Ерёмин Олег Вячеславович : другие произведения.

Дорога в Небо. История одиннадцатая. Смерть и Жизнь (сводный файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Июль 2065 - сентябрь 2066. После двадцатилетнего перерыва люди наконец-то вернулись в систему Юпитера. На этот раз осторожно и серьезно. Повторять авантюру с экспедицией на Европу никто не хочет, а вот потихоньку-помаленьку начать осваивать окрестности самой большой планеты Солнечной системы пора. А на Земле поставлена точка в Большой Африканской Войне. Жирная такая, в четыреста мегатонн. Вот только для Вьетнамского космонавта Фан Ши Туана она оказалась троеточием...

Глава 1. Над Каллисто

  

22.07.2065

орбита над Каллисто, система Юпитера

  
  
   Юпитер был похож на детский мячик. Таким Славик когда-то играл с мелкими Майкой и Андрейкой на крымском берегу.
   Воспоминание вызвало у космонавта улыбку. И привычное за последние дни щемящее беспокойство.
   "Как там Майка? Все ли у нее хорошо? И когда..."
   Впрочем, эти мысли промелькнули стороной, не отвлекая от главного: чудесной картины, открывающейся взору: серо-зеленоватой выпуклой поверхности Каллисто и встающей над ее четким не смазанным атмосферой краем Юпитером.
   Славику не часто доводилось работать в открытом космосе. А, если бы он внаглую не задействовал свои капитанские права, самовольно назначая себя на выходы, то и вовсе почти никогда бы не пришлось бы.
   Это, конечно, не нравилось ЦУПу. Но до Земли далеко, проглотят.
   Правда, начальник юпитерианской программы опять будет высказывать свое неудовольствие по личному каналу.
   - Станислав! Я вынужден снова напомнить вам о разделении обязанностей в вашем экипаже! Имейте совесть! - скажет он при следующем сеансе связи.
   Богдан Борисович человек серьезный и чтит инструкции. А еще всегда называет его полным именем. Это коробит Бойченко. Ну не любит пилот-орбитальщик, когда его Станиславом обзывают! Это, конечно, лучше, чем "Стасик", но все-таки Славка он и есть Славка. Все, для кого он дорог, давно это усвоили. Только Майка иногда издевается. Но ей можно. Она ведь Майка.
   А Юпитер уже основательно поднялся. Жгучее крошечное Солнце за спиной, и он действительно похож на мяч. Разукрашенный полосатыми узорами с завитками облаков, каждое из которых с земной континент. С большим ярко-красным пятном южнее экватора. Оно опять начало расти лет двадцать назад, придавая Юпитеру вид, как на фотографиях в старинной книге о Солнечной Системе, которую дзержиновец Славик зачитал чуть ли не до дыр в далеком детстве.
   - Капитан, хватит тунеядствовать! - раздался в шлеме ехидный голос Матьяса. - Румия работает, а вы околачиваетесь!
   - Правильно говорить: "Околачивать грушу". Э... - влез в переговоры пилот буксира Роман Григорьев.
   - Пожалуйста, без пошлостей, - прервала его Румия Абашева, которая действительно тщательно проверяла одно за другим крепления шаров с планетарным топливом - то есть обычными кислородом и водородом - опоясывающих их "Белку".
   - Да, Рома, не смущай мою халочку! - поддакнул Матьяс Ракош.
   - Матьяс, ты бы определился с моим биологическим видом! - попросила товарища Румия. - А то, то птицей меня называешь, то рыбой, то, вообще, каким-нибудь зверем.
   - О! Дорогая, ты специально выучила великий венгерский язык, чтобы быть ближе ко мне?! - воскликнул планетолог.
   - Должна же я знать, как ты меня обзываешь, - серьезно ответила Румия.
   Слушая эту привычную пикировку, Славик легким импульсом ранцевого двигателя направил себя вдоль толстопузого планетолета. Пора бы и поработать. Раз уж сам себя назначил на выход. Они с Румией должны еще раз внимательно осмотреть и проверить "Белку". Послезавтра Станислав будет сажать планетолет на Каллисто. И их экспедиция начнется по-настоящему.
   Пока что была долгая, длиной в сотни миллионов километров и полгода времени, дорога сюда. Закончившаяся у внешней точки Лагранжа Каллисто, куда грузовой корабль доставил баки с рабочкой на обратную дорогу и такие же, но небольшие емкости с нано-взвесью ионизированного магния для полетов в системе Юпитера, и два больших шара с кислородом и водородом для их "Белки". Ну и сам кораблик тоже. А еще огромную кучу припасов.
   Две недели космонавты перетаскивали их на "Кондратюка".
   И облизывались на висящую в пятидесяти тысячах километров от них Каллисто.
   Но теперь все это позади, и послезавтра...
   - Капитан! - голос у Матьяса взволнованный и торжественный. - Тут Петька прибегал. Говорит с Земли срочное сообщение пришло.
   - Что там?! - Станислав встрепенулся и невольно напрягся.
   - У вас дочка появилась! - не скрывая радости, сообщил венгр. - Говорят, красавица! Целых... три шестьсот килограмма красоты и младенческих воплей!
   - Уф... - Славик выдохнул.
   - Капитан, поздравляю! - потеплевшим голосом сказала Румия.
   - Ага. С почином, - спокойно поддержал ее Роман.
   - Маша говорит, что будет тортик готовить, - сообщил Матьяс. - Интересно, как это она будет делать в невесомости? А давайте я корабль раскручу!
   - Я тебе раскручу! Голову на пятьсот сорок градусов. - пообещал Роман. - Хотя, капитан, может и правда, ради такого дела? А то невесомость уже достала.
   - Всего-то меньше месяца, как перестали вращаться, а вы уже ноете! - возмутилась Румия. - Привыкли за полгода... Мы ведь космонавты! А летаем как в комфортабельной яхте!
   - Так что, капитан? - все-таки спросил Роман.
   - Отставить раскручивать корабль! - весело приказал Славик.
   Настроение у него взлетело выше Нептуна, выше самой дальней кометы, выше звезд.
   - Вот улетим мы на Каллисто, тогда и крутите "Кондратюка" куда хотите!
   - Мы сильно не будем, - спокойным тоном подтвердил Роман. - Как в плане экспедиции записано: до одной трети земного тяготения. Чтобы вас, привыкших по Каллисто прыгать, не придавило.
   - Ага, - подтвердил Славик и, подпустив в голос строгости: - И хватит посторонними разговорами нас отвлекать! Работать надо!
   - Кое кто давно уже этим занимается, - пробурчала Румия, продолжавшая все это время въедливо и внимательно осматривать кораблик.
  
  
  

Глава 2. Вперед!

  

25.07.2065

Береку, Танзания

  
  
   "Наконец-то нам дали приказ наступать. Роты рвутся на запад..." - вспомнились Юрию строки из песни Высоцкого. Этого старинного барда любит слушать отец. Правда, он предпочитает блатные. Шансонные. Но Юрию с детства больше нравились про войну.
   Когда он как-то залез в вики, почитать про любимого поэта, то был удивлен и даже обижен тем, что тот сам не воевал. Но потом простил кумира. Все-таки песни у него настоящие, не хуже тех, что сочиняли ветераны Великой Отечественной или Украинской.
   Совсем скоро и ему, Юрию, предстоит наступление. Правда, не на запад, а на юг. Но суть это не меняет.
   Керамопластовые черепахи танков его особой бронегруппы чутко спят перед боем. Их покатые бока теплые не только оттого, что напитались за день жарким африканским солнцем, но и от начавших прогреваться в автоматическом режиме двигателей. Это, конечно, нарушает инфракрасную маскировку. Но она, по сути, и так бессмысленна, так же как строго соблюдаемая в войсках светомаскировка. На орбите два десятка ЮАИвских спутников, да и на недавно достроенной ими орбитальной станции тоже небось все объективами утыкано, да еще и трое космонавтов в телескопы на Землю поглядывают.
   Интересно, не с той ли искорки, что плавно летит с юго-запада на северо-восток в ясном, полном звезд небе?
   Хотя, это ведь может быть одна из десятка орбитальных станций, которыми обзавелась Земля. И под тонкой скорлупкой из металла и пластика сидят там какие-нибудь иранцы или вьетнамцы.
   Странно немного, что эфиопы не стали сбивать вражеские спутники. Не захотели нарушать договор о защите космоса, мусорить на орбите осколками, или просто пожалели собственные спутники, которые тут же уконтропупили бы югоафриканцы?
   Так что маскироваться и прятаться, особенно на равнине, было бессмысленно. Зато отсутствие освещения давало возможность молодому подполковнику хотя бы изредка полюбоваться звездным небом. И подумать о брате, которые где-то там, возле вон той яркой желтой звезды. Вернее, планеты Юпитер. Вдали от войны.
   У Славика, конечно, собственные опасности и трудности, да и свою толику военных приключений он хлебнул сполна. Так что пусть занимается мирным делом.
   А он, Юра, младший брат космонавта, наведет порядок здесь на родной планете.
   Тихонько пискнул в наушнике сигнал.
   "Пора", - подумал командир особой бронегруппы.
   Прижал пальцем к шее зернышко ларингофона и бодрым, уверенным голосом приказал:
   - Всем - часовая готовность! Механикам произвести тестирование машин, экипажам привести себя в порядок и через сорок минут занять свои места!
   Эхом откликнулись динамики, установленные в палатках и надувных домиках. Послышалась возня. Сейчас лагерь превратится в растревоженный муравейник. А через час бронегруппа спокойной и уверенной силой двинется в бой.
   Достаточно войска Разлома, так все чаще называли государства тройственного союза Эфиопии, Танзании и Кении, повыматывали противника в нудной позиционной войне. Достаточно скопили сил. И договорились с мозамбикцами и даже китайцами о совместном ударе. Это уже перестало быть секретом. Дивизии Мозамбика уже перешли южную границу оккупированной Танзании, оттягивая на себя все резервы ЮАИ. И в Анголе бригады Красной Америки спустились с гор Бие и вышли на оперативный простор плоскогорья Квадно-Кубанго.
   Теперь настал черед главного противника Черной Империи!
   Юра ничего не имел против чернокожих, сдружившись за два года войны со многими из них, но расизм - это всегда зло, какой бы цвет кожи не приговорили фашисты к уничтожению.
   "Вот и вправим им мозги!"
  
  
   Через три дня танк подполковника Бойченко был разворочен серией попаданий из противотанкового комплекса. Не помогла ни активная защита, отстрелившая первые пять снарядов, ни многослойная синтетическая броня.
   Но бронекапсула выдержала. Она прогнулась, оплавилась, но спасла экипаж.
   Контуженных, израненных и переломанных танкистов извлекла спасательная бригада.
   Юрию предстояло пару месяцев проваляться в госпитале и искать себе новую гражданскую специальность.
   Левую руку ему врачи спасти не сумели.
  
  
  

Глава 3. Дочка

  

12.08.2065

Королев, Московская область, РСФСР

  
  
   Нет, ну почему так?!
   Вторая половина двадцать первого века! Космические корабли бороздят просторы космоса! На одном из них, кстати сказать, сейчас мой муженек околачивается где-то возле Юпитера.
   А нам, женщинам, приходится, как в каменном веке, вынашивать и рожать детей!
   Правда, на окончательно загнившем Западе большинство мадам и фройляйн всевозможных женских бис полов предпочитают пользоваться инкубаторами. Но у нас-то они запрещены! Только в крайних случаях, когда женщина совсем не может рожать, дозволяют ими пользоваться.
   А зря! Вот хоть как меня обзывайте! Хоть дурой, хоть феминисткой даже, но я этого не понимаю! Как было бы здорово: отнесла свою яйцеклеточку с мешком Славкиных сперматозоидов на фабрику производства детей и умотала себе в Лагранж, космическую станцию строить.
   Вернулась бы и получила под роспись розовое дитя.
   Так нет же!
   Пришлось брать декретный отпуск, таскаться с огромным пузом, мучиться токсикозом.
   А потом еще и рожать.
   Блин, как вспомню ту боль, так вздрогну.
   Вот за что нам женщинам это все?! Занимались бы сексом чисто для удовольствия, и ладно. Может для того, чтобы это орущее и вечно голодное создание по имени Даша ощущалось как невероятная драгоценность? Наверное, да. Во всяком случае, когда эта пиявка чмокает, присосавшись к моей груди, такое блаженство разливается.
   И уже почти нет беспокойства, что я недостаточно молочная. Вполне достаточно, оказывается, несмотря на мелкоразмерность бюста. Пока что докармливать не приходится, и дорогущие супер-пупер натуральные смеси грустно стоят в шкафчике.
  
  
   А вызволение меня из роддома было той еще шпионской операцией!
   Тетя с дядей не согласились тайно меня выкрасть, и подогнали-таки шикарную машину - целую "Волгу-100"! Ну и море цветов натащили.
   Журналюги, к счастью, сами припереться не решились. Все-таки получить реальный срок по закону о вмешательстве в личную жизнь никому не захотелось. Я, если честно, была этим даже обижена. Неужели мой ребенок и внучка великих Мисаловых не стоит пары лет отсидки?
   Зато эти гады прислали целый рой дронов с камерами. От маленьких мух, до весьма солидных птичек.
   Вот только...
   Как мне потом по секрету шепнул Компи, в дело моей информационной неприкосновенности вмешался целый подполковник КГБ. Друг Славика Тимур как-то в своем ведомстве подсуетился и встречать меня бледную, с повяньгивающим свертком в руках, прилетел штатный "Филин".
   А филины, как известно, птицы суровые. Я его в зоопарке видела. Сидит такая тумбочка полуметровой высоты и смотрит на тебя, не мигая оранжевыми глазами с черными зрачками. Жуть, а не птица!
   Так вот, КГБшный филин был совсем неприметным стандартным таким орнитодрончиком серенькой раскраски, неопределенного птичьего рода-племени. Но страху на всех своих летающих и ползающих сородиченй навел! Журналистские машинки так и посыпались на землю и замерли там вверх лапками и понурив антенны.
   Ну а суровая гэбэшная птаха принялась летать вокруг нас и сама в папарацци превратилась.
   Мне Компи потом весь видеоархив переслал. Прикольно так было на мою ошарашенную мордаху смотреть!
   Ну, в общем, друзья - это замечательно! Но они в детоводстве не подмога.
   В отличие от бабушки.
   Тетя Настя специально взяла отпуск на работе, оторвавшись от проектирования термоядерного двигателя, забила болт на общественные дела и теперь безвылазно сидит со мною дома. Меняет пеленки, водится с мелкой, давая мне высыпаться между кормлениями. Причем, видно же, как бабушка поначалу панически боялась детеныша. Но на то она и великая космонавтка, чтобы железной волей скрутить в себе страх и совершать героические поступки!
   А мне приятно смотреть, как моя вторая мама буквально цветет и пахнет, водясь с ребенком. Все-таки я не ее дочка, и появилась в семье Мисаловых в уже вполне взрослом и вредном возрасте. А тут такая возможность заняться детоводством с нуля!
   Я даже начала задумываться, не сократить ли мне свой декретный отпуск совсем радикально? То есть я и так планировала где-то через годик-полтора вернуться к тренировкам и подготовке к следующему третьему полету. Но может сделаю это и пораньше.
   Вот дождусь мужа, свалю на него все домашние и детоводческие обязанности, окромя кормления грудью, и пойду штурмовать Роскосмос!
  
  
  

Глава 4. С небес на землю

  

19.08.2065

окрестности города Мбея, Танзания

  
  
   Над Мбеей крутилась карусель смерти. Вьетнамские и эфиопские истребители сошлись в ближнем бою с авиацией ЮАИ. Зрелище было грандиозное и завораживающе красивое. Самолеты стремительно проносились в воздухе, зависали, встав на хвост, сбивая вражеский прицел, опрокидывались на спину или крыло, скользили так и тут же опять набирали скорость. Гонялись друг за другом, стараясь, как это делали их предшественники век с лишним назад, зайти в хвост, чтобы достать наименее защищенные части машины врага из банальной авиапушки. В воздухе метались короткие ракеты ближнего боя, распускались облачка боевых нанодронов, то и дело осыпающиеся пластиковым дождем под невидимыми ударами электромагнитных импульсов. И, конечно же, пронизывали воздух стремительные росчерки лазерных импульсов, выжигая оптику, а, иногда, и поджигая ракеты.
   Но взглянуть на эту красоту хотя бы краешком глаза у пилота и командира Су-64 номер "6137" Фан Ши Зунга не было и мгновения свободного времени.
   "Потом посмотрю записи!" - промелькнула в голове вьетнамского летчика мысль.
   А сейчас всё его внимание занимало стремительное пилотирование на совсем небольшой высоте и виртуальная тактическая карта, на которой отображались самолеты врага. Задача Зунга была как можно оптимальнее выводить штурмовик на цели, чтобы сидящему за его спиной капитану Нгуэн Ши Фангу было удобнее их захватывать и уничтожать.
   Так что Зунг не мог сполна насладиться не только картиной грандиозной воздушной битвы, разразившейся над небольшим, но ставшим настолько важным танзанийским городом, ни плавной и грандиозной красотой массированной десантной операции, которую он и прикрывал.
   В пяти километрах к юго-западу от городских окраин из массивных неторопливых туш десантных самолетов вываливались батальон за батальоном десантники пятой кенийской и второй новоросской бригад.
   Темные точки, набирая скорость, падали к близкой холмистой земле, над ними раскрывались парашюты и после короткого плавного спуска они приземлялись, поднимая облачка пыли. Совсем небольшие от крошечных фигурок людей, побольше от жестко приземляющихся штурмовиков в экзокостюмах и совсем уж густые при посадке разной десантной техники.
   Парашюты отстреливались и неспешными медузами ложились на дно атмосферы, покрывая светлыми пятнами холмы.
   А десантники сразу же вступали в бой.
   Крылатые пехотинцы стремительно бежали к рубежу обороны и залегали за первым же подходящим укрытии. Короткими перебежками, волна за волной, сокращали расстояние до вражеских позиций и, обработав их из оружия, кидались в атаку. Мощеные фигуры закованных в синтетические латы штурмовиков шли на пролом, разметывая солдат противника, безуспешно пытающихся пробить их доспехи из стрелкового оружия. А всевозможная модульная техника поддерживала все это своим огнем.
   Ну и, конечно же, не спали штурмовики его Зунга эскадрильи.
   Стремительные боевые самолеты буквально выжигали вражескую технику и разрывали в клочки оборонительные сооружения.
   Но южноафриканцы готовились к чему-то подобному.
   Пусть Мбея была далеко в тылу их войск, но этот сравнительно небольшой город как будто закупоривал узкий проход из Замбии в Танзанию. Город располагался на перевале между горными массивами, к югу и северу от которых были озера Руква и Ньяса. Так что было понятно, что войска Разлома и Мозамбика, успешно наступающие на югоафриканцев по всему фронту, обязательно постараются его взять. Тогда вся трехмиллионная группировка армий ЮАИ, вторгшихся в Танзанию и Кению, окажется отрезанной от метрополии.
   Так что в окрестностях Мбеи вгрызлась в землю и подготовилась стоять насмерть южноафриканская бригада. И сейчас она старалась сбить как можно больше десантников, пока те беспомощно спускаются с неба.
   Вот только Зунг и его товарищи не позволят этому свершиться!
   Вьетнамский пилот резко кинул свою машину влево. Короткая, но жесткая перегрузка вдавило тело в кресло. С краев зрения поползла к середине мутная серая пелена.
   Зато Су-64 ушел от очередной ракеты, а второй пилот Зунга поймал в виртуальный целеуказатель вражеский дот с зенитной скорострелкой. Она только что выплюнула поток трассеров в сторону одного из неосторожно приблизившихся на маневре ухода десантных самолетов. Тот заискрил от попаданий, от него отлетели какие-то осколки, но живучий и прочный транспорт все-таки выжил и, чадя тонкой струйкой дыма, уполз на север.
   Под крылом штурмовика Зунга из контейнера выскользнула и стремительно унеслась в сторону цели небольшая ракето-бомба. Она распылила аэрозоль у самой амбразуры, из которой торчал раскаленный ствол зенитки. Вспыхнула искра поджига и дот накрыло облаком объемного взрыва.
   Очевидно, часть коллоидной взрывчатки проникла и внутрь. Так что больше укрепление признаков жизни не подавало.
   А Зунг уже закладывал новый вираж, уводя самолет от трассеров еще одной зенитки.
   Не удалось.
   Заработала система активной защиты, пытаясь сбить или хотя бы отклонить с пути, разогнанные до четырех скоростей звука тяжелые тридцатимиллиметровые снарядики.
   Не получилось. Да и чем их возьмешь? Лазер, так успешно подпаливающий вражеские ракеты, не поможет, электромагнитный импульс, морочащий мозги вражеской электронике - тоже. Нет мозгов у снарядов. По крайней мере у этих. Оставалась лишь небольшая противопушка, но вычислительной мощности ее компа и быстроты сервомоторов наводки хватало лишь на перехват нескольких снарядов в секунду. Но, когда их за ту же секунду целая сотня...
   Один из снарядов ударил по касательной в фюзеляж перед кабиной, взорвался и осыпал его осколками, отрикошетившими от брони, оставив на ней вмятины.
   Второй разорвал край левого крыла.
   Третий пробил задний топливный бак.
   А четвертый впился в движок, разворотив его.
   Громоподобный скрежет, резкий рывок, чуть не порвавший ремни безопасности.
   Красное пятно на схеме самолета.
   Зунг молниеносно оценивал обстановку.
   "Двигателю хана! Планировать? Куда?! Дьявол! Топливо загорелось!"
   Это струйка авиационного керосина, льющегося из пробитого бака, добралась до горящего двигателя.
   Счет на мгновения.
   Первое. Рука Зунга метнулась к рычагу катапульты.
   Второе. Рев пламени за спиной.
   Третье. Откинуть большим пальцем предохранитель, изо всех сил дернуть рычажок.
   Четвертое. Сзади накатывает жар. Кричит от боли Нгуэн Ши Фанг.
   Пятое. Пирошнур на толстом пуленепробиваемом пластике колпака полыхнул, вырезая из прозрачного купола овальное отверстие.
   Шестое. Сильнейший толчок в спину, мгновенная сверхперегрузка.
   Седьмое. Стремительно проваливающийся вниз охваченный пламенем самолет.
   Зунгу удалось не потерять сознание. Он прекрасно видел, как удаляется вниз и вперед его боевая машина. Как распахивается во всю ширь небо и клокочущая от жестокого боя земля под ним.
   Воздух изо всех сил тормозил его кресло, непреодолимой силой вдавливая в него.
   Затем сработала автоматика и выбросила в небо парашют. Он почти мгновенно наполнился воздухом, раскрылся, рванул кресло назад, чуть не вырвав крепления.
   Всё. После нескольких ослабляющих рывков Зунг наконец-то повис на стропах. Его медленно разворачивало по часовой стрелке, как бы предоставляя возможность оглядеть всю панораму сражения, от мелькающих стремительных точек над городом к востоку до плавно опускающихся куполов парашютов десанта километрах в трех к северу.
   И до позиций противника, на которые несло его Зунга парашют.
   "А Фанг?!" - вспыхнула тревожная мысль.
   Вон он.
   Кресло штурмана и стрелка исправно катапультировалось, но огонь уже успел до того добраться. Полураскрывшийся парашют горящим факелом падал вниз.
   "Прощай", - подумал Зунг, и потянулся к кобуре пистолета.
   Впрочем, что он сможет сделать против врагов? Да и дадут ли ему приземлиться? Сейчас достаточно одной точной автоматной очереди, и жизнь молодого пилота прервется...
  
