Эсаул Георгий : другие произведения.

Шахтеры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь удивительных шахтеров и их поклонниц.
  АКАДЕМИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
  
  БЕЛАЯ СЕРИЯ "ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ"
  
  Эсаул Георгий
  
  
  
  
  
  
  ШАХТЕРЫЪ
  
  
  
  
  
  
  "Литературное наследие"
  
  Москва
  2016
  
  
  ОХУ-ын хууль тогтоомжоор хамгаалагдсан хэвлэгдсэн утга зохиолын ажилд зохиогчийн эрх
  Авторското право публикувани литературно произведение, защитено от законите на Руската Федерация
  Awọn aṣẹ fun atejade ìwé kiko ise ni idaabobo nipasẹ awọn ofin ti awọn Russian Federation
  А-тарскiя правы на апублiкаванае лiтаратурны твор ахо-ваюцца заканада-ствам Расiйскай Федэрацыi
  Ауторска права за об+ав ене к°ижевно дело зашти"ено законодавством Руске Федераци+е
  The kukopera kwa lofalitsidwa zolembalemba ntchito kutetezedwa ndi malamulo a Russian Federation
  Авторские права на опубликованное литературное произведение охраняются законодательством Российской Федерации
  
  
  ШАХТЕРЫЪ: Литературно-художественное издание.
  
  
   L Эсаул Георгий, 2016
   L "Литературное наследие" (ЛН),
   Literary Heritage (LH), 2016
   L "Академия литературы" (АЛ)
  
   Published in Nigeria, Abuja
  Publisher: Public Association "Literary Heritage"
  
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  - Матушки мои, не слышат ли нас мертвые? - Кузьма Егорович осмотрелся, с досадой укусил Веру Павловну в левое плечо - так комар надкусывает крайнюю плоть зебры. - Два часа бродим по кладбищу, мантульничаем, ноги выше головы вы поднимаете, уважаемая Вера Павловна, а от ног ваших сияние шахтёрское!
  - Где? Где сияние, Кузьма? - щеки балерины Веры Павловны вспыхнули Махачкалинскими тюльпанами, а затем погасли, покрылись инеем страха. - Будьте вы прокляты, шутник, гусляр!
  Письма себе пишИте, Кольцо Власти в нос проденьте, а шахтеров на кладбище не вспоминайте, и ноги мои оставьте в покое, они не в могиле!
  - Какое кольцо Власти? Какие шахтеры с ногами балерин?
  Вы о принцах думаете, а о чести шахтерской забыли, совесть потеряли в танцах - задыхались на арене.
  Суп сварю игрушечный, а вас, Вера Павловна без трусов...
  Будьте добрее, и ступайте к свету, найдете выход с кладбища!
  Што, по ¬аволите, ме гризе во ногата?
  АААААААААА!
  
  
  
  
  
  
  - Жизнь - не банка с холодной Белорусской тушенкой! - шахтёр с живой мышью на каске (мышь спрыгнула, сверкнула янтарём очей, побежала в заросли бамбука) выбрался из штольни, улыбался - умильно, по-лошадиному - Солнышку, шутливо грозил респиратором, словно приглашал девушку на танец. - Сергей, ты не верил в чудо, отрицал добро в человеке, уверял меня, что я глуп и задаю второстепенные вопросы о сланцах, не надеялся, что мы выберемся из завала, а - во как! - живые, усы сохранили!
  В шахте после взрыва я ужасался, прислушивался к голосу Разума - не переходит ли на фальцет оперного певца в Риме.
  В Италии певцам яйца отрезают, чтобы голос звенел серебряной струной, не опошлялся дурными мыслями, которые изолируют человека от общества, натягивают ему на голову шутовской колпак - ни бе, ни ме, ни кукареку от человека с яйцами.
  Я не скопец - скопцы на Руси правили, отбеливали лица, приглашали японских гейш на уроки наложения известки на лбы и скулы - красиво, потрясающе, доводит до нервной дрожи.
  Мы с тобой пять суток пробирались, словно волки из басни Крылова - не знаю, выжили ли наши товарищи, но мы живы, и понесем их знамя по штольням, по рудникам, водрузим на самую прекрасную нашу гору - Пембой!
  Свеж и юн наш Воркутинский воздух, душу разрывает озоновыми щипцами - оборонительная граната Ф! не сравнится с волшебным нашим воздухом!
  ЭЭЭЭХМА! Кувалдой мне по наморднику, дышится легко и привольно в родном крае! - шахтер расправил руки-самолёты, вдохнул, покраснел, словно девушка на свекольном комбинате, закашлялся, засмеялся.
  - Пойдём, вернемся в штольню, Валерий, не для людей это место - ад здесь! - второй шахтёр - Сергей - с раскрытыми блюдцами глаз дрожал, тянул друга за рукав шахтерского костюма, подвывал - Тамбовский волк ему товарищ. - Не в Воркуте мы, открой внутреннее зрение: в Воркуте в проходе газ взорвался, потом блуждали мы в темноте, будто дети в утробе матери, а вышли - пальмы, обезьяны с радужными задами, и не уверен я, что - обезьяны.
  Не Воркута здесь, а - Африка, или другая Планета, где зеленорылые инопланетяне - не братья они мне по разуму, ох, не братья.
  Мульку пусть жрут воронками ртов, а мне - Воркута дороже. - Снова тащил в зловонную дыру, из которой вылезли; а из дыры тянуло холодом Воркуты, вылетали серные дымы и вопли - то ли каторжников, то ли оживших мертвецов.
  В движениях Сергея - безысходность и тоска безлунного неба. - Пальмы нас ветвями обласкивают, бамбуки тянут тонкие руки стеблей, птицы яркие подмигивают с лукавством балерин, - всё не к добру, потому что - обольщение и легкомыслие наводит на заупокойные мысли.
  Лучше в родной Воркуте, чем в слащавом аду, где в каждом банане - рыло чёрта.
  В детстве батюшка меня на пикник возил, на речку Уса, обещал сома подарить стопудового, да ложь от батюшки, не водятся в Усе сомы, лишь бедные наивные мальчики каторжане купаются, брызгаются и плотву зубами ловят, подражают бобрам.
  Но я огорчал папеньку, не передразнивал, не вызывал у него гнев, не дергал за пейсы.
  Батюшка в гневе торжествует, терзает мою плоть, дерется больно, верит, что в его кулаках Правда живёт!
  И кулаками-кувалдами батюшка в меня Правду и Истину вбивал - в голову и ниже пояса.
  Может быть, я ошибаюсь, укоряю напрасно грубым голосом, и отец в меня мудрость вбил, поставил сына на одну ступень с выдающимися философами Якутии.
  Академик не умнее шахтера, потому что об одном думаем - о бабах и их роли в жизни человека!
  Пришли на речку, батюшка сразу бутылку водки из горла высосал, посинел, обозвал меня мерзким чертенком и сиганул в реку Усу, льдины руками расталкивает, хохочет - страшно смеялся, зловеще, подражал призракам.
  Я на берегу ждал, что измученное сердечко отца загнется в приступе и разорвется праздничным китайским салютом.
  Раньше или позже - помрет батюшка, а если на речке, то я батюшкины вещички присвою, продам на барахолке и куплю медовый пряник, слаще которого только комок тряпиц, пропитанных сахарным сиропом.
  Отец запутался в рыболовных сетях, лески ему руки и ноги режут, рот разрывают, а я - с надеждой всадника Апокалипсиса - подбираюсь к сумке папеньки, сумка у него историческая - сумка Гайдара.
  Расстегнул сумку, истома накатила в предчувствии небывалых денег, и вдруг, словно взрыв в шахте - предсказание нашего взрыва, рука мне на левое плечо легла - сто рублей бы за руку ту отдал - мягкая, но в то же время - опытная, тонкая, сила камня Мудрости в белой руке.
  "Мальчик, твои наставники - дураки, а ты умный!
  Недосмотрели - или не поняли слабенькими умишками подметальщиков сортиров - что происходит в тебя в голове и болтается ниже пояса!
  Ах! Добродетельная я, дурное сказала, поэтому - накажу себя во время репетиции оркестра, пальчиком проведу по шаловливым губкам - перина у меня в губах! - Обладательница прекрасной руки обошла меня по кругу, присела, широко по-шахтерски расставила ноги - не чудеса, если бы не обнаженная полностью девушка!
  Белая, местами - синяя и зеленая от холода - цветная, губы - полоса прилива.
  Замерзла, но не умерла еще от холода - сосулька страсти! - Я помогу тебе стать мужчиной, мальчик с пальчиком!
  Жадность и корысть южноамериканские тебя обуревают, стяжатель ты, в отцовскую сумку залез, а не знаешь, что возраст твой - переломный: либо вором станешь, либо шахтером, либо депутатом!
   Беглая я, из тюрьмы убежала - раненая душа на клочьях снега.
  Шлак на душе оставила в тюрьме, тебя увидела - расцвела мать-и-мачехой!
  В баню нас повели, заставляли раздеться, чтобы мы не убежали из бани, в парУ всякое происходит, даже гуси появляются в пару бани; клювами страшно щелкают, шипят, и кажется мне иногда, что не гуси, а - всадники Апокалипсиса подглядывают за обнажёнными заключёнными.
  Я перехитрила вертухайку, подластилась, обещала ей небо в Звездах и золотой самородок имени Саломеи Нерис!
  В Москве я жила на улице Саломеи Нерис - кто это: женщина, или мужчина - не знаю, но название улицы в эту честь в Воркуте вспомнила, даже не причитала, не рыдала от горя, сердце моё закристаллизовалось.
  Вертухайка в прелести - сто пятый год ей пошел - не заметила, что я в ватнике, ватных штанах и валенках в баню зашла, окунулась в одежде в прорубь, а потом, когда туман с гусями адскими налетел, побежала я, чувствовала себя перелетной доброй птицей!
  Часто останавливалась, ногу выше головы поднимала - балерина я, нужно ногу разогревать - шашлык не разогреваю, а о ноге-кормилице радею - каждый час.
  Из тумана калика перехожий вынырнул - беглый, или - вольный, не знаю, не трогала у него ауру.
  На голове путника колпак шутовской с колокольчиками - потеха, мы же не кловуны имени Балбеса в Цирке на Цветном бульваре.
  "Ишь, зашлась от робости, балеринка! - калика перехожий меня тонким перстом ткнул в правую грудь, надеялся, что пробьет грудную клетку и сердце моё жаркое, пустынное вытащит. Но сломался пальчик о задубевшую - мороз и вода - телогрейку, загнулся в другую сторону. - ОХОХОЮШКИ! Инда больно! - старец сломанным пальцем набежавшую волну слез сбросил, ко мне подступается, не отказывается от мысли поработить моё тело. Обидно мне, что на тело охотников много, а о душе моей никто не спрашивает, не заплатит золотой червонец за танец души. - Иди ко мне в избу заместо жены, бревно тебе в руки дам - понесешь, почувствуешь себя фельдмаршалом, Властителем белок!
  Признайся, что ты не покойница, говори со мной ласково, изливай мёд из уст!"
  Облапил меня, жадно целует - не грех поцелуи, но я не отдаюсь бесплатно, гнусно, если девушка не берет денег с мужчин - позор и стыдно!
  Что-то противоестественное произошло со мной в тот миг: пошла бы за стариком, нашла ключик к его сердцу и сундукам, забрала бы деньги за поцелуй и танцы - балерина дорого стоит.
  Недавний страх - что я утону в бане - покинул меня, казалось, что приголублю старичка, а затем убью его - нет прока от бородатых шутов.
  Я положила руки на плечи дедушки - глазки его заплыли восторгом, доверчиво опустила правую ногу на его левое плечо, ждала с его стороны кары или прочных основ семейного быта.
  Закричала, охваченная одной сплошной радостью и пьяным весельем:
  "Догоните меня, старый пердун!
  ДогОните, я - ваша!"
  Побежала, оглядывалась, хохотала зазывно, а тулуп - закаменевший на мне - гудел валторной в попутном ветре.
  Дедушка за мной ринулся, пыхтит в тумане, чертыхается, обзывает меня сиротой казанской, по которой увеселительное заведение в Воркуте плачет.
  В капкан на медведя он попал вдобавок к сломанному пальцу - не день Святого Валентина для старца!
  Щёлкнуло могильно, а затем заверещал дедушка, бился сильно, призывал меня на помощь - делец без пальца и без ноги.
  Ногу после капкана ему ампутируют по мошонку, а мне не нужен ухажер без ноги, трудно в Воркуте без ноги - люди потешаются, призывают вихри на безногого, а он жалобно ручки тянет, лепечет бессвязно в ликующем отчаянии - так зайчик умоляет волка не отгрызать ему лапки.
  Оглянулась - ад увидела в капкане - бурый медведь (он, миляга, в капкан должен был попасть, а не попал) с восторгом калику перехожего тискает, назначил деда своей невестой и глумится над ним непотребно!
  Калика затихает, а медведь-шатун любовно грызет его череп, будто морковку сладкую.
  Поднял зверь на меня глазки смородиновые, ухмыльнулся по-человечески (я на медведя, как на мужчину не смотрю, потому что у медведя нет денег за мои танцы), оставил огрызок бродяги и ко мне ринулся - сладкой булочкой я ему показалась в тумане.
  Я побежала, крикнула бы с жаром застоявшейся прима-балерины:
  "Медведь, догОните, я - ваша!", но губы мои замерли, а в ногах слабость концертная, словно я три часа на сцене Большого Театра ноги изгибала в танце лебедя.
  Настигает, а я не чую ног - отгрызены ли? или я - фея летающая?
  Вспомнила древнюю эвенкийскую легенду, что нужно бросать медведю одежду; медведь над каждой вещичкой остановится, потреплет её с пристрастием судебного исполнителя, а человек - время получит, фору, чтобы убежать в Синие Горы, где Чук и Гек зубров гоняют палками.
  Сняла шапочку - кокетливый тюремный треух, из шкуры Воркутинского барана, в музее Инвалидов в Париже место моему треуху.
  "Возьми, мишка, дары Прометея! - лепечу, заискиваю перед медведем, за треухом - швырнула ему бушлат!
  Голос мой срывается, я не певица на столе в кабаре! - Медведь-хохотун, возьми девку за колтун!" - присказку вспомнила, в библиотекаршу превращалась в тумане, обидно, когда из прима-балерины в библиотекаршу с книгами на голове.
  Медведь мои одежды потрепал любовно - так японец исследует использованное нижнее бельё школьницы.
  Снова догоняет беззаботный - честь ему и хвала за усердие и за тягу к прекрасному!
  Я последнее скинула, босиком по остаткам снега бегу, нагая, восхитительная в первородной обнаженной красе весенней радости.
  Долго готовилась к бегу голой, и - спасибо, медведь, за помощь!
  Медведь меня блистательную нагую увидал, заревёшь, наверно - непорочный монах - мишка!
  Исчез в тумане, лишь похотливо свернули глазки, может быть, и не медвежьи, а черт за мной подсматривал - много охотников до белой голой балерины, я - Сахар Медович!
  Вынырнула из тумана: где Кремль Московский?
  Тебя увидела на берегу возле сумки Аркадия Гайдара - потрясаешь основы общества, воруешь - енот ты без чести и без запаха.
  Отец твой - полагаю, что отец, потому что для спонсора и покровителя беден - тонет, никто не обогреет жарким дыханием его тщедушное усталое тело рыбака.
  Река, тундра, мальчик, водяной во льдах - об этом ли я в детстве мечтала, когда искала цель жизни, Правду и девичью Истину?". - Балерина посмотрела на меня нетерпеливо, словно предупреждала о надвигающейся буре.
  Поднялась, ногу выше головы вскинула гордо, в даль светлую смотрит на караван перелетных цыган; я птиц цыганами называл в детстве.
  Батюшка из реки вопит, к балерине с мольбами обращается; не слышно о милосердии просит ли, чтобы она его из реки в сетях вытащила, либо требует, чтобы ногу не опускала, потому что нога балерины - шлагбаум между жизнью и смертью.
  Балерина облачилась в одежду моего отца, натянула валенки верблюжьи с каучуковыми галошами имени товарища Якова Свердлова.
  Значит - не верила, что батюшка мой выживет и взойдет на трон Повелителя Мира!
  Выхватила у меня сумку Гайдара, повесила на плечо, повернулась - бриллианты в очах.
  Подумала пять секунд и сорвала с меня одежды, прихватила на всякий тундровый случай - пригодятся, до Большого Театра в Москве одушевленной балерине несколько месяцев хода без трусов, но в ватных штанах.
  Я подсчитал свои шансы на выживание, примирился с наготой; пошли - балерина в Москву, а я в родную Воркуту - город Счастья!
  Об отце я только через неделю вспомнил; но не кручинился - утонул ли батюшка, выплыл ли и побежал за балериной - мне, в детских фантазиях - не интересна судьба человека с камнями вместо кулаков. - Сергей тыльной стороной правой руки вытер потный рот Валерия - жарко в джунглях, макаки в жар бросают. - Уйдем, друг мой, обратно в штольню, к воспоминаниям и надеждам!
  В джунглях чужое всё, бесовское - баба выскочит из джунглей, балерина, поработит нас!
  Не спрашиваю тебя и себя - каким заупокойным образом из далекой Воркуты оказались в Африке или на другой Планете, ноль рублей цена другим Планетам, чаны с кипящей смолой - другие Миры!
  - Перемещение в пространстве и времени, параллельные Миры, скафандры, сезон катастроф - не причуды, не выдумки фантастов, а - разломы нашего сознания и тела! - Валерий сорвал банан, протянул умилительной зверушке с пятью лапами - мутант или неведомый русским шахтерам вид радужнозадой обезьяны.
  Животное - с воплями беременной прачки - выхватила синий банан, ударила фруктом в правый глаз Валерия, укусила его в нос - прапорщик на марше, а не обезьяна.
  - Адское животное, гори ты в аду! - Валерий грозил кулаком убегающему миленькому зверьку - рыцарь в обезьяньей шкуре.
  Поднял с земли камень, размахнулся, но не бросил, а выронил камень, обезумел от горя и испуга, словно обнаружил в своей постели начальника таможенной службы.
  Камень выпустил иголки, побежал на зеленых ножках марафонца.
  - Пространство глумится над нами - из Воркуты перенесло во враждебный Мир за тысячи километров или миллионы световых лет - пустое, по сравнению с возрастом Вселенной!
  Но я покорю джунгли, заставлю макак и каменноугольных ежей склониться передо мной в подобострастных поклонах - так официант склоняется перед директором театра.
  Сергей, Серёжа, мы остаемся в джунглях, иначе пусть северный ветер раскорячит мои хирургические ягодицы!
  В тепле и в неге лучше, чем в Воркутинской морозной шахте!
  Простор, легкомыслие вокруг - всё наше! - Валерий засмеялся, погрозил пальцем настороженному древесному крокодилу с глазами на ниточках. - Фауна и флора здесь иные, самобытные, в Воркутинской бане не увидишь подобное.
  - Полноте, друг мой, не норму перевыполняешь в руднике - уголь в воспоминаниях осел, как известковая пыль на мозг сифилитика, - Сергей оглядывался, робко заглядывал в глаза товарищу, искал в них ответ на все свои жизненные вопросы. - Не нужны нам Африка и другие Миры - зло в них, падение нравов и озлобление - шкодливые озорники в Иных Мирах.
  Дом в душе: пусть холод вокруг, мгла, метель, а в душе - джунгли; и в Воркуте люди живут, воркуют, потому что представляем, будто мы не в штольне, а на пляже в Сочи.
  Опасаюсь, я, что баба голая выскочит из джунглей, набросится, осквернит дыханием наше счастье - спаслись от взрыва, а то, что преодолели сиксилиарды километров за несколько суток - не нашего ума дела - пусть ученые фантасты разбираются в искривлениях пространств и зубов.
  - Серёжа, опять ты о голых бабах - затмение у тебя в голове, хотя твоя голова - не Солнце! - Валерий подошёл, пальцами максимально раздвинул веки товарищу - собирался делать операцию на хрусталик, - всматривался в роговицу и зрачок, онемевшего от страха, товарища. - О голой балерине рассказывал из детства, сейчас - боишься появления голой бабы, похожей на смерть.
  Мы не знаем, куда вышли, кто мы в этом Мире: нищие странники, или хозяева Планеты?
  Может быть, кроме нас, здесь ни одной живой души нет человеческой, а только - обезьяны и хорьки, еноты и змеи инопланетные.
  Не выдумывай поэтические легенды о голых бабах; пустота в голых бабах, никчемность; голая женщина норму выработки угля не даст!
  - Не с вожделением и страстью рассказываю о голых бабах, не с патетическим восторгом баснописца, а - с келейным ужасом; на отшельников черти бросаются, прельщают, заглядывают в душу, а на меня лезут - голые бабы без стыда и без совести! - Сергей подбежал к дыре, к пролому, из которого, манил товарища, умолял глазами - так девушка оправдывается перед женихом, что не верна. - Испытание мне - голыми бабами!
  Русь испытывают страданиями, Америку - обжорством и свободой секса, Европу - беженцами и деньгами, а меня Судьба пытает голыми женщинами - камень с горы Афон им в постель.
  Другой бы за счастье посчитал мою Судьбу, деньги заплатил голой женщине, а я - пресыщен, хотя и девственник, видел голых женщин, боялся их больше, чем ты чертей в забое, Валерий!
  Они появляются из ниоткуда, уходят в никуда, а я - остановка, реперная точка для голых баб, объект для издевательств, похож на мочалку.
  Ты мне друг, но много я от тебя таил рассказов о голых бабах; никчемное в них, а в штольне нельзя расслабляться - балду на ногу уронишь!
  Когда нас завалило, я подумал - голая баба виновата; утром её встретил, отбивался, а она обвивала меня руками-лианами, целовала в дрожащие губы - без смысла, без любви целовала, и имя той женщине - Поражение!
  Придал бы глубокое значение встрече, но - почти каждый день натыкаюсь на голых баб, забивают мне память, поэтому - видятся башмаками и плодами манго.
  - Голую женщину видел утром перед катастрофой? - Валерий задумчиво сорвал апельсин величиной с баскетбольный мяч, очистил, бросал кожуру и мягкие семядольки жирным фиолетовым бабуинам (приматы скалили четыре ряда зубов, ворчали, но лакомство принимали с достоинством первых американских поселенцев). - Может быть, она - пифия, предсказание, остерегала тебя от смерти в шахте?
  Перед катастрофами шахтеры часто чертей видят, а ты - голую женщину на надрыве чувств.
  - Не смеши меня, друг Валерий, не до смеха, когда мы в адских джунглях! - Сергей прислушался, побледнел, словно мукой обсыпали. - ЧУ! Слышишь приглушенное дыхание зловещих мертвецов?
  Черти за нами идут, а ведут чертей - мертвецы безглазые - в забое им глаза выбило крошкой угольной!
  Не предостережение голая баба, потому что - постоянно ко мне лезут; если бы предсказательница, то тысячу тысяч раз нас бы завалило, если на каждую - беда!
  Только дверь квартиры закрыл, тормозок поправил - в подъезде на меня набросилась обнаженная - не знаю её, каждый раз новая голая баба, словно из коробки с семечками подсолнечника.
  Статная, высокая, грудастая - всегда красивые обнажённые приходят, под копирку их красота; ни одной уродины не послали ко мне черти.
  Знаю, что черти мне голых баб подгоняют, испытывают мою рабочую закалку; я - сталь!
  Голову мою ладонями обхватила, слезами изливается - выпила бы меня, но груди у неё огромные, упругие буфера паровоза, не подпускают до критической отметки, когда лёд плавится.
  Целует меня, поцелуев не считает и не жалеет - аудитора на неё нет, шепчет прерывисто:
  "Ты! Родной! Твердолобый и вихрастый мой шахтерчик с мировоззрением набекрень!
  Любимый мой, не бросай меня, не гони палкой по пяткам - я твоё счастье!
  Наконец-то я сниму пылинку девственности с тебя, груша моя сочная!
  Нашла, не отпущу прекрасного волшебника!" - и слезами орошает меня, будто из лейки.
  Ластится, а я привык к подобным сценам, ищу лазейку - на работу опаздываю из-за голой бабы, не поверят мне на проходной, обзовут летуном и прогульщиком, а для меня потеря рабочей чести - хуже смерти!
  Знаю о себе - неказистый, не красавец, не богач; чувство юмора моё хромает, окривело в школе, поэтому - нет предпосылок, чтобы голые женщины меня любили искренне, от черта они - посылки!
  Ногу мне на бедро забросила, удерживает силой, я - тщедушный, только в шахте расправляю плечи и норму перевыполняю, а с голой бабой - одуванчик, слабею, силы из меня перекачиваются в душу энергетической сексуальной вампирши.
  "Вы - подлинный Принц, рыцарь, сударь! - искренне засмеялась, слёзы осушила бархатом ресниц. - Я - девственница, для вас себя берегла... Ох! начала с "ты", а продолжаю на "вы", оттого, что робею, заискиваю перед вами, опасаюсь, что улетите от меня жар-птицей!
  Балетом занималась, музыкой, благородное изучала - только для вас, чтобы вам понравиться, даже курсы гейш по омыванию ног закончила, радовалась, что услужу вам, подольщу!
  Отец мой два года назад из Кремля привез вашу фотографию, вы в форме фельдмаршала; присмотрелась, образ в сердце сохранила, знаю, что вы не фельдмаршал - фельдмаршалов много, а настоящих парней шахтеров - только ты один, Звезда моя лучистая с небрежными усиками.
  Я на портрете тебе стопудовую гирю подрисовала в руки, люблю силачей, а случилось, что ты не гири таскаешь, но - молоток отбойный и мешок с рудой, мешок у вас на шахтерском языке - гондоном называют, пусть грубо, но я для тебя и жаргон шахтёрский изучила, чтобы по ночам, когда слова из тебя польются неведомые, ответила льстиво - барракуда ты моя, головка!
  Матушка портрет тот на аукционе в Сотбис продала за десять миллионов евро, тяжелые времена для матушки, деньги на балеронов тратит - нужда пришла в лаптях.
  Я два года в бреду жила, верила, что не родная я дочь Короля Индии, индийцы помешали бы нашей свадебной церемонии, вставляли бы палки в колёса свадебных велосипедов.
  Всенепременно желаю, чтобы на свадьбу мы на велосипедах ехали, а не в лимузине.
