Фёдорова Ольга Александровна : другие произведения.

Главы из первой части

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  ПРОЦЕССИЯ В ЛАНСКЕНЕ
  Яркое, солнечное утро. С нескрываемым восхищением на лице, по пояс высунувшись из окна, златоволосая девчушка рассматривала происходящее внизу. И было отчего - улицы были разукрашены цветами, флагами, лентами... С раннего утра горожане Ланскене демонстрировали самые красивые наряды, а она... О Небеса, она же еще не одета! Тут же из-за двери послышался голос дядюшки Матьё, который с самого рассвета бранился в соседней комнате, но девочка не обращала на это никакого внимания.
  Торговец сукном и прочими тканями хотел уехать из города на заре, в свой родной Дижон, но Сиано после долгой словесной баталии вырвала у дядюшки обещание отбыть восвояси только вечером, для того, чтобы принять участие в знаменитой процессии Сен-Сан - самом большом и почитаемом празднике Ланскене. Господин Матье Готерен долго еще брюзжал, повторяя, что этот праздник - только напрасная трата времени и денег, напоминал племяннице, что их ждут в Бургундии более важные и неотложные дела... но в конце концов сдался.
  ...Устав разговаривать со стенами, дядюшка Матьё явился в комнату племянницы, и, увидев, что она мало продвинулась в своем туалете и торчит в окне. Последние остатки терпения благополучно испарились в никуда и почтенный торговец завопил:
  - Как?! Ты еще ничего не сделала? Процессия через несколько минут покинет базилику, а ты еще не причесана!..
  Сиано повернулась и, увидев, что дядюшка стоит посреди комнаты, весь красный от возмущения, звонко воскликнула:
  - Мне осталось дел всего на одну маленькую минуточку! Дядечка! Посмотри, какое сегодня хорошее утро! И как красиво все вокруг!!!
  - Можно подумать, что ты никогда не видела столь хороших утр и процессий!
  - Эту - не видела еще никогда... И никогда не видела столь большого количества прекрасных платьев и нарядов на одной только улице... На всех кружева, драгоценности, даже на тех, кто еще вчера торговал свежей рыбой и требухой на Новом мосту...
  Болтая таким образом, Сиано быстро одевалась, потом она проворно заплела свои волосы в две толстые косички, и красиво уложила их короной. Закончив это, она повернулась к дядюшке, мило улыбнувшись:
  - Ну как я?
  Вопрос был излишним...
  - Ты - сама молодость и весна, - искренне признался дядюшка Матьё.
  
  Несмотря на все усилия, Сиано не смогла даже мельком увидеть старую римскую базилику из-за большого скопления народа.
  Это надо было видеть и слышать!!!
  Ценой значительных усилий дядя и племянница устроились на лучших местах, откуда можно было видеть всю площадь и дворец герцогов Бургундских. Занимающее соседнее от них место господин высокого роста с самым противным лицом очень хотел пододвинуться, чтобы освободить место девочке. Он даже вытянул губы, что, вероятно, означало улыбку с его стороны. Его одеяние не было лишено элегантности, но распространяло удушливый запах пота и лука, и Сиано по вполне понятным причинам держалась от такого субъекта на расстоянии. У Матье не было подобных проблем, и он от скуки затеял разговор со своим собеседником, оказавшимся скорняком из Гента. Совершенно очевидно, что наружность девочки весьма интересовала новоявленного знакомца, и он настойчиво посматривал на нее. Неприятно задетая этими недвусмысленными взглядами, Сиано решила не смотреть в ту сторону.
  Не успела девочка подумать о том, что у нее далеко не самая лучшая позиция для обозрения процессии, как раздался звук серебряных труб, означавших начало процессии.
  А Матье и скорняк из Гента в это время затеяли разговор о тканях и прочем: где лучше всего покупать, а где - впихивать доверчивым покупателям...
  - Тише! - в некотором раздражении прикрикнула на них Сиано, всецело занятая мыслями о предстоящем зрелище...
  Торговцы замолчали, уважая ее чувство радости, и скорняк из Гента, воспользовавшись тем, что девочка, целиком захваченная происходящим, не смотрит в его сторону, подобрался поближе к ней... Это принудило его выворачивать шею, чтобы выколоть себе глаза об острые кружевные рожки ее головного убора. Сиано же широко раскрытыми глазами смотрела на важно шествующих рыцарей в полном парадном облачении, и не думала об окружающих. Это и вправду было великолепно!
  Наконец началось самое интересное: к месту действия приближались члены герцогского бургундского дома. Первым был герцог Иоанн Бесстрашный со своей многочисленной свитой. Сиано во все глаза смотрела на пышно разряженных людей, ведь она их раньше почти не видела - герцог Иоанн редко покидал пределы своей Столицы. Люди на площади низко склонились перед Монсеньором Бургундским... Поднявшись с колен и оправив свое платье, девочка заметила - что противный скорняк не сводит с нее глаз. Гордо подняв голову, он отвернулась.
  Едва поднявшись с коленей, как пришлось тут же опуститься в глубоком реверансе - среди толпы послышался уверенный шепот: "Герцогиня, это герцогиня".
  Сиано впервые видела герцогиню Бургундскую, которая практически никогда не посещала Дижон. Все свое время она жила со своими фрейлинами в суровом и пышном дворце Гента, потому что муж откровенно тяготился ею...
  Изабелла Гентская была племянницей несчастного безумного короля Ландарилийского, и до замужества носила фамилию Ландарилии. Но в данное время герцог Иоанн, мягко говоря, был не в ладах с Валамазским Двором, и новопосаженной Королевой Селеной. Поэтому Филипп де Шаролэ, сын герцога, который нежно и преданно любил своего отца, стал холодно относиться к своей жене, бывшей родом из корлевской семьи, враждебной умелой и хитрой политике Бургундии, стремящейся обрести независимость от Ландарилии. С тех пор Изабелла жила только для Неба и борьбы с нищетой. Она помогала всем страждущим и нуждающимся, и жители Гента просто обожали ее, и держались несколько холодно с герцогами Бургундскими из-за их несправедливого отношения к такой "нежной и доброй женщине".
  Рассмотрев кроткое лицо Изабеллы с тонкими чертами лица, отрешенное и печальное, Сиано тотчас же присоединилась к мнению жителей Гента, и подумала, что молодой герцог, Филипп де Шаролэ просто ненормальный. А за ее спиной скорняк нашептывал громким шепотом на ухо дядюшке Матье: "Жизнь нашей бедной герцогини - сплошные мучения. Слышь ты, у юного Филиппа в прошлом году сын родился, незаконнорожденный. Наша добрая дама, которая не имеет детей, и не беспричинно - ведь герцог Филипп даже не смотрит на нее, - плакала дни напролет, а ему и горя мало - спокойно провозгласил младенца Великим Бастардом Бургундии, как будто может сделать его своим наследником!"
  Сердце доброй Сиано переполнилось праведным возмущением - она хотела бы на крыльях полететь на помощь маленькой нежной герцогине, которую так жестоко обижает ее муж, жестоко и несправедливо!..
  Кстати, герцог Филипп Бургундский, граф де Шаролэ приближался, верхом на лошади и в сопровождении своего эскорта. Взгляд Филиппа плавал над головами людей на площади и ни на чем не задерживался. Каким же он казался маленькой Сиано высокомерным и отвратительным!!!
  Девочка, вновь склонившись в уважительном поклоне, подумала, что он ей глубоко несимпатичен. А, поднимаясь, она почувствовала две дрожащие руки на своей талии. Она сделала нетерпеливое движение, чтобы освободиться, подумав, что кто-то позади нее упал, и чтобы удержаться, уцепился за что попало. Но шаловливые руки поднялись выше и теперь подбирались к ее груди... Сиано издала возмущенный крик, и резко повернувшись, отстранив соседей и потеряв свой головной убор, она встретилась лицом к лицу с противным скорняком из Гента, слегка удивленного такой реакцией.
  - Ах ты!!! - воскликнула она, не в силах сдержать своего праведного негодования. И решительно набросилась с кулаками на своего обидчика. Напрасно дядюшка пытался остановить ее...
  - Племянница! Племянница! Вы сошли с ума?.. Здесь же Монсеньор... - кричал он, совершенно безуспешно.
  - Я сумасшедшая?! Ах! Вы только спросите этого гнусного типа, этого торговца тухлыми кожами, что он только что сделал! Спросите его, вряд ли он осмелится вам ответить!
  Скорняк отступал в тень, явно ища возможности раствориться в многолюдной толпе. А развеселившиеся зрители, которых несколько утомила процессия, разделились на мнения: некоторые поддерживали торговца из Гента, другие - девочку.
  - Подумаешь, - грузно басил не менее грузный толстяк. - Ужели теперь нельзя и дотронуться до талии симпатичной девицы в толпе, не вызвав скандала...
  Некая молодая женщина с круглым лицом и повелительным взглядом тут же обернулась в его сторону:
  - Хотела бы я увидеть того, кто попытается ухватить меня за талию! - вскричала она. - Девочка правильно сделала, и я точно знаю, что лично я вырву глаза тому, кто осмелится сделать это со мной!
  Выцарапать глаза - вероятно, именно то и пыталась сделать разъяренная Сиано, которую никак не мог удержать ее дядюшка. Вспыхнула хорошенькая драка, привлекшая внимание остальной публики, но ни один из противников не заметил, что пышный герцогский кортеж остановился. И поэтому все невольно вздрогнули от спокойного, холодного, но властного голоса:
  - Стража!.. Возьмите этих людей, которые мешают процессии!
  Это был сам герцог Филипп Бургундский. Остановив свою лошадь, он ждал. Тотчас же четыре лучника отделились от герцогской свиты и вклинились в толпу. Схваченная двумя стражниками, Сиано, которую так некстати оторвали от ее жертвы, и несмотря на отчаянные просьбы обезумевшего дядюшки Матье, ее поволокли к лошади Филиппа Бургундского.
  Она еще совершенно не остыла от гнева. Золотые волосы, утром так аккуратно уложенные в тугие косы, рассыпались по плечам, одно плечо было обнажено из-за того, что воротник ее очаровательного голубого платьица оторвался. Она подняла на герцога бешено горящие глаза, и их взгляд скрестились, словно остро заточенные шпаги. Филипп вздрогнул, его холодные равнодушные зрачки несколько потеплели. Сиано гордо смотрела на него, даже не подумав, что приличия ради требовалось опуститься на колени. Вокруг них воцарилась напряженная тишина, прерываемая только рыданиями бедного Матье, которому не удалось пробраться к Монсеньору из-за большого скопления народа.
  - Что случилось? - сухо спросил Филипп.
  На вопрос герцога моментально ответил один из стражников, вцепившийся в остолбеневшего от страха скорняка:
  - Ваше высочество, этот господин воспользовался толкотней, чтобы пошалить с девчонкой, да только она не поняла шутки и набросилась на него.
  Мрачный взгляд Филиппа едва скользнул по не на шутку испуганному лицу скорняка и вновь задержался на девочке, которая, презрительно сжав губы, молчала, твердо уверенная в своей правоте. Она была слишком горда, чтобы прилюдно, перед всеми оправдываться, или, что еще хуже, выражать сожаление... Она просто ждала.
  Наконец Филипп Бургундский холодно сказал, как припечатал:
  - Нарушить процессию - нешуточное дело. Уведите их, я лично займусь этим делом.
  И, наклонившись к начальнику своей охраны, рыжеволосому капитану Джолиону Арана, он проговорил ему на ухо несколько слов и отпустил. Развернув лошадь, Филипп Бургундский занял свое место в кортеже, и процессия возобновилась под священное пение, как будто ничего не случилось.
  Обстоятельства заставили капитана Арана ждать прохода кортежа, чтобы увести арестованных. Ему был дан приказ препроводить их во дворец, а для этого нужно было пресечь площадь. Все это время, пока длилось разбирательство и неспешным шагом продвигался кортеж - Матье Готерен плакал и рвал на себе волосы. Молодая горожанка, заступившаяся за Сиано, безуспешно пыталась утешить его.
  Не опуститься на колени перед самим Монсеньором! Даже не опустить глаз!!! Не трудно представить, что может сделать могущественный граф де Шаролэ с непокорной!.. Говорил же он своей упрямой племяннице, что лучше всего было на заре уехать из этого города, так нет же! Любя поддался на уговоры своей любимой племянницы, и смотрите, вот что получилось! С великим ужасом Матье представил себе катастрофические последствия. Наверное, ее, такую вспыльчивую и неосторожную, бросят за решетку, потом осудят и повесят, или даже сожгут, как ведьму. А его дом разрушат, их выгонят из пределов Бургундии, и придется ему ходить по дорогам с семьей, прося подаяние до тех пор, пока Властитель Небес не сжалится над ними и не заберет к себе...
  От столь красочно и со вкусом нарисованной картины ближайшего будущего Матье Готерену стало только хуже, теперь он рыдал не переставая.
  А Сиано, несколько поуспокоившись, сохраняла полную невозмутимость. Джолион Арана был еще молод, и внешность арестованной явно и не без оснований смущала его...
  Когда кортеж прошел, капитан раздвинул толпу и быстрыми шагами увел арестованных. Бедный Матье в слезах спешил за ними. Но во дворец его не пустили - суровая стальная решетка решительно преградила его путь. Тогда отчаявшийся Матье с горя уселся на тумбу у ворот, и слезы опять полились из его глаз ручьем - он был уверен, что теперь увидит племянницу по дороге на эшафот...
  
