8_Потерявшие небо
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Мир рушится, пока ещё на две части, потому и героев будет двое. Но так ли отличен мир одного от мира другого и вообще мир ли это?
|
ПОТЕРЯВШИЕ НЕБО
Посвящаю 1-ому курсу ОмГУ, десяткам людей, которых даже не знаю по имени.
Парень стоял на крыльце и задумчиво глядел в обманчивую даль. Дул резкий холодный, совсем не весенний ветер, а небо заволокло серыми пугающими тучами. А ещё вчера ласково светило солнце, а ветра вроде бы и вовсе не было. Что поделать, если зима упирается и не хочет уходить? И знает, конечно, что прошло её время, а всё равно хочет остаться, укутав на лето город в белое покрывало. Но парень знал, что покапризничает зима и уйдёт отсюда, из этого города, чтобы когда-нибудь вернуться. И ещё парень знал, что вместе с ней уйдёт и он. Навсегда.
Захлёбываясь от неожиданной радости, прозвенел звонок с очередной пары. Университет осторожно вздохнул, зная, что сейчас не будет покоя от парней и девушек: кто в библиотеку ринется конспект создавать, кто сосиску с булочкой покупать пойдёт, а кто и на крыльцо отправится покурить да, может, пивка хлебнуть, которое рядом, в двух шагах продаётся. Дорогу перешёл и купил.
Парень услышал этот звонок и интуитивно посмотрел на свои часы. Пять минут второго. Сейчас у студентов перерыв в сорок минут, на крыльце скоро полным-полно народу будет. Наверняка кто-нибудь и из филфака появится, а это в планы парня не входило. Следовательно, нужно было идти.
Второй корпус, белый, кое-где ободранно-белый, почти год был для парня вторым домом. И поэтому сложно было уйти просто так. Но парень знал, что обратного пути быть не может, встряхнул свою новую чёрную сумку и медленно спустился с крыльца, отсчитывая ступеньки. Ни разу не оглянувшись, перешёл дорогу и только тогда зашагал смело, будто какой-то тяжёлый камень свалился с души и остался там, на таких знакомых ступеньках второго корпуса.
На пути к остановке парню встретился магазин. Там иногда появлялось топлёное молоко, которое парень очень любил. Пришлось полезть в карман и нащупать там простенький бумажник, в котором (это парень знал точно) было ровно девятьсот сорок рублей. "На молоко хватит, - улыбнулся обладатель бумажника и потянул на себя тяжёлую дверь магазина.
Вышел он спустя несколько минут, держа в руках пакет с молоком. В последний момент парень вспомнил, что не взял с собой пакета, но отступать было поздно. "Как-нибудь всё уместится в сумке", - решил парень, а потом нашёл удобное место и стал укладывать молоко в сумку.
Перво-наперво он вытащил свои тетрадки и поместил свои спортивные штаны на место тетрадок. Потом аккуратно положил молоко туда, где прежде были спортивные штаны. Но тетрадки заартачились и в сумку лезть не захотели. Можно было, конечно, их бросить, но парень знал, как дорога в походах бумага, и обречённо выдохнул. Ночи сейчас могут быть холодными, а с помощью этих тетрадок можно легко развести костёр.
Потом парень вытащил штаны и сунул на их место тетрадки. Но теперь штаны не лезли ни в какие ворота, как ни комкал их парень, как ни мял, всё было впустую. Наконец сообразил: расстегнул джинсовую куртку и обвязал себя спортивными штанами. "Смахивает на пояс смертника, - подумал парень, застёгивая куртку, - ну ничего, надеюсь, из автобуса меня не выставят".
И в одно мгновение потолстевший парень побежал к остановке, вспомнив, видимо, что скоро придёт автобус. И молодец, что побежал, потому что автобус уже готов был закрыть ко всем чертям дребезжащие двери и отправляться в свой очередной надоевший рейс, выслушивая вечные упрёки и ругань недовольных пассажиров.
Но парнем автобус остался доволен. Новый пассажир никого не ругал, ни о чём не спорил, а лишь смотрел в окно, будто пытаясь что-то рассмотреть там, вдали, что-то, что осталось далеко-далеко в прошлом.
Вася Судьбоносов появился в шестьсот третьей группе лишь в середине сентября, когда многие ребята успели уже перезнакомиться друг с другом и понять, кто есть кто. Все старались казаться взрослыми, не сознавая того, что они всего лишь дети, только что вспорхнувшие со школьной скамьи и ещё не умеющие толком летать. Староста Женя Борисенко вовсю старалась быть серьёзной, только это у неё совсем не выходило или выходило, да так криво, что лучше бы уж совсем не вышло, осталось где-то далеко-далеко, за школьной партой. Ах, как хотела Женя вернуться в школу! Там было интереснее, там осталось детство с его беззаботным весельем и улыбками, там можно было прогуливать сколько угодно: учителя знали, что она, Женя Борисенко, всё равно сдаст все экзамены на пять. Сейчас девушка прогулов боялась как огня, знала, что в университете с этим строго.
А вот Вася, похоже, вовсе не боялся прогулов. Может быть, знал, что вот так сразу не отчислят. И верно: не отчислили. Провели что-то похожее на профилактическую беседу и ограничились этим. Словом, повезло Васе, на первый раз повезло, и шумный университет добродушно распахнул перед мальчиком усталые двери.
Когда Гарри Туманов первый раз увидел Судьбоносова, то, пожалуй, не обратил на него никакого внимания. Вася в глаза не лез, его серая кофточка, пожалуй, не могла раздражать и выводить из себя. Впрочем, смотря кого. Если бы Гарри был девчонкой, он, может, по-другому относился бы к новичкам. И неудивительно: девчонок на филфаке было хоть отбавляй, а парней - раз-два и обчёлся. Только Гарри не очень-то расстраивался, и с девчоночьим большинством вполне неплохо ладил. Староста Женя Борисенко ему, пожалуй, даже нравилась. А вот новые люди в филологическом Голливуде Гарри нужны не были, ещё составят здоровую конкуренцию, и он, Гарри Туманов, окажется без внимания. Нет уж, лучше не обращать внимания на всяких там новых личностей: они, наверняка, здесь временно.
