Герцог Филипп в полном одиночестве сидел в полутемной библиотеке и играл в шахматы сам с собой. Сейчас Филипп Бургундский решал сложнейшую задачу: если он будет играть не лукавя и по правилам, то неминуемо проиграет, а, если допустит, что "противник" пойдет совсем уж глупым ходом - выиграет... Но удовлетворит ли его такая победа?.. Но и быть побежденным ему не хотелось. Ох, как же трудно все-таки идти на компромиссы со своим внутренним "я"...
Его добровольное уединение прервал вошедший слуга, сообщивший, что прибыла важная дама и просит немедленной частной аудиенции у его высочества.
В ответ его высочество недовольно отмахнулся, и велел - завтра! Сегодня он не в настроении видеть кого бы то ни было.
Вместо того, чтобы беспрекословно повиноваться, человек продолжал растерянно мяться у входной двери, явно не зная, что делать. И, видя такое, герцог раздраженно повторил:
- Я сказал - сегодня я не приму эту даму! Устрой ее на ночь где-нибудь, а завтра мы поговорим!..
- Монсеньор, - слуга испуганно поклонился, - монсеньор, вы сами сказали ей, что примете ее...
- Завтра! Все завтра!.. Оставь меня одного!
- Монсеньор... Эта дама... Госпожа графиня...
- Хватит мямлить и убирайся прочь! - Филипп Бургундский потерял терпение и поднялся из-за стола. - Кто бы она ни была - я приму ее завтра! Или вообще не приму!..
Перепуганный слуга посильнее вжался в дверной косяк, и пролепетал:
- Монсеньор... Ваше высочество... Вы сами намедни изволили сказать - госпожу графиню вы примете при любых обстоятельствах...
Филипп Бургундский стиснул кулаки.
- Да, я действительно сказал - леди Сиано Геннегау имеет право...
Слуга глубоко выдохнул и выпалил на едином дыхании, невежливо перебив его высочество:
- Монсеньор, ее светлость госпожа графиня Геннегау просит вашей аудиенции! Немедленной аудиенции, она сказала...
Вся кровь отхлынула от лица монсеньора Филиппа:
- Что?!! Леди Сиано Геннегау желает видеть меня?! Какого ... ты столько времени мямлил в дверях?!! Проведи ее сюда!.. немедленно!..
Я нерешительно вошла в библиотеку:
- Можно?
- Не можно, а нужно!! Проходите! - церемонно произнес герцог, беря за руку и усаживая в маленькое креслице. Сам он устроился напротив, и пытливо взглянул прямо в мои глаза, отчего я несколько смутилась и быстро отвела взгляд. - Могу ли я поинтересоваться, какое дело привело вас ко мне?.. Надеюсь, ничего серьезного?..
- Вот, - я поспешно протянула ему запечатанный конверт, - послание от ее величества Иоланды.
Филипп Бургундский молча вскрыл послание и стал читать. Воцарилось недолгое молчание.
- Как я понимаю, я должен представить ответ ее величеству в письменном виде?
- Да.
- А потом?
- Что - потом? - удивленно переспросила я.
- Что будет потом, после того, как я изложу свои требования и протесты в письменном виде?.. - герцог Филипп резко поднялся и начал мерить пространство быстрыми шагами.
- Да откуда мне знать? - я пожала плечами. - Насколько мне известно, не ты один будешь подписывать Мирный договор. Ее величество королева Иоланда изложила здесь примерные условия... и... В общем, если вы согласны, то так и напишете, если нет - изложите свои обоснованные отказы. Можете также добавить свои требования и желания.
- Я тут с многим не согласен, - хмыкнул герцог, складывая лист пополам. - Но, насколько я понимаю, в ближайшее время нам всем вновь придется собраться, дабы окончательно обсудить и обговорить все пункты, детали и нюансы Мирного договора?
- Ты прав, герцог, - я полушутливо поклонилась.
Но он не улыбнулся в ответ, его бледное лицо по-прежнему оставалось серьезным.
- Вы... останетесь?.. - наконец спросил он.
- Конечно же, останусь, - я вновь посмотрела на него. - Если ты, конечно, разрешишь. Мне же нужно передать ваш собственноручно написанный ответ ее величеству.
- Ответ я смогу написать только завтра вечером. Это вас удовлетворит?.. Или, если вы торопитесь...
- Я никуда не тороплюсь, - быстро перебила я. - Наоборот, даже лучше, что все получилось именно так. Я с удовольствием останусь здесь на ночь и следующий день. Понимаете... я соскучилась по этому Городу...
- А по мне, я вижу, вы нисколько не скучаете, - заметил герцог Филипп, и, видя, что я молчу, протянул мне свою руку. - Леди Сиано, позвольте мне пригласить вас на ужин.
Я покорно поднялась и вложила свои пальцы в его теплую ладонь.
На этом ужине я была почетной гостьей и в качестве таковой меня усадили по правую руку от его высочества герцога, который взялся ухаживать за мной по всем принятым правилам. Вопреки обыкновению, на ужине во дворце Бурунди оказалось совсем мало людей, а кушанья, хоть и были немногочисленными, все же были очень вкусными. И к тому же герцог постоянно подкладывал в мою тарелку очередные лакомые кусочки... За что я, изрядно проголодавшаяся, была ему очень благодарна.
И вот наконец наступил момент, когда я поняла, что больше не смогу проглотить ни кусочка, о чем и сообщила герцогу на ушко. Не знаю, расстроился он или нет - с другой стороны к его высочеству приблизился камергер и в свою очередь прошептал что-то. Лицо герцога аж перекосилось, и, нервно скомкав и бросив салфетку на пол, он произнес, обращаясь ко всем присутствующим:
- Дамы и господа, я очень сожалею, но я вынужден покинуть вас на некоторое время, - и быстро удалился.
Я проводила недоуменным взглядом его удаляющуюся спину, вздохнула непонятно от чего и отпила несколько глоточков из наполненного бокала. Обожаю компоты!.. Особенно клубничные...
Герцога Филиппа Бургундского не было довольно долгого времени, и я, дожидаючи его, уже стала отчаянно зевать... с закрытым ртом, дабы не показаться невоспитанной деревенщиной. Тайком я стала осматривать всех присутствующих за большим столом в форме подковы - многие места пустовали. А большинство из тех, что считались гостями в бургундском дворце, уже изрядно опьяненные винными парами, сгруппировались в кучки и стали вести оживленные разговоры, то и дело перемежаемые звучными иканиями.
