Энсен Нэт : другие произведения.

Мир бумаг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Семья покупает небольшой уютный домик, опрометчиво согласившись на небольшое одолжение бывшему хозяину...

  - Настоящий договор устанавливает условия передачи недвижимого имущества, а именно дома ?4 по улице Кипарисовой, принадлежащего господину А. Бравербургу, в собственность мистера Т. Гришейма. Прошу стороны ознакомиться с договором и, если вы согласны со всеми указанными условиями, подписать, - лощённый нотариус вынул из кожаной папки два экземпляра документа.
  Т. Гришейм, цветущий мужчина чуть под сорок, принялся внимательнейшим образом вчитываться в договор, неоднократно обсуждённый и исправленный. Уже почти бывший владелец дома номер четыре, представлявший собой полную противоположность будущего хозяина, лишь мельком взглянул на ровные строчки и, отыскав нужное место, размашисто подписал.
  - Мистер Бравербург? - нотариус недоумённо посмотрел на него, уязвленный столь явным пренебрежением к своему шедевру. - Неужели Вы не собираетесь прочесть договор ещё раз?!
  - Нет, - устало ответил бледный человек. - Я предпочитаю устные договорённости бумажной волоките.
  - Но как же так?! - возмутился нотариус. - Неужели Вы не понимаете, что в наше время нельзя верить на слово?! Лишь документально заверенные обязательства и свидетельства имеют законную силу!
  - Не всегда, не всегда, - покачал головой мужчина. - Нити судьбы слишком хрупки, а будущее нигде не записано. Оно не терпит, когда его пытаются загнать на бумагу. Нити судьбы лопаются, и будущее отматывается назад, становясь прошлым. И никакие бумаги уже не имеют прежней цены - ведь они остались в прошлом, - Бравербург смотрел перед собой пустыми глазами и, казалось, говорил для самого себя.
  - Я чужд философии, - ответил Гришейм, подписывая договор и возвращая его нотариусу. - Но верю в силу документов. А согласно им, дом теперь принадлежит мне.
  - А философом быть и не надо, - ответил Бравербург, поднимаясь со своего места. - Все эти письменные договоры и обязательства - не более чем тщательно продуманное бумагомарательство. Устные же обещания - обещания самого сердца. Вот их-то и нужно выполнять в первую очередь... - он вдруг встряхнулся от своей сонности и заговорил уже энергичнее, - Что ж, мистер Гришейм... позвольте поздравить вас с приобретением, - Бравербург протянул руку.
  - Благодарю. Это чудесный дом, - от улыбки усики Гришейма топорщились, придавая ему неимоверно довольный вид.
  Он пожал руку Бравербурга, а тот вдруг вцепился в собеседника так, что побелели костяшки.
  - Мистер Гришейм, я могу попросить Вас об одном небольшом одолжении?
  - Конечно. Буду рад вам помочь, - ответил тот, пытаясь вежливо разомкнуть затягивавшееся рукопожатие.
  - В доме осталась одна вещь... старая музыкальная шкатулка. Не могли бы Вы оставить её на прежнем месте? - Бравербург продолжал удерживать ладонь мужчины.
  - А разве вы не собираетесь её забрать?
  - Собираюсь... но не сейчас. Понимаете ли, эта вещица осталась мне на память от покойной жены. Она слишком хрупка, чтобы подвергать её тяготам переезда. Не возражаете, если она пока останется у вас? Я заберу её, как только обоснуюсь на новом месте.
  - Хорошо-хорошо, - Гришейм отбросил вежливость и пытался выдернуть руку.
  - И, пожалуйста, не двигайте её, пока я не заберу шкатулку сам. Обещаете? - Бравербург умоляюще смотрел в его лицо.
  - Обещаю.
  - Спасибо, - странный человек с облегчением отпустил руку Гришейма.
  
  - Ух, ты! Какой красивый дом, папочка! - маленькая Элиза, запрокинув головку, с восхищением рассматривала огромный особняк.
  - Пошли внутрь, милая, - счастливый Гришейм подхватил дочку на руки и, улыбнувшись жене, поднялся по ступеням парадной. - Вот здесь у нас будет коридор, а это гостиная, - он привел своих дам в просторную залу, в которой из обстановки был пока только массивный камин.
  - А не слишком ли это всё пышно, Томас? - с сомнением произнесла Луиза, любуясь изящной резьбой по мрамору. - Наверняка стоит просто огромного состояния. Мы же не можем позволить себе...
  - Нет, дорогая, он достался мне почти задаром. Жена прежнего владельца умерла, и он пожелал продать этот дом, чтобы тот не напоминал ему о ней.
  - Бедняжка...
  - Папочка, а что это? - Элиза, восседавшая на руках у отца, безуспешно пыталась дотянуться до небольшой шкатулки, покоившейся на каминной полке.
