Фёдорова Ольга Александровна : другие произведения.

Главы из третьей части - 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Вне себя от раздражения, Филипп Бургундский вошел в свои покои, бросил на пол верхнюю куртку и бес-сильно шлепнулся в кресло, устало вытянув ноги. Прикрыв глаза, он попытался хоть немножко расслабиться, но это не получалось - эмоции клокотали в его душе, явно желая вырваться наружу. Герцог Бургундский сдерживался из последних сил и внутренне призывал себя успокоиться...
  Внезапно чьи-то руки навалились на спинку кресла, и хорошо знакомый голос произнес:
  - Мираж, да?
  - Что - мираж? - отстраненно спросил герцог, по-прежнему не открывая глаз.
  - Наваждение, мираж, подделка, фальшивка, - пояснил тот же голос, с чуть сочувственной ноткой. - А стоило мне отлучиться, как его высочество уже успело наломать хороших дров... Меня не было всего ничего, и за время моего отсутствия произошли значительные события!
  В одно мгновение герцог Филипп оказался на ногах.
  - Где вас носило, лорд Кунсайт?! - прогремел он. - Почему вас не было рядом - вы ведь смогли бы удержать меня от этого опрометчивого поступка!
  - Под "опрометчивым поступком" надо понимать вашу скоропалительную женитьбу? - невозмутимо поин-тересовался лорд-советник, обходя кресло и садясь в него.
  - Лорд Кунсайт! - взмолился герцог Филипп. - Сделайте что-нибудь! Меня обманули, одурачили, провели как последнего...
  - Не унижайся, - холодно бросил Кунсайт. - Я же тебе сказал - это мираж, подделка. Она, эта девушка, в чьи хитроумно расставленные сети тебя угораздило попасться, действительно очень умна и хитра. Возжелав заполучить тебя не в качестве мимолетного друга, она захотела привязать тебя более действенным способом - и это ей удалось! Она стала герцогиней Бургундской.
  Внезапно герцог плюхнулся в другое кресло, обхватил голову руками и зарыдал, громко и жалобно. Какое-то время лорд Кунсайт спокойно взирал на это редкое зрелище, затем заговорил.
  - Ты все еще ребенок, или кто? - в его тоне прозвучало нескрываемое презрение, и герцог Филипп растерянно примолк. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и первым тишину нарушил лорд-советник его высочества:
  - Ты думаешь, что если что-то захочешь, то сразу получишь?.. Однажды ты возжелал заполучить девушку, Сиано Легуа, и что из этого получилось - ты хорошо знаешь! Но - забыть ты ее так и не можешь, до сих пор память о ней живет в твоем сердце!.. И, впервые увидев на своем балу незнакомую девушку, удивительно похожую на сбежавшую любимицу - ты потерял голову!.. Я прав?
  - Да, ты прав, - глухо подтвердил Филипп Бургундский. - Я... я увидел ее - и разум покинул меня. Она, Жанна из Салонжа, походила на сбежавшую Сиано, как две капли воды. И внешностью, и характером они были схожи, я подумал: это дар Небес! Одна девушка навеки потеряна, но вот же вторая, удивительно похожая на первую... О, Небеса, как я ошибся!
  - И за ошибки придется дорого платить, - сухо обронил лорд Кунсайт, вставая и подходя к окну. Опершись руками о подоконник, он спокойно продолжил. - Я так понимаю, совместная жизнь с Жанной из Салонжа невозможна?
  - Разумеется! Но что делать - я не знаю!.. Прохиндейка обманула меня, воспользовалась моими чувствами, и добилась своего! Она прекрасно понимает - никогда я не потребую развода, посему как оный неприемлем для герцогов Бургундских!.. Я не желаю, чтоб мое имя полоскали на улицах, обсуждая все детали и подробности! Коварная Жанна хорошо знала об этом, и... - герцог коротко всхлипнул и замолк, спрятав лицо в ладонях.
  - На развод ты никогда не пойдешь, так? Но и жить вместе с обманщицей ты не сможешь. Есть только один выход - тебе надобно уйти, - размеренно произнес Кунсайт, не оборачиваясь.
  Герцог слегка побледнел, услышав эти слова.
  - Уйти - куда?
  - А вот это ты сам решишь, бургундский герцог Филипп. Есть же в твоих владениях такое место, где тебе нравится бывать? Есть ли такой замок, о котором ты хранишь добрые воспоминания? Мой тебе совет - уезжай туда, нисколько не медля, иначе... Может случиться непоправимое.
  - Я должен уехать из Столицы?.. Да еще и потащить за собой весь Двор и жену в придачу? Ни за что!
  - А кто тебе говорит, что ты должен брать их с собой? - удивился старший советник. - Уезжай один в то место, где тебе нравится бывать! Оставь здесь Двор и Жанну, и не думай об этом! Коль скоро ты понял правду об обманщице из Салонжа, так и остальные вскорости разберутся, что к чему! Ситуация утрясется, и... лучше, если монсеньор Бургундский будет отсутствовать в Столице!
  - Ты на что это намекаешь? - моментально вскинулся Филипп Бургундский.
  - Я ни на что не намекаю. Я просто говорю тебе хорошо известные вещи - твой народ искренне любит тебя, бургундский герцог Филипп Добрый. И они, естественно, скоро узнают цену той, что обманом стала герцогиней Жанной Бургундской. Насколько я помню, у вас есть такой обычай - если жена позорит честь мужа своего, то...
  - Все, замолчи!
  - Молчу. Уезжай отсюда - это все, что ты сейчас можешь сделать. Я так понимаю, ты не сможешь более быть с ней на людях, держать лицо и улыбаться, словно ничего не произошло?
  - Она... Жанна сообщила сегодня в присутствии всех, что ждет ребенка, якобы моего наследника... Но это неправда! Я не прикасался к ней с той ночи, когда раскрыл ее обман. Это не мой ребенок, я в этом уверен! Я не желаю, чтоб после меня громкий титул герцога Бургундского носил этот... приблудыш! Доселе я как-то старался поддерживать внешнее благополучие, и делать вид, что все хорошо, но сейчас - я не могу более притворяться!
  - И не надо! Уезжай отсюда со спокойным сердцем и положись на милость Небес! Ситуация рано или поздно растрясется без твоего участия, а тебе сейчас очень необходимо восстановить свое душевное спокойствие! Ты в зеркало на себя давно гляделся?
  - Что? - опешил герцог Филипп от такого неожиданного вопроса.
  - Бледный до синевы, с трясущимися руками, запинающаяся речь, - пояснил лорд Кунсайт. - Довела тебя семейная жизнь! Довольным жизнью холостяком ты намного лучше смотрелся. В общем, так не может долго продолжаться!.. Ты выбрал место, где ты бы хотел прожить в одиночестве ближайшие месяцы?
  - В одиночестве? - дернулся Филипп. - Нет! Ты поедешь со мной!..
  - Как захочет ваше высочество, - Кунсайт согласно наклонил голову. - Итак, ваше высочество уже выбрало место относительно спокойного времяпрепровождения?
  Наконец, после недолгих размышлений, Филипп Бургундский сказал:
  - Замок Гир, что в окрестностях города Ланскене... Я хорошо знаю это место - мой отец любил охотиться в тамошних лесах. И к тому же... именно в Ланскене я однажды увидел девочку с золотыми волосами. Хорошие воспоминания определенно есть...
  - Вот и решено, - удовлетворенно улыбнулся кончиками губ лорд-советник. - Прикажи отдать приказ собираться, и завтра же отправимся в путь. Ты согласен?
  Но вместо того, чтоб обрадоваться и успокоиться, Филипп Бургундский неожиданно произнес жалобным тоном:
  - Почему? За что мне все это?..
  Кунсайт сразу понял, что имеет в виду его высочество.
  - Это твое наказание, герцог, - мягко произнес бывший Лорд-Генерал.
  - О, Небеса... - в отчаянии прошептал Филипп Бургундский. - И что я нашел в ней?.. За что мне такие мучения?.. За что мне эти страдания?.. Почему я не могу без нее жить?..
  - Бургундский герцог Филипп, - лорд Кунсайт смотрел на него странным взглядом. Он явно не знал, как правильно выразить нужные слова. - Если ты страдаешь - это хорошо...
  - Что в этом хорошего?! - герцог метнул на него гневный взгляд.
  - Страдания искупляют вину, очищают заблудшую душу - вспомни, так говорили древние. Если ты страдаешь - это хорошо, это значит, не все еще потеряно, и твое заледеневшее сердце потихоньку оттаивает. Ты меняешься... Потихоньку, незаметно для самого себя, но меняешься.
  - О чем ты говоришь?
  - Филипп, - Кунсайт мягко улыбнулся, но улыбка получилась грустной, - Филипп, неужели ты не знаешь - есть время разбрасывать камни, и есть время собирать их? Вдумайся хорошенько в значение этих слов! Ты уже достаточно наломал дров - пора уже остановиться и призадуматься!..
  - Ты еще будешь читать мне нотации?.. - вспылил герцог.
  - Филипп, если ты полагаешь, что ты один страдаешь, то ты ошибаешься. Я знаю, ты желаешь повернуть время вспять, исправить ошибки прошлого...
  - Это невозможно!..
  - ...и не один ты так думаешь! - продолжал лорд Кунсайт, словно не слыша протестующего возгласа герцога. - Я тоже в свое время совершил непоправимое... но... Знаешь, нам еще повезло. В это непростое время, где все стало с ног на голову, где мертвые нежданно могут вернуться - мы живем в этом непредсказуемом времени и вынуждены приспосабливаться к нему. В этот мир пришли новые существа, порожденные Тьмой - аойяма, и эти существа абсолютно ничего не помнят о своей прошлой жизни, эти существа совсем не похожи на себя прежних, и души мрачны, словно непроглядная ночь! Этот мир... нынешний мир... был создан предсмертным желанием Эдмунда Кента, который до последнего момента страстно желал исправить все свои ошибки, вольные и невольные. И, к счастью - желание Эдмунда сбылось!.. Мир стал другим... есть шанс если хотя бы не изменить прошлое, исправить ошибки, но - исправиться самим. Уникальная возможность... наладить отношения, простить самому и быть прощенным...
  Во время этого проникновенного монолога герцог Филипп молчал, внимательно вслушиваясь в слова собеседника. Наконец он неуверенно спросил:
  - Интересно... Что же натворил лорд Эдмунд, граф Кент, прославленный рыцарь и полководец одной из великих армий, которого до сих пор воспевают менестрели и трубадуры?.. Что он хотел исправить?
  Лорд Кунсайт протяжно вздохнул.
  - Эдмунд, граф Кентский Теба был обручен с одной хорошей девушкой, которая без памяти влюблена в него... но к которой он был равнодушен, и согласие свое жениться на ней он только для того, что так "было положено", и надо было продолжать свой род. К сожалению, свадьбу им пришлось отложить из-за непредвиденных обстоятельств - началась война, Менга вплотную приблизились к Рейкино, и Полководец Теба должен был возглавить армию из добровольцев... Все свое время он уделял своим воинам, к девушке наведывался лишь изредка, просто потому, что чувствовал себя ответственным за нее - она к тому же осталась круглой сиротой... и обладала хорошим приданым. А когда ее не стало - именно тогда лорд Эдмунд, граф Кент внезапно осознал: он неожиданно для самого себя полюбил ее... Он понял это слишком поздно: леди Котори уже умерла, и никогда он не сможет признаться ей в любви. Эдмунд хотел повернуть время вспять и наконец сказать Котори, что она для него на самом деле много значит...
  - Сиано Геннегау... Легуа... Ее образ не дает мне покою ни днем, ни ночью, - неожиданно для самого себя признался Филипп. - Почему так получилось, что я ни дня не могу прожить без того, чтобы не вспоминать эту девушку?.. Неужели я не смогу забыть ее?.. Неужели я бы не смог найти себе лучше?..
  - Ты уже отыскал себе похожую девушку, но вот оказалась ли она лучше Сиано Легуа?
  - Что ты имеешь в виду? Я обречен на одиночество? Все, что мне осталось - это терзаться сожалениями и бесконечно жалеть о произошедшем?.. Я постоянно твержу про себя ее имя... Сиано, девушка с золотыми волосами и с удивительными глазами сиреневого оттенка... Она нужна мне!
  - Кто бы спорил, бургундский герцог Филипп. Не забывай - страдания искупляют вину, и, когда Небеса сочтут, что ты полностью раскаялся, они даруют тебе желаемое...
  - Она вернется?! - быстро спросил герцог, и глаза его засветились надеждой.
  Лорд Кунсайт немного помолчал.
  - Если ты будешь ждать ее и не делать глупостей - то да, она вернется.
  - Она вернется... - мечтательно произнес герцог Филипп, улыбнувшись впервые за последнее время. - Она вернется... Вернется ко мне...
  - Она вернется, - жестко произнес советник, - запомни мои слова! Она обязательно вернется, и твое дело, бургундский герцог Филипп - это дождаться ее! Отныне ты должен ждать ее, свою единственную и неповтори-мую, ту, что безраздельно владеет твоим сердцем. И если ты будешь ждать ее верно и преданно - она придет.
  - Она придет... - эхом повторил герцог. - Лорд Кунсайт, пожалуйста, говори это почаще!.. Это сильно приободряет меня...
  Кунсайт только ухмыльнулся.
  - Раз так желает ваше высочество...
  Внезапно улыбка исчезла с лицо Филиппа, и он вновь нахмурился.
  - А если... она не захочет возвращаться? - с опаской спросил он. - Помнится, Сиано Легуа сильно обиделась на меня...
  - Потом! - резко крикнул лорд Кунсайт. - Эти вопросы ты будешь задавать потом. Сначала - она должна вернуться! Вспомни слова древних - если человек страстно и беззаветно желает чего-то, ни на миг не сомневаясь и не отчаиваясь - в конце концов желаемое исполняется! Помни об этом и жди - верно и беззаветно! А когда она вернется - не требуй от нее невозможного... Отныне тебе остается только ждать, и напоследок - не обольщайся пустыми миражами!..
  - Мне одного на всю жизнь хватило... - передернув плечами, виновато пробормотал герцог, и разговор на том закончился.
  
  В сумерках у потрескивающего камина в высоких креслах сидели двое. Бургундский герцог Филипп непринужденно вытянув ноги, отрешенно наблюдал за тем, как на дровах весело подплясывают огненные язычки пламени. Мечтательная улыбка играла на его устах. Сидевший рядом лорд Кунсайт, слегка прикрывший глаза, полудремал - сегодняшняя охота вконец измотала его. Правда, она не прошла впустую - сейчас на кухне спешно готовили ужин из убитого оленя.
  Герцог Филипп чувствовал себя значительно лучше, нежели в последние месяцы в Столице до своего незапланированного отъезда. За три месяца, проведенных в блаженном ничегонеделании, он чувствовал себя вновь довольным жизнью, ибо мрачные мысли и затяжные приступы депрессии покинули его. Будто заново родившийся, как однажды мимолетом отметил лорд Кунсайт. Почти полностью переложив все свои государ-ственные обязанности на свой Совет, здесь, в замке Гир, расположенные в лесной глуши неподалеку от славного города Ланскене, Филипп Бургундский по мудрому совету лорда-советника отдыхал, что называется, душой и телом. Столь любимая им охота на разную дичь, что в изобилии водилась в ... лесу, стрельба из лука, хорошая библиотека, шахматы... да, было чем занять свой досуг! Компанию ему в этих развлечениях неизменно составлял лорд Кунсайт, по-прежнему хладнокровный и невозмутимый. Но герцог уже успел свыкнуться с этой особенностью характера своего напарника.
  Залаявшие собаки во дворе замка Гир прервали эту идиллию - внезапно прибыл гонец из Дижона. Чертыхнувшись, герцог Филипп поднялся на ноги, и вышел в другую залу, дабы выслушать очередного посланника. Он предполагал, что верный Совет желает в который уже раз отчитаться в проделанной работе. К тому же, в устной договоренности значилось, что в особо важные дела, требующие личного разбирательства монсеньора, Совет даже не будет вмешиваться.
  Значит, гонец везет либо отчет, либо прошение монсеньору Бургундскому лично разобраться в следующем вопросе. Но в действительности все оказалось серьезнее - это Филипп сразу же понял, едва взглянув на донельзя встревоженное обветренное лицо гонца, и на взмыленную лошадь, которая тяжело дышала.
  - Что случилось?
  При его появлении гонец сразу бросился ему под ноги:
  - Монсеньор! Ваше высочество!.. Прошу вас! Нотабли и прево города Дижона просят вас немедленно вернуться!
  - Что случилось?! - повторил герцог.
  - Я не знаю, Монсеньор! Нотабли и прево вызвали меня раним утром и повелели - срочно позвать ваше высочество!..
  - Да что стряслось, в конце концов?! - крикнул встревоженный Филипп, чувствуя, как его охватывает необъяснимое ощущение тревожности... и чего-то непоправимого.
  - Он же изволил сообщить тебе - он не знает! - неслышно приблизившийся Кунсайт медленно обвел проницательным взглядом своих серо-стальных всех присутствующих. - Кажется, пора тебе возвращаться. Тем более, раз об этом просят уважаемые господа нотабли и прево
  Усталый гонец с признательностью посмотрел на лорда-советника. Этот странный человек, неожиданно появившийся при Бургундском Дворе и сразу же получивший титул старшего тайного советника его высочества, нелюдимый и хладнокровный, спрятавший свою душу за семью замками - этот человек всегда сразу понимал, когда надо действовать. Это хорошо, когда Монсеньор прислушивается к его словам - ведь советник лорд Кунсайт всегда говорил дельные вещи...
  
  Утром четвертого дня
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  - Я сказал - вы вольны идти, - повторил Филипп Бургундский, и брови его угрожающе нахмурились. - Я не люблю повторять по нескольку раз!.. Я попозже разберусь с этим делом, а сейчас оставьте меня! Я хочу побыть в одиночестве!..
  - Не гневайтесь, Монсеньор, - зашумели нотабли и прево, но герцог, потеряв контроль над собой, заорал:
  - Вон отсюда!.. Оставьте меня одного!..
  Собравшиеся испуганно попятились к выходу, но в этот же момент были остановлены другим криком.
  - Стоять!! - властно приказал лорд Кунсайт, доселе безмолвно наблюдавший за происходящим. - Наш милостивый герцог слишком мягок со всеми вами!.. Вы называете его Филиппом Добрым, и он оправдывает свое прозвище! Действительно, Монсеньор очень добр со всеми вами, и вы не раз могли убедиться в его доброте! Когда Дижон взбунтовался в прошлый раз, а был это мятеж Секерки, когда вы натворили много нехорошего, и монсеньор Филипп вполне мог приказать стереть этот город с лица земли!.. Однако он наложил на вас наказание, которое вы посчитали слишком тяжелым... и - он простил!
  - Монсеньор герцог Филипп, - начал было говорить прево по имени Микаэль Раллье, но Кунсайт одним взглядом своих холодных серо-голубых глаз заставил того замолчать.
  - Да, Монсеньор тогда простил взбунтовавшийся Дижон! И вы обрадовались, и не подумали обо одном - а именно о том, что в этом бунте вы совершили непростительную ошибку, и даже не одну! - продолжал старший советник, и все настороженно внимали его словам.
  - Посмотрите на монсеньора Филиппа Бургундского, - как ни в чем не бывало говорил Кунсайт. - Он очень печален в последнее время, и дело тут вовсе не в той особе, что вы называете Салонжской ведьмой. Монсеньор грустен от того, что в мятеже Секерки бесследно пропала девочка, к которой он был искренне привязан... Он не может смириться с ее исчезновением, и поэтому улыбка так редко озаряет его лицо!
  - Эта девочка... - прево Лаллье боялся сказать что-то не то. - Эта девочка из семьи Лёгуа, Сиано, - она укрывала в своем доме человека, посмевшего оскорбить благородного герцога Иоанна...
  - А кто сказал, что она прятала у себя этого юношу? - холодные глаза Кунсайта буквально сверлили несчастного Лаллье, отчего тот разом вспотел. - Может, он сам нашел себе убежище в доме Лёгуа, а вы, нашедши его, превратно поняли все произошедшее!..
  - Не так, ваша светлость! - воскликнул Лаллье. - Во-первых, эта девушка горячо умоляла не трогать его, она плакала и кричала...
  - А вы не слушали ее слов. Да вы хоть знаете, кем была эта девочка!.. - внезапно прогремел лорд Кунсайт страшным голосом. - Эта девочка носила имя Геннегау, и титул графини! Залитая слезами, она приказывала вам оставить этого юношу - и вы не послушались ее приказа!.. Вы ослушались прямого приказа графини Геннегау, и убили этого несчастного юношу, которым был посланником королевства Четырех!.. Этим вы навлекли на себя гнев ее величества Иоланды, которая с этого момента демонстративно делает вид, что герцогство Бургундское для нее не существует!.. Именно жители Дижона повинны в том, что в этом бушующем городе пропала та, которую звали Сиано Лёгуа!..
  - Она была изменницей!.. Она предала нашего герцога, и своим поступком оскорбила чувства монсеньора Филиппа!.. Я давно подозревал семью Лёгуа в изменнических чувствах, но не было у меня доказательств! Гоше Легуа прямо сказал - он не желает признать монсеньора герцога Иоанна Бургундского нашим королем!.. Но тогда мы не стали его трогать, ибо дочь его считалась будущей герцогиней Бургундской, женой монсеньора Филиппа!.. - крикнул расплывающийся потный толстяк, представитель корпорации мясников. - И она тоже была предательницей - она укрыла в своем доме того, кто посмел прилюдно оскорбить монсеньора Иоанна!..
  - И это мне говоришь ты, Гийом Легуа?.. - зловещим тоном произнес Лорд. - Ты, чей мясницкий тесак оборвал жизнь этого юноши, посланника королевства Четырех!.. Его звали Аллан де Монсальви!.. Запомни это имя, мясник Легуа, потому как в один день ты повстречаешь на своем пути второго Монсальви, младшего брата убиенного тобой Аллана, и он будет мстить!.. Именно поэтому ты так долго зажился на этом свете - страшная месть Монсальви ждет тебя!.. Рано или поздно, но она тебя настигнет! Готовься к неминуемой каре, Гийом Легуа!
  Гийом Легуа смертельно побледнел, а Филипп Бургундский непроизвольно подался вперед.
  - Так это ты, Гийом Легуа... - заговорил он, и тон его не предвещал ничего хорошего. - Ты, Гийом Легуа... Скажи мне, это правда: ты видел тогда Сиано Легуа, и ты ослушался ее приказа пощадить посланника?..
  Перепуганный толстяк Легуа только мычал что-то нечленораздельное.
  - Отвечай!.. - резко приказал герцог Филипп. - Я приказываю тебе говорить, и только правду!.. Ты видел тогда Сиано Легуа?.. Ты ослушался ее приказа, несмотря на то, что я ясно дал понять - приказы графини Геннегау должны выполняться как мои собственные?..
  - Я... я... - неразборчиво лопотал покрасневший и заикающийся Гийом Легуа, на которого были устремле-ны все взгляды присутствующих. - Я... Я только выполнил приказ Амагера... Он приказал и я выполнил приказ... Монсеньор, помилуйте!!! - возопил он и бросился на колени перед герцогом Филиппом.
  - Приказ Амагера?.. Это кто такой? Я не помню его... - носком сапога Филипп Бургундский брезгливо оттолкнул ползающего перед ним Легуа. - Встань! Смотреть противно!..
  Но Гийом Легуа не послушался, по-прежнему коленопреклоненный, он прошептал:
  - Бартон Амагер, он был тогда одним из предводителей, ныне это - его высокопреосвященство епископ Кайтек!..
  - Епископ Кайтек?! - брови Филиппа Бургундского угрожающе сдвинулись к переносице. Видя такое неудовольствие Монсеньора, все остальные нотабли и прево Лаллье вновь попадали на колени.
  - Помилуйте, ваше светлейшее высочество!!! - хором стали они просить. - Не губите Дижон, вашу Столицу!.. Не губите!.. Не губите...
  - В чем дело?! - рявкнул вконец разозленный герцог Бургундский.
  - Монсеньор, - Микаэль Лаллье молитвенно сложил руки. - Монсеньор Филипп... Приказ сжечь ведьму на костре отдал именно его высокопреосвященство епископ Кайтек!.. Мы не ослушались его, и это верно - эта ведьма причинила Дижону много горестей. Она и вас заставила страдать, мой герцог!..
  Герцог Филипп нерешительно оглянулся на своего советника, как будто ища у него помощи и поддержки.
  - Мы не будем сейчас трогать его высокопреосвященство, - спокойным тоном сказал лорд Кунсайт, - сейчас мы всего лишь хотим выяснить, кто именно последним видел мадемуазель Сиано Геннегау, и почему до сих пор не аннулировали приказ, навеки изгоняющий семью Легуа из герцогства Бургундского.
  - Приказ, навеки изгоняющий семью Легуа из герцогства Бургундского... - эхом произнес Филипп Бургундский. - Я не подписывал такого приказа!..
  - Монсеньор... - дрожащим тоном завел господин Лаллье. - Мы, уважаемые нотабли города Дижона, собрались и решили...
  - Довольно!!! - крикнул герцог, сжав кулаки. - Я все понял!.. Значит, тогда... из-за вашего непростительного самоволия Сиано Легуа покинула Бургундию и не возвращалась! Она знала, что она не может вернуться - иначе вы бы тут же растерзали ее, считая изменницей! Вы... вы... Я столько лет жаждал найти ее, а. оказывается, она не возвращалась только потому, что знала об этом приказе!..
  - Спокойно, герцог! - лорд Кунсайт решительно выступил вперед. - Постарайтесь успокоиться, бургунд-ский герцог Филипп! Не забывай мои слова - однажды Сиано Легуа вернется в этот город! А сейчас, сейчас я хочу узнать одну вещь - что именно случилось с Сиано Легуа, графиней Геннегау!.. Говори, Гийом Легуа! Ты был непосредственным участником этого мятежа. Именно от твоей руки погиб старший Монсальви!.. Говори!
  - Ч-что говорить, ваша светлость?! - прозаикался перепуганный Гийом Легуа.
  - Как что? - слегка как бы удивился Кунсайт. - Ты знаешь - монсеньор герцог Филипп все эти годы безуспешно искал эту девушку!.. Монсеньор герцог знает - Сиано Легуа чудом удалось спастись в этой резне, ибо он сам видел ее в Валамазе!.. Но - почему Сиано Легуа, юная графиня Геннегау бежала из Дижона, если она прекрасно знала, что всегда может попросить защиты у монсеньора Филиппа Бургундского?.. Говори, Гийом Легуа!.. Расскажи нам обо всем, что произошло в ту трагическую ночь на мосту Менял!..
  - Ну... - толстяк Гийом Легуа явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Мадемуазель Сиано Геннегау в слезах просила за этого мальчика, но мы... Мы давно подозревали семью Легуа...
  - Неинтересно! - грубо прервал его лорд Кунсайт. - Начинай с того места, когда ты убивал Аллана де Монсальви! Где она была в тот момент?..
  - Она... она... - испарина проступила на его лице - толстый Гийом Легуа сильно боялся могущественного старшего советника, который, как поговаривали, обладал недюжинной магической силой... - Она, Сиано Легуа... Когда я подошел к этому мальчишке, Бартон Амагер держал в руках сопротивляющуюся девчонку, а она кричала не трогать его, отпустить его... Тогда Амагер наклонился к ней и прошипел что-то на ухо, отчего она испуганно примолкла....
  - Дальше.
  - Дальше... Она... Мы стали налаживать его голову на пику, а она на коленях сидела перед его телом, и лицо ее было забрызгано кровью... Она не плакала тогда, и ее глаза были такими... такими... - мясник примолк, с опаской смотря на этих двоих, что с нескрываемым интересом смотрели на него, и внезапно завопил. - Помилуйте, ваше высочество!.. Умоляю вас, ваша светлость, не губите бедного человека!..
  Филипп Бургундский вновь оттолкнул его, а лорд Кунсайт хмыкнул:
  - Ты серьезно называешь себя бедным человеком?.. По моим скромным сведениям, ты обладаешь весьма неплохим состоянием!..
  - Помилуйте, ваша светлость!.. - с нескрываемым ужасом возопил Гийом Легуа, и лорд раздраженно прикрикнул:
  - Замолкни!.. Не нам судить тебя, я сказал! Твою судьбу будет решать рыцарь из Монсальви!
  - Ваша светлость!
  - Я сказал - молчать!!! Говори дальше!.. Ты видел Сиано Легуа перед телом убитого посланника! Что было дальше?..
  - Мы поволокли было его к Монфокону...
  - Это я знаю, - внезапно сказал герцог Филипп. - Именно там вы бросили изуродованные останки несчастного Аллана де Монсальви. Ты лучше мне скажи, что случилось с Сиано Легуа?..
  - Монсеньор, вы не дослушали... Мы хотели идти к Монфокону, но путь нам преградил Гоше Легуа, и стал возмущаться...
  - А вы не стали его слушать, и повесили его?.. Я знаю, что произошло с отцом Сиано Легуа, я знаю, что вы хотели сжечь их дом, но вовремя опомнились! Однако это не помешало вам дочиста разграбить дом Легуа! - крикнул герцог. - Довольно ходить вокруг да около!.. Что случилось с мадемуазель Сиано?..
  Он грозного взгляда серых глаз толстый мясник сразу съежился - больше всего на свете он боялся навлечь на себя неудовольствие его высочества Филиппа Бургундского...
  - Монсеньор... признаюсь честно, в то время мы начисто забыли об этой девушке...
  - Значит, так, - подвел итог Кунсайт. - Мадемуазель Сиано Легуа в последний раз видели в тот момент, когда она обессилено рухнула около тела Монсальви. После этого ее никто не видел, так?.. Но ее видели в Валамазе два года спустя после этой трагедии... Можно предположить только одно - ее мать, госпожа Алеина Легуа, напуганная произошедшими событиями, постаралась скрыться со своей дочерью, ибо дочь - это все, что у нее осталось... и, конечно же, Алеина Легуа не могла не знать об этом указе, что самовольно издали нотабли города Дижона - семья Легуа отныне находилась в изгнании... Сиано Легуа, графиня Геннегау просто не могла вернуться, ибо, скорее всего, она предположила, что и монсеньор Филипп Бургундский солидарен с жителями Столицы - и, таким образом, ей некуда было возвращаться!
  - Подождите, подождите!.. - пропыхтел толстяк Гийом Легуа. - Только сейчас я припомнил - позже девушка Легуа потеряла сознание, и над ней склонилась цыганка... Может, именно цыгане повинны в ее исчезновении?.. Они ведь часто крадут детей, а у стен Дижоне в те дни как раз стоял большой табор...
  - Глупостей не мели! - резко оборвал его Кунсайт. Он обвел пристальным взглядом каждого присут-ствующего, и наконец спросил вкрадчивым голосом. - И что будем делать, мои хорошие?..
  Повисла напряженная тишина. Первым заговорил сир прево.
  - Нам следует аннулировать этот злополучный указ. Мы прикажем объявить в каждом городе - мадемуазель Сиано Легуа, она же ее светлость графиня Геннегау, - она вольна вернуться в любое время во владения, принадлежащие нашему могущественному герцогу...
  - Короче! - рявкнул вконец выведенный из себя Филипп. - Сейчас не время канителиться с моими титулами! Что вы можете сделать для того, чтобы Сиано Лёгуа вернулась в Бургундию?..
  - Монсеньор, мы объявим в каждом городе, принадлежащем вашему высочеству о последних событиях - леди Сиано Геннегау оправдана...
  Тут уже лорд Кунсайт перебил несчастного сира прево:
  - Оправдана? - тихим, и оттого более страшным голосом спросил Лорд. - Она ни в чем не была виновата! Она просто действовала по велению зова сердца! Сердцу ведь не прикажешь, кого любить...
  При этих двусмысленных словах старшего советника все присутствующие невольно вздрогнули и каждый уткнулся взглядом в пол - никому не хотелось в данную минуту встречаться взглядом с монсеньором Бургун-дским - ибо все знали, что эта своевольная и строптивая леди Сиано Геннегау оттолкнула одного, чтобы попытаться спасти другого, но - обреченного, изначально обреченного...
  Микаэль Раллье в третий раз заговорил:
  - Монсеньор Филипп Бургундский, мне нечего более добавить к вышесказанному - леди Сиано Геннегау, урожденная Лёгуа может вернуться в любой день и час. Как мы выяснили - она действительно ни в чем не была виновна, произошло чудовищное недоразумение, впоследствии принесшее всем нам немало горьких минут. Мы знаем, как и чем завершился печально известный мятеж, во время которого она бесследно исчезла, но - смеем также надеяться - госпожа графиня однажды вернется в благословенную Бургундию, которая простила ее...
  - Простила? - свистящим тоном произнес Кунсайт, причем стоявший рядом с ним герцог невольно вздрогнул. Что же касается сира прево и нотаблей - то они и так чувствовали себя как на иголках, испепеляемые презрительным взглядом холодных серо-голубых глаз старшего советника.
  - Бургундия простила? - грозно вопросил Лорд. - Бургундия?! Это не Бургундия должна прощать, а она! Если кто кого и должен простить, если у кого и есть право прощения - так это только у нее, у этой девушки, которой пришлось так много пережить по вине этого чудовищного недоразумения! Это потому, что никто не озаботился выполнить приказ госпожи графини, погиб посланник Королевства Четырех, а он, этот посланник, да будет вам известно - этот посланник родом из очень известной семьи, он из Монсальви! Вы понимаете - Монсальви!!! Он из тех Монсальви, и мятежники города Дижона погубили его!.. И это стало одной из причин того, что происходит с нами сейчас! Мир действительно катится в пропасть, и Монсальви... Монсальви... - Лорд поперхнулся и закончил тихим голосом. - Монсальви могли бы остановить это безумие, но... Те, кто действительно обладают властью остановить надвигающееся бедствие со стороны абсолютной Тьмы - их трое.
  Внезапно Кунсайт замолк, и воцарилась тягостная, гнетущая тишина.
  Филипп Бургундский первым заговорил:
  - Что мы можем сделать? - он вопросительно посмотрел на своего старшего советника.
  - Что? Ты спрашиваешь у меня - что? Сначала девушка должна вернуться, а там будет видно. Она вернется. Однажды она действительно вернется, это я вам верно говорю. И тогда пусть только кто-нибудь попробует даже намеком напомнить госпоже графине Геннегау, герцогине Бургундской о тех днях, когда произошло это чудовищное недоразумение, когда безвинно погиб старший из мальчиков Монсальви, о том дне, когда все началось...
  - Герцогиня Бургундская?! - в замешательстве переспросил Филипп, но Кунсайт не дал ему договорить - он быстро выпроводил всех присутствующих прочь, не слушая их воплей о помиловании, не гневаться и т.д.
  Наконец, когда они остались вдвоем, Кунсайт внимательно посмотрел прямо в глаза бургундскому герцогу. Прошло немало томительных минут, когда он заговорил - герцог Филипп, слегка загипнотизи-рованный его взглядом, не решался первым заговорить: что ни говори, а временами он побаивался своего советника - тот порой бывал совершенно непредсказуем.
  - Филипп, слушай меня! Запомни! - отрывисто бросил Лорд, по-прежнему пристально смотря на герцога. - То, что я сказал - это правда! Я повторю еще раз! Она вернется! Рано или поздно - но она вернется!.. Никогда, ты слышишь, никогда не забывай о том, что однажды наступит такой день, когда леди Сиано вернется. Она вернется, и тогда перед ней встанет нелегкий выбор - или Монсальви, или ты! Принцесса Альмарик...
  - Что?! - подскочил безмерно удивленный Филипп, но Лорд жестом заставил его утихнуть.
  - Да, ты все правильно расслышал! Я не буду углубляться в эту тему, но запомни - сделай все возможное, чтобы она выбрала тебя, а не Монсальви. Потому что... Монсальви - чужеземец, а вы... именно вы дети Белой Луны, именно вам предназначено объединить Мирные Земли... Я все сказал!..
  С этими словами он исчез.
  (конец)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ЛЮБОВНЫЙ НАПИТОК
  Я сидела вместе с Ами в библиотеке Орреанского Дворца, мы неспеша пили чай. Как я дорожила этими редкими спокойными минутами, когда не надо жить в вечном напряжении, то и дело ожидая жуткого звона набата, возвещающего об очередной атаке противника! Как же все-таки хорошо просто посидеть вот здесь, вдвоем...
  Орреан...
  - Сиано... - первой нарушила молчание Ами. Я вопросительно взглянула на нее. Помявшись какое-то время, Ами, смущаясь, проговорила:
  - Все-таки хорошо посидеть вот так вот, расслабиться... Тишина... Спокойствие...
  - Еще бы, - хмыкнула я, глотая ароматный травяной напиток. - А то раньше было - мрак! В любую минуту может зазвонить набат, и все, конец спокойствию. Хватаешь меч и в спешке несешься к городским воротам. Враги-то наши, понятное дело, по расписанию не действуют, типа, знайте, мы сегодня атакуем во столько-то и во столько, а завтра во столько-то часов, зато послезавтра и вы, и мы будем отдыхать, радуйтесь... Ох, как я устала от всего этого...
  Ами понимающе кивнула:
  - Сама чувствую то же самое.
  - Зато основные боевые действия переместились к Клеверу... - понурилась я.
  Какое-то время мы молчали, затем Ами заговорила:
  - Знаешь, во время наших бесконечных дежурств... Я много думала, размышляла, вспоминала... Наши жизни на Земле, наши тамошние битвы... Мы все... Я очень рада, что познакомилась со всеми этими замечательными людьми... - она перевела дыхание и продолжала более уверенным тоном. - Я думала также и о тебе, Сиано. О том, что тебя постоянно закидывает в Бургундию в самое неподходящее время.
  - Верно, - недовольно подтвердила я, отпивая большой глоток из кружки.
  - Об этом я и хочу поговорить, - оживилась Ами и отставила в сторону свой чай. - Понимаешь... Когда ты сбежала в последний раз оттуда и тебя вынесло на просторы Рейкино, я задумалась. Почему-то мне вспомнилось, что ты и раньше выбиралась оттуда целой и невредимой, если можно так сказать...
  - Что ты имеешь в виду? - мне стало интересно.
  - Герцог Бургундский...
  - Ами! Я не хочу ничего слышать об этом человеке! - протестующее воскликнула я, но Ами покачала головой и внимательно посмотрела на меня своими бездонными глазами, отчего я сразу как-то смешалась.
  - Сказать тебе, как я стала Сэйлор-Воином? - неожиданно спросила она.
  Я посмотрела на нее с нескрываемым интересом.
  - Значит, жила в одном городе простая тихая девочка, спокойная, немного меланхоличная, и больше всего она свете она любила читать... - Лало мило улыбнулась. - Примерно так я могу начать рассказ о себе... Вот, моя мирная, обыденная жизнь прервалась в одночасье, как раз в тот день, когда мне исполнилось четырнадцать лет, - она замолчала, целиком погрузившись в воспоминания. Печальные воспоминания...
  Они есть у каждой из нас, девочек-воинов, облаченных в матроски. У всех у нас раньше была мирная, спокойная, размеренная жизнь, но все кончалось в один момент. Война - такое страшное слово... Разрушение, бедствие, смерть, и - страх, ужасный, всепоглощающий страх... В один день на корню менялись наши судьбы, и не было нам возврата назад, в прошлое, нет никакой возможности исправить какие-то ошибки...
  Голос Ами вывел меня из раздумий.
  - В тот день на нас напали Менга, и... от Венеры ничего не осталось... Она стала мертвой, безжизненной планетой. А я... Я стала воином-в-матроске. - Ами вздохнула. - Я часто думала, ну почему, за что Менга разрушили ни в чем не повинную планету? За что погибли несчастные жители Венеры? Знаешь, Сиано, я видела это, я видела, как Менга... - ее голос задрожал. - И когда я думала, что уже все... спасения нет... Что я тоже погибну, как они... Тогда я увидела перед собой мерцающий жезл.
  - Жезл? - не сдержавшись, воскликнула я. - Хенсин для перевоплощения, ты это хотела сказать?
  - Верно, - чуть улыбнулась Ами. - Но тогда я подумала: какой красивый жезл. И как жаль, что он будет сломан, превратится в пыль... А потом я услышала нежный голос... Я сама могла выбрать свою судьбу, и я ее выбрала. Я стала СэйлорМеркурием под знаком Венеры. Я стала скиталицей, потому что у меня больше не было родины. Я оказалась во владениях Селены, которая милостиво разрешила мне остаться в Ландарилии...
  - Ами, - тихо произнесла я.
  - Вот так вот все и случилось. Я... я думала, что никогда не смогу оправиться от всего пережитого, от этого кошмара, мучающего меня по ночам в моих снах. Это очень страшно, видеть вновь и вновь, как умирает твоя планета, а ты бессильна сделать что-либо... рушится мир, твой мир, родной и привычный, а ты замираешь от ужаса, не в силах даже пошевелиться... Я отдалилась от внешнего мира. Погрузилась в себя, свои воспоминания... Единственной моей отрадой тогда были книги... Я всегда любила читать. Ну а потом... появилась ты, такая веселая, неугомонная...
  Какое-то время Ами молчала, затем вновь заговорила:
  - Я очень счастлива, Сиано, что познакомилась с тобой и остальными девочками. Вы смогли вернуть мне надежду, доверие к людям... Я - венерианка по рождению, очень, очень признательна королеве Селене за то, что она в свое время дала мне, бездомной и несчастной, приют. И поэтому... Я примкнула к тебе, когда ты сказала, что ты - СэйлорМун. Луна спасла меня, и я знаю, что мой долг - помочь принцессе Луны, когда она в беде и нуждается в помощи. Ты понимаешь?
  - Ами, - я запнулась, подыскивая нужные слова, но Меркурий не дала мне договорить.
  - Сиано... Взгляни на это, - застенчиво сказала она, протягивая мне исписанные от руки пожелтевшие листки. Удивившись, я стала разглядывать их, и поняла, что ничего не могу прочитать - мало того, что они все были написаны жутко неразборчивым почерком, так еще и заляпаны кляксами в самых разных местах... Одно я поняла - сей язык точно мне был мне неизвестен.
  - Что это такое?.. Ами-тян, это то самое одолжение, о котором попросил тебя граф Дюнуа?
  - Нет. Граф Дюнуа попросил меня всего лишь разобраться в этой библиотеке, посему как за многие годы в ней скопился ненужный хлам, горы пыли, ну в общем, ты меня понимаешь!..
  - Ага, - лукаво улыбнулась я. - Книги - это самое твое, Ами-тян!
  - И в одном из центральных стеллажей, позади почти развалившихся от ветхости старинных томов, я обнаружила вот эти мятые листки. По всему видать, что кто-то очень торопился, и поэтому запихал их как попало, лучшего тайника, видимо, найти не смог.
  - И?.. Ты можешь разобрать этот почерк?
  - Я поначалу была очень озадачена. Хотела было выбросить эти бумажки, но потом подумала, что лучше всего было бы спросить разрешения у графа Дюнуа, но он даже не выслушал меня, оборвал на полуслове - поступай как сочтешь нужным, Ами-тян, мне некогда! И я чуть было не выбросила их в мусор, но сначала решила внимательно разглядеть их. А потом, заметив несколько часто повторяющихся слов, я чуть не упала.
  - Ну же! - я почувствовала, как меня распирает сильнейшее любопытство. - Что там было написано?
  - Смотри, Сиано, - Ами протянула мне один из листков, ногтем отметив нужное предложение. Окинув взглядом весь листок, я увидела, что данное словосочетание повторяется с завидной регулярностью...
  - Ами-тян, что означают эти слова в переводе?..
  - В дословном переводе - "лорд Эдмунд, граф Кент", - кратко пояснила Ами, и я чуть не свалилась со своего кресла.
  - Лорд Эдмунд, граф Кент?! Тут писали о нем?!
  - Это - старорейкинское наречие, - тихо сказала Ами. - Когда я поняла, что тут пишется о последнем Полководце, некогда пожертвовавшим легендарным Святым Граалем, я позабросила остальные дела и с головой углубилась в перевод этих листов. Как я поняла, они некогда были вырваны из подшивок старых-престарых летописей, и просто удивительно, как они вообще сохранились до наших дней.
  - Ами-тян, что там пишут? - я подпрыгивала от нетерпения. - Можешь мне сказать?..
  - Будет лучше, если ты сама прочитаешь, - встав, Ами подошла к письменному столу, стоявшем в глубине библиотеки, порылась в одном из ящиков и наконец протянула мне пачку исписанных листков.
  Я посмотрела на ее аккуратный мелкий почерк идеальной отличницы и стала читать...
  
