Ермакова Светлана Геннадьевна : другие произведения.

Ловец слёз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка для взрослых девочек.
    Вот стоило мне влюбиться, как тут же я вызвала к себе интерес и одного гада-насильника, и молодого герцога, поселившегося в замке неподалёку. Мне доведётся испытать светлые романтические чувства и познать чувственность собственного тела. Одна проблема - этим я буду обязана двум разным мужчинам. Выбирать так сложно! А тут ещё придётся столкнуться с тёмной тайной старинного замка, в котором я найду маленький хрустальный флакон - ловец слёз...
    Закончено.
    Полный текст книги плюс бонус - эротическую новеллу "Наташа" можно приобрести на сайте "Призрачные миры".
    .
  
   ГЛАВА 1
  
   - Шанталь, ты слышала, король присвоил титул герцога капитану Джоссу де Форэ?
   Я устало посмотрела на свою подружку, которая стояла на нижней поперечине забора, огораживающего наш луг для выпаса скотины.
   - Всё, что я слышала, Сюзанна, так это блеяние коз. И потом - что мне за дело до короля и герцога, когда вон тот козёл сегодня решил довести меня до нервного припадка? Никак не идёт в загон, и остальные козы, глядя на него, разбегаются во все стороны.
   - Зря ты так, - авторитетно заявила Сюзанна, - Папа говорит, не иначе этому де Форэ отдадут замок на озере и скоро у нас будет новый герцог.
   Лично мой отец только радовался, что у нас сейчас нет герцога после кончины старого Буше, который не оставил наследников. Никто не собирал налоги, не требовал выполнения других повинностей - живи и радуйся. Мне же это радости не приносило - я как пасла коз при жизни герцога Буше, так пасу и после его смерти, и буду пасти при новом герцоге. Это я и сказала Сюзанне. Заодно попросила её помочь мне загнать коз в загон.
   Сюзанна недовольно подоткнула подол светлого платья, чтобы не намочить его в траве, и присоединилась ко мне. Широко раскинув руки с хворостинами, мы с ней пошли из разных концов луга, угрожающе покрикивая. Вскоре дело было сделано.
   - Как удачно ты зашла, - улыбнулась я, поворачивая задвижку на воротах загона, - Спасибо за помощь. Без тебя я бы до темноты тут возилась.
   - Тогда пошли сегодня к Андрэ, там наверняка все соберутся, чтобы обсудить новость.
   - Я поесть хотела...
   - Там поешь!
   Сесиль Андрэ все звали "соломенной вдовой", потому что её муженёк семь лет назад сгинул где-то во время последней войны. Мёртвым его не объявляли, пенсию Сесиль не платили, и она, чтобы прожить и самостоятельно поднять троих детей, открыла что-то вроде недорогого кафе для молодёжи. Таким образом она приваживала к своему дому парней, которые, может, захотят жениться на её дочках. Старшая из них, кстати, была недавно просватана за почтальона - план Сесиль удался. В кафе у неё напитков крепче сидра не подавали, поэтому взрослые там и не собирались. Ещё Сесиль пекла замечательные бриоши, при мысли о которых у меня буркнуло в животе.
   - Ладно, пошли, - согласилась я, - только переоденусь.
   Входная дверь нашего дома открывалась сразу в большую комнату - гостиную, в которой мы и обедали. Личные комнаты - родительская и наши с сестрой маленькие спаленки располагались на втором этаже. Когда я вошла, мама и младшая сестрёнка обернулись ко мне. Отца не было - наверно, возился в сарае. Уже темнело, но свечи пока не зажигали.
   - Я к Андрэ, с Сюзанной, - объявила я и пошла наверх.
   В своей комнате быстро обмылась водой из кувшина над тазиком и открыла скрипучую дверцу шкафа, чтобы достать своё единственное выходное платье. Но его почему-то на месте не было. Сестрица стащила примерить, не иначе.
   - Клоди! - грозно крикнула я, открыв дверь, - Где моё голубое платье?
   - Оно теперь моё! - крикнула та в ответ.
   - Что ещё за новости? - удивилась я.
   Ко мне пришла мама.
   - Шанталь, дочка, ты уже выросла из того платья. Не помнишь, как в нём тебе жмёт? Ты ведь не хочешь, чтобы платье разошлось по шву прямо на тебе, при людях?
   - Косынку сверху накину, - пробормотала я, покраснев.
   Платье, действительно, в последнее время стало мне тесно в груди. Мама покачала головой.
   - Я отдам тебе своё, свадебное. Специально сегодня его достала и почистила.
   Ого! Мамино свадебное платье было самым красивым нарядом в нашей семье. Его никто не носил и оно лежало в сундуке, где мы с Клоди иногда на него любовались - открытое, белое, в мелкий голубой цветочек. Спереди платье скреплялось маленькими атласными ленточками, поэтому его легко можно было подогнать по фигуре. Когда я надела это платье, мама прослезилась.
   - Шанталь, дочка, какая ты красавица, и уже совсем взрослая...
   Клоди тоже любопытно маячила в двери - в комнате нам троим было бы тесно.
   - На поясе ленты завяжи потуже, чтобы талию подчеркнуть, - посоветовала она.
   - Давай я тебя причешу красиво, - предложила мама.
   - Некогда, Сюзанна ждёт, - махнула рукой я, - так пойду, с распущенными волосами.
   Но мама всё-таки умудрилась быстро свернуть мои кудрявые белые волосы, закрепив их на затылке, выпустив один локон сбоку, и я бегом поспешила вниз по лестнице. В гостиной был отец, который замер, глядя на меня.
   - Невеста, - пробормотал он.
   Мой отец был одноруким - левую руку он потерял на войне после того, как её проткнули ему во время рукопашного боя. За тот подвиг он был удостоен медали и дворянского звания. Правда, отец много раз говорил, что дворянство он с удовольствием поменял бы на новую руку, но увы, чудес не бывает.
   Когда мы с Сюзанной, торопливо стуча каблуками туфель по забранной камнем улице, приблизились к кафе, то обнаружили, что сегодня там и впрямь собралось много народу. Почти все места за тремя выставленными на улицу столами были заняты.
   - Шанталь, Сюзанна, - приветствовала нас довольная наплывом клиентов Сесиль, - ужинать будете?
   - Мне пару бриошей, - кивнула я и подала ей прихваченную из дома мелочь.
   - У нас сегодня новые музыканты, - похвасталась младшая дочка Сесиль, толстая Мари.
   Я обернулась на звуки мелодии. Высокий парень с пепельными волосами до плеч сидел на высоком табурете, глядел поверх голов собравшихся и перебирал струны длинными тонкими пальцами. Рядом стоял черноволосый мужчина постарше и играл на небольшой панфлейте.
   - Какой красавчик, - восторженно прошептала мне Сюзанна, кивнув на юношу с лютней, и я была с ней абсолютно согласна.
   Словно почувствовав, что говорят о нём, парень посмотрел прямо на нас. На меня. Одна бровь на его лице с тонкими чертами приподнялась будто бы в удивлении, но потом его взгляд вновь устремился к чему-то неведомому поверх наших голов.
   Это он хорошо сделал, ведь так мне было удобнее смотреть на него. Потому что не смотреть я не могла. Юноша напоминал какой-то дивный экзотический цветок, неожиданно выросший посреди обычного дикого луга из семечка, случайно занесённого туда каким-то ветром. Он был одет в белоснежную рубашку с широкими, забранными на запястьях рукавами с манжетами и в рыжий замшевый жилет. Ноги его были обуты в добротные красивые туфли с пряжками. Видно, дела у этого музыкального дуэта идут хорошо.
   Когда этот парень запел, вокруг все замерли. Голос его был мягким и чарующим, красивая грустная мелодия сопровождалась словами о любви - так, что я верила - он всё это чувствовал прямо сейчас. Невозможность любви и её непокорность. Наверняка, песню написал он сам.
  
   Так близко ты... И страшно далеко.
   Так просто - руки протянуть... И невозможно.
   Не вымолвить, что так сказать легко,
   Не сделать шаг, хоть это так несложно.
  
