- И что же вы надеетесь найти в Раю?
- Не надежду. И не отчаяние. Будущее!
(Дарсия и Киба, а/с "Волчий дождь")
Отрекайся, только знай одно -
Сердце Мира!
(Катарсис, "Сердце Мира")
Когда конец становится началом
Я умер в двух шагах от Рая.
Точнее, это я так думал.
Когда умирал...
Захлебываясь собственной кровью, я, казалось, целую вечность сжимал ладонь Эльзы, собирая для этого последние силы. Силы, всё быстрее уходящие с темными ручьями, хлещущими из сквозных ран с рваными краями. На деле - всего лишь несколько секунд. Всё пытался сказать: "Дойдите, дойдите, прошу вас, осталось совсем немного..." Но не мог вытолкнуть из себя ни слова.
Я увидел их уже потом - раны, убившие меня. Страшные, зияющие дыры в моем теле, плоть вокруг которых стремительно чернела, поражаемая едким ядом скорпиатулы. Три раны... Нога, живот и правая сторона груди. Странно, что я не умер мгновенно, сразу же после того, как сзади, из-под земли, три щупальца хитрой бестии насквозь пробили своими жалами мое тело. Быстрая смерть даже благо в нашем мире, в котором все внезапно смешалось, в котором реальность превратилась в кошмарный бред сумасшедшего.
Мне было тринадцать лет, когда всё началось. Фраза в одной из моих любимых тогда книг лучше всего отражала то, что произошло... Мир сдвинулся с места. И с того момента прошло уже два десятилетия. И ситуация становится всё хуже. Мир все больше и больше встаёт на дыбы, изменяется по не ясным никому законам. Хотя... Как посмотреть/
За два-три года до этого учёные, историки, простые обыватели пытались предположить, случится ли предсказанный древним народом конец света в декабре 2012 года или нет. Спорили, ругались между собой, на дебаты собирались десятки и сотни участников. Майя слегка ошиблись в расчетах - примерно на пять месяцев. Хотя ошиблись, скорее всего, не они, а учёные, переводившие древний календарь на современный лад и неверно рассчитавшие завершающее цикл число. Не двадцать первое декабря, отнюдь. Почти на полгода раньше. Пятнадцатого августа, в двенадцать часов двадцать минут по нашей планете прошла первая волна.
И начались изменения.
Какие-то протекали медленно и неспешно, какие-то можно было сравнить с ударом молнии. Телевидение и газеты запестрели описаниями невероятных событий, специальными выпусками, отчётами по чрезвычайным происшествиям. Потом пришел хаос. Природа стала изменяться, люди стали изменяться, и то, что раньше можно было найти только на страницах фантастических романов, вошло в реальную жизнь, пробило грань вымысла и растеклось волной восторга и ужаса по всем обитаемым землям.
Сейчас уже нет привычной для всех нас планеты, когда-то свободно плывшей по своей орбите вокруг звезды по имени Солнце. А то, что есть, невозможно полностью описать при помощи слов. И хотя, вроде бы, гравитация не изменилась, хотя воздухом можно так же свободно дышать, а созвездия практически так же сияют на ночном небосклоне - перечислять это неизменное можно до бесконечности, - всё стало другим.
Орбитальные спутники продолжают работать, только толку от этого нет: вместо когда-то чёткой картинки они передают на экраны всё ещё работающих автономных компьютеров в заброшенных исследовательских центрах лишь бесформенное-размытое, переливчатое пятно на фоне тёмной бесконечности вселенной. Я был в одном таком лет пять назад, я видел это сам.
Пространство искажено. Расширились океаны, на их просторах появились новые материки и даже континенты. Разлились новые моря, испещрённые россыпями островов, и реки, подчас разрезающие надвое, а то и натрое старые города, которых сейчас осталось уже не так много. Молодые, рвущие небо своими пиками горы выросли в совершенно неожиданных местах в мгновение ока. Поверхность земли прорезали трещины, в жерлах которых, глубоко внизу, даже днём темнеет звёздная бесконечность ночного неба, словно бы отражающая обычные небеса. Сколько раз я стоял на краю таких вот разломов и думал, что будет, если сделать шаг вперед. Всегда мечтал упасть в небо и парить в его просторах...
