Денис отложил текст, вышел из-за стола на середину комнаты и начал бубнить:
"В двух километрах от лагеря была расположена сельская школа. В школе работала учительница, тощая женщина с металлическими зубами и бельмом на глазу. Из зоны было видно школьное крыльцо. В этой же зоне содержался "беспредел" Макеев. Это был истаскавшийся по этапам шестидесятилетний мужчина. В результате зек полюбил школьную учительницу. Разглядеть черты ее лица он не мог. Более того, он и возраста ее не знал. Было ясно, что это - женщина, и все. Звали ее Искольда Щукина.
-Изольда! - поправил я.
-Какое-то странное имя. Можно я заменю его нашим? -
-Конечно.
Денис, немного подумав, продолжил:
Звали ее...Татьяна Щукина. Их встреча произошла лишь однажды. Макеев работал в производственной зоне. Раз его вывели на отдельную точку. Татьяна шла через поселок. Их маршруты пересеклись около водонапорной башни.
Денис остановился.
- Забыл текст? Подсказать? - предложил я.
- Да, нет! Все я помню...Мне, кажется, пример получается каким-то... не родным.
Я промолчал. Повернулся к окну и стал смотреть на заснеженный двор, на помойку и на копошащую в куче мусора невзрачную собачонку.
Денис Филиппов, студент второго курса Санкт-Петербургского христианского университета "Логос" одним из первых записался на дисциплину "Риторика". Сделал он это не из корыстных целей, лишь бы получить один кредит, а умышленно. Дело в том, что на "светский" предмет, он возлагал большие надежды. По природе Денис был косноязычен и застенчив. Воспитывался в баптистской общине, читал только богословскую литературу. Через нее и узнал о лучших зарубежных проповедниках. С тех пор частенько стал подумывать об учебе в престижном теологическом вузе за границей. Идея родилась не на пустом месте. Два брата из его общины в разное время уехали учиться в университет во Фрезно. Денис хотел последовать их примеру, но для этого надо было найти спонсора.
Как-то в их общину приехал проповедник из Тамбова. Узнав о планах Дениса, посоветовал поступать в Санкт-Петербургский христианский университет. Испросив благословения у пресвитера, Денис отправился в северную столицу.
Конкурс был огромным, но Денис выдержал все испытания и был принят. После первого семестра желание стать проповедником усилилось еще больше. Он по многу раз пересматривал видеофильмы с проповедями знаменитого проповедника современности Билли Грэма. Уже тогда Денис понял, что без специальных упражнений косноязычия не победить. Надо было действовать. Благо, что университетская библиотека насчитывала тысячи книг разной тематики. С помощью библиотекарши Любочки, он нашел книги по ораторскому искусству и приступил к их изучению. И тут, на его счастье, появился я. В университет меня привела безработица. Надо было срочно найти работу. По правде говоря, я не надеялся получить работу там, но Виктор Николаевич, ректор университета, оказался человеком современных взглядов. Когда-то он стажировался в канадском христианском колледже небольшого городка в провинции Бритиш Колумбия. Ректор оказался интересным собеседником. Рассказал мне о годах учебы в колледже, о предмете "церковная драма", который у студентов пользовался большим успехом. Помечтал, что неплохо бы было ввести подобную дисциплину и в университете, но еще не время. Предложил мне для пробы вести вспомогательную "Риторику". Я согласился. Время было такое, что раздумывать было некогда. Так я стал преподавателем христианского университета.
Но вернусь к Денису. Помню, каким сияющим пришел он на первое занятие. Тогда ему казалось, что все его трудности исчезнут в ближайшем времени. Я не стал разубеждать его в этом, понимая, что после первых занятий его пыл поубавится. Учебная часть выделила на "Риторику" два семестра. Мне ничего не оставалось, как сократить теоретическую часть, уделив основное внимание практическим упражнениям по технике речи. Но и при таком раскладе не хватало времени на выполнение намеченного плана. Приходилось оставаться после уроков и заниматься с теми, кто хотел получить от этой дисциплины практическую пользу. Таких студентов было несколько, но самым заинтересованным среди них оказался Денис. Первые два занятия он присматривался ко мне. Вопросов не задавал, что-то записывал в свой блокнотик. После третьего занятия, дождавшись пока все студенты покинут класс, подошел ко мне и спросил:
- Ты мог бы задержаться сегодня?
Я кивнул.
-Что ты думаешь о современных проповедниках? Например, о Билле Грэми?
Все студенты университета, называвшие себя "братьями" и обращались к преподавателям на "ты". Чтобы не смущать моих учеников, я отвечал им тем же. Я удивленно посмотрел на Дениса. На провокацию это не было похоже. Решил ответить честно.
- Ничего не думаю, потому что никогда не слышал его проповеди.
