Спустившись глубоко под фундамент дома, неудобная прямая лестница неожиданно сделала круговой оборот, ниспадая в непроглядный мрак. Эльвьет шагала, придерживаясь рукой за стену. После смены направления нормальные бетонные ступеньки сделались каменными, имея странные очертания, размеры и основательные потертости, говорящие офицеру карабинеров о значительном возрасте этой секретной лестницы. Снизу дул неприятный промозглый ветер, принося запахи водяных растений, грибов и плесени.
Последняя лампа очень кстати горела над дешевенькой пластиковой дверью. Нажав на ручку, Эльвьет решительно проскользнула в щель. В нешироком темном переходе воняло как в сыром погребе, до отказа забитом гнилыми овощами. Вдоль кирпичных стен, действительно, стояли контейнеры для хранения пищи с остатками полностью потерявших привлекательность блюд. В раскрытых коробках и ящиках лежали многочисленные запасные части от домашних роботов, городских механических уборщиков, перемешиваясь со сложными приборами, мудреными техническими приспособлениями. За бессмысленным нагромождением разобранных тел и конечностей андроидов, коридор заканчивался аркой.
Спрыгивая с кирпичей, кабели расползались в разные стороны по отшлифованному до блеска каменному полу. Фактически, старый дом стоял на базальтовом мегалите с хорошо обработанной верхушкой. На рассеянных в беспорядке сборочных столах здесь тоже валялись роботы, окруженные стойками с приборами, уже знакомыми ящиками, коробками и вонючими контейнерами с комьями омерзительной еды.
Ритмичный звук, похожий на хриплое дыхание, здесь стал громче, явно исходя из нутра преогромной и преотвратительной статуи, установленной в центре большой комнаты с невообразимым количеством выступающих углов, непонятных ниш, не имеющих смыла арок и совершенно бессистемных прямоугольных колонн. Выполненное из черного металла, массивное угловатое чудище напоминало земного кальмара или спрута с плоскими щупальцами и острыми треугольными плавниками на крупной ромбообразной голове. Вокруг омерзительного изваяния, дополняя какую-то маловразумительную художественную композицию, стояли на винтообразных хвостах гранитные, красиво изгибающиеся в танце длинноклювые рыбины, среди которых, без ясного логического порядка находились приземистые люди, словно грудных детей, нянчащие на руках маленьких марсианских сириусов.
Света в тайной комнате отчаянно не хватало, но не заметить Геккунта, сидящего на простом деревянном стуле в одной из ниш, было невозможно. Кошачьи шаги марсианки сделались абсолютно неслышимыми, а ствол флейтера замер, твердо избрав цель.
- Я вас арестовываю, - негромко произнесла офицер, приближаясь к преступнику. - Я предупреждаю, я имею приказ доставить вас в Демирий живым или мертвым.
Тонкие губы Геккунта расплылись в мрачной пугающей ухмылке.
Бросая короткие взгляды по сторонам, марсианка убедилась, что злодей один в своем тайном мрачном логове. Несмотря на внешнюю непоколебимость, ее палец испуганно подрагивал на кнопке замыкателя. Слишком наглым и уверенным выглядел Геккунт. Убежденности у Эльвьет, собственно, не было. Конфигурация тайного убежища злодея чересчур сложна. Если где-нибудь за дальними колоннами есть ниша, там, понятно, может прятаться целый отряд контрабандистов, подельников грязного убийцы.
- Я утверждаю, я равнодушна, в каком виде я вас доставлю в Демирий, - произнесла она. - Я понятно объясняю?
В ответ Геккунт медленно поднялся, роняя коленный сустав робота, над которым трудился. Темнокожий коротышка, почти карлик с невыразительным лицом продолжал ухмыляться, громко, болезненно и рвано дыша.
Преступник показал зубы, смахивая капли пота со лба.
- Ты, бездельница, сама заткнись. Тебе бы рожу разбить, тварь, - сообщил Геккунт.
Нервно передернувшись, офицер с великим трудом удержалась от выстрела. Марсианка вдруг нашла, отыскала, догадалась, откуда исходит невероятная наглая уверенность Геккунта. Мелкорослые, но исключительно крепкие люди, рожденные на холодной Альматее, способны видеть в полнейшей темноте даже лучше, чем солнечным днем. Элементарная ловушка! Если убийца выключит тусклый свет, она попалась! Негодяю не потребуются и сообщники. Преступник конечно же понимает свое преимущество, ведь прибор для ночного видения остался в гравилете.
- Я приказываю вытянуть руки, - прошипела Эльвьет, наполовину вдавливая кнопку замыкателя и прислушиваясь.
К сожалению, карабинеры не спешили спуститься по лестнице.
- Ты, малявка, ты плавать умеешь? - поинтересовался контрабандист.
- Я приказываю вытянуть руки, - повторила офицер. - Я понятно объясняю? Я застегну на ваших запястьях фиксаторы.
- Твои поганые обезьяны тебе не помогут. Плиты перекрытия блокируют радиосигнал. Ты помощи не дождешься, - ядовито заметил Геккунт. - Когда у Марса еще не было настоящей воздушной атмосферы, на острове в море построили храм. Не люди, не для людей. Первый владелец дома немало потрудился, делая раскопки, открывая путь к секретам первых хозяев планеты. Большая вода еще глубже, а в ней до сих пор живут те, кого раньше славили в храме. Ты, бездельница, топчешься по камням, отшлифованным миллиард лет назад. Владыки тебя сюда не звали. Ты согласна?
Надеясь, что шорох за ее спиной выдал присутствие группы карабинеров, марсианка ошиблась. Из совершенно монолитного базальта вылезала треугольная, чуть подсвеченная холодным огнем площадка, приподнимая всю скульптурную композицию над полом. Перестав танцевать, гранитные рыбины вытянулись по швам перед страшным зубастым ящером, незаметно сменившим металлического спрута.
Хрустальный звон вызвал электрическое сияние, плотным ореолом укутавшее фигуры на округлом постаменте. Вспышка пламени ослепила офицера. Словно ожидая именно этого, коварный Геккунт пнул Эльвьет в бедро, сразу прыгнув вбок. Издавая залихватский свист, флейтер выстрелил в стены трижды, прежде чем марсианка согнулась от боли, заполучив коленным шарниром робота прямо в лоб.
Альматеец злобно взревел, наваливаясь на Эльвьет.
Сильный удар встряхнул весь Марс. Подхватывая вонючий мусор, из ниш выплеснулась вода, обращаясь в пар при столкновении с жидким огнем, который изрыгал ужасный шестиногий ящер. Охваченные пламенем рыбины зашлись в диком экстатическом танце, а треугольная площадка завертелась дьявольской каруселью, все ускоряя бег.
Они столкнулись на улице черного города случайно. Разговор складывался плохо, тормозил, сползал на пустое. Один человек надежно спрятался в застывшей навсегда тени, прижимаясь к холодному мегалиту. Другой оставался стоять на свету. Хотя до ближайших ответвлений здесь было метров по двести, невысокий, заметно склонный к полноте мужчина явно не хотел отпускать нежданного собеседника, тормошил его несерьезными вопросами, держал намеками, нервно переминался и часто оглядывал пустынное ущелье, прорезанное между высоченными каменными стенами без окон и дверных проемов. Редкие, одиночные гулкие удары сотрясали древние камни, словно отсчитывая час пребывания людей в черном городе, по истечении которого им предстояло убраться.
