|
Мы с Катенком немного заплутали. Нет, я осознавала направление. Расстояние до машины - тоже. Но вокруг стояли совершенно одинаковые сосны, одинаково укрытые одинаково белым снегом. Снег походил на неправдоподобно чистые тучи, опустившиеся с небесной вышины отдохнуть на кроны царственных деревьев. Красота - офигеть!
- Как во дворце у Золушки! - выдохнула Катька, увидев эту картину.
- Скорее уж, у Белоснежки или у Снежной Королевы, - вздохнула я и остановилась, чтобы отстегнуть лыжи.
- Привал, Катенок. Будем пить чай и есть бутерброды. А потом?
- Соберем мусор! - вытянувшись и отдав честь, ответила Катька.
Ей всего пять лет, но она уже борется за чистоту окружающей среды.
Я поставила рюкзак в снег и расчистила упавший ствол, невесть как оказавшийся на нашем пути в этом царстве нетронутых и здоровых деревьев.
- А вон там, мамочка, гляди! - завопил вдруг Катенок, указывая заснеженной варежкой в просвет между деревьями. - Там настоящий замок!
Я оглянулась и застыла. Между деревьями виделся конек крутой крыши, украшенный ангелом с трубой. Крыша венчала толстую башню красного кирпича. Там начинался подлесок - низкие голубые елки, совершенно не характерные для этого леса, а потому наверняка воздвигнутые вместе с замком, скрывали от любопытных глаз его основание. Первое побуждение - подойти посмотреть. Второе - уйти прочь как можно скорее. Ясно, что от замков в глухой лесной чащобе женщине с ребенком лучше держаться подальше! Я с сомнением посмотрела на лыжи и тяжеленный рюкзак, который таскала с собой. В нем лежал однодневный запас еды, сухие носки и варежки для меня и Катьки, пара книжек - чтобы она не заскучала в машине, розовый плюшевый котенок, компас, швейцарский нож и спички, и еще много всякой всячины. Конечно, часть этого можно было бросить в машине, которую мы оставили в нескольких километрах отсюда. Но - кто знает, а вдруг мимо пройдут воры и украдут розового котенка? В общем, и котенка и книжки мне пришлось тащить с собой. Ну, а еду и сухую одежду - сам Бог велел!
- А вдруг там папа? - как-то тоскливо протянула Катька, все еще не сводившая глаз с крыши.
Я вздрогнула. Игорь погиб четыре года назад. Еще до того, как Катька стала что-то понимать. И уже после того, как мы с ним расстались. И уж конечно она не могла его запомнить! Но она утверждала, что помнит. Впрочем, я тоже утверждала, что он погиб, хотя доказательств его смерти так до сих пор не нашли. И МУР и... другие органы.
- Папы там нет! - более резко, чем хотела бы, ответила я. - Там живет какой-нибудь нувориш, наворовавший денег столько, что хватило даже на ангела с трубой!
- Ну-ва-ри-ш? - удивилась Катька. - А кто это? Иностранец?
Я улыбнулась, чувствуя, как тает комок в груди.
- Давай попьем чаю, - предложила я, - и вернемся к машине. Скоро стемнеет. А нам еще домой два часа ехать.
- В МакДональдс зайдем? - спросил Катенок, помогая мне доставать бутерброды. - Я там видела - где заезд в Москву.
- Въезд, - машинально поправила я. - Ну-ка, дай сюда варежки. А вот эти оденешь.
Мы уселись рядом на бревно, подстелив туристический коврик, который я тоже притащила с собой, и принялись шумно дуть на чай из термоса, хотя то, что он был горячий, нас очень даже устраивало - об чашки можно было славно погреть руки.
Все-таки самый вкусный чай - из термоса. А если туда добавить лимон и пару ложек меда! Такой напиток и мертвого поднимет. В смысле замерзшего. Я бы добавила еще и пару ложечек коньяку. Но поскольку предполагалось, что часть напитка достанется и Катенку, коньяк так и остался янтарно светиться дома, в бутылке с оттиснутой на стекле виноградной гроздью.
Мы сидели спиной к замку. Но прежде, чем услышать скрип снега, я почувствовала приближение чужого. Я допила чай, отодвинула термос, слегка обернулась, чтобы было удобно засунуть руку в карман куртки.
- Простите, что мешаю! - раздался в тот же момент голос, и из-за деревьев вышел высокий мужчина. - Я вас не напугал?
Катенок пискнул и прижался ко мне.
- Совсем нет, - нейтрально улыбнулась я, опуская одну руку в карман и складывая пальцы особым образом, чтобы точнее направить заклинание, а другой обнимая дочь. - А в чем дело?
Мужчина перешагнул через бревно и остановился перед нами. Темные глаза внимательно оглядели сначала нас, затем лыжи и остатки трапезы. Внимательно, в этом случае значило - профессионально. Я тоже разглядывала его, и вот что заметила. На нем был тулуп, делавший его похожим на гризли из-за высокого роста и широкой груди. На ногах - белые валенки. А вот под тулупом, распахнутым настежь, идеально сидел черный костюм, с белой рубашкой и темно-синим галстуком. Пиджак был застегнут, но я видела, как чуть топорщилась левая сторона - там, должно быть, висела кобура с пистолетом.
Принесла нелегкая! Вот только нас - сюда, или его - к нам?
Охранник улыбнулся и, несмотря на неприятность ситуации, мне отчего-то захотелось улыбнуться в ответ. У него была открытая, искренняя улыбка и отличные зубы.
- Тут вот какое дело, - немного смущенно сказал он. - Вы зашли в частное владение. А хозяин этого не любит. Я прошу вас...
- Вы нас, что, прогоняете? - удивилась Катька.
Ее еще никто и никогда ниоткуда не выгонял.
- А хозяин кто - Кащей? - возмущенно продолжала она, не замечая мои предупредительные одергивания, - Ему жалко, что мы тут чай попьем?
- Вы уж простите меня, принцесса, - никак не реагируя на Кащея, отвечал гризли, - но мне придется вас выдворить с охраняемой территории!
- И на какой двор? - тут же заинтересовался Катенок.
Охранник нахмурился.
- Ну, куда вы нас задворите? - пояснила Катька.
