Аннотация: Иногда, чтобы настичь врага, необходимо буквально влезть в его шкуру. Но последствия такого шага не может предугадать никто!
ДОБРО ВРАГА
2030 год. Подмосковье
Центр экспериментальных разработок
Службы порядка и безопасности
ПРЕЛЮДИЯ
Рубленый желтый конус света держал, как в кулаке, пластиковый пюпитр с рассыпанными по нему разнокалиберными листами и листочками. Временами узкая, почти женская, кисть с тонкими нервными пальцами прорывала незримую границу света и мрака, чтобы пошелестеть этой грудой обезличенных человеческих мыслей и, как бы не найдя для себя ничего достойного внимания, мягко исчезала. Размеренно-усталое "грассе" докладчика иногда прерывал щелчок проектора, и тогда невидимый хамелеон выстреливал свой сияющий длинный язык, припечатывая к экрану яркую бабочку слайда.
В гулкой темноте помещения слова китайскими мячиками рикошетировали от потолка и стен, достигая цели по точно рассчитанным докладчиком траекториям двух невидимых, но весьма внимательных слушателей.
-- ...Таким образом, установленная нами возможность прямого независимого психокинетического контакта позволяет осуществлять эмоционально-волевое сканирование практически любого человека, невзирая на его желание и не требуя его согласия! Благодарю за внимание.
Молочный полусвет мгновенно растворил растерявшуюся тьму. Невысокий, болезненно-аскетичный человек за пюпитром аккуратно собрал свои записи, погасил осветитель и не спеша направился к двоим, сидевшим на низком удобном диване в конце огромного кабинета. Докладчик молча опустился в такое же низкое кресло напротив, закинул ногу на ногу и, положив на острое колено пачку листов, слегка прикрыл глаза.
Сидящие на диване быстро обменялись взглядами, и один, помоложе, чуть подавшись вперед, спросил:
-- Будьте любезны, друг Доктор, поясните, что значит "любого человека"? Нас тоже?
-- Я имел в виду любого обыкновенного человека, -- тонкие губы Доктора тронула почти незаметная улыбка. -- Сам "Психокон" сканирует только так называемую оперативную память, то есть ту информацию, которой человек пользуется постоянно. И в этом смысле, чем сложнее и многообразнее деятельность мозга, тем труднее подстроиться к нему "в унисон", а, следовательно, наиболее одаренные, талантливые люди -- настоящие творческие личности, -- легкий кивок слушателям, -- практически недоступны для сканирования. Но, если вы внимательно следили за моим сообщением, главное достоинство "Психокона" в другом...
Неожиданно возникшая пауза явно озадачила молодого, но тут заговорил второй. Низкий, почти бархатный голос удачно гармонировал с его благопристойно-представительной внешностью, коей, как правило, обладают все большие официальные люди.
-- Если я правильно понял, друг Доктор, ваш аппарат способен читать самые сокровенные мысли людей -- то, что не выказывается даже самым близким?..
-- Не совсем так, -- ученый вяло прищелкнул пальцами, выпрямляясь в кресле. -- С помощью "Психокона" можно внедрить в сознание человека копию сознания, точнее, матрицированную личность другого, и этот, второй, оставаясь необнаруженным, сможет узнать буквально все о жизни, связях, вкусах, чувствах, идеалах первого... Я понятно излагаю?
-- Вполне. Продолжайте...
-- Таким образом, например, можно будет лечить психические заболевания, за считанные часы вылавливать самых опасных и ловких преступников, не попавших под контроль при генетическом тестировании...
-- Это как же? -- заинтересовался молодой. -- Поподробнее, пожалуйста!
Доктор устало вздохнул, достал сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил.
-- Если вы помните, в моем сообщении прозвучала мысль, впоследствии подтвердившаяся, о том, что человек живет, как личность, не в объективно существующем мире, но в мире, созданном его сознанием на основе восприятия реальности. Иными словами, как физическое тело человек живет в физическом, реальном мире, а как личность -- во внутреннем, духовном. При этом сложность, протяженность, полноценность, то есть приближенность к реальности внутреннего мира тем больше, чем более образован, эрудирован, более умен, скажем, человек...
-- Понятно, -- снисходительно кивнул пожилой. -- И все-таки каким образом, конкретно, вы собираетесь ловить преступников?
-- Так вот, -- терпеливо продолжал Доктор, -- "Психокон", как я уже говорил, может внедрить копию сознания, скажем, Инспектора Порядка в сознание, вернее, во внутренний мир любого из преступников, где бы он ни находился и не скрывался! С помощью так называемого "ключа" "Психокон" настраивается в резонанс с... исследуемым мозгом, используя данные об индивидуальных энцефалоспектрах населения Бюро Генетического Контроля. Вход в чужое сознание при этом остается незамеченным, и "копия" беспрепятственно внедряется в тот мир, становится его частью, оставаясь в то же время цельной и самостоятельной. Весь дальнейший поиск -- осторожное и постепенное овладение эмоционально-информационной структурой мозга преступника и, в итоге, захват его личности там, в его внутреннем мире. После чего арест преступника не представляет никакой сложности, -- Доктор небрежно помахал рукой в воздухе, разгоняя дымные струйки. -- Он сам является в органы, ведомый "копией" Инспектора.
-- Весьма эффектно! -- не сдержал восхищения молодой и повернулся к пожилому. -- И какие возможности! Не так ли, Первый Друг?
-- М-мда!.. -- скептически хмыкнул тот. -- Ну что ж, теоретически выглядит прекрасно, а как на практике?
Доктор тщательно загасил сигарету в мраморной пепельнице на высокой ножке, стоявшей возле кресла, и поднялся.
-- Ставлю вас в известность, Высокие Друзья, что у меня все готово для проведения пробной... охоты. Требуется лишь ваше благословение, -- он наконец позволил себе слегка улыбнуться.
-- Похвально, -- Первый Друг с видимым трудом встал с дивана. -- Друг Советник, поручаю вам ознакомиться с планом эксперимента и оказать Доктору всяческое содействие при возможных затруднениях, особенно в выборе кандидатуры Инспектора. Благословляю вас, друг Доктор, от имени нашего народа и во имя Будущего! -- он официально улыбнулся и протянул вялую пухлую ладонь. -- Желаю успеха!
Доктор с плохо скрываемым чувством брезгливости коснулся пальцами его руки и, резко повернувшись на каблуках, вышел.