   Завороженная, я так и не смогла отвести от него взгляд, когда последние слова песни он пропел, глядя прямо на меня. Словно это мне он говорил о своей любви. Моё сердце остановилось на миг, когда песня затихла. Вокруг раздались одобрительные возгласы, а юноша ещё несколько мгновений продолжил смотреть мне в глаза.
   Но потом на линии наших взглядов возникла толстуха Мари, и волшебство исчезло. Мари предложила музыкантам поесть и они подошли к нашему столу. Дочка Сесиль принесла им тарелки с едой и осталась крутиться рядом, расточая улыбки. Сидящие за нашим большим столом люди стали расспрашивать музыкантов об их жизни.
   Красивого парня звали Марсель. Они с другом Тьери приехали сюда специально, когда услышали о том, что скоро у нас появится новый герцог, в надежде, что их примут на постоянную работу в замке.
   - А вы точно уверены, что Джосс де Форэ будет нашим герцогом? - спросила Сюзанна, - Пока что замок у озера пустует.
   - Наверняка, - кивнул Тьери, обмакивая мякиш хлеба в подливу на тарелке и заинтересованно поглядывая на фигуристую Мари, - Мы с Марселем разговаривали с музыкантом, который играл в одном знатном доме и слышал разговор хозяев об этом. Тогда мы решили приехать сюда заранее, чтобы поспеть первыми.
   Я понимала, что пялиться на парня уже неприлично, и с трудом опустила свой взгляд. Вокруг все заговорили о нашем предполагаемом герцоге, но я не прислушивалась. Почему Марсель так смотрел на меня? А я - на него? Почему этот незнакомец стал вдруг так важен? Неужели я влюбилась? До сих пор я была абсолютно уверена, что это чувство - выдумки.
   После ужина музыканты вновь заняли свои места и заиграли весёлую танцевальную мелодию. Я опять стала смотреть на Марселя, ловя мгновения, когда можно было увидеть его сквозь танцующих. Внезапно тяжёлая ладонь опустилась на моё плечо и сжала его.
   - Шанталь, тебя прямо не узнать сегодня, - громко сказал плотник Пьер Фопоро, нагнувшись ко мне сзади и дыхнув запахом съеденного лука, - Думал, ты ещё малявка, а теперь вижу, что у тебя уже имеются выпуклости во всех нужных местах.
   - А я думала, что сегодня все козлы уже в загонах, - зло ответила я, дёрнув плечом.
   Сюзанна рядом захихикала.
   - Пьер, не приставай к Шанталь, не видишь - она поглощена музыкой?
   - Да вижу я, чем она поглощена. Вернее, кем, - рыкнул плотник и, к счастью, отошёл в сторону.
   Время в тот вечер пролетело для меня очень быстро. Я совсем не танцевала, отказывала всем приглашавшим меня парням. Только сидела за столом и делала вид, что принимаю участие в беседах. Вскоре стемнело и музыканты ушли в дом к Сесиль. Пора было и мне возвращаться домой, родители наверное волновались - обычно я так долго не задерживалась. Сюзанну вызвался проводить до дома её всегдашний ухажёр, сыродел Тома Витор, но она отказалась - ей хотелось обсудить со мной сегодняшний вечер.
   Мы шли по освещённой луной дороге и подружка без умолку делилась со мной мечтами побывать в замке у озера, когда в нём появится новый герцог, чтобы хоть глазочком взглянуть на жизнь высшей аристократии.
   - Ах, Шанталь, я даже завидую этим музыкантам, ведь они будут жить в замке и услаждать своей прекрасной музыкой слух герцога с герцогиней. Герцогини, правда, там пока не будет, но я думаю, Джосс де Форэ теперь непременно женится. Война ведь закончилась и ему, как и всем воевавшим и оставшимся в живых мужчинам, пора обзаводиться семьёй. Кстати, я заметила, как ты глядела на этого Марселя. Он тоже на тебя посматривал. Знаешь, если он в самом деле получит постоянную работу в замке поблизости, у вас с ним может получиться.
   - Получиться - что? - насмешливо спросила я.
   - Ты знаешь!
   - Нет, не знаю. Скажи, - продолжила ребячиться я.
   - То, что он пел, вот что.
   - Помню, там в одной песне было слово "письма". Думаешь, мы с ним будем переписываться? Да, было бы интересно. Я бы ему про коз написала. Жаль только, он не то что адреса, но даже имени моего не знает.
   - Вот всегда ты так! - начала обижаться Сюзанна, - Я с тобой серьёзно говорю, а ты всё глупостями выставляешь. Вот влюбишься по-настоящему, тебе не до насмешек будет... Ладно, давай расставаться.
   - Доброй ночи, Сюзанна. Не сердись.
   Мы действительно дошли уже до дома Сюзанны, и дальше мне предстояло немного пройти одной. Я не открыла Сюзанне свои мысли, потому что знала - она болтушка. Стоило бы мне признаться ей в возникших у мня чувствах к Марселю, как об этом тут же узнали бы все в нашем посёлке. Но себе-то я лгать не собиралась - в этом парне мне понравилось всё. Его внешность, взгляд, голос, его музыка, и даже одежда, Что, если он и впрямь будет теперь жить неподалёку? Что если мы сможем с ним познакомиться поближе? Что если он мне скажет о своих чувствах ко мне, скажет так же красиво, как поётся в его песнях?
   Я счастливо улыбалась темноте вокруг и мыслями пребывала в безмятежно счастливом будущем, поэтому поздно заметила, что за кустом цветущей бузины кто-то стоит. Пьер Фопоро шагнул оттуда, когда я поравнялась с ним. Он крепко схватил меня за запястье.
   - Не спеши, Шанталь. Мы с тобой не закончили нашу сегодняшнюю беседу.
   - Ты сдурел, Пьер? - возмутилась я, - Отпусти немедленно!
   Но плотник только дёрнул меня за руку и притянул к себе, так, что я опять почувствовала запах съеденного им лука. Я попыталась ударить его свободной рукой по щеке, но Пьер обхватил меня, прижав эту руку к моему телу. Потом он оттащил меня и прижал спиной к деревянному забору, огораживающему соседский сад.
   - Зря трепыхаешься, Шанталь, - злорадно сказал он, - Твоих силёнок не хватит, чтобы справиться со мной. Раз не хочешь принять мои ухаживания добровольно...
   - Ухаживания?! Что ты называешь ухаживанием? - воскликнула я, пытаясь вырваться из его объятий, - Отпусти, или я всем расскажу, что ты сделал, и тебя побьют твои же дружки.
   - А что я сделал? Я пока ничего не сделал, только согласился поговорить, когда ты так настаивала на этом, - глумливо ответил Пьер, а потом в его голосе появилась злость, - Думаешь, если ты дворянка, значит, можешь задирать нос передо мной? Я тебе не подхожу, тебе красивых да загадочных подавай? Ладно, ищи себе кого хочешь, но первую пробу сниму с тебя я!
   Он вдруг схватил меня за лиф платья и с силой рванул его. Ленточки, которые скрепляли платье спереди, порвались до самой талии, и Пьер схватил меня за обнажившуюся грудь.
   - Ух, какие тут тёплые крепкие булочки! Надо немножко помять их, вот так. А сосочки-то как напряглись, ты меня уже хочешь, да?
   Пьер тяжело дышал. Одна нога его с силой вдавилась коленом в мои ноги, стремясь раздвинуть их. Я буквально задохнулась от ужаса.
   - Помогите! - крикнула я, но голос вышел сдавленным.
   Руками я пыталась оторвать от себя голову плотника, которую он склонил, чтобы впиться губами мне в шею. А его толстые пальцы бесцеремонно продолжали больно мять мою грудь.
   - Кричи, кричи, дворяночка, может какой-нибудь дворянин придёт и спасёт тебя, - хрипло проговорил Пьер.
   Неожиданно за его спиной раздался громкий мужской голос:
   - Отпусти девушку, мерзавец!
   Плотник замер и медленно обернулся. Руки его при этом ослабли. Вырвавшись и отскочив в сторону, я судорожно попыталась поправить на себе обрывки платья, чтобы спрятать грудь. Потом посмотрела на того, кто появился, чтобы спасти меня. Это был крупный мужчина, сидящий на коне. Позади него стояли ещё два всадника, но в темноте я не могла их разглядеть.
   - А ты кто такой, чтобы мне указывать? - попытался огрызнуться плотник, но голос его дрогнул.
   - Ваша милость, позвольте огреть его кнутом? - спросил один из всадников позади первого.
   - Пожалуй, он это заслужил.
   Пьер что-то понял и кинулся бежать, но длинный кнут всадника достал его спину. Плотник коротко вскрикнул от боли, но бег не замедлил и быстро скрылся. Я дрожала от пережитого страха и смотрела на мужчин передо мной.
   - Вот, возьмите, госпожа, - сказал первый мужчина и снял с себя небольшой плащ-накидку.
   Я не стала отказываться, протянула руку, взяла предложенное, отвернулась и укуталась в плащ. Потом вновь повернулась к мужчине.
   - Благодарю вас, господин...
   - Джосс де Форэ, - представился он, немного склонив голову.
   - Шанталь де Мезонтэ, - пролепетала я.
   - Как же так случилось, что благородная девушка оказалась на улице одна в такой час? - спросил прославленный в боях новоиспечённый герцог, который был предметом сегодняшнего обсуждения всего нашего посёлка.
   - Я... только что рассталась с подругой, мы возвращались из кафе. Обычно у нас ничего такого не бывает, общество строго следит за нравственностью жителей, - попыталась объяснить я и вдруг пошатнулась - видимо, сильно перенервничала.
   - Вы позволите подвезти вас к дому? - спросил вдруг герцог, спрыгнул с коня и сделал ко мне шаг.
   - Нет, я уже почти пришла, вон та дорожка сворачивает к нашей усадьбе.
   - Тогда я провожу вас, если не возражаете, - сказал де Форэ и протянул согнутую в локте руку.
   - Конечно... не возражаю, - пробормотала я и оперлась на эту руку.
   Я шла, ни о чём не думая - слишком много случилось за короткий отрезок времени такого, что просто не умещалось так сразу в моей голове. Герцог вёл своего коня в поводу, двое сопровождающих всадников медленно двигались за нами. Но герцог заставил меня снова начать думать, когда тихо спросил вдруг:
   - Надеюсь, я не помешал вам своим вмешательством?
   - Что? - переспросила я.
   - Ну, знаете, иногда женщина в действительности сопротивляется мужчине лишь для вида, это что-то вроде увлекательной игры.
   - О чём вы, я не понимаю. Какая игра? Этот плотник неожиданно выскочил из-за кустов и напал на меня. Видимо, разозлился, что я не захотела разговаривать с ним сегодня в кафе.
   - Простите, я не хотел вас обидеть. Просто долго был оторван от обычной мирной жизни, тем более в провинции, - покаянно сказал герцог, - На войне и в столице царят совсем иные нравы.
   Я была настолько растеряна, что наверное так и зашла бы в свой дом об руку с этим мужчиной, если бы он сам не остановился у двери.
   - О! - очнулась я, - Мы уже пришли, я живу здесь с родителями и сестрой.
   - Вашего отца зовут Шарль? - спросил вдруг герцог, - Шарль де Мезонтэ?
   - Да, ваша милость, - удивилась я.
   - Я помню его, - улыбнулся герцог, - Что ж, передавайте ему привет от капитана.
   В свете фонаря, висящего над дверью, я смогла разглядеть его. Он был черноволосым и показался мне несколько смуглым. Лет ему на вид было около тридцати. Широкое лицо с густыми бровями вряд ли можно было б назвать привлекательным, но сейчас оно светило обаятельной улыбкой.
   - Благодарю за помощь, ваша милость, - сказала я и стянула с себя плащ.
   Боюсь, я не успела сразу подхватить обрывки платья на груди и герцог смог увидеть лишнего. Но он благородно склонил голову и отошёл к своему коню.
   - Доброй ночи, госпожа Шанталь, - пожелал де Форэ и вскочил на коня.
   Трое всадников резко развернулись и поскакали обратно к широкой дороге.
   - Доброй ночи... - проговорила я через некоторое время.
  
