Больше всего мне нравится лаборатория. Столько всего в ней интересного, сушеные жучки, крылатые лягушки, ящерицы с двумя хвостами и ряды банок, бутылочек, коробок на длинных полках до самого потолка. И в каждой что-то разное.
Волк сейчас охотится, поэтому ищу, как повеселиться сама. Пять дней, что мы живем в этом подземелье, я тихо (ладно, не очень тихо) схожу с ума. Чего я только не пробовала. Вначале я вытаскивала неразлучную троицу на улицу и рисовала на земле домики, человечков и стрелочки, тыкая в себя пальцем. Я раз сто намекала отправьте меня домой. Я даже пыталась учить их язык, но любые слова они лишь вежливо повторяли за мной, не придавая им никакого смысла. Как с ними общаться, я не знаю. Все время они либо готовят, либо переругиваются с маньяком или роются в его вещах. Или благоговейно пялятся на меня. Но до конца жизни жить с этой троицей... брр...
Я прохожусь взглядом по полкам. Достаю по очереди все, до чего могу дотянуться. Упс... разлила, ладно щас смахну эту синюю гадость вниз, а пустую склянку за шкаф спрячу, и никто и не заметит. Всегда знала, что я умная. Фу, паутина... А это что? Доска немного отходит, а за ней вроде что-то блестит. Тяну посильнее и громадный кусок стены остается у меня в руках. Аааа! Не докажут, само отвалилось.
В открывшейся земляной нише лежит сверток материи. Тайник? Нет у хозяина дома никакого воображения, мог бы и получше спрятать. Опасливо запускаю руку и выуживаю два ожерелья из блестящих камушков, вплавленных в металл, или не металл, но не дерево это точно. Рассмотрев их как следует (а вдруг бриллианты, тогда я богата!!), прячу их в карман джинсов. Нужно ж мне как-нибудь возместить моральный ущерб, когда вернусь в свой мир. Говорить о них никому не собираюсь. Я первая нашла, а значит МОЁ.
Отвалившийся кусок запросто встает на место, еще и на всякий случай пару раз пинаю, чтобы покрепче было. Ой... Наверно, не надо было делать это так сильно. Полки от ударов зашатались, и несколько банок падают вниз, прямо в синюю, растекшуюся лужицу. Разбиваются вдребезги. Все четыре. Валит дым, почему-то полосатый и розово-красно-сине-зеленая лужа начинает искрить. Чем сильнее смешивается, тем ярче. Я трусливо пячусь, спиной пытаясь нащупать выход... ВЗРЫВ. Ударной волной меня выносит вместе с дверью, и оказывается, пока моя голова пыталась разобраться, что случилось, руки, ноги быстренько отползли подальше. Хороший у меня инстинкт самосохранения, только поздно срабатывает.
Еще один ВЗРЫВ. Это не я, не может быть, чтобы все это устроила я. Подземелье сотрясается, сыпется мелкая пыль с потолка. Цвет дыма уже не полосатый, а почему-то ядовито желтый, пахнет ванилью. ВЗРЫВ. Я замираю на четвереньках, с интересом ожидая продолжения, попутно вытираю бегущую кровь из носа. Вроде все прекратилось, тихо, или это я оглохла. Кое-как поднимаюсь на ноги, вцепившись в стену, хорошо что не знаю языка, глаза поневинней, и может убивать они меня не будут. Виновато смотрю на подбежавших. У всех четверых волосы дыбом и совершенно обалдевшие глаза. Прикидываю, как выгляжу сама, и не могу сдержаться. Хихикаю.
-Я больше не буду, - принимаю самый покаянный вид. Они в ужасе смотрят на меня и молчат, не из-за того, что им нечего сказать, по-моему они просто забыли родной язык.
ВЗРЫВ. Еще ВЗРЫВ. ГРОХОТ. Все заволакивает густым фиолетовым дымом, который очень быстро рассеивается. Наконец-то запахло нормально, гарью.
-Ну стало на одну комнату меньше, подумаешь, и не очень-то она и была нужна. - я не выдерживаю и снова сползаю на пол от хохота. Наверно, вышибание собой двери не прошло для меня бесследно.
Маньяк перешагивает через мои ноги, осторожно приближается вывороченному проему лаборатории и заглядывает. Мне даже отсюда отлично видны обгоревшие стены и развалины. С неповторимым выражением лица он оборачивается и долго пытается что-то сказать. У него это не выходит. Кажется, он очень расстроен.
Мой тайник.... Мои бесценные артефакты. Все редкие компоненты, что я собирал десятилетиями. УНИЧТОЖЕНЫ... Внезапно я понимаю, что больше не хочу жить. Я лишен Силы. Ритуал сорван. Я потерял свой дом. Я посмешище. У меня больше не осталось ничего. Мне просто незачем жить.
Я ЕЕ СЕЙЧАС УБЬЮ, и что будет потом мне уже абсолютно плевать.
Как будто прочитав мои мысли, эта окровавленная и заляпанная сажей аррр-нд-ра мерр-дыы-ххха, эта фхаас, которая разрушила ВСЕ, вскакивает на ноги и прячется за спинами сероволосых нелюдей.
Мне плевать и на них, плевать, что я не могу колдовать. Любой ценой я ЕЕ прикончу! Даже если мне придется вырвать собственное сердце, лишиться кишок, я придушу ее даже со сломанным позвоночником. Я иду вперед. Обманным выпадом сбиваю с ног первого, откидываю вторую девчонку в коридор... АРРРРРРРР... добыча близка..... Я увижу смерть в ее глазах, и от предвкушаемого удовольствия я улыбаюсь. Пусть это последнее, что я сделаю в своей жизни. Плевать.
Третий кирса"ан выдерживает град ударов, а потом хватает меня за шею и поднимает над полом. Я не успеваю увернуться, зря я его недооценил. В качестве объекта для ритуала с самого начала надо было выбирать кого-то другого. У меня темнеет в глазах, чувствую, что теряю сознание.
