Ежов Рой Андреич : другие произведения.

Декадансер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очередная попытка на основе наработанного материала понять, что же я такое.

Содержание

Ночная красота В горах Закат эпох Мысли игра Я знаю, много лет назад... Образуясь внутри, наползает снаружи... Впотьмах стояла сушь... Год - это долгая доля секунды... Долгий отдых Еще сон Пройду по пещере, сухой и неровной... Осенний пикник Животное Деревья и камни взлетали и пели... Вся мебель намазана маслом на палец... Город Одинок и брошен, как жребий Наша жизнь - игра. Конские мотивы В снежном крошеве... Про лишенцев Продолженность Выветривание А пока... Стрелковый мотив Шипит и плавится звезда... Поток символизма Пограничник Я хотел быть как все... Отдохни Холодно - это благо... Глаза закрыты. Свободное погружение 1. 2.

Ночная красота ||||


Во мгле не торопясь бредет прохожий скромный,
Приучен суетой ценить ночной покой.
Кустарник у дорог к ним жмется экономно,
Секретничает лес, темнящий над рекой,

Расчетлив и суров полет совы крылатой,
Что строгой тишине внимает на лету...
И месяц молодой, почти совсем бесплатный,
Разумно тратит свет на эту красоту.


В горах ||||


Он долго метался и бился о скалы.
Его рвало в клочья и он выдыхался.
Но было отвЕдено жить ему мало,
И он, погибая, с Вселенной прощался.

Когда все затихло, я глянул вокруг:
Свидетелей не было, и без помехи
Я крикнул, и тем породил еще звук,
Чтоб снова услышать агонию-эхо.

* * *


Чтобы достичь жемчужины холодной,
Добытчик у поэта вырвет сердце
И бросит гнить среди ему подобных,
Изломанных моллюсков на песок.


Закат эпох ||||


Измызгиваем белые одежды,
Идем вперед вслепую, наугад
И оставляем позади надежды,
Чтобы потом вернуться к ним назад.

И, застывая каплями елея
На лысинах низринувшихся ниц,
Мы завершаем Эру Водолея,
Мы закрываем громоносный блиц.

И покрывает сумрачной прохладой
Горячий камень стоптанных могил.
От духоты избавиться мы рады,
Но отдых не дает нам больше сил.

Истрачены все силы на движенье,
На суету вселенского тепла.
Все четче и точнее отраженье,
И наступает ледяная мгла,

Мгла без просвета, мглой закрыты очи,
Но тем яснее и контрастней свет.
Кристально ясен воздух полуночи.
Сверкают ребра граней. И ответ,

Простой и несомненный без остатка,
Как тетраэдр, как куб, как горсть песка,
Слепой, как трещина в кирпичной кладке,
Размазанный, как след от мастерка,

Все завершает и преобразует.
Но, словно мухи летом вездесущ,
Он не ответит, для чего несу я
Всю эту потрясающую чушь?!!


Мысли игра ||||


Мысли игра
в озарения миг
внемлет основе
Вселенной.
С радостным страхом
мертвый язык
выпустит слово
пленное.

Сделано. Вот
бессильный итог
красивого жеста
извилин.
Так перевод
гениальных строк
в своем совершенстве
бессилен.


Я знаю, много лет назад... ||||


Я знаю, много лет назад
Уже рождался тот,
Кто, встретив чей угодно взгляд,
Очей не отведет,

И не заставит отвести
Он никого свой взгляд.
Не удалось его спасти
Так много лет назад.

Он снова здесь, но для чего
Он ходит мимо нас?
Ведь смотрят люди сквозь него,
Не замечая глаз.


Образуясь внутри, наползает снаружи... ||||


Образуясь внутри, наползает снаружи
Ощущеньем касания гладких камней
Тот прозрачный кошмар, обессилевший ужас
Оттесняет реальность наплывом теней.

Он сужает обзор и сбивает контрастность,
И хватает зубами за мочки ушей.
Но, цепляясь за ребра, слабеет опасность
И скользит по перилам крутых этажей.

Шестиногие твари дрейфуют по стенам,
Расплываясь, сплываясь, меняя цвета,
Концентрируясь в гранулы розовой пены,
Собираясь, и вновь расходясь без следа.

И последние вихри остатков сомненья,
Задевая друг друга и мелко дрожа,
Замедляясь, вбирают в себя направленья,
Застывая, стекают по ручке ножа.

