Федоровский Игорь Сергеевич : другие произведения.

Тысяча снов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О прошлой, будущей и настоящей жизни


   ИГОРЬ ФЕДОРОВСКИЙ
   ТЫСЯЧА СНОВ (пьеса)
   Серафиме Орловой - первой метели моего раскалённого сердца. Елене Шабановой - самому тёплому дню в ледяном безумии.
  
   В мире нет ничего ужаснее стариков, обгоняющих будущее и молодых, оставшихся в прошлом.
  
   Предупреждение: Примета о том, что девушка не выйдет замуж, если возьмёт цветок, упавший на землю, однажды привиделась во сне автору, прошу не придавать ей большого значения в будущем.
   Действующие лица:
   Андрей Григорьевич Кошелян - 25 лет, наверное, инженер.
   Елена Рейда- 20 лет, его невеста.
   Агриппина Тихоновна - 82 года, бабушка Лены.
   Соня - подружка Лены.
   Даня и Надя - близнецы школьной поры.
   Григорий Гунявый - самый маленький и незаметный брат Ивнева. Светлые, почти белые волосы, тонкий, бесцветные глаза на худом морщинистом лице.
   Верзинка - Ирина Верзинина - просто современная девушка.
   Душанбе - директор холдинга "Компьютеры и К", где работает Андрей.
   Папа и Мама - родители Лены.
   Рюрик Ивнев - человек без имени, возраста и специальности.
   Его братья и сёстры.
   Место действия - весна.
   Действие первое. Дом, вросший в землю по самые окна. Одна из комнат с пожелтевшими обоями на стенах, старым телевизором в углу и видавшей виды мебелью. Видно, что за всем здесь ухаживают: цветы на окне политы, пол вымыт, пыль протёрта. Лишь в углу у окна разбросаны инструменты, словно сюда ворвался непрошенный гость, чтобы нарушить установленный здесь порядок. Можно понять, что Лена сначала говорит с папой (не стоит уделять этому диалогу много места, поскольку разговор пустяковый) потом подходит к зеркалу. Агриппина Тихоновна спит в своём углу, вполне возможно, что зрители её не видят.
   Наконец Андрей собирает инструменты, затем ставит компьютер на своё место. Лена по-прежнему любуется собой, смотрясь в зеркало.
   Андрей (закончив работу с компьютером). Это только с вас, как с будущих родственников пятьсот. С других за такую работу я беру тысячу двести.
   Папа. Ага.
   Андрей (собирая инструменты). Вообще я считаю, сейчас стыдно хотя бы мало-мальски не разбираться в компах. Время, знаете, такое. Правда, Лен?
   Лена (не расслышав). Конечно, правда.
   Андрей (гордится собой). Это хорошо, что я пока в городе. Повезло вам, ничего не скажешь. Вот поженимся, уедем с Леной в Питер, кто вам так, по знакомству, чинить будет?
   Лена (улыбаясь). Тогда бабушка будет молиться, чтобы компьютер никогда не ломался. Пойдём, Андрей.
   Папа. Вас к ужину ждать или вы как обычно?
   Андрей (раздражённо). Когда я здесь, у меня пропадает аппетит. Этот запах... Мне кажется, всё здесь гниёт и разлагается.
   Агриппина Тихоновна просыпается, но этого никто не замечает.
   Папа. Ну, так получается, вот.
   Андрей. Ничего, на другом конце улицы начал строиться новый тысячеквартирный дом. Скоро вас туда переселят.
   Агриппина Тихоновна (неожиданно для всех) - Правда, переселят? А когда?
   Андрей (нисколько не удивившись). Сейчас дома быстро строят. Думаю, к концу следующего года должны.
   Агриппина Тихоновна. Я хочу дождаться... Егорьевна, помните, жила на четвёртой? Так она рассказывала, что в этих многоэтажных вода течёт, стоит только повернуть какую-то ручку.
   Лена (объясняет Андрею). Нина Кокарева бабушкина подруга. Её дом в прошлом году снесли.
   Андрей. Сейчас кругом всё сносят. Смотрите, почти центр города, а такая гниль. Самим не стыдно? Приедут... из Питера, скажем, а у вас и показать нечего.
   Папа. Как-то вот так.
   Андрей. Ничего, приедем на новоселье. Не грустите, обязательно приедем! Пусть у меня на тот момент будет тысяча заказов, я все их брошу и вырвусь к вам.
   Папа (явно в растерянности). Значит, можно собирать вещи? Если... так скоро, нужно где-то брать машину...
   Лена. Да что вам собирать! За неделю вполне управитесь. А машина... Андрюшка поможет. Поможешь, Андрюш?
   Андрей. Серёге надо брякнуть... Думаю, проблем не будет. Оставлю вам его номер. Скажу ему - это мои бедные родственники (улыбается). Он не возьмёт много.
   Агриппина Тихоновна. Ноги-то не побегут, а то бы сейчас пошла посмотрела на стройку ту. Наверняка что-то там уже есть. Вы бы остались, Андрей Григорьевич, рассказали бы подробнее...
   Лена. Останься, может, бабушке лучше станет. Она уже неделю с кровати не встаёт.
   Андрей (негромко). Что здесь делать? Тараканов в печи шелушить? (Агриппине Тихоновне) Извините, я потом приду и расскажу больше. Сейчас некогда. Каждая минута, понимаете, дорога.
   Агриппина Тихоновна. Уезжаете что ль?
   Лена. Да, бабуль, я же тебе вчера говорила. В Питер.
   Агриппина Тихоновна. А дом в тысячу квартир, как?
   Лена. Что дом? Он и без нас проживёт, а мы с Андрюшей друг без друга не можем. Первое время будем снимать квартиру, а потом придумаем что-нибудь.
   Агриппина Тихоновна. Стало быть, совсем уезжаете?
   Лена. Да, бабуль, совсем. В гости будем приезжать...
   Агриппина Тихоновна (видно не расслышав про гостей и решив что-то очень важное для себя). Что ж... Кому-то в Дивосток, кому-то в Нинград... Зрякать, что в мире творится. Сейчас не сидится людям дома-то. Всё рвутся куда-то, мечутся, покоя им нету. Как на пожар опаздывают. Что я хуже этих людей? В новый дом-то, небось, меня на машине повезут, хоть мир посмотрю одним глазом.
   Андрей. Дом на вашей же улице будет, недалеко ехать придётся.
   Агриппина Тихоновна. Для меня теперь и соседняя улица не близко. Дома сейчас там такие высокие, как посмотришь на них, сразу дух захватывает.
   Лена (улыбается). Значит, на дом Андрея тебе смотреть нельзя, он живёт на самой верхотуре, на шестнадцатом. Птицы не всегда долетают дотуда!
   Андрей (отмахивается). Живу и что? Потом не стану. В Питере найдём что-нибудь ещё выше. Знаешь, Лен, давай рванём сейчас в ЗАГС.
   Лена. Он же сегодня не работает, Андрюша! Воскресенье на календаре!
   Андрей (решительно). Всё равно. Походим там, по набережной пройдёмся. В ресторане посидим. Это ничего, что закрыт. Придёт время, откроем!
   Папа (видно только сейчас что-то сообразив). Лена, можно ты не будешь выписываться до переезда? А то нам ещё возьмут и меньше комнат дадут, а у нас бабушка, Данилка, Надюшка, куда мы тогда? Переедем, сразу и выпишешься. Тысячеквартирный дом, с ума сойти!
   Агриппина Тихоновна. А ещё в таких домах печку топить не надо. Егорьевна говорила, что и так там зимой куда теплее, чем у нас.
   Андрей (шёпотом). Пойдём, они так могут до вечера мечтать. А что мечты бесплатные, даже голова от них болит редко.
   Лена. Пока, пап, бабуль, поправляйся! Уходят.
  
