Жил народ со своею бюрократией
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Тридцать тысяч лет и три года.
Народ ловил неводом рыбу,
Бюрократия облапошивала народ.
Раз он в море закинул невод, -
Пришел невод с кандалами.
Он в другой раз закинул невод, -
Пришел невод с феодализмом.
В третий раз закинул он невод,
Пришел невод с социализмом.
Удивился народ, испугался:
Он жил тридцать тысяч лет и три года.
И не слыхивал ни о каком социализме.
Воротился народ к бюрократии,
Рассказал ей великое чудо.
Я сегодня поймал социализм,
Но не знаю, что мне с ним делать.
Народ бюрократия забранила:
"Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с социализма!
Хоть бы взял ты с него индустриализацию",
Вот пошел он к социализму
И выпросил индустриализацию.
Воротился народ к бюрократии,
У бюрократии новые заводы и фабрики.
Еще пуще бюрократия бранится,
"Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, заводы!
В заводах много ль корысти?
Иди, дурачина, к социализму;
Поклонись ему, выпроси уж жилища просторные".
Вот пошел он к социализму,
Помутился социализм, спросил:
"Чего тебе надобно, народ?"
Ему народ с поклоном отвечает:
"Смилуйся, социализм!
Еще пуще бюрократия бранится,
Не дает народу мне покою:
Жилье просит сварливая бюрократка".
Отвечает социализм:
"Не печалься, ступай себе с Богом,
Так и быть: жилье вам уж будет."
Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми воротами.
Бюрократия сидит под окошком,
На чем свет стоит народ ругает.
"Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонись рыбке:
Не хочу быть слугою народной,
Хочу быть партийной номенклатурой!"
Пошел народ к социализму;
Не спокоен стал социализм,  спросил:
"Чего тебе надобно, народ?"
Ему с поклоном народ отвечает:
"Смилуйся, социализм!
Пуще прежнего бюрократия вздурилась,
Не дает народу мне покою:
Уж не хочет быть слугою народной,
Хочет быть партийной номенклатурой!"
Отвечает социализм:
"Не печалься, ступай себе с Богом."
Воротился народ к бюрократии.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его бюрократия
В дорогой собольей душегрейке,
Парчевая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные чиновники;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит народ своей бюрократии:
"Здравствуй, партийная бюрократия!
Чай, теперь твоя душенька довольна".
На него прикрикнула бюрократия,
В Афганистан служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще бюрократия вздурилась;
Опять к социализму народ посылает.
"Воротись, поклонись социализму:
Не хочу быть партийной бюрократией,
А хочу быть вольною царицей".
Испугался народ, взмолился:
"Что ты, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь!
Насмешишь ты целое царство".
Осердилася пуще бюрократия,
По щеке ударила народ.
"Как ты смеешь, народ, спорить со мною,
Со мною, бюрократией номенклатурною? -
Ступай, говорят тебе честью;
Не пойдешь, поведут по неволе".
Народ отправился к социализму,
Почернел социализм, спросил:
"Чего тебе надобно, народ?"
Ему с поклоном народ отвечает:
"Смилуйся, социализм!
Опять моя бюрократия бунтует:
Уж не хочет быть она партийной наменклотурой,
Хочет быть вольною царицей".
Отвечает социализм:
"Не печалься, ступай себе с богом!
Будет бюрократия царицей!"
Народишко к бюрократии воротился,
Что ж? пред ним царские палаты,
В палатах видит свою бюрократку,
За столом сидит она царицей,
Служат ей интеллигенты и интеллектуалы,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная полиция,
На плечах автоматы держит.
Как увидел народ, - испугался!
В ноги он бюрократии поклонился,
Молвил: "Здравствуй, грозная царица!
Ну теперь твоя душенька довольна".
На него бюрократия не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали интеллигенты и интеллектуалы,
Народа в-зашеи затолкали.
А в дверях-то полиция подбежала,
Дубинками избила.
А интеллигенция то над ним насмеялася:
"По делом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!"
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще бюрократия вздурилась.
Царедворцев за народом посылает,
Отыскали народ, привели к ней.
Говорит народу бюрократия:
"Воротись, поклонись социализму.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей мировою,
Чтобы жить мне на туманном Ольбионе,
Чтоб служила мне элита молодая
И была б у меня на посылках".
Народ не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать социализм,
А социализма и след простыл.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к бюрократии воротился -
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его бюрократия,
А пред нею разбитое корыто.