|
Какого цвета твои глаза?
Моим друзьям и сокурсникам,
студентам геофака Ростовского
Государственного университета
посвящается..
- Привет, Дон! А Хряпа где? - я бросила сумку на деревянный стул, полгода назад во время очередного косметического ремонта измазанный белой краской. В шлифовалке, как всегда, было сумрачно, пахло мелкой каменной пылью, и визжал станок.
- Да куда он денется, этот Хряпа? Сейчас зачёт Заку завалит и придёт! - Дон даже не поднял голову от очередной пластинки гидротермального кварца сантиметр на полтора, будущего шлифа для чьей-то курсовой или дипломной.
Я прошла через всю комнату к окну и ударила по взвизгнувшей раме ребром ладони. Шпингалет крякнул, окно распахнулось. Шелест тополей и каштанов приятно разбавил циркулярные завывания нашего верного механического помощника.
- Как сегодня дела? Кого обрабатываешь - третьекурсников или дипломников? - я уже облачилась в чёрный фартук и нарукавники и горела желанием приступить к работе. Зачёт был сдан, а до вечера ещё часа два вполне рабочего времени.
Дон подсунул мне стопочку почти готовых шлифов, которые надо промыть и обезжирить, прежде чем на стекло основы тонким алмазным карандашом и тушью будет нанесена окончательная маркировка.
- А спирт где? - я поискала глазами знакомую банку, и не найдя её на привычном месте, обратилась к Дону.
- Спирт на вечер. Возьми, вон, ацетон в сумке. Тебя есть повод поздравить, Хряпу - поддержать, а мне сам бог велел, потому, что пятница! Да, и сходи за закусью, что ли, пока ещё рынок открыт, как шлифы перемоешь.
Отчего ж не сходить? Тем более, по такой отличной погоде. Летняя сессия у студентов-геологов в мае, дальше - полевая практика для сдавших и тяжёлые времена отверженного безделья для тех, кто остался за бортом. Зачёты, за ними экзамены, а дальше - собирай рюкзак, геолог! тебя ждут Кавказ, Урал, Сахалин, Камчатка, Норильск и Памир. Уже в апреле наши ноздри раздуваются, вдыхая ветер будущих странствий. Самое начало девяностых, мы все ещё в большей степени романтики, чем прагматики, и будущую специальность выбирали, начитавшись Ферсмана и Вернадского, решение утверждалось в нас под гитарный говорок у костров, в гулких залах Горного музея у витрин с образцами девонских папоротников и фрагментами скелетов панцирных рыб, почти у каждого ещё до поступления в университет появился горный компас с переставленными для удобства измерений западом и востоком, а культовой книга назначена - многотомная энциклопедия "Геология СССР". Изучать геологию и не любить этой науки сложно. Первая же сессия отсеяла добрую половину вчерашних школьников, оставшиеся вгрызлись в гранит, базальт и прочие разновидности изверженных, метаморфических и осадочных горных пород, а также в основные виды породообразующих минералов и руд. Впрочем, времени было достаточно и на учёбу, и на научную работу в СНО, и, конечно, на то, чем запоминаются студенческие годы независимо от факультета. Мы втроём - я, третьекурсник Дон и мой незадачливый, едва переползший во второй семестр первого курса, однокашник Хряпа работали в шлифовалке при межкафедральной лаборатории. Это была замечательная возможность заняться научной работой и неплохая денежная добавка к хилой стипендии, а также официально закреплённое за нами право распоряжаться ключами от лаборатории и нескольких прилегающих к ней комнат, в том числе и шлифовальной мастерской, в которой так удобно посидеть вечерком за бутылочкой среди трёх вечно белёсых, присыпанных каменной пылью и слюдяной крошкой столов, циркулярных пил и зелёных от пасты ГОИ полировальных кругов.
Наш факультет на улице Зорге, подальше от начальства, поближе к многочисленным НИИ и новостройкам Западного жилого массива, кто учился в Ростовском Государственном, тот знает. Для нас, студентов, место удобное - общежитие в пяти минутах неспешного шага, несколько продуктовых магазинов, два крупных рынка. Район зелёный, но дома не скучены, напротив общежития, через дорогу, огромный пустырь, который официально числится за университетом и считается полигоном геодезической съёмки, правда, окрестные жители, не считаясь с этим, пасут здесь коз и даже коров, привязывая скотину к нашим контрольным колышкам и вешкам. Закаты тут чудо как хороши - оправдывают название района - Западный, так бы забыть грязные общажные умывалки, шумных соседей и стоять у окна, любоваться широкой, совсем не городской панорамой с уходящим за горизонт солнцем и небом, меняющим цвет от малиново-турмалинового до яблочно-зелёного, хризопразового, пока сумерки совсем не погасят его.
