We saw the face of the queen that shined so bright
"You and I" Axel Rudi Pell
В конце коридора замаячила громоздкая фигура дежурного врача, и Любаша, отложив учебник, автоматически поправила светлую кудряшку, выпавшую из-под колпака. Нянча на руках ноутбук, доктор вихрем пролетел мимо стола, спустился по лестнице, но, развернувшись на площадке следующего этажа, стал возвращаться.
- Наша осведомленная птаха, родственники Иванцова не звонили?
- Нет, Аркадий Кондратьевич, - не заглядывая в блокнот, ответила Любаша.
Доктор облокотился на перила, вытянул из кармана сигаретную пачку, заглянул в нее и с хрустом скомкал в огромном кулаке.
- Любаш, ядом у тебя не разживусь? - спросил он и сейчас же махнул рукой. - Не делай изумленные глаза, правильная наша птаха. Начальник старчески суетлив, страдает катастрофической рассеянностью, склонен к повсеместному облысению мыслей.
- Сбегать на вахту? - предложила Любаша, ловким, достойным фокусника движением пряча учебник в ящик.
- Воздержись от потакания слабостям. - Доктор сел с другой стороны стола и, устроив ноутбук на коленях, отвернул лампу так, чтобы свет не бил в лицо. - После Иванцова компьютер остался. Штука драгоценная, хорошо бы передать родным.
- В ординаторской же сейф есть.
- Сейф?.. Ах, да. Не о тех ценностях речь, практичная наша птаха.
Доктор помолчал, беспокойно оглядываясь на дальнюю часть коридора.
- Как жил человек, не знаю. Желтый, тощий, жилы снаружи, сердце изношенно. Дышал - и то через раз, а как не зайдешь в палату, все стучит по кнопкам да в экран заглядывает. Термометр с боем ставили, какое могло быть лечение?
- Не переживайте так, Аркадий Кондратьевич. Вы лечите тех, кто сам хочет выздороветь.
- Думаю, последние дни Иванцов держался силой воли, желанием довести историю до финала. Он только и говорил о том, как интересно было бы узнать, что все-таки произойдет между героями.
- Писателям не в кардиологию нужно. В психиатрию, с полной изоляцией еще до того, как они передадут людям собственное безумие. Нет ничего, что эволюция исключила бы из области нашего восприятия. Есть всего одна реальность. Одна на всех, не признавать этого глупо и опасно. Существует только то, что мы видим или ощущаем, без вариантов и исключений из правил. Воображение - средство достижения благ. Остальное - красивые слова и жесты, на которые так горазды писатели.
- Ты ведь совсем не такая, Любаш. Наверное, не можешь простить мне шуточки по поводу карьеры и твоего беспримерного образования?
- Вовсе нет, Аркадий Кондратьевич.
Доктор опять оглянулся и прислушивался к ночной тишине, выкладывая компьютер на стол.
- Наша грамотная птаха, ты не могла бы отключить эту штуку?
- Довольно старая модель. Заряда аккумулятора хватает часов на восемь, - заметила Любаша, откинув крышку ноутбука. Монитор вспыхнул, показывая страницу, плотно набитую текстом.
- Просто выключи.
Девушка долго смотрела на экран, затем покачала головой, осторожно, кончиками пальцев отодвигая компьютер от себя.
Клавиатура давно остыла от человеческих рук, батарея разрядилась, а писатели, разумеется, способны работать только ради славы или денег. Сердце автора перестало биться несколько дней назад, но строки неторопливо прибавлялись, иногда замирая, чтобы через минуту вновь двинуться вперед, продолжая мысль и историю.