  ...Тьма рассеялась неожиданно, и пораженные сим невиданным событием, воины и рыцари не сразу увидели поникшего лорда Эдмунда, графа Кента. Он стоял в отдалении от них, щурясь от непривычного яркого солнца, и его усталое лицо, закопченное гарью, вовсе не выглядело счастливым. Его серо-голубые глаза были по-прежнему печальны, и неизбывная грусть плескалась в них... Однако, когда к нему подскочили его воины со словами радости и благодарности, лорд Эдмунд, граф Кент улыбнулся через силу... И только наблюдательный, не по годам развитый сын короля, юный принц Родерик понял - случилось что-то страшное. Однако, на его встревоженный вопрос - а где Святой Грааль? - лицо лорда Эдмунда, графа Кента вновь омрачилось грустью, и он лаконично сказал - Грааль исчез... разбился...
  То были первые и подлинные его слова после того, как исчезла страшная Тьма....
  Сын короля, принц Родерик тогда тактично промолчал, ибо он верил своему наставнику, как никому другому, да и как он мог не верить? Ибо -------- И с той молодой Полководец стал вести себя очень странно...
  Выжженная, голая земля Рейкино, --------------
  Лорд Эдмунд, граф Кент вовсе был не рад, когда силы Менга отступили от пределов Рейкино. Вернувшись в свою резиденцию, носящую красивое название Тадеуш-Роз, молодой лорд тотчас заперся в своих личных покоях, и приказал - ни при каких обстоятельствах не беспокоить его. Верная и послушная челядь не беспокоила своего хозяина, а тот не пил, не ел, не спал несколько дней и ночей кряду, ибо лорд Эдмунд, граф Кент сидел за своим столом в одиночестве и писал, писал, писал... Иногда он отрывался от своих записей, поднимал голову и смотрел долгим, внимательным взглядом в портрет, висящий на стене. Ибо это был портрет его матери, написанный до ее замужества на благородном графе Теба, портрет благородной леди Алиеноры Альмарик, сестры его величества Ромуальда XI... О, она вовсе не походила на своего слабохарактерного брата-короля!.. А затем, как будто опомнившись, и оторвавшись от созерцания лика своей царственной матери, лорд Эдмунд, граф Кент вновь лихорадочно углублялся в свое письмо... Что он писал, и где те записи - неведомо.
  Утром третьего дня лорд Эдмунд, граф Кент наконец соизволил выйти из своих комнат, и первое, что он приказал - не беспокоить его. Он наотрез отказался от обеда, несмотря на все уговоры, и быстрым шагом прошел в семейную усыпальницу, и остался наедине с той, которую любил... Ибо его нареченная, юная мадемуазель Котори из благородного семейства Орано почила ранней смертью, не выдержав тьмы, холода и голода... Он склонился у ее надгробия...
  Несколько часов спустя он вышел, и безмолвно поднялся на самую высокую башню своего замка, Тадеуш-Роз, и долго, долго смотрел вдаль, на окружающую его серебристую равнину Теба. Видимо, лорд Эдмунд, граф Кент первым заметил приближающихся посланников короля, его королевского величества Ромуальда XI... Однако он вновь промолчал, и хранил безмолвное молчание до тех пор, пока посланники короля не прибыли в замок Тадеуш-Роз, и самый главный из них не потребовал громовым голосом чести лично видеть лорда Эдмунда, благородного графа Кента. Только тогда, услышав, что его желают видеть посланники короля, лорд Эдмунд, граф Кент спустился вниз, и подошел к посланникам короля. Развернув свиток пергамента, главный посланник, барон де ... (имя неразборчиво из-за кляксы) озвучил приказ его королевского величества Ромуальда XI - благородному лорду Эдмунду графу Кенту предписывалось в самые кратчайшие сроки явиться перед его королевские очи. Все так же молчаливо выслушав приказ его величества Ромуальда XI, лорд Эдмунд, граф Кент заговорил, и голос его был тих и тверд. Он просил отсрочки на несколько часов, и главный посланник, барон де ..., наслышанный о подвигах великого Полководца и Освободителя, дал свое согласие. Дворцовая челядь, искренне любившая своего властелина и лорда, ударилась было в слезы, но лорд Эдмунд, граф Кент поднял руку и велел замолчать. Его голос был по-прежнему тих и тверд, а серо-голубые глаза еще больше погрустнели. И, уважив приказание своего властелина и лорда, дворцовая челядь утерла свои слезы и приглушила свои рыдания. Сам же лорд Эдмунд, граф Кент, немедля прошел
  
  - Думайте о Небесах, брат мой! - прошептал монах, подойдя к лорду Эдмунду, графу Кенту.
  И тогда лорд Эдмунд, граф Кент ощутил, как его охватывает чувство безграничной грусти. Все, за что он сражался, оказалось обманом! ... Рейкино, его любимое Рейкино ..........- какое теперь имело значение, если он теперь никогда этого не увидит. И когда, теперь уже совсем скоро, его положат в могилу, прах, в который он обратится, так и останется просто прахом.
  Отказавшись от повязки, предложенной ему палачом, лорд Эдмунд, граф Кент оглядел площадь, запруженную плачущими людьми, их напряженные лица - ведь они до последнего надеялись на королевское помилование, которое обычно происходило в самую последнюю минуту. Лорд Эдмунд, граф Кент твердой поступью подошел к плахе, слегка улыбнулся в знак прощения заплечный дел мастеру, который, встав на одно колено, молил простить его, и в свою очередь преклонил колени.
  - Рейкино! - прошептал он. - Святой Грааль Монсальви!.. Котори! Я так любил тебя и люблю по-прежнему...
  Лорд Эдмунд, граф Кент в последний раз обернулся к народу, ответом ему была безмолвная, напряженная тишина - никто не верил, что через пару минут свершится непоправимое, все истово надеялись, что король Ромуальд в последнюю минуту пришлет гонца с помилованием. Многие молились, многие в открытую плакали, некоторые шепотом возмущались, что, мол, непростительно запаздывает королевский гонец, ибо остались считанные минуты...
  И тогда, видя, что королевского гонца так до сих пор нет и нет, лорд Эдмунд, граф Кент печально улыбнулся. Тогда он понял, что его величество Ромуальд Шестой не будет его миловать, и напрасны были его надежды. Тогда он понял, что через пару минут он покинет этот мир в этот хмурый дождливый день, и напрасны были все его жертвы, напрасно было его самопожертвование - клан Монсальви так и не избавился от своего многолетнего проклятия. Клан Монсальви по-прежнему был особенным...
  И тогда лорд Эдмунд, граф Кент отчетливо осознал, что и он сам обречен - по милости короля, ради которого он принес все эти жертвы, ради которого осмелился на святотатство - собсвенными руками дотронуться до Святого Грааля, взять его с собой и - добровольно шагнуть во Тьму...
  И, осознав это с предельной ясностью, лорд Эдмунд, граф Кент заговорил:
  - Надеюсь, все, что я сделал - это было правильно! Надеюсь, что, раз король Ромуальд не оценил мои действа - их оценит народ! Народ Рейкино, ради освобождения которого от неизбежного Зла я и принес эти жертвы! Да, по моей вине Рейкино лишилось своей святыни - Грааля Монсальви!.. Но - не надо отчаиваться, народ Рейкино! Надо помнить - однажды Грааль вернется!.. Вернется на свое место - в Тайную Часовню, находящуюся в землях Монсальви!.. Грааль вернется!..
  Умолкнув, лорд Эдмунд, граф Кент без малейшего трепета положил голову на грубый деревянный чурбак и закрыл свои серо-голубые глаза.
  - Катасмой, приди и забери меня!.. - воскликнул лорд Эдмунд, граф Кент, и то были его последие слова. - Я сделал все, что мог, и мне не в чем раскаиваться! Король рейкинский оказался неблагодарным, так может, народ Рейкино поймет и простит меня!.. Катасмой!.. В твои руки предаю дух мой!
  Палач поднял свой меч...
  
  
  
  
  
  
  
  
  - Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Но я не об этом хотела поговорить, а о другом. О герцоге Филиппе. Подожди, не протестуй. Я знаю, что ты не питаешь к нему хороших чувств, но... Подумай вот о чем: он всегда мог... силой... - Ами густо покраснела. - Ну надеюсь, ты поняла, что я хотела сказать! - наконец воскликнула она. - А еще есть всякие любовные зелья, напитки, привороты и прочее. Снотворное, наконец (при этих ее словах я поперхнулась и закашлялась). И вот вопрос - почему он этого не делал? И еще - почему он никогда не... Ну, ты была его пленницей, он спокойно мог пригрозить нам, а ну, вы, прекращайте сопротив-ляться, иначе жизнь вашей Принцессы будет в опасности. Нет, он этого никогда не говорил, а ведь мог бы. И что нам тогда оставалось делать? Мы бы сдались, и Орреан не был бы нашим. И все было бы потеряно... А он молчал. Ты понимаешь?
  Я вскочила на ноги. Вот это-то мне и не приходило в голову!.. И в самом деле, почему?.. Такой простой и безболезненный ход с его стороны, шах и мат в одном ходе... И все, мы бы проиграли... А он им никогда не воспользовался.
  - Может, не додумался... - растерянно промямлила я, пытаясь привести свои бешено скачущие мысли в порядок.
  - Не знаю... Я часто думаю об этом во время бесконечных обходов, и не могу найти подходящих объяснений. Благородство? Но тогда зачем атаковать беззащитных, неповинных людей? Зачем тогда осаждать Город на протяжении многих лет?
  - Он не может простить того, что орреанцы убили его отца, - пробормотала я.
  - Сиано, подумай, сколько лет прошло!.. - всплеснула руками Ами. - Он что, всю жизнь будет скорбеть о своем драгоценном папеньке? Всю жизнь мстить?.. Его ненависть так сильна? Но тогда он должен ненавидеть в первую очередь тебя - ты же...
  - Ами! - воскликнула я. - Ами... Он никогда не говорил, что ненавидит меня...
  - Он этого не говорил, и не скажет, скорее наоборот. Он просил тебя стать его женой, он всегда пытался привязать тебя к себе, любыми способами...
  - Ага, кнут и пряник, - я тяжело вздохнула. До сих пор не могу спокойно вспоминать о том, как меня ввели в Бургундский Дом...
  - Сиано, послушай, и подумай на досуге. Почему он так ведет себя по отношению к тебе? Ты, прямо скажем, вела себя на его взгляд просто отвратительно, особенно в обличии СэйлорМун. Его это ведь доконало, не так ли?
  Я припомнила ошеломленное лицо герцога Филиппа Бургундского в тот самый момент, когда я сказала ему об этом... Его глаза...
  - Но он простил. Он многое тебе прощал... Он не хотел, чтобы ты уходила... Он всегда мог бросить тебя в темницу, заковать цепями понадежнее, морить голодом, пока ты бы не сдалась. Ну еще другое бы что сделал, чтоб сломить тебя! Но он этого не делал. Он просто ждал. Ждал все эти годы...
  Я молчала, не зная, что ответить.
  - Он знает, что твое сердце отдано Монсальви, но тем не менее он всегда готов принять тебя. Что бы ты ни натворила, что бы ты ни сказала ему, он всегда был рад видеть тебя, хотя и скрывал это под видом строгости и раздраженности. Скажи ты ему то, что он ждет от тебя - он бы сразу принял тебя обратно, и никогда не высказал бы никаких обвинений, упреков. А ты молчишь, сопротивляешься, убегаешь...
  - Ами, ты что, хочешь, чтобы я бросила Мишеля и вернулась к нему? - вспылила я.
  Девушка замахала руками.
  - Нет, что ты! Я не это имела в виду, я просто привела факты. И еще...
  - А последний случай? - не сдавалась я. - Он прекрасно знал, какого мнения я об этой несчастной свадьбе, к которой он готовился с таким рвением? Его абсолютно не колыхало, что я реву целыми днями без перерывов, и вообще, очень-очень несчастна, наоборот, он-то весь просто сиял...
  - Но ведь у тебя было время... - тихо сказала Ами. - Он мог сразу поставить тебя перед фактом, мол, завтра, нет, сегодня же, сейчас ты становишься герцогиней Бургундской, отказ не принимается. Но он этого не сделал, он пытался любыми способами привязать тебя к себе, он хотел, чтобы ты относилась к нему получше...
  - Ами... - простонала я. - Лапочка, давай не будем об этом, особенно сейчас... Мне ведь еще возвращаться обратно в Клевер, ну а герцог... шут с ним. Время покажет...
  - Кстати, насчет Монсальви. - Ами встала и серьезно посмотрела на меня своими бездонными глазами, в которых сквозило... сострадание? - Малышка... Она сказала, что ее отец - Монсальви, но его зовут Индимион, а мама - Нео-Королева Сиринити, не так ли? Мы думали, что это реинкарнация тебя и Мишеля, но... Что-то во всем этом не так, что-то заставляет меня сомневаться. Вспомни, мы видели Короля Индимиона, но...
  Ами замолчала и снова взглянула на меня странным взглядом, отчего мне сразу стало как-то не по себе.
  - У меня есть одна мысль, одна догадка... И... если все это окажется правдой, то... Сиано, я не могу сказать этого тебе сейчас! Может быть, я просто ошиблась, это мне просто показалось, я не буду говорить об этом!.. Но если это правда, то это... - Ами спохватилась и захлопнула рот. - Забудь этот разговор, зря я его начала, - жестко закончила она.
  - Что ты хотела сказать, - растерянно начала было я, но Ами приложила палец ко рту.
  - Забудь. Это все просто мысли, гипотеза...
  - Но если она верна, тогда что? - не сдавалась я.
  - Тогда... Я боюсь об этом подумать. Ведь ты ненавидишь герцога Филиппа Бургундского. А ведь вы... - тут она снова осеклась.
  - Я... я вовсе не ненавижу его... - задумчиво произнесла я спустя несколько минут. - Вовсе нет... Я просто хочу, чтобы он не вмешивался в мою жизнь...
  - Пойдем, - Ами мягко взяла меня под руку и улыбнулась. - Тебе пора возвращаться.
  
  
  
  Неправильно нажатая кнопка, Сиано оказывается в Бургундии
  разговор в ночном парке с герцогом Филиппом, девушка сильно замерзла
  Она спрашивает, почему герцог никогда не использовал снотворное и пр, на что он говорит, что тогда она презирала бы его
  В комнате у горящего камина Он дает ей горячий чай, она выпивает
  Он не в силах сдержать себя. Девушка пытается сопротивляться, но не может
   Что ты мне налил? - любовный напиток
  Успокойся. Я пошутил - это сон, ты понимаешь, это был сон!!! Уйди! - я не хочу, чтобы ты брала кота в мешке, у тебя есть выбор, и ты вправе сделать его, я буду ждать, говорит Филипп, уходит
  Утром девушка подходит к окну, она не плачет, твердит про себ - это все сон, мало ли что может присниться, не в силах обмануть саму себя - это был... восхитительный сон...
  
  
  
  
  ***
  Герцог Филипп Бургундский в одиночестве стоял на балконе, меланхолично созерцая светлею-щее звездное небо, и глаза его были задумчивыми и печальными. Не о звездах думал он в тот мо-мент, а об одной непредсказуемой и строптивой девушке, что безраздельно владела его сердцем...
  Его размышления прервал шорох за спиной, и Филипп Бургундский резко обернулся.
  Увидев стоящего напротив него смуглокожего человека, чьи волосы отливали голубизной, и который насмешливо улыбался такой знакомой улыбкой, герцог Филипп нахмурился, а правая рука его непроизвольно сжалась в кулак, засиявший магическим светом.
  - Лорд Кунсайт! - процедил сквозь зубы Бургундец. - Какая непростительная наглость - заявиться сюда как ни в чем бывало после того, что было...
  - Бургундский герцог Филипп, скажи мне - она у тебя?..
  - Что?! - вопрос этот прозвучал так неожиданно, что магическое сияние рассеялось само собой, и герцог Филипп невольно отступил назад.
  - Я спросил - Сиано Легуа у тебя?
  - Какое ты имеешь право...
  - Ответь - Сиано Легуа здесь?! - крикнул лорд Кунсайт, меняясь в лице. - Она не здесь?..
  - Она здесь, лорд Кунсайт, - ответил герцог, внимательно смотря на своего бывшего старшего советника.
  - Здесь? - переспросил нежданный гость, и внезапно его лицо засияло радостной улыбкой. - Это хорошо, что она у тебя, Филипп. Здесь она в безопасности.
  - Да что случилось?!
  - Пути внезапно дали сбой, и она оказалась в твоих владениях, - туманно ответил Кунсайт и проницательно взглянул на герцога. - Ты уж, пожалуйста, не обижай ее...
  - Лорд Кунсайт! Я жду ваших объяснений!.. Как вы смогли проникнуть сюда, ведь дворец охраняется...
  Но Кунсайт вел себя более чем странно. Он просто стоял спокойно, и оценивающим взглядом смотрел на Филиппа Бургундского, и последний почувствовал, что начинает выходить из себя.
  - Лорд Кунсайт!.. - крикнул герцог, вставая в боевую стойку и вытянув вперед руки. Ладони засветились сизым светом... Лорд протестующе выставил вперед свою ладонь.
  - Я пришел сюда не драться с тобой, бургундский герцог Филипп. Мне надо было знать, у тебя ли Сиано Легуа. А еще - я хотел поблагодарить тебя за то, что в свое время ты спас мне жизнь.
  - Кто ты?.. - эти слова вырвались у герцога помимо его воли, ибо - он это отчетливо понимал, - перед ним стоял не тот лорд Кунсайт, которого он хорошо знал, а человек в обличии Кунсайта, с его голосом и манерами, но все же... он был другим...
  - Я скажу тебе свое истинное имя, если ты будешь поспокойнее. Я не собираюсь драться с тобой. Я не хочу быть твоим врагом, - негромко проговорил новый лорд Кунсайт, и герцог Филипп безотчетно опустил руки.
  - Кто ты? - вновь повторил он.
  - Лорд Эдмунд, граф Кент.
  Серые глаза с голубыми искорками изумленно расширились, и герцог Филипп вновь машинально отступил назад и почувствовал, как его спина ткнулась в каменные перила балкона.
  - Лорд Эдмунд, граф Кент... - прошептал он, полностью деморализованный этим внезапным сообщением. Ноги не держали его, и герцог опустился вниз, бессильно прислонившись спиной о каменную прохладу. - Так вы - лорд Эдмунд Кентский... Тот самый Эдмунд Кент, из древних легенд...
  - Я польщен, что вы знаете обо мне, - хмыкнул Эдмунд, и герцог Филипп поднял на него свои глаза.
  - Ну как я мог не знать о вас, лорд Эдмунд, граф Кент, - с трудом выговорил он непослушным языком. - Конечно, я знал о вас, я знал эту древнюю легенду... И подумать только - все это время вы были рядом со мной, а я... Я непочтительно обращался с вами, позволял себе резко говорить с вами...
  Эдмунд Кент подошел к нему и присел рядом, вытянув свои длинные ноги. Положив руку на плечо герцогу Филиппу, он весело произнес:
  - Не раскаивайся и не мучься сомнениями - я вовсе не держу на тебя зла!..
  - И я велел схватить вас и посадить в темницу. И заковать в цепи... - пробормотал Филипп Бургундский, словно не слыша его. - Я велел держать вас под стражей, кричал на вас, требуя от вас признаний... Я чуть было не отдал приказ палачу, чтобы вас пытали... Лорд Эдмунд, граф Кент... вы... Я должен был раньше догадаться, кто вы - ведь вы так хорошо знали историю братьев Монсальви, и вы... вы владели магией Розовой Розы!.. В тот момент, когда розовые лепестки окутали вашу фигуру, я должен был догадаться обо всем!..
  - Я сказал - забудь все это! - Кент непринужденно хлопнул его по плечу. - Всяко было между нами, но одно только осталось неизменным - если ты позволишь себе обидеть принцессу Альмарик, мы станем врагами!
  - Лорд Эдмунд, граф Кентский... Если вы этого желаете, я готов отпустить леди Сиано...
  Граф Кентский внимательно посмотрел на него.
  - А сам ты хочешь отпустить ее, бургундский герцог Филипп?
  - Нет... Я хочу быть рядом с ней... Но если ваша светлость пожелает...
  - Вот что, - граф Кентский легко поднялся на ноги и приказал. - Встань, бургундский герцог Филипп! Выслушай меня внимательно и не пренебрегай моими словами!..
  - Я слушаю вас, лорд Эдмунд Кент.
  Эдмунд Кентский не сразу заговорил...
  - Судьба у тебя удивительная, Филипп Бургундский. У тебя и у нее... Все это время я исподтишка наблюдал за вами обоими, и... Действительно, самой судьбой вам предназначено было быть вместе, и именно вам суждено было объединить земли Белой Луны. Но... непредвиденное появление братьев Монсальви нарушило ход истории - вы оба оказались вовлечены в бурный водоворот событий. Бессмертие - это не дар небес, это проклятие Острова!.. Проклятие Острова Остановив-шегося Времени легло на нас всех, кто был хоть как-то связан с этим трагическим днем - Dies Irae. Ибо всякий, кто хоть раз, вольно или невольно видел этот Остров, приобретал вечную молодость и бессмертие, но это не приносило никакой радости!.. Ибо до тех пор, пока стоит этот Остров, или до тех пор, пока не сбудется предназначенное человеку, он не может умереть!.. Его жизнь остановилась!.. И, если человек не исполнил предназначенное ему, и погиб непредвиденной смертью, - то ему суждено реинкарнироваться вновь и вновь...
  - Я хорошо знаю, что это, - глухо проговорил герцог. - Я по себе знаю, что такое проклятие Острова Остановившегося Времени!.. Жить и жить, страдать и мучиться от неизвестности, и не знать, за что тебе все это - это ужасно!.. Жизнь многих людей прошла перед моими глазами - от младенчества до старости, и это больно! А сам ты нисколько не меняешься!.. Прошло несколько столетий, а мне до сих пор двадцать четыре года! Время не берет меня!..
  - Как - двадцать четыре?! - удивился Кент. - Тебе двадцать шесть!..
  - Нет, не так!.. Обычно, просыпаясь в день своего рождения, я внутренним чувством понимаю, прошел ли год для меня или нет! Обычно мой внутренний голос подсказывает это... но в последние годы он молчит!
  Лорд Эдмунд, граф Кентский улыбнулся, и взгляд его серо-голубых глаз значительно смягчился.
  - Понятно... так, значит, ты до сих пор не знаешь!
  - Не знаю чего? - напрягся герцог Филипп.
  - Разве Сиано не рассказала тебе, как она, будучи СэйлорМун, сражалась против Маргариты?..
  - Рассказала. И я ни в чем не обвиняю ее!.. Маргарита - это сущий демон в облике человека, демоническая женщина, она потеряла все человеческое, что было у нее!.. Она - послушная марионетка Вечного Юноши, и я отрекся от нее! У меня нет больше старшей сестры!.. Очень жаль, что СэйлорМун не смогла полностью победить Маргариту тогда, но... сейчас ее нет в живых - ее уничтожил сэйлор-воин Урана, обладающий силой Юпитера!.. Это было в монастыре Энохана. Как я узнал, родители девушки-Урана были моими подданными, и, соответственно, девушка сия тоже является моей подданной! Но - я ни в чем не обвиняю ее!
  - Это правильно, Маргарита причинила много боли, и именно из-за ее козней Нидориану Северну пришлось бежать из родных земель вместе со своей возлюбленной, Айзен Катоу!.. Мореа Катоу просто не могла поступить иначе, когда она увидела ту, что прямо способствовала смерти ее родителей! Ибо она - воин!.. Но не это важное! Разве ты не знаешь, где именно встретились СэйлорМун и Маргарита-Нехелления? Где произошла их последняя битва?..
  - Где?.. - напрягся герцог, внимательно слушавший Эдмунда.
  - В Пустынном Замке, в огромном мрачном строении, что служил убежищем Нехеллении! И, когда СэйлорМун одержала победу над нею, то случилось страшное землетрясение, и Замок этот был разрушен до самого основания, и черные воды поглотили этот Остров, на котором он стоял!..
  - Остров?! О, Небеса, неужели это был...
  - Да, это был тот самый Остров, который мы все часто поминали недобрым словом! Острова Остановившегося Времени больше нет, он был разрушен благодаря силе и отваге СэйлорМун и ее подруг, и, соответственно, проклятия больше нет!.. Твои года вновь идут, ты можешь жить по-настоящему!..
  Герцог Филипп взъерошил свои длинные волосы, устало выдохнул.
  - Слава Небесам... - прошептал он. - А я и не знал!.. Значит... Значит, не за горами эта битва, что должна расставить все по своим местам?.. Значит, никто из погибших больше не вернется? Значит, это все уже идет серьезно, а не понарошку?.. Теперь жизнь дается только раз, и мы должны не размениваться на мелочи...
  - Ты абсолютно прав, герцог Филипп!.. И... я действительно очень признателен тебе за то, что в свое время ты не дал мне умереть. Я знаю, как мне должно отблагодарить тебя, и я сделаю это!.. Но и ты помоги мне!.. Ибо непросто завоевать гордое сердце Сиано Легуа, она же принцесса Альмарик!..
  При этих простых словах Филипп Бургундский круто обернулся, оперся руками о перила балкона, и на глаза его набежали непрошеные слезы.
  - Это все пустые слова! Никогда она не полюбит меня, она любит этого Монсальви!..
  - Она не знает тайну рода Монсальви, - Эдмунд, граф Кентский приблизился и успокаивающе положил свои руки ему на плечо. - Сам Монсальви запретил всякому, кто знает о его судьбе, говорить ей об этом. Он не хочет, чтобы она переживала за него, не хочет видеть жалость в ее глазах. И в то же время он не хочет, чтобы это произошло у нее на глазах. Поэтому он отдалился от нее, ибо счет идет уже на секунды, и он может в любой момент... - голос Эдмунда сорвался и он замолчал. - Он не хочет, чтобы она это видела.
  - Значит... - голос Филиппа дрогнул. - Значит, он ... обречен?..
  - Увы! - воскликнул Эдмунд Кентский. - Это так!.. Но, к его чести, он принял твердое решение и ни за что не отступит от намеченного пути! Он будет последним из Монсальви!.. Я уважаю его за это непростое решение, но... Мне очень жаль его, но даже я ничем не смогу помочь ему! И... даже в такое тяжелое время он не думает о себе, он думает о Сиано Легуа!.. Он беспокоится за ее судьбу. Она - единственная надежда Мирных Земель. И поэтому... не обижай ее, не заставляй ее подчинять-ся тебе, а просто будь рядом с ней!.. Ей, этой хрупкой девушке, и так многое пришлось пережить, но самые неприятности впереди!.. Поддержи ее в трудную минуту, утешь и согрей, пусть она поймет - ты не тот, то был раньше!.. Стань для нее верным, преданным другом, на которого всегда можно опереться в трудную минуту, на груди которого можно поплакать и который обязательно утешит и успокоит ее! И однажды она посмотрит на тебя другими глазами... - Эдмунд надолго замолчал.
  - Эдмунд Кент... Чем я могу помочь? Что я могу сделать? - нерешительно спросил герцог, и Кент, отрешившись от своих грустных мыслей, внимательно поглядел на него.
  - Я скажу тебе, что сказала ее величество королева Четырех, Иоланда. Она сказала, что была очень удивлена твоим благородным поступком - ты оставил стены многострадального Орреана, ты ушел от этого Города! Иоланда сказала, что очень признательна тебе за такой неожиданный поступок. "Раз он смог оставить Орреан безо всяких притязаний, значит, у него все-таки благородное сердце. Глубоко в душе он прячет свою доброту, но его верноподданные это чувствуют, и поэтому не зря называют его Филиппом Добрым. Хоть и держит он свою душу за семью печатями, но все-таки... с этим человеком можно иметь дело", - вот ее подлинные слова.
  - Иоланда... она сказала такое?..
  - Да. Поэтому, бургундский герцог Филипп, будь готов к тому, что в скором времени к тебе прибудут посланники королевства Четырех. Прими их как подобает, и... не противься тому, что они скажут!.. Война должна закончиться, Мирные Земли должны обрести долгожданный мир и спокой-ствие!.. И еще - Филипп Бургундский... Ты знаешь, что тебе надо делать... Коронация! Лунные земли должны обрести своего правителя!.. Твое регентство - это не выход!
  Внезапная улыбка осветила бледное лицо регента.
  - Я знаю, и я это сделаю!.. Коронация пройдет через две недели, и я очень надеюсь, что все произойдет гладко и без эксцессов! И для этого мне нужна наследница Белой Луны! В этот торжественный час она будет стоять рядом со мной!..
  
  
  
  СИМВОЛ МИРНЫХ ЗЕМЕЛЬ
  ...Высокий стройный юноша с длинными светлыми волосами, чьи глаза прямо-таки метали молнии, резко шагнул вперед и с размаху ударил золотоволосую плачущую девочку по щеке.
  - Девчонка! Ты знаешь, как я накажу тебя за своеволие?..
  
  ...Брызнув на златоволосую девочку, без сил лежавшую на диванчике, холодной водой, миловидная женщина привела ее в чувство и принялась лечить несчастной окровавленную спину. Девочка судорожно всхлипывала от ее осторожных прикосновений.
  - Пройдет немало дней, прежде чем ты оправишься, моя голубка. Я уж достану для тебя какое-нибудь снадобье, чтобы облегчить твою боль и навеять сон. Отдыхай же пока! - тихо приговаривала женщина, осторожно смывая кровь.
  - Кто вы? - испугано спросила наконец девочка, с напряжением смотря на женщину, хлопотавшую вокруг нее.
  - Я - Эделина, прислужница во Дворце. Моя маленькая голубка, ну как же так?.. - она сокрушенно покачала головой. - Разве вы не знаете, моя голубка, что приказы графа де Шаролэ должны непременно выполняться?.. Почему вы его не послушались? И навлекли на себя его недовольство?
  При этих словах лицо девочки некрасиво сморщилось, и она снова заплакала.
  - Я не хотела... Я не хочу оставаться здесь!.. Я хочу домой, к маме и папе...
  Эделина успокаивающе взяла девочку за руку, и посмотрела на нее сочувствующим взглядом.
  - Я понимаю вас, маленькая голубка. Но... граф де Шаролэ - наш молодой герцог, он привык, что его приказы и капризы беспрекословно выполняются, а вы... Он очень разозлился, а когда молодой герцог в гневе, никто не может его остановить...
  - Он... он избил меня... - девочка не смогла продолжать дальше, вновь разразившись рыданиям.
  - Моя голубка... Ну что я могу сказать? Я всего лишь простая горничная, служанка. Мне очень жаль вас, голубушка, но, надеюсь, вы поняли - молодому герцогу нельзя противостоять... В гневе он ужасен... Теперь спите, моя голубка, постарайтесь заснуть, я скоро приду, принесу вам целебное питье, - с этими словами Эделина поспешно вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
  Девочка, вконец измученная, заснула...
  
  ...Вечером того же дня, наклонившись над спящей тревожным сном девочкой, Филипп Бургундский, граф де Шаролэ тихонько прошептал:
  - Сиано, ты меня слышишь?
  Девочка застонала, шевельнулась и открыла глаза, но, увидев Филиппа, сжалась, в ее глазах появился безотчетный страх.
  - Не бойся! Я пришел просить у тебя прощения, - с этими словами он опустился перед ней, и взял ее руки в свои ладони. - Сиано, пожалуйста... Пообещай мне, что этого больше не повторится.
  Девочка жалобно всхлипнула и неожиданно разрыдалась. Шаролэ мягко прижал ее к себе...
  - Сиано, успокойся... Будет, миленькая моя, будет вам, перестаньте плакать...ну успокойся, моя миленькая... Просто будь милой, послушной девочкой, и все будет хорошо, - он говорил ей успокаивающие слова, поглаживая ее встрепанную головку и ждал, когда она перестанет всхлипывать. Рыдания вскоре затихли.
  - Монсеньор герцог... - икая, выговорила девочка, боясь посмотреть в глаза де Шаролэ, на что он, по-прежнему мягко поглаживая ее волосы, проговорил:
  - Сиано, я же сказал тебе, зови меня только по имени, никак иначе!..
  - Но как же, Монсеньор!.. Как я могу звать вас просто по имени? - девочка испугано высвободилась из его рук и насторожено посмотрела на юношу. - Я... я не могу вернуться домой?..
  - Вы будете жить здесь, в отведенной вам комнате, вы станете придворной дамой моей младшей сестры, Бланшетт, - терпеливо сказал Филипп де Шаролэ, вновь привлекая к себе несопротивляющуюся девочку. - Бланка - она добрая, хорошая, почти твоя ровесница, она тебе понравится. А еще я отдам тебе земли Геннегау, это графство на границе с Ландарилией, и ты будешь зваться графиней Геннегау...
  - Нет, нет!.. - испугано воскликнула девочка, ее глаза вновь наполнились слезами. - Монсеньор, я не могу этого принять! Я зовусь Сиано Лёгуа, я не хочу другого имени!.. Монсеньор, не надо!.. Я всего лишь простая девочка из народа, простолюдинка, зачем я вам? Отпустите меня, Монсеньор, я...
  - Ну вот, ты опять все начинаешь сначала, - недовольно проговорил Шаролэ и испытующе взглянул на девочку, которая испуганно сжалась в углу дивана. - Мы опять будем препираться, как сегодня утром? Это мое желание, я хочу, чтобы тебе принадлежало графство Геннегау, а ты упрямишься?..
  Девочка всхлипнула, воспоминания сегодняшнего утра были еще слишком свежи... Посмотрев в лицо юноши, она замялась в нерешительности.
  - Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать. Говори! - подбодрил ее Шаролэ, ободряюще улыбнувшись. - Не бойся меня, я не хочу тебе зла. Я хочу, чтобы мы поняли друг друга...
  Его улыбка придала девочке решимости.
  - Монсеньор, я... - она запнулась. - Я... я приму ваши условия, буду жить здесь... и все такое... Но... это если вы пообещаете, что не отнимете у меня моего имени - я все-таки родилась в семье Лёгуа, - и... - возникла долгая пауза, и наконец она выговорила. - И вы больше никогда не ударите меня...
  Какое-то время Филипп, граф де Шаролэ, молодой герцог Бургундский оторопело смотрел на ее безволь-но склонившуюся головку, затем улыбка озарила его лицо, и он прижал к себе вздрогнувшую девочку.
  - Не бойся, моя миленькая! Я обещаю, что больше никогда не подниму на тебя руку, если ты останешься здесь, со мной, - мягко проговорил он, стараясь успокоить ее, такую напуганную и беззащитную. - Клянусь Бургундией! Останься со мной! Скажи, что прощаешь меня, Сиано!
  - Монсеньор!.. - девочка протестующе высвободилась и взглянула в его решительные серые глаза. - Монсеньор, зачем я вам?.. При Бургундском Дворе много других девочек из знатных дворянских семей, я всего лишь дочь ювелира...
  - Сиано, перестань! Ты нужна мне!
  - Монсеньор, но однажды... Я надоем вам, вы избавитесь от меня, как от надоевшей игрушки, вы бросите меня...
  Она не договорила - граф де Шаролэ больно стиснул ее своими руками:
  - Не говори так! Ты нужна мне!.. Ты сразу понравилась мне, с первого взгляда, когда я увидел тебя на площади Ланскене. Помнишь этот день, моя миленькая? Я сказал тебе, что мы обязательно встретимся! А еще я сказал - любовь принца крови не наносит бесчестия...
  - Любовь бывает разной... - грустно проговорила девочка, в ее глазах стояли невысохшие слезы.
  - Верно, разной, - тихо проговорил Филипп Шаролэ, утыкаясь лицом в ее светлые волосы. - Решено, ты останешься со мной, не правда ли?
  - Да будет ваша воля, Монсеньор герцог... - покорно выговорила девочка.
  - А домой я тебя буду отпускать, конечно. Ты же не думаешь, что я запру тебя здесь на веки вечные? Моя маленькая графиня Геннегау, когда вы повзрослеете, я открою вам одну тайну...
  - Какую? - на лице девочки заиграло нескрываемое любопытство, на что Шаролэ только улыбнулся.
  - Я скажу вам, примерно через год или два, моя Сиано. Обязательно скажу, - по-прежнему улыбаясь, он протянул ей руку ладонью вверх. - Ну что, мир? Вы меня простили?..
  Поколебавшись, девочка нерешительно положила на его руку свою ладошку:
  - Мир... Но, Монсеньор... если я и могу простить, то я еще долго не смогу забыть...
  - Зови меня по имени! Здесь нет герцога и его верноподданной, здесь только Филипп и Сиано.
  - Монсеньор!.. Я не могу!.. я... вы... вы будущий Хозяин Бургундии, а я всего лишь простая девочка...
   Вместо ответа Филипп Шаролэ поцеловал ее в губы.
  - Сиано, я же просил - звать меня по имени!..
  - Мне надо привыкнуть к этим переменам, Монсеньор... Не надо, не целуйте меня так, не надо!..
  - Надо, - твердо произнес он, не слушая ее робкие протесты. - Надо, моя миленькая, надо. Вы привыкнете ко мне, моим объятиям и поцелуям... И все будет хорошо, поверь! Вы скоро привыкнете к своему новому положению, я обещаю, что буду заботиться о тебе, буду выполнять все ваши пожелания... Леди Сиано Геннегау - вот как вас будут называть!.. моя Сиано!..
  
  ***
   Я проснулась с мокрым от слез лицом, посреди ночи, плавно переходящей в утро, и долго еще лежала с открытыми глазами. Почему-то мне вновь приснились те картины моего прошлого, которые я так отчаянно старалась забыть... Сев на постели, я внимательно огляделась, новым взглядом посмотрев вокруг. До сих пор все мои мысли были как в тумане...А сейчас я вновь почувствовала себя бодрой и полной сил, горящей неуемным желанием вырваться на свободу, скинуть с себя узы плена и двусмысленности. Я вновь осмотрелась.
   Да, это действительно была уютная и хорошо убранная спальня. Белые каменные стены сияли свежестью. Мебель была натерта до блеска. По покрывалу и занавесу кровати, сшитым из красивой восточной ткани, раскинулись вышитые цветы и зверюшки. Но уют комнаты нисколько не сумел улучшить мое кислое настроение. Я здесь пленница! Клетка, пусть и позолоченная, все же клетка! До сих пор ко мне приходила лишь молчаливая высокорослая горничная, ни разу не ответившая мне на все мои вопросы, так что я даже думала порой, а что, если она - немая? Только зыркнет молча на тебя своими черными глазищами, и вновь уткнется в свои горничные дела... Роскошная золоченая тюрьма, одним словом. В общем, прислуживает мне теперь какая-то здоровенная мымра, при виде которой мне становится как-то не по себе. Бедняжку Эделину отправили куда-то, кажется, в одно из поместий герцога, так что я ее и не видела вообще...
  Кажется, прошла целая неделя, проведенная мною в апатичном подавленном состоянии... Ничего не хотелось делать, предпринимать попытки к свободе... мне даже думать о произошедшем не хотелось. Поначалу какое-то время я тупо и монотонно твердила себе - "все это сон, только сон"... пытаясь заставить себя поверить в свои слова... Все это время я провела взаперти, в спальне наверху башни, почти обезумев от тоски. Я ходила кругами по крошечной комнате или безучастно смотрела в окно на раскинувшийся передо мной город.
  А еще я могла в сопровождении охраны покидать свои покои, что я и делала порой. Не знаю, сколько уже раз я бывала в герцогском розарии. Молча, в который уже раз я разглядывала всевозможные розы в этом дивном помещении. Каких тут только не было цветов и оттенков!!! Все, кроме ярко красного, алого...
  Поначалу я нещадно корила себя за досадную оплошность, свою легкомысленную ошибку, из-за которой вновь оказалась здесь. Н-да, сущий идиотизм - снова стать пленницей Филиппа Бургундского! А уже через 2 недели будет Коронация - Регент будет признан законным Королем. Свершится многолетняя герцогская мечта - он объединит Лунные Земли под одним началом, но вот будет ли он править разумно и справедливо? И еще - Корону ему должна буду подать я - законная Наследница и Принцесса в бегах. Я не имею никаких доказательств для признания подлога, никаких... кроме словесных... а, по словам герцога, сказать можно все, что угодно. И не обязательно надо верить всему, что говорит твой собеседник. Увы!.. А мой Лунный Полумесяц отчаянно не желает появляться на моем челе, несмотря на все мои старания... Да и вообще это довольно-таки слабый аргумент - почти все юные высокородные девушки-дворянки Ландарилии имеют на челе эту такую красивую отметину...
  Магия моя опять под строжайшим запретом. Я даже свечу не могу зажечь мановением руки, что уж говорить о более серьезных и существенных вещах?..
  Я, признаться, почти потеряла счет времени. И, кажется, стала терять надежду на спасение... В прошлый раз мне несказанно повезло - мне посчастливилось обнаружить в своих покоях Путь, которым уже довольно долгое время никто не пользовался, но они все-таки перенесли меня на Рейкино, прямо в земли Монсальви... Видимо, второй раз так фантастически мне не повезет, уж очень ревниво и старательно меня охраняют. И весь этот роскошный Дворец Бургундского Дома - для меня не более и не менее как тюрьма - хорошо еще, что в цепях и на соломе меня не держат... вроде могу свободно передвигаться, но свобода моя относительная - каждый мой шаг, пусть даже и невольный, тщательно фиксируется...
  Я пыталась было выяснить у обслуживающего контингента и самого Филиппа, что же случилось с благородной принцессой Нептунской, как же она смогла сбежать отсюда, но всякий из обслуги, кому я задавала этот, казалось бы, вполне простой и невинный вопрос, испуганно таращились в мою сторону, краснея и бледнея, и в конце концов кое-как выговаривали, мол, об этом запрещено говорить Великим Герцогом. А сам Великий Герцог так взглянул на меня, и резко ответил, чтобы я не совала свой нос куда не следует. Спорить я не решилась... Так я и не узнала, каким образом Мишелль Нептунская смогла покинуть Бургундию (сейчас, я это точно знаю, она вновь заступила к своим обязанностям как Орреанского Воина Кайе на пару вместе с Дениз), но к герцогу с таким вопросом приставать я не решилась, ибо, судя по всему, это было нечто малоприятного для него самого, вон как весь вспыхивает при этом упоминании...
  Жизнь в заточении, в полном одиночестве и бездействии была ужасной.
  И я приняла единственное подходящее, как мне показалось, решение - голодовка. Вот, прямо с сегодняшнего дня не приму ни кусочка пищи! Потребую, чтобы меня освободили, и только тогда уж соглашусь... хотя... вообще-то, для меня сие почти что непосильно - что-что, а поесть я всегда любила. Но ведь попробовать-то можно?.. Воодушевленная этими мыслями, я приняла решение начать действовать именно сегодня. Может, эта поптыка принесет хоть какие-то плоды?..
  
  И день прошел, и ночь миновала. Я осталась верна данному самой себе слову: все принесенные мне подносы с едой безжалостно сбрасывались на пол. В желудке сдавленно урчало, но я твердо стиснула зубы в намерении продержаться еще один день. Должен же невозмутимый герцог, которого я почти не видела все это время (мне казалось, что он избегает меня... Ну, это и к лучшему), узнав о моем поведении, хоть как-то озаботиться этой новостью? Или он что, хочет, чтобы я так и умерла с голоду?.. Фигушки... Итак, еще один день добровольной голодовки.
  
  Дверь, отчаянно скрипя, открылась, и на пороге появился Филипп Бургундский. По его замкнутому выражению лица ничего нельзя было сказать. Я резко обернулась и ядовито произнесла:
  - Тебе по-прежнему не хватает хороших манер, герцог! Входишь в комнату дамы без стука!
  Он оторопел, потом коротко ответил:
  - Прости, я не подумал.
  - Надеюсь, что в будущем ты будешь думать.
  - Возможно, буду. Итак, грубая пища Бургундии вам не по вкусу, леди?
  - Вон отсюда! - вскипела я, чувствуя, как во мне загорается безудержный гнев.
  Он пожал плечами, как будто давая понять, что не совершенно собирается выполнять эту "просьбу".
  Вновь заскрежетала дверь. В комнату вошли несколько слуг, и через несколько минут стол был сервирован. Мой нос защекотали манящий аромат только что поджаренной курицы... С овощным гарниром... И сладости... Проследив за моим голодным взглядом, герцог придвинул к столу два стула.
  - Не позавтракаешь со мной, леди Сиано?
  - Нет... - еле выдавила я из себя, такие аппетитные запахи, дразнящие меня... Голова закружилась.
  - Зря ты отказалась. Все вкусно. А я надеялся, что мы позавтракаем вместе!
  - Я не голодна, - хмуро ответила я.
  - У тебя со вчерашнего дня во рту и маковой росинки не было.
  - Я не собираюсь есть, пока не перестану быть пленницей.
  Он внимательно посмотрел на меня. Широко ухмыльнувшись, герцог не спеша сел, взял тарелку и наложил себе еды. Как завороженная, я следила за его неторопливыми действиями.
  - Но ведь это может и затянуться! - ответил он, зачерпывая ложкой соус.
  - Герцог! - я так и взвилась от гнева, наконец переполнившего меня. - Тебе уже говорили - отпусти меня! Ну какой тебе прок от того, что ты держишь в своих руках... - самообладание изменило меня и я залилась слезами, прислонившись к стене. - Я... Я хочу увидеть Эделину... Где она?.. она всегда была рядом со мной... когда я была в Бургундии... Я не хочу больше видеть эту мымру, позови мою Эделину!
  - Леди Сиано, - он приблизился ко мне. - Сиано, пойми, Эделина... Ее нет во Дворце, она далеко...
  - А Бланшетт? - я вскинула глаза. - Увидеть ее... Ты тоже запрещаешь? Не забывай, она моя подруга. Почти что сестра... И у нее сегодня день рождения! Я ее целый месяц не видела!.. "Младшая бургундочка" - тепло произнесла я детское прозвище Бланки.
  К моему удивлению, Филипп Бургундский не стал ругаться. Он взглянул на меня странным взглядом.
  - Леди... Если хотите, я отведу вас к Бланшетт, - наконец выговорил он. - С одним условием, только если вы согласитесь разделить со мной обед. Не бойтесь - еда не отравлена, если вы опасаетесь именно этого. В нее ничего не подмешано и не подлито, я головой отвечаю за это.
  - Правда? - недоверчиво спросила я.
  - Могу дать тебе слово Бургундии, - серьезно ответил герцог.
  Я поднялась и медленно подошла к столу. Да, тут он прав, я действительно зверски проголодалась. Оглядев стол, заставленный разными вкусностями и напитками, я заколебалась.
  - Если герцог не возражает, я возьму его тарелку, - с этими словами я бросила на него вопросительный взгляд. Я по-прежнему не доверяла ему...
  - Если мадемуазель захочет, я могу попробовать кусочек каждого блюда и отпить из каждой бутыли, - в тон мне ответил он, отодвигая от стола стул и приглашая сесть. Повиновавшись, я села и взяла салфетку.
  - Не забудь, ты обещал, что я сегодня увижу Бланшетт, - повторила я, придвигая к себе его тарелку.
  
