Днище сидел возле мусорных контейнеров, неподалеку от грузовых ворот магазина, и размышлял. Его называли по-разному: неудачник, бомж, чмо, бич. Нехорошие слова. Обидные. Но Днище, почесывая густую серую с проседью бороду, не унывал. У каждого человека есть свое место, считал он, и его место было здесь, а иногда возле других магазинов, складов, свалок мусора, ларьков.

Сейчас Днище наблюдал за тем, как "хозяйка", она же директор магазина "Березка", устраивает разнос водителю грузовика Вадиму. В сегодняшней партии товара ей по блату обещали прислать качественные немецкие ботинки известной фирмы, удобные - жуть. И сносу им нет. Такие даже наркомовцам трудно достать. Беда в том, что коробки были абсолютно одинаковые. Потому она заставляла его перебирать все по очереди, и "кровь из носа" найти ту самую.

Знавал про эту фирму и Днище, хотя сейчас предпочитал помалкивать. Не далее как этой ночью пришлось немало побегать, чтобы раздобыть несколько кусочков пемзы, упаковку просроченного лака для ногтей, пузырьки с остатками спирта и ацетона. Особенно повезло с находкой прозрачного растительного масла. Кто бы знал, что однажды рецепт лакировки обуви, рассказанный товарищем по промыслу, окажется столь полезным.

Перетряхивание коробок шло полным ходом и вот, наконец, случилось то, чего так боялся Вадим, но так ждал Днище. Они нашли "ту самую" коробку. На вид она была такой же, как остальные, но...

- Это что такое? - пораженно воскликнула хозяйка.

- Туфли - констатировал очевидный факт Вадим.

- Вижу, что туфли. Почему они женские?! - взгляд женщины метал скалки, сковородки, метлы и прочие предметы домашнего обихода, которые облеченная связями и достатком хозяйка никогда не держала в руках. - Мне обещали с партией мужской обуви передать и "кое-что особенное" из-за границы.

- А кто говорил, что это будет мужская обувь? Просто передали их с этой партией.

Днище приободрился. Вадим под прессом начальственного авторитета начал безостановочным шквалом выдавать аргументы и "переводить стрелки", чего в обычных условиях сделать не мог совершенно. Чего стоит одно предложение прямо сейчас поехать и объяснить "какому-то завсклада" как им недовольна "уважаемая директор магазина "Березка", что стоит по ул. Державина"? Разумеется, хозяйка начала успокаивать ретивого подчиненного, она не могла позволить себе разговаривать в таком тоне с благодетелем. Но что более важно, женщина не знала, что именно передали, а значит - Вадика не станут обрабатывать жестко. После такого Днище не смог бы нормально работать. На лиц его социального (или лучше сказать асоциального?) уровня любили спускать всех собак. Это лучше, чем потерять бестолкового, но полезного подчиненного, не задающего лишних вопросов.

- Ладно-ладно, я поняла - ты не виноват, успокойся. Давай посмотрим, что тут такое?

Женщина достала туфельки из коробки на свет. Словно по заказу солнечный луч пронзил тяжелое октябрьское небо, заставляя лак на лодочках переливаться невиданным цветом. Женщина ахнула. То, что в коробке казалось обычными совковыми туфлями, только раскрашенным почему-то незабудковым цветом, на солнце играло сапфировыми оттенками, подмигивало фиалковыми бликами. Многослойный лак придавал краскам объем, заставляя трепетать зачерствевшее сердечко хозяйки. Все обвинения были забыты, а ошарашенный Вадим, отвернувшись от начальницы, беззвучно - одними губами - произнес в сторону бомжа "с меня магарыч".

Именно Днище объяснил Вадиму, как того облапошили, когда водитель по пьяному делу прихвастнул, что везет в числе прочего "обувь из-за бугра". Неказистые ботинки или попросту "гомнодавы", что были в одной из коробок, никак не тянули на дорогостоящее изделие. Вадим метался в панике, но бомжеватый собутыльник его успокоил, и предложил взять старые женские туфли, обтянутые кожей - провальный эксперимент совкожпрома - и залакировать их по известному рецепту.

Днище улыбался, но этого не было видно под густыми усами. Удивленно вскинутые брови скрывала большая шапка-ушанка, натянутая на самые глаза. Того, что у него получится сделать такую красоту сам не ожидал.

Так шофер, не виновный в том, что ему досталось везти непривлекательные ботинки ("под видом дорогущего дефицита", как объяснял Днище), избежал начальственного гнева, а Днище заимел должника. Но главное, теперь он видел, как сможет заработать в ближайшее время. Дефицитный товар всегда вызывал немалый ажиотаж и уже под вечер возле магазина начали появляться предприимчивые люди, занимающие очередь к утреннему открытию.

Откровенности ради, стоит отметить, что большинству из них на завезенную обувь было наплевать, но возможность продать место в очереди представлялась советскому человеку неплохой подработкой. Таких "стояльщиков" сегодня было десять человек, но Днище знал - к утру останется не больше шести, а до открытия магазина только двое - он сам и Альбертовна. Старая склочная бабка давно работала на продаже очередей в команде с Днищем. Если ее вопли некоторым еще удавалось выдержать, то когда к травле конкурентов добавлялась вонь, идущая от ее партнера, люди не выдерживали, сдавая позиции. Этот раз не стал исключением.

Альбертовна сегодня выглядела неважно. Днище это видел и решил воспользоваться ситуацией.

- Привет, Альбертвна, как здрвье? - невнятно с присвистом спросил Днище.

- Тьфу на тебя, отойди вонючка помойныя! Плохо мне, не видишь? Совсем добить меня старую хочешь?