Я только вздохнула. Охранник посмотрел на меня и вдруг расхохотался. Он смеялся так заразительно, что за ним захихикала и Катька, и даже я криво улыбнулась.
- Боже упаси! - сказал молодец. - Никуда я вас задворять не стану. Вы на машине или со станции на лыжах ехали?
- На машине! - гордо выпалила Катька.
Черт возьми!
- Далеко машина? - продолжал он спрашивать.
- Далеко! - рявкнула я, чувствительно дернув Катенка за руку.
- Тогда собирайте вещи, я вас провожу! - продолжал улыбаться мужчина. - А чтобы не было так обидно, помогу рюкзак донести!
- Мы как-нибудь сами, - буркнула я, вставая с бревна и принимаясь собирать вещи.
Настроение было безнадежно испорчено. Так себя всегда чувствуешь, когда об тебя вытирают ноги. Со мной такое случалось не часто. Но - как и каждому человеку - иногда мне указывали мое место. Ах, как неприятно! Да еще при ребенке!
Я сердито застегнула рюкзак, отставила его в сторону и потянулась к лыжам.
- Вы машину на шоссе оставили? - спросил охранник, легко поднимая рюкзак и закидывая на свою широченную спину. - Здесь недалеко дорога - по ней попадем прямо на шоссе.
- Это мы попадем, - перебила я, - отдайте рюкзак!
- Стемнеет скоро, - примирительно сказал охранник, - а вы одна с ребенком. Я вас, пожалуй, до машины провожу!
И не успела я и слова сказать, как он достал из кармана тулупа рацию, и сообщил в нее, что объект обнаружен, состоит из женщины с ребенком, опасности не представляет, и он их, то есть нас, проводит до шоссе, так как они, то есть мы, заплутали!
В полном обалдении я смотрела, как он убирает рацию, подхватывает на руки Катьку и кивает мне на лыжи.
- А вы это возьмите. Тут по снегу недалеко - под стеной дома идет тропинка вкруг, по ней мы как раз и до дороги доберемся!
- Вам лучше меня поставить на место, - сказала притихшая Катька, - а то мама рассердится!
- Я тебя на тропинке поставлю. А здесь снега много - ноги промочишь, горло заболит. Вот тогда мама точно рассердится! - ответил наглец, и пошел прочь, унося моего ребенка.
Мне ничего не оставалось, как подхватить лыжи и бежать за ним, борясь с желанием огреть его лыжами по голове или проткнуть лыжными палками насквозь.
- А что бывает, когда она сердится? - краем уха уловила я. - Посуду бьет?
Я прибавила шагу, но лыжи, которые я в спешке так и не скрепила, норовили выпасть из рук. Поэтому что ответила моя дочь, я не расслышала.
Елки расступились, и мы оказались аккурат под стенами замка. Они были сложены по всем правилам фортификации - с узкими бойницами, толстыми башнями по углам. За один такой угол мы завернули - охранник так и нес Катьку на руках, а она не стремилась идти пешком, должно быть, устала - и оказались на расчищенной поляне, усаженной укатанным в мешковину можжевельником и еще какими-то кустарниками. Прямо перед этой стеной разлился замерзший сейчас прудик с желтыми палками камыша и рогоза, полускрытыми снегом. Впереди через прудик разлегся узкий - на одну машину - мост. Когда мы, идя под стеной замка, подошли к нему, я едва не ахнула. Мост был подъемным! И вел к двустворчатым деревянным воротам, окованным железными полосами. По обе стороны от ворот стояли башни - но не толстые, как угловые, а высокие и изящные. Ангелы на их шпилях держали не трубы, а стяги, трепещущие на ветру.
Я немного отстала от охранника с Катькой - чтобы перевести дыхание и выругаться. Материлась я вполголоса, но долго и со вкусом. Ей-богу, стяги на башнях и подъемный мост меня добили!
- Ну что же вы? - услышала я голос охранника, - Устали? Давайте я лыжи понесу.
Еще и лыжи!
Я подошла к ним. Темные внимательные глаза снова оглядели меня, после чего он осторожно поставил Катьку на землю.
- Давай маме поможем, - предложил он, - ты ее за руку веди, а я лыжи понесу. Видишь, она совсем запыхалась!
От этого заявления я действительно задохнулась. Но не от усталости, а от возмущения. И только хотела сказать что-нибудь обидное, как в ушах зазвучали слова Томки - моей подруги, ведьмы.
"Ты слишком долго жила без мужика! - сказала как-то она, помешивая зелье в кастрюле, - И привыкла все делать сама и считать себя равной им. А это неправильно и нехорошо! Да ты и сама это знаешь! Вот только никогда не признаешься! В зеркало глянешь?".
Тамаре - грузинке по отцу и русской по матери - в наследство от прапрапрабабушки персиянки досталось древнее зеркало, показывающее ближайшее будущее. За последние четыре года я несколько раз смотрела в него, желая увидеть... А, собственно, что я желала увидеть? Принца на белом коне? Да, Бог с ним, с принцем. Хотя бы коня увидеть. Покататься! Но видела я всегда одно и то же - работа, дом, работа, дом. С Катенком в кино или театр. Опять работа. Иногда - визит Олега, ночные разговоры, воспоминания, и попытка понять, что же на самом деле произошло с моим бывшим мужем. И снова работа.
В общем, в ее зеркало я перестала смотреть и вздохнула свободно. И вот - на тебе! Если бы тогда посмотрелась, уж, наверное, увидела бы и этот замок и этого наглеца и не пошла бы в ту сторону на развилке лыжни! Или повернула бы назад, когда эта лыжня оборвалась прямо у какого-то щита с надписью, полускрытой снегом: "..ст.ое вл...н..е. В... ..спрещен!". Ну конечно! "Частное владение. Вход воспрещен!" - вот что значила эта надпись. А мы с Катькой, привлеченные девственной красотой леса и ждущими впереди приключениями, не обратили на щит ни малейшего внимания.
