Сон девочки был очень беспокойным, она часто ворочалась в постели, и никак не находила успокоения. Ночные кошмары вновь мучили ее - ей все казалось, что кто-то, великий и могущественный, постоянно преследует ее, а она всеми своими слабенькими силами пытается убежать от своего преследователя, но бессмысленно прятаться от него в этом большом неприветливом дворце Бурунди - этот "кто-то" все время был рядом с ней, и, куда бы она не побежала, где бы она ни спряталась, "он" все равно всегда рядом с ней... "Он" рядом с ней, вот его длинная рука с тонкими длинными пальцами протянулась вперед и прикоснулась к ее золотистыми волосам. Испуганная девочка резко отшатнулась и - проснулась.
Рывком она села на кровати, и только тут заметила, что в спальне она не одна. Судорожно подтянув к себе одеяло, она свистящим шепотом спросила:
- Кто здесь?..
- Извини, я не хотел разбудить тебя, но ты так беспокойно спала... - так же шепотом произнес спокойный голос рядом с ней, и девочка тут же узнала этот голос. Рядом с ней сидел русоволосый юноша, одной рукой он подпирал подбородок, а второй перебирал ее волосы. Он едва заметно улыбался...
- Монсеньор Филипп! - испуганно прошептала девочка. - Что вы здесь делаете, в такой-то час?..
- Ночь душная, не правда ли, моя миленькая? - молодой герцог Бургундский поднялся, скинул с себя белоснежную рубашку. - Жарковато сегодня...
Увидев, что граф де Шаролэ возвышается прямо на ней, обнаженный по пояс - раньше он никогда не позволял себе таких вольностей, - сердце девочки болезненно сжалось. Она инстинктивно поняла, чего желает в этот самый момент Филипп Бургундский.
- Монсеньор герцог, умоляю... не надо!.. - прошептала она, но он ее не послушался. Филипп де Шаролэ придвинулся вплотную к ней, его руки обняли девочку, он поцеловал ее...
Страх сковал девочку, она чувствовала, что не в силах пошевелиться, хоть как-то защититься перед этими уверенными руками, которые уже развязали ворот ее ночной рубашки... Она должна что-то сделать, иначе потом уже будет поздно... слишком поздно... Тот час, которого она так боялась и страшилась, и который она отодвигала всеми мыслимыми и немыслимыми способами, настал...
Девочка резко дернулась, надеясь вырваться из этих объятий и выбежать из спальни, но граф де Шаролэ был сильнее. В мгновение ока скрутив ее руки, он опрокинул ее назад, на подушки, так что девочка еле слышно вскрикнула. Она отчетливо видела бледное лицо герцога Филиппа, нависающее над ней, его горящие глаза...
- Монсеньор, не надо!.. Перестаньте! Я закричу, - пообещала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
- Сиано, моя миленькая... Перестань упрямиться!.. Я слишком долго ждал этого момента!
- Нет, герцог!.. Пустите меня!... - она стала вырваться, но безрезультатно.
- Сиано, перестань!.. Будь ласковой и милой девочкой!.. Я слишком долго ждал, почти год!.. Хватит испытывать мое долготерпение! Я больше не могу ждать!..
- Я закричу... я точно закричу...
- Перебудишь весь дворец!.. Ты этого хочешь, моя миленькая? Перестань, успокойся!.. Ты уже не наивное трехлетнее дитя, тебе на днях исполнилось тринадцать! Ты прекрасно понимаешь, зачем я возвысил тебя, сделал одной из своих... Я хочу тебя... с того самого момента, как увидел тебя на площади в Ланскене... Будь умницей... успокойся... Это вовсе не больно, тебе должно понравиться... Будь моей!.. - он бессвязно шептал эти слова, ласково целуя ее заплаканное личико, но девочка не желала успокаиваться, и по-прежнему молча силилась вырваться из его сильных рук.
- Отпустите меня, Монсеньор, - сдавленно проговорила она таким тоном, что граф де Шаролэ невольно приподнялся и взглянул в ее сузившиеся глаза, полные слез.