  
  

Глава 5. Сполох

  

11.09.2065

Каллисто, система Юпитера

  
   Все-таки не зря прошли лунные тренировки!
   Нет, ничего плохого не случилось, никаких замен в экипаже производить не потребовалось. Каждый занимался своим делом. Но Славик в который раз ловил себя на том, что ему нравится разбираться в чужом труде. И, когда бывала возможность, помогать своим друзьям.
   Маше Довженко тестировать аппаратуру рекуперации воздуха. Матьясу и той же Марии помогать разбирать образцы проб грунта и составлять прикидочную каллистологическую карту.
   Вместе с Румией проверять состояние здоровья экипажа и проводить простенькие биологические эксперименты. Правда, делать их приходилось на крошечных образцах растений и нескольких мушках-червячках, что взяли они с собой на поверхность.
   Женщины все уговаривали капитана разрешить им прихватить с собой "ну всего лишь парочку ма-а-аленьких горшочков с цветами".
   - Представляешь, как чудесно они интерьер нашего кораблика улучшат! - говорила Маша и просительно заглядывала в глаза Станиславу.
   - Ага, а при посадке разобьются и по всему полу раскидают грязь! - противным голосом возражал начальник экспедиции.
   - Слава! - серьезно, видимо не поняв шутки, возмущалась Румия. - Какая грязь?! У нас все растения в гидропонных контейнерах! Неразбиваемых!
   - Вот пусть в них и останутся, - улыбался Славик и серьезно пояснял: - Простите, девочки, но каждый килограмм, что мы прихватим с собой, увеличит расход топлива на полтора килограмма. И если, Маша, ты захочешь забрать с Каллисто какой-нибудь очень интересный булыжник, цветочки придется оставить на этом самом спутнике Юпитера. Мерзнуть при абсолютном нуле. Вы на это согласитесь?
   - Мы лучше тебя оставим, - пробурчала Румия. - Мерзнуть.
   - Добрая ты у нас, - вздохнула Маша. - Но, капитан, извини... те... я спрошу у Земли. Все-таки, как штатный психолог я считаю, что живое растение на корабле будет полезным.
   - Спрашивай... те... на здоровье, - ответил Славик и широко улыбнулся. - Я - самодур и диктатор, всё равно сделаю так, как сам решу.
   - Повезло нам с начальником, - возвела очи горе Мария.
   Не подумайте, космонавты вовсе не ссорились. Наоборот, они как бы играли в ссору. Очень правдоподобно, переходя в общении на "вы", ругая друг друга. Такую манеру общения они выработали да долгие три года совместной подготовки. Научились как бы изображать конфликты, сами при этом поглядывая на них со стороны с доброй улыбкой.
   Иначе ведь никак! Психология замкнутого коллектива, вынужденного полтора года жить в крошечном кораблике, летящем в невообразимой дали от Земли - страшная штука. Несколько трагических примеров вроде гибели двоих японских космолетчиков на "Тэнсоу", катастрофы на "Удханте", или жестокой драки на американском "Томасе Джонатане Джексоне" были тому подтверждением.
   И Славик, вместе со своими друзьями и подругами из экипажа "Кондратюка", это усвоили.
   Так или иначе, но все боксы с крошечной оранжереей межпланетного корабля остались в его научном отсеке под присмотром Пети Лыткина.
   Румия иногда вздыхала: "Как там мои цветочки?" - но без особого беспокойства. Она знала, что Петр с присущим ему перфекционизмом заботится о растениях самым наилучшим образом. К тому же у компьютерщика экспедиции был к тому и личный стимул.
   Впрочем, всего через несколько часов, Румия сама сможет в этом убедиться.
   Первая экспедиция на поверхность Каллисто заканчивалась.
   Двадцать пять дней провели четверо космонавтов на поверхности самого дальнего из Галилеевых спутников Юпитера. Холодном сумрачном мире, над которым крошечное Солнце делает медленный оборот за целых семнадцать дней, а полосатый мяч Юпитера, как приклеенный висящий почти в зените, по размерам лишь в пару раз больше, чем выглядит Земля с Луны.
   Но все равно в нагромождении скал, в пластах занесенного реголитом льда, вспыхивающего внезапно яркими искорками, в плоских равнинах и бездонных трещинах было что-то особенное. Свое собственное, не похожее ни на Луну, ни на Марс. Каллистянское. И Славик уже знал, что будет вспоминать об этом мире, с приятной грустью.
   Впрочем, это будет еще не скоро.
   Более того, после полета к Ганимеду и экспедиции на него, они опять вернутся на Каллисто и еще раз спустятся на его поверхность. Все-таки большие дяди в кабинетах Роскосмоса склоняются к тому, что базу надо строить именно здесь. Пусть чуть ли ни в двух миллионах километрах от Юпитера, а не в миллионе, как Ганимед. Зато Каллисто гарантированно никак не цепляет страшные радиационные пояса самой большой планеты солнечной системы с чудовищно мощным магнитным полем. Радиационные пояса, которые принесли столько бед первой экспедиции и чуть ли не убили Анастасию Белякову.
   "Так что пусть лучше будем тратить больше топлива, но жить в безопасности!" - в очередной раз подумал Станислав.
   Впрочем, окончательное решение примут уже после возвращения на Землю.
   А сейчас пора в путь.
   - Тридцатиминутная готовность, - проговорил мягкий женский голос.
   Это была всего лишь автоматическая система предупреждения, а вовсе не искин. На "Белку" суперкомпьютер, в котором можно было бы поселить искусственный интеллект устанавливать было нерационально - лишние две тонны веса. Вот на "Кондратюке" он имелся и Валера в нем жил. И то эта веселая и доброжелательная личность появился там после долгих споров. До "Кондратюка" Роскосмос оставался верным традициям. Искины были лишь на базах, а корабли ограничивались простой автоматикой, в отличии от Японцев и одного из индийских кораблей.
   После "Удханты" Индия тоже отказалась от искинов на кораблях. Они решили, что рано еще вводить лишний элемент сложности в психологическую систему экипажа. И даже авторитет Кирана Чаудхари, который был с этим мнением в корне не согласен, не помог.
  
  
   Славик, уже облаченный в легкий скафандр, мягко приземлился в кресло пилота.
   Все-таки месяц при "лунном тяготении" не прошел даром. К "марсианской" гравитации, принятой во время полета в системе Юпитера на "Кондратюке" придется привыкать.
   Рядом заняли свои места остальные трое космонавтов.
   Матьяс уткнулся в экран контроля двигателей, Маша взяла на себя все остальное корабельное оборудование, ну а Румия совмещала работу навигатора и связиста.
   Славику же оставалось только летать.
   Он улыбнулся, привычно протянул руки к пульту и пробежался по контрольным командам.
   А, когда женский голос после очередных предупреждений сообщил, что: "Остается минута до старта. Удачного полета!", слегка напрягся и собрался, как привык это делать с далеких курсантских времен, перед тем, как поднять в воздух тяжелый боевой вертолет.
   "Не надо о вертолетах и войне!" - обругал он себя.
   Месяц назад братишка Юра чуть не погиб в далекой Танзании. Сейчас он в госпитале. На последнем сеансе связи даже улыбался, хотя чему тут улыбаться, когда у тебя нет больше левой руки!
   - Ты... решил, что будешь делать дальше? - скованно и с сильным беспокойством спросил тогда Станислав, и устроился ждать, когда радиоволны долетят до далекой Земли и вернутся с ответом.
   - Славка, - рассмеялся брат спустя полчаса, - ты совсем забыл, в какой стране я живу! У нас не Америка какая-нибудь дикая. Ветеранов помирать под заборами не бросают! Ко мне уже две недели назад приходил товарищ из кадровой службы. Предложил целых четыре варианта. Два на танковом и вертолетном заводе госприемщиком работать, третий в минобороне бумажки перекладывать...
   - Но ты принял четверное, - кивнул Славик.
   - ...Как ты догадался, я согласился на крайний, - продолжил младший Бойченко. - В мое родное училище младшим преподавателем.
   - Самое низкооплачиваемое и непрестижное, - вздохнул полковник ВКС и принялся рассказывать, как прошла посадка на Каллисто и чем они занимаются на этой луне Юпитера.
   Надо же заполнить паузу, пока сигнал со скоростью бешеной черепахи ползет по космосу.
   - Слав, ну ты точно в России испортился совсем, - еще через полчаса укоризненно пожурил брата Юра. - Разумеется, кадровик и не сомневался, что я выберу именно это предложение. Иначе... я не был бы твоим братом.
   - Ну, ты всегда им останешься, - улыбнулся Славик. - Ты лучше скажи, что с протезированием?
   - Ну и в очередь на протезирование я записался, - как будто уловил мысль старшего брата Юрий. - Но сейчас таких как я много с войны возвращается, так что придется подождать с полгода.
   - Может мне попробовать надавить по своим каналам, чтобы ускорить дело? - скованно спросил Станислав и покосился на циферблат бортового хронометра.
   Сеанс очень сильно затягивался. Вообще, он был исключительным. Сейчас, возле Юпитера, космонавты обменивались с родными видеописьмами. Но чуткое руководство экспедиции решило, что в этом случае скупиться на энергию и время нельзя. И правильно сделало. Потому, что командир экспедиции чувствовал себя виноватым, что когда-то подтолкнул младшего брата к военной карьере.
   И теперь этот молодой двадцативосьмилетний парень стал инвалидом. Но не перестал быть человеком.
   - Сла-а-ава! - совсем уж обиженно и непонимающе воскликнул он. - Нет, как только вернешься, тебе надо хотя бы полгода-год пожить на Родине! Ты в своей гнилой России совсем озверел! Вот честно, будь ты рядом, получил бы от меня оплеуху! Правая рука у меня тяжелая! Это у вас там можно надавить авторитетом, пожаловаться, что героя войны ущемляют! Мне такое и подумать стыдно и мерзко! Как я буду расталкивать локтями... локтем... своих боевых товарищей, только потому, что у меня звание повыше, наград побольше, а брат космонавт?! Да это просто немыслимо! Нет, забирать тебя надо к нам в Николаевскую Коммунистическую! Уф! Ладно, прости, сорвался... Но и ты хорош. А меня, кстати, к еще одной награде представили. Боевое красное знамя. Будет вся грудь в орденах. Начну охоту на девушек. Ну, а протез... Подожду. Нервные узлы в мозгу и позвоночнике за полгода не атрофируются, так что будет у меня искусственная рука не хуже настоящей! Вот. Ладно, брат, пора мне закругляться, а то связист делает огромные глаза и тыкает себя пальцем в левое запястье! До встречи!
  
  
   Такой вот разговор тогда произошел.
   Но сейчас эти воспоминания лишние. Все внимание на управление тяжелым и неповоротливым космическим корабликом.
   Из-под брюха семиметрового диаметра и высоты конструкции, обвешенной по талии шарами с кислородом и водородом, ударили реактивные струи. Вздыбили миллионы лет скапливающуюся пыль. Оторвали от поверхности ноги-опоры. И поволокли корабль-станцию вверх, в сторону наворачивающего круги над Каллисто "Кондратюка".
   Славику было некогда смотреть по сторонам, оттого сполох слева, почти за гранью широкого обзорного экрана, он увидел лишь самым краешком глаза.
   А, когда повернулся в его сторону всем корпусом, он успел погаснуть.
   Или ничего и не было?!
   Потом Станислав перероет все записи, сделанные внешними камерами "Белки" и объективами Кондратюка, нацеленными вниз с орбиты, но так не найдет ничего странного.
   Но ведь он что-то видел?!
   Как такое возможно?
  
  
  

Глава 6. Налет

  

26.10.2065

Умгунгундлову, Южно-Африканская Империя

  
  
   Болеть всегда неприятно. Но весной, когда на улице такая чудесная погода, особенно. А погода на юге Империи стояла замечательная. На улице было тепло, но не жарко, солнце ярко светило с чистого неба, дул легкий ветерок.
   Благодать!
   Правда, сидеть в это время в классе было бы ненамного приятнее, чем валяться с простудой дома. Но сегодня весь седьмой "бэ" отправился на экскурсию. И не просто куда-нибудь погулять, а на танковый завод!
   Ндаба буквально взвыл, когда его друг Готто позвонил и "обрадовал" его этой новостью.
   Ндаба даже попытался уговорить маму что уже совсем-совсем здоров. Но предательский кашель, который подло прорвался, это опроверг. И пришлось опять отправляться в кровать, валяться со стареньким нотиком и делать вид, что читает полезные учебные сайты. Ага, как же! Впрочем, мама ведь не разберется, что это за механизмы на картинках и чертежах.
   А изображены на них были узлы и детали трансмиссии немецкого танка "Леопард-3". Машина, конечно, старенькая, на поколение древнее того же третьего "Олифанта", который как раз и собирают у них в городе. Но, что поделаешь, более свежие и совершенные машины засекречены даже в таких безалаберных странах, как Евросоюз.
   "Эх! Вот был бы я сейчас на экскурсии..." - печально подумал мальчик.
   Он был знаком и можно даже сказать дружил с одним из инженеров с этого завода, но тот никогда не рассказывал о своей работе, только помогал смышленому пацаненку его ранцевый вертолетик разрабатывать.
   Вертолет, кстати, вполне себе нормально летал.
   После первого не совсем удачного испытания Ндаба основательно переделал систему передачи, и теперь гудящая и свистящая винтом над головой машинка исправно поднимала в воздух юных пилотов из их отряда.
   Чаще всего самого Ндабу,
   Мальчик каждый раз обмирал от восторга и легкого страха. Он немножко, самую капельку, боялся высоты. Эта фобия постепенно прошла, оставив острое щемящее-приятное чувство опасности, делающее полеты еще более притягательными.
   Ндаба вспомнил, как здорово висеть на высоте в сотню метров и любоваться на родной город, на обступающие его пологие лесистые горы.
   Месяц назад, командир Абимбола заставил-таки своего верного разведчика выставить вертолетик на конкурс технического творчества. Там аппарат очень высоко оценили, отряд юных львят получил заслуженные плюшки, а дяденька из управления образованием сказал, что берет юного конструктора на заметку.
   Ну и пусть берет.
   Может быть даже удастся пораньше пойти работать на завод! Поговаривают, что разрешат с четырнадцати лет трудиться, то есть еще годик с хвостиком, и Ндаба сможет пойти работать!
   Мужчин-то выгребают призывные комиссии под чистую. Война повернулась совсем не так, как все ждали. Внезапный предательский удар Мозамбика и его китайских хозяев, мощное наступление эфиопов, десант в Мбею, который закупорил трехмиллионную армию в Танзании...
   В первые дни после него дикторша теленовостей все распиналась, как самоотверженно сражаются истинные сыны черной расы, как не сдаются в плен даже израненные. А через несколько дней внезапно выступил сам отец расы. Грузный, с лоснящийся лысым черепом мужчина сказал совсем неожиданное:
   - Мне не нужна ваша героическая смерть. Мне и всей черной расе нужна ваша героическая жизнь. Если нет возможности сражаться, если не можете вырваться из котла - идите в плен. Сохраните себя для нашей Империи. Мы обменяем вас на вражеских солдат. У нас в лагерях сидят сотни тысяч танзанийских, эфиопских, новоросских вьетнамских и прочих горе-вояк...
   Ну и правильно сказал! Если бы отец Ндабы не погиб, а оказался в одном из котлов, Ндаба тоже изо всех сил хотел бы, чтобы тот сдался в плен. Непатриотично? Да плевать мальчишке было на это!
   Но... теперь это относилось к чужим отцам и братьям.
   А война превращалась в тотальную.
   Южно-Африканской Империи пришлось перейти к обороне. Покатилась назад к южной границе Анголы линия фронта. Возле Мбеи кенийские, новоросские и филиппинские десантники огрызались контратаками, а сейчас, когда к ним подошли по суше подкрепления, и вовсе пошли в контрнаступление. Скоро враги начнут одну за другой захватывать северные провинции, подступят к самой сердцевине Империи - бывшей ЮАР...
   Так что без тотальной войны не выстоять...
  
  
   Мама ушла на работу. А спустя час заявились со школы сестренки-близняшки. Ндиди и Олуфеми учились во втором классе. Обе были те еще хулиганки, вечно красовались ободранными коленками и мечтали, чтобы их поскорее приняли в младших львят. Когда Ндаба говорил, что девчонок в охотники и разведчики не берут, они презрительно пфекали и заявляли, что для них сделают исключение.
   "Ну, посмотрим-посмотрим!" - ехидно думал Ндаба. Хотя, что-то ему подсказывало, что сейчас он ошибается и эти особы прорвутся куда угодно.
   Девчонки устроились в углу их детской комнаты на нижнем ярусе двухъярусной кровати и принялись громким шепотом шушукаться.
   - А я ему!..
   - Споткнулась, и кубарем...
   - Тоже мне, принцесса нашлась!.. - доносились до Ндабы обрывки разговора.
   Но он не обращал на них внимания, с головой уйдя в замысловатые сочленения деталей танковой подвески.
   Тренькнул коммуникатор.
   Ндаба дотянулся до столика, щелчком большого пальца раскрыл цилиндрик. На выскользнувшем из него экранчике довольная и немного виноватая физиономия Готто. А на заднем плане огромный сборочный цех, в котором стоят корпуса танков - керамопластовые литые туши еще без внутренностей, башен и гусениц. В гулком помещении слышались громкие стуки, лязганье, шипение и свист. Музыка производства!
   Ндабе так невыносимо сильно захотелось туда!
   - Вот! - похвастался Готто. - Смотри, какая здесь красота! Тебе должно понравиться!
   - Эй, Готто, ты с баобаба рухнул, что ли?! - возмутился Ндаба. - Нельзя же там фотать или звонить! Это же секретный завод!
   - Ой! - испугался пацаненок. Заозирался по сторонам. - Ладно, я тебе потом позво...
   И в этот момент что-то произошло. Вспышка. Ревущее пламя заполнило весь экранчик коммуникатора. Грохот и многоголосые вопли ужаса и боли. И чернота.
   Ндаба сжался на постели, с ужасом глядя на пустой экран коммуникатора.
   Это продолжалось несколько секунд.
   А потом пришла ударная волна.
   Резко звякнули и осколками влетели в квартиру оконные стекла. Жесткий порыв ветра прошелся по комнате. Завизжали, прижавшись друг к другу, сестренки.
   Ндаба спрыгнул с кровати, спешно нашарил ногами тапочки, похрустывая стеклянными осколками, подбежал к окну, стараясь не порезаться, схватился за раму и выглянул на улицу.
   Вдалеке, там, где на окраине города располагался завод, вспухал черно-красный пузырь, выбрасывая в небо серый дым.
  