   ГЛАВА 2
  
   В доме было темно, только на втором этаже возле моей комнаты горел маленький огонёк свечи в подсвечнике, крепившемся к стене. Совсем тихо пройти у меня не получилось - выдали скрипучие ступеньки. Дверь в родительской спальне открылась и оттуда показалась мама.
   - Шанталь? Ты поздно вернулась. Всё в порядке, дочка? - тихо спросила она.
   - Да, мама, - солгала я.
   Меньше всего мне сейчас хотелось рассказывать ей то, что я сама ещё не успела осмыслить. Вдобавок сказать ей про нападение Пьера означало бы заставить маму переживать и отнимать у неё сон. А ведь она вставала всегда раньше всех в доме, чтобы подоить коз и приготовить нам всем завтрак. Поэтому я прошла к себе в комнатку, зажгла там свечку и взяла шкатулку со швейными принадлежностями.
   Старательно пришивая оборванные ленты к платью, я наконец-то могла подумать о сегодняшних событиях. А они все были просто невероятными. Во-первых, я влюбилась.
   До сих пор я видела только одну влюблённую девушку. Конопатая Лили позапрошлым летом твердила всем налево и направо, что она влюблена в башмачника Тибо, и её бесконечные охи и ахи по этому поводу казались мне наигранными, ради привлечения всеобщего внимания. Как по мне, так она выглядела при этом вдобавок очень глупо, особенно, когда закатывала верх глаза. Ещё тогда я для себя твёрдо решила, что если вдруг такая беда, как влюблённость, приключится со мной, то я никому не скажу и уж точно не стану мечтательно вздыхать и закатывать глаза кверху. На людях, во всяком случае. Кстати, когда этот Тибо вдруг женился на дочке аптекаря, конопатая Лили резко перестала вздыхать. Она стала злая и неразговорчивая. Потом вышла замуж за вдовца с двумя детьми и ни о какой любви больше не говорила. Всё это тоже не добавляло мне желания влюбляться в кого бы то ни было.
   И вот теперь я понимала Лили - когда я думала о Марселе, мне тоже хотелось глупо улыбаться, вздыхать и мечтательно смотреть вверх. Там, вверху, меня ожидали картины того, как Марсель стоит рядом и смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазами. Он молчит и улыбается, а ветер шевелит его пепельные локоны, сквозь которые просвечивает закатное солнце...
   Тут я уколола иголкой палец и испугалась, что запачкаю кровью платье. Я лизнула место укола и приложила к нему кусочек корпии. Это хорошо, что я укололась - так я смогла спуститься с небес на землю и подтвердить свой давний зарок не показывать своих чувств никому. Следовало подумать и о другом сегодняшнем событии.
   На меня напал Пьер Фопоро. Это было очень гнусно с его стороны. Справедливо было бы его наказать за это. Если я расскажу о его нападении всем в посёлке - на самом деле достаточно сказать родителям и паре кумушек, чтобы мгновенно узнали все - Пьеру несдобровать. Такие поступки в нашем обществе не прощают, мужчин-насильников жестоко избивают и изгоняют из посёлка. Лично я, правда, не знала ни одного такого человека, но слышала рассказ, как ещё до моего рождения некий пастух Ашиль надругался над слабоумной дочкой пожилых супругов Мёнье, тогда он едва смог уйти - без одного глаза, без вещей и в обрывках одежды. В последующие годы эта дочка Мёнье, правда, четырежды стала матерью нормальных ребятишек от разных неизвестных отцов. Я знаю этих детей, они все постарше меня и хорошо заботятся о своей постаревшей слабоумной матери. Так что в целом вроде бы для жертвы изнасилования сложилось всё удачно.
   Никогда не думала, что тот случай заставит меня задуматься применительно к самой себе. У Пьера Фопоро есть родные - родители, братья и сестра. Они наверняка будут заступаться за него. Станут говорить, что ничего страшного не произошло, даже если полностью поверить в мой рассказ. Да и хочу ли я, чтобы Пьера избили и изгнали, как того приснопамятного пастуха Ашиля? Наверное нет. Я просто не хочу его больше видеть, а своё он в какой-то мере уже получил... Стоп, про герцога подумаю позднее, сначала надо додумать про Пьера. Вернее, про саму себя.
   Тот случай с дочкой Мёнье имеет и другую подоплёку. После её изнасилования мужчины явно стали относиться к ней без уважения, раз наделали ей столько детишек. Что, если и ко мне станут относиться так же? Даже если ничего мне не сделают и не скажут, парни будут пялиться на мою грудь, которую лапал Пьер, и желать повторить его опыт. Пройти счастливый жизненный путь слабоумной Мёнье мне совсем не хочется. Я решила пока не говорить никому об этом нападении. Наверняка Пьер тоже будет молчать - ведь у меня неожиданно появился свидетель и заступник.
   Герцог Джосс де Форэ - настало время подумать и о нём. Сильный, властный и справедливый. Вроде бы. Потому что его вопрос о том, не помешал ли он мне в некоей любовной игре, был, по правде говоря, оскорбительным. Да, он тут же попросил за это прощения - но высказывать такие мысли на мой счёт было по меньшей мере невежливо. Он оправдывался нравами на войне и в столице. Что он имел в виду? Я слышала о существовании продажных женщин - для них, говорят, существуют целые заведения, но неужели он мог сравнить меня с ними? Или не с ними, а с кем-то ещё? Разве в таких серьёзных вещах можно притворяться? Об этом мой жизненный опыт молчал, и никакие назидательные истории жизни жителей нашего посёлка тут не помогали. Поэтому я должна поверить герцогу, у которого совершенно другой опыт в жизни. Хотя бы из уважения к его титулу и из благодарности за спасение.
   Все ленточки на платье были пришиты обратно, свечка моя почти догорела, а небо за окном вот-вот начнёт светлеть. Мысленно разложив все сегодняшние события по полочкам, я легла спать. Пусть мне приснится Марсель.
   Увы - Марсель мне не приснился. В полдень к нам забежала Сюзанна и, будучи усаженной с нами пообедать, поведала новости - в замок приехал герцог де Форэ, плотник Пьер Фопоро внезапно собрался и уехал жить куда-то в другое место, а приезжие музыканты покинули дом Сесиль Андрэ и подались в замок у озера.
   - Говорят, герцог наверняка будет набирать новую прислугу, и кое-кто из наших жителей хочет поискать там работу, - сказала Сюзанна.
   - Может, и нам попробовать? - загорелась моя сестрёнка Клоди, - А что, я могла бы кормить там цыплят. Я же делаю это дома.
   - Мы - дворяне и не должны наниматься на работу слугами, - хмуро ответил отец.
   - Почему мы не можем работать, если нам нужны деньги? - не унималась Клоди.
   - Работать - можем. Но только там, где требуется образование и хорошее воспитание. Наниматься прислугой - это значит ронять не только себя, но и всё дворянское сословие в глазах простых людей.
   В голосе отца сквозила отнюдь не гордость за нашу принадлежность к благородному сословию. Скорее досада. Мама обеспокоенно взглянула на него. Видимо, этот вопрос они неоднократно обсуждали вдвоём.
   - Ладно, я побежала, - быстро вскинулась Сюзанна, которой обсуждаемая тема была не близка, - зайду вечером, опять к Андрэ пойдём. Так ведь, Шанталь?
   - Да, - кивнула я, чувствуя, что предательски краснею, подумав, что там снова может оказаться Марсель, - Когда столько всего происходит, хочется узнавать новости побыстрее.
   С домашними обязанностями я управилась быстро. Козы меня сегодня исправно слушались, я успела загнать их в загон, одеться, причесаться и ждала подружку внизу.
   - Рановато ты сегодня собралась, - заметила мама.
   - Пораньше приду к Андрэ - пораньше уйду, чтобы не так поздно вернуться, как вчера.
   В дверь постучали и я побежала открывать, намереваясь сразу выйти с Сюзанной. Но за порогом была не она. Там стоял герцог де Форэ собственной персоной, в сопровождении другого мужчины, очевидно одного из вчерашних всадников.
   - Добрый вечер, госпожа Шанталь, - улыбнулся герцог, - Могу я войти, поговорить с вашим отцом?
   - Здравствуйте, ваша милость, - растерялась я, - Проходите, конечно.
   Поскольку итогом моих ночных раздумий было никому ничего не говорить о случившемся, то и вынужденное знакомство с герцогом я от родных скрыла. Соответственно, никакого привета от капитана отцу не передавала. Вот неловкость. Маме с отцом тоже было неловко. Отец своей единственной рукой сгрёб в кучу разложенную на столе рыболовную сетку, которую он до этого плёл, зажав её нижний конец коленями, мама поспешно сняла фартук-передник и поправила волосы. Только Клоди не испытывала никакой неловкости, а во все глаза смотрела на гостей.
   - Здравствуйте, Шарль, - приветливо поздоровался герцог, - Надеюсь, ещё не забыли своего капитана?
   - Конечно, господин капитан! Для меня честь, что вы помните меня, ваша милость. И вашего ординарца Арно, я тоже помню, - отец кивнул на второго мужчину, - Присаживайтесь, пожалуйста, господа. Клэр, подай гостям вина!