   Действие второе. Несколько берёз возле дома, вросшего по самые окна в землю. Темно, если бы не одинокий фонарь рядом с домом и тусклый свет из окон, ничего бы не было видно. С тех пор, как Лена и Андрей вышли из дверей дома, прошло много времени, хотя не исключено, что действие происходит в этот же вечер.
   Ивнев. Опять разгружал до ночи... Проклятые коробки... Они мне будут сниться в кошмарных снах...
   Лена (пожимает плечами). Сам выбрал такую судьбу. Вон, посмотри на Андрея. Дипломированный специалист. Сказать сколько в месяц заколачивает?
   Ивнев. И что от этого будет?
   Лена. Не поняла.
   Ивнев. Ты скажешь, и что от этого будет? Всем голодным детям нашего города будут давать бесплатное молоко?
   Лена (вздохнув). Опять.
   Ивнев. Мои любят молоко. Как я прихожу, набрасываются на меня, не понимая, что я не могу принести много. А мне хочется никого не обидеть, всех угостить. Вот не станет меня, какая у них судьба будет? Что их ждёт здесь? Кроме меня они никому не нужны.
   Лена. Куда ты денешься? Андрей тебя убить не успеет, у него сейчас дел выше крыши. А потом мы с ним уедем, а одного его сюда я не отпущу, пусть даже и не думает!
   Ивнев. От пыли задохнусь (кашляет). Ты уедешь, а я задохнусь. Там пыльно в нашем подвале. Ни травинки, ни листочка, которые бы поили нас свежим воздухом.
   Лена. Посмотри вот на берёзки. Помню: бегала в школу, они стояли сухие, безжизненные ни листочка, ни травинки рядом. А сейчас лет восемь как живы. Сама здесь теперь каждую весну пью берёзовый сок. Вкусно. Вот и ты сейчас... как засохшее дерево, а ещё задыхаться выдумал!
   Ивнев (задумавшись о чём-то своём). Когда это они стояли сухими? Смотрит на берёзы, кажется, что свет идёт от них, а не из подслеповатых окон дома. Я не помню.
   Лена (пытается вспомнить). Когда же я пошла в первый класс? С этим Питером всё из головы вылетело. Ах, да, в девяносто шестом.
   Ивнев. Девяностые? Качает головой. Давно.
   Лена. Не хорони себя раньше времени. Что, девушек мало в городе? Ты ещё расцветёшь, много ли надо для этого?
   Ивнев. Может, и немного, но мне этого не надо. Счастье недопустимая роскошь для тех, кто знает о нём понаслышке. Мне моих бы вытащить из подвала, вырвать из этих толстых стен, которые скроют любой крик, скандал и плач. Эти язвы на трубах, эта ржавчина, порой похожая на золото, когда нечего есть. Эти окна, забитые фанерой, которая всё равно не спасает от утреннего холода. Мои сбиваются в одну большую кучу, чтобы согреться...
   Лена (торопливо). Давай пойдём, а то мне холодно так стоять.
   Ивнев. Иди домой, накинь что-нибудь... Я подожду.
   Лена. Очень охота мне туда. Бабушка прицепится, от неё не отвяжешься. Скорей бы нас уже переселили в этот тысячеквартирный дом... Андрей говорит, что скоро.
   Ивнев (радостно). Значит, ты не уезжаешь в этот свой Питер?
   Лена. А куда я ещё денусь? Это наши переезжают дружно, как цыгане. Представляешь, бабушка услышала о новом доме, так чуть в пляс не пустилась. Сейчас кругом всё сносят, только нас почему-то обходят стороной. Дома на нашей улице остались, как бедные родственники. Представляешь, почти центр города и такие трущобы!
   Ивнев. Ты что!
   Лена (пожимает плечами). А тебе не всё равно, где я живу?
   Ивнев (пытаясь объяснить). Я пытаюсь найти дом в людях. Тот дом, который они строят... может быть, всю жизнь. Мне всё равно, где ты живёшь, в этом подслеповатом домишке или в доме на тысячу замочных скважин, главное, что у тебя душа добрая и сердце ещё не остыло. У меня вот... не было дома. Я родился тоже в таком же подвале, я не помню когда, но и кроме подвала ничего не помню. Отцу было всё равно, существуем мы или нет. Он приходил и уходил, а потом появлялись мои братья и сёстры. Когда мама умерла, я понял, что отец больше не придёт. Я бросил школу, нашёл работу, иначе моих бы распихали по разным детдомам. Есть какой-то предел, за которым ничего не страшно. Сперва я думал, что не смогу, не выдержу, но потом как-то всё прошло. Только коробки, проклятые коробки снова появятся в моих ночных кошмарах (улыбается). Как-нибудь переживу.
   Лена (дрожащим голосом). А я вот не знаю смогу ли...
   Ивнев. Ты о чём?
   Лена. Мне сегодня приснился ужасный сон. Не знаю, говорить, не говорить...
   Ивнев (не настаивая). Хорошо, давай промолчим этот сон. Плохое тонет в человеческом молчании, теряется, если ты не находишь ему применения.
   Лена (не слыша, а, может быть, просто не замечая). Ерунда, конечно, ерунда, но почему-то у меня до сих пор на душе неспокойно.
   Ивнев молчит. Лена ждёт ещё некоторое время, а затем решается.
   Лена. Мне приснилось, что Андрюшка погибнет.
   Ивнев (не желая верить). Что, задохнётся от собственной гордости? Вполне возможно.
   Лена. Не иронизируй, пожалуйста, а то я действительно сейчас развернусь и пойду в дом. Только не погреться, а навсегда. И больше ты меня не увидишь. Понятно?
   Ивнев. Хорошо, прости.
   Лена. Его собьёт грузовик... На перекрёстке седьмой и центральной... Двадцать пятого в четверг.
   Ивнев (удивлённо). Это точно?
   Лена. Вот потому мне и не по себе. Я знаю точное время, до последней минуты. Я видела это всё, как вижу сейчас тебя. Понимаешь, ощущение того, что это на самом деле будет. Не знаю, что делать.
   Ивнев (задумавшись). Вы не ссорились в последние дни?
   Лена (ехидно). А ты бы хотел, правда? Нет, мы не ссорились и не думали даже. Дело в том, что всё идёт хорошо, так хорошо, что порой становится даже страшно: а со мной ли это всё происходит? А вдруг я и сейчас сплю, и нежданный звон будильника возвестит о том, что сладкий сон окончен и ничего этого нет?
   Ивнев. Все мы ходим под будильником, никому не узнать, чем закончится его сон. А если ты спишь и сейчас, то когда же ты живёшь? На сколько поставлен твой будильник? Не проснёшься ли ты, когда будет слишком поздно?
   Лена (поспешно). Я не проснусь... Просто мне страшно... за него.
   Ивнев. Если бы сны сбывались... (Замолкает).
   Лена. То что?
   Ивнев (вздыхает). Я скажу тебе двадцать пятого в четверг. А теперь пойдём. Ты замёрзнешь так, потому что это не сон. Я пока не знаю, как это назвать.
   Лена. Пойдём. Может быть ты и прав: не стоит придавать такого значения снам. Я постараюсь стереть из памяти этот кошмар.
   Оба проходят по улице, постепенно их силуэты растворяются в темноте. Могут говорить на какие-нибудь отвлечённые темы, но, наконец, всякий разговор должен смолкнуть. Тусклый свет в окнах гаснет - глаза закрыты. Пошептавшись, засыпают до первой зари берёзы. Дом, поскрипев ещё немного, утихает - для него закончился день, теперь один из сочтённых. Может показаться, что фонарь будто бы на прощание машет своей желтоголовой. Тишина.
  