  -----------------------
  
  Мы спустились вниз, в лощину.
  - Как называется это место? Я забыла...
  - Никакого названия у него нет. С детства я любил бывать здесь. И Бланшетт тоже, - он грустно улыбнулся. - Помнишь, здесь она частенько играла со своими фрейлинами в подвижные игры?
  - Кажется... Мои воспоминания о том времени... Они смутны и расплывчаты, но я помню, что Бланшетт и я частенько оставались вдвоем на зеленом лугу, полном цветов, мы плели из них венки... - я присела на траву и улыбнулась. - Маленькая Бланшетт вообще-то предпочитала одиночество...
  - Верно, - герцог Филипп устроился рядом со мной.
  Какое-то время мы молчали, я меланхолично разглядывала горизонт. То предчувствие на ристалище Орреана, после того знаменательного поединка, в котором решилась судьба Города, меня не обмануло... Та встреча с Бланшетт Бургундской была последней...
  - Сиано... - герцог нарушил молчание. - Моя миленькая Сиано...
  - Не называй меня так! - вскинулась я, метнув на него негодующий взгляд. - Я тебе не "миленькая"!..
  Он горько усмехнулся.
  - Конечно, ты привыкла, что именно так тебя называет твой обожаемый капитан Монсальви. Но, похоже, ты забыла также и то, что я первым начал тебя так звать, Сиано. Я тебя всегда так звал.
  - Герцог... Давай не будем об этом! Ты просил перемирия, ради памяти безвременно почившей леди Бланшетт, я согласилась на твою просьбу, и мне вовсе не хочется ругаться с тобой в такой день...
  - Хорошо... Но, кажется, мадемуазель забыла также и то, что когда-то я дал ей право звать меня только по имени. Почему вы этого не делаете? Я когда-то сказал тебе - зови меня по имени! Здесь нет герцога Бургундского и его верноподданной, здесь только Филипп и Сиано.
  Я неожиданно задорно улыбнулась.
  - Ты прав - здесь нет герцога и его верноподданной, здесь только Великий Герцог Бургундский и Наследница Ландарилии, не так ли? Я не зову тебя "Монсеньор", я зову тебя просто герцогом. Когда-то давно, - я подтянула к себе колени, обвила их руками и склонила голову, - я побаивалась тебя... В мою голову с детства вбили крепко-накрепко один постулат - герцоги Бургундские, отец и сын - наши хозяева, властелины. Не подчиниться им - большое преступление, за которым неизменно следует горькая расплата. В твоих руках, Филипп Бургундский, процветающая Бургундия, ты держишь ее под пятой. Твое благоволение решает судьбу одного человека и целого народа. Ты созидаешь судьбы, переделываешь и разрушаешь их... Я слишком хорошо помню твое искаженное яростью лицо, как ты кричал на меня, требуя повиновения... потом в твоих руках оказался кнут... - дальше продолжать я не смогла.
  - Ты до сих пор не можешь забыть этого? - его голос дрогнул, он пододвинулся ко мне поближе, положив руки на мои плечи и мягко прижав меня к себе.
  - Нет... Филипп, этого невозможно забыть. Сейчас ты мил, вежлив со мной. Ты другой... Мягкий и нежный, чуткий и внимательный. Ты Филипп Добрый, как тебя прозвали твои же поданные. Ты добрый, если тебя не злить. А тогда... Это был настоящий герцог Бургундский, властный и непоколебимый, его непреклон-ное лицо, сильные руки, решительный взгляд... Твои тонкие мягкие пальцы, что сейчас обнимают меня, в них скрыта поистине стальная сила. Этого никогда не забудешь... О, ты не любишь, когда все делается не так, как ты хочешь!.. Второй раз я видела тебя таким... настоящим герцогом в тот момент, когда мы - трое Кайе, попались в твою ловушку...
  - Почему ты не сказала мне тогда, что это ты? - глухо спросил он. - Я же тогда чуть не убил тебя, спасибо еще, что Алмаз пожелал взять тебя, новоявленную Кайе, себе в наложницы.
  - Филипп... Понимаешь... Мои воспоминания... Я в тот момент совсем не помнила свою жизнь на Земле. Я же реинкарнировалась на Земле, в простой японской семье Цукино, и звали меня тогда Усаги. В пятнадцать лет ко мне пришла Луна, говорящая черная кошка с полумесяцем на лбу, и сказала, что я - СэйлорМун.
  - Луна? - заинтересовался он. - Та самая, которая была одной из королевских кошек, кошка Селены?
  - Да, она. Она дала мне магическую брошь, обучила полезным заклинаниям. Я поначалу вообще не хотела быть Сэйлор-Воином, а потом поняла - если не я, то кто же... Мы сначала искали Принцессу... Вот, Филипп, в тот момент, когда я только-только стала Кайе, я ничего не помнила о своей жизни как СэйлорМун, последнее, что я помнила - это безжизненное тело Аллана де Монсальви...
  - Ты хотела тогда его спасти... просила этих мятежников пощадить его.
  - Правильно. Я очень испугалась тогда, увидев тебя рядом с Алмазом... Ты ненавидел меня как Сэйлор-Воина, причинившего тебе, Великому Герцогу, много неприятностей, а если я бы и сказала тебе, что я - Сиано, ты бы мне поверил? А если бы ты поверил, то что тогда ждало меня, бегинку и изгнанницу, которая навлекла на себя твой гнев? Я кричала и плакала, умоляя тебя остановиться, не трогать ни в чем неповинных Дениз и Мишелль, но ты не послушался. Ты нанес им последний удар... Я после много плакала, потом покля-лась, что отныне мы - смертельные враги, у нас больше нет ничего общего... Я была очень обижена на тебя.
  - А каким образом эти Кайе спаслись? - спросил Филипп Бургундский, перебирая мои спутанные волосы. - Как они смогли выжить после моей магической атаки?.. Иоланда вмешалась?..
  - Королева Иоланда, - я тепло улыбнулась, вспоминая ее смугловатое лицо, добрые, умные глаза. - Она задержала Время, в последний момент выхватив их от твоей смертоносной атаки... Ты ничего не заметил, и я тоже. Потом, увидев их на Земле, я очень удивилась, я думала, что они погибли. Они остались такими же, какими я увидела их в первый раз, в твоих владениях - решительными, целеустремленными, и... одинокими... Они всегда держались вдвоем... Они были настоящими Воинами Кайе... - я замолчала.
  - Ты счастливая, Сиано, - наконец негромко заговорил герцог. - Ты ушла на Землю, жила там беззаботной японской девочкой-школьницей, попутно ты сражалась во имя Луны и Справедливости... Потом, когда на Землю напали Менга и съели ее, Лорд-Генерал Кунсайт выхватил тебя в последний момент, перенес тебя сюда, в Бургундию. О, его изворотливости можно позавидовать! Он прекрасно знал, как я ищу тебя, и предпочел спрятать тебя в моем же Дворце! Но мне захотелось взглянуть на его пленницу, ты мне тогда сильно кого-то напомнила... Мне не понравилось, как дерзко ты смотрела на меня, ты даже не склонила передо мной голову, не отвела глаз в сторону. Ты стояла передо мною, вся такая гордая и несгибаемая, сразу было видно, ты всегда сможешь постоять за себя... Мне показалось, что я уже видел где-то эту девушку...
  - Герцог, не надо об этом...
  - Надо. Мне надо все это сказать тебе, Сиано. Тебе сейчас двадцать лет, эти годы пронеслись для тебя мимолетно, как легкий ветерок. Пятнадцать лет в Бургундии и двадцать - на Земле. Ты чувствуешь себя молодой, юной... А я? Все эти годы я жил здесь, долгие-долгие годы. Дни складывались в недели, недели в месяцы, последние в годы. Десятилетия, столетия... Мое время остановилось. Это очень тяжело - видеть, как стареют твои близкие, подданные, как они рано или поздно уходят в мир иной, а ты, ты сам нисколько не меняешься, даже морщинки лишней нет. По идее, сейчас я должен быть древним-предревним старцем, рассыпающимся от старости, но тело мое по-прежнему молодо, мне сейчас двадцать четыре. А душа?.. Я многое видел, я многое пережил, иногда я чувствую себя очень усталым от жизни... Человеческий век так короток, все те, кого я любил, был привязан, они ушли от меня... вся их жизнь прошла на моих глазах...
  - Ты видел Остров Остановившегося Времени, - негромко произнесла я.
  - Ты тоже видела, - утвердительно произнес он.
  - Да. Я даже была там. Лорд-Генерал Кунсайт заманил нас туда, меня, моих подружек и Таннера Саэдо - так звали Монсальви на Земле. Не знаю, что он тогда думал, но... Именно там я узнала, что Таннер и есть Такседо-Камен, Смокинг в Маске. Именно там я впервые перевоплотилась в принцессу Сиринити. Я почему-то спросила у Такседо, ты - Индимион? Он утвердительно кивнул...Он сказал - "Принцессе Сиринити предназначен Индимион". Но... я никогда не чувствовала себя Принцессой Сиринити...
  - Правильно, - Филипп усмехнулся. - Ты не Сиринити, ты Сиано. С самого раннего детства все всегда звали тебя именно как Сиано, я тоже тебя так зову. Имя Сиринити, данное тебе твоей матерью, тебе совсем не подходит. Оно какое-то... гордое, королевское, что ли? Ты - Сиано...
  - Герцог, - я вытерла слезы. - А теперь ты ответь мне. Каким образом принцесса Нептун смогла вырваться из твоих рук? Как она выбралась отсюда? Она сейчас воссоединилась с Дениз, но... Она мне не говорит, что же произошло между вами. Она таинственно улыбается своей неповторимой улыбкой и молчит. И ты тоже молчишь.
  - Я не могу тебе этого сказать. Это тайна...
  - Вот, и ты туда же! - с негодованием воскликнула я, решительно высвобождаясь из его рук. - "Это - тайна", с улыбкой сообщила она мне, и ее глаза сияли насмешливым блеском....Что вы скрываете от меня?!
  - Как ты догадалась, что мы говорили о тебе? - удивился он.
  - Герцог Филипп, скажи мне, - я умоляюще сложила ладони вместе. - Скажи! А то я ночью не могу заснуть, все прокручиваю в голове наш тогдашний разговор...
  - Принцесса Нептун, - задумчиво проговорил он, устремив свой взгляд куда-то вдаль. - Какое-то время я хотел на ней жениться, ее богатое приданое, обширные плодородные земли Франз, симпатичная внешность, хорошее воспитание... Завидная невеста! Но ее отец, мягко говоря, не давал на это свое разрешение, мотивируя это тем, что его драгоценная дочка еще слишком маленькая... Это двадцатилетняя-то Мишелль? А тут - бац! - срочная депеша, принимайте, милейший герцог, свою долгожданную невесту! Я пытался отказаться, говоря, что она теперь не нужна, появилась другая, любимая, но король Нептунский был таким настойчивым, навязчивым, попросту бестолковым, что вообще никак не понимал моих возражений, так что мне пришлось, дабы отвязаться наконец от докучливого старика, дать свое согласие на телепортацию.
  - А потом? - поторопила я его, видя, что он углубился в свои мысли.
  - Потом?.. Скажи мне, ты плакала в день прибытия Нептун потому, будто подумала, что она тебя не узнала? Ты расстроилась именно из-за этого?
  - Ты... - я вскочила на ноги. - Ты знал, что она - Кайе?..
  - Догадался, - усмехнулся герцог. - Ты так плакала, а принцесса Нептун... Я ж не слепой, я заметил, как она посмотрела на тебя нарочито равнодушным взглядом, а потом метнула на меня негодующий взор... Это не была ревность, это было другое... Правда, она тут же попыталась скрыть свои бушующие эмоции, вновь превратившись в бесчувственную девушку-принцессу, но... Мне вполне хватило этого мгновения, той доли секунды, чтобы понять - неспроста Нептун прибыла именно сейчас, неспроста она так настаивала на том, что обязана быть здесь...
  - Нептун помнила меня? И ничего не сказала мне об этом? - у меня не укладывался в голове этот сногсшибательный факт, безвольно я вновь опустилась на траву.
  - Ну конечно, она все помнила. Она же пришла к тебе, ради тебя, чтобы подбодрить, утешить тебя, помочь тебе бежать...
  - Это она... сказала... таинственный Путь, сокрытый в твоем подвале... - наконец дошло до меня.
  - Правильно, она пришла ради тебя. Она знала, чем она рискует, ведь в прошлый раз мы расстались при... таких обстоятельствах, она была СэйлорНептун, Воином Кайе, она меня оскорбила, заявив, что я жалкий трус и ренегат, не гнушаюсь тем, чтобы чужими руками разгребать жар... Я на нее здорово разозлился! Если бы я знал, как мне можно самому попасть на Землю, ничем не рискуя, я бы давно это сделал!
  - Почему ты этого не сделал? Не значит ли это, что ты лично сам никогда не был на Земле, только твои посланники и ставленники?.. Наемники вроде Кунсайта?
  - Как?! - он шумно выдохнул. - В момент твоего исчезновения по воле королевы Селены Валамазской все, повторяю, все Пути, расположенные на территории Мирных Земель, в одномоментье перестали действовать. Сиано, ты понимаешь, что это значит?! Понимаешь, в каком тяжелом положении оказалась моя Бургундия, ведь основной источник ее благополучия - это торговля... Да и не только она! Знаешь, как было тяжело в первое время, быть отрезанными от остального мира, не знать, что деется в других местах, полагаться только на себя, свои силы...
  - Но ты ведь справился с этими трудностями, - тихо заметила я. - Бургундия сейчас... процветает...
  - Да! Я справился. Поначалу было тяжело, очень тяжело, но - я справился, - он широко улыбнулся. - Справился! Именно тогда я получил бесценный опыт... Но вернемся к Нептун. Ее лицо сразу показалось мне знакомым, я был уверен, что мы где-то раньше встречались, но вот где?.. Зеленые проницательные глаза, вьющиеся волосы цвета морской волны... И вот в ночь перед Предварительным Празднеством я вспомнил! СэйлорНептун! Сама СэйлорНептун - и в моем Дворце!.. Какая непростительная наглость с ее стороны, подумал я и прямиком отправился в ее покои. Она попробовала было возмутиться, почему я без стука врываюсь к ней, неужели мне никто не внушил, что прежде обязательно надо стучаться...
  - Ага, значит, и Нептун тоже делала тебе замечания! - я не удержалась от того, чтобы подколоть его.
  - Разорвав ворот ее платья, - продолжал герцог Филипп, как будто не слыша меня, - я обнаружил светлую родинку, в форме пятиконечной звезды, которую видел на теле СэйлорНептун. Она не отрицала. Сказала, что Кайе никогда не бросают в беде своих... Я велел - заковать ее в цепи, держать в темнице, но с хорошими условиями, не спускать с нее глаз - о могущественной силе Воина Кайе ходят чуть ли не легенды...
  - А потом?
  - Потом? - он внимательно посмотрел на меня. - Помнишь наш разговор во Дворце Орреана?
  - Да... Но причем тут он?
  - Сразу после него я отправился к Нептун и попросил ее прояснить для меня кое-какие непонятные моменты. Она согласилась.
  - Ты сам пошел к СэйлорНептун? - недоверчиво спросила я. - Не ее доставили к тебе из места, где она содержалась в заключении, закованную в цепи, а ты сам прибыл к ней?
  - Да, - он кивнул головой. - А что тебя так удивляет? Я ведь тоже приходил к тебе...
  - Так... Неожиданная дань уважения с твоей стороны... А о чем вы говорили?
  - А вот это уже - тайна, - неожиданно жестким голосом проговорил он. - Я обещал Нептун, что наш разговор останется в секрете. Дал слово Бургундии, а ты понимаешь, что я не разбрасываюсь своими словами.
  Я озадаченно примолкла. Все правильно, он никогда не нарушал своих слов... Но как же теперь я узнаю, о чем они разговаривали?.. Мишелль твердо сказала мне, что ни слова не произнесет больше на эту тему. Причем так сказала, таким тоном, что я сразу поняла - она действительно нипочем не скажет, хоть режь ее на куски. Несгибаемая сила духа Нептуна... Неужто мое любопытство так и не будет удовлетворено? Искоса я бросила на герцога Бургундского взгляд, пытаясь понять, не рассердится ли он на меня за следующий вопрос.
  - Герцог... Зачем ты отдал Землю Менга?
  Он вздрогнул и удивленно вперился в меня своими серыми глазами.
  - Что?! Я?.. Отдал Землю Менга?..
  Я растерялась. Его удивление и в самом деле было настоящим, неподдельным...
  - Но... Валамаз был разрушен Менга по твоему приказу...
  - Да, Валамаз действительно был разрушен... по моему желанию... Но... Вечный Юноша берет за свои услуги такую цену... В общем, я тогда поклялся, что больше никаких дел с ним иметь не буду. "Ты заплатишь самым дорогим, что у тебя есть", - сказал он мне, и я согласился. Самое дорогое, что у меня есть? Пожалуйста, спокойно могу отдать драгоценности, даже земли... Я равнодушен ко всему этому...
  - И что ты отдал?
  Шумный вздох герцога Филиппа подтвердил мои подозрения, что одними побрякушками дело не обошлось... Нет, тут было что-то посерьезнее.
  - То, что он просил - самое дорогое моему сердцу.... Я потерял это, - неожиданно его глаза потемнели от гнева. - Минутная прихоть... большие сожаления... И ты серьезно думаешь, что я во второй раз снова попадусь на эту удочку?
  - Я ничего не думаю, я просто спрашиваю. Но... как же... Когда я была Армуаз, ты заставил меня непременно присутствовать на празднике, ты сказал, что это в честь благополучного окончания военной кампании... Я подумала, что это по поводу Земли и Менга...
  - Ты действительно так думала? Ну и ну! А на самом деле было вот что - мы захватили последние сопротивляющиеся крепости Орреана, подошли почти вплотную к стенам этого непокорного Города... Вот почему был праздник! - он откинул со лба мешающую ему прядь волос. - Все!.. Не хочу больше говорить на эту тему! Спроси лучше о чем-нибудь другом.
  - О чем-нибудь другом? - я призадумалась. - Почему ты ушел из Орреана?
  - Ну и вопросы вы задаете, леди Сиано, - протянул он, откидываясь на спину, широко разбросав руки в сторону. - Почему я ушел? Увы, не могу ответить вам на этот вопрос. Только повторю незабвенные слова Мишелль де Франз: "Это - тайна!"
  - Еще одна тайна?.. - я почувствовала жестокое разочарование.
  - Правильно, тайна. Я буду молчать...Я сожалею, но вам придется умерить свое любопытство, леди Сиано, посему как ничем помочь в этом не могу. А вообще-то... ты же сама хотела, чтобы я оставил этот Город в покое?.. Вот и все. Задавай следующий вопрос!
  
  ...В тот день, когда исполнилось древнее пророчество, возвещающее о появлении Ангела с Огненным Мечом, который спасет Орреан, герцог Филипп Бургундский поздней ночью вернулся в свой шатер. Поначалу ему пришлось успокаивать безостановочно плачущую Бланшетт, которая вцепилась в него мертвой хваткой и не желала отпускать от себя. Только после того, как он силой влил в нее сильнодействующее успокоительное средство и клятвенно пообещал, что уже на следующее утро она будет в безопасности, дома, в Бургундии, где ее никто не тронет и не обидит, только тогда маленькая Бланшетт, несколько осоловевшая от переживаний и выпитого лекарства, отпустила его. Передав спящую младшую сестру на попечении ее придворных дам, он наконец вернулся к себе, и, чувствуя полнейший упадок сил, рухнул на свою походную постель и забылся беспокойным сном.
  Слишком многое произошло в этот день, слишком многое...
  Андия рассыпалась в пыль и прах, теперь приходилось решать все самому... Есть ли у Бургундии шанс противостоять Науру, который, конечно же, мягкосердечная и незлобивая Сиано, больше всего ненавидящая войну, кровь и разрушение, сразу же отдаст Дюнуа, своему сводному брату?
  - Ты спишь? - внезапно раздался шепот.
  Приподнявшись, он всмотрелся в темноту и остолбенел - у окна шатра стояла молодая женщина, почти девушка, одетая в старомодный костюм. Длинные светлые волосы, украшенные заколками в виде розовых шариков с голубыми крыльями, золотая диадема на челе, светлое длинное платье, плащ... У него парализовало голосовые связки.
  - Послушай, Филипп, - тихо, устало произнесла женщина, - я своей жизнью заплатила за счастье своей дочери. Не лезь!
  - Королева Аириенора Рейкинская... - потрясенно вымолвил он.
  - Да, это я. Я пришла тебе сказать, попросить тебя, бургундский герцог Филипп Сейно... Пожалуйста, оставь этот Город, не мучай его несчастных жителей. Я знаю, как Руис любил этот Город, Орреан, он носил его имя... - прошептала Аириенора с глазами, полными слез. - Уйди от стен этого Города, не притязай на него.
  - Андиец... - начал было он, но королева перебила его.
  - Да, она сражалась с Андийцем, это соглашение касалось только ее и Андии, Бургундия осталась в стороне. Пожалуйста! Уйди!.. Не мучай Орреан!..
  - Аириенора... Кто она? Почему она стала Ангелом? Я помню вас...
  - Да, мы виделись ранее, Филипп, ставший бургундским герцогом, хозяином Запада. Пожалуйста... оставь город, и... позаботься о моей дочери.
  - Аириенора! - удивленно воскликнул он, остатки сна мигом слетели с него.
  - Позаботься о моей дочери, - прозвучал ее ответ, - позаботься о ней, позаботься...
  Голос начал удаляться, светлая фигура королевы Аириеноры стала таять.
  - Позаботься о ней, умоляю, - долетело из тьмы. - За ее благополучие заплачено моей жизнью! Позаботься о ней, сделай все возможное, чтобы она не плакала...
  - Стой! - заорал он, мигом вскакивая на ноги. - Стой!!
  Но в шатре уже никого не было...
  Всю ночь он просидел за столом, безвольно уронив голову на руки.
  А ранним утром отдал приказ - мы возвращаемся в Бургундию!
  
  - Я впервые увидел Монсальви там, в одной из бесконечных битв за Орреан, - негромко произнес герцог, видя, что я молчу, а попросту говоря, витаю в облаках, посему как не знаю, о чем же еще этаком спросить его? - Ты тогда еще не была в Бургундии, а он уже сражался. Он вновь прожил свою жизнь, заново...
  - Ты видел Мишеля де Монсальви?.. - эхом повторила я.
  - Да... среди нас, бургундцев и андийцев, было много разговоров о неизвестном рыцаре в черных доспехах, бьющемся так, словно у него десять жизней. Он нисколько не боялся опасности, смело бросался в самую гущу событий, его остро отточенный меч, Монслави, не знал пощады... Мы звали его - Черный Рыцарь. Герб у него красивый - на черном фоне алая роза, а позади нее - расплывчатый контур синей чаши. Никто не знал, кто он, откуда, но зато многие были знакомы с его мечом - нас он рубил без жалости... И несколько позже я узнал истинное лицо Черного рыцаря...
  - Да, Монсальви, он таков... Война в его крови, он Воин. Там, где я струшу, содрогнусь от страха, он пойдет без колебаний, смотря только вперед. Он никогда не отступает, он лучше полезет напролом, наломает дров, но... сделает все возможное от него, выложится по полной... Мы обручены. Я непременно выйду за него замуж, как только смогу выбраться отсюда, - я внимательно посмотрела на герцога Филиппа. Но он даже не шелохнулся, устремив свой отрешенный взгляд на проплывающие над нами изменчивые облака...
  
  ...В день неудавшейся свадьбы, когда она сбежала через невесть как сохранившийся Путь, предположительно, созданный самим герцогом Руисом Орреанским в дни относительного перемирия, аж в далекие земли Рейкино, он, герцог Филипп, вдруг почувствовал по-настоящему дикую злость на всех и вся. И, дабы несколько утихомирить свой рвущийся наружу гнев, он надумал отправиться в свой лагерь, разбитый под стенами Орреана, дабы несколько остыть и поуспокоиться. И, прибыв туда, спонтанно пришло решение принять самое непосредственное участие в очередной атаке неприступных городских стен... Но ему сразу же не повезло - чей-то огненный файербол, пущенный меткой рукой противника, угодил прямо в бок его коня. Обезумевшая от боли лошадь взбрыкнула передними копытами и понесла его к обрыву... Он пытался всеми силами остановить ее, кричал, безуспешно натягивая поводья... Но на резком повороте не сумел удержаться в седле и камнем рухнул вниз, скатившись по крутому склону обрыва к прозрачной речной глади...
  Кто-то закричал диким криком, но герцог не мог уже расслышать никаких слов, погружаясь в глубокие ледяные воды реки. Стремительный поток относил его вниз по течению, ноги и руки онемели от холода, тяжелые доспехи тянули на дно. Он с трудом выплывал из воды, судорожно хватая ртом воздух, и пытаясь удержаться на поверхности, но силы его были на исходе. Он вдоволь наглотался воды, и почувствовал, что теряет сознание.
  Герцог Филипп Бургундский был уже на самом краю гибели, чувствуя, как его мысли медленно уходят, покидая его голову. Последнее, что он сумел осознать - это то, что день у него сегодня самый что ни на есть невезучий... С головой уйдя под воду, задыхаясь от нехватки воздуха, он знал, что сил на то, чтобы выплыть, у него не осталось... Но спасение неожиданно пришло - он почувствовал, что его руку ухватили поистине железной хваткой и рывком дернули вверх, к воздуху, так что он даже поморщился от сильной боли.
  Его вытащили на берег в бессознательном состоянии. Очнулся он оттого, что почувствовал, как кто-то с чувством хлещет его по щекам, приоткрыл глаза и тут же зашелся в диком кашле. Вода хлынула из горла. Откашлявшись и с трудом усевшись, он попытался всмотреться в лицо неожиданного спасителя, но было слишком темно.
  - Кто ты? - слабым голосом спросил он, неловко утирая свой мокрый лоб.
  Ответа не последовало - спасший его рыцарь молча перерезал кинжалом все крепления в герцогских латах, и он с облегчением высвободился из неудобных железяк, оставшись в простой тунике и трико. Он вопросительно взглянул в лицо незнакомца.
  - Это я должен спрашивать, кто ты! - ответил ему резкий голос. - Вне всякого сомнения, ты бургундец, и ты - мой пленник! Судя по твоим доспехам, ты явно не последний человек в Бургундии.
  - Первый, - он слабо усмехнулся. - Я бургундский герцог, Филипп Сейно... - докончить он не успел - незнакомец застыл на месте, затем подался вперед и силой дернул его за ворот туники, так что у него в глазах потемнело. Незнакомый рыцарь же тем временем пристально вглядывался в него.
   - Так вот ты каков, Филипп Бургундский... - наконец заговорил он, и глухой голос незнакомца, в котором сквозила ярость, сильно удивил его. - Кого-кого, а уж тебя я не ожидал тут встретить! Герцог Бургундский, аж собственной персоной, ты... Что же ты здесь делаешь?! Ведь сегодня же день твоей свадьбы с леди Сиано, почему ты здесь? - рыцарь еще раз тряхнул его. - Только не говори мне, что ты бросил ее, утолив свое желание!..
  От услышанного у него голова пошла кругом.
  - Кто ты?.. - прошептал он, пытаясь совладать с собой. - Откуда ты знаешь, что я... должен был...
  - Где Сиано? Отвечай мне!..
  В этот момент тучи рассеялись, и бледный свет семи лун Юпитера осветили пологий берег реки. Герцог Филипп наконец смог получше разглядеть свого неожиданного спасителя. Рыцарь в черных доспехах...
  - Так ты тот самый Черный Рыцарь, чья сила и отвага...
  - Заткнись! Где Сиано?! Что ты с ней сделал?! - рявкнул мужчина, приближая к нему искаженное гневом лицо. - Где она?!
  - Я не буду ничего говорить, пока не узнаю имя человека, спасшего мне жизнь, и чьим пленником я стал милостью Небес, - отрезал герцог.
  Черный Рыцарь на мгновение опешил, затем, резко выпрямившись, прогремел:
  - Монсальви! Знай - я последний из рода Монсальви, и имя мое - Мишель! Немедленно отвечай, где леди Сиано!
  - Так ты Монсальви... Тот самый Монсальви, которого она так любит...
  - Ты долго будешь издеваться надо мной, герцог Бургундский? Сиано... Что у вас произошло, что ты бросил ее... оказался здесь...
  - Монсальви, - он растерянно взглянул в прямое и открытое лицо капитана, ошеломленный этим известием. - Монсальви... Она ушла! Сбежала!..
  - Как - сбежала?! - осекся Мишель де Монсальви, отступая назад. - Ты же... Она была твоей пленницей, неужели вы ее так плохо охраняли?.. Неужели ты упустил ее, а, Бургундец?
  - Выходит, что так, Монсальви. Я знал, что в моем Дворце есть потайной Путь, которым некогда пользовался герцог Руис... Я ей сказал - он сломанный, пытаясь тем остановить ее, но...
  - Не томи меня! Где она?!
  - На Рейкино.
  Воцарилось тягостное молчание, каждый думал о своем. Потом капитан де Монсальви решительно приблизился к Филиппу Бургундскому, одновременно выхватывая из ножен свой меч. Герцог невольно вздрогнул, увидев блеснувшее лезвие.
  - Ты волен отомстить мне за все...
  - Заткнись! Теперь клянись! Клянись крестом Монслави, что ты будешь заботиться о леди Сиано, герцог Филипп Бургундский. Клянись мне на этом мече, что, когда она вновь окажется в твоих руках, ты не причинишь ей никакого зла, не будешь заставлять ее повиноваться тебе, и... спасешь ее от нее самой! Ты будешь держать ее у себя, попытаешься вновь завоевать ее благосклонность и доверие...
  - Что ты говоришь, Монсальви?! Она меня ненавидит!..
  Внезапно Монсальви рассмеялся невеселым смехом.
  - Говоришь, ненавидит? О Небеса, да не умеет она ненавидеть! Вот любить она умеет, это верно. Пойми, в ее нежном сердце нет места ненависти и злу, но зато она добра, искренна, отзывчива, каждому готова подарить частичку своей души... Она такая, и ее не изменить. Да, она может злиться на тебя, дуться, сердиться - и не без причины. Но ненавидеть тебя она никак не может...
  - Рейкинец...
  - Послушай меня, бургундский герцог Филипп. Слушай и запоминай. Когда мы встретились на Земле, впервые, она мне понравилась. Но - я тогда потерял все свои воспоминания, мучительно желал вернуть свою память... Шутница судьба столкнула нас... - Мишель де Монсальви говорил тихим голосом, в котором чувствовалась сильная грусть. - Пойми, я... Нам нельзя было влюбляться, но мы влюбились. Я несколько раз пытался оттолкнуть ее от себя, подчас по самым нелепым поводам. Я знал, что этим причиняю ей сильнейшую боль, но... я пытался... Честно. Я... принял единственное верное решение, бургундский герцог Филипп. Я не буду восстанавливать часовню Монсальви, не буду отстраивать замок Монтсальваш... Я буду последним из Монсальви, и это трудное решение я принял сознательно.
  - А... леди Сиано? Что будет с ней? Она, убегая, крикнула мне, что любит одного человека из рода Монсальви, и она...
  - Я сказал - я не буду продолжать свой род, - жестко прервал его рейкинец. - Ты не знаешь тайну клана Монсальви, а я знаю. Я не желаю, чтобы она страдала... Посмотри на мой герб! Видишь эту синюю чашу? Это - Грааль! Грааль Монсальви! Он стал алым, цвета красной крови, но это и есть кровь, которую платили Монсальви на протяжении многих веков!.. Я прерву весь этот многолетний кошмар, я сознательно приму свою судьбу, и я прошу тебя только об одном - позаботься о леди Сиано, когда меня не будет.
  - Капитан де Монсальви...
  - Бургундский герцог Филипп, - Мишель одной рукой вновь тряхнул его за тунику. - Клянись!! Выбирай - или ты поклянешься мне гербом Монслави, что будешь заботиться о Сиано, и тогда ты свободен. Или же - ты мой пленник, со всеми вытекающими отсюда последствиями!.. В Орреане тебе очень обрадуются! Так обрадуются, что тебе мало не покажется!.. Поклянись мне, бургундский герцог, что ты будешь заботиться о ней, - крестообразная рукоять меча Монслави приблизилась вплотную к его лицу.
  - А... ты... - он никак не мог подобрать подходящих слов. - Ты... что ты будешь делать, когда... я... буду заботиться о ней?..
  Черный Рыцарь взглянул на него серьезными синими глазами.
  - Мне недолго осталось жить, бургундский герцог Филипп. Я не хочу, чтобы она страдала. Она не из тех, кто сможет жить одна-одинешенька, на долгие годы лишившись всех жизненных радостей, без любви и друзей... Она ненавидит одиночество, боится его... Я этого не хочу, я не желаю, чтобы ее постигла судьба всех жен Монсальви. Я не дам ей свое имя, я постараюсь отдалиться от нее, чтобы она не так остро переживала мою...
  - Рейкинец!!! - взревел герцог, мучительно пытаясь подняться на ноги. - О чем ты говоришь?! Ты собираешься бросить леди Сиано?.. Но... она тебя любит!
  - И я ее люблю. Знал бы ты, как я ее люблю. И... все это я делаю ради нее самой. Я хорошо знаю ее характер, она не сможет быть в одиночестве...
  - Я не понимаю тебя, Монсальви. Ты...
  - Придет время, и ты все поймешь. Клянись!!!
  - Хорошо, я поклянусь... - нерешительно сказал он
  
  Позже они говорят о Монсальви, герцог: благородство Монсальви поистине неоценимо. Аллан мог сбежать в тот день, у него была такая возможность, но он остался, чтобы защитить свою возлюбленную бланшетт. Второй Монсальви.. тут герцог замолкает
  
  
  
  
  - Это кольцо... - тихо произнесла я. - Скажи, какую роль оно играет в жизни герцогов Бургундских?
  Герцог Филипп поднял вверх правую руку и посмотрел на нее равнодушным взглядом. На безымянном пальце красовалось серебряное кольцо с большим изумрудом, довольно-таки тяжеловесное на вид. Я знала, что ограненный зеленый камешек содержит в себе маленький секрет - если всмотреться в его бездонную глубь, можно заметить выгравированный герб Бургундии.
  - Оно тебе нравится? - спросил Филипп, по-прежнему любуясь своим колечком.
  - По-моему, оно слишком тяжелое...
  Внезапно он рассмеялся.
  - Да ничуточки, Сиано! Это просто оно смотрится таким, а на самом деле почти невесомое. Я его постоянно ношу, и совсем не замечаю. Хочешь, отдам тебе?
  - Зачем оно мне? Я не герцогиня Бургундская...
  - Тебе не обязательно быть герцогиней Бургундской, чтобы иметь право носить его. Мой отец отдал его мне в день моего тринадцатилетия. А последним человеком, которая носила его, была Изабелла Геннегау.
  - Твоя жена...
  - Да, я отдал его ей наутро после нашей первой брачной ночи. Но она недолго носила его...
  - Расскажешь подробнее? - я устроилась поудобнее на траве. - Все равно ведь делать нечего.
  - Почему бы и нет? - отозвался герцог. - В один поздний вечер, примерно год спустя после нашей свадьбы, мне доложили, что высокородная Изабелла Геннегау просит моей аудиенции. Я принял ее, и она, внезапно залившись слезами, сняла со своей руки это кольцо, наследие герцогов Бургундских и попросила меня об одной милости. Я удивился, узнав ее просьбу - Изабелла хотела безвыездно жить в Генте. Она отдала мне кольцо, подписала бумаги, подтверждающие, что ее приданое, земли Геннегау...
  - Земли Геннегау были приданым Изабеллы? - удивленно вскричала я. - И ты отдал их мне?!
  - Изабелла отдала их мне в безраздельное пользование, я мог распоряжаться с ними, делать с ними, что мне хотелось. Земли Геннегау ведь находится на границе Ландарилии и Бургундии, помнишь? Раннее они принадлежали Ландарилии, потом они вошли в состав Бургундии, а сейчас они твои. Только твои! Геннегау я отдал тебе, ведь ты - дочь Ландарилии, это было бы по справедливости, если бы ими владел человек, рожденный в Ландарилии...
  - Вот уж не ожидала от тебя такого, - еле вымолвила я. - Я искренне полагала, что они изначально всегда были бургундскими!
  
  
  
  Я невольно залюбовалась им.
  
  
  - Вот мы с тобой разговариваем так запросто, можно сказать, дружески, - заметил он. - Вы отвечаете, казалось бы, откровенно... неужели так-таки ты от меня ничего не скрываешь?
  
  - Сегодня ты ко мне более благосклонна, - заметил герцог.
  - Ты дал мне глоток свободы, - неожиданно призналась я. - Я тебе благодарна за это.
  
  
  
  
  
  
  Пруд найденный в нем ею символ мирных Земель, поначалу она подумала. Что это жемчужины, герцог говорит, что на его памяти в этом озере не найдено ни одной жемчужины, она лезет в воду достает
  Она надевает ей этот символ на шею - носи его, ты достойна этого! Это -знак Мирных земель, знак того, что скоро близится час их объединения.
  Вечером она благодарит его за прекрасный день, он с горечью говорит - а утром ты вновь проснешься злая и раздражительная, вновь будешь колоть меня больными словами
  
  
  ДЕНЬ КОРОНАЦИИ
  - Вот, милые детишки, я рассказал вам древнюю легенду о белокуром юноше Микадо и его печальных скитаниях, - с этими словами сидящий за столом путник, остановившийся на ночлег в простой крестьянской семье деревушки Тарб, закончил свое длинное сказание.
  Детям, белобрысому мальчику лет десяти и двум девочкам помладше, история очень понравилась. Смеясь, они стали упрашивать странника рассказать им что-нибудь еще.
  - Звать-то как вас будем? - устало спросила хозяйка, убирая со стола остатки скромного ужина.
  - У меня нет имени, добрая женщина, - грустно ответил гость, усаживаясь перед очагом. - Его высочество герцог Бургундский отнял у меня все, чем я владел... поместья, городской дом, жену... и даже мое имя. С того печального дня я просто нищий бродяга, который скитается по миру и выпрашивает у добрых людей кусок хлеба и кружку молока.
  - Так вы дворянин!..
  - Увы... разжалованный... В данное время я никто, всякий может пнуть меня, обозвать или прогнать, и ничего ему за это не будет...
  Женщина молча смотрела на нежданного гостя, потом налила ему еще кружку эля.
  - Пейте... Вы, я вижу, многое пережили, но у вас доброе, любящее сердце. Вы...
  - Благодарю вас, добрая хозяйка, действительно славный эль. И ребятишки у вас хорошие, повезло вам с детьми.
  Неожиданно женщина расхохоталась звонким смехом.
  - Ой, ну что вы! Это не мои дети, соседские, матушка Мишо с мужем попросили меня приглядеть за ними, сами-то они на ярмарку в город уехали.
  - Вот как... А звать как вас, добрая соседушка?
  - Люди кличут Черной Сарой.
  - Черная Сара? Странноватое имя.
  - У меня смуглая кожа, оттого и пошло.
  - Дяденька, а дяденька, - вмешался в разговор самая маленькая из девочек. - Ну расскажите нам еще что-нибудь!
  - Ну что же вам рассказать, милые мои детки? Сказок я мало знаю...
  - Лучше расскажите о том, что деется в других местах, что нового происходит в Столицах, к нам все новости доходят с большим опозданием...
  - Да будет ваша воля исполнена, добрая хозяйка. Ишь как гром-то гремит, будь он неладен... Сейчас-то люди много говорят о мадемуазель Сиано, вернулась она... - глаза незнакомца сверкнули странным блеском. Или так показалось Саре?
  - Как - вернулась? - вскричала она. - Вернулась... к герцогу?..
  - Что ж вы так вскочили, будто пожар случился? - грустно проговорил гость. - Не по своей воле она вернулась, насильно он ее у себя держит, куда бы она ни отправилась, ее повсюду сопровождает стража...
  - Не томите меня, рассказывайте! Принцесса...
  Сара тут же осеклась и испугано замолчала, но гость понял ее. Он тихо сказал:
  - Да, наша Принцесса, наша единственная надежда, сидит запертой в Бургундии, ибо никто иной, как она, бедняжка моя, должна вручить ему Корону на последующей коронации...
  - Это неправда!!! - горячо запротестовал мальчик. - Так неправильно! Мама всегда говорила, что рано или поздно, но Принцесса вернется, чтобы надеть свою законную Корону и править нами добро, разумно и справедливо.
  - Ваша мама, дети, правильно говорит, Корона Ландарилии по праву принадлежит Принцессе. Но... Герцог на нее сильно гневается... Настолько сильно, что в гневе своем он просто неуправляем...
  
  Уложив детей спать, Сара Черная вышла к страннику, по-прежнему сидевшему у тлевшего очага и испытующе посмотрела на него. Словно почувствовав ее взгляд, мужчина обернулся.
  - Может, на кого другого твоя сказочка и подействовала, но я не поверила, уж больно ты на нас не похож.
  - Так ты тоже-то не больно смотришься коренной бургундкой.
  - Я цыганка, а ты - рейкинец.
  Мужчина вскочил на ноги и выхватил меч.
  - Успокойся, ишь какой горячий, - Сара улыбнулась. - Не буду я тебя выдавать, потому что до здешнего пристава еще топать и топать, а на дворе непогода сильнейшая... Во-вторых, много лет назад мне принесли маленькую девочку в тяжелом состоянии, без сознания...
  - Ее звали Сиано, и была она дочерью ювелиров Лёгуа. Вы спасли ей жизнь, денно и нощно ухаживая за ней.
  - Спасла, - просто кивнула цыганка. - У меня была дочь, милая, прелестная, живая девчушка, которая никому не сделала ничего плохого. Моя Шарлотта... И однажды, возвращаясь с рынка, она имела несчастье попасться на глаза эскорту молодого графа Шаролэ... Я понятно рассказываю?
  - Более чем... - вздохнул рейкинец, аккуратно укладывая меч в ножны, пряча его среди своих лохмотьев, и снова усаживаясь перед очагом.
  - Домой я ее в тот вечер так и не дождалась. Она вернулась лишь два дня спустя. Вся горела, бредила и непрестанно кричала и плакала... Я не смогла ее спасти... Все мое врачебное искусство оказалось бессильным, моя Шарлотта умерла... Ей было всего 13 лет, столько же, сколько и Сиано...
  - Она мне говорила о вас...
  Сара продолжала говорить, будто не слышав его.
  - Немного окрепнув, Сиано рассказала мне о своей безрадостной жизни в бургундском Дворце, - монотонно говорила Сара с полузакрытыми глазами. - Она говорила о своей встрече с симпатичным юношей-рейкинцем, королевским послом Ландарилии, и тогда она решительно сказала, что больше туда никогда не вернется...
  - Магические возможности бургундского герцога...
  - Магические возможности бургундского герцога очень велики. Ведь он - Хозяин Бургундии, он может мысленно отдавать приказания, но Сиано была глуха к ним, она на них никак не реагировала. Когда он ее звал - она не вернулась... и именно тогда я поняла, что она и есть истинная Принцесса. Я ей сказала - ты будешь Лунной Принцессой, воином, сражающимся против Зла и несправедливости, ангелом, владеющим Огненным мечом... легендарный Огненный меч - наследие герцога Орреанского, она его дочь...
  - Выходит, вы уже тогда обо всем знали.
  - Лучше объясните мне, что вы здесь делаете. Ваша маскировка очень легкая, дети еще слишком маленькие, поэтому они ни о чем не догадались. Как я понимаю, это ваше первое пристанище под личиной нищего бродяги?
  Пришелец тряхнул головой:
  - Мне надо добраться до Дижона.
  - Понятно, хотите добровольно подарить свою голову его светлейшему высочеству.
  - Что вы говорите!!! После того, что он сделал...
  - Вас в два счета можно раскусить!.. Ваша необычная внешность, слишком яркая и запомина-ющаяся, благородные манеры, чужеземный акцент... Все это заметно, бросается в глаза. И еще - наш герцог никогда не похищал чужих жен, до этого он не опустится. И правом первой ночи он ни разу не пользовался, это ему ни к чему. И ваша байка о якобы украденной им жене - никто из наших ей не поверит!..
  Мужчина только неопределенно хмыкнул.
  - А рейкинцев у нас не любят особенно - Филипп Бургундский хранит об одном из них не слишком приятные воспоминания...
  - Равно как и я храню о нем плохие воспоминания!!! - рявкнул гость, на что Сара спокойно продолжала, внимательно смотря на него своими черными блестящими глазами:
  - Согласна. Но для бургундцев он Хозяин, он их властелин и Лорд, и за него они пойдут куда угодно - хоть в огонь, хоть в воду. Он для них - Хозяин Бургундии, и никто не смеет противиться его воле. Вы понимаете?
  Воцарилось молчание, прерываемое лишь дробным стуком дождевых капель и мощными громовыми раскатами. Первой заговорила Сара Черная:
  - Понимаете, вам опасно сейчас находиться в Бургундии. Очень опасно. Я понимаю, вы хотите спасти свою возлюбленную, леди Сиано, не так ли, Монсальви? Извините, я не знаю вашего имени, но вы точно Монсальви, вы очень похожи на Аллана...
  - Это мой старший брат. Я - Мишель. Вы... поможете мне? Герцог Филипп причинил ей и мне очень много зла, и он должен получить справедливое возмездие за все свои злодеяния!
  Сара долго рассматривала его благородное лицо, пылавшее негодованием.
  - А что, если я скажу, наоборот, все еще слишком рано? Королевство Четырех, Клевер, держит вооруженный нейтралитет, но его сейчас атакуют Менга, Орреан, хоть вы и отстояли его, но тем более сейчас город находится в плачевном состоянии и для его восстановления понадобится не год и не два... Ну, допустим, отобьешь ты ее, свою нареченную у Филиппа Бургундского - а где вы укроетесь? Сейчас пробраться в Клевер вы не сумеете, укрываться в пределах Ландарилии и тем более Бургундии - чистое безумие...
  Терпение Монсальви начало истощаться:
  - Вы не понимаете, я не могу сидеть сложа руки!!! Сиано там, в его руках...
  - И он ей ничего плохого не сделал, во всяком случае, пока, - спокойно закончила Сара. - Вы знаете, что через две недели будет Коронация?
  Мишель был ошеломлен.
  - Как?.. Коронация... Но... Он же ее короновать не будет?! Он всегда мечтал...
  - Верно. Он сам желает надеть на себя священную Корону Ландарилии. Он сделал бы это и раньше, но существует закон - принять Корону можно только из рук члена Королевского Дома Ландарилии. А кто еще остался у Филиппа Бургундского? Обращаться к своим заклятым врагам из Орреанского Дома - графу Дюнуа, Орен, - он не будет. Сиано же, дочь Аириеноры, хоть и тоже родом из Орреана, но... какое-то время она была его подругой, она - Наследница. Вроде единственная оставшаяся в живых из...
  - Это невозможно!!! Я понимаю...
  - Не перебивайте меня, молодой человек. Выслушайте. Он не только возьмет из ее рук столь желанную им Корону, но он еще...
  - Довольно! - глухо прервал ее Монсальви. - Довольно!.. А вы неплохо осведомлены о том, что делается во дворце, не так ли?
  - Я иногда бываю во дворце, - спокойно пояснила Сара.
  - Ты ее видела! - радостно воскликнул рейкинец, но Сара покачала головой и прижала палец к губам, призывая к тишине.
  - Видела. Но она меня - нет. Да, она грустна, печальна, часто плачет... Успокойся, рейкинец, выслушай меня. Хоть я и цыганка, плохого я тебе не присоветую. Знай - ждать осталось совсем, совсем немного... И, если все пройдет как надо, через две недели у нас будет Королева. Новая королева, Сиринити, - но несмотря на эти слова, в ее голосе сквозило сильнейшее сомнение.
  