- Выход из злокозненных Чужих Домов существует, я точно знаю. Как бы вы повели себя, узнав, что в сердечном обществе ссыльных есть люди, обладающие определенной информацией и не желающие ей поделиться с остальными?
- Товарищ, вы утверждаете настоящие точные сведения или говорите о личных достойных догадках?
- О точных. Кое-кому среди нас известно тайное место, где находится заветная дверца.
- Сколько процентов уверенности?
- Все сто.
- Даже имея обоснованное предположение, я бы довел информацию до сведения коллектива и немедленно собрал экспедицию для проверки данных.
- Даже под угрозой мгновенной жестокой расправы за предательство?
- Вы сейчас либо шутите, либо играете, - послышалось из тени. - Товарищ, вы настоящий актер с Ганимеда?
- Скорее искренний любитель, нежели твердый профессионал. Играть заставляет жизненная необходимость. Скажу вам больше. До Чужих Домов я не подозревал о существовании Ганимеда, Юпитера, Марса и, определенно, никогда не покидал родную, милую моему горячему сердцу Землю.
- С второй стороны, вас отправили на каторгу не за добрые дела.
- С третьей стороны, вы тоже не тот, за кого пытаетесь себя выдать. Роли знаменитого путешественника и геолога с мировым именем вам решительно не даются.
- Разве? Сколько процентов уверенности, товарищ?
- Не знаю. В каверзные Чужие Дома нас не ссылали. Поверьте словам, идущим от сердца. Чужие Дома есть единственный путь от нашего зловонного прошлого к вашему сиятельному будущему. Волшебный узел времени где-то совсем рядом, за водой, горами, льдами. Выйти из Чужих Домов можно в разные эпохи Земли, если счастливо разминуться с хранителями троп, буквально, а не метафорически пожирающих человеческие сердца. Страшных демонов, о которых они постоянно предупреждают, нельзя победить. Нет таких знаний. Нет такого оружия. Нет таких богатырей.
Человек в тени сдавленно, недоверчиво хмыкнул.
- Товарищ, продолжайте, - попросил он.
- Кровавые цели оголтелых религиозных фанатиков мне не интересны. Выбраться из смертоносных Чужих Домов, начать многоцветную жизнь в мире стальных звездолетов, технических чудес и научных открытий, вот истинная задача, заставляющая стучать мое измученное тяготами сердце. Вы кажетесь наилучшей кандидатурой для того, чтобы грамотно расставить приоритеты сложного предприятия, обеспечив мне безусловную безопасность.
- Товарищ, на сколько процентов вы уверены в выборе защитника?
- К кому-то нужно было обратиться.
- Приходится признать, вы не ошиблись. У меня богатый опыт в подобных делах. С второй стороны, товарищ, необходима настоящая ясность в десятках вопросов. Кто ваши сообщники и чего конкретно следует опасаться? Из какого промежутка времени и каким способом вы прибыли в Чужие Дома? Каковы ваши намерения? В каком направлении, на каких расстояниях следует искать выход? Какова ваша личная задача?
- Дело, порученное мне, элементарно до отвращения. Речь, определенно, идет о неведомом вам прошлом. О легендарной эпохе, когда Земле угрожало падение Луны на поверхность планеты, а величайший из материков стоял на пути искрометных изменений очертаний и рельефа. Даже для нас, чужих в вашем мире, это неимоверно далекое прошлое.
В установившейся тишине было слышно, как очень глубоко под черными стенами города подвинулась гигантская глыба, четко и звонко ударив в соседний камень. Иногда казалось, здешние мегалиты не спят, даже не дремлют, нарочно дистанцируясь от Чужих Домов, до краев наполненных абсолютным, невозмутимым, до сумасшествия нерушимым безмолвием.
- Приходится признать, тысячи тысяч лет назад уже прекрасно говорили на языке, общепринятом на пространствах Солнечной системы. С второй стороны, товарищ, вы осведомлены о звездолетах и открытиях нынешней науки, - сказал человек в тени.
- Не принимаю вашу жестокую иронию. Подготовка к перемещению заняла несколько лет для меня и всю жизнь для них. Их смелые вылазки, в которых по крупицам собирались данные о грядущих эпохах, практически, проходили наобум. Их рассказы о технических чудесах будущего восхитили меня еще в детстве. Дорога в Чужие Дома есть первоначальный шаг в бриллиантовое счастье. Дорога из Чужих Домов вернет меня в дикое вонючее время. Существуют определенные опасения, что там мы останемся навеки, поскольку наша миссия летальна.
- Товарищ, на сколько процентов вы не разделяете общие цели группировки?
- Не разделяю целиком и полностью. Кому нужны дикие верования, непролазная грязь, обязательные религиозные праздники, вулканы, гейзеры, гигантская Луна над горизонтом?
- Приходится признать, вы все-таки отличный актер. Подельники до сих пор вас не раскусили. Разговор оставляет пустоту в голове, и я не имею достойной догадки, как вам помочь. Товарищ, вы рассказали кособокую историю, не ответив ни на один из озвученных вопросов. Кто, где, для чего? Какова численность группы? Далеко ли выход из Чужих Домов? Сто метров? Тысяча? Цифры, цифры, товарищ. На сколько процентов опасны ваши сообщники для коллектива?
- Как я могу ответить, если досконально не уверен, что вы тоже не помогаете им?
- Срочно выступите перед всеми каторжанами, товарищ. После сообщения оставайтесь на виду. Однажды, в экспедиции по гористым областям Южной Америки возникла ситуация недоверия сразу четырем участникам, поскольку пропажа двух комплектов альпинистского снаряжения ставила под сомнение успех предприятия и триста двадцать восемь километров, пройденных до...
Фраза не прозвучала до конца. Остающийся на свету человек сорвался с места, неожиданно легко побежав по прямому как луч проходу. Спустя секунду, на место, где он только что стоял, грохнулся обломок черного базальта, раскалываясь на острейшие каменные стрелы.
- С второй стороны, он не больше безумен, чем остальные наши каторжники, - пробормотал человек в тени, не рискуя поднять голову или оторвать спину от камня.
Пройдя по толстенной стальной ветке, Евфрат отчаянно замахал руками, удерживая равновесие. Огромный, нерушимый, уходящий в небо бетонный ствол дерева принял его, наконец-то подарив передышку. Скрючившись в неглубоком дупле, Евфрат механически расчесал пальцами свою невероятную длинную бороду и до идеала горизонтально выровнял потешные старомодные усы.
- Может, лучше подождать до рассвета? - спросил он, высунувшись наружу.
- Это невообразимо, мальчуган с грязным носом, - ответил Енисей, на четвереньках продвигаясь к стволу. Стеклянная ветка под ним жестоко раскачивалась. Широкие ребристые листья, напоминающие округлые металлические крышки ремонтных люков промышленных механизмов, изуверски колотили его по спине, нарочно усложняя и без того опаснейший путь.