   Действие третье. Комната первого действия. Темно, затем постепенно светлеет. Словно весенняя ночь решила дать сегодня всем фору и убралась раньше времени. Вроде бы ничем не примечательное рабочее утро в доме по самые окна ушедшем в землю. Все уже на ногах за несколько минут до звона будильника. Дом просыпается как обычно, как мы привыкли в будний день. Но в центре комнаты будто бы не найдя более спокойного места лежит стопка книг, перевязанная обрывком чёрной ленты. Все осторожно обходят эти книги, чтобы они не рассыпались в бессмысленность букв.
   Агриппина Тихоновна. Мне сегодня снился наш новый дом. Будто бы он своей крышей задевает облака. И я выхожу на балкончик, а земли не видно и вообще ничего не видно, кроме белой густой каши, наполнившей мир. Я вдруг понимаю, что голодна, и начинаю есть эти облака, но их не становится меньше, а я наоборот всё больше и больше хочу есть. И мне хорошо, я знаю, что из этого дома никуда... И каждый день буду выходить на балкон и кормиться в облаках...
   Мама. Кто-нибудь видел зонтик? Вроде бы с вечера хмурилось...
   Агриппина Тихоновна (не слыша). Ни ногой.
   Мама. А может, мимо пройдёт? Я хотела сегодня химку сделать...
   Агриппина Тихоновна (не понимая). А представляете, что тысяче людей в таком огромном городе могут сниться похожие сны. Будто бы они тоже вселяются в новый дом. В наш дом.
   Папа. Ну, тысяче - это чересчур.
   Агриппина Тихоновна. Почему чересчур? Ведь тысяча - это много?
   Папа (вздохнув). Много, мама.
   Агриппина Тихоновна. А сколько этажей уже построено? Мне бы взглянуть хотя бы одним глазом и успокоиться...
   Мама (поспешно). Мне с работы не по пути. Лишний крюк.
   Папа. Не по пути, мама.
   Агриппина Тихоновна. Мне станет теплее, когда услышу. Уж вы, пожалуйста...
   Мама (нерешительно). Может, обогреватель включить? Правда, за этот месяц и так намотало прилично...
   Агриппина Тихоновна. Вы уж идите... А то опять начнёте опаздывать, ругаться... Звенит будильник, никто не оборачивается на его долгие чуть с хрипотцой позывы - привыкли.
   Папа. Ну, мы пойдём. Надюш, присмотри за бабушкой. Папа с Мамой быстро собираются и уходят. Забытый зонтик остаётся на тумбочке.
   Агриппина Тихоновна. Давай посекретничаем.
   Надя (удивлённо и заинтересованно одновременно). Давай.
   Агриппина Тихоновна. Твой кружок... Он же на другом конце улицы, правда?
   Надя. Правда.
   Агриппина Тихоновна. Ты же вчера ходила туда на занятия, правда?
   Надя. Правда.
   Агриппина Тихоновна. Там теперь всё загородили, строят, молодцы какие, правда?
   Надя (возмущается). Ничего не молодцы. Они всю дорогу перегородили, нам теперь по грязи обходить. И ещё там собаки кусаются...
   Агриппина Тихоновна (радостно). Ну, подумаешь, собаки! А вот там за забором видно хоть первый этаж или вообще что... Там же... наше будущее, Надюша, растёт!
   Надя. Не видно. Забор очень высокий, а я маленькая. Вы Данилку спросите, он повыше меня будет.
   Агриппина Тихоновна. Данилка!
   Даня (входит, зевая и протирая глаза). В школу не хочется... Что занятия отменили? Поспать не даёте человеку!
   Агриппина Тихоновна. Данилка, ты на том конце улицы вчера был?
   Даня (удивлённо). На том конце?
   Агриппина Тихоновна. Там наш новый дом строится. Мне бы узнать, сколько этажей уже построено...
   Даня (замечает зонтик на тумбочке). Бабушка, а дожди мокрые?
   Агриппина Тихоновна. Мокрые, Данилка.
   Даня. Дом в тысячу квартир (зевает).
   Агриппина Тихоновна (поспешно). Он, он. Мне бы совсем немного... о нём, и я успокоюсь. Говорят, дома быстро строят...
   Даня. Бабушка! Расскажи, как... было тогда... Мне интересно. А потом я расскажу о том доме. Всё будет по честному. Надюх, будешь слухать?
   Надя. Буду.
   Агриппина Тихоновна. Да что рассказывать? Вам неинтересно будет. Живёте вы теперь быстро, а раньше не так было...
   Даня и Надя вместе. А как?
   Агриппина Тихоновна. Парка тогда не было... была роща... За рощу мы бегали пасти коров, это потом там поезда ходить стали... Вставала до рассвета...
   Надя. Раньше, чем мы в школу встаём?
   Агриппина Тихоновна. Раньше... Без всяких брякалок, от них оглохнешь ещё прежде времени... А в компьютере этом вашем живёт злой дух, он отнимает у людей зрение и разум...
   Даня. Бабушка, а коровы мычат?
   Агриппина Тихоновна. Мычат, Данюша. Я своих всегда по голосу отличала... Две у меня было кормилицы...
   Надя. А я вот возьму зонтик и буду красавицей. Берёт зонтик и начинает кружиться с ним по комнате. Правда, я на барелину похожа?
   Натыкается на книги, перевязанные чёрным, и падает.
   Даня. Похожа. Уж падаешь ты точно как они. Так что там с коровами?
   Агриппина Тихоновна. Привыкаешь к ним, что к родным детям... Было заболела Пеструха, так я всю ночь не спала, всё сердце за неё болело...
   Надя. А я помню, когда мы с Данькой болели этой... краснюгой, ты все ночи с нами сидела. И песни нам пела.
   Агриппина Тихоновна. Ты не можешь помнить. Тебе тогда и трёх лет не было.
   Даня. И я помню. Вот помню и всё! У тебя кофта была колючая... словно ёлочные иголки!
   Агриппина Тихоновна. Точно. Она и сейчас где-то в шкафу лежит. Ничего, будем переезжать, найдётся!
   Даня. Нет!
   Агриппина Тихоновна. Что?
   Даня. Я не хочу никуда уезжать. Здесь у меня друзья. А как же горка возле танкового училища? Как хорошо зимой скатываться с неё на санках!
   Агриппина Тихоновна. Горки больше не будет. Здесь начнутся новые дома, кому будет дело до вашей горки! Всё будет лучше, зеленее...
   Надя. И танцплощадки на Центральной тоже не будет? Эти краны... они такие большие...
   Даня. И до неё доберутся (вздыхает). Не пойму, что им тут надо? Это наш дом!
   Агриппина Тихоновна. Всему приходит срок. Этот дом ещё ваш прапрадедушка строил. И я в нём всю жизнь прожила, шестерых детей вынянчила. Сегодняшним семьям и не понять, как это - шестерых на ноги поднять. Сейчас наоборот - женются по шесть раз, а ребёнком и одним довольны. Потому такие дома, как наш, больше никому не нужны. Только занимают человеческую память, а она безразмерная что ли? Хочу уехать, я своё здесь отжила. А сейчас хоть бы одним глазом взглянуть на новый дом и успокоиться...
   Даня. Да там поди только котлован вырыли да сваи забивать начали. Забор, баб, там высоченный и совсем без щелей, ничего не увидишь.
   Надя. Я же говорила. Только когда ворота открывают, можно что-то увидеть, но не буду же я ждать эти ворота! У меня дела, подружки, кружок... Некогда, бабуля!
   Агриппина Тихоновна (недовольно). Вот всегда некогда. Буду спать, может быть, во сне мне дом-от приснится (поворачивается к стенке).
   Даня и Надя пожимают плечами и уходят.
  
   Действие четвёртое. Раннее утро возле дома, опустившего свои окна по самую землю. На земле начинает пробиваться первая трава, хотя, возможно, это лишь горечь битых бутылок. Фонарь рядом с домом уже не горит, потому что на улице светло. Лена роется в сумочке, перетряхивает её содержимое. Ивнев любуется проснувшимися берёзами, обдумывает что-то про себя.
   Лена (раздражённо). Странно, не могу найти ключи. Вроде положила их в сумочку, а теперь нигде нет.
   Ивнев. Может быть, ты сегодня не брала их с собой? У вас же не закрывают двери, зачем таскать с собой лишнюю тяжесть?
   Лена. Нет. Я точно помню, что вчера видела их в сумочке. А насчёт дверей... так на днях третий дом обворовали, и все, как по команде, стали запираться.
   Ивнев. Что за скрыль? Зачем прячутся в свои раковины, всё равно их достанут оттуда!
   Лена. Да, Андрей говорит, скоро здесь одни высотки будут.
   Ивнев (пиная несуществующий камень). Пугаешься, когда в доме нет дома. Вроде смотришь: с виду всё замечательно: ограда подправлена, свет горит, верная собака у дверей встречает. Даже дым из трубы поднимается. А присмотришься повнимательнее - нет ничего. Всё ты придумал, потому что так - легче.
   Лена. Ключей нигде нет.
   Ивнев. Сволочизм первой категории. Ничего нет, кроме того, что есть.
   Лена. Куда я их могла засунуть?
   Ивнев. Надо что-то делать с этим чёртовым загнивающим реализмом. Всему должен быть предел.
   Лена (вздохнув). Я потеряла ключ от дома. Что теперь делать?
   Ивнев. Кто-то живёт вот здесь, на улице. Всю жизнь. И ничего.
   Лена. Не смешно.
   Ивнев. Ты же скоро уезжаешь. Зачем тебе ключи?
   Лена. Но я ещё здесь, и мне не хочется никого будить. Мои могут ещё не проснуться...
   Ивнев. Разбудишь.
   Лена. Не хочется.
   Ивнев (решительно). Знаешь, иногда чувствуешь себя проводником, которому поручено вести остальных туда, к светлой мечте. Словно мне одному известна дорога. Конечно, сначала будут знакомые места... Без этого нельзя...
   Лена. А потом?
   Ивнев вздыхает.
   Лена (издевательски). Что, заблудился?
   Ивнев. Нет. Просто ты вдруг замечаешь, что убежал далеко вперёд, что рядом никого и что самое главное, ты не знаешь, куда идти. Звёзды гаснут, если их не успеваешь рассмотреть.
   Лена. Не знаю, как ты, но я сегодня ничего, да и никого рассматривать не собираюсь. Сейчас завалюсь спать, и до двенадцати меня не трогайте! А тебе вот ещё на другой конец тащиться.
   Ивнев (задумчиво). А куда идти, чтобы прийти?
   Лена. Что?
   Ивнев. Понимаешь, можно любить что-то в человеке, а можно любить человека вообще. Не замечая мелких щербинок на поверхности детали...
   Лена. Скоро зацветут яблони.
   Ивнев. Да.
   Лена. Яблони расцветают, когда кто-нибудь влюбляется. Желаю тебе найти в своей жизни твою единственную.
   Ивнев. Я нашёл. Теперь остаётся верить. И ждать того, кто в этой жизни не был, кто никогда не явится ко мне.
   Лена. Это точно - не явится. А сейчас я пойду спать.
   Что-то держит её, и она не может уйти. Берёзки колышутся от лёгкого ветерка.
   Молчание.
   Ивнев (будто бы только сейчас вспоминает, что ещё должен сказать). Кто первым занял мир, тому и клопов душить первому. Зато остальным будет легче.
   Лена. Ты думаешь, что они будут?
   Ивнев. Кто, клопы?
   Лена. Нет, остальные. Ты думаешь, что кто-то сменит реальность на невесть что? Ищи дураков по миру!
   Ивнев. Ладно, пойду (улыбается). Искать.
   Он уходит, а Лена ещё долго стоит у своего дома, его высохшие от времени доски напоминают печёное яблоко. Смотрит Ивневу вслед, будто бы не знает, на что решиться. Потом понимает, что дома наверняка кто-то уже встал - солнце смелеет с каждой минутой. Лена по привычке смотрит на берёзы, будто снова оказалась в детстве, и смело дёргает кольцо калитки.
  