  
   Полковник Танэл Нэди развернул изящный и стремительно смертоносный сверхзвуковой бомбардировщик "белый лебедь" на северо-восток. Его боевая машина приблизилась к вражеской территории со стороны Индийского океана. Невдалеке от юной оконечности Мадагаскара уронила из бомбового отсека четыре длинные сигары гиперзвуковых крылатых ракет. Те, упав почти к поверхности штормящего моря, включили двигатели и разогнавшись до маршевой скорости понеслись к далекому берегу.
   У Эфиопии еще не было своего ядерного оружия, хотя ученые в засекреченных научных центрах спешно работали над этим упущением.
   Но и обычные термобарические боеголовки - страшное дело!
  
  
  

Глава 7. Особое предложение

  

29.10.2065

где-то в Московской области

  
  
   - Риши, когда же ты наконец-то определишься с институтом? - строго спросила классная руководительница.
   - Я еще не... - неуверенно пробормотала пойманная врасплох девушка.
   - Ришима! Пора уже решить! - подняла вверх указательный палец пожилая учительница. - Ты не представляешь, как быстро пролетит этот год! Даже не год, а всего три четверти!
   - Я обязательно, Вера Васильевна...
   - А еще мне надо отчет сдавать в районо! - высказала свою настоящую заботу женщина. - Осталась только ты, Проскурин и Северцева. Но с ними все понятно, а от тебя, Ришима, я ожидала куда большей дисциплинированности!
   Ну да, от Ришимы всегда ждут эту самую дисциплинированность. Еще бы! Девочка просто образец поведения и отрада глаз учителей. Сидит себе такая смуглая индианочка посреди класса, с подружками не шушукается, в социалках не зависает, по комму клипы не смотрит. А внимательно слушает учителя. И, спроси ее, о чем сейчас идет речь, не будет мямлить, что отвлеклась, а почти дословно все повторит.
   Прелесть, а не девочка!
   Правда, если вызвать ее к доске решать какую-нибудь задачу, то это будет сплошное мучение.
   Риши будет стоять, выписывать то одну формулу, то другую, смотреть на них, пытаясь понять, каким хвостом применить к задаче, потом долго и старательно считать результат.
   Кошмар, да и только!
   Поэтому умные учителя старались ограничиваться устными вопросами и, вздыхая, завышали оценки за наполовину сделанные контрольные.
   Вполне возможно, что девушка даже золотую медаль получит таким вот образом. Вот только куда она дальше пойдет учиться или работать?
   Ну, да ладно, это в конце концов ее личное дело. А отчет-то сдавать надо!
  
  
   А Риши, неторопливо шагая домой из школы, опять задумалась.
   Жизненная дорога терялась в тумане, вроде того, что накрыл поселок, смазывая желтые и красные сполохи последних не облетевших деревьев. И всегдашняя уверенность в том, что путь приведет ее в космос, улетучивалась.
   Ну, действительно, с чего бы?! Для этого надо изо всех сил стараться, пробиваться и прорываться. Ну, или иметь предрасположенность к одной из космических специальностей. Как папа к программированию и компьютерам, а мама ко всякой технике. Или, как дядя Слава и Хана Хаякава - быть гениальными пилотами.
   Правда, есть в этой череде громких имен еще и тетя Майя.
   Риши познакомилась с ней на свадьбе, как раз год назад. И, кстати, на "тетю" та сразу же взбрыкнулась!
   - С какой это стати?! - спросила молодая женщина, уперев кулачки в белых перчатках в белые же кружевные бока. - Я тебя хорошо, если на десяток лет старше. Зови или Оне-сан, или... Ну, как там у вас в Индии к старшим сестрам обращаются?
   - Пуране бахан, - автоматически ответила девушка.
   - Ну, пусть будет "пуране", - согласилась невеста.
   Риши пожала плечами, слегка улыбнувшись. Она не стала говорить, что просто "пуране" означает "старый". Если этой странной девушке так хочется...
   Майя вызвала у Ришимы настороженность.
   "Наверное, я переношу на дядю Славу часть моего отношения к папе", - решила девушка.
   Ну да, проблема с возможной внезапной женитьбой вполне себе молодого полковника КГБ, а по совместительству - папы Риши, девушку беспокоила всю жизнь. Тимур это чувствовал и поэтому свои редкие и непродолжительные романы скрывал от дочери. Или думал, что скрывает. Дети они глазастые. Особенно Ришима.
   Ну, так вот, каким таким образом, кроме пресловутого "блата", Майя Камэнаси смогла пробраться в космос, Ришима так и не поняла. Может, комсомольским задором и открытостью неунывающего характера?
   Если так, то ей, Риши, этот метод явно не подойдет.
   В общем - печалька. И безвыходность. Наверное, надо не доставлять головную боль вполне хорошей и заботливой классручке, и придумать что-нибудь простенькое.
   Например...
   "Ну... даже и не знаю"... - беспомощно подумала девушка.
   И тут заиграл приятную мелодию коммуникатор.
   Риши достала его, развернула.
   Лицо у Веры Васильевны было озабоченное и озадаченное.
   - Ришима, тут такое дело... - неуверенно проговорила учительница. - С тобой хотят встретиться... Хочет встретиться один человек. Он из Индийского посольства.
   - Правда? - действительно удивилась девушка. - А... где и когда?
   - В том-то и дело, - вздохнула преподавательница. - У него нет доступа к нам в поселок. Он предложил встретиться в райцентре. Но... Я даже не знаю... Ты, наверное, с папой поговори. Вдруг это какая-нибудь шпионская игра.
   - Ладно, я сейчас ему позвоню, - кивнула Ришима. - Вы только мне контакты этого господина скиньте, пожалуйста.
   - Конечно! - с явным облегчением ответила учительница.
  
  
   Через три часа Ришима и немного напряженный Тимур вошли в небольшую кафешку. Из-за дальнего столика привстал молодой индус, поманил им рукой.
   - Мукеш Сингхал, - вежливо представился он.
   - Тимур Бадамшин, Ришима, моя дочь - слегка натянуто отрекомендовался папа Риши на хинди.
   - Очень приятно с вами познакомиться! - на хорошем русском языке отозвался собеседник. - Ваша фамилия - национальное достояние Индии. Так же, как и вы сами.
   Он улыбнулся Ришиме.
   - Почему? - твердо спросил Тимур.
   - Потому что ваша жена и мама Риши - героиня моего государства. Символ, в который вкладывается очень много значений, - пояснил господин.
   - Для меня она просто любимая женщина, а для Риши - мама, - тихо заметил Тимур.
   - Я это понимаю, - вежливо и с явным сочувствием кивнул Мукеш. - Но и вы поймите нас.
   - Вас, это кого?
   - Всю почти двухмиллиардную страну, - просто сказал собеседник.
   Риши, как всегда молча внимательно слушающую разговор, вдруг пробила дрожь. Она действительно представила за этим самым индийцем огромнейшую великую державу, бесконечное море людей, взметнувшиеся ввысь современные мегаполисы, летящие между ними скоростные поезда, на одном из которых она четыре года назад путешествовала.
   - И, вы уж простите меня за грубость, но, по сравнению с этим, судьбы нас с вами ничтожны, - продолжил свою мысль Мукеш. - Но вовсе не малозначительны! Особенно ваша, молодая леди.
   - Что вы хотите этим сказать? - наклонился вперед Тимур. Сузил темные глаза.
   - Ничего страшного и неприятного, - поспешил заверить его молодой индус.
   - И опасного? - уточнил полковник КГБ.
   - Вот тут я вас успокоить не могу, - печально ответил Сингхал. - Более того, я понимаю, что вы можете отказаться именно из-за вашей жены.
   Тимур и Ришима внимательно уставились на собеседника.
   - Видите ли, - подошел тот к главному. - Давно уже решено в высоких кабинетах, но скоро будет объявлено, что наш исследовательский космический корабль, предназначенный для экспедиций к дальним планетам, будет называться "Кэйлаш". Вы в курсе, что в прошлом году наша страна начала разворачивать промышленный комплекс на двухдневной орбите? Вроде российского в точке Лагранжа. Там же будет построена специальная верфь и на ней... Корабль будет готов еще не скоро. Понадобится лет десять на его разработку и сборку. Но он будет.
   Тимур и его дочка сидели, чуть было не пооткрывав рты.
   - Он будет построен, - еще раз повторил Мукеш. - И мы - космическое агентство Индии, и сама Индия желаем, чтобы на этом корабле обязательно летала дочь Кэйлаш.
   И выжидательно уставился на собеседников.
   - Но я... - совсем растерялась Ришима.
   А про себя подумала: "Так вот что означала та оговорка Компи на необитаемом острове в Тихом океане! Он уже тогда знал!"
   - Мы внимательно следили за твоими успехами, - улыбнулся Мукеш. - Насколько это было возможным при вашем месте жительства и работе, уважаемый Тимур. Я понимаю, что ты, Ришима, считаешь себя недостаточно подготовленной для работы в космосе. Но, поверь мне, за десять лет интенсивной подготовки в космическом центре ты станешь превосходнейшей космонавткой! Если только вы согласитесь...
   - Мы согласимся, - твердо ответил Тимур и быстро взглянул на дочку. - Ты ведь этого хочешь?
   - Да, - одними губами ответила Ришима.
   Сердце у девушки бешено колотилось.
  
  
  

Глава 8. Мелкие поломки

  

10.11.2065

Ганимед, система Юпитера

  
  
   - Да вот же! Дай я!
   - Матьяс, не лезь! - окрикнул венгра Станислав. - Я сам все прекрасно вижу! Видел, пока ты своими шаловливыми ручонками!.. Пойди вон лучше молотком по камням постучи, образцов наковыряй!
   - Я тоже механик! - громко возмутился планетолог и ушел, нарочито обиженно бурча: - Ну и ладно! Ну и копайся в своей телеге! Вот закончится у тебя кислород от усердия, я своим делиться не буду! Бу-бу-бу!
   Славик невозмутимо продолжил копошиться во внутренностях своего транспорта - легонькой каркасной тележки на четырех огромных колесах, которая враскорячку стояла на горном склоне.
   Командир экспедиции чувствовал легкую виноватость перед напарником. Но гораздо сильнее было раздражение. Ну, правда, сейчас не до игры в детский сад! Надо быстро починить заартачившийся механизм.
   Вот только поломка оказалась серьезнее, чем сначала подумал Станислав. А, может, это вредоносный венгр наколдовал и сглазил. Но, через полчаса ковыряния в механизмах под равномерное тюканье геологического молотка Матьяса, что едва заметными вибрациями передавалось через породу и металл вездехода, Славик понял, что отремонтировать тележку до времени отсечки не успеет.
   Он распрямился, позвал:
   - Матьяс, пошли домой пешком.
   - А я говорил! - обрадовался Ракош.
   - Да-да, говорил, - устало и все еще раздраженно ответил полковник Бойченко. - Теперь счастлив?
   - Не-а! - молодой планетолог замотал головой внутри скафандра. - Я думал, ты дольше провозишься, и я совершу подвиг, вынеся твое бесчувственное тело к кораблю. Румия восхитится мной и бросится обнимать, целовать и восхвалять...
   - Не дождешься! - раздался в рации голос узбечки, то есть татарки.
   - Капитан, может, мне выйти вам навстречу? - озабоченно спросила Маша.
   - А смысл? - печально спросил Славик. - Нам топать всего километров восемь, кислорода еще на четыре часа. А рисковать еще и тобой...
   - Так рисковать, или все хорошо? - въедливо спросила Мария.
   - И то и другое, Маш, - грустно сказал Станислав. - Ты лучше приготовь к нашему возвращению что-нибудь вкусное для поднятия настроения.
   - И тонуса! - подхватил неугомонный венгр.
  
  
   И они пошли, оставив за спиной одиноко стоящий вездеходик.
   К нему придется возвращаться с запчастями и дополнительным инструментом.
   "А лучше лечь в капсулу, переодеться в аватара и прибежать сюда в его теле! - подумал Славик. - Можно будет впрячься в тележку, как лошадка, и доволочь ее к планетолету. Так я и сделаю. Только опять придется отбиваться от Матьяса. Он наверняка тоже захочет осликом поработать. Ладно... подумаю".
   Неожиданно Славик почувствовал, что негативные эмоции куда-то улетучились. Идти было хорошо. Легко от малой гравитации, и в то же время не слишком, из-за весьма увесистого скафандра. Подошвы прочно хватались за грунт, шаги получались немного замедленными, но Славик к этому давно уже привык.
   А кругом распростерся Ганимед. Этот спутник Юпитера был чем-то неуловимо отличен от своей сестры Каллисто. Наверное, главное здесь - освещение. Юпитер был раза в два крупнее, чем на Каллисто. И, несмотря на жгучее солнышко, стоящее низко над горизонтом, яркий полосатый шар отбрасывал собственные полупрозрачные тени.
   А еще над недалеким южным полюсом призрачными сполохами поднималось полярное сияние.
   У Ганимеда весьма сильное магнитное поле, причем противоположной ориентации с юпитерианским. От этого электроны и протоны, захваченные гигантской планетой, разгонялись до огромных скоростей.
   Это было красиво. Но Славик внезапно вспомнил тот всполох над Каллисто.
   Там-то ему было взяться неоткуда! И был ли он вообще?
   Станислав не стал ничего говорить другим космонавтам или сообщать на Землю. Сначала стоило разобраться, не был ли это всего лишь глюк зрения. При резкой перегрузке после месяца лунного тяготения всякое могло привидеться. Поэтому начальник экспедиции самолично, бесстыже пользуясь своими правами, проверил все записи приборов слежения. И ничего не нашел. Потому, что именно в это время в ту сторону ничего не смотрело.
   Ну и как теперь с этим быть?
   Славик решил, что никак. Когда прилетит домой на Землю, может быть и напишет в отчете... а может, и не станет.
   Но это все потом! Экспедиция едва перевалила через серединку.
   Через неделю они улетят с Ганимеда и вернутся на Каллисто.
   Еще раз сядут на крайний из больших спутников Юпитера и хорошенько в нем поковыряются. И лишь потом...
   Станислав, конечно же, соскучился по родной планете, а еще сильнее по Майке. И заранее по своей дочке. Но и улетать не хотелось. Слишком уж хорошо вот так шагать по чужой планете в немыслимой дали от дома. Когда рядом с тобой идет немного взбалмошный, но такой близкий друг Матьяс, а в маленьком кораблике ждут и волнуются Маша и Румия.
   И трое космонавтов на "Кондратюке", по которым Славик тоже успел соскучиться.
   Вот именно сейчас Станислав Бойченко понял, что такое настоящая команда, вроде той, что была у Мыскиных, а теперь есть у него.
   Семья.
  
  
  

Глава 9. Пересменка

  

14.11.2065

в 30 километрах от Альбукерке,

Аризона, Американский Союз

  
  
   Гэрри лежал на каремате, брошенном поверх сыпучей бурой земли и смотрел в бездонное насыщено-синее небо Аризоны. Красивое небо, жалко только, что не коричневое, к которому он уже успел привыкнуть.
   - О чем думаешь? - заслоняя небо, над ним нависло красивое загорелое, не смотря на позднюю осень, личико Стеллы. - Опять о своем Марсе?
   - Угу, - подтвердил астронавт.
   - Ты вечно о нем думаешь! - обвиняющим тоном сообщила девушка. - Всего месяц, как вернулся, и уже опять хочешь туда?!
   Она ткнула тонким пальчиком с тщательно наманикюренным длинным ногтем вверх
   - Хочу, - согласился Гэрри.
   Он действительно хотел. Не просто хотел, а мечтал опять оказаться на далекой красной планете. В герметичной трехэтажной пуле станции, которая остальным участникам экспедиции вконец опостылела, а ему наоборот казалась обжитой и уютной. А еще лучше в пещере, которую он успел-таки излазить вдоль, да поперек, и уже наметил, что и как надо в первую очередь сделать. Где выбрать грунт, где поставить стенку из литого камня, где пробурить запасной выход. И, что замечательно, с большинством его предложений согласились и приняли за основу для плана строительства подземного города.
   Этим займутся его сменщики. Будут ковыряться, расширяя вход в подземные пустоты, потом внутрь запустят небольшую, но мощную проходческую машину, которую привезли с собой.
   А в это время он, Гэрри...
   Стелла улеглась рядышком, закинула поверх его бедер стройную ножку в обтягивающих джинсах. Прижалась. Даже сквозь ее и его куртки чувствовалось, какая у нее мягкая и аппетитная грудь. Провела кончиком пальцев по его лицу, не то спросила, не то просто подумала вслух:
   - Интересно, тяжело это быть женой астронавта?
   - Тебе не понравится, - ответил Гэрри.
   А про себя подумал: "Жаль, придется с ней расстаться".
   У молодого мужчины было правило: как только очередная подружка заговаривает о свадьбе, ее надо менять. Печально. Стелла его вполне устраивала. Была она в меру глупенькая, красивая и очень умелая и затейливая в сексе. То, что надо. Впрочем, таких Стелл на красивого парня с редкой, почетной и весьма хорошо оплачиваемой профессией налипало всегда более чем достаточно.
   - Почему не понравится? - между тем надула губки девушка.
   - Потому, что я буду все время пропадать в Хьюстоне, учиться и готовиться. А потом опять улечу.
   - На два года? - прошептала подружка.
   - На четыре, - ответил Гэрри.
   Это неожиданно подняло ему настроение. Жалко, конечно, что придется перед этим три с половиной года проторчать на Земле. Но тут уж ничего не поделаешь. По принятым в НАСА, да и у других космических держав правилам между экспедициями астронавты минимум два срока проводили на Земле.
   Зато ему предложили отправиться на сдвоенную вахту. Это был эксперимент такой - троих астронавтов собирались отправить на Марс не на два года, а на четыре. Чтобы посмотреть, способны ли люди нормально прижиться на Марсе.
   Гэрри с радостью согласился.
   - Четы-ы-ыре года... - протянула Стелла. - Я могу и не дождаться. А без секса на стороне точно не обойдусь.
   - Кстати о нем, - Гэрри повернулся на бок, лицом к девушке и сгреб ее в объятия, прошептал в розовое ушко под копной золотистых приятно пахнущих волос: - Пошли в машину, а то тут замерзнем голышом.
   Надо же напоследок, пока не разорвал отношения, попользоваться такой красоткой.
  