Советник зло посмотрел ему вслед, но Первый, перехватив его взгляд, по-отечески похлопал по плечу:
-- Остынь! Пусть работает... пока! А твоя задача, чтобы он ни о чем не догадался раньше времени.
ОХОТА
-- А вообще-то сам соображай, чай, не маленький, -- дед со вкусом циркнул сквозь зубы в зеленую вонючую лужу посреди дороги. -- Чудной ты! Нездешный вроде.
Он еще раз, близоруко щурясь, оглядел меня, вздохнул -- коротенько так, по-стариковски -- и двинулся прочь. Двустволка волочилась за ним, выписывая двойные кренделя по пыльной дороге. Дед добрел до поворота и свернул в переулок. В этот момент дуло подскочило на булыжнике и плюнуло дуплетом. Картечь с поросячьим визгом набросилась на мелкую гальку вдоль обочины. Дед чертыхнулся, в сердцах переломил ружье об колено, выковырял стреляные гильзы и, положив самопал на тощее плечо, удалился.
Я присел на краешек прогнившей одноногой скамейки у покосившейся воротины, зажег последнюю сигарету из пачки и попробовал подытожить то, что узнал за эти несколько часов...
Сначала все шло невероятно гладко, и я подумал, что Доктор зря так переживал и заставлял меня по десять раз повторять все наставления и инструкции. Тогда это казалось какой-то необычной игрой для взрослых, и непонятно было, почему взяли не многоопытного Инспектора, а меня -- новоиспеченного выпускника Школы Героев Будущего? А в общем-то все оказалось несложно.
"Ключ" сработал великолепно, я даже не почувствовал самого момента Входа. Просто открыл глаза и обнаружил, что стою посреди кривой и грязной улицы, а в трех шагах от меня изумленно застыл голый вихрастый мальчонка, вытаращив и без того круглые глазенки и завороженно ковыряя в носу. Я быстро сунул "ключ" в чехол на поясе и включил имитатор.
Теперь на карапуза смотрел рыжий облезлый пес и плебейски помахивал клочкастым обрубком в репьях. Однако реакция юного аборигена была неожиданной.
-- Вовкулака! Вовкулака! -- отчаянно завопил он, и через полминуты в конце улицы лишь высвечивала солнечным "зайчиком" белая попка.
"Так, пожалуй, в ближайшее время лучше оставаться четвероногим, слиться, так сказать, с остатками городской природы".
И я не спеша затрусил по колдобистой колее...
...Пункт для наблюдения я тоже выбрал удачный: штабель вросших в глину бетонных коробов для канализации надежно скрывал меня от посторонних глаз, а магазинчик с прилегающими подворотнями был как на ладони. У сломанного крыльца уже притаптывались страждущие. Они поминутно оглядывались на амбарную дверь магазина, снабженную пудовым замком, и ловили за фалды редких добропорядочных полуразмытых граждан, обходивших "стоянку" по длинной дуге.
Я включил "щуп" и без особого труда поймал несущую частоту, благо, она у этих топотунчиков, да еще в такое время, абсолютно одинаковая. Модуляцию тоже выбрал простейшую -- КОЛЮНЯ. Расчет был верный: раз Колюнчик "лег на дно", у него должен быть поставщик, который, понятно, обеспечивает его не только сухим пайком.
Все энерфаны у магазина мало отличались друг от друга, больше походя на манекены из студии какого-нибудь авангардиста, но двое из них показались мне подозрительно детализированными. Первый -- мрачный, небритый, опухший мужик в строительной робе -- не шатался туда-сюда, как остальные, а сидел в сторонке на корточках и сосредоточенно смолил папиросу, внимательно разглядывая "бычок" после каждой затяжки. Однако "щуп", направленный на этот энерфан, промолчал -- видимо, образ был слишком отдаленным. Зато со вторым я не ошибся: индикатор "щупа" мгновенно налился густым изумрудным светом -- есть!
Я внимательно пригляделся к парню: обычный "люмпен", заросший, похмельный -- пустой. В руке -- застиранная латаная авоська, загруженная какими-то банками, штормовка явно с чужого плеча, драные сандалии.
Ну, вот и отлично!
Я спокойно убрал "щуп" и приготовился ждать открытия магазина. Видимо, от жары я все-таки слегка закемарил, потому что грозное рычание прямо над ухом явилось полной неожиданностью. Передо мной, насупившись и уверенно расставив лапы, стоял здоровенный пес и совершенно недвусмысленно демонстрировал великолепные дюймовые клыки.
В таких трущобах чужаков не терпят и времени на размышления тоже не дают, поэтому я постарался как можно проворнее выбраться задом из-под штабеля бетона. Но пес оказался на редкость сообразительным и уже ждал меня с другой стороны. Бросок был молчаливым и стремительным. Я едва успел сделать отмашку, не целясь, и правой рукой выключил имитатор.
Получив от тощей собаки чувствительный удар по уху и тут же увидев вместо нее человека, пес явно растерялся. Он сел на хвост, помотал лобастой головой, чесанул ушибленное ухо и, озадаченно рыкнув, скрылся за углом забора. Я поспешно оглянулся и обнаружил открытую амбарную пасть, из которой тараканами разбегались страждущие, любовно прижимая к животам драгоценные емкости. Я подождал минут пять, но "люмпен" не появлялся, хотя перед открытием толкался у самого крыльца. Почуяв неладное, я решился и вошел в магазин: парень как сквозь землю провалился!
Это было плохо.
Это было очень плохо! В запасе оставалось чуть больше суток, но самое неприятное -- впереди была ночь!..
...Поход к универсаму, что на Площади, тоже ничего не дал. Огромная, безликая толпа: крики, кашель, гул, бледные круги вместо лиц, отдельные носы, брови, глаза, рты, пестро-серые расплывающиеся фигуры, пятна сумок, авосек, портфелей... Я было сунулся в этот квазиживой псевдотуман, но вовремя вспомнил напутствия Доктора: избегать массовых скоплений энерфанов, так как есть риск раствориться в них несмотря на имитатор.
Я вернулся в трущобы совершенно растерянный, сидя на дамбе выкурил подряд три сигареты и попытался сосредоточиться. Черная вода с мазутными акварелями лениво пихала насыпь, тыкала в серую гальку ветками и окурками и, кажется, была этим вполне довольна. Я щелкнул через плечо "бычком" и посмотрел вдаль: вместо противоположного берега там клубился знакомый серый, искрящийся на солнце туман.