  Она была потертой, будто от частых прикосновений. Краски на крышке выцвели, но всё ещё можно было разобрать ставший блекло-розовым узор. В боку шкатулки виднелась небольшая замочная скважина для заводного ключика.
  - Не трогай, детка. Это чужая шкатулка. Папочка обещал, что мы не будем трогать её, пока дядя не заберёт.
  - Прелестная вещица, - Луиза коснулась крышки, но та не пожелала открываться.
  - Наверное, она с каким-то секретом, - предположил Гришейм. - Но видно, что шкатулка очень старая и очень ценная. Пусть стоит - нам она не помешает. А теперь пойдем-ка посмотрим, что у нас наверху.
  Луиза улыбнулась, видя, что муж просто светился от счастья. Когда Томас только получил предложение работать в Новом Орлеане, он так переживал из-за вынужденной разлуки с ней и Элизой. Но, к счастью, им удалось довольно быстро скопить нужную сумму, а теперь нашелся и такой замечательный дом.
  Дом действительно был замечательным, изысканный и добротный, он оправдал все самые смелые чаянья, став не только уютным семейным гнездышком, но и подходящим местом для приёма гостей из общества, в котором они теперь вращались. Целый месяц миссис Гришейм при бесценной помощи Элизы украшала и обустраивала свой новый дом, пока глава семьи трудился на её благо.
  И вот, наконец, повешена последняя картина, пристроена последняя ваза - наступил долгожданный день переезда. Элиза с удовольствием водила отца по особняку, рассказывая, как здорово они с мамой всё обустроили, пока Луиза накрывала праздничный стол.
  Как хорошо было, наконец, иметь собственный дом, а не просто угол! Весело переговариваясь, разрезать ароматный мясной пирог и обсуждать новости, скопившиеся за день, а когда настанет ночь, разжечь большой камин и сидеть на диване, наблюдая пляску языков пламени.
  Элиза засыпала, прижавшись к матери, убаюканная мерцанием огня и голосом Луизы. Гришейм сидел в кресле и курил трубку, с улыбкой поглядывая на них и тоже слушая сказку.
  - И тогда откуда-то из-под потолка послышалась чудеснейшая мелодия из всех, что когда-либо слышала Лотти...
  В этот миг раздался мягкий перезвон колокольчиков. Элиза распахнула глаза и увидела, что шкатулка на каминной полке раскрылась, наигрывая незнакомый усыпляющий мотив. Но вместо красивой балерины в коробочке оказалась лишь грубоватая деревянная фигурка, будто мастер не успел закончить работу.
  - Томас, что это?
  - Наверное, завод не кончился, - Гришейм встал с кресла и разглядывал незаконченную балерину, стараясь не прикасаться к ней. - Пусть танцует, - пожал плечами он.
  С этого дня шкатулка открывалась и играла каждый вечер, когда в доме не оставалось никого, кроме Гришеймов. Маленькие колокольчики звенели, наполняя гостиную простой ненавязчивой мелодией. Но каждый вечер мелодия была иной, будто невидимый настройщик ежедневно вкладывал в нёе новую и снова и снова заводил пружину.
  Элиза могла подолгу тихо сидеть перед камином и слушать, не сводя глаз с кружащейся балерины, а потом спала всю ночь без сновидений. Бывало, днём она подходила к матери и просила открыть шкатулку, чтобы 'маленькая девочка в розовом платьице станцевала'. Тогда Луиза говорила, что нельзя - это чужая вещь, а Элиза принималась плакать, пока, вздохнув, мать не пыталась осторожно открыть шкатулку, но каждый раз ничего не выходило. Мистер Гришейм добродушно посмеивался над причудой дочки.
  - С такой вещицей и никакая няня не нужна.
  Однако гувернантку все-таки пришлось нанять: Томас стал очень занят на работе, миссис Гришейм всё чаще приглашали в салон леди Ольги, а отказываться же было неудобно и крайне невежливо. Няню нашли быстро: оплату предложили неплохую, да и ребенок покладистый. Гувернантка не могла нарадоваться на спокойную девочку, которой и нужно-то было, чтобы играла музыкальная шкатулка
  Однажды, когда няня уснула, Элиза подвинула стул и влезла на него, дотянувшись до каминной полки. Мама много раз говорила, что шкатулка чужая и трогать её нельзя, но дядя всё не приходил за ней. Поэтому же ничего, что Элиза немного посмотрит на балерину? Она же не будет трогать, а только посмотрит.
  Наконец, Элиза дождалась: шкатулка открылась и появилась маленькая балерина. Девочка не могла не восхищаться тем, как красива танцовщица. Какие у неё чудесные светлые локоны! А глаза? Они будто настоящие! Жаль, что нет ротика. Наверняка он просто очаровательно улыбается.
