Ты была всегда. Кровью струилась влага твоя, ветром дыхание возносилась к свету небес. Ты смеялась над тьмой - к чему и зачем беспокойство, если свет есть ответ? Но сумрак сгустился над ликом твоим, и трудно стало дышать. Взмахом крыла - лишь пустота, как обреченною слепостью дней. Серое небо в обрывках антенн, точно в заплатах наряд бедняка. Черная плоть, черная кровь - вместо воды только тьма.
Бессмысленной пыткой попытка очистить ладони - все тщетно. С рыданием в горле, слезами из глаз - до крови, до боли. Пустое - черную кровь не отмыть, не изгнать из себя.
В спину взгляд - поворот головы, замешательство, ужас... оцепенение. Зверь, хищник - глазами глаза, скалит слепо клыки, извергает проклятия ртом. Гниль и гибель под лапами твари - смрад разложения, геенна помойных миров. Богохульная мразь: подпаленная шкура в заплатах - месяцах, звездах, крестах; рык, точно рокот военных машин, яд струится по шерсти дождем. Каждый миг, каждый вздох - серный смрад, черный град. Вспышка нового солнца в глазах.
Руку слепо вперед - защититься, спастись... Хищный зверь разверзается в черную топь, поглощает тебя, губит свет. Снова черная кровь, снова тлен - ты мертва? Нет, жива, но цепляешь лишь воздух рукой. Вверх, подальше, скорей по трясине из дней и ночей. Годы каждый рывок, годы каждый твой вздох - все труднее дышать, меньше сил... Безнадежно влачишь разбитое крыло - белоснежные перья мертвы, все в грязи... Грязь и тлен - вот удел, что пророчит тебе серый пепел небес.
Белоснежный наряд истончился в труху, крылья ввысь не поднимут тебя. Очень трудно дышать, трудно прямо стоять, трудно просто глаза открывать. Ты стоишь на бетонной аллее из гроз, из осколков погибшей мечты. Слева, справа - стена, взгляды полные лжи, ненавистные взгляды сынов. Из-за стекол стены, точно черной змеей - а напротив лишь хаос толпы. Два режима, две веры - кулаки развели и готовятся к схватке с судьбой. Лицемер прокричит, петухом возопит - и сорвутся с цепей дети мглы. Неразумный огонь в их глазах промелькнет, но родит только всполохи тьмы.
Коктейлем войны, пламенем лжи, изукрасят кровавый восход. Легион, легион - точно тягостный сон... не проснуться, увы. И две силы бездумно изгложут себя и украсят собою коллаж. И напишут тот холст, намалюют Конец - пламенем битв, и стеклом из витрин, и сгоревшим металлом машин. Сломают себя, до конца разобьют, изопьют до последнего дна. Не заметив тебя, сапогом изобьют, втопчут в грязь, в порошок изотрут.
Но из пепла руин, из агонии спин, ты восстанешь последним рывком. И в отчаянном гневе ты к солнцу взойдешь - и протянешь ладони ему. Смоет свет серый пепел с ангельских крыл, кровь очистит - и сгубит тебя. С улыбкой последней измученных губ, ты простишь неразумный народ. И растает аллея, исчезнет мираж, грохот битвы застынет в тиши. Кровь и грязь поглотит сырая земля, и рубцы заживут на лице. Стигматы вражды, шрамы чуждой войны - все пески поглотят и вода. Волны времени смоют лицемерие, фальшь, нетерпимость, неправедный гнев...
Все забылось, как сон, ты очистилась вновь - вновь лишь ветер в твоих волосах. Улыбаешься вечности - не тревожит твой сон песня ветра шальных перемен. Колыбельная песня искрится в душе, ведь забвение - дар для тебя. И забыв свою боль, ты себя обними: упокойся в бездонной тиши. Одиночество пыткой не будет тебе, забытье точно дар примешь ты. И пребудешь всегда - на другой стороне.