Сейчас уже нет тех городов, что были раньше. Они стали неспособны защитить жителей от ставшего враждебным мира, наполнившегося необычными созданиями и необъяснимыми явлениями. Теперь это либо подобия мощных средневековых крепостей из современных стройматериалов, окруженные высокими, прочными стенами с рядами бойниц и окаймленные сторожевыми башнями, либо подземные бункеры, протяженность которых может достигать нескольких километров. Входы старательно маскируются, и допуск внутрь получают только после тщательнейшей техномагической проверки. Единственной общей чертой у этих двух типов являются Рынки Смерти. Здесь можно продать или купить ядовитые железы скорпиатул - опасных тварей, сочетающих в себе черты скорпионов, пауков и осьминогов; роговую броню ктоллу, напоминающих уродливых трёхногих кентавров; усики-антенны архнов - полулюдей-полумуравьев, способных найти все, что угодно, на этом свете и поэтому - почти истребленных... Все прочие трофеи, принесенные из внешнего мира в эти оплоты цивилизации. Сколько раз после долгого спора с частным покупателем или же профессиональным "негоциантом" я выторговывал на этих полуаукционах-полураспродажах пару монет сверх установленной цены...
Сейчас уже нет тех обычных людей, что днём заполняли стеклобетонные муравейники старых городов безликими толпами, а после в гордом одиночестве или же с самыми близкими друзьями мечтали о чём-то необыкновенном. Или даже пытались воплотить самое Необыкновенное в жизнь хоть частично, воспроизводя излюбленные моменты истории, книг, компьютерных игр в лесах, на заброшенных заводах или полигонах. Каждый третий, грубо говоря, стал кем-то. В одних после произошедших в мире изменений проснулись необычные для того времени таланты: владение мечом, секирой и прочими орудиями ближнего боя, высочайшего уровня меткость, навыки кузнечного и инженерного дела. В других - еще более необычные способности, которые в книгах называют магией, волшебством, ведовством и тому подобное, что не имели ничего общего с шарлатанством псевдознахарей и липовых экстрасенсов двадцатого века.
И только в редком случае кто-то из тех, в ком произошли изменения, обрел лишь что-то одно. Полученные способности и таланты сочетались порой самыми непредсказуемыми и немыслимыми способами. В народе их в скором времени окрестили "Дарами", а носителей - "Одарёнными" или "Адептами", в зависимости от того, был ли Дар полностью сверхъестественным или же мог быть хоть как-то объяснён с точки зрения науки. В каждом Дары развивались индивидуально, с разной скоростью, так же как и весь окружающий мир, мгновенно или за несколько лет, так что для достижения совершенства в своем "предназначении" человеку могло понадобиться от трёх часов до трёх лет. Или же больше, равно как и меньше.
Я не получил почти ничего. Лишь возможность предчувствовать смерть. Чужую... Не свою...
Как я понял это? Не дай Бог пережить такое еще раз. Когда всё это началось, когда мир только стал подниматься на дыбы, и явных признаков грядущего хаоса и разрушения еще не было видно, я пребывал в состоянии восторга и блаженства. Два года прошло после первой волны. Мне было тогда пятнадцать лет. Чего ещё можно ожидать от подростка в этом возрасте, когда лучший друг может прикосновением пальца заморозить лужу, а вызывающая романтические чувства девчонка - силой воли вырастить розовый куст?