И я промолчала! Молча отдала ему лыжи, взяла Катькину ладошку и потащилась следом за гризли, шагающим неутомимо, словно Натаниэль Бампо, через мост, по хорошо расчищенной асфальтовой дороге мимо можжевеловых мумий, заснеженного шиповника с красными ягодами, выглядывающими из-под снега, мимо снова обступивших нас сосен. Уже действительно темнело. Дальние ряды деревьев расплылись в мягком сумраке, который возможен только зимой. Дорога не была освещена, хотя штанги освещения были расположены по обеим сторонам на равном удалении друг от друга.
Катька подергала меня за руку, заставляя наклониться.
- Его зовут Максим, - таинственным шепотом поведала она, - ему тридцать три лет. Он умеет водить машину и стрелять из всех видов оружия. И он о тебе интересовался. Мам, а какие у оружия виды?
- Мной интересовался, - машинально поправила я. - А насчет оружия ты у него спроси. Я в нем не разбираюсь.
- Максим! - радостно закричал Катенок, словно получил у меня разрешение на дальнейшее знакомство. - А какие у оружия виды?
Охранник остановился, поджидая нас. Я заметила, что он даже не задыхается от быстрой ходьбы. Наверное, проводит все свободное время в тренажерном зале. Или с этими... видами оружия. От последней мысли мне стало неуютно. А вокруг все больше темнело. Чтобы успокоиться, я задрала голову и посмотрела на небо. Мы шли на запад, поэтому над нами оно было еще светлым. Несколько крупных птиц быстро пролетели над моей головой в вышине. Я не успела разглядеть их. Должно быть, ищут место для ночлега. И чем они руководствуются, выбирая одно дерево и отвергая другие? Разве не все деревья в этом лесу одинаковы? Впрочем, я-то знала ответ. Когда-то, когда Игорь был еще... скажем так - рядом, он объяснял и показывал мне меридианы и параллели Силы. И если мы любили друг друга в лесной тиши, то только там, где земля отдает, а не забирает. Именно на таком месте была зачата Катька. И именно такие деревья, росшие на средоточии Силы, искали птицы. Они видели их сияние, и для них мир был окрашен совсем в другие цвета - что бы там не говорили орнитологи, зоологи и другие ветеринары!
- Мама! - теребил меня неугомонный Катенок. - Он спрашивает, как тебя зовут. Можно я отвечу?
Молодец уже шел рядом и с интересом поглядывал в мою сторону.
- Ответь, - вяло сказала я, никак не замечая его пристального внимания.
Удовольствие от похода с Катькой на лыжах неожиданно утопло в потоке неуправляемых воспоминаний и мыслей, полных уныния, которые я себе давно запретила.
- Мою маму зовут Кира, - важно сказал Катя, - ей тридцать лет и она красавица. Это, если ты еще не заметил!
Боже мой! И когда это они успели перейти на ты?
- Спасибо, Катя, я заметил! - вежливо ответил охранник и неожиданно спросил:
- Вам все это неприятно, да?
- Да, мне неприятно! - так же неожиданно рявкнула я. - Мало того, что я чувствую себя униженной и оскорбленной, так еще и сама понимаю, что дура! Мы проходили мимо щита с надписью "Все - вон!" и не обратили на него внимания. Поэтому я совершенно не сержусь за этот инцидент ни на вас, ни на вашего графа Монте-Кристо! Только на себя, идиотку!
Охранник помолчал. Впереди показался просвет между деревьями.
- Вы все равно простите меня, Кира, - виновато сказал молодец, - я бы тоже расстроился, если бы меня вот так... попросили. Но у меня работа такая. Что мне для вас сделать, чтобы ваше настроение улучшилось? Хотите, я вам спою? Или стихи почитаю?
- А вы и стихи знаете? - преувеличенно восхищенно воскликнула я.
- Увлекаюсь японской поэзией, - ничуть не обидевшись, любезно ответил он.
- Прочитай, пожалуйста! - влезла Катька, укоризненно глядя на меня.
- Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих... - задумавшись на мгновенье, произнес Максим.
- О! - только и смогла выдавить я.
По странному совпадению, эти малоизвестные стихи японского поэта Мацуо Басе очень любил Игорь.
Вот и еще одно воспоминание!
Мы вышли на шоссе. До боли в сердце захотелось домой. Домой! В свою крепость, защищенную от всех воспоминаний и горечи прошлого Катькиными вещами, игрушками, ее запахом, фотографиями на стенах. Попить чаю с баранками на кухне, поглаживая пристроившегося рядом Демона за ушами. Когда Катька уснет, прижимая к пузу любимого розового котенка, выйти на балкон, накинув на плечи куртку, выкурить сигарету, глядя в расцвеченную огнями ненастоящую темноту большого города. Смахнуть скупую женскую слезу...
Что-то очень уж трагично получилось! Я усмехнулась.
- Где вы оставили машину? - спрашивал меж тем наш провожатый. - Куда дальше идти?
- Не знаю, - удивилась я. - Вы же вывели нас не туда, откуда мы заходили в лес.
- Хорошо. Если идти по шоссе налево - выйдем к деревне с названием N. Вы такую проезжали? Или тоже не обратили внимание?
Видимо, своим язвительным вопросом он отплатил мне за иронию по поводу стихов.
- Нет, - я покачала головой, - не проезжали.
- Значит, нам направо! - решил он, и двинулся вперед.
- Постойте! - окликнула я. - Может, вам вернуться в ваш дворец? А мы дальше сами как-нибудь! А то - темнеет уже.
- Уже стемнело! - холодно ответил он, не оборачиваясь и продолжая идти. - А чтобы вы добрались КАК-НИБУДЬ мне не нужно.
Через полчаса быстрой ходьбы мы вышли к полю, за которым в роще я оставила машину. Она там и стояла - никем не тронутая. Судя по следам на дороге, шедшей вкруг поля, здесь даже не проезжал никто. Стоило признать, что если бы мы пошли обратно тем же путем, каким дошли до замка, то были бы еще в дороге. И в темноте. Хотя меня это не пугало - к машине мы бы все равно вышли. Но вот Катька могла бы испугаться - теоретически. А практически, она была бы, скорее всего, в восторге от очередного приключения.
- Ну вот, - сказал наш провожатый, опуская рюкзак и втыкая лыжи в снег, - свою миссию я выполнил!