- Не надо бояться... Я не могу больше ждать, как ты не понимаешь... Я... этой ночью я буду любить тебя, Сиано, моя миленькая, - глухо проговорил он, и с силой дернул ее ночную рубашку. Материя затрещала. И в этот же миг мирно спящий дворец Бурунди огласил дикий, пронзительный крик насмерть перепуганной девочки с золотыми волосами...
Когда в комнату вбежала личная горничная придворной дамы Бургундского Двора, леди Сиано Геннегау, путаясь в длинном подоле своей ночнушки, с горящей свечой в руке, ее взору предстала картина, которую она так боялась увидеть, хотя и со страхом ожидала, что рано или поздно нечто подобное обязательно произойдет.
Заплаканная юная графиня Геннегау испуганно скорчилась в самом дальнем углу своей кровати, цепко прижимая к себе одеяло. Напротив нее - молодой граф де Шаролэ, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Сердце Эделины сжалось от жалости к этой юной графине, которая сейчас будет принесена в жертву очередному капризу герцога Филиппа...
- Оставьте нас! - властно приказал Филипп де Шаролэ. - И скажите там - нет поводов для беспокойства!
Ибо герцогский дворец уже начал просыпаться, разбуженный истошным воплем Сиано - всюду слышались сонные, встревоженные голоса, хлопанье дверей, челядь суматошно носилась по лестницам, пытаясь выяснить причину столь неожиданного ночного переполоха...
- Что произошло?! - в комнату, служившей спальней леди Сиано Геннегау, бесцеремонно втиснулась величественная дама с поистине необъятными размерами, облаченная в пронзительно-красный халат, не забыв прикрыть за собой дверь. В другое время Сиано никак не смогла бы удержаться он непроизвольного хихиканья, узрев, что сия чрезмерно полная дама не смыла со своего лица остатки ночной маски, и начисто забыла про кокетливый кружевной чепец, прикрывавший ее начинающие седеть волосы, и совершенно не идущий к ее круглому лицу. Но сейчас ей было не до этого...
Эрменгард нерешительно смотрела на этих двоих, не зная, как ей лучше поступить. С одной стороны, бедная девочка донельзя перепугана, и никак нельзя оставлять ее одну в такой момент с графом де Шаролэ, но с другой... Как-никак, но любвеобильный граф де Шаролэ - сын герцога Иоанна, молодой герцог Бургундский, вспыльчивый юноша, привыкший, чтобы все его желания безоговорочно исполнялись... Старая дама не хотела ссориться с герцогами Бургундскими, но и не помочь этой бедняжке она не могла.
Пока Эрменгард колебалась, соображая, как лучше поступить в этой щекотливой ситуации, Эделина на трясущихся ногах медленно приблизилась к ложу и рухнула на колени, молитвенно сложив руки.
Терпение молодого герцога Бургундского истощилось.
- Оставьте нас одних!!! - заорал он не своим голосом. - Вон отсюда!..
- Нет!!! - теперь кричала девочка. - Не оставляйте меня одну!.. Мне страшно!
- Монсеньор! - Эделина чуть ли не плакала. - Умоляю вас, Монсеньор, пощадите эту девочку... не губите ее душу... Посмотрите, как она напугана, взгляните в ее глаза, и вы увидите, что она плачет, она боится... Пожалейте ее, Монсеньор!.. Умоляю вас, подумайте о чувствах леди Сиано!..
Вероятно, горячие мольбы служанки возымели свое действие. Молодой герцог как будто очнулся. Медленно Филипп де Шаролэ повернулся к дрожащей девочке, осторожно взял ее лицо в свои руки. Эти заплаканные глаза неповторимые сиреневого оттенка, неужели это он повинен в ее слезах?.. Осторожно он вытер ее слезы, прижал к себе. Леди Сиано, окаменевшая от испуга и переживаний, не сопротивлялась.
- Неужели вы меня так боитесь, Сиано Геннегау?.. - тон герцога был очень печален. - Я-то думал, вы уже привыкли ко мне...