- Нас ведь не ищут штурмовики "Алого Вихря", брат?
Выслушав Евфрата, Енисей автоматически посмотрел вниз, разглядев лишь беспутное варево бледных облаков, мелькание крыльев местных хищных птиц и жалкие желтые отблески вечернего светила, давным-давно провалившегося в бездну нездоровой бескрайней ночи.
- Оторвались от этой погони на верблюжьей скорости, - проворчал Енисей, ожесточенно шлепая ладонями по заиндевелой бетонной ветке. - Это самообман. Это у Владык нет ни гравилетов, ни трингеров. У охраны Чужих Домов современные сконары. Эти глаза найдут нас даже на главном ярусе астероида. Это ясно.
- Вдруг именно наша Алгебра назначена спасти всех людей Солнечной системы, - невпопад заметил Евфрат.
Хотя Енисей двигался по той же пахучей кедровой ветке, по которой считанные минуты назад прошел брат, и прямиком полз к Евфрату, дупло оказалось гораздо выше и теперь было развернуто в другую сторону. У неровного бетонного ствола дерева с заунывным скрипом вертелась толстая, изогнутая железная пластина, держащаяся на единственном, жалком и ржавом шурупе.
Внезапный порыв холодного ветра ударил по стальной конструкции дерева, завертел похожую на пропеллер пластину, раскачал укрепленные в нелепых муфтах мертвые березовые ветки. Сверху посыпалась цементная крошка и мелкие болты. Пластмассовые листья злобно зашептали. Из-под облаков вынырнуло Солнце, слепя противоестественным желтым светом. Туман внизу раздался, открывая жуткую высоту и знакомые линии скромного поселения каторжан в Чужих Домах. Гадкая, отвратительного вида птица пролетела над Енисеем, успев пребольно кольнуть его раздвоенным змеиным языком в затылок.
Дурашливо захихикав, Евфрат явно собрался отпустить какую-нибудь шутку о своем неуклюжем брате, но вдруг захрипел, выпал из дупла и повалился на пол странной лифтовой кабины, кое-как сваренной из кусков гнутых железных прутьев. Пушистый шарф душил его, сжимая шею до хруста позвонков.
Вскочив, Енисей судорожно схватился за ветку, подтянулся, еще на середине движения осознав, что крупно промахнулся. Клетка била по хлипкому картонному стволу гораздо ниже, безжалостно сдирая полосатую красно-серую кору, выплескивающую парящую алую кровь. Стальное дерево с кедровыми ветвями мгновенно растворилось в тумане, оставив только импровизированный лифт и бьющегося со смертью Евфрата. Очень бородатый, очень усатый, очень старый брат вцепился в школьную парту, из-под которой лезли, лезли, лезли шарфы, пеленая руки и ноги несчастного.
- Помоги, самый лучший идиот на свете! - иронично воскликнул Евфрат.
Возникнув из ниоткуда, огромная собачья пасть клацнула зубами. Перекушенное, разорванное пополам щупальце с жестяным грохотом упало на брусчатку площади, залитую водой. Множество испуганных, грязных людей, закованных в кандалы, тщетно пытались убежать от массивных черных псов, мечущихся в толпе пленников с восторгом опьяненных кровью хищников.
Енисей оттолкнулся от бетонного манипулятора робота и, окруженный звенящим ореолом осколков хрустальных ребристых листьев упал на кабину нелепейшего лифта. Дупло с братом опять оказалось в стороне. Вторично промахнувшись, Енисей попробовал развернуться в воздухе, хотя уже догадался, что прыжок все равно не удался и ничего изменить нельзя. Падая сквозь облака, он звал брата по имени, горестно кричал и плакал, ломая ногти о ледяную корку воздуха. Шарфы, шарфы, шарфы празднично размахивали обгорелыми концами, превращаясь в хищных инопланетных птиц. Маленького, беззащитного, одиннадцатилетнего, бородатого и усатого Евфрата сожрал злобный алый туман.
- Енисей! - завизжали облака, кулаками саданув ему в грудь.
Лохматый черный пес, величиной с взрослого марсианского мамонта ухватил клыками летящее по небу существо за щупальце, подбросил и с громким хрустом перекусил рыхлое водянистое тело пополам. Куски упали на металлический пол, становясь миленькими новорожденными сириусами. Целый отряд созданий, похожих на кальмаров и на спрутов, промчался мимо и гигантский пес запрыгал за ними, вожделенно рыча. От сильнейшего толчка облако перевернулось, сбрасывая Енисея в пропасть.
Он поймал свое сознание в конце падения, когда спины домов Демирия уже стали загораживать прячущееся среди зданий желтое Солнце. Изогнутая спина марсианина шаркнула по горячему бетону, неудачно коснулась и до зверского вопля раскачала стальную крышку, держащуюся на единственном шарнире.
Злой железный скрип немного привел его в себя. Сжатые в кулаки пальцы теперь болели. Ошалевший после дурного сна, раскисший от жары, испуганный, запутавшийся, совершенно одурелый, Енисей тяжело выбрался из темного закоулка аккумуляторного узла.
- Эксперимент не удался? Сглаз действует? Жанна Драк победила?
Не сумев уловить смысл вопросов, он не ответил и оперся ладонью о дверцу электрического шкафа, за которым прятался от дневного света. Для верности очень бородатый, очень усатый, очень старый напарник хотел еще раз хорошенько встряхнуть Енисея, но марсианин энергично замотал головой и, защищаясь, выставил ладони.
Законы природы мстительны и глубоко безжалостны. Шалости с гравитационными взаимодействиями не прощают самых малых оплошностей даже опытнейшим экспериментаторам. Еще не коснувшись Марса, чужая планета закрылась густым ореолом пыли и пыхнула пламенем. Истошный крик двух испуганных космических странников встряхнул воздух, ураганным ветром разнося по краснощекой планете весть о прибытии нежданной гостьи.
Заполучив дополнительный момент инерции, Марс ускорил вращение и, срываясь с идеально выверенной астрономическими инженерами негуманоидов орбиты, впервые за годы открылся наблюдателям Земли, выглядывая из-за Солнца. День в Демирии настал через минуту, через три сменился густой беспробудной ночью, которая, впрочем, тут же сдала права стремительному рассвету, завершившемуся поздним вечером. Краснолицая планета кувыркалась, не в силах остановиться. Светило исчезало за хребтом и вновь плыло по почерневшему дымному небу, делая жуткие и абсолютно бессмысленные кульбиты. Хаотические содрогания почвы Марса вызвали ужасающие разрушения. Кора лопнула. Жидкая лава вырвалась на поверхность, торопливо захватывая сады, пустыни, территории предприятий, взбираясь на заведомо мертвые горы, испаряя водоемы, испепеляя жилые районы городов. Решительно выйдя из берегов, море Михая Дарова разбило дикими волнами хребет, ограждающий впадину Алый Вихрь.