- Да не... Ну ты чего, Альбертовна? Я к тебе с предлжнием, а ты...

- С каким еще предложеньем? - подозрительно спросила старушка.

- Так, ты ж у меня один конкурент. Ты домой иди, а я тут слегка цену подыму. Ты ж все равно толком и не работаешь, а мне надо. Ну?

- Че, ты нукаешь? Че нукаешь? - говор у старушенции был визгливый, но при разговоре с "партнером" она старалась не повышать тон - Вот так уйди и места, ему отдай забесплатно. Совсем сдурел?

- Так ты ж все рвно недолго тут пробудешь?

- Недолго, долго... Какая разница? Хочешь меня спровадить - плати.

- Сколько? - осторожно поинтересовался Днище.

- За пять местов давай. - В глазах пенсионерки мелькнул алчный блеск.

- Да, ты сдурела старая! - возопил Днище - Я сам только чтыре места продал и те в конце очреди!

- Давай за четыре.

- Да это ж все, что зработал!

- А можеть мне Ваньку моего позвать? - прищурилась вымогательница - он из тебя мигом дурь выбьет.

- Ах так? Да ты... Да ты... - глаза Днища заметались в страхе, голос немного сел и задрожал. Внук старой кошелки был тем еще амбалом, и по наводке склочницы, случалось, отвешивал тумаков и более уважаемым гражданам, чем Днище. - Да, на! Жри!

Альбертовна сноровисто собрала мятые купюры, пока легкий ветерок не унес их за пределы досягаемости ее загребущих ручонок. Сама она сегодня не заработала еще ничего, а кинутые ей восемь рублей были отличным доходом для начала дня. Днище обиженно отвернулся, сжимая и разжимая кулаки в рукавицах. Когда старушенция уковыляла, Днище прекратил изображать оскорбленное достоинство и быстро пробежал вдоль ожидающих. Сегодня, как всегда в день завоза, магазин открывался на несколько часов позже.

Чахлая очередь выросла на глазах, стоило Днищу шепнуть, что в одной из одинаковых коробок для мужской обуви приехало нечто из страны загнивающего капитализма. Сразу посылку блата не нашли и есть шанс, что обувка еще там, вопрос только будут ли вскрывать коробки на выдаче. В какой из пятисот прибывших окажется неизвестно - лотерея.

Нашлись те, кто слышал, что Вадим - шофер магазинный - возит иногда со склада для хозяйки такие вещи. Цены на места в очереди тут же взлетели до небес. Особенно дороги были те, что совсем недавно принадлежали Альбертовне - в начале очереди. Пусть пришла она позже него, пенсионерка стояла на социальной лестнице много выше нищего.

Хитрый Днище подсказал Тоньке - продавщице - брать мзду за то, что она не будет открывать коробку на выдаче. За это получил свою десятину. Принять участие в "лотерее" захотели многие. Днище продавал места исключительно шепотом, потому как цена за место была больше, чем за совпромовскую обувь!

Когда все было распродано, Днище "вспомнил", что вчера утром видел как хозяйка доставала красивые туфельки из привоза, может среди женской партии еще такие есть? Тут "свидетелей" было еще больше, а борьба за места в очереди еще ожесточеннее. Женщины, наслушавшись рассказов о необыкновенных туфельках, теребили мужей, вытаскивали все их заначки, лишь бы попасть в число счастливиц. Тут, к удивлению Днища удалось заработать еще больше, чем на предыдущей очереди.

До вечера Днище прятался по подворотням, а с наступлением темноты быстро прибежал к подъезду дома в соседнем районе. Ключ от подвальной двери был только у Днища. Зайдя в сухое чистое помещение, он нащупал выключатель старенького торшера, нелегально подключенного к электросети. Свет выхватил удобно обустроенное помещение с раскладушкой и шкафчиком, в который Днище тут же закинул воняющие обноски.

Открутил краник душа, врезанный в трубу с горячей водой, старательно отмылся от неприятного запаха. Сбрил искусственно осветленную бороду, выглядевшую неестественно на фоне густых темных волос, что ранее прятались под шапкой. Вытащил окатыш из-под языка, потренировался нормально говорить, переоделся в чистые добротные вещи и твердым шагом уверенного в себе человека пошел домой. Уже возле квартиры столкнулся с соседкой.

- Ой, Днестр Иванович! Вы уже вернулись из командировки? Обычно месяца на три уезжаете. А в этот раз дней сорок прошло. Неужели неудачно? - с затаенной надеждой спросила женщина.

- Ну, что вы? - улыбнулся Днище, отвечая глубоким хорошо поставленным тенором. - Совсем наоборот. Пять тысяч - хороший заработок, по-моему.

Завистливый вздох соседки уткнулся в закрывающуюся дверь.

- Во-о-от. Видишь? Человек зарабатывает, а ты? - начала пилить выглянувшего на площадку мужа. - Пять тыщ! Пять тыщ, заработал! Да еще из каждой командировки вещи дорогие привозит: куртку, брюки, костюм...

- Только в этот раз чего-то в говнодавах вернулся, - не хотел сдаваться на растерзание муж.

- Сам ты... Это ж немецкие - фирма! На вид они неказистые, но удобные - жуть! И сносу им нет. Такие даже наркомовцам трудно достать! А он - "гомнодавы"... Большой человек наш Днестр Иванович. Не то, что ты... неудачник. Гляди, выгоню из дома, пойдешь бомжевать. Бич!

Днестр Иванович стоял возле закрытой двери, слушал перепалку соседки и мужа, прижатого ее каблуком. На губах Днища играла улыбка. Нет, думал он, не выйдет хорошего бомжа из соседа. Каждый должен быть на своем месте.