Ощущение, что уши выросли на голове лишь сегодня, не покидало его с того момента, как он проснулся. Прорезавшийся слух, приносил генералу звуки доселе неразличимые.
Через две стены, в туалете приемной, Бэллочка спустила воду. Дыбин вяло удивился, что секретарша находясь на службе справляет сугубо личные нужды. -'Что это она так откровенно? Казалось ответственный работник. Не ожидал. Пока она там, в кабинет может кто угодно, без доклада или из главка позвонят, а трубку снять некому. Решат что у нас с дисциплиной слабовато...'.
В радиаторе батареи, протиснувшись из тесноты труб, булькнул воздушный пузырь. Генерал от неожиданности икнул и укоризненно покосился на чугунное ребро, -'Что это оно булькнуло? Вчера вот не булькало, а сегодня... Стареет техника. Надо Бэллочке сказать, что б починили. Отвлекает. Думать невозможно...'
Дыбин икнул еще раз и по утренней привычке, осторожно, как танковую башню, до краев налитую молодым нефильтрованным пивом, стронул голову для осмотра кабинета. Глаза, особо не вникая в то, что хозяин хотел бы увидеть, толкнувшись от вялых перезрелых штор, разгоняя голову в повороте, скользнули по дубовым панелям, но запутавшись взглядом в нитяной канители карты, висевшей напротив стола, резко стопорнули. Генерал икнул. -'М-да. Сложная у нас обстановка.'
Следующая мысль уже вот-вот должна была прорасти, но глаза утомившись непривычным количеством резко различимых деталей мироздания, потянули голову вниз. Картинка сменилась. Подбородок уперся в грудь. Ниже, сантиметров на тридцать, в грудь упиралась ровная, как кирпич, стопка бумаги. -'М-да. Что это оно здесь? Документы разбросаны. Непорядок...' Заметив лежащую рядом авторучку, генерал подобрался, как пойнтер почуявший дичь. Дисциплинированный мозг, сведя вместе знакомые предметы, выдал решение. -'На подпись? Ну что ж пора принимать решение... Сколько ж можно тянуть...' Размяв затекшие пальцы, сахаристо хрустнув фалангами, генерал крепко выдохнул, стянул колпачок с ручки и споро стал перекладывать листы, ища место для подписи. Но вся поверхность бумаги, с обоих сторон, как загаженное мухами вокзальное окно, была усеяна мелким текстом. Втиснуть подпись не представлялось возможным. -'Что ж это они, так не аккуратно, где ж я подпишу? Совсем я их распустил. Надо перепечатать...' Нащупав коленом пупку кнопки на обратной стороне столешницы, генерал требовательно звякнул.
Мучительно долгая минута вытекла и вслед за дробной строчкой каблуков, в дверях появилась Бэллочка. Ощупав взглядом налитую красоту зрелой, слегка притормозившей в начале третьего десятка, женщины, Дыбин загрустил. Его расстроило, что жену поменять, так же сложно, как вылечить геморрой. Долго и неприятно. А то бы... Бэллочку в дом, а сюда новенькую. А теперешнюю жену... Он всерьез задумался, куда бы ее переместить, так что б соответствовало выслуге лет, но подальше...
Бэллочка кашлянула. Генерал вернувшись в кабинет, опять икнул и непроизвольно сжав пальцы, от шороха сминаемой бумаги, вспомнил все.
-Ну? -он попробовал придать лицу отечески-строгое выражение, но не имея перед собой зеркала, не был уверен, что получается.
-Что, Сергей Митрофанович? -Бэллочка смущенно заулыбалась. Она твердо усвоила, что с утра нужно улыбаться смущенно, а вечером доступно.
-Что-что?! Что ты козу то строишь? -генерал понял что не дожимает и пустил в ход брови. Бэллочка покраснела и затеребила пуговку на кофточке.
-Извините, Сергей Митрофанович. Я звонила, узнавала. Но ни как не получится, невозможно... Я не смогла...
-Я вижу, что невозможно! Я спрашиваю -Ну?! В смысле сколько, это разгильдяйство будет продолжаться? Сколько мне еще ждать, что бы... -притормозив рык, Дыбин принялся соображать, -что бы что? Бэллочка поняла паузу, как окончание фразы и радостно чирикнула, считая что ответ на вопрос ей известен.
-Я думаю три дня, товарищ генерал, пока легче не станет.
-Ты думаешь?! Она думает! Тут все думают, один я работаю! А вопрос в воздухе висеть будет неподписанный! Я вот вас всех думальщиков по райотделам расфасую, как тюльку! Что б размялись, понюхали чем транспорт дышит! Сразу думалка отключится. Значит так, десять минут, туда-сюда и что б обратно...
-Но Лысик не успеет, даже если машину послать.
-Почему?
-Я же вам говорила вчера вечером, простыл он, с температурой лежит. За десять минут не успеет. Ему час добираться.
-Не успеет? Заболел значит гнида, как месячник борьбы с дорожно-транспортным движением на хребте весит, так давай под белютнём отлеживаться. А он что? на полставки еще машинисткой в машбюро подрабатывает?