  
  

Глава 10. Два солнца

  

15.11.2065

город Дэбрэ-Зэйт, Эфиопия

  
  
   Кайри решила считать, что экскурсию устроили в честь ее дня рождения. Ну, правда, ей ведь позавчера исполнилось девять лет, а это серьезная дата, достойная настоящего подарка!
   Например, похода на пикник в кратер древнего вулкана, где расположилось живописное озеро Бишофту.
   Город Дэбрэ-Зэйт именно благодаря четырем таким вот кратерным озерам славился как курорт. Этому способствовало и то, что северо-восточные районы города плавно переходили в предместье эфиопской столицы - Аддис-Абебы.
   Единственное, что немного диссонировало с домами отдыха и санаториями, в которых отдыхали трудящиеся страны - мощная военно-воздушная база Харар Меда, где была сосредоточена главная ударная мощь державы - стратегическая авиация. Полтора десятка старых, но все еще невероятно грозных Ту-160М. Те самые "белые лебеди" - российские сверхзвуковые бомбардировщики.
   Одним из них, кстати, командовал отец девочки - полковник Танэл Нэди. За последние три недели он уже шесть раз водил свою летающую машину возмездия в рейды на ненавистную Южно-Африканскую Империю. И гиперзвуковые ракеты российского же производства взрывали один за другим вражеские аэродромы, базы, склады и военные заводы. Безусловно, каждый такой полет спасал сотни и тысячи эфиопских солдат и их союзников в разворачивающейся наступательной операции на Черную Империю!
   Вчера Танэл Нэди вернулся из очередного полета, так что пару-тройку дней будет на базе готовить своего лебедя к следующему полету.
   Кайри очень гордилась отцом и больше обычного важничала и задирала нос.
   - Принцеска, принеси воды! - окликнул ее хулиган и невозможный грубиян Терджи. - И, давай уже, помогай суп варить!
   - Сам принеси! - возмутилась Кайри и демонстративно отошла в сторону.
   Терджи принялся о чем-то шушукаться с приятелями. И обидно смеяться. Ясное дело, над ней.
   "Ну и ладно! - подумала девочка. - Эти малолетние дебилы только на такое и способны!"
   Кайри не любила одноклассников и большинство одноклассниц. Считала, что общаться с ними ниже ее достоинства. Более-менее приятельские отношения у нее были лишь с несколькими девчонками. Они образовали в классе что-то вроде великосветского клуба, вход в который был строго ограничен.
   Учительница Элина время от времени пыталась как-то повлиять на своих воспитанниц. Говорила:
   - Кайри! Ты же дочка офицера и члена рабочей партии! А ведешь себя как какая-то аристократка или буржуйка!
   - Ничего подобного! - холодно возражала девочка. - Я не делаю различий по социальному происхождению!
   Да, она умела выражаться такими вот умными фразами. Все-таки круглая-прекруглая отличница.
   - Тогда почему ты так себя ведешь? - устало спрашивала молодая учительница.
   - Потому что они не заслуживают большего! Не пытаются учиться, не интересуются ничем кроме хулиганства и компьютерных игр!
   - Вот и повлияла бы на них...
   - С какой это стати? - удивлялась Кайри. - Я что им в няньки нанималась? Каждый человек в ответе за свою судьбу!
   Ну и что с такой вот девятилетней особой прикажете делать? Вот и учительница не знала. И оттого лишь печально наблюдала, как Принцесса, или "принцеска", как ее звал Терджи, продолжает изображать из себя мелкую аристократку.
   Вот и сейчас Терджи, зыркая на девочку недобрым глазом и криво ухмыляясь, сам сходил с котелком к озеру, зачерпнул воды и побрел обратно. А, проходя мимо Кайри, внезапно на ровном месте споткнулся, неловко взмахнул рукой и выплеснул добрую половину мутноватой воды на девочку.
   - Йи-и-и!!! - завизжала та, отпрыгнула в сторону, кинулась к учительнице и, сверкая слезинками в глазах, закричала: - Вы видели?! Он нарочно!
   - Ябеда, - зло хмыкнул пацан.
   Присел на корточки и принялся с видом раненого бойца гладить и тереть якобы подвернувшуюся лодыжку.
   - Кайри, сколько раз тебе говорить... - начала учительница.
   - То есть вы не примете никаких мер, да?! - со звоном в голосе спросила девочка, вытянувшись в струнку.
   По ее нарядному платьицу стекала вода.
   - Ты, каждый раз, когда тебя кто-нибудь обижает, бежишь жаловаться, - укорила ее Элина. - И хочешь, чтобы тебя за это любили и уважали?
   - Это не ваше дело! - Кайри притопнула ножкой. - Вы обязаны, как учительница...
   - Будешь и на меня жаловаться? - вздохнула молодая женщина.
   Она подумала, что придется снова выслушивать завуча: "Вы не должны так поступать! Кайри - дочка очень уважаемого человека. У ребенка тонкая психика. Мы, учителя, должны окружать ее заботой и вниманием!"
   А она, Элина, что, не окружает? Возится с Принцессой больше, чем с другими детьми, за что те считают Кайри любимочкой. Вот отшлепать бы эту ябеду по попе. Но нельзя, непедагогично.
   И в этот момент над кромкой кратера с юго-восточной стороны что-то сверкнуло. Так, что враз заслезились глаза.
   Дети побросали свои занятия и, раскрыв рты, уставились в ту сторону. На медленно поднимающийся над каменными уступами краешек второго солнца.
   Кайри тоже стояла оцепенев, подняв руку и пытаясь заслониться от нестерпимого света, жарко жарящего даже сквозь рукав платья.
   И вдруг учительница кинулась на девочку! Сбила ее своим телом. Повалила, вжав между обломков двух скал, сильно ударив спиной о землю и разодрав локоть о камень.
   А мир наполнялся жарким сиянием. Что-то кричали дети. Заплакала навзрыд учительница, капая слезами на лицо все еще ничего не понимающей и обиженной Кайри. В нос девочки ударил неприятный запах паленого, а над плечом учительницы поднялся тонкий дымок.
   Так продолжалось вечность.
   А, когда эта вечность закончилась, пришел ураган.
   Он вырывал с корнем деревья, сбивал с ног ревущих детей. Оторвал от Кайри привставшую и выгнувшуюся от боли в обожженной спине Элину, ударил головой о валун, покатил ее по камням сломанной куклой.
   Кайри с ужасом, как мелкий зверек, забилась в щель между скалами и лежала там, пока сиянье не стало угасать, переходя в красновато-оранжевый яркий свет. Свет, исходящий от клубящегося грибовидного облака, уносящего в небо то, что было расположенной в паре километров от озера военно-воздушной базой и раскинувшегося в противоположной стороне от нее военного городка.
  
  
  

Глава 11. Лыжница

  

23.11.2065

поселок Голубой Лес,

Московская область, РСФСР

  
  
   Лыжи приятно для слуха поскрипывали снегом. Лыжня была проложена умело и старательно.
   Настя представила себе, как ранним утром, после побудки, отделение солдат-срочников КГБ в серых шинелях с малиновыми погонами под предводительством пожилого старшего прапорщика становится на лыжи и гуськом отправляется протаптывать трассу для любимой и обожаемой миллионами советских трудящихся великой и непревзойденной Анастасии Беляковой, то есть Мыскиной.
   Пожилая женщина не удержалась, прыснула смехом в поднятую к лицу варежку.
   Хотя, в этой картине, пожалуй, только шинели не были правдой. Не носят современные бойцы этой допотопной одежды. А что они носят? Какие-нибудь хитрые полушубки с электроподогревом и встроенными осушителями? Наверняка.
   А то, что лыжную трассу от крошечного поселка на два десятка домиков до Звездного городка специально протаптывают именно для нее и Игоря, Настя не сомневалась. Ну и, кому еще такое отважное дело поручат, если не КГБшникам? А то, что молодые ребята из батальона охраны спецобъекта "Центр подготовки космонавтов" относятся к ней с пиететом, так это понятно и приятно.
   Впрочем, все это неважно. Маленький, но хороший такой штришок, признак заботы о ней любимого государства. Особое отношение? Но ведь она, Анастасия, его заслужила и продолжает зарабатывать. Тем, что тащит на себе работу института космического ядерного двигателестроения, в сокращении ИКЯД, или "Ик! Яд!", как прозвали его сотрудники. Отбивалась же, пыталась остаться всего лишь руководителем отдела. Не вышло. Статус академика РАН обязывает. Теперь приходится отрывать от бесценного времени научной работы часы на всякую организационную фигню. Да еще часы и дни съедает работа в Верховном Совете страны. Вернее, в комиссии по науке и космонавтике, которую опять-таки повесили на ее тонкую шейку.
   Время.
   Его катастрофически не хватает.
   Но Настя раз и навсегда для себя решила, что есть вещи, на которые она обязательно будет его находить.
   Утреннее махание бамбуковым мечом в собственном додзё и зимние пробежки на лыжах - относятся к этому исключению.
   А еще вождение с внучкой. Это особенное и, пожалуй, самое большое удовольствие. Больше, чем выходы в космос и разглядывание Юпитера над горизонтом Европы.
   Только сейчас Анастасия Белякова поняла, как в ее жизни не хватало собственных детей.
   Нет, Майка - совершенно родная. Да и Андрей за годы, что прожил с ними, стал практически сыном. Но вот так, с рождения видеть, как маленький человечек превращается из беспомощного орущего лысенького комочка в упитанное, стреляющее хитрыми глазками дитё. А ведь дальше будет первые шаги, первые слова, первые... Множество таких вот "первых". И сердце пожилой космонавтки замирало от предвкушения этого.
   Хватило бы только здоровья
   С ним в последнее время не особенно хорошо. Настя, практически не знавшая раньше, как это - болеть, стала часто "ловить вирусы". А еще она заметила, что плохо стала переносить жару.
   Это особенно неприятно из-за летних отпусков. Теперь, когда они семьей ездили в Ялту, ей хотелось не жариться на пляже и купаться в море, а сидеть дома в кондиционированной прохладе.
   А что говорить о тропическом Вьетнаме, и Вануату, куда так упорно зазывает ее Хана.
   Настя никогда бы не подумала, что ей будет гораздо приятнее проводить отпуска в костромских лесах. Особенно зимой, когда можно вдоволь кататься на лыжах. Обычных, равнинных. К горным Настя была на удивление равнодушна. Это Игорю нравится носиться по склонам. А ей больше вот так: неторопливо и плавно отталкиваться палками, идти обычным не коньковым шагом, и видеть, как при этом проносятся мимо заснеженные березы и сосны. Благодать!
   Вот сказал бы ей кто по молодости, что Настя - теплолюбивое южное растение - так полюблю русскую зиму!
   Наверное, это старость.
   Никуда от нее не денешься.
   Ученые так и не смогли ее победить. Ну, по крайней мере, у нас, в нормальном мире.
   Буржуи выборочно продлевают жизнь самым богатым и влиятельным господам. Некоторые уже полтора века разменяли. Вот только, что это за жизнь? Постоянные операции по пересадке донорских и искусственных органов, чистки организма, режим, диеты и непрекращающийся контроль врачей. Нет уж, нафиг такую жизнь!
   Настя, если бы ей кто-нибудь предложил, выбрала бы один единственный космический полет.
   Космос ей все чаще снился. Бесконечность с яркими крупинками звезд за тонким пластиком гермошлема. Долгие, заставляющие замирать сердце в груди, прыжки по астероиду. Безжалостная ледяная красота смертоносной Европы.
   И мохнатый шар Юпитера над сверкающей ледяной короной кратера.
   Как же ей хотелось туда!!!
   Но, увы, теперь у Анастасии Мыскиной дела земные. И земные же заботы. Причем, не только о космосе.
   Вот уже неделю Мир жил, затаив дыхание перед очередной опасностью большой ядерной войны.
   В этом веке это чувство появлялось уже множество раз. Сначала кризис семнадцатого года, когда Россия и тогда еще соединенные Штаты чуть не устроили третью мировую. Остановились на самом краю бездны.
   Потом в двадцатом и двадцать четвертом две войны между США и Китаем. Оба раза две сверхдержавы ограничились обычным мордобоем, так и не выхватив из ковбойских кобур термоядерные "Смит-Вессоны". А вот в двадцать девятом Дядя Сэм, вернее его малолетний отпрыск - Американский Союз пострелял-таки тактическими боеголовками по соседу из Мексики. Шесть взрывов над наступающими на северо-восток мексиканскими армиями и угроза стереть в пепел Мехико остудили южные головы.
   А в тридцать шестом уже индусы решили обезопасить себя и Мир от начавшего слишком рьяно размахивать ядерной дубинкой Пакистана. И получили четыре ядерных солнышка над своими приграничными городами и армиями. Но четыре не сто, так что отделались легким испугом.
   Спустя двадцать четыре года, в шестидесятом, Мир испугался гораздо сильнее. Что случилось бы, если бы две такие мощные ядерные державы, как Японская Империя и Тихоокеанский Союз принялись мутузить друг друга, страшно подумать. Но обошлось одним случайным взрывом на острове Гуам. Конечно, большой вопрос, насколько случайными были восстание роботизированной дивизии и подрыв командиром искинов ядерного боеприпаса?.. Разведчики, на закрытом совещании в кремле, куда Настя была приглашена, утверждали, что есть сведения о том, что Япония была гораздо сильнее причастна к произошедшему.
   Но это неважно, главное, напряженность после этого спала. Две тихоокеанские супердержавы все еще косятся друг на друга, но предвоенная истерия прошла.
   И тут Африка!
   Загнанная в угол новая великая Черная Империя огрызнулась. И демонстративно осторожно куснула противника. Почему демонстративно и осторожно? Потому что все восемнадцать гиперзвуковых ракет, что они выпустили, шли курсом исключительно на военные базы Эфиопии и Кении. Судя по всему, только каждая третья боеголовка была ядерной. Так что из восьми, что долетели до цели, три полыхнули атомными солнцами.
   А осторожно - из-за того, что время операции югоафриканцы выбрали так, чтобы радиацию после взрыва самой чистой из возможных боеголовки над Дэбрэ-Зэйтом снесло на юго-восток, в противоположную от столицы Эфиопии сторону.
   Типа: "Мы не хотим лишних человеческих жертв. Пока не хотим". С очень толстым намеком на то, что, если что...
   По сведеньям все тех же военных разведчиков, у ЮАИ от двухсот до двухсот пятидесяти ядерных боеголовок и около сотни из них на межконтинентальных гиперзвуковых носителях, которые и до России могут достать.
   А, если учесть, что ПРОшники "обещают" сбить в случае чего процентов восемьдесят ракет... Двадцать ядерных взрывов даже для России неприемлемая цена за защиту Эфиопии. Не стоит это того.
   Так что югоафриканцы все рассчитали правильно. Они уже выслали предложение о перемирии, наверняка и мирный договор подпишут. По состоянию "статус-кво" - то есть довоенных границ. Это было бы хорошо. Это дало бы надежду.
   Настя помотала головой.
   Опять в нее лезут непрошенные мысли о политике!
   - Брысь! - приказала она им.
   Глубоко вдохнула морозный воздух и прибавила шагу. Сейчас у нее еще есть время на маленькие земные удовольствия, и нельзя упускать и крупицы его.
  
  
  

Глава 12. Терзания

  

31.12.2065

Каллисто, система Юпитера.

  
  
   Все было хорошо, кроме одного.
   На обратном пути от Ганимеда к Каллисто немного приболел Матьяс.
   Да, как это ни странно, но и в космосе можно простудиться. Может быть биологи недостаточно ослабили те бактерии, которые запустили в биосферу корабля, может кто-то из злых микробов слегка мутировал, а может просто Ракошу не стоило сразу после жестких физических упражнений, которыми он бравировал перед Румией, отправляться в холодную кабину "кокона", где поддерживали низкую температуру для лучшей работы электроники размещенных в ней компьютерных мозгов планетолета. В общем, Матьяс зачихал, закашлял. Ничего чрезмерно серьезного. Но Славик принял решение заменить в завершающей миссии на поверхность Каллисто сопливого венгра вполне себе здоровым Петей Лыткиным.
   Сказать, что тот обрадовался, значит ничего не сказать. Трое членов экипажа "Кондратюка" не особо надеялись, что им доведется ступить на поверхность спутников Юпитера. Хоть и тренировались они на Луне, но в условиях реальной экспедиции менять высококвалифицированных специалистов из посадочной команды на кого-нибудь из летунов было неразумно. Но, раз подвернулся такой случай...
   Правда, Петя немного скис, когда Матьяс стал канючить, что ему бедному-несчастному будет просто необходима помощь врача экспедиции.
   Румия слушала его стенания и на удивление помалкивала. Совсем не похоже на себя. Видно было, что в молодой женщине борются самые противоречивые побуждения.
   Славик, видя это, решительно заявил:
   - Не помрешь!
   - Злой ты, командир! - вздохнул Матьяс с видом обреченного на смерть.
   - Но, Станислав... - Румия, как всегда, когда была недовольна начальством, обратилась к Бойченко по полному имени. Хорошо, что без отчества.
   - Это мое решение как командира экспедиции и помощника врача, - жестко сообщил Славик.
   - Ясно... - Румия отвернулась, но Славик заметил легкий вздох облегчения, что вырвался у женщины. Ой, не хотелось ей оставаться на Корабле. Или, другое - очень уж хотелось на поверхность?
   - Тогда, капитан, - страдальчески вопросил Матьяс, - может быть ты сам останешься на корабле меня лечить?
   И хитро блеснул темно-оливковыми глазами.
   - А вот фиг тебе! - ухмыльнулся начальник экспедиции.
   Вот так и получилось, что Петя Лыткин заменил Матьяса.
   Славик только через неделю после посадки понял, какую ошибку совершил.
   Потому что...
   Он давно уже знал, что Петр неравнодушен к Румии. Но то, что и ей нравится этот вечно увлеченный своими компьютерами парень, не предполагал. Может, оттого Матьяс устроил эту комедию и пытался оставить Румию с собой на корабле? Хотя, венгр явно переигрывал.
   "Или это уже паранойя", - подумал Славик.
   Так или иначе, но врач и компьютерщик молниеносно сблизились.
   "Как мы с Элен, - грустно вспомнил Славик свою экспедицию на Марс. - Ну и что мне теперь со всем этим делать?"
   Он промаялся два дня, пока не решился на серьезный разговор с Матьясом.
   - Знаешь, я бы хотел с тобой кое о чем поговорить, - пряча глаза, сказал командир экспедиции.
   Лицо Матьяса на экране моментально стало совершенно серьезным.
   - Румия и Петя? - спросил он.
   - Да, - кивнул Станислав, и выдавил: - У них все очень серьезно.
   - Понятно, - вздохнул Ракош. - Ты боишься, что я закачу скандал?
   - Что-то вроде того, - подтвердил Бойченко.
   - Командир, - укоризненно сказал Матьяс, - я думал ты гораздо лучше во мне разбираешься.
   - То есть? - чуть уязвлено спросил Славик и прямо взглянул в глаза собеседника.
   Корабль летал по низкой орбите вокруг Каллисто, так что задержки связи не было. Но радиоволны переизлучались подвешенными на более высоких орбитах ретрансляционными спутниками и при переходе с одного на другой возникали небольшие сбои. Вот и сейчас изображение едва заметно мигнуло.
   - Слава, неужели ты думаешь, что я за пять лет, что мы все вместе, не разобрался во взаимоотношениях? - немного грустно спросил Матьяс. - Что я до сих пор надеюсь, что у нас с Румией может что-то срастись?
   - Но, ты всегда...
   - Конечно! - Ракош улыбнулся. - Флирт - великая штука! А Румия, как любая женщина, рада, что к ней пытаются подкатывать. Даже, если я ей не очень нравлюсь, как мужчина. Все равно это в крови каждой нормальной женщины! Так что последние года три мы с ней играем. Думаю, она этого не совсем понимает, поэтому выглядит, как нашкодившая кошка. Они с Петей оба так выглядят, когда со мной разговаривают. И зря. Хотя, пусть помучаются!
   - А ты? - прямо спросил товарища Станислав.
   - Ну, не скажу, что я рад случившемуся, - пожал плечами Матьяс. - Но скандалы закатывать точно не буду. Хотя и делать вид, что ничего не вижу, или вижу, но мне это по барабану, тоже не варианты. Надо думать... И советоваться с психологами на Земле. А то я немного заигрался. Надо искать выход.
   - Ищи! - согласился Славик, чувствуя облегчение - И держи меня в курсе. Я должен знать, как реагировать.
   - Разумеется, командир, - кивнул Матьяс.
  
  
   Через два дня Станислав чуть ли не силой заставил сладкую парочку поговорить с венгром.
   Петя все порывался пообщаться с соперником один на один, но тут уж возмутилась Румия. Так что сеанс связи получился эпичным.
   Славик и Маша не стали уходить на поверхность. Остались в "Белке", устроившись в сторонке. Командиру экспедиции было необходимо присутствовать, потому что... ну командир он, или кто?! А Маше просто было любопытно. На корабле же Матьяс был в гордом одиночестве. Чрезмерно тактичный Игорь утащил Романа устраивать профилактику оборудованию.
   - Привет! - Петя был явно взвинчен и готов защищать свою любимую от нападок.
   - И тебе не хворать, браконьер, - немного печально поздоровался Матьяс.
   - Это... почему? - смешался Петр.
   - Ну, как почему? - все так же грустно переспросил венгр. - Поймал мою рыбку, да еще не на удочку, а в сети... Как там у вас говорят: "сети любви"?
   Румия фыркнула, как норовистая кобылка и отвернулась, покраснев.
   - Вот и что мне, почетному инспектору рыбоохраны, с вами делать? - вздохнул Ракош. - Придется благословить. Но!
   Он уставил с экрана палец на Румию.
   - Если тебе, напфени, осточертеет эта нудная компьютерная личность, ты знаешь, что рядом есть веселый и любящий я!
   - А за нудного могу и по роже... веселой... - сообщил Петя, едва сдерживаясь от нервного смеха.
   - Не можешь, - вздохнул Матьяс. - Разве что пропишешь макрос, который меня твоим кулаком из экрана приголубит. Ладно, скройтесь с глаз моих, редиски! Я буду пребывать в печали и оплакивать неразделенную любовь! Хнык-хнык!
   Он сказал это с таким нарочито грустным видом, что Румия и Петя невольно прыснули смехом в кулаки. Маша переглянулась со Славиком и подняла вверх большой палец.
   "Да, не зря я подозревал, что Матьяс работает на психологов", - подумал Славик.
   В общем, новый 2066 год космонавты встретили с вполне себе хорошим настроением.
  
  
   Но, если вы думаете, что дела сердечные как-то влияли на работу, вы ошибаетесь. Не таких людей берут в космонавты.
   А дел у третьей спутниковой экспедиции было выше крыши.
   Пока "Кондратюк" летал на Ганимед - а это больше миллиона километров! - пока исследовал его, пока возвращался обратно к Каллисто, ученые на Земле во всю корпели над результатами первой экспедиции на крайний спутник Юпитера.
   Надо было решить, какой из его районов самый перспективный для строительства постоянной базы.
   Задача была очень сложная, потому что вкусных мест на этом серо-зеленом шарике с блестяшками льда, так напоминавшими из космоса огни городов, было очень много. Планетологам пришлось чуть ли не монетки кидать, чтобы решить, куда посадить "Белку".
   Решили. Рядышком с сравнительно молодым - всего-то полмиллиарда лет - кратером, невдалеке от глубокой и широкой трещины. В этом районе спутниковая разведка обнаружила неплохие месторождения титана и алюминия. Да и льда было в изобилии.
  
