Хорошенько, с огромнейшей заботой укрыв мирно спящего Жалвейна мягким одеялом, Тженейр из папочкиной куртки устроила хорошее гнездышко для Лукреции и стала переодеваться в теплые вещи сама. Холод, уже собирающийся сцапать девочку, сразу отступил. Необходимые, обыкновенные дела помогли скоротать считанные минуты, однако впереди оставались часы, часы и часы томительного ожидания.
Есть Тженейр не хотелось. Компания не сложилась. Только что свернувшись в клубок, кошечка заснула и сейчас же засопела. Деятельная девочка не привыкла сидеть, просто чего-то дожидаясь. Словно заведенный, паучок продолжал метаться по столу, выписывая немыслимые кренделя. Глядя на его фокусы, Тженейр вздохнула. Жизнь сделала паузу.
Враг отбил усадьбу у законных владельцев, захватил и куда-то уволок Вомийборчика с Байтамчиком. Случилось то, о чем раньше мамочка с папочкой не думали, твердо зная о нападении врагов в обозримом будущем. Иногда устраивая тренировки и слаженно спускаясь в секретное убежище, семья атженай рассчитывала переждать в инженерном сооружении опасное время, не разделяясь, не отрывая детей от взрослых. Толковый план не критиковался. Прежде никому в голову не пришла бы идея оставить Тженейр с малышом одних! Однако сегодня это произошло.
Сами непостижимые Спящие сейчас встали на сторону девочки и Жалвейна. Запертый, защищенный надежнейшим заклятием люк полностью отрезал Тженейр от жизни на Пристанище, но стук упавшей крышки не оказался последним. В инженерном сооружении скрывался свой мир, никак не сообщающийся с внешним. Здесь были свои собственные звуки, немного отличающиеся от того, что могла услышать девочка на Пристанище.
У резервуара, зарытого под каменистым островом, громоздкими базальтовыми мегалитами и усадьбой семьи атженай устало поскрипывали бока. Журчал, бурлил, бился, жаловался, хвастался силой невидимый поток воды. При абсолютно недвижимом воздухе, свистел и постанывал ветер, впрочем, не касаясь щек Тженейр хотя бы кончиком крыльев. Что-то или, вернее, кто-то настойчиво топтался в темных закоулках, грустно, протяжно позевывая. Девочка боязливо поежилась. За плавным поворотом турбины, уходящей под покатый пол колоссального сооружения, как будто жило безутешное, скромное приведение, которое методично позвякивало сковывающими ее цепями и точило клыки о металл.
У Тженейр была кучища времени подумать и сосредоточиться на ощущениях. Страхов здесь хватало с избытком. Считая себя смелой, даже чуть-чуть дерзкой, девочка в точности еще не испытала пределов личной храбрости и сейчас отчетливо понимала это. Когда в дом ворвались враги, она испугалась, но ведь не сбежала, не бросила маленького братика, который, в итоге, спас Тженейр от лабрисов. Значит, она отважная... чуть-чуть отважная женщина?
- Глупости какие, - сказала девочка неутомимому кривляющемуся паучку. Предавать семью она бы не стала, только и отличиться в настоящем бою не сумела бы.
Извлекая из памяти эпизод за эпизодом, Тженейр неторопливо размышляла; начав с трагедии, постепенно погружалась в прожитые годы. Двухголовый ящер, ворвавшийся в гостиную первым. Чудища. Безрассудная попытка Вомийборчика и Байтамчика вышвырнуть непрошеных гостей из дома. Угрожающие, заносчивые тени по углам комнаты. Внутренний дворик усадьбы, разнесенный в клочья ватагой неприятелей. Рассказы папочки, наставления мамочки, крепкие руки Джайгирчика, ядовитые шутки Рийеис. Появление Марселеночки и рождение Жалвейнчика. Работа в поле, на огороде. Катящиеся с вершин Рубежа камни, разбивающиеся о магический щит. Фантастический лес Пристанища. "Корабль" в ясном небе и другие сложные машины, поддерживающие равновесие на планете. Мамочка. Папочка. Братики. Сестрица. Жалвейнчик. Кошечка. Раннее детство...
Прожитых лет набиралось немного, но путь в собственную память не знал конца. Картины возникали, разгорались, таяли. Общий вывод давался Тженейр плохо. Пристанище наградило семью атженай частыми беспокойствами, постоянными волнениями, нагоняющими одна другую тревогами. Разве на мирной, счастливой, благополучной Земле, озаренной настоящим Солнцем, станет лучше? Зная историю Атженая и Дижийен; обиженных, казненных и изгнанных с счастливой, благополучной, смирной Земли, девочка в этом сомневалась. Тревоги. Беспокойства. Волнения. Наверное, жизнь другой быть вообще и не может... Разве только чуть-чуть, совсем чуть-чуть получше, чем теперь, когда Вомийборчик пленен, семья разделена, а по усадьбе мечутся чудовища?
Металлические стены турбины источали нешуточный холод. Даже в хорошей теплой одежде, даже прижимаясь плечом к спящей Лукреции, Тженейр опять стала мерзнуть. Жалвейн заворочался под пушистым одеялом и девочка, позабыв о переживаниях, тяготах, таинственных стуках и тенях в гигантском резервуаре, занялась с малышом. Она любила Жалвейна и всегда с удовольствием выполняла любые поручения Марселены. Перепеленать, поговорить, покормить специальной смесью, которую Тженейр всегда хотелось назвать волшебным напитком, девочка умела в совершенстве. Очень обычные, очень приятные дела отвлекли ее тяжелых недетских дум.
Хохот Жалвейна, довольного вниманием сестры и собственный голос девочки совершенно заглушили новые, крайне осторожные звуки. Беспорядочные постукивания и неясный топот превращались в четкий ритм шагов. Кто-то целенаправленно шел по телу турбины из глубины механизма, приближаясь к лопастям, выгороженной в большущей сплюснутой трубе комнатушке и ни о чем не подозревающим детям.
Строители лабиринта и здесь отличились чудной непоследовательностью. Украшенный рельефами коридор, с великим трудом пробитый в монолитной скале, вливался в естественную, нетронутую инструментами пещеру, сквозь дырявый потолок которой проникали лучи "Корабля". Рубеж еще сопротивлялся, из чистой противности подбрасывая Джайгиру трудности на пути к высокогорному озеру. Бежать по россыпям разновеликих камней к пятну дневного света впереди было физически невозможно.
Дыхание великана все-таки участилось, а сердце застучало в ушах. На здоровых легких Джайгира начал сказываться трагический недостаток кислорода. Оставив далеко позади бурливый поток воды, богатырь поднялся очень высоко. Плотная и абсолютно пригодная для жизни землян атмосфера Пристанища берегла планету, но важнейшие пики Рубежа вытягивались к настоящему космосу.