   Я не стала садиться за стол с мужчинами, присела на скамейку у выхода. Как и Клоди, мне было интересно, зачем герцог пожаловал к нашему отцу. Предаться воспоминаниям об общем военном прошлом? Гости только успели пригубить вино, как в дверь снова постучали. На этот раз Сюзанна.
   - Мама, я пойду? - неуверенно спросила я.
   - Я прошу вас задержаться, - сказал вдруг герцог.
   Недоумевая, я предложила Сюзанне войти и подождать вместе со мной. У подружки сразу приоткрылся в удивлении рот, как только она поняла, кого видит у нас в гостях.
   Герцог, тем временем, пожаловался отцу на отсутствие опыта устраивать быт в доме.
   - Нет, минимум слуг там есть. После смерти прежнего владельца в замке остались жить эконом, дворецкий и горничная, жена дворецкого. Эконом может помочь нанять и другую необходимую прислугу. Сегодня весь день ко мне приходили люди из посёлка и двух окрестных деревень, предлагали свои услуги. Но и сам эконом, и я считаем, что нам не хватает женской хозяйской руки. Той, которая будет указывать, что посадить в саду, какую мебель выбросить, какую купить - ну, вы понимаете, Шарль.
   - Понимаю, - кивнул отец, - Вам нужна жена.
   - К сожалению, я не нашёл пока той женщины, которую хотел бы видеть перед собой всю оставшуюся жизнь, - усмехнулся герцог.
   - Может, плохо искали? - осторожно спросил отец.
   - Может быть, - неожиданно согласился герцог, - тем не менее, проблема остаётся. Я уже приехал, чтобы обживать замок, а женщины-хозяйки в нём пока нет. Тут ведь ещё такая трудность - и в посёлке, и тем более в двух деревнях поблизости практически ни у кого нет дворянского звания. А на такую должность, как понимаете, простолюдинку не возьмёшь, ведь этой даме придётся и гостей принимать. Нужна такая, которая по праву и с достоинством станет носить хорошие наряды, которые ей пошьют за мой счёт. И тут я вспомнил о вас, де Мезонтэ.
   - Но... - после паузы испуганно проговорила мама, - я не могу переехать в замок. Я должна заниматься хозяйством нашего собственного дома.
   - О, простите, - улыбнулся герцог и качнул головой, - Я имел в виду не вас. Я хочу предложить эту службу вашей старшей дочери.
   - Шанталь? - изумился отец.
   - Да, ей.
   В гостиной повисло изумлённое молчание. Точнее, молчали вообще все, а изумлёнными были все, кроме герцога и его товарища. Я впервые в жизни услышала такую тишину днём и даже успела подумать, что дневная тишина неуловимо отличается от ночной. Тут я заметила, что все взгляды обратились на меня. Сюзанна так вообще превратилась в повёрнутую ко мне статую.
   - Я же никогда не жила в замке, - напомнила я герцогу, - и никогда не управляла даже обычным домом.
   - Уверен, чувство прекрасного присуще почти всем женщинам, и вам, несомненно, тоже. А это главное, для чего мне нужна хозяйка. В трудном случае посоветуетесь со мной, с экономом или даже со своей матушкой. Мой замок отсюда не далеко, вы сможете навещать родных так часто, как захотите.
   Клоди кусала губы и готова была расплакаться. Наверно, сейчас сестрица ужасно досадовала на свой младший возраст. Лицо Сюзанны сохраняло восторженно-изумлённое выражение, а по лицам отца и матери я видела, что они скорее согласны на это предложение. Хотя и сомневаются в моих способностях. Небезосновательно сомневаются, говоря по правде.
   - Что скажете, госпожа Шанталь? - весело спросил де Форэ.
   И вдруг я подумала, что Марсель, возможно, тоже будет жить в замке.
   - Скажу, что было бы безумием с моей стороны отказаться хотя бы попробовать, - искренне ответила я.
   В общем, к Андрэ Сюзанна в тот вечер отправилась одна. Так наверное ей было даже удобнее - сообщить всем сногсшибательную новость, оставаясь центром внимания, без помехи в виде меня.
   А у нас после ухода гостей начался переполох - собирали меня к переезду. Завтра поутру герцог обещал прислать за мной коляску. Пока я перебирала и складывала в сумку свои немногочисленные вещички, то мама, то отец спешно наставляли меня ко взрослой жизни. Главным образом, как себя вести, как держать. Спешили напоследок укрепить мою нравственность и взрастить благонравие. Потому что мои служебные обязанности для них обоих, как и для меня, выглядели весьма туманными.
   - Главное, приезжай почаще и обо всём нам рассказывай, - в сотый раз повторила мама.
   - Не очень-то Шанталь будет всё рассказывать, - прозорливо возразила Клоди, - Мы вот про музыкантов услышали только от Сюзанны в обед, а Шанталь нам даже и не сказала, что они вечером у Андрэ играли. А я слышала, что один музыкант с нашей Шанталь часто переглядывался.
   - Где ты такое слышала? - возмутилась я.
   - У соседей Буаселье.
   - Их же там не было, у Андрэ.
   - Ну значит, им кто-то другой сказал.
   Вот так обычно в нашем посёлке и происходит. Ни от кого ничего не укроется и всё разносится быстрее ветра. Однако именно возле забора этих самых Буаселье вчера на меня напали, я даже кричала о помощи, и эта помощь последовала...
   - А про Пьера Фопоро что-нибудь говорят? - осторожно спросила я.
   - Говорят, что он обещал написать родным, как устроится.
   Я успокоенно выдохнула. Кое-что от посторонних взоров всё-таки остаётся укрытым.
   - А что? Почему ты спросила? - прищурилась Клоди.
   - Нипочему. Где мой гребень-заколка, ты стащила, негодница?
   - Сейчас принесу, - нехотя ответила сестра.
   - Ладно, оставь себе, - разрешила я, - на добрую память о любящей тебя старшей сестре. Паси наших козочек бережно.
   Утром, пока родные помогали мне погрузить вещи в коляску, возле нашего дома собралась толпа. Будто никаких дел ни у кого нет, дай только с утра пораньше прогуляться к дому де Мезонтэ. И Сюзанна тут, и Сесиль Андрэ вместе с дочками... И все оценивающе смотрели на меня - прикидывали, подойду ли я замку у озера, а он мне.
   - Моя Мари тоже будет работать в замке, - гордо сказала Сесиль, - её взяли стряпухой. Она уже там, со вчерашнего вечера.
   - Мари должна вкусно готовить, - одобрительно кивнула я, - если пошла в маму.
   Мой отъезд сопровождался добрыми пожеланиями и прощальными взмахами ладоней - и от родных, и от собравшихся у нашего дома, и от высыпавших на дорогу других жителей посёлка. Конечно, я отвечала тем же - отчего бы и не помахать хорошим людям?
   К замку у озера следовало ехать по дороге, это озеро огибающей. Формально небольшое озеро относилось непосредственно к замковым владениям, и рыбалка окрестным жителям в нём была запрещена. Но наши мужчины всё равно рыбачили тут в последние годы, после смерти герцога Буше. Теперь, наверное, рыболовы-любители, к каковым относился и мой отец, снова переберутся на впадающее в озеро речку.
   Тёмно-серый каменный замок, со стенами, поросшими плющом, вырастал передо мной постепенно. Давненько я не была тут. При жизни Буше праздношатающийся народ здесь не жаловали, могли и собаки покусать. Ещё до войны, когда я была маленькая, отец приезжал сюда иногда продавать выловленную рыбу, и порой он брал меня с собой. Так что мне были знакомы и окружающие замок стены с символическими воротами-аркой, и внешний вид самого замка, и покрытые брусчаткой дорожки. Раньше эти дорожки петляли между ухоженных газонов, но теперь - между зарослей бурьяна. Нужно будет приводить газоны в порядок.
   Я порадовалась этой пришедшей мысли - может, у меня и получится хозяйничать тут. Джосс де Форэ вышел встречать меня лично. Хотя, может он находился во дворе по другой причине - в конце концов, это его дом, где хочет, там и ходит.
   - Ваша милость, - сделала я приветственный книксен, когда покинула коляску.
   Что-что, а книксен у нас в посёлке умеют делать почти все женщины. Мало ли, вдруг кто из аристократов проедет да остановится перекусить или дорогу спросить? Необходимо было показать, что на этих землях народ проживает воспитанный. Вот глубокий поклон - реверанс - я делать не умела. И никто из наших не умел, насколько я знаю. Но встретить короля мы и не ожидали.
   Герцог опять, как тогда ночью, предложил мне локоть, и мне ничего не оставалось, как положить на него руку. Вообще-то сейчас я и сама могла идти, но не буду же я с первой минуты перечить своему работодателю.
   - Скажите, госпожа Шанталь, - тихо поинтересовался де Форэ, - у вас что, только одно платье? Нет, оно замечательное, но я вижу вас в третий раз, и всегда - в нём.
   - Для выхода - одно, - покраснела я.
   - Сейчас вас отведут в комнаты, где хранится разная одежда. Выберите себе что-нибудь и жду вас к обеду в новом наряде.
   В замке герцог перепоручил меня горничной и дал ей нужные указания. Я была расстроена - мне сделали замечание, по сути упрёк в бедности. Шагая вслед за горничной, я оглянулась. Почему герцог не ушёл, а стоит и смотрит мне вслед, и вид у него... словно у кота, слопавшего мышку?
  