  ***
  Я торопливо вбежала в отведенные мне покои. Ну уж нет, ни капельки не хочу собираться куда-то, мне совсем не хочется ехать в Столицу Ландарилии, где будет происходить долгожданная Коронация - потому что я не хочу видеть, каким довольным будет его лицо, когда я надену на него Корону!! Не хочу!!! Вот странно - я никогда не хотела быть Королевой, принцессой Белой Луны еще ладно, но управлять огромной территорией и сознавать свою великую значимость и ответственность?.. И в то же время мысль о том, что Королем станет он, меня нисколько не успокаивает.
  Не хочу!!!
  А как же Будущее, 30-ый век, Золотое Тысячелетие и маленькая Банни?..
  Нео-Королева Сиринити...
  Впрочем, кто сказал, что это именно я буду той самой Королевой? Это вполне может быть моя следующая реинкарнация... Но тут же я прикусила язычок - реинкарнаций больше не будет, ибо уже началось. Больше никто из погибших не возродится, а те, кто...
  - Эй, Сиано, могла бы хоть поздороваться со мной, давно не видались! - несмешливо донесся до меня чей-то смутно знакомый голос со стороны моей кровати. Я машинально повернулась в эту сторону и удивленно приподняла брови.
  - Ну, не смотри на меня так, я...
  - Ты! - выдохнула я, чувствуя, что перемены к лучшему, которые я страстно призывала себе на помощь, кажется, появились...
  - Слушай, тебя слишком долго не было, а я, между прочим, тоже имею право высыпаться! Подумаешь, прилег на время, так уже надо смотреть на меня с таким видом, как будто я целый килограмм твоих личных конфет слопал и не поделился... Уж если ты такая брезгливая, попросишь, чтоб сменили постельное белье, раз...
  Во время этой тирады, произносимой нарочито чуть оскорбленным тоном, я не сдержалась и радостно воскликнула:
  - Эдмунд!!! Но как... Как ты прошел через магический барьер?! Дворец же охраняется...
  - Это первое, что пришло тебе в голову?
  - Ну... Я правда очень-очень рада видеть тебя! Просто я сильно удивилась...
  Эдмунд Кентский смотрел на меня своим хорошо знакомым взглядом, чуточку насмешливым и отстраненным. Я почувствовала, что невольно начинаю краснеть.
  - Слушай, не надо на меня так смотреть. Я действительно рада видеть тебя, просто... это было слишком неожиданно, я растерялась... и барьер...
  Внезапно он коротко рассмеялся:
  - Ты действительно думаешь, что барьер Филиппа Бургундского представляет для меня серьезное препятствие? Я же очень сильный и древний маг, и такие препоны я просто не замечаю.
  - Тебе легко говорить, - пробурчала я. - Может, тогда снимешь с меня эти браслеты? Они тоже магические, - я протянула к нему свои руки, на которых красовались "определители местонахождения и блокираторы магии". - И возьмешь меня с собой?
  - Не-а... Не сейчас, - с этими словами он наконец-то встал.
  - Давай поговорим, Принцесса. Тебе наверняка уже известно, что ожидается послезавтра.
  Я сглотнула. У меня были такие противоречивые чувства по отношению к этой злополучной Коронации! Я не хотела...
  - Я понимаю, - его голос стал жестким. - Я понимаю, что ты этого не хочешь, но и ты пойми, что... - он резко осекся, услышав, как приоткрывается дверь моей комнаты.
  Я обернулась и испуганно смотрела, как она открылась, впуская герцога собственной персоной, как он приветственно улыбнулся мне, аккуратно прикрыл створку двери за собой и направился ко мне. "Сейчас он заорет - "Стража!!!" - вихрем пронеслось в моей голове, однако ничего такого не случилось. Филипп Бургундский был абсолютно спокоен, ну или почти спокоен...
  - Мне надо поговорить с вами, леди Сиано, - проговорил герцог спокойным тоном.
  Неужели Эдмунд и герцог решили разыграть со мной такую шутку?.. Плохо они придумали, и ведь Эдмунд совсем не в ладах с герцогом... Ошеломленная, я повернулась в ту сторону, где ранее стоял Кент, но... Там никого не было!..
  - В чем дело? Почему вы отворачиваетесь?
  - Так... Мне почему-то стало плохо, - выдала я почти правду, и тут же была заботливо усажена в пододвинутое мягкое кресло.
  - Теперь полегче? - я кивнула, почти не вслушиваясь в то, что он говорил, мои мысли были целиком заняты исчезнувшим Кентом. Куда он делся? Мой взгляд упал на массивный шкаф-гардероб. Может, он там спрятался? Но тогда ситуация будет напоминать один дурной анекдот, особенно если его обнаружат...
  - Сиано! - я отрешилась от своих дум и подняла на герцога глаза.
  - Выслушайте меня очень внимательно. Послезавтра будет Коронация, - он остановился и замолчал на какое-то время. Я тоже молчала... - Понимаете, какое это важное событие?
  - А ты понимаешь, как это называется - принимать Корону у той, которой она на самом деле предназначается? Не очень-то хорошо...
  - Молчи! - он испытующе посмотрел на меня. - Если, если все кончится благополучно...
  - Ты меня отпустишь? - тут же перебила я его. Если уж исполняется его заветная мечта, так пусть он исполнит и мою! Как говорится, поможем друг другу...
  - Я не хочу отпускать тебя, - отчеканил он, отчетливо произнося каждое слово.
  Радость моя моментально исчезла. Я почувствовала, как к глазам подбираются слезы.
  - Почему...
  Вот тут-то он и взорвался:
  - Я еще должен объяснять, почему?! Вы издеваетесь надо мною, леди Сиано!..
  - Мне казалось, что это наоборот, ты...
  - Вы все еще упрямитесь? Сопротивляетесь, да? Не хотите быть моей женой? Вас, вас одну я любил на протяжении всех этих лет, столетий, а вы по-прежнему... Я многое вам прощал, Сиано, но есть вещи, которые, если и можно простить, то совсем невозможно забыть!.. Вы сражались против меня!.. В образе воина-в-матроске!..
  - Не кричи, мне и так плохо...
  - Послушай, - Филипп моментально изменили свой тон, теперь он были мягким и уговаривающим. - Послушай меня... любимая... Ну сколько можно воевать?.. Не проще ли сдаться?..
  - Ага, а потом корить себя всю оставшуюся жизнь за проявленное малодушие...
  - Ну какое это малодушие?.. - герцог вновь сорвался на крик. - Вы... ты...
  - Я Принцесса, - я подняла на него свои глаза, полные слез. Одна из них скатилась по моей щеке. - Принцесса, которая хочет быть свободной.
  - Вы ее получите, если, - его голос звучал глухо. - Если вы согласитесь...
  - Не могу. Пойми, не могу!!! И что, будешь применять грубую силу для того, чтобы справиться с бедной беззащитной пленницей, которая хочет вернуться домой? - эти слова вырвались машинально, и подразумевалось под ними серебристое Рейкино...
  - Домой? - он чуть улыбнулся. - А у тебя, Сиано, аж два дома. Один здесь, в Бургундии, а второй - Дворец в Столице, в котором ты родилась...
  - Ты всегда знал, кто я, поэтому ты и хотел привязать меня к себе... Фрейлина Бланшетт... - я невольно поежилась, хотя в комнате было совсем не холодно. - Ты знал это, а я ничего не знала, и поэтому... Ты силой заставлял меня делать то, чего я не хотела, а я всегда хотела простой мирной жизни, а в результате вынуждена сражаться, сражаться и сражаться! Бесконечно!.. - тут я не выдержала и расплакалась.
  - Не плачь, - растеряно проговорил он. - Ты вовсе не обязана быть Воином, ты всегда можешь отказаться, если тебе это не нравится...
  - Как?! - я вскинула глаза. - Там мои друзья, их атакуют Менга, а я буду сидеть в сторонке и вышивать крестиком?.. Отпусти меня!..
  - Послушай, не надо плакать - герцог попробовал было обнять меня, но я тут же вырвалась из его рук и вскочила:
  - Не прикасайся ко мне!.. Оставь меня, уйди!.. Уйди, уйди... - всхлипывала я, и наконец-то услышала сквозь слезы, как негромко хлопнула дверь.
  Наконец-то я одна! Одна...
  
  - Интересный разговор довелось мне наблюдать, - с этими словами Эдмунд Кент неслышно материализовался прямо передо мной. - Такой долго помнить будешь.
  Но я уже не удивилась его второму появлению.
  - Что ты хотел мне сказать?..
  Он испытующе посмотрел на меня.
  - Вообще-то многое чего... Но ты сейчас в очень взвинченном настроении, давай лучше в другой раз. Еще встретимся! - лихо пообещал он, и тут же исчез.
  "Все, что ему надо было, он уже узнал", - устало подумала я, чувствуя, как мне безудержно хочется спать, и с наслаждением зевнула...
  
  Итак, вот он, день Коронации... Ландарилия, Лунное королевство, королевой которого моя мама пробыла совсем недолго... Королевство, которое я защищала... Королевство Ландарилийское... А утром меня обрядили в роскошный белый наряд, по покрою сильно напоминающий мое платье, когда я перевоплощалась в Принцессу Белой Луны. Как-никак, единственная уцелевшая в живых в военных перипетиях дитя Королевского Дома!..
  Вчера я перенеслась с помощью Путей из Дижона в Валамаз, не одна, конечно... Меня поселили в маленькой комнатке, пожелали спокойной ночи, и оставили одну. Ночь я почти не спала, все думала, вспоминала, плакала... Время неумолимо, безжалостно отстукивало секунды и минуты, плавно перетекающие в часы, а я все никак не могла успокоиться. И только под утро, с трудом добредя до ванной комнаты и умывшись холодной водой, я малость успокоилась, и решила, будь что будет, чему быть, того не миновать. Если я все равно не могу вмешаться, переделать все по-своему, тогда... Пусть он получить свою ненаглядную Корону, я...
  Дверь открылась, герцог Бургундский вошел быстрым шагом, не поздоровавшись.
  - В чем дело? - резко спросила я, вскакивая из кресла.
  - Мне надо поговорить с вами.
  - Это моя комната, и я попросила бы вас стучаться, прежде чем входить!..
  - Этой мой дом, особняк Шайэнне, в котором всегда останавливались герцоги Бургундские на протяжении многих веков, когда дела приводили их в Столицу Ландарилии. Следовательно, комната эта тоже принадлежит мне, и...
  - Я тоже принадлежу тебе, да? - перебила я его, чувствуя, как во мне вскипает сильнейший гнев. - Ты сказал - не будешь беспокоить меня до...
  - Не перебивайте меня! - отчеканил он, его глаза вспыхнули. - Вы не дали мне договорить в прошлый раз, там, в Бургундии, вы со слезами на глазах потребовали, чтобы я ушел, я выполнил вашу просьбу. А сейчас вы замолчите, успокоитесь и внимательно выслушаете меня. Понятно? - с этими словами он больно схватил меня за локоть, отчего я вскрикнула.
  - Понятно?.. - переспросил Филипп Бургундский, резко дергая за руку.
  - Да... - выдохнула я. - Я выслушаю тебя... Отпустите...
  - Нет. Слушай! - с этими словами он приблизил ко мне свое лицо, серые глаза буквально сверлили меня. - Никаких шуточек... Все должно быть как полагается, вам подадут знак, после моего миропомазания вы подойдете ко мне, неся в руках подушечку с Короной, подойдете как можно ближе, понятно?..
  Я вздрогнула, и попыталась отстраниться, но не получилось.
  - А потом... Вы отдадите ее мне в руки. Нет, надевать на меня не надо, просто дайте ее мне! - он сильно выдохнул. - А дальше я все сам сделаю, вот увидишь. И предупреждаю - никаких неожиданностей!.. Не надо меня позорить в такой знаменательный день, вы поняли?!
  Потирая онемевший локоть, я внимательно посмотрела на него. Он волнуется, причем не на шутку - это сразу видно. В моей душе поселилась усталость, и... безнадежность...
  - Я... буду послушной, если вы снимете с меня эти браслеты, - тихо проговорила я. - Пожалуйста... Ты сам видишь, куда я денусь?.. Они мне надоели... Хотя бы один де... - я не успела договорить, как на браслетах сами собой щелкнули застежки и они упали на ковер. В изумлении я посмотрела на Филиппа, он неожиданно мягко улыбнулся.
  - Моя Принцесса, вы правы, эти браслеты, - он сделал неопределенный жест головой, и протянул мне руку. - Идем?..
  Помедлив какую-то секунду, я покорно вложила пальцы в его ладонь.
  
  Торжественная музыка несколько стихла. Я находилась в главном соборе Валамаза, в котором и проходила священная церемония Коронации. Коленопреклоненный герцог перед низеньким священником, который только что с соответствующими словами вылил на голову Филиппа священное масло. Обряд миропомазания закончился, теперь настал мой черед, и я нерешительно сделала несколько маленьких шажков вперед. В моих руках находилась тяжеловатая подушечка из голубого с зеленым бархата, на которой, ослепительно сверкая своими драгоценными каменьями, покоилась Корона Ландарилии.
  Шаг, еще шаг... Медленно я подходила вперед к по-прежнему коленопреклоненному Филиппу, который смотрел на меня со странным выражением глаз. Мое сердце гулко стучало, на нас смотрели тысячи глаз - весь собор был переполнен так, что яблоку негде было упасть, и все смотрели на нас, не отрывая взоров... Мне стало душно, ужасно захотелось бросить Корону и убежать куда подальше. Еще один шаг, еще один... Небольшое возвышение, на котором склонился герцог Бургундский, все ближе, вот и ступеньки, всего три... Поднявшись на возвышение, я подошла чуть ли не вплотную.
  - Герцог... - срывающимся голосом произнесла я, и в ту же секунду он поднялся во весь рост, и... улыбнулся так, отчего я просто онемела. Его улыбка была искренней и чистой, по-мальчишески задорной и счастливой... Именно так он улыбался когда-то давно, когда был просто графом Шаролэ, в дни своей молодости...
  - Дама! - сердито произнес голос позади меня, это говорил тот самый священник, который помазал герцога. - Это нарушение правил! Никто не должен подниматься на этот помост, кроме будущего Короля и служителей во имя Небес...
  - И Регента, вы это хотели добавить, не правда ли? - воскликнул герцог, просто лучась улыбкой, чего я просто не понимала. Не так все должно быть, молнией пронеслось в моей голове, и тут перед моими глазами окружающий мир неощутимо покачнулся...
  - Час не пробил!! - воскликнул знакомый голос за моей спиной, и, не сориентировавшись вовремя, я хотела было обернуться, но не успела - Филипп воскликнул:
  - Ошибаешься, киска!..
  В этот момент что-то черное и подвижное ударило меня сзади по плечу и устремилось вперед, к герцогу... У меня просто волосы дыбом встали от испуга, но Филипп сумел вовремя ухватить этот черный комок, и встряхнуть его как следует. Только тут я сообразила, что эта темная комета, так напугавшая меня, оказывается, никто иная как Луна, яростно шипевшая и извивающаяся, царапающаяся всеми своими когтями, пытаясь высвободиться из цепких пальцев Филиппа Бургундского, который держал ее за шкирку.
  - Луна!.. - я не знала, что сказать, кошка пробормотала нечто нечленораздельное, и в этот момент герцог Бургундский с размахом швырнул ее за мою спину. Возмутившись, я завопила:
  - Ты что делаешь?! - и обернулась.
  Увиденное заставило меня онеметь во второй раз - за моей спиной незнамо откуда появился портал, мерцающая черная дыра, а люди вокруг нас застыли в самых разнообразных позах, не двигаясь... портал начал медленно сужаться, а я машинально бросила взгляд на большие стенные часы - секундная стрелка не двигалась. Встретив мой удивленный взор, Бургундец кивнул:
  - Все правильно - Время остановилось!.. Час пробил!..
  - Какой час?! - пролепетала я, но тут он своей рукой провел по своим мокрым волосам, с которых стекало священное миро. Посмотрел на свою пятерню странным, чуть задумчивым взглядом, тонкие длинные пальцы, измазанные маслом, блестящие золотистым оттенком... Как завороженная, я смотрела, как несколько сверкающих капелек упало на пол. Герцог Бургундский неожиданно шагнул вперед, поближе и, прежде чем я успела опомниться, провел масляной рукой по моим заплетенным волосам, я даже не успела отшатнуться.
  - Что ты делаешь?! - воскликнула я.
  - То, что должен делать, - тихо произнес он. - Это масло... Миро... Предназначено только для королей и королев Ландарилии, я прав? - спросил он, на что я обалдело кивнула.
  Тем временем герцог ловко наклонился и поднял упавшую Корону (а я даже не заметила, как выронила ее) и - тяжелый золотой обруч лег на мое чело.
  - Моя Королева, - Бургундец склонился передо мною в почтительном поклоне. - Вы знаете, что предсмертная воля умирающего человека - закон. Королева Селена Валамазская хотела именно этого - чтобы вы, и только вы стали Наследницей, и я выполнил ее последнюю просьбу. Я отдаю вам Ландарилию, Регентом которой я был недолгое время, раннее я отдал вам графство Геннегау в безраздельное пользование. Я признаю вас, моя Королева, но я не приношу вам вассальную клятву. И запомните - Бургундию я вам не отдам просто так. Я знаю, ваша цель - объединить Мирные Земли, но вы также знайте - я люблю Бургундию, и отдам ее только в обмен на самое дорогое, что есть в этом мире, моя Королева. Запомните мои слова, - с этими словами он подался вперед и мягко поцеловал меня в губы.
  В моей голове потемнело. Неловко я отстранилась и замерла, чувствуя, что ничегошеньки не понимаю. Я - Королева?!
  - Повтори, что ты мне сказал...
  - Вы - Королева Ландарилии, - проговорил герцог, беря меня за руки. - Моя Королева, Сиано, это вы! Корона Ландарилии принадлежит вам, я воздел ее на ваше чело, понимаете? Этого хотела Селена Валамазская, я хорошо помню ее слова, вы тогда были без сознания, и я выполнил последнее желание Селены. Вы меня поняли?..
  - Ты... дал мне эту Корону?! - вот этого я никак не могла осознать! Столь желанная им Корона, к которой он так рвался, так стремился, она... моя?.. - Но ты же герцог Бургундский!
  - Правильно! - усмехнулся он. - Я действительно Филипп Бургундский, и я еще раз повторяю вам, моя Королева - Бургундию я вам просто так не отдам, а только в обмен на величайшую драгоценность этого мира. Запомните это.
  Я молчала, начисто потеряв дар речи. Величайшая драгоценность этого мира?..
  Черная кошка снова устремилась вперед, и в этот раз Бургундец ловко перехватил Луну прежде, чем та успела приземлиться. Глядя, как она отчаянно вырывается и возмущено шипит в его руке, я начала осознавать, что все произошедшее - не сон, а действительность, жестокая реальность, если говорить поэтическим языком. Королева Ландарилии - это я...
  Я стала Королевой!..
  - Я не Королева Сиринити! - запротестовала я, но он уже не слушал меня.
  - Кажется, я понимаю, кому обязан тем, что в один не прекрасный день все Пути моментально прекратили существовать, - проговорил тем временем герцог, встряхивая разбушевавшуюся Луну, отчего та враз присмирела и перестала брыкаться. - Просто потому, что кое-кто, кто не должен был покидать Мирные Земли, покинул их, да, милочка?
  Кошка извернулась и попыталась было цапнуть Филиппа за запястье, но тот снова хорошенько встряхнул ее несколько раз.
  - Но, конечно, ты в этом не виновата, потому что этого хотела Селена, а именно - чтобы ты отправилась на Землю и разыскивала Сэйлор-Воинов. И она тебя отправила туда, в будущее, в двадцатый век... а мы остались здесь одни-одинешеньки, без Путей, отрезанные от Внешнего мира... Селена не знала, кто ты, милочка, живущая в кошачьей личине, якобы брошенная, бездомная кошка с золотым Полумесяцем, которая умеет говорить, и которую она подобрала незадолго до основных событий, вы понимаете, о чем я говорю? Я начинаю догадываться, кто ты. Ио и Ката - девочки-одногодки, учившиеся некогда вместе в одном монастыре и сильно сдружившиеся...
  - Замолчи! - яростно крикнула Луна, делая еще одну безуспешную попытку освободиться.
  - О чем вы говорите?! - растеряно воскликнула я, ничего не понимая в этом странном разговоре. Кто такие Ио и Ката?..
  - Да так, - хмыкнул Филипп Бургундский, и отшвырнул Луну, та ловко приземлилась на все свои четыре лапы, угрожающе выгнулась и зашипела.
  - Сиано, - обратился ко мне герцог. - Позвольте мне заметить, что когда Селена сказала, что Луна и ее спутник Артемис должны разыскать Сэйлор-Воинов, я никак не мог подумать, что это относится и к тебе. Луна - не планета и не звезда, а всего лишь скромный спутник, и, следовательно, СэйлорМун просто не должно было быть! А она была!.. И вопрос - откуда же СэйлорМун получила свою силу?.. Ну-ка, всезнающая кошка, отвечай!..
  - Не буду я ничего говорить!.. - отрезала Луна, бросив на меня внимательный взгляд, и я тут же поняла, что дело тут явно нечисто. Надо будет как-нибудь хорошенько потрясти ее на досуге... - Герцог! Меня послала Ее Величество...
  - Можешь дальше не продолжать, милочка, посему как Ее Величество Ио, будучи столь любезной...
  - Герцог Бургундский, - отчетливо произнесла Луна, доведенная до последней точки белого каления и готовясь к очередному прыжку, но в тот же самый миг раздался звон разбитого стекла, осколки коего дождем хлынули вниз, и в зале появился Мишель де Монсальви с обнаженным мечом наизготовку.
  - Мишель! - радостно воскликнула я, устремляясь к нему, но герцог Филипп схватил меня за руку, второй же рукой он держал за шкирку царапающуюся что есть силы Луну.
  - Капитан де Монсальви, вы здесь! - глухо проговорил он странным тоном, на что Монсальви воскликнул:
  - Отпусти Сиано! Иначе...
  - Что - иначе? - резко крикнул он, потрясая кошкой, которая болталась в его руке, словно тряпка на ветру. - Разуй глаза! Она - Королева!.. Королева Ландарилии, которую я признал.
  - Королева?! - сильно удивился Мишель, опуская меч.
  - Это еще не все. Держи ее! Как бешеная, право слово, - с этими словами Бургундец швырнул вырывающуюся кошку в Монсальви, и повернулся ко мне. - Моя Королева, вы можете идти!..
  - Куда?.. - пролепетала я, пытаясь снять с себя Корону. Все-таки она неудобная...
  - Как куда? В Клевер! За тобой пришли твои друзья, ты вольна идти, ты свободна. Ландарилия получила свою Королеву, - проговорил он, легко снимая с моей головы сверкающую Корону. - Иди! Сражайся! Но знай - Бургундию я тебе не отдам!
  - Нужна она ей! - подал голос Монсальви. Настороженная Луна устроилась неподалеку.
  - Она мне сама призналась, - герцог улыбнулся как в прошлый раз - чистой и ясной улыбкой. - Она сказала - несмотря ни на что, она любит Бургундию. Я ее отпускаю со спокойной душой, потому что знаю - она вернется. Вернется... - с этими словами он надел мне на палец свое кольцо с большим изумрудом.
  - Это еще зачем?! - возмутилась я, но не успела продолжить - Мишель резко подался вперед. Их взгляды, герцога и капитана, скрестились, и я прямо-таки нутром ощутила промелькнувшие между ними искры, готовые вот-вот вспыхнуть.
  Первым заговорил Филипп Бургундский.
  - Капитан Мишель де Монсальви, я честно признаюсь вам - в тот печальный день, с которого все началось, день Dies Irae, я вообще не знал, кто такие Монсальви. Теперь я знаю, кто вы, потомки рода Монсальви. Я многое теперь знаю о вашем роде, последний из Монсальви, и вот что я тебе скажу, - с этими словами он легко подался вперед, и прошептал на ухо Мишелю несколько слов. Сильно удивленный Мишель Монсальви уставился на него немигающим взглядом, в котором виднелось сильнейшее удивление пополам с недоверием.
  - Откуда ты знаешь? - глухо выдавил он из себя.
  - Я же тебе сказал, сейчас я знаю, кто есть Монсальви. Ей, - он кивнул на меня, - ты этого не сказал, не так ли?.. И никогда не скажешь, потому что... - герцог снова наклонился вперед и проговорил несколько слов очень тихим голосом, так что я ничего не смогла разобрать. А мне жуть как стало любопытно узнать, что же такого интересного сказал Бургундец, что Мишель аж побледнел...
  - Тайна рода Монсальви, она тебя не касается! - глухо проговорил капитан де Монсальви, беря меня за руку. Луна вспрыгнула на его плечо.
  - Я знаю твою тайну, Монсальви. Я восхищаюсь твоим благородством, последний из Монсальви, - совершенно серьезным тоном сказал герцог.
  - Пойдем!.. - рявкнула Луна, видя, что мы не торопимся к по-прежнему открытому порталу. - Силы Королевы Иоланды не безграничны!..
  Перед моими глазами замелькали мириады мелких точечек... Мы переместились.
  
  Больно шлепнувшись -------------
  
  ***
  Герцог Филипп Бургундский стоял на балконе своего особняка Шайеннэ, облокотившись на перила и держа в руку бокал с искрящейся темно-красной жидкостью. Легкий прохладный ночной ветерок трепал его волосы, серые глаза с голубыми искорками были задумчивы. Уже давно перевалило за полночь, но он не торопился уходить. Ночной город уже почти спал, тишина воцарилась вокруг, такая восхитительная тишина...
  Которую нарушил тоненький скрип открываемой балконной двери, и в следующую секунду он ощутил, как кто-то с разбегу налетел на него, и его обхватили две маленькие ручки.
  - Ты неожиданна, как и всегда, - тихо проговорил он, ничуть не удивившись. - Я знал, что ты непременно придешь, Каролина.
  - Ага! - счастливым голосом проговорила невысокая девчушка-подросток, выдвигаясь вперед и устраиваясь поудобнее на перилах. - Люблю бывать с тобой наедине. Филипп, расскажи, что же произошло в момент остановившегося Времени?
  Он внимательно поглядел на нее. Худенькая фигурка облачена в простую длинную рубашку свободного покроя, короткие, неровно обрезанные волосы, неисчерпаемое детское любопытство на бледном личике...
  - Ты опять волосы обкорнала? Я же велел монахиням не давать тебе в руки ножницы!..
  - Я ножом, - Каролина смущенно улыбнулась. - Ну не хочу, чтоб у меня были длинные волосы, от них столько нудной мороки. Расчесывать, мыть, сушить...
  - Между прочим, мужчинам нравятся, чтоб у девушек были длинные волосы! Так положено! А ты всегда идешь наперекор всем правилам и приличиям!.. Вот сейчас, например, тебе уже давно пора видеть седьмой сон, а ты?.. Каролина, ты сплошное наказание!
  - Ну не сердись на меня, старший братец, - Каролина умоляюще сложила ладони и бросила на него лукавый взгляд. - Я просто очень соскучилась по тебе, вот и пришла поболтать. Ты же редко приезжаешь ко мне...
  - Государственные дела, - коротко пояснил герцог.
  - Филипп, старший братец, ну расскажи мне, что произошло на Коронации?
  - Тебе это зачем, я никак не могу понять? Недостаточно официальной версии?
  Каролина капризно надула губки.
  - Нуу... Я хочу, чтобы ты сам все рассказал... Почему она ушла...
  - Она ушла защищать Клевер, который атакуют Менга, - терпеливо сказал Бургундец, делая большой глоток из бокала. - Она оставила меня Регентом на то время, что будет отсутствовать...
  - Но почему именно тебя? Я, как ты знаешь, тоже потомок рода Сейно, и значит, имею право...
  - Все правильно, ты потомок Сейно, но - не забывай, ты незаконнорожденный потомок, мы об этом уже говорили сто раз! Королевский Совет...
  - Да ну тебя с твоим Королевским Советом! - вспылила Каролина, беззаботно болтая ногами. - Почему именно ты Регент, я этого не могу понять?
  - А кто же еще возьмет на себя эту ответственность, как не я?
  - Я бы взяла! Во мне течет благородная кровь Сейно...
  - Каролина! - Филипп закатил глаза. - Ответь мне честно, ты управлять умеешь?..
  - Научусь! - воодушевлено воскликнула она. - Ты же ведь тоже когда-то учился...
  - О, Небеса!.. - герцог со страдальческим выражением на лице взглянул на нее. - Между прочим, я...
  - Старший братец!..
  - Каролина, давай не будем об этом! Я тебе уже сколько раз объяснял, почему не могу позволить тебе...
  - Ладно, не занудничай, - девчушка беззаботно махнула рукой. - Лучше расскажи мне о Сиано. Правда, что мама хотела, чтобы именно она стала Королевой?..
  Филипп Бургундский внимательно посмотрел на нее.
  - Да, - серьезно ответил он. - Селена Валамазская хотела именно этого...
  - Но почему она не подумала обо мне? - чуть обиженным тоном произнесла Каролина спустя какое-то время. - Почему она вообще... не подумала обо мне?.. Ты хоть вообще понимаешь чувства брошенного ребенка?..
  Герцог не ответил ей... Воспоминания унесли его далеко, в прошлое...
  
  ...Тот роковой день, когда был разрушен Валамаз и исчезла Сиано... В сумерках, когда почти стемнело -------- он стоял перед одной из башен королевского Дворца, чудом уцелевшей от разрушения. Влекомый любопытством, он поднялся по хорошо сохранившейся лестнице, вошел на небольшую площадку и только тут услышал отчаянный детский плач.
  - Мама! Ма-ама!!!..
  Плакала крохотная пухленькая девочка, примерно двух-трех лет от роду, оставшаяся в сплошном одиночестве в большой комнате, по всему видимому, служившей детской. Ребенок был совершено один, он надрывался истошным криком в роскошной кроватке с высокими стенками, из которой не мог выбраться самостоятельно. Большие, крупные слезы градом текли из глаз малышки, ее личико раскраснелось от долгого плача.
  Когда она увидела его, нерешительно вошедшего в детскую, то сразу замолкла. Какое-то время он в полном замешательстве рассматривал ее, затем приблизился и присел на корточки рядом с ней, не находя нужных слов. Этого ребенка оставили одного, без присмотра?!
  - Кто ты? - спокойно спросила русоволосая малышка, засовывая большой палец руки в рот и с наслаждением обсасывая его.
  - Я - Филипп, - ласково сказал он. - А как тебя зовут? Почему ты одна?
  Девочка внимательно поглядела на него огромными зелеными глазами.
  - Я - маленькая леди Калолина, - наконец важно ответила она. - А куда подевались остальные, я не знаю... Они все почему-то убежали...
  - Кто - они?
  - Колмилица... Няньки... Тут было много людей, но они убежали... - Она всхлипнула. - Мне было так стлашно!.. А где мама?.. Она всегда плиходит ко мне по вечелам... но сегодня не плишла, хотя всегда-всегда плиходила...
  - А как зовут твою маму? - ласково спросил он, желая отвлечь ребенка от этой темы. Ну не мог он сказать ей чистую правду - а именно, что Города больше нет, погибшие жители его переправлены на Землю, в будущее... Как она вообще оказалась здесь одна?.. Селена что, о ней не подумала?!
  - Селена, - сказала Каролина, смотря на него доверчивыми глазенками. - Она - Кололева...
  - Королева Селена?! - сильно удивился он, рывком поднимаясь. - Она твоя мать?..
  - Да... возьми меня из кловатки... Она мне надоела...
  Машинально Филипп поднял девчушку и опустил на широкий ковер, устилавший пол детской. Та проворно засеменила к груде игрушек, порылась в ней и наконец вытащила большую красивую куклу.
  - Это моя любимая кукла! - радостно возвестила она, поворачиваясь к нему. - Ее зовут Сиано!..
  - Сиано? - герцогу на какое-то время показалось, что он просто спит, и это ему все приснилось...
  - Да! Я сплосила у мамы, какое самое лучшее имя на свете. Она назвала мне несколько, а потом я сама выблала... Сиано! - гордо произнесла она, подходя к нему и протягивая свободную ручонку. - Ты отведешь меня к маме?
  Герцог Филипп присел перед ней, и заговорил, осторожно подбирая слова. Он уже решил, что ему надо сделать...
  - Видишь ли, Каролина... твоя мама... Она не сможет прийти...
  - Я сама к ней плиду... Отведи меня!
  - Я не могу... Твоя мама... понимаешь, малышка, она... Она улетела на Небо, - выпалил он, внимательно смотря на девочку. Но та ничуть не удивилась.
  - Мама говолила, что она сколо может полететь на Небо... Она сказала, что если это плоизойдет, я не должна плакать...
  - Правильно, ты не должна плакать, Каролина. Пойдешь со мной?
  - Куда? - она взглянула на него удивленным взглядом.
  Филипп Бургундский встал и протянул малышке свою руку.
  - В Бургундию. Это очень хорошая местность, тебе там понравится. Пойдем?
  Девчушка серьезно поглядела на него снизу вверх своими огромными глазами.
  - А ты... Ты никогда не блосишь меня? Не оставишь одну?
  - Я же твой старший брат, Филипп. Как я могу бросить тебя? Я буду заботиться о тебе, маленькая Каролина, и никогда никому не позволю обидеть тебя.
  Девочка счастливо засмеялась ликующим смехом. Герцог Филипп поднял ее на руки, и она доверчиво прижалась к нему.
  - Сталший блатик!
  
  - Я хорошо понимаю чувство человека, которого бросили... - наконец негромко проговорил герцог Филипп Бургундский. - Не тебя ведь одну бросали... Меня тоже бросили... Этого невозможно забыть...
  - Филипп... - Каролина бросила на него взгляд. - Прости, что я затронула твою душевную рану... Но просто... Почему все случилось именно так, а не иначе?! - с отчаянием выкрикнула она. - Почему?! Я часто задаю себе этот вопрос, и не нахожу достойного ответа...
  - Говорю же, не ты одна мучаешься этим вопросом. Часто, лежа без сна по ночам, я много раз вспоминаю все, что было между нами, все эти моменты, когда она была рядом со мной... Почему? На этот вопрос и я не могу себе ответить... Что она нашла такого в этом рейкинце, которого и увидела-то в первый раз, что сразу забыла обо мне и устремилась спасать его... - столько горечи было в герцогском тоне, что Каролине сделалось жалко его.
  - Нет, не жалей меня! Что было - того не вернешь. Но одно я знаю совершенно точно, Сиано вернется... Обязательно вернется!
  - Откуда в тебе такая уверенность?
  - Я знаю... Я видел частицу Будущего, 30-ый век... Я видел Короля Индимиона и Королеву Сиринити, ее еще называли Нео-Королевой. Я все понял... Я могу только догадываться, что же произойдет еще, но одно только неоспоримо - Сиринити и Индимион... Они... Я не могу тебе всего сказать, я не могу открывать тайну Будущего, но - она вернется... Вернется ко мне... - улыбка осветила его лицо. - Ну а я... Буду просто ждать.
  - Невероятно! - восхитилась Каролина, по-прежнему беззаботно болтая ногами. - Всемогущий Великий Герцог Всего Запада будет просто сидеть и ждать!.. Нет, я тебя не узнаю! И еще одно мне непонятно - ты мне говорил, что она против твоего регентства, как же она оставила тебя регентом-правителем своей Ландарилии?
  - Да все просто! Помост в Храме, на который можно восходить только священнослужителям, королям и регентам... именно на этом возвышении я одел ей Корону...
  - Ну ты и хитрец, старший братец... - девчушка шутливо покачала головой. - Знал, что потом придраться будет не к чему...
  Герцог Филипп снисходительно посмотрел на нее, ничего не ответив на это замечание.
  - Но все-таки... - лицо Каролины осветила печаль и задумчивость. - Почему Менга разрушили Ландарилию? Кто отдал им такой приказ? Ведь кто-то же пошел к Вечному Юноше и... попросил его об этом?.. Я в последнее время часто думаю об этом...
  Бургундец какое-то время молча смотрел на понурившуюся Каролину, затем, поставив почти опустошенный бокал на перила, строго велел:
  - Каролина, выкинь ты все эти мысли и отправляйся спать! Завтра тебе рано вставать, путь до монастыря отнюдь неблизкий...
  - Филипп! - с мольбой воскликнула Каролина, умоляюще сложив ладошки. - Я хотела тебя попросить, чтобы ты оставил меня здесь... Я не хочу туда возвращаться!!!
  Герцог успокаивающе положил ей руки на плечи.
  - Каролина, моя младшая сестренка, мы договорились - я заберу тебя оттуда, когда тебе исполнится полных шестнадцать лет...
  - Мне исполнится шестнадцать ровно через две недели!
  - И ровно через две недели я заберу тебя. Потерпи немножко!.. Образование надо всенепременно закончить...
  - Сколько времени я терплю! - жалобно воскликнула девушка, прислоняясь к нему. - Монахини такие строгие и занудные, жуть! Чуть что я сделаю не так - они сразу начинают придираться и отчитывать за любую малейшую провинность!.. Как они любят это делать - жуть! Я ведь сестра самого герцога, а они не делают никаких различий между мною, высокородной леди, и дочерью простого горожанина... - с обидой произнесла она, утыкаясь головкой в его плечо.
  - Каролина. Две недели, только две недели... Я обязательно заберу тебя отсюда, ты же знаешь мое слово, Каролина.
  - Знаю... - в ее голосе послышались слезы. - Но... у меня же остановившееся время... Я... Другие девушки заканчивали образование намного быстрее, а я вынуждена... Филипп, за что мне это?!
  - Каролина... Не забывай, что я тоже...
  - Я знаю! - порывисто воскликнула она, поднимая голову. - Но почему так? За все это время... Когда ты нашел меня, тебе было девятнадцать, мне два с половиной, а теперь? Мне вот-вот исполнится шестнадцать, тебе двадцать четыре, а сколько лет ушло впустую?.. Многие мои монастырские подружки уже давно древние старухи, а я одна все по-прежнему...
  - Каролина... - герцог замялся, а она смотрела на него вопрошающими глазами, требуя честного ответа. - Я не знаю, почему это случилось, но... Мы ничего не можем поделать, мы должны смириться...
  - Но ведь кто-то знает ответы на все эти вопросы?
  - Большинство ответов знает только Катасмой, королева Духов.
  - Катасмой? - как зачарованная повторила Каролина, ее слезы моментально высохли.
  - Да, она... По правилам, королеве Духов запрещено покидать Мирные Земли, или то, что когда-то называлось Мирными Землями - сейчас же у нас междоусобная война, - иначе случится непредвиденное и страшное... - Филипп замолчал. - Оно случилось.
  Заинтересованная Каролина потормошила его:
  - Продолжай!
  - В тот день, когда Менга разрушили Валамаз, Катасмой покинула Мирные Земли. Так захотела твоя мать, и она не могла противиться ее последней воле... И действительно, случилось много неприятного, но самое главное - все Пути разом перестали действовать, - герцог запнулся, а затем выпалил на едином дыхании. - Скажу тебе честно, Каролина. Все равно рано или поздно ты узнаешь об этом, так что лучше ты услышишь это от меня. Это я велел разрушить Валамаз.
  - Что?! - выдохнула Каролина, не веря своим ушам. Она резко соскочила с перил и, подбежав к нему, рывком дернула ворот его рубашки, так что поотлетали пуговицы.
  - Ничего нет... - растеряно произнесла она, осмотрев его обнаженную грудь, и чуть отступила. - Но как же так...
  - Каролина! - ошарашено произнес герцог - ее непредсказуемые движения сильно удивили его, и тогда она вся как-то сразу сникла.
  - Я подумала... Если у тебя есть клеймо Катла, то тогда... можно объяснить твой поступок... Но ты чист... Зачем?!.. - с болью спросила она. - Зачем?..
  - Каро, моя младшая сестренка... - Филипп приблизился к ней и мягко взял ее за руки. - Каролина, я...
  - Ты не заклейменный, ты не марионетка Вечного Юноши, ты вполне отдаешь себе отчет в своих действиях, - безжизненно проговорила она. - Я всегда мечтала найти этого человека, разрушившего мой Город, отплатить ему как следует за все свои мучения...
  - Каролина... неужели тебе было плохо в Бургундии? - спросил он.
  - Нет... Филипп!.. - простонала девчушка, на что герцог обнял ее.
  - Каро, не надо наказывать этого человека, он и так уже достаточно страдал... Я восстановил Валамаз, я заботился о тебе, я, будучи Регентом, ни разу не ущемил Ландарилию в интересах Бургундии...
  - Я знаю, - прошептала Каролина, глотая слезы. - Я знаю, ты был справедлив. Но... зачем? Менга... Зачем надо было разрушать?
  - Потому что я сильно подозревал, что моя Сиано укрывается в землях Ландарилии. Я хотел во что бы то ни было найти ее... Вернуть к себе... Я был готов заплатить любую цену... Идя к Вечному Юноше, я не знал, какую он берет плату за свою помощь...
  - Какую? - неожиданно заинтересовалась Каролина, его названная младшая сестра.
  - В обмен на свои услуги... Человек, получивший помощь от Вечного Юноши, всегда платит потерей самого дорогого, что у него есть, - Филипп замолчал. - Я хотел покорить Ландарилию, найти Сиано...
  - Кажется, я поняла... - взволновано прошептала девчушка, глядя на него расширившимися глазами. - Самое дорогой человек на всем свете для тебя - это она, не так ли?
  - Так... - он замялся, и Каролина безошибочно поняла, что Филипп не все ей открыл.
  - Старший брат, что ты еще хочешь мне сказать? - требовательно воскликнула она.
  Вместо ответа он оттолкнул ее от себя и, глухо застонав, схватился руками за грудь. Его бледное лицо исказила гримаса сильнейшей боли. Какое-то время Каролина оторопело смотрела на съежившегося герцога Филиппа, затем осторожно подошла к нему.
  - Филипп... Тебе плохо?!..
  - Там в комнате... Кувшин и полотенце, - еле выдавил он из себя сквозь стиснутые зубы.
  Каролина быстро принесла требуемое, и, смочив ткань холодной водой, протянула полотенце герцогу Филиппу, который прижал полотенце к правой стороне. Герцог судорожно вздохнул, казалось, боль начала отпускать его. Спустя некоторое время Каролина первой нарушила молчание.
  - Старший брат... Что это было?
   Вместо ответа он убрал полотенце, полил его остатками воды из кувшина и взору потрясенной Каролины открылось то, чего она так страшилась увидеть - черны знак Катла!
  - Я действительно заклеймен Катла, как ты видишь, - глухо проговорил Филипп, вновь прикладывая повязку к горевшему месту. - Это случилось несколько месяцев спустя после разрушения Валамаза. Я не хотел, чтоб ты знала об этом, но видимо, всегда так случается - тайное становится явным...
  - Но как?.. - на глазах Каролины появились слезы.
  - Меня заклеймила Маргарита. Моя старшая сестра.
  