И теряет опору в зернистой структуре
Затушеванный серым слепой объектив.
Только круглые волны на гладкой структуре
И бдессмысленно-ноющий долгий мотив.

Вдруг с пронзительным визгом, с раздолбанным треском
Провели по сознанью напильником.
Гладь зеркального сна рассыпается вдребезги.
Я ору и стучу по будильнику.


Впотьмах стояла сушь... ||||


Впотьмах стояла сушь, и зной
Залил всю темень по колено.
Я разгребал его ногой
На протяженьи поколений.

Потом я вышел и пошел,
Ушами задевая стены.
Искал кого-то и нашел,
Он нужен был мне непременно.

Ему я что-то рассказал,
Потом прошел мимо него
И заглянул ему в глаза,
Но не увидел ничего.

А он общается со мной.
Сверкает лысины обмылок
В зрачках с такою глубиной,
Что можно разглядеть затылок.

А эхо плачет и смеется
Попеременно. И горохом
Сухое масло в миску льется
И производит жуткий грохот.


Год - это долгая доля секунды... ||||


Год - это долгая доля секунды,
Долга и голода скудная ссуда,
Голос обглоданной догола струнки
Кожи, на скулах натянутой туго.

Год прохлаждается в гуще испуга.
Ужас иглою проходит сквозь ухо.
Ветер углом налетает на угол
И головой расшибается глухо.

Знаменем бьется белье на оглобле.
Сыпется глина комками на глобус.
Сны онемели и мысли оглохли.
Голос не слышен. Безмолвствует Голос.


Долгий отдых ||||


Долгий отдых от трудного дня суеты на земле завершен. Разбредают-
ся сны и висят на антеннах. Пробегает сквозняк по паркету. В пре-
дутренней мгле слышен свет. И тогда письмена возникают на стенах.
Я читаю и символы перед глазами стоят, оживляя в  душе  отпечатки
забытых историй. Я читаю и вслушиваюсь, и они говорят, выражая  в
коротких словах все, что выразить стоит. Память перебирает  боль,
радость, веселье, тоску,  поднимает  пласты,  разгребает  завалы,
затменья. Все приходит в систему, послушно ложится в строку, при-
водя мою мысль к окончательному озаренью. И уже я к нему подхожу.
Вот сейчас! Но увы, начинается день, звезды слепнут и солнце вос-
ходит. Начинается день и сереет названье главы. Начинается день и
абзацы бледнеют и сходят. Из окна льется свет, все сильней нагне-
тая напор. Расплываются строчки, их смысл под напором размоет. Он
осядет на стенах как периодичный узор, населяющий  полосы  глупых
цветастых обоев. Он пройдет по шкафам, содрогнет паутину в углах.
Он останется, но растворится и будет не понят. Может, кто-то уло-
вит его отголоски в стихах. Может, кто-то успеет понять  его,  но
не запомнит. Мы идем сквозь него. Он вне нас, но вокруг  нас  как
дым. Мы пугаем его разговорами, смехом и стуком. Иногда понимаем,
что вот, мы стоим рядом с ним. Мы живем рядом с ним, но  для  нас
он пока недоступен.


Еще сон ||||


Прохладная ночь. Отчего-то не спится,
Я знаю, - опять и опять
Кружит надо мною летальная птица
И хочет мне что-то сказать.

А глаз не мигает. Горячий и спелый
Он смотрит и видит насквозь,
Как соки питают лежачее тело
И все то, что в нем завелось.

Но что-то внутри разрослось и окрепло,
А глаз полысел и охрип.
Встает мотылями мохнатого пепла
Горячее облако-гриб.

А птица его разгоняет руками,
Но липнут к рукам мотыли.
И вот, как попало бегут тараканы
По телу до самой земли.

Звенит, застывая, моя оболочка,
И вликом ходит по мне
Моток из того, что сегодняшней ночью
Смогу я увидеть во сне.


Пройду по пещере, сухой и неровной... ||||


Пройду по пещере, сухой и неровной
Сквозь острый холодный сквозняк
И выйду наружу на плоскость дороги,
Проложенной в мягких слоях.

Войду, осторожно ступая по краю
В тяжелый и влажный туман.
Коснусь я асфальта и в трещине, знаю,
Нащупаю снов океан.

Он выйдет из щели и облачком дыма
Коснется лица моего.
Вздохну я легко и откроется имя
Того, что важнее всего.