Так и не придумав ничего, я решился на самый примитивный и в общем-то малоэффективный прием: методично обходить кварталы, осторожно спрашивая встречных о какой-нибудь ерунде и одновременно зондируя их "щупом" по модуляции КОЛЮНЯ. На безрыбье, как говорится, и сам раком станешь!..
Часа через три мне встретился этот странный дед с двустволкой и все расставил на свои места, заявив, что "здеся тебе никто ничево ни про кого не гавкнет, паря, поскольку тута кажный дурак другого дурака и в темноте признает, а ежели найти кого хошь -- дивиндуальный подход ищи". Когда же я попробовал выяснить насчет "подхода", дед уверенно определил, что такое чудило видит впервые...
"...Да-а, Инспектор, хреновый из тебя охотник! Какого-то вшивого гопника вычислить не можешь, а еще -- отличник Школы!" -- я с раздражением раздавил окурок, сплюнул и распаковал рюкзак: Доктор почему-то запретил покупать или брать что-либо здесь и настоял на полной экипировке туриста-одиночки. Я так ничего и не понял из его объяснений, но теперь, вспомнив гомонящую "протоплазму" у магазина на Площади, даже порадовался упрямству хмурого ученого.
Два стакана крепкого кофе и полдесятка бутербродов с бужениной придали немного уверенности. "Ничего, ночь как-нибудь пересижу, а утром..." -- мысль оборвалась внезапным напряжением: что-то изменилось вокруг. Я быстро осмотрелся, не поднимая головы.
Улица как-то странно дрожала и колыхалась. Линии предметов теряли четкость, контуры расплывались, а с неба стремительно опускалась белесая пелена, растворяя карикатурные облака и покрасневший диск солнца. Из-под меня пропала вдруг одноногая скамейка, и я полетел навзничь, автоматически сгруппировавшись в ожидании удара о забор. Однако его тоже не оказалось, и я с лету погрузился в тот самый серый туман -- или чем он там еще был? Рюкзак бесследно исчез в блеклой мути, руки не могли нащупать никакой опоры, хотя лежал я почти горизонтально, и только ноги до колен чувствовали комкастую твердость засохшей глины.
С трудом подавив подкатившую тошноту, я медленно сел в тумане и в полуметре впереди смутно разглядел собственные потрепанные "кроссы". Тогда одним рывком, сжавшись в комок, я выкатился на середину улицы, которая уже не была улицей, а лишь темной извилистой лентой, выходившей из тумана и уходившей в никуда, причем оба эти конца быстро укорачивались.
Стало холодно. Я обхватил руками колени и прижал к ним клацающий подбородок. Передо мной вдруг возникло узкое пергаментное лицо Доктора. Оно досадливо поморщилось и сказало:
-- Ты должен успеть до ночи, сынок. Конечно, можно и переждать, но если сон окажется без сновидений, я тебе не завидую. Честно! Имей это в виду... Гхм-м, само собой, мы тебя вытащим, но... твой собственный рассудок... черт его знает! Ты отлично выдержал тест на сенсорное голодание, но здесь -- другое, понимаешь?.. В общем, как говорится, держи хвост пистолетом и... постарайся успеть.
Я сглотнул.
Лицо исчезло.
Улица кончалась.
Холод усилился.
Я закрыл глаза и стал вспоминать...
...Комната была большая и светлая. И отец тоже был большой и светлый. От своей улыбки. И мама светилась от его улыбки. Все светилось, когда он улыбался. А я визжал, когда он подкидывал меня под потолок.
А он держал меня за плечи и спрашивал:
-- Кем же ты будешь, сынок?
Не меня спрашивал, себя. А я гордо отвечал:
-- Стражем Будущего! Как ты!
Отец как-то странно смаргивал при этом и снова бросал меня вверх. И все мы были счастливы.
Но однажды отец пришел домой темный и грустный. Я смотрел, как он собирается, и как мама смотрит на него -- широко-широко, долго-долго -- и молчит. А он встал и вдруг улыбнулся своей самой светлой в мире улыбкой.
И ушел.
Мама сказала: на задание, долгое и опасное.
Я ждал. Отец так и не вернулся. Потом тяжело заболела мама. А потом я попал в Школу Героев Будущего.
Как сын Героя...
...А-аа!.. Бабах!.. Гррр!.. У-и-у!.. Ла-ла-ла!.. Бумм!.. -- дикая какофония почти физически ощутимо ударила по ушам.
Я сидел, ошалелый, на тротуаре перед шикарной сверкающей витриной с хохочущими разодетыми манекенами, а мимо шли люди! Веселые и озабоченные, сердитые и рассеянные, полуголые и полупьяные, но -- люди!
Я вскочил. Рядом по лоснящейся магистрали в несколько рядов проносились суперсовременные машины. Улица купалась в неоновом коктейле реклам. Высотные дома перемигивались бесчисленными квадратными глазами и улыбались широкими и светлыми порталами входов.
Лишь через минуту до меня дошло, что все это значит: Колюня видел сны!
Метрах в десяти от меня резко тормознула низкая длинная машина, из нее высыпали пятеро юнцов и бросились ко входу в магазин. В дверях они выхватили из-под курток короткие толстенькие автоматы "мини-узи" и вломились внутрь. Послышался истошный вопль, фанерой треснула автоматная очередь, жалобно запело рассекаемое стекло...
Я не стал смотреть дальше, повернулся и пошел прочь. Дойдя до перекрестка, я увидел, как на крыльце бара напротив невысокий, жилистый парень профессионально обрабатывает приемами кунфу трех верзил. Мгновения спустя вся троица в крови с головы до пят тихой кучкой лежала возле мусорного бака, а парень гордо и независимо вошел в бар. Оттуда сразу же понеслись вопли, визги, звон разбиваемой посуды и треск раскалываемых нун-чаками голов...
Я спустился в подземный переход, но просчитался: его не было, только ступени, дальше -- серый клубящийся монолит. Выйдя обратно, я двинулся вдоль поперечной улицы, но впереди, метрах в ста, колыхался все тот же треклятый туман.
"Ясно!.. Что ж, погуляем по авеню -- все же лучше, чем ничего".
