- Черные розы, увядшие, падшие, я подбирала с мокрой земли. Все они...
- Клавка, заткнись! - какая сука! Горло распухло. Пальцем бы залезть. Гной выдавить. Ну да, грязным. С вечера не мыл. Купила дегтярное. Псиной воняет. И ногти отросли. Рукавицы новые в дырку протер. Ефимец-пидор, заскулит.
- Контора старается создать охрану труда. Вы не цените. Или порвете, или пропьете. Вас погнать, туреков взять. - ну да будут туреки, по десять часов говно месить. Им рис давай, да баб. Клавка-сука, вчера весь вечер книжку читала. Сказал же, обкуси, обкуси ногти. Или не ходить? На хер, не ходить и все. Ну да! В шарашку, запарщиком устроится.
Худая женщина, в голубой комбинации, с розовым шитьем на лямках и подоле, упала поверх температурного тела мужа. Всосалась скользким, лягушачьм ртом в кучерявый затылок. Зачмокала. Подавилась волосами, пытаясь ухватить зубами жирную складку загривка. Пальцы заскребли по плечам, оставляя багровые полосы.
- Клавка! Сука! Убью-ю! - мужчина со стоном перевернулся на спину. Скомкав скользкую ткань, потащил из под себя мучительницу. Под ладонь скользнуло острое бедро. Сжал.
- А-а-а-а! Колюня-колюнечка-а-а! Не буду, не буду! - худая женщина с визгом выдралась и скакнула в угол, к столу. Кособоко потянулась, так что маленькие острые груди, показали крысиные мордочки в вырезе ворота. Вытащила ложку из банки с вареньем и сунула за щеку.
- Форные фозы, уфятсие, фатсие, уя подфифала... - согнувшись, закружилась. Затопотала розовыми пятками. Растянула пальцами, в стороны, две пряди тонких, бесцветных волос. Цапельные ноги, блестели суставами, вздергивали короткий подол комбинации, заголяя несчастные фасолины ягодиц.
- Клавик, ну закрой рот, я спать хочу! - пришибу, встану и пришибу. А в шарашке денег меньше. И кaлыма нет. Клавка шубу хотела. Из нутрии.
Ферновский жене купил. Черную. Крашеную. Блестит. Они ее поди, подсолнечным мажут. Мария Феоктистовна плывет в сугробе, а шуба на жопе переливается, как северное сияние. Плотная жопа. Телесная. На именины, Маша судок холодца заглотила, только губы вытерла. Нет, надо пойти. Хрен с ним с Ефимцем. Пива поставлю, он поверещит и перестанет. Вчера столичные подходили, подмазывались. Мол как, да почем? Сегодня скажу. Ефимец деньги уважает. Подкопить и по первому снегу в город, за шубой. Клавка обрадуется, заластится. Килька под шубой.
- Колюнечка кушать будет? Сейчас капустки квашеной потушу, с лучком. Колюня мой покушает. Цветочек мой.
- Клав, не трогай. Сплю я. Книжку иди почитай. - квашеная разьест, ну ее. В горло солонку засунули. Продует опять, если на приемке задержат. Самый ветер. Четверг. Сегодня четверг. Мне на шестнадцатом дежурить. Семь этажей по пожарке. Обморожусь. Ну его на хрен, не пойду. В шарашку... шара...
- Заснул? Заснул Колюнечка. Цветочек мой. Цветочек. - легкое женское тело, невесомо, как марля, скользнуло на кровать. Женщина вытянулась на боку, прикрывая большое тело мужа прозрачными руками. Утро.