- Mission complete! - перевела Катька и полезла открывать заднюю дверь. - Мам, включи печку и дай мне печенье!
- А ты спасибо сказала человеку! - строго ответила я, - Он нас проводил и помог вещи донести.
- Спасибо! - вежливо кивнула Катька, роясь в моем рюкзаке, - А где мой котенок?
Я задрала голову и загляделась на чернеющую кромку леса. Надо же, словно кто-то занудливо аккуратный тщательно вырезал маникюрными ножничками из черной бумаги неподвижные верхушки деревьев и наклеивал на бледно-шафрановый лист. Не хватало только черных галочек - росчерков быстрых птичьих крыльев. А вот и они...
- Ну, заводите машину, - напомнил мне гризли, - и поезжайте! Вам до Москвы еще ехать и ехать!
- Где мой котенок? - вопрошала Катька, почти целиком окунувшись в рюкзак.
Но я не слышала их голосов. Быстро увеличиваясь, мнимые птицы приближались, чтобы пронестись над черной кромкой леса. Они были хорошо видны на светлеющем небе. Слишком хорошо, чтобы я могла ошибиться. Этот бесшумный полет на широко раскинутых крыльях размахом до двух метров, эта змеиная грация, этот красноватый отблеск глаз. Так могли бы лететь гигантские совы, охотясь на полевок в ночи. Но эти не охотились. Еще нет. До полнолуния оставалась неделя. Они всего лишь разминали крылья, оставив гнездовье где-то позади.
Краем глаза я уловила, как охранник резко оглядывается, пытаясь проследить за моим взглядом - должно быть, в глазах отразилось что-то похожее на ужас - но тени уже канули в темноту леса.
- Что вы там увидели? - поинтересовался он, разглядывая быстро темнеющее небо.
- Ничего! - резко сказала я, и, не обращая внимания на вопли Катенка, закинула ее вместе с рюкзаком в машину. - Еще раз спасибо, Максим. Несмотря ни на что.
Он не успел ничего ответить. Я залезла на место, захлопнула дверь и резко завела машину. С визгом вывернула на дорогу и нажала на газ.
Только на шоссе я немного успокоилась и перестала поддавать газ рывками. Мотор урчал ровно, машина мчалась по дороге, теплый воздух печки обдувал мое разгоряченное лицо. Я посмотрела в зеркало заднего вида - Катенок нашел игрушку и печенье и с удовлетворением выедал крошки из пакета, довольно урча. Мне оставалось только ждать, пока подействует тепло и убаюкивающая тряска машины. Я смотрела на дорогу, отгоняя ночное видение, и заставляла себя думать только о стрелке на спидометре, дальнем свете фар, который переключала каждый раз, как вдали появлялся отсвет встречной машины, и дорожных указателях.
Через полчаса Катька затихла, а еще через минут двадцать я увидела, как она устроилась в обнимку с рюкзаком, удобно положив под голову розового котенка и мою шапку. Глаза ее были закрыты, длинные ресницы подрагивали во сне, на аккуратном личике ярко розовел румянец, вызванный длительной прогулкой на чистом воздухе - она была чудо как хороша, моя девочка!
Я поулыбалась отражению, не забывая поглядывать на дорогу, затем вставила в ухо наушник гарнитуры и нажала на клавиатуре телефона цифру семь. Послышались короткие гудки.
- Код три, - сказала я в паузу между ними.
Что-то щелкнуло, послышался еще один длинный гудок, и в трубке раздался знакомый голос Славки Добровольского.
- Диспетчер слушает. Кира, что у тебя?
- Девяностый километр Киевского шоссе, Славик, - сказала я. - Засекла троих нетопырей. Летели на бреющем полете откуда-то с запада.
- Ты не шутишь? - удивился он. - Троих? Подростки?
- Какие шутки! - невесело усмехнулась я в трубку. - Трое взрослых. Размах крыльев до двух метров. Проверьте территорию - она обитаема, там живет какой-то новый русский. Как бы он и его свита не пострадали! Скоро...
- ... полнолуние! - перебил Славка. - Знаю, не учи ученого! Пошлем патрули на весь период. С тобой все в порядке? Как Катенок?
- Спасибо. У нас все нормально. Ты передай сейчас, ладно? Трое взрослых - это много!
- Не волнуйся. Все сделаю. Отбой.
- Отбой.
Я отключилась. Ночная дорога летела под колеса. Повалил снег.
***
Под утро следующего дня Катенок приполз ко мне под бочок, и мы проспали до часу, благо было воскресенье. Можно было еще поваляться, но я хотела убраться в квартире и испечь что-нибудь вкусненькое, чего не делала уже очень давно. Обязанности мы разделили честно - Катенок вытирал пыль и красиво расставлял обувь в шкафу, а я мыла полы и пылесосила ковер в Катькиной комнате. Когда стемнело, мы, наконец, закончили уборку и перекусили, чем Бог послал. Затем Катька ушла играть в свою комнату, а я занялась пирогом. Пока я жарила капусту на сливочном масле и делала слоеное тесто, все время ловила себя на том, что вспоминаю по очереди - то молодца в тулупе и валенках, то тени над черной кромкой леса. И если с молодцом все было более или менее ясно, то появление нетопырей так близко от Москвы меня удивило. Нетопырями называли их посвященные. Простецы - оборотнями, волколаками и, естественно, вампирами. В том, что они пьют кровь была доля истины. Но они нуждались не только в человечьей крови. Мутировавшая тысячелетия назад разновидность Homo Sapiens нуждалась в генетическом материале базовой формы для дальнейшего существования. Они научились на физиологическом уровне заменять свои испорченные временем и болезнями ткани - на чужие, свой генетический материал - на тот, что получали. Вот почему их считали бессмертными и не поддающимися болезням, хотя они таковыми изначально не являлись. Ах, если бы знать, что эта ветвь рода человеческого, считавшаяся самой слабой и нежизнеспособной среди других мутационных ответвлений, не только выживет, но и станет, в конечном счете, представлять угрозу своему прародителю - человеку! Более сотни тысяч лет они скрывались в подземных убежищах, поклоняясь своим Богам, и выходя на поверхность только раз в месяц - в полнолуние. Около девяти тысяч лет назад они решили вернуться, и поднялись из подземных глубин, чтобы научиться принимать облик человека, полностью утерянный за годы добровольной изоляции. И это им удалось! Они научились не только принимать человеческий облик, но и извлекать из этого выгоду. В природной предпринимательской жилке им никак нельзя было отказать. Хитрые, беспринципные и беспощадные, они легко завладевали умами, и получали богатства, деньги и власть. Возможно, пытаясь вновь влиться в человеческую среду обитания, они хотели вернуться в дом, из которого когда-то ушли, и в котором их не только не ждали, но и боялись. Но, как бы то ни было, они оставались хищниками, а род человеческий считали стадом, тучным и откормленным им на радость.