  ...Ту кошмарную ночь он никогда не забудет. Уже несколько недель стояла невыносимая жара вкупе с влажной духотой, и герцог Бургундский по ночам в последнее время растягивался просто на голом полу, наплевав на все приличия - так было гораздо прохладнее, нежели на липких перинах и одеялах, о которых и вспоминать не хотелось... Эта ночь... Невозможная духота... как всегда, он лежал на каменных плитках своей комнаты, раскинув руки в разные стороны... Жара, дикая жара... сон долго не шел к нему, в голове крутились всевозможные мысли, но наконец его веки стали слипаться... Он не мог определить, на самом ли деле приоткрылась дверь его личных покоев, или это ему уже приснилось... Шаги в его комнате, легкая поступь идущего к нему человека...
  В следующую минуту ему спросонья показалось, что кто-то расстегивает его рубашку, и почти сразу же он ощутил сильнейшую боль - к его груди приложили раскаленное железо. Страшный крик герцога жутким эхом разнесся под высоким потолком... запахло жженым... горелой кожей... От невыносимой боли он чуть не потерял сознание. Резко дернувшись и оттолкнув кого-то, он застонал. Тут же перед его глазами оказалось смоченное полотенце, которое он благодарно схватил и приложил к горевшей левой стороне. Только сейчас, с трудом сориентировавшись в полумраке, он смог разглядеть довольную Маргариту, свою старшую сестру.
   - Что ты здесь делаешь?..
  - Мой брат... - тихо произнесла она, и попыталась улыбнуться. - Филипп, сейчас это больно, но потерпи, через несколько месяцев все заживет...
  - Через несколько месяцев?! - ему показалось, что он ослышался. Осторожно отняв полотенце от горящего места, он с удивлением увидел, что на коже отпечаталось клеймо... Знак Вечного Юноши, его герб, Катла! Каждая полоска ненавистного герба Катла навечно отпечаталась на его теле.
  Маргарита, видя, что он молчит, не в силах переварить случившееся, пододвинулась к нему еще ближе, улыбаясь счастливой улыбкой.
  - Мой любимый брат...
  - Зачем ты это сделала?.. - он нашел в себе силы выговорить эти слова, и тут же ощутил очередной приступ боли, которая нестерпимо жгла его, он прикусил нижнюю губу, дабы не закричать.
  - Я хочу, чтобы ты был только моим, - тихо проговорила Маргарита, - только моим...
  - Совсем сбрендила?! Это же знак Катла!!! Что скажут мои люди, когда узнают, что их всемогущий повелитель, герцог Бургундский, носит позорное тавро Катла?..
  - Герцог, не расстраивайся, я тоже, - с этими словами Маргарита откинула вырез своего платья, и он увидел, что у нее точно такой же черный знак на правой ключице. - Мы будем вместе... Всегда-всегда...
  - Маргарита, опомнись! - заорал он тогда, чувствуя сильнейшую слабость в своем теле. - Ты... Ты... ты опозорила меня!.. Меня, герцога Бургундского!..
  - Брат, не волнуйся... когда рана заживет, она станет почти незаметной...
  - Шрам все равно останется!!!
  - Филипп... Я хочу, чтобы ты был только моим!.. Моим! - уже кричала она, возвышаясь над ним в полный рост. - Ты слышишь - моим! Я не могу видеть, как ты даришь свою любовь всем этим незрелым зеленым девчонкам, как ты...
  - Маргарита, - произнес он дрожащим от ярости голосом. - Если ты сейчас же не уберешься из моей комнаты... то... Я за себя не отвечаю!..
  - Филипп, пожалуйста, полюби меня! Подари мне свою любовь!.. Я так завидую всем этим девкам, которых ты любил, они счастливые, ты уделяешь им свое царственное внимание, они просто не понимают своего счастья... Почему ты не обращаешь на меня...
  - Если ты сейчас же не уйдешь...
  - И эта Сиано! Ты из-за нее как с цепи сорвался! - с ненавистью проговорила она, присаживаясь рядом с ним. - За что?! Ты притащил сюда эту простолюдинку, девку с улицы, сделал фрейлиной Бланки, осыпал ее разными почестями и благодеяниями, еще подарил земли и титулы, а она посмела бросить тебя! Сбежала от тебя!..
  - Еще скажи - растоптала мои чувства, - горько произнес он, с трудом поднимаясь на ноги. Боль немного утихла, где-то вдалеке послышали первые раскаты грома. - Уйди!!!
  - Она тебя унизила, причинила много боли... Эта простолюдинка!.. Я ее всегда ненавидела, она мне не понравилась сразу, как только я ее увидела, - отчетливо проговорила его старшая сестрица. - А ты... ты до сих пор страдаешь, не можешь забыть ее...
  - Уйди!!!
  - Я не уйду, я буду всегда с тобой, я попытаюсь утешить тебя, и ты забудешь ее, ты полюбишь меня, - неразборчиво пробормотала Маргарита, желая обнять его, но он с силой оттолкнул ее.
  - Убирайся отсюда, пока я тебя не вышвырнул...
  - Вот! - возопила она. - Ты отталкиваешь меня, ту, которая всегда любила тебя, а ее, если она решит прийти, ты примешь!
  - С распростертыми объятиями, - подтвердил он, чувствуя, как ноги начинают предательски дрожать. Сейчас он упадет...
  - Ее, изменницу и бегинку, которая оскорбила Бургундию, ты примешь, простишь, будешь любить, а я... Я ненавижу ее! Я... Я обещаю тебе, Филипп, герцог Бургундский, рано или поздно я непременно отплачу ей за все!.. Она посмела встать на моем пути! Я отберу у нее самое дорогое, что у нее есть! И тогда она узнает, как это больно!.. Как я ее ненавижу!..
  - За что ты ей будешь мстить?
  - Она заставила тебя страдать!.. Герцог, мой всемогущий герцог, мой возлюбленный брат не может успокоиться после ее исчезновения в Валамазе, он... - Маргарита порывисто прильнула к нему, но он резко отшвырнул ее от себя, так что она налетела своим телом на роскошное зеркало, занимавшее добрую половину одной из стен его комнаты.
  Как в тумане, он, герцог Филипп Бургундский, смотрел, как зеркало медленно засосало внутрь его вырывающуюся старшую сестру, которую он никогда не любил за ее мстительный и вредный нрав. Колени его подкосились, и он упал навзничь, стискивая зубы, чтобы не закричать во весь голос. Последнее, что он услышал - это были дробные стуки дождевых капель и мощные раскаты грома - в Дижон пришла долгожданная гроза...
  На следующий день он приказал снять со стены это самое зеркало и отвезти его в одну из отдаленных и необитаемых горных местностей Бургундии. Он лично проследил, чтобы это зеркало было расколото на мельчайшие осколки, а пыль развеяна по ветру... Он слишком хорошо знал свою сестру, Маргариту - если та пообещала отплатить кому-то, даже через сто лет она вспомнит о своем намерении и непременно выполнит обещание...
  Пока она в мире Зазеркалья, Сиано ничего не грозит...
  Ибо из Зазеркалья еще никто никогда не возвращался...
  
  - Филипп... Тетя Маргарита... заклеймила тебя?.. Почему?
  - Она... Она такая, привыкла всегда получать то, чего хотела, желала, чтобы ее капризы моментально исполнялись... - тихо сказал он прерывающимся тоном - боль все еще не отпускала его. - Она ненавидела Сиано и Бланшетт, постоянно делала им мелкие пакости... Она хотела, чтобы я был только ее и больше ничьим... Но забудь про нее, Каролина ...
  - Твой шрам остался! - взволновано проговорила Каролина. - Что ты будешь делать, если Вечный Юноша захочет поработить тебя?
  Герцог серьезно взглянул на нее.
  - Я лучше убью себя, нежели стану рабом Вечного Юноши, - произнес он таким тоном, так что Каролине сразу стало понятно, что, наступи этот жуткий момент, он не будет ни секунды колебаться в принятом решении...
  - Старший брат...
  - Каролина, - Филипп попытался ободряюще улыбнуться ей. - Но, надеюсь, этот час нескоро наступит, так что... Спи спокойно, не беспокойся обо мне - ты же знаешь, в случае чего я могу постоять за себя и защитить дорогих мне людей.
  - Я это знаю, мой старший брат, - улыбнулась в ответ Каролина, и добавила. - Филипп, а когда... она вернется... Ты нас познакомишь? Я хочу самой увидеть... что она за человек... Девушка, которой принадлежит сердце моего брата...
  - Конечно, познакомлю. Но - прежде я сам поговорю с ней.
  Каролина не стала протестовать, она просто придвинулась поближе к Филиппу и положила свою встрепанную головку ему на плечо. Так, в полном молчании, они просидели несколько минут, пока Бургундец не нарушил молчание:
  - Каро, а хочешь, я устрою в честь твоего возвращения праздник? Ну, скажем, карнавал или маскарад, или что-то еще в подобном роде?
  - Это было бы замечательно, старший братец! - просияла Каролина, порывисто бросаясь к нему на шею, на что он застонал:
  - Больно же!..
  - Прости меня, старший братец!.. - повинилась Каролина, шутливо складывая ладошки, как она уже делала это не раз.
  - Я прощу тебя, если ты сию же минуту отправишься спать. Учти - я утром все равно подниму тебя ни свет ни заря, несмотря на все твои вопли и протесты и собственноручно посажу в карету!
  - Ладно, - девчушка нехотя поднялась на ноги. - Слушаюсь и повинуюсь, мой герцог...
  Но у самых дверей Каролина обернулась с сияющей улыбкой:
  - Старший брат, а ты все-таки добрый! - и исчезла, притворив створку.
  Филипп Бургундский какое-то время растерянно смотрел на закрытую дверь. Наконец он с горечью пробормотал в ночную тишину:
  - Я добрый, если меня не злить...
  
  Глава закончена (если не считать мелких правок и добавлений )
  
  СТЕНА БЕЗМОЛВИЯ
  -----------------
  
  - Зачем ты меня звал, капитан де Монсальви? - Рэй быстрыми шагами приблизилась к одинокой фигуре. Ей было холодно, и она одной рукой зябко куталась в свою легкую накидку, а второй держала свечу. - Ты подумал о времени?! Что подумают люди, увидев нас вместе в такой поздний час в этой уединенной галерее?..
  - Орен Орреан, мне надо поговорить с тобой. Я не хочу, чтобы наш разговор достиг посторонних ушей. И перестань сердиться, дело очень важное.
  - И что такого важного ты хотел сообщить, что заставил меня прийти сюда посреди ночи?! - девушка не желала успокаиваться. С оскорбленным видом она села на скамейку и бросила взгляд на Мишеля де Монсальви.
  - Мадемуазель Орен, - голос капитана Монсальви был настолько серьезным, что Орен интуитивно почув-ствовала о надвигающемся нечто, чего-то неизбежного, непоправимого, неумолимого...
  - Капитан де Монсальви... - тихо сказала она, внутренне сжавшись от нехорошего предчувствия.
  - Орен, поклянитесь мне, что вы никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не скажете то, что я сейчас расскажу вам. В особенности ей! Сиано...
  - Только не говори мне, - ухмыльнулась Орен, пытаясь сбросить с себя мрачное ощущение, - только не говори, что решил вновь бросить мадемуазель Сиано...
  - Нет, - тихо сказал Монсальви. - Я пытался, но у меня не хватило выдержки... Даже зная, что она - Принцесса, дочь рода Альмарик, я не могу расстаться с ней.
  - Монсальви...
  - Орен, поклянись мне! - жестко сказал Мишель, приблизив к ней вплотную свое лицо, с серьезными глазами. -- - Клянись самым дорогим, что у тебя есть, клянись здоровьем графа Дюнуа, что ты будешь нема, как могила. И никому не откроешь моей тайны! И ты ничего не скажешь ей, до тех пор, пока это не случится. И вот тогда ты расскажешь Сиано о нашем с тобой разговоре, ты поведаешь ей все то, что я сейчас скажу тебе. Ты или моя мать, Изабелла де Монсальви!.. Вы скажете ей о тайне рода Монсальви! Вы позаботитесь о ней!
  Рэй судорожно сглотнула. Это ей сразу не понравилось, но, и это она хорошо понимала - отказаться невозможно...
  - Что такого ты хочешь сказать? Если о том, что ваше предназначение - быть Хранителями Святого Грааля...
  - Нет, не то, - перебил ее Монсальви. - Поклянись!
  Помедлив какое-то время, девушка серьезно произнесла:
  - Я, Орен из Орреана, клянусь здоровьем графа Дюнуа, что буду молчать, несмотря ни на что, о том, что поведал мне граф де Монсальви, владетель земель Шатэньре в одну темную ночь, в замке Ее Величества...
  - Это хорошо, - с удовлетворением произнес капитан де Монсальви. - Ты поклялась здоровьем близкого тебе человека, и я знаю, ты не нарушишь эту клятву. Через полгода и один месяц мне исполнится двадцать четыре...
  - И это все?.. Боишься, что мы забудем про твой праздник и не припасем подарков? - Рэй неожиданно развеселилась. - Не волнуйся, так просто ты не отделаешься...
  - Орен, выслушай меня, и не перебивай, - устало проговорил Мишель. И девушка кивнула...
  ...Мишель, граф де Монсальви, сеньор Шатэньре, капитан Ее Величества, не мигая устремил взгляд своих синих глаз в каменную стену напротив, и говорил, говорил... И чем больше он говорил, тем больше Рэй хотелось плакать. Плакать много и долго... Теперь она знала роковую тайну клана рода Монсальви, нашла объяснение всем странностям и непредсказуемости Мишеля, но легче ей не стало. Скорее наоборот...
  ...И позже, когда она в одиночестве брела по темным пустынным переходам и галереям в свою опочивальню, освещаемая лишь неровным пламенем свечи, она не сдерживала своих слез. Больше всего ей хотелось выкрикнуть мучившие вопросы - "Почему?!!" "За что?!", но кто может дать ответ?.. Ей было очень больно и грустно... Она действительно ничем не может помочь Мишелю де Монсальви, во-первых, потому, что он категорически запретил ей вмешиваться, а во-вторых, все было бесполезно... Она поклялась. И она будет молчать.
  Внезапно девушка вспомнила, как однажды, еще там, на Земле, в то время, когда она узнала подлинные имена Такседо Камен и СэйлорМун, она пришла домой к Мишелю, пылая справедливым негодованием и желая высказать все, что накипело в ее вспыльчивой душе... Сначала она звонила с завидной регулярностью, и ей долго не хотели открывать, и под конец она, разозлившись как следует, начала колотить в дверь кулаками, а потом и ногами...
  
  ...Наконец дверь приоткрылась, и удивленный Мишель де Монсальви увидел сердитую Рэй, чье лицо не предвещало ничего хорошего.
  - Ну, чего надо? - хмуро буркнул юноша, явно давая понять, что разговаривать он не хочет.
  Но Рэй была не из тех, кто сдается легко и просто.
  - Мне надо поговорить с тобой, - решительно произнесла она стальным голосом.
  - Нам не о чем разговаривать. Если ты пришла защищать ее, то можешь передать - наш разрыв серьезен. У меня есть важная причина так поступить. Можешь сказать - решения я не поменяю! Можешь идти, - с этими словами он попытался было захлопнуть дверь, но Рэй ловко подставила ногу.
  - Нам есть о чем разговаривать, Мишель де Монсальви!!! - выпалила она единым духом.
  - Я - потомок клана Монсальви, - каменным голосом отчеканил Мишель. - Ты не понимаешь...
  - Наоборот, понимаю, - Рэй оттолкнула его и уверенно вошла внутрь. В комнате она обернулась, с вызовом посмотрела на Мишеля, последовавшего за ней.
  - Кассандра Тиндалл, твое поведение нельзя назвать эталоном вежливости, - язвительно произнес он.
  - Я не Кассандра Тиндалл, - Рэй бесцеремонно плюхнулась на диван, положила ногу на ногу и скрестила руки на груди. Она по-прежнему не отрывала взгляда от Мишеля. Он слегка растерялся.
  - Ну, Рэй Хино. Чем можно объяснить твое поведение? - Мишель начинал злиться. - Я понимаю, ты ее подруга, не знаю, что она тебе нарассказала, но...
  - Но! - перебила она его. - Я не Рэй Хино. Сказать тебе мое имя? - девушка прищурилась. - Ты только в обморок не падай, Мишель де Монсальви, владетель земель Шатэньре. Так и быть, не буду больше мучить тебя, граф де Монсальви. Я - Орен.
  - Орен? - непонимающе повторил Мишель, но вдруг его лицо изменилось - он понял.
  - Дошло? Я - Орен Орреан, волею капризной судьбы оказавшаяся пленницей Земли, получившая магическую силу СэйлорВоина, сражающаяся под знаком Огненного Марса. Ты меня помнишь?
  - Орен Орреан! - выдохнул Мишель. - Мадемуазель Орен, вы живы! Вы здесь, на Земле!.. Но... Почему вы раньше не сказали мне, что это вы?..
  - Я не знала, кем на самом деле является Такседо Камен. И вообще, что бы изменилось от того, что мы узнали, кто есть кто? - горько произнесла Орен.
  - Ну... Многое... Зная, кто вы, я бы иначе относился к вам...
  Девушка в упор посмотрела на него, отчего Мишель несколько смутился и отвернулся к окну.
  - Да? - поинтересовалось Рэй. - А мне кажется, ничего бы не изменилось. Ведь вы, граф де Монсальви, еще там, в Орреане, ясно дали понять - я не интересую вас в качестве вашей будущей жены, матери ваших детей.
  - Вы - сестра графа Дюнуа, который происходит из рода Альмарик. А мы, Монсальви, никогда не берем в жены королевских дочерей Рейкино, никогда не роднимся с принцессами Альмарик.
  - Я сводная сестра графа Дюнуа. И он тоже незаконнорожденный сын герцога Руиса Орреанского.
  - Все равно, - голос Мишеля был тверд и непоколебим. - Кровь сыновей Монсальви и дочерей Альмарик не должна смешиваться между собой, таков наш закон. Нарушившего его ждет ужасная смерть.
  - Интересные правила, однако, - хмыкнула девушка.
  - Не мною придуманные, - сердито отбил мяч Мишель. И тут же взорвался. - Где вы были, мадемуазель Орен?! Вы хоть знаете, что произошло после вашего непростительного бегства?.. Граф Дюнуа строго-настрого запретил всем даже приближаться к Путям ввиду близкого присутствия врага, но капризная и своевольная мадемуазель Орен, как всегда, решила поступить по-своему! И что хорошего из этого вышло?!
  - Я стала Воином Огня и Страсти, СэйлорМарс, - хладнокровно ответила девушка.
  - А вы знаете, что буквально на следующий день после вашего исчезновения произошла Великая Битва, во время которой была сорвана вся магическая Защита, и которую Орреан проиграл?! Вы знаете, что благородный граф Дюнуа умер на моих руках от бургундской стрелы, примерно год спустя после падения Защиты Города, и последними словами его были - найди мою сестру?..
  - Я знаю, что моего брата нет в живых, - безучастно произнесла Орен. - Я знаю... Я хотела вернуться, но не смогла... Не тебе обвинять меня! - разозлилась она.
  - Не мне?.. - Мишель стиснул кулаки. - Граф Дюнуа просил найти вас... Судьба покинутого Орреана...
  - Не надо присматривать за мной!!! - крикнула Рэй. - Вы... всегда... я... Я уже не маленькая!.. Я вполне могу позаботиться о себе самостоятельно!.. Няньки мне не нужны! С самого раннего детства я привыкла, что я всегда одна. Так было в Орреане, и тут, на Земле...
  - Дело ваше, мадемуазель Орен, - сухо сказал Мишель. - Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится. А что касается лично меня, то я умываю руки!
  Воцарилось тягостное молчание, никто не желал первым заговорить. Мишель сердито смотрел в окно, Рэй же, по-прежнему скрестив руки, не сводила глаз с его спины. Ей хотелось заплакать, но огромным усилием воли она заставила себя сдержаться.
  - Ты выбрал ее, - наконец произнесла Рэй жалобным голосом. - Я... Вы мне сразу понравились, Мамору Чиба... Когда я впервые увидела тебя около игрового центра, я сразу решила, что такой классный парень, как ты, непременно должен быть только моим. Ты мне кого-то напоминал, тогда мои воспоминания тогда были все еще смутными, но все же, все же... Я подстроила то первое знакомство, я понарошку хотела налететь на тебя, но внезапно споткнулась, а ты настолько засмотрелся, и... - она улыбнулась грустной улыбкой. - И все пошло по второму кругу, да? В Орреане я нарочно налетела на тебя из-за угла, так мы познакомились тогда... Я теребила тебя, предлагала пойти куда-нибудь, мне доставляло счастье висеть на тебе, смотреть на тебя, в твои синие глаза... А ты... ты был равнодушен, твои мысли были заняты чем угодно, но только не мною. Из вежливости ты был мягок со мною, общался со мной, но и только. А мне хотелось большего... Ты знал - я сестра графа Дюнуа, и поэтому никогда не отказывал мне в моих желаниях. Слово "нет" я услышала от тебя только один раз...
  Во время этого монолога Мишель де Монсальви по-прежнему смотрел в окно. Видя его нерешительность, Рэй тихо сказала:
  - Тебе нечего сказать, граф де Монсальви? А я могу сказать - я действительно рада вновь встретить тебя.
  - Орен... - глухо проговорил Мишель. - А помнишь... Мы однажды разговорились о любимице герцога Бургундского, девочке из простонародья, которую он вытащил из безвестья, дал земли и титулы, ввел в Бургундский Дом на правах своей любимицы. А она не потеряла головы от столь неожиданных перемен, вела себя вежливо и достойно, не позволяла себе ничего лишнего... И герцог смирился, отступил. С любой другой подобной девчонкой он бы не церемонился, навязал бы ей свою волю, но Сиано Геннегау?.. Об этом судачили на всех углах, и ты неожиданно сказала - будь бы у тебя возможность, ты бы подружилась с Сиано Геннегау...
  - Это правда, я сказала это, - Рэй улыбнулась, но улыбка ее была вымученной. - Сиано Геннегау... Она необыкновенная девушка, правда, Монсальви? Я рада, что Сиано Геннегау стала моей подругой, напарницей в боях.
  - Сиано Геннегау - твоя подруга? - изумился Мишель, поворачиваясь лицом к Рэй. - Я не знал об этом... Кто она?.. Никто не говорил мне об этом...
  - Издеваешься, да?! - возмутилась девушка, вскакивая с дивана. - Это ее ты довел критического состояния своими злыми словами, это она... И вообще, зачем ты заговорил о ней? О Сиано Геннегау?
  - Геннегау - Легуа?! - глаза Мишеля недобро сузились. - Спасибо, Орен, за такую ценную информацию. Мне самому следовало бы давно сообразить, что к чему. Значит, это одна и та же бургундка...
  - И после всего, что с ней случилось, что она перенесла по вине герцогов Бургундских, она по-прежнему будет считать себя дочерью Бургундии?.. Ты что, не знаешь - Бургундия изгнала ее, объявила ее вне закона, просто потому, что она пошла против воли всемогущих герцогов Бургундских, захотела спасти...
  - Замолчи! - рявкнул Мишель. - Ты зачем сюда пришла? Защищать эту презренную бургундку? Ты забыла, чью фамилию она носит?!
  - Да что ты знаешь об этой бургундке, как ты ее называешь? - терпение Рэй начало потихоньку истощаться. - Ты хоть знаешь, почему она стала изгнанницей и бегинкой? Вернее, из-за кого?
  - Я не желаю ничего слышать о ней! - крикнул Мишель, меняясь в лице. - Она... Да что ты знаешь, Орен Орреан, что ты знаешь, сколько зла Бургундия причинила...
  - Она тоже жертва Бургундии, - мягко произнесла Рэй. - Но она также и жертва твоего упрямства, ты не хочешь выслушать то, что она говорит. Послушай, Монсальви...
  - Нет!!! Она в приятельских отношениях с коннетаблем Ришмон-Мун, она...
  - О! Да что ты себе вообразил, Монсальви?! - Рэй презрительно посмотрела на Мишеля. - Что ты о ней знаешь, о Сиано Легуа, которая...
  - Замолчи!!! При все моем уважении к вам, мадемуазель Орен Орреан, я вынужден попросить вас покинуть мой дом! - Мишель резко мотнул рукой в сторону двери, и Рэй подчинилась. Но на пороге она притормозила:
  - Не думай, что ты так легко отделался, граф де Монсальви. Я вновь приду, когда чуток поуспокоишься, и мы поговорим. Надеюсь, ты выслушаешь меня, и поймешь, что был несправедлив.
  - Нам не о чем разговаривать, - повторил Монсальви.
  Выйдя в коридор, Рэй обернулась и самым нежным голосом проговорила:
  - Я приду завтра, не беспокойся... - она даже послала ему воздушный поцелуй.
  - Не утруждай себя пустой тратой времени, - пробурчал Мишель, натужно улыбнулся и захлопнул дверь перед ее носом.
  Рэй тоже улыбнулась. Дитя гордого Орреана, она не привыкла сдаваться...
  
  --------------
  - Рэй, что случилось?! - испугано воскликнула я. - Ты плачешь!..
  - Сиано... - Рэй нетвердыми шагами вошла внутрь. - Сиано!..
  - Рэй, что случилось?.. Тебя кто-то обидел?.. --------
  - Сиано... Позволь мне остаться на ночь в твоей комнате... Я... мне надо выплакаться. Я буду плакать много и долго, а ты, пожалуйста, ни о чем не расспрашивай, просто утешай меня, хорошо? Я просто не могу в одиночестве провести эту ночь!
  
  Рыдания затихли-----
  - Усаги-тян, а ты помнишь, как мы познакомились на Земле? - сонно пробормотала Рэй. - Я сначала познакомилась с тобой, ты вытащила меня из одиночества, несмотря на мое сопротивление, научила вновь доверять людям... Благодаря тебе у меня появились подруги, благодаря тебе я познакомилась с Мамору Чиба...
  - Конечно, Рэй-тян, - улыбнулась я, поглаживая ее спутанные шелковистые волосы. - Я помню все это. И как мы постоянно ссорились, сначала из-за того, что у нас были разные взгляды на некоторые вещи, и потом из-за Такседо Камен... Ты называла меня неуклюжей плаксой, а я тебя - подлой врединой...
  - Усаги-тян... Знаешь, несмотря ни на что, несмотря на то, что мне сейчас очень плохо, я, будь у меня такая возможность, не променяла бы свою жизнь со всеми ее перипетиями на другую, более легкую...
  - Я тоже, Рэй-тян. Если бы вдруг кто-нибудь пришел ко мне и предложил нечто подобное, я бы, наверное, сначала крепко задумалась, а потом бы решительно сказала - нет! Моя жизнь - это моя жизнь...
  
  Сонно открыв глаза, я поняла, что утро уже давным-давно наступило. Сладко потянувшись, я неохотно подумала о том, что пора уже вставать-----Внезапно я вспомнила все произошедшее ночью и резко села на кровати. Сидевшая рядом со мной Рэй Хино ласково улыбнулась.
  - Спасибо за гостеприимство, леди Сиано, - церемонно-полушутливо произнесла она.
  - Рэй-тян, ты в порядке?! - воскликнула я.
  - Мне уже лучше, - тихо сказала она. - Я ничего не могу поделать против неизбежного... И нам всем остается только ждать, когда это случится... Осталось всего семь месяцев...
  - Рэй, что случилось?.. -----------
  - Знаешь, мы ночью вспоминали прошлое... И сейчас мне неожиданно вспомнилась моя нянюшка, Нэн. Она... Она воспитывала меня и графа Дюнуа, и она знала великое множество сказаний и историй, почти каждую ночь она рассказывала нам что-то новенькое, интересное и увлекательное... - девушка улыбнулась. -
  
  
  
  
  ДИТЯ ЭЛЬКАСТЛА
  Карнавал! Долгожданный карнавал!!! Королева Иоланда решила наконец-таки хоть чем-то ободрить своих подданных и громогласно объявила, что в самое ближайшее время во дворце состоится незабываемое празднество!.. Можете себе представить, в каком состоянии была я в последнюю неделю, лихорадочно подыскивая себе подходящее платье, маску... Впрочем, волновалась не я одна, подружата мои тоже буквально не находили себе места от предстоящего восхитительного волнения.
  Подумать только! На один день, один-единственный день, вернее, вечер, плавно перетекающий в ночь, мы забудем про мечи и магию, скинем с себя пыльные надоевшие доспехи-матроски, нарядимся в шикарные платьица до пят, нацепим масочки, чтоб быть неузнанными, и... классно повеселимся!.. Мы совершенно не будем думать о военных действиях, проходящих за Защитой, мы будем только веселиться, танцевать до упаду полночи... как я ждала этого желанного дня!.. И вот он наконец наступил.
  Но... все началось не так, как мне хотелось. Для начала выяснилась пренеприятнейшая новость - капитан де Монсальви вместе с другими такими же несчастливчиками был послан в караул, дабы не было никаких форс-мажоров. Дамы веселятся, кавалеры охраняют - именно такими были последние напутствующие слова понурым рыцарям, которые хмуро выслушивали ее слова о святейшей необходимости быть бдительными. Женская половина тоже вся расстроилась... И я в том числе. Ведь мне мечталось все по-другому...
  Выйдя из залы, где проходила эта неприятная беседа, я нос к носу столкнулась с Эдмундом. На душе было гадко и тоскливо.
  - Леди грустит? - насмешливо спросил Эдмунд, не давая мне пройти, но я стояла на месте. Захочет - сам отойдет, торопиться мне некуда...
  - Леди, - позвал он, - Эй, леди, очнитесь!
  - Ну чего?.. - раздражение нарастало во мне. Почему он вечно привязывается в самый неподходящий момент!..
  - Леди... Я очень сожалею, но мне придется сделать две вещи, - он говорил очень серьезным тоном, так что я внезапно очнулась от своих невеселых дум и подняла на него свою голову. Что он имеет в виду?
  - Одну из них - прямо сейчас, - с этим словами Эдмунд резко взмахнул рукой перед моим носом, и я покачнулась. Мне показалось, или пол и в самом деле всколыхнулся?..
  
  Чудом удержавшись на ногах, я восстановила равновесие и оглянулась. Странно, но мне показалось, что зала как-то неузнаваемо изменилась. Вроде... вроде все было прежним, но что-то было другим... Какой-то не такой зал? Или все это мое разгулявшееся воображение? Я оглянулась, но Эдмунд уже успел испариться в неизвестном направлении. Ну и пусть...
  Нацепив маску, я подошла к нужной двери, перед которой почтительно выпрямились два лакея. Опять-таки, ощущение чего-то "не такого" позволило мне отметить, что и лакеи были какими ненастоящими... Нет, конечно, внешне они выглядели совсем обычно, но что-то в их облике, как, впрочем, и в облике всего окружающего что-то цепляло меня, как будто... Ну не знаю как, как все это объяснить!..
  Один из лакеев почтительно отворил дверь, и я нерешительно вошла в залу, украшен-ную по-праздничному, в серебристо-зеленых тонах. Не успела я удивиться этому факту (Иоланда вообще-то предпочитает бордовые оттенки), как ко мне подскочил полноватый дядька в щедро расшитом костюме павлина и заботливо спросил:
  - Не желает мадемуазель подкрепиться? - рукой он указал в сторону столов с яствами. У меня просто слюнки потекли - аппетитнейшие сладости во всевозможных видах и количествах!!! Супер!
  - Спасибо! - совершенно искренне воскликнула я и подбежала к столу. Как давно я не ела сладкого!.. Осада Клевера уже принесла свои плоды - из королевства мало-помалу стали исчезать продукты. Нет, мы не голодали, нет, просто нам всем выдавали определенное количество еды в день, но все же... "Почему Иоланда не сказала мне об этом?" - этот вопрос назойливо крутился в мое голове, но я предпочла отогнать ее куда подальше. Потом разберемся...
  - В первый раз вижу девушку, которая так проголодалась, - произнес сзади меня насмешливый мужской голос с какими-то знакомыми нотками.
  Поспешно заглотав внутрь остатки восхитительного кремового пирожного, я быстро вытерла рот ладонью и обернулась с самой очаровательной улыбкой. Передо мною стояла еще одна маска. Какое-то время мы молчали, потом незнакомец заговорил:
  - Мадемуазель... не откажется потанцевать со мной?
  - Ну что вы! - искренне воскликнула я. - Я буду просто счастлива.
  Нежные звуки вальса...
  И только потом, несколько часов спустя, я как бы очнулась. Откуда здесь взялись мужчины?! Королева Иоланда особо подчеркнула, что карнавал сей она устраивает только для представительниц прекрасного пола... "Девушки нуждаются в поощрении", - так, кажется, сказала она. А здесь... Расширившимися от удивления глазами я обозрела шумную залу, в которой упоенно отплясывали различные маски, снующих между ними вышколенных лакеев с полными подносами, шушукающих в углах почтенных матрон с веерами... Что-то было не то! И зала в зеленых тонах!..
  Я пришла в ужас. Что имел в виде коварный лорд Эдмунд граф Кент, когда говорил о "двух вещах"?! Он что... От этой мысли мне окончательно стало плохо, и я подскочила к выходу, чуть не сбив в дверях какую-то полную даму, всю обвешанную драгоценностями. Кажется, она ругалась мне вслед, но я ее уже не слышала...
  В парке я изможденно прислонилась к стволу большого дерева. Что со мной происходит?.. Я схожу с ума?.. И, кстати, где "мои" девочки? Мы старательно скрывали друг от друга свои туалеты, планируя повеселиться... Но... Я их не видела... Я не видела ни одного знакомого лица!.. Эти люди были мне незнакомы! И Королева! Сама Иоланда не хотела участвовать в веселье, она всего лишь должна была сидеть в кресле на возвышении, наблюдая за гостями... Куда они все подевались?!
  В глазах потемнело. Мамочки, кажется, я точно схожу с ума...
  И тут я услышала приглушенное всхлипывание. Кажется, кто-то неподалеку от меня пытался скрыть свое рыдание... Кто-то плакал. Немного поколебавшись, я пошла на звук. Идти пришлось недолго - раздвинув руками ветви незнакомых кустов, я вышла на полянку. Плакала девушка в нежном салатовом платьице, ее маска была отброшена в сторону.
  - Я... могу вам чем-нибудь помочь? - нерешительно спросила я.
  Девушка резко вскинула голову. В ее глазах читались страх и изумление.
  - Кто вы? - отчего-то шепотом спросила она.
  - Я... - я не знала, что ответить ей. Смутно она мне кого-то напоминала, это точно. Маленькая, худенькая, даже тщедушная, с неровно подстриженными короткими русыми волосами она стояла передо мною, ее руки безжалостно мяли кружевной платочек.
  - Сними маску, - резко приказала незнакомка, и я почему-то подчинилась ей. Вся беда была в том, что, продираясь сквозь заросли растений и кустов, я основательно испортила свою прическу - так что в итоге от старательных трудов не осталось ничего, просто волосы распустились и теперь ниспадали вниз...
  - Золотое руно? - напряжено спросила она. - Мадемуазель?.. Вы?!
  При этих словах я невольно отступила.
  - Вы?.. - девушка явно не могла подобрать нужных слов. Она задыхалась.
  Молчала и я, онемев от неожиданности. Я очень удивилась! Ожидала услышать от нее что угодно, но только не эти слова... Что она хотела сказать?.. Так меня называли только в Бургундии... Внезапно мои виски сжала сильнейшая боль и я безвольно опустилась вниз. Я все поняла. Бургундия!.. Я оказалась в Бургундии!!! Опять!
  
  Когда я очнулась, то увидела, что лежу в хорошо знакомой мне комнате. Но - увы, не была моя комната во дворце Клевер! Это были те самые покои, отведенные мне в Бургундии... Приподнявшись на кровати, я осмотрелась по сторонам. Герцог! Он спал в сидячем положении, положив локти на кровать, и уронив на них свою голову. Какое-то время я молча смотрела на него, еле дыша. Что все это значит?! Только тут я заметила, что на нем изрядно помявшийся и соответственно, потерявший всякий приглядный вид костюм, зеленоватый костюм... тот самый костюм, в который был облачен мой партнер по танцам на вчерашнем карнавале!!! От этого нежданного открытия у меня пересохло в горле, и я вспотела, хотя в комнате было прохладно.
  Немного успокоившись, я еще какое-то время смотрела на герцога Бургундского, не зная, что делать. Вообще-то, мысленно я уже решила, что, если выберусь целой и невредимой и из этой передряги, то как следует отдубашу Эдмунда, чтоб он больше не...
  Филипп пошевелился. Сонно приподняв голову, он посмотрел на меня, и я судорожно сглотнула и подтянула повыше одеяло.
  - Мадемуазель Сиано проснулась, - проговорил он и шумно выдохнул. Его глаза слипались.
  - Герцог, ты только не ругайся..., - виновато начала было я, но он тут же прервал меня.
  - Потом! Разбираться будем потом. Мне плохо... - с трудом встав, Филипп тут же покач-нулся, но удержался на ногах. - Мне надо выспаться... Ты только не плачь... - и с этими словами он рухнул на пол.
  Какую-то минуту я обалдело смотрела на него, затем вихрем вылетела из одеяла и подбежала к нему. Похоже, он безмятежно спал!.. Безрезультатно потормошив герцога какое-то время, я вскоре поняла, что это пустое занятие - разбудить его не представлялось возможным, и, накрыв его пледом (пусть себе спит!), я начала приводить себя в порядок.
  В одном он прав - иногда кое-какие дела следует откладывать на "потом", особенно если эти дела из разряда особо неприятных...
  Одевшись в свое платье (при этом я отметила, что платье выстирали и вообще привели в подобающий вид...), я подошла к двери. К моему сильнейшему удивлению, она открылась легко и бесшумно.
  В пустом коридоре я остановилась в некотором замешательстве. Куда идти? Что делать? Теперь я уже не сомневалась в том, что противный Кент, нимало не заботясь обо мне, перекинул меня в Бургундию, а для чего - только ему известно... А я-то, дура наивная, не сообразила сразу, что к чему, беззаботно проплясала весь вечер! С кем?! И вот теперь передо мною встает риторический вопрос - что мне делать в такой ситуации, не просто "ужасной", но - кошмарной!!! Как, скажите на милость, мне возвращаться домой, к Иоланде, Мишелю...
  Ну ладно, будь что будет!..
  Резко повернувшись, я аккуратно притворила дверь и подошла к креслу у окна и устроилась в нем поудобнее. На стоявшем рядом резном столике обнаружилась какая-то книга, которую я и взяла в руки, дабы хоть как-то убить время. Но к моему разочарованию, книга эта оказалась жутко заумной, и, хотя я честно пыталась осилить хотя бы несколько страниц, уже на середине второй я поняла, что это мне абсолютно не по силам...
  Так что я положила книжку обратно на стол, и просидела какое-то время просто так, смотря на спокойно спящего на полу человека, от которого в данное время зависело мое будущее, совершенно не замечая сгущавшихся сумерек. В голове было пусто-пусто...
  Наконец он пошевелился. Приподнялся, осмотрелся вокруг...
  - Вы здесь, - отметил он.
  - А куда мне было идти? - безучастно откликнулась я. - Бургундия теперь мой враг...
  Взмахом руки герцог Филипп зажег свечи в подсвечниках. Какое-то время мы молчали, и наконец он сказал:
  - Ты опять уйдешь, да? К... нему... Зачем тогда пришла?
  - Это не я! - я тут же взорвалась, негодование переполняла мою грудь. - Эдмунд... Эдмунд! Он...
  - Кент что, отправил тебя сюда?! - искренне изумился Бургундец.
  - Ага.
  - Не позавидую ему, когда ты снова увидишь его, - с этими словами Филипп позвонил в маленький колокольчик, лежавший на столе. Вошедшей горничной он сухо приказал принести ужин на двоих. Ту как ветром сдуло.
  На мой взгляд, герцог был явно не в своей тарелке. Его равнодушие, безучастность, странное спокойствие - все это вызывало в моей душе здоровые сомнения. Ну не похоже это на властного и непреклонного Филиппа Бургундского! Вот налететь на меня с криками и обвинениями - это да, это полностью в его стиле.
  В полном молчании горничная освободила столик от всякой ерунды, лежащей на нем, и быстро накрыла его съестным. Только сейчас, когда мой нос уловил такие аппетитные запахи, я поняла, что оказывается, уже успела жутко проголодаться.
  - Вижу, в Клевере слабовато с продуктами, - отметил Филипп, доселе безмолвно наблюдавший за тем, как я расправляюсь с поданным ужином.
  - Если бы не Менга...
  - Помолчи.
  Я со всего размаху опустила вилку в тарелку, отчего та жалобно звякнула.
  - Филипп, что с тобой происходит?! Ты не похож сам на себя!..
  - Что происходит?! Врываешься в мою жизнь неизвестно откуда, падаешь без сознания, неделю не приходишь в себя! Я просто извелся от волнения и беспокойства, а, когда ты наконец очнулась, спрашиваешь, почему я...
  - Неделя?! - я не поверила его словам. - Неделя, ты говоришь...
  Герцог вздохнул.
  - Иногда я не понимаю тебя, Сиано. Уходишь и приходишь, когда хочешь, а я остаюсь наедине с тяжелыми размышлениями. Ты знаешь о моих чувствах к тебе, и тем не менее ты... - резким жестом он бросил салфетку на стол и поднялся из-за стола. - Заканчивай ужин и спускайся в библиотеку. Там и поговорим.
  Он вышел.
  
  Спустя несколько часов я осторожно приоткрыла дверь библиотеки. Филипп действительно был там. Отложив в сторону толстенный фолиант, он выжидающе посмотрел на меня. Я же, аккуратно притворив за собой дверь, медленно подошла к столу.
  - Я... вот... - я просто не знала что сказать! Все слова, которые я тщательно подбирала, исчезли как дым, так что я сейчас просто стояла и молчала. Сердце бешено колотилось, руки немного подрагивали, мысленно я приказывала себе успокоиться, но... помогало плохо.
  Герцог молчал.
  - Филипп Бургундский... - тихо сказала я.
  - Сиано... - мгновенно откликнулся он. - Могу ли я надеяться...
  И вот тут я внезапно разрыдалась. О Небеса, ну почему я вечно влипаю в неприятности!.. Почему именно я должна отдуваться за все это?.. Почему... почему все так неправильно... несправедливо... Кажется, герцог утешал меня, по его тону я поняла, что он вовсе не разгневан, но... я все плакала и плакала, силясь остановиться, как-то сдержать рыдания, но никак не могла совладать с собой. Почему?.. почему... почему... Извечные "почему".
  - Каролина! - крикнул Бургундец, усаживая меня в кресло. - Каролина!.. Поди сюда!
  - Кто это? - почему-то спросила я, кулаками размазывая слезы по лицу. Перед глазами оказался стакан с водой, который я тут же моментально выпила. В ту же минуту дверь библиотеки распахнулась и на пороге показалась запыхавшаяся русоволосая девчушка с заспанными глазами, которую я намедни видела плакавшей в саду.
  - Монсеньор герцог!.. - испугано выпалила она, но, увидев меня, осеклась. Ее глаза сузились и она резко воскликнула. - Монсеньор, вы обещали...
  - Она сама пришла, - перебил ее Филипп. - Знакомься, это - Каролина, девушка, которая давно хотела с тобой познакомиться. Побочное дитя династии Сейно...
  - Монсеньор герцог!!! - вот тут Каролина не на шутку рассердилась, ее глаза прямо-таки метали молнии и громы... Не успела я удивиться произошедшей в ней перемене (вообще-то поначалу она мне показалась какой-то вялой и апатичной), как мой рот сам собой выдал неожиданный вопрос:
  - Династия Сейно?.. Кто это?
  Герцог Филипп удивленно посмотрел на меня, Каролина же подскочила ко мне вплотную и крикнула:
  - Издеваешься?.. Зачем? - внезапно ее глаза наполнились слезами. - Ты вернулась! Небо услышало мои молитвы...
  Я поднялась на ноги. Я? Вернулась?!
  - Так! - голос герцога был подобен грому. - Истерик я не потерплю, Каролина. Ни в каком виде! Желаешь рыдать - пожалуйста, иди в свою комнату, а на людях изволь быть корректной. Мадемуазель Сиано, - продолжил он поспокойнее, обернувшись ко мне, - возможно, за время своего отсутствия начисто забыла, кто такие Сейно...
  - Я в первый раз слышу это имя! - растерянно проговорила я, но Каролина не дала мне закончить.
  - Сейно - имя королей Ландарилии!
  - Сейно? - у меня перехватило дыхание. - Они... Сейно... Королевская фамилия...
  Я безвольно опустилась в кресло. Голова немилосердно раскалывалась.
  - Мадемуазель, - тихо проговорила Каролина. - Мадемуазель, во всем мире осталось только двое из Сейно - это я и он...
  - Ты - Сейно? - я ничего не понимала.
  Конечно же, я знала, каким образом Бургундия начала потихоньку отдаляться от Ландарилии. В стародавние времена жил да был один глупый король, и было у старика два сына. Старший, как и положено, получил трон и большую часть царства в придачу, а чтоб младшее дитятко не плакало, мягкосердечный папенька выделил ему графство Бургундское в единоличное пользование, хотя такое вообще не поощрялось. Вот с этого момента все и началось. Графство потихоньку переформировалось в герцогство, а потом захотело быть королевством... Шли века... О Небеса, Сейно! И короли Ландарилийские, и герцоги Бургундские - все они носили имя Сейно, а я не знала об этом!.. Или начисто забыла...
  Каролина Сейно! Откуда она появилась?!
  - Сиано! Каролина - незаконнорожденная дочь последней королевы Сейно - Селены. Ты ее должна помнить, ты ее видела... - Филипп, кажется, говорил что-то еще, но я его не слушала.
  Селена, сестра последнего короля Ландарилии. Обычно ее называли Селеной Валамазской... "Несчастная младшая сестра короля", - приглушенно шептались во дворце. Она умерла... в тот день, в который изменилось все... но никто никогда не говорил, что у Селены была дочь... И я... Я не Сейно, я дитя Орреанских...
  - ... Каролина только на днях вернулась из монастыря, ей исполнилось шестнадцать...
  - Так ты тоже... - я запнулась, - ты тоже... остановилось время?..
  - Да, мадемуазель... - кивнула Каролина. - Мое время остановилось. Когда я родилась... - с этими словами она беззвучно заплакала.
  
  ...Мы сидели в моих покоях, где я с наслаждением пила сладкое какао. Вечерело. И вообще, прошло несколько дней с того знаменательного разговора в библиотеке, и за это время я очень сдружилась с Каролиной. Теперь я знаю, кого она мне так напоминала - свою мать, Селену. Кто был ее отцом - осталось тайной за семью печатями. Но вообще, по своему характеру Каролина сильно отличалась от своей царственной родительницы: она была очень непосредственной и взбалмошной, искренней и порывистой, и еще - на нее никак не влияла магия герцога Бургундского.
  - Мама говорила, что давным-давно на Земле царствовала династия Каролингов, отсюда и такое странное имя, - бесхитростно пояснила мне она в один из теплых вечеров...
  Она воспитывалась в каком-то отдаленном монастыре "о-очень долго", по ее собственному выражению, и домой вернулась только неделю назад. Именно в честь ее возвращения Филипп и закатил пир на весь мир, проще говоря, очередной праздничный карнавал. Но тем же днем Каролина успела повздорить с ним на почве "правильной" наследственности, так что в конечном итоге веселиться она никуда не пошла, а почти весь вечер проплакала на скамеечке в парке... и тут неожиданно появилась я.
  Каролина сильно негодовала по поводу того, что Королевский Совет принял решение короновать именно герцога Бургундского, а не внебрачную дочку последней королевы. "Я - настоящее дитя Ландарилии!" - часто гордо восклицала она, чем злила до белого каления вспыльчивого Филиппа... В общем, они стоили друг друга...
  Из раздумий меня вывел звонкий голос Каролины:
  - Сиано... Знаешь, я давно хотела, чтобы ты вернулась... Я хотела показать тебе одну вещь...
  Я посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. Она хотела, чтобы я вернулась?..
  - Если хочешь, мы можем прямо сейчас... - Каролина порывисто поднялась и потянула меня за руку. - Давай прямо сейчас! Герцога нету, он в Столице...
  А ведь и верно, поехал в Валамаз по неотложным делам, вернется неизвестно когда... Да оно и к лучшему, что ни говори.
  - Давай, - опрометчиво согласилась я, и тут же пожалела о своих словах. Если честно, мне вообще не хотелось подниматься с уютного диванчика и топать куда-то...
  Каролина издала ликующий вопль, и велела мне одеваться как для верховой езды. Я поначалу попробовала было посопротивляться, но потерпела поражение. Когда Каролине придет в голову какая-то мысль, то лучше всего ей подчиниться, иначе она налетит на вас как ураган, или еще что-нибудь похуже... и успокоится только тогда, когда получит желаемое.
  В конюшне она ловко оседлала гнедого жеребца, я же нерешительно смотрела на снежно-белую лошадку, сильно жалея, что не могу остаться дома...
  Но перед городскими воротами возникло непредвиденное препятствие.
  - Мы только прогуляемся чуток и вернемся, понимаешь, ты, дубина стоеросовая, - старательно втолковывала неугомонная Каролина непонятливому верзиле у запертых городских ворот Дижона. - Я - наследница Сейно, а это моя подруга. Вы обязаны выпустить нас, иначе монсеньор герцог на тебя очень сильно разгневается... А его лучше не злить, ты это, надеюсь, знаешь?.. Потому что когда он рассердится...
  От этой неприятной перспективы стражник перестал сопротивляться (до этого он честно пытался лепетать слова запрета, но Каролину было не так-то легко смутить), и на удивление быстро для его неповоротливого тела отпер ворота.
  - Спасибо! - радостно воскликнула моя спутница и пришпорила своего коня. Обернувшись, она увидела, что я так и не тронулась с места, и нетерпеливо воскликнула:
  - Что ты медлишь?
  Поняв, что последнее предложение относится ко мне, я тоже натянула поводья. Куда мы едем? Зачем? Тайком удрали из Дворца, без спросу выехали из города... Я искоса посмотрела на едущую рядом со мной Каролину. Кажется, она никогда не сомневается...
  - Куда мы направляемся? - спросила я в который раз, на что Каролина только загадочно улыбнулась.
  - Скоро увидишь! Вон, видишь лесок? Дотуда доедем, и все, лошади нам больше не понадобятся.
  - А потом?
  - Там есть один старый-престарый Путь, совсем заброшенный.
  - Путь?! - все раздражение слетело с меня в момент. - Ты хочешь помочь мне сбежать?..
  Каролина Сейно посмотрела на меня. Потом сказала серьезным тоном.
  - Я хочу, чтобы ты увидела кое-что... Это важно для тебя... Очень-очень важно...
  