-Сергей Митрофанович, да что вы такое говорите! Лысик, как был вашим замом по профилактике, так и никуда. И машинистки все на месте. Вам кого позвать Вику или Елену Павловну?
-Да ты сдурела? На кой хер они мне утром? Гляди того проверяющие... а ты... Я спрашиваю, документы... Что, перепечатать там некому? Во всем управлении бабы с пальцами перевелись?
-Какие документы, товарищ генерал? -Бэллочка озабоченно зашарила взглядом по кабинету не следя за лицом начальника. Генерал набрав температуру водогрейного котла, наотмашь, со всей дури, захлопал пачкой бумаги по столу.
-Эти! Эти! Эти! Какая блядь их напечатала, что подпись засунуть некуда? Все засрали сверху донизу, справа налево, а вопрос решить щели не оставили! Я что на воздух подпись накладывать буду?
Бэллочка дрогнула круглыми коленками, чувствуя что паркет убегает из под шпилек, что бумажные пощечины адресованы ей, но удержалась на краешке сознания, лишь потому, что во время вспомнила про обещанную профкомом путевку в Гагры. Погибать было нельзя.
-Сергей Митрофанович, их не надо подписывать. Я папку на подпись вам в конце дня даю. А это к Лысику.
-Если это к Лысику, то что они у меня на столе делают? Или пока он болеет, я его замещать должен? Или у меня здесь артель по производству туалетной бумаги?
-Товарищ генерал, вы сами на утро вызвали Лысика и велели к его приходу приготовить сводку дорожно-транспортных, по отстающим участкам.
-Вчера?
-Да.
-Ну и где оно все?
-Лысик болеет, а сводка у вас в руках.
-М-да. Вижу что сводка. Не слепой. А почему не доложила?
-Ну я не знала, что вы, что у вас...
-Знать надо, а ты все думаешь. Докладывай.
-Докладываю, товарищ генерал. Степан Семеныч болеет, через три дня встанет. Сводка из дежурной части спущена.
-Ну вот. Другое дело. Пятый год в строю, а такие промашки допускаешь. Не ожидал. Что то ты сегодня, какая то... -Дыбин покрутил над головой растопыренными пальцами. Бэллочка следя взглядом за его движением, тоже подняла руки и принялась проверять прическу.
-Да ты не там щупаешь. Сверху то у тебя, как всегда, полный штиль. А вот вглыбь... Ладно иди. Потом зайдешь.
Проводив ускользнувшие за дверь налитые бедра, генерал почувствовал себя свежо и бодро, как свежекрашенный забор. Подсвистывая мотивчик, он нацепил очки и разворошил стопку листов. 'Тэ-эк. Кто тут у нас? Каширка... тринадцать и девять тяжелых и еще два... Ленинградка... тэ-эк... ага вот они козлы... Ярославка, третий батальон. Хреново. Совсем. Всю облуправу назад тащат. Бубков видать там не просыхает. И Лысик простуженный мудак, проспал со своей профилактикой, не подключается. Опять я за всех. Тэ-эк. Что там у них вчера? Нарушений..., угонов... А это что за херня? '...на сороковом километре Ярославского шоссе, в пятнадцать часов двадцать минут, троллейбус номерной знак..., совершил наезд на гражданку Симакову В.Л., 1921 года рождения, пересекавшую транспортный поток вне зоны пешеходного перехода, в результате чего... легкие телесные... водитель...'.
-Угробили бабусю! -поняв, что он единственный, кто может пресечь, Дыбин нажал кнопку селектора. -Бэлла. Лысик еще болеет? Ну да. Тогда дежурного ко мне.
Через пять минут, разминая затекшую шею, генерал Дыбин поднял голову. Перед столом, потный как последняя сосулька, потеряв выдох замер молоденький офицер. Оглядев налившееся предсмертной субординацией лицо, пеньки щетины торчавшие из подбородка, как из куриной гузки, длинную, беременную адамовым яблоком шею, генерал смутился -'Неужто и я такая глиста был? Не может быть. Я все ж покрепче.' Понимая, что пацан первый раз видит живого генерала, впрочем как и мертвого, тьфу-тьфу и при любом удобном случае рухнет в обморок, только повод дай, Дыбин шепотом спросил.
-Ты кто?
Офицер подпрыгнув, от того что генерал оказался говорящим, тоже шепотом, но подсвистывая, как дырявый шарик, ответил.
-Вызывали?
Генерал хмыкнул и поднял громкость до нормальной.
-Вызывал.
Офицер почуяв общую тенденцию, перешел на петушиный фальцет.
-Дежурный я! Старший лейтенант Александр Сергеевич Таблуков, из отдела профилактики ДТП, по вашему вызову доставлен.
Генерал признал в лейтенанте достойную смену, сердце согрелось рвением подчиненного.
-Ну раз доставлен и раз дежурный, тогда скажи мне сынок, когда и почему по Ярославскому шоссе открыто движение троллейбусов? Какой дурак их туда пустил? И без согласования с нашим управлением, почему я об этом узнаю только сейчас, из сводки происшествий?