Покой разольется, закружит, затянет,
Забудет зачем и за кем,
Прокатится ровными волнами, встанет
Стеною и сгинет совсем.

Пройдет много времени, время случайно
Найдет и надежно сотрет
Из памяти след мне открывшейся тайны
И новое утро начнет.

Я встану, я буду ходить и смеяться,
Стараясь не вспомнить про то,
Что знал и про то, где я смог оказаться,
Узнав, что не знает никто.


Осенний пикник ||||


День за днем облетали с деревьев
озябшие рыбы,
Потихоньку слипались глазами
и нюхали пыль,
Рыли дерн и напрасно терзались,
хотя и могли бы
Покатиться, свалявшись под ветром,
в полынь и ковыль.
Мелко вскакивал, рысью
трясясь по дождливой дорожке,
Серый мерин, осеннего ветра
стыдясь на лице.
На ушах продышался лишай,
отрасли ложноножки,
И совсем не хотелось того,
что лежало в конце.
Произрос лежебоко желудок
капризною ленью,
Шевельнулось желание вяло
кошачьим хвостом.
Даже рыжий обрывок улыбки
не внес оживленья,
А неслышно шептался о том,
что случилось потом.
А потом полкило желудей
и лохматого сыра
Намекали, пока не намокли
в клееном плену,
Но засохли, хотя не остыли,
ведь не было сыро,
И совсем неожиданно
начали ползать по дну.
А в кустах завозились
испуганно чьи-то туманы.
Стало весело, только обидно
за то, что без нас,
Потому что всем было тогда
удивительно странно
И никто не хотел отвлекаться
на то, что сейчас.


Животное ||||


Ты не хочешь хоть раз глянуть в очи лемура,
Даже зная, что вся его прелесть - обман?
Я - не он, и меня заставляет натура
Семафорить торцом, словно я павиан.

Я торчу шишаком на носу гавиала,
Чужероден и глуп, как клыки кабарги.
Но, быть может, захочешь чуть-чуть для начала
Откусить от моллюсковой нежной ноги,

Что трепещет под кожей непрочною зайца?
А изысканность мышки летучей крыла
И мои черепашьи вкуснейшие яйца
Как всегда - украшенье любого стола.

Хочешь ребра тушеные просто скотины
Заедать суповым плавником от акул,
Зябко кутаясь в плед из слюны-паутины
Над обрывом угластых пугающих скул?

Можешь скушать и сгрызть, не забывши пожарить
Экзотично-животные мякоть и кость,
Но оставь амулетом на всякий пожарный
Мой единственный плюс - человеческий хвост.

Ну, не хочешь - как хочешь. Не надо. И только
Сводит челюсти горечь во рту. Ну и пусть.
С благородной осанкой полярного волка
Я раздавленной жабой на солнце сушусь.


Деревья и камни взлетали и пели... ||||


Деревья и камни взлетали и пели,
Сплетаясь клубами, летели-летели,

Мешались, и в крошеве щепы и пыли
Крутились-вертелись и плыли, и плыли.

Но в облако запахов кала и падали
Они попадали и падали-падали.


Вся мебель намазана маслом на палец... ||||


Вся мебель намазана маслом на палец
И пахнет из форточки мокрой собакой,
А в трубах скребется и плачет как заяц
Тоска, неприкаянная и угловатая.

Углы шелушатся кровавой коростой,
И ржой обрастают хрустальные вазы.
Твердеет подушка. Сломать ее просто,
Как шею жирафу. Стекло пахнет газом.

Оно пожелтело и сильно провисло
И липнет к рукам и никак не отмыть его.
Вода из-под крана встает коромыслом
И вязнет бессмысленно в воздухе нитями.

Но стоит встряхнуть себя мокрою курицей,
И жизнь подчинив распорядку неистово,
Одеться, умыться и выйти на улицу,
Как вступишь в асфальт, как во что-то нечистое.


Город ||||


Здесь зимой тепло и сыро, здесь висит туман тяжелый,
Словно под асфальтом желудь, не нашедший в камне дырок.

На пейзаже соли с перцем словно толстый рыжий волос
Этот мрачный мегаполис. У него больное сердце.

Он живет своей судьбою. Он растет и разбухает,
Но болеет и страдает, поглощая нас с тобою.

Он тягучий как резина и бесформенный как студень.
Он слагается из судеб, растворенных в керосине,

В трикотаже мертвых петель из взаимных намерЕний,
Словно съесть цветок сирени и оставить только пепел.