  К своему большому удивлению, Сиано заметила, что ее отделили от скорняка. Стражники вели незадачливого гентца взяли налево, во двор, тогда как Джолион вел пленницу к большой лестнице.
  - Вы не поведете меня в тюрьму? - спросила она.
  Капитан герцогской гвардии ничего не ответил. Лестница заканчивалась галереей, из которой через маленькую потайную дверь они вошли в роскошно обставленную комнату, потом прошли еще в одну комнатку, поменьше, увешанную гобеленами, изображавшие сцены из старинных мифов. По мановению руки капитана в стене напротив открылась дверь, искусно замаскированная гобеленом.
  - Входите, - пригласил он.
  Только теперь изумленная Сиано заметила, что весь этот путь по лестницам и комнатам капитан сопровождал ее в одиночку - вся остальная стража куда-то подевалась. На пороге комнаты, собираясь уходить, Джолион разрезал веревки, стягивающие запястья девочки и ушел. Сиано изумилась - двери не было видно и в помине - ее скрывала искусная обшивка гобелена. Со вздохом непонятного облегчения Сиано принялась изучать комнату. Это было небольшое помещение редкостного великолепия. Стены, обтянутые золотистой материей, подчеркивали значительность большой кровати, покрытой черным велюром. Между двух узких и высоких окон - большой сундук с золотой вазой, в которой стоял просто огромный букет красных роз.
  В большом зеркале она увидела свое отражение, пригляделась и ахнула. Так вот как, значит, она предстала перед монсеньором Бургундским? С распущенными золотыми волосами, в порванной одежде, с одним рукавом, второй свисал вниз бесформенной тряпкой. Да еще ее поведение чего стоит...
  Девочка поискала вокруг себя какой-нибудь предмет, кусок ткани, чтобы прикрыть плечи, и, не найдя ничего подходящего, удовлетворилась тем, что прикрыла руками наполовину обнаженную грудь.
  Она чувствовала себя ну о-очень усталой. Вздохнув, Сиано решительно взобралась на кровать и устроилась поудобнее, свернувшись калачиком и удостоверившись, что так ей удобно, и, так как ей ничего другого не оставалось (глаза немилосердно слипались), заснула.
  
  ...Вздрогнув, она проснулась, подсознательно встревоженная чьим-то присутствием. И действительно - рядом с ней, приподнявшись на локте, полулежал высокий и худой юноша. В комнате было довольно сумеречно, и поэтому девочка спросонья не сразу поняла, кто перед ней. Его высочество Филипп Бургундский собственной персоной! Он улыбнулся.
  С легким вскриком испуганная Сиано тут же собиралась соскочить с кровати, но Филипп дернул ее за руку, и она, не удержавшись, упала рядом с ним. Попятившись в угол, она со страхом смотрела на герцога.
  В те далекие времена молодых девушек рано выдавали замуж, и поэтому Сиано в свои двенадцать лет понимала довольно многое... Да и то, что Филипп Бургундский был большим поклонником женской красоты, ни для кого не было секретом...
  - Монсеньор, мне так стыдно, что я...
  - Ты так крепко спала, что я не решился разбудить тебя. Нет причин извиняться. Это была очень милая картина, - с последними словами он поднялся на ноги и подошел к окну.
  Покраснев от конфуза и заметив, что граф Шаролэ внимательно на нее смотрит, Сиано прикрылась руками, где надо и слезла с кровати.
  - А теперь поговорим немного, моя прелестная возмутительница спокойствия. Скажи мне для начала, кто ты?
  - Ваша пленница, Монсеньор.
  - Это я знаю, - усмехнулся Филипп. - А еще? Кто ты есть?
  - Ну-у... Никто. Ведь вы говорите мне "ты". Даже принц крови должен знать, что даже к дочери буржуа тоже нужно говорить "вы"...
  - Да знаешь ли ты, с кем ты разговариваешь? И как?! - возмутился он.
  - Монсеньор! - вспыхнула Сиано. - Я...
  На лице Филиппа появилась насмешливая улыбка.
  - Извините меня в таком случае, моя мадемуазель. Не соблаговолите ли вы сказать мне, кто вы такая? Я думал, что знаю всех красивых девушек этого города, но вас же я до сих пор не видел.
  - Не говорите мне такие комплименты... А в этот город я приехала с дядюшкой, на рынок тканей.
  - Откуда вы в таком случае?
  Девочка в замешательстве пробормотала:
  - Я родилась в Валамазе... - и запнулась.Валамаз?! Откуда это...
  -Валамаз?! - рявкнул герцог, и улыбка мгновенно пропала с его лица. Поставив одну ногу на угол кова-ного сундука, он присел и стал обрывать лепестки цветов, стоявших перед ними.
  - Монсеньор!!! - завопила Сиано. - Я родилась и живу в Дижоне! А Валамаз... не знаю, как это сорвалось с моих губ... Я - бургундка!..
  Филипп молчал, по-прежнему сосредоточенно обрывая лепестки роз.
  Сиано глубоко вздохнула. Ей было жаль ни в чем неповинные розы. Алые розы...
  - Вы не любите розы? Монсеньор... что вы сделаете со мной?..
  Герцог гневно дернул плечом и выбросил в окно то, что осталось от лепестков. Оставив небрежную позу, он сделал несколько шагов в сторону испуганной девочки.
  - Да я не люблю розы. Особенно красные розы... я их ненавижу. Некогда мне было сказано, что я погибну от руки Красной Розы...
  Сиано страшно удивилась этим словам. От руки красной розы?.. Но ведь у роз нет рук... Есть только острые, колючие шипы...
  - Что я с вами сделаю? Конечно, за нарушение хода столь важной процессии следовало бы как следует наказать вас, но вы и без того недовольны мною, что я боюсь и вовсе опротиветь вам. И потом... я хочу, чтобы мы стали друзьями. В конце концов, каждая девушка имеет право защищаться...
  Пристальный герцогский взгляд смущал Сиано, и, чтобы избежать его, она подошла к зеркалу, якобы посмотреться в него... Отражение Филиппа появилось в золотом овале позади нее, оно возвышалось над ней, и вдруг девочка вздрогнула - две руки обняли ее за плечи...
  Два одинаково бледных лица были заключены в зеркале. Глаза молодого графа горели странным огнем, его руки слегка подрагивали. Он наклонился еще ниже, его горячее дыхание согревало шею девочки, в то время как в зеркале его взгляд был в плену у нее.
  - Этот грубиян заслуживает смерти... Он осмелился сделать то, что я не осмеливаюсь... несмотря на все мое желание. Вы слишком красивы, и, боюсь, что вдали от вас я не буду находить себе места... Когда вы уезжаете?
  - Как только закончится процессия!.. Мы так хотели... наши мулы и вещи готовы.
  - Тогда поезжайте сегодня же вечером, чтобы к завтрашнему утру вы были как можно дальше от Ланскене. Пропуск откроет вам двери города и обеспечит беспрепятственное путешествие. Мы скоро увидимся в Дижоне.
  - Увидимся в Дижоне?.. Монсеньор! Что может сделать грозный герцог Бургундский с бедной племянницей торговца, кроме как уничтожить ее имя и лишить ее чести? - спросила она с оттенком вызова, который ударил Филиппа, как хлыст.
  Покинув плечи, его руки затерялись в душистых волнах волос...
  - Перестань, - тихо, но властно сказал он. - Тебе хорошо известно, какое впечатление ты произвела на меня, и безжалостно играешь на этом. Любовь принца не обязательно приводит к потере чести. Ты прекрасно знаешь, что я сделаю невозможное, чтобы ты стала моей. Ты не была бы дочерью женщины, если бы не умела читать желание в глазах мужчины.
  - Монсеньор! - запротестовала она в возмущении, пытаясь высвободиться, но его руки держали ее крепко. - Вы не имеете права, я всего лишь дочь ювелира... Монсеньор! Не заставляйте мне дать вам пощечину! Это будет слишком для одного дня!
  Он отпустил ее и медленно отстранился. Серые глаза глядели настороженно. Сиано испугалась было - ведь всем было известно, что такое гнев их высочеств...
  И вдруг Филипп Бургундский рассмеялся:
  - Прости меня! Я потерял голову, и признаюсь, я понимаю этого невоспитанного скорняка! Но и ты сама виновата...
  Но Сиано не могла успокоиться, что-то не давало ей внутреннего покоя, она не могла расслабиться. Что-то, что не отпускало ее сердце и говорило: дорогая, это только начало...
  Тем временем Филипп подошел к сундуку и достал из него красивый темно-зеленый плащ, и ловко накинул его на задумавшуюся девочку - она исчезла в нем полностью.
  - Ты стала еще красивее! Уходи! Убирайся, пока мои демоны немного успокоились. Но не забывай - я тебя отыщу...
  - Но зачем... - хотела она спросить его, но Филипп подтолкнул ее к замаскированной двери, которая беззвучно открылась. Блестящие доспехи стражника появились в дверном проеме. Невысказанный вопрос Сиано остался в глубине ее души...
  - Подожди, - велел граф де Шаролэ.
  - Он ушел из комнаты и вернулся несколько минут спустя с пергаментом, скрепленном печатью и протянул его своей гостье:
  - Пропуск! Уходи быстро... и, если ты хоть немного будешь вспоминать меня, я буду считать себя счастливым.
  - Я подумаю, - ответила Сиано. - И... ваша светлость отдает себе отчет в том, что оно снова говорит мне "ты"?
  Раздался молодой непринужденный смех герцога.
  - Все-таки не удержалась! Какое-то чувство заставляет говорить меня тебе "ты". В душе я надеюсь - скоро я буду иметь полное право на это...
  Опираясь рукой на дверь, он задержался еще немного. Свободной рукой герцог привлек ее к себе, и, пока девочка еще не опомнилась, легко поцеловал ее в губы, и тут же отпустил.
  - Мне так этого хотелось, - произнес он. - А теперь иди.
  Сиано молча вышла, проскользнула мимо стражника, который должен был отвести ее к дядюшке. И еще раз Филипп задержал ее.
  - Тебя ведь зовут Сиано Лёгуа?
  - Сиано, Сиано Лёгуа, - кивнула девочка, сделала почтительный реверанс и вышла из комнаты. Ни разу она не оглянулась на того, кто, улыбаясь, смотрел ей вслед.
  Впервые в своей жизни Филипп Бургундский выпустил из своих рук невредимой желанную девушку, но Сиано даже не подозревала о своей исключительности.
  Сиано Лёгуа... О да, ты действительно была права, упомянув про Валамаз. Твоя кровь с возрастом все явственнее и явственнее будет давать знать о себе... но я позабочусь, чтобы к тому времени ты была крепко связана с Бургундией...
  