А вот Настя Безуглова сразу же заметила Васю. Поначалу ей хотелось сказать: "Слушай, ты не наш, вали отсюда в свою серую Нурландию или к библиотекарям, словом, куда знаешь, у нас и так четверо парней есть". Слепую и непонятную ненависть почувствовала Настя к новичку, словно когда-то, в других мирах, они были злейшими врагами и не могли поделить беснующийся мир.
Но Женя сказала, что Вася теперь свой парень, и Насте пришлось смириться. А Судьбоносов поплёлся на последнюю парту и занял там место. Он ничего не сказал в первый день, ни с кем не познакомился, а на вопрос Жени: "Всё в порядке?" лишь утвердительно кивнул в ответ.
Сумка с топлёным молоком пристроилась на коленях у парня. Наверняка ей было удобно: всё не на грязном полу ехать. Парень же удобно себя совсем не чувствовал. Он смотрел в окно и думал, думал, думал. Хотелось, правда, посмотреть на небо, но окна автобуса были обклеены какой-то ерундовой рекламной лентой, и всё, что удавалось рассмотреть, казалось чёрным. И небо было чёрным, и робкая первая травка, и ещё белый снег в далёких полях. Парень смотрел, смотрел, эта чернота давно надоела ему, но сделать ничего он не мог. Можно было, конечно, закрыть глаза, попытаться уснуть: всё равно ехать до самого конца, там кондуктор, если что, разбудит, но не до сна сейчас было. Парень понимал, что записку, оставленную на парте, уже обнаружили, и попытался представить, что думают сейчас о нём однокурсники. Но в голову почему-то лезла всякая ерунда, и клонило в сон. На счастье один из пассажиров открыл форточку, и стало веселее: свежий воздух ворвался в душный автобус и прогнал дремоту, поселившуюся здесь. Даже бабушки оживились и вполголоса начали обсуждать кабачки и тыквы. Парень же посмотрел на часы, для верности завёл их ещё раз и соскочил со своего места. Туда, поближе к заветной форточке, там можно увидеть кусочек настоящего синего неба.
Но окно со всех сторон облепили пассажиры: видно всем надоел чёрный неестественный небосвод. Парень махнул рукой и хотел, было, вскарабкаться снова на своё место, как вдруг мотор автобуса зафырчал, зачихал и заглох. Потом оглушительно взревел, собрав последние силы, да видно не помогло. Пассажиры отлипли от окна и недовольные столпились у выхода. Парень понял, что автобус не поедет дальше, и обречённо вздохнул. Следующая колымага должна была прийти только через два часа, а время сейчас стоило миллионы. Парень подождал, пока все выйдут из автобуса, и вылез сам, едва не споткнувшись на последней ступеньке.
А в открытую форточку глядело небо. Жестокое серо-чёрное небо, от которого можно ждать какого угодно каприза. Глядело и, быть может, улыбалось своею небесной немного высокомерной улыбкой.
Так же оно улыбалось и в сентябрьские дни, когда в "универе" появился Судьбоносов. Или, может, ещё веселее: дни стояли на редкость погожие, не хотело умирать лето, пыталось ещё хотя бы денёчек задержаться на земле. А дожди лили тёплые, совсем не осенние, так и хотелось пробежаться по ним босиком, вспомнить весёлое детство и на миг представить, что ты никакой не студент филфака, а озорной мальчишка девяти лет. Хотя бы на один короткий миг.
Как-то Вася подошёл к парте Гарри и спросил, свободно ли тут. Туманов был не в духе, потому что накануне его команда по футболу позорно проиграла матфаку: ноль-четыре. Но Гарри не смутился и улыбнулся, хотя на душе кошки скребли.
-Садись, - сказал Гарри, подвигаясь к стенке. Остальные пацаны всё равно сегодня не придут, - мы матфаку вчера продули, знаешь?
-Вы наверняка все в атаку шли, а в защите никто оставаться не хотел, - сказал Вася, осторожно присаживаясь на краешек стула, - а это плохо, потому что когда соперник перехватывает мяч, вы не всегда успеваете в защиту.
-А ты, я вижу, знаток, сказал Гарри, - тоже больше всего на свете любишь футбол?
-Нет, - покачал головой Вася, - я его ненавижу. Футболист - это машина, которая должна стоять на положенном месте и делать, что велят. А я никогда не мечтал стать машиной.
-Ты что! - не понял Туманов, - Выходит, я машина, если играю в футбол?
-А ты играл когда-нибудь за деньги? - спросил Вася, - за несчастную грязную мелочь, да не один, а два, а то и три матча. И надо выигрывать, потому что тогда достанется больше этой самой мелочи.
-Зачем она тебе? - удивился Гарри, - Куда приятней играть для удовольствия.
-Конечно, - вздохнул Вася, - можно и для удовольствия. Только вот, знаешь, плохо спится, когда ляжешь спать голодным.
-А почему..., - начал было Туманов, но сразу же осёкся, словно вот вдруг в один момент понял что-то очень-очень важное. Только сейчас Гарри заметил, какие у Судьбоносова печальные глубоко запавшие глаза, словно у человека, который много плохого повидал в своей слишком короткой жизни.
Жене Борисенко сразу же понравился Вася. С первого взгляда, можно сказать. Женя знала, что она девушка красивая, и все парни (а в особенности Гарри Туманов) засматриваются на неё. Но Вася не был таким, как остальные. Он никогда не улыбался, даже когда преподаватель, дабы взбодрить первый курс, рассказывал какую-нибудь смешную историю. Настя вообще пустила слух, что Судьбоносов - мальчик из гетто и смеяться просто не умеет. Но Женя Настю не очень-то слушала и решила про себя, что наверняка у Васи случилось какое-нибудь горе, оттого и поселилась в его глазах грусть.
Женя знала, что Судьбоносов живёт в общаге, что приехал откуда-то издалека и всё. Больше ей, даже на правах старосты, узнать ничего не удалось, но отчаиваться девушка не собиралась.
Однажды она решила прогуляться с Васей до общаги.
-На лекции ноги затекли, - объяснила она мальчику, - давай, пройдусь с тобой. Ты не против?