Это началось не сразу и закончится не скоро,
Миг, смакуемый как горе и накопленный с запасом.

Но найдется в мире сила, забросает гниль землею.
Это будет, это было. Только не для нас с тобою.


Одинок и брошен, как жребий ||||


Одинок и брошен, как жребий
И покрыт жеребою рыбой
Страстный жрец отборных отребий,
Потребитель зла за спасибо.

Отчего ж так выпали кости,
Что не держат более тела,
И в желудок, кислый от злости
Голова сквозь грудь улетела?

Ах, ты, лобная моя доля
Одного из двух полушарий,
Всплыть бы в желчи тебе на волю,
Да колодец глотки мешает.

И везет организм по кочкам,
И колышет во чреве душу,
Только тошно, и надо срочно
Пальцы в глотку - мозги наружу.

* * *


Чтоб будущее не вернуть судьбе,
Не будучи с судьбой накоротке,
Я коротко замкнулся на себе,
Не отдавая пустоту в руке.

* * *


Из года в год, тоскливо и устало,
Душа чужая в облике чужом
Искала то, что мне принадлежало,
Чего я был рождением лишен.


Наша жизнь - игра. ||||


Наша жизнь - игра.
Отчего ж, скажи,
Трудно нам порой?
Где была та грань,
За которой жизнь
Стала не игрой?

И в какой из дней
Глупый человек
Стал игре не рад,
А решил, что в ней,
Длящейся весь век,
Важен результат?


Конские мотивы ||||


Эпиграф:
"Я маленькая лошадка,
и мне живется несладко..."
Найк Борзов

* * *


Я тьму народа на себе вожу,
Но если в сердце прорастет заноза,
То, ощутивши под хвостом вожжу,
Помчусь по рельсам прежде паровоза.

Случится это быстро, и никто
Не сможет соскочить во время хода...
Я, маленький педальный конь в пальто,
Могу уконтрапупить тьму народа.

* * *


Есть в жизни счастье - я уверен,
Но только не на этот раз.
И бегаю пешком, как мерин,
А не летаю, как пегас.

Когда, отравленный корыстью,
Галоп сбивается на шаг,
Тогда крадусь тревожной рысью
В тайге, с кистями на ушах.

Все хичусь, как и весь народец,
Но только это - не мое.
Я, иноходец-инородец, -
Не пожиратель воробьев.

А значит жизнь моя уныла,
И неизбежно наконец
Хожу обутым, как кобыла
И босяком, как жеребец.

Вот так, пока не надоело,
Сверкая перстнями подков,
Вбиваю ноготь загрубелый
В дорожный прах чужих следов.

* * *


И я опять погряз в пучине дум,
Мучительно переживая снова
Случайно мне пришедшее на ум,
Давно уже оброненное слово.


В снежном крошеве... ||||


В снежном крошеве хмурые рощи заросшие.
Дальше - больше: чем дальше, тем больше прожито.
Спрашивай осорожнее то, что еще не спрошено.
Жить не сложно, но пережить невозможно
Мрачное прошлое и будущее тревожное.


Про лишенцев ||||


Слаба в наш век седая жизнь
И лишена навеки смысла.
Немые письмена и числа
Ей не прочесть и не сложить.

И отчужденности итог -
Силен, но полон укоризны,
Наш здравый смысл, лишенный жизни,
Парит, не ощущая ног.

Идут года, и каждый час
Работы нашей и досуга
Они, лишенные друг друга,
Безумно бродят возле нас.


Продолженность ||||


Зажевало ли жало вам,
Пережили ли худшее,
Залежалые жалобы
Не желаю выслушивать:
Это злоба пещерная,
Торжествуя, разлазится
Изощренно-ощеренно,
Обожающе ластится.
Даже властью оружия
Эта жизнь не разрушится,
Не от счастья ору же я
В этом душащем ужасе,
Выжигая железом,
Искупая вчерашнее...
Свежим лезвием лезет
Ископаемый рашпиль.

А над крышами рыжими
Воздух заживо выжат.
Неуслышанный, дышит он
И мечтает не выжить.

* * *


Восход проспать,
Заход пропить,
И месяц завершен.
Еще бы знать,
Кого убить,
Чтоб стало хорошо...


Выветривание ||||


Ветры ревут в трубах дворов,
В корке домов преет народ.
Дикая степь, время ветров
Против гостей, против работ.