  Вернувшихся с приёма Гришеймов на пороге встретила обеспокоенная гувернантка.
  - Что случилось, Рошель?
  - Малышка... она упала со стула и ударилась.
  - Боже! Как это случилось? - Луиза побежала вверх по лестнице, на ходу скидывая с плеч шубку.
  - Мадам, я не знаю... - гувернантка чуть не плакала. - Похоже, она полезла за музыкальной шкатулкой.
  - За доктором посылали? - Гришейм ринулся следом, пытаясь стряхнуть зацепившуюся за ногу шубу.
  - Да, он недавно ушёл. Сказал, что всё в порядке, просто несколько синяков и ссадин. И оставил рецепт на мази.
  - Будьте повнимательнее, Рошель, - с легким упрёком улыбнулся Гришейм. - надеюсь, это больше не повторится. А теперь идите - на сегодня вы свободны.
  Луиза ничего не сказала растерянной няне, она даже не взглянула на неё, опустившись на пол у кроватки Элизы. Девочка была бледна и неподвижна - будто восковая или даже деревянная фигурка. Гришейм подошел к жене и успокаивающе погладил по плечам.
  Вдруг до них донесся перезвон колокольчиков. Он звучал яростно, как церковный набат, пронизывая, казалось, весь дом.
  - Томас, выкини эту гадость, - произнесла Луиза.
  - Ты о чем, дорогая?
  - О шкатулке. Выброси эту дрянь, чтобы ни я, ни Элиза её больше не видели.
  - Луиза, но я же обещал мистеру Бравербургу, что шкатулка останется на месте, пока он её не заберёт.
  - А я больше не желаю видеть это в своем доме, - женщина вскочила и бросилась вниз.
  - Луиза! - Гришейм кинулся за ней.
  Она успела первой.
  Балерина кружилась по своей сцене, торжествующе улыбаясь алыми губами. Колокольчики продолжали звенеть, но теперь это были куранты, отсчитывающие последние удары.
  - Мерзость! - крикнула Луиза, наотмашь сметя шкатулку с каминной полки.
  Шкатулка покатилась по полу, жалобно брякнув. Перезвон смолк.
  - Милая, успокойся, успокойся, - Гришейм схватил жену в объятия, не давая ей растоптать ненавистную игрушку. - Тихо, тихо, - приговаривал он, целуя дрожащую женщину в лоб и виски.
  - Вы же обещали, Гришейм! - донесся голос. - Что же Вы наделали?! - в дверях стоял Бравербург. Его бесцветные глаза яростно пылали.
  - Вы обещали забрать, но так и не приехали! - сказала Луиза, стирая злые слёзы. - А из-за вашего хлама моя девочка пострадала! - она сделала попытку вырваться из рук мужа.
  - Всё было бы в порядке, если бы Вы не нарушили своего обещания, - с какой-то горечью произнес Бравербург, будто не слыша миссис Гришейм, и подобрал шкатулку, нежно погладив её, как раненного щенка.
  - Дорогая, иди наверх, я сейчас всё улажу, - мягко сказал жене Гришейм и, дождавшись, когда она скроется в холле, заговорил снова. - А докажите! - его речь сделалась жёсткой, казалось, ярость женщины вселилась в него. - У Вас есть какое-нибудь письменное доказательство тому? Или свидетельство? Нет. Так что забирайте свою вещь и уходите из нашего дома.
  - Я не даю письменных обещаний. И письменные свидетельства тоже не нужны. Их можно сфабриковать. Лишь устные обещания, идущие от сердца...
  - Имеют ценность, - закончил за него Гришейм. - Да-да, знаю уже! Но это мир бумаг. Так что уходите, или я вызову шерифа.
  - Что ж... прощайте, - Бравербург насмешливо приподнял шляпу и вышел в ночь.
  Гришейм, напряженно дрожа, смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Странный человек. Не верит документам, но легко полагается на устное слово. Наверное, не место таким в этом мире - без бумаги так легко обмануть.
  Сверху вдруг донёсся истеричный вопль. Гришейм бросился к жене. Луиза вжалась в угол детской и, не переставая визжать, пустым взглядом смотрела на бледную фигурку в кроватке. Там лежала изящная кукла. Ярко-голубые фарфоровые глаза смотрели прямо на женщину, а приоткрытые губы, казалось, шептали 'мама'.
  
  - Ничего, дорогая, ничего, - Бравербург трясся в экипаже по неровной дороге, ласково поглаживая бока старой деревянной шкатулки. - Мы ещё найдем способ вернуть тебе человеческий облик. Наверняка в этом мире ещё есть люди, которые умеют держать обещания.
   Текст в редакции 2018 года
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"