Малыш лет пяти играл в песочнице. Где были его родители - не знаю и не пытаюсь гадать. В моей жизни и в жизни всех, кто находился в тот момент рядом, его игра стала первым проявлением хаоса, ростком грядущей катастрофы. А для меня ещё и первым подтверждением того, что и я получил хоть какой-то Дар. Первой смертью, которую я увидел. Не по телевизору - в нескольких метрах от себя. Этих мгновений я не забуду никогда.
Мальчик в сиреневом комбинезончике с изображением одного из супергероев комиксов "Марвел" самозабвенно жонглировал шариком огня, в какой-то момент появившимся в его ладонях. Пламя время от времени меняло форму по воле безграничной детской фантазии заливающегося смехом хозяина. Лопатка и ведерко были забыты, все внимание мальца сосредоточилось на новой, невесть откуда появившейся игрушке. Мне было интересно за ним наблюдать, видеть искреннюю радость на крошечном личике, восторг в больших карих глазенках, любоваться появляющимися из огонька фигурками. Шарик - лошадка - шарик - бабочка - шарик - человечек - шарик... Калейдоскоп, красивый, огненный, опасный калейдоскоп. Я отвлекся от телефона и бутылки с газировкой (впрочем, шипучкой в ней и не пахло - дешёвое тёмное пиво по цвету не отличишь от некоторых сортов "колы", разве что по пене, но кто обратит внимание на такую мелочь в разгар веселья). Засмотрелся на игру пламенем в маленьких детских ручонках.
Это пришло резко, остро, неожиданно. Морозная игла засела в сердце, и накатился холодный безотчётный страх, стянувший на миг мою волю ледяным арканом, заставивший быстро оглядеться вокруг в поисках неизвестной угрозы. И я увидел их, идущих к детской площадке, одну из лавочек на которой я облюбовал...
Их укрывала серая тень, колеблющаяся, прозрачно-переливчатая, всё быстрее сгущающаяся, съедающая краски, цвета жизни, которыми полнилось всё вокруг. Всё, кроме них...
Две чёрно-белые мультяшки среди толпы цветных.
Усталая, печальная мама вела, вернее, тащила за руку беспокойного сынишку, не намного старше "сиреневого" мальчугана. Он что-то требовал, пытался прямо на ходу топнуть ногой, доказывая своё право на получение столь важного для него "чего-то". И при этом - шарил вокруг себя необычным, злым взглядом, словно хищник в поисках жертвы. Знаю, эта ассоциация выглядит странной по отношению к ребёнку, хотя детям в этом возрасте жестокости, пусть и по незнанию, не занимать. Но слишком много злобы было в его взгляде, слишком много чрезмерно взрослой ненависти. Когда его взгляд остановился на "жонглере", губы зверёныша исказила довольная гримаса предвкушения, иначе я и сейчас не могу это назвать.
Парнишка в песочнице тоже увидел приближающихся к нему мать и сына. И в его глазах отразился ужас, чистый дикий страх. Подозреваю, почти такой же, как и охвативший меня за секунду до того, как я увидел окутывающую их Тень. Спустя несколько секунд огненный шарик над его ладошкой превратился в подобие крошечного китайского дракона с ощерившейся пастью. И в тот же миг страх в еще недавно чистых карих глазах сменился злостью. Мальчонка-"жонглер" вскочил на ноги и с тонким, бьющим по ушам криком: "Не хочу больше!", казалось бы, совершенно неестественным для его слабых - детских - голосовых связок, швырнул свою "игрушку" в мучителя.
Удар пышущего жаром воздуха опаляет лицо.
Запах горелой плоти перебивает дыхание.
Многоголосый вопль ужаса разрывает мне слух, и один голос в этом хоре - мой собственный.
В течение полугода подобное стало происходить на каждом шагу. Во всем мире. Дети, подростки, взрослые, даже старики - все, кто обрел Дары Разрушения, - использовали их во зло, за редчайшим исключением, случайно или осознанно - коренной разницы не было. А обладатели Даров Созидания не могли ничего противопоставить, потому что еще не осознали всей важности своих способностей. И планета погрузилась в анархию.