В гордом одиночестве, наподобие меня, находилась только одна девушка, примерно моего возраста. Симпатичная, темноволосая, облаченная в сильно облегающее темно-зеленое платье с белыми кружевами, - она понравилась мне. Исподтишка я стала внимательно разглядывать ее и - чуть не вскрикнула от сильнейшего удивления. Ибо в ее ушах болтались длинные серьги с гранатами, гранатовое же ожерелье украшало ее белую шейку... Знакомые вещи...
Ожерелье, которое она носила, было очень оригинальным - в центре искусно переплетены между собой золотые нити и маленькие гранаты темных оттенков, образуя в целом большой причудливый цветок, роль листочков играли камешки посветлее, прозрачнее... Все это вместе выглядело очень красиво... притягивающе, завораживающе... Поистине, эти драгоценности были произведением искусства, несомненным шедевром, вышедшим из рук талантливого ювелира.
И имя ювелира, создавшего такую красоту, я знала. Его звали мэтр Дженнар Альбэн...
...Мэтр Дженнар Альбэн был нашим соседом на мосту Менял - его дом стоял вплотную к нашему, почти впритык, так что стены соприкасались. Мэтр Дженнар Альбэн, как и мой отец, Гоше Легуа, был золотых дел мастером, попросту говоря - ювелиром. Непростым ювелиром, надо заметить - если мой отец брался за любые заказы, от золотого подсвечника до маленькой серебряной зубочистки, то мэтр Дженнар Альбэн занимался исключительно драгоценностями. Великие мира сего частенько заказывали у него различные украшения, и он полностью оправдывал их надежды, каждый раз создавая новый шедевр...
Конечно, он держал учеников и подмастерье, но - самые лучшие, самые великолепные изделия делал только он. Никто во всей Бургундии не мог сравниться с ним, и он сам, и его клиенты признавали это.
А мне лично доставляло большое удовольствие просто рассматривать эти драгоценности - тяжелые ожерелья и кулоны, различные цепочки и браслеты, кольца и сережки... Отец мой, Гоше Легуа и мэтр Дженнар Альбэн по выходным дням частенько "опрокидывали стаканчик", греясь у весело потрескивающего очага, на котором булькала незатейливая похлебка, которую варила госпожа Оливия Альбэн. А я, находясь в противопо-ложной стороне, рядом с верстаком, осторожно выкладывала на потемневший стол содержимое большой шкатулки, каждый раз безмолвно замирая от неописуемого восторга...
Мне так нравилось созерцать эти вещи!.. Втайне я немножко завидовала всем этим богатым и знатным дамам и девушкам - они-то могли позволить себе носить эту роскошь. Он могли носить, а я, дочь ювелира, могла только любоваться ими, а потом с видимым сожалением осторожно укладывать обратно в коробочки... Иногда мэтр Дженнар подходил ко мне и хрипловатым голосом рассказывал - это ожерелье заказал его светлость де Гранвиль для своей дочери; это кольцо приобрел господин виконт д'Амалат для возлюбленной девушки, а заключить этот бриллиант в роскошную золотую оправу потребовал сам барон де Бамиан...
Один вечер особенно запомнился мне. Отец и старший отпрыск мэтра Дженнара, шестнадцатилетний нескладный длинноногий Колен отправились по какому-то важному делу. Я осталась одна на кухне семьи Альбэн, и увлеченно предалась любимому делу - стала осторожно вынимать из шкатулочек и коробочек новые поделки. Я буквально грезила наяву - как однажды наступит такой прекрасный день, и я смогу носить эти великолепные вещи, не опасаясь ничьих косых взглядов и недобрых слов. Ибо единственное, что могла позволить себе дочь ювелира - это скромные золотые сережки с небольшими жемчужинами, подаренные мне отцом в день моего десятилетия...
Я не сразу заметила, как мэтр Дженнар Альбэн подсел ко мне.
- Нравится? - добродушно усмехнулся мэтр Дженнар, и я, не в силах выразить словами весь свой восторг, стала быстро кивать головой. Глаза мои горели от счастья... И, внезапно погрустнев, я стащила с пальчика великоватое колечко и со вздохом положила его на стол.
- Что не так, малышка? - прогудел мэтр Дженнар свом низким голосом, очень добрым... - Тебе не понравилось это колечко? Оно, между прочим, из белого золота, это не серебро!..
- Я знаю... Я не должна была слишком много мечтать... забывать свое место... Я ведь не знатная девушка из богатой семьи, и вряд ли когда-нибудь стану ею! Мой скромный удел - быть дочерью ювелира и просто любоваться этими чудными вещицами... тайком мерить их...
Мэтр Дженнар Альбэн только вздохнул.
- Вот как ты заговорила, малышка, - наконец произнес он каким-то сожалеющим тоном. - Несмотря на то, что тебе только-только исполнилось двенадцать, мозги в этой белокурой головке определенно есть!
Я немного смутилась от этой грубоватой похвалы, но ювелир, словно не замечая моего смущения, как ни в чем не бывало вещал дальше:
- Хочешь, расскажу тебе? Вот, смотри, малышка, - тонкие пальцы мэтра Дженнара откуда-то вытащили на свет белый изящное гранатовое ожерелье, в котором красные камешки искусно переплетались с золотыми нитями. Ожерелье казалось легким, воздушным, просто невесомым! А стоит взять его в руки, как сразу понимаешь - тяжеловатое оно все-таки... - это ожерелье некогда заказал у меня сам монсеньор герцог Иоанн для супруги своей, благородной леди Миранделлы, царствие ей Небесное... Увы, госпожа Миранделла так и не смогла обрадоваться этому подарку - из Валамаза, куда отбывали на время герцог и герцогиня Бургундские, она вернулась совсем больная, и недолго прожила после своего возвращения... Монсеньор герцог Иоанн не пожелал взять это ожерелье и серьги, он сказал мне - оставь их себе! Или продай тому человеку, что пожелает приобрести!.. Но никто не хочет обладать этими драгоценностями - услышав их историю, люди боятся...
- Боятся - чего?..
- А кто их знает, чего они боятся. Нет, сразу бледнеют, краснеют и начинают отказываться, просят показать что-либо другое... Вот уж сколько лет я никому не могу продать этот шедевр... Пусть даже и в убыток себе!.. Ведь красиво же, смотри, малышка!
- Ваша правда, мэтр Дженнар, - я невольно улыбнулась, завороженная блеском алых камней в лучах вечернего солнца.
- Устами ребенка глаголет истина! - довольно констатировал мэтр Дженнар, демонстрируя новые украшения. - Смотри, малышка, этот сапфировый кулон и сережки в придачу заказал у меня господин Вильва, он из купцов, что торгует с Глубоким Космосом и может позволить себе осыпать драгоценностями свою любимую женушку! Каждый раз, как он возвращается из долгого странствия, сразу же идет ко мне с золотом и камнями! А вот, смотри - этот браслет граф де Валдоста подарит своей сестре по поводу ее совершеннолетия!.. Оно будет в следующем месяце, представляю, как обрадуется маленькая графиня Алоя!.. А это - цепочка с медальоном, на крышечке котором выгравирован причудливо переплетенный герб Бургундии, заказ самого монсеньора молодого герцога Филиппа для... - тут мэтр Дженнар запнулся и посмотрел на меня.
