Эверстов Максим Сергеевич : другие произведения.

Лес, закрытый на карантин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Они остановились перед табличкой. Десятка оглянулся - позади петляла широкая дорога и приветливо раскинулись поля - и прокряхтел напряженно:
  - Ставим.
  Смехун кивнул, и они опустили тяжелый сундук на землю.
  Десятка выдохнул и настороженно осмотрелся. Справа и слева от тропы тянулся старый лес: серые искривленные стволы навевали тоску. Просветов между деревьями не было.
  - Поганое место. - Смехун сплюнул на землю. - Почему мы не пойдем по главной?
  - Не хуже других, - ответил в тон Десятка, вытирая пот со лба. - По главной мы не пойдем, потому что то, если бы я хотел перехватить груз, я бы ждал именно там. Взял бы нас горяченькими... А этой тропы нет на карте.
  Напарник подошел к табличке вплотную и задумчиво почесал щетину. Табличка стояла давно, надпись едва угадывалась, а столбик слегка кренился вбок.
  - А что такое "карантин"? И "психическая угроза"? Слова "осторожно" и "смертельно опасно" я знаю.
  Десятка кисло усмехнулся.
  - Юмор твой мне уже поднадоел... Это значит угрозу распространения какой-то болезни. И что мы не должны туда входить. А что такое "психическая" - хрен пойми. Может, с магией связана. Видишь, там подпись в углу? Вроде глифа какая или руна.
  Смехун обернулся и широко улыбнулся - по-детски, с лучиками у глаз.
  - Ты серьезно? Я слышу страх в голосе? В штаны наложил! В Магороде не наложил, в поместье том треклятом не наложил, а здесь...
  - Заткнись и берись за ручку. - Только и сказал Десятка. - Солнце через пару часов сядет, а я к этому времени хочу в какой-нибудь таверне сидеть и супчик хлебать.
  - Я вот думаю, на кой кому-то понадобилось тут карантин этот ставить, а? В лесу... Ты это, выше подними, мне неудобно. Во.
  - Не знаю. Может, табличку местные вбили, чтобы браконьеров отвадить от своих угодий.
  - Тоже верно... Хотя Магород рядом, какие, к демонам, браконьеры? Скорее уродцы, химеры, страхолюдины всякие сюда набежали, для них путники - легкая пожива.
  Десятка не ответил, потому как тоже крутил эту мысль в голове. Он не сводил глаз с безмолвного леса, что тянулся теперь в обе стороны и казался негостеприимным.
  - А не здесь ли Пурпурная чума прошла два года назад? - нарушил он тишину.
  Смехун побледнел, сбился с шага.
  - Вроде верст десять-двадцать отсюда на север - там прошла, - медленно протянул напарник.
  - Слушай, что ты будешь делать, когда разбогатеешь? - сменил тему Смехун. - Рано или поздно завяжешь же с этим всем. - Он сделал неопределенный жест.
  Мужчина вздохнул как смертельно уставший человек.
  - Капец ты болтун... Ты болтун, а не Смехун! В который раз спрашиваешь. В столице спрашивал, в караване спрашивал, в Магороде, пока мы от големов тикали, спрашивал... Надоело. Ты не забывай, что треть от прибыли мы все время отдаем Козырю. И еще треть Рудольфу.
  Смехун добродушно отмахнулся рукой.
  - Да-да, это понятно, я человек простой, Козырю понятно, за что... Треклятый Рудольф. Так что там в будущем?
  - Сбавь шаг... Ну, уеду из города, лодку куплю. Буду в море ходить.
  - Ты, наверное, и рыбу-то, поди, не умеешь ловить? - хмыкнул Смехун.
  - Послушай, я хоть и в столице родился, но рыбу ловил, когда твой папа тебя в яйцах носил, понятно?
  - Шутейки пошли? Ну, рыбу, ясно... Дальше.
   - Ну, дом там... у моря.
  - А в прошлый раз говорил у леса! - поймал его Смехун. - И говорил, что огород заведешь.
  - Да? - Десятка удивленно хмыкнул. - Ну, какая разница...
  - Еще какая! - Смехун широко распахнул свои глаза-блюдца. - Рыба - это рыба. Огород - это огород.
  Напарник повел плечами, насколько это позволял сундук.
  - Ну, допустим, ты будешь жить у моря, - продолжил Смехун свою мысль. - Станешь потрахивать русалок. Ну, там, не все так просто... Но можно, поверь мне.
  - Думаю, потрахивание русалок меня волнует в последнюю очередь...