   Действие пятое. Подвал, приспособленный под жильё. Старая мебель, не нужная больше жильцам сверху. В дальнем углу практически не видимая зрителям стиральная машина. Полумрак, несмотря на то, что за ободранной клеёнчатой дверью солнечный день. Все окна кроме одного забиты фанерой. И всюду трубы, трубы, трубы, они могут напоминать паутину, в которую угодил подвал и его обитатели. На полу - какое-то подобие мешков. На мешках сидят дети, сколько их - понять невозможно. Когда входит Ивнев с большим мешком за спиной, все сразу же, будто по команде, бросаются к нему.
   Дети (радостно). Рюрик пришёл! Рюрик! Рюрик!
   Ивнев. Смотрите, чего я принёс! Снимает мешок и кладёт его на гнилой ящик, напоминающий стол.
   Дети окружают Ивнева: каждому хочется заглянуть в мешок.
   Ивнев. Как дела в школе?
   Дети отвечают все вместе, понять их невозможно. Однако Ивнев что-то разбирает для себя и кивает. Слышится шум воды и дышащая тяжело, с хрипотцой и надрывом работа котла.
   Ивнев. Мальчишки не дразнились?
   Дети (хором). Пусть только попробуют!
   Гришка Гунявый (появляется после всех). Холодно. Я греюсь в стиральной машине. Там тепло, хотя и немножечко страшно. Главное не включать мотор, когда ты там живёшь.
   Ивнев. Как твоя копилка?
   Гришка. Сегодня пять копеек нашёл и туда бросил.
   Ивнев. Молодец! И сколько ещё нужно для спасения человечества?
   Гришка (после недолгого раздумья). Все школьные завтраки этой четверти.
   Ивнев. Можно секрет?
   В бесцветных глазах Гришки замечается оживление.
   Ивнев (шёпотом). Я сейчас кладу в твою копилку сотню, но ты с завтрашнего дня должен ходить в столовую и покупать себе завтрак. Как тебе?
   Гришка (безразлично). Ничего.
   Ивнев. Только никому об этом. Пусть это будет наша с тобой маленькая тайна. Я тоже хочу, чтобы человечество спаслось как можно скорее.
   Гришка (встряхнув своей почти седой головой). А тётя Лена к нам ещё придёт когда-нибудь? Она хорошая. Ты с ней дружи.
   Ивнев. Разве дружат только с хорошими?
   Гришка кивает, потом несколько секунд смотрит на братьев и сестёр, которые пытаются по справедливости поделить гостинцы Ивнева, думает, не присоединиться бы к ним, потом видимо решает, что нет, и направляется к своей стиральной машине.
   Ивнев. Всё в порядке?
   Дети заняты подарками, не слышат.
   Ивнев (отойдя в угол). Ну что, привет? Как ты сегодня? Скажи, веришь во всякие сны, предсказания и прочую дребедень? Нет? Вот и я нет, но Лена думает, что всё действительно серьёзно, что её сон сбудется. Она даже сказала мне когда. Это невозможно, знаю, но как-то мне не по себе. Словно в один момент и я вдруг поверил, что сны могут сбываться. Ощущение странное... Не понимаю почему. Вроде всё хорошо, вчера нашёл себе новую работу, теперь на гостинцы всем хватит. Да, я знаю, что мне нельзя её любить, но почему я не хочу, чтобы она уезжала? Могу ли я не хотеть? Наверное, это сложно. Но она меня не любит, и с этим ничего не попишешь. Не нарисуешь любовь, если кисточка есть, а краски куда-то задевались. Лена... (произносит её имя с особой нежностью, впрочем, как всегда). Пусть хоть она будет счастлива и её дети...
   Дети (услышав последнюю фразу). Что?
   Гришка (безразлично). Пустяки. Не обращайте внимания. Это Рюрик разговаривает со своим богом.
  
   Действие шестое. Однокомнатная квартира на шестнадцатом этаже многоэтажки. За окнами бурным ходом идёт стройка, если бы не пластиковые окна со звукоизоляцией, то от шума некуда было бы деться. Кажется, что в комнате нет ни одной ненужной детали, ни одного бессмысленного звука - всё здесь обдуманно до мелочей и нужно хозяину. Письменный стол, на нём ноутбук и небольшой кактус, над ним полочка с дисками. У стены диван, на нём сидят Лена и Андрей. На полу роскошный ковёр, который может завершать всё убранство комнаты.
   Андрей (постукивая пальцами по крышке стола). Так значит, я погибну в следующий четверг? Так мне тебя понимать?
   Лена. Андрюш, мне вчера приснился этот сон. И сегодня тоже. Всё сходится день в день, секунда в секунду. Мне кажется, это не может быть просто совпадением.
   Андрей. Ты что, веришь в эту ерунду? Ну, приснился два раза один и тот же сон, что теперь вешаться? Давай, оставайся сегодня здесь. Торжественно клянусь, что сегодня спать я тебе не дам!
   Лена. Андрюша, нет, это не спасёт... Давай уедем раньше! Подумаешь, днём раньше, днём позже, разве сутки сделают нам погоду? Погуляем по Питеру, сделаем себе что-то вроде свадебного путешествия...
   Андрей. Скажи просто, что тебе поскорей хочется уехать оттуда, и я тебе поверю.
   Лена. Да, мне хочется... Но дело не в том...
   Андрей. А в чём же?
   Лена молчит и не знает что сказать.
   Андрей (задумавшись). Значит, перекрёсток седьмой и центральной?
   Лена. Да.
   Андрей. Знаешь точное время?
   Лена. Два часа дня.
   Андрей (радостно). Мы встретимся на этом перекрёстке двадцать пятого в четверг, в два часа и посмеёмся над тем, чего не будет. Я научу тебя не верить снам. Это глупо и совсем по-детски. Ты сама будешь смеяться, когда всё кончится.
   Лена. Что кончится? Ты же сказал, ничего не будет.
   Андрей (раздражённо). Кончится этот бред под названием вещий сон.
   Лена. Разве тебе никогда не снится что-то страшное?
   Андрей. Мне некогда спать. А уж тем более - видеть сны. Если я половину дня буду лишь издавать храп, кто заработает деньги для семьи? Замечу, для нашей семьи.
   Лена. Я знаю, Андрюша. Но... я знаю и то, что это не просто сон.
   Андрей. Откуда? Успокойся, родная и забудь. Мы не живём снами, мы не твоя бабушка. Жизнь это поток информации, который мы постоянно обрабатываем. Если нечего будет обрабатывать, мы действительно зависнем, и нам останется только лишь спать. Обещай мне, что постараешься стереть этот сон из своей памяти. Тогда, держу пари, двадцать пятого ты начнёшь смеяться первой!
   Лена. Хорошо, я попробую.
   Андрей достаёт шампанское и два бокала, показывая тем самым, что тема закрыта.
   Андрей. Этот твой... друг из подземелья, больше не заходит?
   Лена. Ивнев-то? Да какой он друг? Так, знакомый. Книги раньше помогал мне нести.
   Андрей. Сейчас-то тебе есть кому носить книги. Незачем общаться с ним.
   Лена. Ему маленьких братишек и сестрёнок кормить надо. Могу я хотя бы раз прийти к ним и принести гостинцы?
   Андрей. В этот подвал? Я тебе запрещаю. Ещё подхватишь там какую-нибудь заразу, возись потом с тобой...
   Лена. А я, между прочим, люблю, когда со мной возятся. (Улыбается).
   Андрей. Прости, солнышко, у меня сейчас мысли работают не в том направлении. Понимаешь, мне очень важна эта питерская работа. Уедем, найдём квартиру, будем любоваться белыми ночами. Посмотрим (ловко открывает шампанское), какие сны тебе приснятся там.
   Звонит сотовый Лены. Она отвечает, говорит несколько ничего не значащих фраз. Андрей подозрительно наблюдает за ней. Закончив говорить, Лена снова поворачивается к Андрею и замечает огоньки ревности в его глазах.
   Андрей. Признавайся, это звонил твой тип Ивнев?
   Лена. Вовсе он не мой. И не тип. (Протягивает Андрею телефон). Возьми, посмотри. Это Соня, моя лучшая подруга. Сказала, что завтра, может быть, зайдёт попрощаться.
   Андрей смотрит и, поняв, что Лена его не обманывает, возвращает ей телефон.
   Лена (весело). Что шампанское пить будем или как? А то открыл и не разливаешь. Остынет ведь на таком морозе.
  