Еще раз взглянув в ее сиреневые глаза, и легонько поцеловав в лоб, герцог спрыгнул с кровати. Подошел к прикроватному столику, где стоял кувшин с водой для умывания, и одним махом вылил на свою голову холодную воду. Встряхнувшись, он подобрал с пола брошенную рубашку и быстро привел себя в порядок. Пригладив ладонями встрепанные волосы, Филипп Бургундский еле слышно произнес:
- Кажется, я совсем теряю голову... Мои демоны совсем распоясались...
По-прежнему коленопреклоненная Эделина не двигалась с места, молчала и дама Эрменгард. Девочка лишь изредка всхлипывала, ее пальчики по-прежнему судорожно стискивали одеяло.
Первым молчание нарушил граф де Шаролэ. Своим обычным, обыденным тоном он проговорил, глядя на съежившуюся девочку:
- Прошу великодушно простить меня, Мадемуазель, за этот ночной... инцидент. Видят Небеса - я не в силах больше сдерживаться! Я не могу больше ждать!.. Однако... дела моего отца призывают меня отлучиться на два дня в провинцию Армуаз, я отбываю сегодня на рассвете. Вы можете эти два дня провести в кругу своей семьи, леди Сиано. Но чтобы утром третьего дня вы были здесь, мадемуазель Сиано, и... Я больше не буду ждать, я... Я и так слишком долго ждал, - с этими словами герцог Филипп стремительным шагом вышел из комнаты. Эрменгард проводила его настороженным взглядом, а Эделина с возгласом: "Слава Небесам!..", подхватив свои юбки, бросилась к девочке.
Прижавшись к груди Эделины, Сиано, припомнив весь недавний ужас, горько разрыдалась. Она все плакала и плакала, и, несмотря на успокоительный отвар трав, который ее насильно заставила выпить дама Эрменгард, она все никак не могла успокоиться...
Спустя какое-то время старая дама отослала Эделину под благовидным предлогом и испытующе взглянула на красное опухшее от слез лицо девочки.
- Ну, моя малышка, одно только вам скажу - довели вы нашего герцога! - пробасила она. - Натурально допекли его своим упрямством! Эк же он голову совсем потерял... Но в одном Монсеньор прав - больше ждать он не намерен.
- Нет!!! - отчаянно крикнула девочка. - Не хочу!..
Эрменгард стиснула ее в своих объятьях, так что Сиано чуть не задохнулась.
- Ну как же так: "Нет"?.. - вопросила она. - Как можно не подчиняться приказам молодого герцога?.. Вспомните, моя малышка, вы уже однажды довели его до белого каления, и ничего хорошего из этого не вышло! Вы что, хотите, чтобы все это еще раз повторилось?.. Монсеньор Филипп всегда добивается своего, и неважно, каким способом!.. Не надо злить его...
- Я не хочу... - жалобно простонала Сиано. - Я... О, как часто я корю себя за непослушание, за то, что в тот роковой для меня день, когда была процессия в Ланскене, я не послушалась дядюшку Матье и настояла на том, чтобы непременно собственными глазами увидеть эту знаменитую процессию!.. Если бы я прислушалась к благоразумным словам дядюшки, ничего бы этого не случилось!.. Герцог бы не увидел меня, и...
- Ой ли?.. - перебила ее Эрменгард. - Ну-ка, вспомните, моя малышка, далеко ли ваш мост Менял находится от этого Дворца?.. Спорю на что угодно, рано или поздно наш герцог все равно заметил бы вас, рано или поздно...
- Но... - Сиано подняла свое лицо и посмотрела на Эрменгард своими покрасневшими глазами. - Что же мне делать, дама Эрменгард?.. - безнадежно спросила она. - Убежать отсюда, спрятаться - никак не получится, Монсеньор всегда найдет меня... Но и быть безвольной игрушкой в его руках я не хочу!..
- Леди Сиано, запомните - никогда ваши уста не должны произносить таких слов! - сказала Эрменгард строгим голосом. - Никогда!.. Ну чем же я могу помочь вам, мое дитя?.. У каждого человека своя судьба...
- Моя, видимо, очень несчастливая...