- Для своей очередной любовницы, госпожи де Апрель, которая отличилась тем, что родила его высочеству ребенка. Этого мальчика монсеньор герцог Филипп в прошлом месяце провозгласил Великим Бастардом Бургундии, - спокойно довершила я. - Мэтр Дженнар, я уже не ребенок, и у меня острый слух! Я слишком хорошо знаю все слухи и сплетни, которые разносятся в мгновение ока!
- Эх, не надо мне было забывать о том, что дети в наше время растут слишком быстро!.. - вполголоса пробурчал Дженнар Альбэн и испытующе поглядел на меня. - Да, это заказ монсеньора молодого герцога Филиппа!.. Ох... - тут он протяжно вздохнул.
Я смотрела на него, не в силах скрыть своего любопытства. Наконец решилась.
- Это... правда, что монсеньор Филипп часто заказывает у вас украшения, и каждый раз дарит другой девушке?..
Мэтр Дженнар Альбэн осуждающе покачал головой.
- Негоже маленькой девочке из хорошей семьи задавать подобные вопросы... Но что я могу ответить?.. Да, это правда - монсеньор молодой герцог очень влюбчив, и... он совсем не жадный человек! Каждый раз, расставаясь со своей очередной... любовью, монсеньор Филипп всегда дарит ей прелестное украшение... Видимо, на память о себе... Чего я только не делал по приказу монсеньора - и не упомнить!.. А ведь монсеньор еще так молод!
- А... для своей жены монсеньор что-нибудь заказывал у вас, мэтр Дженнар? - не утерпела я.
- Увы, нет, - морщинистое смуглое лицо мэтра Дженнара нахмурилось. - Поговаривают, госпожа герцогиня Изабелла Бургундская не любит и не носит драгоценности...
- Значит, монсеньор герцог Филипп ничего не заказывал у вас для герцогини... - разочарованно протянула я. - Даже если герцогиня не носит драгоценности, она может просто любоваться ими... Ведь вы такой талантливый... Многие считают за честь носить ваши изделия...
- Не надо мне льстить, малышка. Молодой герцог дарит подарки только тем, кого он любит... а Изабелла Бургундская...
- Но, - я вскочила со стула, - но, мэтр Дженнар! Не значит ли это, что монсеньор Филипп...
- Увы! - горестно вздохнул Дженнар Альбэн. - Увы!.. Не любит молодой герцог Филипп свою законную жену, леди Изабеллу!.. Никогда он не испытывал к ней подобных чувств...
- Тогда зачем он тогда женился?! - в полном негодовании воскликнула я.
- Малышка, да успокойся ты!.. Разве неизвестно тебе, как сочетаются браком отпрыски знатных семей?.. Зачастую за них все решают родители, мнение детей и не спрашивают.
Я даже не нашлась, что ответить на эти простые и... справедливые слова. Просто стояла и молча смотрела на мэтра Дженнара. Бракосочетание с нелюбимым человеком... Ужасно!
- Малышка... садись давай, уже. И ответь мне - известно ли тебе, почему монсеньор Филипп Бургундский и леди Изабелла Геннегау сочетались браком перед людьми и Небесами?..
- Я теперь хорошо понимаю - так пожелали их родители... - грустным тоном произнесла я, присаживаясь на краешек деревянного стула. - А я-то искренне считала - они любят друг друга... И не понимала, почему монсеньор... молодой герцог... так ведет себя...
Дженнар Альбэн успокаивающе потрепал меня по плечу.
- Ну, будет, малышка, из-за чего расстраиваться?.. Да, молодой герцог и герцогиня Изабелла не любят друг друга, скрепя свои сердца, они вынужденно обручились, дабы не расстраивать своих отцов!.. Вскоре после бракосочетания Изабелла Геннегау по своей воле поселилась в Генте со своими придворными дамами! Монсеньор не протестовал против такого ее желания, посему как выяснилась очень грустная вещь - герцогиня бесплодна.
- И он...
- Малышка, будет! Хватит!..
- Хватит - что?..
- Хватит говорить об этом! - мэтр Дженнар строго посмотрел на меня. - Мы ведь верные подданные герцогов Бургундских, хороши же мы будем, если станем на каждом шагу обсуждать раскованное поведение молодого герцога!
- Но ведь чуть ли не каждом углу можно подслушать, как увлеченно судачат об этом местные кумушки и торговки, а еще... - но старый ювелир не дал мне закончить.
- Скажи мне честно, малышка, - и при этих словах его темные глаза озорно блеснули из-под стекол пенсне, - скажи честно - ты сама хотела бы походить на этих кумушек и торговок?..
Я отчаянно помотала головой
- Нет! Ни за что!..
- Ну вот, ты сама ответила на свой вопрос.
Я озадаченно примолкла, а тем временем мэтр Дженнар пододвинул к себе еще одну шкатулку и осторожно открыл ее. Полная любопытства, я заглянула в нее - и ахнула от восхищения. Подобного я еще ни разу не видела!.. Вне всякого сомнения, это была самая лучшая вещь, которую когда-либо создавал старый ювелир...
- Вижу, что тебе нравится... - усмехнулся мэтр Дженнар.
- Нет слов... - полушепотом выдохнула я, любуясь ожерельем, в придачу к которому прилагались еще и сережки с кольцом. Золото и серебро, сапфиры и изумруды... И все это так искусно сочеталось между собой, все было обработано так слаженно и гармонично, что не возникало никакого дискомфорта... Блеск металла, сияние множества драгоценных камней - голубоватое и зеленоватое...
- Сапфиры - камень Бургундии, изумруды принадлежат Ландарилии... - негромко сказал ювелир. - Эту вещь я смастерил аккурат к свадьбе герцога Филиппа... Думал подарить ему этот подарок, дабы он отдал его своей жене... - он замолчал.
- Вы... не подарили?..
- Увы, малышка... Монсеньор молодой герцог Филипп долго рассматривал этот гарнитур... я видел, он был восхищен моим мастерством... И представь себе мое изумление, когда молодой герцог с видимым сожалением захлопнул шкатулку и... протянул мне ее со словами - его супруга недостойна того, чтобы носить это великолепие!.. Он велел мне взять шкатулку, и добавил - лучше подарить следующей герцогине Бургундской. Или отдать той девушке или женщине, которая будет достойна его!.. С этими словами он выпроводил меня...