-Я вполне понимаю тебя сейчас. Но она не нарочно. Наша Мессия не может причинить Зло. Если она это сделала, значит, так было нужно. Смирись. И не вздумай пытаться нанести ей вред. Мы будем защищать ее, а ты не настолько ценен, колдун.
Последние крохи сознания меркнут. Надеюсь, я умер. Если же нет... Что ж, у меня осталась только одна причина не переступать за грань. И эта причина умрет.
Вот это взгляд. Убийственный. А улыбка... брр... теперь он свихнулся до конца. До самого последнего момента, пока у него не закатились глаза, и он не отрубился, маньяк смотрел только на меня. Извиниться что ли? Ну я ж случайно, я не хотела. Кажется, эта лаборатория была ему немного дорога.
Ну и драка была, такая скорость! Джеки Чан отдыхает. Второй парень, тот что с волосами до плеч, откашливаясь, поднимается с пола. Девушка, хромая, возвращается обратно. А этот, ничего себе, до сих пор держит маньяка на вытянутой руке над собой и даже не кажется уставшим. Ну он дает, интересно, как его все-таки зовут. Ладно, буду просто называть мой спаситель, мой герой, самый красивый парень в мире, мой возлюб... н-да, кажется, немного увлеклась...
Вроде они меня убивать не собираются, хотя стоило бы. Их из-за меня побили, и я чуть всех не подорвала, до сих пор что-то дымится . Девушка осторожно осматривает мои боевые раны, я дергаюсь, ай, больно же. Одежда во многих местах порвана, и сколько у меня ссадин... АААААА! Кровь!!!! И самое худшее, МОЯ! Голова кружится, я сейчас грохнусь в обморок.
-А! У! Блин! Черт! Хватит!
Кое-как отбиваюсь от заботливых рук. В этом помогает прибежавший на грохот волк, скаля клыки на всех, кто ко мне подходит. Потом привычно устраивается на моих коленях и шершавым языком проходится по царапинам. Вроде болят уже меньше, только по запястью сбегает струйка крови. Я боязливо осматриваю...
У меня из руки торчит осколок стекла.
У меня из руки торчит ОСКОЛОК СТЕКЛА.
У меня из руки...
Кажется, на этом месте я все-таки теряю сознание.
"когда придет время, ты должна будешь решить..."
я стою на берегу кристально чистого лесного озера. Красота этого места завораживает, и хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.
"...стоит ли рисковать...многое зависит..."
что за чушь? Еще один шаг, склониться, и я смогу на его гладкой, как стекло, поверхности увидеть свое отражение. Я делаю его, босые ноги колют острые камешки берега.
"когда придет время..."
шепчет мне отражение, а я ору. Из зеркальной глубины озера на меня смотрят ярко светящиеся нечеловеческие глаза.
Вздрагиваю и попадаю по морде лежащему у меня на коленях волку. Он недовольно сопит и дергает ухом, но не просыпается. Дурацкий сон. Мы все еще сидим на полу, неподалеку от руин комнаты, которые выглядят так, что к ним можно смело лепить табличку "место испытания ядерной бомбы".
Неужели это все сумела устроить я? Сама не верю, но чувство гордости уже пробуждается. Я зеваю и потягиваюсь. Интересно, сколько времени прошло. И тут до меня доходит, что рука не болит. Осторожно верчу запястьем, но боли нет. И на теле как будто ни одной ссадины не осталось. Сцепив зубы, я готовлюсь снова увидеть осколок стекла, но его там тоже нет. Нет и раны. Гладкая кожа. Все-таки я свихнулась. Или меня слишком сильно двинуло взрывом, никогда не думала, что отсутствие жутких ран меня расстроит.
Осторожно выбираюсь из-под тяжеленного волка и иду смывать кровь и сажу. Жалко, тут ни у кого нет зеркала, очень хочется посмотреть на свои глаза. Проклятый сон все никак не выходит из головы, хотя после такого удара об дверь ничему не удивляюсь. Нет, а здорово все-таки полыхнуло, хорошо, что это не мой дом (ехидно хихикаю и тут же чувствую муки совести). Если бы он не пытался меня убить, я бы извинилась, но вообще без разницы, маньяк все равно не поймет, что я скажу.
На шум воды приходит зевающая девушка и снова начинает осматривать меня, наверно, волк никого ко мне не подпускал, пока я позорно валялась в обмороке. Когда не находит ни одной царапины, тоже удивляется и ТАК на меня смотрит, будто у меня что-то лишнее отросло или я вдруг стала светиться, как лампочка. Значит, стекло мне не привиделось?! Какой кошмар. Ну и ладно, было б хуже, если б у меня и вправду что-то отросло. Где бы посмотреть на свои глаза....
-Лена, - тыкаю я в себя пальцем. -Ле-на. А ты?
-Ати, - послушно повторяет она.
-Да имя свое скажи! Какие же недоразвитые инопланетяне пошли, - ворчу я. За последние два часа я не пыталась общаться только с маньяком, который до сих пор сидит, не шевелясь, в глубоком шоке. Парни в результате обзавелись кличками, потому что так ни до кого и не дошло, что же я хочу. Наверно, не стоило при них ругаться, хотя за мной они все равно правильно не повторили, Чет, это тот который мой спаситель, и Туой.
-Ладно, к черту Ати, так Ати, - я с досадой тру переносицу и парень вопросительно смотрит на меня. - Не, Чет, это я не тебя зову....