Небо в степи близко к земле.
Руки скрести, стенам не верь.
Пусть города, пусть даже лес, -
Время скрести твердью о твердь,

Время сдирать с тела лишай,
Время скоблить плоскость стола.
Рви, ветер, плоть, сути лишай
Наши слова, наши дела.


А пока... ||||


Лишь закроешь глаза, и крылатые тени,
Всадник Бледный и трубы, и ужас, и кровь,
Злая гибель животных, гниенье растений,
Сотрясение тверди, безумство ветров,
И истлевшие руки, простертые к небу...
Мириады людей, пренебрегши землей,
Вознесутся. Их души, лишенные гнева,
Обретают покой и зовут за собой
Позабыться в Едином навек. Но я верю
В то, что твердый рассудок твой непобедим.
Собери свою волю, отвергни химеры...
Вот и все. На Земле ты остался один.


Стрелковый мотив ||||


Вспышка боли, туннель и вот
Пуля-дура уже в пути.
Лишь в то время, пока летит,
Эта пуля еще живет.

Так стрелок постарался чтоб
Выбить больше очков в зачет,
Что десятки пустой зрачок,
Словно дуло, ей целит в лоб.

У нее иной цели нет,
Не свернуть ей ценой интриг.
Только жизни летящей миг,
Вспышка боли, туннель и свет...


Шипит и плавится звезда... ||||


Шипит и плавится звезда,
Чадит под стук аплодисментов
До настоящего момента,
И ни туда, и ни сюда.

А будет все наоборот,
Сквозь камень просочится плесень
И будет весел и увесист
Валун, что темя мне пробьет.

Светило выйдет и зайдет,
И все останется как было.
Для настоящего светила
Необходим переврот.

Кривляясь прыгает, орет
На нас кривое отраженье,
И мы находимся в движеньи,
Движеньи ступнями вперед.

Переворот наоборот
Закопан в розовое мыло.
И все останется как было
Не день, не месяц и не год.

* * *


Сыра моя тюрьма,
Я слаб и задыхаюсь,
Но будет новый день,
И ярость бытия
Разрушит цитадель,
И ядовитый хаос,
Ворвавшись в каземат,
Раздавит мое "я".



Поток символизма ||||


Не извести нам зауми безумий,
Без извести связующей песок
И пепел слов, что Изверг Невезувий,
Изверившись, изверг у наших ног,

Холодной гнилью облепив их глину,
Дробя борта промеж добром и злом.
Крик ломки поколений, плотным клином
Железо лезвий, лезущих в излом,

Звенящий визг зазубрин... Мы устали.
В нас немота, нам не на что смотреть.
Стеклом стекает лед по стылой стали,
Свивающий спокойствие и смерть.


Пограничник ||||


День за днем вопреки природе,
Ночь за ночью под сердца стук,
Пограничник вперед не ходит,
Пограничник ходит вокруг.

Шаг вперед так и тянет сделать,
Он бы сделал его давно,
Примирил бы свой дух и тело,
Но пугает его одно:

Может там, в темноте застывшей,
Круговой совершает путь
Пограничник такой же бывший
И не может сюда шагнуть.

Так и держит его незнанием,
Как браслетами на руке,
Пограничное состояние -
Состояние на замке.


Я хотел быть как все... ||||


Я хотел быть как все и к чему-то стремиться тянулся.
Я хотел быть как все и желаний еще не забыл.
Где-то очень давно я на чем-то серьезно споткнулся,
Опустился на землю и там безнадежно простыл.

И прохладная кровь омывает остывшее сердце.
И прохладная кровь превосходно питает мой мозг.
Стынут рыбьи глаза, пищевод согревается перцем,
А за жаберной щелью беспомощно бьется вопрос:

Для чего я живу, как служивый на зимней квартире?
Для чего я живу? Я не знаю. А время идет.
Словно кто-то насильно меня задержал в этом мире,
Намекая на то, что ничто меня дальше не ждет.


Отдохни ||||


Тает снег,
Тает лед,
Гаснет свет,
Меркнет день.
Стопорь бег,
Ведь вперед
Хода нет, -
Просто лень.

И назад
Обернись.
Посмотри,
Видишь, там
Чей-то взгляд,
Чья-то жизнь,
А внутри -
Пустота.

Долгий путь,
Города,
Сильный пол,
Полный сил...
Позабудь
Навсегда
Где ты шел,
Кем ты был.

Не скорбя,
Брось свой труд
В полой мгле
Стольких лет.
Без тебя
Проживут
На Земле.
Или нет?