Пятнадцать минут до рынка, пробежаться по рядам, поторговаться с бабушками-старушками, пококетничать с усатыми кавказскими дядьками, и обратно с полным пакетом нехитрых вкусностей. Не забыть взять хлеба в магазине - если повезёт - дешёвого "муниципального" по восемь рублей, если нет - "коммерческого" по тридцать - гулять, так гулять - есть повод и денег не жаль.
Хряпа, как и предсказывал Дон, явился "благополучно" завалив зачёт у Папы-Зака, Валерия Витальевича Закруткина, самого строгого из наших профессоров.
Толкаю дверь в шлифовалку - картина маслом - в проёме окна на фоне остывающего неба, спиной к востоку, силуэт худощавого волосатого будды, жестикулирующего так резво, что рук у него, кажется, не пара, а добрая дюжина и, конечно, уже накатившего из заветной банки, не дождавшись закуски.
- Хряпа, жертва генетических манипуляций сикхских жрецов, только не свались с подоконника! - точно ведь, завалил зачёт и теперь катается по ушам молчаливого Дона! - Лучше помоги бутерброды нарезать и чайник поставь, пока Дон шлифы маркирует. - Я начинаю командовать на правах хозяйки.
- О! Жека пришла! Тебя за смертью посылать. А мы с Доном уже по маленькой пропустили! - дурачится Хряпа, однако, с подоконника послушно слезает и гремит тарелками в недрах шкафа.
- Лучше просвети, на чём засыпался. - Рассказы Хряпы про несданные зачёты неиссякаемая почва для шуток и ходячих анекдотов. Дон хихикает в кулак, но сдерживается, чтобы не испортить мне кайф.
- Ну, на половину вопросов я ответил, но половина не считается, и тут Зак стал меня на тройку вытягивать, он это дело любит. Задаёт дополнительный вопрос. Мол, чем отличается геотермический градиент от геобарического. Я ему даю определение первого, мол, характеризует изменение температуры с глубиной, нарастает неравномерно, в разных районах по-разному, в зависимости от активности недр. Потом даю определение геобарического - характеризует изменение давления, нарастает, опять же, с глубиной, равномерно, от активности недр не зависит. Графики рисую. А он мне: ну, и в чём разница, Пряхин? Я давай ещё раз определения талдычить. Он опять: а разница-то в чём, разница? Я в третий раз, как попугай кеша. Иди, говорит, Пряхин, на пересдачу послезавтра придёшь, если деканат направление даст.
Мы с Доном беззлобно ржём. Хряпа уже понял свою ошибку и присоединился к нам. В этом он весь - знать оба определения, но не суметь сравнить характер изменений и дать вывод в одно предложение. Однако, именно Хряпа самый большой мечтатель, первооткрыватель неизведанного и ниспровергатель научных авторитетов там, где ему по-настоящему интересно. "Микропроцессы и нанотехнологии" - два слова, услышав которые из чьих-либо уст, Хряпа пойдёт за сказавшим куда угодно, как крыса, ведомая песней дудочки Крысолова. Первого Хряпиного Крысолова зовут Юрий Васильевич, именно он показал как-то нашему товарищу статью по этой теме и дал посмотреть в электронный микроскоп. С этой поры двоешник и романтик Сергей Пряхин, в миру Хряпа, сделался едва ли не самым усердным членом Студенческого Научного Общества при межкафедральной лаборатории. Увидев на экране электронного сканирующего микроскопа атомарную структуру кремния, и прочитав пару десятков научных статей о манипулировании веществом на молекулярном уровне, Хряпа загорелся темой. Первые три недели он не вылезал из библиотеки и хвостом ходил за Юрием Васильевичем, пока тот не научил его пользоваться сканирующим микроскопом, который год назад подобрали на свалке НИИ Угля. Оказывается, угольщики стали выкидывать годное оборудование, после того, как министерство спустило новые разнарядки на матбазу. На той же свалке подобрали пару вакуумных насосов и почти новую обжиговую печь. На основе всего этого богатства и была создана межкафедральная лаборатория. Дон был первым студентом, который проявил интерес к новым техническим возможностям, а за ним, через год подтянулись и мы, первокурсники. Сергей Донченко, для друзей Дон Кастильский или просто Дон, парень основательный, крепко стоящий на земле и, в отличие от Хряпы, не ловец химер, хорошо делает шлифы и умело обращается с вакуумными насосами, а потому самым первым был оформлен на половину лаборантской ставки. Вторую половину предложили мне, как неплохому химику. Приблудившийся Хряпа работал на голом энтузиазме, в основном языком, большую часть времени сидя на подоконнике в позе лотоса, он развлекал нас пересказом статей американских физиков и сказок народов мира. Он свято верил, что начало новой эры не за горами, и что все тысячелетия развития человечества не более, как прелюдия к генеральному акту и прорыву в новые возможности управления веществом.