Я долго раздумывала, царапать ли себе руку для проверки, но падать в обморок второй раз не захотелось. Наверно, все-таки показалось, или я теперь стала круче людей-икс. Шестой день начался с жутко ранней побудки, они с утра собрали вещи и еду в самодельные рюкзаки, вытащили непонимающую меня вслед за маньяком на улицу, который с отвисшей челюстью рассматривал один из кустов синего гороха. Я их в последние дни столько съела, что поленилась откидывать подальше. Ой, ой, какие мы чувствительные, дом не взорви, мусор не раскидывай. Лаз в кустах закрыли. И пошли мы пешком, не знаю только куда.
И до сих пор идем. Мы перелазим через поваленные деревья и буреломы, проскальзываем через колючие заросли, на которых я забываю куски своей одежды. Мы уже полдня не останавливаемся ни на секунду, и я виляю от усталости пьяной походкой и топаю, как медведь. Если судить только по звукам, так я вообще иду одна, потому что все остальные не только ступают бесшумно, так еще и молчат. У меня отваливаются ноги, но я мужественно терплю (то что уже давно перешла на третий круг всех известных ругательств не в счет). От скуки любуюсь лесом. Бабочки размером с воробья, красиво вокруг, лианы цветут. Правда зелеными цветами, а если подходишь поближе, взрываются оранжевой пыльцой. Этим и развлекаюсь. Перехожу от одной лианы к другой и устраиваю салюты, уже вся одежда в разводах, и волк тоже сменил окраску.
Взгляды попутчиков раздражают до ужаса. Если братья и сестра смотрят на меня с жутковатым восхищением, то дважды пострадавший от меня псих разделывает глазами, как мясницким тесаком. Брр.... Чтоб его. Нет, не буду извиняться.
Ночуем мы у подножья какого-то громадного дерева, поют сверчки, а я от усталости валюсь в траву, как подкошенная. Даже не дожидаюсь ужина. Я городской житель, надо мной нельзя так издеваться. Хрррр.... Просыпаюсь от диких воплей. Волкот, рыча, прижимает лапами маньяка к земле, а тот вырывается и все пытается пнуть меня хотя бы ногой.
-На беззащитную девушку, - зеваю я, - как нехоро... хррр...
Уже второй раз я не могу ее убить. Лианир заснул, сейчас было дежурство второго, а обмануть его легко. Я неслышно подполз к безмятежно спящей девчонке, один удар в тонкую шею, и все. Хотелось бы растянуть удовольствие, но даже такая быстрая смерть того стоит.... И тут из ниоткуда выскакивает ее монстр, хотя я мог поклясться, что он убежал далеко, и спокойно, даже лениво придавливает меня лапой к земле. НЕНАВИЖУ.
Дышать трудно. Рана на плече сжимается тисками боли.
-Фхаас... рихх-на... Ты все равно умрешь!
Она приоткрывает сонные глаза и, зевая, что-то бормочет. Плевать ей на мои проклятья, опять храпит. И громко.
Зверь отпускает меня, корчащегося на земле от злости, и укладывается рядом с ней, лениво наблюдая за мной прищуренными багровыми глазищами. Я все равно отомщу. Или я не Лирх"виана, заслуживший свое имя.
-Отвали! Отвали, говорю. Меня только мама может разбудить, но она этому много лет училась. Отвали!!! Я не буду вставать так рано! Волк!!!!!!!!
Утыкаюсь в шкуру глухо рычащей зверюги и снова засыпаю.
-Мммм... как вкусно пахнет. Завтрак?! Так бы сразу и сказали.
На четвереньках подползаю к костру, позевывая жую свою порцию мяса. Кашляю, поперхнувшись, когда встречаю пристальный взгляд психа. Такая ненависть аппетита никому не прибавляет. Чет что-то ему говорит, и маньяк отворачивается, а я с облегчением перевожу дыхание.
-Доброе утро! - издевательски желаю я всем.
Мы идем дальше. Не знаю, сколько километров мы отмахали вчера, но подозреваю, что все тридцать. А сегодня, судя по скорости, может и пятьдесят пройдем. Как же я хочу домой! У меня все болит и чешется. Мне нужна цивилизация, душ, интернет, мягкая постелька, смог, телевизор и новая одежда. Я хочу домой!!!!!! Я скучаю по тому странному ощущению, что когда ты говоришь, тебя понимают и даже отвечают на твоем же языке. Интересно, как там все без меня? Вздыхаю. А ведь расскажу, в жизни не поверят. Я уже на полпамяти мобилы нафоткала, а все равно не поверят. Я б не поверила.
Деревья с каждым шагом попадаются все новые. Лиан уже нет, и мое любимое развлечение отменяется. Лес тут больше напоминает обычный, как в моем мире, даже листья похожи. К полудню мы подходим к переправе через бурную реку. Несколько корявых стволов свалены вместе, образуя хлипкий мост, я подозрительно осматриваю их, подойдя к краю. Лучше б я этого не делала. Они что, хотят пройти по этим жутким палкам над бездной стремительно несущегося потока?
-Не-ет! - ору я, вцепившись руками и ногами в ближайшее дерево.
Чет и Ати пытаются разжать мои пальцы по одному, но я не даюсь. Вскоре присоединяется Туой, и они все втроем что-то успокаивающе бормочут. Так я им и поверила. Я боюсь! От громких воплей друг на друга, хоть никто из нас и не понимает чужой речи, отвлекает рык волка. Он опять стоит, придавив маньяка к земле. Вот это упорство, восхищаюсь я, никогда не сдается. Псих отрешенно пялится в небо и плевать он уже на всех хотел. Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Чет поднимает меня на руки и быстро перетаскивает через реку. Я, зажмурившись, ругаюсь, но он и не думает падать вниз в бурлящую на бешеной скорости воду, а идет по корявым деревьям, как по земле. Выпутываться из его объятий совсем не хочется, здорово мы, наверно, со стороны смотримся. Сама себе завидую.