- Как ты можешь так говорить, Сиано?.. - возмутилась Эрменгард. - Герцог Филипп явно неравнодушен к вам, посмотрите, сколько всего доброго он сделал для тебя!.. Неблагодарная ты!.. Вместо того, чтобы неустанно благодарить Монсеньора за все эти почести и титулы, ты еще позволяешь себе неуважительно относиться к нашему герцогу...
- Я хочу прожить свою жизнь в своем окружении, чтобы Монсеньор забыл меня... Неужели я прошу невозможного, неисполнимого?.. Знаю, когда-нибудь я надоем герцогу Филиппу, и он забудет меня, выставит вон... Но... как вы себе представляете мое возвращение домой, на мост Менял?.. Я буду опозоренной девушкой, мне всю жизнь придется провести взаперти, на честную семью Легуа будут показывать пальцами... И все ради каприза герцога Филиппа... Он думает только о себе, он не подумал о моих чувствах...
- Сиано!.. Монсеньор - наш повелитель и хозяин, и мы, его верные подданные, не имеем права роптать и протестовать. И как ты могла подумать, будто герцог вышвырнет тебя обратно на улицу? Он всегда заботился о судьбах своих... девушек, он...
- Знаю. Он выдавал их замуж за своих дворян, - Сиано горько вздохнула. - Но... но соглашусь ли я на этот выход?.. Всю свою жизнь прожить рядом с нелюбимым человеком, который станет моим мужем по приказу Монсеньора, называть его своим супругом и господином?.. Нет...
Эрменгард погладила ее по голове.
- Пожалуйста, Сиано... Никогда не говори герцогу обо всем этом, о чем мы говорили. И ты, Бланшетт, тоже молчи, - при этих словах Сиано встрепенулась и только тут заметила сидящую рядом младшую сестру герцога Филиппа, хрупкую десятилетнюю девочку.
- Знаю, что брак для молодых девушек из знатных семей - обычно дело рук родителей, - продолжала тем временем Эрменгард, - и очень часто невесты не видят своего будущего супруга до самой свадьбы.
- И со мной так будет, тетя Эрменгард?.. - с ужасом прошептала Бланка Бургундская, прижав ко рту сжатый кулачок.
- Я очень надеюсь, что нет... Но - увы! - браки по расчету - нередкое дело, частое и обыденное... Но мы должны любить и почитать родителей своих, ведь они лучше знают, и хотят только добра... Браки по любви бывают очень редко...
- Скажите, дама Эрменгард, вы тоже вышли замуж по... приказу?.. - сиреневые глаза Сиано смотрели так настороженно, так серьезно, что Эрменгард даже не смогла рассердиться на столь бесцеремонный вопрос.
- Да, моего дражайшего супруга, царство ему небесное, выбрал мне герцог Иоанн. Но - хоть я и не любила графа Виллен, впоследствии я стала уважать его за его спокойный, уравновешенный характер, за то, что он ни разу, ни словом, ни делом не упрекнул меня в том, что я всю жизнь любила не его, а другого человека...
Потрясенные девочки - Сиано и Бланшетт, - молча ждали, когда старая дама вновь заговорит.
- Граф Виллен редкой души был человек. И, когда его не стало - все это болотная лихорадка проклятая! - я рыдала много дней подряд... Он стал близким для меня человеком... Но - успокойтесь, мои дорогие, я очень надеюсь, что ваш брак будет счастливым.
Сиано стиснула зубы и глухо проговорила:
- Никогда, никогда я не соглашусь на брак, что, возможно, предложит мне Монсеньор. Прожить всю жизнь с нелюбимым человеком - это так ужасно!..
- Сиано, прекрати так говорить! Приказы Монсеньора нерушимы, невозможно не выполнить их! Можно навлечь на себя и свою семью большие неприятности!.. - прикрикнула Эрменгард.
- Все равно! - Сиано упрямо мотнула головой. - Я не хочу такой жизни, не хочу быть девушкой герцога, его очередной любовницей! И все потому, что я не люблю герцога Филиппа!.. Я хотела, чтобы это произошло с человеком, которого я буду любить! Я... я по-другому мечтала! Однажды на моем жизненному пути встретится человек, и сердце мое дрогнет, и тогда я пойму, что я люблю его! Ради этого человека я смогу сделать невозможное!.. Я буду любить только его одного, и он будет любить только меня, и однажды он наденет на мой палец обручальное кольцо и прилюдно назовет меня своей женой! Вот чего я хочу!..