  
   И он, лед, был невероятно красивым!
   Славик отошел от вездеходика и поднявшись на невысокий холмик любовался огромными сверкающими кристаллами, как будто прорвавшимися через корку серого реголита. Они ярко блестели гранями на Солнце и отражали ломаное изображение Юпитера.
   Маша в это время ковырялась со своим планетологическим оборудованием, устанавливая датчики для будущего сейсмосканирования. А начальник экспедиции позволил себе несколько минут безделья. Всего несколько минут! Потому что до возвращения на "Кондратюка" и начала подготовки к обратной дороге домой на Землю оставалось всего два дня.
   "Жалко", - подумал Славик.
   Улетать совершенно не хотелось.
   Нет, он очень скучал по Майке и ни разу еще не виденной дочери, но... Насколько же здесь классно! И потом, впереди полгода обратного полета. Скукотища... Хорошо ученым и экипажу межпланетного корабля: у них море интересной работы будет. А ему опять придется быть на подхвате и буквально навязываться в помощники то к одному, то к другому.
   Славик даже вздохнул, пожалев себя несчастного.
   И в это время над горизонтом в той стороне, куда он смотрел, полыхнуло призрачное зарево.
   Сердце пропустило удар, кулаки невольно сжались.
   Лишь через мгновение Славик сообразил, что их "Белка" в противоположной стороне. Значит...
   - Маша, посмотри на запад! - крикнул Станислав в микрофон.
   Маленькая серебристая фигурка возле тележки резко выпрямилась, повернулась всем корпусом в нужном направлении.
   - Что это? - удивленный голос Марии.
   - Не знаю! - ответил Славик и торжествующе добавил: - Я это видел в конце прошлой экспедиции!
   - А почему нам не сказал, - машинально спросила планетолог.
   Она во все глаза смотрела на медленно опадающее и гаснущее жемчужное свечение. Спохватилась, схватила видеокамеру, нацелила в ту сторону.
   "Правильно"! - мысленно похвалил ее Станислав.
   Нет, микрокамеры постоянно снимают все, что видит сам космонавт, но разрешение у них совсем небольшое. Тут нужна техника посерьезнее.
   А сполох тем временем совсем угас.
   - Что же это, интересно, было? - задумчиво спросила Маша.
   - Не знаю, но очень хочу в этом разобраться! - серьезно ответил Станислав.
  
  
   Когда они связались с "Кондратюком, то оказалось, что в указанный квадрат как назло не была нацелена ни одна камера, ни один спутник не пролетал над ним.
   Но теперь у Славика был серьезный козырь - подергивающееся от большого увеличения смутное изображение на экране монитора. Значит, не глюк!
   - Рома, я хочу съездить в ту сторону! - Сообщил Станислав пилоту и капитану "Кондратюка".
   - Земля не разрешит, - как всегда спокойно и даже флегматично заметил тот. - Два дня до старта.
   - Я отъеду на треть заряда аккумулятора, - возразил Славик. Это часов пятнадцать пути. Если ничего не найду, поверну назад.
   - Угу, а если что-то случится с транспортом, мы оставим тебя куковать на Каллисто, - кивнул межпланетчик.
   - Ничего не...
   - Да? А кто уже трижды ее ремонтировал? - едко спросила Румия. - Командир, это авантюра!
   Петя, сидящий рядом с ней и держащий любимую за руку, согласно кивнул.
   Маша пожала плечами. В ее глазах Славик прочитал азарт исследователя. Женщина явно рассчитывала, что Станислав возьмет ее с собой. Нельзя же в одиночку путешествовать! Это запрещено инструкциями!
   - Земля добро не даст, - виновато, как будто это он был в том повинен, сообщил Игорь Козаков.
   - Да пошли они! - с прорвавшейся злостью ругнулся Славик. - Я - начальник экспедиции! У меня, есть права!
   - Ну-ну, - скептически хмыкнул Роман.
   - Слава, извини, но я на Землю уже сообщил, - пряча глаза, сказал Игорь. Они скоро ответят...
   И Земля ответила.
   Жестким и недвусмысленным приказом никуда не ездить.
   - Станислав Семенович, - лицо у начальника Юпитерианской программы было твердым как граненый камень, а взгляд жестким. - Я запрещаю вам устраивать авантюры. Тем более, в самом конце экспедиции. Если придется задержать ваш старт с Каллисто, отправится к чертям весь предполетный график. Мы рискуем выпасть из стартового окна. Оно, как вы знаете, всего восемь суток.
   - Но, можно и позднее, - устало возразил Станислав. - Ну, будем в пути не шесть месяцев, а семь...
   - Да, можно его немного расширить, - как будто услышал на расстоянии в семьсот миллионов километров мысли Славика начальник. - Но, все равно, риск явно превышает допустимое значение!
   - Да в чем он?! - возмутился Славик.
   - Мы не знаем природу феномена, - опять, как будто услышал возражение Станислава начальник. А может быть, он, просто, очень хорошо знал Бойченко? - А если получится, как с Фобосом? Нет, Станислав, никакой самодеятельности я не допущу. Будем внимательно и тщательно изучать Каллисто развешенными вами спутниками. А вы готовьтесь к возвращению домой.
   Вот и все...
  
  
  

Глава 13. Ядерный пепел

  

11.03.2066

Геферса, пригород Аддис-Абебы, Эфиопия

  
   Опять ей снился тот же сон.
   Она брела по пояс в теплом пепле.
   И из него вставали люди.
   Трупы людей, которых она когда-то знала.
   Вставали и протягивали руки к ней.
   Но мертвые стояли неподвижно, и Кайри обходила их, стремясь добраться к зубчатой гряде из остовов домов.
   К своему дому.
  
  
   Кайри проснулась, как всегда в холодном поту и с ощущением, что только что кричала. Как сомнамбула выбралась из спального мешка, постеленного на пластиковом коврике, в промозглое и душное нутро палатки.
   Накинула на плечи не по размеру большую куртку и выбралась наружу.
   Было утро. Серое и ветреное. Холодные сквозняки шмыгали между ровными рядами больших армейских палаток, поднимали вверх какой-то мусор и вездесущую пыль.
   Людей почти что не было. Те немногие, что все еще жили в Лагере, отсыпались. Здесь принято вставать поздно. Главное, успеть к завтраку, который раздавали около десяти утра. А потом, взяв в руки пластмассовый котелок с горячей кашей, усесться где-нибудь, иногда прямо на пыльную дорогу, чтобы съесть ее, безвкусную и встающую комом в горле.
   Потом... Потом жители Лагеря коротали время до обеда. Кто как.
   Кто, тупо глядя перед собой, кто, болтая о всякой ерунде, кто, без дела слоняясь между палаток.
   Кто - умирая.
   Сейчас это происходило нечасто. А в первые недели санитары еле успевали запихивать в черные пластиковые мешки тела. Обезображенные болезнью, с выпадающими волосами, язвами, ожогами.
   Нет, конечно, их всех здесь лечили, помещая особо тяжелых в боксы собранного, как из кубиков, здания медицинского корпуса. Да и сейчас каждый день усталые врачи обходят поселок, проводят по телам кибердиагностами, записывают в планшеты состояние каждого жителя, раздают очередную порцию лекарств. Кайри уже три недели получала только витамины и микроэлементы. Это хорошо. Значит, ее считают вполне здоровой.
  
  
   Все-таки хорошо, что ей тогда хватило ума обойти базу Харар Меда по широкой дуге.
   И не было у нее на пути никакого моря пепла.
   Была обычная буровато-коричневая земля с редкими кустиками и деревцами с обломанными ветками. В полутора километрах от эпицентра светового излучения не хватило, чтобы прожарить и поджечь их.
   Только людей опалило. И то большинство не до смерти.
   Убило их в основном ударной волной.
   Кайри вспомнила свою учительницу, сломанной тряпичной куклой лежавшую на берегу озера так, что голова ее скрылась под водой, окрашивая ее кровью в розовый цвет.
   "Умерла", - скользнула тогда по краешку сознания девочки отстраненная мысль.
   Вспомнила одноклассников, валяющихся, ползающих, отрешенно сидящих. Орущих, стонущих и воющих.
   Это было не просто страшно.
   Было жутко.
   Холодная липкая субстанция ужаса наполнила ее всю. И, повинуясь ему, Кайри на четвереньках, цепляясь за корни деревьев, выбралась наверх, подальше от берега озера, где они совсем недавно весело готовились к пикнику.
   Девочка не узнала свой родной город.
   Дома, окружающие вулканический кратер, стояли без единого стеклышка, пялясь на нее пустыми оконными и дверными проемами. А на юго-востоке, прямо из центра искореженной и будто бы прогнутой взлетно-посадочной полосы, поднималась вверх толстая серо-черная ножка огромного дымного гриба. Сильный ветер дул как раз со стороны Кайри, наклоняя его, сдувая расползшуюся на полнеба шапку в сторону от Аддис-Абебы.
   Кайри заметила это, только когда обошла базу с севера.
   Девочка хорошо помнила уроки ОБЖ. Знала о радиации. Понимала краешком сознания, что надо поскорее убегать отсюда, но не могла.
   Потому что рядом с военной базой, к северо-востоку от нее, был дом.
   Было то, что осталось от ее двенадцатиэтажки и других строений военного городка.
   Покосившиеся бетонные остовы. С празднично пляшущими в них сполохами пожаров, облизывающих кости трупов домов.
   Их дом был ближе всего к базе. Папе специально дали квартиру в нем, чтобы по тревоге он мог как можно быстрее сесть в свой самолет и взлететь.
   "Может, и сейчас?! - с отчаянной надеждой подумала тогда Кайри. - Может, он успел? И теперь кружится в небе, ищет куда приземлиться?"
   Очень часто потом ей снился и такой сон.
   Как отец, суровый и строгий, находит ее, кладет руку на плечо, говорит: "Пойдем, Принцесса".
   Очень долго ей это снилось. В лагере беженцев, в детском доме, в казарме, в джунглях Конго... И даже там, высоко за облаками.
  
  
   Ее не пустили в развалины.
   Там уже встал в оцепление особый полк внутренних войск, уже летели из столицы спецмашины спасателей. Уже отлавливали таких как она пострадавших от взрыва и свозили на противоположную окраину Аддис-Абебы в спешно разворачиваемый лагерь беженцев.
   Первоначально в него набилась чуть ли не половина населения трехсоттысячного Дэбрэ-Зэйта. Так, что лагерь походил на растревоженный муравейник. Но кого-то разобрали по госпиталям, кто-то быстро и жутко умер от ран и радиации. Кого-то нашли родственники и увезли с собой. Так что сейчас, спустя три месяца, лагерь почти опустел.
   Кайри никто не нашел, а дозу радиации она схватила совсем маленькую.
   Говорят, бомба была очень чистой. Из тех, что взрывают перед своими наступающими войсками, чтобы те могли без особых потерь пройти через эпицентр. Да и ветер отнес облако в пустынные районы.
  
  
   - Кайри Нэди! - услышала девочка.
   Резко обернулась. Уставилась на пожилую женщину, быстро шагающую к ней по улочке между палатками. Это была распорядительница их сектора.
   - Да, - подтвердила Кайри, и ее сердце бешено заколотилось в груди.
   Вспыхнула безумная надежда, что тот сон про папу...
   - Идем, - кивнула женщина и, ломая надежду, сообщила: - Наконец-то тебя определили в детдом. Сама понимаешь, они битком забиты военными сиротами, а тут еще и от нас куча детей поступила.
   - Я... понимаю... - опустошенно сказала Кайри.
   Значит - всё. Она - та самая военная сирота.
   "Я одна против всего мира", - это не было мыслью, скорее ощущением. Но оно заполнило до краев, на многие годы став сущностью.
  
  
  

Глава 14. Перед дальней дорогой

  

28.05.2066

город Туйхоа, Вьетнам

  
   - Фан Ши Туан! - с радостным удивлением воскликнула Тиен. - Неужели, ты?!
   - Нет, не я! - с самым честным видом ответил молодой человек.
   Они оба рассмеялись: Туан с легкой хрипотцой, Тиен звонко.
   - Рассказывай, где ты, что? - девушка подпорхнула к столику, за который уселся будущий космонавт.
   - А как же поесть? - ухмыльнулся тот.
   - Ой, простите, уважаемый клиент! - широко улыбнулась официантка. - Что изволите?
   - Тебя! - Туан нагло плотоядно облизнулся.
   В черных глазах девушки промелькнула обида, взгляд сразу же стал жестким.
   - Прости-прости! - парень поднял руки вверх, замахал ими перед грудью. - Я по-дружески... почти.
   - Туан, ну почему ты такой? - укоризненно вздохнула Тиен. - Я тебе так обрадовалась, а ты опять со своими подколками и подкатами.
   - Все-все! Больше не буду! - с самым честным, даже чересчур честным видом сообщил пилот. - Но я, правда, больше всего хочу с тобой поболтать.
   - Ну... - девушка оглядела пустые в этот час столики и кивнула. - Хорошо, только я тебе нашего фирменного супа с рисовыми шариками все-таки принесу сначала!
   - Тащи! - соблаговолил согласиться Туан.
   Очень скоро Тиен поставила перед парнем мисочку с исходящим ароматным паром бун ча га. Уселась напротив, подперев рукой щеку. Спросила:
   - Ну так как?
   - Вкусно!
   - Да ну тебя! Я серьезно!
   - Это военная тайна! - понизив голос, сообщил Туан.
   - Тогда... - неуверенно проговорила девушка.
   Она, так же, как и все вьетнамцы, очень серьезно относилась к подобным вещам.
   - Шучу я, - вздохнул Туан. То есть информация пока что с грифом для служебного пользования, но совсем скоро и так всё сообщат, так что не вижу, почему бы не сказать это своей любимой девушке.
   Тиен вновь укоризненно посмотрела на парня. Нет, он все так же ей очень нравился. Но Туан вовсе не был ее парнем, и вряд ли им будет. В первую очередь потому, что у него есть брат, в которого она...
   - Так вот, - Туан напыжился и выпятил грудь, затянутую в парадную форму летчика ВКС. - Через два месяца я лечу на "Чьен фанг"!
   - Ох! - вырвалось у Тиен. - Так быстро?!
   - А чего долго тянуть? - ухмыльнулся Туан. - Я пять лет проучился в школе, почти год готовился в Индонезии на космодроме Ренгат. Хватит! Пора в космос!
   - Это так... Здорово! - глаза у Тиен буквально сияли.
   Молодой космонавт залюбовался подругой. И в очередной раз подумал: "Ну как же мне завоевать ее?!"
   - Зунг, наверное, так тебе завидует... - с улыбкой предположила Тиен.
   И увидела, как на лицо Фан Ши Туана наползла тень. Как опустились вниз уголки его губ, как стали пустыми и как будто смотрящими куда-то вдаль за ее плечом глаза.
   - Что?! - девушка, холодея от предчувствия страшного, подалась вперед.
   - Пропал без вести, - одними губами едва слышно ответил Туан. - Еще в августе.
   - Но... Без вести...
   - Да, надежда еще есть, - безо всякой уверенности согласился Туан. - Наши зафиксировали, что один парашют раскрылся. Их в кабине было двое. Его отнесло на позиции югоафриканцев.
   - Может, в плену? - с неистовой надеждой спросила Тиен.
   - Может, - согласился Туан, но как-то тускло. - Сейчас начинают потихоньку обмениваться. Война практически закончена, говорят, совсем скоро мирный договор подпишем...
   Тогда, после ядерного удара по военным базам Эфиопии и Кении всё замерло в состоянии вставшей на ребро монетки. То ли упадет решкой, и начнется большая ядерная война с десятками и сотнями миллионов смертей. То ли все-таки орлом.
   Птица перевесила. Военные действия были заморожены, объявлено перемирие, потом отвод войск от линии соприкосновения.
   Единственное, что со злости позволила себе Эфиопия - шарахнуть по спутниковой группировке ЮАИ и их орбитальной станции. Что-то пожгли лазерами, что-то сбили противокосмическими ракетами. По модульной станции, которую югоафриканцы только что достроили, долбанули электромагнитной боеголовкой. Это чтобы не засорять высотную орбиту обломками. Импульс выжег всю электронику. Трое космонавтов, что находились там, наверняка погибли. Эвакуировать их ЮАИ не могло, потому что ангольцы разнесли своими ракетами космодром империи. А на предложение других стран направить спасательную экспедицию "отец черной расы" ответил категорическим отказом, предупредив, что станция заминирована, и если кто туда сунется...
   Сейчас Южно-Африканская Империя спешно восстанавливает космодром Окачоруу и осенью собирается послать на мертвую станцию ремонтную бригаду.
   "Отец" Империи заявил, что в их государство меняет цель с вооруженного освобождения черной расы на ее экономическое и техническое доминирование. И космическая экспансия среди главных приоритетов.
   "Вот и хорошо, - подумал Туан, когда прочитал эту новость. - Только Зунга не вернуть".
   Туан очень тяжело переживал исчезновение брата. Все-таки близнецы, они и есть близнецы. Хотя взаимоотношения Зунга и Туана не были такими уж идеальными, но они были все равно как одно целое в двух экземплярах. А тут, как будто половину тебя отрезали, вернее, вырвали с корнем.
   Тонкая теплая ладошка накрыла его руку.
   Туан поднял глаза.
   Тиен со слезами смотрела на него и через силу улыбалась.
   - Прости, что испортил тебе настроение, - как-то неожиданно скованно сказал Туан.
   - Ты держись, ладно? - попросила его девушка. - Тебе нельзя рисковать. Перед полетом.
   - Ты все-таки что-то с чем-то... - пробормотал парень.
   Он видел, как больно Тиен, но она и в такой момент думала и о нем, и о стране. Или так спасалась от горя?
   Туан свободной рукой накрыл ладошку девушки, нежно ее погладил. Та не отдернула руки, как делала это обычно.
   - Побудешь сегодня со мной? - без особой надежды на положительный ответ спросил Туан.
   - Да, - неожиданно кивнула девушка, мотнула головой так, что капельки слез сорвались с ресниц, заставила себя опять улыбнуться. - Давай отпразднуем твое возвращение и будущий полет. Зунг... Очень бы этого хотел, ведь так?
   - Несомненно! - согласился Туан.
   Через две недели они подали заявление в городской исполнительный комитет. Свадьбу наметили на конец февраля, когда Туан вернется из космоса.
  
  
  

Глава 15. Встреча

  

04.08.2066

космодром Восточный, РСФСР

  
   Я хорошо знаю город Циолковский.
   По нескольку недель жила здесь перед двумя вахтами на Лагранж, и еще до этого, когда училась в космической академии.
   Вообще, если подумать, то вся моя жизнь проходила в городах с космическими названиями: Звездном, Королёве, Циолковском. Так что для меня их особая устремленная ввысь атмосфера - норма. Наоборот, я чувствую себя как-то странно, когда приезжаю в расслабленно-курортную Ялту или деловую замороченную Москву.
   Правда, мне еще не доводилось оказываться в Циолковском с маленьким ребенком на руках.
   Это жуткая морока путешествовать вдвоем с дочкой!
   Дашка у меня шустрая и любопытная до невозможности. Стоит отвлечься, и беги за ней, вылавливай ребенка! Это только кажется, что она неуверенно переваливается на своих коротеньких ножках. Скорость это мелкое чудовище развивает, когда захочет, ой-ей-ей какую! Ей Богу, было куда как проще, пока она не умела ходить и сидела безвылазно в коляске!
   Ну и всякие бытовые трудности тоже наваливаются. Элементарно покормить ее грудью в том же аэропорту или на самолете тот еще квест! Да, я продолжаю выкармливать этого проглотика естественным образом. Конечно, наряду с кормлением всякими кашками и пюрешками. Но Дашутка все равно любит устроиться у меня на ручках и изображать пиявку-переростка. Пора, конечно, отучать, но не могу, сама кайфую от этого. Такое уютное и умиротворяющее занятие!
   Обмамилась я.
   Боюсь, что саму себя придется от ребенка отрывать. Я ведь уже заранее в строительном отделе застолбила себе место в одиннадцатой вахте. Это с января по июль шестьдесят восьмого. Так что уже с этой осени надо начинать усиленно готовиться, восстанавливать форму, забивать мозги старой и новой информацией.
   Но все это будет потом. Сначала надо Славика встретить.
   Да, в Циолковский мы приехали именно для этого. Наконец-то мой космический первопроходимец возвращается!
   Я ужасно соскучилась по Славке! Вроде бы пора к этому привыкнуть. Вся наша жизнь - это бег перебежками. Встречаемся, проводим вместе несколько бурных месяцев, и опять то у него подготовка к полету или экспедиция, то у меня учеба или вахта. С одной стороны, это даже неплохо - не дает нам слишком привыкнуть друг к другу, обостряет чувства и взаимное влечение. Но с другой... Особенно, если экспедиция длится полтора года....
   Мне даже немного страшно становится, когда представлю, что мы вот-вот опять соединимся. И дрожь пробивает нервная.
   Нет, хорошо, что я взяла с собой Дашку! Отвлекает.
   Плохо только, что бабушка с нами не смогла поехать. Тетя Настя, она же моя вторая мама, не смогла выкроить время, чтобы встретить любимого зятя. На самом деле не смогла. Расстроилась из-за этого и разозлилась на "долбаную правительственную комиссию".
   Ну и я тоже опечалилась. Чисто из эгоистических побуждений. Тё-Настя души не чает во внучке. И готова тратить на нее чуть ли не все свое редчайшее и скуднейшее свободное время. Она очень сильно мне помогает в детоводстве. И то, что пришлось лететь без нее - печалька и засада.
   И даже дядя Игорь, которому безо всякого труда удалось взять отпуск, не равноценная замена.
   Он тоже любит потетешкаться с внучкой, но что с мужчины взять? Даже нормально подгузник поменять не умеет, а еще космический волк называется!
   Вообще, встречать вторую юпитерианскую экспедицию собралась целая толпа народа. Это если учесть, что допустили только родственников и ближайших друзей.
   В автобус нас набилось человек тридцать.
   Я устроилась рядом со своей "сестренкой". Дашка, которую я поставила на свои колени и крепко обняла, тут же протянула загребущие ручки и вцепилась в черно-седое каре.
   - Ауч! - вскрикнула Хана Мисалова-Хаякава. - Пиратка! Вот я тебя!
   И пощекотала Дашино пузико.
   Девочка взвизгнула от восторга и немного квакающе засмеялась. Но волосы великой космонавтки не выпустила.
   - Майка, ты кого растишь? - осторожно разжимая маленькие пальчики и высвобождаясь, спросила меня тетя Хана. - Грозу космонавтов и ужас межзвездных трасс?
   - Ну, тут как получится, - скромно ответила я.
   - Смотри, возьмет на абордаж твое колесо, не успеешь его построить!
   Автобус плавно тронулся, и Дашутка улеглась подбородком на мое плечо. Заглянула на заднее сиденье, на котором разместились Дядя Игорь и Славкин брат Юра: молодой, всего на пару лет старше меня парень с мягкими чертами лица и очень жестким взглядом. А еще с протезом вместо левой руки.
   Война, она такая сволочная штука!
   А за окном яркая зелень летней тайги, солнышко сверкает на капельках росы. Тут и дикие звери иногда к дороге выходят, кстати сказать. Красивые места!
  
