ТРЕПЕТ     ЧУТКОСТИ



Ни  на  секунду  не  прервется Зов  небес...
Но  лишь  мгновение  он  слышен  над  Землёй.
Призыв   сердечный  призывает  нас  Домой:
-  Войди  ко  Мне,  преодолей  же  сеть  завес!

И  в  то  мгновенье  слышат  многие  его.
Один  работник  отмахнулся:  -  Не  мешай!
Другой:  -  Приду  в  конце  работы.   Ожидай.
Но  позабыл.   А  третий   вспомнил,  но  пусто...

То  место,  где он  слышал  Зов  и  обещал.
Четвертый   весь  затрепетал  при  этом   Зове,
Оставил все дела   и  вышел:  -  Я  в  дороге!
То  -  трепет  чуткости...    -  Я  здесь,  -  он  отвечал.

Лишь  это  чувство,  озарённое  сознаньем
Чередования  времён,  и  дня,  и   ночи,
Раскроет  знанья  духа - истинные  очи,
Поверх  рассудка  явит   ясность  пониманья.

Не  заглушайте  трепет  чуткости,  тогда
Мир  распахнет  для  вас  пространства,  и  года.




				ОПЛОТ    ВЕРНОСТИ



Повелитель  спросил  мудреца
	- Как   увидеть  мне  гнёзда   измены
	  И  оплот  утверждения  веры?
				Тот   ответил   улыбкой  отца,

Показав  на  толпу  разодетых
Царских   слуг,  он  сказал:  -   Вот   гнездо,
	А   оплот  -   путник,  там  далеко...
				Это  верность   раздумий  несметных.
				Одиночество  не  изменяет,
				Учит,  лечит   и  всё   объясняет.
И  с  тех  пор  Повелитель     себя
	Учит  верностью,  смотрит  любя.





					ДАР     ТЬМЫ



Дух   Тьмы  задумался:  
-  Как   крепче   привязать
Всё   человечество  к  обители   земной?
	-  Привью   обычаи,   привычных  мыслей  строй.
	    Привычный   облик   будет   крепко  их  держать!
Но  это   средство  лишь  для  множества пригодно,
А  одиночество опаснее  огня.
В  нём   просветляются умы,  сместив  меня!
Самопознание,  увы,   богоугодно.

Дух   Тьмы  придумал:  
-  Ограничу   те   часы,
		Что  в  одиночестве   проводит   человек.
	   Я   поднесу  им   отражения!  - он рек.
Он создал зеркало, как будто... для  красы...





				ОТКРОВЕНИЕ



Искал   отшельник:   -  Как  бы  мне  отдать
Святое    таинство,   истоки   откровенья?
Он   записал  на  свитке   дар   всего   Ученья,
Да   положил  на   перекрестке...   прорастать.

-   Пусть  Высший   сам   укажет,   кто  найдёт   Его.
Бежала   девочка,   да  в  свиток  положила,
Укрыв им, куколку, от  счастья  закружила:
-   Какой  подарочек! Не хуже, чем сукно.

Отшельник  новый  свиток   снова   изготовил
И  положил  на  перепутье...     Шёл    купец.
На   свитке   цифры  начертал  сей  молодец
Своих   доходов...    Он  их,   вроде  бы,    удвоил!

Но  не  устал  отшельник    свиток  повторять
До  окончанья  лет   своих  и  многих  дел.
А   Высший   спрашивает:  
-   Как  раздать   сумел?
-  Не  мне  судить,  -  он  отвечал  -  не  мне   понять...

Кто  на  терзание   возьмёт,  кто  на  забвенье,
Кто в  изголовие  положит  откровенье...  




				ИМЕЕШЬ     СЕРДЦЕ



Один   отшельник   вышел  из   уединенья
С   великой  вестью   людям:  
-  Сердце  ты  имеешь!
А   люди  спрашивали:  
-  Что  же  ты  не  смеешь
	Сказать  о  совести,   любви,  долготерпенье?