- Понимаешь, Жека, вот графит и алмаз - структура разная, а состав один. Говоришь, у них условия образования разные, а условия определяют структуру? Верно! Определяют! Но структура-то отражает условия, или как? - мы уже жуём бутерброды и тепличные огурцы, вечер в разгаре, спирт, разбавленный в мерном стакане строго по Менделееву дистиллированной водой, потихоньку перекочёвывает в наши рюмки и кровь стучит в висках блаженной лёгкостью. Хряпа опирается локтём на торец полировального круга и расслабленностью движений уже напоминает римского сенатора. - А вот мы берём и перестраиваем структуру, не путём изменения условий, а напрямую, через манипуляцию атомами! Это ж гениально! И об этом знали древние! "За тысячу лет лёд превращается в хрусталь, хрусталь за тысячу лет превращается в алмаз" - это я у Аристотеля читал, или у Аристофана.
- У Демокрита, - бухтит в рюмку добродушный толстяк Дон.
- Да хоть бы у Демокрита. Не суть! Смотри, ведь откуда-то взялись все эти легенды про лисиц-оборотней, волколаков, про создание человека из глины? Боги, или те, кто лучше нас организован и больше знает, берут неживое, лепят - то есть, меняют структуру вещества неорганического, и получают живое! Это как шахматы на доске - переставил и уже другая комбинация, скажи, Жека?
- Угу. Другая. Хряп, ты бы колбаской закусил, а то тебя и на час не хватит! - я заботливая мать-моржиха и сестра милосердия, но на душе у меня совсем не прекрасно. Хмель ударил в голову и освободил тоску. Ах, мои милые друзья и собутыльники, чего только вы не слышали в моём пьяном бреду, за это время! Пойду-ка я к окошечку, пока язык не развязался. Вы уж сами как-нибудь веселитесь.
Кому война новых технологий, а кому - любовь. Он - второкурсник, окончивший ту же школу, что и я. Да и моё увлечение геологией не случайно. Олежка, Олежка Плоткин, и почему я тебе не нравлюсь? Высокий, голубоглазый и тёмноволосый, с лёгкими движениями сильных загорелых рук, всё время в окружении однокурсниц. Смотрю на тебя издалека, и сердце замирает, случайно встречу в коридоре и от простого "привет!" весь день улыбается сердце. У тебя над кроватью на стене, прямо сквозь зелёную краску, процарапан девиз, жизненный идеал: "Свобода! Знание! Сила! И женщина с зелёными глазами". А у меня - карие, точнее от орехового то тёмно-фиолетового, зависит от настроения, Дон шутит - и от количества выпитого.
- А всё равно - не зелёные, сколько ни выпей! - я не заметила, как закончила мысль вслух. И, как на грех, ребята услышали, прервали спор.
- Та-ак, 200 грамм в спиртовом эквиваленте! Этому номеру не наливать! - Дон, рассудительный Дон, взял меня за плечи, усадил на ящик с травертинами в углу мастерской. Ящик такой широкий, что на нём запросто можно расположиться и перекемарить с комфортом.
- Давай, Женьк, ложись, я тебе сейчас спальник достану, что-то сегодня тебя на грусть повело. Придёт утро, а ты совсем раскиснешь, отдохни лучше. - Он уже постелил спальник и накрыл меня им сверху. Может, и правильно, чего портить ребятам вечер своей кислой рожей? Я подвернула локоть под голову, голоса спорщиков то приближались, то удалялись, как волны прибоя.