  Фильм Тинто Браса смотрела, где девушки без трусиков на велосипедах катаются, обольщают прохожих обнаженными ягодицами; ветер подует, платье бумажное - в Италии одежда из бумаги - приподнимает, и - ОХОХО! подарок народу - обнаженная девичья попа.
  Мечтала, что тебе праздник устрою - попу покажу с велосипеда - затейливо и прихотливо, будочка я с пирожками - лакомыми для тебя, любимый мой шахтер!
  Себя берегла и лелеяла - золотой пылью обсыпала, из Китая и Индии газеты выписывала на рисовой бумаге, батюшку в газеты обертывала, тренировалась - так нашего ребеночка в пеленки замотаю".
  "Девушка, вы загораживаете мне проход; на работу спешу, а вас - каждый день голые бабы под ноги бросаются, - легион вас, лукавых! - протискиваюсь между красавицей и стенкой, с некоторым шахтёрским удивлением замечаю, что нет у меня сил, вылетели в евстахиевую трубу. - Квартиры разные снимаю, полагал, что не найдете меня, голые женщины.
  Недавно из санатория вернулся, где лечился от страхов, два раза терял себя, лишал жизни, но выходили меня, чтобы я больной дома прозябал в цепях, как пёс возле врат ада.
  Не умер, не пошел в инвалиды, потому что люблю свою работу, романтику шахты, где хрупкий больной инвалид превращается в Сибирского сурового мужика.
  На работу спешу, а вы на меня напали, как тигрица.
  Убежден, что опоздаю в штольню, побранят меня, премии лишат, и отзовут переходящее Красное Знамя передовика производства, усердного добытчика угля!
  Напали на меня, завлекаете мохнаткой - у девушек ТАМ Райские кущи, а вы - порождение сатаны!
  Убежден, что не перевыполню из-за вас сегодня норму, компот не получу призовой; из сухофруктов компот, полезный, питательный, а вы - не полезная, словно снег вместо каши!"
  "О, шахтер мой дорогой, избранный! - не слушает, обнимает меня, с любовью гладит по щекам, ищет в них эхо любви! - Благодарю Воркуту за встречу с вами (снова на "вы" перешла, будто поезд с рельсов на рельсы).
  Щедро награжу десятников и мэра, они - Новогодние Игрушки на нашей елке!"
  Забылась, очи озерные закатила, представляла, наверно, нашу свадьбу с воздушными шариками: балерины шарики в блузки подкладывают, груди имитируют.
  Я извернулся, проскользнул - упала, покатилась по лестнице красавица, может быть, головкой ударилась - в больницу её увезут, а затем - в морг, или, сначала в морг, а затем, когда оживет и из холодильника выберется - в больницу имени Стаханова. - Сергей подпрыгнул - маленькая алая змейка его ужалила, три пасти у змейки, а улыбка - клоуна.
  Но не змейка, не укус испугали, а - шорох, шевеление в кустах, доброе шуршание, ласковое, сметанное!
  На поляну вышла - не выбежала, не выскочила, а вынесла грациозно тело величественная обнаженная девушка в туфлях на высоких каблуках-башнях.
  Туфли, золотые бусы и золотой (Валерий сразу понял, что - золото, потому что другие металлы к девушкам не пристают) обруч на голове - символ верховной власти!
  Волосы черными водопадами спускались ниже оттопыренных булочных ягодиц.
  Глаза - (изумруды тускнеют по сравнению с зеленью глаз красавицы) - шедевр художника Шишкина!
  Талия - в обхват пальцев пианиста, бедра - умеренные, балеринские, грудь - нарушение законов гравитации - выпирает вперед, не обвисает усами полкового коня.
  В правой ягодице - тонкая стрела, узаконенная, выглядела бы украшением, если бы не струйки голубой крови из маленькой ранки!
  Девушка-фея подошла к Валерию, осмотрела с ног до головы, ввела в конфуз, затем пропела (в Центральном Комитете Галактики эстеты захлопали в ладоши от восторга!) серебром:
  - Не осыплю тебя ласками и подарками, мнимый герой!
  Ты - не рыцарь моего романа!
  Злые фатки преследуют меня, гон у них, кровь девственницы нужна для жертвенного очага; Солнце не встанет, если жертву не принесут, плебеи без ума в панталонах!
  Подстрелили в ягодицу - не смертельно, но досадно - ранка долго не заживет, а мне на конкурс красоты Мисс Вселенная место забронировано, ожидают меня с нетерпением, руки заламывают.
  Помощи попросила бы у тебя, раб, но грязен ты, манеры твои - рабоче-крестьянские!
  Стрелу не вытащишь, не излечишь меня, а грязь в ранку занесешь с микробами - стон и хохот зловещий из гудроновых уст микробов.
  На тюфяке набитом листьями коки я мечтала в детстве, что встречу в джунглях Принца, воина с рубцами на сетчатке глаз.
  Мои подруги мечтали о Правде, об Истине, искали Истину в вине и сигаретах, в кабаках и портовых городах!
  Ночь ищут, утром возвращаются, опохмеляются, подмываются, смазывают зеленкой раны и храпят до вечера - сурки в башне колдуна.
  А вечером - с томлениями в девичьих ананасовых грудях - снова уходят на поиски Истины, по слухам, похожей на золотой слиток.
  А я свою Истину видела в настоящем парне, крохоборе, стяжателе с тонкими руками баснописца.
  На охоту ходила на мамонта и на охоте мечтала о парне, даже одежду дома оставляла, чтобы избранный, суженный увидел сияние от моего тела!
  Детство прошло, я в силу девичью вошла, изнемогаю, по ночам в тамтам бью, призываю призрак Красной Бороды, чтобы он песнями припер меня к стенке, выбил желание гонять медведей и львов.
  Две недели назад призрак повел меня по охотничьей тропе в лагерь, изможденных проказой, костлявых болотных чертей в шапках Мономаха!
  Лагерь мы не нашли, заплутали, а в низине, около болота я отыскала заброшенный склад с военной техникой, приседала на корточки, чтобы ветерок овевал промежность, терпеливо изучала бластеры и тахионные гранаты.
  Представляла, как я в театре - мечтаю о карьере прима-балерины - забросаю гранатами зрителей, расстреляю репортеров - обожаю войну без трусов!
  Над горой трупов встану, подниму ногу выше головы - воссияю!
  Вдруг, каннибалы из кустов горохом на меня посыпались, призрак Красной Бороды - проводник, исчез от страха, улизнул в иное измерение!
  Я всполошилась, причитаю, бегаю между ящиков с оружием; час увертывалась от липких тап фатков - фак им!
  Догадалась, бластер выхватила, направила на врагов, нажала на скобу - фигулинки, разряжен, сгнил на болотах за годы мирного сосуществования стран и народов!
  Гранаты бросала в отчаянных врагов, гранаты не взрывались, тлели слабыми огоньками карнавальными.
  Побежала я - ноги длинные, вынесут, пронесут, подогнутся в нужный момент, а в еще более нужный - пружиной расправятся!
  Подстрелили меня в ягодицу - досадно, но я еще не в котле!
  Мечтала, что выбегу к палатке рыцаря, он стрелу вытащит из моей попы, рану слезами оросит, меня в жены возьмет на времена вечные, мягкие, сахарные!
  На тебя наткнулась и раздумываю, парень: что лучше - жить с тобой, или умереть на жертвенном камне в лагере каннибалов фатков? - девушка задумчиво покусывала стебелек бамбука, не замечала птицу (тяжелая наглая птица, жирная, с Новогоднюю утку) на правой груди (не провисла упругая грудь под весом назойливого пернатого).
  Валерий понял по взгляду девушки - оценка не в его пользу.
  - Ой! Кто это под листиком лопуха прячется?
  Широмон? Вальпургий? Принц? - девушка подбежала (стрела украшением вздрагивала в ягодице), приподняла огромный лист - три шахтера под ним спрячутся от ядерного дождя), взвизгнула, будто увидела себя в кресле Королевы Красоты. - АХ! Парень! Рудокоп!
  Моя мечта в тебе воплощена алмазными россыпями! - Обняла трепещущего бледного Сергея, целовала с неистовой силой порочной кухарки (Сергей уворачивался, кривил лицо, извивался ужом). - Я осчастливлена ароматным оборотом дела!
  Всё мне улыбнется в жизни после встречи с вами, мастеровой рыцарь!
  Наша дочурка вырастет важной и отважной Космодобытчицей угля.
  Ты в моих объятиях не увидишь нужды, растолстеешь, яички твои от обжорства покроются толстым слоем жира, уменьшатся до размеров гороха, но не нужны яички в настоящей любви - посох волхва они.
  Главное в семейной жизни - взаимопонимание и влажные руки!
  Некоторая доля страха не оставляет ни на минуту меня, словно падаю с карусели - слишком вы прекрасен, рыцарь, блистаете Галактикой.
  Достойна ли я вас, умопомрачительный красавчик с глазами-антрацитами?
  - Вы не достойны меня! Мы не пара, не Минин и Пожарский, не Карл и Маркс! - Сергей позеленел, в ужасе рыдал, бился в истерике; серой мышкой юркнул бы в нору, но девушка держала его крепко, по-матросски. - Мы случайно вышли сюда, завалило нас в Воркуте, блуждали по штольне и к вам забрели по ошибке, я - ошибка ваша, отпустите меня, пожалуйста.
  Мир ваш ужасен, а то, что вы рассказали - в гробу спокойнее, чем в вашем измерении - фантастов сжечь на дыбе за то, что выдумали ваше подпространство бездельников: жертвы приносите, бегаете по джунглям, пользы от вас - ноль, потому что уголь не добываете, а уголь - хлеб и совесть!
  Девушка, не сминайте грудями мою шахтерскую робу - в ней гордость моих предков шахтеров!
  АЙ-ЯЙ-ЯЙ! Не желаю смерти в Мире чужом!
  Отпустите, меня, прелестница, подаяние от меня получите - перевыполнение плана по добыче каменного угля!
  - Полноте, миляга! Не украшает вас истерика; браните меня, укоряйте, называйте преступницей, но не в силах лягушка перепрыгнуть через волка, и я не в своей воле отпустить тебя, подвизгивающий комочек Счастья!
  Схватила Счастье - не отпущу, иначе в наших складывающихся отношениях появится трещина, величиной... хотите посмотреть настоящую трещину, из которой Жар-птицы вылетают?
  В этой щели команда исследователей найдет то, что недоступно мудрецам из Верховного Совета Галактики; Мёд и Сироп в трещине любви!
  - Нет! Знаю я вашу трещину, вижу часто - не трещина в угольном пласте, поэтому - не интересует меня, а пугает, оттого, что в каждой трещине чёрт сидит и подмигивает мужчине. - Сергей подтягивал девушку к норе, хмурился, закрывал свободной ладонью лицо, чтобы взгляд не упал в низ живота девушки - упадет, разобьётся хрустальным бокалом взгляд. - В детстве я страдал часто, без причины, без жгучей ненависти к призракам.
  Выйду на улицу - страдаю, в детском садике в кроватке - страдаю, ноги омываю нянечке - любила она издеваться над малышней - страдаю.
  Однажды, один возвращался из детского садика - родители меня не любили, мечтали, чтобы меня волк загрыз или комбайн "Нива" переехал, раздавил, превратил в поминальный блин.
  Сядут батюшка с матушкой возле печки, нальют по стакану очищенной и мечтают с огоньками в тухлых очах, не родители, а - бомбовозы на пенсии.
  "Хорошо бы, если Сереженьку автомашина чиновника переехала, вжик-биби!
  Переехала, дала задний ход и снова наехала - на официанток посетители наезжают, а на Сереженьку - пока никто не накатил, словно он не ребенок, а - ёж противотанковый! - матушка размечтается о моей смерти, головку на ладонь обопрет и - пошёл, поехал коктейль воспоминаний вперемешку с мечтами о моей безвременной кончине - так кошка рэгдол избавляется от своих котят. - Когда я прима-балериной ногу выше головы поднимала - каждый богач стремился в мою гримерку, даже иногда заходил чёрный дух без штиблет!
  Я его чёртом назвала, а он ругается, бьет меня палкой по пяткам, не ценит здоровье балерины, обещает, что за ошибку подсыплет мне толченое стекло в пуанты и в баланду!
  "Как же ты, бесстыдница, на сцене Большого Академического Театра пляшешь без трусов - честь тебе огромная и доверие корыстное от Кремля, а чёрта от чёрного духа не отличишь?" - чёрный дух ругался, но червонцы мне на пупок бросал - не жадина, не Папа Карло.
  Да, я блистала раньше, а сейчас, сынок родной под машину не прыгает, не заботится о денежной компенсации родителям за смерть сына - пройдоха он с горы, а не сын мне!
  Иногда - после второй бутылки водки - кажется, что Серёженька - чёрный дух!"
  "Дух - протух! Вышибу из тебя дух!" - батюшка начинал с шутки, а затем свирепел, искал жертву в избе; я - жертва, потому что матушки отец опасался - поднимет маменька ножку выше головы и - ХРЮСЬ-БУМБАРАСЬ! - на голову отцу опустит с пристрастием - так молот кузнеца Вакулы опускается на наковальню.
  Я - смышленый, под печку залезаю в нору, лицо сажей вымажу и подвываю отчаянно, подражаю грешникам в аду, откуда хохот, болезни и крики душераздирающие.
  Отец за мной кинется, увидит чёрную рожу - успокаивается, потому что - политкорректный!
  Однажды - в Московском зоопарке - батюшка гориллу обезьяной обозвал, а не приматом; получил два года лагерей за нетолерантность.
  С тех весенних пор качался в кресле, отворачивал лицо от гостей, опасался, что горилла в гости придет и снова иск предъявит - шаловливый примат в шкуре рыцаря.
  Я же в солнечный вечер брел домой, авансом проклинал родителей и улыбался Солнышку, верил, что оно - дыня сладкая на небе.
  Возле помойки отдыхал дяденька преклонных лет - вор и убийца в сером плаще казнокрада!
  Увидел меня, нерешительно приподнялся с окурков и битых бутылок, пришел в прекрасное настроение, словно познакомился с режиссером драмтеатра.
  "ОХОХО! Мальчик! Трижды тебя через коромысло! - проронил задумчиво, чесал бороду, поглядывал на меня с сарказом, будто я не мальчик, а - акробатка на батуте. - Каждая девушка мечтает о богатом женихе, а мальчик - о полете на Луну!
  В Космос тебя не отправлю, а отнесу на своих плечах в иное измерение, где на обед каждый день - пахлава, а на ужин - лаваш - пальчики мне оближешь!
  Люди Правду ищут в городах и селах, на производстве и в библиотеках, а я - генерал от инфантерии - Истину ищу в вине и в других Мирах.
  Собирайся, отрок с носом тирана!
  Уходим в другой Мир, где птицы не голодают, товарищи не гибнут в оркестровой яме, а каждая девушка - прима-балерина!
  Повседневный труд ассенизатора не для тебя, забудешь об этом Мире, превратишься в часть меня - в мою ногу! - Штанину задрал, показал ногу из пластмассы - нога от женского манекена, на неё продавцы без стыда и без совести чулки надевают.
  Балерины чулки снимают, а продавцы - пособники грабителей с чулками на лице - снова натягивают на манекен чулки.
  Я потрогал ногу чёрта - убедил себя, что дяденька - чёрт.
  Сконфузился, сандаликом в пыли звезду Давида рисую, надеюсь, что из звезды демон, похожий на арбуз, выскочит и утащит дяденьку в ад!
  Не выскочил, лукавый, наверно, застрял в кабаке с девицами-пасечницами; ножку выше головы поднимут, сюсюкают балерины - стяжательницы без внутренних потребностей.
  Дяденька мои веки своими пальцами-клещами раздвинул, смотрит в глаза пристально, по-казачьи, вытягивает из меня жизненную силу.
  Я поверил, что завлечёт в свои очи омутные, прельстит, а глаза его - ворота в ад!
  Закричал страшно, пальцы в глаза дяденьке воткнул; крокодил на картинке юмористического журнала вилы в бок не втыкает, а я пальцы в глаза-сливы воткнул.
  Засмеялся, потому что смешно - мои пальцы в глазницах дяденьки, словно рогатка во рту прыгуна с шестом.
  Дяденька кричит, обзывает меня моряком, пособником пиратов, чёртом!
  Но я - маленький, а - чёрт огромный горе-мастер!
  Обознался зомби-дядюшка, проиграл и в Мир иной меня не утащил на горбу мертвого верблюда с традициями английских боксеров.
  После встречи с похитителем душ из помойки - дяденькой - я возненавидел Иные Миры, отказывался верить, что в них - Добро и Счастье!
  Услышу "Иные Мир", - сразу факелом горящим в морду любителя фантастики - НА! Получи, прости и рыдай, сказка ты без конца, а не любитель Иных Миров.
  Книги фантастики покупал и сжигал на Красной Площади возле Кремля, приносил жертву усопшим политработникам - так каннибалы в тундре поедают геологов.
  Полицейские меня привечали, не гоняли, наоборот, отбегали, боялись, что я книжным огнём вызову дух товарища Сталина! - Сергей вскрикнул раненой уткой на реке, губы его превратились в две тряпочки. - И ваш Мир Иной, девушка, ненавижу больше правил вождения автомобиля в Воркуте!
  Страшный он, нужно его уничтожить огнем и оралом и погибнуть на пепелище!
  - Мой Мир - прекрасен, как мои звонкоструйные ягодицы! - девушка страстно поцеловала Сергея в дрожание губ, обрела прежнюю храбрость амазонки. - Солгала я тебе, милый, обмишурила, подумала - по наивности очаровашки, - что ты испугаешься, попросишь защиты на моей немаловажной груди - золота в груди на всю жизнь нам хватит.
  Выдумала я ужасы, мнила себя певицей с рекой детства в душе.
  В Моем Мире только Добро, Счастье, Радость и Благодушие с цветочным ароматом!
  Мир амазонок - без мужчин: фрукты и девушки, ягоды и балерины - ресторан на траве!
  В душистых травах бегают откормленные зайцы с ограниченными возможностями здоровья; протягивают мохнатые лапки, умоляют - душегрейки с сердечками: "Свари меня в дорогостоящем кипятке, покорительница грудных женских желез!
  Обжарь в оливковом традиционном масле однополой любви!
  Мои хрустящие ляжки - НЯМ-НЯМ!"
  Еды - от пуза, любви - ниже пуза, как в крематории! - девушка тянула шахтера в джунгли, он - бильярдным шаром - устремлялся в зловонную штольню.
  - ГМ! Где Правда, а где ложь, в ваших медовых словах, красавица! КХЕ-КХЕ-КХЕ! - Валерий подбежал - барс не бегает за оленихой быстрее, - потрогал стрелу в ягодице девушки!
  Отпрыгнул с великосветской мУкой в очах! - Сначала запугиваете каннибалами-маньяками, а затем - заманиваете амазонками и съедобными псевдозайцами.
  Что же вас, обнаженная девушка, подвинуло на сладкую ложь?
  Синяя Борода вашего отца?
  Нежная несправедливость девичьей любви?
  Душевная тонкость моего друга Сергея - передовика производства, барона Воркуты?
  Разве не совестно вам, без трусов, поворачиваться к нам то одним боком серебряным, то другим - золотым?
  Иносказательно говорю; в кружке журналистики выучил красивые фразы, иногда вставляю - так лиса вставляет стеклянный глаз журавлю - в заметки о шахтерском житье-забытье!
  В армии я на должность писаря устроился - награды себе выдавал и из общего котла лучшие куски мяса вытаскивал и продавал в городскую столовую - рассадник балерин.
  Служба - Президент Марокко мне завидовал!
  На втором году я затосковал, любви захотел - настоящей, не продажной с кривыми улыбочками и звездопадом болезней после протрезвления.
  Где искать настоящую крылатую любовь, об её мать?
  Вспомнил, что в Белорусском Полесье живет девушка Олеся - года считает по кукушке, бедняжка с волосами ниже пят.
  Может быть, борода и усы у Олеси от дикости выросли, и на груди - заросли мха.
  Но представил, что она одна томится, обрадуется моим часам, кукушку от радости на свадебный пир зарежет - зачем кукушка, если на руках китайские часы одноразовые; батарейка истощится - каюк часам и надеждам девушки!
  Ринулся в лес, не Белорусское Полесье в Подмосковье, но Олеся, возможно, заплутала, меня ищет - до Москвы дошла без трусов, потому что нет денег на нижнее белье - оплот мудрости.
  В лесу - спасайте меня, свечу слабительную в задний проход вставьте для успокоения - любителей Олесь - несколько дивизий.
  Старики с Пушкинскими бородами, юноши с окровавлеными портянками на голове, двоечники переростки, ботаники в очках-канализационных люках, физики с животами-тамтамами, - все Олесю ищут, надеются, что она - для них, о них мечтает и распахнет навстречу сосновые ноги.
  Я заробел в компании конкурентов, чую ложь - так собака испытывает противоречивые чувства в бане с балериной.
  Наступил на сконфуженное лицо изможденного искателя Олеси.
  Он от голода меня с девушкой спутал, протягивает остатки рук, угрожающе смеется, пальцем ноги грозит:
  "Как ты посмел, чёрт в ермолке, за мной явиться до свадьбы?
  АХ! не чёрт ты, а - прима-балерина Олеся!
  Ногу, слышишь Олеся, ногу выше головы не поднимай коромыслом.
  Девственная плева натянется и лопнет первоапрельской шуткой!"
  Умер, не оставил мне завещание, прикрылся именем любви.
  Через час я уже не обращал внимания на полутрупы, перешагивал, или в болотистой местности мертвецов подкладывал под ноги - мостик из искателей Олеси.
  Попадались и ловцы Правды - евнухи с накладными бородами.
  В руках ловцов сети, сетями надеялись Правду поймать, а Истину - в Истину бы багор воткнули, суровые сибирские мужики.
  "Проучим его, братцы! Он - Истина, багор Истине в спину!" - меня завидев, багры и сети готовили, будто они - повара, а я - отбивная.
  Бежали ко мне с кулаками - наивные хвостатые мудрецы, искатели Истины.
  "Озлобленные, много в вас наивного шлака! - отстреливаюсь из именного оружия; автомат (по Фрейду) заменяет мне длинный пенис. - Лжете, обманываете друг друга и себя, уверяете общественность, что Истину и Правду ищете в лесах - местах увеселения чертей!
  Отцы ваши - лихоимцы, а матери - водопроводные трубы!
  Как же вы Правду ищите, если бруснику от клюквы не отличите! - я раздражался, кричал отрывисто, потрясал оборонительными гранатами. - Истина для вас - прикрытие, погребальное покрывало.
  Вы - Олесю высматриваете, прищуриваете глаза, хихикаете со вздохами гнетущих диктаторов.
  Скажу вам - "Олеся", о Правде забудете, Истину утопите в вине, броситесь на поиски Олеси из Полесья, цепи воровские за собой потащите.
  Мужчина может искать элементарные частицы, новые материки, загадочных обезьян со свиными рылами, но - услышит об Олесе, призадумается, и тогда - ОГОГО!
  Примкнёт к армии искателей Олесь!
  Легенда Олеся, или - чёрт в юбке - не знаю!
  Найду, руку просуну, глаза округлю Гжельскими блюдцами и тогда - вам Истину об Олесе поведаю в длинном рассказе баяниста!"
  Ловцы Правды и искатели Истины слушали мои рассуждения о загадочной одинокой Олесе, забывали о поисках Правды, с простудными криками:
  "Ах, обожрался одиночества!"
  "Ах, пожалей меня, Олеся высоконравственная, сосуд Добра!"
  "Ах, послушай моё надорванное сердце золотопромышленника", - скрывались в чаще! - Валерий повернул голову руками (сама голова не поворачивалась, задеревенела от блистающей наготы незнакомки, имя ей - Волшебница!). Конфузился, краснел кочергой в русской печке. - Девушка, вы - Олеся?
  Позвольте, я назову вас - Олеся! Олеся!! Олеся!!!
  - Не позволю, потому что я - не она, я - НЕ ТАКАЯ! - Девушка потеряла бдительность - ох, не возьмут её в космонавты, из шахтёров с волчьим билетом выгонят, на границе накажут розгами по ягодицам.
  Сергей вывернулся и тяжелым комом ухнул в штольню - подземный заяц!
  - АААА! Вы - мерзавец с длинной родословной скопца! - девушка вскричала со страстью банщицы. - Вы возненавидели мою красоту, завидовали алебастру кожи, проходимец без усов.
  Туманили разум вопросами, обольщали похотливыми взглядами - копейка им цена.
  Завидовали другу, вставили палку в спицы колесницы нашего счастья.
  Ужо я вам задам! - прелестница раздумывала - наброситься ли на Валерия, сломать ему руки и ноги за отвлечение от любимого Сергея, или - нырнуть в пропасть, в адскую дыру за суженным. - Вы никогда не заслужите моей любви, ворон желтокрылый!
  Вчера под деревом мечтала, в обезьян косточками манго швыряла - потешное занятие, особенно, если косточка стукнется о роговицу глаза макаки.
  Возле меня Евсения кружится, прима-балерина, ногу в танце выше головы поднимает, меня прельщает, но делает вид, будто не замечает, что я под деревом - наивность нашей цветущей буйной молодости.
  Я плоды манго от Евсении утаиваю, потому что для Исиды собираю - так благовоспитанная овечка собирает клевер на обед бедной пастушке!
  Вас, разрушитель семейного очага, тоже не замечу, как Евсению, пОрчу на вас наведу всенепременно!
  Обязательно прокляну, но - позже, когда раком на горе свистните, из всех ваших природных отверстий свист филармонический раздастся.
  Задумаетесь - для чего живете!
  С какой целью пришли в свой и в наш Миры?
  В чем цель вашей половозрелой - банан ей в корзиночку - жизни?
  Без цели мужчина похож на обезумевшую гиену! - девушка махнула пшеничной рукой - то ли прощалась, то ли разгоняла шикарное тело, развернулась (острова грудей инертно задержались, соскАми с укоризной смотрели на Валерия, затем - рванули девушку в штольню).
  - Сергей выбрал Воркуту; красавица выбрала Сергея, а мне - амазонки и новый теплый Мир с запахами разнузданных обезьян пожирательниц бананов счастья! - Валерий в последний раз оглянулся на вход в штольню, поправил рабоче-шахтерскую каску, улыбнулся светлому будущему и отважно шагнул в гостеприимные влажные - как губы любимой девушки - джунгли. - Об твою мать! Что ЭТО со свиным рылом?
  