Но когда я вышел из-за угла, то почему-то оказался в большом дымном зале, ворчащем, хихикающем и плотоядно причмокивающем в полумраке. За десятками круглых столиков сидели одни мужики самой фантастической наружности. Они что-то дружно пили из пузатых амфор, стоявших посередине каждого стола, из индивидуальных носиков, как у чайника. Вдруг впереди вспыхнула светомузыкой площадка, и на ней принялись кувыркаться, валяться и заниматься любовью худющие парни и девки. Публика взвыла в экстазе, откуда-то выскочили голые грудастые бабенки и взялись за зрителей. Началась скучная примитивная "групповуха". Тут же со всех сторон, через окна и двери, в зал полезли мрачные личности в черных трико с дубьем и принялись лупить всех подряд...
Я шагнул назад и очутился в модерновой спальне. На "аэродроме", в просторечии именуемом кроватью, возлежала невероятно длинноногая мулатка и курила кальян. Рядом на серебряном подносе стояла ваза с апельсинами, разобранными на дольки, а в ведерке со льдом -- бутылка шампанского...
Я смотрел на ноги мулатки и чувствовал, как усталость питоном обвивает тело. Из кальяна вдруг пошел густой синий дым, превращаясь в смутно знакомую скрюченную бородатую фигуру. Я шагнул к кровати и рухнул ничком прямо поперек мулатки...
-- Эгей, мил человек, ты чево это?Дед с двустволкой озабоченно тряс меня за плечо. Оказалось, что спал я под кустом жухлой пыльной акации с рюкзаком под головой.-- Паря, ты, часом, не того, а? -- дед близоруко разглядывал мою помятую физиономию. -- Иль дома у тебя нету?
-- Дай лучше закурить! -- хрипло, со сна, попросил я, но тут же вспомнил Доктора и поправился.-- Хотя нет, не надо. Голова трещит.
Холодный кофе и подсохшие бутерброды настроения отнюдь не прибавили. Курить хотелось зверски, и я повернулся, оглядывая улицу в поисках раннего прохожего: плевал я теперь на запреты!
В полусотне метров от меня возмущенно вякнула разбуженная калитка и на дорогу, почесываясь и зевая, выполз взлохмаченный парень в трико и застиранной майке. Гремя мятым ведром, он доплелся до водоразборной колонки, сунул посудину под кран и ногой нажал рычаг. В утренней тишине тугая струя крупнокалиберной очередью ударила в днище. Парень посмотрел в мою сторону и... я мгновенно напрягся и подобрался: это был тот самый "люмпен" из магазина!
Стараясь не привлекать к себе внимания, я быстро упаковал рюкзак, отряхнулся и направился к парню, рассеянно вертя головой по сторонам.
"Господи, как все просто! Как теперь все просто!.."
"Люмпен" снял ведро и, покряхтывая, засеменил к калитке. Я прибавил шагу и вошел во двор следом за ним. Парень удивленно обернулся, но на словах этого выразить не успел. Я ударил его ногой в висок и подхватил падающее ведро. Потом коснулся пальцами шеи "люмпена" -- порядок! Змейки сонных артерий исправно вели свой ритмичный танец.
Колюню я обнаружил в горнице за утренней трапезой: банка килек и бутылка "белого". Мутный взгляд уперся мне в лицо, медленно сполз по фигуре, вернулся и замер на круглом красном значке Службы Порядка на отвороте куртки.
Глядя, как светлеет его взор, как наполняются смыслом желтые кошачьи глаза, я испытал что-то вроде облегчения, какое бывает после глубокого затяжного погружения без акваланга -- ни злости, ни радости, легкость безмерная и пустота. Губы сами заученно произнесли бесстрастную и жесткую формулу:
-- Именем Закона и Народа!..
ИНТЕРЛЮДИЯ ПЕРВАЯ
-- Итак, друг Доктор, чем обрадуете?Советник поудобнее устроился в предложенном хозяином кресле, достал серебряную табакерку и
вересковую трубку с затейливым резным орнаментом.-- Не возражаете?-- Здесь медицинская лаборатория, -- поморщился ученый, продолжая методично разбирать груду рабочих бумаг, графиков, энцефалограмм, громоздившуюся перед ним на столе.
-- Извините, -- оскалился в улыбке Советник, пряча аксессуары в боковой карман переливающегося как мыльный пузырь свободного пиджака. -- Я весь -- внимание.
-- "Психокон" сработал прекрасно, -- Доктор встал и принялся расхаживать по кабинету. -- Вход матрицы в "реципиента" прошел без помех, я бы сказал, слишком гладко. Предварительные результаты, даже без подробного анализа, можно назвать удовлетворительными. А именно, рецидивист-налетчик по кличке, -- он заглянул в листок, зажатый в руке, -- "Колюня", объявленный в государственный розыск пять месяцев назад, пойман нашим "волонтером" за восемнадцать часов!
-- М-да?.. Что ж, поздравляю, друг Доктор, как говорят у нас в народе, от всей души! -- Советник снова дежурно улыбнулся. -- Но, я вижу, вас что-то смущает?
-- Два момента, -- ученый остановился перед ним. -- Во-первых, малоэффективность примененного нами способа защиты, а во-вторых, сновидения.
-- Что значит "малоэффективность защиты"? -- насторожился Советник. -- Когда мы с вами разрабатывали план "охоты", вы уверили меня в достаточности экипировки Инспектора. Будьте любезны объясниться!
-- Извольте, -- Доктор, засунув руки в карманы, качнулся с пяток на носки, изобразив полупоклон. -- Когда мы с вами обсуждали эксперимент, я и сам так думал, теперь -- иначе, -- он вернулся к столу, выдернул из кучи бумаг листок с разноцветными графиками. -- Смотрите! Этот, красный -- психоэмоциональное напряжение "охотника", а этот, синий -- энергетический порог частотной модуляции мозга "дичи"... Улавливаете связь?
Советник взял листок и с минуту внимательно изучал его, постукивая по подлокотнику вновь извлеченной из кармана трубкой.
-- Ну что ж, всплески обоих показателей почти совпадают, и если я прав, то это может означать, что "дичь" обнаружила "охотника"?
-- Не совсем так, -- Доктор впервые заинтересованно посмотрел на молодого человека. -- За обнаружением незамедлительно последовал бы насильственный Выход. Проще говоря, сознание "Колюни" мгновенно вышвырнуло бы матрицу нашего сыщика -- это в лучшем случае! -- либо наоборот, полностью заблокировало его в себе, а потом -- постепенно растворило, что означало бы духовную смерть для Инспектора как личности. В этом случае наш "волонтер" скорее всего сошел бы с ума и потерял память.
-- Что же тогда произошло? -- Советник был явно заинтригован, даже про трубку забыл, подавшись вперед.