- Ты, пойми, Дон, энергия не проблема! Я тебе прямо сейчас покажу!
- Да что ты мне покажешь?! Вот эту лазерную указку покажешь? И на много ли её хватит?
- Не-ет! Луч пройдёт через вот эту систему.. смотри - тут и тут..
- Да какая у тебя система! Один палка два струна - пара кварцевых пластинок, одна углеродная между ними, и ты думаешь, американцы бы до этого не додумались?!
- Ага! А вот не додумались! Ну, хочешь, испытаем, хочешь? Я дома научился перестраивать структуру органического вещества, потому, что энергии от лазерного фонарика хватает, у меня из сахара целлюлоза получалась, правда, обратно не умею.
- Ну, Хряпа, ну, ерунда ж полная! Сахар, целлюлоза, органической вещество, игры больного воображения и дешёвые фокусы!
- Не дешёвые! Я могу цвет изменить, например, цвет листа дерева. За минуту! Он у меня сейчас покраснеет!..
..Запах каштанов, их белые свечки слабо колышутся в темноте за окном, пролитого спирта, озона - это уже, наверное, мне снится, какие-то щелчки, точно, снится, Хряпа сидит на облаке и сотворяет из глины человека, пропуская через систему пластинок пучки кварков, которые ему замешивает скептик и трудяга Дон. Они создают совершенную женщину с зелёными глазами для Олежки Плоткина. У неё волосы из целлюлозы и вместо губ красный листок каштана, в котором вытравлен хлорофилл. "Пигмалион!" - хохмит подручный Дон. "А, между прочим, я Женьку люблю и желаю ей счастья!" - возбуждённо орёт творец Хряпа, погружая руки в целлюлозу волос по самые локти: "Я сказал, всё получится, будут у неё зелёные глаза! Я всё рассчитал, ошибки быть не может!" - он размахивает волшебной палочкой в левой руке, а в правой у него полный стакан чистого спирта, красные точки лазерных зайчиков рассеиваются скоплениями тумана и закручиваются витиеватыми спиралями. "Я сделал это!" - орёт Хряпа, выпивает стакан залпом и бросает его вниз, прямо с облаков. Стакан падает с грохотом, как будто кто-то со всей дури стучит в дверь..
..Стук продолжался минут пять, пока я приходила в себя и возвращалась в эту реальность. За окном позднее утро, в мастерской никого, только следы вчерашней попойки, а в дверь тарабанила уборщица Клавдия Викентьевна. Я зевнула и открыла ей, по пути смахнув остатки закуски в пакет. Грузная техничка загремела вёдрами, пообещав доложить Юрию Васильевичу о "свинском поведении студентов и разнузданной попойке в стенах университета", а я отыскала сумку и, покачиваясь с лёгкого похмелья, пошла досыпать в общежитие.
На первом этаже глянула в зеркало, пригладить волосы и стереть размазавшуюся тушь - и, голова закружилась, а сумка выпала из ослабевших рук. Вот это я напилась вчера! У отражения в зеркале были мои, усталые и заплывшие спросонья, но.. ярко-зелёные глаза.. Как малахит! Я поморгала и сильно зажмурилась, открыла один глаз, потом второй, вплотную приблизилась к зеркалу - глаза меня не обманывали - они были всё такие же зелёные. Вместо того чтобы идти в общежитие досыпать, я отправилась на второй этаж в туалет, умываться и просыпаться окончательно. Вот это новости! Либо мне изменяют мои чувства и это похуже, чем белая горячка, либо... неужели у Хряпы получился опыт? Я мгновенно вспомнила вчерашний вечер и запах озона, болтовню про нанотехнологии, изменение структуры вещества, и сон про сотворение идеальной женщины двумя пьяными в зюзю демиургами, сидящими на облаке. Дрожащими руками повернула кран, от души поплескала лицо холодной водой и, с опаской, глянула в зеркало. У этого отражения был тяжёлый настороженный взгляд исподлобья и всё те же зелёные глаза неожиданно яркого оттенка. Куда ж я теперь такая пойду? Ужас набирал обороты. Я - зомби! Я - наноизменённое существо! Может, у меня теперь и кровь синяя? Или гланды начнут превращаться в жабры? А если это заметят другие?? Нет, я должна срочно что-то сделать! Только сперва надо купить очки с тёмными стёклами, хорошо, что сейчас хоть не зима! Быстрее на рынок, только бы никто из знакомых не попался по дороге! А потом - к Хряпе, даже если этот гений современной науки уехал в Америку, он должен сделать всё, как было!