- Монсеньор Филипп добровольно отказался от этого подарка?.. - не поверила я.
- Да... и это грустно! Со мной впервые произошло подобное... и я растерялся!.. Я не знал, что делать!.. Полный горьких дум, я возвратился в свой дом и решил - я подарю этот гарнитур герцогине Бургундской, и не важно, придется ли по душе мой поступок молодому герцогу!
- А дальше?..
- А скоро после моего разговора с монсеньором Филиппом герцогиня Изабелла покинула Столицу и безвыездно обосновалась в Генте. Этот сапфирово-изумрудный комплект остался у меня... И, по видимому, гранатовый гарнитур - ожерелье и серьги, что некогда предназначались для покойной герцогини, тоже останутся у меня...
- Мэтр Дженнар...
- Что, малышка?.. Хочешь померить?.. Примерь! Думаю, он будет тебе к лицу...
И, не взирая на мои довольно робкие сопротивления, мэтр Дженнар ловко надел на меня ожерелье, и уже я сама быстро вынула из ушек отцовские сережки и осторожно вдела длинные покачивающиеся висюлечки... Надев на безымянный палец кольцо, я посмотрелась в зеркало. Красиво, без сомнения... но все же... В полутемном зеркальном отражении было что-то не то.
- Ты просто слишком мала, малышка, - развеял мои сомнения ювелир. - Поэтому эти дорогие вещи и смотрятся на тебе так нелепо... Да и еще это простенькое ситцевое платьице... Вот помяни мое слово, подрас-тешь немного, превратишься в великосветскую даму - и эти вещи будут твоими!
- Моими?! - я вытаращила глаза и уставилась на старого мэтра Дженнара. Он шутит?!
- Ну-ну, нечего на меня так смотреть, малышка.
- Но... Я всего лишь дочь ювелира! Мне никогда не быть знатной дамой!.. Не надо смеяться надо мной!..
- Я серьезен, малышка, - тихим и утверждающим тоном произнес мэтр Дженнар. - Я как никогда более серьезен. Сегодня ночью я видел во сне: вы, чуть повзрослевшая и наряженная в роскошное платье, кружитесь в медленном вальсе и ваш партнер в танце - сам молодой герцог!.. Это было в бальной зале дворца Бурунди...
- Мало ли что может присниться! - запальчиво воскликнула я.
Мэтр Дженнар Альбэн покачал головой.
- Мне редко снятся сны.
И в этот момент в дверь постучали. Я вздрогнула от неожиданности, а мэтр Дженнар проворно убрал все со стола и шепотом велел мне:
- Малышка, поднимись тихонько наверх, и не шуми!.. Я совсем забыл о времени! Монсеньор молодой герцог желает забрать свой заказ накануне своего отъезда, он утром предупредил меня, а я забыл! - он пошел открывать.
А через месяц к нам в дом заглянул дядюшка Матье, и не смог устоять перед моими настойчивыми просьбами взять меня с собой в Ланскене...
Я резко встала со своего места и решительно подошла к незнакомке с гранатовым ожерельем.
- Простите, можно вас на два слова?..
Девушка недоуменно посмотрела на меня, и послушно поднялась.
- Поговорить без чужих ушей можно вон в той нише. Вы не против?.. - ехидно заметила она.
Я вовсе не была против. И, оказавшись в уединении, я первым делом спросила:
- Можно узнать ваше имя?
- Какая прямолинейность! - усмехнулась девица, и метнула на меня отнюдь не самый дружелюбный взгляд. - Да будет вам известно - я леди Кнарик, баронесса де Сомальри!
- Кнарик де Сомальри... - прошептала я, внимательно вглядываясь в ее бледное лицо, которое от нескрываемого возмущения уже пошло пятнами. - Так вы не из семьи Альбэн...
- Альбэн?! - лицо юной леди Кнарик изменилось. - Откуда вы знаете семью Альбэн?
- Когда-то, очень давно я знала семью Альбэн... Они были моими соседями... Мэтр Дженнар однажды показал мне это ожерелье... что красуется на вашей шее... и рассказал его историю... Мэтр Дженнар сказал, что отныне гранатовый комплект остается в семье... - тихо прошептала я. - Но ваше имя - Сомальри!
- Госпожа графиня Геннегау, если я не ошибаюсь, именно так вас представил Монсеньор за сегодняшним ужином... Прадедушка Дженнар не говорил о вас!.. Иначе бы сын его, Колен Альбэн, знал бы вас!..
- Дженнар Альбэн знал меня в то время, когда я звалась Сиано Легуа, - машинально ответила я и тут же спохватилась. - Постойте!.. Откуда вы знаете о Дженнаре Альбэн?.. Его старшего сына действительно звали Колен... Так вы все-таки... вы из семьи Альбэн?
Леди Кнарик де Сомальри, с лица которой уже слетели вся спесь вкупе со снобизмом, тепло улыбнулась.
- Прадедушка Дженнар - мой далекий предок, и, хотя прошло очень много лет с того дня... Память о нем хранится в нашей семье. Я совсем забыла слова прадедушки, истинное имя графини Сиано Геннегау - Сиано Легуа. Прадедушка Дженнар с душевной теплотой говорил о тебе, и Колен тоже...
Я отчаянно помотала головой.
- Кнарик, объясни мне!.. Я ничего не поняла!
- Мое девичье имя - Кнара Альбэн, - вновь улыбнулась девушка-баронесса. - Года три тому назад я вышла замуж за старого барона де Сомальри, и, таким образом, стала светской леди. Но, видимо, для того, чтобы вы все поняли, мне придется вернуться к тому печальному дню для семьи Альбэн - Dies Irae...
В этот печальный и страшный день, который позже нарекут Dies Irae--------
Мятежники поначалу хотели сжечь дом "проклятых изменников" Легуа, и только властный приказ главы восстания Амагера остановил их. Но, не желая успокаиваться на этом, возбужденные люди принялись самозабвенно грабить дом. Насмерть перепуганная госпожа Алеина Легуа укрылась в доме Пигассов, а Гоше Легуа не побоялся прийти к дверям своего жилища. Он попытался было воззвать к разуму и милосердию, но его не стали даже слушать - Гоше Легуа повесили на его собственной вывеске, на глазах ошеломленного соседа, мэтра Дженнара Альбэн...
Потом кто-то из толпы обратил внимание на поведение самого мэтра Дженнара - и его стали обвинять в недостаточной преданности герцогам Бургундским. Тогда мэтру Дженнару удалось с большим трудом оправдаться, и мятежники наконец ушли с моста... Раненный мэтр Дженнар (в пылу выяснения отношений его с размаху ударили пикой), запершись как следует в своем доме и собрав домочадцев, из последних сил рассказал им о недавно произошедших событиях - и о внезапном поведении молодой графини Геннегау, которого мэтр Дженнар не мог не одобрять.