  
   Автобус въехал прямо в здание "Аэровокзала". На самом деле у него длинное такое название: "Пункт размещения персонала и приема воздушных средств космической транспортной системы", или совсем коротко, но неблагозвучно "ПРПиП ВС КТС". Но кто же в здравом уме будет такой кошмар произносить? Так что "Аэровокзал" это!
   Правда, на своих гражданских собратьев сиё сооружение походит, как танк на лимузин. Приземистое, с толстенными бетонными стенами армированными чуть ли не титановой арматурой, как у нас на факультетских занятиях то ли пошутили, то ли правду сказали.
   Говорят, "ПРПиП ВС КТС" преспокойно выдержит, если на него свалится десяток шаттлов или парочка атомных бомб.
   Не знаю, пока что никто не проверял.
   Так вот, автобус спустился по наклонному пандусу и въехал в бронированные ворота короткого туннеля. Остановился на небольшой внутренней площадке.
   Водитель открыл двери и предупредительно предложил нам выметаться. Да, представляете, нас вез самый настоящий живой водитель?! "Бред!", скажете? А я вам отвечу: "Традиции!" На них, на традициях и всяких суеверных обычаях, в космонавтике завязано всё! Каждый шаг прописан негласными правилами.
   Прописан...
   Вы не поверите, но и этот древнейший обычай, идущий от слабого мочевого пузыря Гагарина, до сих пор соблюдается неукоснительно!
   Видели бы вы эту картинку, когда целая толпа из десятка космонавтов, едущих, чтобы загрузиться в "Маршрутку", выходит из тёпленького автобуса на таежную дорогу при тридцатиградусном морозе и, столпившись возле заднего колеса, поливает его!
   Нам, девушкам, проще: разрешено взять с собой баночки, как для анализов, и символически их вылить. А потом с громким уханьем зашвырнуть в ближайшие кусты, нарушая экологию и пугая диких медведей. Эту часть женского обычая, как гласит легенда, придумала та самая особа, что сидит слева от меня. И я в это верю. Чисто в ее духе!
   Ну, так вот, возить встречающих на пилотируемом человеком автобусе - такая вот космическая традиция.
   Затем, по широким приземистым и округлым коридорам, похожим на переходы в Зарайском кремле, где я когда-то в школе бывала на экскурсии, мы добрались до "Зала встреч". Это такое большущее помпезное помещение с пленочными мониторами вместо потолка и стен. Так что может показаться, что ты на самом деле стоишь под голубым августовским небом возле финиша взлетно-посадочной полосы.
   Стоишь и ждешь, когда же там, в вышине на западе, появится крошечная точка садящегося челнока.
   Ну, или, чтобы не скучать в ожидании, разглядываешь встречающих.
   Дашка прикорнула у меня на ручках. Я ее подвесила на груди в слинге. Тяжеловато, конечно, девочка у меня довольно упитанная, разъевшаяся на мамкином молоке, но свой вес не тянет.
   Я отошла в сторонку и принялась за интересное занятие: отгадывание, кто есть кто. Некоторых я сразу распознала, кого-то видела, кто-то стопроцентно под описание подходил.
   Например, высокая блондинистая девушка - явно дочка Маши Довженко. Двое смуглых старичков, о чем-то переговаривающихся на зубодробительном языке, не иначе, как родители Матьяса. А вон та мамаша с двумя девочками-погодками старшего детсадовского возраста и пацаненком чуть помладше, скорей всего жена Игоря Козакова.
   Но и неопознанных ходячих объектов оказалось множество. А тут и еще одна партия встречающих прибыла. Второй автобус приехал.
   О! Знакомые лица!
   Я осторожно, чтобы не разбудить спящее чудовище, подняла руку и помахала.
   Парочка: мужчина одного возраста с моим мужем и его дочка-старшеклассница увидели, подошли к нашей маленькой группке.
   - Здравствуйте! - негромко вежливо поздоровался Тимур Бадамшин.
   Обменялся крепкими рукопожатиями с дядей Игорем и Юрой, кивнул нам с Ханой.
   - Доброе утро, - чуть застенчиво сказала Ришима.
   Девочка, вернее девушка, заметно подросла за пару лет, что я ее не видела. Стала еще красивее. Светло-смуглая, такого вот цвета сильно разведенного молоком кофе, с гладкой упругой кожей, крупными мягкими чертами идеально правильного лица, огромными темно-карими, почти черными глазищами. Погибель для пацанов.
   И всё такая же немного отстраненная, замкнутая и нерешительная.
   - Привет! - неожиданно раздалось из большой броши, что была приколота к груди Ришимы.
   - Компи?! - обрадовалась я.
   - Он самый! - подтвердил искин. - Извините, что в теле не смог прилететь, его опять модернизируют, а в старое запасное я жуть как не люблю возвращаться. Так что попросил Риши дистанционный блочок нацепить.
   Девушка осторожно и нежно дотронулась до брошки кончиками пальцев, погладила по краешку, стараясь не коснуться и не заслонить зрачок видеокамеры. Улыбнулась, хорошо так.
   Сразу видно, что эта парочка хорошие друзья. Когда это полуиндианка успела нашего Компи захомутать?!
   - Десятиминутная готовность! - раздался из скрытых динамиков громкий голос.
   Дашка встрепенулась, подняла головку, обвела всех сонными глазенками.
   - Ма! Ходи! - капризно сообщила мне.
   - Ну, как хочешь, - не стала возражать я.
   Расстегнула защелку слинга и поставила мелочь на пол.
   Та сделала пару развалистых шажков и схватилась за подставленный палец тети Ханы.
   Та наклонилась, заговорщически спросила:
   - Летать хочешь?
   - Дя! - серьезно ответила доча.
   Тогда пожилая космолетчица подхватила ее под бока. Вскинула пискнувшую от восторга девочку вверх, подбросила пару раз, под мое встревоженное квохтание, и посадила себе на шею.
   А меня внезапно пробило.
   Вспомнила, как в далеком-далеком детстве сидела на этих же плечах и провожала папу с дядей Федей на Психею. А мама с сестрёнкой в животе стояла рядом и так же, как я сейчас, с легким беспокойством поглядывала на Хану.
   Даже слезинки в уголках глаз навернулись.
   Я украдкой их стряхнула и уставилась туда, откуда, по моим прогнозам, должен был прилететь челнок.
   Ой! Блеснуло что-то!
   Да, точно! Маленькая светлая точка росла сначала медленно. А потом стремительно так увеличилась в размерах, превратившись в пузатый самолетик с короткими крылышками. Он коснулся противоположного края взлетки.
   Сердце замерло.
   Уф! Есть посадка!!!
   Челнок, притормаживая, покатился в нашу сторону и, качнувшись, замер в сотне метров.
   И тишина.
   Эй! Вы, когда моего мужа выпустите?!
   Понимаю, что сейчас у них очередная экспресс-диагностика, и что все равно, пока врачи добро не дадут, не увижу я своего благоверного, но...
   К челноку подрулил обтекаемый блестящий автобусик, высунул из бока широкий хобот, присосался им к обшивке напротив люка.
   А ведь корпус наверняка раскаленный!
   Так что ждать нам еще долго...
  
  
   Где-то через час, когда Дашка уже замучила всех окружающих и наконец-то уселась прямо на пол играть с дочками и сынишкой Козакова, Автобусик наконец-то отпочковался от челнока и, проделав короткий путь, въехав в глубину "Аэропорта".
   "Маршрутка" осталась одиноко стоять на широкой посадочной полосе под ярким полуденным солнышком. Ничего, сейчас ее отбуксируют на профилактику, и через месяц она снова будет готова лететь в космос.
   Ох, как мне захотелось в нее! Чтобы - вжик, и на орбиту!
   Но это потом, сейчас самое-пресамое главное - это Славка.
   Ой! Ура! Вот они!
   Входят в противоположную дверь зала.
   Хватаю на руки недовольно пробурчавшую что-то Дашку и бегу к Нему!!!
  
  
  

Глава 16. Были сборы недолги

  

19.08.2066

где-то в Подмосковье, РСФСР

  
   Грустное и печальное зрелище - квартира, из которой ты уезжаешь. Особенно, если знаешь, что никогда не вернешься назад. А, даже если и вернешься, то здесь будут жить совсем другие люди.
   Ришима еще раз обвела взглядом свою комнату.
   Она помнила ее с давнего детсадовского детства. Сначала стены покрывали фотообои с сюжетами из русских народных сказок. Потом, на ее восьмилетие, папа в качестве подарка оклеил их полимерной видеопленкой.
   То есть, не сам обклеил, конечно, а нанял агентство. Из комнаты вынесли всю мебель и почти неделю трое спецов клеили и стыковали тонкие, но тяжелые полотнища темно-серого цвета, подключали крошечные коробочки адаптеров, настраивали их, совмещали участки изображения.
   Риши любила смотреть на то, как они работают. Девочка тихонько заглядывала в приоткрытую дверь и наблюдала за сноровистыми действиями рабочих.
   Они загрузили стандартный набор пейзажей. Ришиме больше всего понравился пустынный пляж и темные таинственные джунгли. Наверное, генетическая память.
   Но смотреть на то, что предлагала программа, было скучно, и девочка с головой залезла в настройки. Сначала на стенах творился полный кошмар из искаженных фрагментов плохо склеенных изображений. Папа все порывался помочь дочке, но та отказывала ему в этом.
   Ну и что, что он компьютерщик и программист? Это ее комната, и она в ней полная хозяйка!
   И где-то месяца через три она гордо продемонстрировала свой первый коллаж: замок на скале над лесом.
   Потом была пустыня с непонятно как оказавшимся в ней древнерусским теремом, пейзаж неизведанной планеты, горные вершины над таинственным городом.
   И, наконец, самое ее любимое творение: море, полоса белого песчаного пляжа и подступающие к нему темные джунгли. Ришима очень долго возилась с тонкими настройками, пока не наполнила тропический лес всякими зверями: забавными и любопытными. Они время от времени выглядывали из-за кустов. Но больше всего времени потребовалось на Багиру. Но она стоила усилий! Грациозная черная пантера из книжки про Маугли время от времени выходила из леса, устраивалась неподалеку на белом песочке, дремала, прищурив зеленые глаза, или вылизывала лоснящуюся антрацитовую шерстку.
   Конечно, если ходить по комнате, изображение искажалось. Риши настроила центровку на свой письменный стол. Было так уютно сидеть, делать уроки или рисовать, и слушать прибой, краем глаза замечать, как колышутся ветви деревьев, с пальмы свешивается полосатый хвост лемура, а рядом в позе сфинкса лежит и смотрит в морскую даль огромная черная кошка.
   Живых котиков Риши любила платонической любовью, потому что у нее на них была аллергия. Погладишь такого, забудешь помыть руки, и потом полдня чихаешь и утираешь слезы. Зато теперь у нее была Багира.
   Сейчас индийская хищница сидела в памяти коммуникатора. Риши твердо вознамерилась, если у нее будет своя комната, опять оклеить ее видеопленкой и вернуть свою любимицу.
   Но это будет потом и в другой стране. А сейчас ее комната выглядела уныло и пустынно. Отключенные панели были темно-серого неприглядного цвета, из шкафа исчезли книги и всякие безделушки, с комода перекочевали в багажный ящик плюшевые звери. А шифоньер, стыдливо приоткрыв дверцу, демонстрировал пустые полки.
   Вытаскивать все и упаковывать было той еще работенкой. Не зря говорят, что один переезд равен трем пожарам и двум наводнениям.
   Но это мелочи.
   Папе пришлось труднее.
   Уволиться из его организации ой как непросто!
   Нет, по закону все было вполне хорошо. Как раз в феврале полковнику Бадамшину исполнилось сорок пять лет, и он получил полное право уйти на пенсию. Ну, или поступить в академию, чтобы сменить четыре крупные звездочки на одну большую.
   Именно этого все и ожидали.
   Но Тимур Бадамшин подал рапорт на увольнение. И, мало того, сообщил, что намерен покинуть страну.
   Тут уж начальство встало на дыбы! Как так?! Секретоноситель!
   Пришлось задействовать связи и проводить переезд в дружественную Индию чуть ли не как командировку для организации сотрудничества спецслужб.
   Помогло то, что два крайних года полковник Бадамшин работал на международный проект "Алоира". И официальный переход в его штат стал тем самым компромиссом, на который КГБ РСФСР хоть со скрипом и неохотой, но согласилось.
   Головной боли, нервов, времени и сил все это отняло неимоверное количество.
   Но Тимуру все-таки удалось выкроить три дня и слетать вместе с дочкой на Дальний Восток, встретить своего старого друга Станислава Бойченко.
   Риши вспомнила эту поездку и улыбнулась.
   Ей очень нравился дядя Слава. Хорошо, что он опять на Земле.
   А как ему на шею кинулась Майя! Чуть дочку не придавила! Малышка даже заревела, не понимая, что это за незнакомый дядька, и почему мама так к нему липнет.
   "Компи как всегда прав", - подумала про себя Ришима.
  
  
   Она вспомнила их давний разговор еще тогда, на необитаемом островке в Тихом океане.
   - Я не могу определить, как отношусь к Майе, - пожаловалась тогда Риши.
   Более того, она долго не могла решить, как называть жену дяди Славы. Тётей? Но Майя всего-то на десять лет старше нее. Майкой, как все остальные, но это слишком лично и фамильярно... Вот и остановилась на Майе.
   - А что может быть непонятного в ней? - удивился искин, "загорающий" на белом коралловом песке.
   Риши сидела рядом, поджав под себя ноги в позе копенгагенской Русалочки и пересыпала из ладони в ладонь тонкие блестящие струйки обломков крошечных организмов, построивших этот атолл.
   - Понимаешь, Компи, - задумчиво сказала девушка, - если взять факты из ее жизни, можно подумать, что она беспринципная карьеристка. Хитрым таким способом пробралась в космонавтки, захомутала дядю Славу... Но я чувствую, что это не так. У меня редко логика и интуиция так между собой воюют.
   - Угу, - согласился робот. - Я тебя понимаю. Меня Киран запрограммировал так, что я имитирую человеческие эмоции и психологические реакции. Основываясь на строгих математических закономерностях. Уравнениях, на которых моя личность построена. Правда, похоже?
   - Нет! - помотала головой Риши. - Ты - совсем другое дело! Мы, люди... наши души тоже живут в виде импульсов в нейронной сети. Наверняка и математику можно найти, которая их описывает. Я о другом...
   - Да понимаю я все, - улыбнулся пластмассовыми губами Компи. - А насчет Майки ты должна держать в голове всего одно. Она всегда искренняя. Такая вот особенность психики. Это не значит, что она не умеет врать. Когда надо - очень даже! И хитрой бывает. Но даже это делает искренне и из хороших побуждений.
   - Тогда то, чего она добилась - случайность?
   - Ты опять о средних обычных людях, да? - спросил девушку искин.
   Та только кивнула и осталась сидеть так, опустив голову.
   - Не случайность, конечно, - мягко ответил Компи. - Работа, активная открытая и честная жизненная позиция. Настойчивость и трудолюбие. Это все называют прописными истинами, и когда о них говорят в той же школе, дети скучают и зевают. Но от того, что подобное "прописное", оно не перестает быть "истинным".
   - Мне надо стать такой же?
   - Разумеется нет! - воскликнул Компи и даже приподнялся на локтях. - Ты должна оставаться сама собой! То, чем ты обладаешь, твой характер, это ТВОИ сильные стороны.
  
  
   Такой вот тогда разговор произошел. И вспоминая, с какой искренней и сверкающей радостью Майя встречала дядю Славу, Ришима опять улыбнулась.
   "Может, когда-нибудь мы с ней станем приятельницами?" - подумала девушка.
   - Риши! Такси скоро приедет! - позвал ее папа.
   Девушка еще раз оглядела бывшую свою комнату, вздохнула и, подхватив дорожную сумку, шагнула к двери.
   Для нее начиналась совершенно новая жизнь в наполовину чужой стране, которую она должна будет превратить для себя во вторую Родину.
  
  
  

Глава 17. Первый раз в первый класс

  

02.09.2066

подводный город Жваю вблизи атолла Увеа

  
  
   Далеко не все, кого обрадовало возвращение Станислава Бойченко на Землю, смогли его встретить.
   У многих не было такой возможности.
   А кое-кто просто не мог себе этого позволить. Одной из них была Элен Бонне, по мужу Лабель.
   Месяц назад она отложила все дела и уселась смотреть сетевую трансляцию. Сама себя за это ругала, но не могла оторваться от экрана, на котором пузатый челнок со смешным названием "Таксишка", пробежав по взлетно-посадочной полосе космодрома, остановился возле похожего на бункер-переросток здания.
   Элен попыталась чем-нибудь заняться, пока космонавтов мурыжили медики. Но цифры не складывались, а отчет Кристель Герар о начале тестирования недавно присланных из университета Дижона семян генно-модифицированного салата пролетал мимо сознания.
   И это при том, что Элен очень интересно было, как себя поведет творение биологов ее альма-матер. Те в описании так свое детище хвалили! И скорость роста в полтора раза быстрее, чем у природных образцов, и площадь поверхности листьев огромная, и углекислоту в кислород из-за этого перерабатывает растение в чудовищных количествах. А уж какой салат вкусный!..
   "Интересно попробовать будет!" - подумала биолог.
   Женщине самой хотелось поковыряться с новым образцом. Но времени у начальника биологической службы глубоководного поселка Жваю катастрофически не хватало! Надо срочно закончить отчет по микро-экосистеме для малых глубоководных модулей, дописать наконец-то статью в "La vie de l'ocИan", руководить полудюжиной сотрудников.
   А еще работа для проекта "Алоира", такая интересная и захватывающая! Правда, дизайнеры только вчерне наметили контуры огромного континента, и сейчас целая куча игровых компьютерных фирм и частников моделируют отдельные участки территории. Но Элен уже взялась прикидывать в какой зоне какие экосистемы можно разместить. Вот только времени и творческих сил это занимает огромное количество!
   Так что пришлось отдавать такое приятное и интересное занятие, как тестирование нового растения, лаборантке-практикантке. Впрочем, так даже лучше.
   "Пусть Кристель все без моего вмешательства сделает. Ей это полезно. Опыта наберется. Она девочка умная и очень увлеченная, прям как когда-то я..."
   Элен улыбнулась. Она вдруг подумала, что сейчас ведет себя так же, как ее учительница - мадам Венсан, когда молодая и амбициозная студентка Элен впервые оказалась здесь, на глубине в двести метров.
   Все это слегка отвлекло женщину от экран-панели, но не сильно. И, когда аэродромный автобус подвез русских космонавтов до похожего на шляпку шампиньона здания и нырнул в открывшийся проход, она опять бросила все дела и вперилась в экран.
   Там уже показывали зал встреч. Толпу родственников и друзей космонавтов.
   Элен болезненно всматривалась, выискивая знакомые лица.
   Ага! Вот Тим с Риши! Как приятно их видеть! А Риши совсем выросла! Вон какая красавица! Вот... Да, это наверняка Хана Хаякава и Игорь Мыскин. Этих легендарных космопроходчиков не узнать трудно. Анастасии Беляковой почему-то не видно.
   И... Да, это она... Кто еще может быть с малышом на руках. Невысокая похожая на азиатку девушка, то есть молодая женщина. Жена Славика.
   Смотреть на Майю было отчего-то больно и неприятно. Нет, Элен прекрасно понимала, что сама виновата, что у нее со Славиком ничего не получилось. Но пряталась за обиду к нему. Давно уже пора было отпустить прошлое. Восемь лет ведь уже пролетело... Марин скоро в школу пойдет... Но почему же так больно и обидно?!
   Когда Майя кинулась на грудь к мужу, Элен выключила трансляцию.
   И долго еще сидела перед посеревшим экраном.
  