  На площадке Сиано встретил капитан Джолион Арана. Он заговорил, стараясь не смотреть на девочку:
  - Я получил приказ проводить вас к дяде, и затем проследить, что вы выехали из Ланскене без затруднений.
  Девочка улыбнулась ему из-под капюшона, чем заставила капитана покраснеть до корней волос.
  - Какой ужас! Вам, случайно, не поручили сопровождать нас до Дижона?
  -Увы, нет!... - начал было Джолион, но потом, радостно вскрикнув, он спросил. - Что? Вы едете в Дижон? Вы там живете?
  - Ну да.
  - В таком случае мы еще увидимся! Я тоже из Бургундии, из настоящей... - добавил он с гордостью. Но девочка не ответила.
  
  Матье Готерен, пристроившийся у потухшего камина, безудержно плакал на глазах у подозрительно смотревшего на него хозяина гостиницы и отливал из кружки пиво. Что-де он скажет ее родителям? Что скажет своей сестре, Алеине?..
  Победное возвращение племянницы удивило его. Он ожидал солдат, судей в черных мантиях, палача, наконец... А явилась его любимая племянница, веселая, смеющаяся, одетая как принцесса в плащ, стоимость которого была тут же оценена хорошо наметанным глазом. Вдобавок ко всему разодетый офицер герцога сопровождал девочку, как хорошо выдрессированный пес.
  
  В Бургундии все знали, насколько герцог Филипп был чувствителен к женской красоте. Крепко задумался Матье Готерен. Очевидно, что герцог и его племянница заключили мир. оставалось только узнать, куда приведет этот мир, и, поднимая спавших слуг, Матье дал себе честное слово смотреть во все глаза. Он был из тех людей, в чьих глазах незаконнорожденный ребенок, будь он даже от короля - вовсе не подарок с Неба.
  Мулы неспеша шагали по пыльным дорогам. До Дижона было еще далеко...
  
  DIES IRAE
  ...Двадцать здоровяков подхватили таран из гигантского ствола дуба, взятого на ближайшей стройке. Они отступали на несколько шагов, дружно разбегались и ударяли тараном в окованные железом ворота Королевской Резиденции...
   ...Там, вверху, разливалось блаженство весеннего дня: тёплое солнце играло лучами на стенах домов, расцвечивая их, мелькали быстрые тени ласточек... а внизу лилась кровь, изрыгался гнев, сотни ног поднимали удушающие облака пыли...
   ...Они сидели на каменной скамейке у узкого, сырого и темного прохода. С этого места открывался хороший обзор. Горячка, охватившая Дижон, разбросала их родителей по разным местам. А дети, пользуясь отсутствием родителей, рано утром вышли из дома... И теперь они не узнавали свой город в этом раскаленном добела муравейнике, где ярость и резня вспыхивали на каждом перекрестке из-за неудачно оброненного куплета или при виде противника, из-за брошенного неосторожного слова...
   До сегодняшнего дня девочка никогда не принимала участия в вылазках Ландри далее подъёмных мостов, или жутких улочек Большой скотобойни. Именно Ландри пришла на ум идея привести свою подружку к Королевской Резиденции - Гюйэннский особняк в эту пятницу, утром 27 апреля *** года, в день, который позже назовут "DIES IRAE"...
   - Пойдем,- сказал он своей спутнице,- Кабош поклялся, что сегодня он войдет в Королевский Дом, чтобы вытащить оттуда негодных советников Королевы... Мы пойдем во дворец вслед за ними...
   Кабош! Иначе - Симон Кабош, живодер с Большой скотобойни. Это он поднял народные массы против призрачной власти несчастной Королевы... Это было тяжелое время для Луны... Семь лет тому назад, после убийства герцога Орреанского Иоанном (Жаном) Бесстрашным, герцогом Бургундским, сумасшедший король вверг страну (и планету тоже) в состояние анархии. Не обращая внимания на опасность возврата общего врага Андийца, сторонники принцев Арманьяка и Бургундии по всей Луне и далеко за её пределами принялись беспощадно уничтожать друг друга. Между тем арманьяки окружили город преданный Жану Бургундскому. Используя корпорацию богатых мясников, Жан Бесстрашный дирижирует событиями. Формально власть принадлежит Королевскому Совету, явно не поспевающим за происходящим. На деле же властелином Дижона является Кабош-живодер, к-му благоволит и которого направляет тощий ректор Университета Пиере Кошон. Они возглавляют бунтарей, окруживших Королевский дворец...
   ...Наконец, ворота поддались...
   - Вперед!!!- выкрикнул Кабош, - вместе со мной!
  - Да здравствует Кабош!!!- крикнул Ландри, вторя Кабошу.
   Девочка посмотрела на него с явным раздражением.
   - Не ори: "Да здравствует Кабош!", иначе я уйду.
   - Почему же? - искренне удивился Ландри. - Он - великий человек!
   - Нет!!! Он животное! Мой отец его ненавидит. Я боюсь его, он противный!
   - Противный?! - Ландри удивился ещё больше. - Какое это имеет значение? Я нахожу, что Кабош великолепен!
   Разъяренная девчонка топнула ногой.
   - А я не нахожу!!! Если бы ты видел его вчера вечером, когда он орал и угрожал папе, ты бы тоже не нашел никакого великолепия!
   - Угрожал мэтру Лёгуа?! Но почему?...
   И девочка рассказала ему следующее...
  
  
   Накануне ночью Кабош пришел к ним домой с Кошоном и кузеном Гийомом Лёгуа, богатым мясником с улицы Анфер.
   Три главаря дижонского восстания явились с определенными намерениями в дом ювелира: добиться согласия Гоше Лёгуа на присоединение к их движению. Гоше Лёгуа был одним самых уважаемых горожан Столицы; к его мнению многие прислушивались. Из-за физического отвращения к насилию и кровопролитию он, сын мясника, вышел из корпорации, ушел из родного дома, чтобы поступить в ученики к ювелиру, порвав, таким образом с семейством Лёгуа. Гордое семейство Лёгуа, неспособное понять его "деликатную" душу, навсегда вычеркнуло отступника из своих рядов.
   Постепенно талант Гоше Лёгуа принес достаток в дом на Мосту Менял. Слава Гоше Лёгуа росла в Дижоне, и его поддержка была не лишней для мятежников. Но они натолкнулись на решительный отказ со стороны Гоше.
   - Я верен Королеве и я не пошлю своих людей к Королевской Резиденции.
   - Твоя Королева - ничто, а её окружение состоит из предателей! - взорвался Гийом Лёгуа. - Настоящий король - герцог Бургундский! Кроме него, нас никто не спасет!
   Гоше не поколебало угрожающее лицо мясника.
   - Когда герцог Бургундский примет святое помазание, я склоню перед ним свое колено и назову его своим королем. Но пока я признаю своей госпожой Королеву Селену, сестру нашего несчастного короля Карла Безумного.
   Эти простые слова привели троицу в ярость. Все начали кричать в один голос, напугав девочку, которая сидела у очага.
   Но Гоше Лёгуа был непреклонен.
   - Вы не заставите меня идти против совести. Я не арманьяк, я просто верноподданный Королевы, и служу ей. Я не подниму свое оружие против неё!
   Девочка вздрогнула, заметив, что Кошон отделился от них и приближается к ней.
   Отвесив ей церемонный поклон, Кошон начал:
   - Дорогая герцогиня Бургундская...
   - Я не герцогиня Бургундская, - вспыхнув, холодно перебила его девочка.
   - Но вы скоро будете ею, - невозмутимо продолжал Кошон,- Почему бы вам не убедить отца присоединиться к нам?
   - Я этого не сделаю! То, что он делает, он делает правильно...
   В этот момент Гоше Лёгуа схватил его за шиворот, чтобы вышвырнуть его из дома.
   - Вон отсюда!!! - раздался возмущенный голос.- Убирайтесь!!!
   Выходя вслед за Гийомом Лёгуа, Кабош хладнокровно сказал:
   - Утро вечера мудренее. И ты, Гоше Лёгуа, я надеюсь, услышишь голос благоразумия.
   Кошон обернулся в дверях:
   - А ты никогда не думал, к чему это может привести? Ведь твою дочь любит Филипп... Ты мог бы...
   - Вон отсюда!!!
   Кошон лишь пожал плечами и вышел.
   Захлопнув за ними дверь, Гоше Лёгуа устало вздохнул. Девочка взглянула в глаза отцу и тихо произнесла:
   - Этого никогда не будет.
   - Я знаю, дочка.
  