-- По всей видимости, сознание преступника лишь, скажем, заподозрило неладное. Имитатор образа трижды спасал Инспектора. Однако сие вовсе не означает, что наш герой выбран неудачно! -- Доктор снова ходил по кабинету, постепенно распаляясь. -- Все дело в защите! Имитатор образа позволяет только мимикрировать, не более! И то лишь в простых, примитивных сознаниях. К тому же он совершенно бессилен перед сновидениями!.. Знаете, Советник, положа руку на сердце, нам просто повезло: у этого парня, Инспектора, потрясающая коммуникабельность и железные нервы!
-- Но где же выход? -- Советник нетерпеливо дернулся.
-- Необходимо применение адаптера, -- уверенно заявил ученый. -- Прибор уже прошел стендовые испытания, он позволит "охотнику" остаться самим собой и одновременно стать своим во внутреннем мире "реципиента".
-- Свой среди чужих... А дальше?
-- Адаптер защитит "охотника" и от ночных кошмаров, и от опознания, а значит, позволит избежать преждевременного, насильственного Выхода, да и растворения, пожалуй, тоже.
-- Почему же адаптер не был применен на "охоте"? Ведь мы бы имели сейчас ценнейший материал! -- Советник теперь сидел очень прямо и голос его по-мальчишески позванивал.
-- Адаптер -- следующий этап, -- Доктор, казалось, не замечал его клокочущего напряжения, как-то отрешенно наблюдая за пальцами Советника, нервно вертевшими трубку.
-- Что же вы хотите? -- молодой политик вытащил табакерку и принялся набивать трубку, забыв о предупреждении ученого.
Дорогой табак золотыми былинками садился на модные брюки.
-- Видите ли, -- мягко сказал Доктор, -- уголовник -- это очень просто. Я хочу опробовать метод на больном шизофренией. Вот где без адаптера и шагу не ступишь! -- глаза его азартно блеснули. -- Представьте: сумеречное, расщепленное сознание, которое уже само не знает, кем является в действительности, почти полный отрыв от физической реальности -- какой материал!..
-- А как насчет иностранных агентов? -- хрипло спросил Советник, пытаясь раскурить трубку. -- Помните?
-- Естественно. Но больные...
-- Э, нет, дорогой друг! -- трубка выпустила первые ароматные клубки сиреневого дыма, успокаивая владельца. -- В контракте сказано: " ...до окончания отработки метода все эксперименты согласуются и проводятся исключительно в интересах спонсора..." -- то есть нас, Правительства. К тому же для больных потребуется другой "волонтер", а мы еще полностью не использовали этого... Говорите, способный парень?.. Отлично! Друг Доктор, я настоятельно предлагаю вам провести с ним еще один опыт в интересах заказчика, после чего вам предоставится полная свобода творчества! Согласны?
Ученый долго, будто бы впервые разглядывал своего молодого, в меру упитанного и не в меру самоуверенного собеседника, и на лице его отразилась вся гамма чувств -- от научного любопытства до человеческого презрения, которые он и не подумал скрыть. Советник тоже пристально смотрел сквозь легкую дымчатую завесу: сухие решительные губы, тонкий прямой нос, глубокие горящие глаза, чистый светлый лоб, -- и в течение этой долгой минуты в мозгу его пронеслась целая вереница мыслей на предмет варианта расправы с этим заносчивым докторишкой, опасным умником, гениальным психофизиком -- черт бы его побрал!..
Наконец, Доктор отвернулся, подошел к окну, включил вентилятор и закурил сигарету.
-- Кого же вы намерены вывести на чистую воду? -- безразлично спросил он.
Тогда и Советник встал, набрал побольше воздуху и напыщенно-значительным тоном произнес:
-- Надеюсь, вы кое-что слышали о так называемом Колдуне?..
ТРИГЛАВ
Плоть
Город был почти как настоящий. Момент Входа я снова пропустил, вернее, не заметил, так как вокруг ровным счетом ничего не изменилось. Даже пресловутого серого тумана не было видно.
"А ведь должен быть, черт побери! Не может не быть!.. Хотя Доктор предупреждал, что этот мир, в отличие от первого, несравненно объемнее и значительнее, поскольку принадлежит человеку умному и эрудированному. Но ведь не может человек знать все?!"
Когда меня неожиданно сняли с карантина (круглосуточное валяние на кровати, чтение, видео, еда и сон), я ужасно обрадовался, поскольку всерьез стал опасаться, что обо мне забыли. А когда Доктор, как-то странно глядя мимо меня и запинаясь -- что на него абсолютно непохоже! -- глухим голосом предложил еще один опыт, я чуть было не подпрыгнул до потолка: "Оценили! Заметили!.. Я буду настоящим Стражем Будущего, отец! Я не подведу тебя!.. Колдун не какой-нибудь уголовник, это -- живая легенда! О нем знают все, но никто никогда его не видел. Есть даже устойчивая версия, что Колдуна не существует, что он -- просто фетиш националов из "Возрождения"... А теперь я -- в нем! То есть -- тьфу! -- не в нем, а в его сознании, или... Черт, никогда не освою эту терминологию!.."
Я закурил и неспешно двинулся по Проспекту.
"Времени на сей раз у меня предостаточно, да и о ночлеге заботиться не нужно. -- Я повертел в руках изящную серебристую "косточку", похожую на сливовую -- адаптер, -- и аккуратно прилепил ее к нёбу, как показывал Доктор. -- А вот имитатор, пожалуй, теперь ни к чему: от окружающих я вроде ничем не отличаюсь -- лишняя возня!.."
Идти было приятно. Прохожих мало, а если и попадался кто, то -- вполне нормальный человек: лицо, фигура, одежда, движения. Все деловые, сосредоточенные и абсолютно не обращающие на меня никакого внимания. Это тоже было хорошо: меньше расспросов -- больше свободы для наблюдений.
"Присяду-ка я где-нибудь в сквере на Площади. Покурю в тенечке, "щуп" настрою... Колдун! Надо же такое придумать! За что его так? Кажется, Доктор говорил что-то об участившихся случаях самопроизвольной смены энцефалоспектров. Если бы не четкая работа Бюро Генетического Контроля, многие лояльные граждане превратились бы в беспризорников -- в лучшем случае, а в худшем... Может быть, Колдун как раз из тех, измененных? Ох, ешки-матрешки, информация нужна до зарезу, информация!.. Ладно. Колдун -- прозвище редкое, должно сработать..."