По лицу лейтенанта было видно, как из него поначалу рвалось бодрое и уверенное 'не могу знать', но постепенно смысл генеральского вопроса проник в стиснутые служебным вагинизмом, но еще не истертые фуражкой, извилины. Губы лейтенанта, сигнализируя о том, что он начал подозревать о существовании генералов-идиотов, растянулись в улыбке. Таблуков истерически хихикнул.
-Вы чо, товарищ генерал? Какие троллейбусы на Ярославке, это ж межгород, федеральная трасса. Кто ж их туда пустит? Это вы шутите так?
Полностью потеряв ощущение реальности, лейтенант развинтился до стойки 'вольно', оперся ладонью о край стола и принялся нервно подмаргивать начальнику левым глазом, мол генерал-идиот это конечно перебор, а вот что он шутить может это мы понимаем. Дыбин, опешив от превращения умирающего суслика в похабно скалящегося хорька, вернул себе голос лишь всосав пару кубов бедного кислородом, кабинетного воздуха и выдохнув его обратно.
-Да ты сынок, голову с мигалкой перепутал?! Ты в красный уголок с лекцией пришел или к начальству, что б оно тебе вместо мозгов кокарду вставило?! Я щас тебе устрою курсы вождения кирзовых сапог!!! Шутка говоришь?! Пока ты тут куриной жопой щеришься, они там наших граждан давят во всю! Вчера пешехода-бабку раскатали, как электрик изоленту! А скольких мы еще потеряем?!
Лейтенант понял, что если он сейчас не выпрыгнет в окно, то его выкинет звуковой волной. Он с тоской вспомнил, как опрометчиво не зашел в туалет по дороге к генералу.
-Не могу знать, товарищ генерал! Данных пока нет!
-Елды на вас нет!!! Троллейбусы на федеральной трассе, как на каком ни будь сраном Бульварном кольце, а в управлении ни одна сволочь со стула не встала! Лысику передай, пусть он дома лучше застрелится из градусника, а то я его своими руками! Я ему устрою месячник профилактики у проктолога! Люди гибнут!!! Народ на трассе отродясь троллейбусов не видел и прет на них, как Матросов на амбразуру...
-Так точно, товарищ генерал, совсем страх потеряли!
Генерал выдохся и достав платок принялся промакивать распаренное лицо.
-Ну и что ты предлагаешь, старший лейтенант Александр Сергеевич?
-Не пускать, товарищ генерал!
-Дурак...
-Так точно!
-Вот ты у Лысика обретаешься, тебе и вожжи в руки. Завтра же, по всей трассе, что б предупреждающие щиты стояли. Что б народ знал опасность в лицо. Ясно?
-Так точно.
-Вот и молодец, лейтенант. Только на Бубкова не спускайте, он все дело пропьет. Сами, из управы сделайте. Два дня сроку. Все. шагай.
Лейтенант, радостный, что остался жив, что сейчас добежит до туалета, что получил задание лично от генерала, вылетел из кабинета хоккейной шайбой. Генерал довольный тем, какой он молодец, что быстро разобрался с делом без замов, совещаний, согласований и звонков в министерство, почесал притомившуюся голову, вытянулся в кресле и закурив, нажал кнопку селектора.
-Бэллочка, а что там у нас с кофейком? Не балуешь ты меня сегодня.
-Сейчас сделаю, Сергей Митрофанович. Как всегда? С лимончиком?
-С лимончиком.
-И с коньячком?
-Ну и с коньячком, пожалуй. Заслужил.
-Сейчас. Одну минутку.
Задумчиво потеребив ухо, генерал крякнул и опять нажал кнопку.
-Бэллочка, пес с ним с кофеём то, неси коньяк и сама зайди.
Через неделю, генерал Дыбин, сидел в своем кабинете и наблюдая дождевые потоки кроющие окно, решал -кончится эта гадость до завтра или рыбалка опять накроется и придется ехать с женой на дачу. Звякнул прямой министерский телефон. Снятая трубка наполнилась тяжелым с одышкой басом.
-Ну здравствуй, голубь.
-Добрый день Иван Григорьевич.
-Ну что, с инициативой значит ты у нас выступил? С троллейбусами решил бороться на Ярославке?
-Для профилактики, Иван Григорьевич. А то понимаете народ никогда не видел...
-За то министр, позавчера видел твои художества. Пингвин ты старый! Где ты там троллейбусы нашел? Ты когда последний раз на Ярославке был?
-Так в сводке...
-Да разбирались мы с твоей сводкой. Это кооператоры списанный троллейбус волокли, закусочную хотели сделать на трассе. Сцепка оборвалась, вот бабку и зацепило, она цветами на обочине торговала. А ты значит отреагировал... Молодец...
-Завтра же... сегодня же все уберем, Иван Григорьевич, я же... это меня..
-Лысик уберет. Он завтра у тебя дела примет. А ты на пенсию готовься. Будет время молодость вспомнить, на троллейбусе прокатиться.