...гнида старость. я отдал ей внешнее. подачка. шелушащийся лоб. гармошка пергаментной шеи. пигментная рябь вокруг глазниц. внешнее тление. гнида старость. она словила меня. последние десять лет, волосы на затылке мокли от её дыхания. она сзади! -толкал я себя и бежал, проскальзывая из ночи в ночь, не оглядываясь. оглянуться значит признаться в тайном, скоромном. сделать движение публичным. волосы на затылке мокли. сзади!
старость прыгнула сверху. укутав, стиснув в желейных объятиях, задушив сердце поцелуем. я слабел. немощность тела позволила мозгу взять верх. мозг отказался. мысль истаяла, а путанный клубок хотений и ожиданий оказался трусом. он расплетался, раскручивался, разматывался, пуская петли, свивая узелки, год за годом, ошибка за ошибкой, разочарование за очарованием, пока не превратился в нитку. тоньше волоса пятилетней девочки.
мне полюбились девочки на костре. уступка себе. летом. в полдень.
невыносимые Сарагосские полдни, когда язык превращается во вчерашнюю ужиную шкурку стоит лишь открыть рот для вдоха, когда изможденная движеньем пыль, не найдя сцепленья с камнем, взвивается от падения солнечного луча. в такие полдни я согревался, ожидая исполнения назначенного, нетерпеливо наблюдая, как обкладывают хворостом девственных ведьм. я мог взглядом заронить искру. прозрачное пламя касалось острых коленей, ведьмы визжали. тонко. стеклянно. понижая тон вместе с тем, как мягкое становилось мертвым и хрупким. мальчики? нет. они вызывали лишь брезгливость и желание добить. мальчики плакали от ужаса наступающего, сожалея о плоти. девочки, от понятой ими боли, жалея невозможность будущего. они как забытые в траве карасики, открывали ротики, растрескавшиеся, алые. разрывали спекшиеся губы. выпуская на выдохе ткань времени. я всей кожей впитывал запах сгорающей судьбы. резкий. сладкий. кровь моя вскипала, ее становилось много, она напрягала слабые стенки артерий. я чувствовал второе сердце. я весь становился сердечной мышцей. на систоле мои ноги подкашивались, но диастола поднимала меня в небо. сила и очищенная уверенность рождались во мне. я мог не спать пять-шесть суток. я не мог сидеть. днем я ходил пешком, отсылая повозку. ночью стоял у бюро, заняв кассапанку кувшином воды и бумагами. за ночь вычитывал сотню докладов, донесений и доносов. к утру, я знал куда повернуть жадную злобу Фернандо и тщеславие Изабеллы, откуда придвинулась опасность равновесия. благо трона? я переплавлял его в усилие Реконсисты. ничто не могло помешать мне, смазывать дешевой кровью натруженные шестерни государства. закрывая глаза я видел его целиком. слышал выверенную дрожь его жизни. мое благо? да. разве не благо получить в руки цель? полновесную. пугающую своей невозможностью неразвитые умы, смущающую нечеловеческой величиной отдавшиеся ереси души. видеть и достигать провиденное. достигать. достигать...
Реконсиста стала моим черным и моим белым. Реконсиста перелицевала мою веру в уверенность совершаемого. она рождала меня, как мать и давала наслаждение, как любовница. я отвечал ей. Пьетро Арбиэс, мой ученик, мое продление в мире, мой неназванный сын был отдан мной на корм еретической ненависти, брошен в толпу, когда дело Реконсисты пошатнулось. тайная моя жертва, давшая свежую силу Sactum Officium. каждая капля крови Пьетро, разгорелась десятком очищающих костров на площадях Валенсии и Каталонии. каждый его стон, вознесся сотней виселиц вдоль дорог Аларкоса и Хаэны, обнявших смоленой пенькой шеи неверных. окровавленными руками я стянул в единое Кастилью, Арагон и Гранаду. я стал нитью сшившей эти клочки в государство. я отдал все.
все мертво. даже цепкая память. цепкая, как лапка мартышки. память лелеющая в страшном чреве своем каждое лицо, слово, цифру. даже она дарит лишь мгновенное отражение прошлого счастья. немощность - дырявая кружка. в последний день - кружка без дна. ничто не держится. вытекает, испаряется, оставляет меня одного. я один. ночами спускаюсь в подвалы, хожу со свечой, как Иона в чреве кита. на крик не осталось сил. я шепчу - тени! где вы? где вы души, выпущенные мной на свободу, через муки и огонь уведенные мной от греха плоти? почему не являетесь вы ко мне, не возвращаете мне свои страдания? неблагодарность. как сладко было бы узнать вам, что все не напрасно. цель достигнута. я достиг ее. моя Испания существует и мой костер будет догорать в ней еще пятьсот лет. в ее земле принявшей вас, в ее безоблачном небе выгнувшемся от ваших проклятий. я стал Испанией. она разделила и стала мной. Viva...