Он ободряюще улыбается и опускает меня на землю, а я разочарованно вздыхаю. Вот всегда так. Через ненадежный мост начинают переходить остальные. Сначала Ати, тоже легко, почти невесомо ступающая, потом маньяк. Он такой неуклюжий, что я подхожу к краю и хохочу над его попытками удержать равновесие. Туой все время поддерживает его сзади. Чет что-то негромко говорит Ати, и они отворачиваются. Я продолжаю издевательски смеяться над бедолагой, а потом зову нерешительно точащего когти о поваленные стволы волка. Подхожу еще ближе, машу ему рукой, подпрыгиваю... Что-о... Почему мои ноги...? Я поскальзываюсь на мокрой траве. Только не это! Нет, не надо...
Как в замедленной съемке вижу остановившийся от ужаса взгляд парня, непонимающий маньяка. Мои руки зачерпывают воздух, но не могут остановить безудержное падение вниз. Прямо в воду.
-НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! Мессия!
-Мы не умеем плавать! Стой, Лианир! - Риана и Фит удерживают меня силой, а я только беспомощно смотрю на реку, поглотившую нашу последнюю надежду. Мои руки еще помнят тепло ее тела. Нет. Только не это. Такого просто не может быть. Я не верю, ведь мгновение назад она серебристо смеялась и была рядом. Так близко.
-Она выживет. Если так угодно богам. Ты знаешь это. И тогда мы ее найдем.
Ри все еще крепко держит меня, потому что если отпустит, я все равно нырну следом. Это я виноват, я не успел. Лирх"виана горько смеется и задумчиво смотрит в кипящую глубину, в его голосе нет торжества. А потом я вижу, что его глаза странно блестят.
-Я так хотел убить ее сам, - печально говорит он и, широко раскинув руки, прыгает.
Без магии держать равновесие гораздо сложнее, чем я ожидал. На берегу пытался набрать отравленных шипов, но зверь словно нюхом учуял мой замысел и опять помешал. Девчонка явно боялась идти, но сероволосый подхватил ее на руки и перетащил через самодельный мост. Нечестивые дети Дектара, с такой легкостью ходят даже по скользким стволам, и я тихо давлю в себе зависть. Нога опять соскальзывает, я с трудом удерживаюсь от падения. Выжить при таком сильном течении было бы сложно, а то давно бы рискнул и сбежал от них. Впрочем зачем? Все, что держит меня в этом мире, это МЕСТЬ. Восстановление того, что я потерял, займет годы, да и мало шансов.
Она смеется. Надо мной. Рыже-красные волосы расплетает ветер. Пока отвлекшиеся разговором кирса"аны смотрят в другую сторону, попытаюсь по-быстрому свернуть ей шею. Это дело пары секунд. Если уметь, а я умею, и поэтому сделаю все, чтобы не свалиться в реку, и доберусь до берега. Мой учитель всегда говорил, хорошо, когда в жизни есть цель. Она внезапно подходит еще ближе, машет рукой и подпрыгивает. На самом краю. Сердце пропускает удар, и я вижу, как в ее расширившихся глазах появляется страх. Тот самый страх, который я так мечтаю в них увидеть, ужас перед смертью. Но сейчас еще рано! Это должен был быть Я.
НЕТ! Не смей! Великие боги, нет!
Ее нога соскальзывает окончательно, и она падает вниз. Скрывается под водой. Жить больше незачем, я равнодушно дохожу до конца, пока бьющегося в истерике Лианира удерживают остальные.
-Нет! Мессия! - душераздирающе вопит он. Но он и вполовину не чувствует переполняющего меня разочарования. Последний удар судьбы, который я не смогу выдержать, глупая шутка.
-Она выживет. Если так угодно богам. Ты знаешь это. И тогда мы ее найдем. - я усмехаюсь. Если так угодно богам...
-Я так хотел убить ее сам. - смех рвано растворяется в воздухе, незнакомый мне звук. Забавно. Если так угодно богам... я найду ее и на дне. Достану любой ценой.
Меня тащит, бьет о камни. Небо и вода давно смешались в один неразличимый водоворот. Я даже не пытаюсь сопротивляться, мне только бы вырвать еще один глоток воздуха. Вынырнуть еще на секунду. Ну пожалуйста. Легкие разрываются, я не думаю ни о чем. Только бы вынырнуть еще разок, оттолкнуться от дна. Только бы суметь.
Меня вышвыривает на поверхность и нечувствительными пальцами я цепляюсь за какую-то деревяшку. Дальше нас несет вместе. Я не считаю время. Для меня это просто вечность. Руки синие от холода и разжимаются, я приказываю им держаться, чуть ли не умоляю. Потому что не выплыву больше. Сознание ускользает.
Глупо, как глупо. Нет, только я могла поскользнуться на ровном месте. Только я могла случайно взорвать полподземелья. Дерьмо случается, но не настолько же часто?! Какова вероятность у обычного человека в двух шагах от дома провалиться в другой мир... А у меня? Это что проклятие?!
Глаза закрываются. Нельзя спать. Вода, лишь только она вокруг, а мне так хочется домой. Я не чувствую вкуса крови на прокушенных губах и боли в разбитом о камни теле. Я не ощущаю дерева под ладонями, приходится непрерывно смотреть на свои пальцы, чтобы они вдруг не вздумали отпустить бревно. Просто заставляю себя плыть, и может, когда-нибудь эта река закончится. Просто я хочу домой.
Глава 4.
Кх... кх...
Я, стоя на четвереньках, задыхаюсь от кашля. По-моему, вода течет даже из ушей. Сама не поняла, как выбралась. Острая боль пронзает сломанную руку. Я перевожу взгляд вниз и вижу кусок деревяшки, и он торчит у меня между ребрами. Между моими бедными ребрами... Я спасительно теряю сознание.
Вершина горы... а в прошлый раз было озеро. Я разглядываю дымящуюся пустоту внизу и плюю для проверки. Никто разъяренный наверх не полез, следующим отправляю небольшой камешек. Шорох, он сталкиваясь с другими камнями летит ко дну, а потом опять тихо, удара об землю я не слышу. Сон, наверно... Как и все пребывание в проклятом мире...