Дождавшись, когда Сиано выговорится, Эрменгард сурово сдвинула брови и грозно спросила:
- Ты не любишь герцога Филиппа, и поэтому ты отказываешься принадлежать ему, я правильно поняла?.. Тогда... скажи мне, кому отдано твое гордое сердце?
- Тогда... почему бы тебе не взглянуть другими глазами на графа де Шаролэ?.. Будь с ним помягче, понежнее!.. Перестань избегать его, вздрагивать от каждого его прикосновения! Попробуй полюбить его, он-то сейчас неравнодушен к тебе!
- В данный момент... - глаза Сиано погрустнели. - Как только он добьется своего, он забудет про меня... Я поэтому так долго и отказывала ему, что все надеялась - Монсеньор влюбится в другую девушку и забудет меня. Я держалась холодно и отстраненно, потому что думала...
- Глупая! - не сдержалась Эрменгард. - Ты совсем не знаешь характер мужчин, и особенно герцога Филиппа!.. Ты раззадорила его своим неприступным поведением, распалила его желание! А я-то смотрю на вас и еще изумляюсь - ну как долго Монсеньор будет потакать вашим капризам! Мой тебе совет, моя малышка - будь поласковее с Филиппом. Не зли его, это ни к чему хорошему не приведет!.. И если ты не можешь полюбить его, то и не отталкивай его. Эх, довела ты его, довела вконец, вот он и потерял способность контро-лировать себя. Но сегодня он как-то смог совладать с собой, со своими желаниями, но в следующий раз... Он определенно дал тебе понять, что будет в тот день, когда он вернется из Армуаза. Сопротивляться бесполезно.
- Я не хочу этого! - вновь крикнула Сиано. - Почему... почему я должна жертвовать собой ради его прихоти?.. Почему... почему именно он всегда настоит на своем, а не я?.. Это нечестно...
Дама Эрменгард мягко прижала ее к себе и погладила по голове.
- Ну успокойся, моя малышка, успокойся... Это неминуемо, и это обязательно произойдет... Потерпите, леди Сиано, немножко потерпите!.. Такова наша женская доля - выполнять приказы мужчин и подчиняться им!
- Это несправедливо... - обиженно прошептала Сиано. - Это так несправедливо...
- Успокойся, малышка моя, успокойся же... - руки Эрменгард нежно перебирали спутанные волосы девочки. - Подумай лучше о хорошем! Вспомни, что сегодня ты сможешь навестить родительский дом, увидеть папу и маму... На мосту Менял ты проведешь целых два дня подряд!..
- А потом я буду вынуждена вернуться и лечь в кровать к герцогу Филиппу... - безнадежно сказала Сиано.
- Не надо загадывать!.. - Эрменгард пыталась успокоить ее, отвлечь от грустных мыслей. - Вполне возможно, что произойдет что-нибудь непредвиденное, что потребует личного вмешательства графа де Шаролэ, и... никто не знает, что будет завтра!.. Не надо так расстраиваться!
Она замолчала, погруженная в свои думы. Молчала и Сиано, твердо решившая, что никогда добровольно не отдастся Филиппу Бургундскому. Взять ее он сможет только силой, и больше никак!.. Она давно уже поняла, что магия молодого герцога Бургундского почему-то никак не действует на ее, сколько бы монсеньор Филипп мысленно не отдавал ей приказы, она им не подчинялась... И все же... она боялась его...
Тишину нарушила леди Бланшетт. Неловко теребя кончик своей теплой накидки, она проговорила:
- Завтра к нам должен прибыть посланник из Валамаза, от ее величества королевы Селены, у него важные сообщения, и...
- Знаю я эти важные сообщения! - недовольно проворчала Эрменгард. - Небось опять какой-нибудь рассыпающийся от старости старикашка, которому велели добиться ведения переговоров об объединении Белой Луны и возвращения Бургундии в лоно Ландарилии!..
Бланшетт смущенно зарделась.