Он   отвечал:  
-  Есть  в  жизни   главные   основы,
Но  лишь  бы   сердце   своё  люди  не  забыли!
А   остальное...   всё  приложится.    Открыли
Мне  Небеса,   что   сердце  снимет   все   оковы...

	


ВЕРЮ    В    СЕБЯ   	

(по мотивам Н. Рериха,   Детская  сказка)



Сказка  детская,  да  и  нам  годна...
	Молодецкая,  да  как  свет  мудра...
	Кто  Царевна  та,   кто  певцом-то  был?
		Сказка  древняя...  Вспомни,  что  забыл...

			((()))


Как  во  граде  во  большом
	Царь,  стареющий  вдовец,
Думал  дочку  под  венец
Так  отдать,  дабы  потом...
	Распрекрасная   Царевна,
		Что  была  так  хороша,
	Словно  солнышка  душа,
	Зажила б,  как  песнь,  напевно...
		И  ему  бы  старику
			Внуков  малых  надарила!
		Всё  Царю  бы  стало  мило,
		Только б  счастье  ко  двору...

А  Царевна,   люди  знали,
	Красотою  и  умом
Затмевала  солнце  днём!
Так  что, свататься  желали...
	И  князья,  и  воеводы,
		И  заморские  купцы,
	Да  и  просто  молодцы,
	Покорители  природы...

		Назвала  Царевна  срок,
			Чтоб  при  всём  честном  народе
		Женихи б  по  давней  моде
		Речь  держали.  Да  чтоб  впрок...
Мысль  была:  чего  жене
	Смогут  дать  они  своей!
Дочь-то  царственных  кровей,
Выбирала  по  себе.
	Женихи,  конечно,  ждали
		Этот  день,  и  всяк  себя
	Мнил  достойным  для  Царя,
	Хоть  в  сердцах...  переживали:
		- Много  нас  де,  женихов!
			К  трону  нужен  лишь  один,
		Лучший  муж  и  господин,
		Царский  дом  ему  готов!



Вот  настал  тот  долгожданный
	День  речений  сладкозвучных,
Обещаний,  клятв  двуручных...
Каждый   шёл  как  первозванный!
	Кто  хвалился  именитым
		Родом  многих  поколений,
	Кто  казною  из  каменьев,
	Кто  мечом,  молвой  увитым.

		Лишь  один  не  похвалялся.
			Кто  он  был,  пришёл  откуда -
		Неизвестно,  но  покуда
		Он  певцом  всем  назывался...

И  при  этом  говорил
	Очень  чисто  и  красиво!
Женихи  глядят  ревниво...
Незнакомец,  полный  сил,
	Пел  чарующие  песни,
		Что  другим  напоминали
	Молодые  дни  и  дали,
	Где  живётся  всем  чудесней.
		По  обычаю  страны,
			Первым  вышел  знатный  князь,
		И,  Царевне  поклонясь,
		Начал  речь.  
Тут  мы  должны
Так  сказать:  в  короткой  сказке
	Места  нет  для  всех  речений,
Да  и  мысленных  течений
Не  опишешь  даже  в  краске...
	Князь  читал  в  старинной  Книге
		Имена  далёких  предков,
	(Знать  Царевне  для  заметков),
	А   подумывал  о  миге,
		Как  она  ему  в  ответ,
			Всё  узнав  о  древнем  роде,
		Скажет  здесь,  при  всем  народе:
		-  Я  даю  тебе  обет!

Но   прослушала  она
	Всё  спокойно,  величаво,
А,  быть  может,  и  лукаво,
И  улыбкой отвела...


	Именитый   воевода
		Вышел  следом,  говоря: 
	-  Все  боятся  здесь  меня!
	Грозно  имя  для  народа.
		И  заморский  гость  купец
			Жемчугами  обещал
		Усыпать  дворцовый  зал,
		А  жене  -  пятьсот  колец,
Да  шелка,  да  изумруды,
	Благовония,  фарфор,
Из  китайских,  дальних  гор,
Да  монет  златые  груды!