Женя боялась, что Вася скажет: "Да, против", на что у девушки не было должного ответа. Ну не хочет человек, чтобы шли с ним вместе, во всяком случае, это его личное дело. Но Жене повезло.
-Что ж, пойдём, если хочешь, - сказал Вася и как-то виновато улыбнулся, словно оправдываясь в том, что не может пригласить девушку в кафе или кино. Но Женя и так обрадовалась, потому что в первый раз увидела его, Васину улыбку.
-А ты..., твои родители далеко живут? - попыталась поддержать разговор Женя, - А то ты про себя ничего не рассказываешь, а мне интересно.
-Не люблю рассказывать про себя, - Вася виновато посмотрел в красивые светло-серые глаза девушки, будто бы пытаясь найти там какую-нибудь неразгаданную тайну, - да и поверь, тебе будет неинтересно. Лучше расскажи, как здесь. Я вижу, весело у вас тут в Омске. Игровые автоматы на каждом углу. Не хочешь сыграть?
-Да игровые автоматы - это ерунда, - поспешила заверить Васю Женя, - ты в нашем "Иксэле" ещё ни разу не был. Вот там по-настоящему круто.
-Правда? - не поверил мальчик, - Но от чего же круто? От безделья, что ли, которое, как незримый враг, крадётся за нами? Правда, Женя, извини, но у меня на эту крутизну просто нет времени. Пусть другие иксэлятся, если, конечно, хотят.
-Понятно, - сочувственно вздохнула Женя, - а то бы я потанцевала там с тобой.
-А ты красиво поёшь, - вдруг ни к селу, ни к городу произнёс Вася и почему-то покраснел.
-Правда? - обрадовалась Женя, которой нравилось слышать комплименты в свой адрес - Знаешь, а ты первый мне об этом сказал.
-Первый? Странно, - не поверил Вася, - не может быть. Да, конечно, Гарри тебе это говорил, а ты и забыла.
-А почему именно Гарри? - удивилась Женя, - И как я могла забыть?
-Ты ему нравишься, - просто объяснил Вася, - вот и весь ответ. А, кстати, вот оно общежитие. Спасибо за компанию, Женя!
Мальчик ещё раз улыбнулся напоследок и нырнул в широко распахнутые двери общаги. Женя долго смотрела на эту дверь, словно оттуда сейчас должен был появиться прекрасный принц и увести её, Женю Борисенко, в голубые дали. Но никто не появился, лишь ветер поиграл немного мёртвыми листьями, взъерошил светлые волосы девушки и скрылся в своей подворотне, чтобы набираться новых сил в предчувствии бури.
Парень стоял на остановке, которая представляла собой заасфальтированный клочок земли с жёлтой табличкой, прислонённой к позеленевшему от времени камню. И негде здесь было укрыться от начавшегося дождя да ветра, который не на шутку разбушевался, верно, думал, что все вдруг взяли и забыли о нём. Решил, так сказать, напомнить о себе. И удалось это ветру: горе-пассажиры испорченного автобуса ругали, на чём свет стоит и ветер, и дождь, и даже самого президента, который в компании ветра с дождём явно был лишним.
А парень молчал. Он любил дождь и ветер тоже любил, считая что всякая непогода приносит с собой перемены к лучшему. Единственное, чего парень боялся, так это того, что намокнут тетрадки. Но потом мысли о мокрых тетрадках куда-то улетучились, и парень вспомнил о маме. Вспомнил и в первый раз пожалел, что покинул город.
Из-за угла неожиданно вынырнула не испугавшаяся дождя "газелька", в которой, однако, не было места. Но какая-то бойкая бабушка, подхватив свою сумку, всё же подбежала к маршрутке и, охая, забралась туда. Парень тоже, было, хотел рвануть да не успел: водитель видно решил, что всё равно места больше нет, и "газелька" ринулась вперёд, норовя обогнать этот непобедимый дождь, который всё лил и лил в заплаканные оконца...
Маршрутка уехала, а парень всё стоял возле дороги, словно верил, что ещё вернётся тот автобус с чёрными стёклами и заберёт всех. Но никто и не думал возвращаться, а дождь падал на землю, роняя крупные, а, быть может, даже горькие слёзы.
-Эй, парень! Ты чего грустишь? - услышал вдруг путешественник негромкий женский голос. Оглянулся, увидел синюю "Ниву", неизвестно как забредшую в этот свирепствующий мир. За рулём была девушка лет двадцати трёх, а может, и больше.
Что ей было нужно, парень не знал. Но у неё была машина, синяя, как ясное небо, "Нива", и парень решился. Подбежал, улыбнулся и проговорил немного обиженным голосом.
-Не подбросите до развилки? Автобус как назло сломался, а следующий только через час-полтора придёт. Мне срочно нужно. И я заплачу, у меня деньги есть, честное слово!
"Чёрт, разговариваю, как мальчишка, - обругал себя парень, - но нужно, нужно, чтобы она согласилась!"
-До развилки? Серьёзно, - девушка подумала самую малость, но потом одобрительно кивнула головой. Парню, похоже, повезло.
-Спасибо, - вежливо проговорил он, запрыгивая в машину, - вы просто не представляете, как мне помогли.
-А что я сделала? Спасла человечество? - улыбнулась девушка, заводя мотор.
-Почти, - проговорил в ответ парень, но улыбаться не стал. Потому что увидел светлую полоску неба, такую беззащитную на первый взгляд, где-то далеко впереди. А вокруг ещё веселились тучи, но выплакали они уже все слёзы, да и ветер вроде бы стих, спрятался в кронах деревьев, чтобы когда-нибудь ещё нагрянуть с новой силой и показать, что не сломлен он, ветер, и самые страшные бури будут впереди: Берегись, Человек, мы ещё повоюем с тобой!
А машина неслась вперёд по прямому, как стрела, шоссе. Возможно, это была очень смелая машина. А может, она просто бежала за временем, которое всё равно было не догнать.
Автобус остановился в аккурат на мосту Шестидесятилетия Победы назло всем пассажирам. Гарри же никуда не спешил и, хоть водитель и говорил, что через минутку можно будет ехать, попросил открыть двери, и спрыгнул на уставший асфальт, который кто только не бороздил своими безжалостными колёсами. Автобус действительно скоро поехал, но Гарри не жалел, что вылез: стояли, похоже, последние тёплые деньки, а на завтра мудрые синоптики со своей станции передавали дождь с мокрым снегом. Будет веселиться осень, причём вполне законно: давно уже пришло её время.