Отдав сыну строгий ментальный приказ продолжать выполнение задания, Атженай как будто исчез с Пристанища. Возникшая, непривычная пустота настораживала великана. Одиночество раздражало, напоминая о собственном бессилии. Иногда, совсем редко, Джайгиру все же хотелось, чтобы телепатические способности родителей, братишки и сестер однажды откликнулись и в нем самом. Сейчас богатырь чувствовал серьезную опасность, нависшую над семьей, а мог лишь глупо кричать в сумерки, призывая отца расправиться с тревогой, объяснив положение дел на каменистом острове у подножия Рубежа.
Атженай не отзывался. Круг худших предположений великана оказался не шире мыслей о ночных хищниках, вдруг окруживших усадьбу. Именно так; сильными, ловкими, туповатыми, кровожадными, клыкастыми, свирепыми он представлял себе лабрисов. Лихорадочно перебирая в уме встреченных на Пристанище зверей, Джайгир не находил врагов, достойных противостоять мощной магии семьи атженай, только от этого не становилось легче. Когтистые чудища грызут угол дома, пугая Люциуса Орфея Габриэлла. Крылатые дьяволы скачут на крыше. Змееподобные твари просачиваются во внутренний двор и хватают Вомийбора. Аморфные демоны проходят сквозь бревенчатые стены, вызывая маленькую Тженейр на бой. Марселена, мама, Рийеис отбиваются от войска зубастых тварей из последних сил. Джайгир был страшно нужен семье, а он теперь поднимается к вершинам Рубежа ради обыкновенных, рутинных, совершенно лишних дел!
Как выглядят; какие лабрисы на самом деле? Как воевать с врагами, входящими в древний орден змея, проглотившего собственный хвост? Размахивая мечами и перепрыгивая с камня на камень, великан ощутил всю безысходность своих несправедливых, глупых мыслей. Начав обвинять Атженая, он вообще угодил в тупик. Выполнение заданий отца всегда шло на пользу семье и Пристанищу. Джайгир это превосходно знал, и все же упрекал отца. Не развивая свои скромные, крайне ограниченные от природы возможности, он легко отвергал магию, ставя физическую силу и боевой навык много выше всяких волшебных штучек. Теперь настал день, когда установленный порядок на планете разрушается. Может, следовало хотя бы обучиться полезнейшему искусству телепатической связи? Мечи, мускулы, нервы Джайгира были полностью готовы к войне, и лишь разум метался в поисках виноватых, пытаясь оправдать решения, самостоятельно принятые давным-давно.
Спрятав мечи, великан поправил томагавки за поясом и проверил, насколько легко выхватывается десантный клинок из ножен. Каждая секунда была дорога. Прикрываясь локтем от слепящего света "Корабля", богатырь покинул пещеру.
Если над усадьбой семьи атженай и бесконечным лесом Пристанища нависали отвесные скалы, то здесь открывался широкий вид на колоссальную горную страну, с запутанными линиями хребтов, ущельями, провалами, поднятиями, склонами, обрывами, внезапными каменными пиками, паутиной бесчисленных тенистых закоулков. Поднявшись чуть ли не на вершину Рубежа, Джайгир шагал по узкому, выложенному базальтовыми плитами берегу озера, плотно зажатого между отрогами величественного хребта. Жидкие, свинцового цвета облака лениво перекатывались над вялыми, едва обозначенными волнами; впрочем, надежно драпируя самую дальнюю часть озера. Ветер на границе планетарной атмосферы был ничтожно слабым. В мрачных водах лениво колыхалось отражение темно-серого неба и голые пики гор медленно танцевали с искусственным солнцем Пристанища.
Желоб, специально пробитый в базальтовых плитах параллельно линии прибоя, заполнился целиком, а это означало, что уровень озера серьезно повысился. Продолжая прикрывать отвыкшие от света глаза, Джайгир внимательно оглядел окружающие горы. Куски упавших откуда-то сверху скал валялись на берегу всегда, однако сейчас камней заметно прибавилось. Не так давно в горах случился солидный обвал, возможно, повредивший гениальные механизмы, поддерживающие уровень воды. Богатырь с готовностью признал правоту отца. Атженай опять угадал! Важные для планеты механизмы действительно требовали внимания. О возникшей технической проблеме сообщали и треугольные базальтовые шипы, на манер редкого ограждения выросшие из дна желоба.
Поступившая в скрытые резервуары вода выдавила столбики по направляющим. Элементарный механизм контроля более чем доходчиво сообщал о критическом повышении уровня озера. Великан пришел вовремя. Еще немного, и вода стала бы поступать в лабиринты Рубежа, уничтожила фантастические машины в недрах горы, разрушила базальтовые крепостные стены, обрушилась на усадьбу семьи атженай, лес.
Кислорода было так мало, что богатырский организм Джайгира протестовал даже против энергичной ходьбы. К тому же на темечке Рубежа "Корабль" жалил тело невидимыми копьями радиации, проникающей сквозь истончившуюся атмосферу. Великан не сдавался, размеривая заваленный камнями берег широченными шагами. Минутное промедление могло стоить ему доброго года жизни. В семье атженай понимали опасное излучение искусственного светила, как невидимого смертельного врага, которого нельзя победить, но от которого вполне реально убежать или спрятаться. К счастью, обломки скал по эту сторону хребта не содержали ничего опасного внутри. Куски обыкновенных камней оставались для богатыря лишь досадной помехой на пути.
Те, кто построил спиральный подъем в виде щупальца чудовища и проход сквозь гору, считали это место особенным и важным, тщательно выложив берег шестиугольными плитами из обработанного базальта. Прикасаясь к воде, шероховатый, удобный для передвижения камень обрывался в пропасть. Как полагала Дижийен, дна у высокогорного озера не было.
Выложенная из обломков стрелка оказалась нарушена упавшей глыбой. Найдя знак, эту отметину на берегу, Джайгир храбро вступил в озеро и крякнул от вцепившегося в ноги холода. Мост нашелся, оставаясь для глаз великана узкой черточкой, постоянно нарушаемой волнами. Погрузившись по пояс, великан пошел быстрее, катя впереди себя водяной вал. Легкие горели. Грудь болела. Голову пекло и колотило яростное светило. Богатырское тело боролось с судорогами, вызванными злющим холодом.
Мама путешествовала по высокогорью и тайному мосту с великим, с величайшим трудом. Лишь Джайгир и отец имели достаточно физических сил для того, чтобы выжить, когда вода замораживает на ходу, а "Корабль" старается проломить голову убийственной радиацией, однако бесстрашный Ольхон Атженай никогда не сумел бы перейти хотя бы какую-нибудь лужицу. Озеро и звездолет, согревающий целую планету, противостояли богатырю. Нет-нет, от боя с такими противниками гораздо разумнее увернуться!