Опасения мэтра Дженнара полностью подтвердились - на следующий день бушующая толпа вновь собралась на мосту Менял. Разгоряченные последними событиями и излишне крепким вином из разграбленных погребов, мятежники потребовали выдачи им "опасного преступники", коим именовался мэтр Дженнар Альбэн, почтенный буржуа и владелец ключей от моста Менял...
Не пощадили никого - и самого ювелира, и его жену, добродушную Оливию Альбэн, и детей его, сына Кайнара и младшенькую дочь, Кнару... Только первенцу, Колену Альбэн удалось спастись во время этого жестокого действа - юноша смог укрыться в бурлящем Дижоне и со временем выбраться из неспокойного города. Колен Альбэн знал, куда ему идти: накануне отец рассказал ему о своей двоюродной сестре, тетушке Альсире Альбэн, которая благополучно поменяла свою девичью фамилию на Деймус. Она со своим большим семейством жила в деревушке Дернесс, что на границе Бургундии с Ландарилией. С собой Колен Альбэн нес тщательно припрятанные драгоценности...
Сердобольная тетушка Альсира поохала и повздыхала, узнав о недавних событиях, и затем справедливо заметила, что там, где семеро ртов, восьмой не помеха - как-нибудь да и прокормимся. Так Колен Альбэн, ранее больше всего мечтавший стать солдатом герцогской армии, поселился в деревушке Дернесс, и вскоре женился на бойкой и смешливой соседской девушке Инсии и постарался забыть о страшных событиях... Колен Альбэн прожил достаточно долгую жизнь, и детям своим завещал не только ювелирные шедевры дедушки Дженнара, но и свои собственные рассказы о памятных событиях в городе-столице. И дети его рассказали об этом своим детям, и передали им заветный сундучок мэтра Дженнара...
Кнаре Альбэн, названной так в честь невинно убиенной дочери прадедушки Дженнара, не повезло с самого детства - внезапно скончался ее отец, и матери с четырьмя детьми (из которых три - девочки, Кнара самая младшая, и любовно ее называли не иначе как Кнарик) пришлось очень туго. Нищета пришла в некогда зажиточный дом Альбэн, и пришлось потихоньку распродавать неприкасаемый запас - сокровища прадедушки Дженнара. Единственным, кто был в состоянии приобрести эти восхитительные побрякушки, был их престарелый сеньор, сир барон де Сомальри. Правда, господин барон всегда расплачивался с семьей Альбэн только "натурой" - несколькими мешками зерна, и все. Денег никогда не давал... Но изголодавшееся семейство было радо и этому...
Можно только представить, какие женские чары и ухищрения пришлось использовать юной крестьяночке, однако в конце концов Кнара Альбэн добилась своего - она стала госпожой баронессой де Сомальри, и, таким образом, все драгоценности прадедушки Дженнара оказались в ее руках...
- Понимаешь, прадедушка Дженнар очень не хотел, чтобы эти вещи, любовно созданные им и завещанные своей семье, оказались в чужих руках! - пылко воскликнула Кнарик. - А теперь... они мои. Я же ведь урожденная Альбэн, и владею ими по праву!
Я молча смотрела на нее. Она разочаровала меня... Из-за "презренного" золота, из-за драгоценностей мэтра Дженнара, пусть даже очень и очень красивых, без любви отдаться престарелому супругу?.. Кнарик де Сомальри, не замечая выражения моего лица, внезапно схватила меня за руку.
- Леди Геннегау! - серьезно сказала она. - Пожалуйста, подождите меня! Я сейчас сбегаю к себе, и возьму одну вещь! Прадедушка Дженнар завещал ее вам, леди Сиано. Просто у семьи Альбэн ранее не было возможности выполнить его волю!.. Колен Альбэн часто расстраивался, что не может выполнить наказ отца, и он велел своим детям поклясться в том, что они выполнят предсмертную волю мэтра Дженнара!.. - с этими словами девица унеслась прочь, не дав мне выговорить ни слова.
Я осталась стоять в полном недоумении. Славный мэтр Дженнар!.. Я не вспоминала о нем довольно долгое время... Такая ужасная гибель...Интересно, что именно завещал мне старый талантливый ювелир?..
- Вот! - слегка запыхавшаяся Кнарик возникла передо мною и протянула потемневшую от времени деревянную шкатулочку, щедро украшенную резьбой. - Прадедушка Дженнар завещал это вам, леди Сиано Геннегау!.. Колен Альбэн часто говорил об этом! И мы, его дети, обещали выполнить предсмертное пожелание прадедушки Дженнара!
- Что это? - обескуражено спросила я, но шкатулку все же взяла.
- Прадедушка Дженнар знал о вашем необъяснимом исчезновении, когда даже сам монсеньор герцог Филипп не смог отыскать вас... Прадедушка Дженнар уверенно сказал тогда - вы вернетесь. Пройдет много-много лет, и леди Сиано Геннегау вернется в Бургундию, и герцог примет и простит ее. И именно тогда надо вручить вам эту бесценную вещь... Я все сделала, как хотел прадедушка Дженнар! Я свободна от клятвы!.. - темные глаза Кнарик де Сомальри угрожающе потемнели. - А теперь - не приближайся ко мне более, Сиано Геннегау! Я не могу простить, что любовь Монсеньора полностью принадлежит тебе!
- Что?! - последнее признание прозвучало настолько неожиданно, что я даже опешила.
- То, что слышала! - крикнула Кнарик. - Я ненавижу тебя!..
- За что?! Что я тебе сделала?..
- Ты еще спрашиваешь?.. - баронесса де Сомальри угрожающе придвинулась ко мне. - Ты не понимаешь?.. Любовь великого герцога принадлежит только тебе! С тех пор, как ты вернулась в первый раз, Монсеньор стал непохожим на самого себя!.. Ты повинна в том, что Монсеньор неузнаваемо изменился!.. Монсеньор не смотрит на других девушек!.. Он смотрит только на вас, только на тебя!.. Я воочию убедилась в этом на сегодняшнем ужине!..
- Это не моя вина!.. - я попробовала хоть как-то защититься, но она гневно перебила меня.
- Твоя! Твое более чем странное поведение - ты то появляешься, то вновь исчезаешь безо всякого объяснения!.. Я вижу, как страдает Монсеньор!.. Ты, Сиано Геннегау, уж определись, пожалуйста, любишь ли ты нашего Монсеньора, или же просто держишь его для развлечения! А я... А мне так опостылел мой ненавистный супруг!.. И...