  - Волшебник, покоритель женских Гималаев!
  Бежал от любви и попал в расщелину, а в расщелине - глаза красные, дым серный и вопли бородатых детей Пармы! - амазонка вытаскивала шахтера Сергея из трещины, обмахивала крыльями рук, дула ему в ухо - так опытный актер на сцене шепчет в ухо отцу Гамлета. - В следующий раз убегай со смыслом, надрывай ноги в горячке - не я, а привидение за тобой побежит или маньяк с топором!
  В подземных ходах нечисть обитает, заманивает золотыми львами, изумруды и рубины в руки вкладывает: "На, бери, усталый путник подземелий!
  Обогащайся, всё равно останутся драгоценности под землей, сольются в страшном танце вальс с твоими обветренными костями". - Девушка извлекла шахтера из щели, целовала в лоб, будто покойника на свадьбе вампиров. - То-то, красавчик ты, услада Звездная!
  Личико у тебя золотое, посадят твоё личико на царский трон, если угадаешь ответы на три загадки сфинкса.
  Пошлости в загадках, но ты мимо уродства пролетишь, как банан на Годзиллой.
  Пойдем в опочивальню, гномы нарыли ходов, поговорим на мягких перинах - выпустим газы из души.
  Пей водку, рудокоп, люблю я тебя, обожаю, больше жизни в джунглях! - сказала и сконфузилась, носком туфельки рисовала цветочек и рожу с рылом в пыли.
  - Вздор! Наносное! Пустяшное в словах, слова - горох! - Сергей схватил руки девушки, целовал их, а затем отбросил с гримасой неподдельного отвращения и ненависти, словно держал кобру за хвост и за гриву. - Не меня любите, а - мой заколдованный образ Принца!
  Может быть, Белого Коня видите рядом со мной - всякое случается с балериной, если она претерпевает ранний метаморфоз - из школьницы превращается в прима-балерину.
  До вас я тысячи обнажённых плакатных девушек видел - по-шахтерски называются - голые бабы!
  Преследуют, ластятся, в ягодицы целуют, а я - рабочий парень, не артист с носом-клюквой, не академик с черноморской бородой!
  Другой - богатый, красавец, герой-инженер - никчемную голую бабу обхаживает, подарками одаривает, осуждает свои поступки, учит по книжкам методы обольщения, по утрам обливается горячей водой, чтобы пенис выгодно вылетал из мохнатых рыбацких штанов.
  Модно в высшем свете, если пенис ненароком, словно случайно, вываливается и охмуряет великосветских фотожурналисток нагой правдой жизни.
  Но я - шахтер, мне не нужны пенисы в штольне, горе от пенисов, тьфу на них из вагонетки!
  Не привечают женщины альфонса, а ко мне голые бабы бегут, спотыкаются, ищут во мне Правду, а во мне лишь - внутренние органы и гримасы сожаления!
  ОХ! Прячемся с воодушевлением морских котиков!
  Не чёрт, а голая баба - хуже чёрта! - Сергей вскрикнул, нажал на плечи девушки - так работник водокачки нажимает на нос енота-полоскуна!
  Красавица по инерции присела вместе с шахтером за валуном, воспользовалась моментом - жарко поцеловала его в мертвецкие губы.
  Вспыхнуло за огромным сталагмитом - слон с ним не сравнится в величии.
  С факелом из бокового прохода штольни вышла обнаженная девушка блондинка, волосы - белые росы ниже пояса, рост - карьерный, ноги - сосны корабельные рижские, туфли на высоких каблуках, на голове золотая корона с драгоценными камнями - заложниками успеха.
   Шахтёр и амазонка раскрыли рты: амазонка - из ревности, шахтер - от потустороннего ужаса.
  Подглядывали из-за камня, потели - каждый от своих чувств, цена которым - приветливые скорченные тела.
  Блондинка - гончая по кровавому следу - принюхалась, подошла к камню, не видела Сергея и амазонку, но, оттого, что - блондинка, тонко чувствовала чужое присутствие - так шаман ощущает призрака любовника жены.
  Девушка стала над камнем, за которым прятались вуеристы - руку протяни, попадешь в сад Семирамиды.
  Ножки - мраморные идеальные колоны - расставила, губки пухлые надула, подумала, одну ногу грациозно подняла выше головы - для эффекта, и - чтобы кровь от ноги в головку приливала, шевелила мозгами и чувствами.
  Мир открывала признанием:
  "Где-то рядом Счастье, возможно - в белых полосатых рейтузах гонведа чехословацкого.
  С детства ищу Счастье, даже пупок надорвала и не каждый день волосы причесываю из нужды, превращаюсь в ящерицу изумрудную.
  По праздникам и перед сном я особенно прекрасна - постель загорается от контакта с моим алебастровым телом, а облака разбегаются, когда я ножку выше головы поднимаю и приветствую Звезду армейским заклятием: "Здравствуй, Солнышко!"
  Одни завистники и злопыхатели уверяют меня, что Счастье и Правда - близнецы-братья!
  Другие вступают в спор с первыми, обзывают их матерей амбарными кошками, а отцов называют дверными ручками:
  "Как же вы, занозы на дереве Благовоспитанности, называете Счастье и Правду близнецами-братьями, если дальше своих крючковатых носов - корабли притягивать вашими носами - не видите?
  Очки минус сто нацепили и не замечаете, что - не близнецы-братья Счастье и Правда, а - близнецы-сестры!
  Раскайтесь, подуйте хозяйке Малахитовой Горы в великодушные ягодицы!"
  Не знаю, Счастье и Правда - братья, сестры, или - рубанок и пила.
  "Во дают!" - грузчики кричат в порту, а кто даёт, где это "во", кому его дают - загадка, и сфинкс ногу сломает, зубы и клыки обломает о неё.
  Ах! Зубы и клыки - тоже близнецы-братья! - блондинка задумалась на несколько секунд, опустила ногу, затем снова подняла, будто подкачивала бензин. - Холодно под землей, как в сломанном холодильнике эскимосов.
  Папенька уверял, что под землей - ад с огнем жгучим, перец в огне.
  Но не вижу ада с теплом душ человеческих!
  И Счастья с Правдой не нахожу - убежали от меня на тоненьких ножках таракана.
  Опасаюсь тараканов - болтливые они, в ресторацию чаще меня захаживают, накушаются от пуза и не заплатят за обед - волнующие насекомые с мировой тоской в обугленных очах.
  Три или два дня брожу в подземелье, а рыцаря не нахожу, умер он, издох, словно коврик под ногами.
  Спустилась с подружками погадать на жениха; в пещере удобно гадать, потому что чёрт ближе, чёрт женихов подгоняет раскаленной кочергой.
  Разделись, потому что положено, чтобы девушки гадали обнаженные: если ухватит мохнатой лапой чёрт девушку за ягодицы или за мохнатку...
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  Потешно я сказала: "Мохнатой лапой - за мохнатку", кловуны Ракомдаш и Даромдаш в цирке лучше не пошутят!
  АХИ-ХИАХИ-ХИС! - девушка согнулась в хохоте, смеялась волной от души - так строитель смеется над упавшим башенным краном.
  Шахтёра смех не пробирал; Сергей дрожал, кусал губы до крови, искал камень - непременно бы разбил голову, чтобы не мучиться от ужаса, потому что голые девушки толпами идут, пересекаются, как пересекаются параллельные прямые в геометрии Лобачевского.
  Амазонка с недоумением родившейся козочки переводила взгляд с Сергея на блондинку, искала источники смеха и страха, не видела, и от досады щипала себя за правую щеку, наказывала за невнимательность.
  - Разделись, ждем, когда чёрт с предсказаниями покажется, воздушным рылом и мохнатой лапой - Ой, умора! - предскажет нам жениха! - блондинка беседовала с собой, рассказывала, страшилась одиночества, голосом отгоняла тоску и безысходность. - Сонечка Факирова удивлялась - глупенькая она балерина, денег с клиентов не берет, малодушничает, хвостом невидимым размахивает - облако без трусов!
  Уверяла нас, что женихов нужно на улице искать или в ресторане, где еда - путь к сердцу балерона.
  "Почему в пещере и отчего - чёрт в ермолке?
  В саван закутайте черта, спустите с бетонной лестницы в многоэтажном доме, на крыльце казацкой нагайкой со вшитой свинчаткой имени братьев Монгольфьеров черту по рылу три раза стукните - правду скажет!" - Сонечка нас на коленях умоляла, руки целовала, в глаза заглядывала с надеждой подвыпившей кошечки.
  Но, когда разделась и с нами в хоровод встала - забыла о предубеждениях, хохотала, плясала, подпрыгивала с пружиной между ног.
  На семнадцатом кругу хоровода - лет мне тоже семнадцать, хотя многие по грудям больше дают - призрака чёрта я увидела: моложавый чёрт, лишь щетина на глупой морде седая!
  Чёрт одет по-великосветски: фрак, полосатые панталоны с серебряными пуговицами, манишка розовая с эмблемой дома Романовых, на голове - котелок, а на копытах - туфли красные с загнутыми наглыми носами, словно туфли безразмерные подгоняют к ногам гиппопотама.
  Подружки чёрта не заметили, смеются, причесывают друг дружку, перстнями и бриллиантовыми колье - подарками спонсоров - друг перед дружкой хвастают; забыли о цели нашего визита.
  Я чёрта за рыло схватила, хихикаю, спрашиваю со строгостью классной дамы:
  "Деньги у тебя, чёрт, найдутся для молодой балерины, известной на ведущих Мировых сценах и на столах в кабаках?
  Ножку выше головы подниму, губки сердечком сложу - упадешь, пузатый друг бездомных детей!
  АХ, исчадие ада, не спонсор ты, не богач, ты - свинья! - всполошилась, оглядываю мятую харю злодея - плюнула бы ему в рыло, но воспитание не позволяет, и затруднительно в призрака плюнуть - слюна навылет пройдет, на груди подружки повиснет осенней сливой. - Жениха мне нагадай, да богатого, чтобы золотое сияние от ног его шло, а из кармана торчала золотая дубинка!"
  Сказала и застыдилась, опустила взор - с призраком беседую, прошу для себя богача, а нагая бесстыдница в теле лебедушки!
  Чёрт-призрак поклонился мне, а толку от его поклона - грош!
  Неужели, я воспитывала тело своё на тренажерах, укрепляла дух на сцене, учила формулы в школе, поднимала ногу выше головы - только с одной целью - умаслить чёрта?
  Не верю, что цель моей жизни - поклон от чёрта с обрюзгшим лицом пьяного молодого извозчика молдаванина.
  После поклона чёрт сладко улыбнулся - так улыбается портной знатной клиентке и - горе луковое, гуси-лебеди - со всей силы пнул меня в обнаженные тренированные ягодицы, сто сиксилиардов им цена на Галактическом аукционе искусств.
  "Простите меня, подруженьки, что покидаю вас без спроса, без прощания, без миленьких сю-сю поцелуйчиков!" - шепчу в полете, удивляюсь, что не врезаюсь в каменные глыбы, в углы, в скалы подземные - умиление в скалах, улыбки покойников застыли.
  Долго ли коротко летела, но здесь оказалась, не в театре Бахрушина.
  Призраки в уши шептали, будто в другой Мир я попала, где снег превращается в алмазы.
  Попа при мне, нога поднимается выше головы, очарование - блистаю, поэтому я - в своём Мире, премиленькая птичка с платиновыми ножками.
  Неужели, мой суженный-ряженный - за чёрта замуж не пойду - здесь проживает, в сырости и холоде, как два брата - уж и глупый жирный пингвин с умильным взором подлеца?
  Пингвина в сметане с брокколи испекла бы, если бы познала кулинарное искусство!
  АУУУУУ! УУУУААА!
  Принц богач, жених мой, выходи, а то - ХИ-ХИ-С!
  Наверно, слышишь меня, прячешься со своей наложницей из свободных радикалок!
  Головка у неё маленькая и стриженная под Котовского, не вместит даже рецепт карамелек!
  Обольстила тебя, себе на потребу держит, превращает в жирного Рождественского индюка!
  Заколдовала - кривая уродина, а видишь её длинноногой длинноволосой красавицей с очами-Вселенной! - блондинка от досады стукнула каблучком по сталагмиту, выбивала из него признание.
  Амазонка покраснела, выпрыгнула бы змеей, придушила бы навязчивую блондинку, но шахтер жарко шептал в уши девушки, доказывал, изнывал - за что ему горе, если спустился в шахту за углём, а оказался в другом Мире или на другой Планете с новыми голыми бабами, от которых - зло и перебои в сердце, будто костыль в сердечную мышцу вбили.
  - Выбежишь, драку затеешь - нарывается, насмехается блондинка, тебя выманивает - не прощу вам; со скалы спрыгну, пока вы друг дружке волосы повыдираете и грудями в груди отношения будете выяснять с искрами из глаз.
  Пусть Правду ищет, Счастье найдет - поклонится ему, возрадуется, а я не счастье вам, не Правда, а - шахтёр, рудокоп, передовик производства; уголь люблю, пыль, и в пыли вижу приветливые лица искренних девушек, а не идеальных балерин без изъянов, словно вас в фотошопе обработали.
  Сергей успокаивал амазонку, а нагая блондинка распаляла воображение, кричала с камня - всеми доступными для девушки хитростями - выманивала шахтёра из барсучьей норы.
  - Любимый! Пьесу с тобой поставим о жизни и смерти, прославимся, за морями о нас услышат, дары драгоценные к нашим ногам бросят, а затем с криками безумной радости посадят в кресла Правителей Мира!
  Театр не люблю, зло в театре, нищие пенсионеры скалят вставные зубы - посох в руки пенсионеру и в лес Черниговский вместо театра.
  Большой Театр - не Театр, а - Мир, и билеты в Большой дороже чести гусара!
  Гусар лошадь пропьёт, саблю отдаст маркитантке, а за честь купит билет в Большой Театр на моё выступление.
  Месяц назад на войну нас возили в театр боевых действий в Сирии!
  Мы не догадывались, что нас списали из Мира живых - никто из театра в Сирии не возвращается в наш Мир!
  Балерин в Москве развелось больше, чем попрошаек на станциях метро, сокращали балерин, и я попала по ошибке в военный театр имени маршала Конева.
  Коней в театре нет, а называется - конским, потому что конские хвостики у балерин на головах - потешно!
  Мы за кулисами стоим - обнаженные березки!
  По сценарии мы - русалки, поэтому без одежды, не плавают русалки в свадебных платьях и балеринских купальниках.
  Снаружи грохочет - не догадывались, что снаряды разрываются, режиссер нас успокаивал, говорил, что - эхо прошедшей войны, безобидное, томящее, сладенькое!
  Перед началом выступления режиссер Сергей Павлович Абрамович простился с нами по-дружески, потрогал каждую балерину за сокровенное, надавил на глазные яблоки, изумился, что наши хорошенькие личики покрыты толстым слоем пороховой пыли, и убежал - мамонтенок в стране колдунов.
  "Девочки, а Сергей Павлович не к чёрту на поминки улетел на метле?" - я у подружек спрашиваю, волнуюсь - без режиссера выступать в театре боевых действий боязно, не знаю, как деньги у мертвых зрителей просить на искусство.
  "Наши ноги - залог успеха, Правда в наших ногах, а между ними - Истина! - графиня Ирина Петровна Красовская меня успокаивает, целует мягко - бурая козочка с лазурными очами. - Не опомнилась от вчерашних танцев на столе среди бутылочек - искусство не упасть со стола, а сегодня на сцене театра военных действий - жизнь балерины без трусов подобна тренировке скаковой лошади на Московском ипподроме!" - графиня подтолкнула меня на сцену, и следом выбежали все балерины, из-под кладбищенской земли вынырнули.
  АХ! в зрительном зале - военные: рукоплещут, отстреливаются от врагов, мертвых уносят, раненых перевязывают свадебными бантами - полезно и украшает седого воина.
  Полковник чужой армии на сцену полез, ко мне руки тянет, а в руках деньги непонятные, не русские - лукавый в чужих деньгах.
  Я строго взглянула на полковника, с таинственной угрозой матери-героини сдвинула прелестные бровки - белесые у меня, не густые кущи брюнеток, снежные полосочки миленькие на лбу!
  Бровки сдвинула, ножки раздвинула и правую ножку выше головы подняла в праздничном салюте!
  В зале закричали, мертвые поднимались, в воздух палили из всех видов войскового и древнего археологического оружия - битва титанов в зрительном зале!
  Подружки мою славу увидели, позавидовали - цветущие орхидеи - тоже ножки подняли, прятали за хорошим плохое!
  Овации, стрельба, а Счастье - раненой птицей марабу - улетело, нет счастья на сцене, и здесь, в пещере Алладина - Алладин с сокровищами, где ты? - нет! - Серебряная блондинка не удержала равновесия, вскрикнула, и в крике слышна боль за всех рудокопов; полетела с камня - мимо Сергея и амазонки летела, раскрыла очи-фонари, закричала раненой медсестрой: - Принц трепещущий!
  Баба Яга дисгармоничная!
  Я - золотая - Правду нашла! - крик затихал остывающим чайником.
  Девушка - преисполненная светлых надежд, легкая скромница балетного происхождения - летела в провал, глубокий, как знания академика химии.
  - Дыра - проход в ад? - амазонка приподняла ягодицы, охнула, подошла к краю пропасти (яма метр на метр), заглянула, отскочила поспешно, словно грешниках больного увидела. - Если проход в ад, то где адский пёс и мужчина в балахоне - Харон?
  Страшно, жутко, интересно в колодце, а попа болит - то ли от впечатлений, то ли из-за стрелы; скоро засверкает ягодица всеми цветами однотонной красной радуги.
  Казалось бы - несовместимые понятия: моя прекрасная гармоничная попа и - колодец Тахура, вход в ад, и в этот вход случайно упала девушка-сказительница, искательница Правды и воровка - чужих Принцев сманивает докторскими колбасами грудей. - Амазонка улыбнулась Сергею, отошла от края бездны на безопасное расстояние, поцеловала друга (упирался шахтер, но не сладить мужчине с обнажённой красавицей балериной, силы в громоотвод уходят). - Не в тягость я вам, милый друг, наоборот - Космобот, сама вас понесу, куда прикажите, даже, если зачерпнете влагу из колодца бессмертия.
  Если рядом ад, то и живую воду нам подайте, иначе - дисбаланс в природе, злые силы одолеют, бросят девушку на кровать, сомнут белое тело грязными руками борцов за ложь.
  Ранена я стрелой в попу - видели вы, но не обращайте в дальнейшем внимания; заболею, в горячку войду - брошусь в адский колодец - не стану вам обузой трехпудовой.
  Догоню в полете блондинку, выдеру ей волосы змеиные - нельзя нас в один котел с кипящей смолой помещать, вранье в котле.
  - Курс младших сестер милосердия - обязателен для горняков! - Сергей провел рукой по лицу, удивился, что нос на месте и не отвалился от кладбищенского страха. - Нет особого желания с вами возиться, любви нет, но вас вылечу: потому, что нас обучали добру - спасать товарища в шахте, где до врача - сто часов добираться, а друг с навыками медицинской помощи - рядом, на нарах почивает - Король на именинах.
  Аптечку шахтерскую не захватил, тяжёлая, семьдесят три килограмма весит - бутыль в ней с хлорной известью - на случай избавления от трупов.
  Без аптечки шахтеру туго, превращаюсь в собирателя черешни - расплывчатого, паукообразного, выхожу из образа шахтера.
  Взываю к вашей просвещенной мудрости красавицы и лояльности балерины - не сочтите за близость, если я вам стрелу вытащу, не называйте мой жест доброй воли медсестры - первым шагом к семейной жизни.
  Не вас спасаю, а вашу ягодицу для народов, чтобы она блистала на столах в кабаках Иных Миров! - Сергей наклонился, рассматривал ранку и обломок стрелы - напоминание о смерти.
  - Послушайте, благородный из благороднейших рудокопов, рыцарь в каске с глазом дракона, - Девушка не сдерживала слезы радости и благодарности, плакала красиво, по киносценарию. - Полноте, моя жизнь не стоит ваших трудов, банан - моя жизнь, а ваши труды - золотые горы!
  Но, если вы благородны, великодушны, увлекающийся герой, то - сделайте милость - вытащите, пожалуйста, кусочек вражеской стрелы из моей скромной попы - театра балета.
  - Что? Что люди скажут, если меня увидят возле обнаженной вас, зеркало души вы! - Сергей дрожал, вглядывался в сумрак, искал свидетелей - так сыщик Шерлок Холмс в кипарисовой роще в Ялте ищет повешенного доктора Ватсона. - Вдруг, инженер Сергей Иванович Соловьев и спасательная группа МЧС Монголии - жирными карасями - вынырнут из подпространства?
  Российские МЧСники в Монголию улетели на праздник пожирания половозрелых баранов, а монгольские - к нам по обмену опытом.
  Увидит меня - я норму не выполнил, друга Валерия потерял, и, вместо того, чтобы писал докладную записку начальнику следственного изолятора - обнаженной инопланетной красавице из ягодицы стрелу вытаскиваю; без ума и без совести я.
  Пересилю себя, потому что добро поднимает, а зло опускает!
  Вытащу вам стрелу, вы же не дочь татаромонгольского князя. - Сергей со злобным осуждением взглянул на красавицу (девушка - в предчувствии великого оперативного вмешательства - прикрыла глаза бархатными ладошками). - Я один сдал курс подземной медицинской помощи на отлично; другим шахтёрам для галочки поставили тройки и клейма рабов на груди.
  На последнем испытании нужно было аргентинскому шахтеру сделать сложную операцию, сравнимую с построением дворца Советов из спичек.
  Наставник - академик МЧС Антон Егорович Савицкий поцеловал меня для бодрости, смахнул невидимую пылинку с лацкана шахтерского костюма, украдкой вытер слезу милосердия - сердобольный барин - и прошептал с откровенностью поедателя свинины:
  "Сережа, не тушуйся! Все там будем!
  На твой век аргентинских шахтеров хватит!"
  В операционной палатке мелькнул свет - медсестры курили, нервничали перед ответственной операцией - в случае неудачи у нас, на Руси - медицинских сестер хоронят вместе с трупом пациента.
  Я решительно откинул полог палатки, на четвереньках влез в зловонный шатер - сшитый по типу израильских шатров для отдыха русских туристов.
  В центре стояла железная койка времен покорения Крыма.
  К койке прикован толстый голый аргентинец в одной каске с фонарем - символом шахтерской власти.
  Белое - местами покрытое угольной пылью - тело шахтера кверху узкое, книзу широкое заканчивалось слоновьими ногами.
  Я выхватил скальпель (в глазах аргентинского шахтера мелькнул огонек понимания).
  "Убей меня, сокамерник, чтобы я не мучился! - шахтер прошептал и протянул мне руку с набором золотых перстней - словно Солнце упало в палатке. - У меня семнадцать детей и шесть любовниц - всех надо кормить, всем угождать, словно я уж, змей подколодный, а не человек с рыбой в душе.
  Мечтал о карьере Парвдолюба, искателя Истины, а оказался в шахте с горгульями и гномами; у нас в штольнях гномы живут, эмигранты из иных Миров". - Горняк засмеялся, в прелесть впал после наркоза - литр коньяка.
  Я ножом проделал отверстие в крыше шатра - мигом туда потянулся дым от сигарет - словно душа аргентинского горняка заранее улетала.
  "Девушки, сестры милосердия, как вам не стыдно - поработительницам мужчин! - я мягко укорил медицинский персонал за разгильдяйство - так хозяин лавки пинком прогоняет летучую мышь. - Где ваши накрахмаленные белые халаты и шапочки с красным крестом всемирной организации здравомыслящих масонов?
  Голые пришли на работу, курите, а до смерти вам - час!"
  "Мы - голые? Быть не может! - медсестры закричали, осматривали друг дружку, трогали, ужасались, и в криках их сквозила Вселенская тоска. - Увлеклись, жарко, не заметили, что одежды потеряли, крокодилам скормили из милосердия.
  Простите нас, доктор - накажите кайлом, ударьте балдой по черепу, чтобы наши мучения мигом закончились от удушья!
  Позор, если медицинская сестра голая курит на работе, приравнивается к побегу из Воркутинской тюрьмы!"
  Я для административной галочки слегка пинал сестер милосердия, догадывался, что не виноваты они, потому что - голые в шатре; я - катализатор, вина, потому что возле меня голые бабы кучкуются, как пирожные на столе депутата.
  Не открыл девушкам правду, отвернулся к пациенту, ударил его добродушной крысой по глазам - погрузил в наркотический наркоз - алкоголь будущего.
  Рана у аргентинского шахтера серьезная - душевная рана!
  В штольне во время взрыва никто из людей не пострадал, но гномы - прирожденные воры - под шумок растащили имущество горняков.
  От горя шахтер находился на грани смерти, и я - практикант, кандидат на сдачу экзамена по технике безопасности - единственная дорога к жизни для больного шахтера.
  В жаровне для шашлыка тлели угли, и догорал зловещий черный огонек - глаз дракона.
  Я осторожно - руки спрятаны в перчатки из ежовой кожи - подхватил раскаленный пинцет и сделал первых пять разрезов на животе шахтера, словно без ботинок шел по полю с ромашками.
  Задумался - не улетит ли душа пациента в разрезы; опустил руку, склонил голову в раздумьях, подражал памятнику Маяковскому.
  Медсестры затаили дыхание, переглядывались, пораженные моими четкими, отлаженными действиями скрипача-хирурга, шахтера от рождения.
  Я оглядел незатейливые глиняные и деревянные хирургические древние инструменты и приступил к операции на оценку "отлично".
  Стенку желудка коллеги рассек в два приема - сначала провел разрез до подслизистого слоя и лигитировал его сосуды, затем вскрыл полость желудка - банк рудокопа.
  Алмазы, рубины, изумруды, золотые монеты - не счесть богатств в желудке аргентинского скромного шахтера-банкира.
  Я отбросил драгоценности медсестрам - пусть купят себе одежду горностаевые балерины.
  Сестры милосердия с визгом делили алмазы, хихикали, называли меня лучшим студентом всех времен и народов, а мне похвала - пустой звук падающего камня.
  Стенку кишки - мастер кирки и лопаты - рассек в один прием.
  Операция длилась сорок пять минут - учебный час, и не скажу, что это самый счастливый час моей жизни шахтера.
  После операции ко мне подошла козочка-медсестра - хрупкая, беленькая девушка из недоедающих народов.
  Обернула меня войлоком, прикоснулась губами к руке и проворковала (аргентинский шахтер храпом не испортил прелесть момента):
  "Не помню формулы из алгебры - чёрт в математике сидит, поэтому Нобелевскую премию математикам не выделили.
  Но ваш взор, шахтер - останется навсегда в сердце моем, раненом сердце багровой богини ночи!
  Приложите руки к моей грудной клетке - птица Счастья в ней бьётся золотым слитком.
  Люди ищут Счастье в лесах, борделях, на ядерных полигонах, а у меня Счастье в..."
  Не договорила, оттеснили её медицинские сестры и преподаватели, меня поздравляют, плачут, что я спас девушек от смерти; аргентинского шахтера забыли - оклемается, восстанет зомби, пойдет бессмысленной тропой, посыпанной солью.
  Товарищи по группе экзамены по технике медицинской безопасности не сдали, но получили тройки - не птицу-тройку, а - удовлетворительные баллы.
  Ко всем пациентам подходили одинаково - с кувалдой, прямым ножом и топором.
  БАБАХ! Кувалдой по темечку - и нет проблем с излечением тяжелобольного иностранного горняка с татуировками по всему телу, словно картинную галерею украл.
  То, что для русского - спасение, для иностранного шахтёра - смерть.
  Наши лбы выдерживают удар кувалды - на сердце сразу облегчение, чума уходит из души.
  А иностранцы - пух у них в голове и толерантность, поэтому лбы трещат кокосовыми орехами под гусеницами танка.
  Сестер милосердия - которые ассистировали моим друзьям - на кладбище повели; плачут девушки, жмутся друг к дружке в белых халатиках-ромашках, но воля наша - подсобный персонал хоронят с умершим пациентом, для нас законы инками и славянами писаны. - Сергей поднес ладони к стреле в ягодице амазонки, замолчал, вот-вот свершится акт милосердия, имя которому - Дизайн! - ОХ! Обмишурился я, опростоволосился, на одну ступень с вурдалаками встал! - Сергей запричитал, заломил руки и некрасиво заплакал по-бабьи! - Руки мои окоченели - не пригодны для операции на ягодицах балерины.
  Нельзя холодными руками балерину голую трогать - грех в ледяных руках, посланницах смерти!
  - Руки - вздор, руками девушка ни кредита Галактического не заработает, ни власти над Миром! - амазонка вскричала с нетерпением, нотки радости свистели в весеннем голосе. - Зубами, губами стрелу вытащи - стандартная операция на сердце и на ягодице!
  Я наклонюсь - красиво, если девушка наклонена баобабом над озером.
  Красивое побеждает, уродливое - проигрывает!
  Тяни же зубами, рыцарь, и не забывай о милости, милость - скальпель рудокопа!
  - Сирота я в штольне, где мои незаконнорожденные учителя? - Сергей закрыл глаза - стыдно передовику подземного производства стрелу губами из попы девушки извлекать - словно по канату над инженером пройти.
  Искал стрелу, прикасался губами - сливами на морозе - к ягодице амазонки, вздрагивал собакой на сене, наконец, нащупал, взвизгнул нехорошо, сжал обломок стрелы зубами и - О! Миг торжества!
  Рукоплещут наяды!
  Сатиры рыдают!
  Русалки слагают оды славному мастеру вытаскивания щепок из ягодиц амазонок!
  Операция прошла успешно; красавица будет жить красиво!
  Сергей выплюнул стрелу, открыл глаза и вздохнул свободно, по-летчицки!
  - Руки и ноги не разгибаются от волнения, но - выдюжу, сам себе гостем буду, недоуменный задумчивый спасатель.
  До этого момента полагал вас сумасброднейшей девушкой из другого Мира, а сейчас вижу - безумная вы Евдокия!
  Что же вы стоите передо мной коленопреклонённая, будто штангист после приступа ревматизма?
  Распрямитесь стрелой - не той стрелой, что у вас в попе жила, а другой - гордой, самозабвенной, чтобы гномы от зависти лопнули.
  Ногу выше головы поднмИте, шест для флага ваша нога!
  - Романтика в ваших словах, спасатель, безграничная тяга к добру и радости! - девушка изящно стояла на четвереньках, подражала породистым собакам на ярмарках искусств. - Закаменела я от волнения, в поэтическом наркозе мои изумительные части тела; через пять минут - оттаю, вас вознагражу, расцелую, в диком танце закружу в пещере - увидите небо под Землей и наш Мир навыворот - так балерина пытается рассмотреть микроскопический прыщик на спине.
  - ЧУ! Мертвецы с грязными зубами за мной идут! - Сергей закричал страшно, но - не сдвинулся, парализованный послеоперационной усталостью и страхом! - Вы слышите, искусительница, поступь смерти?
  Напрасно, ох, напрасно я вас оперировал - душу свою сгубил милосердием!
  Завлекли меня, обманули, нарочно стрелу в попу себе воткнули, чтобы я опозорился в лапах чудовищ вашего Мира, склеенного из картона.
  Не влюбятся в меня мертвецы, не доверятся беззаветно, не поверят в мою безграничную честность горного мастера!
  Вы оплевали меня, амазонка, унизили, вовлекли в аферу, в которой душа моя превратится в туман, а безумство материализуется в виде полосатого кабана. - Сергей скривил лицо, облизывал потрескавшиеся губы - пустыня ужаснется сухости губ шахтера. Прислушался, вздрогнул в молотилке чувств! - АХ! ЧУ! Во как!
  Не мертвецы, а - угольный инженер Сергей Иванович Соловьев со спасательной командой за мной пришли и за Валерием!
  Они верили в чудо, а вместо восторга, объятий и дружеских похлопываний по плечам - постыдные наши позы: я на четвереньках, и уста мои почти сливаются с вашими грешными устами, голая девушка.
  Сфотографируют нас, на доску позора вывесят обличительную фотографию - в назидание потомкам шахтеров!
  Общественное мнение - пуля в одну сторону; вылетят мозги - не догонишь.
  В забое девушка у нас работала - гусар, усы молодецкие приклеила - никто не догадался, что - девушка, думали - генерал от инфантерии Елизар Сергеевич Македонский.
  Девушки часто в армию идут, называются мужчинами, документы подделывают - стяжательницы, и под покровом мужской тайны воюют.
  Почему не открывают свои настоящие женские гениталии, скрывают почетное звание девушки, выше этого звания только - Красное Переходящее Знамя.
  Если девушка на фронте, или в штольне покажет, что она - девушка - переполох начнется у шахтеров мужчин: озноб и головная боль неизвестного происхождения, словно не человек она, а - вакуумная бомба с засосом.
  Мужчины ластиться начнут, работу и войну забросят на дальнюю полку, зубы выбелят и анус - для плезира, под оперных певцов и балеронов подстроятся.
  Елизавета, а звала себя - Елизар - уголек добывала с настырностью арестованного великана.
  Тонкая в талии и плечах, ручки - соломинки для коктейля, ягодицы - соразмерные... Тьфу! Девушка она, а я её представляю в образе парня с кувалдой - до греха дойду, окуну голову в водку с лепестками роз.
  Елизар обычно ждала нашу группу возле вагонетки, подсаживала в вагончики с подобострастием, заглядывала в глаза наши рабоче-крестьянские.
  Мы прощали ему щипки и частые обмороки - списывали на неопытность ёжика.
  В ту смену Елизар выполнила норму, ходила по штольне от гондона к гондону - мешки для угля, - заламывала руки и причитала тонко, будто канарейка под траурной лентой.
  Иногда погружалась в сладкое забытье, и мы осторожно трогали кудри Елизара - прикидывали - за сколько денег продадим их на парики - золото волос Есенинских.
  Откушали, подожгли газеты, в которые еда завернута, бросили горящую бумагу в бездонный колодец - ухнуло из колодца, жалобно завыло, затем хохот раздался адский, и дым серный повалил, заводской.
  Мы привыкли к причудам адских колодцев, вернулись к работе и не заметили, что Елизар исчез спорами шампиньона в темной штольне.
  После часа работы я сомлел, расчувствовался и заснул - непринужденно, настороженно - по-постовому; враг грянет, или начальство - проснусь, факел Олимпийской победы зажгу - никто не уличит меня в отлынивании от угледобывания.
  Сквозь дрему вижу, что Елизар осторожно на пуантах приблизилась ко мне, подняла на руки и по-матерински нежно понесла к черному подземному озеру с серной кислотой.
  "Знатный передовик производства, молодой, развитой, умный - птица счастья не долетит до середины ума Сергея!" - Елизар шепчет, губами касается моего уха, и от его губ сознание моё набекрень сбилось конским хвостом.
  На берегу озера уложил меня на камни, присыпал угольной крошкой, заботливо подпихнул под ягодицы острый сталагмит - брат кинжала.
  "Волшебник великолепный, Серёжка!
  Судьба послала тебя в моё гнездо, спи крепко до свадьбы - заживут душевные раны твои моими медицинскими молитвами!"
  Разделся Елизар догола - фонтаны китайские, Карнавалы Южноамериканские - нет у него мужского достоинства, коровы языком слизали.
  Я рот раскрыл, но звуки в себе держу - боюсь гнева бесполого существа без причиндалов и грудей; позже понял, что груди у девушки маленькие, аккуратные, балеринские, а мужское - зачем девушке мужское пришивать на свои женские половые органы высокогорных чувств.
  В ладошки белые хлопнуло Елизарушко - бесполое оно для меня; и от хлопка в штольне день майский заблагоухал, зачирикал, даже гроза с молнией прошла - тепло, чудесно, дышится легко.
  "Не газов ли я дурных наглотался и вижу вместо старательного шахтера парня - девушку, а сталагмиты и сталактиты превратились в яблони и облака - Украина в шахте в Воркуте!" - я нащупал острый нож-кладенец, успокоился не вечным сном: если Елизарко набросится - вспорю ему брюхо от промежности театральной до трахеи; не посмотрю на пол, возраст и колдовские замашки.