Отвечая так, я думал, что лучше сказать правду, чем лукавить. Мой недолгий опыт общения со студентами богословского университета подсказывал мне говорить правду и ничего кроме правды.
Денис нисколько не удивился моему ответу. Он вытащил мелко исписанные листы из папки и сунул мне под нос.
- Это моя первая проповедь. Через неделю буду проповедовать в колонии для несовершеннолетних. Мог бы ты прочитать и сказать свое мнение?
- По-моему ты обратился не по адресу. Во-первых, я не понимаю, чем я могу тебе помочь в этом деле. Во-вторых, здесь нужен преподаватель по... Гомилетике, так, кажется, называется этот предмет, или духовник.
- Брат Питер уже беседовал со мной, а мне хотелось бы услышать твое мнение. - Сказано это было как-то по-семейному, как, если бы сын просил отца о небольшом одолжении. Немного подумав, я сгреб листы и сунул в сумку.
2.
На следующий день у меня был выходной, но я приехал в университет, чтобы взять необходимую литературу в библиотеке. В углу комнаты, у окна, обложившись книгами, сидел Денис. Он был так увлечен чтением, что не заметил меня, но когда я заговорил с библиотекаршей, повернулся и помахал рукой. Я подошел к нему.
- Ну, как прочел проповедь? - без вступления начал он.
- Прочитал - сказал я.
Две студентки с укоризной посмотрели на нас.
- Давай поищем другое место.
Выходя из библиотеки, я вежливо напомнил библиотекаршt о моей просьбе, та понимающе кивнула.
Длинный коридор был пуст. На этаже размещалась административная часть, учительская и библиотека. Когда-то в огромном мрачном здании с многочисленными закоулками и подсобными помещениями, напоминающими камеры в тюрьме, было общежитие. Потом, по непонятным причинам, его "законсервировали". Но однажды красно-коричневое сооружение посетили братья из баптистской церкви на Поклонной горе. Поплутав по этажам архитектурного монстра, они спустились вниз в небольшое фойе, встали в кружок и обстоятельно помолились. Наследующий день был подписан контракт на ренту здания. Вскоре появились спонсоры из Америки, которые не только оплатили ренту на несколько лет вперед, но и занялись реорганизацией помещений. Они сумели перестроить маленькие комнаты-камеры в просторные аудитории для занятий. На верхнем этаже сделали уютную столовую для преподавателей иностранцев. Одним словом привели это не приспособленное для жилья здание в божеский вид. Конечно, были трудности местного масштаба, но преподаватели и студенты университета стойко преодолевали их, как это делали мы с Денисом в тот день. Не найдя свободного класса мы остановились у окна рядом с молитвенной комнатой. Разместились на широком подоконнике и, чтобы не терять время, я начал делиться своим мнением о проповеди Дениса.
- Работа серьезная, Денис. По правде сказать - не ожидал от тебя такого. Сейчас проповедь больше похожа на богословский реферат, хотя не мне судить об этом. Я попробую оценить ее с позиции моего предмета. Ты ведь собираешься проповедовать в колонии? Правильно?
Денис кивнул.
- Так вот. Мне человеку, закончившему институт, было нелегко понять, о чем ты собираешься проповедовать, а...уж молодым ребятам, у которых за плечами три класса и коридор этого не осилить. Одним словом, в проповеди много сносок, дат, терминов трудных для понимания. Сам ты - парень простой, из глубинки, а натащил в проповедь столько всего, что...разгребать надо несколько дней. Короче, Денис, проповедь надо основательно сократить, "перевести" на доступный для понимания язык и ввести несколько примеров. Это очень важно. В твоем реферате уже есть такая парочка, но уж больно тощих и самое главное - никак не вписывающихся в твое теологическое пиршество. Если ты этого не сделаешь, то твоя проповедь пройдет не только мимо ушей, но и мимо сердца.
Денис молчал. Видно было, что он расстроился.
- Да...озадачил ты меня. Хотя все правильно. Питер тоже говорил, что надо сократить проповедь. Насчет примеров - не знаю.
Денис посмотрел на меня.
- Я подумывал и эти два убрать. Питер одобрил мое решение. Еще он сказал, чтобы я не унижал себя рассказыванием анекдотов, потому что это вульгарно для проповедника. А ты вот предлагаешь даже добавить примеры! Теперь не знаю, как мне быть.
- Давай для начала вернемся в библиотеку я кое-что для тебя приготовил.
В библиотеке было пусто. Увидев нас, библиотекарша протянула мне книгу. Мы сели за стол. Я нашел нужное место, ткнул пальцем в открытую страницу и сказал:
- Прочитай от сих и до сих скоренько. Это мог бы быть финальный пример для твоей проповеди.
Денис с удивлением посмотрел на меня, взял неохотно книгу и стал читать. Прочитав, странно посмотрел на меня.
- Ну, что думаешь? - спросил я.