Десятки населенных пунктов оказались уничтожены сразу. Сотни городов Марса уже начали упорную борьбу с огнем, водой, ураганом, неисчислимыми бедствиями. Хотя напор стихии был масштабным и непримиримо неистовым, многие люди защищались так, словно уже давно ожидали подобного нападения. Другие полностью потерялись и гибли целыми кварталами с жалобными, безответными мольбами о помощи.
Запоздалый, откровенно слабый и довольно мутный ментальный импульс призвал всех марсиан на борьбу. Прикрываясь личностью консула, Владыки холодно сообщали о произошедшей трагедии. Марс пострадал из-за прибытия странницы. Гении астрономической инженерии на сей раз ошиблись, то ли не рассчитав траектории движения массивных объектов, то ли забыв учесть какую-то элементарную деталь умопомрачительной операции по перемещению очередной планеты на солнечную орбиту. Марс оправится. Марс восстановится. Обещая исправить ситуацию, скрытные негуманоиды не рассказывали, когда смерть престанет забирать жизни людей.
От высоченной волны Демирий спасла обыкновенная армейская бесхозяйственность и давным-давно погибший на подступах к городу боевой звездолет "Разрушительный". К великому счастью для Демирия, при уборке остова старого бронекрейсера и гор алого праха, техника военных специалистов накопала кучу бессистемных котлованов, наворотила холмов, повытаскивала из недр краснощекой планеты громаднейшие валуны, разбросала где попало куски корабельного корпуса. Взбесившиеся морские валы, уже потерявшие значительную часть силы при преодолении естественных преград, надежно запутались в рукотворном лабиринте. Вода все-таки прорвалась сквозь городские кварталы, расшибаясь о монументальную бетонную стену комплекса "Алый Вихрь", однако потрепанные дома, в основном, сохранились очень неплохо.
Пенный соленый вал и жестокий ветер вторглись в школьный класс, схватили Демирия и вместе с Весной вытащили в коридор, с размаха ударив о противоположную стену здания. Лишившееся оконных рам и дверей, неузнаваемо изменившееся за считанные секунды строение чудом сохранило крышу, впрочем, вполне готовую провалиться внутрь. Все гремело, ревело, стучало, скрипело, плюхало, рычало, хрустело, вопило. Звуки злобного разгула стихии сливались в ненормальный хор сатанинского счастья, расправившего черные крылья над городом. Щедрое марсианское Солнце совершенно обезумило. Ночь жестко боролась с днем. День не собирался уступать ни мгновения ночи.
Школе досталось. Казалось, атакующему врагу лишь немного не хватило ярости, чтобы разорвать мирную постройку в клочья. Грязный поток иссякал. Мощь непримиримой реки угасла как-то сразу и полностью. Убийственный ветер тоже оборвался.
Астрономические инженеры Владык трудились, не бросая начатого дела. Чужая планета вырвалась из моря огня, зависнув в опасной близости от соседки. Погасив магму в топках чудовищных разломов, Марс старательно обретал устойчивость и, утаскивая за собой космическую путешественницу, упрямо возвращал прежнюю орбиту, заполученную пятнадцать лет назад. Солнце застопорило ход, сияя сквозь лохмотья стремительно опадающих пыльных облаков. Не в мутном телепатическом сообщении негуманоидов, а в этом внезапно наступившем светлом дне, больше не спешащем к ночи, жители Демирия обрели раннюю и настоящую надежду.
По городу уже метались военные гравилеты. Сновали роботы. Отдавали приказы командиры. Повсюду рычали машины. Шлепая по лужам, штурмовики и легионеры вытаскивали людей из развалин, грамотно раскапывая завалы. Спасенных хозяев города встречали почти полностью уничтоженные садовые участки, заваленные мусором улицы, обиженные стихией дома. Сразу за территорией Демирия вздымался многометровый бруствер грязи и каменного крошева, волновались целые пруды воды, трагически вырвавшейся из моря Михая Дарова. Половину неба занимал огромный пламенный шар чужой планеты, словно эквилибрист на канате, катящийся по линии марсианского горизонта.
Новый, могучий и очень уверенный ментальный импульс ударил по миллиардам умов и сознаний. В лице консула, Владыки полностью признавали допущенную ошибку перед каждым жителем Солнечной системы. Необычайно емкий, высокосложный телепатический блок содержал не извинения, не инструкции, а только запутанный клубок сбивчивых мыслей о важнейшей необходимости предпринятого негуманоидами шага и расплывчатые формулы, успокаивающие человечество обещанием всяческой поддержки.
Операция под полным контролем Владык. Страх позади. Гравитационные взаимосвязи восстановлены. Обжитые людьми планеты в безопасности. Старт процесса после завершения подготовки. Впереди большие изменения. Катастрофы недопустимы. Эвакуация не потребуется.
Лишь эти однозначно понятные выводы следовали из громоздких ментальных конструкций, отправленных от имени знаменитого Виктора Федоровича Михайдарова, представителя рас скрытных негуманоидов. Информация была предельно понятной. Если старт еще предстоял, то глобальные бедствия на краснолицей планете вызваны ранней подготовкой к началу какого-то фантастического процесса.
Сделав паузу в восемь месяцев, Владыки оставили юную звезду Юпитер с дюжиной планет, вернувшись к густонаселенному Марсу. Негуманоиды продолжают сверхсложные масштабные манипуляции. Пока неизвестно, к чему, в итоге, приведут нынешние действия Владык, только человечество предупреждено. Работа продолжается. Работа идет по неведомому плану. Может случиться, что угодно. Вряд ли Луна завтра покинет орбиту расколовшейся Земли и устремится в соседнюю галактику, а древний Марс утонет в огненных океанах Солнца, однако негуманоиды очень не зря упомянули о больших изменениях.
Разломы краснощекой планеты затягивались. Дьявольский пламенный шар над горизонтом погас, укутываясь одеялами густого облачного слоя. Незнакомка висела в считанных десятках метрах над поверхностью Марса. Изумленные человеческие глаза видели. Сконары, радары и примитивнейшие из локаторов легко фиксировали объект, хотя самые чувствительные гравитационные и волновые приборы ученых не находили ни малейших возмущений среди всех известных физических полей. Владыки поразительно успешно исправили ошибку, понемногу устраняя и последствия ужасающей катастрофы.
Не став частью Марса, космическая странница отныне была идеально точно вшита в грандиозную круговерть Солнечной системы. Космос вернулся к абсолютнейшей норме, и только для жителей краснолицей планеты просчет астрономических инженеров из числа негуманоидов обошелся слишком дорого, унеся миллионы жизней. Вроде бы не воинствующие, вроде бы не особенно кровожадные и иногда даже по-своему заботливые, Владыки не сожалели о человеческих жертвах в объемистых, сверхсложных ментальных посланиях.
Бородач отступил, и марсианин застыл у стенки аккумуляторного узла, не шевелясь.
Лохматые черные псы, пластмассовая листва, клыки, истерзанные спруты, шарфы, измученные сириусы, металлические деревья с бетонными ветвями, скачущие солнца, клетки, облака и падения с неба уже давно снились Енисею. Кошмары всегда оставляли после себя чувство отчаянного бессилия. Каждый раз, пытаясь спасти Евфрата, он терпел полнейшую неудачу, и каждый раз странные обитатели вод погибали на зубах свирепых черных псов.