Теплый ветерок, июльское марево Проспекта, ленивая тишина, редкие машины, порскающие мимо, -- я чувствовал, что расплываюсь, как пластилин на батарее. К счастью, я успел добраться до Площади и нырнуть в зеленую прохладу аллеи. Укрывшись в душистой тени сирени, не торопясь, принялся настраивать "щуп". Пришлось использовать широкую полосу несущей частоты, дабы не упустить никого из прохожих, а их в сквере мелькало довольно много. Модуляция КОЛДУН в такой ситуации была даже выгоднее настоящего имени.
Закурив очередную сигарету, я поймал "щупом" проходившего мимо статного седого мужчину с коленкоровой папкой под мышкой. В ту же секунду индикатор полыхнул изумрудным светом -- удача?!
-- Мужик, закурить дай!
Здоровенный переросток-допризывник, засунув руки за полуспущенный плетеный ремень, возник передо мной, загородив уходящего седого. Акселерат лениво покачивался с пяток на носки растоптанных штиблет, правая рука синела наколкой "внук Адама", а в зарослях на груди запутался жестяной крестик с полустертым распятием. Мне показалось, что у Христа удивленная физиономия: ниже пояса у него ничего не было. Индикатор безнадежно угас. Я полез в карман за сигаретами, и тут этот жлоб внезапно выхватил у меня "щуп".
-- Отдай! -- я протянул руку, не вставая. -- Живо!
Парень улыбнулся -- нехорошо так, плотоядно -- и принялся как ни в чем не бывало рассматривать прибор. Я рассвирепел: "Ах ты, сучонок! Ботва! Да я ж тебе..."
-- Повторять не буду, -- так же тихо сказал я, внутренне напрягаясь и примериваясь половчее перехватить "щуп" в падении.
-- Не рыпайся, дядя! -- раздалось сзади, и шею кольнуло холодом.
"Ого! Однако крутые же вы ребята -- средь бела дня гопничать! -- Мне стало интересно чисто профессионально. -- Неужели обыскивать будете?"
И вдруг страх злобной шавкой вцепился в мозг: "Черт!.. А если это -- наведенные энерфаны? Если я обнаружен? Идиот! Баба! Гнать тебя из Инспекторов! Какой ты, к дьяволу, Страж? Отличник Школы! В герои захотел?.. Сказано же было: пользоваться имитатором постоянно!.."
С трудом удалось избавиться от хватки страха: "Так, Инспектор, терять тебе теперь нечего, имитатор включить не дадут, а посему..."
Резко отклонившись вправо, почти упав на скамейку, я ударил ногой наугад за спину -- треск кустов и глухой стук рухнувшего тела -- попал! Отлично, второй?.. "Внук Адама" стоял как истукан, все еще сжимая в руке "щуп", а на сытой роже застыло выражение безмерного удивления. Не меняя позиции, я ткнул его носком "кросса" в пах и перехватил выпавший прибор.
"Так, дружище, на сей раз тебе, похоже, повезло. А вот место наблюдения надо срочно сменить!.."
Мельком заглянув за скамейку и увидев торчащие из куста джинсовые ноги, я аккуратно перешагнул через хлюпавшего носом юного "гопника" и направился к выходу из сквера...
-- Ну, проходи, артист! -- инспектор подтолкнул меня на середину комнаты. -- Расскажи о своих подвигах.
Я сел на расшатанный стул и молча уставился в пространство над головой бдительного стража. А что говорить?..
"Местный" инспектор Порядка взял меня у выхода с площади, как смородину с куста. Скорее всего, патруль знал о тех юнцах, но не успел "спасти" меня -- я сделал это самостоятельно на свою же голову! А драться с представителем Закона, пусть даже здесь, было бы равносильно самоубийству: в лучшем случае меня бы выкинули обратно, а в худшем... Я невольно поежился, вспомнив, что во время подготовки рассказывал Доктор о "растворении" в чужом сознании: человек превращался в новорожденного младенца, даже хуже!.. Оставалось одно: подчиниться, надеясь на случай.
"Позор! Доктор выпрет меня немедленно, как только вернусь, и будет прав!.."
-- Нечего рассказывать, -- наконец выдавил я. -- Защищался от вооруженного нападения и...
-- ...применил невинные и безобидные приемы "кэмпо"! -- почему-то радостно закончил за меня инспектор. -- Первое, что на ум пришло? Элементарно!.. И документов никаких? Интересно, правда?.. Приборчики тоже забавные: зажигалка -- не зажигает, портсигар -- не открывается, фломастер -- не пишет, здорово?..
Он в упор уставился на меня и выжидающе замолчал. Я -- тоже. Все это было до жути похоже на провал! Просто физическое ощущение давления: будто пасту из тюбика выжимают!..
-- Так, -- инспектор прихлопнул раскрытую папку, -- значит, не хотим рассказывать?.. Отлично! Значит, хотим посидеть, подумать?.. Тоже неплохо! Пошли...
Он схватил меня за рукав и потащил из комнаты в коридор.
-- Вот тут и подумай!
Дверь глухо чавкнула, и я очутился в небольшой кубической комнате. Тишина дружески облапила плечи, навалилась пуховой тяжестью.
"Похоже, все-таки еще не провал. Иначе должен был произойти Выход, а здесь?.."
Я внимательно осматривал помещение, и чем дольше, тем больше оно мне не нравилось, но причины уловить не мог. Прошло несколько резиновых минут, прежде чем сознание усвоило очевидный факт: в комнате не было окон! Но и это оказалось не главным: здесь не было ничего! И стены мягко светились подозрительно знакомым серым светом!..
"Господи!.." -- я изо всех сил сжал зубы, чтобы не заорать, потому что это была не комната!
"Блокировка!.. Все!.. Конец!.."
Стены начали дрожать, расплываться, легкий серый дымок заволакивал свободное пространство, тело непроизвольно напряглось в ожидании боли, хотя ее и быть не могло. И вдруг высушенный страхом язык наткнулся на прохладную "сливовую косточку", прилипшую к небу -- адаптер!
"Спокойно, Инспектор, ты еще не умер! Растворение -- это не мгновенно, думай!.."
Я зажмурился.
Из темноты выплыла злорадно-веселая физиономия "местного" инспектора Порядка... Прекрасно! Я -- тоже Инспектор. Что ж, поработаем вместе!..
Глубоко вздохнув, я сильно нажал на "косточку" языком...