Денис повертел книгу, посмотрел имя автора и произнес:
- Сергей Довлатов.
- Читал что-нибудь у него? - спросил я.
- Не-а. Я такую литературу не читаю.
- Что значит, ТАКУЮ?
- Ну, художественную. В детстве читал пару книг и то забыл про что.
- Так ты совсем ничего не читаешь?
- Почему? Как приехал сюда, стал почитывать.
- Тогда прочитай эту книгу тоже.
Денис пристально посмотрел на меня.
- Ты все же советуешь вставить в проповедь примеры?
- Не советую, а настаиваю! Ну, так как насчет этого примера? Подходит он к твоей проповеди?
Денис пожал плечами.
- Ладно. Мне надо идти. Если решишь что-нибудь с примером, то дай знать. Я найду время, чтобы поработать над ним и принеси еще пару своих примеров.
Денис глубоко вздохнул.
- Легко сказать принеси. Где их найти? Выдумать?
- Не надо выдумывать - это занятие не для пастора. Почитай газеты, литературу, художественную, вспомни что-то из своей жизни. Вообщем, не мне тебя учить. Ты парень головастый! Вон какую проповедь накатал. Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Занимайся. До завтра.
3.
Сейчас же сидя в классе и глядя в окно, я не знал, что ответить Денису. Я не понимал, почему Денис не может органично произносить литературный текст? Что мешает ему делать это? Известные мне методики, почерпнутые из моего опыта работы в театральном институте не дали никого результата и я решил предпринять последнюю попытку.
- Давай, брат, поговорим по душам. - Денис настороженно посмотрел на меня.
- Расскажи что-нибудь о своей жизни.
Наступило молчание.
- Знаю, что сладкого в ней было мало.
Денис непонимающе уставился на меня.
- Наслушался я рассказов от студентов о баптистской жизни при коммунистах. Но ведь не все было так уж плохо, верно?
Денис продолжал молчать.
- Расскажи, что-нибудь о школьной жизни, например. Да, пойми ты, я спрашиваю не из любопытства, а хочу помочь тебе в работе над примером. Ты мне веришь?
Денис кивнул.
-Ты знаешь мы с тобой почти земляки? Я родом из Самары, а ты из Оренбурга. Правильно?
Он опять кивнул. Потом подозрительно посмотрел на меня.
- Откуда тебе это известно? Я никогда не говорил с тобой об этом.
- Да, ты не волнуйся - успокоил я - Просто среди твоих сокурсников много тех, кто любит поболтать, рассказать не только о себе, но и о других - Мы опять помолчали.
- Как Оренбург? Красивый город?
- Ничего, мне нравится.
- По дому скучаешь? - быстро спросил я.
- Есть немного.
- Расскажи что-нибудь о своих друзьях, знакомых.
Услышав это, Денис опять сник.
- Да, что рассказывать-то. Не думаю, что тебе будет это интересно.
Немного помолчав, добавил:
- Хотя, если надо для примера, то я попробую.
Он нехотя начал рассказывать о школьной жизни.
- Что летом делал? Отдыхал в детском лагере? - спросил я.
- Ты что!? - усмехнулся он - Нас туда не пускали. Иногда выезжали в христианский лагерь под Волгоградом. В основном же выполняли поручения нашей общины. Вокруг нас было много других лагерей. Сам знаешь каких. Мы носили туда христианскую литературу. Конечно, в лагерь нас никто не пускал, но мы знали места, где можно было проскользнуть туда.
- А почему вы носили литературу, а не взрослые? - спросил я.
- Взрослых за это преследовали по закону. Мой дядя за распространение евангелия отсидел семь лет! Слава Богу, что теперь настали другие времена.
-Ну и как шло дело? Успешно?
- Когда как. Помнится, в те годы люди активно потянулись к Богу. Руководство тюрьмы даже разрешило совершать служение в зоне. Правда, было это несколько раз, потом почему-то опять прикрыли.
- А как в школе учился? Хорошо?
- Сносно. У нас была душевная классная руководительница. Звали ее Тамара Алексеевна. Денис, вдруг улыбнулся и продолжил:
- Ты знаешь, у нее тоже были железные зубы, как у Искольды Щукиной. Она их стеснялась и когда смеялась, то рот прикрывала рукой. Вот так - и Денис показал, как она это делала.
- Потом она уверовала в Бога, крестилась и стала членом нашей общины.
-Ну, а "Макеева" приходилось встречать в ваших местах? - Подумав, Денис сказал:
-Такого, как в примере, нет, но похожие были. Запомнился мне один заключенный, он звал меня "боцманом". Не знаю почему, может, потому что тогда я носил тельняшку. Был он маленького росточка, щупленький, на вид безобидный мужичонка. Отзывался на кличку "птаха". Когда он подходил к забору, все, не сговариваясь, сразу же расходились. Тогда я не задумывался над этим, а вот теперь думаю, что был он большим грешником, раз его так все боялись. Думаю, он мог быть "Макеевым"
Вечер вопросов и ответов удался на славу. У меня появилась надежда, что мы осилим пример.