	Так  вещали  женихи,
		А  певец  пока  молчал...
	Да  улыбку  примечал
	У  Царевны.  А  стихи...
		На  душе  его  лежали,
			И  беззвучно  напевали,
		Как  невидимое  море
		Размышляет  о  просторе...

Царь  певцу:  
- Ну,  говори,
	Что  жене  ты  сможешь  дать?
Тот,  убрав  от  уст  печать,
Отвечал:  -  Стихи  свои...
	Чтобы  верила  в  себя!


		Женихи  переглянулись,
	Гости  странно  улыбнулись,
	А  Царевна:  -  Как  же  я...
		Понимать  тебя  должна?

			-  О,  Царевна!   Ты  красива,
		Да  умна,  красноречива!
		Ну,  а  где ж   твои  дела?
Нет  их,  ибо  веры  нет!
	Ты  в  себя   пока  не  веришь,
Да  чужим  аршином  меришь,
Хоть  ума  -  на  целый  свет!
	Коль  за  князя  выйдешь  замуж,
		Станешь  Книгу  ту  читать,
	Верить  в  Книгу,  да  в  печать,
	А  нужна ль  та  вера  так  уж?
		За  купца  пойдёшь,  получишь
			Драгоценную  казну,
		Веру  в  золото,  суму...
		Ну,   а  сердцу  что  же   вручишь?

И  в  покой  ты  можешь  верить,
	Если  жить  за  воеводой,
Как  за  каменной  породой,
Эту  веру  чем  измерить?
	От  самой  себя  укрывшись
		То  ли  Книгой,  то  ли  златом,
	То  ли  кованым  булатом,
	Станешь  жить  отовратившись...
		Не  смогу  тебе  я  дать
			Красну  Книгу  да  печать,
		Злата  полную  казну,
		Да  хваленья  по  утру...
		
Я  иду,  куда - не  знаю...
	Нет  там  книги,  нет  и  злата,
Нет  войны,  дворца,  палаты,
Нет  границ,   нет  царствам  краю,
	Ибо  верую  в  себя!

		-  Обожди! -  воскликнул  Царь,
	-  Есть  ли  право?  Так  ли  встарь
	Говорили,  мир  любя?
		Но  певец  в  ответ  запел
			Песню  радости  и  счастья.
		И  сердца...  полны  участья,
		Каждый  духом   возлетел!

А  потом  запел  он  так,
	Что  слеза  у  глаз  явилась,
Песнь  печальная  разлилась,
Словно  горькой  боли  знак.
	Замолчал  на  миг  певец,
		А  затем  поведал  сказку
	Про  дорогу,  дом  и  ласку,
	Да  про  то,  что  ждёт  Отец...

Замолчали  все,  кто  был.
	И  задумалась  Царевна...
Речь  звучала  так  напевно,
Словно б  тайну  он  открыл...
	-  Верю  я  в  себя! -  сказал
		Им  певец.  Никто  над  ним
	Не  смеялся,  но  вкусил...
	Плод   неведомых  Начал...

Продолжал  он:  -  Вера эта
	По   пути  ведет  меня
Светом  солнца,  силой  дня,
Красотой  явленья  света.

		-  Отрываешься  от  мира!  
			Так  сурово  Царь  сказал,
		-  Ты  средь  тысячей  зеркал		
		   Одиночества  ждёшь  пира.
Веря  лишь  в  себя,  пойдёшь
	Ты  не с нами, - против  нас.
Говорю  я  без  прикрас.
Так,  куда  ты  дочь  зовёшь?

		Ничего  не  говоря,
		Тот  запел  вдруг  о  восходе,
			О  всевидящей  Природе,
		Той,  что  верит...   лишь  в  себя.
			Да  о  том,  как  любит  он...
			Всей  душой  и  свято  верит,
				Что  Природа  не  изменит
			Этой  вере!    Жизнь  -  не  сон!