Столкнувшись с не ожидаемыми трудностями, великан ощущал себя единственным человеком на Пристанище, который вообще мог выполнить нынешнее задание. Узкая базальтовая перекладина обычно выступала над водой, или не была сильно погружена. Теперь дорога имела единственный ориентир, который озеро старалось скрыть. Придерживаясь темной линии среди темных волн, богатырь на каждом шагу рисковал потерять опору под одеревеневшими ногами.
Вода поднялась еще, сдавливая грудь великана. Он все равно брел на середину озера, не помыслив оступиться от плана отца. Облака на противоположном берегу даже не приблизились. Каменный мост, построенный в незапамятные времена, держал Джайгира, упрямо идущего над заполненной ледяной водой пропастью.
Обходя крупные глыбы базальта, закутанное в тряпье создание приближалось. Щелочки трех глаз светились тревожным красноватым светом. Птичьи лапки размеренно скребли камни. Отвратительные шишки подрагивали, пульсировали холодной синевой и лениво, беспорядочно перемещались по большой голове врага. Закованный в латы гигант держал устрашающий меч так, словно не знал, с какой стороны придется отражать следующий удар. Кирасиры напряженно застыли, выжидательно наблюдая за идущим существом. Его скучное, невыразительное, сонное лицо завораживало. Блуждающие шишки притягивали все взгляды.
Обняв дочь, Дижийен прошептала:
- Лучше держись ближе ко мне. А еще, бойся хитростей колдуна. Колдун опасен, Рийеис.
- Нет ничего проще... Марселена, мама, - напомнила девушка.
- Марселену мы защитим, - сказала Дижийен.
- Мои милые... как их... очень много... какие они... очень непохожие, - с тихим ужасом в голосе произнесла Маргарита.
- Лабрисы с разных планет, - заметила Рийеис. - Мы тебе об этом говорили. Орден твари, жрущей мерзкий змеиный хвост, велик и процветал долго. Бездельники много о себе мнили.
- Вы очень пугаете меня, милые. Почему же все наши враги сегодня собрались на Пристанище?
- Из-за нас, Марселена, - просто ответила девушка.
- А еще, из-за тайн Спящих, создавших планету, - выговорила Дижийен.
Она хотела добавить что-то, но охнула и согнулась пополам. Острая, разрывающая боль пронзила Рийеис. Жалостливо запищала Маргарита, тоже атакованная мерзким существом.
Боль внезапно прекратилась. Серое создание маршировало на месте. Кирасиры стояли настоящими столбами. Даже учитывая крохотную, карликовую ширину шага, колдун добирался до своих противников чересчур медленно. Прошла минута, другая, поползла третья. Начавшись, бой не продолжался. Время затаилось. Молчание и тишина разделили пещеру. Вообще ничего не происходило.
Раньше дочери сбрасывая наваждение, Дижийен отразила выпад пики так, что древко переломилось, а боец, державший оружие, отлетел далеко в сторону. Марселена завопила. С гневным вскриком выбив занесенный для смертельного удара топор, Рийеис выпадом раскрытых ладоней сплющила шлем лабриса. Вражеский отряд подкрался к ним, пока мерзостный колдун наводил морок. Только закрытые железом лица окружали Дижийен, Рийеис и Маргариту. Отрывистыми фразами, знаками и мечом отдавая кирасирам приказания, ратник в доспехах из светлого металла явно горел желанием окунуться в пекло схватки, однако наблюдал за ходом сражения со стороны. Богатый хвост белоснежных волос переваливался с плеча на плечо, когда военачальник прыгал, подбадривая и возвращая в бой своих раненых воинов.
Рифленый костяной молот ударил Дижийен по ногам. Не удержав равновесия, она упала, локтем размазывая по камням незаметно подкравшуюся тварь. Помогая Дижийен подняться, Марселена сама подверглась нападению двухголового ящера. По сути, это была подсечка, грамотно проведенная хвостом. Маргарита грохнулась на камень, неудачно подворачивая кисть руки. Над яростно сопротивляющейся Рийеис заколыхался дымок, постепенно и незаметно для жертвы парализующий ее движения.
- Мама! - воскликнула Рийеис.
- Держитесь, храбрецы, - ответила Дижийен.
- Мама, их нельзя жалеть! - снова закричала девушка.
- Рийеис, я стараюсь сражаться лучше, - сказала Дижийен.
Подозрительный дымок рассеялся, поднялся выше, ненадолго закрывая свет крылатого птархэма. Юная девушка крушила латы, ломала позвоночники, расшибала в пыль вражеское оружие. Вспыхнула линия огня, проложенная по спинам базальтовых глыб. Выбрав миг между контратаками, Дижийен укрепила магическую защиту. Суетливые, быстрые, сильные, прибывающие на смерть клубки все равно разрушали поспешно наложенное заклятие. Липкие нити и костяные крючья летели отовсюду.
Сознавая, что мама, так или иначе, продолжит оставлять противников в живых, Рийеис резко изменила тактику. Пламя, срывающееся с ладоней девушки, теперь разило лабрисов наповал. Огонь сделался синонимом страшной смерти. Организованный отряд стал стадом. Проникая под броню кирасиров, пламя причиняло жуткие страдания. Пищащие клубки становились пеплом. Горящие бездымным огнем ящеры беспорядочно бегали по пещере, рассыпая искры. Повсюду полыхали кострища, обозначающие догорающие трупы изуродованных противников. Вонь стояла адская.
Без жалости убивая неприятелей, юная девушка подбиралась к серой, скрюченной фигуре колдуна. Гибкое тело змеи обхватило колени Рийеис, а аморфное облачко упало ей на плечи. Разгадав ловушку, девушка хитро сложила пальцы. Противники, сделавшие попытку захватить Рийеис, лопнули поперек, медленно разрываясь на мелкие кусочки. Колдун, только что стоящий против девушки, неожиданно оказался за спиной ратника.
Враги отступились в страхе. Дижийен создала остроганный кристалл, который завис в смрадном воздухе, с упорством тяжелого механизма отодвигая нестройное, потерявшее кураж воинство к выходу из пещеры. Отряд был разбит, воины испуганы и деморализованы. Марселена просто не рассматривалась противниками как боевая единица. Против хорошо подготовленной армии выступала только худосочная девчонка и беременная женщина, а победа не далась! Подорванный ошеломляющей неудачей, боевой дух лабрисов полностью испарился. Рассыпая команды и грозно потрясая обнаженным мечом, полководец тщетно старался восстановить дисциплину.
- Мама, твой ребенок! Нет ничего проще! Сражайся за ребенка, если не хочешь постоять за семью атженай! - заорала Рийеис.