Но ещё улыбалось, не плакало небо. Синее-синее, без невинно белых облаков и грязно-серых туч, оно радовало сейчас глаза. И Гарри шёл по мосту, смотрел на это небо и пытался понять эту бесконечную, загадочную синь. Но удалось Гарри лишь врезаться головой в какого-то очень высокого дяденьку и, спустившись на землю, пробормотать что-то очень похожее на "извините".
И тут Гарри совершенно неожиданно увидел Васю. Тот стоял у перил моста и задумчиво глядел, может, на небо, может, на Иртыш, а что ещё вернее, на то и другое сразу, потому что как раз Туманова-то Вася и не замечал.
-Привет! - бодро произнёс Гарри, - Что, сегодня не играешь в футбол?
-Сегодня воскресенье, - не оборачиваясь, сказал Судьбоносов. А в воскресенье мы играем позднее. Вот стою, учу Гаудеамус.
-Что? - не поверил Гарри и засмеялся, - А, если не секрет, это для чего?
-Это песня, - тихо, но отчётливо ответил Вася, - Песня о нашем студенческом братстве. Причём очень красивая песня. Те, что сегодня выплёскиваются из радиоприёмников, и в подмётки ей не годятся.
-Чёрт, нам же задали к среде! - вспомнил Гарри, - а я, знаешь, как-то и не учил совсем. Знаешь, всё футбол да ещё комп этот, сядешь за него, включишь стрелялки и оторваться не можешь.
Вася лишь усмехнулся. Компьютеры он видел лишь на занятиях по поисковым системам, но, похоже, не очень печалился. Да и всё равно, времени на глупые "стрелялки" у него не было.
Неожиданно появился ветер, колючий, обжигающе холодный, появился, хотя никто не звал его. Гарри пожалел, что не надел шапку, его тёмно-русыми волосами теперь играл ветер, и от утреннего расчёсывания не осталось и следа.
-Откуда он взялся? - проворчал Туманов, - Вроде бы минуту назад было тихо и спокойно, и в один момент всё изменилось!
-А я люблю ветер, - спокойно сказал Вася, - для него нет преград и победить его невозможно. Пусть он себе резвится, ему видно хорошо сейчас. Да и небо, смотри какое, синее-синее, как на картинках. И знаешь, когда я на него смотрю, вижу глаза сестрёнки, по которой очень скучаю. Мы теперь далеко друг от друга...
-А всё-таки, почему ты здесь? - не отставал Гарри, - В общаге, что ли, твой Гаудеамус хуже учится? Или на могучий и грязный Иртыш решил полюбоваться? Да, скоро он застынет, покроется льдом, печально. И твой любимый ветер станет жутко холодным, а когда он будет резвиться, ты из общаги вылезать не захочешь. А небо будешь только через окошко оплёванное глядеть.
-Ничего, - робко улыбнулся Вася, - переживём мы эту зиму. И другие переживём, сколько их ещё будет! Встанем, выпрямимся и дальше пойдём лето встречать. И небо, небо всегда будет с нами.
-А куда оно денется, - рассмеялся Туманов, на всякий случай поглядев на небо, не исчезло ли оно случайно, как уходит весёлый туман, боясь жаркого дня.
-Я хочу быть похожим на него..., - неожиданно заявил Вася, глядя теперь уже прямо Гарри в глаза.
-На кого? - не понял Гарри.
-На небо. Смотри, какое оно непоколебимое, гордое, вечное,... - Вася взмахнул руками, словно норовил взлететь, покоряя небо, но потом опомнился, понял, что он не один на мосту и виновато улыбнулся Туманову. - Ладно, пойдём. А то я и так два часа здесь. Ещё милиционер какой-нибудь заметит и арестует за разговоры с небом. Как будто небо - это серьёзный преступник, которого все ненавидят.
-А кто мы? - как-то лениво произнёс Гарри, желая сказать что-нибудь умное, - Песчинки, вообразившие себя камнями. Считаем себя героями, а сами боимся соседских собак, что лают по вечерам.
-А по мне - наоборот, - проговорил Вася, - Мы камни, давно внушившие себе, что мы песчинки. Мы можем написать пять страниц какого-нибудь нового романа, а не напишем ни одной. Это лень. Ей нужно, чтоб мы были песчинками, маленькими ничтожными песчинками, тогда нами легче управлять. Но всё же мы камни, грубые и неотёсанные, которые выбрасывает на берег море.
-А я уж думал, что они падают с неба, - сказал Туманов и засмеялся. Он долго хохотал, а Вася стиснул крепко зубы и молчал, совсем не желая врезать Гарри по роже, что было бы сейчас совсем кстати.
-Я всё хотел узнать, - проговорил Судьбоносов, когда Гарри успокоился, - какое твоё настоящее имя? А то все в универе тебя зовут Гарри...
-Можешь и ты так называть, я не обижусь, - ответил Туманов как-то примирительно, поняв, может быть, что смеяться над чужими мыслями не очень-то красиво, - я вообще редко обижаюсь, поверь.
-Я тоже, - сказал Судьбоносов, - да и за что обижаться? Человек рождается, чтобы совершать ошибки и потом исправлять их. Знаешь, как сложный пример, в котором исправив одну ошибку, тут же совершаешь другую.
-Ты лучше скажи девчонкам нашим, что они постоянно ошибаются, - предложил Гарри, - а то вообразили себя большинством и считают, что они просто неземные создания.
Но Вася печально покачал головой:
-Знаешь, мне кажется, я влюбился. В девчонку из нашей группы. И это уже не ошибка - это по-настоящему. И... и у меня не хватает слов, чтобы ей сказать...
И кто же она? - усмехнулся Гарри, по-видимому не поверив Васиному рассказу, - Попробую угадать... Гм, может быть Настя Безуглова?
-Нет, - снова покачал головой Вася и как-то по особому нежно и мягко сказал, - Женя Борисенко.