  Военные в штольню забежали - подтянутые, легкие - легкоступные, как и легкодоступные; с очами-озерами, тонкими закольцованными талиями и длинными волосами - не по Уставу Воинской службы.
  Все - генералы: артиллерии, ВДВ и других родов войск, начиная от Российских и заканчивая Малазийскими.
  Я подозревал, что генералы - как и Елизарушко - бесполые близнецы, а под галифе у них - хвосты!
  Подбежал ко мне генерал-полковник ВДВ, подластивается, в глаза заглядывает и букетиком цветочков - кукушкины слёзы - по устам меня нежно бьёт, приглашает на танец "Полька-бабочка".
  "Сергей! Догоняй меня!
  Догонишь - получишь внеочередное воинское звание - генерал армии в отставке, с соответствующей пенсией, равной ста пенсиям школьной учительницы скалолазки".
  Предложил и побежал - ноги забрасывает по-оленьи, хихикает, оборачивается и тонкими руками манит, обольщает - витязь в военной форме.
  Душа у меня притихла, лицо расплылось в улыбке; шахтер я, но войти в шахту в звании генерала армии - ещё почетнее, важнее для общества, словно мне руки и ноги заменили на золотые протезы.
  Опрометью бросился за генералом; другие генералы хлопают в ладоши, хихикают, Елизарушко обнаженное качает головкой, а груди его - волшебным образом увеличились до размеров астраханских арбузов, неприлично призывают к футболу.
  Ловко прыгает генерал с со сталактита на сталагмит, кружится в танце вокруг озера - не черное оно, а - лазурное с зеленоглазыми русалками.
  Долго я гонялся за своим внеочередным воинским званием, вспотел, а в голове мысль синичкой в клетке бьется:
  "Бегаю за генералом, осуждаю голое Елизарушко, а план по добыче угля сегодня не выполнил - Звезду Черную мне на плечи - в назидание и в укор!"
  Изловчился, генерала за фалду сюртука схватил, а он и не сопротивлялся, развернулся, впился мягкими губами в мои губы - любо-дорого, карамельки губы генерала.
  Лобызаю, а Счастье разрывает меня щипцами - я генерал армии в отставке!
  Слышу голос из Беловежской пущи, и в голосе утверждение шахтера в жизни!
  "Очнулся! Не умер в штольне, хвала сернистым рудникам!"
  Я открыл глаза и - вижу - спелые синие губы астматика - инженер Сергей Иванович мне искусственное дыхание изо рта в рот делает со страстью молодожена.
  "Серёга, живой, а я тебя хотел на Бабу Ягу погрузить и в ад отправить! - Валерий мне из-за плеча Сергея Ивановича улыбается призывно, размахивает кайлом - инструмент для добычи правды из мозгов. - Невыгодно труп нести из шахты - шахтерские жены и матери всполошатся, в суд подадут на моральный ущерб, а в колодец бездонный сбросили бы тебя - концы в воду; может быть, нет в адском колодце воды - не проверял, но до дна дальше, чем от Воркуты до Парижа".
  Валерий меня успокоил, инженер ласково потрепал по щеке, и столько сладостной боли и сокрушенного наслаждения в дружественном похлопывании и поцелуе инженера Сергея Ивановича, что я зарыдал, размазывал слезы по щекам друзей, накапливал опыт воскрешения.
  Смену я - кое-как отстоял, выдюжил, даже план выполнил на сто один процент, потому что представил себя бедной вдовой в захламлённой университетской комнатке.
  О своих видениях - генералах, голой Елизарушке, летнем дне в штольне - я мудро не рассказывал, иначе товарищи забили бы меня кувалдами, чтобы зараза безумства не распространялась по штольне со скоростью света.
  После смены прохожу мимо доски объявлений - толпа злее, чем на Красной Площади во время раздачи талонов на муку.
  К позорному столбу привязана обнаженная Елизарушко - до сих пор не знаю его или её пол; страдает, корчит из себя героиню, ногу выше головы подняла - глупенькая шахтерка.
  Матери-героини швыряют в Елизарушку кусками угля - за позор, за обман, что скрыла правду о своём не мужском достоинстве: пурга в неправде.
  "Умерла моя тайна; девушка я живородящая! - Елизарушко взвыло, колотило ногой по макушкам ближайших матерей-героинь, оставляла на их затылках и лицах печать высокой морали. - Дрожу от страха с прекрасной головы до балетных ног!
  Придет время, и приближается уже шагами Командора, когда каждая девушка получит возможность беспрепятственно наклеивать под носом усы, а на подбородок щегольскую бородку имени писателя Антона Чехонте".
  Толпа отхлынула после страшного предсказания Елизарушки, много лжи в толпе и никто не поднимет полураздавленного калику перехожего. - Сергей замычал, кусал губы в приступе шахтерской лихорадки - так белка бьется над консервной банкой с бычками в томате. - Не хочу к позорному столбу; не желаю, чтобы шахтеры отцы-герои меня забрасывали слюдой!
  Я - не Елизарушко, не танцую я в шахте без трусов!
  ЫЫЫЫЫЫ-ИИИИИИИИИИИИИ!
  - Полноте, друг мой сокровенный, зерно истины в рабочем комбинезоне!
  Вы не на исповеди в центре культурного наследия Амазонок! - девушка подпрыгнула, перевернулась в воздухе - акробатическая пчёлка с историческими ягодицами. - Я не слышу голосов твоих товарищей - на "вы" и на "ты" с тобой разговариваю, потому что не найду точку равновесия в беседе с умнейшим парнем из Иного Мира, где люди произошли от обезьян.
  Ни Сергея Ивановича, ни шахтеров - пусто, как в скорлупе свободомыслящего ореха.
  Слышится тебе, мерещится, потому что мы в древних подземельях, имя им - ад!
  Кто проделал дыры в пространстве и времени - не знаю, но они старше Вселенной.
  Озабоченность строила штольни, насаживала сталагмиты на наши души, и наставила в коридорах Вселенной ловушки - физические и нравственные.
  В нравственный капкан ты попал, красавчик, обессилел от недоедания и душевного трепета, уподобился мотыльку в керосиновой лампе - изыдь, оттает сердце, страхи твои разольются молоком по устам обезьяны.
  Опасайся физиологических ловушек: ямы с кольями, клетки, стрелы из стен, огонь с потолка, а мимо нравственных - обнажённые инженеры из твоего Мира, голоса друзей, танцоры диско - проходи с изменённым лицом и дрожащими губами.
  Пустое в нравственных ловушках, страхи маринованные! - Амазонка с любовью оглядела себя, ловко поцеловала Сергея в губы - ласточка на лету не схватит пчелку, а девушка поцелует возлюбленного.
  - Страхи, фантомы, ловушки - верю!
  И в себя верю, а голоса - ну их, часто слышу голоса по телевизору, нет людей за голосами, и Сергея Ивановича нет, остался он в любимой Воркуте - чемпион по спортивной стрельбе из лука. - Шахтёр поправил фонарь на каске - больше из самоуспокоения, чем из надобности; в светлой пещере фонарь - лишнее, пятое колесо в телеге Счастья. - В Воркуту возвращаюсь в родную штольню - план ожидает меня, норма выработки, личные вещи и красноречивые - угли в жаровне - глаза товарищей.
  Ох! Без друга Валерия не вернусь, он - любимая гиря, верига на моих оковах! - Шахтер пробежал пять метров, и невидимая сила подхватила его, перевернула и потащила в дыру в потолке - холод и вопли потусторонние из дыры.
  Амазонка - разорванной реальностью - подпрыгнула, в полете схватила шахтера, за ногу, выдернула из подпространства - так официант на вечеринке выдергивает щетинки из бородки шеф-повара.
  Упали на пол мешками; девушка - мешок с лепестками алых роз, Сергей - мешок с угольной крошкой.
  - Ловушка древних - связана с пространством-временем, ведет в никуда! - девушка стряхивала пылинки с ушей Сергея, прикрыла очи волшебные, ожидала благодарственного поцелую - орден за спасение из ловушки!
  - Позор мне! Спасла, да - девушка хрупкая, обнаженная и блистающая в первозданной джунглевой красоте - вытащила из беды парня шахтера - ушлого, проворного, сильного - медведь-гора парень! - Сергей поднялся, злобно сверкал угольками глаз, прожигал амазонку - не благодарностью, а - сернокислым сарказом висельника. - И в пространстве-времени найдется место для шахтера; Воркута - не точка на карте, а - шахта в душе настоящего мужчины!
  В книгах читал о фантастике в подземельях - часто в штольне читаю, перелистываю страницы губами, потому что руки у меня пыльные, мудрость веков на пальцах.
  Почему-то ВСЕГДА, да, слышите меня, красавица - ВСЕГДА герои преодолевают, мучаются, идут к цели с отрубленными руками и кровью из носа - жертва за мечту.
  Рэмба пробивался сквозь джунгли, Маресьев - преодолевал лес, а в фантастических сагах - герои - не добывают уголь, не перевыполняют план у станка, а только - преодолевают; обходят хитроумнейшие ловушки, разгадывают хитрости полоумных сфинксов - и сфинкс хорош, академик песка и пыли.
  Не сады в пустыне творит, не помогает белошвейкам, а - лежит, отдыхает, ждет жертву, и - на, тебе, жертва - вместо воды и шампанского - загадка; не отгадаешь - смерть!
  И здесь - неизвестно где, в Междумирье, в Междуножье, вашем - не добро, не благолепие, а - ловушки со смертельным исходом.
  Догадываюсь, что вихрь на потолке - вход в ад, для пустого пространства нет гравитации, где колодец, пропасть, проход в ад, там - низ!
  Почему не в Рай меня потащило из ловушки, не в небесные кущи, где уголь - розовый, а улыбки - вещественные доказательства радости?
  Отчего же, фантасты не придумают благолепие в пещерах, пряники и вино вместо стрел из стен, благородных поэтесс вместо демонов, и ложе с пуховой периной на месте ямы с заостренными кольями. - Шахтер с силой ударил каской о сталагмит и отошел от амазонки, словно она - сказочник, автор ловушек в подземелье. - Не верю в поезд из пункта А в пункт Б, потому что нет совести у поезда, и в слабых извилинах древних инопланетян нет морали.
  Не могу представить, что Разум, который покорил пространство и время, построил межмировые туннели - настолько глуп и низок этот Разум, что натыкал ловушек - капканы для людей.
  Высший ум - значит - гуманность, высочайшие моральные принципы, милосердие, а не топором по носу.
  Если бы Высшие строители туннелей, действительно, обладали Разумом, что означает - человечность, то, наоборот, помогали бы в пещерах, оставляли золото и серебро, пищу и вино, женихов - вам, а мне - сани, которые довезут до любимой Воркуты, слаще которой только пирог с грибами шампиньонами.
  Не люди строили пространственные переходы, не разумные, а - черти человеконенавистники!
  Черт расставляет изощрённые ловушки, у черта профессия - ловушки и козни для людей; цель жизни чёрта - напакостить человеку, заманить в дешевую доступную яму, а затем спеть утонувшему в уксусе грешнику заупокойную оду.
  Никогда, девушка, слышите, никогда не докажите мне, что межгалактические штольни с кольями, стрелами, решетками, пауками, огнем на голову - изобретение Высшего Разума! - Шахтер грозил амазонке пальцем, надвигался Арарат-горой!
  Опомнился, провел рукой по лицу, ошалело взглянул на девушку, словно в зеркало серебряное смотрел.
  Взглядом просил прощение за резкие гусарские слова - якорь для шахтера.
  - Слава твоя, друг мой, гремит по пещера и отдается эхом в сердце моем! - Амазонка поклонился, снова сделала попытку поцеловать шахтера, промахнулась - ОХ! обидно промахнулась! - упала на колени, и сделала вид, будто нарочно коленопреклонилась, с глубокой целью - найти выход из страны ужасов: - Не знаю кто и для что прогрыз норы в пространстве и времени; девушка не опускается до изучения географии и геоботаники, без одежды я, нагая, поэтому - наивная фея!
  Может быть, лукавый - ловец грешников - в готовые миленькие проходы наставил своих каверзных ловушек.
  АХАХА! Я нашла Камень Силы - имя ему - Почтарь! - девушка - с торжеством покорительницы Олимпа подняла плоский серый камень с вырезанными знаками и рожами, сдула с него пыль, ласкала взглядом - так кладбищенский сторож ласкает надгробную статую. - Повезло, АХ! повезло мне - награда за мягкое сердце и ослепительную наготу, от которой ночные бабочки слепнут.
  С Камнем Силы я - ОГОГО! - на вороных собаках промчусь сквозь строй амазонок, поклонятся мне, признают своей царицей!
  В детстве мечтала о Камне Силы - на диван прилягу, ножки вытяну длинные - мечтаю, что ножки за горизонт Правды ушли, в рыло чертей бьют.
  Десять лет мне исполнилось, когда поняла - не подкатит Камень Силы к дивану, не порадует меня легкомысленной улыбкой каменной Бабы!
  На обезьянье кладбище ночью одна отправилась - в поисках Камня Силы; если и существует, то только на кладбище обезьян - я себя уверила в этом, поэтому ноги не сломала о черепа макак.
  После смерти обезьяны смысл жизни находят; нашли, но - поздно, ваш Космический поезд ушёл, балерины-обезьяны.
  По черепам ступаю осторожно, выискиваю сушеные желудки павианов - к счастью девичьему - сушенный желудок, к свадьбе.
  Призраки обезьян мантульничают, лапы волосатые матросские протягивают, выпрашивают кусок виртуального банана или хлебушка - платья из хлеба шьют обезьяньи швеи-мотористки первого класса.
  Призрак чёрной обезьяны мне дорогу загородил, угрожает красным призрачным топором - атомная бомба в лапах знающей гориллы.
  "Не принесла призракам плоды чавса и манную кашу, гроб тебе - Космолет, девочка, а - каменноугольный бассейн - постель!" - привидение на меня с упреком смотрит, а в голосе зимнего животного влага растекается живительная.
  Я увлеклась голосом призрака, сомлела - заснула бы в лапах смерти, но вовремя на череп мастодонта наступила и ножку великолепнейшую поранила, взбодрилась пулей в патроне.
  "Камень Силы ищу, не думала о манной каше, достопочтимая обезьяна с глазами-еловыми шишками! - низко поклонилась горилле; очень опасны призраки черных обезьян с красным топором - снасильничают, поглумятся над трупом бедной девушки, а у меня богатства только - волосы длинные и честь девичья незапятнанная - ручей светлый честь! - Я вам станцую, призрак, и в моем танце вы найдете пищу не материальную, а - культурную, слаще которой лишь кожа на барабане гренадерок!" - предложила, сконфузилась - мала ещё, не доросла до НАСТОЯЩИХ танцев, когда из ноздрей дым валит заводской.
  В смущении носком туфельки (длина каблуков компенсировала недостающий рост) в земле кабалистические знаки - тайно от призрака - вырисовываю, вызываю злого духа Природы; на горло призраку дух наступит.
  Предательство, но во имя моей жизни и Камня Силы - в чашку с водой Камень Силы положить - в вино вода превратится, в фиолетовое крепкое.
  Фантом гориллы, как услышал, что я заменю манную кашу и банан культурным танцев, похожим на ветер, взъярился, поднял топор.
  Порядочные девушки без одежды хватаются в минуты гнева за пистолет, а привидения горилл - за красный топор, имя которому - Возмездие!
  "Полноте, нежнейшая душечка с глазами-изумрудами! - призрак хлюпает отсутствующим носом, подпрыгивает выше неба - волшебник в образе призрака, а не обезьяна безмозглая. - При жизни я лишения терпел, надрывался в некрасивых садах, где воровал орехи из корзин поэтесс.
  Стыдно, страшно - лапу протяну и жду, когда утонченное создание бензопилой "Дружба" мне лапу отпилит.
  Иногда взгрустну: сотни миллионов поколений обезьян из Звёздной пыли рождались, от человека происходили, и - бесславный конец для меня, словно я не горилла, а - порочный балерон в полосатых портках дворника.
  Пересиливал себя, воровал, о цели жизни не задумывался, а когда о душе вспомнил - поздно, на кладбище меня с почестями - потому что первопроходец на планете Снов - отнесли.
  О себе ли мы заботимся, когда в купальне выдираем волосы из груди и рассматриваем в полевые бинокли коленопреклонённых жертвенных балерин - цветы в душе девушек?
  Ирония судьбы: - при жизни смысл жизни не искал, а после смерти он мне не понадобился, забился в мусоропровод мозга смысл жизни обезьяны". - Горилла присела на могильный камень, а я не ропщу, надорвано моё сердце болью обезьяны - так струна арфы лопается в пальцах бородатой весталки.
  Казалось, забыл обо мне призрак, погрузился в болото воспоминаний, но - нет, не назвал своей наследницей, не предложил Камень Силы и княжескую корону.
  Космический оборванец эльф ко мне подошел, подластивался, размахивал синими ручками-крючками, наверно, мудрое эльфийское предлагал, но прогнала эльфа - нет в нём стати и мудрости гориллы, от эльфов дух дурной и плохие сны.
  Нет, не забыл обо мне призрак гориллы, злость в себя накачивал насосом воспоминаний:
  "Девочка с потусторонними взглядами на отношения обезьян и собак! - взревел, топор отбросил (и счастье, что без оружия), кувалдами кулаков в грудь себя бьет - настоящая обезьяна без грима. - Потешаешься, когда танец предлагаешь, в цыгана меня на свежем воздухе превращаешь!
  Камень Силы - за танец - слыхано ли в подземном царстве, где стакан воды дороже стакана бриллиантов?"
  Орет соколом, вопит мартовским бизоном!
  Я сначала оробела, стрелу на тетиву наложила, серебряный наконечник направила в правый глаз призрака обезьяны - если наскучила жизнь призраку, пусть ищет смысл со стрелой в черепе; стрела - украшение призрака.
  Но затем я разгневалась - имею право на силу гнева, потому что - подрастающее поколение балерин-амазонок, и призраки без портков не имеют права на меня повышать голос - пиши пропало, привидение с мордой-метеоритом.
  "Врешь ты, призрак, себя виртуозно обманул - в Космический Амстердам мёртвого тебя на переплавку! - голос мой срывается на голодные нотки - три дня яиц не кушала, похудела, словно спица в пятом колесе. - Манная каша тебе дороже танца девочки - будущей матери-героини с ногами-бесконечностью.
  Нет ничего дороже танца девичьего, а, если не веришь, то посмотри на свой волосатый зад.
  Лучше пусть меня пиявка в грудь укусит немытыми зубами склочницы, чем увижу твой поворот, когда ты глаза выпучишь Солнечными протуберанцами и на ягодицы свои скосишь.
  Отец твой - Скопидомство, мать твоя - Ложь, а братья твои - Егери!"
  В раж вошла, затоптала бы кладбище домашних обезьян - поделом меркантильным, которые не разбираются в танце девушки!
  "Забираю все свои слова и мысли назад! - призрак сконфузился, поцеловал меня в лоб (я с подобострастием поющей утки приняла поцелуй любви). - Обманываю себя, Правду после жизни ищу, а нет Правды в аду: пыль и огонь, сера и вопли грешников, но не Правда.
  Лжи - хоть ложкой-загребушкой черпай, а Истина - улетает после смерти, испаряется над водоемом с танцующими русалками.
  Станцуй девочка, погрузи меня в радостные думы, а я тебе - за танец - Камень Силы подарю, единственный и неповторимый, как твой танец в ночи среди могил обезьян!" - призрак мне улыбнулся - нежно, с пониманием в пустых очах - так улыбается раненая наставница космобалерин.
  Поверила - ОХ! напрасно девушки верят призракам горилл, - танцевала с пристрастием, доступным лишь гармонично развитым юным балеринам.
  Ножку целомудренно выше головы в танце закидывала, сбивала оловянные шишки с могильных оград, ИИЫЫЫХХАЛЛЛА звонко, по-соловьиному!
  Прельстила, обольстила призрак гориллы, до слёз внутриутробных довела - так стихотворение балерона с ограниченными возможностями ума веселит приемную комиссию в институте.
  Расчувствовался - приподнялся с призрачного седалища, извлёк из-под бесплотных ягодиц Камень, мне протягивает с подобострастным поклоном собирателя золота:
  "Возьми и владей Камнем Силы, добрая девочка с графским происхождением в движениях.
  Я благородную кровь балерины за сотню метров чувствую - напился в молодости кровушки, живот сводило океаническими судорогами от великосветской крови.
  Танцевала, тешила меня - награду получи и чувствуй себя снарядом в пушке Принца! - зарыдал призрак, а слезы призрачные - туман зеленый, дым гороховый. - Не благодари меня, я - твой отец виртуальный, брат реальный, и - деверь в семнадцатом измерении.
  Пространство и время шутки закручивают - не догадаешься, кто твоя родня с перекошенными физиономиями собирателей мха.
  Возможно, я - твой сын; время вспять повернуло - причуды искривленного пространства; искривленная спина балерины в сколиозе - недостаток, а искривление пространства - позор для гориллы!"
  Отвернулся, сопел - народоволец, гореть ему в пламени чёрной адской свечи.
  Я Камень Силы к развивающимся грудкам прижала, побежала с кладбища - сто призраков Синих Отшельников меня не догонят!
  О старушку запнулась около кладбища - благолепная женщина, чистенькая, опрятная - лежала, ручки ко мне тянула, о стакане воды молила с нежностью в бархатном голосе собирательницы костей.
  "Полноте, бабушка, не до вас мне сейчас, белозадой!" - я через умирающую перепрыгнула горной козочкой.
  До сих пор я в раздумьях - Хорошо ли это - старушек убивать жаждой?
  Дома Камень Силы слезами омыла, в постель с собой положила и шепчу разные детские мечты, чтобы Камень Силы исполнил, заговорил со мной на лесном языке древних евнухов.
  Давным-давно в нашей стране евнухи и скопцы правили, но вымерли все по неизвестной науке причине, сгинули в ад, с собой ценные рукописи из библиотеки Царицы Ирины Добродушной захватили.
  Нет мне интереса до истории - пыль в истории, окаменевшие фекалии обезьян - наша история.
  Три дня я Камень Силы истязала - в стенку бросала, кипятила, угрожала Камню - не исполняет мою волю, не преобразует пространство и время, не превращает радужнозадых моветонов в голубей Мира.
  К маменьке пошла с поклоном, рассказала о приключениях на кладбище, о Камне Силы, называла маменьку резвой целительницей Судьбы.
  Маменька Камень к телу поднесла, потерла о распухшие груди - матушка моя всегда обнаженная ходила, говорила, что одежда - щит лукавого, а голое тело - зеркало души, которое отражает ягодицы.
  Через час научных экспериментов маменька со вздохом отчаянной балерины вернула мне Камень Силы, и в очах матушки плескалась серая безысходность.
  "Идиотка доморощенная, ты, доченька!
  Подрастешь, груди твои нальются живительными соками матери-сырой земли - осознаешь, что всё постыдное, младенческое не согласовывается с образом желаний; соловей на ветке - стяжатель, лебедь на пруду - могильщик, акробатка на веревке - воровка!
  Бесплатно перед призраком танцевала, умасливала гориллу умершую, а бесплатно для балерины - позор, грех, хуже которого только свадьба без приданного!
  Обманул тебя прискорбный призрак, душу разворотил грязными лапами, золотом не расплатился, а отдал камень из-под своих - немытых веками - ягодиц.
  Призрачные ягодицы привидения, но - гнусно, противно о них думать, заноза в сердце от дурных мыслей!
  Опиши подробно приметы призрака - я чёрту записочку отошлю, чтобы призрака батогами отблагодарил и накормил бамбуковой кашей!"
  Матушка меня по головке золотым гребнем ударила - череп затрещал от удара, копыто Пегаса слабее бьёт!
  Я - оттого, что призрак гориллы разбил мои девичьи мечты - закричала страшно, упала в обморок, очнулась - и снова кричала на двадцати трёх Галактических языках и наречиях, словно меня сверлили алмазным буром.
  Проклинала призрак обезьяны и всех призраков лжецов - горячая адская смола в чумном городе им убежище.
  Три месяца в горячке из-за фальшивого Камня Силы пролежала, проснулась - обновленная, цвет волос сменился со снежного на - цвет Чёрной дыры.
  После болезни на тонких ножках мести на кладбище обезьян побежала, размахивала бластером - сожгу все призраки, мелодию любви им не подарю.
  Придумывала пытки для привидения, в мыслях выворачивала призраку несуществующие лапы, отрывала туманные губы и на треснувшем виртуальном черепе танцевала с пристрастием, с душевной скорбью девушки с ненавистью в грудях.
  Но перехитрили наивную красавицу, убежали призраки - могилы с собой захватили; могилы - кровати для призраков обезьян.
  На месте бывшего кладбища сад появился с яблонями, а яблочки - сочные, истекают свиным жиром.
  С тех пор обезьянам и их призракам - доверия ноль без палочки.
  А Камень Силы до сегодняшнего момента - не напрасно я побежала за вами, рудокоп, ОХ! провидение переставляло мои ножки лаковые - ушел в легенду и маячил, подмигивал несуществующим глазом. - Амазонка нежно прильнула к шахтеру, успела поцеловать в кадык - так бедный родственник целует богатого толстого.
  Вложила Камень Силы в лунку на сталагмите, наклонилась до округлённости, когда душа и тело - нараспашку, по-шахтерски!
  - Задумал, что стану сильным, смелым и - обязательно первым парнем на шахте, человеком с угольной крошкой в глазах! - Сергей прокричал с надрывом, отвернулся от раскрытой - Сердце Вселенной видно - девушки. - Надоели ваши жеманные штучки - продажная мораль в них, проклятия заколдованного тела.
  Камень Силы - причина, а цель ваша - показать себя во всем великолепии царственного золотого сечения.
  Не обману себя - да, вы прекрасны, и, возможно, вызываете доверие Принцев, подкованных на четыре ноги.
  Меня обольщаете - будто бы случайно, ненароком, исподтишка: на шею мне запрыгнули, когда из воронки пространства-времени вытаскивали; обманным путем первопроходчицы в шахте заставили стрелу губами и зубами - мне губы и зубы в старости пригодятся - вытащить из ягодицы.
  Сейчас наклонились бесстыдно - барышни в Смольном никогда не опустятся до подобных наклонов, хоть золотом их осыплют вельможи, грех девушки в наклонах прячется.
  Без нужды наклонились, с одной целью - себя с выгодной точки показывали - так шахтёр упирается в спину друга.
  Не знаю - Истинный ли Камень Силы, или - фальшивка, но на фальшивке вы играете на моих чувствах - умелый психолог подземелья.
  Выдумали Камень Силы, затянули время, чтобы обольщение стрелой Амура глубоко проникло в моё сердце, надрубленное киянками и засыпанное каменным углём.
  За короткое время нашего знакомства показали себя так, как сотня балерин в кабаке не извернутся за сто дней!
  Уходите, вы загораживаете мне дорогу к другу и в Воркуту, ягодицы ваши - ворота средневековые, груди и остальные прелести: губки медовые, глазки клюквенные - обольщение, разврат и лодырничанье в штольне.
  Прелестями не перевыполните план, не нагрузите вагонетки улыбочками.
  - Молчи, утихни, осквернитель нравственности, гяур лукавый! - амазонка в сильнейшем волнении распрямилась - девушка-золотой шест (ножку-вафельку в задумчивости подняла выше головы)!
  Говорила быстро меняла интонации, и боль обманутых и разочарованных балерин скользила в нежном голосе прелестницы. - Во Вселенной всё взаимосвязано, минус на плюс дают ноль.
  Если получила радость, то столько же гадостей и горькой ореховой скверны придет.
  Нашла тебя, суженный, ряженый в рудокопа, любимый мой покоритель пространства и времени; по штольне ползешь с мешком - пространство покорил, на часы взглянул - время тебе подвластно!
  Камень Силы мне достался за труды великие - не просто, АХ! трудно ножку поднимать выше головы и удержать честь девичью серебряную - ты компенсировал мою радость озлоблением, недоверием, хулой на моё тело великолепной - феи над ним трудятся ежедневно: массируют, ласкают крылышками.
  В противовес - чтобы энтропия не бушевала бурей в кармане стяжателя - оскорбил меня, плюнул в честь - так необразованная горилла плюется в волосы библиотекарши.
  Кто ты после оскорбления девушки?
  Оперный кастрат?
  Носитель чёрной материи в душе?
  Черт с копытами из олова?
  Некультуральный рабовладелец обманул бы, если бы девушка не понравилась, нарочно солгал бы, сказал, что - красавица!
  А вы, Центр Вселенной, на красавицу бочку фотонной лжи вывалили, измазали меня в нечистотах подозрения - не кричу, не плачу, а скорблю, потому что для вас я - хуже призрака лживой гориллы с глазами-кострами.
  Настоящий рудокоп - честный, открытый парень с простодушным лицом продавца угля.
  Никогда не обидит девушку, не станцует на девичьей чести, потому что - компрессор золотой в груди рудокопа, вечный компрессор с тахионным двигателем - вперед и назад. - Амазонка опустила ножку-стрелку, дрожала, беспомощно осматривалась, потеряла нить жизни.
  - Полноте, красавица назову вас красавицей - не солгу, даже, если враги мне в рот льняного семени накидают лопатами! - Сергей неумело обнял девушку за плечи - видел в кино нежности, подражал американским жирным мальчикам с хот-догами вместо мозгов. - Разгорячился: пропажа товарища, побег с рабочего места с шахты в Воркуте, видения, искривление пространства и времени - инженера горного собьют с пути, а меня, скромного рудокопа знаменосца - подавно, потому что душа моя - калач с маком, и в этом калаче...
  - За изумительнейшую попу меня потрогай, рыцарь в шахтерской робе! - амазонка перебила, имела право, потому что - прекрасная женщина, одна на сто парсек. - Невинная я волшебница!
  Не понимаю смысл троганья за ягодицы, но в театре Космической Оперы балерины друг дружку за задники хватают, ухмыляются, и в улыбках балерин-амазонок скрыты залежи урановой руды.
  В Театр Галактических Наций я неделю назад зашла, осмотрела себя в зеркале - хорошА, великолепна - во мне нет ужаса военных действий в открытом Космосе.
  Робела слегка, потому что публика расфуфыренная, в тяжелых одеждах - в которых не попрыгаешь и не блеснешь талантом первооткрывательницы заброшенных городов и библиотек.
  Помимо меня много обнажённых девушек в театр пришли, рассматриваем друг дружку с пристрастием волшебниц на охоте.
  Но некоторые амазонки - в платьях, а толку в платье - пустота Космическая; нет Правды в платье.
  Если Космическая горилла погонится за амазонкой в платье, то запутается в шлейфе, с негодованием укусит за ленточку: и обезьяне - грех, и подружкам балеринам - куриный смех.
  Позерство в платье, отчуждение, но и некоторая красота таинственная, недоступная обнажённым воительницам.
  "Сударыня, что вам угодно найти на моих краснощеких ягодицах? - я сухо спросила тонкорукую - золотых овец тонкими ручками терзать - балерину.
  Её ладошки белыми облачками легли на мои ягодицы - задорные, настырные - лапой орангутанга не развести честь моих ягодиц. - Если бы мы воевали - поняла вас - руки разогреваете перед стрельбой - полезно пальцы размять, они превращаются в сладкий сироп на тетиве лука или на спусковом крючке бластера.
  Здесь нет войны, и нет роли сержанта в атаке пехоты.
  В чем же смысл наложения ваших рук на мои ягодицы; полноте, не убирайте - сначала ответьте, а затем - полнокровными губами прошепчете сокровенное, что сокрыто от ваших подружек.
  Мы в Театре, а в театре всякое безмерно отвратительное с гадкими выражениями происходит; холодеет душа в театре".
  "АХ! Я негодница! Не заметила, что возложила ладони на ваши... Нет! Не умоляйте меня, не прощайте - не сниму ладоней - проказница я, расшалилась, а затем увязла в смоле лжи и фальши - так птичка попадается в клеевой капкан. - Девушка дрожала, отводила взгляд, кусала ниточки губ - благородные губы командирские; но ладоней с моей попы не снимала. - Ваши ягодицы - психотерапия, успокоение - таблетки нравственности и яд забвения для меня.
  Вчера только вернулась из дальнего Космического похода - матерей-героинь гоняли по кладбищам; взбешенные матери чертей и призраков распугивали, памятники крушили в назидание потокам.
  Нет страшнее оружия, чем короткостриженая молодая мать в тренировочном костюме балалаечника.
  Возле очередного кладбища открываем клетку с возбуждёнными матерями-героинями, выпускаем на волю до следующего боя с нечистью, даже сапоги не меняем матерям - сапоги из шкуры свиньи.
  Молодые матери сначала хохочут, шуточками сыплют, будто горохом.
  Затем приходят в бешенство - матери-героини всегда несчастны, полагают, что их обделяют, а детям их необходимы все сокровища Мира, вплоть - до душевных.
  Мы играем на тонких струнах стяжательства матерей-героинь:
  "Всё принадлежит вам и вашим детям, обезображенные жиром, бывшие красавицы! - генерал Альфонсинка на последней высадке речь держала перед матерями - робела, ножку выше головы поднимала, белела, пела по привычке кабацкое, задушевное, иногда прихлебывала фиолетовое крепкое из походной фляжки - для бодрости; не всякая генеральша сладит с разъярёнными матерями-героинями - пух им в карман. - Черти, призраки на кладбище, любая нечисть - игрушки для ваших детишек, разумеется - гениев!
  Неужели, вы допустите, чтобы черти и их шерсть достались ДРУГИМ матерям-героиням и их детям, которые, в сиксилиард раз хуже ваших детей?"
  Генерал сказала и ловко - цирковое искусство помогло - отпрыгнула в сторону, словно уходила с пути селевого фотонного потока.
  Матери-героини на прОклятое кладбище хлынули, с рычанием вонзают страшные когти в животы чертей, теребят призраков за облачные щеки.
  В первое время черти делали робкие попытки отогнать матерей-героинь бамбуковыми палками - метод Бовы Королевича - палкой по пяткам.
  Но затем ограничились площадной бранью и побежали с излюбленного места, лишь копыта сверкали кометами в тумане призраков.
  Матери-героини в азарте крушили памятники старины и искусства, искали в могилах ожерелья с драгоценными камнями, иногда издавали отчаянные вопли душевной боли и ужаса - так кричат макаки во время запора.
  "Мы вас научим забывать культурное наследие амазонок!
  Не черти вы, а - птицы бакланы!
  Призраки - воры!
  Золото несите нам для удовлетворения всё возрастающих потребностей наших детишек, страдающих ожирением!"
  Отловили матерей, снова заперли в клетку, успокаиваем электроплетками и тахионными вениками - по губам, по глазам, по брылям.
  Последнюю дверцу захлопнули, и я без сил упала на мать-сыру землю (с отпечатками копыт чертей - гореть чертям в аду вместе с чёрными призраками всадников без головы).
  "Жизнь прожить - не поле с ромашками и мерзкими оскорблениями неприятных торговцев обезьянами перейти! - Из клетки послышался умиротворяющий голос: нет в нём рек крови, алчности, и ран, от которых лишится чувств старый заморский хирург. - Я - невеселое исключение из числа матерей-героинь, имя им - легион олених!"
  Чьи-то ладони коснулись моих плечей, медленно опустились до ягодиц, приподняли меня и поставили на четыре точки - поза пирующей цапли.
  Я - с неверием в эхо прошедшей войны - оглянулась и обомлела, сраженная несоответствием формы и содержания.
  Очаровательная молодая мать - длинноволосая, стройная (золотое сечение инков в теле борется с идеальностью ацтеков), ухоженная, опрятно одета - в синие платьице в белый горошек, белые свадебные туфельки.