- Так говорить нельзя. Милая, ты очень пугаешь меня, - деревянным голосом произнесла Маргарита.
Взяв ее за запястье, Дижийен подержала, помассировала кисть Марселены своими пальцами. Рука Маргариты перестала пульсировать болью.
- Спасибо, моя милая... Без сомнения, очень интересное дело, - робко, виновато сказала Марселена, ясно понимая, насколько мало продемонстрировала в бою героизма.
Держась за негодующе орущим гигантом, омерзительное создание раскачивалось. Шишки на огромной голове существа танцевали. Грязная ткань, оказавшаяся дырявыми крылышками, рассыпала пыль, собирающуюся вокруг колдуна в некое подобие доспехов без шлема и наплечников. Один за другим в пещеру с железным грохотом врывались вооруженные копьями, мечами, луками воины. Подмога прибыла. Униженные поражением кирасиры обрадованно загомонили, размахивая топорами.
Дорога то заводила в тень растительных мостов, то вновь выныривала под немигающий взгляд животворящего "Корабля". Отряд лабрисов продвигался медленно и часто останавливался. Враги не понимали вопящего, клокочущего, постукивающего, сверчащего леса и опасались шумной чащобы не меньше, чем молчаливого, полностью замкнувшегося в себе Вомийбора. После того, как собственный страх мальчика пошел на убыль, ему это сделалось очевидно. Вомийбора боялись сильно, по-настоящему и грозное рычание Байтама, сопровождающее шаги отряда, добавляло смятения в сердца неприятелей.
Увидеть разумного зверя мальчику не удавалось. Вомийбора постоянно держали четверо крепких, вооруженных мужчин, облаченных в кольчуги, не разрешая мальчику повернуть голову. Двое вцепились в опутавшие Вомийбора веревки слева, двое справа, причем все отступали от маленького пленника на столько, на сколько позволяла врагам ширина тропы. Связанные за спиной, запястья мальчика жестко соединялись с деревянной колодкой на его шее. Идти Вомийбору было трудно.
Происходя из разных веков Земли и принадлежа к глубоко разным мирам, Маргарита и Ольхон Атженай высказывали примерно одинаковые предположения относительно Пристанища. По их мнению, бескрайний лес служил концентратором, при помощи многочисленных мегалитов передавая собранную энергию фантастическим механизмам, обеспечивающим устойчивость планеты в пространстве и целостность совершенной, искусственно созданной биологической системы Пристанища. Только Марселена воспринимала необходимые корректировки машин на уровне обязательного технического регламента, а Атженай считал походы в командные пункты важнейшими обрядами, умиротворяющими Спящих, которые безраздельно повелевали планетой.
В отличии от взрослых, ищущих и находящих ответы на глобальные вопросы, Вомийбор с абсолютной искренностью отдавался зеленому безумию Пристанища, пронизанному запутанными дорогами. Его интересовала жизнь в любых проявлениях на планете, но разоблачать, препарировать, классифицировать Вомийбор ничего и никого не собирался. Принимая как данность механизмы в телесах Рубежа и великолепный царственный "Корабль" на небе, мальчик ощущал лес единым организмом, в котором важны и деревья, и ящеры, и засыхающие цветы, и лишайники на менгирах, и колючие кусты, и злобные ночные твари, и прячущиеся среди моховых кочек болтливые ручьи, и опавшие листья, и вонючие прыгающие жуки, и разные чудные растения, и... и семья атженай тоже. Однажды полюбив лес, при взгляде с тропы напоминающий сильно запущенный парк, Вомийбор вообще не взялся бы охватить мыслью целую планету, застрявшую в неописуемом беззвездном космосе.
Царственный "Корабль", другие, кем-то когда-то и зачем-то построенные машины неплохо дополняли буйство зеленой чащобы. Мальчик родился на Пристанище, наполненном тайнами. Земля существовала очень далеко, лишь называясь родиной. Вселенная была мертвой абстракцией, не имеющей отношения к планете. Лес означал жизнь, интерес, развитие, поразительные открытия.
Все прежние хозяева Пристанища исчезали с планеты после долгих эпох созидания. Одни закрепили лучезарный "Корабль" на орбите, вторые установили фантастические механизмы в базальтовом брюхе Рубежа, а сто тридцать третьи проложили сложнейшие линии в непролазной чащобе. Хотя за состоянием троп давным-давно никто не следил, зелень на дорогах откровенно не приживалась. Лес словно избегал, чурался, не касался этих причудливо изогнутых путей, перекрестков, дивных завитков, тупичков и поворотов, впрочем, не забывая накрывать причудливые линии неисчислимыми мостами.
Тщательно утрамбованные тропинки покрывали обломки ветвей, останки погибших растений. Иногда попадались обглоданные кости животных, которым не посчастливилось минувшими ночами. Каким-то загадочным образом тропы расчищались сами, быстро разлагая органику и сметая прах. Базальтовые глыбы, очевидно доставленные в лес от Рубежа, торчали буквально на каждом перекрестке, на любых разветвлениях и соединениях дорог. Создатели громаднейшей сети троп принесли разновеликие камни, без спешки придали мегалитам подходящие формы и так глубоко вкопали каменюки в почву, что за минувшие эпохи глыбы лишь немного отклонились от вертикальной оси. Мрачные, грубые мегалиты выглядели стражами секретов Пристанища и таили внутри себя каплю волшебства от сокровищ гениальной технической мысли прежних хозяев планеты.
Страх, сковывающий Вомийбора крепче, чем веревки лабрисов, продолжал таять. Осторожно, незаметно для врагов оглядываясь, мальчик насчитал пятнадцать вооруженных до зубов кирасиров, сопровождающих его в пути по лесу. Шестеро рослых врагов несли на спрятанных под железо плечах длинное копье, продетое в клетки сети. В ловушке неутомимо возился, рычал и ворчал Байтам, стараясь свернуться в коричневый меховой шар. Сразу за Вомийбором шагал коротконогий плечистый боец со здоровенным мечом, которым воин нервно описывал круги, чертил воздух, исключительно хитро крутил, перебрасывал из руки в руку и делал угрожающие выпады в сторону чащобы. Замыкал процессию тощий большеголовый коротышка, плотно укутанный в драный серый плащ.
Дико завопив, воины бросили копье, выхватили мечи и застыли в угрожающих позах, щелчками опуская забрало шлемов. Сетка с Байтамом грохнулась на тропу. Отряд остановился. Обхватив локоть мальчика ладонью в стальной перчатке, кирасир тяжело задышал Вомийбору в ухо. Мальчик сообразил, что лучше сейчас не шевелиться, или закрывшийся латами воин выполнит приказ убить пленника при малейшей попытке сбежать в чащобу.