  - Куда ты нас затащила? - испугано воскликнула я, изумленно озираясь по сторонам. Я ожидала увидеть что угодно, но только не это! Сплошная темнота, развалины какого-то запустевшего строения, проросшие бурьян и лопухи, камни и валуны ... Согласитесь, гораздо лучше валяться на диване в блаженном ничегонеделании, нежели быть занесенной Путями в неизвестное место, брести невесть куда, то и дело спотыкаясь, и путь освещает только хлипкий факел, готовый вот-вот погаснуть...
  - Это должно быть где-то здесь... - растеряно проговорила наконец Каролина. - Я не могла ошибиться...
  Мое терпение вконец истощилось, и я еле сдерживалась:
  - Что это?! Куда ты...
  В глазах девчушки заблестели слезы, и я тут же устыдилась своего поведения.
  - Я хотела... Оверуано... Элькастла... Это где-то здесь...
  - Что ты имеешь в виду?
  - Вот вы где! - раздался голос герцога Филиппа, и он не замедлил появиться перед нами. Первым делом схватив меня за руку, он продолжал срывающимся от гнева голосом:
  - Объяснитесь!.. Немедленно!
  Каролина залилась слезами:
  - Я хотела... хотела показать...
  - Говори внятно! - рявкнул герцог.
  - Я хотела показать Сиано древнее захоронение королей Сейно, усыпальницу Оверуано... Аириенора... Она же никогда не видела... - пробормотала Каролина, стараясь не смотреть в лицо разгневанного Бургунда. - Но я не могу найти! Оно должно быть здесь, а это... Мама мне говорила...
  Моя рука начала неметь.
  - Выпусти... Мне больно... - жалобно пискнула я.
  - Захоронение Сейно, гробницы Оверуано? - удивился герцог. - Каролина, дурашка, ты хоть представляешь, сколько лет прошло с тех пор, когда ты была здесь в последний раз?
  Слезы Каролины моментально высохли, а я от неожиданности даже забыла про ноющую руку. Сейчас начнется!..
  - Ты что, хочешь сказать, что никто... никогда... - тихий голос Каролины прерывался от плохо сдерживаемого негодования.
  - Точно. На протяжении многих веков здесь никого не было, - подтвердил Филипп Бургундский, и резко взмахнул рукой. - Возвращайся домой и подожди нас там.
   Я невольно зажмурилась, а, когда открыла глаза, то поняла, что нахожусь в совершено другом месте. Каролины с нами не было.
  - Где она? И... что это за место?
  Не отвечая, Филипп повел меня в глубь каменного грота. Дорогу нам освещал шар явно магического происхождения. Я аж вспотела. Куда он ведет меня?.. В голову сразу пришли всякие нехорошие мысли...
  Наконец я увидела очертания какой-то каменной статуи, частично подпорченной временем. Пыль толстенным слоем, кое-какие отвалившиеся части монумента, паутина самого жуткого вида... Мое внимание привлекла статуя, молодая женщина с длинными волосами умоляюще сложила руки. Ее лицо было печальным...
  - Узнаешь? - спросил меня герцог, на что я отрицательно покачала головой.
  - А это ведь она... Аириенора Рейкинская.
  У меня перехватило дыхание.
  - Это... Ее гробница?..
  - Послушай, что я скажу. Рейкино... Оно владеет двумя мистическими Артефактами. О первом ты знаешь - это Грааль Рейкино. Но вот второй...
  - Никто не знает, что он из себя представляет, - невольно повторила я слова Мишеля.
  - Верно, - согласился Филипп. - Но... Аириенора... Она была не обычным человеком... Она... Когда она приехала сюда, в Ландарилию, среди прочих вещей у нее была одна вещь, которая меня интересует в данное время. Эта вещь...
  Герцог осекся и замолчал, а я почувствовала, как меня начинает одолевать сильнейшее любопытство. Страх прошел, как будто его и не было. Я дернула Филиппа за рукав:
  - Рассказывай все!
  Он вздохнул.
  - Аириенора была очень странной. Это было давно... Мне было тогда четыре года... Я ее смутно помню, но... она всегда казалась мне девушкой "не от мира сего"...
  - Ну да, она же родилась на Рейкино! - не сдержавшись, перебила я его.
  Филипп грустно улыбнулся.
  - Нет, это не то. Аириенора... она выделялась, привлекала внимание, заставляла всех оборачиваться... Понимаешь?.. Когда она оказалась в Валамазе, она всегда была в центре событий. Ну я не знаю, как это объяснить, но... она была другой. Ладно, перейдем к делу. Аириенора владела Бесконечным Светом.
  - Чем? - сказать, что я удивилась, это значило ничего не сказать...
  - Ну, это такой шар, его еще называли Светочем. Аириенора практически никогда не расставалась с ним. Носилась с ним повсюду. Когда она умерла... Светоча больше не видели, - он замолчал.
  - Дальше... - нетерпеливо сказал я.
  - Знаешь, что такое эксгумация? - неожиданно спросил он у меня, и я только кивнула.
  - Королевский Совет Ландарилии был очень обеспокоен пропажей Светоча, его просто обыскались, но найти не смогли. Он был нужен, очень нужен. Помимо магии, сокрытой в нем...
  - Ты хочешь сказать... что... вы вскрыли...
  - Да.
  - И... - я не могла подобрать нужных слов.
  - И ничего не нашли. Могила оказалась пуста.
  - Как?!
  - Вот так. - Филипп развел руками. - Засохшие цветы, полуистлевшие кружева и прочая лабуда - и ничего больше.
  От неожиданности у меня просто подкосились ноги как подрубленные и я брякнулась прямо на холодный пыльный каменный пол. В голове потемнело... ни одной завалящей мысли кроме одного-единственного вопроса. Что все это значит?..
  - Посиди пока здесь, я сейчас вернусь, - с этими словами герцог Бургундский подошел к изваянию. Я же, почувствовав, что пол все-таки ледяной, и сидеть на нем ушибленной пятой точкой было совершенно некомфортно, поднялась. Я не знала, что делать... Обернувшись, я увидела какое-то черное пятно. Оно приближалось ко мне и расширялось буквально на моих глазах!
  - Филипп, погляди... - докончить я не успела, черная тень полностью поглотила меня.
  Тьма, сплошная тьма...
  
  - Девочка моя, как ты выросла... - донесся до меня женский голос, и я обернулась. Вдали засветился мягкий силуэт.
  Как зачарованная, я смотрела на приближающуюся фигуру.
  - Дождалась... Наконец-то я дождалась... Небеса, благодарю вас... - тихо сказала подошедшая женщина, и я сразу узнала ее... Статуя... Аириенора... Она стояла передо мною!!! Настоящая, живая...
  - Вы... - сипло пробормотала я.
  Аириенора обняла меня, ее руки были горячими. Она плакала.
  - Девочка моя, моя дочь... Как ты выросла! И как ты похожа на меня!.. Благословенны Небеса, что они позволили мне увидеться с тобой...
  - Мама... Это ты... - мои глаза тоже увлажнились.
  - Я... Сиано, да? Тебя зовут Сиано, не правда ли?
  - Да, меня зовут Сиано. Мама... но как?.. - от неожиданности я не находила нужных слов.
  - А ведь я дала тебе совсем другое имя - Сиринити, - продолжала Аириенора, как будто не слыша меня. - Так звали одну рейкинскую женщину, воспитавшую меня. Но волею Небес все случилось именно так, как случилось. Но я не жалею, нисколько... У меня было счастливое время...
  Слеза скатилась по моей щеке. Я молчала...
  - У меня мало времени, девочка моя, очень мало времени. Я... ухожу. Ухожу в другой мир, но я очень счастлива, что наконец смогла увидеть тебя.
  - Мама... Ты... Ты...
  - Возьми его, - с этими словами Аириенора вложила мне в руку что-то теплое, и я машинально сжала ладонь в кулак.- Береги его, он очень ценен. Мне пора... - она поцеловала меня в щеку. - Мне пора. И напоследок я хочу тебе сказать... прошу тебя, выдержи!
  Я несказанно удивилась.
  - Что ты имеешь в виду? Мама...
  - Выдержи! Сиано, я умоляю тебя, выдержи все это. Постарайся не плакать... никогда не плакать. Слезы Элькастла... - ее глаза увлажнились. - Знаешь... Я... я всегда любила Руиса... Я рада, что наконец смогу увидеть его... Я вынуждена оставить тебя...
  - Мама! - крикнула я. - Не уходи!..
  - Я не могу больше оставаться в этом мире. Я - Элькастла. Элькастла, они... Ты сама скоро все поймешь, - ее голос звучал все глуше и глуше, тело становилось прозрачным. Она исчезала...
  - Мама!!! Мамочка!.. - я бросилась вперед, но мои руки ухватили только воздух...
  
  Я осталась одна в сплошной темноте, совершенно одна. Тьма нарастала, казалось, она была готова вот-вот поглотить меня, и я невольно поежилась. Куда меня занесло на этот раз?! Безотчетный страх овладел мною, я еле сдерживалась, чтобы не закричать во весь голос, судорожно оглядываясь вокруг в поисках хоть какого-нибудь света. Темно, очень темно...
  - Сиано!!! - взволнованный голос Филиппа Бургундского донесся до меня как будто издалека, и, резко обернувшись, я еле различила его руку, которую он силился дотянуться до меня. Внезапно на меня налетел сильнейший порыв ветра, так что я с трудом удержалась на ногах. Буря?! Буря во тьме?..
  - Сиано! Дай руку, я вытащу тебя!! - приглушенно крикнул еще раз Бургундец, и в этот раз я без раздумий бросилась в его сторону, но тут на меня налетел еще один ледяной порыв.
  Я старалась дотянуться до него, страшно боясь остаться одной в этом темном кошмаре. Безжалостный ветер хлестал по щекам, меня трясло в разные стороны, но, несмотря на все эти помехи, спустя какое-то время я почувствовала, что наши пальцы наконец соприкоснулись, а еще позже он обхватил мою руку и рывком дернул к себе... Я потеряла сознание.
  
  Открыв глаза, я увидела перед собой взволнованную Каролину, и попыталась улыбнуться ей. Конечно, я в Бургундии, и вообще, было бы очень странно, если бы я вновь оказалась среди своих...
  - Ну как, ты в порядке? - почему-то шепотом спросила Каролина, наклоняясь ко мне, на что я лишь вздохнула. Тело сильно ломило, как будто мне пришлось перетаскать на своюм горбу не один десяток бревен... за раз...
  - Ему тоже плохо, - Каролина мотнула головой в сторону, и, проследив за ее взглядом, я увидела тяжело дышавшего Филиппа Бургундского. - Как принес тебя, так и свалился...
  - Что... это было? - тихо спросила я у него.
  - Вытащил тебя из Пустоши, - ответил он, жадно выпивая воду прямо из кувшина.
  - Пустошь? - кажется, я что-то слышала про нее... Знакомое название.
  - Ага, - устало кивнул он. - Честно говоря, умеешь ты влипать в неприятности.
  - Верно, - кивнула я, и неожиданно сказала: - Спасибо тебе за то, что вытащил меня оттуда...
  Герцог невразумительно крякнул и поднялся с пола.
  - Каролина, выйди.
  - Но почему? - засопротивлялась было девчушка, но Филипп схватил ее за руку и молниеносно выставил за дверь, не забыв как следует запереть ее.
  - Ты знаешь, что такое Пустошь?.. Нет? Это место, где не может выжить ничто живое, и единственные, кто свободно может находиться в ней, это Элькастла! Да и то недолго.
  - Элькастла? - я напряглась, услышав повторно это странное имя.
  - Элькастла... Сдается мне, что Аириенора была из Элькастла, - задумчиво проговорил он. - И, таким образом, ты тоже Элькастла, наполовину, правда, Руис-то был чистый орреанец.
  - Элькастла, - эхом повторила я. Голова гудела... Внезапно я почувствовала, что сейчас опять расплачусь.
  - Сиано, я тебя умоляю, не надо плакать! - Филипп подскочил ко мне, было видно, что он не на шутку встревожен. - Пожалуйста, постарайся не плакать!..
  Все это было настолько непривычно и неожиданно, что я удивилась и выдала вопрос:
  - Почему я не должна плакать?..
  - Элькастла... они пришли из другого мира... и их слезы приносят в наш мир беды и несчастия. Сиано, ты же наполовину Элькастла, не надо!.. Бургундия достаточно уже...
  - Я знаю, что разведение соплей еще никому не помогало, - задумчиво проговорила я. - Но... когда я выплачусь до конца, я чувствую облегчение... Дать волю чувствам, пореветь по-настоящему, так, чтоб пропали все мои сомнения, волнения, страхи...
  - Сиано, - мягко проговорил Филипп.
  - Ну какие у меня шансы против тебя, решительного и непоколебимого Хозяина всего Запада?.. Мы расстались в последний раз при... ммм... - я запнулась, подыскивая подходящее слово.
  - Да, ты сбежала во время Коронации, - спокойно проговорил герцог, и я уставилась на него во все глаза. Он не сердится?! Поднявшись, я подошла к окну и выглянула в него. До боли знакомый пейзаж... Дижон. Внезапно к глаза подступили слезы.
  - Я хочу вернуться к своим... - жалобно проговорила я. - Почему именно я должна...
  Внезапно я покачнулась, и не смогла удержаться на ногах. Со всего размаху я шлепнулась на каменистый пол, и вскрикнула от боли - разбила коленку. Потирая ссадину, я подняла глаза и увидела, как ко мне кто-то приближается. Так, минуточку, меня что, опять перенесло невесть куда?!
  - Кто здесь?! - раздался громовой голос, до боли знакомый мне.
  - Мишель! Это я!.. - радостно воскликнула я, и, невзирая на боль в ноге, бросилась ему на шею. Я была так счастлива видеть его!..
  - Сиано! В чем дело? - удивился он. - Почему ты не на празднике?..
  - Что?! - потрясенно выдохнула я. - Какой праздник?..
  Теперь настал черед Мишеля удивляться.
  - Как какой? Иоланда устроила для вас торжество, а нас погнала на стражу... Что-то не так? - спросил он, видя, как мои глаза изумленно расширились. - Сиано, в чем дело? Нападение? Тебя кто-то обидел? Что вообще стряслось?..
  Я уткнулась в его плечо.
  - Ты не поверишь, мой дорогой. Ты не поверишь... Мишель... Я только что вернулась из Бургундии.
  Вместо ответа он обнял меня.
  - Нет слов. Ты удивительная...
  
  Спустя какое-то время я поднялась в комнату Эдмунда. Как я и полагала, ни на какое дежурство он не пошел, а предпочел безмятежно устроиться на подоконнике, наблюдая рассвет. Горизонт покраснел...
  - Эдмунд... - все мои благие порывы о хорошей взбучке кому надо испарились без следа еще в тот момент, когда я увидела Мишеля, мне просто хотелось поговорить с ним начистоту, уяснить для себя одну вещь... Но скажет ли он мне все?
  Кент обернулся.
  - А, ты уже вернулась. Я думал, ты сразу примчишься ко мне...
  Что-то в его тоне было таким, что я покраснела. Ну не рассказывать же мне, что я решила уединиться с любимым в его покоях, вместо того, чтоб...
  - Ты видела ее? - спросил Эдмунд, и я кивнула.
  - Ты... нарочно...
  - Можешь оставить меня одного? Ты вернулась, ругаться вроде не собираешься, что еще тебе надо?
  Вместо ответа я прикрыла за собой дверь и тихо подошла к нему.
  - Ты говорил о двух вещах. О первой я вроде поняла... Но вторая... Чего мне ожидать от тебя в ближайшее будущее?..
  Эдмунд взглянул в мои глаза. Наконец он заговорил:
  - Постарайся никогда не плакать, ты, дитя человека и Элькастла. Этот мир... он достаточно страдал, пусть он испытает хоть немного спокойствия. Война должна закончиться...
  - Все претензии - к Филиппу Бургундскому.
  - Ты еще не догадалась? Герцог тут совершенно ни причем. Корень зла - Вечный Юноша, и именно его ты должна победить.
  От неожиданности я не нашлась, что ответить. Вечно я оказываюсь крайней!!! Присев на краешек подоконника, я посмотрела в светлеющее небо. Мирные Земли...
  - Но мы не знаем, ни где он, ни кто он... - задумчиво проговорила я и тут же встрепенулась. - А вторая вещь? И вообще, предупреждаю, Эдмунд, если ты еще раз закинешь маня невесть куда, словно какой-нибудь детский мячик...
  - Надо будет, закину, - серьезно проговорил он, и я вскочила на ноги, кипя от злости.
  - Ты...
  Эдмунд Кент встал.
  - Вторая вещь - Котори.
  - Котори? - сильно удивилась я.
  - Котори из дома Орано, - повторил он.
  - Та, что некогда была предназначена тебе в жены?..
  - Она самая.
  Я молча смотрела на понуро молчавшего Эдмунда, с трудом подыскивая нужные слова.
  - Ты... Ты... ее любишь?
  - Люблю, - просто кивнул он. - Знаю, это может показаться тебе смешным, но... я хочу найти ее, попросить прощения за тогдашнее мое поведение...
  - Твое поведение?.. Ты так безобразно себя вел по отношению к ней?
  - Она любила меня, но я ее не замечал.
  - Вот оно что...
  Рассвет действительно был красивым... Новый день, новые битвы, новые желания... Сэйлор-воины нашлись почти все, кроме несравненной и безбашенной Минако Аино, воительницы под знаком Венеры. Она пропала бесследно, и, несмотря на титанические усилия королевы Иоланды, мы до сих пор не смогли ее найти...
  
  КОЛЕБАНИЯ ВРЕМЕНИ
  - Орен? Ну как, нашла что-нибудь? - выпалила я на одном дыхании, пулей влетев в старинную библиотеку королевства Клевер, расположенную в одной из высоченных башен Дворца. Лифтов, как вы понимаете, здесь не было и в помине.
  Черноволосая девушка с усталым лицом отрицательно покачала головой.
  - Ничего, Сиано. Абсолютно ничего, - она потерла веки и присела на стул. - Ни одного слова об Элькастла!.. Наверное, надо еще порыться в архивах Орреана и Рейкино, только туда не скоро вернешься!..
  Я тяжело вздохнула. Уже несколько дней мы пытались обнаружить хоть что-нибудь более-менее объяснимое насчет таинственных Элькастла, но... не везло нам, одним словом. Все свое свободное от дежурств время мы проводили в библиотеке, наспех глотая скудные харчи и лихорадочно перелистывая нескончаемые страницы летописей минувших веков, жадно впитывая полуразборчивый текст... Элькастла... Кто они? Откуда они? Зачем они вообще пришли в наш мир?
  Вопросы, на которые нет ответов...
  Внезапно зазвонил набат. Я резко вскинула голову.
  - Тревога!!! - подхватилась Орен и поспешно заглотала в себя последний кусок хлеба. С некоторым сожалением я отложила в сторону книжку - только-только освободилась от дежурства, как нате вам! - и неохотно взяла в руки свой пыльный меч. Не Огненный, другой... Я так устала!.. И спала только урывками, потому что все время читала... глаза немилосердно слипались...
  Перед нами материализовалась Сэйлор-Талеей со своим неизменным Ключом Времени.
  - Что-то случилось? - напряженно выдохнула Орен, ибо появление Иоланды как Воина могло означать только одно - случилось что-то уж совсем важное, экстраординарное, что непременно понадобилась помощь самой Королевы...
  - Время! - отрывисто крикнула Талеей. - Время взбунтовалось!.. Моментально на посты, быть начеку, это... - ее смуглое лицо покрылось испариной.
  - Время взбунтовалось?.. - растерянно повторила я. Никогда я не видела Иоланду такой... Взволнованной, напуганной, что ли?.. Она всегда была хладнокровной и спокойной, отлично владела своими эмоциями, вселяла в нас уверенность и спокойствие...
  - Быстро!!! - ее голос заставил нас повиноваться, и мы с Орен вылетели из комнаты. Я успела услышать крик Плутона:
  - Время, приди!!!
  Значит, она отправилась к Вратам Времени...
  Но все-таки, кто-нибудь объяснить мне понятными словами, что же обозначает понятие "взбунтовавшееся время"? В одном из переходов я столкнулась с Эдмундом лицом к лицу, и увидела, что он тоже сильно встревожен.
  - Объясни мне, что стряслось?! - категорически потребовала я, разворачиваясь и хватая убегавшего Эдмунда за рукав, на что моментально получила ответ:
  - Кто-то пытается завладеть Вратами Времени!
  - Но зачем?.. - хотела было спросить я, как вдруг перед моими глазами опять поплыл пейзаж, и я потеряла равновесие. Что, снова перенос в другое место?..
  
  ...- Дама... вам плохо? - спросил меня чей-то детский голосок, и я обернулась.
  Ребенок, по виду ему было года три-четыре, смотрел на меня своими серьезными серыми глазами. Русые волосы до плеч, ночная рубашка, в руках дитятко держало явно дорогую погремушку.
  - Почему вы плачете? - настойчиво спросил малыш. - Вас обидели?
  И как объяснить этому невинному ребенку, почему я заплакала!.. Постойте, а он откуда взялся?! И где я сама?..
  - Филипп! - повелительный голос с капризными нотками нарушил тишину. - Несносный мальчишка, куда ты удрал?.. Поди сюда, немедленно! Филипп!..
  Мальчик вздрогнул, и поднял на меня свои глаза.
  - Меня мама зовет. Надо идти, - сообщил он и побежал вперед.
  Я проводила его глазами. Этого симпатичного мальчонку зовут Филипп?!
  Из ближайшей двери до меня донесся шум, и я вздрогнула, похоже, там очень сильно, просто самозабвенно ругались. Не в силах сдержать растущее любопытство, я осторожно приоткрыла дверь и сильно удивилась - Аириенора и герцог Иоанн Бургундский!.. Их я сразу узнала... Хотя... Этого не могло быть!
  - Хоть вы и являетесь женой нашего несчастного короля, - монотонно говорил тем временем Жан Бесстрашный голосом, в котором явственно скользил плохо сдерживаемый гнев, - вы все-таки не имеете права...
  - Это вы не имеете права! - звонко воскликнула Аириенора. - Это все вы! Вы!!
  - Что - я? - заорал мужчина. - Отдайте мне Светоч и решим дело миром.
  - Нет! Это мое последнее слово, герцог Бургундский. Я отдам его только своей дочери.
  - Опомнись! Твоя дочь умерла!..
  - Она жива, - тихо, но непреклонно произнесла Аириенора. - Вы считаете меня глупой, безвольной куклой, неспособной на...
  - Аириенора!.. - взревел герцог, злой до невозможности, но светловолосая девушка, словно не слыша его, тихо продолжала:
  - Что ты обо мне знаешь, герцог Иоанн. Что ты знаешь... Руис... Единственным, кого я любила, был Руис Орреанский. И ты убил его...
  - Хватит! Ты достаточно опозорила род Сейно, став женой одного из них!
  - Я разве по своей воле вышла за вашего сумасшедшего короля? Ты не знаешь меня, но одно я тебе скажу - никогда не заставляй плакать Элькастла! Никогда...
  - Ты пытаешься убедить меня, что ты - Элькастла? Не смеши меня, а лучше послушай!..
  - Это ты выслушай меня, - спокойно проговорила Аириенора, и неожиданно герцог примолк. - Пообещай мне, что ты никогда не заставишь плакать мою дочь. Никогда. Обещай!
  - Ты... Да как ты смеешь! - взорвался Иоанна Бесстрашный, но Аириенора тихо сказала:
  - Если моя дочь будет плакать... В общем, лучше не надо. Запомни, если моя дочь будет плакать - большие беды и страдания обрушатся на этот мир, который вы называете Мирными Землями.
  - Аириенора!!!
  - Я - Элькастла., - твердо сказала молодая женщина.
  Герцог Иоанн был ошеломлен ее словами. Спустя какое время в комнате царила гнетущая тишина, наконец мужчина заговорил:
  - Этого не может быть. Элькастла, они... Я не верю тебе, лгунья! Ты не из легендарных Элькастла, ты всего лишь слабое беспомощное существо, девчонка, которая даже не может...
  Аириенора прервала его спокойным тоном, в котором сквозила мрачная решимость:
  - Все, герцог Иоанн Бургундский. Все, прекрати бесноваться. Раз ты так волнуешься за свои бредовые идеи, что готов на любые подлости, то я уйду. Я уйду в другой мир, и попрошу тебя только об одном - позаботься о моей дочери. Пусть ее зовут Сиано, пусть она воспитывается в семье твоих подданных, пусть она считается бургундкой, пусть, я не буду протестовать. Но - не заставляй ее плакать. Если она будет несчастна в Бургундии - несчастья обрушатся и на вас. Помни об этом! И знай - Элькастла всегда сами выбирали свою судьбу. Но... судьба часто шутит с ними... - грустно закончила она.
  - Ты... - старый герцог явно не находил нужных слов. - Ты, треклятая девчонка...
  - Элькастла всегда сами выбирали свою судьбу, - твердо повторила Аириенора. - Если она будет несчастна в Бургундии, она уйдет из нее, и поищет счастья в другом месте. Втолкуй все это как следует своему сыну, если он хочет...
  - Замолчи!!! Мой сын будет править Ландарилией!..
  Неожиданно Аириенора улыбнулась искренней, светлой улыбкой. Ее фигура осветилась странным светом, в руках у нее мелькнул маленький шарик.
  - Может быть и так, Иоанн. Может быть. Все в руках капризной судьбы. Я ухожу...
  Тело Аириеноры начало медленно расплываться. Последними ее словами было:
  - Твой сын должен позаботиться о моей дочери. Если он не будет этого делать - он пожалеет об этом, помни!.. - ее уже не было в комнате...
  - Чертова девчонка! - сквозь зубы выругался Иоанн Бургундский, со всего размаху швыряя оказавшуюся под рукой роскошную, ни в чем неповинную вазу в стену. Она разлетелась на мельчайшие осколки...
  
  
  Сцена в королевском дворце Рейкино
  
  Меня снова передернуло, и перед глазами возникла совсем другая картина.
  - Отец! Отец!!! - кричал светловолосый юноша в сильнейшем волнении, стоя на коленях перед лежащим прямо на мостовой человеком в богатом одеянии. Чтобы рассмотреть их получше, я подошла поближе... Неужели... Неужели это герцоги Бургундские, отец и сын?! Что вообще происходит на этот раз?..
  - Отец!!! Не умирай!!! Я отомщу за твою ги...
  - Филипп, сын мой, - хрипя, натужно выговорил герцог Иоанн. - Филипп...
  - Что, отец? Скажи, кто это сделал... - в глазах молодого герцога сверкала ярость вперемешку с отчаянием. - Отец, я непременно...
  Но умирающий не дал ему договорить.
  - Филипп, найди Сиано... Позаботься о ней... И запомни одну вещь... - с каждым словом ему становилось все труднее говорить, он тяжело, прерывисто дышал.
  - Отец! - в глубоком изумлении проговорил юноша, откидывая с лица мешающую прядь волос. - Отец, я, конечно, найду ее, обязательно найду...
  - Никогда... не заставляй... ее... плакать... Элькастла... они... - глаза умирающего закрылись. В последний раз...
  Какое-то время Филипп Бургундский безмолвно смотрел на своего отца, затем стиснул кулаки. Он был очень разгневан.
  - Тот, кто это сделал... - глухо проговорил он, но как именно молодой герцог закончил свое предложение, я не услышала, так как именно в этот момент кто-то тронул меня за плечо. От неожиданности я подскочила на месте.
  - Не пугайся ты так, - произнес знакомый голос, и я увидела перед собой Филиппа Бургундского, другого, более повзрослевшего... Не в силах совладать со своим растущим изумлением, я смогла только выговорить...
  - А... Это... - кивнув в сторону стоящего на коленях перед телом Иоанна другого Филиппа, который, стиснув зубы, исступленно молотил мостовую кулаками. Стоящие вокруг него люди, несомненно, стража и придворные, не решались подойти к нему.
  - Вижу, тебя тоже занесло сюда Временем, - проговорил тот Филипп, что стоял рядом со мной. - Мы находимся в прошлом. Кажется, Время... оно...
  - Взбунтовалось, - закончила я за него фразу.
  - Точное определение, - согласился он со мной. - Я совершенно забыл об этих папиных словах. Много воды утекло с тех пор, ты так не считаешь?
  - Ага...
  - Этот омут, в котором мы погрязли... - задумчиво проговорил герцог Бургундский, безучастно смотря на своего двойника в прошлом. - Может, и в самом деле хватит? Дошло до того, что даже Время вышло из-под контроля.
  - Ты что имеешь в виду?
  Филипп серьезно взглянул на меня своими серыми глазами:
  - Мир катится в пропасть, похоже на это. Сиано, если мы выберемся отсюда... Мир - вот что нам надо!
  - Что?! - сильно удивилась я.
  - Теперь я понимаю, чего хотел Вечный Юноша, чего хотели созданные им Менга...
  - И что, ты предлагаешь мне пойти и остановить его? - скептически спросила я.
  - Почему именно тебе?.. - несколько удивился он. - Все мы...
  Еще один вихрь Времени всколыхнул меня, и я, пошатнувшись, инстинктивно схватилась за руку герцога. Только бы не потеряться... Вдвоем, как-никак, все-таки легче...
  
  На этот раз мы оказались в темном, сыром, мрачном помещении, в котором я никогда ранее не была, это я знала точно. Судя по тому, как осмотрелся герцог Филипп Бургундский, я без труда поняла, что он уже бывал здесь раньше...
  - Где мы?..
  - Тише, - шикнул он на меня, выхватывая из моей руки мой же меч (надо же! А я и не заметила, что все это время держала его в руках...), - это замок Сегюр.
  - Замок Сегюр? - в полном изумлении повторила я. - Сегюр?
  - Основное обиталище Вечного Юноши, - тихо повторил герцог, одной рукой держа меня, второй - меч.
  - Ты что, бывал здесь раньше? - возмутилась я, но не успела полностью высказать все свои мысли: внезапным образом помещение изменилось, вместо темных каменных сводов нас окружила роскошно убранная зала, с притемненным освещением, полная движущихся танцующих фигур в полумасках. Негромко звучала приятная музыка... но от этого становилось только еще страшнее... В полном обалдении я какое-то время вглядывалась в этих безмятежно кружащихся в вальсе людей, и наконец запоздало сообразила, что же в них было такое неестественное - вместо лиц и рук у них были черные пятна!.. От этого ужасного открытия я сильно сжала руки...
  - Я защищу тебя, - глухо проговорил герцог, и я почему-то поверила ему. На душе стало немножко поспокойнее.
  - Кто... они...
  - Души погибших... - пояснил мне Филипп, - это люди, которые...
  Договорить он не успел - музыка неожиданно стихла, силуэты исчезли, как будто их и не было, и в наступившей тишине прозвучал какой-то бесплотный голос:
  - Герцог Филипп Бургундский, слушай мой приказ - убей последнюю из Элькастла!
  - Что?.. - машинально выдохнула я. Убить... меня?..
  Герцог в этот момент резко отшвырнул меня в сторону. Его глаза потемнели, он тяжело задышал. Не успела я удивиться произошедшей в нем перемене, как он с трудом крикнул:
  - Беги!!! Беги отсюда, я...
  Но я не могла пошевелиться, не могла сдвинуться с места. Тело отказывалось повиноваться мне!.. Судорожно сглотнув, я наблюдала, как он пытается подойти ко мне, держа наизготовку меч. А еще говорил, что защитит меня!.. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Это что же получается - конец? Конец всему?...
  - Беги отсюда!!!
  - Я... Я не могу пошевелиться!.. Что произо...
  Неожиданно Бургундец с силой отшвырнул меч куда-то в сторону, и я услышала, как он, глухо звякнув, ударился об стену... Я совершенно перестала понимать происходящее!
  - Герцог, ты...
  - Не подходи ко мне!!! - крикнул он с такой яростью, что я тут же примолкла. Что здесь вообще происходит?!
  Тем временем герцог Филипп, морщась от сильнейшей боли, попытался разорвать свою рубашку с кружевным воротничком. Раздался треск разрываемой материи... "И не жаль ему ее?" - моментально пронеслась в моей голове совершенно неуместная в данной ситуации мысль, но в следующее мгновение я не сумела сдержать вскрик: на груди ярко чернела татуировка в виде странного узора. Точно такую же я видела у Маргариты!!! Не успела я сориентироваться, что к чему, как в руках Филиппа неожиданно засветился файербол, который он тут же запустил в себя...
  Вот тут-то я закричала во весь голос...
  
  Открыв глаза, я увидела перед собой Мишеля, заботливо поддерживавшего мою голову.
  - Ты... здесь... - мне было очень плохо. Настолько плохо, что совершенно не хотелось двигаться...
  - Сиано, - тихо проговорил Монсальви и обнял меня. - Моя Сиано...
  Я всхлипнула, уткнувшись в его теплое плечо.
  - Только не надо плакать! - внезапно услышала я голос Орен, и удивилась:
  - Ты тоже здесь?
  - Ага! Слушай, что здесь вообще произошло? - нетерпеливо переспросила Орен. - Когда мы здесь оказались, вы оба валялись без сил...
  - Герцог Филипп... запустил... - я не смогла продолжать, эта картина заставила меня содрогнуться. - Это замок Сегюр, пристанище Вечного Юноши.
  Кое-как поднявшись на ноги, я осмотрелась. То самое помещение, в котором мы с герцогом оказались первоначально... капающая с потолка вода... меня окружают Мишель, Орен, Эдмунд и... Мои глаза расширились от изумления.
  - Филипп, ты жив?..
  - А что ему сделается? - хмуро проговорил Мишель. - Это ведь он тебя спас, дав тебе свою энергию. А сначала ты спасла его.
  - Что?!
  - Око за око, зуб за зуб, - насмешливо проговорил Эдмунд. - Мы - пленники Вечного Юноши, сидим здесь в заключении незнамо скока времени, и не имеем понятия о том, что же творится сейчас там, во Внешнем Мире...
  Филипп Бургундский поднялся на ноги и подошел ко мне. Протянув мне мой меч, он проговорил:
  - Вечный Юноша - очень опасный человек...
  - Без тебя знаем, - прервала его Орен. - Вот ты скажи нам, как отсюда выбираться? Сейчас откроется дверь, и сюда полезут несметные полчища вечноголодных Менга...
  При этих словах я невольно поежилась.
  - Будем биться, - тихо проговорил Бургундец. - Это все, что нам остается.
  - Ты будешь биться против него? - недоверчиво переспросила Орен, и я понимала ее поведение. Человек, заваривший всю эту кашу...
  Тем временем герцог глухо проговорил:
  - Никто... никогда... не использовал меня в своих планах, но Вечный Юноша... Он посмел обмануть меня... Меня!.. - он сжал кулаки.
  - Тогда понятно, - стиснула зубы Орен, и в мгновение ока подскочила к нему. Раздался сочный звук пощечины, потом еще одной. - А вот это тебе как понравится?! Тебе не нравится, что с тобой играют, а мне это нравится?.. Из-за кого, по-твоему, я поссорилась со своими родными?! Кто мне обещал...
  - Орен, прекрати! - заорал Эдмунд, подскакивая к Рэй, и, удерживая ее за руки, тихо сказал. - Разбираться будем потом. И вообще, он не осознавал, что делает. Клеймо Катлы...
  - Клеймо Катлы? - эхом повторила Орен, весь ее запал моментально слетел с нее. На глаза навернулись слезы. - Знак Катлы... Ты...
  Эдмунд выпустил поникшую девушку, и она опустилась на пол. Я подскочила к ней.
  - Рэй-тян... - совершенно непроизвольно я назвала девушку ее земным именем.
  Неожиданно Рэй порывисто обняла меня и разрыдалась.
  - Сиано, ты не знаешь, - всхлипывала она на моем плече. - Катла... Печать Вечного Юноши... Катла... Как мы страдали... Катла... Орреанский Дом...
  - Рэй-тян, успокойся, - только и смогла выговорить я, поглаживая ее вздрагивающую черноволосую головку.
  (глава не дописана)
  
  ЛЁГУА И МОНСАЛЬВИ
  Текст нуждается в серьезной переработке, посему как он -
  продолжение главы "Колебания времени".
  
  Остановив лошадь, я со слезами на глазах, несмотря на мелкий нудный дождик, смотрела на Дижон. Всего полгода прошло с тех пор, как я в очередной раз сбежала из него, и за это время произошли разительные перемены в мире...
  Известие, которое я узнала несколько дней спустя, просто ошеломило меня своей неожиданностью. Неделю назад бродячие цыгане рассказали мне, что герцог Филипп заключил-таки мирный договор и союз с коннетаблем Бретонским, чрезвычайным послом Королевы Иоланды против сил Менги. А именно с Бретонцем сражался мой любимый Мишель... И вот несколько дней назад Дижон сдался своему властелину... Город, ставший андийским, теперь обещал верность Филиппу Бургундскому...
  Размышляя об этом, я въехала в город. Слава Небесам, теперь не надо платить ужасающе дорогие пошлины... Да, год назад я бежала из города, спасаясь от солдат герцога Бургундского... Многое изменилось за это время... Очень многое.
  Обратившись к солдату из городской стражи, я спросила:
  - Не скажете, где я могу увидеть мессира коннетабля?
  Солдат смерил меня насмешливым взглядом, и я почувствовала, как начинаю потихоньку закипать. Наконец он сказал:
  - Неужели ты думаешь, мой мальчик, что его можно вот так просто увидеть? Не-ет, его так запросто всем желающим не показывают...
  - Я не спрашивала вас об этом, я спросила - где я могу его увидеть! - тоном, не предвещающего ничего хорошего, воскликнула я.
  Солдат, догадавшись, что перед ним девушка из знатных, тут же поспешил ответить:
  - Монсеньор коннетабль остановился во дворце Дикобраза, что...
  - Спасибо, мой друг, я знаю, где это, - нетерпеливо сказала я и натянула поводья уздечки.
  - Эй, подождите! Его там нет!
  - А где он сейчас? - удивилась я.
  - На Главной улице, - был ответ. - Поезжайте туда, а там спросите.
  Я тут же направила свою Моран к этой улице. Пробираясь к ней, я заметила, что в Дижоне царит оживление. Повсюду на разный лад обсуждалась одна и та же главная новость - раз Бургундец и Арманьяк объединились, то, может быть, скоро закончится наконец эта тяжелая и кровопролитная война... Подъехав к центру, я спросила офицера:
  - Не скажете ли, где я могу найти мессира коннетабля?
  - А вы кто такой, чтобы обращаться ко мне с подобными вопросами! - окрысился он.
  Я не сдержалась и надменно ответила:
  - Дама де Монсальви, придворная фрейлина королевы Иоланды. - Про то, что я - Воин, я все-таки умолчала...
  Взглянув на меня, офицер понял, что не время препираться со мной, и тут же сказал:
  - Тристан д"Эрмитт, личный оруженосец мессира коннетабля Бретонского... Но... как вы узнали об аресте капитана де Монсальви? Так быстро...
  - Что?! - воскликнула я, чувствуя, как все внутри меня холодеет. Арест капитана де Монсальви?! Не может быть!..
  - Я попозже объясню вам все, а сейчас...
  ... Торжественное шествие уже успело начаться. Впереди шли монахи.
  - А... что это за процессия? - невольно заинтересовалась я этой картиной.
  - Воздание почестей коннетаблю д'Арманьяку, которого некогда убили добрые бургиньоны... Сегодня ...
  Но я уже не слушала, что говорил мессир д'Эрмитт: верхом на коне показался герцог Филипп Бургундский, как всегда, холодный и надменный... Хоть мне и рассказывали о только что заключенном союзе, было совершенно непривычно увидеть рядом двух заклятых врагов - Бургундца и Бретонца...
  Тристан, увидев мое изумление, тихонько пояснил:
  - Да, они вместе... и делают вид, будто ничего особенного и не было... Но мы, люди Бретонца, все время настороже. От герцога всякое можно ожидать...
  Я согласно кивнула - это совершенно верно.
  За Филиппом Бургундским и Артуром Бретонским следовали другие рыцари и вельможи, среди которых я заметила и Эдмунда Кента, как всегда, отрешенного и невозмутимого. Заметив меня, Кент внезапно изменился в лице... Пока я размышляла, что могло вывести его из себя, процессия остановилась около большой навозной ямы. Насколько мне было известно, в нее много столетий подряд выбрасывали все городские отходы...
  - Что же это значит? - удивленно обратилась я к д'Эрмитту. - Я думала, что это посвящено коннетаблю д'Арманьяку...
  - Совершенно верно, - раздался голос справа от меня. - Он там, внутри.
  Обернувшись, я увидела рядом с собой Эдмунда, но совсем не удивилась - у него всегда была такая привычка - возникать именно тогда, когда его никто не ждал...
  - Внутри чего?
  - Навоза и прочего, черт возьми! Именно туда его бросили добрые бургиньоны... Однако нам сейчас лучше уйти. - Я хотела посопротивляться, но Эдмунд Кент молча схватил поводья, и мне ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться...
  
  Сидя в трактире, я возмутилась:
  - Я не буду ничего есть, пока ты мне ничего не объяснишь! Что случилось с Мишелем?!
  - Он убил человека!
  - Но... - я не могла подобрать подходящих слов. - Что же делают на этой проклятой войне, кроме как... И я думала, что наконец война закончилась... Мишель - воин, война у него в крови!
  - Я тоже так думал! - воскликнул Кент и стукнул кулаком по столешнице. - Но все знают, что достаточно малейшей искры, как все вспыхнет гораздо хуже, чем было в прошлые разы!..
  - Но Мишель... Он...
  - В данное время для него лучше всего быть в Астилии, где он и находится! А теперь ешьте, и не смотрите на меня так!!! Все знают, чего стоит слово коннетабля, а ваш Мишель его нарушил!
  - Он - Монсальви!!!
  - Вот именно - Монсальви! Он отстаивал справедливость... И давайте будем откровенны, леди Сиано. Это я велел арестовать капитана де Монсальви.
  - Но за что?! - я вскочила со стула, чуть не опрокинув его.
  - Сядьте и ешьте! - рявкнул Эдмунд. - А я буду рассказывать. Итак, когда город осадили, андийцы и преданные им люди укрылись в Астилии. Они хотели уйти из города, но - в безопасности. И наш коннетабль дал им такое слово - они уйдут из города навсегда. Бургундский был не против. И вот два дня назад ворота Астилии открылись и они вышли. Среди них был и Гийом Легуа, и Пиере Кошон...
  - Легуа?! Кошон?.. Ты не ошибся?
  - Нет.
  Я замолчала, пытаясь понять вышесказанное. Я, кажется, не выдержу этого! Эдмунд услышал мой чужой, безжизненный голос:
  - Это ведь его, не правда ли, Гийома Легуа убил мой муж?
  Собственно говоря, это был не вопрос. Я слишком хорошо знала Мишеля...
  - Верно. Я до сих пор не могу этого забыть. Коннетабль поставил на стражу своих капитанов, повторив перед ними свой приказ. Ну вот, все было более-менее хорошо до того момента, когда мимо прошел толстый Легуа, прижимая к себе мешок с золотом, и у капитана де Монсальви потемнело в глазах... Гийом Легуа шел, бросая иронические взгляды на толпу, которую сдерживали солдаты и капитаны... Легуа ухмыльнулся, глядя на Монсальви... И Мишель не выдержал. Он выхватил кинжал и бросился на Легуа с криком: "Вспомни Аллана де Монсальви и будь проклят!" и всадил его... Легуа упал, пораженный в сердце, а Монсальви... мои люди помешали ему задушить Кошона...
  Тут я взорвалась:
  - Так вы помешали ему?! Ну... это слишком!!! Ты сам прекрасно знаешь, что Мишель не виноват, и ты же...
  - Он нарушил слово! Ты можешь это понять?!
  - И... что теперь ожидает Мишеля?..
  - Несмотря ни на что, я не слишком-то удивлюсь, если Монсальви лишится головы.
  - Только не это! - в отчаянии вскрикнула я. Ох уж эта его безрассудная импульсивность...
  - Н-да... Новоиспеченный главнокомандующий не знает об... об одном трагическом дне из прошлого, но герцог Филипп Бургундский, разумеется, слишком хорошо помнит тот день... И если ты пойдешь просить...
  - Да! - я стремительно поднялась. - Я пойду туда и все выскажу, этим лордам из...
  - Успокойся! Конечно же, ты пойдешь, несмотря ни на что! И... либо мы проиграем, либо выиграем. Ты должна рассказать все! И трон страдающей столько времени Ландарилии должен наконец обрести своих законных властелинов... Страна, измученная междоусобными войнами, должна наконец увидеть своих Короля и Королеву. Ландарилии не нужен Регент, ей нужна королева! Королева, которую все ждут!
  Я сдавленно прошептала, мне отчего-то стало не по себе.
  - Я знаю, но...
  - Все будет хорошо, верь в это, - Кент ободряюще потрепал меня за руку. - Я зайду завтра за тобой. Все будет хорошо. Или должно быть...
  