-Сколько с меня? - проговорил парень, добравшись, наконец, до развилки. Ему всегда было неприятно говорить о деньгах, но девушка-то подвезла его, а не сам он до развилки добежал. По дороге парень разговорился с девушкой, выяснилось, что она очень любит автомобили, а ещё больше дороги, по которым эти автомобили путешествуют.
"Я с нетерпением жду, когда же наши дороги станут лучше европейских, - призналась девушка, - вот тогда-то можно будет врубать запредельную скорость!"
"А вы смелая, - ответил тогда парень, не переставая смотреть в окно, - едете одна да ещё и подбрасываете кого попало"...
Девушка только улыбнулась тогда и ещё увеличила скорость. Чуть-чуть. Улыбалась она и сейчас, только машина никуда не ехала, а покорно стояла на обочине.
-Мне ничего не нужно, - девушка вдруг вытянула из своего кармана брелок и протянула парню. На вот, лучше возьми ты. От меня. На память.
-Что это? - удивился парень.
-Один из моих слоников, - рассмеялась девушка, - нет, ты не думай, что я с приветом. Просто я их коллекционирую. Ещё с пяти лет.
-А вам не жалко? - поинтересовался парень, - Вы, значит, собирали, а я...
-Не волнуйся ты! - успокоила девушка, - У меня таких дома ещё миллион, а может, и больше, я давно этим слоникам потеряла счёт!
-Лучше коллекционировать автомобили, это верней, - улыбнулся и парень, понимая, что нужно прощаться, - или... облака. Кому что нравится. А теперь я пойду. Спасибо вам за приятное общество!
-Спасибо! - девушки, которые обожают машины и слоников, любят и комплименты, - Так куда всё-таки ты идёшь? Здесь до ближайшей деревни километров пять!
-Вперёд, - ответил парень и показал рукой туда, в обманчивые дали, туда, где ещё гремело небо и, быть может, лил обжигающе холодный дождь...
Девушка долго не хотела увеличивать скорость: всё плелась, как не плетутся и старички-автобусы, и махала парню рукой. Но какой-то лихач пронзительно засигналил, пришлось оторвать взгляд от удаляющейся фигурки, а потом и совсем потерять её из виду. Слишком уж опасная она эта дорога, не любит, когда оглядываются назад. А парень остался там позади, на развилке, а девушка жалела теперь, что не узнала его имя.
Незаметно надвигалась зима, прибирая в свои кладовые последние, тёплые осенние дни. Студенты заметно погрустнели: приближалась её величество сессия с её грозами, которые, иной раз, бывают почище настоящих, особенно когда вовремя не сумеешь к ним подготовиться.
Однако Вася не унывал, хотя и жил, по сути, впроголодь: в футбол теперь не играли, а поле, на котором прежде Судьбоносов гонял мяч, облюбовал снег, неуверенным тонким слоем покрыв землю. Потом тонкое покрывало сменили сугробы, глубокие гордые и, на первый взгляд, вечные. Но знал Вася, что придёт весна, и растает этот непокорный снег, а на поле вновь выбегут играть ребята, чтобы заработать немного денег и купить плохо пропечённый хлеб на сегодняшний ужин. А сейчас, зимой, и этих жалких грошей было не добыть. Пробовал, было, Вася устроиться дворником, да его не взяли и чётко сказали, что студентов в зимние месяцы не берут, на что Вася ответил, что ещё ноябрь, последние дни ноября. Но и это не помогло, а на следующее утро мёл улицы новый дворник, не совсем трезвый и, конечно, далеко не молодой. Во всяком случае, точно не студент.
Ещё Вася пробовал разгружать пиво в магазине через дорогу. Но и с этим не заладилось, может быть, потому, что пиво Судьбоносов ненавидел куда больше, чем футбол.
Но главные неприятности Васю поджидали в университете. Настя, ненавидевшая мальчика, написала в деканат анонимку о том, что он, Вася Судьбоносов, на филфаке распространяет наркотики. Обвинение было серьёзным, но тут вмешалась Женя Борисенко. На правах старосты она бегала по всем преподавателям и пыталась доказать, что Вася невиновен. В шестьсот третьей все знали, что письмо написала Настя, но никто и бровью не повёл, чтобы вступиться за Васю. Пойти в деканат и начать там что-то доказывать - упаси Бог! Как-никак, а своя рубашка ближе к телу. Судьбоносов залетел в паутину, так пусть и выпутывается из неё сам, как сможет.
Словом, Настю никто не выдал. Даже Гарри Туманов, сейчас он просто ненавидел Васю. Нашёл же, идиот, в кого влюбиться! Мало что ли на филфаке других девчонок? Обязательно нужна самая умная и красивая? Нет уж, между ним, Гарри Тумановым, и Женей Борисенко никаких Судьбоносовых не будет. А если и попрут Васю с филфака он, Гарри Туманов, плакать не станет.
Но Вася влюбился и, похоже, серьёзнее уже было некуда. Как-то раз они вместе с Женей возвращались со спецкурса. Тогда неистовствовал снег, а темнело в декабре рано, так что к девяти часам мрак давно победил последний, жалкий лучик солнца и уютно устроился на небе, веселясь, зная, что всё равно никто не увидит его улыбки.
А Женя немного боялась темноты, и Вася предложил проводить её до остановки.
На крыльце в такой поздний для университета час никого не было. Робкий свет фонарей не мог победить мрак, поселившийся даже здесь, на таких знакомых ступеньках второго корпуса...
А ещё было холодно. Хлёсткий, пронизывающий насквозь ветер донимал и здесь, на крыльце, а уж на улице-то он был полным хозяином, причём хозяином негостеприимным и злым, от которого хочется убежать куда глаза глядят.
-Мне холодно, - сразу же пожаловалась Женя, не желая двигаться дальше, - ну почему я сегодня не надела свою новую тёплую куртку? Знаешь, она такая мягкая и удобная...
Вася без разговоров снял с себя свою старую много раз штопанную и перештопанную куртку и накинул её на Женю. Сам же остался в сером свитере, похоже, ровеснике куртки.
-Ой! Ты зачем... А как же... - от удивления девочка не могла поначалу ничего сказать, - ты же замёрзнешь... Смотри какой ветер...