   ГЛАВА 3
  
   Горничная лет за сорок назвалась именем Матильда. Она сообщила, что у неё много обязанностей по наведению чистоты и порядка в замке, поэтому у меня, по распоряжению их милости герцога, будет собственная горничная - камеристка, которую мне лучше бы нанять как можно быстрее. А пока она привела меня в большую комнату, где вся мебель была спрятана под большими парусиновыми чехлами. Матильда сняла один из таких чехлов. Под ним оказался монструозного размера шкаф.
   - Это гардероб бывшей владелицы замка, герцогини Женевьев де Буше, - оповестила горничная, - Она имела хрупкое телосложение, вы вполне можете сравняться с ней по комплекции и выбрать отсюда те наряды, которые вам подойдут.
   Я в потрясении осматривала шикарную одежду, которую раньше могла видеть только на гравюрах и рисунках в книгах. Да уж, это не мамин сундук, в котором самым прекрасным было то платье, которое на мне надето сейчас. Я бы с удовольствием здесь прокопалась до вечера, примеряя всё подряд, однако герцог просил выбрать платье для обеда... Моё внимание привлекло неброское платье в красно-коричневую полоску с розовой окантовкой. К нему полагался ещё лёгкий розовый шарфик, который можно было надеть и заправить под платье так, чтобы закрыть излишнее декольте. Отражение в большом зеркале мне понравилось. Я очевидно была чуть выше ростом, чем покойная герцогиня, о существовании которой я и не помнила, и поэтому мои лодыжки и туфли торчали из-под подола, хотя платье задумывалось длиною в пол. Но сейчас у нас немного другая мода, женщины как раз носят немного укороченные подолы, так что платье подошло идеально.
   Матильда одобрила мой выбор. Впрочем, подозреваю, она одобрила бы любой выбор, лишь бы он был поскорее сделан и она могла бы приступить к другой работе. Но сначала горничная проводила меня в выделенную мне комнату. Комнат оказалось целых три - гостиная, спальня и уборная. Помимо этого, в гостиной ещё была дверь в маленькую комнатушку, где могла отдыхать моя камеристка, чтобы быть неподалёку. Или скрываться там, дабы не мозолить мне глаза лишний раз.
   Конечно, я не была готова к тому, чтоб устраиваться тут как почётная гостья или всамделишная хозяйка замка. Я, вообще-то, приехала сюда работать. За деньги, еду, одежду и красоту вокруг. И, главное, близость к Марселю, если честно. Так что если бы меня поселили в тесную комнатку на этаже для слуг, и слова бы против этого не сказала. Но возражать и отказываться от шикарных апартаментов, пользования гардеробом герцогини, и от собственной камеристки я не стала. Просто потому, что не очень представляла, как положено устраиваться высокопоставленной служащей дворянского сословия. Герцогу виднее.
   - Вы разложите свои вещи самостоятельно, госпожа, или мне помочь вам? - спросила горничная.
   - Конечно разложу, Матильда, большое спасибо за помощь. Прошу только проводить меня, когда надо будет идти на обед - сама я пока что ничего в замке не знаю, даже путь сюда плохо запомнила.
   После ухода горничной я счастливо покружилась по комнатам, трогая фигурные спинки кресел, лепнину на каминной полке, деревянные столбики широкой кровати, свисающую над ней тончайшую сетчатую ткань, несомненно произведённую в городе Тюль. Хотелось даже повизжать от счастья, но я, конечно, себе этого не позволила. Вот была бы тут со мной Сюзанна, уж мы с ней вместе обязательно повизжали бы. Я бы потом сделала вид, что это всё она, а вовсе не я. Подскочила к окну и обеими руками раздвинула занавеси вишнёвого цвета. Из высокого окна был виден двор со входом в замок и краешек озера. Чудесно!
   Перекладывая свои вещички в шкаф, я напевала весёлую песенку, которую часто играли наши поселковые музыканты на разных гуляньях:
  
   Скоро, скоро, близко - чаю!
   Слов твоих огонь храня,
   Понимаю, понимаю -
   Не минуешь ты меня.
  
   Оказалась нынче с краю,
   Рок прищёлкнул: "три-два-ать!"
   Понимаю, понимаю -
   Мне тебя не миновать.
  