  
   Было это месяц назад.
   Позавчера Кристель сдала отчет по тому самому салату и уехала доучиваться в свою Сорбонну. Хороший отчет, кстати. В меру подробный, взвешенный, четкий. Надо будет обязательно написать хвалебные рекомендации этой девочке. И, когда она через год получит диплом, постараться заманить ее сюда, на дно Тихого океана, уже на постоянную работу.
   Но сегодня у Элен были совсем другие заботы. Вернее, одна большая забота - отправить сына в школу.
   - Ну, ты готов? - в очередной раз спросила она мальчика, который все крутился перед зеркалом, поправляя волосы, уложенные в живописную золотистую копну и разглядывая, хорошо ли сидит на нем клетчатый школьный костюмчик.
   - Сейчас, Мама! - ответил сын. - Ты не думаешь, что бантик по тону не совсем подходит?
   - О, Пресвятая Дева! - закатила глаза Элен. - Марин, ты мальчик или девочка?
   - А что, мальчики должны выглядеть как оборванцы? - слегка ехидно спросил сынишка и стрельнул глазами.
   - Нет, конечно! Но если ты будешь так себя вести в школе, тебя будут дразнить! - высказала одно из главных своих опасений Элен.
   - Пусть попробуют, - меланхолично ответил мальчик и еще раз поправил волосы.
   Ну да, физическим развитием первого рожденного и выросшего в подводном поселке ребенка занимались ой как серьезно! К тому же Марин, как только посмотрел в пять лет древний фильм о трех мушкетерах, загорелся фехтованием. На его счастье сразу трое мужчин и одна сотрудница Жваю оказывается занимались этим видом спорта. Да и сама Элен когда-то брала уроки фехтования у мастера, приезжающего к ним в замок Бальёр. Так что к своим шести с половиной годам паренек уже крепко держал в руках легкую спортивную рапиру и мог почти на равных фехтовать с не очень умелым взрослым, дерущимся в четверть силы. Для такого малыша это очень неплохо. Но одно дело спортивное фехтование и совсем другое - школьные драки.
   Элен вздохнула.
   "Может, все-таки стоило продолжить домашнее образование?" - в очередной раз подумала она.
   Но психологи в один голос твердили: "Пора мальчику социализироваться! Иначе будет поздно! Он слишком долго жил в окружении одних лишь только взрослых людей, и привык, что все с ним возятся!"
   И пришлось маме этого маленького принца смириться. Элен, правда, плохо себе представляла, как будет по пять дней в неделю жить без сына? Хоть самой перебирайся на поверхность и селись в городе Фейауэ, на атоле Увеа! Но тогда, кто будет присматривать за вторым ребенком? Которому скоро исполнится пятьдесят один год.
   Элен очень любила мужа, и заботилась о нем не меньше, чем о сыне. Тем более, что Клод был даже меньше приспособлен к жизни, чем Марин. Типичный полностью увлеченный своим делом ученый. Такой милый, беззащитный и славный. Полная противоположность тому новоросскому солдафону... Которого Элен, несмотря ни на что, продолжала любить.
   - Все, мама, я готов! - соблаговолил сообщить малолетний франт.
   - Ну, слава Богу, - вздохнула Элен. Бросила быстрый взгляд вверх, сквозь потолок, толщу океанской воды, атмосферу и космос.
   Быстро перекрестилась и прошептала слова короткой молитвы.
   - Идем, Марин, нас подводная лодка заждалась!
  
  
   Ну, лодка бы их ждала хоть до второго пришествия. И дело не в том, что Элен - одна из руководителей подводного поселка, просто это судно принадлежало лично ей. Элен вложила почти все свое немалое наследство в фирмы так или иначе связанные с Жваю.
   Брат Венсан отнесся к этому с неодобрением. Сам он, правда, все-таки повелся на жаркие убеждения старшей сестры и небольшую часть своих огромных финансовых средств пустил на покупку акций "Глубоководной промышленной компании". Но скорей, чтобы Элен успокоилась. Ну и ради дополнительной диверсификации. Хозяин "Альпийского камня", владелец десятков заводов и фабрик, один из богатейших людей Франции, участник списка Форбс под номером сто шестьдесят семь не слишком хорошо относился к увлечению своей сестры.
   Мало того, что она, вместо того чтобы вести жизнь светской львицы как самая старшая сестра Ноэль, занялась наукой, и даже на Марс умудрилась слетать, так еще и вкладывает оставленные ей ушедшим на покой отцом деньги в предприятие, которое начнет давать прибыль еще очень и очень нескоро. А пока только поглощает невероятно огромные средства государственного бюджета и таких вот частных инвесторов.
   Но брат ошибался.
   Именно в это время исследование океанских глубин начало перевоплощаться в успешный коммерческий проект.
   Две трети земной поверхности покрыты водой. Представляете, сколько там скрыто полезных ископаемых и ресурсов?! До сих пор добыча их ограничивалась главным образом бурением нефтяных и газовых скважин. Которые, как стая комаров, облепили побережья, высасывая кровь Земли.
   А как же остальные богатства? А никак. И все из-за связи.
   Морская соленая вода непрозрачна для радиоволн, если они не супердлинные. Но для их приема и передачи требуются гигантские антенны, длинной в сотни и тысячи метров, невероятно мощные передатчики, тратящие сотни киловатт на один ватт излучения. И способные передать считанные биты информации в секунду.
   Именно ширина пропускного канала имеет основное значение. Для того, чтобы нормально работать в теле аватара, нужен гигабитный трафик. Для дистанционного управления техникой поменьше, но все равно слишком широкий.
   И ничем его не обеспечить! Свет гаснет через несколько десятков метров, лазерное излучение тухнет и рассеивается, акустические волны распространяются лучше, но ими много информации не передашь. Остаются только старые добрые кабели.
   То есть, для каждого робота, трудящегося на глубине в две-три сотни метров, тянуть кабель от судна, или платформы, дрейфующим над ним? В любую погоду, при любом шторме.
   А обслуживать тех же роботов вытаскивая их из-под воды?
   В принципе можно, и кое кто уже эту схему применяет, но это ужасно удорожает добываемые ресурсы.
   Всерьез заняться богатствами океанского дна можно лишь создав на нем базы. Рабочие поселки, в которых будут жить люди.
   А кто занимается подобными исследованиями?
   На самом деле очень много кто. И Франция в самых первых рядах.
   В этом году заводы Марселя начнут серийно производить оборудование для работы под водой, а в Руане приступят к изготовлению типовых куполов глубоководных баз. Японцы, правда, успели начать эту подводную гонку на год раньше, так что рынок сбыта придется делить с ними.
   Потом, лет через пять, подтянутся тихоокеанцы и китайцы. Ведутся подобные разработки в Индии, Треугольнике, России и ЮАИ. Даже старушка Европа и загнивающие Атлантические Конфедерации Северной Америки взялись за дело.
   Всем хочется добраться до кладовых Океана.
   Так что зря брат Венсан воротит свой аристократический нос. На этот раз она, Элен, оказалась предусмотрительнее и сметливее.
  
  
   Учеба во Франции начинается третьего сентября. Но, поскольку "школа Жак-Ив Кусто" - интернат, Элен привезла сына на день раньше.
   - Зря все-таки вы отдаете Марина сразу во второй класс, - вздохнул Директор, в кабинете которого они сидели. Было видно, что мужчина нервничает. Еще бы, у него наверняка куча дел в последний день перед началом занятий, а приходится беседовать с этой женщиной!
   Но, ничего не поделаешь, Элен Боннэ в этом году вошла в попечительский совет и перечислила на счет школы очень серьезную сумму. Приходится уделять ей особое внимание. И надо будет особенно внимательно приглядывать за отпрыском этой известной семейки.
   Отпрыск вальяжно развалился в кресле. Не как обычно делают детишки, поерзывая или забираясь на него с ногами, но и не нарочито по-взрослому, а как-то очень естественно и уверенно.
   Был мальчик довольно-таки рослым для своих шести лет.
   "Может, все-таки не будет проблем?" - с надеждой подумал директор, но сказал:
   - Вы понимаете, что он будет самым младшим в классе? Это трудно. Я боюсь, что при всем старании учителя не смогут оградить его от всех... эксцессов, которые бывают...
   - А вы постарайтесь, - подпустив в голос стали, посоветовала Элен.
   - Конечно, но...
   И в этот момент зазвонили коммуникаторы.
   Одновременно у директора, Элен и Марина.
   Все трое замерли, переглядываясь.
   Ничего хорошего это не сулило. Экстренное оповещение просто так не запускают!
   Элен достала свой коммуникатор первой. При том, что тот находился в дамской сумочке. Все-таки сноровка у бывшей космонавтки сохранилась!
   Экранчик замигал тревожными красными сполохами и напряженный женский голос произнес:
   - Внимание! Опасность падения космического объекта! Через два часа, в районе тринадцати часов над территорией Новой Каледонии и прилегающими островами пролетит космическая станция Южно-Африканской Империи. Она начала неконтролируемый спуск в атмосферу, вероятное время падение в течении ближайших пяти витков по орбите. Повторяю...
   Директор со страхом воззрился на Элен. Разумеется, он знал, что эта женщина в прошлом была весьма известной космонавткой, и хоть совершила всего один полет, но зато какой! На Марс.
   А Элен буквально впилась глазами в экранчик, с молниеносной быстротой постукивая кончиками пальцев правой руки по сенсорному полю.
   - Нам эвакуироваться? - с нотками паники в голосе спросил директор школы.
   - Как хотите, - отстраненно ответила женщина и с облегчением вздохнула. - Как там в инструкциях у вас написано?
   - Но опасности нет?
   - Для нас нет, - подтвердила Элен Боннэ. - Латинской Америке бояться надо. Перигей орбиты в северной части, а эти... неумные... темнокожие афро-африканцы додумались к своей станции микрореактор приделать на мегаватт. Он потушен, но тяжелый. Весь не сгорит. Кратер будет, куда упадет.
   - Тогда я все-таки оповещение включу... - начал директор.
   И в этот момент кто-то из его подчиненных запустил сирену.
   Элен поморщилась от резкого завывания и поймала на себе взгляд сына - обеспокоенный, напряженный. Но без малейшего страха. Зато полный восхищения.
   "Хорошо, что я не отписалась до сих пор от входа в информационную космическую базу на сайте агентства! - подумала бывшая космонавтка. - Но что же случилась там, за облаками? Опять война в Африке началась? Сколько можно?!"
  
  
  

Глава 18. С небес на землю

  

02.09.2066

на орбите Земли

  
  
   10:42 по времени Вьетнама.
   - Майор Фан Ши Туан! Приступить к выполнению задания!
   И сразу все становится ясно и легко!
   "Какая все-таки хорошая вещь - военная дисциплина. Особенно, когда приказы командования полностью совпадают с твоими чаяньями.
   Конечно же - лететь!
   Какие еще могут быть рассусоливания и разглагольствования. Если мы можем добраться до гибнущей южноафриканской станции, и больше никто этого сделать не успеет, то какие еще могут быть сомнения?!"
   Все это думал Туан, быстро натягивая на себя легкий скафандр.
   "Сорок пять секунд - подъем!" - вспомнилось ему давнее курсантское прошлое. Умение быстро одеваться - это чисто армейский навык, спасший, наверное, не одну сотню тысяч жизней!
   Вот и сейчас вьетнамский космонавт возможно очередной рекорд поставил по скоростному напяливанию скафандра в невесомости.
   Правда, плечом о переборку стукнулся, но это мелочь!
   А Чан Минь Тун уже отдраил люк шлюза, прижался к стенке, пропуская Туана. Хлопнул его по плечу на удачу и прощаясь.
   - Возвращайся скорее! - бодро пожелала Ван Хао Линь - бортмеханик экспедиции.
   И Фан Ши Туан выскользнул из уютного дома орбитальной станции, где он прожил почти что месяц, в холодное стерильное нутро транспортного корабля.
   Сразу же задраил за собой люк и вскользнул в кресло пилота, пристегнулся и принялся оживлять кораблик.
   Времени было катастрофически мало. Половина витка на подготовку. минут сорок до запуска маршевых двигателей. Так что Туан очень и очень спешил. Но въевшийся в него педантизм и долгие годы учебы и тренировок заставили молодого космонавта проделать абсолютно все операции, даже те, без которых можно было бы обойтись.
   Регламент есть регламент.
   "Хана-сан, наверное, покрутила бы пальцем у виска", - отчего-то подумал Туан и улыбнулся. Ну да, японка иногда проявляла чудеса разгильдяйства и делала только то, что необходимо, плюя на инструкции. Не очень хороший пример для будущих космонавтов, учащихся в Высшей школе космонавтов в далеком городе Туйхоа.
   Посторонние мысли проносились на заднем плане, не мешая холодно и четко оценивать обстановку.
   Корабль в идеальном состоянии, топлива в баках огромное количество - три с лишним тонны. Хорошо, что его не успели перекачать в станционные емкости. Грузовик прилетел всего два дня назад.
   "Наверное, у южноафриканцев так же получилось, - подумал Туан. - Прилетел корабль с запасом топлива, пристыковался. А тут по станции ударила электромагнитным импульсом эфиопская противоспутниковая ракета. Электроника спеклась, а трое космонавтов так и не смогли на Землю вернуться".
   Вот с тех пор стотонная модульная станция Южно-Африканской Империи и летает мертвой чушкой по орбите, дожидаясь, когда на нее соберутся ремонтники прилететь. И ведь они буквально через месяц должны были стартовать!
   Но, не успели.
   Транспортный корабль, почти такой же, на котором сейчас отстыковывался от вьетнамской станции Фан Ши Туан, внезапно запустил двигатели и выбросил прямо по курсу движения станции все две тонны топлива, что были у него в баках. Этого как раз хватило, чтобы орбитальная станция затормозилась до такой степени, что в перигее чиркнула по самой верхушке земной атмосферы на высоте в сто двадцать километров.
   И теперь с каждым оборотом все глубже в нее погружается, все сильнее тормозится.
   Совсем скоро...
   "Надо успеть!" - подумал Туан, отводя корабль на двигателях ориентации от станции. Похожей на разлапистый объемный крест, собранный из разнокалиберных цилиндров и как перьями разукрашенный полотнищами солнечных батарей.
   "Красиво! - на секунду залюбовался Туан. - Все-таки, какое чудо, что я здесь, в космосе! Вот бы брату похвастаться!"
   Привычная горечь потери резанула сердце.
  
  
   Туан не знал, что в этот самый момент заключенного лагеря военнопленных Фан Ши Зунга ни свет, ни заря вызвали в канцелярию, чтобы еще раз попытаться узнать у него необходимую информацию.
   - До чего же вы упертый! - в очередной раз посетовал пожилой чернокожий капитан внутренних войск ЮАИ. - В какой раз я вам повторяю: война давно закончена! Идет процесс обмена пленными! И как мы, по-вашему, сможем вас передать эфиопам, если вы до сих пор отказываетесь говорить кто вы, какое ваше звание и к какой части причислены?!
   Майор Фан Ши Зунг пожал плечами.
   - И что с вами делать?! Запрашивать, чтобы специально по вашу душу приехал представитель Эфиопии?! Так вы и ему не поверите! Вот где я вам сородича найду?! Вы ведь вьетнамец?
   Зунг улыбнулся, обнажив мелкие желтоватые от плохой местной воды зубы.
  
  
   11:23 по времени Вьетнама.
   Не знал этого Туан, когда передавал ЦУПу на далекой Земле управление своим корабликом. Он мог бы и сам вручную вывести его на курс перехвата, но наверняка потерял бы время на точное нацеливание.
   Суперкомпьютер в далеком городе Туйхоа еще раз произвел сложнейший расчет, передал данные в центр связи, там информацию запаковали в цифровой пакет и отправили в небо с антенны космической связи. Радиолуч отразился от висящего на геостационарной орбите спутника и был пойман чуткой аппаратурой грузовика, в спускаемой капсуле которого сидел сейчас Туан.
   Космонавт увидел, как загорелся индикатор приема команд с Земли и стал напряженно вглядываться в колонки цифр, быстро заскользившие вниз по навигационному экрану. В нижней его части Туан заметил едва заметную царапинку.
   Возвращаемая капсула была отнюдь не новой. Впрочем, на грузовиках всегда повторно использовали бывшие пилотируемые модули. Знаменитое вьетнамское качество позволяло делать это по нескольку раз. Конечно, после каждого приземления капсулу тщательно дефектовали и ремонтировали. Заменяли многие приборы и системы, но на такую мелочь, как царапинка на экране, внимания не обращали. Зачем? Ведь то, что внутри автоматического грузовика окажется живой пилот, было редчайшей нештатной ситуацией.
   А кораблик тем временем, повинуясь управляющим импульсам, изменил свое положение. Разместился поперек орбиты, чуть приподнял вверх корму и запустил маршевый двигатель.
   Туана ощутимо прижало к креслу ускорение, и виднеющаяся в боковом иллюминаторе орбитальная станция медленно поползла в сторону.
  
  
   11:38 по времени Вьетнама.
   Станции Треугольника очень повезло. И сразу несколько раз. Можно сказать, произошло редчайшее стечение обстоятельств.
   Космодром Ренгат располагался прямо на экваторе в восточной части острова Суматра. Так что орбитальная станция "Чьен фанг" кружилась по экваториальной орбите.
   А у южноафриканцев стартовая площадка была на севере Намибии возле города Окачоруу. Это девятнадцатый градус южной широты. Поэтому угол между орбитами был совсем небольшим.
   Плюс на этом витке уже порядочно снизившаяся станция ЮАИ пролетала почти точно под вьетнамской.
   Так что топлива на маневр хватало, хотя и впритык.
   "Еще и небольшой запас останется! - подумал про себя Туан, проглядывая данные. - Придется лишнее в космос выбросить перед посадкой!"
   Двигатель затих. Опять навалилась ватная тишина. Давление в капсуле было немного выше нормы, от этого слегка закладывало уши.
   Фан Ши Туан неотрывно вглядывался в навигационный экран.
   Совмещение скоростей, координаты, углы...
   Автоматика с далекой Земли старательно подводила его кораблик к обреченной станции.
   "Так, ее должно быть уже видно!"
   Туан пристально всмотрелся в проем иллюминатора. Освещение в капсуле было погашено, горели только индикаторные огоньки, и матово неярко светились цифры и значки на экранах.
   Над центральной Африкой, разгорался рассвет. Солнце подсветило горизонт. Ярко-голубая дуга охватила его, и плавно, но быстро разгоралась. Разглядеть на фоне этой феерической картины пылинку космической станции никак не удавалось. Но Туан, щурясь от все более яркого света, вглядывался, пока не заметил крошечную соринку на чистом голубом полотне восхода.
   И в этот самый момент полыхнуло! Это выглянуло из-за выпуклого бока Земли Солнце. Оно стрельнуло вверх желтым лучом и разлило по ободу атмосферы еще более яркое сияние.
   Фан Ши Туан зажмурился и отвернулся. Несмотря на то, что полимерная пленка на внутренней стороне иллюминатора сработала и поляризовавшись притушила яркость, он поймал "зайчиков", и теперь перед закрытыми веками плавали зеленые пятна.
   Но некогда было обращать на это внимание!
   Расстояние между космическим кораблем и станцией сокращалось довольно быстро, и двигателям ориентации пришлось потрудиться, чтобы "остановить" грузовик в паре сотен метров от раскинувшей в разные стороны опахала солнечных батарей конструкции, собранной из шести разнокалиберных цилиндров.
   На самом деле и станция, и вьетнамский транспортник неслись с гигантской скоростью по земной орбите. Но относительность движения - жуткая штука! И Фан Ши Туану казалось, что его корабль приближается к цели с черепашьей скоростью.
   - Туан, до следующего входа в атмосферу пятьдесят семь минут! - сообщил напряженным голосом начальник Центра управления полетами. Генерал-лейтенант До Дык Куи сам держал связь с молодым космонавтом. - Твоя задача попытаться пристыковаться. Если за двенадцать минут не успеешь - отбой...
   - Ясно! - оборвал Туан.
   Ему было совершенно не до субординации. Руки напряженно дрожали на клавишах и рычажках управления.
   Ручная стыковка - редчайшая операция. Но автоматика станции выжжена импульсом эфиопов. Умные системы управления вьетнамского корабля конечно распознают люк по очертаниям и помогут попасть, но сначала надо вручную вывести грузовик на нужное направление и правильно приблизиться.
   - Извини, что мешаю, - чуть ворчливо сказал начальник Центра, - но информация важнейшая. Похоже, следующий заход в атмосферу будет последним. Через виток после него станция упадет в регионе Центральной Америки...
   - Принял, - сквозь зубы прошипел Туан.
   Генерал отвернулся от экрана и гаркнул в зал управления:
   - Туана больше не отвлекать!
   Отключил связь.
  