  
   Сидя на камне, Ландри, не перебивая, слушал девочку. Этот рассказ заставил его задуматься. Ландри обожал Кабоша, но и мнение Гоше Лёгуа имело в его глазах вес. К тому же ему не нравились угрозы, высказанные против обитателей Моста Менял.
   Внизу, на площади, уже никого не было. Все остальные были в саду Королевской Резиденции.
   - Ты идешь? Они уже вошли...
   Девочка сделала шаг назад. Её темные глаза с ужасом смотрели на выломанные ворота. Она покачала головой.
   - У меня пропало желание...- сказала она тихим голосом.
   - Перестань говорить глупости! Чего ты боишься? Ведь ты же теперь знатная дама и тебе это ничем не грозит...
   - Хорошо! - воскликнула девочка и спрыгнула вниз, чтобы не слушать дальнейших словоиз-лияний Ландри. Мальчик последовал за ней.
   Проходы и лестницы дворца де Гюйэннь были полны людей. Все было разбито, разрушено и разграблено... Благодаря своей ловкости и подвижности Ландри и его подружка без приключений пробрались на второй этаж. Они очутились вместе с другими мятежниками в большой комнате, в которой стоял шум и раздавались неясные выкрики. Комната показалась девочке просто великолепной. Даже владения герцогов Бургундских выглядели не так красиво...
   Глаза девочки блестели, рассматривая все эти вещи, но ей не хотелось надолго здесь задерживаться. Сцена, в которой все эти декорации служили обрамлением, была достаточно драматичной. В двух персонажах перед камином, девочка узнала герцога Бургундского и его сына, Филиппа де Шаролэ, которого она часто видела... Но никогда раньше она не видела так близко грозного Жана Бесстрашного. В этом человеке было что-то неотвратимое, как судьба...
   Совсем иначе, нежели его отец, выглядел граф Филипп де Шаролэ. В свои 17 лет он был высоким, худым, светловолосым юношей с гордой осанкой, тонкими чертами лица, одетый во все зеленое с серебром, он держался слегка позади своего отца, сохраняя почтительную позу.
   Заметив девочку в темно-зеленом плаще, Филипп сделал ей повелительный жест рукой, и она нехотя подошла к нему.
   - Что ты здесь делаешь? И в каком ты виде?- прошептал он ей, и девочка грустно улыбнулась. Как объяснить ему, что этот день совсем не такой, как прочие... Что она просто боится... Смутное предчувствие чего-то неотвратимого тревожило её детскую душу.
   ...В глаза бросался контраст между явной безучастностью двух Бургундцев и напором мятежников. Суматоха достигла своего предела. Мятежники захватили пленных, связали и тащили их на улицу. Двое мятежников набросились на молодого юношу лет 16-17, который безуспешно защищал своим телом молоденькую девушку в богатом одеянии зеленого цвета. Девочка с изумлением узнала её. Младшая из "бургундских сестер", как их прозвали, Бланка Бургундская или просто Бланшетт, очаровательная, зеленоволосая, с совсем детским лицом. Она уцепилась за юношу, умоляя его не оставлять её. Но юноша, выхватив меч из ножен, молниеносно отскочил, двумя точными выпадами проткнул нападающих и потом направил клинок на Жана Неустрашимого.
   - Какой вы низкий человек, если дозволяете оскорблять на ваших глазах свою родную дочь! Мятеж организован по вашему наущению, и Маргарита заманила меня сюда! Но будьте уверены, Монсальви об этом вспомнит, и это вам дорого обойдется!
   Герцог не шелохнулся и только пожал плечами. К ужасу онемевшей от своей беспомощности девочки, юноша был схвачен. Упав на кровать, молодая герцогиня Бургундская безутешно разрыдалась.
   - Спасите его, мой отец!!! Умоляю вас!!! Не его...не Аллана, это мой друг...
   Но герцог равнодушно развел руками, что вызвало возмущенный крик девочки. Бланка вызывала у нее симпатии, и она очень хотела бы ей помочь. Этот герцог, который не хотел помочь своей плачущей дочери, должен действительно быть плохим человеком...
   Граф де Шаролэ стал бледным, как мел. Но он тоже был равнодушен к судьбе Аллана... Кабош и его приспешники схватили молодого пленника, но одним рывком юноша оттолкнул их. Девочка вскрикнула, но ее никто не услышал.
   Юноша выглядел для своих лет хорошо развитым и сильным. Его звали Аллан де Монсальви. Мясники в замешательстве отступили, а Аллан бросился к герцогу Бургундскому и встал перед ним. Его гневный голос перекрыл шум.
   - Ты просто трус, герцог Бургундский, вероломный предатель Королевы, ты осквернил её дом и я считаю тебя недостойным носить золотые шпоры рыцаря...
   Опомнившиеся мясники захотели поставить пленника на колени перед тем, кого он только что оскорбил, но Аллан ловко отбивался и мятежники вновь отступили. Аллан снова подошел к Жану Бесстрашному, как будто намереваясь сказать что-то ещё. Герцог с перекошенным лицом открыл рот, но не успел заговорить... Все увидели, как он побледнел, поднеся руку к своему лицу, в которое плюнул Аллан де Монсальви... Девочка и Бланка одновременно поняли, что молодой человек пописал себе смертный приговор...
   - Уведите его! - приказал герцог Жан. - И делайте с ним что хотите. Он ваш. А остальных отправьте в мой замок.
   Молодая герцогиня по-прежнему рыдала, не отвечая на утешения своего брата, Филиппа Шаролэ.
   - Я вас никогда не прощу!... Никогда!!!- всхлипывала она.
   Девочка осторожно приблизилась к ним, в то время как довольные мятежники тащили пленника к лестнице. Она прикоснулась к плечу Филиппа Бургундского и прошептала:
   - Что... Что они с ним сделают?..
   - Быстренько повесят, я надеюсь! Большего он не заслуживает, этот арманьяк. Ты видела? Он посмел плюнуть в лицо моему отцу...
   Девочка покраснела до кончиков волос.
   - Спаси его!
   - Ты что, с ума сошла?! Этого арманьяка?
   - Спаси его!!! Ты можешь это!
   - Но не хочу. Пойми же - он же арманьяк, а ты настоящая бургундка.
   - Спаси его!- на глаза девочки навернулись крупные слезы. - Или же... Я брошу все! Прошу тебя!!!
   - Что - всё?
   - Всё!!! Тебя, Бургундию... и все!
   - Не говори глупостей. Немного позже ты поймешь, что ты только что сказала. Но я не буду заострять внимание на этих словах. Ты просто устала... Успокойся. Это просто война... и ты должна понимать, что это значит - оскорбить герцогов Бургундских...
   Девочка, внезапно разозлившись, вспыхнула:
   - Ты мне противен, Филипп Бургундский! Я ухожу!!!
   Прежде чем удивленный Филипп пришел в себя, девочка выбежала и скрылась в толпе. Она не могла объяснить себе, что происходит в ее душе... Никогда ранее она не видела Аллана де Монсальви... ещё час назад она не знала его имени... но у нее было такое ощущение, что это имя она всегда знала... Монсальви...
   Никогда прежде она не противоречила желаниям и приказам герцогов Бургундских, понимая, что они ее властелины... Она, подданная герцогства, обязана была подчиняться... И, как она знала, никто еще в Бургундии не осмеливался противоречить всемогущим герцогам... потому что знали, что в их власти заставить своих людей подчиниться любым приказам... Как так получилось, что обычная бургундская девочка смогла настаивать на своем желании?.. Раньше, когда ее заставили быть одной из фрейлин Бланшетт, она не могла полно и ясно выразить свое нежелание...А теперь...
   Но девочка, пробираясь по переполненными лестницам и коридорам, не обращая внимания на то, что её постоянно толкали, мало задумывалась о своем порыве. Гораздо больше ее занимали мысли о судьбе несчастного пленника, сторонника Королевы... Все произошло как внезапный удар - загадочные невидимые нити навсегда связали молодого арманьяка с дочерью ювелира...
   Девочка твердо знала лишь одно - она пойдет за пленником, что бы ни случилось. С руками, связанными за спиной, гордо поднятой головой, холодными пронзительно голубыми глазами и презрительно сложенными губами, ведомый мясниками, он выглядел ангелом в руках нечестивцев. Аллан...
   Сильная рука, положенная на плечо, остановила ее.
   - Наконец-то я нашел тебя! - крикнул Ландри. - Я больше не буду брать тебя с собой! Так и знай!
   Вытирая слезы, она посмотрела на своего приятеля.
   - Помоги мне, умоляю!.. Помоги мне...Ландри, помоги мне спасти его!...
   - Что?.. Но... кого?
   - Этого мальчика!
   - Что-о?! Помочь арманьяку, которого Кабош хочет повесить?
   - Да... Его...
   - Но... Бургундский Филипп...
   - Ландри, пойми меня, я ушла... он...
   - Сиано... не плачь... Это чистое безумие...
   - Я бросила его...я ушла... и, в общем, спаси его!!!
   - Т-ты... Ушла от герцога Филиппа?!
   - Да. Он не хочет спасти Аллана.
   - Сиано, пойми же ты - он могущественный властелин, Бургундец! А ты...
   - А мне противно все это! Я не знаю, какие у него планы, но мне все это уже надоело!!! Но я понимаю, что разделяет простую дочь ремесленника от Хозяина Бургундии! Пойми, Ландри, там ужасно!... И... и... не знаешь, кто действительно твой друг, а кто просто подлизывается! Я не знаю, чего на самом деле хотел Филипп, когда ввел меня в Бургундский Дом, но... я никогда не хотела быть одной из этого Дома... Я всего лишь девчонка с Моста Менял!!!
   - Нет... - Ландри потрясенно смотрел на Сиано.- Нет. Ты не простая девочка... Разве ты не знаешь, что никто не может идти против воли герцогов...
   - Он... Он... Ландри, я ушла оттуда, я бросила все... Я хочу свободы...Хочу быть свободной! Пойми!..
   - Ты... протестуешь против воли герцогов...Сиано!.. Ты... ты действительно...
   - Да!!!- терпение Сиано кончилось. - Ландри, разве ты не понимаешь, что это несправедливо! Королева еле сводит концы, Орреанский Дом требует мщения, а...
   - Ты что, не хочешь быть бургундкой?..
   - Она не права... Я хочу уехать отсюда... и не возвращаться...
   - Но придется...Сиано, ты же знаешь гнев герцогов Бургундских...Они тебе этих слов не простят! Они могущественны... и владеют магией... А ты ... Ты бросила им вызов! Неужели ты не понимаешь, что может быть дальше?...
   - Меня это не волнует, меня волнует Аллан!
   - Но какое тебе дело до него? Ведь ты его даже не знаешь!..
   - Я его не знаю, это верно, - Сиано вздохнула.- Но я не хочу, чтобы он умер. Монфокон... Ты знаешь, что это такое?
   - А ты знаешь, что Филипп может и тебя отправить туда же?
   - Нет. На это он не пойдет.
   - Откуда в тебе такая уверенность?!
   - Я знаю... Ландри, спаси этого мальчика!!!
   - Но почему?!- вот этого-то Ландри никак не мог взять в толк.- Он ведь нам никто?
   - Ландри... Пожалуйста...
   - Почему для тебя так важна его жизнь?
   - Я не знаю, - просто призналась Сиано.- Но, если его убьют, мне будет очень больно. Я буду много и долго плакать.
   Ландри почесал затылок. Меньше всего он хотел, чтобы его маленькая подружка не плакала. Нужно было понять и взвесить три коротких слова, так легко слетевших с губ его маленькой подружки: "Спаси этого пленного!" Легко сказать... Это означало вырвать его из лап отряда лучников, отнять его у Кабоша, который мог одним ударом оглушить и Ландри и Сиано. К тому же, даже если бы им и удалось это сделать, надо было спрятать молодого человека во взбунтовавшемся городе, укрыть его от поисков. Затем вывезти его из Дижона через закрытые цепями ворота Столицы, мимо заслонов вооруженных людей, избежать преследования и предательства... Ландри припомнил то, что сказала ему Сиано. Бросить будущего герцога Филиппа Бургундского ради этого арманьяка...
   Но что могут сделать двое детей против этой толпы, словно безумной в этот сумасшедший день?... Ландри посмотрел на Сиано.
   - Пойдем за ними!- упорствовала девочка.- Там будет видно!..
   - Ладно, - вздохнул Ландри, беря её за руку.- Но не надо на меня обижаться, если нам ничего не удастся сделать.
   - Ты попробуешь? Да?!- темные глаза засияли.
   - Да, - кивнул Ландри.- Но учти, больше я тебя с собой брать не буду, иначе в следующий раз ты попросишь меня взять Астилию... в одиночку!
   У Сиано мгновенно высохли слезы и она благодарно улыбнулась Ландри.
  
   Вот уже некоторое время она следовала за процессией, ведущей пленника к северо-восточной окраине города, к Монфокону... Монфокон... Страшное место. При мысли об этом на душе Сиано стало тревожно, но она поспешно отогнала неприятные воспоминания. Сейчас надо быть спокойной и ждать сигнала от Ландри. А она ведь даже толком не знает, что он придумал... Следуя его совету, она была здесь.
   А Ландри ещё не было...
   Неожиданно откуда-то донесся пронзительный визг, противный и протяжный. Девочка вздрогнула, но тут же поняла, что это свинья, к хвосту которой была привязана горящая пакля. А вот ещё две...
   В наступившей суматохе Сиано не сразу поняла, что к чему, но увидев Ландри, перерезавшего веревки Аллану и убегающего с освобожденным пленником в сторону мрачного переулка, она не раздумывая бросилась за ними.
   Довольно долго они бежали по темным незнакомым улочкам, избегая оживленных больших улиц, и наконец остановились. Все тяжело дышали, особенно трудно пришлось Аллану - ведь он бежал со связанными сзади руками. Начался противный мелкий дождик, вскоре перешедший в сильный ливень.
   - Это к лучшему, - пробормотал Ландри, развязывая руки Аллану, и улыбнувшись счастливой девочке.
   Потирая онемевшие руки, Аллан спросил:
   - Кто вы такие? Зачем вы это сделали? Вы должны были подумать и о ваших семьях, раз не дорожите собственными жизнями.
   - Нам показалось, что рано ещё вам болтаться на веревке. Вот и сделали это. Я - Ландри Пигасс, а это - Сиано Лёгуа. Мы живем на Мосту Менял, а наши отцы занимаются ювелирным делом.
   - Вы вырвали меня из рук этих людей... Но что будет дальше? Вы об этом подумали? Вы подумали, чем вы рискуете, а также ваши родные?
  - Кто много думает, тот ничего не делает. Неподалеку от Роны стоит лагерем Монсеньор д'Арманьяк...
   - Я оттуда, - кивнул Аллан.
   - Я думаю, что лучше всего вам спрятаться у нас в погребе, - вмешалась Сиано, глядя на Монсальви. - До темноты. А ночью Ландри приплывет на лодке к погребу, там есть окно, и... вы сможете добраться до лагеря Арманьяка...
   - Понимаю,- улыбнулся Аллан.
   - Хорошо, - согласился и Ландри.- Но только вот как добраться до Моста Менял?
   - Я помогу вам! - раздался чей-то голос сверху.
  