Енисей не смог бы точно вспомнить, когда это началось. Жизнь разделилась на жизнь до и жизнь после незаслуженной ссылки в Чужие Дома, но сны появились отдельно, не связываясь ни с драматичным судилищем на Марсе, ни с трагической потерей брата. Наверняка, кошмары возникли, когда марсианин оказался распластанным под грудой неудач и непреодолимых проблем. Жанна Драк, местная колдунья лишь подтолкнула Енисея к туманной пропасти, если вообще причастна к происходящему с ним.
Мысли Енисея медленно и упорно возвращались к реальности. Теперь он в коллективе. Теперь он в обществе равных. Нагружен работой, имеет значимые, полезные для других каторжан обязанности. Такое необходимое и единственно важное, дело спасения Евфрата оставлено. К великому сожалению, находясь в Чужих Домах, брата из плена недоброжелательных негуманоидов не вызволишь.
Это, несомненно, Земля. Или Марс. Размер замершего над горами Солнца это твердо утверждает. Это не Меркурий, это не Венера. Это Марс или Земля. Чужие Дома, это анклав. Это насильственно вырванный из нормального пространства кусок Земли, по неизвестной причине спрятанный вне естественного потока времени. Евфрат томится на астероиде Алгебра в компании храброго штурмовика, а каково оказаться и жить в этих странных, этих невообразимых Чужих Домах одному? Это остановившееся желтое Солнце, этот мертвый лес, эти скалы, этот сухой песок, этот пустой, молчаливый черный город, построенный из базальтовых мегалитов, под которыми что-то вздрагивает, вздыхает, стучит... Нет, эта колдунья не при чем. Чужие Дома, это истинная родина страшных снов, страна безнадежности, жилище сердитой вечности, жестоко обманутой гениальной техникой Владык.
- Это невообразимо. Это невообразимо, очутиться наедине с этими загадками Чужих Домов, - наконец уныло произнес Енисей.
- Серьезный эксперимент. Узнай подробности у Старшего.
- Тармалин, эта жуть с падениями, щупальцами, этими птицами, собаками и этими шарфами повторилась, - еще более уныло выговорил марсианин. Кошмар все-таки не отпускал его, продолжая дурачить рассудок фальшивыми текучими видениями, когда кедровая ветка бетонного дерева вдруг становилась металлической, а дупло на стволе было выдолблено хищными птицами в пластмассе.
- Тогда наш эксперимент не удался, - вздохнул бородач. - Выспаться в другой обстановке у тебя тоже не получилось. Дома ты кричишь во сне. Исследования показали, на работе тоже самое.
- Эта идея невообразимо ржавая, - в точности повторяя вздох Тармалина, произнес Енисей.
- Соберись. Колдовство Жанны Драк уже проходит. Здесь ты кричал тише, чем обычно кричишь у нас дома. Нет проблем, - сказал Енисею маленький золотокожий паренек, ободряюще улыбаясь.
Сев на округлый пластиковый люк баков с криофорным электролитом, бородач выпрямил спину и тщательно придал своим шикарным старомодным усам строго горизонтальное направление. Енисей и золотокожий терпеливо ждали, когда он завершит важнейшую операцию.
- Понятно. Сглаз или не сглаз, у меня с головой тоже нет порядка. Исследования показали, отдых после обеда не всегда идет на пользу. Енисей, Чижик, заканчиваем с проверкой вспомогательной аппаратуры солнечных панелей. Тогда можно отправляться на доклад к Старшему, - говоря размеренно и спокойно, предложил Тармалин.
- Правильно, - согласился золотокожий, с готовностью вставая и подхватывая майку со шкафа, тронутого солнечным светом. - Справимся. Енисей говорил, здесь с аккумуляторами и шинами осталось совсем немного дел.
Правую сторону его мальчишеского тела обезображивала сеть шрамов. Единственный удар, когда-то давно разорвавший грудную клетку, вывернул плечо и на все последующие годы поставил лопатку под странным углом. Енисей и Тармалин знали, что зажившие, размазанные, выглаженные временем раны Чижика происходят из детства и привыкли к уродству золотокожего напарника, но их глаза механически проследили за тем, как одежда скрывает шрамы, оставленные капканом на крупного хищника или зубами акулы.
Делая правой рукой взмахи, разгоняющие кровь, Чижик весело подмигнул:
- Могущество природных сил бесконечно велико. Действуя осмотрительно и разумно, можно ими пользоваться. Колдовство существует, травмируя глупцов. Голова змея, проглотившего собственный хвост, не укусит. Здесь нет проблем. Действуя глупо, легко заполучить травмы на всю последующую жизнь.
Тармалин и Енисей смущенно отвернулись. Спрашивать о прошлом в Чужих Домах считалось глубоко бестактным.
Скрежещущий, дребезжащий звук разорвал тишину, вновь и вновь повторяясь неприятным, единожды созданном огрызке неприятной мелодии.
- Это срочный общий сбор! - воскликнул Енисей, хотя Чижик и Тармалин раньше него оказались у выхода.
Пробиваясь сквозь сухую мглу, в дверной проем железной хибары аккумуляторного узла заглядывал любопытный лучик солнца. Свет в Чужих Домах был резким и желтым.
Мощный телепатический импульс заставил Весну прижаться к Демирию. Удар был впечатляюще сильным. Они оба еще не знали и не догадывались о смертях и разрушениях на Марсе, хотя после перенесенного ужаса, после осмысления ментального блока Владык просто говорить казалось святотатством. Ясный день не сменялся утром, а глубокая ночь больше не стремилась к вечеру. Краснолицая планета перестала бессмысленно кувыркаться в космическом пространстве. Наконец-то остановившемуся на небосклоне Солнцу хотелось верить.
Мокрая, еще не преодолевшая ужас девушка плотнее обвила руками шею землянина, приблизив губы к уху Демирия.
- Помнишь, водяной поток принес меня на Луну, утащил нас обоих на Землю? Короче, тогда ты тоже вынес меня из воды.
Она ультимативно перестала "выкать". Пасмурный, сумрачный землянин кивнул, пока не зная, как отнестись к внезапному исчезновению последней жалкой дистанции в обращении молоденькой школьницы к замшелому стальному экскаватору чуть ли не тридцатилетнего возраста.
Демирий снова кивнул, не делая попыток расстаться с невесомым симпатичным грузом.
- Как странно, - хитро, с фальшивой мечтательностью в голосе сказала девушка. - Чтобы оказаться в твоих объятиях, всякий раз необходимо вылить реки воды и личное вмешательство Владык.
- Поспешим, Весна, - осторожно выговорил землянин, не трогаясь с места. - В город, к тебе домой, к родителям и сестрам. Пожалуй, в Демирии нужна наша помощь. Так нормально.
- С городом все в порядке. Мои родители и сестры, самые логичные и здравомыслящие люди на Марсе. Если ты сейчас собираешься найти во Вселенной и понянчиться с безликой безголовой Фортбату, так мне и скажи. Точка. До меня дошли слухи, ничего с городом и твоей развеселой Фортбату не станется.
