Радиоактивное вечернее светило еще отсыпалось за горами, а смертоносное утреннее пока продолжало красоваться на раскаленном небе, неохотно склоняясь к изодранной скальными пиками линии горизонта. Безмолвно и бездвижно висящий корабль надежно защищал озеро на дне провала от слепящего сияния опаснейшего дневного солнца. Горы вокруг горели. Воздух плавился. Непримиримый жар вскипятил воздух, погубил облака и теперь сжигал планету, измученную яростными звездами. Снизу казалось, что тело удивительного судна, выполненного из плотно переплетенных восьмерок, запутанных стрелок, многоугольников, овалов и ажурных конструкций тоже тает в убийственных лучах трех злых солнц, однако корабль все-таки справлялся, закрывая ущелье, словно крышка обычнейшую кастрюлю.
Придерживая здоровой рукой повязку из растительных волокон на плече, золотокожий мальчик с громкими криками прыгал по засыпанной валунами площадке, безуспешно стараясь обогнать плывущую в воде рыбину, на спине которой сидела восторженно вопящая кудрявая девочка. Половина странных созданий с щупальцами помогала мальчику, выскакивая перед острым носом летящего по волнам создания, тогда как оставшиеся предугадывали и отражали атаки головоногих. Часть больших гладких рыбин расчищала путь, разбрасывая всех, кто мешал продвижению собрата, другие действовали строго против пышноволосой девочки.
Убивая планету, три жестоких солнца отступали перед техническим совершенством корабля. Мягкого света и не обжигающего тепла здесь больше чем хватало. В прозрачной воде красивого зеленого цвета играли дети, принадлежащие к очень-очень разным расам. Из всей дружной компании лишь мальчик не подходил к озеру, принципиально держась поближе к отвесной горе. Иногда волны взбудораженного развеселой шайкой водоема докатывались до скал и золотокожему приходилось делать прыжки, усложняющие и без того трудный маршрут среди валунов. Серьезнейшее ранение, затронувшее правую сторону груди, лопатку, руку, плечо явно не давало ему покоя, но мальчик мчался и мчался, преодолевая боль.
Визг, фырканье, крики, резиновый писк, клекот, плеск воды. Шум в горной теснине стоял невообразимый! Неподвижность и молчание корабля наверху дико диссонировали с беспечным весельем внизу. Диковинный звездолет не спал и даже не погрузился в дрему. Не отступая перед жесточайшим натиском дневного солнца, судно совершало необходимые манипуляции, то и дело выпуская из разных сегментов туловища приборы, очень напоминающие сконары, прицельные устройства плазменных орудий и планки выносных датчиков скорострельных излучателей. Похоже, солидный боевой корабль по-военному компетентно оберегал задорную детскую карусель в ущелье, всегда и полностью готовый к настоящей войне.
Неправильным кругом огибая озеро, в одном месте площадка обрывалась провалом многометровой ширины, врезающимся в вертикальную гору темной пещерой. Даже не попытавшись подбежать к краю, золотокожий остановился, с таким откровенным вожделением глядя на абсолютно недосягаемый для него противоположный берег, что девочка, уже находящаяся в тени скал, торжествующе расхохоталась. Финиш забавной гонки состоялся. Победители состязания определились и команды распались.
Со свистом выскакивая на сушу, головоногие обитатели вод с размаха плюхались на камни, ловко обхватывая их мокрыми щупальцами. Пришпорив своего стремительного скакуна, девочка подвела всю рыбью стаю к площадке. На берег, конечно, вышла лишь она, зато попутчики положили длинные дельфиньи клювы между валунами. Обиженных здесь, среди друзей, не было. Никто не оспаривал победу и не унижал проигравших.