  - Разве? Не важно. Будешь, значит, выходить в море на своей старой лодке... Русалки тебя, значит, обслужат, потом домой поплывешь с уловом... уху делать. - Он вздохнул. - С луком. С морковкой. Картохи накидаешь, риса... Перец черный. Лавровый лист.
  - Смехун, ты раньше в поварах ходил, что ли?
  - Не, просто жрать охота. - Он помолчал. - Мамка поварихой была.
  - А.
  - Ну, с лодкой понятно. А если будешь у леса, то...
  - Да не хочу я у леса уже. Давай помолчим.
  Лес безмолвствовал. Не было слышно щебета птиц или далекого стука дятла. Единственным звуком, нарушающим покой тишины, было поскрипывание ручек объемного сундука. Десятка вглядывался в щели между деревьями - вглядывался до рези в глазах. Кто-то мелькнул вдали или показалось?
  - Показалось, - ответил Смехун.
  - Чего?
  - Ты спросил: "кто-то мелькнул или показалось". Так вот: показалось. Это мертвый лес. Думаю...
  Десятка остановился, потер свободной рукой прикрытые глаза.
  - Устал? - поинтересовался Смехун, который был крупнее.
  Напарник замотал головой. Ему вдруг подумалось, что мысли в голове стали более путаными.
  - Погодь... Ставим. Чувство у меня...
  Они опустили сундук на землю. Смехун коснулся кинжала и подобрался. "Чувство" Десятки не раз спасало их в эти дни и, как он слышал, помогло ему занять место при Козыре.
  - Забудь, может, и устал. - Десятка махнул рукой, почесал затылок. - О чем мы говорили?
  - Ты рассказывал, как будешь жить у моря, - Смехун вздохнул. - Я предложил тебе воспользоваться наивностью русалок. Потом ты сказал, что не хочешь жить в лесу.
  - У леса, - поправил Десятка.
  - Ну, у леса. А вообще в деревню надо тебе ехать, Десятка. - Смехун потянулся сладко, что-то затрещало, захрустело в этом огромном теле. - Там жизнь. Мясо там. Бабы.
  - А сам почему уехал тогда?
  - Да денег там нет... Одно мясо и бабы. Самогон. А ты когда при деньгах будешь - езжай... Первый парень на деревне! Звучит. Тебе сколько? Тридцать пять? Ну, так это не возраст. Самое время бабенку себе найти! Это я еще могу погулять в...
  Десятка резко оборвал его жестом. Подобрался, положил руку на грудь, где у него ремнями были привязаны три метательных ножа. Смехун сглотнул.
  - Что услышал? - спросил он почти одними губами.
  Десятка поднял указательный палец вверх. "Тихо".
  На них пало одеяло звенящей тишины. Смехун смотрел то на одну, то на другую сторону леса. В левой руке он уже держал короткий зазубренный клинок локтевой длины, который выхватил из ножен на бедре. Минуту они стояли неподвижно.
  - Вроде ничего, - сказал Десятка обычным голосом. - Ой, не нравится мне, что ни звука из леса. Будто чары какие... И словно кто-то идёт следом - через лес.
  Смехун кивнул, убрал оружие.
  - Шаги слышал?
  - Шаги. И даже как бы голоса...
  - Думаешь, из Магорода? Или кодла Рудольфа? Сучьи потроха, треть им мало.
  - Думаю, нам надо быть начеку. Меня чутье еще не подводило.
  Они поменялись местами, Десятка взялся за ручку со своей стороны, Смехун последовал его примеру. Какое-то время шли молча.
  - Слушай, а что там?
  - Где?
  - Ну, в сундуке, - пояснил Смехун.
  Десятка криво улыбнулся.
  - Тебе не сказали? Надо же...
  - Ну, так ты поведай.
  - Я тебе так скажу... - Он понизил голос до шепота. Смехун чуть склонил медноволосую голову, чтобы услышать. - Меньше знаешь - крепче спишь.
  Смехун скривился.
  - Очень смешно. Умник. Оружие, наверное? Магическое.
  - Вроде того.
  Напарник презрительно фыркнул.
  - Да ты и сам не знаешь. Нагоняешь здесь туману...
  - Брось. Если бы Козырь хотел тебе сказать, он бы сказал.
  Смехун вяло кивнул.
  - Твоя правда.
  - А что ты собираешься делать, когда разбогатеешь?
  Напарник повеселел.
  - Знал, что спросишь. Ну, у меня целый план!
  Десятка усмехнулся.
  - Во-первых, раздать долги. А чего ты удивляешься? Во ведь как: из нас двоих ты аскет и скромник. А я люблю, когда шумно и весело. Чтобы танцевать на столе, чтобы девки любовались, чтобы выпивка рекой... И чтобы одному не сидеть.