- Иногда самым здравомыслящим людям нужна поддержка, - сказал Демирий, старательно не замечая нескромных реплик. - Жаль, у вас во впадине Алый Вихрь бесполезно носить личные коммуникаторы, как у нас. Хотя, при такой катастрофе на Земле общественные процессоры связи оказались бы перегружены, а маршрутизаторы забиты блоками...
- Реально, с Землей, Марсом и Солнечной системой все порядке, - повторила девушка, перебивая Демирия. - Короче, до меня дошли слухи, у нас с тобой что-то капитально не в порядке.
Тяжко вздохнув, землянин плотнее сжал Весну.
- Пожалуй, пора всерьез объясниться, - необычайно суровым и даже каким-то замогильным тоном произнес он.
- Продолжай.
Демирий кивнул, собираясь с мыслями.
- Продолжай, - поторопила его девушка. - Ты, реально, сам не свой.
- Наверняка, сейчас ты меня совершенно не понимаешь. В твоем возрасте так нормально. Весна малютка. Весна малышка. Весна наивный ребенок... Просто поверь. Первое чувство, оно тонкое и почти обязательно обманчивое. Так нормально... Когда ты вырастешь, то станешь иначе расценивать нашу ситуацию...
- Не стану, - возразила девушка, прерывая и без того нестройную мысль Демирия.
- Собственно, объяснения... разговоры... вряд ли мой конек. Тем более разговоры о человеческих чувствах. Негодяйские фокусы. Гораздо легче перебрать блок молекулярных плат, вручную устанавливая административные связи генерального процессора с периферией... Весна... Послушай, Весна. Через каких-нибудь два или три года ты увидишь меня таким, каким я вижу себя теперь, сегодня и сейчас. Тогда-то ты и поблагодаришь меня за отчаянную попытку оставаться взрослым, мудрым, чутким... взрослым.
- Не стану, - упрямо наклонив мокрую голову, повторила Весна.
- Наверняка, ты догадываешься. То есть, ты, конечно, знаешь. У меня, человека в солидном возрасте, есть привычки, обязательства, привязанности. Жизнь нельзя делить на отдельные кусочки. Весна, я не могу стать хотя бы твоим настоящим другом. Не получится. Не состоимся. Старость... Зрелость и детство, разные галактики. Мы с тобой очень хорошие товарищи, Весна. Только позови, я приду на помощь. Так будет правильно. Так хорошо. Так нормально.
- Тебе совсем не нужно от меня защищаться, Демирий, - прошептала девушка.
- Пожалуйста, общайся с одноклассниками. Они будут рады. Собственно, мы вообще в школе... Для меня школа не просто здание, где над учениками издеваются учителя. Школа. Школа, Весна. Пожалуйста, услышь, Весна... Школа. Детство. Дружба. Сердце. Верность. Собственно, у нас с Фортбату любовь. Так нормально. Не трогай то, чего еще не понимаешь. Твои родители, Анатолий и Вивианна мне гораздо ближе тебя, Весна. Мы подружились еще до твоего рождения. Есть разные формы предательства друзей. Негодяйские фокусы. Только представь, как отреагирует Вивианна на безобразное сообщение...
Сначала она закрыла глаза, а затем его рот своими губами. На сей раз поцелуй у Весны получился феноменально удачным. Землянин откликнулся, вдруг забывая, о чем говорил и о чем думал.
Хорошо защищенный броней андроид "Звездного Легиона", действительно, подвергся атаке и стал куском расплавленного железа. Послушный приказам, поступающим с борта "Прыжка Пантеры", товарищ погибшего робота расположился на вершине высокого холма. Не повторяя промаха, случившегося с уничтоженным разумным механизмом, военный андроид держался подальше от парящих в воздухе каменных глыб. Вместе со сконарами шпионского спутника на орбите, приборы робота предоставляли настолько четкую картинку всего происходящего, что командование бронекрейсера буквально участвовало в загадочных событиях на Январе.
В узкой ложбине, плотно притертой к застывшему лавовому полю, кипело строительство. Мегалиты, очень грубые и очень древние на вид, висели в полуметре от большой алой лужи, поверхность которой пересекали неестественно медленные волны, зарождающиеся то в центре, то у берегов подозрительно правильной формы. Черных камней было двенадцать и каждый имел на своем теле следы от ударов примитивнейшими инструментами. Причудливые хрустальные короны, установленные на верхушках массивных мегалитов, светились, объединяясь между собой подобием постоянных электрических разрядов, наполняющих воздух злым тяжелым гудением. Между четким кругом, прочерченным на почве неспокойной алой массой и кругом в воздухе, образованном висящими камнями, медленно проступали контуры угрюмого строения.
Полностью лишенное фундамента, призрачное здание имело пятиугольную форму, куполообразную крышу и материализовалось на границах лужи, оставляя волнующуюся алую субстанцию и вальсирующие камни внутри. Первым полностью проявился скошенный вбок дверной проем с парой распахнутых створок. Стены пятиугольной коробки задержались на минуты, но материализовались уже с детальными барельефами крупных, пузатых, крылатых существ.
По команде с бронекрейсера, военный андроид изменил точку обзора, переместившись так по гребню холма, чтобы объективы аппаратуры могли свободно заглядывать в строение через проем.
Расширяя круг и поднимаясь до уровня крыши, черные мегалиты выделялись пятнами на фоне космически черных внутренних стен сооружения. Теперь гудящий электрический ореол охватывал здание целиком. Пока дотошный робот выбирал новый ракурс для съемки, алая субстанция бесследно исчезла, сменившись полом из крепких на вид плит. В центре постройки заметался неяркий огненный шар. То и дело вырастая под потолок, пламя становилось тоньше, закручивалось в шнур, который вдруг расшибался на куски и, собираясь с свежими силами, вновь начинал кружиться бешеным изменчивым сгустком над каменными плитами.
Алые растения, удивительно напоминающие симбиотические марсианские лишайники, быстро расползались от сооружения, захватывая дикую, первозданную поверхность Января. Каким-то образом проникнув сквозь абсолютно материальную преграду, черные мегалиты оказались снаружи и легли на почву, очерчивая строение четким кругом.
Миновал еще час. В ложбине, полностью избавившейся от безумия магмы только три недели назад, теперь возвышалось крупное здание, окруженное грубыми менгирами и плотным, разноцветным, живым ковром. Динамичные растения уже не были просто похожи на знаменитых в Солнечной системе симбиотов, а на все сто процентов стали обычнейшими марсианскими лишайниками. С рациональной методичностью переползая с места на место, пятна колоний перемигивались световыми вспышками, предпринимая уверенные и исключительно успешные попытки увеличить захваченные территории.
Электрические разряды погасли. Гул стих. Закрываясь без скрипа, двери сооружения захлопнулись со смачным железным грохотом. Тишина и вселенское спокойствие посетили Январь. Лишь ползущие растения шелестели, да ветер рассказывал о своем.