Власти одних стран сформировывали особые дружины из Одарённых и Адептов, пытаясь взять под контроль вырвавшиеся из этого ящика Пандоры бедствия. В других вкладывались бешеные средства в исследования сверхъестественных Даров, в третьих шли на крайние меры, уничтожая угрозу "в зародыше".
Какие-то правительства, умело играя на чувствах граждан, использовали ситуацию для собственного усиления, захвата соседних территорий. Ведь война тоже объединяет.
Где-то удалось навести порядок, где-то нет. Локальные войны, кризисы, революции, в основном - в странах Третьего мира, но не только. США перестали существовать, распались на отдельные микрогосударства. Корея же слилась воедино, но только затем, чтобы быть поглощённой Китайской народной республикой. Россия потеряла большую часть приграничных территорий, изрядно сжалась, но, тем не менее, стала одним из первых государств, наряду с Мексикой, Германией, Индией и Японией, где относительный порядок был установлен в кратчайшие сроки. Какие-то названия навсегда пропали мировой карты, покрывшейся гигантскими белыми пятнами неисследованных территорий.
Спустя пять лет, если начинать отсчет от первой волны, конец всему этому интернациональному бедламу положила вторая, заставившая всех объединиться перед лицом новых, общих врагов, пришедших извне.
Все вокруг окутала лёгкая золотистая дымка, и краски окружающего мира были чуть блёклыми, но вместе с тем - стали неожиданно глубже, словно эта прозрачная хмарь позволяла заглянуть глубже в его, мира,.. Суть? Природу? Устройство? Ответ никак не мог сформироваться в мозгу. Я не был способен подобрать подходящих слов.
Я стоял и смотрел, как Адепты Стихий, `Дёрганый' Вик и Петри `Искра', вскидывают мое бездыханное тело на плечи и направляются к группе расположившихся неподалёку валунов, напоминающих Стоунхендж, правда, после того как с ним поработал чокнутый великан, возомнивший себя величайшим в мире дизайнером или кем-то ещё в этом духе. А может, это и был Стоунхендж - мы, кстати, пересекали просторы бывшей Британии - но если верить картам, до него нам было идти и идти.
Следом за Адептами, поникнув, слегка пошатываясь, шла Тварь.
Моя милая Эльза.
Моя любовь, давным-давно, еще в самом начале нашего совместного пути, заслужившая эту грубую кличку.
Лиза не отрывала взгляда от своих рук, покрытых до локтей моей кровью. Её автомат болтался на растянувшемся ремне, бил по ногам, но она этого не замечала. Моя любимая девочка, девушка, женщина. Дикая и неудержимая в кровавом бою, такая нежная и покорная в постели, беспощадная и жестокая к своим и моим врагам, добрая и ласковая вне грязи рейдов и контрактов.
Последний член группы, Бухгалтер, присел на корточки возле тела убившего меня демона и деловито вырезал у него из пасти жвалы, в которых были спрятаны мешочки с парализующим ядом, стоившим в последнее время бешеных денег на Рынках Смерти - в моду снова вошли луки и стрелы. Помимо профессионального владения всеми видами оружия, предполагающего наличие оптического прицела, без различия, будь то пятидесятый "Магнум" или же приглушенная "Светка", и панибратского отношения с большинством компьютеров Бухгалтер обладал гениальнейшими способностями к ведению всех связанных с деньгами дел. И если первые два навыка, как и во многих, в нем проснулись не так уж и давно, то совершенствованию третьего им была посвящена большая часть жизни. Арон `Бухгалтер', он же `Дилер' Ари, этот худой, лысый как бильярдный шар еврей с невесть сколько раз переломанным носом, в очертаниях которого не осталось ничего семитского, был залогом нашего материального благосостояния, и как следствие - хорошей оснащённости группы. И даже сейчас, когда его друг - я думаю, он всё же считал меня другом - погиб, он не забыл о материальной стороне вопроса. Зачем терять такую возможность?
