На Прощёное Воскресенье,
а потом и на Йом Кипур,
ты просил у меня прощенья,
даже если был зол и хмур.

Ты  - крещёный, а я - еврейка,
но на вечном смешеньи вер,
как военная телогрейка
грела тело твоё Эстер.

В подворотнях рыдала гордость,
выдавая любовь за грех,
за тобой повторяла твёрдо:
"Мы сильнее и выше всех".

И небесные гласы слыша
(пьяных ангелов за углом),
мы бежали туда, где крыша,
а над крышею - горний дом.

Ты прости - обижают слабых...
Ты прости малодушье слов...
Ресторанный помятый лабух
причащал от своих даров.

Я сорвалась на крик от боли -
в поперечный порез души
ты подбросил мешочек соли
и иглой не спеша зашил.

Я простила, простила - знаешь?!
И на мартовский талый снег
только слёзы лились, прощаясь,
из-под плотно прикрытых век.

...На Прощёное Воскресенье,
а потом и на Йом Кипур,
я искала в тебе прощенья,
мой последний l'amour toujours.