   Действие седьмое. Возвращение в комнату старого дома. Ничего не изменилось с момента третьего действия, только к стопке книг на полу прибавилось ещё две, и неизвестно откуда появилась коробка, набитая до отказа вещами. Агриппина Тихоновна спит в своём углу, Соня с Леной сидят на стульях. Во время разговора подруг мимо несколько раз пробегает Данилка, проходит с тетрадками Надя, Мама приносит новые, уже не перевязанные стопки книг, меньше прежних. Папы дома нет, он может быть на работе или в огороде - это не столь важно, как и время, прошедшее с момента окончания последней сцены.
   Соня (оглядывая стопки книг и коробку). Когда нас переселяли, я плакала, а потом привыкла.
   Лена. Это... легко привыкнуть?
   Соня. Легче, чем отвыкать... Просто повторяй себе перед сном, что любишь его, и скоро будет казаться, что не было ничего другого.
   Лена (улыбается). Это как с мужчинами. Порой, чтобы полюбить, нужно привыкнуть.
   Соня. С мужчинами сложнее, они живые.
   Лена. Дома тоже живые, просто мы не хотим этого замечать. Иной дом будет куда живее мужчины. Знаешь, я на днях потеряла ключи от дома, теперь боюсь, что никогда больше сюда не вернусь. Его время закончится раньше, чем снова придёт моё.
   Соня (достаёт из кармана ржавое кольцо с двумя ключами). Это ключи от дома, которого нет. Посмотри, может, подойдут.
   Лена. Нет. Старые дома непохожи друг на друга. У каждого собственное лицо, своя душа, глубоко запрятанная в четырёх стенах... Я всегда думала, что бабушка может разговаривать с домом, читать его мысли, понимать его. Что они с домом единое целое. А я вот нет. Потому мы и уезжаем с Андрюшкой. Буду привыкать к Питеру, только повторять каждую ночь, что люблю его, не получится, иначе Андрюшка ревновать будет.
   Соня. Когда уезжаете, если не секрет?
   Лена. Двадцать шестого в пятницу. Могли бы и раньше, но...
   Соня. В чём дело? Не хочешь расставаться со своим Ивневым?
   Лена (пропускает мимо ушей последние слова подруги). У Андрюшки работа. Никак невозможно раньше. Да и жалко оставлять то, к чему привыкла, к чему тянется душа, к моим берёзкам, к городу...
   Соня (улыбаясь). К городу?
   Лена (не выдерживает). Скажи, что мне делать с Ивневым? Он ведь жить без меня не может, а когда я уеду, совсем с ума сойдёт.
   Соня. Лучший способ отказать мужчине, это сказать ему да. Просто он привык всё время получать нет, а по-другому жить не умеет. А научиться всегда сложнее, чем отказаться.
   Лена (решительно). Я люблю Андрюшу, и изменять ему, хотя бы на словах, не собираюсь. Да и ты Ивнева не знаешь. Он не из тех, кто отказывается.
   Соня. Познакомь. Буду рада.
   Лена. У тебя же Валера.
   Соня. И что Валера? Единственный мужчина что ли? Ещё рано оседать на одном месте, привязывать себя к мужу, к семье. Если бы он хотя бы Питер мне обещал, а так будет всю жизнь здесь продавать стержни для авторучек. Да люди скоро писать разучатся и стержнями будут только в ушах ковырять.
   Агриппина Тихоновна (неожиданно для всех). Только одним глазом... Лена, можно мы сейчас пойдем, посмотрим на тот дом? (Пытается подняться). Сейчас...
   Лена (испуганно). Бабушка, ты что! Ты, пожалуйста, успокойся и поправляйся. Тогда мы обязательно сходим посмотреть.
   Агриппина Тихоновна (непонимающим голосом). Обязательно сходим? Я успокоюсь, когда увижу...
   Лена. Конечно. Я же тебе обещала.(Потом вспоминает, что скоро её не будет в городе и умолкает).
   Даня. Значит, ты не уезжаешь? Надька, слышишь, Ленка не уезжает!
   Надя. Не уезжает? Значит, мы сходим все вместе в кино на следующей неделе? Ты обещала!
   Лена (торопливо и негромко). Сонь, пойдём, а? Андрей там меня, наверное, уже заждался.
   Соня (пожимает плечами). Пойдём.
   Мама (проходя мимо с шубой, изъеденной молью). Вас ждать к обеду или вы надолго?
   Лена. Не ждите. Привыкайте как-нибудь без меня.
   Соня. Мы... потом. На новоселье придём обязательно.
   Мама (вздыхает). А раньше была очень хорошая шубка. (Кидает её в кучу к коробке и книгам).
  
   Действие восьмое. Полдень. Берёзки возле дома, с каждой минутой уходящего в землю. Растущая прямо под окнами трава напоминает ресницы. Из трубы лениво выбивается дым. Андрей, не находя себе места, пробует закурить сигарету, но тут же бросает. Лена не появляется, зато неизвестно откуда показывается Ивнев. В левой руке у него одуванчики.
   Андрей. Ты что забыл в этом районе?
   Ивнев. Себя. Ищу радости в пути. А то я слышал, этот район скоро снесут.
   Андрей (сплёвывает). Снесут, туда ему и дорога.
   Ивнев. Не жалко?
   Андрей (раздражённо). Место только зря пропадает. Сколько квартир здесь можно одну на другую налепить! А тут... гниют, гноятся, с каждым днём всё глубже уходя в землю. Я даже находиться там (кивок в сторону дома) не могу.
   Ивнев. Здесь тоже неплохо.
   Андрей. Я хочу, чтобы ты забыл сюда дорогу. Пока хочу по хорошему. Понятно объясняю?
   Ивнев. Только здесь растут такие большие одуванчики. Я весь город обегал - больше нигде нет.
   Андрей (зло). Нет, ты явно не хочешь понимать. Мне-то какое дело до твоих цветов?
   Ивнев (примирительно). Их Лена любит. Не знал? Держи, отдашь ей, когда она выйдет. Можешь не говорить, что от меня. (Уходит).
   Андрей (бросает одуванчики на землю). Ублюдок.
   Появляются Лена с Соней. Обе веселы, на лицах их улыбки.
   Андрей. Привет.
   Соня. Привет.
   Андрей. Отличная идея пойти всем вместе в кино. В "Красном" "Две души" начали показывать. Я узнавал.
   Лена. Отличная идея! (Бодро начинает, но видно что-то вспомнив, умолкает).
   Соня. Я Валерке позвоню, он скоро прикатит.
   Андрей (ядовито). Как он там? Не захлебнулся ещё в своих чернилах?
   Троица, переговариваясь (идут ничего не значащие фразы, перемежаясь со смехом) скрывается из глаз. Темнота. Могут идти кадры из фильмов (не имеет значения каких), но потом всё прекращается. Мрак.
  