-Это сон? - ору я, заскучав в тишине.
Эхо приносит слова, но они совсем другие.
"Вас будет трое, он один.
И смоет дождь печаль равнин,
Как ночи древней чернота,
В нем будет все, дыханье льда,
Сплетенье грез, огонь глубин.
Вас будет трое, он один... "
Какое длинное эхо...
Чудом я выплываю. Никогда не умел хорошо плавать, но сейчас меня просто вышвыривает на берег. Я без сил ложусь на нагретых солнцем камнях и произношу заживляющее заклятье. Сила была в волосах, но немного ее есть и в крови. Этого достаточно, чтобы поверхностно заживить раны. Если она жива, я ее найду. Все берега излажу, но найду хотя бы ее труп. Что маловероятно. Если это она съела плоды синельника, то убить ее будет очень трудно. Это редкое растение, мечта всех магов и искателей приключений, чей куст я нашел около дома. Пары ягод достаточно, чтобы заживить все раны, а если съесть несколько стручков.... Придется как следует помучиться, чтобы ее прикончить. Но это приятные муки. Вернее всего утопить, подержать несколько часов под водой на всякий случай. Я мечтательно зажмуриваюсь и засыпаю.
Когда открываю глаза, уже вечер. Первое ночное светило Рвина эл"дорахала уже появилось на небе, но его зеленоватого света вполне достаточно, чтобы я мог осмотреться. О нет! Фхаас! Валор ее побери! Эта аррр-нд-ра мерр-дыы-ххха мирно спит совсем рядом. Только на противоположном берегу реки. А течение-то спокойней не стало. Но как говорил мой учитель, если цель того стоит...
Осторожно, надеясь, что лишний всплеск ее не разбудит, соскальзываю в воду и хызз-раа... арх-ыын.... меня сносит куда-то далеко на камни... Фхаас, мои незажившие раны, боль дерет их на части... Я все равно выживу. Только, чтобы убить ее. Исключительно ради того, чтобы убить ее. Сдираю руки в кровь о колючий кустарник, выползаю на берег. Также на четвереньках тихо ползу вперед, сил подняться больше нет. Плевать на раны, сейчас я уже близко и, пока она спит.... Улыбаюсь в предвкушении, протягиваю руки...
-АААААААААА!!!!
-Хызз-раа... роккк-нар-ррож... мой нос...
Я открываю глаза после странного сна в паршивом настроении, присматриваюсь, что-то темное загораживает мне небо. Шеи касается ледяное и мокрое.
-ААААААААААА!!!!!
Резко вскидываюсь и от неожиданности впечатываюсь лбом прямо в то, что ко мне тянется. Хруст и невнятный вопль. Ругань на непонятном языке. Маньяк!! Как тесен и этот мир. И как он здесь очутился? Весь мокрый, значит, приплыл. Ничего себе, он что свалился за мной следом?
Он лежит, сжавшись в один комок, и зажимает лицо. Опять кровь! Не падай, ты же только из обморока. Вдохни, дыши, давай же. Дурнота медленно отступает. По-моему, я ему сломала нос, причем как следует... Меня сейчас стошнит... Маньяк глухо поскуливает и матерится, это и без перевода понятно. А я наконец вспоминаю про то, что меня в этот обморок отправило. Странно, но я могла бы поспорить, что у меня не все кости были целы. И эта деревяшка... но не видно ни одной царапины, ни капли крови, ни шрамов. Я крута! Я... мутировала? Ладно, потом подумаю, а вообще есть хорошая идея! Пойду на телевиденье, стану знаменитой, в меня в прямом эфире будут швырять ножи и другие небезопасные предметы, а я выживу... Хотя нет, плохая, я крови боюсь, особенно своей.
И где все остальные? Где мой волк? И Чет? Поблизости их нет. Пустой берег реки, я оглядываюсь на темные заросли вокруг. Только стонущий маньяк рядом. Кричу, но никто не прибегает и не суетится около меня, как каждый раз, когда я при них повышаю голос. Становится обидно. Про меня что, только он вспомнил и кинулся на помощь? Или скорее всего грохнулся в воду следом. А я ему врезала, хоть и случайно. Извинюсь, ну и ладно, что не понимает...
На мои попытки что-то сказать он злобно сверкает глазами и пытается подняться, но тут же падает обратно. Трясется мелкой дрожью как в лихорадке, а затем его выворачивает наизнанку сегодняшним завтраком.
-Ничего, держись. Все будет хорошо. Нас скоро найдут. Очень больно, бедненький? - успокаивающе сюсюкаю с ним как с младенцем, а то он и так нервный.
-Мерр-дыы-ххха... - сомневаюсь, что сказал что-то приличное.
Приседаю на корточки в отдалении от его бьющегося в трясучке тела. Конечно, я не брезгую соседством с испачканным героем, единственным, кто пришел мне на выручку... Я снова кошусь в его сторону. Ну ладно, может совсем немного. Он тянет ко мне руки, и они бессильно опадают.
Рано или поздно придет хотя бы волкот, не бросит же он меня. Если повезет (в последнее время я в своем везении почему-то стала сомневаться). Пыхтя от усердия, перетаскиваю, маньяка на чистое место, он хоть и костлявый, но такой здоровый. Дрожит и лязгает зубами, чуть не отхватывая один из моих обожаемых пальцев. Я не обижаюсь, он же не нарочно. Вздохнув, устраиваюсь рядом с ним на ночлег, злобно сопя, отбиваюсь от обнаглевших комаров. На костер надеяться нечего. Холодно, мокро, ничего не видно, и я хочу есть. На небосклон медленно восходит вторая луна, еще один прекрасный день подошел к концу.