   В столовой, куда меня проводила Матильда, стоял длинный стол, который сейчас был накрыт лишь в самом конце, если считать от входа. Герцог сидел во главе стола, по разные стороны от него располагались два господина. Один из них, как упоминал мой отец, был раньше ординарцем капитана де Форэ, по фамилии Арно. Второго мне представили тут же - господин Креспен.
   - Жюль Арно будет следить за безопасностью замка и его жителей, а Поль Креспен - управлять небольшими землями моего герцогства, - пояснил де Форэ, - Оба они мои проверенные войной и временем товарищи, я всецело им доверяю. Сегодня за обедом к нам присоединится эконом этого замка, так мы сможем совместить обед и обсуждение некоторых неотложных дел. Хочется поскорее наладить тут всё для удобной жизни.
   Мне было лестно, что герцог разговаривает со мной как с равной, делится планами. А ещё от меня не ускользнул его одобрительный взгляд моему наряду. Вернее, наряду покойной герцогини, надетому на мне. Но больше всего моё сердце радовалось совсем другому обстоятельству. У стены на небольшом возвышении сидели два знакомых мне музыканта и тихо наигрывали лёгкую мелодию.
   Марсель был очень удивлён, когда узнал меня. Он пытался отвести взгляд в сторону, но потом неизменно возвращал его ко мне. Собственно, я делала так же. Старалась не смотреть даже в его сторону... и не могла. Когда наши взгляды встречались, я испытывала острое ликование. Тут же отводила взгляд в свою тарелку или смотрела на других обедающих, чтобы потом украдкой опять коротко взглянуть на Марселя.
   Герцог всё же заметил мои метания.
   - Вам нравится музыка, Шанталь? - спросил он, - Я пока не решил, оставить ли этих людей. В мои первоочередные планы не входило задачи держать в доме музыкантов.
   - Очень нравится! - тут же заявила я, - Эти люди играли один раз у нас в посёлке, все были очень довольны.
   - Ну раз жители посёлка были довольны, так и нам, наверное, сойдёт, - усмехнулся герцог, и его усмешку отразили два его приятеля.
   Мне показалось, или герцог сейчас немного насмехался надо мной? Или над моим посёлком?
   - На самом деле нашим людям не просто угодить, - заметила я, накалывая на длинную спицу запечённый творожный "ёжик", выложенный горкой на большом блюде посредине стола, - К примеру, вот эту еду в кафе у Андрэ очень долго совершенствовали, прежде чем люди её полюбили и стали часто заказывать. Сесиль, мать вашей стряпухи Мари, много раз меняла рецепт этих "ёжиков", пока не добилась гармоничного сочетания специй и консистенции.
   Я откусила половинку "ёжика" и выразительно её посмаковала.
   - Да, несомненно, это приготовил кто-то из семьи Андрэ. Больше ни у кого из поваров так хорошо не выйдет.
   Мои собеседники, как один, потянулись к "ёжикам" и внимательно их распробовали.
   - Хм... - герцог повернулся к прислуживающему лакею, - Позови-ка сюда с кухни того, кто готовил это блюдо.
   Лакей уморительно пытался держаться прямо и гордо, когда пошёл выполнять приказ. Уморительно - потому что это был явно только вчера нанятый сюда деревенский парень, и ему была непривычна такая походка. Я-то вижу.
   Явилась Мари. Сделала присутствующим за столом книксен и стрельнула глазками в музыкантов. Очень надеюсь, что её интересует не Марсель, а второй - флейтист Тьери. Ведь она, со своими пышными формами, совсем не пара изящному Марселю.
   - Ваша фамилия Андрэ? - спросил её, между тем, герцог.
   - Да, ваша милость, - испуганно ответила Мари, - Неужели что-то не так с приготовленной едой?
   - Да нет, просто вот госпожа Шанталь с гордостью рассказывала, как вы старательно совершенствовали это блюдо, чтобы удовлетворить взыскательный вкус жителей вашего посёлка. Я решил сам взглянуть на художницу вкуса.
   Тут Мари посмотрела на меня и начала краснеть, когда узнала. Сижу я тут такая в богатом платье за одним столом с самим герцогом, словно знатная гостья...
   - Меня наняли наводить красоту в замке, - поспешила я немного утешить Мари, пока она не преисполнилась досадой так, чтобы это стало заметно всем.
   Уф, хорошо - к ней вернулся нормальный цвет лица. Теперь переживёт как-нибудь. Герцог похвалил стряпню Мари и отпустил её.
   - Однако шеф-повара я из столицы всё-таки выпишу, - заметил он после этого, - Боюсь, даже придирчивые жители посёлка не знают всех блюд, которые традиция предписывает подавать в герцогских замках.
   Скромно сидящий напротив меня эконом, господин Равель, одобрительно кивнул.
   - Я подготовил список необходимой прислуги, ваша милость, - сказал он.
   - Надеюсь, там значится садовник, - решила я обозначить, что не намерена зря есть свой хлеб. Вернее, свои "ёжики", в данном случае, - Я хочу начать с газонов во дворе замка. Это ведь как лицо для каждого прибывающего сюда, и сейчас это лицо словно бы заросло неопрятной щетиной. Ну кому захочется смотреть в такое лицо?
   Вот не знаю, почему каждая моя фраза так веселит герцога. Не смеётся, так усмехается. Не усмехается, так норовит ещё как-нибудь подчеркнуть, что я говорю глупости или что-то несуразное.
   - Дайте сначала ваш список госпоже Шанталь, Равель, чтобы она внесла туда того, кого сочтёт нужным. И впредь согласуйте с ней свои предложения. Только после её утверждения подавайте их мне, я ведь сам-то не имею такого опыта, как она.
   - Мой опыт - не только мой, ваша милость, - не выдержала я его подначек, - Он включает опыт всего нашего посёлка, к которому я часто мысленно прибегаю.
   - Так я о том и говорю! - совсем развеселился де Форэ, - Я всего лишь опираюсь на собственную куцую жизнь, а в вашей милой головке, Шанталь, чувствуется мудрость многих поколений поселковых мыслителей.
   Товарищи герцога уже еле-еле сдерживались, чтобы не расхохотаться. Я в гневе положила на стол полотняную салфетку.
   - Дядюшка Фарси, который живёт напротив аптеки в нашем посёлке, всегда говорит, что мудрость в голове, а не в бороде. Так что неважно, у кого из нас жизнь более короткая - то есть куцая, как вы изволили выразиться. Ваша милость.
   - Как вы сказали? Дядюшка Фарси? Когда буду в посёлке - обязательно навещу этого достойного господина, чтобы побеседовать с ним. Он напротив аптеки живёт, я запомнил, видите? Так что не обижайтесь, пожалуйста, ведь я изо всех сил стараюсь угодить вам, милая Шанталь.
   - Навестите, навестите, ваша милость, - парировала я, - Надеюсь, вы застанете его в лучшем состоянии, чем я его видела в последний раз. Тогда он был сильно пьян. А когда дядюшка Фарси пьян, он всегда пытается завести у себя пчёл. Но пчёлы не любят пьяных, а трезвый дядюшка Фарси не любит пчёл, поэтому у них уже много лет никак не сладится.
   Рассказав это, я звонко рассмеялась. История взаимоотношений старого Фарси и пчёл была одной из самых потешных у нас в посёлке. Наконец и все присутствующие за столом смогли свободно рассмеяться, никого не обижая. Меня, то есть.
   Во время этого смеха я заметила, что Марсель пристально смотрит на меня. Надеюсь, ему понравилось, как я смеюсь. Мама говорила, что у меня красивый смех. Ах, Марсель, скорее бы нам с тобой объясниться в любви, тогда ты сможешь слушать мой смех хоть каждый день.
   После обеда я действительно посмотрела список господина Равеля, добавила туда садовника и обещанную мне камеристку. А потом отправилась бродить вокруг замка, осматривать те окрестности, которых я раньше не видела. Больше всего мне понравилось одно место - на каменистом возвышении у озера. Там даже была площадка со скамейкой - видимо, открывающийся отсюда живописный вид нравился не только мне, но и прежним владельцам замка. Я присела на эту скамейку и прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущению слабого ветерка, играющего моими локонами. Хотела помечтать о Марселе, но подумалось о сестрёнке. Как она там сегодня, справляется ли с козами? Вообще-то характер у Клоди более твёрдый, чем у меня. Наверное, козы будут её слушаться.
   - С таким видом девушки наверняка мечтают о любви, - раздался возле меня голос подошедшего герцога.
   - Не угадали, ваша милость, - открыв глаза, ответила я, - Сейчас я думала про коз, которые пасутся у нас на лугу.
   - Вы любите коз? - обескураженно спросил де Форэ, - Хотите, чтобы мы завели их тут?
   - Зачем? - удивилась, в свою очередь, я, - Вам проще покупать готовый сыр, чем устраивать всё тут. К тому же, у коз строптивый характер. Не очень-то мне хочется, чтобы они поедали цветы, которые заказанный мной садовник скоро посадит вокруг замка. А вот тут наверное хорошо было бы огородить площадку камнем, а то земляной обрыв к озеру наверняка постепенно осыпается, да и выглядит неухоженным. Но я уже поняла - с этим вопросом мне стоит обращаться к эконому, господину Равелю.
   - Начинаю подозревать, Шанталь, что случайно обрёл в вашем лице настоящий бриллиант, - улыбнулся герцог, присаживаясь рядом, - Сам бог послал мне вас в одну незабываемую ночь...
   - Ох, я, напротив, стараюсь выкинуть те события из головы, - смутилась я, - Кстати, Пьер Фопоро, который тогда на меня напал, к счастью, уехал из посёлка.
   - Знаю. Арно это обеспечил.
   Я с удивлением уставилась на герцога. Вот, значит, как. Я-то думала, плотник испугался, что я пожалуюсь общественности и его побьют, а он, оказывается, от приближённого господина герцога удрал. Следовало поблагодарить его милость, тут он проявил себя очень правильно и благородно, и мне не пришлось необратимо рисковать своей репутацией.
   - Спасибо, - признательно сказала я.
   - За что? Я всего лишь избавил свои собственные земли от негодяя.
   С этими словами Джосс де Форэ легко провёл пальцами по моей обнажённой ниже локтевого сгиба руке.
   - Ваша милость! - возмутилась я.
   - Я всего лишь отогнал комара, Шанталь, - объяснился герцог, но в его глазах плясали чёртики.
   - Не было там комара!
   - Был. Маленький такой комарик, но очень нахальный. Сел на вашу нежную кожу, прямо сюда.
   И он опять сделал это - провёл по моей руке. Я возмущённо отдёрнула руку.
   - Ну что вы, Шанталь, неужели боитесь меня? - спросил герцог.
   Взгляд его при этом был каким-то затуманенным.
   - Ведь я не нападаю на вас, не удерживаю силой, не прижимаю, не рву на вас одежду, не причиняю боль... Я всего лишь касаюсь. Легко-легко. Позвольте мне это маленькое удовольствие, прошу вас.
   Пальцы де Форэ вновь невесомо коснулись моей руки, потом - волос. При этом, убирая локон, он кончиками пальцев провёл по моей шее. Я почувствовала, как у меня по коже побежали мурашки.
   - Так нельзя! - почти шёпотом сказала я.
   - Почему? - так же тихо спросил герцог и вновь коснулся моей шеи, только уже провёл пальцами сверху вниз, до укрывающего мою грудь шарфика.
   - Это неприлично...
   - Неприлично, если увидят. Но ведь здесь никого нет, только мы одни, Шанталь.
   Не знаю, почему я сидела, словно загипнотизированная. Вопреки тому, что я говорила, мне хотелось, чтобы лёгкие прикосновения ко мне мужских пальцев продолжались. И они продолжались. Вот пальцы очертили уголок выреза, очерченный шарфиком на моей груди, вот, возвращаясь, уже слегка отодвигают его...
   Я, наконец, очнулась и вскочила.
   - Так нельзя! - повторила я и убежала.
   В своей комнате я сидела до самой темноты, отказавшись выходить к ужину. Сидела у туалетного столика с зеркалом и вопрошала своё отражение - что со мной было сегодня? Почему приходит такое сладкое томление внизу живота, когда я вспоминаю свои ощущения от касаний герцога? Ведь я же влюблена в Марселя! В Марселя с его прекрасным голосом, утончёнными пальцами, которыми он перебирает струны. В Марселя, которым хочется любоваться, и вовсе не хочется, чтобы он меня касался. Ведь к нему у меня совершенно чистые и возвышенные чувства. А к герцогу тогда - какие?
   Машинально я открыла маленькую створку туалетного бюро и обнаружила там красивый крохотный пузырёк из хрусталя. Наверное, тут хранились духи. Я открыла завинчивающуюся крышку и обнаружила, что пузырёк полон жидкости. Понюхала, но никакого запаха не почувствовала. Тогда я капнула из пузырька к себе на запястье и поднесла руку к лицу, чтобы вдохнуть остатки запаха.
   Вдохнула и исчезла.
  