Резкий звонок в дверь заставил меня уронить на пол ложку с мукой. Уж слишком живо я представила процесс обращения, коему однажды была свидетелем! Такое не забывается. Но тогда я не боялась, ведь рядом был Игорь.
Послышался топоток и звонкий Катькин голос:
- Кто там?
А затем вопль:
- Мам, это дядя Олег пришел. Я открою!
Я вытерла руки полотенцем и пошла в прихожую.
Олег снимал ботинки, стоя за порогом. Он был как всегда элегантен, аккуратен и до ужаса педантичен. Он снял ботинки, поставил их за дверью, переступил порог и огляделся в поисках "своих" тапочек. Катенок уже тащил их. Зная Олега, дочка чинно поставила тапочки перед ним. Не хватало только книксена!
- Привет! - я чмокнула его в гладкую щеку.
И когда успел побриться? Словно только что из дому и не было трудовых будней. Ах да! Сегодня же их действительно не было!
Я, особо не церемонясь, стащила с него серое пальто, повесила на вешалку. Он поморщился, поправил плечики. И застыл, словно был у меня в первый раз!
- Руки мой, - приказала я. - Катька, неси чистое полотенце его милости.
Катька метнулась в спальню. Она знала, что чем быстрее она принесет его милости полотенце, тем быстрее получит то, что он принес ее милости в своем дорогущем кожаном портфеле.
Я развернулась и, уйдя на кухню, стала собирать муку мокрой тряпкой. В результате только развозила все по полу.
Из коридора раздался триумфальный визг и Катенок влетел в кухню, не замечая разводов на полу, сунул мне под нос что-то яркое и блестящее, взвыл:
- Гляди, что!
И унесся прочь, оставляя на недавно вымытом полу белые следы.
Олег прошел в кухню, неодобрительно косясь на разводы, и уселся в углу, на диван, подвинув ватагу Катькиных игрушек, заполонивших всю квартиру.
- Ужинать будешь? - буднично поинтересовалась я.
- Буду, - так же буднично ответил он. - Я принес белое вино. У тебя есть рыба?
- У меня есть пельмени! - буркнула я. - И креветки. Насчет рыбы надо было заранее звонить.
- Я не догадался! - вздохнул Олег. - А креветки нужно с пивом!
- А мы их с вином! - вызывающе прервала его я. - И пирог с капустой.
- Чудовищно! - снова вздохнул Олег. - Ты просто монстр какой-то кулинарный!
- А ты - зануда и эстетствующий сноб! - отбила я. - Креветки будешь сам варить! А то, как в прошлый раз, скажешь, что я их переварила... или не доварила?
- В прошлый раз переварила! - уточнил Олег и полез в морозилку.
Я, улыбаясь про себя, вытирала муку. Мы с ним всегда так. Словно старые супруги, прожившие вместе туеву хучу лет. На поверхности - слегка сварливая пикировка, а в глубине - теплая привязанность и уверенность в надежном тыле. И немного раздражительности.
- Почему ты не позвонила мне в пятницу? - занимаясь с креветками, сказал он, - И не сказала, что вы пойдете на лыжах? Я бы присоединился!
- Я позвонила в четверг, и спросила, что ты делаешь в выходные. Кажется, ты ответил мне, что идешь в оперу с этой, как ее ... Лолитой! Из этого я сделала логический вывод, что на лыжах с нами ты не пойдешь!
- Я вполне бы успел и покататься с вами на лыжах и пойти в оперу! - возразил Олег, высыпая креветки в кипящую воду.
- Не успел бы! Мы поздно вернулись.
На мгновение креветки перестали сыпаться в кастрюлю.
- Ты зря говоришь об этом так легко! Надо было заранее рассчитать время и не возвращаться так поздно. Ты о Кате подумала?
Ей-богу, еще чуть-чуть и я запущу в него недоделанным пирогом вместе со сковородкой! Да кто он такой, чтобы выговаривать мне? Бывший друг моего бывшего мужа? "Мой друг, - укоризненно сказал внутренний голос, - мой! И он действительно беспокоится. И любит Катьку, как родную!".
Я развернула Олега лицом к себе, заставив отвлечься от креветок.
- Я понимаю, что ты беспокоишься за нас, - тихо сказала я, - и ценю это. Но ты прекрасно знаешь, что со мной и с Катькой ничего не случится. Мне никто и ничто не грозит. Даже нетопыри!
Полное владение собой мне всегда давалось плохо. Это Игорь был мастер масок невозмутимости и равнодушия. У меня загудело в висках, задергало безымянный палец на левой руке. Вода в кастрюле с креветками неожиданно вспучилась и фонтаном рванула вверх.
Олег отреагировал мгновенно. Он резво отскочил в сторону и выкинул вперед руки, скороговоркой произнеся заклинание. Надувавшийся пенно-креветочный шар лопнул, обдав меня горячими брызгами, и упал в кастрюлю.
- Пора снимать, готовы! - констатировал Олег, отодвинул меня в сторону и потянулся за прихватками.
Я дождалась, пока он уберется к раковине, и, медленно считая про себя до тридцати, чинно засунула пирог в духовку и включила ее. Словно ничего и не было!
- Ты давно не медитировала! - констатировал Олег. - Пора сбросить нервное напряжение. Ты должна делать это регулярно, забыла?
- Вон моя медитация, воркует над твоим подарком в своей комнате, - буркнула я.
- Ты так когда-нибудь квартиру разнесешь! - пожал плечами мой невозмутимый друг и вывалил креветки в большое цветастое блюдо. - Лимон есть?