Да, дела...
Но, поверь,
Все давно
Решено.
Боль ушла,
И теперь
Все равно.
Все равно.

Тихий сон
Заменил
Эти дни,
Этот бег.
Вот и все.
Ты решил.
Отдохни,
Человек.

П.С. Исполняется на мелодию песенки "Полчаса" группы "Та ту".


Холодно - это благо... ||||


Холодно - это благо.
След оставляет полночь
Между лопаток. Надо
Чем-то его наполнить.
Полдень песком заносит
Мглы ледяной остаток.
Тихо саднит и просит
Оттиск между лопаток.
Лед пропадет без пользы.
Жар раздражает холод,
Ноет и плачет в полдень.
В полночь берет за горло.
Стынет грудная клетка,
Колются с неба звезды.
Все холодней и легче
Выдыхаемый воздух.
Лече тепло оставить.
Зной заберет прохлада.
В полночь остынет память.
Холодно - это благо.

* * *


Я спрятался классно - найди меня!
Не хочешь? Ну, я не обидчивый,
Сам встану. А чтоб не забыть чего,
"Здесь был" выбью в камне над именем.


Глаза закрыты. ||||


Глаза закрыты. На изнанке век
Квантует кадры старенький проектор.
Хронически вперед направлен вектор,
Мелькает день за днем, за веком век,
А блики плоти жаждут пить и есть,
Ходить в сортир, плодить живую нежить...
И веки не поднять, но сжать и нежить.

Сон разума рождает бытие.

* * *


Я шел на свет.
Прошел сквозь стену
Над бездной тьмы,
Но на стене
Мой силуэт
Остался тенью,
А часть стены
Живет во мне.


Свободное погружение ||||



1. ||||

Посреди января грела небо заря,
Зеркала ковыряла, хоть, может быть, зря,
Но коррозию глади уже не унять.
Твердь щербится и плачет опять и опять,
Ведь безумным теплом искажает черты
Той большой пустоты, вглубь которой ни ты,
И ни он, и ни я никогда не войдем
Ни за мыслящим злом, ни за глупым добром.
Стала скользкой опора для многих из нас,
Кто прочувствовал наст перепонками ласт,
Тех, чей жир защищал их в полярную ночь,
Но помочь им не хочет себя превозмочь.
Кто не смеет увидеть себя бурдюком,
Кто, собою влекомый, ни с чем не знаком,
Кто считает достоинством теплую кровь,
Для кого теплокровность - подобье оков?
Кто на этот раз тянет команду на дно,
Кто примазался, но - не родное звено?
И трещат под домкратом стремительных слов
Меж дрейфующих льдов миллионы голов,
Изо рта языком кормят раков и рыб,
Лижут сколов изгибы у тающих глыб.
А Титаник плывет в луже талой воды,
Не предвидя беды от такой ерунды,
В чем он прав совершенно. И только потом
Незаметно потонет, не вспомнив о том,
Как колол его корпус незыблемость скал,
Но в себе растворял его собственный кал,
Растекаясь по пазухам гулких пещер.
Под водой измещением хищных вещей
Стали мы. Не осталось тебя и меня.
Радикально понятие "нас" изменя,
Всех заполнили мысли законами тьмы,
И чужих не осталось - они стали "мы".


2. ||||

В мире спутанных слов и недремлющих снов,
В мире гибели и зарожденья основ,
Где забыта легенда о твердой земле,
Где планктон тихо млеет в сиреневой мгле
Над волнами развесилась липкая взвесь.
Тупо пялится вниз тот, что вырос не здесь.
Иногда он спускается к нам в кожуре
Почерпнуть озарения в грязном ведре
И закрытой рукою играет с волной,
Но не знает, что здесь он уже не чужой,
И что мир, населивший его дряблый мозг,
Весь постигнут насквозь и на дне произрос
В виде сахарной пены раскисших грибниц,
Облепивших глазницы резиновых лиц,
Что всплывают, глотая коллоидный гель,
Заменяют бесцельно пучину на мель,
Наблюдая сквозь тонкую пленку волны
За орбитою ныне погибшей луны.
Им морщины стального дредноута киль
Оставлял, но насильно разгладил их штиль,
И пропал, растворился до лучших времен.
В содроганиях стонет бурлящий бульон:
Воплощается призрачный чей-то каприз.

Мы не спим и готовим кому-то сюрприз.
...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"