И  нахмуренные  брови	
Вдруг  разгладились.  И  Царь
	Улыбнулся  всем,   как  встарь
От  игры  горячей   крови.
	И  Царевна  улыбнулась.
	-  Ты  поёшь,  а  песнь   живёт!
   	   Мир  наш  песней  воспоёт,
	   Да  и  я,  смотри,  проснулась!
			Оторвался  ль   ты  от  мира,
			Или  мир  наш  приподнял?
			Будто  ласково  обнял
			Сладкой   песней,   будто  лира...
В  каждом  сердце  ожила,
И  любовь  ко  всей  Природе
Вновь  проснулася  в  народе...
Может,  раньше  я  спала?
		Да  не  знала  и  себя? 

		Тут  Царевна  замолчала,
		Знать,  тихонько  подмечала
		Всё ж  сомнения  Царя...

				В  самом  деле...  Царь  сказал:
				-  В  песню  веришь  ты,  певец,
				Так  сознайся,  наконец,
				Не  в  себя!   Зачем  солгал?


А  в  ответ  услышал:  -  Да,
Песня  -  часть  меня  всего.
Песня  - малое  звено,
Вера ж   цельная  -  в  себя!
		Если  в  песню  я  поверю
		Больше,  чем  в  себя,  разрушу
		Силу,  веру,  да  и  душу...
		Я  не  вынесу  потерю.
				И  поэтому  всегда
				Песни  я  пою  привольно
				Для  себя!   Живу...  невольно,
				Словно   в  реченьке  вода.
		Поведу  жену  я  в  путь
		С  песней,  верой  и  любовью,
		Что  дарует  чистой  кровью,
		Чтоб  душою  не  уснуть.
				И  Царевна  тотчас  встала:
				-  Верить  я   хочу  в  себя,
				   Мужа   искренне  любя!
				-  Я  с  тобой!  -  она  сказала...

Все  дивилися  на  них,
	И  дивилася  Природа,
		Опуская  с  небосвода
			С  тёплым  дождиком  сей  стих...



			СТАРИННЫЙ   СОВЕТ



Один  ответ  на  тысячу  вопросов.
	Одно  ведро  на  сотню  водоносов...

			((()))


Рассказ  об  итальянском  живописце
Сан  Петро.   Он  трудился  над  холстом
О Деве  Пресвятой,  забыв  о  том,
Что  отдых  есть,  что  можно полениться...

К  нему   пришёл  в  сомненьях  ученик.
Тот  собственной  работой  занят  был,
Но  кое-что  в  учении  забыл,
Устал и духом пал, и ликом сник.

-	 Мой  милый,  видно,  долго  у  меня
Работал  ты,  что  нынче  растерялся,
Когда  наедине  с  холстом  остался?
Ну,  спрашивай!  Терзает что тебя?

-	 Учитель  мой!  Картина  не  проста,
И  трудно  сочетать  её  мне  части!
Хотел  бы  я  совета  и  участья.
О волхвах  я  пишу.   Но  вот,  листва...
Оливковых  деревьев  всё  смущает.
Насколько  быть  отчетливой  должна
Она?  В  изображении  сложна,
Ведь  тень  утеса  рощу  затемняет...

-	Пиши,  как  для  тебя  необходимо!

-	А  плащ,  с  каймою  цвета  золотого?
Коротким  должен  быть  или  до  пола?
Идти  им  к  речке  или  брегом  мимо?

-	Как  нужно  для  тебя,  так  и  пиши.

-	Скажи,  учитель,  как  мне  быть  с  рекой?
Мне  хочется,  чтоб  в  речке  был  покой,
И  чтоб  ладья  плыла  в  её  тиши...

-	Ты  сделай  так,  как  нужно.   Что сказать...
-	А  как  мне  быть  с  коронами,  с краями
Одежды? Иль украсить жемчугами,
Иль  золотом  края  окантовать?