   Действие девятое. Раннее утро. Офис, один из миллиарда близнецов офисов в мире. Четыре рабочих стола, два из них заняты. Окна, на них серо-стальные жалюзи. Верзинка красит ногти, Ивнев в недоумении просматривает бумаги. Электрические часы на одном из столов всё время показывают одно и то же время.
   Ивнев. И что я должен делать?
   Верзинка. Перебирать бумаги, отвечать на звонки, общаться с клиентами. Если нужно будет принести что-то тяжёлое: принтер или бумагу со склада, то тебе тоже скажут.
   Ивнев. Так что, мне сидеть здесь всё время? Не понимаю.
   Верзинка (пожимает плечами). Ну ты же за это деньги получаешь... Не беспокойся, скучать я тебе не дам! Здесь по утрам работы никакой - можно болтать. Куришь?
   Ивнев. Нет.
   Верзинка. Чёрт, не у кого будет стрельнуть, если что. Хочешь, сегодня развлечёмся.
   Ивнев. Как?
   Верзинка. Гондоны и выпивка за тобой, комнату я обеспечу.
   Ивнев. У тебя есть свой дом?
   Верзинка. Да что там! Снимаем квартиру на троих с девочками. Обещаю познакомить.
   Ивнев (удивлённо). Так вас будет трое?
   Верзинка. Ишь губу раскатал! Сегодня моя очередь приводить парня. Потом... как-нибудь. Здесь платят хорошо, думаю, ты надолго задержишься.
   Ивнев (неопределённо). Может быть.
   Верзинка. Так ты придёшь сегодня?
   Ивнев (отрицательно качает головой). Нет. Я ведь не знаю адрес.
   Верзинка (улыбнувшись). Ну, это дело поправимое. Камерная пятнадцать, квартира семь.
   Ивнев. Меня дома дети ждут.
   Верзинка. Ну, разве ты не сволочь?
   Ивнев. Не знаю. Может и сволочь. А за что?
   Верзинка. Сначала заигрываешь с девушкой, привлечёшь её внимание, затем понравишься ей и только потом скажешь, что у тебя вообще семья. И детей полон дом.
   Ивнев. А что это плохо?
   Верзинка. Все мужики скоты.
   Ивнев. Проще простого со скотами говорить по-скотски, а ты попробуй с ними по-человечески.
   Верзинка. Извини, языками не владею. Хотела бы научиться.
   Ивнев. А ты попробуй.
   Верзинка. Кому это надо?
   Ивнев. Мне.
   Верзинка. У тебя же жена и дети...
   Ивнев. Ты думаешь, это всё чего можно достичь?
   Верзинка. А что ещё?
   Ивнев. Подумай.
   Минута гнетущей офисной тишины, не прерываемой телефонными звонками и автомобильной сигнализацией.
   Верзинка. Представляешь, когда-то я была королевой красоты. Если ты смотрел газеты и журналы двухлетней давности, то они все пестрели моими фотографиями. Меня все готовы были на руках носить. А потом... То одному дай, то другому... Если бы можно было уехать...
   Ивнев. Куда?
   Верзинка (глядит в серо-стальное окно). В Москву или в Питер...
   Ивнев (морщится). Ну почему именно Питер? Рай земной там что ли?
   Верзинка (пожимая плечами). Конечно.
   Ивнев. А здесь что никак?
   Верзинка (безразлично). Идёт омоложение состава. Нужны новые, нигде не примелькавшиеся люди. Меня теперь никто не сделает королевой. Два раза побыла и довольно.
   Ивнев (смеётся). Это как президент: два срока отсидел и проваливай. Ты не обижайся, мне, честно, смешно.
   Верзинка. Я просто привыкла к тому, что всем нужна. Мне трудно... по-другому.
   Ивнев (вздыхает). Когда-то мы были молоды и нужны кому-то... Но всё проходит, отцветает, оставляя нам лишь сухие лепестки. Нужно переждать эти последние холода и тогда вокруг всё снова расцветёт.
   Верзинка (снова пожимает плечами). Здесь в этих четырёх стенах это неважно. Пусть там снаружи хоть десять солнц выйдет. Здесь видно только серый дом напротив да стоянку и то если сквозь жалюзи продерёшься.
   Ивнев. Можно совет?
   Верзинка. Какой?
   Ивнев. Не пожимай так часто плечами - не взлетишь. Значит, ты сказала, Камерная пятнадцать?
   Верзинка. Так ты придёшь?
   Ивнев. Я принесу тебе одуванчиков. Пока они ещё не стали седыми.
  
   Действие десятое. Возвращение в подвал Ивнева. Старая мебель, полумрак и трубы - ничего не изменилось. Только Гришка сидит вместе со всеми на мешках, прижимая к груди копилку. Работает котёл, шумит вода, в не забитом фанерой окне чернеет солнце.
   Дети (радостно). Лена пришла! Лена! Лена!
   Гришка. Рюрика нет. Он позже приходит.
   Лена. Мне Ивнев не нужен. Я вас пришла повидать. Как дела в школе?
   Гришка. Теплее.
   Лена. Мальчишки не дразнились?
   Гришка. Пусть только попробуют!
   Дети. А что ты нам принесла, Лена?
   Лена. Я пришла попрощаться. Я скоро в Питер уезжаю. Вот (открывает сумочку) яблоки.
   Дети (все вместе). Чур, я первый! Чур, мне первому!
   Лена (улыбается). Всем, всем хватит, не бойтесь.
   Гришка (подозрительно оглядывает пакет с яблоками). Для спасения человечества не хватит. Нужно ещё хотя бы десять рублей в мою копилку.
   Лена (смущённо). А я вот деньги забыла взять. Думала, что больше мне они не понадобятся...
   Гришка. А в сумочке нет?
   Лена (на всякий случай проверяет сумочку). Нет.
   Гришка. Жалко. (Уходит в свой угол).
   Тишина, прерываемая шумом воды и хрипами котла. Ивнев неожиданно появляется и замирает от удивления. Они с Леной стоят, смотрят друг на друга и не могут вымолвить ни слова. Дети не обращают на них внимания - заняты яблоками.
   Лена. Привет. Сегодня мне снова приснился этот сон. Всё повторилось до последней детали. Я боюсь этого сна как атомной бомбы.
   Ивнев. Её уже не боятся. Размалёванного чёрта стёрли с доски.
   Лена. А если серьёзно?
   Ивнев (напряжённо). Ты думаешь, что-то случится? На самом деле?
   Лена. Мне никогда не было так страшно. Даже когда я шла по тёмному переулку и на меня напала собака. Я говорю себе по тысяче раз за день, что всё бред, что ничего не случится, что это просто моя разболевшаяся фантазия. Но ничего не проходит и сны повторяются, как заведённые. Я пробовала не спать...
   Ивнев. И что?
   Лена. Этот сон... он пригрезился наяву... Я собиралась к Андрею и когда переходила дорогу, увидела всё... Его собьёт грузовик на пересечении седьмой и центральной... От снов не убежишь, теперь я это хорошо понимаю.
   Ивнев. Ты говорила с ним?
   Лена. С Андрюшей? Он не хочет понимать. Считает, что это следствие переутомления, иллюзия - всё, что угодно, только не правда. Это и не может быть правдой, но это есть, и я боюсь за него. Боюсь, что кошмар произойдёт наяву, а я не смогу, не сумею проснуться...
   Ивнев. Поговори с ним ещё раз. Я бы попробовал, но он меня слушать не станет
   Лена. Да, я побегу. Я поговорю, сделаю всё возможное. Прости, что толком не поговорили. Сейчас каждая минута на счету.
   Ивнев пожимает плечами, ничего не отвечая. Лена, попрощавшись со всеми, убегает. Дети снова занялись яблоками, Гришка залез в свою стиральную машину, забыв на мешках копилку. Вода. Котёл.
   Ивнев. Привет в полном смысле этого слова. Скажи, что мне сделать, чтобы Лена успокоилась? Говоришь, пусть его собьют и всё на этом? Но он же человек, не камень какой-нибудь. Даже камням, наверное, больно, когда их сбивают. Говоришь, он твой соперник? Допустим, но чего я добьюсь, если сон сбудется? Да Лена с ума сойдёт от горя. Я не могу добиваться своего счастья ценой страданий и слёз других. Говоришь, он тебя ненавидит? Так ему меня любить и не за что. И вообще, не хочу я, чтобы этот сон сбывался. Говоришь, ничего нельзя остановить? Посмотрим.
   Гришка (высовываясь из стиральной машины). Это ты нам?
   Ивнев. Наверное. Вылезай оттуда, посмотри, какую красивую монетку я брошу для спасения человечества.
  