На планете, возникшей из яростного звездного взрыва восемь месяцев назад, стояло крепкое здание, производящее впечатление ужасно древнего храма, принадлежащего к какой-то прочно забытой ветви зороастризма, однако на борту бронекрейсера "Звездного Легиона" знали, что эта сугубо функциональная постройка далека от ожидания толп преданных служителей культа. Вырабатываемая здесь энергия уже фиксировалась и приборами робота, и аппаратурой шпионских спутников, и даже датчиками прячущегося в ледяном космосе "Прыжка Пантеры".
Андроид отступил. Из сухой песчаной почвы стремительно вылезали зеленые ростки, сразу распускаясь листьями. Сделав прыжок вбок, тяжелый боевой робот увернулся от летящего в него сгустка огня. Пламя, словно живое существо, повторило движение разумного механизма, мгновенно расплавляя металл корпуса.
Застывший лес, как обычно, безмолвствовал, стоически перенося адское неистовство желтого Солнца. Страшно изуродованное тело лежало у подножия едва обработанного инструментами куска гранитной скалы, торчащей из сухого мха. Растерянные, потрясенные каторжане замерли у трупа, своим печальным видом, своей неподвижностью не нарушая грустной торжественности и величественной важности момента. Сегодня случилась первая, до жути явная и очевидная насильственная смерть в Чужих Домах.
В мертвом лесу под светом мертвого Солнца, на мертвом мху лежал мертвец. На лесную прогалину пришли все пятьдесят восемь осужденных на вечную ссылку. Пятьдесят девятый тоже был здесь, уже не в состоянии мечтать о бегстве с каторги.
В Чужих Домах высоко ценили личное пространство. Многие из собравшихся вообще никогда не разговаривали с этим человеком и, даже встречаясь нос к носу на общих собраниях, все-таки не подозревали о его существовании. При жизни мертвец не считался особенно интересным собеседником, нормальному труду в компании предпочитая одиночество и отстраненность от коллективных дел. Лишь теперь сообщество каторжников догадалось о том, чем занимался покойный в свободное от необходимой работы время. Человек, как и многие другие ссыльные, тоже искал дорогу из Чужих Домов.
- В экспедиции нет криминалиста. Насущный вопрос, правда, требует профессионала. У меня не хватит квалификации для проведения расследования, - нарушив тишину, посетовал Старший.
Словно по команде, каторжане взглянули на энергичного и подтянутого мужчину солидного возраста. Некоторые учились по книгам, которые он написал и цитировали мысли Старшего задолго до личной встречи. На свободе он стабильно значился в верхних строчках списка знаменитейших ученых Солнечной системы и, оказавшись в Чужих Домах, логично возглавил стремительно увеличивающуюся группу осужденных. Старший, единственный из всех, не преступал закон, не был обвинен, никогда не стоял в зале суда и шагнул в дверь Чужих Домов по собственной воле, намереваясь раскрыть высчитанную, чисто теоретически обнаруженную аномалию, лежащую за нормальным пространством и вне естественного хода времени. Имея только необходимый набор для выживания и технические мелочи, Старший прожил в Чужих Домах больше года и подал о себе весть в оставленный мир, из подручных материалов соорудив гениальный передатчик. Человеческая цивилизация воспользовалась открытием ученого, превратив анклав в каторгу. Именно Старший запустил в оборот мягкие термины "экспедиция" и "общество", в обиходе удачно заменившие мрачные безысходные слова "ссылка" и "каторжник".
- Вы предполагаете убийство, Старший? - осведомилась темнокожая малорослая женщина средних лет, строго скрывающая свое имя, биографию и за неуживчивость характера прозванную Жанной Драк.
- У него череп проломлен. Нога отвернута в сторону. Позвоночник торчит наружу. Целых ребер не осталось, - отрывисто и как-то обиженно произнес Тармалин, механически поглаживая бороду.
- Правда. Несомненно, убийство, - подтвердил руководитель экспедиции.
Зароптав, каторжане попятились от мертвеца. Все пятьдесят восемь осужденных здесь. Пятьдесят девятый жестоко убит. Каждый человек на лесной прогалине теперь подумал о том, что злодей находится рядом с ним и каждый по мере возможностей потрудился скрыть страшную догадку от окружающих. В Чужие Дома тупых, глупых, необразованных и неинтеллигентных людей принципиально не ссылали.
- Кто его знал? Друзья, приятели? Как его имя? - спросил Тармалин.
- Пандуновский, - ответил Старший.
- В прошлом много-много известный на Ганимеде, блистательный актер. Прибыв в Чужие Дома, был распределен в мое скромное сумеречное жилище у стены черного города. Гамма наших взаимоотношений не настраивала на искрометную дружбу. Пандуновский, он серый, испуганный, трагически замкнутый человек, подверженный влиянию темного света.
Каторжане, не сговариваясь, повернулись к бледному тощему субъекту, известному под именем Ахиллей.
- Нет-нет, я не убивал Пандуновского! Жили без пламенных конфликтов и махровой ненависти... Художник и актер не конкуренты! - торопливо добавил Ахиллей, для придания своим словам верности, размахивая маленьким планшетом с прикрепленным листом бумаги.
- Вам известно, кем Пандуновский был в реальности? - поинтересовался Тармалин.
- Чепуха и вранье, - продолжила женщина. - Известно, что на прежнем Ганимеде не существовало самого захудалого, самого дрянного театра. Пандуновский мог назваться хоть генеральным... генеральным...
- Правда, Пандуновский мог. Насущный вопрос иной, - заметил Старший.
- Это преступление не обязательно совершено... кем-то из нас. Между тем, это несчастный случай... по сути, - осторожно подал голос Енисей.
- Понятно. Внимательней взгляни на тело, - попросил марсианина Тармалин.
- Чудеса в решете! В Чужих Домах водятся другие хищные звери, кроме нас! - хмурясь, сказала Жанна Драк.
Замирая на мгновение, Ахиллей водил по листу карандашом, как-то нелепо удерживая планшет на согнутом локте.
- Товарищи, до настоящей экспедиции мне приходилось работать на научной станции профиля восемнадцать дробь четыре в чащобах дальневосточной тайги, - уверенно и громко произнес высокий молодой мужчина с болезненным лицом и темными кругами под ввалившимися глазами.
Толпа примолкла. В большей или меньшей степени все каторжане были людьми, бережно хранящими секреты своей прежней, свободной жизни и редко открывающими подробности совершенных преступлений, но Сергей Сергеевич Сергеев намного, намного превосходил любого, являясь человеком, заключившим себя в прочнейший келларовый футляр. Его подлинной фамилии не знал даже сам Старший, а теперешнее имя, скорее всего, Сергей Сергеевич выдумал, уже оказавшись в Чужих Домах. Говорил он удивительно редко и только по особенным случаям. Сергеева, вдруг упомянувшего о работе на земной научной станции, однозначно стоило послушать, даже не смея уточнять значение туманного высказывания "профиль восемнадцать дробь четыре".
- В пятый день девятого месяца, растерзанный медведем, погиб мой напарник, - продолжил Сергей Сергеевич, выходя вперед и разворачиваясь к собравшимся лицом. - Двадцать одна смертельная рана. Кроме того, товарищи, мне приходилось осматривать оленя, убитого безумцем с ножом в руке. Тридцать восемь ран в области груди, одиннадцать на голове, горле и шее. Картина настоящего преступления абсолютно иная. Товарищи, ранения не причинены зубами или когтями животного. С второй стороны, раны не нанесены и холодным оружием. Нашего товарища сильно ударили в грудь чем-то тяжелым, приложили о скалу, переломав кости и размозжив затылок.