  
   От неожиданности все трое вздрогнули. Откуда-то сверху спрыгнуло странное маленькое существо в не менее странном плаще, к которому были пришиты ракушки и который был ему явно великоватым.
   - Я - Барнабе-Ракушешник,- представился он, поклонившись изумленной троице.- Я стою за Королеву, и помогу вам. Но прежде всего мне бы хотелось знать, в своем ли уме эти дети, сумевшие вырвать юного арманьяка из рук обезумевших бургиньонов? И подумали ли они о последствиях?..
   - Мы сделали это!- с отчаянием воскликнула Сиано. Но она не договорила. Со странным выражением на лице Барнабе уставился на нее
   - Любимица герцога Филиппа... - пробормотал он.
   - Не может быть!!! Она же...- воскликнул Аллан и запнулся.
   Аллан де Монсальви смотрел на Сиано пристальным взглядом, в котором смешалось недоверие и изумление. От этого взгляда ей стало как-то не по себе. Девочка залилась краской. Ситуацию выручил Ландри.
   - Надо что-то делать!
   - Ах, да, - опомнился Барнабе.- Вот что, красавец, одевай-ка мой выходной костюм, думаю, он тебе будет в самый раз, - заявил он, протягивая свой плащ Аллану, который послушно натянул его на себя.
   - Обувь у тебя достаточно грязная, - продолжал Барнабе, поправляя капюшон Аллану. - Я проведу вас безопасным путем до Моста, а с тамошней стражей будете разбираться сами. Мне на глаза им лучше не попадаться,- и, с насмешливой улыбкой взглянув на Монсальви, он прошел вперед.
   Троица последовала за ним.
  
  
   По-прежнему шел сильный дождь...
   У Моста Менял Ракушечник попрощался с детьми и исчез, пожелав им удачи. Сиано с опаской глядела на цепи, перегораживающие проход к дому и взглянула на Ландри.
   - Делать нечего, - вздохнул тот, и обратившись к Монсальви, сказал:
   - Вам лучше молчать. Ваш выговор с головой выдаст вас. Говорить буду я.
   Аллан задумчиво кивнул.
   Они подошли к цепи и остановились.
   - Эй, вы!!!- крикнул Ландри, обращаясь к сторожевой будке.
   Оттуда вышел стражник. Он был весьма недоволен, и девочка оробела. А вдруг...
   - Кто такие будете?- угрюмо спросил стражник, хмуро глядя на них.
   - Я- Ландри Пигасс, а это Сиано, графиня Геннегау. Пропустите нас на Мост. Мы там живем.
   - А это кто таков будет? - стражник указал на Аллана.
   - Мой кузен, Перине Пигасс, только вернулся из Галиции,- у Ландри уже был готов ответ на столь щекотливый вопрос.
   - А сам-то он чего не отвечает, немой, что ли?
   - Обет дал, когда на него разбойники напали. Поклялся год молчать.
   Обет в те времена был делом довольно привычным, и стражника он не удивил. К тому же ему было неприятно стоять под проливным дождем, и он достал ключи...
  
  
   Повернувшись, Марион взглянула на Сиано так, как будто та явилась с другого света. Мокрая с головы до ног, в грязном разорванном платье, девочка имела вид человека, только что выбравшегося из сточной канавы.
   Увидев, что в доме никого нет, кроме служанки Марион, Сиано воспрянула духом, улыбнулась ей и спросила:
   - А где родители?
   - Лучше скажи мне, откуда ты явилась в таком виде,- выговорила наконец Марион, выйдя из оцепенения. - Тебя давно ищут!
   - Кто меня ищет? - равнодушно спросила девочка.
   - Люди молодого герцога. По-моему, Монсеньор сильно разгневан...
   - Пусть... Потерпит, с него не убудет...
   - Да ты думаешь, что говоришь?!
   - Я устала. И меньше всего сейчас я хочу его видеть. Я буду ночевать дома.
   - Он великий герцог...
   - Это его проблемы. Я не просила его вводить меня в Бургундский Дом... Ты же сама знаешь, как он меня заставил...
   - Что у тебя в голове?! С виду бургундка...
   - А теперь... я начинаю понимать Орреанский Дом...Понимаю, почему он...
   - Да что ты говоришь!...
   - Марион, я ушла оттуда...
   - Ушла?.. Сама, что ли?.. Раз Монсеньор волнуется и повелел...
   Сиано кивнула, выжимая свои волосы.
   Марион поставила на стол тарелку с рагу и продолжала этот неприятный для Сиано разговор.
   -Уж и не знаю, что и думать! Уйти самой!.. По-моему, ты слишком долго испытывала терпение его высочества...Смотри, когда-нибудь это выведет его из себя...
   Взяв ложку, девочка только и ответила:
   - Это он меня вывел из себя...
   - Ты уже не маленькая и должна прекрасно понимать, что между вами очень большая разница в общественном положении! Он...
   - Он очень сильно обидел меня, и я не могу простить этого!..
   - Филипп почти что герцог, он - граф де Шаролэ, а ты и сама прекрасно знаешь, как обширны и богаты земли Шаролэ...
   - Марион, ты о чем?.. Ты же знаешь, земли Шаролэ мне не принадлежат.
   - Но зато тебе принадлежат земли Геннегау!.. граф де Шаролэ заботится о тебе, дал тебе земли и титул Геннегау, выполняет все твои капризы и желания. Он дает тебе все!.. А ты так неуважительно отзываешься о нем!.. Обиделась она!.. Подумаешь! Ведь...
   Сиано, перестав прокладывать бесчисленные лабиринты в рисовой каше - у нее во время этого неприятного разговора со служанкой напрочь выветрились все остатки аппетита -- тихо сказала:
   - Это все было ненастоящее... А то, чего мне действительно хотелось - вернуться домой и жить как все, граф де Шаролэ никогда не даст мне, он сам так сказал. Теперь у меня появилось другое желание, но Шаролэ сказал, что это все неисполнимо. Он сказал, что этого желания тоже не исполнит. Я обиделась. И теперь я здесь, дома, и он больше не заставит меня вернуться в Бургундский Дом. Я туда больше никогда не вернусь. Можешь передать это очередному посланнику графа.
   - Сиано, это непозволительно так говорить о Монсеньоре!.. Это..
   - Где мама с папой? - резко спросила девочка, отложив ложку. - Ты мне так и не ответила на мой вопрос.
   - Мэтр Лёгуа в Пре-о-Клер, там какое-то совещание, а госпожа Лёгуа - у мадам Пигасс, которая сейчас рожает.
   Лицо девочки просияло:
   - Правда?.. Вот Ландри обрадуется!..
   - Сколько раз тебе говорили, - вновь заворчала Марион. - Не водись ты больше с этим мальчишкой из простых, этот шалопай не доведет тебя до добра...
   - Марион, сколько раз тебе повторять, Ландри Пигасс - мой друг!.. Настоящий друг!
  
   ...Если все будет хорошо, то они вернутся к утру, и, значит, ничто не помешает Аллану де Монсальви бежать из взбудораженного Города...
   ...Сиано по-прежнему сидела за кухонным столом, думая об Аллане. Она знала, что Ландри сделал все как следует, Аллан сейчас сидит в погребе Лёгуа, Марион во время перепалки с молодой госпожой ничего не заподозрила... Остается сейчас всего лишь дождаться полуночи, тогда на лодчонке, "одолженной" у рыбаков, приплывет Ландри, и Аллан через окно переберется наружу и сядет в лодку, а там Ландри поведет лодчонку вверх по течению, к равнине Экзайль, туда, где лагерем обосновался монсеньор д,Арманьяк... А сейчас надо дождаться полуночи, тихонько проскользнуть вниз, в кухню, в погреб... чтоб попрощаться с этим юношей...
   Увидятся ли они снова?.. И вспомнит ли тогда этот юноша, дворянин, простую девчонку, что некогда спасла ему жизнь во время этого безумия?..
   На часах пробило девять...
   - Госпожа Сиано, - окликнула ее Марион. Она, одетая, стояла у входной двери. - Я сбегаю к Пигассам, сообщу госпоже Лёгуа, что ты вернулась домой и будешь здесь ночевать, а заодно посмотрю, нужна ли мадам Пигасс моя помощь. Всяко ведь бывает...
   - Иди, - девочка с просиявшим лицом увидела, как хлопнула дверь...
  
  
   Сиано открыла люк погреба и вгляделась в темноту. Аллана нигде не было видно. Сердце ее похолодело - неужели у Ландри ничего не получилось?.. Она тихо позвала:
   - Аллан, где вы? Это я, Сиано...
   - Здесь, за поленницей.
   Сиано, облегченно вздохнув, стала спускаться вниз по лестнице. Подойдя к юноше, она протянула ему поднос с едой:
   - Вы, должно быть, голодны, - тихо произнесла она. - Вот, вам необходимо подкрепить-
  ся. Сейчас дома никого нет. Если все будет хорошо, вы без затруднений покинете Дижон.
   Аллан тепло улыбнулся, и от этой улыбки девочка просияла.
   - Вкусно пахнет. Я действительно очень проголодался...
   Набросившись на баранину, он рассказывал:
   - Я до сих пор поверить не могу, что мне так повезло!.. Совсем недавно, когда меня вели на виселицу, я думал, что пришел мой последний час, и уже был готов распрощаться с жизнью. Я мысленно попрощался со всеми... И вот вы и ваш друг... Как это удивительно!..
   - Но... Вы довольны, не правда ли, что вы здесь?..
   - Я счел бы себя самым неблагодарным человеком, если бы не был доволен,- сказал он.
   - Тогда... съешьте немного меда. Вы совсем его не попробовали... И... можете сказать, о чем вы думали... У вас были такие грустные глаза...
   - Малышка с золотыми волосами... Я видел тебя там, во дворце... И я никак не мог понять, как такой ангел оказался в Бургундском Доме...
   - Это было год назад, - тихо произнесла девочка. - Против моей воли...
   Убрав руку, Аллан де Монсальви задумчиво смотрел куда-то вдаль.
   - Из-за Филиппа? - неожиданно спросил он.
   Сиано просто кивнула.
   - Так, значит, ты и есть та самая девочка, на которой, как говорили, собирается жениться герцог после смерти своей жены? Изабеллы, кажется?
   - Изабелла, - равнодушно подтвердила девочка. - Я слышала, как об этом шептались по углам..
   - И... как ты к этому относишься?..
   - Мне было все равно... до сегодняшнего дня.
   - До сегодняшнего дня? - удивился Аллан. - Почему?
   Сиано в замешательстве взглянула на него. И решилась:
   - Из-за вас!
   - Из-за меня???
   Некоторое время они молчали. Потом девочка тихо попросила:
   - Расскажите мне о себе... Вы почему-то такой грустный...
   - О себе? Что рассказывать? А если меня здесь застанут?..
   - Нет. Дома никого нет. Если все будет хорошо, то домашние вернутся к утру.
   - Поня-ятно... - протянул Аллан. - Зовут меня Аллан де Монсальви, сеньор де Шатэньере, и родился я на Рейкино...
   - Рейкино?.. - удивилась Сиано.
   - Да. Это такая планета, населенная далеко отсюда... Очень далеко... И, когда меня вели к Монфокону, я думал о своих родных местах. Гористая, прекрасная местность - Овернь. Я родился в Оверни... Милая моя Овернь... - с этими словами он замолчал, задумавшись о чем-то своем...
   Сиано не мешала его воспоминаниям...
   - И вот, когда меня вели, я думал обо всем этом, - продолжал Аллан. - Я думал о том, что никогда больше не увижу серебристое плато, горные пейзажи, повсюду белые и красные розы... О том, что никогда не вернусь туда...
   - Но теперь вы знаете, что вернетесь! - воскликнула девочка.
   - Да, знаю... Но все-таки я думаю иначе... что-то говорит мне о том, что я больше никогда не увижу свою родную Шатеньрэ.
   - Бросьте свои глупые мысли! Вы просто очень устали, и поэтому так думаете. Возьмите лучше кусок этого пирога, вы его еще не пробовали.
   Аллан послушно взял пирог из руки девочки и продолжал:
   - Два года назад я стал оруженосцем монсеньора Бастарда Орреанского. Тогда я и покинул в первый раз Рейкино, - с этими словами он вновь закрыл глаза. Сиано не сводила с него глаз. Пожалуй, ради этих минут и стоило насмерть поссориться с Филиппом Бургундским. Хотя... Кто знает, что будет дальше с ней. Герцог Филипп, прозванный Добрым, мог иметь и тяжелую руку... Но об этом девочке не хотелось думать. Как-нибудь потом...
   Открыв глаза, Аллан де Монсальви произнес:
   - Вспоминаю свою мать, брата...
   - У вас есть брат? - вздрогнула девочка.
   - Да, - улыбнулся Аллан, взглянув на Сиано. - О, он будет прекрасным воином. Совсем скоро он должен будет поступить на службу к юному Бастарду Орреанскому.
   - Ваш брат... - нерешительно начала девочка. - Он... Он такой же красивый, как и вы?.. - выпалив все это, она зарделась.
   Грустные глаза Аллана просветлели.
   - И не сравнить! Гораздо красивее!.. О, я очень люблю Мишеля! Правда, характер у него не сахар... Он на два года младше меня... - неожиданно Аллан замолк, прислушиваясь.
   - И... что дальше?.. - осторожно напомнила о себе девочка.
   - Уезжая с Рейкино, - улыбнулся Мишель, - я пообещал ему оторвать голову за то, что... - наверху хлопнула дверь.
   Сиано вздрогнула, поспешно вскочила, подхватила в руки охапку дров и быстро поднялась наверх. Ей повезло! Марион не заметила ничего подозрительного.
   - Где ты была, противная девчонка?
   - Не видишь: за дровами ходила.
   - Сколько раз тебе говорить - не смей больше заниматься хозяйственными делами! Не дело это придворной фрейлины!.. Ты...
   - Я больше не придворная фрейлина. Я теперь свободна.
   - Ты понимаешь, что там творится!? Немедленно отправляйся во дворец, к Монсеньору и извинись перед ним как следует!!! Он так разгневан, как не знаю кто!..
   - Я не пойду туда.
   - Я вот сейчас возьму прут и научу тебя обхождению с герцогом!.. Совсем распустилась...
   - Я сказала - нет, - с этими словами Сиано уловила хорошо ощутимый запах спиртного. Ясно. При всех нынешних треволнений Марион просто не могла не заскочить в кабачок и пропустить парочку-другую чего покрепче, до чего была большой охотницей. Не раз Жакетта Лёгуа хотела уволить Марион, но та плакала и клялась, что это - в самый последний раз...
   - Ты не понимаешь, что лучше...
   - А пить с кумушками в харчевне лучше?.. - в ярости выпалила девочка.
   Марион знала за собой этот грешок. Она велела Сиано отправляться спать, пробурчав что-то вроде "утро вечера мудренее", и сама легла вслед за ней.
  