4.
На занятие Денис пришел на полчаса позже. Вошел в класс, сел за последний стол. Всю оставшуюся часть урока молчал. После занятия я подсел к нему и спросил:
- Что-нибудь случилось, Денис?
Денис кивнул головой.
- После вчерашнего урока я много молился, просил у Бога, чтобы он открыл мое сердце для проповеди. Ты ведь не знаешь, что мою проповедь перенесли на это воскресенье, осталось только два дня.
- Тебе нечего волноваться - успокоил я его. - Твоя проповедь готова. Осталось немного поработать над примером.
Денис глубоко вздохнул.
- Я всю ночь не спал, работал над проповедью. Сократил в три раза! Теперь мне нравится моя проповедь. И еще, только без обид. Я решил отказаться от примера совсем.
- Что?! Почему? Да ты знаешь, что пример уже " задышал". Осталось только закрепить.
- Я не хотел тебе говорить всего, чтобы не грешить, - перебил меня Денис. Потом он закрыл лицо руками и произнес вслух:
- Господи, что я делаю?
Когда он убрал руки от лица, в уголках его глаз блеснули еле заметные слезы.
- Знаешь, я думаю, что с этим примером у меня ничего не получится. Не говори ничего. Прошу тебя. - Помолчав, добавил: - Да благословит тебя Господь за твой труд. Он встал. Я хотел было возразить ему, но Денис вытянул ладонь вперед.
- Я не могу тебе всего объяснить. Скажу только одно: за дни работы над примером я разуверился в себе. Твой пример поглотил все мои мысли. Я только и думал о нем. Он для меня стал важнее всей проповеди. А ведь это не правильно - это грех!
- Да в чем же грех-то, Денис?
- Да как же, разве ты не понимаешь?
- Нет! Объясни.
Денис странно посмотрел на меня и продолжил.
- Когда я вчера молился и просил у Господа открыть мне сердце для проповеди, я вдруг почувствовал страшную слабость. Сначала я подумал, что это от усталости, но потом, мне показалось, что Господь дает мне знак, чтобы я шел своим путем и слушал только свое сердце. И только я подумал так, как мне сразу же стало легко и покойно, даже радостно. Сегодня я все утро думал об этом, даже не хотел идти на твой урок.
- И в чем же ты видишь грех? - повторил я свой вопрос.
- Ты так ничего и не понял. Я ведь пытаюсь чужую историю выдать за свою, тем самым я обманываю тех, кто придет слушать МОЮ проповедь! Я должен говорить о том, что лежит у меня на сердце. Тогда я буду спокоен и честен по отношению к другим и к себе. Те, кто будут слушать мою проповедь, поймут это сразу. Сердце нельзя обмануть. Любовь передается от сердца к сердцу. Когда же в душе нелады и сомнения, тогда любовь покидает сердце, а без любви нельзя проповедовать. Любовь - это Бог!
Он замолчал. Я тоже молчал, потому что сказано это было с таким убеждением, что мне не хотелось возражать. По-своему он был прав.
Денис посмотрел на меня.
- Я вижу, ты очень расстроился, но это мое решение. Он встал и направился к двери. Потом остановился и добавил:
- Знаешь, мой преподаватель по Гомилетике был прав с самого начала, когда говорил, что не надо себя унижать рассказами анекдотов, это будет "вульгарно" для проповедника.
И тогда я не выдержал.
- Денис, да где ты увидел "вульгарность" в давлатовском примере? Если этот пример анекдот, тогда...тогда все знаменитые проповедники, включая и Билли Грэма - "вульгарные" проповедники! Каждая их проповедь наполнена многочисленными примерами и какими!!! Да если хочешь знать, то пример - это то, что держит внимание слушателя. Мое мнение, Денис: если ты откажешься от примеров, то потеряешь прекрасную возможность общаться с колонистами. Вспомни Иисус Христос наставляя людей, тоже рассказывал много разных историй.
- Да, он рассказывал истории, но это были истории совершенно другие. Я хочу донести благую весть, а не забавные истории-анекдоты.
Я вскочил и начал ходить по комнате.
- Да пойми ты, Денис. Если ты уберешь все примеры и этот в том числе, твоя проповедь будет состоять из одних назиданий. Примеры же окажут больше воздействия, чем назидания. Пример нужен чтобы заинтересовать, привлечь внимание. Помнишь, что я тебе говорил о важности первого и последнего примера? Ты должен зацепить слушателя с самого начала твоей проповеди и удерживать внимание до конца.
- Ты думаешь, что им будет интересно слушать мои примеры?