- Дэвушка, зачём, тибе эти очки? Возьми вот те, фирмэнные. Люче пойдём сегодня вэчером в рэстаран! Дэвушка, вай, какие глаза красивые, вай, какие зэлёные! Пидесят рублей, толька для тэбя! А телефон оставь, да? Куда ж ты! Падажди!
Молодой азербайджанец в серых бермудах, свитере "бойс" и кроссовках найк едва не бросился вдогонку. Кинула на прилавок смятую бумажку и быстрей оттуда. Очки, чёрные и непроницаемые, придали мне чуточку уверенности и слегка успокоили. Ну, вот, теперь можно хоть не опускать голову к самой земле, как будто потеряла ключи. Эх, Хряпа, друг хороший! Что же ты наделал? Мысли невесёлым роем гудели в тяжёлой голове. А что, если?.. Ведь Хряпа же старался для моего счастья! Значит, сейчас надо не этого шиву-недоучку искать, а.. Олега! Я остановилась на полпути к остановке и пошла обратно в общежитие. Сердце заколотилось сильно и прерывисто.
..двадцать вторая, двадцать третья.. тридцать шестая.. сорок первая.. последний пролёт.. ещё две двери.. я совсем не накрашена.. а ладно.. может, его дома нет.. умывальник.. кухня..
- Привет, Женя!
- Здравствуй, Олег!
- Ты чего в очках? Смешная, совсем не твоя форма. - Олег снял чайник с плиты - Пойдём, чаем угощу. Как там мои шлифы для курсовой?
Он галантно пропустил меня в комнату. "Тут слишком светло!", только и успела подумать я.
- Садись, с сахаром будешь или с вареньем? Да сними очки, не фонарь же у тебя там? - он расставил чашки и начал разливать заварку.
- Не фонарь.. - я отвернулась к двери и медленно сняла очки, словно стянула с себя кожу.
Голову я поворачивала целую вечность, за это время Олег успел разлить чай, открыть банку с вареньем и разложить его по кокетливым розеточкам, водившимся в их комнате. Наконец, откинув чёлку, посмотрела ему прямо в глаза..
.. И ничего не произошло. Мир не перевернулся, Олег выдержал взгляд и улыбнулся приветливо, как всегда.
-- Ну, так, когда доделаете мои кварцы? В понедельник успеете?
- Да, конечно, кажется, они почти готовы. - Он ничего не заметил! Совсем ничего не заметил! Меня захлестнула волна первобытной радости, сменившаяся через минуту холодной волной разочарования. Значит, он никогда и не замечал, какого цвета у меня глаза? Значит, всё было бесцельно, и Хряпа зря старался?
-- Спасибо, Олег, чай был очень вкусный. Я, пожалуй, пойду, у меня дела.
-- А. Ну, пока. Я зайду в понедельник за шлифами.
- Да, конечно! - я подхватила сумку и закрыла за собой дверь.
*****
Он так ничего и не заметил, хотя мы стали чаще видеться. Да и не только он. Почти никто не заметил, кроме Хряпы. Даже, кажется, Дон. Во всяком случае, он мне ничего не сказал. Ни тогда, ни потом, даже в подпитии. Дон закончил университет на два года раньше нас и уехал работать вулканологом в геологическую партию на Камчатку. Говорят, женился на местной камчадалке и нашёл себя. Я иногда натыкаюсь в научных журналах на его статьи. Олежка женился на своей однокурснице Иночке, совершенно непримечательной девочке с голубыми глазами. Хряпа пересдал таки тот зачёт, а на третьем курсе, когда началась специализация, у него уже были серьёзные публикации в зарубежных научных журналах по теме манипулирования структурой вещества на атомарном уровне. Он слегка остепенился и уже не был таким смешным и нелепым, как раньше. На четвёртом курсе я приняла его предложение, мы поженились. После окончания университета он получил приглашение от японской компании Tsukuba Nanotechnology и, сегодня в моё окно стучатся ветки сакуры, как когда-то стучались свечки каштанов. Иногда мы спорим, какими будут глаза у нашей будущей дочери, до появления которой осталось совсем немного времени, хотя, бывает, по ночам мне снится, что у меня растут жабры...
04-05.04.2004 год, День Геолога г. Пекин, Шанди Сили, 3.
|