Утро меня не радует еще больше. В солнечном свете я в подробностях вижу, во что превратилась моя одежда. От нее остались одни дыры и лохмотья между ними, хотя джинсы еще держатся, и даже кроссовки я в реке не потеряла. Подошва отваливается, но она хотя бы у них есть. А вот мобиле пришел конец. Я вздыхаю и швыряю ее пластиковые, разбитые на многие части останки в воду. Покойся с миром моя любимая сим-карта. Вытираю непрошеную слезу, мы с ним так много вместе прошли-и... Маньяк грустно скулит, (он опять пробовал подняться и без сил рухнул обратно) озвучивая мое жалостливое настроение.
Четвертый или пятый? Или уже шесть раз я никак не могу ее убить...
Мысли, они такие нечеткие. Я давно сбился со счета. Великий маг Лирх"виана, собирающий дань всех окрестных поселений, один из двенадцати Сильных не может, арх-ыын знает сколько раз, прикончить простую человеческую девчонку. Всю ночь провалявшись рядом с ней, с трудом выскальзывая из больного бреда, никак не мог до нее дотянуться. Придушить. Ну хоть скинуть ее снова в реку, но не было сил. Тот удар оказался последним, что смогло выдержать мое израненное тело. Сегодня не лучше, мучительно ноет голова, да и все остальное тоже, сказалась ледяная вода реки, и у меня начался жар. Троится в глазах, и как же меня тошнит, я ни о чем не могу думать... Если б не месть, я бы с удовольствием остановил свое сердце, лишь бы не чувствовать все эти потрясающие ощущения. Но не дождется, я слишком много вынес. Отдохну и... я сумею. В следующий раз мне повезет. Я верю в это. Это последнее, что мне осталось.
Девчонка сидит рядом, зевая, рассматривает дыры в одежде. Потом смотрит на меня, кажется, с сочувствием. Это меня добивает. Рывком кидаюсь вперед и тут же оседаю бесформенным кулем. Слабость, ненавистная слабость. Я всю жизнь боялся только ее.
Нет, ну как эта мерзкая отвратительная аррр-нд-ра мерр-дыы-ххха умудрилась мне врезать? Ладно, пусть я ранен и был невнимателен. Взорвать мой дом? Да я даже и представить не могу, что нужно было смешать, чтобы так полыхнуло. Уничтожить все? Сорвать ритуал, я его несколько лет планировал?! ИСПОГАНИТЬ мне жизнь??! За что Высшие силы, я ведь каждое новолуние приносил дары в храм?
Спокойнее. Прекрати ныть. Подумай лучше о том, что сделаешь дальше. Спокойнее, ты же уважаемый маг... был. Чтобы поправиться мне нужны хотя бы сутки. Эту ночь она провела рядом, не знаю почему, но возможно она и дальше не убежит, если втереться ей в доверие, пока не наберу достаточно сил. А сейчас нужно наступить на горло всем принципам и добродушно на нее посмотреть. Представь, что перед тобой сокровищница самого Магистра... мои артефакты-ы... нет, не кривись, улыбку на место. Ты можешь, ты ведь маг, а это многое значит.
От его улыбки я чуть не падаю обратно в реку. Некоторым определенно не стоит дружески улыбаться. Как страшно... брр. Нет, все зубы у него на месте, даже белые, и ни клыков, ни чего похуже не видно. Просто... Ему не больно с таким выражением сидеть? Ловлю себя на мысли, что боюсь увидеть, как он смеется.
Маньяк и раньше красавцем не был, а сломанный нос только добавляет ему очарования. И его все время трясет. Я щупаю его лоб. Раскаленный, не знаю, какая тут температура тела считается нормальной, но по-моему бедолага скоро склеит ласты. И фиг знает, как его спасти. Я не Лесси и не Флиппер, вот они всегда знали. И моего волка не видно, он бы тоже что-нибудь придумал. Кажется, нужны припарки или горчичники или... ну не помню, выплевывала я всегда в детстве таблетки и лечиться ненавижу. В основном только валялась в постели и милостиво позволяла отпаивать себя малиновым вареньем. А здесь ни того ни другого нет.
Отрываю кусок от его рубашки, он скрипит зубами, но терпит, опять пытается улыбнуться. Я бледнею от ужаса и быстренько отворачиваюсь. Смачиваю тряпку в воде и кладу ему на лоб. Вроде так сгоняют жар... пару минут сижу рядом с ним, маньяк все еще трясется. Может, забраться на дерево и посмотреть на окрестности? Хор-рошая мысль. Я бы даже себе поаплодировала, если б не занозила все руки. Пару раз срываюсь вниз, но наконец цепляюсь за нижнюю ветку, а она почти на высоте моего роста, подтягиваюсь как по столбу. Лезть вверх уже не охота, ноют ссадины на ладонях. Наконец, решаюсь и карабкаюсь выше, теперь это делать гораздо легче, тут ветки почти рядом друг другом.
Медленно восходит солнце. Так ярко, небо будто окунули в красную краску. Вокруг куча деревьев, но кажется где-то справа дорога. А где дорога, там люди! Хотя черт знает этот мир.
Мы разделились и обследуем обе стороны берега, но ни Мессии, ни колдуна пока не нашли. Я продолжаю надеяться, что она выжила, но если боги отвернулись от нас... Лучше даже не думать об этом. Как говорят Древние, какую судьбу позовешь, такая и придет на твой зов, не жалуйся потом. Возможно, их просто отнесло слишком далеко. Сердце разрывается на части, при таком течении невозможно выплыть... Но я верю в лучшее.