- Чепуха. Бесполезные юмористические данные. Кто приложил? Почему? За какие провинности? Чем тяжелым ударил в грудь? - спросила Жанна Драк, складывая пальцы обеих рук в диковинную, не обидную, а пугающую фигуру. Ее крупные темные зрачки замерли, чуть ли не буквально, чуть ли не физически упираясь в лицо собеседника.
- Не имею достойных догадок, - сразу признался Сергеев, отступая под взглядом женщины, считающейся в среде каторжан колдуньей.
В зрачках Жанны Драк вспыхнули и пропали светящиеся красные точки.
- Спасибо, Сергей Сергеевич, - уважительно произнес руководитель экспедиции. - Принято. Общество, правда, вас услышало. Пожалуйста, Енисей, продолжайте вашу мысль.
Выйдя из толпы, марсианин обогнул мертвое тело, стараясь обойти все кровавые пятна.
- Это известно, я с Марса, из Демирия, - сказал он, ладонью похлопывая гранитную глыбу. - Это случилось меньше года назад. У "Разрушительного", у этого старого, расколоченного в бою корабля погиб марсианский мамонт. Это невообразимо обезображенное тело сразу поставило местных криминалистов в тупик...
- Опускайте преамбулу! Детали начала операции негуманоидов, вызвавшие вспышку Юпитера, в экспедиции превосходно известны, - поторопила марсианина Жанна Драк.
- Это ясно. Между тем, Владыки обожают камни, - начиная волноваться, произнес Енисей. - Этот камень мог стать порталом и впустить к нам кого-то из слуг Владык. Зверя. Большого хищного зверя. Это ясно. Их слуги, это обычно жуткие клыкастые чудовища! В поисках пути из Чужих Домов обязательно нужно исследовать каждый обработанный, или тронутый инструментами камень. Пандуновский об этом догадался. Человек и зверь, эти двое встретились на беду! Это невообразимо! Эти Владыки берегут свои секреты и не остановятся перед убийством!
- Чепуха. Чудовищная чепуха о чудовищах. Пандуновский или любой из нас для Владык дорого не стоят. Негуманоиды зажигают звезды, играют в биллиард целыми мирами. Если Владыки когда-нибудь убивают людей, то сразу этническими группами, - отрезала Жанна Драк.
- Мысль Енисея, правда, заслуживает внимания, - заметил Старший. - Чудовище. Жестокий зверь, прорвавшийся в Чужие Дома извне. Сегодня я выйду на связь с контрольным постом нашей экспедиции и запрошу консультации у специалистов соответствующих профилей. Насущный вопрос, что делать обществу при новой попытке проникновения на территорию экспедиции?
- Воевать! - предложил марсианин. - Это ясно! Защищаться! Найти! Окружить! Отбить это наступление! Атаковать в лоб! Ударить по этим врагам с флангов!
- Понятно, понятно, Енисей. Хочу добавить. Умственные эксперименты Енисея показывают, если кто-то по собственной воле пришел в Чужие Дома, то кто-то из нас по собственной воле может отсюда и уйти, - проговорил в бороду Тармалин.
Жанна Драк ядовито усмехнулась, растопырила пальцы. В ее зрачках опять зародились светящиеся красные точки.
- Проконсультируйтесь у Пандуновского, - бросила женщина. - Покуда нет способа задействовать портал негуманоидов, бессмысленно рассуждать о найденном пути на свободу.
- Эксперимент Владык может повториться, - настойчиво сказал Тармалин. - Портал заработает внезапно. Кто придет в Чужие Дома? Плюшевый кролик, чудище или вооруженный сматом робот? Внимательней, внимательней. Достаточно трагедии с Пандуновским. Других жертв допустить нельзя. Нас и без того слишком мало.
- Решено, - хлопнул ладонью о ладонь Старший. - Опасность, действительно, существенная. Правда. До сих пор общество не сталкивались с необходимостью защиты экспедиции от внешнего врага. К сожалению, ни у кого из нас нет доподлинного боевого опыта. Придется обучаться на ходу. Требуются добровольцы для дежурства... Нескольких человек достаточно.
- Это я! - сказал Енисей.
- Принято. Оружие выдам. Еще? - спросил Старший, обводя взглядом собравшихся на прогалине каторжан.
- Заметно, товарищ, однажды вам тоже приходилось ночевать в глубоких пещерах на Венере, в ста пятидесяти четырех километрах от базы. Семьсот двадцать метров вниз. Трое из пятерых в нашем коллективе повредились умом после полутора часов, проведенных у разбитого капища, - произнес Сергеев, наклоняясь к совершенно увлекшемуся работой художнику.
Ахиллей опустил голову и, нервно подрагивая, трусливо съежился, побледнев еще сильнее. Лист бумаги открепился от планшета, плавно падая на истоптанный мох. На наброске легко узнавалась поляна между окаменевшими деревьями. Вместо мегалита была виселица, в петле которой корчила жуткую рожу оторванная голова. Сведенное смертной судорогой тело висельника валялось под столбом, окруженное толпой мерзейших клыкастых тварей с оскаленными кровавыми рылами.
- Так настоящий мастер видит и ощущает наше общество, товарищи, - тщательно выговорил Сергей Сергеевич.
- Пандуновский расспрашивал меня о вас, - обиженно сказал Ахиллей.
- Разве? - брезгливо скривился Сергеев. - Сколько процентов уверенности?
- Пандуновский собирался с вами встретиться и обсудить что-то важное.
- Возможно. С второй стороны, наша встреча не состоялась.
- Наш дом рядом с мрачными мегалитами. По-моему, вы проводите много-много времени в переулках черного города. Как и Пандуновский, - заметил художник.
- Как и все в Чужих Домах. Имея здравый ум, приходится искать выход из анклава, товарищ.
- Перед гибелью, Пандуновский особенно надолго застрял за крепостной стеной. Темный свет заманивал его к гробам хозяев Чужих Домов, подножию эшафота и страшной смерти.
- Приходится признать, товарищ, под настоящим подозрением любой из нас.
Показав вывешенный на пальцах рисунок, Ахиллей свернул листок в трубочку.
- Это ясно, смысл этого наброска именно в этом, - объяснил марсианин.
Скрестив руки у груди, Сергей Сергеевич с неприятной пристальностью и хорошо заметным пренебрежением рассматривал каждого из каторжан. Заметив липкое внимание на себе, Жанна Драк растопырила пальцы, сделала хватающее движение и сердито фыркнула. Звук напоминал чихание кошки.
Поскольку Тармалин что-то продолжал бурчать в густую бороду, марсианин махнул маленькому короткостриженому пареньку с золотистой кожей, удивительно органично вписывающейся в окруженные песком Чужие Дома, залитые желтым светом навсегда остановившегося Солнца.
- Это мы добровольцы, - сказал Енисей, встречая вышедшего из толпы Чижика.