Вырываясь, разумный зверь лишь крепче запутался в сетке. Перекрикивая друг друга и показывая на ворчащий меховой клубок мечами, бойцы живо залопотали на человеческом, но совершенно непонятном Вомийбору языке. Тощая фигура в арьергарде отряда каркнула, перекрывая разноголосый гомон леса. Резкий звук заставил кирасиров вздрогнуть, замолчать, встрепенуться, спрятать оружие. Коротконогий плечистый боец отпустил мальчика. Неохотно, покряхтывая от тяжести груза, лабрисы подняли копье.
- Байтам там. Байтам там. Байтам там, - отчетливо повторил разумный зверь и удачно свернулся в шар с торчащей сквозь сеть единственной когтистой лапой.
Рассчитывая на повторение сцены, Байтам ошибся. Эффект неожиданности испарился. Теперь он мог болтать и сердито рычать, сколько вздумается. Воины вытаращились на пушистый шар, на сей раз не швырнув поразительного пленника на тропу. Перебрасываясь фразами, несущие Байтама кирасиры уныло побрели по дороге, стараясь держаться ближе к центру тропы. Удерживающие Вомийбора веревки натянулись. Грубо толкнув мальчика, плечистый боец зачем-то помахал мечом перед его лицом. Вомийбор побледнел, зашагав вперед. Шансов сбежать не было.
Разговоры лабрисов, обсуждающих происшествие с пушистым зверем, постепенно закончились. Долгое время никто, включая Байтама, не издавал ни звука. Отряд неторопливо продолжал путь, удаляясь от усадьбы семьи атженай. Ориентируясь в лесу не хуже папы или Джайгира, мальчик занервничал и проверял свое феноменальное чувство направления, ловя глазами сиятельный "Корабль", уверенно стремящийся к зениту. К великому сожалению, Вомийбор не ошибался. Враги выбрали опасную дорогу. В лучшем случае, все эти тропы вели к берегу реки, берущей начало в сумасшедшем потоке воды, падающей с высот Рубежа. В худшем...
Карты местности у лабрисов не было. На развилках идущие первыми бойцы ожидали указаний от серой фигуры, замыкающей процессию. Вероятно, только большеголовый коротышка точно знал, куда направляется отряд, захвативший пленников в усадьбе. Худшие опасения мальчика сбывались. Немного выше по течению пока еще невидимой реки, у Джайгира было место, где достойнейший добытчик ловил рыбу. Брат часто рассказывал о внезапных разливах, водоворотах, наводнениях и бронированных животных, спящих между корнями деревьев. В стороне, дальше от Рубежа лежала местность с хищными растениями. Однажды Вомийбор чудом избежал гибели в логу, наполненном дурманом и не хотел бы повторить глупейший эксперимент. Теперь любая из троп тянула к смерти. Находиться здесь однозначно не следовало!
- Смотри внимательно, Байтам, - произнес мальчик и сейчас же железная перчатка бойца схватила Вомийбора за локоть.
- Байтам рад, - сообщил разумный зверь.
Мысли мальчика стали знакомо сбиваться. Облака на небе сожрали ночные хищники. "Кораблю" надоела выверенная Спящими орбита. Искусственное светило Пристанища круто развернулось и поплыло к горам, чтобы охладиться в высокогорном озере. Мама готовит обед, раз так вкусно запахло жареными овощами. Вомийбор свободен. Враги захватили Байтама, будучи незаметно для самих себя порабощенные серой фигурой, контролирующей мысли и поступки воинов. Весь отряд, это пленники тощего существа, завернутого в тряпку. Сделав беспечную попытку сбросить ослабившиеся путы, мальчик опять почувствовал хватку железной перчатки, услышал свист меча, рассекающего воздух и бормотание, в котором не угадывалась человеческая речь. Даже теряя рассудок, кирасир продолжал выполнять приказ, наблюдая за Вомийбором.
Мальчик совершенно забыл о веревках, начали забывать о них и лабрисы. К беззаботной громкоголосице леса добавился однотонный механический шум и размеренное гипнотическое позвякивание. Нормальную физическую усталость Вомийбора и кирасиров незаметно сменила фальшивая легкость. Непроницаемая чащоба начала казаться родным домом даже пришельцам. Темно-зеленый лес, целый мир сделался веселым и каким-то нелепо-розовым. Беспокойно ворочаясь в сетке, Байтам лопотал бессмыслицу.
- У меня мозги размякли, - пожаловался мальчик, с глубочайшей тщательностью выговаривая фразу. На тропинке прозвучало "Йу мянмя зизги мямяклим".
Сердечно улыбнувшись кирасиру, Вомийбор с трудом осознал, что вражеский боец снял шлем и теперь постукивал по нему боковой частью меча, энергично отбивая ритм. Блестящая от пота, абсолютно лысая голова лабриса рассмешила мальчика. Вероятно, делясь впечатлениями о Пристанище, воины похохатывали и перебрасываться фразами, которые уже не умели погасить командирские окрики серой фигуры. Бросив удерживающие Вомийбора путы, один из кирасиров тоже стащил с головы шлем и оставил дорогу, затопав прямиком в лес. Вдыхая ядовитый газ, неприятельский отряд распадался.
Щедро отдавая жизнетворное тепло лесу, "Корабль" откровенно обижал озеро, запертое в базальтовых скалах. Вода была не просто ледяной, а какой-то запредельно холодной. Обросший губчатыми растениями мост тоже не радовал. Наверное, те, кто построил туннель сквозь горы, имели иное представление о комфортной температуре вообще и безопасных способах передвижения в частности. Несколько раз срываясь, Джайгир торопливо подплывал к мосту, нащупывал опору и забирался на убийственно скользкий камень. Воды в высокогорной теснине, действительно, собралось с избытком. В обычные времена богатырь проходил по мосту к пункту контроля, вряд ли намочив ноги выше коленей. Теперь спокойная и люто холодная вода забиралась выше груди Джайгира, нагло хватая смельчака за горло.
Наконец, дорожка сделалась шире, а между ленивыми волнами обозначилась цель путешествия. Крошечный островок, зависший над бездной на шедеврально выполненной из базальта инженерной конструкции, было никак невозможно разглядеть с берега озера. Отсюда, с воды, клочок суши выглядел плоским голым блином, мимо которого было легко промахнуться, пустившись вплавь. Мост плавно вздымался, и идти стало гораздо проще.
- Соберись, - сказал себе Джайгир, стараясь, чтобы слово прозвучало точно так, как если бы его сейчас произнес идущий рядом отец.
Это сразу помогло. Плохо слушающимися пальцами погладив переносицу, Джайгир встряхнулся. Прижимая ладони к плечам и шлепая по бедрам, великан изгонял из тела космическую зубастую стужу. Напрягая мышцы и делая разминочные движения на ходу, богатырь вполне неплохо согрелся, но мокрая одежда все-таки возвращала дрожь. Выхватив мечи, Джайгир молодецки закрутил оружием, затанцевал на середине моста, щедро расплескивая ослабевшую воду. Это помогло еще лучше, и он вступил на островок, практически победив судороги, вызванные изуверским холодом.