- Нету! - мстительно сказала я. - Нету лимона! И за бокалами для вина я не полезу на антресоли. Будем пить из граненых стаканов. У меня их как раз два осталось!
Олег вздохнул, поставил блюдо на стол и, утащив с кухни стул, полез на антресоли. Кажется, он знал лучше меня, где в моей квартире что находится.
Меня ощутимо боднули под колени. Я опустила голову - черная красноглазая морда требовательно открыла розовую пасть и показала желтоватые клыки. Вместе с этим раздался вой, отдаленно напоминающий сирену попавшей в аварию машину скорой помощи.
- Придется подождать, дружок, - я почесала Демона за ухом, - не чищенные ты же не будешь есть?
Кот оскорбленно отошел и принялся вылизывать шкуру, временами поглядывая на блюдо с креветками и издавая заунывные стоны. Был бы Демон привидением, ему бы цены не было!
Вернулся Олег с коробкой. Я полезла в духовку, чтобы не видеть, как он будет мыть бокалы до идеальной чистоты и разглядывать их на свет в поисках несуществующих пылинок. По кухне поплыл запах печева, достиг детской, потому что через пару секунд в кухню заглянула Катя.
- А? - сказала она. - Кушать когда?
- Кушать сейчас. А потом...
- А потом Half Life! - завопил Катенок. - Мама, ты помнишь, мы застряли там где...
- Я помню. Олег, мы не можем прыгнуть с какого-то пузыря на другой пузырь.
Олег раскладывал невесть где обнаруженные салфетки, расставлял тарелки и бокалы. Наливал вино, предусмотрительно помещенное им в холодильник для охлаждения до идеальной температуры. Катьке он, поколебавшись, налил в такой же бокал персиковый сок. Минеральную воду она на дух не признает, а наливать кипяченую к креветкам у него рука не поднялась.
Мы поужинали. Едва последняя креветка была доедена, Катька утащила Олега прыгать по пузырям. Я обещала присоединиться позже и принялась убираться на кухне и заново мыть полы. Обожравшийся Демон лениво взирал на меня с холодильника, куда запрыгнул только со второй попытки - живот мешал.
Ну вот! Наконец-то на кухне царил идеальный порядок. Из комнаты раздавались вопли Катенка, автоматные очереди, взрывы rocket launcher и комментарии Олега: "А вот мы ему покажем, как плеваться!" или "А ты куда побежал? Глуши его, Катенок, да не так, а вот так. Готов!". Я тихонько прикрыла дверь на кухню и уселась на идеально чистый пол в позу лотоса. Собственно, мне было все равно, в какой позе медитировать, хоть вверх ногами. Пускай на этот раз будет поза гигантского розового цветка. Олег прав. Напряжение надо сбрасывать. Про мой магический темперамент в нашем кругу ходили легенды. Когда мы с Игорем ругались или, наоборот, страстно любили друг друга, трескались оконные стекла, сыпалась штукатурка, а у соседей прорывало трубы. Поэтому для выяснения отношений мы предпочитали выезжать на природу или просто выходить на улицу. Правда, зимой это становилось проблематично. Особенно в части страстной любви. Со временем мы совсем перестали делать это. Когда Игорь понял, что я не хочу развивать дальше свой колдовской талант, я перестала быть ему интересна. Он, должно быть, считал себя вправе распоряжаться моей судьбой - я была младше его на восемь лет и именно ему обязана обнаружением паранормальных способностей. Он мечтал вырастить себе достойную помощницу, боевую подругу. Этакую Алису де Монморанси для Симона де Монфора! Но я к такой славе не стремилась. Боевая магия меня не привлекала. Обнаружение и обезвреживание преступивших Закон меня не вдохновляло. А уж приведение в исполнение приговоров Суда Посвященных - брр! И все же я многим обязана ему. Он научил меня, как распоряжаться своей Силой и черпать Силу Стихий. Как видеть невидимое и читать между строк. Как правильно следовать линиям судьбы и жизни, так, чтобы болезни обходили стороной, а сил хватало на все и даже немного больше. Он учил меня и тому, что сам знал в совершенстве - искусству Охоты, но меня эта наука не вдохновляла, и даже отталкивала. И позже в обычной жизни я не использовала эти знания. Когда я узнала о том, что беременна, я вышла из круга Избранных и почти забыла их мир. И хотя среди них многие остались моими друзьями, включая и Игоря, с которым мы расстались по доброму, я, хотя и продолжала встречаться и регулярно созваниваться с ними, относилась к ним как к обычным людям и демонстративно интересовалась только их человеческими, если так можно выразиться, достижениями. Со временем, это дало свои результаты - эти люди оставались моими друзьями и до сих пор. А про то, что существует мир, в котором людям подвластна магия более чем наука, я почти не вспоминала. Четыре года назад, весной, Игорь уезжал в командировку в Румынию. О целях его командировок мы никогда не говорили. Он заехал за мной и годовалой Катькой, мы забросили ее к моей маме - Елене Михайловне, и поехали за город. Стоял апрель. Теплый, влажный и ветреный. Огромный черный Линкольн радостно давил лужи, басовито гудя мотором. Игорь свернул совсем недалеко от Москвы и остановил машину прямо у какого-то заброшенного свинарника. Только это, пожалуй, и выдавало то, что он взволнован. И еще - в этом месте Сила Земли иссякла. Вокруг царил этакий магический вакуум, словно меридианы и параллели Силы размылись какой-то волной, как следы на песке. Точка полного отрицания.
- Ты скоро вернешься? - не зная, что еще говорить, спросила я.
- Не знаю. Может - да. Может...
Он замолчал и порылся в кармане куртки. Достал черную бархатную коробочку. Я взглянула на нее внутренним взором и едва не ахнула - коробочка пылала золотисто-алым свечением - сильнейший сгусток энергии, который мне приходилось видеть воочию.
- Открой, - усмехнулся он, должно быть, поняв, что я увидела.