- Конечно!!! Мне, например, понравилась история, которую рассказал тебе брат Тимофей. Она могла бы быть прекрасной иллюстрацией к твоей проповеди. Пойми, если колонисты услышат пример связанный с их средой, в котором они живут, они будут слушать тебя с вниманием, и тогда ты можешь надеяться, что достучишься до их сердца. Помни, что первые несколько минут в неподготовленной аудитории надо потратить на рассказывание яркого примера, чтобы сразу пробудить интерес, а уж потом предлагай великую идею.
Денис наморщил лоб и сказал:
- А мне кажется, что пример отвлечет их и за интересными примерами может потеряться главная мысль.
Я достал книгу, которую приготовил заранее и протянул Денису. Тот взял, посмотрел на обложку.
- Антуан Экзюпри "Маленький принц", сказка для взрослых.
С удивлением посмотрел на меня.
- И что?
- Читал?
- Нет!
Я открыл первую страницу.
- Посмотри.
Денис посмотрел на страницу, увидев несколько рисунков на ней, стал внимательно рассматривать их. Наступила тишина. Несколько раз перевернув страницу вниз, он стал читать.
- Гмм. Слон в шляпе. Как-то необычно.
Я заулыбался от удовольствия, ожидая именно такую реакцию
- Видишь, как писатель сразу же зацепил тебя. У тебя появился интерес, ты даже стал вертеть рисунок, чтобы понять его. Потом у тебя появилось желание прочитать и понять, что же этим рисунком хотел сказать автор. Так вот, "пример" в проповеди выполняет функции рисунка в книге. Сначала надо заинтересовать слушателя, а уж потом кормить его духовной пищей.
Денис задумался.
- Ты знаешь, если бы было все так просто, как ты говоришь, то каждый второй мог бы проповедовать. Проповедниками же становятся единицы. Это божий дар, а по-твоему получается, что найди несколько интересных примеров и "слон в шляпе". Так что ли?
Теперь рассердился я.
- Ты все понимаешь не так, Денис. Ладно, расскажу тебе "анекдот" из моей жизни.
Когда я начал работать здесь, первое что я сделал, так это стал ходить на воскресные служения в университетскую церковь. За несколько месяцев я прослушал много проповедей. Знаешь, они меня не задели. Я слушал умные лекции на религиозную тему. Как человека со стороны, они меня мало интересовали. В них было мало про меня и про мою жизнь, но зато в них было много непонятных умных слов, в которых я мало что понимал. И тогда я совсем заскучал, подумывал даже прекратить воскресные посещения церкви, как, вдруг, однажды услышал проповедь Павла Кораблева. Знаком тебе такой брат?
- Спрашиваешь. Это один из лучших студентов нашего университета.
- Так вот, - продолжил я. - Павел начал свою проповедь с примера о невинно-осужденном купце, страдающим на каторге "за свои, за людские грехи". Смысл рассказанной истории заключался в том, что человеку надо смиряться и любить жизнь, даже когда страдаешь. Легенду о купце, написанную Л.Толстым и пересказанную студентом Кораблевым, и его проповедь я прослушал тогда с огромным интересом. Потом, пример о купце, вспоминал много дней. Понимаешь, Денис, проповедь постепенно забылась, а вот начало ее засело занозой в моем сознании.
Я замолчал и посмотрел на Дениса. На его лице я увидел гримасу сомнения. Нет, он не сомневался в том, о чем я ему рассказал, он сомневался в своем решении отказаться от использования примеров в его проповеди. В тот момент я видел что Денис не знал, что ему делать. В нем шла внутренняя борьба. Мне стало его жалко, но я не собирался отступать. После небольшой паузы я сказал:
- Я понимаю тебя. Ты рад бы оставить этот или другие примеры в проповеди, но ты не знаешь, как чужой текст сделать своим. Я думаю, что Павлу было тоже нелегко. Он пересказал авторский текст своими слова. Писатель описывает правдивый факт из своих жизненных наблюдений. Это не ложь, а жизненная, правда. От тебя, Денис, требуется сделать пример своим, оживить его, приблизить к себе, понимаешь?
Денис глубоко вздохнул.
- Одно дело понимать, а другое сделать.
- А по тому, - продолжил я, - давай оставим довлатовский текст, а бери-ка ты, Денис, историю брата Тимофея и смело вставляй ее в проповедь. Она у тебя на слуху. Ты рассказываешь ее интересно. Ну, а если сердце подскажет вставить в проповедь еще несколько небольших примеров, то я буду считать, что мы работали с тобой не напрасно.
Немного помолчав, спросил:
Кажется все?
Денис упрямо покачал головой.
-Нет не все. Есть еще одна причина, которая меня очень смущает.
- Какая?
- Извини, но я буду говорить про пример над которым мы работали. Ты знаешь, чем больше я думал о нем, тем больше убеждался, что история об Изольде Щукиной может вызвать смех. Она написана с нескрываемым юмором.