Потешная кутерьма закончилась. Энергия, затраченная на игру, попросила восполнения в хорошем отдыхе. Рыбины, напоминающие марсианских дельфинов, терлись радужно переливающими плавниками и хлопали могучими винтообразными хвостами, остужая потоками воды рыхлые телеса головоногих. Вытягивая щупальца, создания, отчаянно похожие на земных кальмаров, гладили спины рыбин, проявляя благодарность, товарищескую заботу и совсем человеческое, доброе участие. Лопоча на чудном певучем языке, кудрявая девочка осторожно сняла повязку мальчика, тщательно промыла страшные раны больного озерной водой и умело наложила свежий растительный бинт, принесенный дружелюбными головоногими с глубины. Сжав зубы, золотокожий переносил полезную медицинскую процедуру, хотя, по виду, был готов сначала кусаться, а потом попросту потерять сознание.
Какая-то рыбина вдруг окатила ребят водой и понеслась на середину озера в обществе нескольких особенно нетерпеливых сородичей. Завязалась фыркающая прыгающая, хлопающая плавниками гонка. Головоногие вскочили с валунов. Взявшись за руки, девочка и мальчик запрыгали, завопив так, что вздрогнули угрюмые скалы. Батарейки детей полностью зарядились!
Насквозь пробитый нестерпимо ярким лучом, корабль охнул, резким грохотом взрыва перебивая вновь раскручивающуюся круговерть веселья. С силой колотя по скальным выступам, горящие обломки судна заторопились вниз. Черное, будто отлитое металла угловатое чудище поднялось из воды, рассекая волны острейшими треугольными плавниками. Громадные щупальца, выброшенные веером, прикрыли всех детей.
Звездолет огрызался, наполняя ущелье ураганным воем орудий. Ответный огонь не останавливал неприятеля. В дыры корпуса, открывающие вид на разъяренное небо, нагло заглянуло опасное дневное солнце. Злое светило мигало, чуть ли каждую секунду перекрытое стремительными силуэтами машин, ожесточенно терзающих корабль, висящий над горами. Бой, озаренный тремя гибельными солнцами, только разгорался. Росчерки смертоносных лучей крушили скалы. Капли расплавленного металла ранили щупальца гиганта и пугали воду. В ущелье стало душно.
Черное чудовище было таким огромным, что само его присутствие в горной теснине казалось невозможным. Помощь великана давала время, необходимое для отступления. Заранее подготовленные, дети сейчас ничуть не растерялись, по пунктам выполняя какой-то строжайше отработанный план. Пара особенно крупных рыб притерлась боками у берега. Сплетаясь щупальцами, головоногие обхватили их, за считанные секунды образовав натуральный живой плот. Хотя золотокожий упирался, плакал, выл, девочка силком затолкала дрожащего от страха мальчика на суденышко и обняла, копной кудрявых волос закрывая его испуганные глаза. Рыбины синхронно ударили хвостами, продвигая плот к пещере.
Куски звездолета поочередно пробивали тело гиганта, пока дети не скрылись под скальным сводом. Только теперь массивный великан спрятал в воду израненные щупальца и погрузился в озеро. Умолкнув, корабль окутался густым дымом. Страшный взрыв разорвал судно пополам и корабль заспешил на дно ущелья, по пути продолжая раскалываться на части.
Дождавшись удобного случая, злая звезда ударила чуть раньше. Убийственная мощь дневного светила вскипятила воду озера, в которую падали обломки погибшего корабля.
Подчиненные суровым природным условиям, старые города Марса никогда не страдали от избытка помпезности, однако центр столицы краснощекой планеты строился уже позже, с очевидным прицелом на архитектурные излишества беспокойных земных мегаполисов. Строжайшая функциональность и жесткое подчинение классическим техническим правилам отступили перед натиском сомнительных образных конструкций, эпатажных художественных ансамблей и эстетических композиций, находящихся далеко за гранями общепонятных норм. Перемещенный на благоприятную солнечную орбиту, изрядно присмиревший Марс теперь дозволял в Гагаринске и небоскребы с любым наклоном, и открытые всем добрым ветрам террасы, и суперсовременные ниспадающие фронтоны, и изогнутые самым причудливым образом линии фасадов, и опасные игры с гравитационными площадками, и откровенное инженерное безумство висячих этажей.