Уровень сегодня вырос настолько, что вода готовилась захлестнуть вымощенный шестиугольными плитами клочок суши. С островка озеро казалось больше: гораздо шире и длиннее. Противоположный край так и не раскрылся среди облаков, хотя уступы высоченных гор обозначали, где необходимо искать берег.
Впервые обернувшись на покинутую сушу, Джайгир вздрогнул, при всем самообладании с трудом удерживаясь от крика. Берег, с которого великан начал путь к островку, стал тонкой ровной каемкой, приклеенной к базальтовым отрогам, острейшими пиками намеревающимся проткнуть ясное небо Пристанища. Скалы были грубо разломаны, а в новом, во вновь возникшем ущелье почти вертикально стояло толстое, громадное металлическое кольцо.
Корабль, о котором так долго мечтала семья атженай, прилетел, но не сумел удержаться на слишком узкой полоске берега и перевернулся! Меньшая половина судна погрузилась в воду, а верхняя часть дуги улеглась на выступ базальтового утеса, удерживая кольцо от дальнейшего падения в бездну.
Корабль уже на Пристанище!
Случилось не так, как мечталось семье атженай. В детстве Джайгир ждал прилета корабля со дня на день, с часу на час, с минуты на минуту и постоянно тормошил родителей вопросами. Возраст не перевел ожидание в область несбыточных надежд и легенд, существующих в стороне, сами по себе. Корабль уже на Пристанище! Богатырь был ошарашен событием настолько, что вдруг забыл о задании отца, присутствии лабрисов на планете, нападении на усадьбу, пленении Вомийбора.
Находя глазами место, откуда он начал путешествие по озеру, теперь Джайгир верно понимал происхождение свежих обломков на берегу и возникнувшую техническую проблему. Покинув пещеру, великан не мог увидеть скрытое горой судно, выдумав какой-то глупый обвал. Правда оказалась и фантастичнее, и логичнее, объяснив сразу все. Гигантский звездолет покружил над высокогорным озером, двинулся на посадку в подходящем месте. Не учитывая сложности рельефа, пилоты корабля допустили опасный просчет и судно с размаха ударило в Рубеж, расколов базальтовый хребет. Металлическое кольцо обнаружило опору в беспорядочном падении, задержалось на суше, застыло в движении к жадной пропасти как раз там, где находились заборники воды, ворота шлюзов и разные специальные устройства, автоматически поддерживающие постоянный уровень озера. Недаром богатырю показалось, что сумасшедший поток, взлетающий сквозь вечную ночь к вершинам гор, сегодня несколько ослабел.
Так или иначе, авария корабля грозила страшной катастрофой Пристанищу. Вряд ли Атженай знал о появлении звездолета, однако он почувствовал, что планете требуется срочная помощь.
- Отец! - позвал Джайгир и не получил самого слабого телепатического отклика.
Исчерченные загадочными завитушками камни островка заметно поднимались от боков к середине и аккуратной воронкой проваливались в центре, обозначая идеально круглое отверстие с каменными ступеньками винтовой лестницы, уходящей в темноту. Толстенная базальтовая крышка, прежде надежно перекрывающая ход, валялась на кромке прибоя, сохранив части искореженного подъемно-опускного механизма.
Как и всегда, великан погладил разломленный, покрытый трещинами люк кончиками пальцев. Вместе с остатками разорванных металлических элементов, каменюка весила, как целая усадьба семьи атженай. В первый раз Джайгир прошел на островок вместе с мамой, а до того, как он повзрослел, Дижийен часто бывала на берегу озера, наблюдая и настраивая машины Пристанища. Представляя, как мама в одиночку преодолела все трудности перехода сквозь гору, разыскала базальтовый мост и сорвала крышку с секретного лаза, Джайгир испытывал душевный подъем. Если так предприимчива, сильна и могущественна маленькая мирная Дижийен, каких же успехов достигнет он сам при удобном случае?
Ощущая, что откровенно транжирит бесценные мгновения, богатырь медлил, в задумчивости трогая ладонью переносицу. Нет-нет, поставленная отцом задача была предельно ясна. Появившийся над Пристанищем летательный аппарат повредил основной сток. Джайгир должен открыть аварийные каналы, пока постоянно прибывающая с окружающих гор вода не разрушит базальтовый позвоночник Пристанища. После выполнения поручения необходимо вернуться к семье и покончить с вконец обнаглевшими врагами.
Над затылком великана вспыхнул кособокий горбатый птархэм, неловко ткнул Джайгира в ухо и замахал крылышками, повиснув у рукоятей мечей. По сырой лестнице богатырь спускался, опасно перескакивая через пять мелких, очень неудобных ступенек, созданных явно не для ног крупного землянина. Монолитный камень отзывался на удары глухими тревожными стуками.
Согнувшись в три погибели, тощая фигура что-то втолковывала беспорядочно пищащим клубкам и многоногим ящерам. Черная, сизая, сиреневая дымка вилась над ними, принимая очертания чудовищных тварей. Раненые кирасиры с очевидной неохотой вставали в строй. Получив подкрепление, толпа разбитых, деморализованных неприятелей вновь сливалась в войско.
Ратник умело, хотя и довольно нервно выстраивал боевой порядок, перемещаясь с фланга на фланг. Задумка полководца не казалась секретом ни Дижийен, ни Рийеис. Вновь прибывшие, полные сил воины должны были в мощном штурме пробиться сквозь защиту и сокрушить волю обороняющихся, тогда как потрепанные в состоявшейся схватке лабрисы выполняли роль шумной и сверхэнергичной массовки.
Бойцы отреагировали на крик Рийеис по-разному. В ответных воплях звучала ярость и страх. Часть армии явно посчитала демонстрацию девушки глубоко оскорбительной. Забывая приказы командира, свежие силы рванулись вперед. Попытавшись сдержать кирасиров, ратник бросил группу поддержки вслед за основным отрядом и побежал сам, ведя в бой ящеров.
Бесцветный дымок пополз вдоль стен пещеры. Между камней заскользили гибкие тела. Колдун с великим трудом взобрался на базальтовую глыбу и чуть не свалился с нее, громко стуча хвостом. Вражеские лучники выпустили стрелы, которые все равно исчезли в поднявшемся до потолка племени. Для следующих выстрелов пришлось сменить позицию. Закованные в латы лабрисы уже прыгали сквозь огонь и с дикими криками поднимали мечи.