Кондиционер последний раз жалобно всхлипнул и заглох навсегда.В кабине победно повисла металлическая вязкая жара, с каждой минутой набираясь сил от раскаленной крыши нашего джипа.
Я не выдержал и вылез из машины, но снаружи было не легче. Тоник в морозилке под сиденьем давно кончился, а капрал как в воду канул -- мороженое, небось, в баре жрет!
"Щуп" елозил в потной ладони и плохо держал модуляцию, видимо, от перегрева. Неожиданно в джипе захрипел осоловевший от пекла радиофон:
-- Седьмой, гкх-х, я -- центр!.. Гкх-даю вводную!
Я ткнул вспотевшую кнопку:
-- Седьмой слушает!..
-- Н-гх-ападение на офис общества "Мир", у-гх-ол Свободы и Демократии...
-- Принял!
Я выключил "щуп" и плюхнулся на раскисшее сиденье. Рванул с места на третьей скорости и кое-как вписался в поворот возле бара. Рев сирены возымел действие: из дверей чертиком выскочил капрал, перемазанный мороженым, и через минуту джип уже несся по осевой Проспекта, распугивая редких частников.
-- Кого берем? -- боевито поинтересовался мой напарник, утираясь рукавом и одновременно пытаясь проверить свой пистолет.
-- Как бы нас самих не взяли в оборот! -- процедил я, не отрываясь от дороги. -- Покушение на "мирян". Наверное, снова "санитары" зашевелились. Вызови-ка шестого и одиннадцатого, пусть прикроют.
Но мы опоздали. На месте помпезного двухэтажного особняка свирепо гудел и грозил соседним домам огромный костер. Я лишь присвистнул: откуда у "санитаров" -- а это были, несомненно, они -- термитная бомба? Однако решить эту шараду мне не удалось, потому что наш бывалый джип, выскочив из-за поворота на середину улицы, моментально превратился в весьма соблазнительную мишень.
Высокий чернявый парень у обочины напротив горящего здания немедленно вскинул крупнокалиберный "трайссон", висевший у него на ремне. Свинцовая плеть жадно стеганула по капоту. Я до отказа вдавил тормоз и вывернул руль влево. Машину развернуло боком к нападавшим, и мы с капралом горохом выкатились на мостовую с другой стороны.
-- Крутые ребята! -- радостно выдохнул мой напарник, загоняя в свой "шпалер" обойму с парализующими зарядами. -- Не завидую "мирянам"!
Я осторожно выглянул из-за капота. "Миряне", похоже, тоже себе не завидовали, но из полуподвала особняка сухо и зло продолжали огрызаться несколько автоматов. Парень с "трайссоном" исчез, и с той стороны размеренно и веско бил станковый пулемет.
"Вот это да! Откуда такое вооружение, такой размах? Что-то непохоже на обычную стычку -- прямо война на уничтожение!.."
Ко мне под прикрытием машины подобрался старый знакомый, инспектор-"крестник".
-- Ну что, мак, вызываем "береты"?
У него тряслась нижняя губа и побелели костяшки пальцев на руке, сжимавшей пистолет.
"М-да, ситуация!.. Что мы тут со своими "пукалками" сделаем? А если попробовать..." -- мои размышления были прерваны капралом, который вдруг длинно и виртуозно выругался, лег животом на капот джипа и принялся как в тире лупить из пистолета по разбитым слепым глазницам какой-то конторы напротив, откуда азартно подмигивали огоньки автоматов "санитаров". Потом у нас над головами, из окон второго этажа грянул целый оркестр -- подоспевший "спецназ" торопился наверстать упущенное начало драмы.
"Санитарам" наша "музыка" пришлась явно не по вкусу, и неожиданно наступила развязка. Из окна конторы вылетел длинный дымный язык и лизнул цоколь особняка "мирян", раздался адский грохот, а из окон полуподвала врассыпную бросились желтые фигурки боевиков.
Стрельба сразу прекратилась, потом взвыла турбина, и из-за конторы к подъезду выдвинулась грязно-зеленая "черепаха" -- БТР! "Санитары" быстро, но без спешки, погрузились в машину, не обращая внимания на нашу группу. Последним исчез в люке высокий чернявый парень с "трайссоном". Броневик рявкнул турбиной и за несколько секунд скрылся из виду.
И только тут до меня дошло, что же было не так во всей этой кутерьме: в нашу сторону не было сделано ни одного выстрела, если не считать первой очереди из "трайссона"! Да и то она явно имела целью лишь остановить джип. Ситуация показалась мне от этого еще более нелепой и подозрительной. А когда в подъезде соседнего с особняком дома мы обнаружили двух чудом уцелевших "мирян" в полуобморочном состоянии, заявивших, что "санитарами" командовал некто Стойкий, ощущение близкой и невнятной тревоги прочно вошло в мозг, не давая покоя...
Сидя перед телевизором и потягивая баночное пиво под резиновую болтовню политического обозревателя, я попытался проанализировать дневной инцидент.
"Почему именно "миряне"?.. "Санитары" и "миряне"?.. "Мир", "Равенство", "Братство", "Народная воля" -- официальная лояльная оппозиция Правительству и Первому Другу: интернационализм, демократия, права человека и тому подобное. "Возрождение", "Память", "санитары", ФНСовцы -- опять-таки по официальной версии -- воинствующие националы, экстремисты: каждому народу -- свою историю, культуру, традиции и так далее..." -- я, как ни старался, не мог припомнить более конкретно те скудные сведения из "Краткого курса современной политологии" об отличительных признаках этих общественных течений, которые нам преподносили в Школе Героев Будущего. -- "Ладно, все равно точек противостояния у тех и у других предостаточно. Но ведь до террактов у них никогда до сих пор не доходило?! Все больше глотки на митингах драли..."
Пиво в банке кончилось, и для продолжения размышлений пришлось отправиться на кухню за другой.
"...И все-таки, почему "санитары" не стреляли в нас? Наверняка же мы у них кого-нибудь да срезали, врагов их защищали, а они -- ноль внимания! Нелогично?.. Хотя нет, это можно было бы объяснить как демонстрацию лояльности по отношению к власти. А может наоборот -- пренебрежения?.. Да еще Стойкий этот..."
Я снова почувствовал некое тревожное напряжение при упоминании этого имени, да нет -- клички?..
В дверь тихо и настойчиво постучали. Не позвонили, а именно постучали. Отставив пиво и проверив на всякий случай пистолет, я включил "щуп" и подошел к двери. Инфраглаз оставался темным, а это означало только одно: стоявший за дверью одет в теплоизолирующий комбинезон!