  Молодая мать поняла моё смятение, улыбнулась кротко - поймите меня, рудокоп, волшебница она без волшебной палочки эльфов! - рассказчица доверчиво склонила головку, втискивала своё тело в мою душу - так гончая собака пробивается под одеяло хозяина. - Нет в молодой матери чванства и жадности, стремления к пожиранию печеных курочек с золотистым картофелем.
  "После родов я не остригла волосы в капуцинский кружок - другие матери стригут, а я робела, боялась, что с волосами исчезнет моя молодость, улетит в бездонный чёрный колодец, из которого не только вопли и хрипы, но и дурные болезни, прыщи по полотну тела! - Молодая мать легко протиснулась между прутьев клетки - они рассчитаны на растолстевших кометоподобных матерей-героинь, ладонями успокаивала меня, и через её ладони в мои ягодицы вливалась живительная сила. - Я работаю канатоходкой в шахте, потешаю рудокопов - ОЛЯ-ЛЯ!
  Парни добывают полезные ископаемые, с утра до вечера лобызают кувалды и отбойные молотки, а я - радость весенняя, на канате в штольне хожу, ножку выше головы поднимаю, показываю рудокопам, что жизнь - прекрасна и не кончается с перевыполнением плана.
  Родила, и у меня хотели отнять идеальную фигуру, длинные волосы, опрятную одежду и весёлость, с которой амазонка сдирает с себя последние одежды.
  Но я выстояла, нашла силы для борьбы с пошлостью, осуждениями и несчастными случаями - не опустилась до роли матери-героини с тремя тоннами сала на ягодицах.
  Правда мне помогла, подняла на крыльях любви и доверчивости, а Правду я в ягодицах подружек ищу, и часть свой Истины в ягодицы переливаю - в ваши в том числе, окрыленная амазонка.
  Можно искать Правду в Чёрной дыре, в глубоком Космосе, в джунглях, в гнездах поющих павианов; но зачем дурное, к чему пурпурные мантии аристократок и дальние походы с огнедышащими слонами, если рядом задумчивая попа подружки, и Правда, возможно, прячется в великолепии спортивных ягодиц?" - мать-героиня спокойно смотрела в бушующую тайну Космического вихря.
  Наступало утро новой эры!
  Остатки призраков с комочками шерсти чертей исчезали в прохладе наступающего дня.
  Я молчала, впитывала жар ладоней молодой матери-героини и со слезами откровенной радости мечтала, что после боя, в уютном Театре передам Часть своей Правды - через ладони - ягодицам другой девушки.
  "Ладони на ягодицах - письмо Счастья!
  Отправь его по этапу, амазонка!" - девушка оставила меня одну в холле Театра Наций, исчезла - воительница в теле робкой прима-балерины.
  Я ничего не понимала, дрожала тетивой на ветру.
  Бестолковые зрители суетливо предлагали мне конфеты в обертках - лишний вес от конфет!
  Рядом со мной суетились два гнома - бесплатно меня рассматривали, кричали петушиными голосами, с одним гномом случилось дурно, другой - зарыдал от счастья, гладил меня по коленке.
  "Где счастье беспрерывного грубого таланта балерины? в ягодицах Счастье и Правда?" - я выбежала из вертепа искусства, аккуратно сняла с задумчивой поэтессы боевой серебряный рог, затрубила - ОГОГО! звуки трубы разбудили мёртвых.
  Выплёскивала избыток энергии - девушка в театре через ладони закачала в меня излишние острова Силы!
  В тоскливой музыке я нашла успокоение; мечтала о невидимых костюмах - чтобы я - обнаженная, но в одежде!
  Сейчас, дорогой мой рудокоп, я прошу, чтобы ты возложил свои ладони на мои ягодицы - протянул платиновую нить, соединил в одно звено: молодую опрятную мать-героиню, девушку в Театре Галактических Наций и меня.
  Через ладони шахтера я познАю Мир и деликатность отношений пленницы и надсмотрщика! - Амазонка протянула золотые руки к угольным рукам Сергея - ещё миг, и произойдет телесно-душевный контакт (поцелуйчики односторонние, обжимания - не в счет) представителей двух Миров, разных Цивилизаций и отношения к труду.
  - Слова о ладонях на ягодицах врезались кайлом в породу моего головного мозга! - шахтер осторожно - нейрохирург не проведет операцию нежнее - отстранил руки девушки. Сергей улыбнулся, но улыбка веселая, натянутая трансформировалась в гримасу ужаса, словно крематорий ожил. - Черти из камней выглядывают, похотливые черти, рылом крутят - лихоимцы!
  Не видите чертей, потому что только себя видите, окидываете внутренним взором свои прелести - да, прелести, но не одними прелестями девичьими жив шахтёр!
  В лихорадке вы, девушка, не отделаюсь от вас, даже сон не освежит меня, потому что во сне шайтан приходит.
  Камень Силы у вас, а вы ладони на ягодицы требуете - уверяете, что опьянят вас мои ладони, кровь погонят в обратном направлении.
  Пусть послужит Камень Силы - вызволит моего друга Валерия, отнесет нас в штольню в Воркуту - учетчицам на радость.
  Если не найдут нас после смены - переполох начнется, гробы вынесут на площадь, и нет смысла в гробах, если я живой и чувствую себя костюмером.
  Работайте, дерзайте, волшебница с болью поколений балерин в душе!
  - Вот и произошло - рудокоп не возложил на мои ягодицы ладони!
  Отверг, ославил, пустил по Миру без оловянных туфелек на каблуке-шпильке! - амазонка красиво вскинула голову, очаровала бурей черных волос.
  Закусила губу, глотала слезы разочарования и боли - так князь глотает лапы лягушек. - Не знаю, как вызволить твоего товарища - и нуждается ли он в помощи, если в обществе прекрасных амазонок танцует на лугу среди радужнозадых павианов?
  Найдем древние руны, расшифруем - может быть, теория параллельных Миров выведет вашего товарища к нам, или нас к нему: односторонняя я прелестница. - Амазонка пошла вдоль стены, проводила рукой по камням, искала тайное, ей известное, или полагалась на интуицию - если девушка уверена, что в пустыне - колодец и кафе, то обязательно за барханом появится ресторан.
  Возле метрового сталактита остановилась, сдула пыль с камня и АХНУЛА, словно нашла Принца на Белом Коне!
  - Письмена диковинные - сто золотых монет за каждую букву бы отдала, лишь бы не поместили меня в Дом Инвалидов! - красавица надувала губки, тщательно водила пальчиком по линиям - так кошка осторожно ступает по забору. - Инь - я знаю, на многих могилах вырезан знак Инь - ядерная атака в этом знаке!
  Янь - груша; зачем в пещере груша? для услады чертей?
  Черти груши дюшес кушают?
  Почему древние философы не написали нормальным амазонским языком - просто, понятно, с указанием побочных эффектов, чтобы не разорвало человека в пространстве-времени, не распылило на хохочущие атомы; пусто в Космосе и атомы хохочут.
  Загадки, отгадки, шифры; не станцует шифр на лугу обнаженный, не поднимет ногу выше головы, поэтому нет смысла в шифре.
  И не о Правде на сталактите написано; о Правде было бы сказано чётко, понятно, без заумностей и загадок - пуд соли в глаза любителям шарад. - Амазонка наклонялась, вглядывалась в новые знаки, присела, затем ладошкой - повелительницей роз - смахнула пыль с камня возле сталактита, ещё сильнее нагнулась, опустила голову в лунку - голова ниже ягодиц.
  Затем подняла голову с негодованием, и искры обожания мерцали в негодовании: - Не укоряйте меня за вынужденную позу коленопреклонённой историко-архивной девушки!
  Слова осуждения готовы сорваться с ваших губ, бранили меня за, якобы нарочные позы, которые я принимаю, чтобы соблазнить вас.
  Никогда, слышите, никогда амазонка на бенефисе не опустится морально до подлизывания, пусть даже вы - самый удачливый и распрекрасный рудокоп во Всех Мирах! - лицо девушки раскраснелось - необычайно азартна, живая - ртуть-девушка. - Сейчас наклонилась, потому что обязана прочесть - ради вашей прихоти - древние подсказки - где искать выход в другой Мир!
  Попа выше головы раскрыта - физиологически, а не нарочно; наклоняюсь, вглядываюсь в узоры - мороз лучше не разрисует очки контрабандистки, чем здесь выбито на камне.
  Лазером вырезали или кайлом нет мне интереса, но смысл нахожу, зерно - не Истины, а тайны раскрывается:
  "Не велено пускать без спроса Инь и Янь!" - надпись, а дальше - непонятные картинки мужчин и женщин в бане.
  Почему в общей бане? Вздор, если интимное - баня - рассчитана на мужчин и женщин!
  По закону причиной надзорности - амазонки купаются отдельно от рудокопов, и в этом древнейшем законе больше смысла, чем в каракулях инков.
  - Не велено сдвигать сталагмит без спроса Верховного Инженера подземных душ! - из норы возле сталактита вылез карликовый рудокоп, похожий на загробную жизнь.
  Лик рудокопа ужасен, клыки достают до созвездия Ориона. - Об Ине и Яне услышал и о ладонях на попе, прибежал на зов и вас увидел, красавица амазонка без одежды.
  Платья - ложь, фальшь в платьях!
  Правда скрывается в отбойном молотке и в каске шахтера! - рудокоп (неземного происхождения) с ревностью и сомнением осмотрел Сергея (шахтер от ужаса потерял сознание), плюнул под ноги, долго рассматривал слюну - часть тела.
  Затем опять перевел взгляд на амазонку, жадно приложил ладони к её ягодицам, словно охлаждал ядерный реактор. - Часто в зеркало смотрю - не мёртвый ли я, не зомби?
  Не нахожу ответ в зеркале, потому что чёрт на меня из зеркала взирает; в каждом зеркале чёрт сидит.
  Драгоценные камни перебираю, мечтаю о Хозяйке Медной Горы - взволнованной, изнуренной - угостил бы её фиолетовым крепким.
  Для чего живу?
  С какой целью пришел в Мир, если не подержу холодную влажную руку Хозяйки Медной Горы или амазонки во рту? - карлик ухватил ртом ладонь девушки - замкнул цепь: ладони на ягодицах амазонки, а её рука во рту гнусного карлика, похитителя Звезд.
  - Худо мне! Умираю, слово перед матушкой не сдержу, что станцую с голой Истиной! - амазонка вскричала, величественно и ясно взглянула на карлика, выдернула ладошку из его пасти вурдалака. - Не Добро и Правда через твои ладони - самодовольный озлобленный диктатор - втекают в мои ягодицы.
  Наоборот, ты из меня силу черпаешь, высасываешь энергию и сладкие воспоминания кроткой девушки, отчаянной красавицы с грудями - лучше не найти в кувшинах с горным медом!
  От потери энергии - не умру, но сомлела, одно радует - голову тебе прошибу Камнем Силы; не уйдешь с моей потенциальной энергией. - Амазонка ловко взмахнула свободной рукой с Камнем Силы - ОГОГО!
  Разбила бы орех головы клоуна гнома!
  Но - ОХ! хитрый, ловкий мздоимец - убежал, извернулся драконом, скрылся в норе, оставил после себя подавляющую тоску.
  Девушка ласково омыла взглядом тело взволнованного шахтера, приглашала обругать гнома.
  Сергей - парусное полотно для савана - смотрел сквозь девушку, через минуту солдатского молчания произнёс тихо и обреченно:
  - Верю в вашу искренность, что не нарочно выставляли свою анатомию напоказ, раскрывали тайны тела - фокусник лучше не раскроет карты, чем вы - прелести.
  Не вы первая и не вы последняя в череде погромов, одиноких девочек, отпущенных - по милости матушки прима-балерины - погулять в пещеры, где нет живых, все мертвые.
  Руку у гнома взяли бы мы на прощание - сувенир, но не гном предстал перед нами, а - чёрт!
  Уменьшился, ссохся сливой, изображал из себя лихорадочного рудокопа, а из шахтерского у него - лишь каска с лампочкой.
  К сожалению, не прожектор Ильича на голове!
  Фальшивил лукавый, играл чужую роль - осиновый кол ему в правую глазницу за обман.
  Подобные призраки часто спускаются в шахты, прельщают, обещают штаны из буйволовой кожи, а дарят лишь бывшие в употреблении американские джинсы с подозрительными коричневыми пятнами - кот наплакал на джинсы.
  Три недели назад я зубок уронил под ноги в проходе, словно зуб мудрости потерял.
  Наклонился, шарю в потемках, чертыхаюсь - напрасно, ох, лихоимство, напрасно я о чёрте задумался.
  Громыхнуло над головой, зашуршало, порода осыпалась тонкой стружкой - красиво, празднично, завал на театр у микрофона похож по непонятности.
   Я не оробел - не первый день уголь добываю, знаю свои права и обязанности шахтера, мне угольный бассейн не предлагайте вместо пальца в рот.
  Тело вверх ногами надо мной зависло, и лицо - возле моего лица маятником часов качается, бинты на лбу набекрень вместо фуражки.
  Холод пробежал по моим членам; упал бы - разбился на осколки, как после ванны с жидким азотом.
  В японском кинофильме времен войны видел опыты - японцы издевались над китайцами; не знаете японцев и китайцев наших, девушка, но узнали бы - замуж не побежали.
  Японцы облили руки китайского смертника жидким азотом, а затем по рукам стукнули молоточком - отлетели руки чёрными яблоневыми ветвями.
  Я тоже разбился бы в шахте, потому что мороз в теле от ужаса - ниже абсолютного нуля.
  Губы окаменели, но я выдавил слова отчаяния - попросил Валерия приблизить фонарь к чёрту, а что чёрт мне на голову свалился - я не сомневался.
  Валерий - с достоинством открывателя методов иезуитского ханжеского воздействия на мозг друзей - осветил лицо призрака чёрта.
  Бесконечные вопросы застряли у меня в мозгу и спаялись в комок.
  Запуганное, болезненно тлетворное выражение перекосило лицо мнимого покойника.
  И сквозь оскал проступают черты нечеловеческой морды.
  Я погас, упал на колени - уже отморозился, иначе колени бы треснули японско-китайским льдом.
  Просил прощения у покойной матушки, обещал, что - если чёрта прогонит, я не смущусь, розы куплю и в бездонный колодец сброшу, чтобы долетели до грешников в аду.
  Валерий засмеялся, потрепал меня по левому плечу - чёрта невидимого смахнул, и проворковал, а глаза его в тот момент - яхонты:
  "Мы часто породу из-под древних кладбищ извлекаем с настойчивостью мелкопоместных дворян.
  Покойники виноградинами на головы падают, ускоряются и пугают - забыл ли, Серёжа? - веко мне нижнее оттянул на правом глазу, заглянул: искал ли на сетчатке глаза Правду, или узнавал - не сошёл ли я с ума - загадка. - Отнеси мумию в общий костер, куда мы неопознанные трупы складываем - гори-гори ясно, чтобы не погасло!
  Кувалдой раскроши голову трупу; всякое случается в загробном Мире, даже коварные изменники в карты выигрывают и снова в гроб падают.
  От дурных газов подземелья мышцы мертвецов сокращаются, приводят в движение ноги и руки, челюсти и шейные мышцы, управляют телом давно умершего человека - и не люди умерли тогда, а - инопланетяне.
  Кроши, режь труп - тебе зачтется, и из костра горящий мертвец на переломанных ногах не выскочит, не укорит взглядом и беспричинным хохотом молотобойца".
  Валерий ушел, оставил после себя материализованное недоумение в виде качающегося покойника.
  Я набрался храбрости - чувств не лишился, но рыдал, - качнул чёрта, он зацепился ногами за крюк в потолке пещеры, ящер на вертеле.
  Мумия раскачивалась, а я представлял её тщедушной балериной на празднике искусств.
  Вдруг, легкая, почти невесомая рука легла мне на затылок, пощупала, искала родничок, а затем голос пташки первомайской вывел меня из страны страха,
  "Сергей, качай чучело - оно уподобится маятнику Фуко и расскажет о таинственных янтарных комнатах в Исаакиевском соборе в Ленинграде!"
  Голос материализовался, девушка нагая встала между мной и лицом покойника - тучка набежала на Солнышко.
  Сначала я принял её за креолку - заблудившуюся туристку, затем - после пристального рассмотрения и ощупывания - понял: учетчица Светлана Васильевна в новой для неё роли - голой балерины.
  Светлана - обычно в синем халате и кроссовках (под халат я не заглядывал, не изучал женское или мужское тело, может быть - хвост под халатом у девушки) - собирала сведения о добытом угле.
  А сейчас - обнаженная, я знал - почему: оттого, что я рядом, а девушки вблизи меня оголяются со скоростью падающей ракеты "Тополь".
  "Много чудес я видела в шахтерской бане, а сейчас смущена, спирт не выпью, чувствую себя жареным цыпленком на сахарной веточке! - девушка безуспешно прикрывала малюсеньким блокнотиком интимное внизу, а груди - умиление в подушечных грудях - выпирали, призывали писателей и художников в дом творчества. - Вы, Сергей, извините, что я - молодая и красивая - не подаяние прошу, а обнаженная к вам пришла, ощипала себя.
  Фураж мне сортировать, а не подсчитывать уголь в вагонетках.
  Прохладно в пещерах, а до вашей дошла - в жар бросило, будто Жар-Птица подземная крылом задела мозжечок.
  Я разделась, иначе сварилась бы заживо в халате - девица в хрустящей сухарной корочке.
  АХА-ХА-ХА-ХА!
  ИХО-ХО-ХО-ХО!- Светлана засмеялась широко, привольно, прогоняла хрустальным смехом ужасы и мрак из угольной пещеры - так монах факелом тычет в раскрепощенное рыло черта. - Без кроссовок ножкам колко, камешки разбивают пятки - беда, хуже, чем сражение под Воркутой за каменноугольный бассейн.
  Не дошла бы до вас, но красные туфельки увидала на дивных высоченных каблуках - отбойных молоточках.
  Откуда туфли на шпильках в древней пещере, замке неожиданности?
  Балерины занесли после выступления в Доме Культуры?
  Не Золушка, но примерила обувь - в самый раз мне, и лишь краснощекого Принца не хватает под размер ноги. - Светлана подняла правую ногу выше головы, щеголяла, хвастала - туфли дорогие, блестящие; девушка крылом призрачного БМВ в них отражается.
  Нечаянно задела ножкой голову висящего мертвеца - раскачала маятник Судьбы! - О принце подумала, и ваш вой заутробный услышала, Сергей, словно вам яички породой завалило, и вы безуспешно отбойным молотком их извлекаете из угля.
  На помощь побежала нагая, великолепная - обещаю, да, верьте мне, шахтер, слово моё бухгалтерское - олово; оденусь, не испугаю шахтеров неожиданной наготой.
  Вас возле мертвого маятника увидела, обомлела, члены мои расслабились, представила себя аптекаршей на пенсии.
  Ваш маятник, шахтёр - послание мне из прошлого, от мертвого папеньки.
  Когда мне семь лет исполнилось, отец собрал все сбережения наши - даже маменькину одежду продал до последней бигуди - и на ярмарку за кобылой отправился.
  Маменька свободная, потому что без одежды, по городу бегала, приставала к шарманщикам - много заработала, больше, чем папенька в шахте.
  Отец вернулся с ярмарки через три дня; мы за это время его мысленно похоронили, оформили бумаги, что он - пропал без вести, поэтому не имеет больше права на нашу квартиру - так печеная утка лишается прав на зерно в кормушке.
  Матушка батюшку в окошко увидела, всех шарманщиков метлой выгнала - высоко и далеко летели - птицы перелетные в образе шарманщиков.
  "Кобыла где?" - у отца спрашивает, губы нехорошо в полоску сжала и горящей смолой поливала отца - штраф за долгую отлучку.
  "Балерины - кобылы! - отец к бочонку с холодной водой припал, пил час, пока не раздуло его до образа бегемота - морда синяя... ОХ! нехорошо, не толерантно я произнесла дурное об отце, гроб ему кинозалом.
  Жажду утолил, на нас смотрит и не узнает - глаза свои и память пропил. - Ярмарку я взорвал - нет Правды и магнетизма в ярмарках, лишь - броуновское движение, и не люди двигаются, а - черти! - В сени выбежал, вернулся с гробом - мы подумали, что гроб прикупил себе для спанья, но оказались - часы напольные древние с кукушкой. Кобыла - что кобыла? вздор - кобыла!
  Лукавый в кобыле сидит, зубы скалит, иногда хвост поднимет и лягнет в челюсть - мама, горюй!
  На ярмарке я в толпе - остров в бушующем море огня - задумался: к балеринам прицениваюсь без интереса, трогаю и осматриваю части тел - любознательный я соколик.
  Мысли мои далеко от нагих девушек, о Правде думаю, мечтаю Правду купить на ярмарке.
  Долго бродил, всех балерин перещупал, на звук голоса бежал, думал, что Правда подкрадывается ко мне, но оказывалось - то ли свадебный генерал задыхается в объятиях гориллы, то ли акробатка на коврике ногу сломала, но не Истина, не Правда.
  Вечером на лавку барыги набрел, темно, деревья ко мне руки-сучья тянут, вопят о помощи.
  В лавку я зашел, поклонился, головой ударился о медную лампу Алладина, упал, а, когда очнулся, то увидел бороду - сто километров высокопородной австралийской бороды - потомка золотого руна.
  Владелец бороды - барыга мягко поцеловал меня в губы - делал искусственное дыхание изо рта в уста, не додумался в уста грешные меня поцеловать.
  До важного не дошло - до сокровенного жаркого поцелуя, чтобы губы в сливы превратились.
  Я очнулся, встрепенулся, за пивом бы побежал, но старьёвщик мягко остановил меня опытным движением - сжал ногами моги ягодицы и молвил сладко - так генералы общаются с поварихами:
  "Молчи! Знаю, зачем ты пришел, ноги не пожалел, сбросил чугунную плиту с молодецкой груди.
  Правду ищешь, мечтаешь о Правде и видишь в Правде исполнение своих детских Мечт.
  Коварный нелепый чревовещатель ты в теле бородатого эльфа.
  Я продам тебе Правду - деньгами и любовью расплатишься, на край пропасти в конце жизни встанешь, взглянешь в ад под ногами и мою доброту вспомнишь - Космическим лифтом моя доброта тебя в ад спустит". - Часы на тележке из подсобного помещения вывез; кукушка и маятник в часах - бомбы душевные.
  Отдал я барыге всё добро и душу продал за часы с кукушкой; вторую душу получу - и снова отнесу барыге, потому что он - вспоможение, доктор душевных травм.
  Я часы в людное место буду относить по утрам, спрячусь в часах и в щелочку подгляжу - не польстится ли Правда на часы.
  Охотник на Правду в засаде в напольных часах - что красивее этой эпической эротической картины?
  Правда - любопытная, потому что женщина - к часам подойдет, заглянет в окошко, свистнет кукушке, маятник качнет, и я - стремительный дед Мазай - Правду за руку схвачу, в кандалы закую - "Полноте раскаиваться и блудодействовать, матушка Правда! Исправно мне послужите!"
  Личико своё вареньем измажу, а лицо Правды в сметану окуну - не жизнь, а - малина!"
  Батюшка с любовью часы поглаживает, любуется отражением своего свиного рыла в начищенном маятнике.
  Маменька с материнской любовью на отца посмотрела, икнула по-лошадиному, с улыбкой нагая выбежала из дома и - больше я её не видела, лишь слышала по радио, в журналах читала, что маменька без одежды больших успехов добилась в Таиланде, получила чин Царицы джунглей.
  Отец обо мне забыл, не видел меня, словно я - призрак.
  Но у призрака - свои проблемы, голод, желание купить дорогую обувку, чтобы подружки от зависти лопнули шариками в детских руках.
  Каждое утро отец загружал часы с маятником и кукушкой на тележку и отправлялся за Правдой на охоту.
  Возвращался злой, швырял в стену пустые бутылки, кричал, что тревога распирает его, а безысходность щупальцами осьминога высасывает кровь.
  Не приходила Правда на тоненьких ножках к папенькиным часам.
  Одни мои подружки говорили, что Правды нет, Правда - выдумка маньяков, охотников за несовершеннолетними балеринами.
  Другие подружки вступали в спор с первыми, рвали на них волосы и одежды, кричали со страстью раненых кларнетисток:
  "Как же вы уверяете, что Правды нет, если отцы ваши - крохоборы, а матери - стыдливые газели?
  Дальше своих половых признаков не видите, а о Правде в матке рассуждаете с важностью озлобленных матерей-героинь!"
  В то утро - тучи над городом громыхали, сыпали горох - за папенькой украдкой пошла, следила, хихикала в подворотнях, ощущала себя сыщиком Шерлоком Холмсом с поганой трубой в губах.
  Батюшка озирался, с затаённой злобой толкал старух, воровал у них картошку, и в картошке я видела маленьких неродившихся енотов.
  Отец в городском саду часы возле скамейки - душистая, свежеокрашенная - поставил, забрался в них, затаился - адмирал на пенсии.
  Я из кустов подглядывала, подслушивала, собирала истории для мемуаров.
  Батюшка меня через щелочку не видел, угол не удобный, пошехонский.
  К часам девушки подходили - романтичные, с книжками, разглядывали часы, присаживались на скамейку - девушка возле часов с кукушкой очень красиво, взывает к свадьбе - так птица ярким оперением приманивает змею.
  Поднимались поэтессы со вздохом, а на голой попе - полоски свежей краски со скамейки.
  Балерины пробегали, за часы прятались, переодевались - отцу на радость, даже иногда конфеты на скамейке оставляли, верили, что часы - гроб, а покойников необходимо подкармливать, чтобы не воскресли по-настоящему, не мстили за голодную жизнь после смерти.
  Вечер близился, я озябла, и вместе с холодом пришла злость - девушкам не свойственная, потому что приличные девушки, морально устойчивые не озлобляются на родителей и не проклинают часы с кукушкой-гадалкой.
  "Неужели, мой отец - лжец, со штанами на полу жизни? - я замерла, охваченная ужасом догадки. Вытащила занозу из левой ягодицы - к счастью заноза из колючки шиповника. - Не Правду он ищет, а подсматривает из часов за балеринами, о поисках Правды придумал, прикрывается ложью, как саваном подвенечным.
  Часы - прикрытие лжи, обмана, и самолюбивый авторитет пусть сгорит в адском пламени, если променял добро на зло!"
  Вышла из кустов, дверцу часов приперла осиновым колом - крепкий и острый кол - в парке узбеки их заготавливают на войну с вампирами.
  Батюшка в часах всполошился, дверцу толкал, но не культурист, ОХ, не культурист мой батюшка с ежами в душе.
  "Правда, это ты?!" - спрашивает тихо, с подобострастием, подластивается к Правде, как к обреченной балерине!
  Промолчала бы я, но чувство горечи ударило в мозг - за всех дочерей, обделенных отцовской любовью, за матерей, которые без одежды пляшут на столах в кабаках среди бутылок с фиолетовым крепким.
  С воодушевлением гитаристки я ответила, но голос изменила, чтобы отец не узнал меня по голосу, не укорил, не проклял перед смертью:
  "Да, я - Правда, и передо мной около часов с кукушкой встают белыми журавлями проблемы мужеложества и человеческого достоинства, жгучей любви к канарейкам и трусости.
  Вы задумали меня, Правду в оковы и себе на службу поставить - вычитали в сказке о Золотой Рыбке, что животные прислуживают рыбакам, с подобострастием изящно танцуют и дворцы строят золотые.
  Холодно в золотом дворце, ягодицы немеют на золотом троне.
  Меня бы поработили, а Правде ложь хуже раскаленной кочерги в глотке!"
  Обложила часы мусором: автопокрышки, фантики, пластиковые бутылки, пакеты, газеты, бинты с засохшей кровью.
  Подожгла и пошла - по золотой дороге - великолепная нежная девушка с бременем Златовласки на узких плечах балерины.
  "Правда! Сына, слышишь, сына нашего Мустафой назови!" - отец из горящих часов кабаном вопит, последние указания даёт вымышленной Правде.
  Вдруг, крылья чёрные половину неба закрыли: на огонь полетело неведомое, чуткое, до часов с кукушкой жадное.
  Заголосило в часах, захохотало, кукушка страшно смеется - маньяк деревянная кукушка!
  Я - чтобы не слышала воплей страждущих батюшки и кукушки - не закрыла ладошками ушки, а смеялась, потому что смех - лекарство и затычки для ушей". - Учетчица Светлана задумчиво покачивала мумию, двинула сильнее - рот мумии раскрылся в безмолвном ужасе потустороннего Мира.
  Древний труп свалился на девушку, обнял мёртвыми руками и ногами; и казалось, что каждой клеточкой своего иссохшего тела - ощущал живительные токи молодой учетчицы в теле балерины.
  "Признал меня мертвец, мамой своей назвал! - Светлана шутила забойно, не кричала от страха, и её улыбка - свинцовая пуля для зомби. - Пойдем, миляга, на костер.
  Ты Луну и Солнце не изобрел, не Галилео Галилей, но на костер - здрасте и пожалуйста, милости просим!" - девушка с библиотечным чувством юмора - в назидание "Уральским пельменям" и "Камеди клаб" подхватила мумию, потащила её на братский костер в пещере.
  Я отправился следом, для успокоения вспоминал фамилии одноклассников - лишь одну свою вспомнил, словно мне отоптали память бледными ногами чехословацкого Снежного человека.
  Девушка шла легко, ноша её не отягощала, наоборот - поднимала над землей белым облаком.
  Иногда Светлана перелетала мелкие озера, и между ног у неё зажигалась зеленая звезда Полынь.
  Светлана бросила труп в костер, палкой ворошила останки догорающих других трупов - в подземелье трупов больше, чем совести... где еще лежать трупам?
  Наша мумия подлетела в огне - или горячие газы двигали её членами, или ожила на время, страдала, насылала неслышные проклятия на шахтеров и учетчиц: размахивала руками, поднимала ногу выше головы - мумии легко поднимать ногу, привольно, потому что нет сдерживающих сухожилий.
  "Не батюшка ли мой из ада убежал и в мумию вселился? - Светлана задумчиво теребила моё правое ухо, её тонкий голос истончился и лопнул серебряной струной гитары эль-койота. - Из огня, да в полымя попал - народные пословицы врут только по пятницам и индейским Пятницам, которые с Робинзоном Крузо танцуют!
  Рассказы оживают, а недобрые стяжатели горят в часах с кукушкой, имя кукушки - Автомашина!" - Светлана от дурных газов (непривычно обнажённой девушке в подземелье, трупы отравляют слабый мозг) заговариваться стала, побелела и вспомнила, что нагая, словно на пляже нудистком на реке Уса.
  При мне не стыдилась великолепия снежного тела, но оробела и сконфузилась - когда шахтеры к костру потянулись, картошку бросали на обед; вкусная печеная картошка из шахтерского костра. - Сергей замолчал, а затем погладил амазонку по голове - неумело подластивался, искал свою корысть - не телу в угоду, а ради рабочего дела.
  Девушка вспыхнула до корней замечательных - на аукционе не купишь! - волос.
  - Рудокоп, догоняйте со страстью! Догоните - я ваша!
  Любое желание исполню с закрытыми глазами поверженной сойки.
  Обожаю жареных птичек; лапки у них - сюсюсю, клювики - зю-зю-зю!
  Поймаете меня - увидите призрачную бледность на моём личике, а глаза распахнутся вам навстречу, медными пятаками не прикрою неподкупные очи болотные! - амазонка побежала, высоко поднимала колени, будто на уроке физкультуры сдавала зачет по плаванию в жидком азоте.
  Оглядывалась, манила пальчиками и красноказарменной улыбкой похитительницы внутренних органов.
  Шахтёр в нерешительности топтался, нервно курил, осматривал окурки, искал в них ответ на вопрос: "Бежать, или не бежать за обнаженной красавицей?"
  Наконец, с отчаянием выбросил недокуренную сигарету - проводник между адом и Миром людей:
  - Сердце моё бьется в тахикардии, рукой не удержу сердце!
  Догоню вас, чтобы вы исполнили моё желание - не отказывайте, соберите силы в кулак, не жухайте, не ослепляйте меня фарами грудей и бампером ягодиц.
  Мужчины не выбирают своих невест, а получают их в наследство от пролетарских друзей и родителей с туманными взглядами похитителей лемуров.
  Пронесу свою самоотверженность по пещере - не пролью ни капли, потому что шахтерская смекалка и ловкость - вошли в историю Воркуты.
  Сергей ринулся за легкоступной, но не легкодоступной амазонкой; рвался спринтером на финише.
  Девушка ускользала легко, обольщала близостью - вот-вот ухватит шахтер за перси, и тут же - улетала пушинкой на горе Эверест.
  Два часа шахтер с отбойным молотком, в полном снаряжении (не догадался облегчить ношу) гонялся за девушкой, сопрел, метал молнии из своих глаз в глаза амазонки.
   - По теории вы никогда меня не догоните, коротконогий труженик пещер! - амазонка сделала вид, что запнулась, упала - снова картинно на четвереньки, раскрыла себя до последней точки совершенства.
  Наверно, по-другому - некрасиво - не получается у прекрасных девушек. - Поддамся вам, герой скальных пород.
  Настигайте меня, иначе желание застынет в пещере, покроется известкой - так мозг сифилитика каменеет.
  - Поймал, догнал, и не отпирайтесь, потому что я свеж, бодр, и три нормы добычи угля для меня сейчас не составляют проблему, даже облегчат участь, снимут бремя комфорта! - шахтёр остановился над девушкой, раздумывал о способах ловли.
  Догнал, а дальше - не знал теорию любовных игр: как отметиться, что догнал?
  Обнять девушку с нежностью любящего официанта из ресторана "Чайка"?
  Наброситься жадно, ворваться в Райские кущи - удел маньяков?
  Или... шахтер выбрал "или" - пальчиком коснулся самого толерантного места на теле девушки - правого уха.
  Зигзаг молнии - словно от удара кнутом Зорро - перечеркнул зеленое лицо шахтёра.
  Он задрожал, крепился из последних сил - убежал бы, но кругом - ад и голые бабы:
  - Исполняйте мою волю, не помню лиц всех обнажённых женщин, но и не нужно для Вселенной, чтобы мужчина замечал орехи на своём жизненном пути.
  Настоящий мужчина видит только работу и друзей, если друзья - не работа.
  Моё искреннее желание: найдите друга Валерия - не барин он, не парикмахер, поэтому, скитается где-то рядом в Параллельных Мирах - видит нас и слышит, но не дотянется, потому что из Мира в Мир расстояние миллиметр, и тот же миллиметр - Вселенаня; я в фантастических книгах мудрости читал.
  Отец мой книги по фантастике - классику безобидную, прятал от меня в потайные уголки, где паутина толщиной с палец гориллы.
  Другие родители от детей прячут литературу порнографического содержания, чтобы детские умы не лопнули от картинок, возбуждающих географическое воображение.
  Тело женщины - атлас Мира!
  Но мой батюшка, наоборот, на видное место выставлял Камасутры, журнальчики фривольного содержания, где девушки - мотоциклы.
  Я жалел голых тётенек в журналах, бедные они, нет у них денег на одежду, никогда не купят в жаркой стране ватник с бубновым тузом на спине.
  Бумага покраснеет, если я напишу автобиографию.
  Папенька полагал, что классическая литература развращает молодежь, уводит в Мир романтики, сказок, и когда парень спускается в штольню, то - по детски пребывает в Пряничном домике.
  Новички - выпускники шахтерского училища имени Баумана - тонкими голосочками вопят в пещерах:
  "Сим-об твою мать-Сим откройся!
  Повелеваю, чтобы гора сошла со своего места и легла нормой дневной выработки в вагонетку!"
  Мечтают о волшебных палочках, о кладах с костями Ходжи Насреддина.
  Восемь часов подбирают заклинание к отбойному молотку, и требуют, чтобы кувалда сама откалывала породу, трудилась печкой Емели.
  Я (и другие шахтеры воспитанные на порнографических журнальчиках с джунглевыми балеринами на картинках) понимаю: нет сказки под землей, а только - Правда, голая Правда - невидимая, неосязаемая, как недоступная девушка из детских снов.
  Уголь, костры для найденных трупов и голые бабы в шахте; нет ни Принцев на Белых Конях, ни русалок, ни волшебных палочек между ног Буратино.
  На тайник с классической фантастикой я наткнулся случайно, выкололи бы мне глаза - наощупь нашел бы.