   Сидя на кровати, Сиано не сводила глаз с часовой стрелки. Осталось всего полчаса... Через полчаса Аллан де Монсальви навсегда покинет свое убежище в погребе Лёгуа, и она больше никогда с ним не встретится... А еще ей предстоит неприятное объяснение с герцогом... Конечно, он многое ей прощал, но все-таки... предел есть и у него... При мысли о Бургунде девочка поежилась. Нет, никогда она не станет герцогиней Бургундской. Завтра она так и скажет. Но Сиано снова прервала свои размышления. Кто она такая, чтобы бороться с Филиппом Бургундским?.. Он - могущественный принц королевской крови, она - всего лишь простая девочка с Моста Менял... По его желанию она была введена в Бургундский Дом, по его приказу стала графиней... Геннегау... Эта местность находилась на границе с Ландарилией, и, по причине того, что на границах в последние годы было неспокойно, она так ни разу не посетила эту землю... Еще ее прозвали "средней бургундской сестрой"...Хотя ни для кого не было тайной, чего именно добивался Филипп...
   Скрипнула половица, приоткрылась соседняя дверь. Сиано напряженно вслушивалась в темноту. Шаги последовали на кухню, и девочка облегченно вздохнула - Марион сейчас попьет водички и вернется спать. Но нет!!! Послышался звук открываемого люка...
   Ясно! Служанке, видимо, захотелось промочить горло, а в погребе был отличный бочонок бургундского... В мгновение ока она соскочила с кровати и пулей понеслась вниз, к погребу. Но было ужу поздно - крики и вопли: "Арманьяк! Арманьяк!!!" уже разносились по всему дому и были хорошо слышны на Мосту... Слетев по ступенькам в погреб, Сиано заметила, которая держала отбивающегося Аллана за ногу и вопила что есть силы. Тут же оценив ситуацию, девочка схватила полено и принялась колотить Марион по спине, надеясь, что та его отпустит...
   - Да замолчите вы сию секунду! Вы что, хотите, чтобы здесь собрался весь Мост?..
   - Арманьяк! Помогите, арманьяк!!!
   Неясный шум нарастал - в дом вваливались люди. Аллан сумел изловчиться и освободиться от цепкого захвата Марион.
   - В окно, мессир! - в отчаянии крикнула Сиано. - Это единственный путь! Вы умеете плавать?..
   Секунду Аллан колебался, затем, увидев, что кто-то спускается вниз, кивнул и бросился к окну.
   Но тут Марион, малость придя в себя от ударов, заголосила:
   - Сюда! Арманьяк!!!
   - Замолчи!!! - отчаянно крикнула девочка...
  
   Погреб был полон людьми, бургиньонами. Они помешали Аллану бежать, и теперь с интересом смотрели на него. Большинство было пьяно вдрызг, и нетвердо держались на ногах. Монсальви озирался, ища свою спасительницу среди этой толпы...Сиано горько рыдала в углу... Марион с наслаждением пила долгожданное бургундское прямо из горлышка бочонка...
   - Эге! да это тот самый красавчик, что удрал с Монфокона! - произнес чей-то хриплый голос.
   - Да, тот, что плюнул в лицо нашему Герцогу!..
   И толпа загорланила, выкрикивая:
   - Смерть ему! Смерть!..
   Мятежники выволокли Аллана на Мост. Каждый старался толкнуть его, ударить побольнее... В весьма плачевном состоянии он предстал перед только прибывшими Кабошем и Кошоном. Сиано, решившая до последнего быть с ним, с трудом протолкалась вперед.
   - Не трогайте его!!!
   - Вы его нашли? - произнес Кошон, вглядываясь в пленника. - Где он был?
   - В подвале Гоше Лёгуа! Думается, старик Лёгуа был на их стороне! Мы спалим его дом! - выкрикнули из толпы.
   - И вместе с ним весь мост! - сухо отрезал Кошон, - Нет, я сам решу, что мы с ним сделаем. Герцог останется доволен.
   Аллан с трудом проговорил:
   - Я тайно спрятался у них... Они ничего не знали...
   - Нет!!! - воскликнула Сиано. - Это неправда!.. Я сама...
   Сильная рука закрыла ей рот. Кабош одной рукой прижал ее к себе, другой закрывая ей рот:
   - Молчи! - прошипел он в гуле толпы. - Иначе я не смогу спасти кого-нибудь из ваших... даже если и захочу.
  - Спасите, умоляю, его...
  - Я не могу. И потом - слишком поздно... Только смерть будет для него, такого, милосердием...
  Кабош громко крикнул:
  - Мы нашли его! Это самый главный!.. Иди сюда, Гийом Легуа! Покажи нам, что несмотря ни на что, ты все еще хороший мясник! Хотя и стал богачом! Прикончи эту падаль!..
  Гийом Лёгуа поднял огромный тесак...
  Кабош прикрыл глаза девочки...
  Раздался хруст и слабый вскрик. Сиано угрем вывернулась из рук Кабоша и рухнула вниз... Перед нею было то, что раньше было Алланом де Монсальви, и его кровь впитывалась в ее платьице... Вдали один из мятежников старательно насаживал голову на пику...
  Подняв голову с расширившимися от ужаса глазами, Сиано издала жалобный стон...
  - Заткни ей глотку! - крикнул Легуа Кабошу. - Воет, как собака на кладбище!..
  
  И ничего больше не осталось, кроме черной пустоты, куда она проваливалась...
  
  Нахмурившись, Филипп Бургундский смотрел куда-то вдаль. Он был встревожен и разгневан. Сиано бесследно исчезла. В последний раз ее видели в состоянии нервного шока. Никто не мог сказать, что с ней стало, и где она сейчас. Герцог горько усмехнулся - ее кровь все-таки дала о себе знать. Хоть и было у нее другое воспитание, однако ведь генетику никто никогда не отменял. Она была истинной дочерью Орреана, в ней текла кровь Орреанского Дома... Ну что ж, этот план провалился, хотя он приложит все усилия, чтобы отыскать ее. "Сейчас, - думал он, не замечая текущей по щеке слезы, - я бы спас ей десяток этих Монсальви, лишь бы она была рядом..."
   "Вернись! Вернись, Принцесса!!!"
  
  ДЕНЬ, ИЗМЕНИВШИЙ ВСЕ
  Сидя за столом и не обращая внимания на заваленный бумагами стол, девушка уныло глядела в одну точку. Потом, вздохнув, достала зеркальце и погляделась в него. Конечно, ничего нового она там не увидела - то же грустное знакомое выражение лица, красноватые глаза от слез...
  - Ну что же это такое?! - неслышно вошедший дядюшка Матье заставил ее вздрогнуть. - Каждый раз одно и то же! Ну что ты там высматриваешь, в зеркале своем ненаглядном, хотелось бы мне знать!.. Давай-ка, считай и поживее, а то не успеем закончить отчеты к началу празднества!
  - Ладно, дядюшка, - устало вздохнула она и запрятала зеркальце в кучу бумаг. Удовлетворенный хорошим поведением любимой племянницы дядюшка Матье вышел в общий зал.
  ...И никто не знал, что ей пришлось вытерпеть за эти два года. Два долгих, тоскливых года. За это время, что Сиано жила у дядюшки в Аскаллоне, она так и не смогла забыть тот кошмар, приключившийся по ее вине... Из-за ее безрассудства погиб юный Монсальви, ее отец, а ей самой и маме пришлось бежать из Города... Правда, поначалу они скрывались в каморке Сары Черной, вольной цыганки, которая дала им приют. Она же помогла им переправиться к дядюшке Матье в Аскаллон...
  А еще Сара умела гадать. Она была одинока, потому что еще девочкой ее отняли у родных... Сара не только выделялась своей необычной внешностью среди чопорного и благопристойного населения Дижона, но еще она умела первоклассно гадать. Правда, себе она погадать не могла, но как-то, когда Сиано сидела у камелька, в ней неожиданно проснулся дух пророчества, и она сказала ей, что не все потеряно... Но, увы - для нее как раз все и было потеряно. Навсегда...
  Ибо тот, кого она полюбила безоглядно, ушел из жизни... Сейчас, когда она оглядывается в прошлое, она понимает, что мальчик был обречен, никто не мог спасти его в бушующем Городе, полном мятежников... Правда, герцоги Бургундские могли, к их словам верноподданные обязаны были прислушаться, но... Филипп Бургундский и слушать об этом не захотел, а что уж говорить об его отце, ведь Аллан во всеуслышание заявил о его неправоте... И затем все закружилось-завертелось...
  Она теперь бегинка, скрывающаяся от Бургундии. Правда, здесь, на земле Ландарилии она может быть спокойной (хотя спокойствие ее относительно...). До сих пор в мире бушует война, сторонники Орреана и Бургундии ненавидят друг друга... Правда, эта междоусобица разгорелась еще сильнее - и необоснованно. Ибо герцога Иоанна Бургундского не было в живых - его нашли умирающим на мосту..., что рядом с герцогским дворцом Бурунди. Люди стали говорить, мол, заслуженная смерть настигла этого гордого Бургундца. Говорили, что таким образом партия Орреанского дома отомстила за смерть своего предводителя...
  Наследником Орреанского дома считался незаконнорожденный сын герцога Руиса - молодой граф Дюнуа, обаятельный настолько, что все любили и гордились им. И была у него сестра - черноволосая красавица Орен Орреанская. Но, как рассказывали бродячие менестрели, сия девушка отличалась непомерно вспыльчивым характером, и что-то не поладила с остальными членами этого родовитого Дома... В итоге она наотрез отказалась и сбежала в неизвестном направлении... А спустя несколько дней бургундцы в который уже раз атаковали Орреан и закончилось все очень печально - граф Дюнуа был убит... Много горьких слез было пролито, ибо осиротел Орреан...
  ...Сюда, в Столицу Ландарилии - Валамаз, Сиано приехала неделю назад - дядюшка по-прежнему торговал тканями... Им повезло, и они остановились в доме маркизы Фода.
  ...Она почувствовала, как в очередной раз на ее глаза необычного сиреневого оттенка навернулись непрошеные слезы. О, Небеса, ну почему все получилось именно так, а не иначе?.. Почему???
  