- Нет, тетя Эрменгард, он не старик... Это юноша, рейкинец!
- Рейкинец?.. - я недоуменно посмотрела на сестричку герцога. - Что это значит?
- Сиано, ну как ты не знаешь! - Бланшетт потрясенно всплеснула руками. - Он родом из Рейкино, таинственной, загадочной звезды, которая не обозначена ни на одной звездной карте!..
- А, вспомнила! Королева Аириенора тоже была родом оттуда, и герцог Руис Орреанский тоже, - встретив удивленный взгляд Эрменгард, я сочла нужным пояснить. - Мама мне часто рассказывала о них...
Дама Эрменгард цокнула языком, но от комментариев воздержалась. А Бланшетт воскликнула:
- Этот рейкинский юноша... кстати, его зовут Аллан де Монсальви, говорят, он из очень древнего, благородного рода... Раньше он прибыл в Валамаз по важному поручению самой Королевы Четырех, а потом ее величество Селена Валамазская отправила его сюда, по важному делу...
- А еще чего говорят? - осведомилась заинтересовавшаяся Эрменгард.
- Еще говорят, что рейкинские мужчины любят только раз в жизни... - наконец выговорила вконец покрасневшая Бланшетт. - Они... они всю жизнь верны даме своего сердца, и... в таком моменте дарят своей избраннице кольцо своего рода, что передается по наследству от отца к старшему сыну...
- А что делают младшие сыновья?.. - спросила Эрменгард, ехидно улыбнувшись.
- Я не знаю! - потупилась леди Бланшетт. - Но... тетя Эрменгард. это так романтично, вы не находите?.. Всю жизнь любить только одну девушку, всегда быть ей верным и преданным... Это так не похоже на моего ветреного брата! Я немного завидую женщинам, которых любят рейкинские мужчины. Эти прекрасные дамы, рядом с которыми всегда присутствуют их верные рыцари, которые ревностно оберегают своих нареченных от бед и неприятностей...
- Встретился бы мне такой человек, которого я бы смогла полюбить, и который искренне любил бы только меня... - мечтательно произнесла я, вставая и идя к окну, за которым брезжил рассвет.
- Я очень хочу встретиться и поболтать с этим королевским посланником! Уверена, он расскажет мне много интересного о своей родине!.. - возбужденно тараторила Бланшетт. - О, скорей бы наступило завтра!..
- Смотрите, леди Бланшетт, не сгорите от нетерпения и ненароком не влюбитесь в этого рейкинского юношу, Аллана де Монсальви! - Эрменгард шутливо погрозила ей пальцем и оставила нас вдвоем.
"А вот я до сих пор не знаю, что такое любовь", - пронеслось в моей голове.
Ранним утром я спускалась по лестнице в залу, где меня должен был ждать капитан герцогской стражи, Джолион Арана, тот самый рыжий молодой человек, с которым я имела честь познакомиться во время небезызвестной процессии в Ланскене. Как-то так получилось, что именно ему была доверена столь высокая честь, как провожать меня до дома на мосту Менял в те редкие дни, когда меня отпускали из Дворца...
Итак, спускаясь по бесконечным ступенькам, я неожиданно была остановлена восклицанием:
- Вы!.. Это же вы...
Машинально я обернулась - наверху, на лестничной площадке стояла полненькая миловидная женщина, очень сильно изумленная. Быстро цокая своими каблучками, она вихрем приблизилась ко мне, и я смогла заметить, что у нее очень добрые лучистые глаза - светлого орехового цвета...
- Святые Небеса... - выдохнула незнакомка. - Как же вы похожи на свою мать! Просто не верится... Я даже подумала, что вновь вижу ее...
Эти слова сильно удивили меня - в нашей семье было принято считать, что внешностью я пошла в отца, Гоше Легуа, у него тоже были светлые волосы и голубые глаза. А вот у мамы волосы темные, и глаза карие... Поначалу, в детстве, я все удивлялась, ну почему мои глаза такого странного, редкого цвета, сиреневые... Но папочка быстро успокоил меня на этот счет, сказав, что у его бабушки тоже были сиреневые глаза, и я получила их от нее в наследство.