"Черт! Еще сюрприз?.. Кто же, кроме "спецназа", может носить такую одежонку?.."
Я отключил замок и шагнул в сторону. Человек вошел, откинул капюшон матово-черного комби и сказал:
-- Здравствуйте, я -- Стойкий.
Почесывая дулом пистолета переносицу, я разглядывал гостя и, честно говоря, не знал, что предпринять: вторично здесь меня застали врасплох! Стойкий тоже молчал. Его умные черные глаза излучали спокойствие и уверенность.
Спокойствие совести и уверенность мыслей.
-- Проходи, -- произнес я единственное, что пришло наконец на ум, и засунул пистолет в ящик под телефоном.
Я указал Стойкому на кресло, на которое был нацелен "щуп".
-- Пиво пьешь?
-- Пью.
Когда я вернулся из кухни, Стойкий с интересом вертел в руках "щуп", а тот весело подмигивал ему изумрудным глазом индикатора.
"Здорово!.. А может, он сам -- Колдун?.."
Увидев меня, гость положил прибор на место и взял банку с пивом. Я отхлебнул из своей и выжидающе посмотрел на Стойкого. Он тоже отпил глоток, помолчал и вдруг заявил:
-- Вы ищете Колдуна!
"Ого!.. Снова проверка? Наведенный энерфан?.. Не может быть, я же адаптирован!.. Уж не телепат ли?.."
-- Допустим, -- я постарался ответить как можно равнодушнее.
-- Я знаю его.
"Внешне расслаблен -- возможно, от усталости, -- пьет пиво, осматривает комнату и, не напрягаясь -- готов поклясться! -- читает корешки книг на стеллаже у противоположной стены... Нет, тут что-то другое, но что?.."
-- Кто же он?..
-- Колдун, в хорошем смысле.
-- И ты можешь мне помочь найти его? -- я в упор посмотрел на парня.
-- Нельзя найти то, чего не существует.
-- Не понял?!
-- Это неважно, -- он отпил еще глоток.
-- Почему?
Я разозлился: "Что это, показное пренебрежение?.. Издевательство?.. Явился сюда среди ночи, пиво пьет, загадки загадывает... Зачем? Он явно не тот человек, который способен на такие дешевые трюки. За кого же он меня принимает?.."
-- Это не имеет отношения к сегодняшнему инциденту.
-- Допустим, -- я был несколько сбит с толку столь резкой сменой темы: чего же он добивается?
-- Это было не нападение, -- Стойкий произнес фразу спокойно, глядя куда-то поверх моей головы.
-- А что же?
-- Защита.
От неожиданности я основательно приложился к банке: "Теперь уже ничего не понимаю!.. Дурака валяет или серьезно?.."
-- "Санитары" не нападают, они защищают, -- ответил он на мой вопросительный взгляд. -- Волки -- санитары леса, мы -- санитары Будущего.
Я скептически хмыкнул: "Слишком прямолинейно, на "ваньку" рассчитано. Э-э, брат, а ты ведь не каяться пришел! Неужели агитировать? Инспектора Порядка?"
-- Послушай, -- сказал я, вспомнив кое-что из "Методических приемов в социальной психологии" за третий курс Школы (помнится: сдал зачет на "отлично"), -- наше общество -- самое демократичное, какое только можно себе представить. Уйма всяческих гражданских свобод: говори, что хочешь, делай, что вздумается, но не наноси вреда обществу, его благополучию -- это же прописные истины, знакомые с детства. Все, что делается нами, должно приближать нас к Будущему. А твои "санитары" почему-то, как ястребы, накидываются на наиболее прогрессивные и демократичные организации и общественные -- то есть народные -- движения: "Мир", "Равенство", "Братство"... О каком же Будущем заботитесь вы?
Я был уверен, что припер его к стенке, и снисходительно посмотрел на гостя. Но Стойкий как будто и не слышал моей тирады! Молча допил пиво, закурил и лишь тогда заговорил низким, хриплым голосом, с трудом, с каким-то внутренним напряжением произнося слова:
-- "Мир", "Братство", другие -- проказа! Она ползет по странам и народам вот уже три тысячи лет, она принимает любые обличья, потому что сама не имеет лица! Ради своих целей она использует любые средства: от убийства и предательства до религии и революций! Но везде и во все времена она защищала только себя и себе подобных, и всегда -- за счет остальных. И вы, Стражи, нужны ей только для охраны ее Будущего, у прочих же Будущего быть не должно!..
-- Подожди! -- не выдержал я.
От его простых, понятных и в то же время невероятных слов спину обжигало холодом и жесткой решимостью, а в неподготовленной к такого рода спорам голове назревал большой кавардак, от которого необходимо было срочно избавиться. Просто в силу инстинкта самосохранения, черт возьми!..
-- Постой, -- я с усилием придал мыслям нужное направление. -- Почему ты с такой уверенностью говоришь за всех и против всех? Откуда ты можешь знать о высоких целях "Равенства" или "Народной воли"? Ты же смотришь на них только через прорезь прицела! Кто дал тебе право говорить от имени народа, наконец? И, если уж на то пошло, зачем ты пришел сюда: агитировать Стража или сдаться?
Он прекрасно видел мои метания, но и не подумал этим воспользоваться! Вместо этого невозмутимо и ровно продолжал:
-- Сдаются только трусы, либо тяжелораненые. Агитация -- это метод сильных для управления слабыми, способ умных для подчинения дураков. А говорю я так, потому что знаю! Я видел эту заразу победительницей, но, слава Богу, не здесь. Ей у нас еще далеко до победы, если сами не поможем раздавить себя по простоте своей. А там она победила -- жестоко и навсегда! И не без моего участия!!.. -- он вдруг сорвался на крик.
Резким движением Стойкий расстегнул молнию комбинезона, и в телевизионном полумраке комнаты на груди у него, на широкой алой ленте тускло высветился небольшой металлический диск с изображением парящего орла в лучах восходящего солнца. Красивая восточная вязь окаймляла рисунок.
Я не мог оторвать взгляд от чеканного мужества гордой птицы. Все привитые Уставом Школы слова о долге и миссии, единстве целей и средств, чистоте помыслов и величии Пути -- вдруг разом исчезли. Родившаяся пустота быстро заполнилась не то звоном далеких колоколов, не то просто неразборчивым гулким бормотанием, будто говорили тысячи усталых людей, собравшихся в пустующем храме...