Я взяла коробочку, ощущая подушечками пальцев покалывание миллионов иголочек. Открыла и непонимающе уставилась внутрь. Там ничего не было! Игорь с усмешкой наблюдал за мной. Так смотрит Учитель на ученика, покусывающего кончик ручки, которой никак не может написать правильный ответ! Я почувствовала, что вскипаю, взяла себя в руки и снова поглядела на коробочку внутренним взором. На белой атласной подушке лежало тонкое золотое кольцо с рубином. Камень пламенел, словно наполненный живой кровью. От него исходило тепло, тяжелые волны Силы, заключенные ободом в ловушку.
- Позволь, я одену его тебе, - сказал Игорь.
Я хотела спросить - что это значит, но он приложил ладонь к моим губам.
- Ты - мать моего ребенка, - прошептал он, наклоняясь ко мне, и я почувствовала, как тяжесть кольца оказалась на безымянном пальце моей левой руки, - женщина, которая мне дорога! Я должен был давно сделать это. Никогда не снимай кольцо - это защита. Твоя и Катькина.
- Защита от чего? - не поняла я.
- От чего угодно! - он поднял мою руку и коснулся губами кольца.
По тому, как он шевелил губами, я поняла, что он читает заклинание. Но как ни старалась, слов я не расслышала. Кольцо больно сжало мне палец, жар прошел по всему телу, вызвав испарину и... я перестала его чувствовать. Игорь откинулся на спинку своего сидения, и я с удивлением увидела, как он постарел.
- Ну вот! - выдохнул он. - Теперь можно ехать! Пообедаем где-нибудь, на прощание?
- Объясни мне! - я потрясла рукой у него перед носом, тщетно пытаясь так и сяк разглядеть кольцо или ощутить его присутствие.
- Я дал тебе защиту, - улыбнулся он. - На то время, что меня нет рядом с тобой. Тебе и Кате.
- А что, - испугалась я, - ей что-то угрожает?
- Нет, - он покачал головой, - но она моя дочь. И твоя. У нее талантливые родители, если ты заметила. Я все чаще бываю далеко от вас. А ты склонна к авантюрам. Не возражай, Кри! В этом кольце большая часть моей Силы. Я дарю ее вам, чтобы она защищала вас от дурных помыслов дурных людей - обычных и не совсем. Кольцо будет действовать, даже если Катька будет далеко от тебя. А если рядом - его сила возрастет сто крат. Но постарайся не пользоваться им часто.
- Да зачем оно мне? - возмутилась я. - Катьку я и сама смогу защитить. Это бесценный подарок, Волк. Возьми его обратно.
Когда мы еще любили друг друга, он звал меня "Кри". А я звала его обычным человеческим именем, и никогда - Волком. Таким было его "избранное" имя.
Игорь покачал головой. Когда я назвала его Волком, в лице его что-то замкнулось, и мне даже показалось, что я услышала лязг засовов и замков. Молча, он развернул машину, мотор которой так и не заглушил, и погнал обратно в Москву. Всю дорогу я пыталась снять кольцо, представлявшееся мне чем-то вроде кандалов заключенного. Я использовала все, что знала, но проклятое кольцо сидело незаметно и крепко. Я не ощущала его совсем, но какой-то задней частью ума знала, что оно еще там.
- Хватит мучить себя, - сказал Игорь, когда машина остановилась у известного ресторана в самом центре Москвы, - это просто защита. Никакой слежки с моей стороны, никакого вмешательства в частную жизнь! Прошу, поверь мне.
- Знаю, ты это можешь! - проворчала я в ответ.
Но что мне оставалось? Он был сильнее и мудрее меня. Все, что он раньше говорил мне - оказывалось правдой. Он никогда не лгал мне. Если он говорит, что это просто защита, значит, так оно и есть!
Он уехал в свою командировку. Больше я его не видела. Мы не были официально женаты - Избранные не признают формальностей, если только это не несет ощутимой пользы обоим - и официальное расследование было начато от имени его непосредственного начальника, ведь родственников у него не было. С тех пор прошло четыре года. Эта цифра все время вертится у меня в мозгу! Я иногда думаю - может быть, с ним не случилось бы того, что случилось, не отдай он мне большей части своей Силы? А проклятое кольцо так и сидит на моем пальце. Несколько раз оно защищало меня - от ночных приставак, от грабителей, желающих угнать мою машину, один раз даже от черной ведьмы, которую нанял кто-то из конкурентов, чтобы навести порчу на всех сотрудников нашей фирмы. Катьке повезло больше. Она была еще маленькая, хорошенькая и очень трогательная. Люди не желали ей зла, а если другие детки в песочнице и позднее в детском саду и обижали ее, так это не от дурного сердца, а случайно. Поначалу, когда какой-нибудь малыш толкал мою девочку или отбирал у нее игрушку, а она горько плакала, я так и обмирала, ибо ждала, что силой кольца разверзнуться небеса и молния набьет обидчику здоровенную шишку или подпалит штанишки! Но со временем я поняла, что кольцо прекрасно разбирается в причинах неприятностей. Невинные люди от его действий ни разу не страдали. Я так привыкла к нему, что временами совершенно теряла голову от ощущения собственной безопасности, как, например, вчера в лесу... Этот лес до сих пор стоит у меня перед глазами. Так тяжело падают с ветвей комья рыхлого снега!
Я помотала головой, приходя в себя. То не комья падали, а обожравшийся Демон спрыгнул с холодильника. Я посмотрела на часы. Медитации не вышло. Однако времени ухнуло в черную дыру памяти! Уже девять! Катьке пора пить свой Данон, мыться и спать, а не палить в инопланетных чудовищ!
Я протерла глаза и поднялась, чтобы идти разгонять охотников за монстрами. Едва я открыла дверь в коридор, как услышала голос Олега:
- Все! Это был последний уродец. Теперь иди пить кефир.
Через мгновение Катька появилась на кухне - она никогда не спорила с Олегом. Знала, что это абсолютно бесполезно.
- Руки, - напомнила я, и она послушно развернулась и оправилась в ванную.
Я включила чайник, налила кефир в стакан и опустила его в глубокую миску. Почувствовала чей-то взгляд. Олег стоял, подпирая плечом дверной косяк. Взгляд его пробежал по моему лицу.
- Медитация не удалась! - утвердил он. - Кофе хочешь?