Я понимал резоны поведения Бухгалтера, но от злости у меня все равно возникло дикое желание отвесить ему пинка, и одновременно с этим - до жути не хотелось увидеть, как нога пройдет сквозь вещественный предмет, как это показывали в старых фильмах. Злость после некоторых колебаний всё-таки взяла верх, но меня ждал неприятный сюрприз. Вроде как призраки, к числу которых я теперь, несомненно, отношусь, не должны чувствовать ничего, если только их, как в мультфильме, не жгут протонными лучами. Но я почувствовал. Моя правая нога как будто встретилась с каменной стеной, так что я взвыл от неожиданной боли, и тут же какая-то сила отбросила меня от Арона.
Стоило мне подняться на ноги, недоуменно хмыкая, как откуда-то сзади вдруг раздался противный визгливый смех, заставивший меня дёрнуться от неожиданности и резко развернуться.
На камне, пристально наблюдая за мной, сидел еще один... призрак? Курносый одноглазый мужчина, хотя вернее было бы назвать его стариком, радостно хохотал, обнажив редкие стёртые зубы, и похлопывал себя по колену в такт смеху. Поверх заляпанного подозрительного вида пятнами бронекомбинезона на нем была надета изодранная лётная куртка, с шеи целой связкой свисали амулеты и костяные обереги к'ёллов, окрес и многих других не столь давно прибывших обитателей нашего мира, а из-за плеча торчал старый дробовик американского производства с дисковым барабаном. Дед был весь какой-то сероватый, едва-едва прозрачный, резко выделяющийся из общей цветовой гаммы. Невольно я опустил взгляд на себя.
В принципе, я был точно такой же - сероватый с каплей прозрачности. Моя одежда и броня выглядели точно так же, как и при жизни. Только следов от смертельных ран не осталось. Даже из кобуры торчала рукоять бесполезного теперь пистолета. Так, антураж для полноты картины. Издевательство.
- Здорово, новичок, - отсмеявшись, просипел дед и хитро прищурился. - А ты не слабонервный, хорошо. Легко принял факт, что смерть - это лишь начало. Всегда начало. Хороший выйдет Жнец.
Его слова поставили меня в тупик. Я помнил, что в фольклоре "жнецом" называли олицетворение Смерти, приходящей к человеку в последний его час, чтобы отсечь душу от тела, позволив ей свободно кануть в адские бездны либо вознестись к райским кущам. Это я что же теперь - подмастерье Смерти? Откуда всплыла эта фраза, я не вспомнил, но пришедшая на ум мысль, видимо, отразилась у меня на лице, потому что смех старикана, как ножом по стеклу, опять ударил в мои уши.
- Ты, парень, о чем подумал, что будешь как Мор? Или не читал эту чушь? - Встретив мой непонимающий взгляд, хрыч сделал какие-то собственные выводы и продолжил: - Вот и я тоже пробежал глазами и бросил. Хотя то, что происходит уже который год, ох, как все это напоминает. Так вот, салага, Жнец к смерти отношения не имеет. Ну, почти не имеет. - Он криво усмехнулся. - Тебе, я так полагаю, придется отправить к предкам... Раз, два, три, четыре... - Демонстративно тыча пальцем в спины моим удаляющимся друзьям, посчитал он. - Вот. Четверых. Всего-то делов! Мне половину роты пришлось...
Дед подмигнул, а меня наполнила багровая ненависть к нему, да и ко всему окружающему меня в этот момент. Почему я просто не умер?
Я рванулся к старому сморчку, намереваясь снести ему голову, и меня ни капельки не волновало, может ли дух умереть ещё раз или нет. Меня остановили тихое "Ц-ц-ц" деда, мгновенно вскочившего на ноги, и упершийся под подбородок ствол его дробовика, вполне ощутимый и даже прохладный. Очередной сюрприз, мать его.