Не в силах слушать дальше, я резко оттолкнула ее и быстро убежала прочь, в свою комнату... Тяжело дыша, я тщательно заперла дверь и, небрежно бросив резную шкатулку на столик, подошла к окну и распахнула его. Свежий порыв ночного ветра разметал мои волосы... Знакомство с леди Кнарик де Сомальри, в девичестве Альбэн оставило в моей душе неприятный осадок.
Так вот как, оказывается, относятся ко мне в Бургундии... Вместо того, чтобы искренне обрадоваться моему возвращению, девушки Бургундии затаили на меня злость и ненависть - ведь получается так, что невольно я встала на их пути. Они желали хоть ненадолго обратить на себя внимание влюбчивого Монсеньора, чтобы потом получить какие-то подарки и другие приятные мелочи... И внезапно появляюсь я, и все их честолюбивые мечты безвозвратно летят в тартарары.
Решительно тряхнув волосами, я взобралась на подоконник, намереваясь спрыгнуть вниз.
***
Я, повинуясь своей старой привычке, оставшейся еще со времени моего детства, забралась с ногами на подоконник своей комнаты, уютно устроилась и стала бездумно любоваться неспешно текущими водами ... (река), что мирно текли прямо под моими окнами. Я знаю, что моя подружка, Сиано Лёгуа, тоже любила так делать... и ее тоже поначалу ругали за эту "дурную" привычку, а потом, видя, что бесконечные нотации абсолютно бесполезны, мало-помалу прекратили возмущаться... Мне рассказывали.
Я знаю, что живу в той же самой комнате, в которой некогда жила она сама. Впервые оказавшись здесь, я поняла, почему изо всех комнат, расположенных на втором этаже, Сиано Лёгуа выбрала именно эту, хоть она и была небольшой... Но зато отсюда открывался великолепный вид из окна!..
Сиано Лёгуа - моя подруга, близкая и верная... В детстве, перед сном я всегда поверяла ей все свои радости и огорчения, и она никогда не смеялась надо мною, а только улыбалась своей печальной, чуть загадоч-ной улыбкой. Я уверена, раньше она умела и смеяться, весело и заразительно, но после одного трагического события, произошедшего прямо перед ее домом, она вообще разучилась смеяться. После этой трагедии ее глаза всегда были заплаканными. Я знаю, я однажды видела ее во сне, она была именно такой - испуганной девчушкой с покрасневшими глазами, которые выдавали ее недавние слезы. Сиано Лёгуа долго смотрела на меня, затем ее бескровные губы тронула несмелая, печальная улыбка, одновременно чуть загадочная... Кажется, я смогла приободрить ее - ведь я сразу крикнула ей, что ни в чем не обвиняю ее, и буду ждать, когда она вернется. Мы обязательно подружимся! И тогда она улыбнулась мне. Несмело, неловко, но все же она улыбнулась мне.
С этой ночи Сиано Лёгуа стала моей подругой...
Мне много о ней рассказывали. Когда моему прапрапрадедушке разрешили поселиться в доме на мосту Менял, что пустовал довольно долгое время, прапрапрадедушка поначалу сомневался и колебался - а стоит ли ему селиться в доме, имеющем о себе не самую хорошую славу?.. Ибо в доме этом некогда жила семья ювелиров Легуа, из тех Лёгуа, к дочери которых до сих пор неравнодушен Монсеньор. Но все сомнения моего предка развеял первый советник монсеньора Филиппа Бургундского - лорд Оркон безапелляционно отрезал, что надобно поселиться, причем без промедления, в противном же случае он предложит этот дом другой семье. Прапрапрадедушка, больше всего на свете мечтавший жить в Столице, тут же согласился.
Так получилось, что чуть ли не с самого рождения я знала об истинных хозяевах этого дома... Поначалу соседи пугали нас страшилками о доме Легуа, и однажды моя матушка за обедом призналась как-то, что очень боится находиться в доме в одиночестве, а еще - спускаться ночью на первый этаж. Свои страхи матушка оправдала тем, что будто бы здесь частенько появляются два призрака - призрак невинно убитого юноши из чужеземцев, которого сопровождает тоненькая призрачная девушка... Отец тогда посмеялся над этими рассказами, а я запальчиво воскликнула - это неправда! Сиано Лёгуа не привидение, она живая, реальная девушка из плоти и крови, и - однажды она вернется! Обязательно вернется...
Родители тогда сильно перепугались, сразу же отшлепали меня и надолго поставили в угол. А на ужин не дали сладкого... Это несправедливое наказание я надолго запомнила. Мне было тогда шесть лет, и я была свято уверена - однажды Сиано Лёгуа вернется в свой дом. Она неслышно отворит двери, и войдет внутрь. Она узнает меня, и улыбнется мне, и улыбка ее будет не такой печальной...
Я - девочка с моста Менял, девочка, которая всегда может постоять за себя и за словом в карман не лезет. Девочка с "характером", как часто вздыхает моя бабушка. По непоколебимому мнению моей бабушки, девочка всегда должна быть тихой и покорной, всегда слушаться старших и выполнять все их повеления. По мнению моей бабушки, Сиано Лёгуа была сама виновата - если бы она слушалась Монсеньора, не случилось бы такой трагедии...Только из-за ее непростительного непослушания произошли печальные события, из-за которых Монсеньор был надолго выбит из своей тарелки. Моя бабушка много рассказывала о ней...
Сиано Лёгуа было столько же лет, сколько мне в тот год, когда я впервые увидела монсеньора герцога Филиппа Доброго, и даже удостоилась чести разговаривать с ним. Сиано Лёгуа могла бы давно уже вырасти, стать герцогиней Бургундской, но... она навсегда осталась тринадцатилетней девчонкой. Я запомнила ее именно такой, именно такой она привиделась мне во сне... Но я все про нее знаю. Мне рассказывали.
Однажды на улице я столкнулась с благообразным старичком, который спросил, как пройти к дому Венев. Я подозрительно уставилась на него, и довольно невежливо поинтересовалась - а что он там забыл? Ответить опешивший от моего вопроса старичок не успел - неслышно подошел мой отец, вежливо поздоровался с мэтром Ландри Пигассом, и пригласил его к себе. За ужином взрослые мирно болтали о ничего не значащих пустяках, и постепенно разговор плавно перетек к прежним хозяевам дома, Лёгуа. Я очень сильно удивилась, узнав, что мэтр Ландри Пигасс в свое время был другом детства маленькой Сиано Лёгуа. Он попытался объяснить мне что-то о проклятии Остановившегося Времени, но не это интересовало меня тогда! Меня интересовало - а правда ли, что Сиано Лёгуа сразу влюбилась в этого чужеземца, причем так сильно и беззаветно, что она сразу оттолкнула молодого герцога Филиппа?!