  - Ну, понеслось.
  - Да! Да! Я так люблю. Потом... Вторую треть от заработанного я отправлю батьке в деревню. Пусть хоть скотину себе купит, старик, или рабочих наймет новый сарай построить, раз сын такой непутевый... А вот в третьих - это уже личное дело.
  - Пропьешь, - бросил Десятка.
  - Не без этого. Но я о другом. Я хочу жениться.
  Брови Десятки взмыли вверх. Он отвернулся, чтобы собеседник не видел его лицо.
  - А чего ты ржешь? Ну, гульну на последок... раза два - и женюсь! Я так решил.
  - А девушку-то нашел, чтобы жениться? - веселым голосом спросил Десятка.
  Смехун глубоко кивнул.
  - Еще как. Целых две. Только я пока не решил...
  Десятка в голос рассмеялся, опустив свою сторону сундука. Смехун чертыхнулся и тоже бросил свою. Напарник оперся о крышку и трясся от тихого смеха. Здоровяк попытался хмуриться, но не сдержался и тоже захохотал - высоко, звеняще, ребячески, несмотря на свой рост и вес.
  - Целых две! - Десятка вытер слезы от смеха и повернул голову к Смехуну. - А чего не три?
  - Ну, я хотел, но Шайа не хочет своего дурня-то бросать...
  Десятка уже не слушал, он ловко прыгнул к ближайшему дереву и перекатился. Когда он сделал кувырок, в руке у него блеснул нож. Не вставая с одного колена, он сказал:
  - Выходи. Я тебя слышал.
  - Выходи, падла! - вторил грозно Смехун. - Мы тебя видим нахрен!
  Десятка поднял палец вверх и шагнул за дерево. Какое-то время он удалялся.
  - Чего там? - дрожащим голосом спросил Смехун. - Десятка, ну, чего там?
  - Нашёл его... Стой возле сундука.
  Смехун сглотнул, облизнул губы и шагнул ближе к сундуку.
  Через мгновенье мрачный Десятка вышел к тропе.
  - Ну?.. - сипло поинтересовался напарник.
  - Труп. В сидячем положении... Глаза выколоты. Дней пять лежит примерно. Оружия нет. Я его за лазутчика принял... Кошелек при нем, но я не стал трогать.
  Смехун выругался. Десятка не стал пугать парня и не рассказал, что, судя по всему, глаза мужик сам себе выколол.
  - Двинулись.
  Они взяли сундук и зашагали по тропе. Десятка ощущал, что тишина им вредна.
  - Чего молчишь?
  - Да ну... Не знаю, страшно так-то.
  - Такой боров и боится? Тю! Ты, я слышал, однажды в "Трёх свиньях" всех охранников врукопашную вынес?
   Смехун клюнул и ощерился в улыбке.
  - В "Борще"! Да чего там, их всего четверо было! Прикинь, один меня стулом, гнида, по голове саданул.
  - Отключился?
  - Обижаешь! До крали своей дополз, она мне голову зашила... А ты, я слышал, на войне был?
  Десятка недовольно зашипел.
  - Не люблю эту тему, но раз поднял... Да, был.
  - И чего? Людей убивал?
  Десятка не ответил бы в других обстоятельствах, но хрустальная тишина, которая уже не раздражала, а откровенно пугала, толкала на откровенность.
  - Убивал... Дают приказ - надо выполнять.
  - Да... А я трус и боюсь один оставаться...
  Десятка удивился.
  - Да не трус ты. Нормальный мужик.
  Смехун бросил сундук, Десятка тоже.
  - Нахрен ты роняешь, мать твою в душу?!
  - Ты чего меня трусом назвал? - сухим голосом спросил здоровяк, делая шаг к Десятке.
  - Ну, ты сказал: "а я трус". - Десятка осторожно шагнул назад, но взгляд не отвел. - Я тебе отвечаю: не трус ты, вор как вор.
  Смехун сузил глаза и - к ужасу Десятки - потянулся к кинжалу.
  - Ничего я такого не говорил.
  У Десятки пронеслась мысль, что такого быка один нож в грудь не остановит.
  - Сказал. Или мне показалось, что сказал?
  - Показалось.
  Десятка миролюбиво повел плечами.
  - Извини тогда. Пошли...
  Мгновенье напарник сверлил его взглядом, затем лицо Смехуна вдруг исказилось в гримасе отчаяния. Он выглядел как ребенок, который вот-вот захнычет.
  - Может обратно, Десятка? Место паршивое...