- Ты глаза-то не выкатывай так, не выкатывай. Небось, думал, мой "Барни" только для видимости? Или твоя Беретта? - Небольшая пауза. - Сохранившееся матричное отображение твоего предсмертного облика? Один тут умничал... - Старикан грязно выругался. - Нет, паренек, эти штуки стреляют. И если я снесу тебе башку, ох, не знаю, куда ты попадешь. - Кривая щербатая усмешка. - Наверно, куда все после этого попадают. В никуда. Потому что Ад далеко, а Рай закрыт грешникам. Искупи проступок родной кровью, и да отворятся врата.
- Ты - маньяк ***ный, - с некоторым трудом выговорил я в ответ на эту пафосную бредятину. Все-таки неудобно произносить слова, когда тебе в нижнюю челюсть упирается что-то твердое и, к тому же, смертельно опасное. Тем более - как-то не думаешь, на каком языке говоришь.
- Какое-то незнакомое словечко, - почесав затылок свободной рукой, протянул смешливый старик и отступил на шаг, но дробовика не опустил. - Русский что ли?
- Тебе-то какое дело? Стреляй, давай, - сквозь зубы процедил я, горя нестерпимым желанием перегрызть назойливому деду глотку.
- Зачем это? - изобразил удивление сморчок, лихо тряхнув головой. Ожерелья на шее заливисто зазвенели. - Что ж будет-то, если всех друзей по несчастью убивать? Давай знакомится, новичок. Я - Томас. Когда-то лейтенант ВВС Великобритании Блэкхилл. - Дед опустил оружие и, приосанившись, протянул мне руку. - Но называй меня Томас-Маньяк. И как ты догадался-то?
Я не сразу понял, что дед имеет в виду то, что я обозвал его маньяком. Тем временем злость ушла куда-то вглубь, недовольно ворча и огрызаясь на здравый смысл, воспротивившийся новой попытке прибить старика. В конце концов, он может мне объяснить, что здесь да как. А пришибить его я всегда успею. Наверное.
- Догадался, - буркнул я. - Умный очень.
- Ох, не заметно. Я тебе представился, а ты мне нет. Непорядок, - кустистые брови сошлись к переносице.
- Алекс.
- Ты ж вроде по-русски говорил. А имя английское. Врешь старику? - Дед вопросительно поднял левую бровь.
- Ну, Алексей, разница есть? - безразлично поинтересовался я.
- Когда общаешься, нет, - наставительно поднял палец Маньяк. - Но при первом знакомстве, Алэксей, всегда надо свое настоящее имя называть. Дурная примета, знаешь ли...
Он продолжал что-то говорить, но я уже не слышал.
Цитата из произведений цикла "Темная башня" Стивена Кинга
Монета (жарг.) - банкнота номиналом в тысячу денежных единиц (в основном, общей валюты, получившей название "ироджэн", сокращенно "идж", но также применяется и к прочим уцелевшим или новообразовавшимся денежным знакам: рублям, долларам, злотым и прочим). В некоторых случаях это действительно монета, пригодная для обмена на любую валюту.
Светка - жаргонное название СВД, снайперской винтовки Дягтерёва
К'ёлл - нелюдь. Раса, распространившаяся, в основном, по лесистым территориям. По виду напоминает описываемых в фантастических произведениях ХХ века "эльфов", но способностями к магии или к меткой стрельбе, приписываемыми им, не наделен. Используют биотехнологии. Окрес (нескл.) - нелюдь. Раса, обитающая в подземных городах, расположенных под ареалами пустынного типа; от 2х до 4х метров роста, уровень развития - относительно примитивный; владение магией земли - на недостижимом для большинства "одаренных" людей уровне.
Имеется в виду персонаж произведения Т. Пратчетта "Мор, ученик Смерти"
К 2020му году, незадолго до первого проявления агрессивной активности пришлых разумных видов, людским сообществом была принята так называемая "общеречь", облегчающая контакты во враждебном мире.