  - Ваше Величество, я чувствую, что-то угрожающее витает в воздухе, - говорила Луна своей королеве, Селене Валамазской. - Что-то непременно должно произойти в ближайшее время. Это временное и необъяснимое затишье со стороны Бургундии очень странно, и есть все основания предполагать, что герцог в очередной раз готовит нам какую-нибудь каверзу.
  - Я тоже так думаю, - пробурчал обычно немногословный Артемис.
  Королева Селена поднялась со своего кресла и подошла к окну.
  - Кошки, милые вы мои, мне это не дает покоя, - грустно проговорила она. - Те же самые мысли не дают мне покоя. Действительно, это затишье со стороны Бургундии обманчиво... Сейчас Бургундия сильна и могущественна, как никогда... Убийство двух герцогов - Орреанского и Бургундского еще больше повергло наш несчастный мир в междоусобную войну. А я... Что я могу сделать, несчастная королева Ландарилии, у которой нет сил на то, чтобы управлять этой обширной территорией? Лазутчики Бургундии шныряют по моей стране, а я даже не могу остановить этот произвол... Герцог Филипп Бургундский нежно любил своего отца, и сейчас он мстит за него. А я... я бессильна.
  - Не говорите так, Мадам! - горячо воскликнула Луна. - Я надеюсь, что здравый смысл в конце концов восторжествует, и Филипп признает себя вассалом Ландарилии...
  - Я тоже надеюсь... - печально улыбнулась Селена, повернувшись от окна. - Я надеюсь... Ведь надежда - это все, что мне осталось. Я, как могла, управляла Ландарилией, когда не стало моего брата... Я делала, что могла, но понимаю, что скоро наступит конец...
  - Но... - Луна хотела что-то добавить, но Селена ее не услышала.
  - Я отправила гонца к могущественному Клеверу, держащему нейтралитет все это время, описала все свое бедственное положение и попросила помощи. Но посланник сказал, что его отпустили без ответа... Это сильно огорчает меня - Клевер отказывает в помощи нам... Мне очень трудно быть одной...
  - Мадам, - проговорила Луна. - Иоланда отказалась вмешаться в пользу правого дела?..
  - Да, так. Иоланда не вмешивается... - Селена неожиданно переменила тему, ее лицо расцвело в улыбке. - А вы знаете, что брат несчастного Аллана здесь, в Столице?
  - Брат Аллана де Монсальви?! - в один голос воскликнули Луна и Артемис.
  - Да. Мишель де Монсальви. Или, как он иногда произносит, Монсалви. Он желает отомстить за смерть своего любимого старшего брата.
  - Но это же безумие...
  - Да, я говорила ему об этом. Но он непреклонен. Он говорит, что очень любил своего брата... И смог вырваться в Ландарилию только сейчас.
  - Кто ж не любил Аллана! - воскликнула Луна.
  - Верно, мы все любили Аллана... Он был хорошим воином, честным и преданным другом. Он был истинным Монсальви. А мятежники в Дижоне... - Селена была готова расплакаться.
  - А вы припоминаете, - поспешно вмешался Артемис, желая поменять неприятную тему. - Примерно в это же время исчезла Мадемуазель?
  Луна кивнула. Королева Селена подняла голову и обернулась. Голос ее был сух и суров.
  - Я видела портрет Мадемуазель, сделанный два года назад. Когда я увидела ее в первый раз, я плакала впервые за много лет. Юная Сиано Лёгуа очень похожа на Аириенору, несчастную жену моего брата...
  Селена остановилась, переводя дыхание.
  - Вас тогда не было. Вы не знаете, что творилось тогда в Столице... Я скажу. Юная королева Аириенора Рейкинская только-только разрешилась от трудных и затяжных родов... Родилась девочка, маленькая блондиночка с глазами матери - у Айри ведь были глаза редкого, сиреневого оттенка... Я, сестра короля, поначалу пришла в некоторое изумление - у девочки были сиреневые глаза, но... Аириенора объяснять мне ничего не стала... Кормилицей маленькой Сиринити была назначена Алеина Лёгуа, молоденькая бургундка, и была у нее дочь Сиано, на несколько дней старше Сиринити... Да, в то время еще не было этой проклятой войны... Алеина кормила обеих... а потом... Потом по стране разнеслась печальная весть - неожиданно умерла маленькая принцесса, дофина Сиринити, всего трех дней от роду... Аириенора была на грани жизни и смерти, она так и не оправилась до конца от этого потрясения. Герцог Орреансикй, ее светлейший брат, часто бывал у нее, утешая, как мог... А потом и его не стало. Смерть Руиса Орреанского была последней каплей. Аириенора промучилась всего два дня, и последовала за ним на Небеса... Да, конечно, вы не раз должно быть слышали эти слухи... Все это правда.
  - Как?! Принцесса Сиринити - дочь Орреанского?!
  - Да. Я не упрекаю его за это. Вы же знали моего брата, страдающего безумием... Так получилось, и мы не вправе упрекать их за это.
  Немного помолчав, Селена продолжала:
  - Юная Мадемуазель Сиано... кто знает, уцелела ли она в этот страшный день Dies Irae?.. В то время тогда было много смертей. Очень много...
  - Говорили, что Филипп, младший герцог Бургундии первое время был практически безутешен... Он ищет ее до сих пор... - задумчиво проговорила Луна.
  - Ищет! - резко сказала Селена. - Да, он ее ищет! Его шпионы беззастенчиво проникли и в мою Ландарилию. Но почему? Зачем? Что ему, Великому Герцогу Всего Запада, как он любит себя называть, дело до нее, простой дочери буржуа?..
  - Ну... может, он любит ее...
  - Может! Он многих любит, не пропускает ни одной смазливой мордашки! А еще больше он любит власть. Она, эта девчонка... исчезнув, она спутала его намерения, и оттого он в ярости!
  Воцарилось долгое молчание. Первой гнетущую тишину нарушила Луна, непонимающе смотря на свою повелительницу.
  - Но как это? То, что заветная мечта Филиппа - это ваш трон, на который он хочет сесть любой ценой, это все знают... но Мадемуазель? Она-то тут причем? Какая связь между его фавориткой и любимицей и его честолюбивыми планами?
  Селена устало вздохнула.
  - Недавно мой астролог предсказал мне страшные вещи. К сожалению, до этого все его предсказания и откровения сбывались с поразительной точностью, но мне бы очень хотелось, чтобы почтенный Острадамус ошибся... Грядет новый виток этой войны, ужасной и изматывающей... И в ее эпицентре окажутся воины-в-матросках - специальные воины-хранители общественного спокойствия. Нет, не то слово... Они... как бы это сказать, элита. Не просто воители, а... особенные... Сэйлор-Воины... У меня нет наследников, после меня трон достанется моему ближайшему и ненавистному родственнику - Бургундскому Филиппу. А он нетерпелив... Боюсь, что ждать он не будет. А теперь, пожалуйста, оставьте меня. Мне хочется побыть одной.
  Королевские Кошки послушно повиновались. Они все еще не могли успокоиться. К тому же их мучило тяжелое предчувствие. Неожиданное затишье со стороны Бургундии было таким обманчивым!
  ...Оставшись одна в комнате, Селена достала из потайного места портрет Мадемуазель, выполненный одним из бургундских придворных художников. Поставив миниатюру на столик, Селена отошла на несколько шагов назад, и долго смотрела на прелестную белокурую головку. Наконец она прошептала:
  - Герцоги Бургундские, ты и твой отец - вы оба причинили много зла, много вреда моей семье и моему Дому. И хотя я последняя из своего рода, как бы мне хотелось, чтобы мою тяжелую корону наследовал кто-то из Орреанского Дома! Вы забыли, что вы тоже ведете свой род от того же корня, что и я... И я, беспомощная Королева, я поклянусь, что...
  Неожиданно ворвавшаяся Луна заорала прямо с порога:
  - Властительница! На нас напали!!!
  
