Странная убежденность дилетанта обнаруживается в любом самиздатовском сборнике: стоит научиться рифмовать слова (любовь-кровь, коза-глаза), и ты уже поэт. Вспоминаются составители заздравных зарифмованных речей к юбилеям всякого советского начальства. Техника стихотворчества у них была проста: на правой стороне бумажного листа выписывались в столбик зарифмованные слова, так что оставалось только дописать каждую строчку, и ода во здравие готова. Мне почему-то порой кажется, что так слагал свои твердокаменные оды корифей и основоположник всех наук и первооткрыватель всех законов естества Михаило Васильевич Ломоносов.
Во всяком случае, я наблюдал таинство стихосложения именно в соответствии с изложенным выше.
А в общем, хотеть стать поэтом - еще не значит стать им. Мне, например, поэтом быть не хотелось никогда, но зато страстно хотелось петь, и притом басом. Прошли годы, прежде чем я понял, что при полном отсутствии музыкального слуха и дребезжащем дисканте мечта моя так и останется несбыточной. Я даже порой записывался в студенческий хор нашего славного филфака, ввиду дефицита людей меня выгоняли не сразу, так что удавалось даже видеть свою персону на групповых фотографиях и читать свое имя в подписях под ними: в третьем ряду - Фима Ермолкин (2-й курс) и т.д. Сейчас, когда незабвенная младости пора канула в незабываемое былое, я стыжусь своего желания высовываться на том поприще, которое отнюдь не отвечало моим возможностям, но тогда я бы полстипендии отдал за миг блаженства - пения в хоре...
• • •
Так что, исходя из сказанного выше, мне понятны чувства тех, кто любым путем жаждет влиться в поэтический цех и вкусить если не всемирной славы, то хоть региональной известности.
Именно так я понял появление на свет Божiй самиздатовского сборника рифмованной продукции "Вы в глаза смотрели", автор и самиздатель - уважаемая г-жа Юлия Ивашкова.
Этот сборник отличается от другой самиздатовской продукции: нет орфографических ошибок, добросовестно выдержаны силлабика и тоника, рифмы вполне благопристойны. Кажется, чего еще желать? Только одного: того непередаваемого словами качества, которое превращает зарифмованные строки в стихи, - то есть души стиха. А это достоинство напрочь отсутствует, что лишает нас права провозгласить автора сборника поэтессой. И это обстоятельство роднит рассматриваемую книжечку с другими произведениями израильского самиздата.
Автор раскрывает свой внутренний мир: в нем превалируют страдания неразделенной любви, прерванного романа, а также декларируется причастность к стихотворчеству. Когда я сам понял, что я никакой не поэт, я презрительно назвал свое сочинительство стихоплетством, но когда речь идет о ком-то другом, я пишу уважительно: стихотворчество. Но результатом стихотворчества далеко не всегда бывают стихи, как результатом алхимического золотоискательства не были ни золото, ни философский камень. Возьмем строфу:
Еще детьми любима ночь -
Они приходят в мир ночами,
И весть усталыми врачами
Передается - сын иль дочь.
Не проще ли сказать: "К обезумевшему от ожидания Аврааму Бен-Кузьме вышел усталый врач, накануне прервавший забастовку, и молвил: "Уважаемый папаша! Ваша милая супруга с Божiей помощью осчастливила вас сыном (дочерью)". Стихи - не зарифмованная проза, а качественно совсем другое, чего нельзя выразить иначе... Так что, по моему глубокому убеждению, приведенные строки, как и другие в этом милом сборнике, к поэзии отношения не имеют.
А далее рассмотрим верлибр, вернее, тоже строфу из него:
Я богатая, у меня есть то,
чего больше на свете нет -
у меня есть любовь -
Ибо надо же ей где-то
Жить до лучших времен.
Верлибр, освобожденный от нормативной силлабики и тоники, есть квинтэссенция семантики, а где она в этих строках? Хранить в сердце любовь, пусть даже роковую до гроба, это не ново и не Бог весть какая поэтическая находка. Да еще грамотно было бы сказать: "Я богата", а не "Я богатая". Отсутствие "лица необщего выраженья" делают строчки банальными. И пусть инициировавшее их чувство искренне и трагично, но писаный образ его не звучит в унисон с оригиналом, оставаясь банальным и натужным. Сказанное в полнейшей мере относится и к другим строкам:
...Когда же утром глаза открылись
Навстречу свету -
Сны улетели, в смятенье скрылись.
Любимый, где ты?
Некоторые стихи автор пытается облечь в форму философского трактата:
Был ход вещей очеловечен,
И, значит, лживо обезбожен.
Казался выбор бесконечен,
А оказался невозможен.
Я не смею ни на секунду усомниться, что в пытливом мозгу автора родилась глубокая, смелая философская мысль, но узкий диапазон выразительных языковых средств помешал раскрытию этой мысли и сделал ее для читателя просто недоступной.
Реминисценции Высоцкого в дальнейших строках автора были бы оправданы, если бы они могли внести что-то новенькое по сравнению с оригиналом: "Как больно жить на лезвии ножа..."
Пренебрежение автора к поискам своего собственного пути приводит ее к такой чудовищной безвкусице:
И стоит ли тебе так
От любви страдать?
Жить - значит не любить,
Жить - значит умирать.
Если все же говорить о находках автора, то чем не находка образ любящей женщины, провожающей возлюбленного в объятия разлучницы:
Я не скажу того, что хочется.
Лишь только в губы поцелую.
Я возвращаюсь в одиночество,
А ты идешь любить другую.
Некоторые строчки несут на себе налет есенинщины. Творчество фонетически одаренного, но начисто лишенного глубины полуграмотного барда начала века само по себе не выдержало испытания временем, оставшись утехой полуграмотных читателей и читательниц благодаря своей пошловатой все доступности, так что подражать ему через три четверти столетия после его смерти не представляется мне сколько-нибудь стоящим делом:
Не томи ты меня, не томи,
Отпусти мою душу на волю.
Последние строки я воспринимаю в своем писании, как мольба добросовестного читателя к автору сего писания прекратить препарировать эти скорбные вирши.
И заключительным аккордом к краткому обзору стихов г-жи Ивашковой я хочу сделать ее же строки:
Все было сказано не так,
Не так и не тогда.
И падали слова не в такт,
Как талая вода.
Все было сказано не в лад.
Не в унисон, не в тон.
Слова звенели невпопад,
И чуть фальшивил тон.
Это, пожалуй, единственное сочинение в сборнике, которое в полном смысле слова можно назвать стихотворением - без скидок и натяжек. И очень горько, что эта жемчужина является предельно точной характеристикой практически всего остального содержимого книжицы. Оченнь точно во время оно сказал римский сатирик Ювенал:
"Если копье ты метать собираешься
С раннего утра до вечера,
Помни: хоть раз
Обязательно в цель попадешь".
И автор попал в цель. А вся книжица является весьма характерной для израильского самиздата печатной продукцией. И добавить к этому нечего, кроме того, что уже было сказано по поводу самопальной непрофессиональной словесности в стране, оторванной от русской языковой среды, где графоманы живут в своей замкнутой нише без воздухообмена с окружающей средой.
• • •
Судя по иллюстрации, размещенной в самиздатовском сборничке, у г-жи Ивашковой милое, открытое славянское лицо. А судя по прибору на той же иллюстрации, напоминающему микроскоп и, по-видимому, им являющимся, у ней прекрасная специальность, в которой она стала настоящим профессионалом. А то, что мы с ней не вышли в поэты - право слово чепуха, и не стоит по этому поводу печаловаться.