Стихи 2012г
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
КАМЧАТКА
Я помню поросшие стлаником сопки
и яркие шляпки грибов,
змеей незаметной ползущие тропки,
Авачинской бухты прибой.
И скалы, как будто столбы из гранита,
"три брата" - на глади морской.
И что-то неясное, то, что хранится
в душе, называясь тоской.
Прошедшее - зыбко, и рвется, где тонко,
но помнится эта тоска:
на пляже пустом одинокий мальчонка
мой город лепил из песка.
Причал в Сероглазке, наверное, символ
той жизни, что нет у меня.
Шумящие волны каскадом красивым,
и пена их - шкурки ягнят.
Остался в душе отпечаток глубокий
следами в прибрежном песке:
была и сама я тогда одинокой,
делилась бы морем - но с кем?
Гасила в себе ностальгии зачатки,
но все пронесла через жизнь:
вулкан за окошком, туманы Камчатки,
и день тот: мы еле спаслись
с моими родными, когда на закате
прижало прибоем к скале.
Теперь полуостров я вижу на карте.
И мальчик поднялся с колен,
и замки, что строил на пляже песчаном,
наверное, въявь повидал.
И чайки другие кричат над причалом,
зовя в неизбывную даль.
РАССКАЖИ О КЛАЙПЕДЕ
Как давно я не была на западе,
душу мне немного потрави:
расскажи, пожалуйста, о Клайпеде
и еще, конечно, о любви.
Расскажи, как волны серогривые
усыпают берег янтарем.
Как не могут чайки говорливые
ни на миг оставить нас вдвоем.
Облака, дождями обескровлены,
проплывают в небе, как платки.
Валуны, при каждой встрече с волнами,
торопливо делают глотки.
Так и мы целуемся украдкою,
пережив немерено разлук
в той судьбе, что промелькнула краткою
то ли сказкой, то ль чредою мук.
Расскажи, пожалуйста, о Клайпеде,
о далеком ветре расскажи,
о дожде, что оставляет крапины
на брусчатке, вымостившей жизнь.
КРЕСТИКИ-НОЛИКИ
Лишь крест и ноль в таинственной игре.
Где крестик - перечёркнуто былое,
а нолик - лишь овальное пустое,
на этом фоне боль моя острей.
На чём бы ни закончилась игра,
так далеко до призрачной победы,
за скрытым смыслом - пустота по следу,
и бесполезна между ними грань.
ПУТНИЦА
И бредет путями стылыми.
Бьется взглядами в толпу.
И с птенцами златокрылыми
утром продолжает путь.
Весела планида женщины:
брызжет словно водопад,
залечить стараясь трещины
там, где выжжена тропа.
То как нищая на паперти,
ведь не может без любви,
то кричит: дорога скатертью! -
оглашенная на вид.
Через годы недотрогою
наконец-то становясь,
понимает: в волчьем логове
сгинул венценосный князь.
И идет все чаще в сумерках,
ждет неистово рассвет,
словно прошлой ночью умер кто,
не оставивший завет.
Площадями, тротуарами -
как крестьянка по меже.
Вот найдет дорогу старую,
не свернет с нее уже.
Побежит она меж избами
на призывный плеск ручья,
по росе, сверкая брызгами, -
горделивая, ничья.
БЕГЛЫЙ ВЕТЕР
Небо звездами осветит
вашей жизни темный брег, -
а ко мне лишь беглый ветер
попросился на ночлег.
Как сильны вы, как вы правы,
вам из лавра бы венок, -
а ко мне тянулись травы
и нагих касались ног.
Правда нам дается свыше,
а мои слова - ничьи,
просто их хотели слышать
пересохшие ручьи.
Речь с амвонов ваших мудрой,
доброй истиной спасет, -
а мои стихи под утро
ветер в поле унесет.
КИТАЙСКИЙ СЛЕД
Чай с жасмином. Выпита до дна
тонкая фарфоровая чашка.
В небесах жемчужина одна.
Над землею тьма нависла тяжко.
Стройные фонарные столбы
вспыхивают, словно сигареты.
На панно соломенном судьбы
замерли цветы и птицы лета.
Иероглиф на карандаше.
Бабочка на матовой бумаге.
Белая камелия в душе.
Сильная река течет в овраге.
ВЗДОХ
Если мир твой сожмется до одного окна,
до неба проруби, одного листка блокнота -
вот тогда ты скажешь, что, наконец, одна,
и в какое-то утро не станешь смотреть в окно ты.
Если в небо твое не ударится и воробей,
и только луна одна подует тебе на веки,
вот тогда ты сумеешь сказать ей: меня убей,
потому что иссякли все родники и реки.
Но если есть счастья в тебе на один лишь вздох,
на сладкий глоток воды, на радостную улыбку,
если дрожит на дереве хотя бы один листок,
не оставляй надежды: все в этом мире зыбко.
НЕЗЕМНОЕ ЗЕМНОЕ
И когда уже дождь будет полнить и полнить лужи,
словно это не летний, а самый осенний дождь,
и когда ты поймешь, что твой мир до квартиры сужен -
а куда ты под вечер под долгим дождем пойдешь -
наконец-то оценишь абсурд степеней свободы:
даже шага ступить ты не можешь без слова "нет".
А с небес будут литься и литься большие воды,
ручейками стекая с каких-то чужих планет,
принося неземное земному несовершенству,
превращая газоны в болото, а землю в грязь.
Ты признаешь дождя молчаливое верховенство,
и его, словно лихо какое-то, станешь клясть.
МОЖНО ЛИ СКАЗАТЬ ЕЩЕ БАНАЛЬНЕЙ
Можно ли сказать еще банальней,
истина по счету нулевая:
я болею Ниццей и Антальей,
а с Россией в сердце - выживаю.
Принимаю возраженья смело -
каждый в этой жизни прав, пожалуй.
На чужбине угольком бы тлела,
а вот Русь - сама в душе пожаром.
Может быть, повинен в этом Чехов,
хоть люблю я и Хемингуэя.
По душе мне мифы древних греков,
но Россия подарила Грея.
Или это просто голос предков,
или я иной судьбы не знаю
и живу несчастной птицей в клетке -
не вкусившей западного раю?
Почему же Родина - и точка?
Здесь вкусней водица из колодца.
Здесь дрожанье каждого листочка
состраданьем в сердце отзовется.
БЫТЬ МОЖЕТ
Быть может, человек родится
совсем не там, в чужом краю,
и ищет - перелетной птицей -
повсюду родину свою.
То к небесам прильнет щекою,
то в море окунет крыла.
И жаждет воли и покоя.
И лишь потом сожжет дотла
мечты кисейные одежды,
младой любви дурманный стог...
И сделает последний вздох
с прощальным возгласом надежды.
ФАНТАЗИЯ НА ДВОИХ
И подбирая ситцевый подол,
зайти во все ближайшие таверны,
где пропивает деньги рвань и голь,
где пахнет пивом или рыбой скверной,
искать тебя, заблудшего давно,
с черновиками мятыми в карманах...
Не ведьма я, не гейша в кимоно -
но я - поэт, блуждающий в туманах.
Согрей руками мне бокал вина,
присевшей рядом облачной голубке.
Сейчас сыграю роль, что я пьяна -
я для тебя милей в цветастой юбке.
Потом песками мокрыми пойдем
искать цветок, что называют алым,
и будем ждать, не прогремит ли гром,
не заштормит ли море небывалым
доселе штормом, чтобы в небесах
над морем птицы крыльями схлестнулись.
И чтобы ты об этом написал.
Мы побредем по лабиринту улиц
в полузабытый маленький отель,