   ГЛАВА 4
  
   *Оливи*
  
   Блестящие от шлифовки ногами камни на чистых тротуарах, дома с остроконечными крышами, затейливые флюгеры на них, фигурные вывески над входами в разные заведения, яркие вечерние фонари и витрины, красиво и богато одетые люди - вот за что любят наши горожане и приезжие центр Брюсселя.
   Я тоже жила и работала в центре столицы. Чавкающая под ногами грязь после малейшего дождика, вонь нечистот узеньких улочек, на которые выглядывала изнанка домов, жмущиеся к неровным стенам оборванцы, задняя дверь отеля "Метрополь" - вот что видела я.
   Через маленькое окошко в этой двери привратник ежедневно разглядывал меня, прежде чем открыть. Он видел перед собой девушку с густыми тёмными волосами, забранными в свободный пучок на затылке - единственная свобода, которую я могла себе позволить. Всё остальное - средний рост, худощавое телосложение, униформа горничной отеля, рабочий день - подчинялось строгому уставу и распорядку.
   Уборка в номерах отеля, конечно же, происходила тогда, когда гость выходил из номера. Но иногда бывали случаи... вот как в тот раз.
   - Господин? У вас всё в порядке - вы второй день не выходите из номера...
   Он полулежал в кресле, вытянув длинные ноги. Столик перед ним был уставлен пустыми и полупустыми бутылками с вином. В пепельнице, доверху наполненной пеплом, лежала зажжёная сигара, дым от которой поднимался вверх и цеплялся за украшения в архитектурном стиле ампир.
   - Позвольте мне немного прибраться, - попросила я.
   Первым делом раздвинуть занавеси и открыть окно. Вторым делом - собрать пустые бутылки и вынести их из номера. Третьи делом... Вообще-то требовалось заправить постель. Но я задумалась о том, что гостю лучше бы переместиться туда, чтобы проспаться и протрезветь.
   - Наверное, вам лучше лечь в кровать? - осторожно спросила я.
   - Лучше - да... Лучше... - хрипло повторил мужчина.
   Его вьющиеся светлые волосы были в беспорядке, на скулах выступила щетина. Серые глаза смотрели на меня словно сквозь дымку.
   - Её королевское величество вот тоже сказала мне - идите, де Буше, проспитесь. А о разводе с моей кузиной и не мечтайте.
   Вот это меня угораздило - войти в номер к самому герцогу. Возможно, мне тогда надо было уйти, и моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Однако я решила быть последовательной.
   - Пожалуйста, возьмитесь за мою руку, ваша милость, обопритесь на неё.
   Он не возражал. Я отвела его к кровати, и дальше он остался стоять, удерживаясь за резной деревянный столбик одной рукой, а второй - за меня.
   - В кровать не принято ложиться одетым, - неожиданно заявил де Буше, - помогите мне раздеться.
   И снова я могла уйти, но осталась. Что меня удержало? Не надежда ведь на щедрые чаевые. То есть надежда, конечно, тоже, но на такое я не могла пойти ради тех денег. Наверное, я просто думала, что герцог настолько пьян, что ничего и не вспомнит, когда проснётся. Я помогла ему снять жилет, расстегнула белую шёлковую рубашку, которую вообще-то уже требовалось сменить на свежую.
   - Теперь брюки, - скомандовал герцог, отчего-то шумно дыша.
   - Я не умею...
   - Расстёгивать пуговицы вы прекрасно умеете.
   Краснея и проклиная себя за то, что ввязалась в это дело, я стала расстёгивать его брюки. Сначала - почти сбоку, куда вёл длинный язычок поясной части, а потом три пуговицы спереди. Не очень-то легко они расстёгивались, мне пришлось повозиться. Не поднимая глаз, присела, потянула брюки вниз. Герцога вдруг качнуло вперёд и он дотронулся до моего лба чем-то твёрдым. Я удивлённо подняла лицо и вдруг поняла - этот мужчина был сильно возбуждён. Его подштанники спереди топорщились острым холмиком. Про то, что мужской орган так напрягается, когда мужчина хочет женщину, я знала в теории от своей своей соседки по комнате.
   - Всё, дальше вы сами, - испуганно вскочила я.
   Далеко я не ушла - герцог меня не отпустил. Он сжал мою руку почти до боли, а своей второй рукой обхватил меня за ягодицы и прижал к себе. Так, что я теперь животом чувствовала его твёрдый орган. После этого Буше повалился вперёд, на меня, и я упала на мягкий ворох незастеленной постели. Мужчина, не отпуская меня, упал сверху всей тяжестью своего крупного тела. Я попыталась оттолкнуть его набок и вырваться, но он крепко обнимал меня.
   - Пожалуйста, не противься, - попросил он, - Мне это необходимо, понимаешь?
   Я понимала только одно - происходит то, что никак не должно происходить. Герцог задрал подол моего платья и сунул руку прямо мне между ног - там, где на широких панталонах была прореха для того, чтобы женщина смогла сходить в туалет, не снимая белья. Мужские пальцы дотронулись до местечка, которое прежде всегда было скрыто ото всех. Всё это, вместо того, чтобы придать мне сил к сопротивлению, повергло меня в полуобморочное состояние. Я лишь вяло могла отталкивать мужчину и жалобно просить его о чём-то. Но он не прислушивался, а сам упрашивал, убеждал в своём. Герцог освободился от своих подштанников, согнул в колене одну мою ногу и прикоснулся своим твёрдым членом к тому, что было сейчас открыто в раздвинутой им прорехе. Своей рукой скользящим движением он помог члену раздвинуть складочки моего тела. А потом резким и сильным движением воткнул свой член в меня. В тот момент мне почему-то показалось, что он меня убил. Зарезал. Было больно, я ощущала внутри себя нечто чужое, что стало двигаться, снова и снова, снова и снова, а потом, вонзившись особенно остро, прекратило движение. Я почувствовала резкий запах своей крови.
   - За что вы меня убили? - почти задыхаясь, спросила я замершего на мне мужчину и окончательно потеряла сознание.
   Сперва я думала, что просто сплю утром у себя в комнате, что мне уже пора просыпаться и, как обычно, собираться на работу. Но беспокойство проникло в мой разум ещё до того, как я открыла глаза. Я лежала на кровати в самом дорогом номере нашего отеля, накрытая покрывалом, а рядом лежал незнакомый мужчина. Нет, не незнакомый. Это герцог Жан-Кристоф де Буше, который сегодня меня использовал. Свет в окне спальни уже начинал меркнуть, готовясь к наступлению вечера. Я, всхлипнула.
   - Почему ты плачешь? - спросил герцог.
   - Я потеряла невинность. И меня обязательно уволят за то, что я не работала сегодня. Разве это не причина для слёз?
   - Как тебя зовут?
   - Оливи Гренёв, ваша милость, - горько проговорила я, поднимаясь с кровати.
   - У меня есть к тебе предложение, Оливи. Поедем со мной. Ты будешь жить в красивом замке у озера и твоей единственной обязанностью будет любить меня.
   - Зачем вы говорите такое, у вас ведь есть жена.
   - Да, есть, её зовут Женевьев. Она бесплодна и своенравна. Пользуется тем, что является родственницей нашей королевы и желает жить исключительно в столице, чтобы развлекаться на балах и приёмах. В замок приезжает редко. А я хочу жить именно в замке, хочу иметь детей и добрую, верную женщину рядом. Развода мне жена не даёт - герцогиней ей быть намного приятнее, чем разведённой женщиной, и оттого я чувствую себя лишённым простого человеческого счастья. А теперь и королева сообщила мне, что развода не будет. Когда ты пришла, я как раз раздумывал о том, что мне нужна приятная скромная женщина, но опасался нарваться на развратницу с венерической болезнью. А ты оказалась невинной до меня. Сейчас я лежал и смотрел на тебя - ты выглядишь очень милой. Не плачь. Поехали со мной, Оливи. Попытаемся стать счастливыми оба.
   - Но мы же совсем не знаем друг друга, - растерялась я.
   - Все когда-то встечаются и узнают друг друга. Так уж вышло, что наше с тобой познание получилось слишком тесным для первой встречи. Знаешь, смотрю на твои слёзы, и хочу подарить тебе кое-что. Вот этот хрустальный флакон.
   - Что в нём?
   - Пока ничего. Это ловец слёз. Такие раньше было принято дарить женщинам, которые начинают жить с мужчиной, настраиваясь на долгие годы. А когда мужчина умирал, ловец слёз клали с ним в гроб. Все мои предки по мужской линии были похоронены с такими флаконами от любящих их женщин. Но моя жена не приняла этот подарок - ведь ни жить со мной, ни оплакивать разлуку она не собиралась. Прими его ты, Оливи. Давай я помогу собрать в него твою нынешнюю слезинку...
  