   Действие одиннадцатое. Возвращение в однокомнатную квартиру на шестнадцать этажей выше земли. Ничего не меняется, потому что меняться нечему. Лена и Андрей сидят на диване, они пьют шампанское и разговаривают. Со времени последней сцены прошло полчаса, не больше.
   Лена. Я не могу себе представить, что будет, когда мы... когда они уедут оттуда... Сквозняк в пустых комнатах, остывшая печь, в которую никто больше не подкинет дров, распахнутые ставни, со скрипом мечтающие улететь в тёплые страны, сорваться с насиженных петель. Половицы, отдыхающие от своего неизлечимого скрипа, подпол с сорванной крышкой, тишина...
   Андрей (допивая шампанское в своём бокале). На месте вашего дома и других инвалидов вырастет новый микрорайон. Небеса собой будет подпирать. Хорошо бы найти квартиру там (смотрит в окно) в облаках.
   Лена (отодвинув подальше бокал с шампанским). Андрюш, давай уедем завтра. Я прошу тебя ради нас, ради нашей любви! Поверь мне, сны сбываются. И этот сон - один из таких.
   Андрей. Но двадцать пятое послезавтра. А в пятницу мы уезжаем.
   Лена. Заклинаю, Андрюша, уедем раньше! Мы же ничего не теряем!
   Андрей (наливает себе ещё шампанского, хочет налить и Лене, но замечает, что её бокал полон). Я же тебе говорил, у меня срок аренды квартиры кончается в пятницу. Машину мне на день раньше никто не даст. И работа, которую нигде больше не найти, уплывёт от меня благодаря твоим вещим сновидениям. За такую работу я бы не то, что под колёса грузовика, под гусеницы танка полез бы.
   Лена (берёт у Андрея бокал с шампанским и ставит его рядом со своим). Что мне делать со своими снами? Как избавиться от этого кошмара, который не даёт мне покоя?
   Андрей (пожимает плечами). Выпей снотворного. В разумных пределах, конечно. Ничего, двадцать пятого я докажу тебе, что сны - это бред. (Берёт свой бокал шампанского и залпом выпивает. Видно попадает не в то горло и Андрей кашляет. Лена стучит ему по спине).
   Андрей (прокашлявшись). А что ты не пьёшь? Настроения нет?
   Лена. Я просто думаю о тебе.
   Андрей (улыбнувшись). О какой именно части тела?
   Лена. Я серьёзно, Андрей.
   Кошелян хочет налить себе ещё шампанского, но что-то его останавливает.
   Лена. Я люблю тебя.
   Андрей не знает, что делать, это состояние непривычно для него, он не находит слов для ожидаемого ответа.
   Лена. Мне никто не нужен, кроме тебя.
   Андрей. За это нужно выпить. Чтобы наша любовь была непотопляемой.
   Они целуются, затем Андрей наливает себе шампанского, Лена берёт свой отставленный в сторону бокал. Пьют за счастье, за любовь, за будущих детей (можно за хорошие сны). Незаметно темнеет - наступает Последний день, когда можно что-то исправить. Шумит дождь, один из первых в этом году.
  
   Действие двенадцатое. Комната в покосившемся и ушедшем в землю. Раннее утро. На полу ставшая значительно больше куча вещей, в остальном перемен нет. Агриппина Тихоновна лежит на кровати, Папа и Мама завтракают за столом. Данилки и Нади не видно, возможно ещё спят.
   Папа. Там когда-то было болото, а теперь его осушили и дом строят. Мне Рыбин рассказал, мы с ним вместе уголь покупали.
   Агриппина Тихоновна. И что ещё Рыбин говорит?
   Папа. Думает, что ему тоже однокомнатную дадут. Он же тоже на нашей улице живёт.
   Данилка (появившись неизвестно откуда). Пап, а болото - это стоячая вода, так?
   Папа. Вот не спится пострелёнку! Ты посмотри на часы! Семи ещё нет.
   Даня (задорно). А я не хочу спать! Сегодня у Витьки Гоголева будем запускать бумажного змея.
   Папа (удивлённо). Вы ещё знаете, как его делать?
   Даня. А что бы не знать? В прошлый раз мой до самых облаков долетел.
   Мама. Поаккуратней там с вашим змеем. Рубашку я тебе только вчера чистую положила: измажешься - сам стирать будешь.
   Даня. И постираю. Что мне стоит!
   Мама. Вот будет у нас новая квартира, можешь сколько угодно пачкаться. Там и воду везти с того света не надо и греть её не обязательно. Даже сушить проще простого: повесил на батарею - оно и высохло.
   Агриппина Тихоновна. Скорей бы Лена освободилась. Мы с ней пойдём тогда на дом посмотреть. Мне хотя бы одним глазом... и я успокоюсь.
   Папа. Нужно будет окна заколотить. Рыбина позову - не справлюсь один.
   Мама. Это когда мы уже уедем. Не переношу шума.
   Папа. Вечером поищу доски в сарае. Позову Рыбина, вместе проверим.
   Надя (появившись в комнате ещё незаметнее брата). Как ты думаешь, найдёт он доски?
   Даня. Боюсь, что нет. Я её Шарику вылил, он и то пить не стал. Не пойму, зачем она нашему папе?
   Надя. От неё травятся. Я сама слышала.
   Папа (пытается прислушаться). О чём там шепчется наша молодёжь?
   Надя. Мы о погоде.
   Даня. Конечно, о погоде. Дождь вчера был, можно кораблики пускать. Может, хотя бы один найдёт свой океан.
   Мама. Смотрите не утоните! А то будет вам океан и дом в тысячу квартир тоже будет!
   Даня. А мне дом не нужен! Я не хочу переезжать!
   Надя (берёт брата за руку). И я тоже!
   Агриппина Тихоновна. Да как вы можете говорить об этом! Это же почти дворец из сказок!
   Даня. Но в жизни сказок нет, вы же сами нам это говорили!
   Папа и мама молча смотрят друг на друга. Агриппина Тихоновна что-то бормочет в своём уголке. Даня с Надей стоят посредине комнаты, взявшись за руки, и ждут, что им скажут в ответ.
  
   Действие тринадцатое. Несколько берёз возле дома качают головами от несильного ветра. На крыше дома растёт трава, её тоже пытается причесать ветер. Лена неспешно пробирается к себе домой, обходя лужицы и грязь. Видит Ивнева, который ждёт её у калитки. В руках у него букет одуванчиков. Лена улыбается и машет Рюрику рукой. Тот перекладывает букет в левую руку и улыбается в ответ.
   Лена (радостно). Одуванчики! Какая прелесть!
   Ивнев. Я вот думал, как бы тебе настроение поднять...
   Лена. Молодец, понял. Знаешь, мне даже петь хочется!
   Ивнев. Когда женщина поёт, мужчине хочется плакать.
   Лена. Опять не слава Богу. Роняет цветы на землю.
   Ивнев хочет поднять их.
   Лена. Нет, не поднимай, не надо!
   Ивнев. Почему?
   Лена. Плохая примета. Замуж никогда не выйду.
   Ивнев. Ерунда эти приметы! Не верь им!
   Лена. И снам тоже не верить? Сегодня мне опять приснилось... Не выдерживает и всхлипывает. Ивнев пытается её успокоить.
   Лена. Я не могу, не могу больше так! Он не хочет, не желает меня слушать, упрямится как мальчишка. Он не понимает, что всё это серьёзно, что по-другому теперь просто не будет. Я пыталась перенести отъезд на день - ничего не вышло. Он придёт на этот перекрёсток только затем, чтобы доказать мне, что всё бред.
   Ивнев (задумавшись). Последняя полоса человеческого существования однажды закончится перекрёстком.
   Лена. Рюрик, мне плохо.
   Ивнев (обнимает её). Всё будет хорошо, Лена. Он не погибнет. Я обещаю.
   Лена. Правда?
   Ивнев. Я тебе бы не соврал... Никогда в жизни...
   Лена. Что тебе? На руку ведь. Прости...
   Ивнев. Ничего.
   Лена. Я пойду туда (кивок в сторону дома). Мне надо.
   Ивнев. Может, останешься подольше? Поговорим, расскажу про свою новую работу, просто вместе побудем. Возможно... мы больше не увидимся!
   Лена. Отчего же? Приеду... Лет через тридцать... (Горько улыбается).
   Ивнев. Тогда мне снилась наша свадьба (пытается подсчитать на пальцах, когда, но скоро оставляет эту идею). Я хотел сказать тебе завтра, но теперь понимаю, не получится. Я знаю, ты знаешь...
   Лена. Не нужно, Рюрик.
   Ивнев. Я люблю тебя, Лена.
   Целует её, не дождавшись ответа, быстро уходит, не обращая внимания на лужи и грязь. Лена смотрит ему вслед и не знает, что ей делать дальше.
  