Наш народ всегда продолжал верить. Даже в самые темные годы, когда нас травили, как зверей, и разрушали наши города. Когда кровь и смерть были повсюду на улицах столицы, и в храмах возносили хулу нашим богам, мы продолжали верить. Время шло, налетчики уходили, и забывались, стирались чудовищные нашествия в реках памяти. Оставались только мы. Дектар наконец ответил на наш призыв, и когда соберутся все три Мессии, кирса"аны найдут потерянное. Пусть она человек и непонятна ее речь, но для Пророчества не важна ни раса, ни язык, чтобы говорить со Святыней. Как и для меня неважно, кто она на самом деле.
К вечеру Риана обнаруживает следы небольшой группы людей. Это единственная зацепка, Фит и я пойдем за ними. Необходимо все проверить, Ри же продолжит обследовать берега реки. Она отличный следопыт и чует отражения сущности за много шагов, сам Старейшина хвалил ее, да и я уверен в ней. Мы с Фитом годны только на то, чтобы сражаться. Особенно я, ведь вся моя жизнь, начиная с детства в общине, посвящена только этому. Я долго упрашивал старика Ронара взять меня в свои ученики. Пришлось даже пройти в одиночку цепь препятствий, с которой немногие уходили целыми, чтобы он согласился. Напоследок мы прикладываем руку к виску, как велит наш обычай и желаем Ри милости Дектара, и она бесшумно скрывается.
Фит идет по тонкому, почти разрушенному отпечатку памяти леса, я же полностью доверяюсь ему и перестаю следить за дорогой. До сих пор грызет отчаяние, что отвернулся, выпустил ее из рук. Сам виноват, нужно было сразу кинуться за ней. Надеюсь, боги дадут мне еще один шанс. Зверь Мессии тоже исчез. Не знаю, хороший ли это знак, остается только молить о милости судьбы.
Она никогда не образумится. Сейчас зачем-то сидит на дереве, а я на противоположном берегу. Перепрыгнуть? Я не умею плавать и не смог последовать за ней сразу, когда она свалилась в быструю воду. Но чуял, она жива. Крепкие нити связали нас, ее отчаяние-мое отчаяние. Ее страх-мой страх. Ее боль, и я скулю всю ночь, не находя себе места. Мне придется стараться лучше сторожить ее. Она находит беды везде, даже в очень безопасных местах. Но я не жалею. После встречи с ней я отвык быть один. Я искал долго, по запаху было нельзя, быстрая вода смывает все. Не люблю воду за это. Прошла ночь, и днем я нашел ее. Переставший быть, был рядом, но пока не пытался причинить вред. Я чуял, он очень слаб, и только это останавливало его. В нем много ненависти. Я фыркаю и выпускаю когти.
И как же спуститься? На окружающую местность я уже налюбовалась. Полчаса сижу, тоскливо обхватив ветку руками и ногами, и ругаюсь вслух, потому что как слезть без повреждений не знаю. Маньяк пристально следит за моими действиями с земли. Забавно, но он по-моему боится, что я разобьюсь. А я-то считала его бездушным психом. Хотя кто же он еще после того жертвоприношения. Или в этом мире такие дурацкие традиции?
Высоковато. Я пытаюсь сползти вниз, рука срывается, и я чуть не падаю. Ууу, и правильно боится. Тихо подвывая, сползаю по стволу. Нет, ветка не смей трещать, я не тостаяаааааааааааааааа....
БУМ. Последняя моя мысль, что теперь калек стало двое.
Фхаас! Рухнула с такой высоты. И до сих пор жива?! Какое счастье! Спасибо, Высшие силы, теперь пока она без сознания, я убью ее сам. Подползаю к ней, сцепив зубы, трясет, сжигает все тело лихорадка, но я все ближе, сбитые пальцы царапают землю. Уже скоро. На мгновение от боли даже чудится, что сама вода вздыбилась и выпустила водяного духа, Нира, которому приносят в жертву домашнюю живность. Но это лишь последствия жара. Ее раны затягиваются на глазах, не верю, что это возможно так быстро. Сколько же она сожрала синельника? Плевать, протягиваю руки, наконец-то. Она умрет! Я ликую. Я так не радовался с восьми лет, когда отравил своего старшего наставника и он несколько дней провел в отхожем месте. Сжимаю шею, но что-то тяжелое отрывает меня от нее, опрокидывает на спину. Хрипло, задыхаясь, хватаю воздух. Знакомые багровые глаза. Вздыхаю. Шестой? Седьмой раз? Может, не стоит так стараться, она до сих пор лучше меня справлялась со своим отправлением на тот свет.
Ух, как же болит голова. Поворачиваю затекшую шею и пытаюсь приподняться, чтобы понять из-за чего так тяжело. Маньяк с выражением безнадежного отчаяния валяется рядом, а поверх нас обоих разлегся волкот, сонно мурлыча. Долго скидываю эту нахальную зверюгу, а потом обнимаю, изо всех сил вжимаюсь в мокрый мех. Теперь точно все будет хорошо.
-Чего ж ты раньше не появился?
Он лижет меня в нос и нагло подставляет башку, чтобы я почесала. Чешу. И тут до меня запоздало доходит, что я в очередной раз жива. Все, завязываю с деревьями. И совсем я не толстая, ветка просто гнилая была. Направление к дороге я запомнила и решаю пойти посмотреть, может, если встречу там людей, кто-нибудь поможет. Приходится несколько раз показывать занервничавшему маньяку на пальцах (тупо изображая бегающих туда-сюда человечков) что вернусь. Он успокаивается, либо я его окончательно достала, либо он умнее, чем я думала. Быстро бегу вперед, волк скользит рядом. На дорогу мы выскакиваем взмыленные и тяжело дышащие, по крайне мере я. Она плотно утоптанная и в пыли много следов от колес, по-моему телеги и странных лап. Жалко машин тут нет, шины бы я стопудово узнала.