  Стоя у дворца Дикобраза, я поежилась. Напротив еще сохранились руины бывшего осбняка Сен-Поль. А ведь именно в этом некогда величественном здании нежная и кроткая Бланшетт Бургундская горячо умоляла своего величественного отца пощадить Аллана дё Монсальви. И она просила напрасно... А теперь, много лет спустя, я сама иду просить нотаблей города о пощаде для младшего брата Аллана... Повезет ли мне? Трудно сказать...
  - Ну... идем, - Эдмунд прервал мои тоскливые воспоминания, и взял меня под руку.
  Войдя в парадную залу дворца, я обвела взглядом присутствующих. Так много людей было в нем, но первым, кого я узнала, это был сам главнокомандующий объединенными войсками, Артур из Бретона. Мой голос плохо повиновался мне:
  - Мессир коннетабль, я умоляю вас о помиловании...
  - Довольно, - холодно перебил меня Бретонец. - Я знаю о вашей просьбе, и мне также известно, кого это касается. Честно говорю вам - я ничем не могу помочь вам. Мое слово дается только раз. Сударыня, я ничего не могу для вас сделать.
  Я похолодела. Так резко и отстраненно...
  - Но вы должна знать, что именно побудило Мишеля так себя вести! - с мольбой в голосе воскликнула я. - И вы думаете, что...
  - Госпожа графиня, - мягко остановил меня пожилой старец почтенного вида. - Госпожа, прошу вас, не надо так резко! Меня зовут Арно дё Лалльё, я один из нотаблей города... Это мне дал слово Артур Бретонский.
  В этот момент хлопнула входная дверь, и в залу вошел Филипп Бургундский собственной персоной, в сопровождении нескольких человек. Он прошел к коннетаблю Бретонскому и сел в свободное кресло рядом с ним. Кент, стоявший неподалеку, нахмурился...
  - ...убийство Аллана дё Монсальви было во время войны... - вещал тем временем голос Лалльё, которого я совсем не слушала, поглощенная присутствием здесь герцога.
  - Войны?! - вскинулась я. - Не мессир, не войны, а кровавого восстания, если быть верной! Кабош и его приспешники, насколько мне известно, никогда не были военными командирами!
  - Я не так выразился, госпожа графиня, прошу меня извинить. Я хотел сказать: во время гражданской войны... В городе в то время бушевала резня между бургиньонами и арманьяками. Вас, миледи, должно быть, нежно воспитывали в каком-нибудь отдаленном замке, и вы в полной мере не знаете всех ужасов Дижона, не знаете, что было здесь, когда город стал андийским... И теперь, когда Столица вновь вернулась к своему законному Хозяину, Филиппу Бургундскому, надо произвести на него впечатление. К сожалению, народ не знает монсеньора коннетабля Бретонского. Воспоминания, которые Дижон сохранил об Арманьяках, особенно о коннетабле д'Арманьяк, не очень-то приятные. И поэтому Дижон сочтет правильным, если коннетабль заставит упасть голове дворянина, убившего буржуа, даже если буржуа служил врагу. Вы понимаете меня, госпожа графиня?..
  Я долго молчала, переваривая услышанное. Если бы не присутствие здесь герцога Бургундского, я бы многое высказала! Но, если я буду молчать, Мишелль не будет оправдан. Значит... Я решилась. Этот старый человек не вернет слово графине дё Монсальви, но, возможно, он вернет его Сиано Лёгуа.
  - Нет, мессир, я не понимаю! Напротив, это вам надо кое-что понять! Ведь в то время, котором вы говорили, я не воспитывалась нежно в каком-нибудь отдаленном замке... как вы выразились! Я была в Дижоне, а даже была на Мосту Менял и я видела, как Гийом Лёгуа убивал Аллана дё Монсальви и его кровь запачкала мое детское платьице...
  Я резко повернулась в сторону коннетабля:
  - В тот день, мессир главнокомандующий, я видела, как та, кто тогда была Бланкой Бургундской, младшей бургундской сестрой, и кто сейчас является вашей женой, она умоляла спасти Аллана... и сейчас, если бы она была бы здесь, Бланка Бретонская первая бы просила вас пощадить Мишеля!
  - Моя жена... - прошептал Артур Бретонский.
  Я умоляюще глядела на него. О, Небеса, помогите! Сделайте так, пожалуйста, чтобы этот хладнокровный человек сжалился! Наконец он спросил:
  - Что вы думаете?..
  Но Лалльё лишь спросил:
  - Почему, госпожа? Вы... бургундка?
  - Нет, по рождению я из клана арманьяков... Так получилось... я долгое время росла в Бургундии, ничего не зная о своем рождении... и если я прошу вас о помиловании, то только потому, что этот Лёгуа повесил моего отца на вывеске нашего дома... Не правда ли, мессир дё Лалльё, вы помните моего отца, Гоше Лёгуа, делавшего для вас такие красивые кувшины...
  Старик вздрогнул.
  - Лёгуа? Что это значит?!
  - А то, что на Рейкино и в землях Орреанского Дома знают, что Мишель дё Монсальви взял в жены девушку-бегинку из Армуаза, но в Бургундии знают, что сбежавшую девушку Сиано Армуаз на самом деле звали Сиано Лёгуа, не так ли, монсеньор Филипп Бургундский?
  - Да, - глухо сказал герцог, поднимаясь. - Да, это так. Она - Сиано Лёгуа. Бегинка из Бургундии. Это действительно она.
  
  (глава не дописана)
  
  СТРАНИЦЫ ДНЕЙ МИНУВШИХ...
  - Вот, держи, - герцог Руис Орреанский протянул своему собеседнику хорошо запечатанный свиток.
  - Что это? - удивился граф Бернар. Он вопросительно посмотрел на молодого герцога, отчего тот смутился и отвел свои глаза.
  - Это... - Руис Орреанский тяжело вздохнул. - Проще говоря, это - моя последняя воля.
  - Что?! - графу Бернару показалось, что он ослышался. - Какая такая последняя воля?.. Вы... не вернетесь?.. Вы больше не вернетесь в наш славный Орреан?
  Герцог Руис Орреанский собирался этим же днем отбыть в Ландарилийские земли, дабы вновь встретиться с прекрасной Аириенорой, которая ждала ребенка и была уже на последнем месяце беременности. Молодой герцог Орреанский собирался пробыть рядом с ней неопределенное время, так что точную дату своего возвращения не знал даже он сам.
  Молодой герцог неопределенно пожал плечами.
  - Мой старый друг, граф Бернар... Ну и мысли пришли в твою седую голову!.. Как ты мог подумать, что я, искренне полюбивший Орреан, по собственной воле покину его?.. Но моя сестра хочет видеть меня, ей страшно находиться в одиночестве, она боится... Я побуду рядом с ней, успокою, утешу ее... А когда родится ребенок, я уверен, Айри тут же забудет о своих беспочвенных страхах. Лунный народ искренне любит свою Королеву.
  - Хорошо бы так! - проворчал старый граф Бернар. - Тогда зачем эта бумага?..
  - А... на всякий случай, мало ли что. Там имя моего преемника. Я тебя очень прошу, граф Бернар, - Руис с мольбой поглядел на него своими синими глазами. - Я тебя очень прошу, этот малыш сейчас еще ребенок... Позаботься о нем, сделай его своим учеником, воспитай его так, чтобы потом не пришлось краснеть за него. Пусть он вырастет благородным человеком, отважным и смелым рыцарем, не понаслышке знающем, что такое честь и достоинство рода герцогов Орреанских Альмарик! В его жилах течет моя кровь!
  - Уж не сын ли это вдовствующей графини Солей? - усмехнулся граф Бернар. - Ты мог бы и не просить меня об этом - конечно, именно этот мальчик... Я воспитаю его!
  - Это хорошо! Сын Джоанны Солей - и мой сын. Он - наследник земель Орреана, такова моя воля!..
  - Эх, рано тебе еще думать об этом, какие твои годы! Может быть, Небеса смилостивятся над вами, и твоя супруга, почтенная леди Кларисса, еще произведет на свет сына! Он и будет законным наследником! Ты еще молод!..
  - Ах, оставьте это! - раздраженно отмахнулся герцог Руис. - Пустые домыслы - моим наследником будет мальчик Джоан! Я так хочу!..
  - Неисповедимы пути Небес... - набожно вздохнул старый граф. - Эх, молодость, молодость!.. Ну вот что, Руис, я могу сказать тебе одно - за то время, что я тебя знаю, ты полюбился мне, словно сын родной! Поэтому езжайте себе спокойно в эту даль дремучую Ландарилийскую, коли вам так хочется!.. И не беспокойтесь, у меня твердая рука! На время вашего отсутствия я буду управляющим, как и всегда, так что поезжайте со спокойным сердцем к вашей прекрасной Аириеноре, и не волнуйтесь об Орреане!
  - И я вас полюбил, мой дорогой Бернар! - Руис смущенно улыбнулся. - Вы мне почти как отец родной, которого у меня, по сути дела, и не было никогда!..
  - Руис, Руис... Остался бы ты, а?.. Чует мое старое сердце неладное, беспокоится за тебя!.. Беду чувствует, ноет немилосердно...
  - Бернар, ну как я могу остаться? Айри уже знает, что я должен прийти, она меня ждет!.. А насчет беды... Так это наверняка очередные козни недруга моего, герцога Бургундского! Я рассказывал тебе о нем!.. Я ему не нравлюсь, это точно! Вот он и старается очернить меня перед всеми...
  - Дай-ка я обниму тебя еще раз! Вот так, а теперь иди, сын мой названный, и знай, что люди Орреана будут ждать тебя!.. А насчет этой дикой Бургундии - будь осторожен, и не лезь в самое пекло!.. Коварные люди - самые опасные! В лицо они могут улыбаться тебе, а за спиной уже приготовят кинжал или яд!.. Впрочем, ты уже не мальчик, а взрослый муж, и не мне предостерегать тебя! Передай привет от меня, старого воина, своей прекрасной Айри!.. Иди и возвращайся!..
  Молодой герцог Руис Орреанский ослепительно улыбнулся на прощание, и исчез за серебристым сиянием.
  Он не вернулся...
  
  Герцог Руис немного задержался - оказалось, что молодая королева Ландарилии, Аириенора Рейкинская перебралась в другие апартаменты, которые ей милостиво предоставил герцог Иоанн Бургундский по прозвищу Бесстрашный. Герцогу Орреанскому не очень понравилось это известие, но ему быстро объяснили, что сейчас у несчастного короля Лаксимилиана очередной приступ безумия, во время которого он становится абсолютно неуправляем, и королевский Дворец временами сотрясается от его дикого звериного рева... Благородная коро-лева Аириенора и так чувствует себя очень и очень неспокойно, а вот в бургундской резиденции очень тихо и спокойно, так что молодая королева с признательностью приняла предложение герцога Иоанна временно переселиться в его дворец Шайэнне.
  Мысленно выругавшись, герцог Руис помчался в нужном направлении. Конечно, он прекрасно знал и не раз бывал в этом маленьком симпатичном двухэтажном особняке - почему-то у него язык не поворачивался назвать сие произведение архитектуры "дворцом", как любил его называть пресловутый Иоанн Бургундский. Чертов герцог, чтоб ему пусто было!.. Кстати, он так и не знает, что в свое время он, Руис, отлично постарался и тайком создал свой маленький собственный Путь для личных целей...
  Бросив взмыленного коня во дворе и вихрем взлетев по крутой лестнице на второй этаж, молодой герцог хотел было уже спросить у кого-нибудь, где здесь покои королевы Аириеноры, как внезапно путь ему преградил невысокий расплывающийся человек с красным лицом, чьи глаза неопределенного цвета буквально пронзили насквозь герцога Руиса.
  Тот слегка поежился под этим колючим взглядом, и непроизвольно подумал, что очень не вовремя они встретились... Черти бы побрали этого напыщенного бургундца, он-то точно плакать не будет.
  - Какая неожиданная встреча, благородный герцог Орреанский! - с плохо скрываемым сарказмом произнес герцог Иоанн Бургундский, буравя юношу глазами. - Благородная леди Аириенора изволила почивать, так что... Есть время для разговора!
  - Ну и о чем ты хочешь поговорить? - усмехнулся герцог Руис.
  Как-то так само получилось, что он всегда называл Иоанна Бесстрашного просто на "ты", короче, общался по-простому и с некоторой долей фамильярности. В свою очередь, герцог Иоанн Бургундский просто не мог называть этого самодовольного юнца, герцога Орреанского на "ты" - он был вынужден соблюдать принятый регламент и втискивать себя в рамки приличия, ибо, как однажды неосмотрительно заметил тот же герцог Руис Орреанский, "Моя Столица легко уместится на всей территории, что занимает твоя распрекрасная Бургундия! Я выше тебя! Я во всем превосхожу тебя!!!" Это неосторожное высказывание сильно задело герцога Иоанна, и тот с той поры затаил смертельную обиду....
  - О важных вещах! - рявкнул бургундский герцог, багровея на глазах. - Должен вам сказать, в последнее время вы слишком часто бываете здесь, в Валамазе, игнорируя собственные владения!..
  - Покажите мне такой закон, по которому я обязан безвыездно сидеть в своих владениях и не иметь права навещать свою сестру! - парировал герцог Руис, забавляясь гневом этого коротконого краснолицого толстячка.
  - Ваша сестра!.. - Иоанн Бургундский окончательно разозлился. Он сильно ненавидел этого орреанского принца... - Хватит притворяться, что вы только любящий брат...
  - Герцог Бургундский!.. - прогремел Руис, положив руку на рукоять своего меча. - Чтобы раз и навсегда прекратить подобное, я сообщу вам - младенец, которого ждет Аириенора, мой!.. Айри - самый близкий для меня человек, и - я вовсе не должен оправдываться перед вами за все свои действия!.. Не вам судить меня! Меня будете судить не вы, а другой суд!.. Небесный... Я все понятно сказал?..
  - Да что вы себе позволяете, герцог Орреанский!.. Своими частыми визитами вы окончательно и бесповоротно опозорили честь королевы Ландарилийской, и теперь еще и это гнусное высказывание... Это непростительно!.. Это... Это возмутительно по отношению к королевской фамилии Сейно!.. Я научу тебя, как порочить наших королев!.. - заорал Иоанн Бесстрашный, в свою очередь выхватывая свой меч. - Это непростительное оскорбление, и смыть его можно только вашей кровью!..
  - Тебе подраться захотелось, Иоанн? Здесь?.. - Руис вопросительно приподнял левую бровь. Меча он так и не обнажил, хотя по-прежнему держался за рукоятку.
  Так они и стояли в узкой галерее, тяжело дыша и буравя друг друга непримиримым взглядом. Никому не хотелось начинать первым - герцог Иоанн элементарно боялся поднять руку на столь высокого и могущественного человека, который был принцем крови, в котором текла кровь рейкинских королей Альмарик. Герцог Руис все ждал, когда Иоанн Бургундский одумается, вложит меч в ножны и исчезнет с глаз долой.
  - Дядя Иоанн! Герцог Руис Орреанский!.. - звонкий девичий голос заставил их вздрогнуть от неожиданности. К ним быстрым шагом приблизилась худенькая девочка-подросток с сердитым лицом. Уперев руки в бока, она гневным голосом произнесла:
  - Как вам не стыдно!.. Дядя Иоанн, я от тебя такого не ожидала!.. Кто бы мог подумать...
  - Тише, тише, - пристыженно взмолился Иоанн Бургундский, моментально пряча меч. - Селена, прекрати... Дело-то выеденного яйца не стоит... Разбудишь королеву!..
  - Вы ее уже разбудили своими громкими речами!.. Так, герцог, не медлите, идите к ней, она ждет вас!.. Поторопись! А ты, дядя Иоанн, останься!..
  Герцог Иоанн Бургундский, который хотел уже потихоньку удалиться, остановился и обернулся. Селена, младшая сестра безумного короля, явно не собиралась прощать его просто так.
  Возмущенно тряхнув своими длинными черными косами, Селена произнесла:
  - Можно ли узнать, дядя Иоанн, почему в последнее время вы решили, что вам совершенно необязательно лично присутствовать на заседаниях Королевского Совета в качестве одного из Старейшин?..
  Бургундский герцог вздрогнул от неожиданности - он-то ожидал совсем других вопросов, и уж никак не тот, что задала Селена.
  - Видишь ли, моя дражайшая племянница, - осторожно начал он, подыскивая нужные слова для пущей убедительности. - Видишь ли, в последнее время Королевский Совет разбирает довольно скучные дела - то кража мешков с зерном, то тяжба двух лордов, не поделивших невесту...
  Вообще-то, - это надо уточнить, - и герцог Иоанн Бургундский и младшая сестра короля, Селена, вовсе не были кровными и близкими родственниками. То есть родство было, но даже на седьмую воду киселя оно не тянуло. Просто когда-то, очень-очень давно произошло историческое разделение - старший сын короля получил Ландарилию, младшему же выделили территорию, которая сейчас называется бургундским герцог-ством. С этого времени прошло очень уж много лет, но так уж сложилось, что ландарилийские правители искренне считали бургундских герцогов своими близкими родичами, и обращались соответственно...
  - Сегодня Королевский Совет разбирал дело исключительной важности! - перебила герцога Селена. - В общем, так, дядя Иоанн. Сразу предупреждаю, это решение было принято абсолютным большинством голосов. И твои возможные протесты вряд ли что-то изменят!
  Иоанн Бесстрашный почувствовал, как ледяной холодок пробежал у него по спине. Что там понарешал в его отсутствие Королевский Совет, отчего Селена так сияет?.. Вряд ли что-то хорошее...
  - Дядя Иоанн, во-первых, - Селена, в очередной раз тряхнув косичками, подняла руку и стала загибать пальцы, - мы решили, что если у нашей милостивой Королевы родится мальчик, он будет единогласно признан нашим будущим королем, принцем-наследником Священного трона Ландарилии!.. Во-вторых, если же родится девочка, то она тоже будет признана Наследницей!..
  - Что?! - Иоанн аж поперхнулся. - Это против правил!!! - возмущенно возопил было он, но Селена моментально прервала его вопли.
  - Дядя, я же сказала - незачем было пропускать заседания Совета!.. Вы забыли, что я сказала - ваше личное мнение ничего не изменит! Протестовать надо было раньше!..
  - Селена, ты не знаешь правды: этот самодовольный хлыщ, герцог Орреанский сам признался, что ребенок, которого ждет наша милостивая Королева - от него!!! О, Небеса, какой позор!!! Несмываемый, презренный позор, что пал на голову благородных королей Сейно!.. Ведь герцог Орреанский и наша Королева - брат и сестра! Родные брат и сестра!.. О, за какие грехи нам такое...
  - Дядя Иоанн, - холодно сказала Селена. - прекрати паясничать! Разумеется, я знаю, о чем вы говорили - ведь вы так громко кричали, что мы без труда смогли расслышать каждое ваше слово!.. Не нам судить герцога Руиса Орреанского - есть другой суд, повыше твоего. Но лично я ни в чем не обвиняю их... Они действительно любят друг друга...
  - Я разочарован в тебе, сестра короля, - патетически произнес Иоанн Бесстрашный, воздев руки к потолку.
  - Дядя, ты не дослушал самого главного. Разумеется, Королевский Совет прекрасно осведомлен в том, что младенец, который должен появиться у королевы Аириеноры, никак не может быть ребенком короля Лаксимилиана. И, тем не менее... Ребенок Аириеноры будет править Ландарилией. Это решение Совета!..
  - Как? - выдохнул герцог, меняясь в лице. - Совет прекрасно осведомлен, что ребенок Королевы незаконен, и тем не менее... Вы согласились на такое чудовищное решение?..
  - Дядя... - снисходительно протянула Селена. - Вы прямо как дитя малолетнее!.. Неужели вы никак не поймете... Кровь королей Сейно прогнила насквозь. Посмотрите на моего брата, и скажите - достоин ли он называться нашим королем?.. В дни безумия к нему опасно приближаться, а в дни относительного спокойствия брата моего невозможно заставить помыться - он так и может месяцами ходить немытым, питается он в основном сырыми овощами, говорит нечленораздельными звуками... Это жуть... А мой отец?.. Всегда ли его поведение было разумным и адекватным?.. Это безумие передается лишь по мужской линии, а женщинам нашего рода, как известно, запрещено принимать Трон... Сегодня Королевский Совет отменил это древнее правило, а еще он постановил - младенец Аириеноры будет нашим наследником. В его жилах течет хорошая кровь, и, надеюсь, он будет нашим достойным правителем! Вернее, она...
  - Она?
  Селена тепло улыбнулась.
  - Наша королева, благородная Аириенора, свято уверена - на свет белый появится девочка. Она уже знает, как назовет ее - Сиринити! Так звали ее бабушку, что вырастила ее вместо родной матери.
  - Сиринити? - скривился бургундский герцог. - Странное какое имя, не нашенское...
  - Разумеется, - легко согласилась сестра короля, вновь тряхнув косами. - Это древнее рейкинское имя, и лично я ничего не имею против него. Это хорошее имя, мне понравилось! Королева Сиринити - это звучит!
  - Так, Селена, я тут немножко недопонял. Твой Совет вообще в курсе, от кого носит ребенка наша Королева?.. Инцест - дело серьезное, сама понимаешь, младенец может появиться с генетическим уродством...
  - Дядя Иоанн, хватит выдумывать всякие ужасы и пугать людей! - возмутилась девочка. - Не недооценивай Королевский Совет Ландарилии!.. Разумеется, Старейшины Совета прекрасно знают, кто является отцом ребенка Аириеноры. И они не имеют ничего против!.. Это даже хорошо - отныне Орреан становится нашим союзником и покровителем!
  - Что?.. Вы добровольно идете на поклон гордому Орреану?.. Вы добровольно сажаете на Священный Лунный трон какого-то приблудыша?.. Вы забыли, что есть еще и младшая ветвь Сейно, представителем коей являюсь я, благородный герцог Иоанн Бургундский!..
  - Дядя, уж не хочешь ли ты сам сесть на наш древний трон? - иронически хмыкнула Селена.
  - Я думаю, так будет лучше всего, - скромно признался бургундец. - Я же все-таки свой человек, нежели эти чужеземцы из Орреана...
  - Мы подумали, подумали и решили - пусть наследник будет из рода Орреанских.
  - Я протестую!!! Нам не нужна чужеземная кровь!..
  - Дядя!!! А ты знаешь, что далеко, в Глубоком Космосе появились страшные темные существа, чья душа черна, словно закоптившаяся сковородка, и их называют Темными Демонами?.. Они питаются Жизнью... Они погубили много планет, и о них идет недобрая слава. Они неумолимо приближаются... Земли Белой Луны не смогут оказать им никакого сопротивления, нам нужны сильные союзники, и Орреан - один из них! А можно еще обратиться за помощью и великой и могущественной королеве Королевства Четырех, вечно юной Иоланде. Надеюсь, она не откажется...
  - Послушать тебя, дорогая племянница, нам угрожает великая неминуемая опасность...
  - Это серьезная опасность, а перед лицом врага надо забыть о недоразумениях и распрях и объединиться плечом к плечу. Я не хочу, чтобы Темные Демоны поглотили мою маленькую родину!
  - Селена, Селена, успокойся! Никто не собирается прямо сейчас нападать на Мирные Земли.
  - Давай оставим этот разговор. Лучше скажи - ты нашел кормилицу для ее величества? Помнится, в свое время ты вызвался решить этот сложный вопрос.
  - Да, нашел, - буркнул герцог, которому очень не понравились все новости, что вывалила на него Селена.
  - Кто она?
  - Возможно, ты оскорбишься, но госпожа Алеина Лёгуа не принадлежит к аристократической знати. Она - бургундка, молодая и крепкая, двадцати пяти лет от роду, на днях у нее родилась дочь. Тебя это устроит?..
  - Вполне, - улыбнулась Селена. - Если ты считаешь, что госпожа Алеина - идеальная кормилица, я не буду спорить с тобой.
  - И все-таки... Лично я очень недоволен решением, что принял Совет... Но подождем, когда родится ребенок Аириеноры... Нехорошие новости, - еле слышно пробормотал герцог Иоанн. - Мое вам почтение, ваше высочество! Разрешите откланяться!..
  
  Поздним вечером того же дня, сидя перед большим зеркалом и осторожно расчесывая свои длинные темные волосы, герцогиня Миранделла Бургундская, слегка наклонив голову, искоса наблюдала за своим мужем. Герцог Иоанн Бесстрашный в сильнейшем волнении бегал по спальне, махая руками и порой выкрикивая неразборчивые ругательства. Наконец терпение обычно терпеливой герцогини Миранделлы истощилось и она, встав, подошла к разбушевавшемуся Иоанну и мягко обвила своими руками его шею.
  - Успокойся, мой дорогой муж, не надо так нервничать!..
  Герцог Иоанн раздраженно отстранил ее.
  - Ты предлагаешь мне успокоиться?.. - отрывисто бросил он. - Как я могу быть спокойным от таких шокирующих известий!.. Сама мысль о том, что на древнем троне ландарилийских королей будет сидеть выродок из Орреана - выводит меня из себя! Я, бургундский герцог, буду вынужден преклонить перед ним свои колени и назвать его своим господином!.. Нет! Ни за что!!! Никто не посмеет так унизить меня, герцога Бургундии!..
  - Успокойся, дорогой муж, прекрати бесноваться. Не надо было столь халатно относиться к своим обязанности как Старейшины Совета, глядишь, и было бы все по-другому... Ну же, Иоанн, глотни водички, и переведи дыхание! - герцогиня Миранделла протянула Иоанну полный стакан воды, который тот осушил двумя большими глотками и отшвырнул в сторону.
  - Я не потерплю, чтобы мною командовал ублюдок из Орреана! - вновь завопил он.
  Миранделла устало поморщилась, и тяжело вздохнула.
  - Дорогой муж мой, ну что мы можем сделать?.. Потерпи, Иоанн, еще неизвестно, как все повернется - ребенок Аириеноры сначала должен родиться и вырасти, и тогда только, когда он достигнет определенного возраста, он сможет надеть на себя Корону Ландарилии... Время еще есть...
  - Мира, ну как ты не понимаешь?! - теперь герцог Иоанн уже кричал во весь голос. - Вот, даже моя собственная жена отказывается понимать меня!..
  - Не кричи! - разозлилась герцогиня Миранделла. - Время уже позднее, и наш сын спит. Веди себя потише, иначе монсеньор Филипп проснется, а уж ты-то знаешь, как трудно уложить его спать!.. Он неохотно засыпает и постоянно капризничает!.. Кстати, я ждала тебя, мой дорогой муж, у меня для тебя есть новость!
  - Хорошая или плохая?.. - подозрительно посмотрел Иоанн на жену.
  Герцогиня Миранделла ослепительно улыбнулась.
  - Я считаю - это прекрасная новость! Наш сын быстро растет, и уже пришло время выбрать ему достойную жену...
  - Жена для нашего сына? - переспросил герцог Иоанн. - Тебе не кажется, что еще слишком рано думать об этом? Лучше бы ты подумала, кто мог бы стать достойным мужем для нашей старшей дочери, Маргариты!
  - Маргарет!.. Не говори мне о ней! - на лицо герцогини Миранделлы набежала легкая тень. - Хоть она и моя дочь, я не могу сказать о ней ничего хорошего! Отвратительное, вконец избалованное дитя, приносящее только слезы!.. Она искренне заботится о Филиппе, любит своего брата, но ненавидит маленькую Бланшетт! Я с тревогой думаю о будущем - ибо Маргарет... кажется, мы окончательно испортили ее тем, что многое прощали ей... Я даже боюсь думать, что из нее будет, когда она вырастет и станет взрослой девушкой. Но, довольно! Я не хочу говорить о ней, я о другом хотела сказать! Мне кажется, что дочь принцессы Магдалины - идеальная партия для нашего сына!..
  - Дочь принцессы Магдалины? - герцог Иоанн недоуменно почесал в затылке. - А кто она такая, эта принцесса Магдалина?..
  Герцогиня Миранделла, внутренне посетовав на непростительную беспамятность дражайшего супруга, быстро ввела того в курс дела. Принцесса Магдалина - старшая дочь среди троих детей прошлого короля Ландарилии, Лариона, она намного старше Лаксимилиана и Селены, и, когда она была еще подростком, вышла замуж за графа Вильгельма Геннегау, и уехала к нему. К сожалению, у четы Геннегау дети сразу не получались, и принцесса Магдалина сильно огорчалась по этому поводу и страстно молила Небеса смилостивиться и послать им ребенка. И после многолетних усилий она все-таки забеременела и родила дочь, которую назвали Изабеллой. К сожалению, принцесса Магдалина так и не смогла оправиться после тяжелых родов, и вскорости умерла. А дочери ее, маленькой Изабелле Геннегау, сейчас пошел уже девятый год, совсем скоро она заневес-тится, и приданое ее отец, граф Вильгельм, дает за ней хорошее - графство Геннегау, хорошие, плодородные земли, и расположены они очень удачно, как раз на границе между Ландарилией и Бургундией...
  - Ты желаешь, чтобы именно она стала женой Филиппа?.. - озадаченно спросил Иоанн Бесстрашный. - Но... Тебя не смущает то, что она почти на пять лет старше?..
  - Ах, какие предрассудки!.. - Миранделла махнула рукой. - И думать забудь о таких глупостях!.. Важнее всего то, что маленькая Изабель - одна из самых богатых и знатных невест Белой Луны, и характер у нее самый подходящий - тихий, уравновешенный. Такая не будет громогласно выяснять отношения и устраивать скандалы. Филиппу нужна спокойная жена, а не нервная истеричка! И еще - подумай о ее приданом - земли Геннегау!.. Неужели тебе совсем не хочется присоединить их к своей Бургундии?..
  - Если Селена сказала правду, то Аириенора родит дочь, и дочь ее будет королевой Ландарилии! - задумчиво протянул Иоанн Бургундский. - Может, лучше не торопиться и не делать поспешных выводов?.. Может, мой сын женится на ней... и сам станет королем...
  - Иоанн, все это из разряда пустых мечтаний!.. Это просто невозможно, чтобы наследная принцесса Белой Луны вышла замуж за герцога Бургундии!.. Нет, ей выберут мужа поприличнее и познатнее, мезальянса Ландарилия не потерпит!.. Да и как ты будешь родниться с ними, ведь испокон веков было так заведено - герцоги Бургундские и короли Сейно считаются близкими родственниками?..
  - Мира, это дельная мысль! - Иоанн в возбуждении обернулся к ней, его глаза лихорадочно блестели. - Я придумаю что-нибудь, я непременно что-нибудь придумаю!.. Мой сын обязательно станет королем Ландари-лии, и, таким образом, я смогу утереть нос этому наглому герцогу Орреанскому, что постоянно бесит меня одним своим видом...
  - Иоанн, муж мой! - герцогиня Миранделла в неподдельном изумлении смотрела на него. - Думай, что ты говоришь! Никогда герцог Руис и Старейшины Совета не согласятся, чтобы наследная принцесса обручилась браком с нашим сыном!.. Ей найдут другого мужа, а для нашего сына самая подходящая партия - это Изабелла Геннегау!.. Присоединив земли Геннегау к своим владениям, ты сможешь значительно расширить Бургундию.
  - Мира, Мира!.. - герцог Иоанн Бургундский в нетерпении потирал ладони. - Ах, какая прекрасная мысль пришла мне в голову!.. И как хорошо, что кормилица - из Бургундии!.. Я знаю, что надо сделать! И я это сделаю! Тогда-то герцог Руис точно умоется горькими слезами и впоследствии не раз пожалеет о своих опрометчивых словах! - и, заметив изумленный взгляд своей жены, добавил уже более спокойным тоном. - Не волнуйся, душенька моя, я непременно поговорю на эту тему с графом Вильгельмом. Земли Геннегау - неплохое приданое!..
  Он быстрым шагом вышел из спальни, оставив герцогиню Миранделлу в одиночестве размышлять о странных словах своего мужа. Что он придумал, из-за чего так внезапно воодушевился?.. Осторожно подойдя к кроватке, в которой спал маленький Филипп, она долго, пристально смотрела на его спокойное личико.
  Мессир мой сын, кажется, мы выбрали для тебя хорошую невесту, но вот полюбишь ли ты ее?..
  
  Когда королеве Аириеноре Рейкинской осторожно, со всеми прилагающимися словами, дабы хоть как-то смягчить страшное известие, все же сообщили, что ее маленькая девочка скончалась этой ночью, Аириенора поначалу не поверила. Она сначала даже подумала, что это чья-то жестокая шутка, и только после того, как ее любимый Руис, прижав ее к себе, говорил вновь и вновь, что на все святая воля Небес, а нам, смертным людям, должно смириться... - тогда Аириенора поняла, что это - правда... Страшная правда... Герцог Руис пытался было успокоить Айри, но та была равнодушна ко всему происходящему...
  ...Узнав о том, что ее маленькая дочь умерла, Аириенора едва не лишилась рассудка. Нет, она не билась в истерике, не кричала, не голосила... Она просто молча лежала на кровати, изредка вытирая безостановочно текущие слезы, уставившись безжизненными глазами куда-то, в пространство... Ей все казалось, что все это - просто дурной сон, все это - наваждение, не более. Что пройдет какое-то время, и она увидит маленькую Сиринити здоровой и невредимой, и она возьмет ее на руки, и станет осыпать малышку поцелуями...
  Она, маленькая Сиринити, умерла... Страшная правда, жестокая реальность, от которой никуда не деться... Слез у юной Королевы не было - она их все выплакала, когда ее привезли сюда, в этот далекий край, именуемый Ландарилией. Она плакала много и долго, потому что осталась в одиночестве среди чужих людей. Много неприятностей свалилось на нее в последнее время...
  Сначала на ее глазах погиб страшной смертью лорд Мокомичи де Монсальви - так страшно, так неожиданно, что Аириенора иногда до сих пор просыпается от этого ночного кошмара, вся в холодном поту. Лорд Мокомичи, который ей всегда нравился, и в которого она была немножко влюблена, и который не мог ответить взаимностью - он был уже женат на Изабель из рода Клери, и жена его в тот роковой день преждевременно родила мальчика... О, лорд Мокомичи так хотел, чтобы родилась девочка, он даже придумал, как назвать ее - Миранда, что означает "мир". Девочки всегда символизируют грядущий мир и спокойствие... Клан Монсальви достаточно уже настрадался! Увы, его желанию не суждено было сбыться, древнее проклятие по-прежнему тяготело над благородным родом Монсальви...
  Любимая бабушка Сиринити, единственный человек, который искренне любил ее, всегда заботился о ней так, как этого никогда не делала ее мать, королева Клотильда. Когда донельзя смущенная Аириенора шепотом призналась бабушке, что, кажется, действительно любит своего брата, Руиса, и, как она ни старалась вырвать эту запретную любовь из своего сердца, у нее не получается... Она любит Руиса... Он такой... такой... "Особенный, - засмеялась тогда бабушка Сиринити. - Руис для тебя - особенный человек". Тогда она утешила и обнадежила Айри... На ее счастье, Руис ответил взаимностью...
  А потом у нее отняли любимого человека, считавшегося ее родным братом. Его отправили в далекий Орреан и велели не казать носа в родные просторы... Фактическое изгнание с глаз долой непослушного сына короля... И только присутствие любимой бабушки как-то поддерживали силы Аириеноры. Бабушка и ее ребенок, маленький Драккар...
  Немного позже от странного недуга умерла любимая бабушка Сиринити, Только на смертном одре ее Аириенора узнала правду о себе и своем происхождении. Тогда она поняла, кто она, и в чем ее удел... Приносить несчастья в этот мир и самой быть несчастной... Элькастла, на которую обрушился гнев разгневанного Владыки Небес, дитя небесной богини и сына человеческого...
  Отняли у нее и ребенка, сына Руиса, Драккара...
  Холодная, чужеземная Ландарилия... Она смогла несколько оправиться от былых потрясений, вновь научиться улыбаться... Она близко подружилась с младшей сестрой короля Лаксимилиана, немножко забавной Селеной, пятнадцатилетней девушкой-подростком. Сблизилась она и со своей старшей фрейлиной, миловидной Одетт из бургундской семьи Ран-Дивер. Она была благодарна этим двоим, ведь она теперь чувствовала не такой одинокой... А потом - Руис нашел ее, и это было такое счастье!..
  И вот теперь умерла их дочь...
  "Бабушка, бабушка., за что мне все это?!.. В чем я провинилась перед Небесами?.. Хорошо, что Руис рядом со мной..."
  И, словно очнувшись, она порывисто вскочила с кровати и крепко прижалась к груди любимого человека:
  - Руис, пожалуйста... Никогда не покидай меня! Будь всегда со мной!.. Пожалуйста!!!
  - Конечно, Айри, я всегда буду рядом с тобой, - мягко ответил он, поглаживая ее спутанные волосы.
  Мог ли он ответить по-другому?..
  
  Герцог Руис Орреанский понимал, что как бы ни было ему тяжело, ему ни в коем случае нельзя опускаться, нельзя падать духом. Он ведь нужен Айри, Орреану!.. Он должен выдержать и этот удар судьбы, и он непременно выдержит! Отличительной чертой характера Руиса Орреанского было то, что он всегда свято верил в лучшее. Эта черта характера, этот заразительный оптимизм и неугасимая вера в счастливое будущее по наследству перешли и к его сыну, к сыну Джоанны Солей, маленькому графу Филиппу Дюнуа...
  Поздним вечером молодой герцог Руис с опаской заглянул в просторную детскую. Утром он присутствовал на печальной церемонии погребения, потом была поминальная трапеза, с которой он только что вернулся, и очень сильно устал. Тяжелое зрелище стояло перед его глазами весь день - на его глазах его маленькую дочь, благородную леди Сиринити положили в гробницу, и накрыли каменой плитой... навсегда... Она умерла, не прожив и трех дней, и она теперь лежит в роскошной усыпальнице ландарилийских королей - Оверуано, в которой постоянно царит могильный холод...
  О, Небеса, за что вы так наказываете нас??? За что нам такие несчастья?..
  Он был опустошен, раздавлен, оглушен свалившимся на него горем. Он не мог поверить в произошедшее, но приходилось делать неимоверные усилия, дабы окончательно не упасть духом. Но он не мог позволить себе распуститься - Аириенора. Его нежная возлюбленная нуждалась в его помощи, поддержке и утешении, и он, Руис, поклялся вечно быть рядом с ней. Конечно, он не может навсегда бросить Орреан, свой город, в который его насильно сослали, и который он неожиданно для самого себя искренне полюбил. Позже, когда утихнет первая боль от невосполнимой утраты, когда он вновь обретет относительное душевное спокойствие, когда Айри несмело улыбнется ему, - тогда он подумает, что делать дальше. А пока он остается здесь, в Валамазе, остается, вопреки тому, что граф Бернар ждет его в Орреане, вопреки тому, что герцог Иоанн в последнее время не в силах скрывать свою ненависть к нему... Но вообще-то ему было плевать на чувства Иоанна Бесстрашного, и сюда, в детскую, он заглянул только потому, что невольно услышал, как кто-то плачет горькими слезами...
  Плакала королевская кормилица, которая, насколько помнил Руис, была из Бургундии, и звали ее госпожа Алеина Легуа, и Руису Орреанскому стало жалко ее. Вон как убивается, бедняжка, как горюет по умершему младенцу, что просто сердце разрывается, слушая ее, а ведь, по сути дела, девочка ей почти чужая...
  - Госпожа Алеина, прошу, не надо так плакать... На все святая воля Небес... - нерешительно проговорил Руис Орреанский, не зная, что можно сказать, и Алеина Легуа, услышав его слова, вздрогнула, подняла свое распухшее от слез лицо, и посмотрела на него
  - Монсеньор... монсеньор... - жалобно простонала она. - Кто меня утешит в этом горе?.. Я так ждала этого ребенка, так радовалась, когда носила его в своем животе, и муж мой был счастлив, и не было никого во всей Бургундии, кто был бы счастливее меня!.. А уж когда долгожданный ребенок родился, и это была девочка - о, это была такая радость!.. О, зачем я, глупая, согласилась на предложение герцога Иоанна!..
  Руис Орреанский приблизился к ней вплотную и мягко обнял.
  - Алеина, Алеина, успокойтесь, прошу вас!.. - про себя он решил, что сознание Алеины Легуа от этого страшного известия несколько помутилось, и она стала заговариваться. - Прошу вас, посмотрите на эту безмятежно спящую девочку, вашу дочь, как она прекрасна! Я уверен, когда она вырастет, не один мужчина обратит на нее внимание, и...
  Внезапно Алеина с силой вырвалась из его объятий и с надрывом воскликнула:
  - Монсеньор герцог Руис!.. - столько боли было в ее голосе, что Руис Орреанский вновь пожалел ее.
  - Алеина, прошу вас, не надо терзаться... Возьмите на руки вашу дочь, я уверен, у вас сразу полегчает на душе... - сказал он, все еще надеясь вернуть бедняжку в состояние разума.
  - Нет, нет!.. - Алеина Легуа отрицательно замотала взлохмаченной головой. Слезы вновь брызнули из ее глаз. - Нет, я не могу больше лгать вам, монсеньор Орреанский!.. Это так подло, это так жестоко!.. Я не могу больше смотреть на ваше убитое горем лицо, я не могу больше равнодушно созерцать, как убивается ее величество Аириенора Рейкинская!.. - она бросилась на колени перед ошеломленным Руисом. - Прошу вас, монсеньор, если вы сможете - простите!.. Я молчала, потому что мне приказали!
  Молодой герцог ничего не понимал. Осторожно взяв на руки сопевшую малышку, Руис присел рядом с коленопреклоненной Алеиной и протянул ей ребенка.
  - Возьмите! - прошептал он, отчаянно надеясь, что Алеина все же сможет внять голосу разума. - Скорей возьмите на руки свою дочь, посмотрите на ее личико!.. Ну же!..
  Застывшая на мгновение Алеина умоляюще посмотрела на него.
  - Вы так и не поняли, монсеньор... Моя дочь... моя дочь осталась там, в холодной, промозглой гробнице Оверуано, она навеки останется там... а мне... Мне так и не разрешили проститься с ней, проводить ее в последний путь!.. Что может быть хуже горя матери, у которой насильно умер ее ребенок, и ей даже не позволили проводить свою кровиночку!.. Ах, монсеньор, это так больно!..
  - Что?! - вне себя от волнения крикнул Руис Орреанский, и от страшного крика его спящая девочка проснулась и незамедлительно залилась сердитым плачем. И пораженный герцог Руис машинально отметил, что у этого младенца необычные глаза - поразительного сиреневого оттенка, точь-в-точь такие, какие были у Айри... Дочь Айри?! Это - дочь Айри?.. Их дочь - жива?!!
  Руис Орреанский безмолвно взглянул на по-прежнему коленопреклоненную Алеину Легуа, и в его синих-синих глазах Алеина прочитала все невысказанные вопросы, и безмолвный упрек...
  - Это ваша дочь, монсеньор! - одними губами выдохнула Алеина Легуа.
  - Почему ты молчала?.. - прошептал Руис дрогнувшим голосом. - Айри так страдает...
  - Мне приказали молчать, - горько сказала Алеина, и осторожно взяла плачущего ребенка. - Простите, монсеньор, но девочку надо покормить, она голодна...
  Герцог Орреанский отвернулся к окну, за которым темнел вечер, и попытался сосредоточиться. Выражение его лица было нахмуренным, твердо сжатые губы порой неразборчиво шептали что-то, руки периодически сжимались в кулаки...
  Алеина Легуа, покормив ребенка и положив младенца в колыбель, неслышно подошла к нему. Несмело положила руку ему на плечо, и Руис Орреанский машинально обнял ее. Кормилица вновь заплакала, тихо вытирая безостановочно льющиеся слезы.
  - Это ведь он, да?.. - спросил герцог Орреанский, уже зная, что она ответит. - Герцог Иоанн Бургундский?
  - Да, монсеньор... - Алеина боялась посмотреть на него. - Монсеньор, поверьте, мне так стыдно!.. Но я не могла ослушаться приказа герцога Иоанна, но и врать вам я больше могла... Что же мне теперь делать?! - воскликнула она и вновь разрыдалась в голос.
  Руис успокаивающе гладил ее по голове до тех пор, пока рыдания не затихли. Когда кормилица нерешительно взглянула прямо в его синие-синие глаза, она поняла, что он нисколько не сердится на нее.
  - Алеина Легуа, - серьезно сказал герцог Руис, и она внимала каждому его слову. - Я обещаю, что непременно отведу тебя в Оверуано, где ты сможешь проститься со своей дочерью. И, пожалуйста, не рассказывай пока ни о чем королеве Аириеноре - я сам сообщу ей радостную весть! А сейчас - расскажи мне обо всем, что замыслил герцог Иоанн!.. Недоброе это место - особняк Шайэнне!
  Госпожа Алеина послушно повиновалась и рассказала все, что знала...
  ...Молодой герцог Руис Орреанский покинул детскую поздней ночью. Стоявшая в дверях Алеина, воспряв-шая духом от того, что сможет достойно проститься с безвременно умершей дочерью и положить на ее могилу цветы, крепко прижимала к себе спокойно спавшую малышку и смотрела, как удаляется от нее тот, кто дал ей надежду... Про себя она решила, что обязательно попросит разрешения остаться в Ландарилии, и муж ее, Гоше Легуа, все поймет и не будет ее ругать...
  А на утро по всей Столице разнеслась страшная весть - неподалеку от королевского Дворца, на мосту Годолфин нашли убитого герцога Орреанского, урожденного Руиса Альмарик... Народная молва сразу обвинила в этом жестоком убийстве герцога Иоанна, и, хотя тот отчаянно доказывал свою непричастность к этому убийству ("Я всю ночь был в своих покоях!!! И жена моя подтвердит это!.."), никто ему не поверил. Слишком хорошо знали о неприязненных чувствах, что питал герцог Бургундский к герцогу Орреанскому...
  