  Идея не вылетала из моей головы, догадка, что черти прячутся в самых укромных труднодоступных уголках жилища человека, и из домашнего очага насылают порчу и дурные мысли, от которых живот издает адские звуки.
  Найти логовище чёрта в квартире, сжечь дотла - задача будущего шахтёра.
  Цветы плакали от умиления, когда я с факелом и кухонным ножом пробирался в кладовку, шарил на балконе, инспектировал - с усердием дознавателя из следственного комитета - сундуки.
  Чёрта не нашёл в доме (через годы догадался, что чёрт замаскировался под обои), но наткнулся на залежи книг, запрещенных для шахтера: Толстой, Достоевский и другие фантасты.
  Несколько фантастических книг прочитал - не из любознательности, не из жадности, а потому, что - запретные, как Град Китеж.
  Когда читал, чёрная Луна надо мной скрежетала и насылала кровавый туман.
  Неописуемый страх охватывал меня, сковывал члены кандалами завода имени Кирова.
  Квартира преображалась: вместо кухонной плиты - печка для грешников.
  Грудь моя исчезала, и я видел сквозь остекленевшее тело частички золота на полу.
  Безумная любовь к тараканам и ничтожная нежность к себе старили меня, превращали в келейного философа с сушеной скумбрией на плечах.
  Скучные, пустые книги - веревку из них для самоубийцы свить.
  В заброшенном чулане вместе с библиотекой я нашел свою прабабку - живая, цветет, от суеты спряталась; увидела меня - за чёрта приняла - охнула, проклинает.
  Проклятья чёрту - услада, но я не чёрт; потешно - чёрта искал, и меня чертом величают.
  Старушка, не владея умом, привстала с царского трона, протянула вперед холеные руки древней балерины.
  Трепетное волнение прошлых веков сковало и мои члены, крошки завтрака обличением выпали изо рта.
  Но сдюжил, скрыл радость, не заставил прабабку поднять ногу выше головы - проза жизни в студеной - льдами Антарктики завороженной - поднятой ноге старушки.
  "Ух! Ты! разве ты не умер?" - старушка прокричала поставленным сопрано, закатила глаза, подражала зоопарковым гамадрилам.
  "Ингеборга! Мать городов Российских вы, бабушка Агафья!" - я выкрикнул наболевшее, швырнул факел в старушку и выбежал из чулана, лобызал свои руки, находил успокоение в однотонных нудных движениях баяниста. - Шахтёр на ладье Харона выплыл из воспоминаний, требовательно ущипнул амазонку за мизинец на левой ноге: - Не прозвенит мой голос серебряными колокольчиками, если вы не выполните обещание.
  Из сердца вырвите нити, но друга моего Валерия - спасите.
  - Удивительное ваше желание, не о нём я мечтала! - амазонка поднялась, закусила нижнюю губку, усмехнулась и застыдилась своей наготы первозданной. - Конфузливо мне, будто на мороз вышла без бластера.
  Не ведаю, как спасу вашего товарища рудокопа - тихое слышное всхлипывание гномов ему реквием.
  В Книге Знаний нет подсказки, в ней - иное, когда девушка призывает "Догонишь, я - твоя!"
  Усильте рыдания, а я - с настойчивостью скучной, озябшей путницы - отыщу с помощью Камня Силы вход в другое измерение.
  Не укоряйте меня, если вместо вашего рудокопа чёрта вытащу за свиное рыло.
  О! Разочарование мне - награда за трепещущее тело! - амазонка - с грацией ста балерин - приблизилась к сталактиту, ударила по нему Камнем Силы, в удар вложила все исторические претензии Золушек к Принцам. - Сто лет пройдет без трусов.
  Годы - тряпки, они...
  Чудно, если шепчу, то груди трясутся без усилий, словно питоны в свадебном танце.
  Сталактит - белый рояль в кустах - сдвинулся со своего места, скрипел, будто человек труда на заслуженном отдыхе в санатории "Крым".
  Тотчас в пещере всё переменилось, заухало, закричало отрывисто по-перепелиному.
  На стенах выступили огненные слова - непонятные, но шахтёр ощущал, что - зловещие и все - неприличные, как брань прима-балерины.
  В потолке пещеры образовалась дыра, и в неё улыбались Звезды и кометы, проносились с огромной скоростью, уносили за собой века и Цивилизации.
  Время плясало канкан.
  - О! Швейцария - сортир ты по сравнению с Воркутой! - голос грянул из кометы, ворвался в дыру и рассыпался золотыми звездочками по пещере. - Лепет всех девушек залеплял серой мои уши.
  Вурдалаки - строители загробной жизни прошли, зараженные проказой диктатуры пролетариата.
  Теперь я не просто шахтер, а - шахтер в квадрате, искатель попутчиков в вагонетке с углём. - Звездочки собрались, заплясали и вернули фигуру - Валерий! АХ! Валерий, не изменился в крученом пространстве-времени.
  Шахтерский костюм, каска, фонарь, бумер, жабка, - всё при шахтере - так мать-героиня носит с собой запасные части для детей.
  - Не хочу в Мир, населенный бесполыми геями.
  В угольный разрез, в штольню меня!
  Хочу! Хочу!! Хочу!!!
  Ах, я счастливый, слезы счастья смешиваются с потом и превращаются в жемчуг и уголь! - Валерий шагнул к Сергею, крепко-крепко, по-шахтерски обнял его, троекратно поцеловал в щеки и в губы - встреча четырех полюсов Мира. - Безумно рад видеть тебя в полном здравии и с руками и с ногами, Сергей.
  Ух! И обнаженная девушка амазонка - вижу, что женщина, половые признаки выпирают фонарями и заманивают впадинами - с тобой, подруга с родинкой на груди.
  Соскочил бы с коленей балерины, подбежал бы к красавице, но я не на коленях, и не выдержат ножки-макаронинки балерины веса потомственного шахтера.
  - Валерий, не потей от волнения; всё дурное с чертями, лукавыми, демонами - позади... надеюсь! - Сергей оглядывался - пещера замолкла, вернулась к спокойному течению без комет, без дыр, без огненных надписей камасутрового содержания. - Девушка - девушка - осколок потерянного Мира.
  Надеюсь, что не пойдет с нами в Воркуту - слишком шикарно для простушки с окраины Миров.
  - Вы прелюбодействовали? - Валерий тряс друга за плечи, вглядывался в глаза Сергея, искал в них фотографии постыдных сцен с неестественно вывернутыми ногами. - Надеюсь, что ты не потерял честь, потому что без чести шахтеру в шахте нет места; огурец без кожуры шахтёр ловелас.
  В штольне о бабах нечестивый задумается, и пласт каменного угля придавит могильной плитой имени Крупской.
  Блуд приводит к осознанию собственной неполноценности.
  Любовь - да, возвышает до перевыполнения плана!
  Ищу любовь, последняя осечка три месяца назад доконала меня, на ярмарке возле Воркуты.
  Цыгане табором встали, заманивают - ничего не продают, но деньги к ним улетают искрами шахтерского костра.
  Я в цирковой шатер заглянул робко, протирал глаза - не прозеваю ли свою любовь, пусть она закутана в свадебное платье.
  Темно в шатре, и в тусклом свете чёрных свечей я заметил акробатку на йоговском коврике - синий, с проплешинами коврик.
  Акробатка в длинной красной юбке, в кожаном переднике, в красных туфлях с загнутыми носками увидела меня, оживилась, ногу правую выше головы подняла - мама, удивляйся!
  Нижнего белья на акробатке нет, гномы украли, и мешает белье артисткам, душа в нижнем белье запутывается.
  "Не чувствую к вам любви, не горят чресла и грудь, но, возможно, любовь - искоркой Ленинского костра - запрятана глубоко на дне колодца. - Подошёл, осмотрел акробатку цыганку: крепкое дубовое тело, гибкое, первоклассное.
  Зубы - целые, жемчужные, не выбиты в пьяной кабацкой драке.
  Ноги - ОГОГО! подняли меня на уровень духовного этажа.
  Добрая мать-героиня получится из цыганки Азы, не знал её имя, но всех цыганок зовут - Аза! - Аза, танцуй, милая жена моя, будущее вижу глазами-телескопами, и в будущем вы гоняете меня скалкой по двору.
  Я падаю в крови, поднимаюсь, снова убегаю от вас - семейная жизнь с умопомрачительными трюками на кухне - мыши в сахарной пудре смеются над нашими ужимками.
  Кущи Райские, Черниговскую пущу чрезмерным напряжением не испортите!"
  Подластивался к цыганке, чарку хмельного молока конского с ней выпил на брудершафт, молоком свадебный контракт подписал.
  Расслабился, сомлел, а очнулся утром - ни одежды на мне, ни денег, а вокруг - степь и безысходность, ничего, кроме - об твою мать - вокруг нет. - Валерий погладил свой локоть, снова вцепился взглядом в друга - так кузнечик в брачном танце вцепляется в кузнечика. - Я не прелюбодействовал с акробаткой цыганкой, не клеветал на её род, не поднёс девушке рюмку с ядом, а ты, друг Сергей - занимался с амазонкой любовью, трогал её, пыхтел, потел и - с горящим взором опухшего швейцарского неумелого рудокопа - совершал неистовые движения?
  Отвечай, нелепый! Не шути, шутки - забава чертей!
   - Не прелюбодействовали, потому что нет объективных и субъективных предпосылок для любви с незнакомой девушкой, которая не послужит мне гаванью в семейной жизни! - Сергей усмехнулся, отошел от амазонки - чтобы разочарованная, оскорбленная девушка не испортила встречу с другом, не набросилась, или еще хуже - обманула бы Валерия, солгала бы, что - прелюбодействовали, бросила бы горсть соли в глаза дружбе шахтеров. - Я отгоняю греховные мысли, убегаю от них на четыре стороны: если сейчас в молодости попрелюбодействую и не почувствую любовь к предмету секса, то что я себе скажу седому, когда с грамотами за почетный труд на скамейке в городском парке Воркуты откупорю бутылку пива "Воркутинское тёмное"?
  Обязательно - тёмное, потому что жизнь шахтера связана с чёрным углями, и темное пиво - не из-за черного чёрта.
  - Спасибо, друг, выручил, не надорвал моё сердце измученного угледобывателя! - Валерий с чувством пожал руку другу, обнял бы но - конфузился под огненным взглядом раздосадованной амазонки. - И меня девушки параллельного Мира не впустили в Райские кущи!
  Обидно, если друг любится с красавицей, а я - один в поле репейник, мздоимец с накрашенными губами, целую кактусы с раскосыми обезьянами.
  Отлично! Очень хорошо, что не посношались - меня успокоил, бальзам в уши залил. - Валерий потирал руки, лицо его источало удовольствие, равное взрыву атомной бомбы над Вашингтоном. - Вы в штольне скрылись с дурными намерениями, а я - победитель социалистического соревнования прошлого года - губы свои змеиные кусаю, слезы - скупые шахтерские - вытираю сухим мхом.
  Непорядок, когда друг с голой бабой, а я - один в джунглях - мишень для шуток обезьян.
  Побежал по тропинке, размахивал кувалдой - на случай встречи с местными бандитскими группировками.
  Гадалку встретил - благообразная балерина в золоте и серебре - свет от её нагого тела струился синий, радиоактивный.
  "Что-то мне недостаёт, парень! - гадалка меня за руку схватила, к огромному камню - слон окаменевший - подвела.
  С чувством поглаживает меня по затылку, смеется - тихо, задорно; речка Печора в теле девушки плещется.
  Отбрось свой отталкивающий сарказм и педагогические мысли рудокопа - вред в мыслях, глаза косят от заимствований, поэтому все кроты косые.
  Я опередила подружек в красоте и гадании - даже чёрту нагадала дальнюю Космическую дорогу и ад.
  Вчера под пальмой - обезьяны досаждали, но я их фотонным веником прогоняла - нагадала себе, что встречу рудокопа, человека с честным именем, большим кредитом в инопланетном банке и ромашками в душе.
  Нужен мне доброволец для жертвоприношения - Правду ищу, а Правда без жертвы не появится, не сбросит с себя коросту и сморщенную кожу любительницы забав с енотовидными макаками.
  Ты парень с формой, нет в тебе мужского стержня, но - форма уцелела, не раздражает меня, ягодами рябины тебя присыплю, собаку с пятнами подарю и - выполняй мою волю: на жертвенном камне Правду призывай без трусов". - Девушка меня ловко на камень закинула (откуда в хрупком соломенном теле инопланетной балерины-гадалки сила культуриста Шварцнегера?).
  Я вспомнил рассказ Аркадия Петровича Гайдара - "Горячий камень" - о нас, о шахтерах повествование.
  Камень - пласт урановой руды - желания исполнял, и наш уголь желания исполняет - чем больше на-гора, тем выше зарплата, а за деньги в кабаке все желания тебе исполнят и бонусом маслом репейным голову смажут.
  С подозрением с жертвенного камня на голую амазонку смотрю, ищу в ней черты наших пианисток и арфисток; в бане место арфисткам.
  Девушка из зарослей сахарного бамбука нож выхватила - огромный, для жертвоприношений - не дурак я, поэтому догадался о назначении ножа - Мир эскимосов в одном этом ноже уместится.
  Подпрыгнула белой цаплей над лягушкой (я - жертвенная лягушка); миг - и меня бы распорола от низа живота до кадыка - так ушлый купец разрезает мешок с маком.
  Но я не зря, ох, не зря - в штольне от призрачных крыс и падающих камней уворачивался - призер Олимпийских игр по убеганию из злачных мест.
  Кувалдой размахнулся, и - от всей рабоче-крестьянской души шахтера - ударил в грудную клетку гадалки - добавил печаль в крики обезьян.
  Кувалда легко проломила ребра - не кусок породы в груди девушки.
  Красавица отлетела от жертвенного Камня, повисла в обезьяньем гнезде - тихо умирала от простуды: не важен диагноз, важен результат, поэтому - умереть для балерины от простуды почётней, чем от удара шахтерской кувалды - так Мальвина в цирке выбирает из двух женихов наилучшего.
  "Почему Мир переменился в плохую сторону? - гадалка-балерина из гнезда шимпанзе на меня с любовью смотрит - уверен, что полюбила меня безумно, со страстью собирательницы алмазов. - Что-нибудь нехорошее произошло с восхитительной мной?
  Слонище наступил неосторожно, прощения не попросил? - выплюнула кровь, на свои смятые ватные груди посмотрела, перевела взгляд на кувалду; холодный ветер подул из глаз девушки. - Я исполняла свою мечту - жертву Правде приносила - тебя, иностранный рудокоп с глазами старейшины племени.
  Ритуал жертвоприношения - я бы ножом для оскопления баранов - пучок волосиков своих лобковых срезала, над тобой распылила - в знак вечной нашей молодости - честные и мужественные дети родились бы у нас с очами бригадиров Космолетов.
  Затем - любила бы тебя по-легионерски, девственной кровью оросила жертвенный Камень - свадебное ложе амазонок.
  Но ты, верю, что у тебя свои причины для убийства - убил меня, разбил нашу не родившуюся любовь - так несмышленый гамадрил разбивает лицо разносчице пирожков с грибами.
  С изумлением смотрю в последний раз на родные джунгли - не увидела Правду, не вызвала Истину, погибаю без надежды и Правды, оттого и грустно, соломаки на душе поют". - Гадалка на прощание улыбнулась мне - вымученная улыбка покорительницы пространства и времени.
  В гримасе улыбки промелькнула наша семейная жизнь и беззаботные дни юности с купанием в розовом шампанском.
  Я побежал дальше по тропинке, называл девушку вагонеткой с рудой - за первой вагонеткой последует другая, с бриллиантами - и - до бесконечности!
  К дворцу из розового камня подбежал, вспоминал сказки народов Якутии - о Золушке, о Трех Оленях, о Золотом Морже.
  Якутская Золушка потеряла меховую туфельку.
  Девушки всех аулов шаману давали примерить СВОЮ меховую туфельку - пускали в мохнатку - так американский Зверобой на озере Онтарио впускает в хижину разнузданную продавщицу горчицы.
  "Откройте, лихоимные девушки-затворницы! - кувалдой стучал в золотую дверь, но не пробивала моя кувалда инопланетное золото, даже следов не оставила, словно заколдовала её гадалка. - Я не якутский шаман, но туфельку вашу мохнатую примерю, не успеете опомниться от любви - чёрт выскочит, зоб свой увеличенный покажет, научу вас швейцарский сыр кушать с дырками.
  Везде дырки: в девушках, в шахте, в шахтерах, в сыре!
  Капитаном дальнего плавания не стану - и не мечтал в детстве.
  Разумные детишки из больших городов о карьере дознавателя следственного комитета мечтают, а я - о шахтерском труде, почетная династия шахтеров созрела в моём головном мозге.
  Увижу ваши богатства - не впаду в прелесть, княгинями вас назову!
  Друг Серёжка убежал с вашей голой подругой - не говорю - голая баба, потому что - грубо, если подруга - баба, мы не в Гренландии Снежную Бабу на кол сажаем". - Стучал кувалдой, много говорил, надеялся, что мои рассказы разжалобят девушек - в окошки они выглядывали робко, иногда стреляли по мне из бластеров и луков, но не попадали, потому что руки девичьи дрожали от волнения.
  Попали бы - не беда: костюм шахтера выдержит прямое попадание авиабомбы, а фонарь - усмехнется горящим адским глазом.
  Обманывал девушек, говорил, что - влюбился, но невозможно влюбиться, если видны только лица, а ноги - ноги где? в подвале на полках с сахарной ватой?
  Три дня умолял...
  - Три дня? Но мы расстались несколько часов назад - двенадцатичасовая смена не закончилась! - Сергей с любопытством приподнял правое веко на левом глазу друга, рассматривал зрачок - не подменный ли глаз у Валерия.
  - Хоть сто тысяч лет пройдет в одном месте Вселенной, в другом - секунда! - Амазонка во время рассказа Валерия мелкими шажками - незаметными для Сергея - приблизилась, положила головку на правое плечо друга, словно невзначай голова упала на резиновых мышцах. - Причуды Чёрной материи и пространства-времени; нет интереса рыться в науке, если над тобой свисает банан.
  - Да, пространство-время, об его мать! - Валерий с благодарностью проворовавшегося бухгалтера - посмотрел на амазонку, благодарил взглядом за поддержку. - Грустно мне стало, до боли в мошонке грустно, что пора цветущей юности, пора разнузданных пьянок, любви и перевыполнения плана умирает возле розового дворца с обнажёнными балеринами.
  Счастье не наполнило мои паруса и карманы.
  Чувства упали в пятки, не вылетела из меня женоненавистная животная страсть, не поднялся я до гнусного разврата.
  К окну на первом этаже подошел, заглянул - ОХ! сердце моё разлетелось мотыльками в ночи.
  Спальня амазонок - место тренировок: растяжек, поднимания ног выше головы!
  Сто тонн угля мне нужно добыть, чтобы затушить миллиграмм страсти, возникшей возле окна в попу.
  Царь Пётр арапа женил на костромичанке, прорубил окно в Европу, а я разбивал окно во дворце, чтобы проникнуть в Мир девичьих инопланетных ягодиц.
  Амазонка за стеклом так ласково посмотрела на мой подбородок гения шахтерского дела и так нежно приподняла наливные цистерновые груди, что у меня пропало желание умереть в петле.
  "Послушайте шахтера, милое белое - не присыпанное чёрной пылью в проходе - создание! - шепчу, знаю, что не услышит, но слова - ворованное добро, нужно от слов быстрее избавиться. - Я не негритянка, поэтому не имею право допуска в вашу спальню и баню.
  Ваша нагота развеселила меня - прыгните выше головы - назову вас гимнасткой, прыгуньей с шестом, Исымбаевой!
  С шестом выше неба прыгните, Правду свысока увидите, не жить девушке без Правды!"
  Замолчал, представил себя на омерзительном заседании в Мещанском суде, а девушка - моя безутешная жена с хвостом павлина между ягодиц.
  Руки задрожали, вскинули кувалду и - ГРОМЫХАСЬ-МИХАСЬ!
  В стекло долбанул со страстью американского бездельника рыболова.
  Надеялся, что кувалда пройдет сквозь стекло - как нож сквозь призрака продавца масла.
  Ударит в темечко красавицы, она - по закону домино и кеглей - собьет с ног подружек - веселье, курчавый бразильский танцор с приветливой улыбкой крокодила не придумает подобного развлечения.
  Нет, не разбила кувалда окно и сердца девушек.
  Распущенные и низменные цели у окна, а у кувалды истинные рабочие цели.
  Меня отбросило на газон, подняло и снова опустило, будто не любви добиваюсь, а - катания в вагонетке.
  Помнишь, Серёга, как весело мы мчались в вагонетках с углём - черт нам не брат, Чапаев - не командарм! - Валерий улыбнулся приятным воспоминаниям, потрепал друга по щеке - политически трепал, политкорректно. Заметил, что - не щека друга, а - правая грудь амазонки, засмущался, носком шахтерского ботинка в пыли написал слово "проклятье". - На лужайке открыл глаза: ни дворца розового, ни балерин - другая картина Репина - "Долетался"!
  Погода иная - кладбищенская, осенняя, спокойная - умиротворяет, отгоняет мысли о зебрах.
  Люди разгуливаю - удивительные, бесполые - похожи на гейш.
  Юбки клетчатые - значит - бабы, но башмаки тяжелые, черные гуслярские - Голландские ткачи в подобных башмаках итальянское вино давили из винограда, значит - мужики.
  Чулки белые - бабы, но пиджаки зеленые, мордоворотные - мужские.
  Ослаб я - как же женщину найду, и любовь с ней сделаю, если не выяснил - женщины или мужчины, или - вперемешку, но на ощупь нужно определять, а наощупь - страшно, могильный холод пальцы сковывает, вдруг - под юбкой капкан на чёрта?
  Лица холеные без бороды и усов - женственные лица, но и у французских королей лица белошвеек.
  Подходил, хитрые беседы шахтерские заводил с лукавыми, надеялся, что в разговоре покажут страсть, выдадут себя с головой и половыми органами, приоткроют завесу тайны, поднимут юбку - мужскую гадость вытерплю, потому что закалился в нашей шахтерской бане, но женщину хочу, Королеву!
  "На трусах моих вышиты цветочки и пистолетики! - бесполое существо мне рассказывает, а в глазах - пустота Вселенская. - Что воля, что неволя - всё в очко!
  Цветочки, пистолетики - пустое, не интересное, не колышут меня трусики, не надуваются парусом!
  Не хочу перемен; жизнь - перекати-поле".
  Бесполое разговаривало, а в слова - бесцветные, без вкуса и без запаха - древесина в словах.
  Не узнал - девушка или мужчина, или - гермафродит.
  К другому подластивался, о каменном угле речь завел, о войне, о лошадях, о водке - настоящий мужчина клюнет на интимные темы, девушка - презрительно губки верхние надует, обдаст театральным гневом - сразу узнаю пол собеседника.
  "Послушайте звон ветра, путник с усталыми ногами брадобрея! - очередное существо мне отвечает - о конях, водке и бабах выслушало меня, не обрадовалось и не прогневалось, словно я - телевизор. - Нет в свисте ветра смысла.
  Ни в чём нет смысла.
  Небо, Луна, Звезды, об их через коромысло.
  Лукавство - снег, вести с полей - не несут ни стыда, ни совести.
  Правда встретила ложь, аннигилировали, и из Правды и лжи пустота возникла, ноль без палочки!" - шепчет спокойно, руками волосы густые приглаживает, ищет в волосах смысл жизни, или не ищет, стесненная жизнь молекул в волосах.
  "Ты Правду не трогай, ОНО! - я не выдержал, схватил человека за лацканы пиджака, приподнял над землей, затем устыдился, опустил, пылинку с чёртом с левого плеча смахнул, прошептал в ухо жарко, со страстью барабанщицы. - Правда, она - ОГОГО!
  В бане мыло поднимаю - о Правде думаю!
  Уголь вырубаю - Правду добрым словом учетчика, передовика производства вспоминаю!
  В армии на Правде катался, из Правды стрелял, Правду Правдой погонял - часть меня Правда!
  Не пустое она, хотя... я пристально посмотрел в глаза - глаза или очи?
  Не видел я Правду, выдумал, в сердце она скребется мышкой-норушкой.
  Может быть, Правда - генерал в лампасах, который меня в армии ласково бранил за кляксу на секретных документах?"
  Я в доверие пытался войти к загадочным людям - ни домов у них нет, ни столовых; подойдут к дереву, поднимут руку - плод сахарный или овощной сорвут, жуют - с пустотой в заграничных инопланетных глазах.
   К зайцу или кабану не подластиваются: остановятся возле мясной туши живой, и туша - мигом воспламеняется, превращается в жаркое с шипящей корочкой и глазами навыкате - как у балерины, которая присела голой попой на горячие каштаны.
  Заповедник, тюрьма народов, но - мне беспричинная грусть инопланетян или выходцев из иного измерения - не по карману, не влечет и не отталкивает, мне интересно - женщины ли разнузданные они - плоды для меня, или - иное.
  Однажды, сорвался, накушался жареной баранины - баран сам поджарился для меня, бесплатно; украсился лимонами, баклажанами и другими - неведомыми шахтеру из Воркуты - полевыми овощами и фруктами.
  После барана меня на подвиг потянуло - водки в ином Мире нет, без водки разгуливают, поэтому - серые, пустые - безразличные к дракам, работе и деторождению.
  Подбежал, руки к юбке протянул - вот-вот подниму юбку, узнаю тайну - мужчина или женщина под юбкой.
  Но ошибку сделал, всё равно, что гранату в штольне взорвал.
  В глаза существу заглянул - в колодец безысходности окунулся.
  Организм ослабел, руки шахтерские - усовершенствованные, модернизированные - обвисли пустыми мешками для руды.
  Сомлел, глаза открыты, а душа - на замке.
  Существо - женщина или мужчина, или - ОНО торговым слогом обратился ко мне, и из его поучительного рассказа я не определил пол.
   "Вы стенаете, бродите среди нас, Истину ищите, инопланетянин или пришелец из другого Мира! - существо ласково провело тонкими соломенными пальчиками по моей левой щеке, словно искало на ней вход в пещеру. - Инопланетянин и пришелец из другого Мира - разные понятия, как курица и бегемот!
  Чёрт - тоже пришелец, и никто не скажет, что чёрт - инопланетянин.
  В детстве мы задумываемся: Кто мы?
  Зачем рождены в светлом Мире?
  В чём цель нашего существования?
  Но к десяти годам трезвеем, потому что понимаем - торговля водопадами, туристическими услугами, беготня за деньгами, любовь, плач возле чужого гроба - пустое, как и наша Вселенная - бездушная, оттого, что улетает в Чёрную дыру.
  Нет в жизни подъемов, и спадов нет - на лодочке по спокойному озеру жизни плывем, не сердимся, не укоряем друг дружку и не завидуем, потому что всё - призрачное, через двести пятьдесят миллионов лет не вспомню о вас, и вы меня забудете, - сохраните лишь седые волоски на бороде.
  К чему поиски, оскорбления бранью?
  Бросьте ваши намерения, оставьте мысли диким обезьянам - сила в обезьянах немереная: нажрутся бананов, в груди волосатые кулаками стучат, будто в барабаны папуасские.
  Лапы - молотки!
  Мы далеко ушли в развитии от обезьян - не догонят они нас, даже, если драконов оседлают в погоню или зебр приручат клыкастых - корм воронам в зебрах.
  Верю, что обезьяны пройдут наш путь эволюции - напишут книги, сочинят музыку, провозгласят свободную любовь - хитрость, чтобы не платить девушкам за половое сношение.
  Появятся обезьяны балерины, даже - прима-балерины с рыжей шерстью в излюбленных местах на теле.
  Обезьяны кинорежиссеры, обезьяны - генералиссимусы, обезьяны - космонавты без трусов.
  Зачем в Космосе трусы-парашюты, если любая песчинка - обуза для глаза, в котором плавает бревно?
  До высших сфер сознания поднимутся обезьяны, даже обезьяны-матери-героини.
  Завоюют чужие Планеты - никому не нужны другие Планеты, берите - забирайте с потрохами, недрами и кокосовыми пальмами.
  Но Разум у обезьян - после книгопечатания, Университетов, создания тахионных гиперсамолетов - не появится, как и у нас!
  Разумным человек станет, или обезьяна очеловечится, поумнеет только тогда, когда поймет, что жизнь - пустяк.
  Всё в Мире безразлично: серое, призрачное с душераздирающими мерзкими воплями из адской дыры.
  Безысходность правит Миром, а не диктатура Пролетариата.
  Не нужны нам цели в жизни, не ведет к радости исполнение желаний - так девушка над речкой выискивает жениха среди волн.
  Мы ходим-бродим, придет ночь - спим, захотели покушать - кушаем, а остальное - прах, выдуманное, болтовня неразумных существ, имя которым - Мыши.
  Карманные часы золотые - разве они - Счастье?
  Вселенная не вздрогнет, если в неё запустить карманными золотыми часами, но древние обезьяны гордились золотыми часами, часто доставали из кармана, прикладывали к уху - позерство, мелочность и отсутствие ума.
  Поклонение балеринам - еще один этап безысходности разумных существ, и в то же время в безысходности, равнодушии - истинное понимание сути веществ - так спящая кошка понимает в жизни больше, чем скачущая горилла с сизыми гениталиями.
  Наши предки придумывали паровозы, автомобили, самолёты, а в конце жизни, на старости лет, когда Солнце не греет ягодицы - с неистовством порочных болтунов - бросали накопленное золото и недвижимое имущество под ноги балерин.
  Для академика всех наук, включая и физику - важнее узнать - надела ли лаборантка сегодня нижнее белье, чем знания о Центре Вселенной, где в ядерном котле черти смущают призраков.
  Голая девушка на подиуме забивала по значимости научные открытия, изобретение лекарства против рака.
  Мы возвысились, отбросили материальные истории, насмехаемся над обезьянами, которые конструируют атомную бомбу и на четырех лапах идут по пути наших безволосых предков.
  Всё прошло, ушло в небытие, и остался лишь наш разум в чистом виде - продукт многомиллионлетней очистки, как Галактический героин.
  Многие к нам прилетают, совращают, прельщают - выискивают смысл в нашей жизни без смысла.
  Вчера меня обольщал благолепный старец - борода ниже пояса, в руках посох в форме пениса бронтозавра.
  Вокруг меня - как резаный барашек - бегал, колдовал, призывал к действию.
  "Что же вы ничто не совершаете, ни к чему не устремляетесь, ни о чем не мечтаете - пустота внутри вас, вы - трехлитровые стеклянные банки из-под соленых огурцов.
  Посохом тебя по макушке стукну - завизжишь, собакой блохастой побежишь от меня - в беге сила волка.
  Безучастные вы, позорите звание разумных, уверяете себя, что только наивысшая форма разума может ничего не желать.
  Солнце, Планеты, Звезды - ничего не делают, поэтому - самые умные!
  Мечтаете в Звезды превратиться - Человек Звезда, об вашу мать!" - старец странник - калика Вселенский перехожий бегал вокруг меня, вздыхал, обещал, что превратит меня в вора, рыдал, вытирал слезы рушником, расписанным диковинными птицами, а я в птицах видел посланников смерти.
  Наконец, не выдержал философ, ударил меня посохом в лоб - будто комета в меня врезалась без трусов.
  Мне не страшно; потеря сознание от удара, затем свет очи ослепил - время для меня не важно, потому что нет времени, пустота, дыра вместо времени.
  Надо мной зависло белое снежное лицо философа, печать мудрости осветила его лоб.
  Мудрость уводит от безысходности, поэтому мудрость - вред, привилегия обезьян.
  "Глядите, наяды, с возвращением в этот Мир, черти в аду не приняли! - старик иронизирует, но в его словах уже слышны нотки пустоты, отчаянного безволия. Горькая усмешка перепахала лицо. - Я думал, что после моего посоха ты умрешь - обрадуешь червей могильных черви - пташки подземные.
  Не ты во сне, а я упал в сказочный сон наяву.
  Давно не кутил с балеринами, денег не хватало на танцы.
  Чудно - собираю по копеечке, мантульничаю, жадничаю, отказываю себе в бутылке марочного коньяка, а балерину увижу - сознание теряю наяву, словно я - карась на сковороде.
  Все деньги отдаю голой танцовщице, потому что в глазах её вижу понимание и притягивающее удовольствие сестры милосердия.
  Разглядываю тебя бездыханного или бездыханную - бесполое ты, а видится мне дворец в сто комнат, и все комнаты из золота - мать городов золото.
  В роскошной обстановке в самой большой комнате - самовар, а возле самовара - мужики в клетчатых юбках, чаи распивают, ногами дрыгают, и копыта козлиные у мужиков.
  На золотом столе картины диковинные - шедевры Галактических старых мастеров, будто сливы переспелые.
  На картинах изображены черти с рогами, бабы голые в опочивальнях, балерины на конях, и снова - балерины в разных позах - целомудренных, но выпирает из балерин дерзновенное.
  Не только картины на столе, но и бутылки с фиолетовым вином - не пью во сне, но догадался - конь ретивый - крепкое вино, с ног валит ударом кулака в темечко.
  Среди великолепия шедевров (нет закусок на столе, пожадничали устроители сна) балерина диковинная раскинулась в обворожительной печали.
  Туфли на высоченном каблуке, ноги - пальмы, юбочка балетная короткая - не скрывает отсутствие нижнего белья, и улыбка - одежда девственницы!
  Интересная девушка, наверно, выросла в нищете, на окраине Галактике, а теперь - забавляет мужиков в клетчатых юбках, разнузданных пехотинцев.
  Сердце моё закипело, борода взлетела черноморским флагом; посохом потрясаю и обличаю со страстью беглого каторжника:
  "Не фарфоровая кукла перед вами на столе, стяжатели вы и мертвецы из пучины Мирового океана!
  Отцы ваши - строители тюрем, а матери ваши - легкодоступные газели!
  Как же вы пируете, жизнь ищите под своими мужскими юбками, а предназначение балерины не разгадали - камни могильные вам на глаза!
  Балерина, наверно, сама сшила себе юбочку балетную, радуется, что в одежде, но вопрошает, и в вопросе её, в самобичевании больше смысла, чем в полетах в Чёрную дыру.
  "Для чего я рождена? - слышен безмолвный крик девушки на столе - сухарик она с маслом. - Пригласили и положили среди картин, а я - песня, летящая над полями и лесами!
  Без танца ноги мои превратятся в столбы, подобные столбам матерей-героинь!
  Груди мои безвольно обвиснут мешками с пшеничной мукой, а живот переформируется в Космолет для жира!"
  "Вы балерину на стол положили, а девушку голую в балерине не замечаете, слепцы с замашками собирателей могильных жуков". - В раж вошел, посохом размахиваю - лопасти вертолета не обгонят вращение моего посоха.
  Мужики в юбках на меня с подозрением и пренебрежением смотрят, словно я - акробатка на пенсии.
  Обидно смеются, пальцами тычут в меня, обзывают гноеком некультуральным, бомжом Галактическим без мозгов и без совести.
  Слова мои не дошли до их сердец, потому что я не авторитет для мужчин в юбках; соболь красноглазый им авторитет, а матушка Президента - советчица.
  Я от злости закипел паровым гипердвигателем Космолета, к девушке подбежал, за руку её поднимаю, умоляю, и в словах моих больше тоски, чем в картинах современных мастеров.
  "Девушка без трусов, очнитесь, посмотрите на свои ноги-рельсы!
  Опоили вас фиолетовым крепким, затуманили ваш мозг мужскими юбками - где это видано, чтобы мужики в юбках свободно щеголяли и мужиков не били палками за бесстыдство.
  Собака на улице нагадит - ругают собаку, а мужик в юбке - норма жизни, не обругают мужчину в женской одежде, а, наоборот, подластятся, назовут законодателем моды, пирог с глазами ему подарят.
  До этого момента я не знал, что я - Исправитель.
  Притаилась во мне жизнь исправника, молчит, ждет страшного времени, когда юбки мужские взметнутся пионерскими галстуками.
  Прозрел, и вам глаза открою - похитительница ума!
  Танцуйте на столе среди бутылок фиолетового крепкого, с ожесточением садовой улитки поднимайте выше головы ногу; пойте - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Складывайте губки дудочкой, потому что в вас сущность балерины, жизнь ваша - танец на столе!"