  Он опустил руку.
  - Да мы уже полпути прошли, Смехун! Давай водички попьем и дальше двинем.
  - Ну, давай... - Здоровяк присел на корточки и почесал щетину. - Я бы пожевал чего...
  - Лучше только воды. Пока поедим, солнце совсем сядет, ни хрена на видно будет тогда.
  Дрожащей рукой Десятка вынул из заплечного мешка бурдюк, сделал пару глотков и передал Смехуну. Тот попил, немного побрызгал на лицо и вернул обратно.
  - Пойдем?
  Смехун молча кивнул.
  - Нам чуть-чуть осталось... А в первой же таверне я проставляюсь!
  Здоровяк зыркнул на него исподлобья и усмехнулся.
  - Зуб дай.
  Десятка щелкнул ногтем о зуб.
  - Пиво ставь! И супчик! Запарили сухари. И девку хочется...
  Десятка мысленно воздал богам благодарность, что Смехун в порядке.
  - Ну, девку сам себе раздобудь. Но пиво и суп ставлю.
  - И шашлык!
  - Пошёл ты! Где они ночью тебе шашлык возьмут?
  - А мне все равно! Пусть где хотят берут. - Он свободной рукой похлопал по крышке. - Я теперь человек богатый.
  Десятка хмыкнул.
  - Богатый он. Сначала надо товар продать, а потом пировать.
  - Так я не пировать, я так... Отдохнуть.
  - Ну, отдохнуть можно.
  Смехун покусал губу, но все-таки сказал.
  - А ведь ты ровный, оказывается, человек, Десятка. Неделю с тобой хожу - и все удивляюсь, чего пацаны болтают в городе...
  - А чего болтают? - спокойно спросил Десятка.
  - Ну... Что убийца ты. Что раньше чиновников резал по заказу бандитов. А до этого в армии мирных пытал и вешал. И с тобой никто почти не хочет на дело идти.
  Десятка едва сдержался.
  - Ну, часть из этого правда, - почти не дрогнувшим голосом ответил он.
  - Да фиг с ним, Десятка. Нормальный ты... У меня отец вон рабов гонял, потом опомнился, женился и в деревню уехал. Ведь прошлое - это прошлое.
  - Да.
  Помолчали.
  - Слушай, а чего Хомяк с тобой не пошел?
  - Хомяк... Закраснел он. Козырь ему "чумную марку" подарил.
  Смехун удивленно присвистнул.
  - Не слышал такого.
  - Он в наше отсутствие это сделал, чтобы на меня не подумали. Мне перед выходом сказал.
  - Понятно. Ты как? Нормально? Хомяк с тобой долго ходил...
  Десятка повел плечом.
  - Ну, как... Жалко, конечно. Но правила есть правила. Козырь обещал, что деток его не тронет и жену.
  - Это главное. - Кивнул Смехун. - Слушай, Десятка, если Козырь захочет тебе правого найти... Ты, это...
  - Не сомневайся, шепну за тебя словечко. А ты уверен? Потянешь лямку?
  Смехун твердо кивнул.
  - Не боюсь я властей и других банд, если ты об этом. Только я это... не хочу убивать по выбору, понимаешь? Одно дело - когда либо ты, либо тебя. Ну, со стражником там или с палачевскими ребятами... Но вот так, хладнокровно женщине горло перерезать...
  - Никто не хочет. Привыкают.
  - А я не хочу привыкать.
  Десятка кивнул.
  - Я тебя услышал... - Он мысленно выругался. - Хватит и того, что один из нас на такое способен, пусть второй не лезет.
  Смехун хотел что-то сказать, но прочистил горло. Промолчал.
  - Смотри.
  У дерева стояли три пары обуви. Высокие мужские сапоги военного образца, женские сапожки хорошей кожи и детские калоши из резины. Они были сложены аккуратно, словно хозяева отошли на время искупнуться. Это выглядело странно и неуместно.
  - А это?..
  Десятка шагнул ближе и присмотрелся к трем предметам, которые лежали на земле рядом.
  - Языки. Три языка.
  Смехун поднес кулак ко рту, словно его затошнило.
  - Пойдем дальше, Десятка.
  Они понесли сундук быстрее.
  Через сто шагов они увидели на дереве грязно-белую полотняную рубаху, прибитую к дереву ржавым кинжалом. На рубахе кто-то намалевал красным: "Бириги голаву".
  Они прошли мимо.
  - Я признаюсь, Десятка: я боюсь одиночества. Не могу надолго один оставаться. Поэтому пирушки эти... Бабы. Драки.