  - Герцог Иоанн Бургундский, - в голосе юной принцессы Селены сквозил металл, и она буквально сверлила глазами собеседника, - как ты объяснишь столь прискорбный факт, что неподалеку от того места, где обнаружили мертвого Руиса, мои люди нашли вот это?!
  "Этим" оказался небольшой окровавленный кинжал, и они оба прекрасно знали, что такие кинжалы носят только солдаты из личной гвардии герцога Иоанна. Бургундский кинжал...
  Иоанн Бесстрашный недоуменно пожал плечами, как будто не понимая, чего хочет от него Селена. Сама девушка, облаченная в глубокий траур и прикрывшая свои волосы головным убором наподобие берета, прони-цательно смотрела на него.
  - Тебе нечего сказать, герцог Иоанн? - вновь спросила она, видя, что герцог молчит.
  - Что я должен сказать, ваше высочество?! - разозлился бургундский герцог. - Чего ты от меня добиваешься, хотел бы я знать!..
  - Я хочу, чтобы ты признался в своем преступлении и понес заслуженное наказание!
  - Чего?!! В чем мне признаваться, скажи на милость?!
  - В том, что это именно ты убил герцога Руиса Орреанского... - ледяным тоном проговорила Селена. - Или приказал его убить...
  - Да зачем мне его убивать, сама посуди?! - возопил было Иоанн, но Селена презрительно посмотрела на него так, что он моментально сник.
  - Вот я и хочу, чтобы ты рассказал мне все, - отрезала Селена Валамазская категоричным тоном. - Ни для кого не является секретом, как ты относишься к этому орреанскому герцогу. Ты ненавидишь его!
  - Селена, я и слушать не хочу об этих глупостях!
  - А кинжал? - девушка была настойчива. - Как ты объяснишь его присутствие?..
  - О, Небеса!.. - картинно простонал Иоанн Бургундский. - Ну, потерял его кто-то из моих солдат, так надо устраивать из этого целую комедию?..
  - Этот бургундский кинжал нашли неподалеку от тела убитого Руиса, - повторила Селена. - Это уже не шутки. Я хочу знать...
  - Селена, прекрати!!! - окончательно разозлился герцог Иоанн. - Не желаю больше выслушивать эти глупости! Ты вольна подозревать меня в чем угодно, но - тебе никогда не доказать, что это я убил его!..
  - Герцог Иоанн Бургундский, смотри! - принцесса Селена неожиданно сорвала с себя головной убор, и Иоанн невольно ахнул - черные, как смоль, волосы девушки, рассыпавшиеся по ее плечам, теперь были абсолютно белыми. Снежно-белые волосы...
  - Я поседела за одну ночь, - спокойно сообщила Селена. - Руис... Он был для меня близким другом, и его гибель я тебе никогда не прощу. Да, ты прав, я ничего не могу доказать, но - на правах младшей сестры короля я приказываю тебе, бургундский герцог Иоанн: немедленно возвращайся в свои владения и впредь не попадайся на мои глаза. Отныне мы - враги!!! Я никогда не прощу тебе гибель Руиса Орреанского и слезы королевы Аириеноры!
  
  Аириенора Рейкинская была слишком ослабевшей от всех переживаний, так что она незаметно для самой себя проспала целых два дня подряд, и теперь, проснувшись поздним утром, она отметила, что находится в своей комнате в полном одиночестве. Сначала она даже обрадовалась, сделав это открытие - внезапно у нее появились жизненные силы, и Аириенора смогла самостоятельно привести себя в порядок - она приняла душ, вымыла свои волосы и переоделась в чистое платье. Яркий солнечный день неожиданно привел ее в хорошее настроение, и она даже улыбнулась, расчесывая свои мокрые волосы.
  Сейчас вот-вот придет Руис, и они вместе пообедают, и только после ужина она попросит его, чтобы он забрал ее с собой в Орреан. Орреан! О, Руис так много рассказывал ей об этом удивительном городе, и ей очень захотелось побывать в нем. Она безо всяких сожалений оставит Валамаз и Ландарилию, и уедет отсюда, подальше от горьких воспоминаний. Конечно, юная Селена поймет и простит ее...
  Хлопнула дверь, и вошла горничная. Увидев сидевшую у окна королеву Аириенору, служанка испуганно охнула и попятилась к двери. Аириенора удивленно поглядела на нее и приказала:
  - Позови, пожалуйста, герцога Руиса Орреанского! Когда он придет?.. Я давно не видела его!
  Горничная отрицательно замотала головой и прикрыла рот руками. В глазах ее читался неподдельный страх, и это насторожило Аириенору.
  - Ты слышала, что я сказала? Найди Руиса, и спроси его - когда он придет?
  - Нету Руиса Орреанского, - помертвевшими губами произнесла служанка, по-прежнему таращась на королеву. Такое бестолковое поведение начало раздражать Аириенору Рейкинскую. Но она решила проявить ангельское терпение и спросила еще раз:
  - Когда он придет?
  - Так никогда, убили его, - вымолвила глупая служанка, и Аириенора беззвучно сползла на пол.
  Очнулась она благодаря заботе своей первой фрейлины, Одетт из Ран-Дивера. Возбужденно схватив за рукав платья Одетт, Аириенора сбивчиво спросила:
  - Это правда?.. Моего Руиса нет в живых? Отвечай же!..
  Одетт смогла только кивнуть головой, и сердце Аириеноры болезненно сжалось.
  - Вот еще одно доказательство! - еле слышно прошептала она. - Я действительно проклята!.. Все те, кого я любила, к кому я была привязана, раньше срока уходили в мир иной! Сначала Мокомичи, потом Руис... Отняли Драккара, умерла Сиринити... И моя бабушка, вырастившая меня... Я проклята!.. О! - со стоном выкрикнула она, и изумленная Одетт заметила, что на ее челе неожиданно высветился странный знак - небольшая капелька жемчужного цвета. Аириенора расплакалась, и Одетт, забыв об этом явлении, тут же стала утешать ее, и уговаривать, чтобы ее величество выпили успокаивающий настой.
  Но королева Аириенора наотрез отказалась пить что-либо. Лихорадочно удерживая рядом с собой Одетт, она стала сбивчиво рассказывать о Руисе, Орреане, Рейкино... Добросердечная Одетт из Ран-Дивера, хорошо понимая, что бедняжке надо выговориться, внимательно слушала ее, в нужных местах сочувственно кивала головой и успокаивающе гладила Аириенору по спутанным волосам.
  Внезапно Аириенора отстранилась и испытующе посмотрела в лучистые карие глаза своей фрейлины.
  - Скажи мне, ничего не утаивая, ведь это правда - моего любимого убил герцог Иоанн?..
  Честная Одетт не смогла соврать и утвердительно кивнув головой, добавила:
  - Но он отрицает свою вину... И жена его подтвердила - Иоанн не отлучался этой ночью...
  - Ах, какая разница! - вдруг истерически расхохоталась Аириенора. - Руиса убили, и сделали это бургундцы, а моя дочь, моя дочь... Я очень хочу, чтобы она была счастлива!.. Я совсем не хочу, чтобы она страдала в Бургундии! Мне незачем больше жить!.. Я знаю, Алеина позаботится о моей дочери!..
  Перепуганная фрейлина предположила, что у Аириеноры после всех переживаний начался жар, и попыталась уложить ее в постель. Но королева наотрез отказалась ложиться, и вместо этого приказала оставить ее одну. И, как ни сопротивлялась Одетт, Аириенора категорически настояла на своем. Правда, у самых дверей королева вдруг окликнула Одетт, и порывисто бросившись к ней, обняла ее.
  - Спасибо, Одетт, ты всегда была для меня настоящим другом, - проникновенно сказала она, и Одетт Ран-Дивер поняла, что сейчас вот-вот расплачется. - Прощай, мой друг... Прощай навсегда!..
  Одетт хотела было запротестовать, выяснить, что означали эти слова, но Аириенора не дала ей выговорить ни слова и буквально выставила за дверь.
  Долго, очень долго сидела королева Аириенора в полном одиночестве, и отрешенно смотрела, как в ее руках переливается всеми цветами радуги небольшой шарик. Она не плакала, она ждала. И, когда уже совсем стемнело, ожидания ее оправдались. Дверь в ее покои приоткрылась и в комнату уверенным шагом вошел герцог Иоанн Бесстрашный собственной персоной.
  Королева Аириенора ничуть не удивилась его приходу.
  - Я ждала тебя, герцог Бургундский, убийца моего любимого, Руиса Орреанского, - спокойно произнесла она. - Я знала, что рано или поздно, но ты придешь.
  
  Алеина, узнав о смерти герцога Руиса Орреанского, почувствовала, как что-то хрустнуло в ее душе. Что-то сломалось в ней, надорвалось... Никогда она больше не будет прежней Алеиной Легуа, веселой, беззаботной хохотушкой, которая оптимистично смотрела в будущее и радовалась каждому наступившему дню. Она обладала редким, неунывающим характером, никогда не огорчалась по пустякам и не проливала слезы попусту. Если честно, она почти не плакала, слезы прорвались только здесь, в Столице Ландарилии... Горе свалилось на нее, и она не могла больше быть прежней... Ужасно лишиться родной дочери, но еще ужаснее осознавать, что ты невольно стала бессловесной марионеткой в руках всемогущего герцога Бургундского...
  Руис Орреанский, один только герцог Орреанский смог дать ей надежду, но - и его убили!.. А это значит - ей придется вернуться в Бургундию с чужим ребенком на руках, и муж ее, Гоше Легуа, сразу увидит необыч-ные глаза этой малышки, и поймет - это не его дочь, либо, что еще хуже - жена была ему неверна, и выгонит ее из дома... И куда ей идти, да еще и с ребенком на руках?..
  Часами она сидела возле колыбели, где маленькая принцесса Сиринити безмятежно пускала пузыри, и размышляла о своем будущем. Мысли эти были очень нерадостными, и слезы сами текли по ее щекам...
  Внезапно она ощутила, как кто-то сзади ласково обнял ее.
  - Не плачь, моя милая! Вижу, ты тоже страдаешь, - женский, сочувствующий голос показался Алеине смутно знакомым, и она обернулась.
  - Королева Аириенора, вы?! - ахнула она, и смертельно испугалась. - Ваше величество...
  - Не бойся меня, Алеина Легуа, - мягко сказала Аириенора Рейкинская. - Я все знаю... и я ни в чем не виню тебя. Ты тоже жертва... Спасибо тебе за то, что ты не оттолкнула мою дочь, все это время заботилась о ней...
  - Как я могла отвергнуть ее, маленькую принцессу, надежду Белой Луны?.. - прошептала Алеина.
  - Алеина Легуа... ответь мне честно - ты готова воспитать мою дочь как свою собственную?.. Присмотри за нею в этом мире живых, а я присмотрю за твоей?.. - и, видя, что кормилица непонимающе смотрит на нее, королева Аириенора пояснила. - Я ухожу отсюда, в мир, который именуется миром духов... Посмотри, Алеина Легуа, - с этими словами Аириенора вывела из-за спины симпатичную белокурую голубоглазую девочку с ангельскими крылышками, - это твоя дочь!.. Как ты знаешь, все дети, умершие во младенчестве, на небесах становятся ангелами!
  - Ангел! Моя дочь стала ангелом!.. - потрясенно прошептала Алеина, во все глаза смотря на крошку с крылышками. Девочка-ангел неловко улыбнулась, и Алеина, не в силах сдержать своего порыва, протянула руку и погладила ее по шелковистым волосам.
  - Алеина Легуа, ты так и не ответила мне - готова ли ты стать матерью моей девочке?
  Алеина посмотрела прямо в печальные глаза королевы Аириеноры. И наконец сказала:
  - Да, ваше величество... Я возьму эту девочку с собой в Бургундию, и стану для нее матерью. Но, - она запнулась, - мой муж может заподозрить неладное...
  - Не беспокойся об этом! - Аириенора вновь обняла кормилицу. - У тебя удивительный муж, он все поймет и простит! Ни слова упрека ты никогда не услышишь от него, и полюбит он эту девочку, как свою родную!.. Прошу тебя, зови ее Сиано - пусть она будет для всех Сиано Легуа, девочка с моста Менял! Пусть она вырастет хорошим человеком, и, пожалуйста, не говори ей тайну ее рождения!.. Конечно, когда-нибудь она обязательно узнает правду о своем происхождении, но - ты молчи!..
  - Ваше величество...
  - Я хочу, чтобы девочка с именем Сиано Легуа была счастливой. Поэтому я и принесла в жертву себя... - тихо проговорила Аириенора Рейкинская, и внезапно ее тело стало медленно расплываться. - Я хотела увидеть ее в последний раз... Я ухожу в мир иной. В мир королевы духов, - прошелестела она и исчезла.
  Скрип отворяемой двери заставил вздрогнуть спящую Алеину Легуа, и - она проснулась. Светало. Недоуменно она огляделась, и заметила приблизившуюся к ней заплаканную Одетт Ран-Дивер, первую фрейлину ее величества.
  - Неужели это был просто сон?.. - мысленно удивилась Алеина, и тут Одетт воскликнула:
  - Ой, горе-то какое!..
  - Что случилось? - тревожно спросила Алеина, беря на руки проснувшуюся малышку. - Не волнуйся, моя маленькая, я буду заботиться о тебе... Всегда-всегда...
  - Ее величество, королева Аириенора скончалась этой ночью! - на одном дыхании выпалила Одетт и расплакалась. - Я так полагаю, известие о гибели Руиса вконец доконало ее... Бедняжка!.. Бедная королева!.. Она так страдала в последнее время!..
  Алеина Легуа грустно смотрела на малышку, которая стала круглой сиротой. Теперь некому больше, кроме нее одной, позаботиться о ней. Некому позаботиться о маленькой Сиринити...
  - Моя маленькая принцесса... - прошептала Алеина, ласково целуя малышку в лобик. - Сиано Легуа...
  Она сразу поняла - это не был просто сон, ее величество королева Аириенора действительно приходила проститься со своей дочерью...
  
  Той же печальной ночью герцогиня Миранделла не спала. Она была очень обеспокоена последними событиями, что случились в Валамазе. Внезапно умирает маленькая принцесса, следом за ней убивают герцога Руиса Орреанского, и супруга ее, Иоанна Бургундского люди Ландарилии сразу обвинили в его гибели, а ее величество, королева Аириенора лежит на грани жизни и смерти с того момента, как ей неосторожно сообщили о гибели Орреанского... А еще Миранделла слишком хорошо помнила, как в ночь накануне своей страшной смерти герцог Руис ворвался в покои герцога и герцогини Бургундских, в сильнейшем возбуждении и непохожий на самого себя, и как он выкрикнул: "Я знаю все!.." Иоанн тогда слишком поспешно выставил его вон, пообещав позже прийти куда-то... и не пошел, остался вместе с ней... А утром герцога Руиса нашли на мосту Годолфин, когда уже было слишком поздно. Его убили... и герцогиня Миранделла отказывалась верить в то, что в смерти благородного герцога Орреанского повинен ее муж...
  Герцогиня Миранделла обладала очень импульсивным характером, она быстро воспламенялась гневом, и столь же быстро остывала. Если она бывала обижена на что-то (или кого-то), то могла днями молчаливо дуться, и уста ее были надежно сомкнуты, и ничто не могло заставить ее сказать хоть слово до тех пор, пока она не добивалась желаемого... А сейчас она тревожно мерила шагами свою комнату, ожидая прихода сына своего, маленького Филиппа, который, несмотря на ее строжайший приказ, все же самовольно покинул ее... Едва четырехлетний ребенок вошел в спальню, герцогиня Миранделла порывисто бросилась к нему:
  - Мессир мой сын, Филипп, я просила тебя не уходить!.. Время очень позднее, тебе уже пора спать!.. Прошу тебя, никогда, никогда не броди в одиночестве в этом доме!..
  - Мама, мама!.. - захлебывающийся от переполнявшего его возбуждения, маленький Филипп вырвался из ее объятий и воскликнул. - Ты не представляешь, кого я только что видел!.. О, она такая красивая!
  - Кто? - настороженно спросила герцогиня Миранделла, ласково целуя своего сына.
  - Она... она... Я впервые увидел ее, и она плакала... Девушка-воин, облаченная в женские доспехи, с короткой юбочкой... и в руках у нее был самый настоящий меч!.. Она держала его в руках, и плакала. И растерянно оглядывалась по сторонам... Я спросил ее - кто вы? - но она мне не ответила, а тут ты так некстати позвала меня!..
  Сердце Миранделлы тревожно забилось, и она встряхнула ребенка.
  - Говоришь, девушка-воин с мечом в руках?! - прошептала она в сильнейшем испуге. - Святые Небеса, только не это...
  - Да, меч был самым настоящим, блестящим, и я хорошо разглядел царапины на нем - это значит, мечом часто пользовались... Настоящий боевой меч!.. - маленький Филипп вдруг мечтательно улыбнулся. - Как бы я хотел, чтобы моя будущая жена походила на эту девушку-воина... Она была такой красивой!.. Светлые волосы, необыкновенные глаза и... Как жаль, что она плакала! Я так и не узнал причину ее слез...
  - Мессир мой сын, - испуганно воскликнула герцогиня Миранделла в сильнейшем волнении, судорожно прижимая ребенка к своей груди. - Мессир мой сын, Филипп, граф де Шаролэ, будущий герцог Бургундии! Прошу тебя - серьезно выслушай слова своей матери!.. Поклянись мне - что будешь править Бургундией согласно древним законам, что будешь оберегать ее от врагов извне, будешь добр и справедлив, не будешь угнетать свой народ, не изменишь ему - превыше всего должны стоять интересы Бургундии! Ты не будешь заключать союза с врагами Ландарилии, будешь поддерживать это королевство, на которое обрушилось великое горе, и - ты посвятишь всю свою жизнь свободе и счастию герцогству Бургундскому!.. Клянись!
  - Я клянусь, мама, - тихо произнес маленький Филипп, и его серые глаза были очень серьезными.
  - Помни об ужасном наказании, которое постигнет тебя, если ты нарушишь эту клятву!
  - Мама... - начал было Филипп, но герцогиня прервала его:
  - Я еще не закончила, сын мой! Будь честным и справедливым, будущий герцог Бургундский! И... и... пообещай мне, что ты будешь остерегаться и опасаться человека, владеющего магией Красной Розы!..
  - Мама... - маленький Филипп недоуменно посмотрела на свою мать, однако герцогиня Миранделла встряхнула его за плечи.
  - Обещай, сын мой, Филипп - ты будешь опасаться всякого, кто обладает этой магией!.. Это - великая опасность для тебя, смертельная опасность!.. Красные розы принесут Бургундии несчастье и смерть!..
  - Хорошо, мама, я буду настороже... Но эта девушка...
  Герцогиня Миранделла сдавленно ахнула и вновь прижала к себе ребенка, безостановочно целуя его.
  - Филипп, Филипп, заклинаю тебя - будь осторожен, и в первую очередь опасайся всего, что исходит от Орреана!.. Человек, обладающий магией Красной Розы, рано или поздно встанет на твоем пути, и - он придет из Орреана!.. Он будет мстить Бургундии и тебе, посему как ты - сын герцога Иоанна!.. Ему есть за что мстить!
  - Мама, я должен опасаться Орреана?..
  - Увы, сын мой!.. Его высочество герцог Бургундский, супруг мой и твой отец, совершил непростительный поступок, оскорбил чувства Орреана - и Орреан рано или поздно начнет мстить! Эта девушка-воин - защитник благословенного Орреана, легендарная Кайе!.. Если она пришла - горе для нас, для Бургундии!..
  - Она не была грозной, она была растерянной, и она плакала... Она стояла у дверей покоев ее величества королевы Аириеноры, и...
  - Ах! - герцогиня Миранделла не смогла сдержать рвущегося из горла крика. - Святые Небеса, воин Кайе действительно здесь, в стенах этого дома, и мой сын лично видел ее!.. Это ужасно!.. Филипп, заклинаю тебя - будь справедливым правителем Бургундии, верным вассалом Ландарилии!.. Мне не нравится политика, что ведет мой супруг, Иоанн... - прошептала она. - О, эта несчастная девочка, дочь кормилицы, принесенная в жертву ради твоего величия и благополучия...
  - Мам, о чем ты говоришь?.. - маленький Филипп вообще перестал что-либо понимать, но герцогиня вновь исступленно начала обнимать и целовать его.
  - Филипп, Филипп, - словно сомнамбула, бормотала Миранделла. - Ах, и что теперь будет?.. Воины Кайе никогда не появляются просто так. И подумать только, во всем этом кошмаре повинен мой собственный муж! Беды и несчастья падут на Бургундию - ведь Орреан непременно будет мстить за своего убитого герцога Руиса... И мой сын!.. мой сын!.. О, горе нам, горе!..
  - Мама, ты успокойся, успокойся, - маленький Филипп как мог, пытался утешить мать, но у него это плохо получалось - герцогиня Миранделла была доведена до крайности. Открывшаяся перед ней неприглядная картина подорвала ее жизненные силы, и она так и не смогла оправиться от этого удара...
  ...Одетая во все темное, герцогиня Миранделла Бургундская, немного успокоившаяся и принявшая твердое решение, ждала своего супруга, Иоанна Бесстрашного. Она просто извелась от ожидания и наконец дождалась - в эту тревожную ночь герцог Иоанн Бургундский явился вопреки своему обыкновению очень поздней ночью, в тот темный час, что обычно предшествует рассвету... Она молча, пронзительно и долго-долго смотрела в глаза этого человека, который был ее мужем пред людьми и Небесами, и затем, взяв на руки дремавшего сына, гордо проплыла мимо него, так и не вымолвив ни слова.
  Герцог Иоанн Бургундский знал, как жена его умеет молчать. Ничто на свете не могло бы сейчас заставить ее вымолвить хоть словечко. Конечно, подобное бывало и раньше, и тогда он обычно знал, в чем виноват. А сейчас, не чувствуя за собой никакой вины перед женой, герцог Иоанн попытался было решительно перегодить ей путь и потребовать объяснений, но неожиданно герцогиня Миранделла, нежная, хрупкая, субтильная Миранделла резко оттолкнула его и так взглянула на него своими потемневшими глазами, и в серых глазах ее он увидел не гнев или раздражение, а одну только боль, так что Иоанн Бесстрашный невольно почувствовал, как по телу его пробежала нервная дрожь, и невольно отступил. Такой свою жену он еще ни разу не видел...
  ...Когда герцогиня Миранделла Бургундская поняла, что именно случилось в столице Ландарилии - Валамазе, стала из нее потихоньку жизнь выходить. Разом переставшая следить за собой, обессилевшая и измученная нервными переживаниями за судьбу своего сына, будущего герцога Бургундского Филиппа, герцогиня Миранделла равнодушно восприняла весть о том, что скоро она вновь станет матерью. Как ни старались окружающие хоть как-то встряхнуть ее, взбодрить, отвлечь от грустных мыслей - ничего не помогало, Миранделла по-прежнему была вялой и апатичной. Казалось - жива только ее внешняя оболочка, душа же герцогини Миранделлы отсутствовала...
  Она умерла вскорости после своего возвращения из Ландарилии в Бургундию, не прожив и полугода, не вняв плачу и мольбам маленького сына своего Филиппа, горячо умоляющего ее не покидать его. В последнюю ночь свою герцогиня Миранделла Бургундская впервые за долгое время слабо улыбнулась и отвела спутанную прядку волос со лба плачущего Филиппа де Шаролэ. Она долго смотрела в его заплаканные серые глаза, и затем благословила его.
  - Будь сильным, сын мой, - произнесла она. - Будь сильным, смелым, отважным и справедливым, а самое главное - будь добрым!.. И... если ты полюбишь девушку, люби ее, и только ее! Не заставляй ее плакать, - и это были последние слова ее.
  Миранделла, герцогиня Бургундская скончалась на рассвете, тихо и спокойно, со слабой улыбкой на устах, и вместе с ней умер и ее так и нерожденный ребенок...
  Непроизвольно герцогиня Миранделла совершила ошибку. Она великолепно знала об удивительной способности герцога Руиса Орреанского - тот был родом из клана Альмарик и, соответственно, обладал магией Роз. Одно только запамятовала Миранделла - она точно не помнила, какого именно цвета были розы у герцога Орреанского, но затем она припомнила, как однажды случайно увидела широко улыбающегося Руиса, и в руках его был огромный букет алых роз, который он, несомненно, хотел подарить Аириеноре... И поэтому она сказала сыну своему, Филиппу - опасайся красных роз!.. Ибо она знала, что там, в далеком Орреане, подрастает мальчик, внебрачный сын Руиса, рожденный день в день с ее сыном, Филиппом Бургундским, и зовут этого мальчика тоже Филипп, граф Дюнуа... И, конечно, когда граф Дюнуа немножко подрастет, ему обязательно расскажут о том, как зверски убили отца его, и кто повинен в его убийстве... И, конечно же, Филипп Дюнуа непременно захочет отомстить за убиенного отца своего, и воспылает лютой ненавистью к Бургундии и всему бургундскому, и особенно он будет ненавидеть герцога Бургундского... И не знала герцогиня Миранделла одного - что, к великому сожалению, Филипп Дюнуа хоть и был сыном Руиса Орреанского Альмарик, но все же ему не посчастливилось унаследовать удивительную магию отца своего - он не владел магией Белой Розы...
  
  - Ах, граф Бернар, это так ужасно! Ужасно!.. ужасно!.. - Селена Валамазская прижалась к груди пожилого человека, чьи седые волосы трепал легкий ветерок. - Мессир граф... не подумайте ничего плохого, но... я любила Руиса, и мне было так горько, когда его убили!.. Самое ужасное, что я знаю, кто повинен в этом страшном злодеянии, но ничего не могу поделать - нет у меня никаких доказательств!..
  - Кто? - отрывисто бросил граф Бернар, и Селена покорно ответила:
  - Бургундский герцог Иоанн.
  - Иоанн, герцог Бургундский, - старый граф Бернар замолчал и долго смотрел куда-то, вдаль. Селена не решалась побеспокоить его. Наконец граф Бернар вышел из задумчивости.
  - Ваше высочество, Селена, знайте же - я буду мстить, и месть моя будет ужасна!.. Эти зарвавшиеся бургунды, что посмели лишить его жизни... Несчастный Руис был для меня как сын родной!.. Моя месть непременно настигнет его, этого бургундского герцога!.. Даже если на это потребуются долгие годы...
  
  ...Вся Бургундия облеклась в траур по поводу смерти герцогини своей, Миранделлы Бургундской, и многие искренне скорбели по ней, безвременно ушедшей в мир иной...
  И однажды, промозглым ненастным вечером, когда уже совсем стемнело, и непрестанно гремел гром и сверкали молнии, и дождь хлестал как из ведра, насквозь промокший гонец из Столицы постучался в замок Виллен и сообщил - у него-де письмо покойной герцогини Миранделлы к хозяйке замка, даме Эрменгард. Его тут же впустили, и, пока усталый гонец обогревался у горящего огня, пытаясь высушить свою одежду, а служанка готовила для него ужин и постель; графиня Эрменгард дрожащими от волнения руками сорвала печать и развернула свиток.
   "Милая моя сестренка!.." - прочитала она, и не смогла дальше читать - слезы застили ее глаза... Герцогиня Миранделла просила ее непременно позаботиться о детях своих, Филиппе и Бланшетт - "Я не доверяю всяким там мамкам-нянькам - кто, как не сестра моя, лучше позаботится о них?"
  - Об этом ты могла и не писать, Мира, - горько прошептала дама Эрменгард, - конечно, я позабочусь о Филиппе и Бланшетт, конечно, они будут расти под моим неусыпным присмотром...
  Но последний абзац этого грустного письма заставил почтенную даму Эрменгард призадуматься. "Дорогая сестра моя, - писала герцогиня Миранделла своим аккуратным почерком с мелкими завитушками, - возможно, ты сочтешь, что на пороге смерти я сошла с ума, но это не так, поверь!.. Можешь считать, что во мне открылся дар пророчества, но - прошу, запомни, сестренка моя, - рано или поздно, но во дворце Бурунди появится необычная девочка - или она будет уже взрослой девушкой, я не знаю. И будет она занимать особое положение при Бургундском Дворе, и сын мой, Филипп де Шаролэ, будет оказывать ей недвусмысленные знаки внимания. Девочка эта будет воспитанницей госпожи Алеины Легуа, что является женой ювелира с моста Менял, Гоше Легуа. Сестра, присмотри за ней, не давай ее в обиду, и постарайся сделать все, что от тебя зависит, чтобы она не плакала!... Это самое главное! Ибо, если она будет плакать - это будет иметь очень печальные последствия для Бургундии! Мина, сестра моя, запомни имя этой необыкновенной девочки - Сиано Легуа!.. Присмотри, чтобы сын мой, Филипп Бургундский, не обижал ее!.. Прости и прощай навеки, любимая сестра моя!.."
  Долгое время дама Эрменгард ходила под впечатлением от этого тяжелого письма. Она даже хотела съездить в Дижон, дабы попытаться отыскать там семью ювелиров Легуа и осторожно выяснить, что же имела в виду Миранделла, но - внезапно заболел лихорадкой супруг ее, граф Виллен, и дама Эрменгард, позабыв обо всем остальном, принялась сначала рьяно выхаживать его от страшного недуга, а затем - горько оплакивать кончину мужа своего...
   Об этом письме она вновь вспомнила только больше десяти лет спустя, когда она надолго приехала в Столицу. И, обустраиваясь в собственных апартаментах дворца Бурунди, Эрменгард решила передохнуть и выпить горячего чайку. Но ей не удалось в полной мере насладиться тишиной и ароматным напитком - в комнату ворвалась радостная леди Бланшетт и повисла на Эрменгард, заливисто хохоча.
  - Тетя Эрменгард, как хорошо, что вы приехали!.. - воскликнула она. - Познакомься - это моя новая фрейлина, что недавно появилась здесь!.. Она очень хорошая, милая и добрая!.. Она стала моей подругой!
  Дама Эрменгард внимательно, буквально с ног до головы осмотрела новенькую фрейлину, и осталась довольной. Девочка, судя по всему, вовсе не капризна и не избалована до невозможности, хороша собой уже сейчас, а вот когда она подрастет, то точно станет красавицей... А уж ее длинные волосы и необычные сиреневые глаза... Да уж, монсеньор Филипп мимо такой равнодушно не пройдет.
  - Кто же ты? Назови мне свое имя! - улыбнувшись, добродушно прогудела Эрменгард. Девочка была ей симпатична. Каким-то шестым чувством она поняла, что эта новенькая девочка отличается от всех остальных фрейлин и прочих девушек, что имели право входа во дворец Бурунди - она не будет, высунув от усердия язык, всеми силами стараться обратить на себя внимание легкомысленного Филиппа, она твердо знает свое место, и не погонится за сладкими обещаниями. Однако то, что сказала девочка, буквально заставило даму Эрменгард окаменеть на месте.
  - Я Сиано, урожденная Лёгуа, с моста Менял. Монсеньор герцог Филипп Бургундский пожелал, чтобы я стала фрейлиной леди Бланки Бургундской, и я не могла ослушаться его прямого приказа, - звонким, чистым голосом произнесла девочка, и Эрменгард сразу вспомнила о том предсмертном письме, что некогда написала ей безвременно почившая Миранделла.
  - Мой брат сказал, что скоро подарит ей земли и титул, и она будет юной графиней!.. - радостно сообщила леди Бланшетт, но Эрменгард ее не слышала.
  Сиано Лёгуа, девочка с моста Менял!..
  
  ***
  Я открыла глаза и сразу увидела герцога Филиппа, сидевшего рядом.
  - Что ты здесь делаешь?.. - я почувствовала раздражение и настороженно обозрела комнату. - Где я?
  - Леди, - учтиво сказал герцог, - вы потеряли сознание, и мои люди перенесли вас сюда...
  Ах да! Моментально я вспомнила произошедшее накануне и вскочила с кровати. Судьба капитана де Монсальви... Мишель де Монсальви, за жизнь которого я так просила...
  Я посмотрела в глаза Бургундца, и голос мой дрогнул.
  - Герцог, что с Мишелем?.. Монсальви, он...
  - Оправдан, - негромко произнес Филипп Бургундский, и взгляд его был полон жалости. - Его оправдали - Дижон признал правоту прево Микаэля Лалльё. Его отпустили...
  - Где он?!
  - Точно не знаю, - не сразу ответил герцог, - принцу ... лучше знать, нежели мне.
  - Ты, бургундский герцог, говоришь мне об этом?.. Это твоя Столица, и ты должен знать обо всем, что происходит здесь!
  - Меня больше волновало ваше самочувствие, нежели местонахождение этого Монсальви! - отрывисто бросил он, и я примолкла.
  - Мое самочувствие... - растерянно произнесла я. - Да, ты прав: в последнее время я себя чувствую очень плохо... Постоянно кружится голова, мысли путаются, я часто говорю невпопад... А еще у меня отсутствует аппетит, и... порой становится очень тошно... А теперь еще падаю в обмороки... Филипп, что со мной происходит?.. - в моем голосе прозвучал страх. - Я... мне страшно... я боюсь...
  Герцог Филипп Бургундский в мгновение ока оказался рядом со мной и ласково обнял меня. Плохо понимая, что происходит - в глазах опять потемнело, - я доверчиво положила голову ему на плечо, и внезапно ощутила что-то... близкое, родное... почти забытое...
  - Сиано... - прошептал герцог. - Сиано... моя миленькая...
  Против обыкновения я не возмутилась.
  Так мы простояли какое-то время, и первым заговорил герцог Филипп.
  - Незачем было так волноваться, леди Сиано. Как я уже сказал ранее, нотабли города Дижона и сир прево, выслушав ваши слова в защиту капитана Монсальви, приняли решение полностью оправдать его. Я должен сказать вам еще кое-что: в свое время Дижон тоже взбунтовался... но я помиловал этот город, простил, и не наказал его. И сделал это в обмен на одну услугу - если мне понадобится, Дижон тоже помилует и простит...
  - Ты имеешь в виду тот мятеж? Dies Irae... - прошептала я.
  Он не сразу ответил.
  - Нет... другой... мятеж, унесший жизнь Жанны из Салонжа...
  Повисла тишина. Увы, я слишком хорошо помнила рассказ герцога Филиппа о своей второй жене... Салонжская ведьма, взбунтовавшийся Дижон, и такая ужасная смерть на костре... Я мягко высвободилась из его рук. Стараясь не смотреть на него, я проговорила:
  - Я... я опять ваша пленница?
  - Нет, конечно, - удивился Филипп. - Вы свободны... свободны как ветер...
  Он подошел к раскрытому окну, посмотрел в него и, обернувшись, поманил меня. Подбежав к окну, я увидела, как во дворе черноволосый мужчина что-то говорит юноше, сидящему на коне. Это был сам принц ..., и смотря на его нахмуренное лицо, я поняла, что ему не очень нравится то, что говорит мужчина... Мишель... Это был Мишель, капитан де Монсальви!..
  - Как вы видите, ваш Монсальви цел и невредим, - сказал герцог печальным тоном. - Я не держу вас, вы вольны идти... Ну же?.. Вас проводить?
  - Нет, - какое-то время я смотрела на то, что происходит во дворе, потом погрустнела, и отошла от окна. Присела на кровать, сложила руки на груди. Почему-то вновь захотелось плакать и плакать...
  - Ну как же так?.. - вырвалось у меня, и я шмыгнула носом. - Почему?.. Я же... я же так волновалась из-за него, что не могла спокойно усидеть на месте, бросила Клевер и прибыла сюда, хоть Иоланда и отговаривала меня от этой затеи! Здесь, в Дижоне, узнав, что Мишель де Монсальви схвачен и посажен в тюрьму, я так разволновалась!.. Я не побоялась прийти сюда, чтобы просить за него!.. Я прекрасно знала, что в свое время Дижон отверг и изгнал меня, и все же я назвала свое имя - Сиано Лёгуа с моста Менял!.. Я рисковала ради Мишеля, называя это имя - ведь Дижон мог вновь взбунтоваться, и не факт, что герцог Бургундский стал бы меня спасать!.. Я так нервничала, так нервничала... может, именно поэтому и потеряла сознание... А Мишель де Монсальви... хоть его и освободили из-под стражи, он не пришел ко мне, он спокойно стоит рядом с принцем ..., вместо того, чтобы сразу броситься ко мне... Принц для него важнее, чем я! Он избегает меня!.. он сторонится меня... Он не хочет быть со мной!.. О, неужели он... разлюбил меня?.. - с этими словами я зарыдала, горько и жалобно, спрятав лицо в ладонях.
  Герцог Филипп Бургундский шептал ласковые слова, мягко гладил по голове, но я все никак не могла успокоиться... прижавшись к нему, хлюпая и размазывая слезы по щекам, я сказала:
  - Ну почему... почему... Ему должны были сказать, что я тоже здесь... - внезапно безумная надежда зашевелилась во мне, и я посмотрела в серые глаза герцога. - Может, ему не сказали?.. И он не знает...
  - Сказали, - Филипп нежно утер мои слезы. - Конечно, Монсальви знает, что вы здесь...
  Я снова расплакалась.
  - Понятно... - кое-как выговорила я между всхлипываниями. - Все кончено!.. он не любит меня!..
  - Он любит тебя, - внезапно сказал герцог то, что я меньше всего ожидала услышать от него, и тон его был уверенным и не допускающим никаких сомнений. - Слышишь, Сиано, никогда не сомневайся в любви капитана Монсальви. Никогда!..
  - Но!.. - но герцог не дал мне выразиться.
  - Я знаю, что говорю, леди Сиано, - категорично сказал он. - Хоть мы и считаемся врагами, но, прошу вас - никогда не сомневайтесь в любви капитана Монсальви!
  Нерешительно я отстранилась и внимательно посмотрела на Филиппа Бургундского. Услышанное от него было столь неожиданным, что слезы мои высохли сами собой.
  - Это... правда?.. - прошептала я.
  - И не сомневайся, - серьезно сказал он.
  - Тогда... почему... Почему именно ты здесь, а не он?.. И... почему ты говоришь мне на "вы"?..
  Он улыбнулся, но улыбка его была печальной.
  - Я же беспокоился за вас. Вы все-таки не безразличны мне... А насчет того, что я обращаюсь к вам на "вы"... Вы же королева Ландарилии, - грустно сказал он, - и, соответственно, я, герцог Бургундии, не имею права обращаться с вами как раньше, по-простому и фамильярно. Я должен уважать и почитать вас, моя королева... Я же герцог Бургундии.
  - Помнится, в свое время герцог Бургундский сказал - он признает королеву Ландарилии, но не приносит ей вассальную клятву. Не значит ли это, что герцог Бургундский по-прежнему... - но Филипп опять не дал мне договорить, прижав свой указательный палец к моим губам.
  - Сиано Лёгуа... Девочка с моста Менял... Сиринити, наследница Белой Луны, королева Ландарилии... Это разные девушки, и то, что я мог позволить себе по отношению к Сиано Лёгуа, теперь становится невозможным, если речь идет о королеве Ландарилии. Прошлое... - голос герцога дрогнул, однако он быстро взял себя в руки, - прошлое вернуть невозможно, и нам остаются только воспоминания. Воспоминания о былом... Сейчас я не имею никакого права удерживать вас здесь, в Бургундии, и все же... Я очень хочу вам сказать - если вдруг вы почувствуете себя очень грустной и одинокой, если вам вдруг захочется вернуться в Бургундию - вы можете вернуться, ничего не опасаясь. Поверьте - Дижон раскаялся в своем опрометчивом поступке, Дижон милостиво просит вас вернуться, вас, девушку, что некогда звалась Сиано Лёгуа. Вам нечего здесь опасаться!..
  - Нет... я не останусь здесь.
  - Вы вольны в своем решении. Но все же, если вы вдруг... Знайте - Бургундия будет ждать вас. А еще знайте - в Бургундии есть один человек, который всегда думает только о вас, которому вы небезразличны... и который терпеливо ждал вас все эти годы...
  - Ты же знаешь, мое сердце принадлежит Мишелю де Монсальви, - нетерпеливо сказала я.
  - Знаю, - герцог Филипп согласно наклонил голову. - Но никто не знает, что будет завтра. Повторю еще раз: если вы захотите вернуться - возвращайтесь!.. Я буду ждать!
  - Бургундский герцог Филипп... Я очень признательна тебе за все доброе, что было между нами, но... Я не планирую связывать свое будущее с Бургундией. Честно говоря, я не хотела быть и королевой Ландарилии, это было твое желание...
  - Не мое. Так хотела королева Селена Валамазская, я лишь выполнил ее последнюю волю.
  - Пусть так. Но - я хочу быть рядом с Мишелем де Монсальви, всегда.
  - Снова этот Монсальви!.. Я вижу, он тебе так и не рассказал, не доверился, - в тоне Филиппа Бургундского сквозило неприкрытое раздражение. - Ты сама призналась - он тебя избегает!.. Вместо того, чтобы гордо поднять головку и забыть его, ты сама начинаешь бегать за ним, словно дворовая собачонка! Где твоя пресловутая гордость, Сиано Лёгуа?!
  То ли от того, что он сказал такие обидные слова, то ли от того, что все-таки герцог Филипп был немножко прав, я вспыхнула. Да еще и то, что называя меня по-старому, безо всяких церемо-ниальных приличий, подбодрило меня - не особенно нравилось это вежливо-официальное "вы"...
  - Как ты можешь так говорить, герцог Бургундский?! Ты прекрасно знаешь о моих чувствах к Монсальви...
  - Сиано Лёгуа!.. - крикнул Филипп Бургундский, и я замолчала, не в силах продолжать. - Почему ты такая упрямая?.. Я ведь тоже могу высказать тебе много "почему", но на все ли ты найдешь ответы?.. Давай не будем вновь ругаться и выяснять отношения, хорошо!.. Я не хочу ссориться с тобой, Сиано, ведь и так в ссоре мы были очень долго... Пойми, моя миленькая, все, что происходит со всеми нами - это жизнь, сложная и тяжелая... Дама Эрменгард из замка Виллен часто повторяет окружающим, и слова ее врезались мне в память на всю жизнь. Она говорит: "В этой жизни, что мы живем, в этой реальности, что мы существуем, нет ни правых, ни виноватых. Только одна жизнь...", и я с нею абсолютно согласен!.. Давай не будем ссориться...
  - Герцог Бургундский... - потрясенно сказала я. - Филипп Бургундский... Ты...
  - Неужели ты так до сих пор не поняла, Сиано Лёгуа - я не тот, что был раньше!.. Я изменился... и ты тоже изменилась... Время летело очень быстро, и мы уже не те, что были раньше. Мы другие... Мы многое познали, испытали, пережили...
  - Филипп Бургундский...
  - Сиано Лёгуа!.. Хоть ты и носишь сейчас титул королевы Ландарилии, знай - для меня ты навсегда останешься только Сиано, девочкой из семьи Легуа, с моста Менял!.. И знай - я всегда буду ждать тебя. Год, два, три, десять лет, - я буду ждать тебя. И однажды ты придешь.
  - Не будь таким самоуверенным, герцог Бургундский! - разозлилась я. - Я уже сказала тебе - мое будущее связано с капитаном де Монсальви!.. Я уже сказала тебе - найди себе хорошую девушку, женись на ней и забудь про меня!.. Если хочешь, считай это моим приказом, как королевы Ландарилии!..
  - Я не подчинюсь этому приказу, посему как герцог Бургундский не приносил вассальную клятву Ландарилийскому королевству. Бургундия не подчиняется Ландарилии.
  - А как же разговоры об объединении Белой Луны?.. - я прищурилась.
  - Я сказал - я отдам Бургундию только в обмен на самое дорогое, что есть в этом мире, - спокойно ответил герцог Филипп. - Мне больше нечего добавить к этому высказыванию.
  - Ах ты... - я не нашла никаких подходящих слов, чтобы достойно парировать этот словесный выпад, и поэтому растерянно замолчала. - Ну ладно! Я ухожу!.. - с этими словами я бросилась к двери, однако герцог Филипп перехватил меня у самой двери, загородив своим телом проход.
  - Запомни мои слова, Сиано Лёгуа, - произнес он таким тоном, что я неожиданно внимательно выслушала его, вместо того, чтобы вырываться и пытаться убежать. - Никогда не сомневайся в любви капитана Монсальви - все, что он делает, он делает на благо тебе же!.. Не сомневайся в его любви, потому что капитан Монсальви знает, что делает! И если он, как ты говоришь, избегает тебя, - значит, у него есть на это основания!.. Не надо выяснять отношения, просто будь рядом с ним то недолгое время, что осталось... - Филипп резко осекся и высвободил мою руку.
  - Что?.. - услышанное повергло меня в шок. - Что значит - "недолгое время"?..
  - Иди!.. - герцог Филипп посторонился, открывая дверной проем. - Иди к своему Монсальви, ведь ты только о нем и думаешь!.. Иди к нему и будь счастлива!.. Цени те мгновения, что ты проводишь рядом с ним... Сиано... И не забывай, что кое-кто в Бургундии тоже любит тебя и поклялся ждать.
  - Герцог Филипп Бургундский, - я попыталась улыбнуться. - Не знаю почему, но вы все в последнее время говорите сплошными загадками... И Орен, и ее величество Иоланда, и Дюнуа, Кайе тоже, и даже тихоня Ами... вы все говорите так, как будто знаете что-то очень важное, но усилено скрываете от меня эту тайну, хотя порой и пробалтываетесь... Вы молчите, но порой смотрите на меня такими глазами, в которых сквозит неприкрытая жалось вкупе со состраданием... Вы все стараетесь успокоить меня, оправдывая явное нежелание Мишеля де Монсальви быть рядом со мной... И ты тоже... Филипп Бургундский, что ты такого знаешь, почему ты тоже молчишь?.. Ты ведь тоже защищаешь Мишеля... Скажи мне! - горячо потребовала я, схватив его за руку.
  - Не могу, - серьезно сказал он. - Не могу. Я обещал капитану де Монсальви, что буду молчать.
  - А еще что ты обещал?
  - Заботиться о тебе, Сиано.
  Я судорожно сглотнула, переваривая этот ответ. Стиснула зубы.
  - Ты невыносим, герцог Бургундский!.. - крикнула я во весь голос и бросилась прочь из этой комнаты...
  
  продолжение "Хозяин Монсальви"
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"