  Ожила балерина после моих слов, подпрыгнула пружинкой, ножку выше головы подняла - фея, и защебетала ласково, с задором Принцессы:
  "ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!"
  Мужики в юбках начали роптать - революционеры с кроткими личиками пастушков.
  В меня бутылки швыряли - метатели молний!
  Но я - Звездный вихрь - трижды через коромысло меня.
  Бутылки посохом отбиваю, под пение балерины - призывное - начал избивать эстетов - "Получите! НА! В харю! По лусалу!"
  Кровь! Зубы! Ребра!
  По пяткам палкой - за Бову Королевича!
  Поубивал мерзавцев, памятник им не поставил!
  Балерина - кукушечка в часах - хохочет пьяная, в смерть мужиков в юбках не верит, и не интересна ей смерть, если на танец на столе сбежится Новая Жизнь!" - старик гордо на меня смотрел, ожидал оживленной реакции, укола в совесть.
  Но мне похождения Космических героев, калик перехожих - не интересны, потому что - без смысла всё, пустота в теле и в душе, туман серый клубится.
  Калика прочитал в моих глазах отзыв на свои приключения в золотом дворце, потух, и из последних сил сделал финальную попытку доказать, что он лучше, что его жизнь нужнее, Правда в его жизни.
  Но он для меня - не человек, а - павиан неразумный!
  "Не пробирает тебя веселье и смерть, странное существо с глазами призрака!
  Боюсь заразиться от тебя безысходностью! - Старик поднял руки к экватору, бормотал бессвязное, потрясал атавизмом бороды.
  Обернулся ко мне, сверкнул лучиками иронии - так обезьяна сверкает золотыми зубами. - Балерину призову на твою голову - любопытно мне - выдержишь ли около плещущей голой девушки?
  Пропадёт ли твоя безысходность, растает ли, или свернется клубочком около ног танцующей балерины - умиление - зю-зю и сю-сю!
  Не знал я и не видел живых существ, которые оставались железно равнодушными к танцам голой балерины на столе среди бутылочек с фиолетовым крепким! - старик почмокал размякшими губами, подмигнул мне, а я в подмигивании вижу лишь тоску и пустоту одинокого старого пердуна, но не радость. - Каменные Дровосеки, драконы, зомби, академики живописи, магистры химии, Президенты и Галактические Чемпионы по поднятию тяжести - независимо от пола и возраста - все обольщались, восторгались, принимали балерину на руки, потому что в балерине - смысл генерального соглашения между здравомыслящими".
  Подошел ко мне, подластивался, бородой щекотал мои уши, но нет смысла в бороде и в щекотке, в обольщении и воле: что воля, что - неволя - всё одно!
  Затем - в последний раз с торжеством победителя скачек - взглянул на меня, подпрыгнул каучуковым мячиком - обезьяны ему в подарок, и начал призывать из другого пространства и времени голую балерину.
  Не обожгла бы меня страстью балерина голая; я - выше предрассудков неразумных, а все балерины - неразумные существа.
  Мой ум возвысился, каменеет, превращается в малую Планету!
  Старик красовался, с гусарским шумом выпускал воздух изо всех своих природных отверстий, колдовал, химичил.
  Что попытки, если за ними - пустота?
  Неразумные - люди и гамадрилы - скрывают пустоту и безысходность в ярких словах, танцах, нелепых телодвижениях друг на друге, имя попыткам - Пустозвонство.
  Старик с бородой, калика перехожий Внегалактический значил для меня в тот момент не больше, чем миска с гороховым супом... даже - меньше.
  Из посоха вылетела зеленая молния - сестра радиоактивного вторичного излучения.
  "Балерина без трусов!
  Призываю тебя, заклинаю своей бородой, длиной в сто парсек!
  Приди, станцуй обнаженная!
  Сверни губки алые маковые дудочкой или сердечком!
  Произнеси заклинание - СЮСЮСЮ и ЗЮЗЮЗЮ!
  Убей безысходность, докажи стяжателям, что в тебе кроется атомная энергия парохода-человека!"
  Калика перехожий плутовал, лукавил - мог бы и без лишних слов вызвать балерину, вытащил бы её за уши из подпространства - так стозубый кролик вытаскивает из грядки протонную морковку.
  Мне представление устроил, кичился званием народного режиссера.
  "Где? Где твои ножки бесконечные?" - калика крикнул в тучу, прикрыл голову руками - опасался, что золотоногая балерина свалится на макушку.
  Из тучи выглянуло лицо - нет, не лицо, а - рыло свиное.
  Чёрная туча взмахнула крыльями - существо без разума испугается, но мне страх неведом, потому что нет страха в пустоте.
  Крылатое пронеслось над вопящим стариком.
  Рога, копыта, чёрные крылья - чёрт спустился к старику вместо голой балерины - надежды академиков.
  Либо калика перехожий перепутал заклинания, либо время его пришло - в ад - с усмешкой любознательного школяра и румянцем чахоточного паралитика - спуститься.
  Чёрт с хохотом - меня не пробирает до костей хохот чёрта - подхватил калику перехожего, приподнял над Планетой, показал безысходность и бесполезность поисков Правды.
  Старик - в его-то годы - не растерялся, чёрта проклинал - услада чёрту проклятия, колотил его посохом, выбивал пыль из старого матраса.
  Остались в моей памяти без эмоций - крылатый чёрт держит крепко-крепко, словно свою Судьбу - калику перехожего за белоснежную бороду, и старик - матерящийся, посохом избивает чёрта в рыло, по копытам, в промежность - выбил бы палкой душу из чёрта, если бы чёрт воодушевился.
  Да, выбил бы, но что жизнь - ничто в пустоте; бескрылый кораблик не всколыхнет грудь капитанше". - Бесполое существо замолчало, смотрело сквозь меня лазерными лучами.
  Я - шахтёр, не балерина в розовых панталонах - символе власти над мужчинами.
  Если спустился под землю, то - дам норму угля; и никакие подземные грибы шампиньоны, никакие мертвецы с древних кладбищ не остановят меня, не столкнут с рельс Правды.
  Слова, размахивания руками высшего (оно полагает себя высшим) существа не сломили моё желание - посмотреть - мужчина ли оно или женщина под юбкой.
  "Признаюсь, что вы исправили мои мысли, завлекли рассказом о бородатом калике Внегалактическом и чёрте - познавательно для меня; скупо, серо для вас! - говорю, а руки дрожат, взгляд блуждает, словно я - вор с рассеянным склерозом.
  На теле выступили красные пятна волнения - Марсианские пятна. - Докажите мне, что вы - человек, а не робот, не скала с тремя свинцовыми глазами! - Решился, но издалека, не сказал сразу - "Юбку задери!"
  Обманным путем, хитростями подвожу к главному; на искусстве обольщения опытный мажордом соблазнит прима-балерину. - Не верю, что под юбкой у вас человеческое, приземленное - полезное для общества и профессорского состава.
  Часто в нашем обществе роботы прячут под юбкой аккумуляторы, прикидываются горными инженерами, - вру, краснею, надеюсь, что существо незнакомо с земными технологиями, иначе - обличит меня, укорит за ложь, от лжи до ада - два шага без трусов. - Если честь не потеряли - не о девичьей чести рассуждаю, а о душевной - то приподнимите юбку: может быть, скрываете на теле рисунки из воспоминаний древних греков.
  Древние Греки на нашу Планету прилетели давным-давно, когда Солнце не заходило за полярный круг.
  Солнце - блажь, и без Солнца люди живут, но без греков - пропали бы мы, без их сыра, в сыре - жизнь костей.
  Греки любили однополые браки, поэтому вымерли, вышли из моды, дали дорогу сирийцам - так зернышко в земле произрастает в плод манго.
  Докажите, что вы не робот и не грек с аккумулятором под юбкой - восхвалю вас, напишу в районную газету - слава вам не нужна, но щекочет нервы по ночам".
  "Юбка, роботы, греки, однополые браки разнузданных геев - пустота, никчёмное, и из никчемного через сиксилиард лет, когда Тёмная материя окутает пустоту - родится новая жизнь с новыми греками и новыми правилами однополых браков! - Существо присело на пенек, сомлело, лицо его - сине-желтое побелело свадебной простыней куртизанки. - Вы скорбите, что негр... извините, слово непонятное в мозг стрелой влетело; не негр, а - робот вас обманул, спрятал истинный аккумулятор под юбкой главного рудокопа.
  Вам то, что с этого, милейший?
  Борода у вас на коленях вырастет?
  Сова в правое яичко клюнет?
  Мода у вас - думать и переживать, а о пустоте не задумываетесь, пустоту в себя не пускаете, поэтому - грешите, и самый глубокий колодец Тахура переполнится вашими пороками.
  Пусть у меня скала под юбкой, или - аккумулятор высокого напряжения - ерунда, забавы модных детишек слаборазвитых Цивилизаций.
  Главное - пустота, потому что чёрт пустоты боится, шарахается от пустоты, как от серебра.
  Заглянет чёрт мне в душу, а в душе - ничего, даже Чёрная дыра из души убежала - гулко, разумно и с восторгом пустота вздыхает и плюется в рыло чёрта.
  Убейте в себе эмоции, пришелец, присоединяйтесь к нам - без мыслей, без страха и смеха - в Планету превратитесь через тысячу лет; хорошо Планете - летает, живет, не кушает, и - никаких эмоций даже при плясках балерин без трусов.
  Голые балерины в масштабе Планеты кажутся маковыми бесстыдными зернышками, поэтому - тьфу на голых балерин, пороки от танцев без трусов и мысли дурные!" - существо с презрением сплюнуло мне под ноги, словно я - виноват в рождении голых балерин.
  Опомнилось - нельзя существу волноваться, потому что волнения отдаляют срок превращения в Планету.
  Вижу - снова каменеет, погружается в пустоту, отрешается, уходит мыслями от меня - вред моей теории подъюбочного пространства.
  Если сейчас не прикажу, то - не выбью признание из безысходного существа, не узнаю - что у него под юбкой; женщина ли оно, или мужчина.
  Может быть - любезная девственница с набором книг в сознании, и эту девственницу - расконсервирую, через шахтерскую воронку волью в неё страсть и любовь к жизни.
  "Юбку подними, сволочь! - выкрикнул, закрыл лицо руками, словно поклонники шахтеров плеснули в меня серной кислотой из граненого стакана. - Хочу узнать - баба ты или мужик!
  Остальное - твои разговоры, мои куртуазности и робость - пустозвонство, даже мудозвонством не назову".
  "Юбку? Поднять? Мужчина или женщина я?
  Вот, что вас занимало, теребило ваши мысли, оставляло в русле политкорректности - дикая вы утка с робостью пьяного мотылька. - Существо подмигнуло мне, и я уверен - девушка шаловливая - Снежная Королева, и я её разморозил, заинтересовал привлекательным предложением - девушки любят показывать себя обнаженными; в голых плясках величайшая Космическая философия девушек.
  Пусть девушка плавала в безысходности, но юбку задерет, потому что не по своей воле, а - хочется ей показать свою прелесть; выросла - для народа, а не для чёрта. - Издалека на вороных волках вы подкатывали ко мне, прятали просьбу в длинных монологах и послушании грешника - так карась прячет дохлую щуку под корягу.
  С собой часто беседы веду - о пустоте, о вакууме, о безысходности и безволии - пустые разговоры, поэтому пусто ложатся камнями на сердце.
  "Ты кто в этом Мире?" - спрашиваю, ноги свои трогаю - не заледенели?
  "Сказано - сделано!" - отвечаю с тоской, а затем на тоску напускаю туман безысходность.
  "Нет благородства в кичливости и кривляньях!" - перед сном думаю и ладошку - нет смысла в ладонях, кривые они, мягкие - под щеку подкладываю вместо подушки.
  "Благородство - пустой звук музыки сфер!" - убаюкаю себя, засыпаю и снится мне пустота в разных ракурсах - стыдно подумать, если бы мысли в голову забегали на тонких ножках чертей. - Существо еще раз мне подмигнуло - призывно, я готов поклясться - девушка, и она меня желает всеми нерастраченными пустотами в теле. - Догоняй меня, пришелец с недобрыми мыслями!
  Догонишь - юбку подниму, удовлетворю твой интерес канатоходца.
  По канатам кловуны - пустые у них шутки - бродят, а ты - не кловун, но - канатоходец с большим молотком!"
  Побежало от меня, и в наигранности существа, усиленных высоких прыжках мне почудилось неуловимо девичье, задорное, пусть даже с безысходностью между соломинок ног.
  Вприпрыжку сначала ринулся - думал, что догоню квелое существо - в пустоте оно разнежилось, мышцы не стальные тросы.
  А я - шахтер закаленный - дубиной меня не свалишь в колодец.
  Сначала шутливо бежал за бесполым, руки протягивал, умолял остановиться, потому что догоню - убью!
  Но отставал, словно во сне откалывал уголь, а он не отдирается от скалы - прилип и ухмыляется гадко, на скале морда чёрта вырисовывается.
  Через десять минут догонялок я понял - не догоню, развеселюсь, в прелесть впаду, ноги себе на плечи закину и кувалдой по темечку ударю - не достоин я жить, если не догоню девушку - наверняка девушка - с безысходностью в душе и ОГОГО! под юбкой!
  Рванул из последних сил - а оно хохочет, заливается, рожи мне потешные корчит, подзадоривает с хитростью Воркутинской вислоухой лисицы. - "Догонишь - покажу восторг под юбкой!"
  Запнулся о кочку, упал, вою, не в силах подняться, плитой могильной невидимой меня накрыла безысходность.
  Вдруг, из норы перед моим носом существо вылезло - на человека карлика пигмея похоже и угугукает, как обезьяна.
  "Не исправлю твою жизнь, человек, не переставлю ноги на место рук, и руки - в ягодицы!" - существо с робостью в огромных чёрных очах ласково смотрит - глаза в глаза, без стыда, потому что мы не в общей сельской бане.
  Пытается меня развеселить щипками - нежно за ягодицы мои щиплет, словно гусь на мартовском лугу.
  Вдруг, словно в него ветер перемен ворвался, поцеловал меня крепко-крепко со страстью падшей балерины на вокзале, губы мои засасывает, языком шелудивым мой язык обвил - змей подколодный, а не благочинный пигмей.
  Я сначала вырывался, а затем сомлел девицей в руках художника абстракциониста.
  Уголь в моей душе воспламенился.
  Карлик на высочайшей ноте - музыка сфер в ней оборвалась - закончил поцелуй, вытер губы, а запах от губ - кладбищенский, пряный с ароматом гробов.
  "Потешил, усладил, Сахар Медович из другого Мира! - карлик долго рылся в своих штанах (я уже неприличное заподозрил), извлек таблетку синенькую, небольшую, а от таблетки свет диковинный, волшебный. - Руки у тебя рабочие, рудокопские, парень!
  В нашем Мире все избалованы автоматами и ручными обезьянами; физический труд сведен до минимума - кнопку на ядерной ракете нажать, а складывающиеся в рабочую улыбку губы шахтера - редкость, равная ста килограммам бриллиантов.
  За твою рабочую смекалку, за честь, за поцелуй космический - дарую тебе таблетки Силы!"
  "Галактическая виагра?" - я заробел, потому что и без таблеток в рабочем комбинезоне тесно, как в золотоносной штольне.
  Перевыполнение плана меня спасает от разгульных сексуальных фантазий.
  "Нет! Не виагра, шалун! - гном погрозил мне пальчиком, щекотал рыжей несносной бородой мои пагубные щеки. - Пытался ты догнать - я видел, но без таблеток ты не догонишь, потому что нет в тебе примирения с безысходностью!
  На чёрных крыльях безысходности черти летают, а ты не чёрт, братец, ОХ! не черт ты!
  Я в молодости тоже - таблеток наглотаюсь, воспаряю, пытаюсь догнать существо в юбке - трижды его через коленку.
  Но ножки мои маленькие, дистрофичные никто не соскучится по моим ногам, балерины при виде них белеют, прикрывают рот ладошками, глаза округляют в снежном ужасе.
  Истираются мои ножки и промежность в догонялках - кричу от боли, кровь руками останавливаю, но не догоняю.
  Возможно, что Правда под юбкой у НИХ!
  Парень, задери юбку лихоимцам, посмотри - с Правдой поговори, если она ТАМ прячется.
  А я... АХ! Несчастная я бородатая невеста!" - карлик - оказался девушкой с бородой - вскричал испуганно, в нору запрыгнул, только волосатые девичьи карликовые ягодицы остались отпечатком в моём сознании шахтера.
  Я таблетку быстро проглотил, надул щеки для важности, жду приход силы - так лодырь возле вагонетки ожидает конца смены дня.
  Десять секунд ждал - разочаровался в кадрилках, не верил в таблетки - похитители разума.
  Вдруг, подняло меня, подхватило, понесло над землей, значит - сатанинские таблетки, потому что только черти летают за существами в клетчатых юбках!
  Между ягодиц пламя вырывается реактивное; но я сдюжил, потому что шахтёры огня не боятся!
  На крейсерской скорости догоняю убегающее существо, хохочу, потому что - привольно мне и радостно, будто в сказке за Бабой Ягой с кувалдой бегаю.
  Оглянулось, глаза расширило - припустило из последних сил пустоты.
  Но я коршуном налетел, упал сверху, придавил существо к земле, самолет я, бомбардировщик!
  Голос мой окреп до грохота горного обвала:
  "Я догнал! Выполняй обещание - задирай юбку!"
  "Знаете, что, рыцарь в костюме шахтёра?
  Я не доктор, не целитель с пустотой в сумке! - существо покраснело, шепчет и дрожит, глаза закрыло, словно из моих очей свет шахтерскими фонарями бьет. - Вы меня в дурное положение опрокинули!
  Между нами - ХМ! не пустота!
  Позвольте, я встану - не охладею к вам, потому что нет пока огня в душе, лишь - пустота, а в пустоте - пустой огонь". - Замолчало, тяжело дышит, будто я его в рабы взял.
  Я тоже сконфузился - вдруг, бригада наша вылетит в этом Мире; мы появились, и друзья с инженерами прилетят на крыльях продовольственной программы.
  Увидят меня - ладно на девушке, а, вдруг ОНО - мужчина, или - бесполое?
  Позор камнями упадет на мою шахтерскую династию!
  В городской парк с бутылкой пива не выйду, потому что - товарищи засмеют, а девушки презрительно губки дудочкой вытянут и пропищат:
  "Фуй! Дурно! Валерий на гермафродита польстился!"
  Вскочили, а оно на меня не смотрит, губы кусает - значит, безразличие из души ушло после нашего контакта.
  Я наклонился шнурок завязать на шахтерском ботинке - знатные у нас шнурки - сто человек повесятся на одном шнурке в тюрьме.
  ОХ! Угольный бассейн в душе всколыхнулся океаном!
  Штаны мои топорщатся, словно отбойный молоток пробивает стену!
  Таблетка Силы - не только над землей меня подняла, как лукавого, но и мужскую Силу прибавила - виагра Космическая спрятана в таблетках силы!
  "Позвольте, я сейчас всё объясню!
  Это не то, что вы думаете, высокоразвитое существо!" - сумкой и кувалдой прикрываю непотребство, каску повесил - стыдно, но соскучился по каске, как по родной собаке Жучке
  "Отчего же вы не допускаете мысль, что иногда пустое каменеет? - посмотрело на МОЁ, вздрогнуло - любопытство молнией пробило тучу безысходности. - Что же мне делать, если вчера - безысходность, пьянящая пустота, а сегодня в мою сторону закаменевшая пустота указывает перстом?
  Жалейте себя, человек разумный, любите, потому что три шага до Правды у вас!
  Я исполняю вашу волю; юбку поднимаю флагом Созвездий.
  Уверяю, не стыдитесь, отбросьте сумку, огромный Вселенский молоток и каску, потрогайте у меня - не разочаруетесь!"
  Юбку существо - я уже знал - девушка - двумя руками понимает, краснеет флагами на Первомайской демонстрации.
   Губы у меня мудрено обвисли, словно я не шахтер, а - верблюд бесправный.
  Правду сейчас увижу под юбкой прекрасного существа!
  И тут - белый рояль в кустах с пианистом чёртом вызвал бы меньше раздражения - потянуло меня в воронку, по голове Космосом ударило.
  Я сопротивлялся, кричал, кусал локти, призывал на помощь благородных туристов - туристы везде шмыгают, потому что в душе турист - таракан.
  Но в последний момент - когда юбка взметнулась парашютом - вышвырнуло меня из ОТТУДА СЮДА! - Валерий закурил - красиво, по-шахтерски, значительно - клубы дыма ровными мыслями возникали в нравственном климате и исчезали в подземном поднебесье. - Всё ушло, Правда осталась в загашнике, не узнал я, что скрывается под юбкой высокоразвитого существа, имя которому - Разногласие!
  О многом потерянном и неузнанном жалею, а больше всего печалюсь о том, что не подарил гномихе свой шахтерский респиратор - паранджу!
  С тоской и жадностью папуаса рудокопша взирала на мой респиратор - потрогала бы его заскорузлым пальчиком, но совесть и воспитание не позволили скромному доктору - дарителю синих таблеток Космической виагры - попросить у меня подарок.
  Гномиха - не балерина, поэтому конфузится, стыдится мантульничать, выпрашивать; столб огня в её истерзанных истертых чреслах!
  ИЫЫХМА!
  За мою жадность и недальновидность заройте меня, друзья, в пещере в одной могиле с дохлыми инопланетными обезьянами!
  - Осторожно, рудокоп, не обожги нас своим презрением и раскаянием! - амазонка закричала, брызнула Валерию в лицо воды из родничка, тушила пожар рассказа. Груди обнаженной красавицы с укором смотрели на фонарь на каске шахтера. - Твой друг проявил великодушие - спас тебя из лап смерти!
  - Да! Спас! - Сергей мягко надавил на плечо девушки, будто на рычаг вагонетки. - Не девушка тебя прельщала в другом Мире, Валерий, ОХ! не девушка!
  Замутила разум, сожгла твою природную осторожность шахтера.!
  Чёрт она; потому что черти совращают!
  Под юбкой у существа - хвост; или - в лучшем случае - пустота, как у пластмассовой куклы.
  Не только под юбкой - под генеральским парадным мундиром чёрт хвост прячет, баюкает.
  В восьмом классе мы на стрельбы всем классом поехали - обязательные стрельбы - защита Родины, укрепляли ягодичные мышцы и сетчатку глаза - шахтеру пригодится в подвиге.
  Стрелял я не точно, редко попадал в мишень, потому что думал о патриотах, которые прошли через подобного рода большие испытания и оставили на сердце память об автомате Калашникова.
  Перед зачетом генерал армии меня в сторонку отозвал, закурил трубку, посматривал на меня сквозь клубы едкого дыма (я помню - дым серный, адский).
  Генерал прищурил правый глаз - красиво, по-фотомодельному и произнес тоном выздоровевшего паралитика:
  "Сергей! Серёжа! Сереженька! ОГОГО!
  Бежим, ставим задачи по улучшению пищеварения, а на выходе - дешевые девушки получаются с жирными ляжками, обвислыми пиратскими животами, а мы, мужчины - еще непригляднее - цистерны мы с нефтью.
  Отстрелялись, и я с первородным ужасом думаю о том, что придется нам расстаться - ты в школу, потом - в шахту, а я - в Кремль на ответственную должность покорителя Гималаев.
  Понравился ты мне, ученик, прилежно на курок нажимал, оттопыривал не по-детски нижнюю губу и выпячивал ягодицы - ограненные алмазы за эти ягодицы отдадут на Востоке.
  Подарок тебе преподнесу за усердие в стрельбах - не попал в цель, но и не важен результат, потому что мы цели в жизни не знаем, и гордимся, что попадаем пулей в цель бумажную.
  Отцы наши в мишень не попадали, и матери наши мазали мимо врагов, в лапы черту отдавали народное хозяйство.
  Фокус тебе покажу, но фокус сработает только в генеральской бане - цирке армейском! - генерал в ухо мне шепчет любезности, дышит нежно, с перегаром - так котик после миски с валерианкой нашептывает доброе Луне.
  Откуда в жирном теле генерала столько апельсинового цвета? - Немедленно, доктора позову - отравляемся в баню; покажу тебе, как щелчком пальцев можно добиться внеочередного воинского звания".
   Щелкнул пальцами - на зависть аисту, щелкающему клювом, и лентяю, щелкавшему хлебалом - чудеса начались.
  На щелчок пальцами танк подкатил - розовый, с цветочками на башне, танк для куклы Барби.
  В Воркуте розовый - цвет победы, потому что природа тусклая, лишь золотые самородки маленькими Солнцами освещают путь шахтера.
  В танке генерал сразу налил нам по стакану водки - для разгона, чтобы танк легко, по-марафонски бежал.
  Выпили, я захмелел - рабочая династия закалила меня в алкоголе, но на пустой желудок стакан водки - всё равно, что поцелуй первоклассницы.
  Генерал меня на колени к себе посадил, уверяет, что танк трясется, а на коленях мне мягко, уютно, гнездо совы на коленях генерала.
  Я не противился, потому что - один среди чужих - убьют, закопают, не посмотрят, что я умственно зоркий.
  В баню приехали, еще выпили по стакану - развезло меня мартовской дорогой, а генерал - в гориллу превратился.
  Хохочет, разделся догола, бегает между березовых веников, и мне приказ отдал - оголиться к осмотру.
  Я быстро разделся - актерских данных оказалось достаточно, чтобы одежда улетела в страну, где Судьба Человека дороже золота.
  Генерал пальцами щелкнул - мигом нам стол накрыли, еще раз щелкнул - на столе балерины голые танцуют, ножки выше головы поднимают - феи в благоприятном нравственном армейском климате.
  На балерин смотрит, понурился генерал, голову повесил, шепчет непонятное - может быть - заклинания, приказы чёрту?
  Иногда смысл в словах всплывает атомной подводной лодкой:
  "Балерины - перекати поле!
  На щелчок пальцев прилетают и от щелчка исчезают с моими деньгами, пыль в балеринах.
  Всё могу щелчком достичь, но только не Правды, слышишь, Сереженька, Правду щелчком пальца не достаю из небытия! - Генерал хватал меня за ворот рубашки, но нет на мне голом рубашки, поэтому промахивался военный, за груди мои цеплялся как за последнюю песню после боя; руки генеральские - нежные, холеные соскальзывали и белыми лебедями оставляли на озере моего тела ностальгический кровавый след. - Если бы я сейчас в помойке спал, бомж Вселенский, то не горевал бы, что нет рядом со мной Правды.
  Бомжу никто не поклонится, не уважит, прима-балерина перед бомжом не поднимет ножку выше головы, не сложит губы сердечком и не споёт СЮ-СЮ-СЮ!
  Не печалится бомж; а я - в печали: трудно, если всё тебе подвластно, кроме Правды без трусов!" - стремительно поцеловал меня в щеку и полез на стол к балеринам, на танцы генерала потянуло, как снегиря к салу.
  Балерины генерала ножками со стола смахнули - пусть знает своё место внизу - поклонник!
  Упал на меня голый, но кажется мне, что генерал шерстью покрыт с ног до головы, и вместо картофельного носа у него - рыло свиное с сопящими дырками - валторна в дырках живет.
  Присматриваюсь, фокусирую зрение - чёрт генерал, или не чёрт?
  "Соболезную вам, товарищ генерал! - шепчу, ловлю момент - для будущего шахтера важна смекалка; если взрыв в шахте - нужно за секунду принять правильное решение. - Помилуйте, сударь!
  Щелчком чудеса вытворяете - научите меня кудесничать - щелчком перевыполнять норму по добыче угля!
  Родина вам в ножки поклонится, а я ваш портрет на самом почетном месте - в сортире - приклею на стенку.
  Раз - щелкнул пальцами - мороженое!
  Два щелкнул - перевыполнение плана и Переходящее Красное Знамя победителя Социалистического соревнования!" - Я подлил себе и генералу водки, балеринам не наливал, потому что они - одухотворенные - сами знали норму, пили лишь фиолетовое крепкое, пьянели до свинячьего визга, отчего хорошели и наливались высокой нравственностью институток.
  "Хм! Новобранец Сереженька! Пальцами щёлкнуть - не реку Днепр форсировать! - генерал удивительно быстро трезвел (что усиливало моё подозрение - чёрт он.
  Заманил меня в сауну, душу мою вытягивает по частям и заставит подписать договор Кремлевский о продаже души - кровью из пениса!). - Человек превращается в волшебника только на генеральской должности; без звания генерала пальцами - хоть сто лет щелкай возле сельского магазина - хлеб не привезут.
  Балерины слышат щелчки пальцев генералов, а щелчки пальцев новобранцев - не слышат, словно куры в ночи".
  "Товарищ генерал армии! - я подластивался, подливал и подливал чёрту, называл его генералом, хотя видел отчетливо рога, рыло, хвост. - Фазана я один раз общипал - матушка принесла фазана из зоопарка - сдох он от холода и голода, а нам - польза, мясо на ужин.
  Задумал я над миской с мясом фазана, что накуплю птенцов, поселю их в шахтах - грибы, мхи - пищи для фазанов достаточно, словно в пиджаке фазаны родились.
  Понимаю, что я для вас я не фазан и даже не голая балерина на столе среди бутылок с фиолетовым крепким вином.
  Если только у генералов щелчки пальцев волшебные, то произведите меня в генералы - щелкните пальцами, и - я генерал; вышел в степь Воркутинскую генерал молодой.
  Только вицмундир сошьют мне генеральский - скряги вздрогнут!
  Я пальцами щелкну - Мир на земле воцарится с белыми медведями и Справедливость с нормированным рабочим днем шахтера!
  С нашими знакомствами всех олигархов приступами возьмем, в шахту загоним, каждому кувалду вручим - работай, дружок, зарабатывай на бутылку с газированной водой!
  Я! Я Правду щелчком пальцев в шахте подзову, ко мне Правда придет в беленьком платье морально устойчивой институтки!" - я чёрту нашёптываю, а рукой под столом шарю, ищу меч-кладенец.
  В фантастике всегда в нужную минуту меч сенегальский в руку прыгает, подвиги совершает за героя.
  Но меч не нащупал, а лишь - спящую голую балерину - умаялась - очень тяжелый труд ногу выше головы поднимать!
  Балерина вздрогнула, проснулась и - как собака пойнтер - руку мне облизывает.
  "В генералы? В генералы - нет, даже любезности твои не помогут, Сереженька! - генерал стушевался, уменьшился в размерах - чёрт разные облики принимает, даже в гномов превращается, совращает бородатых гномих. - Щелчком пальцев генерала только из рядового полковника сотворю - по большому своему желанию и хотению, океан добра у меня в голове, а в чреслах - Марианская впадина!
  Но ты - новобранец, даже не рядовой, поэтому - подорви себя порохом в штольне, Серёжа; превратись в легенду!
  Один твой взрыв перевыполнит недельный план добычи угля; а смерть - смерть я по телевизору в военных фильмах видел, смерть шахтера - малая плата за вагонетки с каменно-угольной пылью".
  Генерал засмеялся, но я слышал не добродушный смех военного, а - рык адского пса.
  Из ноздрей чёрта вылетали клубы желтого дыма, а хвост - удивительный тонкий короткий хвост - болтался насмешкой ООН!
  "Милосердие к падшим шахтерам!" - я прошептал - чтобы генерал не услышал; а он в прелести дирижировал балеринами, обо мне на время забыл, словно я - выпущенная пуля.
  С грациозностью аристократа я подхватил медный тазик для омывания ног, наполнил его отварным кипятком (из кипятка на меня взирали перекошенные лица грешников).
  Подкрался к генералу (он щелкал пальцами перед балеринами, вызывал духа любви)!
  Не генерал он, ОХ, не генерал, а - чёрт!
  Генералы - благородные, воспитанные, образованные, добрые - карамелькой угостят, по головке погладят, пальцами щелкнут - желание подопечного исполнят!
  Черт - завлекает, обещает, в бане спину натирает контрабандным кокаином для Английских принцесс.
  Я не испытывал стыда, когда вылил кипяток на голову и тело голого генерала, не забылся в полусне королевского пингвина.
  Ошпаренный черт верещал, катался по полу - шерсть с него слезла, осталось цыплячье тело жалкого подмастерья.
  Я убежал - нагой, бесстрашный - сразу в штольню - ищи, свищи меня, чёрт с нагайкой и адским манускриптом на продажу души.
  Три дня среди подземных грибов бегал, восхищался прелестями пещер - так художник восхищается миской с украинским борщом.
  Вышел - к отпеванию генерала, хор Турецкий ему на поминки!
  Погиб генерал в сауне среди балерин и фиолетового крепкого - прекрасная смерть, красивая и без запаха тмина.
  Блудливые племянницы генерала рыдали на могиле, а я знал - не умер генерал, потому что он - чёрт в бегах.
  Чёрт выбежал из одного тела, нашел приют в другом - мало ли тел казахов и поэтесс в Москве. - Сергей замолчал, вжался в камень, прятался от неведомого, что нахлынет нефтяной волной в пещерах параллельного Мира. - Ты чёрта в юбке встретил, Валерий!
  Может быть, он - перевоплощения генерала-щелкунчика?
  - Чёрт или не чёрт, но, вероятно - в Будущее залетел - так залетает амазонка после неудачной вечеринки! - воительница ответила за Валерия, махнула рукой - приглашала за собой, точнее - за своими белоснежными ягодицами. - Цивилизация - спираль в матке!
  Чем Цивилизованнее общество, чем больше венценосных особ на Космолетах, тем сильнее стираются половые различия, будто в них - вы, шахтёр, к месту чёрта упомянули - чёрт вселился.
  В деревне гея палками побьют, а в цивилизованном обществе - вознесут, наградят, умаслят!
  Высший шик и особенности демократического строя и расцвета науки - бесполые существа: хочет - сегодня - женщина, завтра - мужчина, в пятницу - ОНО!
  Нежелание работать - тоже признак Цивилизованного общества, как груша - признак плодового дерева.
  В высокоразвитых Цивилизациях никто не работает, все музицируют, поют, пляшут, сочиняют оды Императрицам - благодать с розовой водой.
  Работают - рабы или роботы, а наивысшая форма Разума - пальцами щелкает, закрашивает серебряные седины гуталином.
  Уверяю вас, подземный герой, что Правду и девичье вы бы не нашли под клетчатой юбкой закаменевшего безысходного существа из нашего с вами будущего! - амазонка протянула руку, погладила бы Валерия по головке (он расслабился, сомлел, ожидал приятного чувства погружения в расплавленный воск), но передумала, отпрыгнула, как от чумного лесничего. - Бесполый он, и, если бы вы раскалили его чугунной сковородой - может быть - отдался бы вам по-женски, затем взял бы вас, как мужчину, и на десерт - а для меня не десерт, но низменное - отверг бы вас с равнодушием бесполого, гермафродита.
  По джунглям много бесполых разъезжают на Белых Конях: Луна и Солнце в одном теле!
  Я сначала - когда Принца на Белом Коне ждала - бегала за красавцами, заманивала молодостью и мохнаткой.
  Я - девственница, высоких моральных правил, до свадьбы себя берегу, но никто не запретит девственнице заманивать, обольщать, выставлять товар грудей и ягодиц!
  Из разных Миров и времен к нам забредали лже Принцы с глазами-якорями.
  Миры, Цивилизации, времена - пустое по сравнению с робостью перед первым погружением в ванную с шампанским.
  Когда первый раз в шампанском купалась - онемела от ужаса - пузырьки в разные места щекочут, вызывают раздражение слизистых нежных оболочек и мозгов; не пузырьки, а - мертвые вши.
  Мне сейчас восемнадцать лет - время половозрелого осмысления овощей, фруктов и горилл.
  В семнадцать я уже отличала Принца от бесполого существа из Верховного Совета Галактики.
  Лица - серебряные, движения - отточенные, фразы - куртуазные, под копирку из пособия "Как соблазнить амазонку"!
  Сначала загадки загадывала Принцам, через ответы узнавала - мужчина он, или - высокоразвитое, поэтому - бесполое - существо!
  Много времени на загадки и копание в душе тратится, а Принцев каждый день на тест - до десяти штук, как бананов в одной связке.
  На сердце своё замок повесила от преждевременной любви с нежелательной беременностью.