- И что?
- Как что? Я боюсь, что после примера люди начнут смеяться, и тогда я просто не сумею проповедовать.
- Нашел о чем тревожиться! Примеры, вызывающие смех полезны. Лучше пусть люди будут смеяться, чем зевать от скуки или спать.
- Да пойми ты, что в церкви нельзя смеяться!
- Да почему же нельзя - удивился я. - Что это за грех такой?
Денис с изумлением посмотрел на меня.
- Ну, хорошо, допустим, нельзя, хотя если честно я не понимаю, почему нельзя смеяться в церкви? Хотя в колонии, куда тебя пригласили, церкви нет. Скорее всего, ты будешь проповедовать в помещении красного уголка или...на сцене клуба. Стало быть, тебе нечего тревожиться, если какой-то пример вызовет улыбку.
Есть еще вопросы?
Видно, что мое объяснение не очень-то убедило Дениса.
- Есть!
- Спрашивай - сказал я.
- Скажи, куда мне смотреть, когда я проповедую?
- А ты разве еще не понял?
- Нет.
- Когда ты рассказывал мне о себе, куда ты смотрел?
- На тебя, иногда в окно, но чаще я рассказывал тебе.
- Правильно. Ты проповедуешь людям и должен смотреть на них.
Денис хотел что-то спросить, но я поднял указательный палец и продолжил:
- Ты должен смотреть на них, вглядываясь в каждого ища лучшего слушателя. Это нелегко, но контакт с аудиторией можно найти только так. Вглядывайся в каждого, приспосабливай свою речь к их пониманию, ищи своего идеального слушателя.
Денис с облегчением выдохнул. Видно, что мой ответ его удовлетворил.
- Я все понял. Теперь мне надо время, чтобы все обдумать, помолиться и подготовиться к проповеди. Сегодня я хотел бы побыть один.
Он положил свою руку мне на плечо.
- Не волнуйся, ты мне очень, очень помог, увидимся в воскресенье в колонии.
И тихо вышел из аудитории.
5.
ГВК-2, Георгиевская воспитательная колония находилась в 2-х часах езды от центра города. Сначала надо было доехать до станции метро "Звездная", потом, несколько остановок, трястись на автобусе.
Выйдя на нужной остановке, я увидел снежный пустырь и хорошо утрамбованную тропинку идущую к высокому серому забору. У контрольного пункта толпился народ. Сегодня был Родительский день. Пришлось встать в очередь. Пока ждал своей очереди, через решетку забора, увидел нестройную группу колонистов, направляющихся по снежной алее к двухэтажному зданию из красного кирпича.
У входа в клуб меня встретил молоденький офицер в куртке цвета "хаки". Мы вошли в узкий, больше похожий на коридор, зал. Впереди, сняв шапки ушанки, сидели бывалые и первопроходцы. У маленькой сцены, справа, "кружком" расположились "наши": преподаватель по гомилетике Петр Пеннер, как тренер волейбольной команды, стоял в центре. Его окружали: тучный в очках Борис Александров - проповедник университетской церкви, Иван Терентьев - один из проповедников церкви "Разорванные оковы", Денис и двое молодых ребят, которых я видел первый раз. Денис был бледнее обычного. Встав плотнее в кружок, Петр Пеннер закрыл глаза и стал тихо молиться.
Маленькая с обшарпанными полами сцена пустовала. На портале красовался выцветший лозунг: "Закон суров - но - это закон".
В зале было тихо. С двух сторон в проходах стояли несколько офицеров и сердито смотрели на колонистов. Им не стоило беспокоиться. Воспитанники явно скучали. Они не ждали от подобного мероприятия чего-то интересного. Многие поудобнее развалившись в креслах пытались подремать, другие с какой-то апатией смотрели на гостей. Никто не шутил, не смеялся, несколько человек перешептывалось, но и они под сердитыми взглядами офицеров - надсмотрщиков притихли.
" Да, трудновато будет заинтересовать этих ребят" - подумал я.
Закончив привычный ритуал, Пеннер незаметно, бочком, переместился на середину зала перед сценой. Скуластое, бесцветное лицо не вызвало любопытства у колонистов. Поморгав глазами, он окинул взглядом зал, открыл библию и стал искать нужный стих. Потом тихим лилейным голоском начал читать. Делал это он вкрадчиво с большими остановками, как будто читал нравоучительную сказку для детей. Закончив чтение, стал объяснять что значит каждый стих. В зале стало совсем тихо. Мне показалось, что своим монотонным голосом он усыпил даже тех, кто вначале пытался проявить хоть какой интерес к происходящему. Наконец, после большой паузы он обратился к залу:
- А теперь давайте пропоем хвалу во славу Господа.