Стоя на месте, Дижийен выбивала оружие из железных перчаток, ломала копья, отправляя за камни всех, кто приближался к ней на расстояние вытянутой руки. В своей отчаянной, громкоголосой суете Марселена не успевала понять, что именно делает и полезно ли это в принципе. Расправляясь с голым гибким созданием, похожим на растение, Рийеис по пути размозжила в кашицу несколько клубков, намеренных выстрелить костяными крюками по расхрабрившейся Маргарите.
Атакующие вдруг рассеялись.
Вновь получив славный отпор, лабрисы не отступали. До разгрома вражеской армии было далеко. Всего три земных женщины, удерживающие натиск организованного войска, вызывали лишь негодование в душах бойцов. Побитые, раненые, утратившие основное оружие кирасиры сбежали бы, но их останавливала подозрительная деятельность тощей серой фигуры, со скрипом птичьих коготков приплясывающей на камне.
- Лучше уходите домой, - пользуясь передышкой, громко сказала Дижийен.
- Чересчур много о себе мните. Младенческие игры, - фыркнула девушка, вставая рядом с мамой.
Из-за их спин Марселена погрозила кулаками воинству, вызвав у неприятелей настоящий взрыв злобы. Сам военачальник сдернул шлем и стал размахивать им, выкрикивая жгучие, запальчивые девизы на неизвестном землянам языке.
Вражеская армия пошла в новую атаку. Над центром боя вспыхнул большой птархэм, прогоняя уплотняющуюся сизую дымку. Лабрисы, охраняющие вход в пещеру расстались с жизнями прежде, чем увидели приближающегося противника. Буквально разодранные в клочья, лучники погибли следующими, тоже не успев понять, что изменилось на полотне сражения.
Атженай Ольхон несся по пещере, уничтожая лабрисов, нанося вред войску, причиняя тяжелейшие увечья врагам. Любое, любое движение Атженая было неотразимым убийственным ударом, который расчищал путь маленького золотокожего человечка. Его заметили, когда рухнул целый ряд вооруженных пиками бойцов. Колдун спрыгнул с базальтовой глыбы. Атака прекратилась. Испуганным голосом прокричав какую-то команду, военачальник торопливо нацепил шлем и окружил себя кирасирами.
Линия ревущего пламени погасла. Вдруг стало тихо. Только оружие, зажатое в дрожащих руках лабрисов, иногда позвякивало.
- Лучше остановись, - сказала Дижийен.
Атженай услышал. Прижавшись спиной к базальтовой стене, он окидывал цепким взглядом поле битвы. Погубив массу врагов и напугав неприятельскую армию, запыхавшимся или разгоряченным Атженай не выглядел. Напротив, его застывшее, ничего не выражающее лицо приобрело абсолютное сходство с каменными масками, собранными на стеллажах в домашней гостиной.
Угрожающе зашипев, рослый кирасир взмахнул топором, показывая женщинам, как расправится с ними. Маргарита как дубинку подняла обломок копья. Перебирая широко расставленными лапищами, приземистый двухголовый ящер нервически мотанул хвостом с рифленым костяным молотом на конце. На открытых ладонях Дижийен и Рийеис заалели сгустки живого огня. Сражение получило паузу, однако ни нападающие, не обороняющиеся не считали бой завершенным.
- Дети спасены Марселена. Жалвейн и Тженейр в безопасном месте, - спокойно сообщил Атженай.
- Добрая новость. Очень счастливый час, - вздохнула Маргарита, перекладывая с плеча на плечо обломок копья.
- Где Вомийбор, отец? - спросила Рийеис.
- В лесу. Вомийбора мы найдем. Нет проблем.
- Бездельник у лабрисов, - мрачно произнесла девушка. Клубок пламени на ее ладони разросся.
Закованный в латы гигант с железным шумом раздвинул бойцов. Ратник вышел вперед, удерживая меч над камнями.
Маленький золотокожий человечек встал перед врагом. Возвышаясь над Атженаем как горный хребет над постройками семейной усадьбы, полководец подавлял его своими великанскими размерами; но вплотную не подходил, и громаднейшего меча предусмотрительно не опускал. Губы Атженая чуть дрогнули, на секунды складываясь в презрительную ухмылку, когда из-за ратника выбралось хвостатое существо с голой шишковатой головой, удивительным образом прикрепленной к тщедушному тельцу, прикрытому грязной тряпкой.
Щелочки трех глаз светились красноватым светом. Птичьи лапки размеренно скребли камни. Опять, довольно неловко проверив забрало, военачальник издал звук, похожий на сдержанный стон. Скучное, невыразительное, сонное лицо колдуна расплылось.
Веревки ослабли, потянулись за мальчиком. Верх и низ перепутались. Дорога между деревьями теперь поднималась вертикально вверх, проходила сквозь сияющий "Корабль" и возвращалась обратно к лесу. Время перестало существовать для Вомийбора. Мир целиком изменил здравому смыслу. Зрение лгало и начинало отказывать. Фальшивая легкость исчезла, сменившись усталостью, болью в каждой мышце. Организм мальчика настойчиво требовал отдыха, сна, передышки, отключения, ленивого безмолвия.
Обнаружив за собой не кирасира, а сгорбленную серую фигуру, он не испугался. Монотонный механический шум и ритмичное гипнотическое позвякивание по-настоящему сводили Вомийбора с ума. Яд хищных растений был силен, приказывая плестись в чащу, чтобы там обнять корни убийц и, абсолютно счастливым, заснуть в смертельной тени навсегда. Знающий, опытный, готовый дать отпор жестокостям Пристанища, мальчик отгонял наваждение, но не сумел погасить страшного влияния, зова жадных чудовищ, скрывающихся в нелепо-розовом лесу сумасшедшей планеты.
Враги перестали существовать как организованная группа. Только тощая серая фигура сохраняла равновесие при ходьбе, удерживаясь на птичьих лапках при поддержке безобразного голого хвоста. Потерявший оружие и шлем личный охранник Вомийбора колебался из стороны в сторону и шагал вперед просто потому, что не догадывался остановиться на пути в небо. Воины, несущие мирно заснувшего в сетке Байтама, отстали и уже давно, лет сто назад потерялись за поворотом тропы. Мальчик начисто забыл о дружественном разумном звере. Бойцы, прежде удерживающие Вомийбора, тоже перестали думать об опасностях, которые раньше представлял для них мальчишка из семьи атженай. Кирасиры брели по дороге, едва переставляя ноги, грохая шлемами по латам и запинаясь. С носов у храбрых лабрисов капало, зато рты кривились в глупых, беззаботных улыбочках.