Я решаю добежать до поворота, чтобы посмотреть, не едет ли кто, и со всего размаха наталкиваюсь на чешуйчатую тварь. Визжу. Тварь встает дыбом и повозка, в которую она оказывается запряжена, чуть не опрокидывается. Тихо восхищаюсь убийственной силой моего голоса, до тех пор пока озверевший мужик, управлявший этой повозкой, не начинает вопить. Спрыгивает с недобрыми намерениями и неожиданно замирает, с непонятным выражением уставившись на меня. Первый человек, которого я вижу, если не считать моих попутчиков, к ним я уже давно привыкла. Обычный, даже и не похож на инопланетянина, может лет сорока, пухлый и лысеющий. Мятая рубашка, подпоясана разноцветной веревкой, а на шее болтается тяжелый шарик с перьями, которым он в меня и тычет. И побледнел-то как, и глаза выпучились... Чего это с ним?
Он что боится? Хотя... Я вся грязная, оборванная, с застрявшей листвой в волосах, да еще и не ела два дня. Напугаю любого. Но это во мне не самое страшное, приходиться слегка двинуть волка по морде, чтобы он перестал скалиться на несчастного. Успокаивающе поднимаю руки, но он все еще пятится. Потом начинает судорожно вытряхивать карманы и кидать мне под ноги мелкие треугольные монетки. Вздрагивая от ужаса, вручает мне небольшой мешок, в нем что-то звенит.
-Да нет! Ты не понял.
Понимать он не хочет. Он явно хочет только смотаться отсюда подальше, даже и без телеги, потому что очень резво бежит от нас на своих двоих. А на кой мне его телега с какой-то впряженной ящерицей? Мне его помощь нужна. Бегу следом, и мне даже становится жалко подвывающего с перепугу мужика. Но не настолько чтобы остановиться.
-Рихс! - испуганно вопит он. Я хватаю его за руку, а волк за полу рубахи. Пару минут он одышливо молчит, согнувшись вдвое. Давно видно не бегал. Вот и первый мой добрый поступок в этом мире. Похудеет, да и от бега здоровье улучшается. Тащу его в сторону повозки, собираю все, что он накидал, и вручаю ему обратно. Он смотрит недоверчиво, но вроде немного успокаивается. Жестами показываю, чтобы пошел со мной в лес. Не думаю, что соглашается он с радостью, но от волкотика черта с два убежишь. Мужик вскоре перестает дрожать от страха, только время от времени, машет передо мной этой странной круглой штукой. Наверно, амулет, или он просто псих.
Заставляю его помочь мне тащить потерявшего сознание бедолагу. По-моему ему стало хуже, дыхание почти неслышно и прерывистое. Надеюсь, этот мужик хоть немного разбирается в болезнях и травмах (укусы диких зверей, рваные раны, утопление в реке), а то по телу маньяка можно делать наглядный справочник садомазохиста. Последние метры до телеги кажутся вечностью, я уже сто раз прокляла себя за эту дурацкую идею. Ведь могла тихо мирно дождаться, когда нас обнаружат. Если обнаружат, но все равно ощущение отваливающихся рук от этого слабее не становится. С трудом, загружаем тело в телегу (черт бы побрал этого долговязого), там валяется много сена и какие-то мешки. Волк запрыгивает следом и, зевая, устраивается у него на груди.
-Вперед, таксист. Плачу за скорость! - размахиваю руками, чтобы он понял, что нужно побыстрее. Но уже ни на что не надеюсь, в этом мире меня никто не понимает. Надолго задумываюсь над трагизмом непонятой личности, пока крестьянин руганью взбадривает смесь коровы и ящерицы с грустными зелеными глазами. Но буду ее называть лошадью.
Мы едем долго, наверно, несколько часов. Иногда я наклоняюсь назад и проверяю, дышит ли долговязый. Вроде дышит. Совсем осмелевший крестьянин что-то громко рассказывает, иногда хлопает меня по плечу и ржет. Я вымученно смеюсь тоже, все равно как слушаю анекдоты на японском. Мужика зовут Мирвул, с ним тыканье пальцами и мычание прошло нормально, хотя вдруг он тоже ругался, а я просто неправильно поняла. В любом случае сам виноват.
Наконец, под вечер сквозь поднятую ветром дорожную пыль я вижу очертания деревни. Много домов за невысоким деревянным частоколом. Вообще, похоже на средневековье, только крыши круглые и по улицам странные твари шастают. Вроде домашние. Синие куры, когтистые свиньи, летающие собаки. Мне хочется спать, я зеваю и отношусь ко всему пофигистски. Мирвул в ответ на удивленные взгляды сбежавшегося народа что-то громко рассказывает. Я успокаивающе глажу насторожившегося волка и делаю вид, что я слабая и беззащитная. Если в этой деревне есть милая привычка сжигать, расчленять или топить незнакомцев, значит им очень не повезло. Хоть кого-нибудь из домашней живности страшнее и громаднее моего волкотика я еще не заметила.
Нас устраивают в одной из комнат в доме Мирвула. Еле дышащего маньяка сгружаем на кровать и его поят отвратно пахнущим настоем. Тетка лет тридцати пяти и парочка сопляков настороженно пялятся на меня во время ужина и называют рисхом, как и крестьянин вначале. Это что ругательство? Я умудряюсь съесть три тарелки каши, невероятно вкусной после двухдневной голодовки, мне все равно даже если ее готовили из высушенных червяков. По-моему хозяйка дома не прочь свернуть своему супругу шею за то, что он меня притащил, а вот детишки в восторге. Щиплют меня, дергают за волосы и кидаются всякой гадостью. Когда злобная тетка на время выходит, щекочу их в ответ, а они забавно визжат, совсем не похожи на инопланетян, как настоящие люди. Иногда в дом вваливаются еще гости, пристально рассматривают меня, а потом выходят. Я зеваю и, поняв, что чуть не сваливаюсь с лавки, иду спать. Кровать занята, устраиваюсь на полу в обнимку с волком. Ловлю себя на мысли, что почку бы продала за кофе. Сплю.