-	Как  надо  для  тебя,  так  украшай.

-	А  шерстка  на  ягнятах?  С  ней как быть?
Мне  хочется  волнами   уложить.
-	Как  надо,  так  и  делай,  поспешай...

-	Учитель,  но  в  твоих  ответах  я
Не  вижу  долгожданного  совета.
Всё  делать  так,  как  надо  -  суть  ответа,
Но  скрыто  пониманье  от  меня.


-	Скажи,  тебе  условия  Отец  
Джовани  дал?   
 
-  Он  только дал  мне  срок,
Сказав:  - Я  заплачу,  коль  ты  бы  смог
Исполнить  хорошо  всё,  наконец.

К  тебе  я   за  советом  обратился,
Ведь мы с тобой давнишние  друзья.
Мне  хочется,  как  лучше,  ан   нельзя!
Что  значит  "хорошо"?  -  остановился...

-	Несчастный,  непонятливый  ты  мой!
О  чём  всегда с  тобой мы  говорили?
Какое  слово  мысли   вдруг  забыли?
Красиво  -  хорошо!   Иди  домой...
Иль,  может  быть,  к  сапожнику  зайди!
Скажи  ему,  что  кожу  мять  желаешь,
А  что же  "хорошо"  пока  не  знаешь.
А  холст не  трогай  нынче,  погоди.

Один  ответ  на  тысячу  вопросов...




			ВРАТА



Нам  сказали  "Нельзя",  но  вошли  мы, а  там...
Сквозь  тайгу  до  пустыни,  где  нет  ничего,
Кроме  дюн  и  песка,  что  печёт  горячо.
Обжигаясь  "Нельзя",  дальше  шли к  небесам...

Но  опять  вот  -  врата.  Стража  строго:  -  Нельзя.
Мы  здесь  тысячу  лет,  никого  не  впустили!
-	Нас  Хозяин  позвал!  -  так  в  ответ  говорили
Мы  той  страже,  и  всё  же  вошли!  И  не  зря...

Дальше  шли  мы  неведомой  миру  тропой
Средь  чудовищ  и  страхов,  как  будто  во  тьме,
И  порою,  вздыхали  мы  всё  ж  о  судьбе,
Но  всегда  соглашались  с  своею  судьбой.

Вот  опять  -  ворота.   И  запретна  стезя...
Но  протиснулись  мы  в  эту  щель  Вспоминанья,
И  увидели  всё!  Целый  круг  Мирозданья!
Но  идущим  за  нами  сказали:   -  Нельзя...




			ТОЛЬКО    ЭХО


Что  осталось  нам  от  эры  Атлантиды?
Только  память,  только  память,  только  эхо,
Словно  камень в  воду,  выдохом  из  меха,
Словно  дымка  из  эфира  от   эфира...

Но   пророки,  ясновидцы  вспоминают...
Были  в  клеточном  сознании  хранятся,
А  обычным  людям  даже  и  не  снятся,
Хоть  о  снах  всезнанья  многие  мечтают...

Что  грядет  за  нашей  эрой,  что грядет?
Словно  рой  пчелиный  в  Космос  улетим,
Где  иную  жизнь   сознанья  возродим.
Что  оставим  на  Земле  мы  в  свой  черёд?

Только  память...  только  память...  только  эхо...




ДВА  СЛЕДА


Песчаным берегом он шёл, а с ним Господь
Молчаньем вечности дарил ему крыла...

Картины прошлого открылись - тяжесть, мгла,
Печаль и два следа, где так страдала плоть...

И только в радости следов - как ни бывало -
Полёт на крылиях! Но вот он увидал
Не два следа, а лишь один, где погибал:
Судьба показывала метку от кинжала...

Тогда он к Господу с вопросом: 
- Где был Ты?
И почему меня оставил в смертный час?
Я нёс тебя из мрака вечной суеты,
Чтоб ты увидел все событья без прикрас..