Аннотация: Возможно, это свежеиспечённое будет воспринято всего лишь как заявка темы. Ну что же, мне полезно будет узнать мнение и о ней.
О. Феникс
И встал в засаде
Наконец-то я смогу описать, что да как происходило. Но прошу вас, уважаемый читатель, снисходительно воспринять аномалии письма, ежели таковые обнаружатся. Очень даже вероятны они, поскольку автор ещё недавно не владел грамотой, да и вообще, надо признать, был диким.
<> <> <>
Яркое воспоминание детства. Наше племя, подыскивая лучшее место, вышло через лес к обрыву. У меня перехватило дух! И не только из-за большой высоты. Несколько речушек, медленно ползших по лесу, побежали-побежали по откосу и проторили в нём овраги. А в тех оврагах - напоенная водою зеленая трава, украшенная множеством цветов. Солнце, раздвинув тучи, зажгло край леса и смелые деревья-одиночки, шагнувшие вниз, радостными огнями ранней осени. Речушки, миновав откос, весело неслись к полноводной реке, а та, привечая их, выгибалась навстречу. За этой голубой дугой зеленела равнина, которая местами вспучивалась округлыми холмами.
Хорошо рассмотреть такое могли только мы с другом, у остальных зрение так себе, на первом месте нюх. Тем не менее, и они обратили внимание на овраги. Я, улавливая их мыслекартинки, сумел сделать изображения немного чётче (у меня и друга плохо и с приёмом, и с передачей). Ага, понятно, особый интерес к местам, где овраги пересекают оползневую террасу и, следуя ей, более-менее выравнивает своё дно. Вскоре взрослые защитили такие места от непогоды: подгрызли ближайшие деревья, повалили на овраги, сверху положили вырванные кусты. Затем детей привлекли, чтобы добавили сухой травы, прутиков, глины. И вот спустились наши, стали жить в своё удовольствие. Когда нет сильного дождя, можно прочёсывать овраг, даже не вставая на ноги, рвать зубами сочную траву, заодно нелишние цветы, вместе с питательными букашками да гусеницами. И жевать, жевать, жевать. А захотелось попить - протяни руку и черпай вкусную воду из речушки.
Мы с другом цветы не жрали, траву брали понежнее-поприятнее, кушали недолго. И не знали, чем тут еще заняться. Начали было в речушке плескаться, но в ней слишком мало воды, только вымазались. Хотели выбраться из оврага, однако нас останавливали звуки сверху: то рык, от которого немеют ноги, то вой, леденящий внутри. Хорошо, что к нам не совались. Пока что не совались?
Так и не сунулись. Наверное, боязно было сражаться в тесном месте с нашими мужиками, которые больше медведей. А вот когда племя всё сожрало в оврагах и полезло наружу, через какое-то время за деревьями в лесу замелькали тени, затем показались волки. Одни из них начали отвлекать взрослых ложными выпадами, другие нацелились на детишек. Взрослые дёрнули детишек за свои спины и встали надёжным кругом, не поддаваясь обманкам нападающих. Но меня и друга не дёрнули! Значит, уже посчитали безнадёжными: до сих пор почти без шерсти, которая жизненно важна, не растут также челюсти и когти, без чего нельзя. Ну, мы сами юркнули под защиту! Нападающие, чтобы всё-таки прорвать оборону, пошли на обострение, решили кусать за ногу и быстро отскакивать. Кусать получилось. Быстро отскакивать - нет. Зубы запутывались в обильной шерсти. Их обладателей настигали мощные когти. Волки дёргались, а их ели. Шкуры пригодятся в грядущие холода, чтобы утеплять наших новых малышей, ещё бесшерстных. Запас большой, останется и нам с другом.
Показав свою силу, племя стало последовательно осваивать обширные угодья. Наши сжевали на откосе чахлые кустики травы, кусты и нижний ярус одиноких деревьев, затем перегрызли эти деревья и, завалив, основательно разделали, остановившись только перед самой твёрдой древесиной. Настала очередь леса. Его низы добавили грибы, ягоды, выводки животных, а верхи - мёд, гнёзда с яйцами и птенцами. Звери и птицы, пытавшиеся дать отпор, тоже исчезали в пастях.
Убежища под настилами не были забыты. Любили наши, проснувшись-потянувшись, пощипать новую поросль в оврагах и рядом с ними.
<> <> <>
У нас появилась шерсть пониже живота! Дело, наконец-то, двинулось? Увы, шло время, а это дело - нет...
По весне, под ласкающим голую кожу солнышком, проявился удивительный интерес к нашим сверстницам. Захотелось узнать, что там поднимает шерсть на груди, и почему поднимает прямо, а не косо вниз, как у старых. Но вблизи всякий интерес пропал. Наоборот, захотелось быстрее отойти. Зашибёт ненароком, да и запашок... Между прочим, интереса к нам не было вообще. А ведь о мохнатых да с мощными челюстями у них возникали в голове странные картинки: судя по всему, увлекательно-завлекательные. И получали встречные. Затем пары уединялись - и треск в кустах.