Взрослые сразу смешались и покраснели, старый мэтр Ландри пребывал в замешательстве, отец уже хотел вывести меня из-за стола, но неожиданно мэтр Ландри остановил его. Старик осторожно поинтересовался, почему меня так сильно интересует этот вопрос.
- Она моя подруга... Сиано Лёгуа, - честно призналась я.
Мэтр Ландри Пигасс снял пенсне, тщательно протер стеклышки, надел и вновь уставился на меня.
- Сиано Лёгуа - твоя подруга?
- А что здесь особенного? Мы одногодки. Обе с моста Менял...
- Но ее же нет... - бестолково ответил мэтр Ландри.
Тогда они мне не поверили. Родители переглянулись между собой, и затем матушка непреклонно велела идти наверх. Я недовольно поднялась из-за стола, и, проходя мимо гостя, неожиданно для самой себя выпалила:
- Вы тоже не верите, что она вернется?..
Старик вновь стащил с себя пенсне, но протирать его не стал. И внезапно я увидела, как на его глаза навернулись непрошеные слезы...
- Я верю, что однажды она вернется, - прошептал он. И я прониклась к нему уважением...
А позже, через месяца два после этого разговора я повстречалась с самим герцогом Филиппом Бургундс-ким. Произошло это так. На первом этаже есть небольшой трактир, устроенный еще прапрапрадедушкой, и так получилось, что в тот вечер было слишком много посетителей, и моя матушка вместе с двумя помощницами не справлялись с наплывом посетителей.
Я, как обычно, сидела на подоконнике, обхватив колени руками, как вдруг с лестницы до меня донесся голос моей матушки.
- Рин, спустись вниз и помоги нам!
Нехотя я подчинилась приказанию... Ведь не в первый раз я покорно выполняла роль официанточки, но я хорошо знала - матушка прибегает к моей помощи лишь в самый крайний момент, когда уже нет ни сил, ни возможностей справится самим. Ибо маленькой девочке, даже если ей уже исполнилось тринадцать лет, не место среди перепившихся мужланов с красными от беспробудного пьянства рожами .
Хлопнула входная дверь - это значит, принесло еще одно посетителя, что было, в общем-то, не удивительно - день был праздничным. Я вздохнула про себя: еще один горький пьяница притопал, как вдруг неожиданно отметила, что в маленькой зале установилась неестественная тишина. Больше не было слышно ни пьяных выкриков, ни звучного чоканья железных кружек, ни прерывистого бульканья... Просто тишина!
Сильно удивленная, я оторвалась от своего дела - в этот момент я как раз протирала залитый вином свободный столик - и обернулась. От увиденного у меня сперло дыхание - прямо ко мне направлялся сам монсеньор герцог Филипп Добрый!.. Я просто остолбенела, что даже не сообразила, что первейшим делом надо низко склониться перед его высочеством, так, как поучала меня бабушка.
Так я и стояла, держась прямо и несгибаемо, и смотрела на медленно приближающегося Монсеньора. Когда он приблизился почти вплотную, я заметила, что он очень бледен.
- Что вы здесь устроили?! - сердито спросил Монсеньор, и я невольно задрожала.
- Это трактир, который принадлежит моему отцу... - испуганно пролепетала я. Как назло, ни матушки, ни ее помощниц в тот момент в зале не оказалось. Мне приходилось отдуваться за все одной.
- Так вот... - голос Монсеньора был глух от переполняющей его ярости, так что мне приходилось напрягаться, чтобы уловить то, что он говорит. - Так вот, я повелеваю - с этого часа трактир прекращает свою работу! Во что вы превратили дом Лёгуа!.. Непростительно, чтобы такая маленькая девочка вроде тебя находились в одиночестве среди этих...
- Я не маленькая, - живо перебила я герцога, - мне тринадцать лет!
Вот тут-то Монсеньор с нескрываемым интересом взглянул на меня, и я почувствовала, как мое сердце ухнуло в пятки. Довольно долгое время мы молчали, и наконец Монсеньор первым нарушил гнетущую тишину.
- Позвольте узнать ваше имя, девочка?
- Аларина Венев, - представилась я, и сделала реверанс по всем правилам. Бабушка точно была бы довольна.
Неожиданно Монсеньор чуть улыбнулся, и улыбка его была печальной... Внезапно мне припомнилось, где я видела схожую улыбку - точно так же улыбалась Сиано Лёгуа... Печаль овладела их сердцами, вспомнилась мне строфа из какой-то песни.
- Монсеньор, вы... скучаете по ней, по своей любимице, Сиано Лёгуа? - прямо спросила я.
Монсеньор герцог Филипп Добрый не успел ответить. Я только и заметила, как нескрываемое удивление промелькнуло в его серых глазах, но в следующий миг мои колени подломились - это прибежавшая матушка заставила меня преклонить колени, и сама распростерлась навзничь перед Монсеньором и заголосила - пусть-де его высочество не изволит гневаться, посему как
Филипп Добрый, герцог Бургундский быстрым шагом вошел в залу для официальных аудиенций - ему сообщили, что "неизвестная" дама желает его видеть, причем срочно и немедленно.
Он ожидал увидеть Сиано Геннегау, и поэтому, увидев, что это вовсе не она, резко остановился, как будто налетел на невидимую преграду.
- Кто вы? - резко спросил он, и незнакомка в длинном просторном плаще и накинутом на голову капюшоне, медленно обернулась. Приблизившись к нему на достаточно близкое расстояние, "неизвестная" дама изящным жестом скинула с головы просторный капюшон, доселе надежно скрывавший ее лицо. Потря-сенный герцог непроизвольно отступил назад. Это лицо ему было хорошо знакомо... Лицо девушки, умершей много лет назад!
- Шарлотта!.. - прошептал он. - Это ты, Шарлотта!
- Да, это я, - сухо обронила черноволосая девушка, не сводя с его высочества своих темных, пронзительных глаз.
- Шарлотта... Шарлотта... а мне сказали, что ты умерла!
- Да... Я действительно умерла, - отстраненно проговорила девушка. - Шарлотта умерла... умерла потому, что, несмотря на все ее мольбы, вы не прислушались к ним. Ваши собственные низменные желания были превыше всего, а что для вас значат слезы какой-то девушки, которая ко всему прочему была цыганкой? Цыганкой без роду и племени, бродячей дочерью бескрайних степей?
- Шарлотта... не говори так!
- Но это ведь правда, герцог, - девушка пожала своими худенькими плечами. - Это же правда...
- Шарлотта!