- Ох-хо-хо! - пробормотала я. - Как с вами тяжело, с колдунами! Хочу.
Щелкнул, выключаясь, чайник. Я налила горячей воды в миску, достала печенье и сухари. Катенок обожает тонкие сухарики из белого хлеба, щедро намазанные сливочным маслом. Любовь к маслу у нее от меня. Не знаю, с гордостью это констатировать или с сожалением?
Олег сварил кофе, я накормила дочь и отправилась с ней в ванную. Когда мы вышли, он уже сидел в кресле рядом с ее кроваткой. Он снял пиджак, засучил рукава рубашки и расстегнул сразу две верхние пуговицы на воротнике - неслыханное дело! В общем, приготовился рассказывать Катьке сказки на ночь. Когда он приходил, то всегда укладывал ее сам. И, к моему удивлению, у него она всегда засыпала быстро и без нытья. Может быть, он немного и колдовал, но очень бережно и мягко. После такого сна она просыпалась отдохнувшей, а если намечался насморк или боль в горле, они бесследно исчезали уже к полуночи. Впрочем, насморк или ангина у нее случались очень редко - я тоже кое-что умела. Кроме того, мы придерживались здорового образа жизни. Катька-то уж точно!
Размышляя о здоровом образе жизни, я достала сигареты и тихонько вышла на балкон. Иногда так хотелось курить! Тот, кто не подсел на это дело, поймет меня. Я никогда не курила, лишь покуривала время от времени - после бокала вина, в хорошей компании или, наоборот, от одиночества. В общем, в месяц уходило не больше трети пачки. И тем более странно, что это уже вторая за два дня!
Олег бесшумно вышел на балкон и накинул мне на плечи куртку. Даже не глядя на него, я знала, что он искоса поглядывает на сигарету в моей руке и морщится - вот он-то придерживался того самого образа жизни совершенно скрупулезно. Не курил, и не выносил, когда курят в его присутствии, исправно посещал тренажерный зал, бассейн и массажиста. Раз в неделю - сауна. Два раза в год - отдых в экологически чистых зонах. Его работа ведущего финансового аналитика в крупном банке позволяла ему иметь весьма высокие запросы и удовлетворять их.
- Ты знаешь, - пожаловалась я, - кажется, кольцо сломалось.
- Какое? - не сразу понял он.
- Средиземья, конечно, какое же еще! - съязвила я. - "Одно кольцо их всех объединит и свяжет", - процитировала я, - как-то так! Оно по ночам теплеет, и палец словно дергает. Я несколько раз за ночь просыпаюсь. Может оно сломаться, а? Ты спрашивал у своих, как его снять?
- Дай мне взглянуть.
Олег протянул руку, и я вложила в его ладонь свою. Он уставился на кольцо и долго смотрел на него, не отрываясь. Я знала, что он видит то же, что и я - золотой сгусток энергии, плавно вытекающий из камня, бегущий по ободу кольца, чтобы влиться обратно, в пламенную красноту рубина.
Олег сморгнул и отпустил мою руку.
- Я ничего не вижу, - пожал плечами он. - Энергия течет ровно, выбросов нет. Разрывов в потоке тоже. Я говорил с Дмитрием Гронским. Он сказал то, что ты уже знаешь. Защиту, поставленную магом такого уровня, как Игорь, только он и может снять. Для всех остальных это окончится печально.
- Он что, один на всей Земле был такой сильный? - разозлилась я, щелчком отправляя сигарету в темноту ночи. - Других нету?
Олег щелкнул пальцами, и сигарета, вспыхнув, рассыпалась пеплом. Он тоже боролся за чистоту окружающей среды.
- Есть, - спокойно ответил он. - Но снимать кольцо они бы тебе не посоветовали.
- Это отчего же?
- Защита такой силы есть не у каждого. Если Игорь ставил ее, значит, был уверен, что она пригодится. От хулиганов и бытового колдовства такие вещи не делают.
Он замолчал, глядя в сторону. Я медленно обернулась к нему, почувствовав, как холодок прошел вдоль позвоночника. Будь я кошкой, вздыбила бы шерсть и вцепилась бы ему в глаза!
- Ты что-то скрываешь от меня! - прищурилась я. - Опасность для меня и Катьки все-таки существует! Для чего Волк нацепил мне эту чертову цацку? Вернее, от кого?
Олег молчал.
- Я имею право знать, что угрожает моему ребенку! - зашипела я, а у соседей наверху вырубилось электричество. - Я смогу защитить ее в полной мере, только если буду знать, откуда ждать опасность!
Внизу заорали сигнализацией сразу несколько машин. Какофония стояла жуткая. Но Катька, я была уверена, спит как младенец. Хотя и младенец бы проснулся с ревом под такой оркестр!
С улицы раздался визг тормозов. Испугавшись последствий, я перегнулась через перила и махнула рукой на жигуленок, несшийся прямо в столб. Его скорость резко замедлилась, из-под колес брызнули искры, и он остановился в нескольких сантиметрах от злополучного фонаря.
- Изолировать тебя надо! - строго сказал Игорь, и посмотрел вниз.
Сигнализации смолкли, а у соседей загорелся свет. Ошеломленный водитель жигуленка вышел на улицу и разглядывал столб так, словно впервые видел подобную фаллическую штуку.
- Пойдем на кухню!
Игорь выдворил меня с балкона.
Я заглянула к безмятежно спящей дочке, вытащила у нее из-под ног розового котенка, и вернулась на кухню. Олег уже разлил дымящийся кофе, вытащил из своего портфеля коробку шикарных конфет. Катьке о них знать не полагалось - у нее был жуткий диатез на шоколад.
- Ты знаешь, чем занимался Игорь? - хлебнув кофе, спросил Олег.
- В общих чертах, - пожала я плечами. - Департамент порядка. Третье отделение. Охота на преступивших Закон и хищников. Поиск, изоляция или уничтожение.
- Не только. Его лаборатория занималась тем, что разрабатывала вакцину. Генетическое лекарство, способное восстановить изначальную человеческую породу нетопырей. Вернуть им не только человеческий облик - это они и сами умеют, а человеческие способности, жизненный цикл. Понимаешь?
|