Необыкновенная тишина владела переплетением проспектов. Сказать, что столица краснолицей планеты полностью лежала в развалинах было бы неправильно, только Гагаринск выглядел так, будто по нему промчались кони нешуточного урагана. Расколоченные витрины, снесенные углы зданий, оголившиеся сейсмоустойчивые каркасы сооружений, заваленные бетонным крошевом улицы, иссеченные фасады соседствовали с абсолютно целыми небоскребами, домами, тенистыми парками и широкими проспектами по которым, впрочем, сейчас не летел транспорт. Жители словно бы покинули столицу Марса, испугавшись разумной избирательности этого подозрительного урагана, уничтожающего одни городские постройки и по неведомой прихоти перепрыгивающего через другие.
Согнув могучую спину и нелепо растопырив руки для равновесия, большой андроид двигался по разбитому фойе крупнейшего и важнейшего административного здания Гагаринска. Стальные ножищи тяжелого промышленного робота с хрустом вдавливали стеклянное крошево в бесценный венерианский мрамор пола. Андроид прятался, то скрываясь за колоннами, то быстро перебегая между кучами мусора.
Благодаря и во славу новейшим технологиям строительства, основание небоскреба было раз в пятьдесят тоньше, чем вершина, возносящаяся к ясным марсианским небесам на высоту полкилометра. В тени, отбрасываемой этим ошеломляюще смелым сооружением, раньше укрывался целый район офисов и выводок значимых представительств, но катастрофа, поразившая Гагаринск, сделала из величественного здания нечто убогое, напоминающее изодранный жестким штормом корабельный парус. Неизвестно, насколько крепко держалось это дивное произведение инженерного гения и сколько времени еще могло простоять, гордо возвышаясь над столицей краснощекой планеты. Небоскребу серьезно досталось и любопытное Солнце сейчас заглядывало в самые секретные уголки технически совершенного сооружения.
Почти всегда держась на свету, механизм упрямо оставался невидимым для маленькой группы людей, шагающих по проспекту из центра Гагаринска. Тишина в осиротевшем городе позволила бы и обычному человеку расслышать каждое слово из разговоров троих путников, а промышленный андроид, не напрягаясь, конечно же улавливал малейшие интонации в звучащих голосах.
Рваной и торопливой беседой на проспекте правили только натянутые сверх предела нервы. Двое толстяков, будто соревнующихся между собой в размерах талии, шли позади, ежесекундно перебрасываясь фразами и шарахаясь от каждого куска бетона. Возглавлял крохотный отряд невысокий, по-мальчишески щуплый человечек, кожа которого отливала благородным золотом. Говорил он крайне редко, кроил скупые фразы и реже своих спутников озирался по сторонам.
Толстяки в растерзанном Гагаринске смотрелись, как потерявшиеся в пространстве и времени щеночки. Зато в поступи золотокожего сквозили необъяснимая плавная уверенность и фантастическая нездешняя сила. Его явно не смущали вдруг обезлюдевшие лабиринты города, не пугала мертвенная тишь столицы Марса, не изводила враждебная неопределенность, повелевающая мегаполисом. Точно представляя дорогу по Гагаринску, золотокожий, как будто знал и о роботе, крадущемся среди развалин. Каждое неловкое передвижение тяжелой машины по битому стеклу вызывало призрачную улыбку на строгом лице маленького человечка.
Повернувшись на шум, андроид распрямил спину. Разом перерубленная проворной серой змеей, опорная колонна здания взорвалась брызгами бетона. Другой удар пришелся по монолитному цилиндру с балансировочными тросами. Великолепное сооружение заскрипело, пошатнулось. Дико взглянув на заколебавшуюся вершину городского колосса, оба толстяка обогнали вожака и поразительно легко помчались прочь от небоскреба. Золотокожий хладнокровно продолжил путь в прежнем ритме и направлении. Выставив вперед ладони с растопыренными стальными пальцами, робот приготовился отбить внезапную атаку.