Взрослые по-прежнему отторгали нас. А кто же, кстати, наши родители? Определить невозможно, детей растят сообща. Ну да ладно, обойдёмся, кромка подъедаемого леса отдалилась, а ещё дальше ушли опасные звери. Мы любили стоять у откоса. Нет, смотреть на него, облысевшего, и на выеденные овраги было неинтересно. Смотрели туда, на голубую дугу и зелёное за ней. Что там, дальше? Мы не только думали, но и разговаривали об этом! Да-да, поскольку наши рты не были постоянно заняты жеванием, они научились издавать различные звуки, всё более сложные, которыми можно, оказывается, общаться.
Насмотревшись-наговорившись, мы спускались к роднику, где могли не только попить, но и перекусить наиболее подходящим для нас. Научились выращивать в отгороженном прудике улиточек, на грядочках - вкусные корешки и земляничку. Ещё сидели мы здесь, я тихонько бренькал на высушенной жиле и пел придуманные песенки, а друг обкусанным ногтем царапал бересту. Говорил, что эти загадочные закорючки позволяют посчитать всё что угодно, даже невидимое. Порою так увлекался ими - не оторвать. И за новой берестою приходилось бегать мне. Ну, в лесу тоже можно распевать.
И сообщил мне друг, что закорючки показали: будущее за нами, поскольку наши сложные звуки, действия пальцев и зрение усиливают ум, а сильный ум способен на всё что угодно. Надо только как-то размножиться. Желательно без этих огромных мохнатых вонючек. Может, научиться у растений почкованию.
<> <> <>
Однажды перед сном замелькали картинки, которые показывали: от обширных прежде угодий осталось мало. Похоже, опять назревало переселение. Картинки меркли, поскольку наши погружались в сон.
Следующим вечером сильнейшие нюхачи показали: со всех сторон идут племена наших, выискивая сытное место. Эти картинки болтались дольше, и всё же померкли.
Ранним утром друг растолкал меня и потащил к роднику. Достал из-под камня бересту, испещрённую закорючками, впился в них взглядом.
- Ещё давай! - крикнул мне.
Когда я принёс ещё бересты, исчеркал и её. Посмотрел-посмотрел и ошарашил меня:
- Возможен другой вариант. Мы не будущее, а прошлое. Примитивная линия оказалась более живучей и взяла верх. Наша ещё пробивается, но всё слабее. И ничего уже не успеть, скоро вообще все вымрут, потому что примитивные всё сожрут.
Сыпанул дождь и сразу прекратился. Друг после тягостной паузы сказал:
- Если только сгонять в прошлое, попробовать разобраться, почему так получилось и можно ли что-то исправить. Это тебе надо сгонять.
- Почему не вместе?!
- Я смог бы только на особом устройстве, а его не успеть сделать. А ты можешь и без него. Мелодия песни, струна времени... Прислушивайся к особому внутри себя... Давай!
Ну, если надо мир спасать... И я дал!
Поначалу ничего не происходило. Но вот медленно надвинулась темнота. Уже быстрее от запада на восток пошло солнце. И завертелось! Когда остановилось, я увидел кучку наших. В основном как мы с другом. А один вёл себя зверски неприлично, царапался и отнимал еду, беспрерывно работал массивными челюстями.
Я тоже озверел - и встал в засаде. В кустах, с дубинкой. Послал ему соблазнительную картинку финикового дерева по соседству. Ага, сработало, топает сюда. Когда прошёл мимо - я тюк по затылку! И снова спрятался. Он озирается, а картинок в голове уже нет никаких. Как без них реагировать? Выплюнул всё изо рта и начал ругаться. Картинки больше не получались, пришлось и дальше языком объясняться. А я отправился в обратный путь, держа курс на родник и бересту.
Вот они. Капельки после мимолётного дождичка ещё не высохли, а там, где я сидел, сухо. Но друга нет. И береста без его закорючек. А вокруг красота, будто и не было нашествия дикого племени. Так это же перемены из прошлого!
Появилось новое. За рекой - справа округлая гора со срезанным верхом, а слева - высокие узкие скалы. Через реку какие-то гнёзда летят друг за другом А в них сидят наши! Обёрнутые тонкой разноцветной корой.
Я скрутил из травы набедренную повязку, поскольку голышом здесь, похоже, не принято разгуливать.
Бежит по тропинке наш, чему-то смеётся. Получил картинку через штуковину в ухе? К тому же что-то жуёт. Я снова озверел - и встал в засаде. А дубинка-то из прошлого при мне.
Ба, да это же!.. Отбросив дубинку, я раскинул руки и заорал:
- Друг!
- Могу быть, - отвечает, - только подругой.
Понимаю это по картинке: тонкая кора на груди топорщится.