Аннотация: Кажется, эти категории требуют демистификации.
Эмиграция, иммиграция, доместикация
(эссе)
Кажется, эти категории требуют демистификации.
Мигрант - это человек в пути, причём без очевидного плана на возвращение. Если при этом он осознанно покидает страну, он есть эмигрант. По прибытии в страну назначения, где он собирается остаться, человек становится иммигрантом. Люди, которые болеют социальными сетями, часто путают эти понятия.
Добавим, что беженец - это человек, который бежит из мест своего постоянного жительства куда бы то ни было по принуждению. Принуждение может исходить как от людей, государств, так и от самой природы. Беженец часто становится мигрантом, эмигрантом и иммигрантом в разные моменты своего побега.
Когда мы уезжали из СССР или из бывшего СССР (я уезжал в 1992 году), мы были беженцы. Хотя США принимали нас, руководствуясь поправкой Джексона-Вэника, причины для бегства были разные. Для меня причиной стало ощущение того, что из-под ног уходила почва. Будущее моей молодой семьи (я женился в марте 1991) оказалось под угрозой. Испугавшись этой угрозы, я решил, что "надо ехать". Моё мироощущение всегда основывалось на ответственности за своё личное и семейное благополучие в первую очередь. Я был патриотом, но, прежде всего, женатым человеком.
В аэропорту, где нас потрошила таможня, мы были эмигранты. Эмигрант не знает, что чемоданы и, тем более, баулы лучше оставить в прежней жизни. В жизни новой, заокеанской, советские наволочки и простыни не могут пригодиться в принципе. К тому же, добрые люди всё это выдадут по ту сторону океана на первое время "абсолютно безвозмездно" (это цитата, а не ирония).
Когда моя обутая в зимние сапоги нога ступила, наконец, на землю вечного лета в Южной Калифорнии после 40-часового бегства по маршруту Москва - Кёльн - Нью-Йорк - Сант-Льюис - Сан-Диего, я мгновенно из эмигранта превратился в иммигранта. Это означало, что я попал в мир неведомый, и этим опасный. Но дальнейшие метаморфозы моего статуса зависели от моих будущих планов.
Иммигрант - это такой человек, который всё ещё мигрант, всё ещё в пути, хотя адрес его постоянного проживания далёк от родных ему мест. Некоторые пребывают "в иммиграции" много лет, всю жизнь, и даже детям своим (эгоистично) стараются передать ощущение иммиграции. Да, иммиграция - это именно чувство, это самоидентификация. Но для большинства иммигрантов это состояние продолжается недолго.
Через некоторое время человек привыкает к "новой жизни", а потом начинает её любить, если ему повезёт, а точнее, если он над этим работает. Во всяком случае, так происходит в классических "иммигрантских странах": США, Канада, Австралия и т.п. Можно сказать, что так происходит в странах "плавильного котла" - вы переплавляетесь, скажем, в "новых американцев". Для этого желательно жить не на Брайтон Бич, конечно, а, скажем, в районе Ранчо Бернардо, что на севере Сан-Диего.
В тот момент, когда жизнь в Ранчо Бернардо стала казаться осмысленной, логичной, вы перестали быть человеком в пути, то есть перестали быть иммигрантом. Вы стали так называемым "русским американцем". Парадоксально то, что "русским" вы стали впервые в жизни. На родине вы, возможно, стремились, вольно или невольно, быть этим самым русским. Вы на самом деле были советским или россиянином, но вам постоянно напоминали, кто вы, якобы, такой на самом деле: скажем, вам напоминали, что вы еврей, или "лицо кавказской национальности", или просто "чурка". Но здесь, в Сан-Диего, вы, брошенный в неведомый доныне англоязычный океан, чтобы не утонуть, сдаёте-таки экзамен на умение плавать и становитесь "русским американцем". Это означает, что вы бывший советский, в крайнем случае, постсоветский, и при первом знакомстве вас автоматически спрашивают "Where are you from?" - это из-за вашего акцента (подобным образом собака Павлова реагирует слюноотделением на пищевой стимулятор).
После того, как вас спросили про "where are you from", телега жизни едет дальше, и никого уже не интересует ни ваше прошлое, ни, по большому счёту, настоящее. Важно подчеркнуть именно слова "по большому счёту", ибо в общении между людьми бывает всякое, в том числе и беседы о "делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой".
Осталось сделать замечание о мультикультурализме - тенденции, которая появилась не так давно, несколько десятилетий назад, и которая стала частью современной политкорректности. Не вдаваясь в её подробности, замечу лишь то, что идея мультикультурализма не стыкуется с идеей "плавильного котла", которая определяла американский образ жизни на протяжении более 200 лет. Какая из двух идей в итоге одержит победу? Произойдёт ли некий симбиоз между ними? Является ли идея мультикультурализма первичной или за ней стоят другие, более "глубинные" идеи? Всё это интересные и большие вопросы, которые выходят за рамки моего рассуждения.
Итак, не называйте себя и меня иммигрантами или эмигрантами. Время эмиграции давно прошло, мы не в пути, мы дома. Нельзя быть одновременно дома и "в эмиграции", это абсурд. Если же вы считаете себя э/им-мигрантом, то вы не дома, то есть, у вас нет ощущения дома. Все люди разные, но, учитывая, что подавляющее большинство из нас изначально не были кочевниками, ощущение дома, конечно, согревает душу. Даже и кочевнику приятно чувствовать себя в родной кибитке, среди знакомых дорог и ландшафтов. Наша "русскость", которая, на самом деле, советскость, никуда от нас не денется, как родовая метка. Всякий человек несёт её "до самыя смерти", это банальный факт. Это, можно даже сказать, прикольно, ибо самобытно. Именно поэтому мы есть "русские американцы", а не китайские, не афро- или скажем, "Catholic Americans". Кстати, этот титул не передаётся по наследству, в отличие от тех определений, которые носят расовый или религиозный характер. Русские американцы не рожают русских американцев.