   Действие четырнадцатое. Перекрёсток Седьмой и Центральной. Час пятьдесят четыре. На небе начинают собираться тучи. Резкий ветер, подрабатывая дворником, собирает в беспорядочную кучу мусор, пакеты, прошлогодние листья.
   Ивнев (незаметен за плакатом с Кока колой.) Что, ты действительно думаешь, что нужно уйти? Говоришь, сны не могут сбываться? Конечно, не могут, в этом ты прав. Но ты не прав в другом, вот в чём беда.
   Появляются Андрей и Лена. Андрей весел, с лица его не сходит довольная улыбка. На лице Лены застыла печать страха. Час пятьдесят шесть.
   Андрей. Ни одной машины. (Встаёт посредине дороги). Что подвела тебя твоя тысяча вещих снов?
   Лена. Андрей! Уходи! Не надо! (Её голос переходит на шёпот). Пожалуйста, уходи...
   Андрей. Дорога, как на марафоне. Ничего не будет! Ничего не случится!
   Ивнев. Ты не прав во всём, твоя жизнь, жизнь мелкого обывателя, которому важна только своя шкура. Уходи.
   Лена. Пожалуйста, Андрюша... Солнышко...
   Андрей (довольно). Что, сбылся твой сон? Скажи, сбылся?
   Лена. Уходи-и-и...
   Два часа дня.
   Ивнев (неожиданно срывается со своего места). Уходи. Ты мне не нужен, понятно? Обойдусь без тебя. Мне не нужны твои советы. Ищи другого собеседника поумнее. Уходи!
   Сбивает Андрея, успевает услышать чей-то испуганный женский крик и увидеть надвигающуюся тёмную неостановимую гору. "Значит, всё-таки "КАМАЗ", успевает промелькнуть в его голове. А потом удар и резкая неожиданная боль. Уголёк солнца, дотлев до горстки пепла, гаснет. Одуванчики отцвели.
   Темнота.
  
   Действие пятнадцатое. Площадка перед офисом Андрея. Асфальт, испещренный линиями жизни и колёсами иномарок. Надвигаются тучи, теперь не встретишь ни одной, похожей просто на облако.
   Лена. Понимаешь, он знал обо всём! Он это сделал ради нас, чтобы мы были счастливы!
   Андрей (качая головой). Что-то со мной случилось... Я не могу объяснить... Наверное, ещё не опомнился после случившегося...
   Лена. Как твоя рука? Не болит?
   Андрей. Теперь уже меньше. Не беспокойся за меня. Это я виноват... Во всём. Если бы я поверил тебе тогда, Ивнев был бы жив.
   Лена. Не вини себя. Теперь ничего уже не сделать. Остаётся только надеяться, что у наших будет всё хорошо. Переедут в тысячеквартирный дом, справят новоселье... Я хочу, чтобы хотя бы чья-то мечта в этом мире сбылась.
   Андрей (щёлкнув пальцами). Не будет.
   Лена. Что?
   Андрей. Никакого дома не будет. Вообще ничего не будет. Я придумал всё, чтобы вам настроение поднять. Понятно?
   Лена. А как же я?
   Андрей. Мы уедем, Лен. Завтра же. Будет машина и там есть одно место для тебя. Здесь пусть всё летит к чертям, все эти сны, дома и прочая мелочь, на которую я тебя не разменяю. В мою квартиру сегодня должна какая-то молодая семья вселиться. Не знаю, может, уже вселилась. Вещи я пока отвёз Серёге, в его гараж. Ноутбук, рюкзак и ты со мной. Что ещё нужно?
   Лена. А как же бабушка? Она так мечтала об этом доме... В последние дни только им и жила... И теперь получается, ничего нет и... что самое страшное - не будет!
   Андрей. Да брось ты! Всё равно со временем все ваши дома снесут. Ничего не останется, если память умерла уже сейчас, с остальным проблем не будет. А мы уедем. Сейчас только поговорю с директором...
   Лена (прерывает его). Я хочу замолчать... Может быть что услышу...
   Андрей. До лета бы дотянуть в этом потоке молчания. Тогда будет тепло
   Лена. Сволочизм... Это Ивнев так говорил... Зачем ты так с нами? Тысяча квартир, одна одной краше... Крыша упирается в небо, на верхних этажах сачком можно ловить облака... Неужели в это можно было поверить?
   Андрей (пожимает плечами). Сны иногда сбываются... Очень редко...
   Лена. Иди. У нас мало времени. Я буду ждать...
   Андрей. Я быстро. (Улыбается и исчезает в дверях).
  
   Действие шестнадцатое. Возможно, тот же офис, где работал Ивнев, во всяком случае часы там тоже стоят на своём времени. Душанбе смотрит бумаги, хмурится, изредка делая пометки в блокноте карандашом.
   Душанбе (не отрываясь от бумаг). Завтра в восемь утра машина. Будет одно место для вас.
   Андрей (раздражённо). Вы что-то не так поняли. Должно быть два места, я говорил с вами по этому поводу.
   Душанбе. Ничего не должно быть. Всё понял так, как нужно. Будет только одно место для вас. И точка.
   Андрей. Мы так не договаривались (стучит ботинком по полу). Я доберусь до вашего начальника. Если хотите, я пойду выше. Подниму прессу, поставлю на ноги телевидение...
   Душанбе (обрывает Андрея). Ты сам встань сначала.
   Андрей. Я вам говорил, что со мной едет моя жена... моя будущая жена.
   Душанбе (резко). У нас здесь работа, а не брачные игры. Вы обратились не по адресу.
   Андрей. Так что мне...
   Душанбе. Или вы едете один, или я найду на ваше место другого. Поверьте, мне это несложно даже за сутки.
   Андрей молча выходит из офиса. Парень видит, что Лена стоит на разбитом асфальте, встречает его. Ветер треплет её волосы, Андрей не знает, что сказать и, опустив голову, начинает спускаться. Лена улыбается и ждёт его слов.
  
   Действие последнее. Возвращение в дом, полный тишины и неоправданных ожиданий. На пол комнаты с жёлтыми обоями в спешном порядке свалены вещи. Здесь можно увидеть дореволюционные журналы, иконы, одеяла, старые платья. Полдень, но солнца нет и в комнате полумрак.
   Агриппина Тихоновна. Данилка! Надюшка! (никто не отзывается). Лена! (Дом молчит и с тревогой ждёт, что будет дальше). Монотонно тикают часы, они словно пытаются выкарабкаться из своего адского круга с двенадцатью апостолами на привычных местах циферблата. Агриппина Тихоновна с трудом поднимается, садится в постели, ещё раз зовёт всех. Но дома никого нет, только тишина пытается ответить, но её обрывает долгое протяжное дребезжание.
   Звенит будильник. Агриппина Тихоновна опускает ноги на пол, холодный от нетопленного утра. Помогите мне! Никто не отзывается, Агриппина Тихоновна пытается встать на ноги, наконец, ей это удаётся. Она идёт по комнате, натыкается на разбросанные вещи, но ей чудом удаётся сохранить равновесие. Почти на ощупь находит дверь и выходит на крыльцо. Свежий воздух перехватывает дыхание, в горле першит. Господи, как хорошо! Пытается справиться с тяжёлым засовом калитки, но в старых морщинистых руках силы больше не осталось, и засов остаётся на месте, не сдвинувшись ни на миллиметр.
   (обречённо). Верни мне тот мир, где я могу дышать! Собирает последние силы и засов поддаётся ей, калитка со страшным скрипом открывается. Мы пойдём... Мы увидим этот дом в тысячу квартир, мы будем любоваться его великолепием. Ветер усиливается, берёзки всё сильнее и сильнее машут зелёными головами. Кажется, что дом растёт, становится выше, выбивается из земли, принявшей его. Немного осталось... Идёт по улице, пытаясь обходить лужи, рвётся к своей единственной в жизни мечте. Ещё чуть-чуть. Падает. Пытается подняться, но безуспешно. Вот... Не дошла... Не дотянула малость... Хоть бы одним глазом... Взглянуть...
   Занавес.
   Закончено к 1 июня 2009.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"