  - А я детей на войне в колодцы бросал, чтобы мне сказали, где бунтари прячутся.
  Смехун вздохнул.
  - Мы умрем, Десятка?
  - Когда-нибудь все умрут.
  - В этом лесу мы умрем? Я же не дурак, вижу, что ты о том же думаешь.
  Десятка вытянул свободную руку и указал вперед.
  - Видишь кромку неба? Она приближается. Я на войне разведчиком был. Нас учили, как по небу, ветру, мху и прочему понять, где мы и как далеко до цели. Лес отдаляется, Смехун. Лес остается позади. Нам осталось пройти полчаса. Край - час.
  - Солнце село. Темнеет, - пожаловался Смехун обреченным голосом.
  Десятка слышал - или думал, что слышал? - как в лесу шепчутся. Он потряс головой.
  - Смехун, ради отца твоего. Надо идти.
  Несколько минут они шли. Смехун всхлипывал, Десятка старался не замечать этого.
  - Мама, прости меня... Мама, прости.
  - Сержант, стоять! - донеслось из леса.
  Десятка повернул голову вбок, но не сбавил шага.
  Там среди деревьев бежал рядовой Бент. Рядовой, которого он приказал расстрелять, чтобы другим неповадно было.
  - Сержант! Они придут за вами! Они уже скачут!
  Бент бежал меж деревьев. Форма на нем была все та же: темно-синяя и грязная. Десятка мог покляться, что чувствовал запах пота и крови.
  - Они придут, - сказал Бент и остановился. Из спины у него торчали стрелы. - Они здесь.
  Десятку начало трясти, он сильно зажмурился, повернулся к Смехуну.
  - Я так виноват, мама, прости меня, - причитал он без остановки.
  - Заткнись! Успокойся, Смехун!
  Здоровяк посмотрел на него заплаканными глазами.
  - Ты не слышишь? Она зовёт меня!
  - Никто не зовёт тебя! Мы тут одни! Это лес.
  - Она в лесу! Она говорит...
  - Мы, наверное, единственные, кто выберется из этого леса! - крикнул Десятка. - Мы так долго несли это! Големы в Магороде нас не остановили! А тут какой-то карантин...
  - Бери себе всё! Мне не нужны деньги!
  Смехун бросил сундук и побежал в лес. Десятка метнулся за ним.
  - Стой, дурак!
  Он был быстрее, схватил Смехуна за руку. Тот обернулся и наотмашь ударил кулаком.
  Десятка упал на землю, Смехун посмотрел на свою руку, потом прошептал "Извини", повернулся и вошел в лес.
  Десятка шагнул вслед за ним, но увидел среди деревьев девочку с волосами, словно плавающими в воде, и замер. Тогда он, бурча проклятья и ругань, вернулся к сундуку, схватился за него и потащил, волоча по земле.
  - Дурацкий карантин. Это не люди больные, это лес больной. Может, я вообще умер? Упал с Магорода на землю и разбился, а это мой предсмертный сон? Или я напился в "Трёх свиньях" и лежу в луже пива... Эх, пивка бы. Не виноват я, что на войне так. Не я один...
  Сундук оставлял на земле борозду.
  - Кто-то сдох тут и теперь распространяет свою ересь... - ворчал бывший сержант.
  Потом ему вдруг пришла в голову мысль. Он оставил сундук, вынул огниво и присел у ближайшего дерева. Сложив горку сухих листьев и колючек, он попытался развести огонь. И услышал, как кто-то тащит сундук. Оставив огниво, он ломанулся обратно, выхватывая ножи.
  - Рядовой Бент, брось мой сундук! Ты в армии был вор и тут вор!
  Тот оставил ношу и прыгнул в лес.
  - Что я хотел сделать?
  Он машинально схватил ручку и потащил сундук.
  Когда впереди он увидел границу леса, позади раздались отчетливый стук копыт.
  - Лови его! Вон он! Сержант, стоять! Вас осудит трибунал!
  Десятка зарычал, взвалил сундук себе на плечи и побежал в лес. Пока его звали, Десятка удалялся в лес.
  - Преследуют! С собаками... Ну, меня им не нагнать! Ту девочку любой мог убить... Хрен я им дамся.
  Слышался лай собак и короткие приказы.
  - Тяжело бежать... - его дыхание сбилось, плечи горели от усталости. - Что это?
  Он сбросил сундук на землю.
  - Без него легче... Так им меня не догнать! Кто там? Новички из академии. А я - старый волк. Я скроюсь, найду ручей. Рыбы наловлю... Рыбы.
  Он все больше уходил в лес, сжимая в руке нож.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"