   **
   Словно из-под воды я вынырнула из видения, в которое случайно погрузилась. В моей руке был по-прежнему зажат открытый пузырёк, а я лежала щекой на туалетном столике. Мне захотелось ощупать себя, убедиться, что я - это я, настоящая Шанталь, а не другая девушка с именем Оливи. Её история, эпизод из жизни заставил меня перенестись всем существом в её воспоминания. Общим между мной и той историей был хрустальный пузырёк, который я открыла. Теперь я понимала - это ловец слёз, и заполнен он, по всей вероятности, слезами Оливи. А ещё в нём есть какая-то магия. Волшебство.
   Я обратно завинтила крышку и боязливо поставила флакон на прежнее место, в маленький шкафчик туалетного столика. Не желаю себе ничьей чужой судьбы, пусть даже самой счастливой. Я - это я, и судьба у меня тоже должна быть своя собственная.
   Однако сколько личного я узнала! Такого не рассказывают никому, даже самым близким. Я, оставаясь девицей, словно бы сама испытала первую связь с мужчиной, которой полагается быть только между мужем и женой. Оказывается, это так страшно! Впрочем, наверное, это страшно только если происходит насилие. Тот гад плотник Пьер Фопоро наверняка намеревался сделать со мной то же самое, что сделал с Оливи герцог де Буше. Как же хорошо, что Джосс де Форэ спас меня!
   Открылось мне и ещё нечто новое - сила желания мужчины, которая иногда завладевает им. Такого желания обладать женщиной, с каким ему очень трудно справиться. Неужели и женщин может охватывать подобная страсть? Теперь я догадалась, что моё ощущение сладкой тяжести, которое я испытывала сегодня днём, когда мою шею трогал герцог де Форэ - это и было оно самое - желание близости с мужчиной. Как хорошо, что я с собой справилась и смогла сегодня уйти. Надо мне быть осторожнее, слова "падшая женщина" не зря придуманы. Мне такой быть никак не нужно, какие бы желания ни испытывало моё тело.
   Утром все вчерашние волнения показались мне преувеличенными. В окно по-прежнему светило солнце, я по-прежнему была молода, здорова и влюблена в Марселя. Заглянула Матильда и сообщила, что после завтрака мне предстоит выбрать камеристку, на работу которой уже набралось несколько желающих. Прекрасно.
   Я в бодром настроении спустилась к завтраку. По лицу Марселя скользнула улыбка при виде меня. Герцог де Форэ, напротив, был хмур.
   - Почему вы вчера не присутствовали на ужине? - спросил он, - Надеюсь, со здоровьем у вас всё в порядке?
   - Простите, ваша милость, - мне и вправду было неловко, ведь во время ужина могли обсуждаться вопросы по моей работе, - Вчера у себя в комнатах я нашла одну удивительную вещицу. Это ловец слёз - маленький хрустальный флакон, раньше мужчины дарили такие близким женщинам. Так вот, этот флакон сотворил со мной какое-то волшебство. Я капнула оттуда себе на руку и, думая, что это духи, попыталась вдохнуть запах той капли. И тогда меня посетило видение. Будто бы я другая девушка, живу в столице и работаю горничной в отеле "Метрополь".
   - Хм, - поднял брови герцог, - Вы уверены, что это было волшебство, а не какие-нибудь особые капли, способные насылать сны и причудливые видения, вроде морфия или опия?
   По лицам сидевших за столом мужчин было видно, что они разделяют сомнение герцога.
   - Юная особа, ваша милость, охотнее поверит в волшебство, чем в какие-то лекарственные капли, - улыбнулся управляющий, господин Креспен.
   - Не знаю, - смутилась я, - В моём видении эта девушка повстречала герцога Жана-Кристофа де Буше, и он позвал её с собой жить в его замке у озера. Девушку звали Оливи.
   Тут наш эконом, сидевший напротив меня и не принимавший участия в беседах, не касавшихся его работы, вдруг поперхнулся и закашлялся. Когда он прокашлялся, то извинился и ничего не сказал. Но мне показалось, что ему есть что сказать.
   - Господин Равель, вы ведь давно тут служите, наверняка знали Оливи Гренёв, если она тогда согласилась приехать и жить здесь.
   - Простите, госпожа Шанталь, мне ничего об этой женщине неизвестно, - пробурчал пожилой эконом и уткнулся в свою тарелку.
   Я вздохнула. Что ж, может это и вправду были видения, навеянные лекарствами, кто их знает...
   За завтраком управляющий Креспен сообщил о готовности проехать по окрестностям, чтобы известить жителей об установленном налоге на пользование землёй герцогства, а господин Арно рассказал, что хочет приобрести несколько сторожевых собак, чтобы те охраняли непосредственно замковые земли. Прежние порядки возвращались.
   После завтрака я специально задержалась в столовой, делая вид, что заинтересовалась салфетками и посудой. На самом деле ждала, пока выйдут все, кто завтракал за столом. Музыканты после этого тоже перестали играть и направились к выходу из столовой вместе со своими интрументами. Когда они проходили мимо меня, Марсель сказал:
   - Мы должны поблагодарить вас, госпожа, ведь это по вашему желанию нас оставили работать и жить в замке.
   - Надеюсь, вы не забыли моё имя, Марсель, ведь мы с вами были представлены друг другу.
   - Конечно, я помню, - улыбнулся Марсель и моё сердце всколыхнулось от этой адресованной мне улыбки, - Шанталь.
   Шалея от собственной смелости, я сказала:
   - Сейчас мне нужно заняться наймом прислуги, а после я собираюсь осмотреть сад за замком. Если желаете и не заняты, вы можете составить мне компанию, расскажете, как устроились.
   Мне совсем не понравилась понимающая усмешка в глазах товарища Марселя, Тьери, которая на короткий миг промелькнула в его глазах. Так быстро, что её легко было и не заметить, ведь потом его лицо приняло обычное вежливое выражение. Нет уж, такие усмешки, даже если они длятся всего одно мгновение, необходимо уничтожать на корню.
   - Тьери, вас я, конечно, тоже приглашаю прогуляться по саду, вместе с вашим другом.
   Тот молча почтительно склонил голову. Так-то! Я гордо покинула зал столовой.
   Симпатичным внешне людям гораздо легче в жизни. К ним незнакомцы непроизвольно проникаются симпатией. Вот и я, глядя на выстроившихся в линейку девушек, пожелавших стать моей камеристкой, сразу выделила для себя одну красивую стройную девицу. Внешне она мне напомнила героиню моих вчерашних видений, Оливи. Но я вдруг представила, как эта девушка, которую я найму, попадётся на глаза нетрезвому мужчине, живущему в нашем замке, и тот вдруг сделает с ней то же, что де Буше проделал с Оливи... Нет, этого я не должна допустить. Поэтому я расспросила всех явившихся девушек о них самих и выяснила, что у одна из них уже была замужем и, к сожалению, быстро овдовела. Это была плотненькая молодая женщина, напомнившая мне грибок-боровичок, с тёмной шапкой волос, короткой шеей и фигурой, в которой не сразу можно было углядеть талию. Звали её Ирен, она жила в деревне с семьёй своего покойного мужа, где все ею теперь помыкали. Её я и выбрала. Благодарность этой женщины, которую она выразила своим восторженным лицом, меня смущала. Не могла же я признаться, что выбрала её прежде всего за то, что она была некрасива и не невинна.
   Однако мой выбор не оставил равнодушным герцога де Форэ, который, оказывается, стоял в холле за моей спиной всё время отбора.
   - Начинаю подозревать, что общепоселковая мудрость - вовсе не химера, - загадочно сказал он, когда мы с Ирен проходили мимо него в мои апартаменты.
   Пока моя первая в жизни камеристка поступила в обучение к Матильде, я поспешила в сад. Конечно, он был заросшим и запущенным, но в нём сохранились дорожки из каменной плитки, засыпанные многолетними наслоениями листьев скамейки, кусты и деревья - когда-то подстриженные, а теперь прежнюю форму их веток было уже не угадать. Изредка встречались цветы - в самых разных местах, куда, по-видимому, ветер отнёс их семена и где они сумели диким образом укорениться. Работ для садовника тут - непочатый край. И для меня, соответственно - ведь это я назначена, чтобы руководить его работой. И всё же в этом саду и сейчас чувствовалось аристократическое очарование, как в портрете пожилой королевы.
   - Госпожа, вы позволите составить вам компанию? - окликнул меня красивый голос Марселя.
   Я обернулась. Объект моей любви был один. Он стоял на дорожке, ласково мне улыбаясь, ветер шевелил его пепельные локоны, через которые проглядывали лучи солнца. Всё, как в моих возвышенных мечтах...
   - Марсель... - только и смогла сказать я.
   - Шанталь...
   Я могла только восторженно смотреть, как он приближается. Наверное, сейчас мы с ним признаемся друг другу...
   - А мне позволите составить вам компанию? - насмешливо спросил Джосс де Форэ, выходя из-за деревьев.
  
  
  
  Полный текст книги плюс бонус - эротическую новеллу "Наташа" можно приобрести на сайте "Призрачные миры".
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"