-Пустяки, - поморщился Вася, - какой это ветер! Так, небо пошутить вздумало. Зато тебе тепло: моя куртка греет, как шуба.
-Но, Вася...
-Смотри! - вдруг прервал девушку Судьбоносов, - смотри, там, в небе, звёздочка... Видишь? Какая смелая, не боится непогоды и мрака. А все остальные звёзды спрятались, испугались снега, а ей хоть бы что! Смотри, как она светит!
-Да пойдём! Какая-то там звезда..., - потянула Женя Васю за руку. Надоело девушке стоять на одном месте. И никакой звёздочки она не видела.
-А ты представь, что этот огонёк видят там, в моём Солнечном! - как ребёнок радовался Вася. - Знаешь, это деревушка такая на севере, где я родился. Там мама, папа и Валюшка, сестрёнка, на будущий год в школу. А я скучаю по ним очень. Не могу не скучать. А маме я обещал, что обязательно вернусь домой профессором. Знаешь, учёным таким с бородкой.
-Зачем это тебе? - не поняла Женя, - Каким-то профессором... Да и кому он нужен в вашем банановом захолустье?
-А я бы детей учить стал, - признался Вася, нисколько не обидевшись за "банановое захолустье", - литературе, например. А ещё добру. Не хватает сейчас в мире добра-то. Знаешь, выучусь и пойду. Пешком в свою деревню. У меня недалеко от северной развилки есть тайник.
-Интересно, - не поверила Женя, - что ты прячешь там свои миллионы?
-Нет, - ответил Вася, - рюкзак со всем необходимым для похода. А ещё палатка, чтобы ночью холодно не было. Большая палатка, двое человек поместятся. Пойдёшь со мной?
Женя только засмеялась в ответ. Жить в палатке! Ну и придумщик же этот Вася!
Между тем, в аудиториях стали гаснуть окна, и мрак обрадовался ещё больше, опутывая второй корпус своей прочной сетью. А Вася как-то весь съёжился, вспомнив наверно, что идёт без куртки, и обречённо проговорил:
-Почему, почему, гаснут огоньки? Не дают людям согреться и гаснут, когда в них, может быть, нуждаешься, гаснут, когда их, может быть, ждёшь. Знаешь, Женя, а я же стихотворение сочинил. Про эти огни, что гаснут, умирая.
-Интересно, - призналась Женя, - расскажи.
И Вася поднял голову, посмотрел на несколько ещё не потухших окон на втором этаже и начал:
Эй, не гасите окна!
Я ещё не успел согреться,
Только жалобно бьётся сердце
О безжалостные востоки,
Но не выйдет оттуда солнце,
Не подарит свои улыбки,
Станет ветер стучать в оконце,
Признавая свои ошибки.
Только будет уж слишком поздно,
Станет ясной чужая тайна... -
Эй, не гасите звёзды,
Я ещё не успел растаять.
-Это правда, ты? - не поверила Женя, - Не какие-нибудь Пушкин с Лермонтовым, случайно? А знаешь, если честно, то мне понравилось.
Вася смутился и покраснел. Он вообще не думал, что его стихи могут кому-нибудь понравиться, поэтому всегда прятал свой старый потрёпанный блокнот со стихами в пакете и никому его не показывал.
А потом всё случилось до удивления неожиданно и просто. Вася и Женя потянулись друг к другу, и губы Васи нежно коснулись Жениных губ.
Потом эти мальчишка и девчонка, заблудившиеся в снежной пелене, долго смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять друг друга. Потом Вася не выдержал этого молчания и взял Женю за руку.
-Прости, - пробормотал он, - мы поступили глупо.
Но Женя вырвала свою руку.
-Спасибо, Вася, но теперь я сама дойду до остановки, - заявила она и, прежде чем Судьбоносов успел что-то возразить, сорвала с себя чужую куртку, кинула её мальчику, нырнула в снежную пелену и исчезла в темноте.
А Вася остался один. Позади ещё горело несколько окон второго корпуса. Но видно и до них добралась чья-то рука: улыбнувшись в последний раз, окна погасли. Второй корпус полностью погрузился во мрак, в дремоту, лишь завтра теперь разрешат проснуться, когда в восемь часов, а может, ещё раньше, набегут сонные студенты и, наверное, менее сонные преподаватели. А сейчас, спокойной ночи, второй корпус!
Вася вздохнул, постоял ещё немного, словно надеясь на то, что Женя только пошутила, но потом понял, что это не так, и, опустив голову, поплёлся к общежитию.
Когда-то здесь было что-то похожее на овощехранилище, стояли теплицы, работали люди. Здесь веселились, улыбаясь робким лучикам света, теплолюбивые растения; сюда вела узкая асфальтированная дорога, а из ближайшего леса в гости сюда посмотреть на людей наведывались птицы. Да видно никому не нужны стали теплицы и теперь угрюмо глядели разрушенные стены на побитую, уже забывшую слово "ремонт" дорогу. В овощехранилище поселились крысы, а птицы сюда совсем перестали залетать: вероятно, и им жутко было глядеть на это ещё одно умершее счастье в таком маленьком мире.
Но парень шёл именно сюда, прекрасно зная, за чем идёт. Осторожно спустился по заросшей обвалившейся лестнице в овощехранилище, включил фонарик, пугая светом трёх заблудившихся крыс, глотнул затхлого воздуха и закашлялся.
И тут в тёмном углу зашевелилась бесформенная куча тряпья. "Наверняка крысы", - не испугался парень и направил на эту кучу свой фонарик.
Но увидел испуганную девчонку лет одиннадцати. Тряпьё, похоже, служило ей постелью, во всяком случае, хоть как-то спасало от холода.
-Доброе утро! - улыбнулся парень, пытаясь при тусклом свете фонарика разглядеть
девчонку, - Ты откуда?
Гарри Туманов догнал Васю у поворота к общежитию.
-Ты куртку оставил там, на крыльце, сказал Гарри и протянул Васе куртку. - Надень, а то замерзнешь в одном-то свитере!
А Васе действительно было холодно, потому что убежала Женя, с которой можно забыть, что зима на дворе. И почему не получилось разговора, который многое поставил бы на места? Вася уже подбирал слова, чтобы объяснить Жене, что он её любит, но не нужными стали слова, потому что Жени рядом не было.