Не знаю, как он представлял себе это будут делать колонисты? И если бы не вышедший вперед Иван Терентьев с гитарой, то служение провалилось бы с треском. Иван приятным голосом стал петь. Из- за незнания слов песни, зал молчал, некоторые, из дремавших, убрав шапки с лица, стали смотреть на того, кто нарушил их покой. Правда, длилось это несколько минут. Убедившись что "певун" ничего из себя интересного не представляет, нахлобучивали ушанки на лицо или плотнее прикрывали уши.
После песнопения на маленькую сцену тяжелой походкой поднялся Борис Александров.
Встав за трибуну, он поправил очки, положил библию на подставку и начал свою речь просто, как если бы он сидел с этими ребятами где-нибудь в столовой за обедом или в гостях у них дома. Да и начал он не с академических, никому не понятных фраз, а с анекдота:
- В Шотландии в далекие времена, когда церкви существовали повсюду, люди любили ходить туда, чтобы послушать проповедь. Однажды, в один небольшой городишко приехал известный проповедник. Придя в церковь, он увидел как один молодой человек, которого местные жители называли... "дурачком", поднялся на трибуну. Когда проповедник попросил "дурачка" спуститься вниз, тот ответил:
- Э нет, давайте-ка лучше вы подымайтесь сюда, потому что только вместе мы сможем сдвинуть с места этих "ослов".
В зале заскрипели стулья и послышались смешки. Началось медленное пробуждение. После столь неожиданного начала колонисты стали ждать, что скажет этот забавный толстячок еще.
Выдержав паузу, Александров продолжил:
-Когда проповедник увидел, что разбудил их.
В зале опять засмеялись.
-Он решил пристыдить их, говоря: "Как вам не стыдно, вы все спали в церкви, кроме вот этого "дурачка". Но тот неожиданно перебил его: " Но если бы я не был "дурачком", то тоже заснул бы.
Зал дружно рассмеялся.
Лысый майор непонимающе смотрел на проповедника. Он никак не ожидал такого начала.
Александров продолжал:
- Когда я собирался прийти сюда, подумал: " Я должен быть здесь и рассказать вам об Иисусе Христе. Если я этого не сделаю, то, возможно появится кто-то другой, кто потащит вас дальше в ад. И тогда мне вспомнилась история об умирающем сыне.
Зал слушал Александрова внимательно. Им был интересен толстый, невысокого роста бородач, говорящий с ними простым доступным языком.
- Однажды, одинокой женщине сообщили, что неизвестные избили ее сына на улице и что он находится в тяжелом состоянии в больнице. Мать поехала туда и увидела умирающего сына. Глядя на его искалеченное тело она сквозь слезы произнесла: " Дорогой мой сыночек, мне так тяжело смотреть на твои страдания. Зачем ты связался с плохими ребятами? Ведь я тебя никогда не учила плохому."
-Нет , -едва слышным голосом ответил умирающий, - но ты и ничему хорошему меня не научила, может, поэтому зло взяло вверх надо мной.
В зале наступило молчание.
- Я не знаю, кто лучше бы мог вам расскать о Христе, чем те кто пришел к нему по собственной воле. Сейчас я приглашаю на сцену ваших сверстников, которые прошли тяжелую жизненную дорогу и вышли на правильный путь. Их свидетельства будут убедительнее всех наших речей и наставлений.
На сцену поднялись двое ребят. Смущаясь, они стали рассказывать историю своей жизни и о том, как пришли к Богу и крестились.
Слушая Александрова, я думал о том, что все о чем он говорил здесь не было похоже ни на проповедь или лекцию. Скорее это была беседа мудрого человека с молодыми людьми. По тому, как слушали его колонисты, я понял, что он затронул их сердца. Они прониклись верой к его человеческому общению с ними.
Я машинально посмотрел на Дениса, тот смотрел на меня. Растерянность ушла. Он поднял большой палец вверх, что означало, что я был прав. В руках он держал один листок, что меня очень удивило.
После свидетельства ребят, в зале стояла тишина. Видно было, что многие размышляли над услышанным.
Потом вышел Денис. Зал готов был слушать его, потому что предыдущий проповедник нашел нужный камертон.
- Я начну со свидетельства, но не моего, а человека, который сам мне рассказал о том, как он пришел к Богу. Это свидетельство Брата Тимофея.