  Немного отупела, отчего - похорошела; второй закон термодинамики: "Чем глупее девушка, тем - милее!"
  Мозги превратились в персики, а сердце - в гигантского муравья.
  Наловчилась - Принц из Кустов на Белом Коне выплывет (я жалела, что - Принц, а не белый рояль из кустов), в золотой или серебряный рог призывно протрубит, показывает свою культуральность - ехидна.
  Я выбегаю, саблей острой одежды на Принце ловко распарываю, и рассматриваю - мужчина, женщина, или - высокоразвитое гей существо!
  Ни одного настоящего половозрелого мужчины, до вас... не встретила, словно мне на глаза поставили запретные печати из Аметистового Города.
  Принцы оправдываются, с высокомерием взирают на меня - некультуральная (по их мнению); груди выпячивают орлами, а сами - курицы.
  "В отношениях между мужчиной и женщиной главное - понимание, душа, а не гениталии - атавизм, рудимент, пережиток.
  Болтаются мужские гениталии, мешают в танце - плохо, когда танцор вот-вот возвысится, задеревенеет в прыжке танцевальном, и тут - яйца мешают, лишают танцора заслуженного приза - голубого призрачного шарфика!" - Принцы на меня нападают и в то же время оправдываются - шимпанзе в шкуре Цивилизаторов.
  Бросали самые сильные - по их мнению - оскорбления: некультуральная я, и нет у нас демократии.
  Мне их насмешки - ниже пояса, трава в насмешках!
  Зачем мне культура и демократия, если от культуры стираются половые различия, а демократия подкармливает бесполых существ и самцам и самкам дарит тюрьму.
  Озлоблялись Принцы, бряцали оружием, закутывались в обрывки одежды и отбывали - без меня - в Счастливое демократическое Будущее, или - ещё куда-нибудь; много измерений и дорог во Вселенной!
  На все дороги Принцев не хватит, и на всех столах голые амазонки не станцуют!
  ООООО! Стрелка с указанием "Выход"! - амазонка остановилась, нагнулась, сдувала пыль с - выбитой в граните - стрелы!
  Красивая обнаженная девушка - как ни встанет - всегда хорошА, а амазонка - в расслабленной позе (может быть, искусственно расслабленной) - ягодицы оттопырены, ножки - штангенциркуль, выгиб спины - карлики от восторга задыхаются в астме.
  Сергей с негодованием и осуждением бросал молнии презрения в задумчивую - помогла бы всем детям Пармы - красавицу.
  Валерий - поддерживал руками отпавшую челюсть, икал и щипал себя за левое ухо - так зомби выводит из обморока подружку:
  "Шахтёрская правда - работа, жена амазонка и Переходящее Красное Знамя Передовика Производства Победителя Социалистического соревнования.
  Серёжа не ценит амазонку, не замечает её набежавшую - на небесную лазурь очей - печаль.
  Возможно, что у него в теле биомагнитный генератор - не по заслуге Сергея, не по его вине, а в ДНК запрятан и сработал бомбой с часовым механизмом.
  Девушки не видят - если видят, то в тумане, мельком - мужчин, уподобляются лошадям с занавесками на глазах.
  Мужчина, самец, если хочет, чтобы его самка заметила, одарила вниманием, то должен - распушить хвост по-птичьи; в мире птиц много ритуалов ухаживаний, и не каждый ведет к яйцам в гнезде.
  Либо - долгое ухаживание волков и черепах!
  Можно приманить девушку деньгами, потому что деньги и золото - хлеб для девушки, как для птицы - зерна.
  Криками, танцами, деньгами, яркими губами парни показывают девушкам:
  "Я здесь! Посмотри на меня! Я - человек Библейский!"
  Девушка с недоумением оглядывается, прищуривает очаровательные глазки и с доверчивостью шустрой белки воркует:
  "АХ! Я не заметила вас, ничтожнейший самец!
  Думала, что - одна в театре, чулочек поправляла, потому что в чулочке спрятан ум.
  Но - сначала ваши деньги увидела, машину, а потом вы - приложение к богатству - выплыли голубым китом!"
  Но Сергей - особенный шахтер, с золотой жилкой, переносчик ДНК соблазна.
  Голые бабы его видят всегда, для них он - единственный мужчина, потому что других - не замечают, оттого, и нет иных мужчин, кроме Сергея!
  Тяжелое бремя скромного шахтера с невысокими запросами в личной жизни, снег в семейных отношениях".
  Валерий набрался храбрости, подошёл к амазонке, расслабился по-альфонски; в кино подмечал нужные позы для охмурения особо нравственных девиц:
  - И где же эта древневековая стрелочка-белочка, что выведет нас в Воркуту? - выгодно отставил левую ногу - Обольститель на охоте.
  - Архаичные руны, стрела! Бежим - миллион лет стрелка указывала на выход, но сейчас, когда время скатилось в шарик, может исчезнуть! - амазонка обернулась, но схватила за руку Сергея, на Валерия даже не взглянула, словно он - обыкновенный марсианский красный мох.
  Побежали - девушка впереди с маяком попой, за ней на привязи - Сергей с тоскливым выражением на белом мертвецком лице; и - Валерий - прицепной вагон.
  Стены сужались, повеяло холодом по ногам, даже иней осел на коленях, а на уровне головы - огонь адский, пекло с подозрительными запахами Рязанских глазастых пирогов.
  Радиоактивное (или иное, временное, параллельное) излучение слабо освещало путь.
  Черепа под ногами, непристойные рисунки - во всех Мирах одинаковые, с иронией скотоложества - не отвлекали шахтеров и прекрасную амазонку от цели - Жизнь.
  Из расщелин вылетали устрашающие звуки - царапанье огромных когтей по граниту, изредка душераздирающий вопль пронзал барабанные перепонки.
  Черная ворона с красными глазами и кожистыми крыльями дракона или птеродактиля спикировала на Валерия, схватила шахтерскую каску и со зловещим карканьем - будто обвал в шахте - скрылась в огромной пропасти.
  - К чему мне сейчас каска? - Валерий задрожал, но потом (ворона улетела вместе со страхом) осмелел, расправил плечи, с кандидатским высокомерием смотрел на - едва дышащего от ужаса - Сергея. - Должно быть, ворона не предвидит сложностей работы в шахтерской каске.
  Наверно, в детстве ворону мало били родители, не бранили за шалости, поэтому выросла воровкой; не сорокой воровкой без перьев, - воровкой-драконом!
  В чем цель жизни животных и птиц? В воровстве?
  Мы - люди! - Валерий - с сомнением первооткрывателя Венеры - посмотрел на ягодицы амазонки (человек ли - инопланетная девушка?), - ищем цель жизни, верим, что она существует - скрыта в складках кимоно гейши или в шерсти Снежного Человека, может быть, наша цель - Коммунизм на Юпитере.
  Не важно, главное, что мы знаем: цель где-то рядом, и Мечта детства - рядом, и Правда преследует нас, невидимая, прозрачная, будто амёба-туфелька.
  Но ворона, задумывается ли - в голодные зимние вечера - о Правде, о смысле своей жизни?
  Косит ли лукавым глазом правозащитницы?
  - Кака!
  - Что?!! - Валерий вздрогнул, с недоверием сыщика разглядывал губки (верхние) амазонки.
  Не верил, что девушка - чистая, звенящая водопадом - произнесла дурное слово.
  - Фекалии неизвестных гуманоидов или приматов!
  Кал животных с пальцами и высокими устремлениями!
  Ловушка! - амазонка на границе ямы ухватила Валерия, удерживала, а Сергея - ласково отпихнула ногой назад - словно провожала в армию.
  Перед шахтерами и красавицей раскинулась - не море широкое, но яма с нечистотами - булькало, переливалось коричнево-желтое и смрад адский!
  (Почему Валерий за думами о воронах не принюхался? рассуждениями нос заложило?)
  Жижа плескалась от стены прохода до стены, а в длину - метров шесть - не расстояние для Олимпийской чемпионки по прыжкам в песок.
  - Черти! Черти нагадили - не только нам в душу, но и под ноги; не заманили в преисподнюю, но испортили внешность мою - избили меня невидимыми лапами! - Сергей закусил нижнюю губу - пограничник на грани срыва. - Разлили каловые массы, сравнили их с массами народными.
  В Воркуту чертей - на потеху учетчицам и националистам!
  Почему младогегельянская жижа - в древней пещере - свежая, не засыхает, не испаряется, не оседает мелкими кристаллами - которые через миллион лет превратятся в алмазы - на пололке?
  Черти - рядом?
  И в предельной гнусности добавляют фекалии в яму, словно труженики полей?
  - Не думаю, что черти гадят в эту яму, нет интереса у чертей к яме в пещере, потому что яма бездушная и без золота! - амазонка расправила парадные плечи, но носик зажимала пальчиками-прищепками. - Старый - как банан в пасти мумии гориллы - трюк.
  В другом времени и в другом измерении кто-то высоко цивилизованный - и балерины справляют нужду - испражняется в эту яму.
  Может быть эти люди - за тысячи лет до нас или после нас, за сиксилиарды парсек, в другой Галактике и в другом Измерении - черви плоскостопные.
  Свой благородный Мир не портят фекалиями, благоухают розами!
  А отбросы отправляют - без стыда и без совести - в другие Миры и времена, измерения и параллельные Вселенные.
  Мало ли во Вселенной сортирных дыр!
  - Я гордился в детстве своей храбростью, даже гонял полицейских по баракам, намазывал им лица противогрибковой сывороткой! - Валерий подластивался к амазонке, добивался её теплого взгляда, но - неумело, без опыта общения с красногубыми прима-балеринами, поэтому выходило кадрение конфузливым, робким и жалким, как тоска койота. - Однажды, возле нашего дома прорвало трубу канализации - обычное дело в мороз возле барака, назидание и укор американцам.
  Фонтан яростно бил - на загляденье художникам передвижникам и аболиционистам!
  Я смотрел на коричневую струю, искал в ней Истину - может быть, красивое прячется среди безобразного, скрывается, маскируется - так шпион маскируется под бабушку.
  Неожиданно почувствовал, что раздваиваюсь - одна часть - благородная ушла от фонтана, делала дома уроки, а другая - с лихостью Донских казаков - перепрыгнула через море фекалий.
  Пусть - позор и бесчестье, но имею право спорить с собой, предлагать замечательное развлечение, равное по потере энергии с полетом в Чёрную дыру Космоса.
  Я набрал в лёгкие морозного воздуха с угольной крошкой, закрыл глаза, вспомнил: сломанную калитку на даче, одноклассницу - Светку Иванову - она сейчас в Париже добывает алмазы из карманов спонсоров.
  Потешно, ирония судьбы: алмаз состоит из углерода, как и уголь; я - угольщик, она - алмазщица, у нас много общего.
  Разбежался и - ИЫЫЫЫЫХМА! ИИИРРМММАА!! - об твою мать!
  Перепрыгнул с шальной удалью будущего рудокопа.
  Упал удачно - на человеческое тело, слаще которого только вишневый компот в шахтерской столовой.
  Пригляделся - смерть моя глумилась подо мной, губами причмокивала, очи прикрыла - красивая смерть.
  Я упал на мать-героиню, молодую красавицу из нашего подъезда - Ирину Васильеву - орден "Знак Почёта" ей за успехи в балете и в целовании.
  Долго длился её поцелуй, а я понял - целует меня на прощание - сейчас убьёт за надругание над недевичьей честью.
  Многочисленные детишки матери-героини обрадовались, разбежались блохами.
  "Любовь к тебе, Валера, у меня внутри, а остальное - напоказ, на публику, потому что я в душе артистка; черепаха под панцирем - улитка, а я под одеждой - голая! - шепчет, держит меня, чтобы не убежал в брызги каловых масс. - Ты фонтан с фекалиями перепрыгнул - герой!
  Увидела - сразу решила, что рожу от тебя сына, шахтера, прыгуна с шестом.
  Прославит шахты Воркуты наш сын - оплот яблоневых садов!
  Одним ребенком больше, одним - меньше - для матери-героини нет разницы, потому что дети - Звезды, нет им числа!
  Расслабилась, без трусов я даже в мороз - на всякую случку!
  Раскрылась навстречу тебе, а потом подумала: родилась я двадцать восемь лет назад, танцевала в балете, а затем - дети, литература, античная живопись - нет просвета в тучах просвещения и детских садах!
  Худенькая я, без сисек, без жопы - горе мне, хотя многие называют моё строение - мальчишеским, обворожительным, поклоняются моей худобе, но знаю - не мне поклоняются, а - гомосексуализму, представляют меня мальчиком без мужских гениталий.
  Тошно мне, страдала, за груди себя щипала, чтобы они распухли, выросли до арбузов.
  Кушала каждый день по сто килограммов колбасы "Кремлевская", но - ноль, нет мне добра из Всемирной Ассоциации Здравоохранения - не толстела!
  Образ мальчика бесит меня; подорвала бы эшелон на железной дороге из мести за сравнение с мальчиком.
  Рожать начала, чтобы меня за бабу считали, поклонялись жирному телу - все матери-героини безобразно жирные.
  Но - фигушки, худела от родов, дети из меня с молоком кости высасывали.
  До этого момента жила в тумане, мечтала жизнь покончить самоубийством, но времени не находила и противно: представляла себя в гробу - худенькая, белая, лицо - тапочек.
  На поминках злые соседи шептались бы, замечали мои посмертные недостатки:
  "АХА! Кожа да кости!
  Вылитый из свинца Кащей Бессмертный!
  Как Мальчиш-Кибальчиш в гробу лежит!"
  Выскочила бы из гроба - поубивала соседей, смешала бы их с редькой и квасом, потому что не люди они, а - козы!
  В печали стояла возле фонтана с фекалиями, подумывала - утопиться в бездушных изящных какашках - бесславная захватывающая смерть, всё равно, что жизнь украла.
  Но вдруг - гром грянул в Воркуте - неслыханное природное явление!
  Ты появился - огнеупорный, в драном малахае, в зимних лаптях, овеянный философией древних греков педофилов.
  Ловко - зебра тебя не догонит - разбежался и перепрыгнул море фекалий!
  Не видел, а я подметила - за тобой след золотой пыли тянулся, как у феи!
  Душа моя вывернулась наизнанку, превратилась в Оренбургский платок.
  Теперь не о ребенке от тебя мечтаю, не о смерти в беснующейся струе какашек, а - о мальчишестве!
  Да, я - мальчишка в душе, хотя пиз...а - ОГОГО!
  С мальчишеским партизанским задором перепрыгну каловые массы - вернусь в страну Ностальгия, в детство голопопое! - Оттолкнула меня, поднялась - красивая, худенькая, волосики слиплись на морозе, превратились в иголки дикобраза.
  Порывисто упала на колени, поцеловала меня жарко: Жар-Птица в теле матери-героини!
  Говорила быстро, непонятно, словно в забытьи, глаза закатывала - входила в образ шаловливого мальчугана из песни о Кавардаке!
  Вскрикнула в величайшем волнении:
  "Не останавливай меня, парень!
  Не держи за ягодицы, они - не поручень в автобусе!
  Сына нашего Адольфом, слышишь - Адольфом назови, когда родишь!
  Правда, она и в сыне - Правда!"
  Детей своих пинками разогнала, как теннисные мячики разбросала по снегу!
  Разбежалась - губы сжаты упорно, глаза - азиатские щелочки.
  Взвизгнула, вознеслась над озером фекалий, но - не перепрыгнула, не хватает в матери-героини мальчишеского пьяного задора.
  Упала в центр ледового побоища.
  Фекалии на морозе минус восемьдесят дубеют, превращаются в гранит.
  Мать-героиня упала на лед, и - покатило её, понесло по инерции - шайба хоккейная в теле красивой молодой женщины!
  Я побежал следом - но - фью! тю-тю Воркутю!
  Зеки её подхватили и в снежный чум эскимосов унесли, или до Москвы на ягодицах-саночках донеслась со скоростью поезда "Сапсан"!
  След простыл в пыли времени! - Валерий загадочно улыбнулся воспоминаниям - так балерина улыбается принцу в Первом ряду. - История движет каловые массы по кругу.
  Если я в детстве - герой, то и сейчас - с легкостью шаловливого оборотня - перепрыгну через ловушку; упаду - не опечалюсь, дерьмо - не царская водка!
  Правду ищем в чистых светлых местах, в высокоразвитом обществе, а, может быть, Правда наша, шахтерская народная, под фекалиями лежит, стонет, призывает:
  "Освободи меня, герой"!
  Валерий разбежался, икнул, подпрыгнул - перелетал через яму, видно, что прыжок Олимпийский.
  Но на середине неведомая сила рванула Валерия вниз, окунула с головой в фекалии, держала несколько секунд, а затем с мрачным сарказмом отпустила.
  Валерий выскочил на другой берег, прыгал, хохотал, словно только что из шахтерской бани с веником выбежал.
  - Главное, что душа моя - чистая, а остальное - пустое, наносное, отмоется или отсохнет и отвалится спелой грушей! - скакал на одной ноге, прикладывал ладонь к уху - так балерина на берегу реки выливает воду из евстахиевой трубы. - Не из грубой шутки прыгнул, а по расчету - облагородиться, показать вам, что я смелый, хотя нет у меня девушки - робею на танцах, не подхожу, потом что с детства чувствую себя Тульским самоваром на каторге в Воркуте. - Валерий уныл, присел на камень, закрыл влажными липкими - в пятнах фекальной мази - руками лицо и раскачивался - маятник Фуко в Санкт-Петербурге.
  - Вперед! Иначе чёрт нас вилами подтолкнет в распростертые ягодицы! - амазонка столкнула Сергея в жижу (лицо шахтера не изменило выражения - ужас, вперемешку с безысходным отчаянием автомобилиста). - Лучше по своей воле измараемся, чем по принуждению рогатого лукавого!
   В другом измерении и времени гадят на нас - пусть, мы не запищим, не остановимся на истории древних веков! - девушка прыгнула следом, погрузилась в головой, вынырнула ягодицами вверх - поплавок на карпа.
  Потащила Сергея - застывшего бревном на лесосплаве - к противоположному берегу.
  Добрались без остановки, отфыркивались, поздравляли себя и Валерия с победой - хлопали друг друга по плечам, старательно избегали взглядов в глаза, словно совершили непристойное в детском садике.
  - Смотрите! Непредсказуемое! Сатанизм! - Сергей озлобился, встрепенулся и отпрыгнул от амазонки, указывал на неё слизким пальцем (к ногтю прилипла туалетная бумага из параллельного Мира). - Фекальные массы стекают с НЕЁ, опадают без цвета и без запаха - не напоминает пламенную дружбу нечистот и беспредельно белой кожи.
  И аромат - почему от амазонки не воняет, как от нас - козлятиной в сортире?
  Ты, инопланетянка, благоухаешь розами и жасминов после купания в яме с инородными фекалиями - мать-сыра земля им прародительница.
  Ты - чёрт, всенепременно - чёрт, и пришла за нашими шахтерскими душами.
  В ад заманиваешь, и дорога наша - в ад по штольне, не к выходу, где Янь и Инь пируют, а - к котлам с кипящим гудроном Воркутинским.
  - Нервы у тебя раздражены, друг Сергей; не запряг, а на пахоту собрался.
  Не захватил отбойный молоток, но в шахту раздумий спустился! - Валерий ущипнул друга за левую ягодицу - приводил болью в чувство - так фельдшер оплеухами спасает невесту на брачном ложе. - Чёрт тебе видится даже в обнаженной красавице, а имя ей - Ангел!
  Когда я в каловые массы погрузился, то стыдился своего состояния, краснел - под коркой нечистот не видно краски конфуза.
  Затем возгордился подземным соколом: я - шахтёр!
  Каменноугольная крошка налипнет на какашки - пусть из иномирья дерьмо - плод испражнений представителей иной расы, - под тяжестью угля засохшее дерьмо отвалится, а под ним - свежая, розовая кожа поросенка - так из перегноя произрастает разлюли-клубника.
  Амазонка... без трусов... - ягодка по сути, поэтому - не надобны ей органические удобрения, чтобы созрела, заколосилась, головку - клубничным румянцем слегка тронутую - склонила.
  Голоса я в зловонной массе слышал - черти ли меня прельщали, или инопланетяне из другого Мира хохотали - атомную бомбу им в посылке отошлю из Воркуты!
  Выплыл, горюю, а навстречу - из зловонных адских вод выходит нимфа, Аврора! - Валерий подластился к девушке, ожидал поцелуй благодарности, даже закрыл глаза, губы вытянул дудочкой но...
  - Наконец-то выплыли из жижи, а я думал - квартиру из какашек построите, дворец Правосудия и проживете в нём весело и в горести до старости! - Из скалы вышел молодой мужчина в длинном сером балахоне куклуксклановца на пенсии - плащ с капюшоном!
  Тонкие гусарские усики и партийная бородка клинышком облагораживали пришельца, придавали ему великосветский лоск, присущий полковникам контрразведки. - Ой, мамочки мои - каловые массы - боюсь! - мужчина нарочно запищал, издевался над путниками - развлекался, передразнивал - кловун-затейник.
  Он провел рукой по лбу, извлек из лобной кости огненный красный шар и швырнул в бурлящую зловонную жижу, словно огонь в жертву удобрению принес.
  Мигом нечистоты превратились в огромный сливочный торт с вишнями - на свадьбу великану Гиннесу этот торт!
  Затем извлек из-под балахона другой - зеленый, радиоактивный шар - и небрежно швырнул его в торт - развлечение для свидетеля жениха.
  Торт превратился в удобный золотой диванчик эпохи династии царя Ивана Грозного!
  - Вся наша жизнь - игра! - незнакомец назидательно поднял палец, посмотрел на него, дунул, и на пальце выросло румяное яблоко. - Следил за вами, надеялся, что наступит минута, когда вы найдете на стене среди древних знаков обольщения - правильный иероглиф Повелителя каловых масс!
  Зевал от скуки, терпеливо слушал ваш бред, едва сдерживался - отрубил бы вам руки и языки за промедление - не умеете играть!
  Не нашли кнопку запуска золотого моста над кипящей дрянью! - мужчина подошел к скале, сдунул пыль, а под ней - алмазные камни - с одной и с другой стороны ямы, нажал - так лесоруб нажимает на топор.
  Через яму упал деревянный прочный мостик - дорога в жизнь! - Если не бросаете шары Счастья и Превращения, то ищите подсказки - они проведут вас к выходу из штольни; не Красная Шапочка в подсказках, а - простейшее руководство к действию!
  Проявили леность - хотя и ваша затея - прыгнуть в бурлящие какашки - кажется оригинальной, свежей, хотя и воняет от вас... мужчины, как от дохлых ослов в Новом Валааме!
  - Вы - со скукой молодого нигилиста - следили за нами, тосковали, прикрывали раздраженный рот ладошкой, ждали наших действий? - Валерий сжал кулаки, двинулся к незнакомцу, и цель - набить инопланетное лусало - расцвела на бесхитростном лице шахтёра. - Могли выйти, показать нам спусковой механизм, или сами бы мост перебросили, но вы - с терпением бесприданницы невесты - ломали пальцы, играли, заготавливали торжественную речь - петух вы, козёл!
  - Петух легко превратится в козла, а козёл - в веревку для белья! - в руках пришельца предостережением возник фиолетовый высоковольтный шар - подарок грозы и молнии. - Мы состоим из протонов - все из одного Вселенского вещества: и каловые массы, и красавица, и золото и торт!
  Найдите ключ здоровья, загляните в себя - увидите множество алгоритмов, и тогда - воду превратите в нефть, кал - в золото, дружбу - в собаку с двумя хребтами!
  Я не помогал вам, потому что - Игра; в Игре помощь теряет смысл, оттого, что смысл - пустота!
  - Да кто ты с усами и бородой - интеллигент проклятый! - Валерий опустил кулаки - с голым телом против огненного шара не попрешь; не кобыла на танк!
  Шар не только покалечит, но превратит в торт, фекалии, в золото или в человекоподобную гориллу, а гориллу из шахтеров пинками погонят, укорят, измажут морду взбитыми сливками - на потеху девушкам балеринам.
  - Он - Мастер Игры! Серый Кардинал! - амазонка с подобострастием, но без робости разглядывала мужчину в балахоне волхва, присела в плезире. - Приходит из ниоткуда, возвращается в никуда!
  Он - хозяин Игры, и - следовательно - наш Хозяин, потому что наша жизнь - Игра! - амазонка объясняла Валерию; до дрожащего, белого, полотняного Сергея её слова не дошли бы, застряли на тропе ледяного крематорийного ужаса. - В детстве меня пугали, если я кашу из мозгов обезьяны не кушала утром:
  "Кушай! Иначе придет Мастер Игры и заберет тебя в никуда!"
  По ночам я с мечом и луком (бластер и фотонные гранаты в колыбельке оставляла - не берут гранаты Мастера Игры) выходила на охоту - мечтала встретить Мастера Игры - предложила бы ему новые правила; наивная я девочка с очами - распахнутыми Солнцами.
  Не встретила ни одного Мастера Игры, разочаровалась в жизни, била себя кулачками по эльфийским ушам, рыдала, проклинала матушку и березовую кашу.
  В шестнадцать лет - когда грудь закрывала тарелку с кашей - я ловила Мастера Игры на живца - на свою нагую добродетель.
  Обнаженная ночью бродила по паркам и площадям древних столиц, прислушивалась к голосам мертвых, волновалась перепелкой на плече бабуина.
  Мелкая Космическая дрожь сотрясала моё великолепное тело волшебницы.
  Однажды, на берегу ртутной реки - красная ртуть в свете зеленой Луны отбрасывала на белое тело трупные пятна - я увидела Мастера Игры.
  Он бормотал бессвязное, часто стучал себя бамбуковой палочкой в лоб, и на лбу проступали огненные знаки.
  Мастер Игры ладонью стирал предсказания, страшно ругался, качался, словно пьяный прокаженный почтмейстер.
  "Что наша жизнь? Игра!
  Девушка, я сделаю тебя Королевой Олимпийских Галактических Игр!" - Мастер по-лебяжьи улыбнулся мне, протянул руку с тремя пальцами, метил в глаза.
  Я в волнении - сделалось дурно между ног - подняла ногу выше головы, ослепила Мастера нежностью - всенепременно ослепила, потому что он закрыл глаза, страшно закричал и свалился в ртутную реку - карп с ногами.
  Вынырнул, кричал, что не умеет плавать, размахивал потешно руками - проиграл сам себе, Терминатор!
  Я - девушка, а не спасатель утопающих, не сделала бы Мастеру Игры искусственное дыхание из ротика в пещеру страха!
  В волнении я ушла от реки, присела на скамейку - ночное дерево приятно холодило мои шикарные ягодицы - Мечта ночных гномов.
  "Не Мастер Игры ты, не Мастер! - из моей груди или грудей вырвался вопль отчаяния - так вопит мертвая кукушка в часах с маятником. Я потрясала кулачком в сторону реки забвения. - Мастер Игры не утонул бы, потому что: и река красной ртути, и Зеленая Луна, и бесстыжие обезьяны, и моя поднятая выше головы нога - Игра, а Мастер Игры - переиграет любого, даже себя!"
  - Переиграет? И в сику? И в буркозла? И в очко? - Валерий примерил рубашку скептицизма, не терпел в своей стае еще одного альфа-самца, иронизировал, но с подобострастием, опасался гневного шара в лоб. - Надеюсь, что не оскорблю вас, если попрошу показать своё Мастерство, от которого горы согнутся дугой, а нора станет раком?
  Каловые массы превратили в торт и в золото - захватывающее зрелище, но не впечатляет до боли в печени.
  Фекальные массы - не революционные массы, с фекалиями проще, чем с бунтующими шахтёрами.
  - Можно ли любить двоих плотской любовью? - Мастер Игры усмехнулся, подкрутил швейцарский ус: красиво, захватывающе (у амазонки вспыхнуло желание отрастить усики и бородку - сюсюсю!). - Технически возможно, и обезьяны докажут и покажут оргию волосатых тел.
  Но по состоянию души - оскорбление в переплетенном клубке голых тел; вакуум, а из вакуума доносятся крики непонимания и разочарования.
  Любая игра - двусторонняя, как и прима-балерина.
  Вы - сильный рудокоп, поэтому покажу вам Игру без правил.
  Я всегда выигрываю, иначе пусть скальная порода похоронит мои амбиции несостоявшейся Звезды.
  Я - Белый карлик в душе!
  Назовите число от одного до ста, не кусайте губы - необыкновенный вы человек с гениальностью в светлых очах.
  - Я - необыкновенный и человек? Лестно! Извольте, Мастер Игры - сорок семь!
  - Я отвечаю - сорок восемь! Моё число больше, поэтому я выиграл; женщины и любовь не нужны в правильной игре, палки в колёса - женщины.
  - Шарлатанство! Теперь я загадаю - сто! - Валерий с победой посмотрел на кудесника, перевел взгляд на амазонку, приглашал на торжество по поводу победы над Мастером Игры.
  Амазонка с жалость взглянула на Валерия, молча укоряла:
  "Не обыграешь Мастера Игры! Хоть сто внуков академиков роди, но - ОХ! не осилишь!
  Гора не победит улитку на склоне!"
  - Я отвечаю - сто один! - Мастер Игры усмехнулся, провел пальцем по кончику носа Валерия, словно сбивал невидимый прыщ
  - ЭЭЭ! Не жульничай! Ты же сказал - от одного до ста число!
  - Я на ходу поменял правила Игры, поэтому выиграл, и кошки с аршинными лапами мне не указ! - Мастер Игры с превосходством разгрызателя грецких орехов осматривал непрофессионалов.
  Посмотрите на себя, рудокоп, на своих жарких друзей - ядерные реакции в них!
  В теле каждого человека спрятаны все ответы на все вопросы, даже Правда скрывается в генах - робкая мышь в теле Правды!
  По линиям губ, по пластике век, по алфавиту вторичных и первичных половых признаков - прочитай Будущее, и - Выиграй! - Мастер Игры тонким снежным пальчиком провел по губам Валерия, затем обернулся к амазонке, начертил фломастером пальцев линии под её грудями и на лобке - высокохудожественно выглядели линии на голом теле, светились фосфором с кладбища.
  Неожиданно - снег на коляску парализованного библиотекаря - схватил Сергея за гениталии, надавил, словно на кнопку ядерного чемоданчика!
  - ОГО! Выигрывает тот, кто меняет и придумывает правила Игры - так прима-балерина в бане нагибается за кусочком мыла! - Валерий с брезгливостью (сквозили во взгляде лучи отчаяния) стряхнул с себя подсыхающую корку из бассейна каловых масс. - Вы опытный Игрок; скажу самое большое число, вы - поменяете правила и назовете - Ноль, потому что поменяли правила, и выигрывает горбун на понижении!
  В шахту вас на перевоспитание!
  Возле вагонетки: с отбойным молотком в правой руке и кувалдой в левой - поймете, что вы - песчинка в бесконечном море угля, а не Мастер Игры.
  В Советском Союзе - геев, лодырей, пьяниц и забывчивых балерин перевоспитывали трудом; лесосплав и штольня - лучшие лекарства.
  Если вы очень умный, то покажите нам выход из штольни, верните обратно в Воркуту, где снег зимой, а летом - трава - по-людски, а не с изысками изнеженных Мастеров Игры, которые из какашек творят торты на свадьбу некромантов!
  - Выход? Что означает выход в Игре? - Мастер Игры снисходительно - воспитатель детского садика - рассматривал Валерия! - Одни называют выходом вход, другие - вход выходом!
  Между ягодиц у гориллы выход, а утонченные любители минутной красоты с Планеты Потребность скажут вам с Галактической укоризной в бархатных очах:
  "Отцы ваши - натиральщики полов!
  Матери ваши - гиены!
  Как же вы говорите, что у гориллы между ягодиц выход, если Правду не видели?
  Не выход у гориллы в попе, а - вход устрашающий, хитрый; полюби этот вход, и Солнце поменяется с тобой лицами!"
  - Словоблуд вы, а не Мастер Игры! - Валерий вспылил, трепетно следил за чёрным дымящимся шаром в ладонях незнакомца - так кролик следит за кокосом в зубах питона. - Тунеядец с маленькой буквы!
  К нам в бригаду месяц назад пристроили политзаключенного на перевоспитание, а мы не воспитатели - штольня воспитывает, даже мышь превратит в слона, и - без правил Игры!
  Политзаключённый, как и вы, умничал, думал, что план сам собой уладится, на словах выплывет углём из чёрного зева пещеры.
  Не работал политик, доказывал нам, что уголь - живородящий и разумный, поэтому почувствует потребность загрузиться в вагонетку, продаст сам себе на Китайском рынке искусств, а на вырученные деньги купит нам балерин!
  Засыпало политзаключенного, скала придавила навеки его мудрость, сравнимую с мудростью старого лудильщика.
  Лодырь вы, политзаключённый, узник бессовестности, а не Мастер Игры! - Валерий выкрикнул в сильнейшем волнении, рванул комбинезон на груди - не поддалась ткань сверхпрочного костюма, отозвалась слабым комариным писком.
  - Господа, вы не звери! К чему распри инвалидов и межнациональная рознь! Пожмите друг другу руки - грязные, в фекалиях! - амазонка задрожала, прикрывала Сергея белым телом - пирог с вишней, а не тело сексуальной рабыни девственницы.
  - Шаман! Балаболка он! - Валерий стер кровавую пену с губ, плевался ядовитыми словами. - Работать не хочет!
  Баб у него нет, потому что нет денег на усладу, на рестораны, на шикарную жизнь, доступную каждому добросовестному трудолюбивому шахтеру.
  Ходит по штольням, бродит, подсматривает из скалы за путниками, хихикает по-гомосексуалистки - в рукав!
  Шарами огненными швыряется, как снежками.
  Дайте мне автомат Калашникова - ни один Мастер Игры не устоит против выпущенного рожка.
  В цифирки меня переиграл, ерунда; в армии кулаком в нос выигрывают; кто бык - тот и выиграл!
  Набил бы я вам лицо ваше, поставил бы синяков, но жалко усиков ваших тонких, напускного лоска - лихорадка в вас, тяга к извращениям.
  Всё потому что - повторю для чувственных Мастеров - без баб вы!
  Если бы вас опекала красивая прима-балерина, то бросили бы глупое хождение из конца Вселенной в Чёрные дыры.
  Не играли бы словами и людьми, наоборот - помогали бы путникам в заброшенных проклятых штольнях - мосты бы перебрасывали через каловые реки и мусорные озера.
  Сударь, найдите себе бабу и не морочьте головы шахтерам и... их подругам.
  - Совет! От кого слышу? От победителя Социалистического соревнования и побежденного в любви.
  Сам найди себе благовоспитанную морально устойчивую девушку с горящей звездой во лбу! - Мастер Игры задрожал, и дрожь его - землетрясение! - Правду не нашел, без девушки, а меня укоряешь, потому что не энтузиаст ты! - Мастер Игры приблизился к Валерию; тяжело - по-шахтёрски - дышал.
  Стояли лицом к лицу - волки перед схваткой!
  Амазонка закатила глаза, теребила свои груди, подгоняла кровь из цистерн в мозг.
  Сергей - одетый в саван ужаса - в прыжке наездника с Московского ипподрома - подлетел к Мастеру Игры, сорвал с него балахон - так ураган срывает флаг США с Пизанской башни!
  - АХ! - единый возглас удивления, понимания и боли!
  - Думал, что пострадаю, чёрта в Мастере Игры видел!
  Все признаки на лицо - щегольские усы и борода, зазывные речи с прокисшим ядом. - Сергей рванул за усы - ус легко - с грациозностью прима-балерины Итальянского театра оперы и кастратов - отклеился, за ним - осенним листом ясеня - опала накладная бородка. - Балахон изысканный, модный - последняя модель в Воркуте!
  Подозревал, что под балахоном - хвост и копыта, изогнутые лирой козлиные ноги.
  Но - не чёрт вы, ОХ! ошибся я, а следовало бы догадаться - преследуют меня голые бабы!
  Голая баба - Мастер Игры!
  Нет смысла в Мастерах Игры и в голых бабах, если они не рудокопы, не поднимают из недр уголь!
  Горе мастер вы, обнаженная девушка!
  Шары огненные бросаете, а о чести девичьей забыли, удачливая балерина в роскошном теле пиратки.
  Обнаженная девушка умна только тогда, когда приносит пользу обществу!
  Эх, обнаженная красавица; пламенно вы понимали свою роль Мастера Игры, привыкли к вниманию и почитанию, внушали симпатии умирающим узникам подземелий, озлоблялись на невнимательных гиббонов, сочувствовали обделенным девушкам, но никогда ваши ручки не брали отбойный молоток!
  Coal lift! Milking their distribution knob shows the Wizard miners in the lava!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"