Число бредущих по тропе врагов уменьшилось. Сразу несколько бойцов завернули в чащу на глазах совершенно отупевшего Вомийбора. Пристанище неузнаваемо изменилось. Потерявшие кожу животные таращились на странников из чащобы. Обглоданные скелеты и невообразимые, кое-как соединенные хрящами наборы костей то и дело пересекали трудную дорогу мальчика. С безмерно отдалившегося неба сыпалась мокрая, металлически стучащая крупа. Царственный "Корабль", напротив, приблизился и теперь колебался над верхушками деревьев тяжелым мутным комом.
Краешком ожившего сознания Вомийбор понял, что концентрация ядовитого газа в воздухе уменьшилась. Самый опасный участок пути остался позади, однако жадные чудища все-таки надеялись затащить всю добычу к себе в чащу. Мальчик очнулся раньше уцелевших лабрисов. Таращиться на сумасбродства розового леса абсолютно чужими глазами стало дико и Вомийбор нашел в себе силы обрадоваться, когда деревья наконец-то расступились, окружая большую плоскую поляну. Множество троп выходили на проплешину, густо расчерченную строгими рядами базальтовых менгиров, которые стягивались к реке, почти поровну, почти надвое разделяющей спрятанную в чащобе прогалину.
Было трудно представить, что ощущает и о чем сейчас думает серая тощая фигура. Кирасиры, точно, еще не пришли в себя. Кроме Вомийбора никто не интересовался искореженным миром Пристанища и запретной поляной в безумном царстве ядовитых растений. Великие путешественники, Атженай и Джайгир, считали это место самым опасным уголком Пристанища. Разумеется, благоразумный мальчик раньше сюда не забирался и теперь с настороженным интересом разглядывал линии мегалитов, извилистую полоску воды, нависающие над проплешиной деревья, которым не удалось сплести ветви.
Небо и "Корабль" заняли положенные места. Удивительно тихий лес вернул нормальный темно-зеленый цвет. Хватая железными перчатками головы, кирасиры стонали, и Вомийбор запоздало смекнул, что может сбежать, пока врагам не до него. Как назло, крепко затянутые лабрисами веревки врезались в запястья и не хотели отпускать мальчика. К тому же Вомийбору недоставало смелости для побега. Молчаливая, пыльная фигура за спиной внушала ему ужас.
Менгиры закачались. От налетевшего ветра всполошились деревья.
Хищные растения нанесли последний удар. Заорав, один из кирасиров помчался к реке; грохнулся, вскочил и побежал еще быстрее куда-то за шатающиеся камни. Сильнейшее головокружение заставило Вомийбора упасть на колени. Снова встать на ноги оказалось трудно.
Скелет большого рогатого животного прошагал мимо мальчика, задевая костями старые мегалиты. Завывая, бойцы бросились врассыпную. Колоссальный "Корабль" грохнулся на проплешину и нелепый розовый лес вспыхнул от нестерпимого жара. Ужасающая, словно бы освежеванная тварь бешено запрыгала по камням. На краю поляны появились враги, несущие сетку со свернувшимся в меховой шар Байтамом. Лабрисы выглядели потрепанными и двигались не быстро; хотя и подозрительно ровно.
- Мне ничего толком не рассказывают, - тяжело проговорил мальчик, неловко увернувшись от завалившегося набок менгира. - Смотри внимательно, Тженейр. Байтаму нужно догадаться о почвенном газе в растениях на Рубеже. Лесные хищники как следует подкрепятся, если я теперь не полечу к Джайгиру от врагов по веревкам.
Мысль не выстраивалась. Фразы не кроились. Язык ворочался с трудом и, действуя сам по себе, нес околесицу. Сестры и старшего брата здесь не было.
- Продолжай. Идти. Вперед, - услышал Вомийбор, уступая дорогу колючему кусту, осмысленно ползущему от камня к камню.
Твердый, жесткий голос, наверное, принадлежал серой хвостатой фигуре, хотя исходил сразу отовсюду, доносясь даже из пустоты между ребрами плоского скелета, забравшегося на верхушку мотающегося мегалита. Не повиноваться телепатическому приказу показалось мальчику жутко нелепым. Лабрисы подчиняются сгорбленному карлику беспрекословно. Мерзкое, страшное существо сумело защититься от яда хищных растений и в какой-то степени уберегло бойцов, несущих Байтама. Какими еще способностями обладает создание существа, входящего в орден змея, проглотившего собственный хвост?
Подувший от чащобы ветер прекратился. Молчаливый лес опять сделался обычным, темно-зеленым. "Корабль" с готовностью вскочил обратно на небо. Пользуясь передышкой, мальчик избавился от веревок, но что предпринять дальше, не представлял ни в малейшей степени. Кирасиры растеряно собирались в кучку. Никакого сражения не случилось, а они чувствовали себя проигравшими битву. Незаметно лишившиеся оружия, шлемов, нагрудных пластин и других частей доспехов, лабрисы старались припомнить, как оказались на поляне среди базальтовых глыб и находили в памяти кружащиеся, бессмысленные разноцветные картинки.
Яд хищных растений отпустил всех. Чем ближе к реке подходил Вомийбор, тем меньше нелепостей оставалось на лесной поляне. Скелеты и кровавые, лишенные кожи существа бесследно сгинули. Лишь камни упорно продолжали раскачиваться, иногда делая такие рывки, будто всерьез засобирались выцарапать туловища из почвы и отправиться на совместную прогулку по планете.
Оглянувшись на своего мрачного конвоира, мальчик сбился с нестройного шага. Выпростав из-под серого балахона две пары тонких ручонок, сгорбленная фигура совершала хилым тельцем движения, копирующие шатание менгиров. Вернее, это камни повторяли танец за хвостатым созданием! В сердцах награждая себя званием главного тупицы Пристанища, Вомийбор никак не понимал, зачем скрюченному пыльному существу в принципе понадобилось раскачивать мегалиты, принесенные от Рубежа и установленные здесь задолго до того, как на планету явились папа с мамой.
Вода с восторженным плеском разлилась по прогалине и камни сдались. Мегалиты рушились, наваливались на окружающие поляну растения, выскальзывали из почвы. Поднявшийся ветер бешено набросился на лес, круша деревья и ломая перепутанные ветви. Остатки вражеского отряда бесцельно ползали по проплешине, наполненной адским грохотом. Только рослые лабрисы, удерживающие сеть с Байтамом, довольно неуверенно изображали спокойствие, стоя по колено в набежавшей воде.
Тощее создание взобралось на крупный камень, со всех сторон заваленный попадавшими менгирами. Нервно, механически почесываясь, Вомийбор услышал хриплый, каркающий, завывающий крик, похожий на длинное, сложнейшее заклинание. Полностью перегораживая течение реки, из русла медленно лезло что-то невероятно огромное, темное, враждебное. Почва по всей лесной поляне зашевелилась, словно на животворный свет "Корабля" теперь готовились выбраться армии разношерстных бешеных тварей.