В нескольких километрах от общины евангельских христиан, где я родился и проживал до того как уехал учиться в христианский университет, находился поселок. В этом поселке жил Тимофей. Было ему тогда лет тридцать. Мужик он был прижимистый, имел большое хозяйство. Круглый год торговал овощами со своего огорода. И была у него мечта - купить "газик". Такая машина по тем временам стоила больших денег. Когда время пришло покупать машину у Тимофея не оказалось нужной суммы. Не хватало нескольких тысяч. Поехал он к свояку просить денег в долг. Выпили там крепко. Слово за слово и разругались. Злой Тимофей поехал домой на стареньком запорожце, который служил ему много лет. Решил ехать через станцию. Не хотел возвращаться домой порожняком. Подоспел к последней электричке. Вышло несколько человек. Одного Тимофей узнал сразу. Это был наш брат Петр из общины. Петр был рад, что не надо было идти пешком пять километров. О цене договорились сразу. Дорогой, как водится, разговорились. Петр был казначеем в общине. В ту пору он ездил в город за ссудой для строительства дома. От названной суммы рассудок Тимофея помутился. Не ведая что делает, он свернул с дороги в лес. Вытащил из машины испуганного Петра и стал зверски избивать. Потом к бездыханному телу привязал "запаску" и утопил в ближайшем болотце.
Денис замолчал. В зале стояла мертвая тишина. Даже майор присел с боку на свободное кресло, слушая рассказчика.
- На сиденье машины Тимофей нашел толстую пачку денег, завернутую в женскую косынку. Рядом с деньгами увидел затертую черную книжечку размером с ладонь. Косынку зарыл, книгу хотел выбросить, но почему-то передумал. Сунул в карман и поехал домой.
Вернулся, когда уже стемнело. Все спали. Деньги спрятал в сарае. Там же выпил целую бутылку водки и завалился спать.
После случившегося пьянствовал два дня. На третий день пришел в себя. Стал искать папиросы в кармане и наткнулся на книжку. Открыл ее и прочел: "Новый завет господа нашего Иисуса Христа". Слева в верхнем углу стояла разборчивая краткая запись: "13 января 1957 года - день моего обращения к Господу. В этот день я был прощен и омыт Его святой кровью. Брат Петр".
Тимофей не мог понять значения этой записи. Книжку решил сохранить и прочесть когда придет время.
Всю неделю Тимофей был сам не свой. Злость срывал на своих близких. В порыве гнева избил жену. Соседи вызвали милицию и его забрали в СИЗО. Там он начал читать "Новый Завет", и задумался над прочитанным и о том, что он совершил. Его стала мучить совесть. На встрече со следователем Тимофей сознался в содеянном преступлении. За чистосердечное признание ему дали двадцать лет строго режима.
В тюрьме Тимофей познакомился с верующими людьми. Среди них он почувствовал себя не убийцей, а христианином. За примерное поведение и добросовестный труд он был освобожден досрочно. Вернувшись из заключения, направился не домой, а в общину. Попросил собрать всех. Когда молитвенная комната наполнилась людьми, Тимофей вышел на середину, упал на колени и горько заплакал. Успокоившись, обратился ко всему собранию со словами: "Простите меня, дорогие братья, ради Христа за великий грех, за убийство раба божьего Петра. Слово Божье размягчило мою грешную душу и в тюрьме я уверовал в Господа нашего и был прощен им. Да будет благословен Отец наш небесный во веки веков. Аминь!"
Помолчав немного, Денис завершил:
- Община христиан приняла Тимофея по-братски. Теперь он служит там с огромным усердием и любовью.
Много лет назад, когда мне было двенадцать лет, я приносил маленькие евангелия в лагерь заключенных, который находился поблизости от нашей общины. Взрослые нам говорили, что духовная пища поможет грешникам найти дорогу к их спасителю Иисусу Христу. Каждое воскресенье после служения, помолившись, мы брали вот такие евангелия. - Денис поднял высоко руку вверх и показал залу маленькую темно-синего цвета, размером с ладонь, книжечку,- и шли их раздавать заключенным.
Сегодня я принес много таких книжечек, они лежат справа от вас на сцене. Может, после этого простого свидетельства, кто-то из вас захочет понять, почему много лет назад великий грешник Тимофей покаялся в содеянном, уверовал в Бога и стал жить праведной жизнью. Каждый может найти для себя ответ в этой небольшой книжечке.
В евангелие от Матфея есть замечательные слова, обращенные ко всем нам:
"Грешники! Убоимся Страшного Суда Божиего, и постараемся иметь сердце сокрушенное и смиренное, чтобы и нам от Евангелия, как от спасительного источника, черпать живую воду прохлады и утешения, и души наши напоевать, и так получить вечную жизнь о Христе Иисусе, Господе нашем. Ему же будет слава со Отцом и со Святым Духом во веки веков. Аминь."
Когда Денис закончил я увидел, как несколько колонистов не спеша направились к сцене, чтобы взять евангелие. Я тоже подошел к открытой коробке и вытащил оттуда маленькую с шершавой обложкой книжечку. Это не был жест солидарности или дешевая реклама моему ученику. Я делал это по велению сердца. За время работы в христианском университете у меня накопилось много вопросов, на которые я хотел бы получить ответ. Теперь же, беря в руки евангелие, я был уверен, что получу ответы на них.