Убийство соседей было тупым рутинным делом, которое не принесло Джолин ни радости, ни сколько-нибудь новых чувств, оставив лишь пустоту и ощущение раздражающей никчемности своего очередного подарка. Общественный долг опять выполнил стальной крюк с зазубриной, а не она! Соседи, когда-то изумительно энергичные, изобретательные граждане, незаметно перекочевали в разряд уставших, бросили работу и перестали платить налог на отравление. Тащить их из дня вчерашнего в день следующий становилось все глупее.
От подачи электричества в квартиру Джолин отказалась год назад, телевизор и радиоприемник с проигрывателем грампластинок возвышались в углу комнаты как символы забытой религии. Утреннее небо было мрачным, солнечный диск едва просматривался за завесой смога, ни один лучик света не проникал сквозь грязные окна запущенной квартиры. Минувшей ночью сломался будильник, и Джолин, не догадавшаяся спросить у еще живых соседей, который теперь час, встряхнула механизм, вспоминая о том, что незамысловатую машинку подарила ей мама, уехавшая в альпийскую деревню, регулярно уничтожаемую снежными лавинами.
С улицы доносились выстрелы рьяно исполняющих служебное расписание милиционеров, задорный смех попадающих под колеса самосвалов людей. Судя по нарастающей интенсивности огня и усиливающегося грома дорожного движения, близился момент поощрительного расстрела ночных патрульных, по обыкновению знаменующего начало трудовой смены. От дома до завода было больше сорока двух километров, из-за убийства соседей времени на дорогу могло не хватить. Внезапно Джолин стало жаль себя и заодно тусклое, как-то сразу незадавшееся утро. На заводе ее знали как ответственную работницу, глубокого принципиального законопослушного человека, всецело отдающегося служению обществу. Опоздание на пять десятых долей секунды, конечно же, отметят ядовитыми укусами филантропов из отдела кадров, но это была совершенно простая, совершенно печальная, совершенно унизительная смерть!
Выйдя на шаткий балкон, Джолин не успела сбросить вниз приготовленную для выполнения гражданского долга гирю. Пока она покоилась в объятиях честно заслуженной смерти, неизвестный доброжелатель положил корку гнилого банана на растрескавшийся бетон, и Джолин поскользнулась. Бедренная кость сейчас же хрустнула, когда остатки ржавых перил впились ей в бок, впрочем, удерживая Джолин от падения на припаркованный у дома грузовик с взрывчаткой.
Медленно, смакуя каждый залп боли, она вытащила из бока арматуру, перевязала ужасную рану платком, оставшимся после уставшей, недавно прописанной на кладбище бабушки. Кровь залила весь метр свободного пространства на кухне, извилистой дорожкой протянулась к балкону через комнату, заваленную свежими телами растерзанных по обязанности соседей. Понимая, что до начала смены остаются считанные часы, Джолин не сумела отказать себе еще в одном маленьком невинном удовольствии. Тщательно размазав кровь по линолеуму, она нарисовала на стенах оскаленные черепа, громко распевая похоронный марш, сочиненный композитором, который обрел известность, подписав договор с профессиональным маньяком на ежедневное взаимное истребление.
Увидев выбегающую из подъезда Джолин, знакомый техник хотел предложить ей закончить утро на новеньком электрическим стуле, вряд ли успев по достоинству оценить восхитительный захват. Уверенное, яркое мастерство Джолин, молниеносно сломавшей технику шею, впечатлило многих граждан! Прохожие восхищенно зацокали языками, кое-кто безрезультатно попытался повторить гениальный захват на себе, некоторые, горя немедленно исполнить общественный долг, набрасывались на случайных попутчиков...
Нога давала о себе знать, приятно туманя рассудок болью. Несмотря на перелом, Джолин привычно, фантастически быстро преодолела первые тридцать пять километров пути, и вышла на финишную прямую. Проспект, заканчивающийся у заводской проходной, был так широк, что редким, отчаявшимся найти свою любимую смерть пешеходам удавалось удачно попасть под колеса автомобилей. Над кварталами города возвышались циклопические трубы, между которыми готовящиеся весело расстаться с жизнями монтажники растягивали специально простреленный шрапнелью телеэкран. За дальностью расстояния звук было невозможно расслышать. Судя по мельтешению фигур и активной бездарности актерского исполнения, сюжет не выходил за рамки обожаемой зрителями тривиальности. Либо больные тифом милиционеры вытаскивали из подвала тело киллера, придушенного признательными родственниками трупа, либо хитроумный, зараженный птичьим гриппом детектив, не исполнив общественного долга, вздумал прятаться от презрения правосудия.