-Спасибо, - не оборачиваясь, проговорил Вася, но куртку одевать не стал. Всё равно в двух шагах общага. - У меня память дырявая, всё всегда забываю.
-Ты что, серьёзно это затеял? - с некоторой угрозой произнёс Гарри, - Насчёт Жени Борисенко? Серьёзно? А ты не подумал, что пришёл на чужие хлеба? Женя моя девчонка, слышишь? Так что, знаешь, уйди по-хорошему, а то я ведь не посмотрю, что у тебя одна куртка, да и та драная...
-Я люблю её, - проговорил Вася, - люблю и не могу ничего с этим поделать. И ты здесь ничего сделать не сможешь, поверь.
-Да ты осёл, - сплюнул Гарри, - вот ответь, куда ты её поведёшь развлекаться? В общагу? А может, в ваше Солнечное захолустье поедете, коров там пугать? Это тебе не звёзды считать на каком-то дрянном небе.
-Так ты слушал, - побелел Вася, - ты стоял там и слушал. Но ведь это подло!
-А уводить чужую девчонку не подло? - рассмеялся Туманов, - Смотри, ты знал, что мне нравится Женя. С самого начала это знал. И что же? Как тебе с твоим небесным благородством не стыдно?
-Я не стыжусь своих чувств - вот они! - воскликнул Вася, - Я не прячусь в тёмных подворотнях, пугаясь, что меня обнаружат, я стараюсь говорить прямо в глаза, пусть будет больно, но честно. И если я встал на вашем пути, то не потому, что хотел поставить тебе подножку. Просто я влюбился в Женю, как когда-то, быть может, ты. С самого первого дня, с первой минуты, с первого взгляда... У неё глаза, понимаешь, как небо перед грозой.
-Хватит, - разозлился Гарри, - знай, я тебя предупредил. И мой тебе совет: отойди в сторонку, а то пожалеешь ещё, что Женю вообще увидел.
-Ты, похоже, не в духе сегодня, - примирительно улыбнулся Вася, - Иди домой, успокойся, а то завтра снова в универ. Мы не враги, Гарри!
-А в друзья уж нас точно никто не записывал, - пробормотал Туманов и пошёл прочь, понимая, что бессмысленно продолжать разговор. Вася был влюблён в Женю, и, что самое обидное, он, Гарри, ничего не мог с этим поделать. Поцелуй, их поцелуй у школьного крыльца стоял у Туманова перед глазами. Двое: Вася и Женя. И ему, Гарри, в этой компании не хватало места.
А когда Гарри пришёл домой, то застал возле своей двери Женю.
-Привет, - улыбнулась она, поигрывая своими серыми глазками, - умереть проще, чем тебя дождаться. Ну, ничего, предков твоих нет, сейчас откроем шампанского и повеселимся, как и было задумано.
Когда это было задумано? Ах, да, он же сам пригласил Женю к себе. Совсем из головы вылетело. И как можно было забыть о такой вещи?
Можно забыть. Когда твоя девчонка целует другого парня, поневоле забудешь что-нибудь важное. Но,... но,... Гарри не ожидал, что Женя сегодня придёт.
Но она пришла.
-Ты что молчишь? Язык проглотил? Ничего, сейчас мы с тобой споём! - засмеялась Женя.
А час назад она смеялась ему.
-Не споём, Женя, - отрывисто произнёс Гарри, - и вообще, наши песни настолько устарели, что уже отдают попсой во всех отношениях.
-А что так? - удивилась девочка. - А я ждала. А я надеялась, что всё отлично будет. А я дождаться не могла, когда вечер наступит, чтобы к тебе побежать!
Поцелуй, их с Васей поцелуй возле крыльца второго корпуса.
-Прости, Женя, но всё кончено, - выдавил из себя Туманов, - и сейчас тебе лучше уйти. У тебя есть Вася, оставайся с ним. А я не буду вам мешать.
-Да причём тут Вася? - изумилась Женя, - А если он смотрит на меня как-то не так, я не виновата. На меня, знаешь, многие парни заглядываются.
-Вася тебя любит, - заявил Гарри, - что, впервые слышишь об этом? И не делай удивлённое лицо, я видел вас. Сегодня вечером.
Женя поняла, что Туманов всё знает. Попыталась погладить Гарри по тёмно-русым волосам, но тот инстинктивно отпрянул. Женя была сейчас просто невыносима ему.
-Но ты же меня любишь! - не сдавалась девушка, - Давай пошлём этого Васю к чёрту. Ну да, я целовалась с Судьбоносовым. Но он был ошибкой в моей жизни, понимаешь, ошибкой.
А сколько их, ошибок этих будет у тебя ещё? Кто станет следующей? Извини, я ей быть не хочу.
-До завтра, - проговорил Гарри и молнией спустился с лестницы. Видеть Женю и слышать её беззаботный голосок больше не было сил.
В конце концов, заночевать можно и у приятеля.
Но как больно это, когда уходит любовь. А ещё больнее, когда от любви приходится бежать сломя голову.
-Я Ташка, - объяснила девочка, - раньше мы всегда ходили с дедушкой, а вчера в одной деревне дедушка упал, и сбежались какие-то дядьки и сказали, что милицию нужно, а я милиции испугалась и побежала, а те дядьки меня не догнали. Я очень здорово бежала. Только дедушку жалко, добрый он был...
-И что же ты - одна теперь? - спросил парень, - Не страшно здесь-то?
-Я только крыс немножко боюсь, - робко улыбнувшись, призналась девочка, - А темноты - нисколечко - что её бояться! Ведь дедушка меня учил быть смелой.
-Темнота труслива, не стоит её бояться, - согласился парень, пытаясь победить лучом фонарика царящую здесь темноту, - только..., куда ты теперь? Знаешь как сложно там, наверху, одной.
-Ты же один, - не смутилась девочка, - и не говори, что старшим всё можно. Я не ребёнок, мне завтра одиннадцать будет.
"Ты не забыла свой день рождения?" - хотел воскликнуть парень, но что-то его остановило. Безошибочно вспомнил свой день рождения и убедился: его никогда не забыть, если знаешь.