  
   Вот он - стыковочный модуль!
   Станцию перевернуло, и он торчит не в сторону Земли, а, наоборот, от нее. К боковому узлу присоединен корабль южноафриканцев. Тот самый, на котором они уже не смогли спуститься на Землю.
   "Почему? Не получилось отсоединиться? Или так и не сумели наладить хотя бы простейшее управление? - подумал Фан Ши Туан. - А, может, они до последнего ждали спасателей?"
   Вьетнамец повел корабль по широкой дуге, подрабатывая двигателями ориентации, перевернул грузовик носом вниз.
   Только приблизившись к станции Туан заметил, как сильно покорежило конструкцию за прошлые визиты в атмосферу. Стойки солнечных батарей погнуты, часть полотнищ вообще оторвало и отнесло куда-то от станции.
   И длинная решетчатая штанга, на которой крепится реактор, тоже согнута.
   "Удастся ли ее отстрелить?"
   Это было главной целью, которую объявило космическое агентство Треугольника: попробовать отсоединить реактор и увести его на безопасную орбиту. Нехорошо ронять такую гадость на Землю. Вот только Майор Фан Ши Туан, как и его товарищи на Земле, не верил в возможность этого. Так что у него были совсем другие инструкции.
   Мелодично пискнул сигнал автопилота - компьютер вполне удовлетворился ракурсом, с которого корабль заходит на стыковку.
   Туан опустил руки. Теперь пришло время поработать искину.
   А космонавт позволил себе взглянуть на часы. Цифры в верхнем левом углу навигационного экрана, куда он старательно не смотрел, показывали 12:09. До входа в атмосферу минут двадцать пять.
   "Неужели, я так быстро управился?!" - удивился Туан.
   И принялся заранее отстегивать ремни. Не по инструкции, но терять даже считаные секунды нельзя!
   В этот момент корабль мягко качнуло так, что космонавт привзлетел из кресла. Схватился за поручни, навис над экраном.
   Все в норме! Есть стыковка! К Люку!
   Внутренний Туан открыл за рекордно короткое время, и остановился перед тем, что вел в станцию.
   Вот теперь придется рискнуть.
   Туан достал из нагрудного кармана ключ. Да-да обычный такой ключ: стержень с круглым кольцом на одной стороне и причудливо вырезанной зубчатой "бородкой" на другом.
   За этот кусочек стали безымянному эфиопскому разведчику пришлось заплатить жизнью.
   Фан Ши Туан приблизился к люку, разглядел и отвел в сторону шторку, закрывающую продолговатое отверстие и вставил ключ.
   Глубоко вздохнул.
   В этот момент он даже мимолетно пожалел, что является убежденным атеистом. Помолиться бы кому-нибудь...
   "Великий Космос и все Законы Физики, помогите мне!" - прошептал он одними губами, криво ухмыльнулся и провернул ключ.
   Металл передал в руку металлический щелчок. Что-то задребезжало, раздался звук, как от высвободившейся пружины. И - все... Взрыва не последовало!
   Туан взялся за колесо запора и принялся его вращать.
   Люк неожиданно подался внутрь и с металлическим звуком распахнулся. Давление воздуха толкнуло Фан Ши Туана внутрь станции.
   "Хорошо, что не вакуум!" - успел порадоваться вьетнамец, ухватившись за край лаза и затормозив.
   Внутри станции было темно. Но не абсолютно. Откуда-то из глубины ее сочились неясные отсветы. И от этого почему-то становилось еще страшнее.
   Туан включил фонарь на шлеме. Луч света выхватил пустое помещение, какие-то приборы по стенам, и отразился, преломился мириадами искорок в кристалликах льда, летающих в воздухе и покрывающих все металлические поверхности.
   Туан посмотрел на запястье. Верхнюю половину рукава скафандра от перчатки до локтя покрывала видеоткань. На ней четко выделялись всевозможные цифры и значки. Туан нашел нужное:
   "-5,3 оС, 0,92 Бар, О2 - 12,7%, С02 - 0,8%".
   "Этим лучше не дышать!" - подумал Туан и порадовался, что в герметичном скафандре с запасом воздуха на полтора часа. Он, скафандр, правда, легкий и, если отключить терморегуляцию, космонавт скоро начнет мерзнуть. Но зачем ее отключать?
   Туан оттолкнулся руками от люка и влетел внутрь. Ему предстояло сделать очень многое. Впервые появилась возможность оказаться внутри станции ЮАИ. Эта страна сильнее всех остальных, кроме, пожалуй, Китая, хранила свои космические секреты. И власти Треугольника решили под шумок узнать хоть какие-нибудь из них. Так что записывающая аппаратура скафандра Фан Ши Туана работала на полную!
   Космонавт миновал шлюзовой отсек, пролетел через контрольный. Туану приходилось отодвигать с дороги распотрошенное оборудование. Ощущалось, что оно долгие месяцы провисело неподвижно. Но теперь дуновение воздуха, ворвавшегося сюда из грузовика, всколыхнуло застывший и заледеневший мир, заставило все вокруг начать дрейфовать, медленно и неспешно.
   Шар следующего соединительного модуля. Тусклый свет струится из бокового люка. Он раскрыт нараспашку, как все люки на станции. Фан Ши Туан заглянул в круглое отверстие.
   Судя по всему - биологический модуль.
   Множество стеллажей по стенам. Зеленое, бурое и белое. Изморозь на листьях и пожухших растениях, впаянные в лед водоросли в прозрачной емкости.
   Все это освещает один единственный низковольтный светодиод, наживую подсоединенный к торчащему из стены проводу. И еще чуть теплится обогревательный элемент.
   Туан вновь взглянул на свой левый рукав. Здесь теплее: чуть меньше минус одного градуса.
   "Значит вот почему такое странное соотношение кислорода и углекислоты! - понял вьетнамец. - Космонавты боролись за каждый литр выработанного кислорода и поглощенной углекислоты, за каждый градус тепла!"
   Это невольно вызвало у Туана сильнейшее уважение. И в то же время гнев на тех, кто допустил это там на Земле.
   "А эти гады не согласились на помощь! Мы ведь предлагали! И все остальные страны тоже! Можно же было послать спасательную экспедицию, успеть снять экипаж, пока они были живы! Сволочи!!!"
   Фан Ши Туан выскользнул из биологического модуля, влетел в жилой.
   Там тоже тускло-тускло светилась одинокая лампа. Ее застилали многочисленные предметы: какие-то полотнища, угловатые панели, и... тела.
   Было жутко, но Туан пересилил себя, приблизился.
   Трое негритянских космонавтов, с сероватой промороженной кожей. Скрюченные, закутанные в обрывки термоизолирующей ткани, С искаженными лицами. Рядом плавали вырванные из стен обогревательные панели. Видимо космонавтам удалось подключить их к аккумуляторам, и те давали тепло, пока не кончился заряд. И это совсем рядом с сотнями квадратных метров солнечных батарей, продолжающих исправно вырабатывать ток.
   Вот только цепи, по которым он должен был течь на станцию, были сожжены электромагнитным импульсом, а выйти в открытый космос и соединить их напрямую при мертвом электронном оборудовании шлюзов было невозможно.
   И теперь эти герои, сделавшие все, чтобы продержаться, дождаться помощи, были мертвы.
   Именно герои.
   Туан увидел, что один из южноафриканцев сжимает в закоченевшей руке толстую тетрадь.
   И вот тут время полетело! Туану очень не хотелось применять силу, но заледеневшие пальцы покойника намертво вцепились в тетрадь, и пришлось их один за одним с трудом разгибать. Наконец тетрадка, а скорее рукописная книжка, оказалась у Туана.
   Космонавт осторожно раскрыл ее, взглянул на исписанные мелким убористым почерком листы из настоящей деревянной бумаги. Написано было латиницей, но на каком-то незнакомом языке.
   Туан вспомнил, что в Империи изобрели собственный язык - "Великий банту". Видимо, на нем и писалось...
   Вьетнамец твердо решил взять эту тетрадь на Землю, а там обязательно добиться того, чтобы ее передали в ЮАИ, но перед этим опубликовали. Земля должна знать правду. А то, что написал этот человек, должно дойти до адресатов.
   У космонавта оставалось еще одно задание. Надо было проникнуть в тот самый грузовик, двигатели которого сбили станцию с орбиты. Попробовать понять, или хотя бы зафиксировать на видео, что и почему с ним произошло.
   Времени было в обрез, и Туан, мысленно попросив прощения у погибших, поспешил вглубь станции.
   Вот и люк в грузовик.
   Здесь была кромешная темень, не горел ни один индикатор. Кораблик был совершенно мертв.
   И это странно. Ведь как-то двигатели были запущены!
   Туан добавил яркости шлемофонному фонарю, принялся медленно озираться по сторонам, стараясь понять, что здесь произошло.
   Но тут в наушниках раздался голос генерала До Дык Куи:
   - Туан, возвращайся на корабль!
   - Но я только начал осматривать... - попытался возразить космонавт.
   - Это приказ! - жестко оборвал его начальник, пояснил: - Время на исходе. Скоро вход в атмосферу! Задрай люк и пережди. Не отстыковывайся! Летать рядом с разваливающейся станцией опаснее, чем быть к ней привязанным. И потом, обратно состыковаться будет трудно.
  
  
   12:37 по времени Вьетнама.
   Последние фразы Туан слушал уже на лету. Он устремился через пустую мертвую станцию в живое уютное тепло своего кораблика. Летел стремительно, отталкиваясь руками от поручней и панелей, ныряя рыбкой в круглые проруби люков. Пока не оказался в посадочной капсуле грузовика, окруженный светящимися и помигивающими огоньками, пиктограммами и цифрами.
   С силой надавил на крышку люка, захлопывая его, принялся вертеть запорное кольцо. В руки сквозь перчатки скафандра передалась тонкая, едва заметная вибрация, а в уши заполнил нарастающий шум, как будто сотканный из скрипов, шороха и высокочастотного свиста.
   Фан Ши Туан спешно улегся в кресло и плотно пристегнул себя ремнями.
   Шум и вибрация медленно, но неуклонно нарастали, пока буквально все не заходило ходуном, а уши заболели от рева разбушевавшейся стихии.
   За иллюминатором творилось что-то жуткое.
   Станцию и соединенный с ней корабль как будто кинули в какой-то призрачный поток. Струи светящейся, едва заметной плазмы обтекали конструкции, оконтуривая разноцветными сполохами. Это было очень красиво, особенно потому, что сейчас станция пролетала над ночной стороной Земли где-то над Карибами.
   Но нежно переливающиеся струи плазмы несли разрушение. Они наклоняли конструкции, а некоторые и ломили с грохотом, передающимся по корпусу.
   Вот целую секцию солнечных батарей сорвало с крепления и разбило на множество осколков о борт биологического модуля.
   Вот выдранная откуда-то металлическая штанга ударила в борт кораблика Туана. Резкий толчок мотнул космонавта в ложементе. Вьетнамец на мгновение зажмурился и сжался. Но многослойная обшивка из полимеров, металла и керамики выдержала. Чтобы разбить посадочную капсулу надо что-то гораздо более серьезное!
   Туану казалось, что разгул стихии длился вечность, но на самом деле все закончилось уже через десять минут. Сполохи плазмы потухли, и искореженная, ощипанная станция продолжила свой полет.
   "Да, следующего нырка она не переживет", - подумал Туан.
   Он отстегнулся и направился к люку. Взглянул на контрольные приборы и принялся вновь его отвинчивать. Судя по тому, что параметры атмосферы на станции сильно не изменились, она все-таки осталась цела, разгерметизация если где и произошла, то не существенная.
   - Туан, как ты там? - как-то по-домашнему встревоженно спросил генерал До Дык Куи.
   - Нормально, - ответил космонавт. - Корабль без повреждений. Пойду обратно на станцию.
   - Иди, но будь осторожен.
   - Так точно, товарищ генерал, - бодро ответил майор Фан Ши Туан.
  
  
   13:22 по времени Вьетнама.
   Туан вновь был в южноафриканском грузовике.
   И ровным счетом ничего странного не наблюдал.
   Обычная посадочная капсула, обычные напрочь обесточенные приборы. Космонавт до последнего надеялся увидеть какое-нибудь чисто механическое устройство, что могло сработать и запустить двигатели. Но, если оно и было, то скрывалось в глубине корабля.
   Вьетнамец уже минут пятнадцать тщательнейшим образом все осматривал и снимал с разных ракурсов. Может, на Земле какие-нибудь зацепки найдут. Но, очень похоже, что надежды на это нет.
   Туан даже немного вспотел от усилий.
   Нет, не из-за них!
   Нарукавный дисплей показывал "+29 оС" и температура продолжала расти. Это корпус станции, нагретый во время прохождения через атмосферу, постепенно делился теплом с внутренним пространством.
   - Туан, - подал голос генерал Куи, и были в нем какое-то напряжение и нерешительность.
   - Слушаю вас? - обеспокоенно встрепенулся космонавт.
   - Компьютеры и наш, и других стран, произвели расчеты траектории...
   - Все плохо? - спросил Туан, чувствуя холодок внизу живота.
   - Да, - односложно подтвердил генерал. - Определен район падения. С точностью в семьдесят процентов станция свалится в пределах города Мансанильо.
   - Это где-то в Мексике? - предположил Туан.
   - Тихоокеанское побережье. Порт и курорт. Население почти триста тысяч.
   - Черт! - выругался Туан.
   - У тебя осталось девятьсот десять килограмм топлива, - продолжил генерал. - Этого мало, но хотя бы немного отклонить орбиту можно. Увести точку падения в сторону океана. И я приказываю тебе это сделать. Оставь минимальный запас на то, чтобы отдалиться от станции. По нашим расчетам около двухсот килограмм тебе должно хватить, чтобы гарантированно отлететь и нормально приземлиться, не боясь угодить под ее обломки.
   - Вас понял, - ответил Туан.
   Внутри его все напряглось, как будто взвелась тугая пружина. И, распрямляясь, кинула космонавта в молниеносно быстрые и четкие действия.
   Буквально через три минуты он уже лежал в кресле пилота и быстро перепроверял параметры маневра, присланные с Земли.
   Он успел это сделать!
   Эффективнее всего дать импульс в апогее. Тогда отклонение зоны падения будет максимальным. Жаль, конечно, что корабль смотрит двигателями не прямо по курсу, а в пространство от Земли. Но хорошо, что не на родную планету. Это бы сдвинуло точку падения дальше вглубь Мексики.
   Туан посмотрел в иллюминатор. Под кораблем раскинулся бескрайний простор Индийского океана. Впереди, от смазанного толщей атмосферы горизонта, наползала грязно-лимонная полоса - Австралия. Где-то на севере, за смутно виднеющимися островами Индонезии, родной Вьетнам.
   Скоро Туан вернется домой. Жалко, конечно, что вместо полугода экспедиции он провел в космосе только месяц. Но зато - какое завершение!
   "Брат бы гордился мной!" - подумал Фан Ши Туан.
  
  
   13:26 по времени Вьетнама.
   Тугие струи плазмы ударили в космос, толкая конструкцию из станции и грузовика вниз к Земле.
   Совсем слабенько толкая.
   Удалось организовать обратную связь с объединившимися в сеть суперкомпьютерами Вьетнама, России, Японии, Индии, Франции и даже Американского Союза, и они вывели на экран перед Фан Ши Туаном карту восточного побережья Мексики. А поверх нее наложили пятно вероятностного разброса осколков станции. Первоначально оно четко накрывало собой очертания города, раскинувшегося по берегам очень красивой, похожей на сердечко, как его рисуют, бухты.
   Сейчас, по мере работы двигателей, это пятно постепенно смещалось на восток и чуть-чуть на юг. Но край его все равно цеплялся за предместья.
   "Еще немного!" - с напряжением думал Туан и обеспокоенно смотрел на цифру остающегося топлива.
   Она неуклонно уменьшалась. "З00", "250", "220"...
   Рука в перчатке подрагивала на клавишах, готовая подать команду на остановку двигателя.
   Туан глубоко вздохнул. Он представил, как среди ночи на Землю проливается огненный дождь. Как прочертит ночное небо яркий болид, в который превратится ядерный реактор, все еще чудом державшийся на изогнутой скрученной опоре. Семь тонн... Полная кинетическая энергия, как у полусотни тонн тротила. Целый вагон взрывчатки... Не атомный взрыв, конечно, но зона разрушений будет диаметром в несколько сотен метров. Плюс заражение местности изотопами.
   И Туан не стал выключать двигатель.
   - Ты точно решил? - очень мягко, но с настоящей болью спросил генерал До Дык Куи.
   - Да, - четко и ясно ответил Туан. - Отойду на двигателях ориентации. Насколько смогу.
   - Удачи тебе!
   - Благодарю, товарищ генерал.
  
  
   13:36 по времени Вьетнама.
   Как только двигатель сжег последние килограммы ракетного топлива, Фан Ши Туан приступил к процедуре расстыковки.
   Пока вьетнамский космонавт ждал момента включения двигателей, он выбрался из кресла и задраил внутренний люк. Так что теперь на это время тратить не надо. Его, и так осталось совсем мало.
   После последнего перигея станция, по сути, так и не вышла из верхних слоев атмосферы, лишь немного приподнявшись над линией Каймана.
   И сейчас, в наползающем на Тихий океан вечере, отчетливо виднелись тоненькие струйки плазмы, что снова принялись за свою работу, окутывая космические аппараты и притормаживая их, стягивая вниз в жаркие объятия земной атмосферы.
   Правый зацеп не отошел.
   То ли от удара той конструкции, то ли общий напор разреженного воздуха уже слишком сильно наклонял транспортный корабль, но защелка, стягивающая его и станцию, не отстегнулась.
   Туан раз за разом нажимал клавишу. Бесполезно.
   Тогда космонавт решил потратить драгоценное топливо и запустил левый ориентационный двигатель, чтобы наклонить корабль против действия атмосферы.
   Не помогло, или слишком малая мощность?
   Туан вслух выругался, почему-то по-русски.
   Вспомнилась Хана Хаякава.
   "Может, ей помолиться? - пролетела в голове неожиданно бесшабашная мысль. - Ее любимыми матерными словами!"
   Как ни странно, но эти мысли настроили его на нужный лад! Космонавт мобилизовался, страх отступил, сменившись решимостью и упрямством.
   Фан Ши Туан включил двигатель ориентации на полную мощность, сжигая последние граммы топлива.
   И защелка поддалась!
   Резко.
   Так, что корабль повалило набок, закрутило.
   "Как тогда в небе над национальным парком Варачи! Только автоматика не подстраховывает".
   Туан давно ее отключил. Так же, как и связь с Землей. Он не мог себе позволить отвлекаться на переговоры и борьбу с чересчур заботливым, но тупым искином. И теперь ему помогали только чутье и мастерство, выработанное за годы тренировок не без помощи той же Ханы Мисаловой-Хаякавы.
   С трудом космонавту удалось остановить вращение и начать медленно выводить корабль из переплетения блоков станции, куда закинула его инерция.
   Двигатель правого борта тоже почти исчерпал свой ресурс. Немного топлива есть в носовом, если выползет на свободу, то успеет отлететь на несколько сотен метров...
   А станция уже полыхает оранжевыми огнями, они сливаются в полотнища, срывают все слабо закрепленные детали, что еще уцелели в прошлых проходах через атмосферу.
   Пятидесятиметровая штанга, на конце которой был установлен реактор, резко подалась в сторону, ее крепления лопнули и конструкция, зацепив самым краешком вьетнамский корабль, врезалась в стыковочный узел, повисла на нем, согнувшись и постепенно выламывая.
   Все закружилось в иллюминаторе. Кораблик, с таким трудом выровненный, опять закрутился вокруг поперечной оси.
   Туан сжал зубы.
   На стабилизацию уже не было ни топлива, ни времени.
   И вьетнамский космонавт принялся выстреливать коротенькими импульсами в те моменты, когда нос корабля был направлен в сторону станции.
   Еще бы пару минут времени. И удачу с везением.
   Но не было ни того, ни другого, ни третьего.
   Снова удар, уже гораздо более существенный, такой, что Фан Ши Туана чуть не вырвало из кресла.
   Это поперек грузовика захлестнул какой-то трос. Утянул в сторону разваливающейся на глазах станции.
   Туан ударил перчаткой по клавише отстрела спускаемой капсулы, но было поздно. Его корабль уже втянуло в огненную круговерть падающих обломков, что очень скоро метеорным дождем просыпались вниз, в прибрежные воды.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"