Выхватив крюк, Джолин на бегу била, рвала, резала прохожих, не останавливаясь даже не то, чтобы выслушать возгласы приятного изумления, слова искренней человеческой благодарности. Смертельно раненные люди улыбались вслед шикарной брюнетке, радуясь ее красоте, молодости, напору и поразительной щедрости. Время, время, безжалостное время поджимало Джолин! Похоронная процессия внезапно преградила ей путь. Когда покойник выскочил из гроба и принялся поливать улицу свинцом, Джолин отказалась от удачной возможности умереть, получив пару автоматных пуль в качестве жеста вежливости за умелые удары крюком. К восторгу великолепной общественницы, обе пули угодили ей в печень и обе пули оказались со смещенными центрами тяжести!
На сороковом километре пути Джолин пришлось собрать всю волю в кулак, отвергая приглашение поучаствовать в благотворительной акции, взойдя на древний, готовящийся рухнуть мост. Главный соблазн поджидал Джолин в каких-то ста девяносто двух метрах от ворот завода. Городская администрация в сопровождении многочисленных родственников, соискателей и неслучайных прохожих рассаживалась за столиками под зданием, на крыше которого счастливые, пораженные неизлечимыми недугами рабочие устанавливали рекламный щит кофе, отравленного крысиным ядом. Соблазн был очень, очень велик, но Джолин удалось совладать с собой, подумав о том, что лишь облеченные властью бездельники и мерзкие отщепенцы способны умереть с утра, не принеся городу ни малейшей пользы. В самом деле, ее день только начинался, предстояло совершить еще массу общественно полезных убийств.
Тяжеленная металлическая конструкция и рекламный щит кофе сорвались вниз, когда Джолин, пряча крюк, открывала дверь заводской проходной. Удручающе здоровые сослуживцы с плохо скрываемой завистью следили за хромающей походкой общественницы, обильно кровоточащими ранами, жадно ловили потускневший взгляд. Джолин демонстративно отвернулась, показывая, что при всей своей щедрости и отзывчивости, не сделает подарков тем, кто хотя бы однажды мог стать ее прямым конкурентом.
Прежде, Джолин слышала эту историю от навсегда замученного воспалением головного мозга отца, людям вообще не нужно было убивать или быть убитым самим, чтобы получить завтра. Законы такого общества противоречат здравому смыслу и, скорее всего, рассказы о нем были лишь фантазиями престарелого больного человека. В любом случае, теперь мир стал правильным и справедливым, наконец-то, впервые в истории человеческой цивилизации перевернувшись с головы на ноги. За будущее необходимо бороться, ежедневно выходя на марафонскую дистанцию. Грядущий день ценится слишком дорого, уставшие от исполнения гражданского долга, утомленные убийствами, постоянными поисками смерти, навсегда и без лишних сантиментов прописываются на кладбище.
Джолин очутилась у пульта за миг до звонка. Ее работа заключалась в контроле за управляющей системой фильтров. Чем гуще и ядовитее валит дым из заводских труб, тем больше честных налогоплательщиков города сегодня погибнут, благополучно задохнутся, а поутру, естественно, проснутся в собственных квартирах.
Потеряв много крови, Джолин была уверена в том, что справится со слабостью. Она боготворила единственный мир, который знала, наслаждалась каждым мигом безумной гонки, каждой вспышкой боли и не собиралась сдаваться за шаг до золотого финала. Сначала, уже вскоре, раздастся звонок на обед, а там недалеко и до конца смены! Корректируя работу механизмов, Джолин то и дело поворачивалась к чудовищным шестеренкам топливного конвейера, предвкушая, как, услышав долгожданный сигнал, опять получит свою любимую смерть и завтрашний день в награду.