-А зачем ты здесь? - теперь пришла очередь Ташки задавать вопросы, - Тоже от дождя спасался?
-Не от дождя, - ответил парень, видимо, пытаясь что-то найти в этом овощехранилище, - Да и кончился он давно. Мне здесь одну вещь найти нужно.
-Какую вещь? - не поняла Ташка, переходя на шёпот, - Что, здесь в древние времена монахи клад спрятали?
-Почему именно монахи? - улыбнулся парень, - Ага, вот оно! Посмотри, Ташка, здесь рюкзак и палатка, всё, что нам нужно сейчас. Пойдёшь со мной?
-Куда? - удивилась девочка, пытаясь разглядеть находки парня.
-Я иду искать небо, - ответил парень, - когда-то давно я его потерял, а теперь вот нужно вернуть. А одному искать скучно, пойдём вместе?
-Пойдём! - даже при скупом свете фонарика было видно, как рада девочка, - Знаешь, а я картошку умею печь на угольях!
-Серьёзно? - не поверил парень, но потом засмеялся, - Знаешь, печница, давай поднимемся на свет. Что-то скучно здесь, да и небо увидеть захотелось...
Парень нацепил на плечи рюкзак, взял палатку... Неожиданно что-то зашуршало, когда путешественники уже собирались уходить. Парень остановился и посветил фонариком.
И увидел маленький белый самолётик, сделанный из прочного листа бумаги.
-Что это? - не поняла Ташка, - Может, карта острова сокровищ?
Но парень знал, что это за самолётик. Когда они с Ташкой выбрались на белый свет, на одном "крыле" самолёта парень прочитал:
"Судьбоносов Вася. 25 октября".
А на другом:
"Я ещё вернусь сюда".
Парень печально улыбнулся, достал из кармана ручку и приписал:
"15 апреля. Отпущен на свободу".
А потом запустил самолётик в обманчивые дали неба. Налетел ветер, подхватил самолётик, и полетел Летучий странник, вырвавшись на волю после зимы без неба, зимы в тёмном овощехранилище, полетел встречать лето.
А парень стоял и смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду, растворившись в светлеющем небе.
Настя не оставляла задачи выгнать Васю из универа. Номер с наркотиками не прошёл, пора было придумать что-то другое.
Когда занятия кончились, Настя подумала, не сделать ли фонетику, но потом решила, что не стоит делать, и отправилась домой. Как-никак отменили пару - великое событие в Настиной жизни, и портить этот праздник занудным конспектированием учебника не стоило.
Только одно обстоятельство омрачало Настину радость: до остановки пришлось идти одной, все подруги хором остались разбирать суровые дебри фонетики. Не хотят, видите ли, получать минусы. А она, Настя Безуглова, возьмёт да и не придёт, перехитрив тем самым всех. Выгонят? Пусть только попробуют, она учится за деньги, не то, что остальные. Пусть бюджетников и отчисляют, чтобы она, Настя Безуглова, заняла одно из их мест. Тогда будет праздник дома: родители купят ей цепочку, самую лучшую в мире. И ещё - колечко, чтоб подруги завидовали. А кого выгонят, так она, Настя, плакать не будет. Не всем же в этом мире везёт.
И тут не повезло Насте. Замечтавшись, она не заметила, как подошла к дороге, жестокой и беспощадной дороге, по которой с бешеным рёвом неслись машины.
А у перехода не растаял ещё утренний ледок. Настя поскользнулась и рухнула прямо на дорогу.
А тёмная иномарка уже мчалась на всех скоростях и оглушительно сигналила.
Судьбоносов в один миг понял всё, что нужно делать. Подлетел к пытающейся подняться Насте и толкнул её в сугроб. Попытался сам подняться, но было уже поздно. У Васи просто не осталось времени, чтобы отскочить в сторону.
Скрипнули колёса по асфальту. Машина резко затормозила, едва не задев мальчика. Водитель ругался, сыпал отборными матами и называл Судьбоносова "нищенским отродьем". Вася же встал, извинился и подбежал к Насте.
-Ну? Как ты? - проговорил он, вмиг забыв все ссоры и обиды, - Всё в порядке?
-Убирайся в свою... Нурландию, - проговорила Настя, потом увидела остановившуюся серую иномарку и упала в обморок.
Они шли долго, не останавливаясь, слушали первых проснувшихся птиц, глядели на редкую кое-где проклюнувшуюся траву, понимали, что побеждена зима, кончились её силы, унесёт она свой холод далеко-далеко, а скоро нагрянет лето и подарит улыбки на лицах и смеющееся солнце в нежно-синем небе. По ночам не будет холодно спать в палатке, тучи насекомых появятся из щелей, проснутся медведи (хорошо, что они не водятся в здешних лесах), запоют веселее, встречая лето, птицы.
Они шли, непохожие друг на друга: маленькая бродяжка с ясными глазами и парень с усталым взглядом. Они шли, не зная, что их ждёт завтра, пытались настигнуть небо, которое, казалось, так близко, что пройди ещё немного, и сможешь смело дотронуться до него рукой. Парень верил, что скоро они повстречаются с небом и Ташка, похоже, тоже верила.
Но далеко, далеко ещё было небо. А они шли, шли ему навстречу.
Спустя несколько дней Васю отчислили: Настя добилась своего, заявив всем, что именно Судьбоносов пытался столкнуть её под машину. В общежитие к Васе даже заходил милиционер, но не застал там мальчика: на футбольном поле вновь начались матчи, и Судьбоносов ожесточённо пинал мяч, зарабатывая себе на хлеб насущный.
Очевидно, милиция побывала и в деканате, потому что слух о Васином исключении тут же разнёсся по всему филфаку. Все знали, за плохое поведение здесь отчисляют
Гарри не мог довериться сладким Настиным словам, словам той, которая всегда ненавидела Васю, норовила сделать какую-нибудь пакость. Захотелось крикнуть на весь второй корпус: Нет! Вы не правы! Вася не мог так поступить!
И действительно, не мог. Вася, который всегда отдаст последний кусок. Вася, для которого ненавистно слово "деньги". Вася, который, скинет с себя старую куртку, если девушке холодно.
Вася не подонок, чтобы толкать девушку под колёса.
Выходит, Настя лжёт? Но для чего?