  Закутавшись как следует в темно-синий плащ и поглубже надвинув на лицо капюшон, высокая статная фигура пробиралась переулками и глухими улочками к центру Столицы, избегая оживленных многолюдных магистралей. "Хм, сегодня я возьму наконец этот Город. Я так долго мечтал об этом, и наконец моя мечта сбудется!.. Жаль, что сбежавшую девчонку так и не нашли..."
  Ее образ - девчушка с золотыми волосами и с удивительными большими глазами сиреневого оттенка - не давал ему покоя ни днем, ни ночью...
  Внезапно он увидел группу солдат в мундирах Королевской стражи, двигавшихся навстречу. Связываться с ними ему не хотелось, еще потребуют документы... не признаваться же в самом деле в том, что ты герцог Бургундии... и он недолго думая нырнул в первую попавшуюся лавочку, над дверью которой была незамысловатая вывеска "Ткани". Это заведение арендовал мэтр Готерен...
  Услышав стук входной двери и одновременно зазвеневший колокольчик, возвещавший о приходе покупателя, Сиано недовольно подумала: "Кого еще там принесло?.." Она вышла из подсобной комнатенки и встала за прилавок.
  - Мы рады помочь вам, - заученно и монотонно произнесла она.
  Вошедший взглянул на нее и застыл. О, эти заплаканные сиреневые глаза, эти чудные белокурые волосы, небрежно перехваченные лентой! Такое знакомое лицо... В помещение было сумеречно, но Филипп Бургундский понял, что это не глюк, и здесь нет ошибки. Его бегинка, которую он потерял два года назад в день, который он, кажется, никогда не забудет, была жива, цела и невредима. Сиано, его Сиано...
  Девушка, которую он, несмотря ни на что, продолжал безумно любить.
  Девушка, которую он не видел целых два года, девушка, чей образ неотступно преследовал его все это время... А что касается ее заплаканных глаз и того, что она оказалась в Столице Ландарилии, объяснялось просто - она боялась вернуться... Но достаточно несколько слов о прощении и обещания о послушании, и он простит ее...
  Выведенная из себя тем, что незнакомец нагло таращится на нее, Сиано раздраженно произнесла:
  - Что вам угодно?
  - Вас, - с этими словами Филипп Бургундский откинул свой капюшон, и девушка сдавленно охнула. Сильно побледнев, она отступила назад...
  - Не подходите ко мне!!! - отчаянно крикнула Сиано. - Я... я...
  - Ты одна! Тем хуже для тебя! - глухо проговорил герцог Филипп.
  Девочка безотчетно отступила к стене, ее сердечко бешено колотилось.
  - Монсеньор Филипп!.. - испугано прошептала она, не сводя с него своих расширившихся глаз.
  - Да, это я! Я наконец нашел тебя!..
  - Я должна была... Я тебе все объясню... - страх сковал девушку, ее язык с трудом повиновался... Она очень сильно испугалась герцога, появившегося здесь столь неожиданно... Филипп Бургундский - в Столице!!! А именно здесь она чувствовала себя в безопасности...
  - Ты еще будешь мне объяснять?! - крикнул он, чувствуя, как безудержная ярость заполняет его.
  - Герцог Бургундский!.. - в отчаянии крикнула Сиано. - Пощадите!..
  Но он не услышал ее отчаянных слов. Герцог Филипп, перепрыгнув через разделявший их прилавок, схватил девушку за руки и силой сжал их, так что она охнула от боли.
  - Два года, ты слышишь, два года прошло, как я ищу тебя! Почему ты ушла?! Почему не подавала вестей о себе?! - видя, что она молчит, испуганно смотря на него своими огромными глазами, он встряхнул ее. - Отвечай!
  - Потому что ты не захотел спасти Аллана! - девушка резко дернулась, и ей удалось вырваться из его крепких рук. Отбежав в угол, она повторила:
  - Не подходи ко мне!.. Я больше не твоя игрушка!
  - Ты что, забыла, кто я такой? - он медленно приближался. Сиано была страшно напугана. Меньше всего ей хотелось возвращаться назад, в ту прошлую жизнь, в то время, когда она надеялась забыть этот кошмар... Но внезапно герцог прыгнул вперед, и. ухватив руку девушки, прижал ее к стене, больно вывернув руку.
  - Отпустите меня!!! - завопила Сиано, отчаянно надеясь, что, возможно, кто-то пройдет мимо лавчонки и услышит ее крики...
  - Не ори. Все на празднике, и тебя никто не услышит. Да, сегодня точно мой день... Я победил...
  - Что ты имеешь в виду? - озадаченно спросила она.
  Герцог Филипп Бургундский усмехнулся, и ослабил хватку.
  - Сегодня корона Ландарилии будет принадлежать мне! Я заключил союз с одним Генералом... Он и его воины помогут мне.
  Сиано в отчаянии закрыла глаза, чтобы не видеть его...
  - Что здесь происходит?! - раздался громкий голос от двери. Герцог Филипп обернулся, а Сиано вскрикнула. Помощь пришла, но... не совсем такая, какую она ожидала. И в самом деле, что может сделать такая нежная, хрупкого вида юная маркиза Фода, у которой она с дядюшкой снимали жилье, против могущественного Бургунда?
  - Отпусти девушку, или я за себя не отвечаю, - голос, произнесший эти слова, не был похож на обычный нежный тембр маркизы, сейчас он звучал холодно, как металл. Столько силы было в нем, что Сиано усомнилась кое в чем... Но раздумывать не было времени. Сильно рванувшись вперед, ей удалось освободиться, и она бросилась к маркизе Фода, ища у нее защиты. Но маркиза, ухватив ее за плечо, вытолкнула девушку за дверь.
  - Беги, дурочка, отсюда! Беги, пока я могу удержать его!..
  - Вы знаете, кто он? - спросила она с сомнением в голосе, но маркиза резко повторила:
  - Разумеется, знаю! Беги!!!
  Постояв несколько секунд в сомнениях, Сиано все-таки обернулась и побежала вперед. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого места... Решив позвать стражу на помощь отважной Фода, она побежала к городской площади. Девушка была уже совсем близко от своей цели, как вдруг резкий громовой голос нарушил все очарование наступающего вечера...
  - В бой!!! Вперед, мои воины!!!
  Неужели все это ей снится?! Словно бы взявшаяся из ниоткуда, темная масса ужасной нечисти хлынула в Город, со всех сторон, круша, ломая и уничтожая все на своем пути...
  Испугавшись, Сиано удвоила бег, но за следующим углом она со всего размаху налетела на какого-то человека в доспехах. Его лицо было скрыто забралом шлема.
  - Ой! - она не удержалась на ногах и шлепнулась вниз.
  - Эй, ты что? Носишься как угорелая! - девушка подняла голову. Перед ней был рыцарь, в кольчуге, сквозь открытое забрало она разгляела его светлые глаза. Кажется, где-то она его уже видела...
  - Дворец Королевы вон там! Мужчины встают на защиту, а старики, женщины и дети укрываются там! Беги туда! Это демоны!!! Менга! - с этими словами он бросился вперед.
  Постояв некоторое время на месте, она решила последовать его совету. Но что-то не давало ей покоя... Этот рыцарь... Да нет, ей все это просто показалось. Это все только ее разыгравшееся воображение...
  К счастью, она успела добраться до ворот Королевского сада как раз за минуту до закрытия ворот. Поднявшись на стену и безучастно смотря вниз, она поняла, что именно имел в виду Филипп Бургундский. Так вероломно напасть на Валамаз!.. Но этот случайный знакомый не выходил у нее из головы. Что-то в его облике притягивало ее сознание, что-то очень хорошо знакомое... Внезапно Сиано поняла - это были его глаза! Такие же голубые, смотревшие прямо перед собой... целеустремленные и настойчивые...
  Демоны выигрывали, безжалостно тесня немногих защитников. Они оттесняли противников в центр Города, постепенно сжимая кольцо... А там, где они прошли, оставались лишь руины и пепел - огненное пламя пожирало все, что могло поглотить...
  Неожиданно Сиано увидела среди оборонявшихся девушку с короткой стрижкой и в странной одежде - на ней была неприлично укороченная синяя юбочка, воротник-матроска и бант. И самое главное - она свободно пользовалась магией! Щедрые потоки воды окатывали нападавших демонов, которым явно не нравился принудительный душ. А другая девушка, каштановолосая и в похожем одеянии, только в зеленой юбочке с розовыми бантами, посылала грозовые электрические разряды в мокрых демонов... Несмотря на трагизм этого момента, Сиано невольно улыбнулась - да, это надо было видеть...
  Среди защитников Сиано удалось разглядеть еще и того рыцаря, что посоветовал ей найти убежище во владениях Королевы... Обеими руками держа длинный меч, он безжалостно крушил всех врагов...
  Светлая фигурка в белом платье и длинными волосами быстро пробежала мимо девушки, и Сиано моментально поняла, кто это. Королева Селена, которая бежала в сад! Ей сразу стало понятно - Столица Ландарилии обречена. Все меньше и меньше становилось защитников, кольцо неуклонно сжималось... Вот уже демоны атаковали близкие подступы, минута-другая, и стены Королевского дворца будут атакованы.
  Не раздумывая, девушка бросилась вперед. У нее осталась одна возможность... Право убежища священно, и не всякий посмеет его оспорить.
  Селена остановилась перед Кристальным Утесом. С грустью взглянув на обломки колонн, которые обрушились от землетрясения, она положила ладонь на прохладную гладкую поверхность Утеса. Это было ее любимое место в парке. "Здесь я буду ждать его. Город погиб, но вместе с ним погибнет и Королева..." Верные лунные кошки подошли к ней, но не решались заговорить.
  Увидев, что к ним приближается запыхавшаяся незнакомая девушка, Селена резко спросила:
  - Что тебе здесь надо? Это частная территория...
  - Мадам, умоляю вас, спасите меня!!! - Сиано бросилась на колени перед Королевой. - Право убежища... я прошу вас не отказать мне в нем!
  - Мое бедное дитя, это вероломное нападение... ты же видишь, здесь я бессильна...
  - Не говорите так! Я прошу у вас убежища от герцога Бургундского!!! Вы можете защитить меня от него!
  Селена с изумлением взирала на эту девушку, почти девочку. Сколько ей, пятнадцать-шестнадцать? Право убежища?.. Внезапно она поняла, кто это.
  - Мадемуазель, сбежавшая из Бургундии... - тихо прошептала она. - Вы здесь, в этом Городе! Вы живы!..
  Неясная тень спрыгнула вниз. Герцог Бургундский Филипп собственной персоной стоял перед испуганными женщинами. От ужаса у Сиано расширились глаза. Неужели Королева Ландарилии не сумеет спасти ее от притязаний этого гордого Бургунда?.. Сиано умоляюще взглянула на Королеву, но тут силы оставили ее. Она рухнула вниз. Филипп тут же бросился к ней и успел ее подхватить...
  Селена окончательно все поняла. Она поняла, кто эта девушка, так пламенно просившая о защите, поняла, почему могущественный Бургундец столько времени искал ее по всем своим территориям, во всем своем великом герцогстве... Точно такими же глазами, полными слез, на нее смотрела Аириенора, умоляя сестру своего мужа позаботиться о ее дочери... А ведь ей, Селене, в то время было всего 15 лет, столько же, сколько этой девушке... Прошло пятнадцать лет, ребенок вырос в Бургундии, и носит имя Сиано. И два года назад именно она, Сиано, попыталась сделать невозможное - спасти ее посланника, молодого Монсальви. Эта безрассудная попытка отняла жизнь ее приемного отца, сделав ее саму бегинкой и изгнанницей...
  Селена подняла глаза. В них сверкнула решимость. Ландарилия примет свою дочь.
  - Не трогай ее! - повелительно крикнула Селена, бросившись к девушке и отталкивая герцога в сторону. Опустившись вниз, и положив голову бесчувственной девушки себе на колени, Селена счастливо улыбнулась - впервые за последнее время. Она знала теперь, что ей надо сделать. Единственный шанс на счастье в будущем, возрождении страны, Мирных Земель, был у этой девушки.
  Внезапно перед ними из пустоты появился незнакомец, смуглолицый и с холодными голубыми глазами. Селена вздрогнула. Лорд-Генерал, о котором шла такая ужасная слава!..
  - Так это ты!..
  - Приветствую вас, дражайшая Королева! - насмешливо произнес он. И, повернувшись к герцогу, докончил. - Столица ваша, монсеньор. Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
  - Это мое личное дело, - буркнул герцог Бургундский.
  - Так вы... - голос Селены дрожал от ярости. - Вы разрушили мою Столицу... Мой Валамаз погиб... Вы натравили на них Менга! Вы посмели сделать это... Я этого не допущу!!! Вы почти уничтожили мои земли, поселив на них смуту, страх и разрушение. Но Ландарилию и Бургундию объедините не вы! Земли Белой Луны объединит Новая Королева - Сиринити!..
  Сжав покрепче в руках Лунный Талисман - жезл в форме Полумесяца с прикрепленном к нему Лунным Священным Камнем, она продолжала:
  - Слушайте меня, вы все! Моя земля, мой народ, мои вассалы - слушайте меня!.. Я, последняя Королева Ландарилии, Селена, говорю вам это в свой последний час, когда моя Столица, Валамаз, мои земли были разрушены Темными Демонами. Но однажды справедливость восторжествует!..
  Подняв Талисман вверх обеими руками, она продолжала:
  - Я некогда поклялась, что никто из Бургундии не будет сидеть на священном троне моих предков. Но сегодня я решила поменять решение. Эта девушка, которую называют Сиано Лёгуа - именно она ваша Наследница! Ваша будущая Королева. Я знаю, что много-много лет спустя придет время, и возродится мой погибший народ, и отстроится заново Столица, и править вами будет Новая Королева - Сиринити. Белая Луна обретет свою Королеву!
  Затем Селена устало прошептала:
  - Силы покидают меня...
  Юный светловолосый воин, шатаясь и держа в руках свой затупившийся и окровавленный меч, подошел к Королеве и запинаясь, проговорил:
  - Мадам, мы сделали все, что могли... Силы были слишком неравными...
  Селена пристально всмотрелась в его прекрасное лицо. "Девушка?! А, это Фода..."
  Воин приподнял голову, по щекам его текли слезы и он с трудом выговорил:
  - Ландарилия не может вот так просто сдаться Темным Менга!..
  Синяя матроска проговорила, с надеждой смотря на Королеву:
  - Все планеты погублены прожорливыми Менга... Моя родина тоже...
  Зеленая матроска приоткрыла глаза и произнесла:
  - Земля... Голубая планета не должна быть съедена Менга!
  - Земля... Верно, одна надежда - Земля...
  - Ну да, Земля, - усмехнулся герцог. - Чем тешить себя пустыми надеждами, не лучше ли будет сдаться? Что вы теперь можете сделать против меня?
  Королева посмотрела на Талисман. Священный Лунный Кристалл отделился от Жезла и повис в воздухе. Селена печально вздохнула... Она улыбнулась печальной улыбкой, последней...
  Герцог Бургундский и Генерал-Лорд ничем не могли помешать последнему желанию свергнутой Королевы - шарики с телами погибших поднимались ввысь, к Голубой планете, а Лунный Камень растворился...
  - Камень вернется к той, что будет защитницей Мира...
  Среди шариков были и Cиано, и загадочный рыцарь, и девушки в матросках, и светловолосый воин со своим Мечом, и просто остальные жители Ландарилии...
  Королева Селена, обессилев окончательно, прислонилась к Утесу. Затуманенный взгляд ее упал на кошек. Собравшись с силами, она прошептала:
  - А вы?
  - Мадам, мы...
  - Нет. Я отправлю вас на Землю, как и их. Наша единственная надежда - воины. Воины в матросках. Сэйлоры... их планетарные знаки... другие... найти и объединить... Сиано... Найдите ее, защитите ее от Темных... Расскажите... Она ведь Принцесса...
  Она замолчала. Талисман выпал из ее рук... Луна и Артемис приближались к неведомой им Земле. Смогут ли они опередить Темного Лорда и выполнить последнее желание Королевы?
  Тьма окутала Столицу, еще несколько часов назад бывшую такой веселой и жизнерадостной. Теперь Город был во власти смерти...
  Лорд-Генерал Кунсайт задумчиво смотрел на Голубую планету. Цель его нападения - это Священный Лунный Камень. Придется искать его на Земле...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"