- Просто одно лицо... - тем временем прошептала эта женщина, взяв мое лицо в свои теплые руки. - О, значит монсеньор герцог Бургундский решил взять вас в свой Дворец...
- Откуда вы об этом знаете?.. Кто вы?!
- Как же ты похожа на свою маму... От отца тебе ничего не досталось... от внешности, я имею в виду... Но очень надеюсь, что характер ты взяла от него, герцога Руиса Орреанского...
- Что вы говорите?! - я вырвалась из ее рук и отступила назад, на ступеньку. - Вы меня с кем-то перепутали!..
- Значит, тебе ничего не рассказали... Правду тебе не сказали, предпочли держать в неведении...
- О чем вы говорите?.. - я перестала что-либо понимать.
- Ты воспитывалась в семье ювелиров Легуа, не так ли? - продолжала тем временем странная незнакомка. - Алеина и Гоше Легуа, с моста Менял, если я не ошибаюсь?..
- Да, мои родители Алеина и Гоше Легуа, - подтвердила я.
- Как же тебя зовут?.. Я знаю, как Алеина назвала свою дочь - Сиано...
- Да, я Сиано, урожденная Легуа, но здесь меня зовут Сиано Геннегау. Кто вы такая?..
Странная женщина печально улыбнулась.
- Так тебе ничего не сказали, Сиано Легуа, - грустно произнесла она. - Очень жаль, что Алеина молчала столько лет, но ведь она и не могла поступить по-другому - ей приказали молчать... Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты узнаешь всю правду. Но, к сожалению, сама я не имею никакого права рассказывать тебе о той печальной истории, что некогда произошла в Валамазе...
Я молча смотрела на эту странную женщину, и смысл ее неясных слов я никак не могла понять.
- Тебя здесь называют Сиано Геннегау... Скажи, Сиано, ты счастлива здесь?..
- Нет! - помимо воли вырвалось у меня.
- Тогда... Почему вы здесь?.. - женщина удивилась. - Вы здесь страдаете, это видно по вашим глазами - этой ночью вы много плакали... Если тебя не устраивает твоя судьба - поищи счастья в другом месте!..
- Монсеньор Филипп никогда добровольно не отпустит меня!.. - призналась я.
- Почему вы должны спрашивать его разрешения?.. Не он, а вы сами должны распоряжаться своей жизнью!.. Если вам здесь не нравится, вы можете принять решение - уйти отсюда, и, видят Небеса, никто, даже молодой герцог Филипп Бургундский не в силах приказать вам вернуться!
Я остолбенела от этих слов, и лишь молча смотрела на эту незнакомку, у которой были такие добрые глаза, внушающие доверие... Внезапно сверху крикнули:
- Госпожа, пожалуйста, поторопитесь! Мессир ваш отец очень не любит, когда вы опаздываете!..
Кричал молоденький паж, и женщина подхватилась.
- Бегу! - крикнула она пажу, и затем сказала уже мне. - Запомните, Сиано Легуа - вы не должны заставлять себя делать то, что вам не хочется!.. Ваша судьба в ваших руках!.. Я думаю, ее покойному величеству Аириеноре Рейкинской очень бы не понравилось то известие, что вы страдаете в этом великолепном Дворце! Она-то хотела, чтобы ее дочь жила в других условиях... И умерла она только потому, что она хотела, чтобы ее дочь была счастлива!.. Айри хотела, чтобы вы были счастливы!..
Вымолвив последние слова, она унеслась прочь, вверх по лестнице, и исчезла в глубине коридора... Из глубокой задумчивости меня вывел голос капитана Джолиона:
- Леди Сиано, пожалуйста, поторопитесь! Время не ждет!..
- Ах!.. - я обернулась в его сторону. - Капитан, скажите... Кто это была?.. Вы ее видели, да?..
Джолион Арана улыбнулся.
- Конечно, я знаю эту даму. Это дочь личного камергера герцога Иоанна, благородная Одетт из древнего рода Ран-Дивер. Кстати, - он доверительно наклонился ко мне, - в свое время госпожа Одетт была первой фрейлиной ее величества Аириеноры Рейкинской... Ну, идем?..