- Я не Шарлотта, - девушка встряхнула своими длинными черными косами. - Это правда, когда-то меня действительно звали Шарлоттой, но - та девушка умерла, и вы прямо повинны в ее смерти! Новая реинкарнация, новая жизнь... и воспоминания о своем прошлом!..
- Чего ты хочешь, Шарлотта? - герцог Филипп внимательно посмотрел на нее. - Кажется, мне твое лицо напоминает еще кого-то...
- Аларина Венев, маленькая официантка из трактира, что находится на месте бывшей ювелирной мастерской Легуа, - кивнула я. - Во второй раз я переродилась в семье Венев, и меня нарекли - Аларина.
- Аларина Венев? - Филипп Бургундский нахмурился, его серые глаза блеснули недобрым блеском. Однако он сдержался и нарочито спокойным голосом поинтересовался:
- Чего ты хочешь, Шарлотта? Или Аларина - уж не знаю, как тебя правильно надо звать, - последние слова были произнесены с нескрываемым сарказмом, и это явно не понравилось девушке.
- Не надо так со мной обращаться, - сурово, с достоинством произнесла нежданная гостья, пристально вглядываясь в лицо слегка побледневшего герцога Филиппа. - Я пришла по важному делу... Я уже сказала тебе, я - реинканация... Не хочешь поинтересоваться, кто я на самом деле?
- А почему ты мне говоришь на "ты"?.. - тут же вспылил герцог, которому очень не понравилось, что какая-то девушка так бесцеремонно обращается с ним, с самим Великим Герцогом Запада и Регентом!..
- Я имею право, - тихо произнесла девушка твердым тоном, в котором чувствовалась какая-то несгибаемая твердость. - Я имею право так обращаться с тобой, Регент Ландарилии и герцог Бургундии, потому что я...
- Не тяни кота за хвост! Говори сразу!..
- Сразу ты не поймешь, герцог. Придется вернуться в далекие времена, чтобы уяснить суть моей просьбы...
- Да кто же ты! Говори же наконец!..
- Регент Ландарилии ведь часто бывает по делам в Валамазе? Регент Ландарилии в столице останавливается, как правило, в королевской резиденции, и частенько, чтобы расслабиться, прогуливается в одиночестве в великолепном королевском саду?
- К чему эти вопросы? Что ты хочешь от меня?..
- Скажи, Регент - ведь ты видел же в дальней, безлюдной части королевского сада небольшой фонтан и статую, частично полуразрушенную от веяния времени?
- Что тебе надо? Зачем ты пришла?! - уже нисколько не сдерживаясь, герцог Филипп заорал что есть силы. Но девушка даже не вздрогнула. По-прежнему смотря на него в упор своими темными немигающими глазами, она тихо и отчетливо произнесла:
- Выслушай, герцог Филипп, выслушай внимательно все мои слова, и запомни!.. То, что я скажу тебе, касается и будущей королевы, леди Сиано-Сиринити, ибо она - истинная дочь Ландарилии и Орреана, а ты - истинный сын Бургундии, вспыльчивый и непредсказуемый!.. Знай же - я пришла за вещью, которая испокон веков принадлежала Храму Белой Луны, и которую у нас бесстыдно украли! Я требую от тебя, герцог - сделай все возможное, приложи все усилия - и верни украденное!..
- Почему я? - оторопел Филипп от такого предложения.
Девушка пристально посмотрела на него, отчего он слегка смешался, и наконец сказала:
- Эта вещь исконно принадлежала Белой Луне, она - ее реликвия, святыня, священный артефакт. Это... это... Это наш символ, символ Белой Луны, это...
Неожиданно для самого себя Филипп Бургундский ухмыльнулся, к нему внезапно вернулось хорошее настроение. Она сказал:
- Ты хочешь сказать, что я непременно должен найти тебе украденную у тебя вещь, так ли я тебя понял? Такую вещь, без которой ты спокойно жить не можешь?..
- Не говори так беспечно, герцог! - черные очи странной девушки гневно сверкнули. - Эта вещь была украдена не у меня, ее украли у Белой Луны, ее украли у всех нас - и на нас, жителей Белой Луны с тех пор, как мы лишились своей бесценной реликвии, постоянно рушатся различные бедствия и неприятности. Эта кровопролитная война, затеянная не без твоего участия - следствия той давней трагедии! Знай же - не будет покоя Мирным Землям до тех пор, пока Святой Грааль не вернется в свое истинное место - тайную часовню Храма Белой Луны!..
Герцог Филипп зашатался и сильно побледнел.
- Как ты сказала?! Святой Грааль?..
- Да, Святой Грааль!.. Его у нас украли в незапамятные времена, и я никак не могла найти его! Это просто чудо, что я, Веда, последняя настоятельница Храма Белой Луны, смогла обрести свою вторую жизнь! Но тогда мне, звавшейся Шарлоттой, не удалось выполнить свою миссию - вскоре после того, как память прошлого вернулась ко мне, я имела несчастье попасться на глаза вашему высочеству... и ваше высочество...
- Замолчи! А сейчас?..
- Сейчас?.. Сейчас самое важное - найти украденную у нас вещь, найти Святой Грааль, и тогда, если Небеса смилостивятся над нами, закончится это смутное время, тишина и покой вновь придут в Мирные Земли.
- Ты ничего не путаешь? - недоверчиво протянул герцог. - Насколько я знаю - Святой Грааль исконно принадлежит семье Монсальви, они его Хранители...
- Нет, не так! - резко перебила его Веда. - Говорю же - его у нас украли!.. Бесстыдно украли, даже не подумав о том, что будет дальше, украли просто потому, что девушка, сделавшая это, была слишком избалованная и капризная!.. Она думала только о себе, эта принцесса Безуан, по прихоти которой...
- Принцесса Безуан? Никогда не слышал такого имени, - задумался Филипп. - Да, точно, я ни разу не слышал этого имени...
Веда неслышно вздохнула, и стала говорить. Говорила она долго, очень долго, и, вопреки обыкновению, герцог Филипп Бургундский не перебивал ее. Ни разу. А когда наконец мать-настоятельница замолчала, то солнце уже садилось, и сумерки спустились на землю Белой Луны...
История и в самом деле была, удивительная. Удивительная и невероятная одновременно, и поверить в нее было очень трудно. Однако герцог интуитивно понимал: все то, что рассказала ему мать-настоятельница Веда - правда. Правда, в которую надо верить, просто потому, что это правда, а она, как известно, бывает только одна.
Теперь он знал, что ему надо сделать. Он знал истинную разгадку тайны клана Монсальви, он понимал теперь все странности рода Монсальви... Огромная жертвенность семьи Монсальви, добровольно обрекших себя на нескончаемые тяжелые муки и страдания, во имя того, чтобы хоть как-то сохранить мир в этом неспокойном мире...