Ушел просто. Даже смешно. Хельга провела меня через охрану, спокойно кивнув Бесику. Взгляд чоповца мне не понравился, такая давящая энергия, чувство, что мы еще встретимся. Но все прошло нормально. Признаюсь, до последнего момента ждал нападения, подвоха от медсестрички. И вот я стою один в шубе на полицейское тело, а мини-купер мчит ее к проблемам.
Что делать мне!? Надо на секунду остановиться. Проанализировать события, просмотреть карту памяти. Благо за ней не надо никуда ехать. Вся информация продублирована в облако. Я сделал это сразу, понимая, что в любой момент может прийти пушной и не очень ценный зверек. Так что же? Куда обычно помещают заложников в голливудских фильмах? Я не смотрю такие фильмы. Помню лишь кино "Заложница", там бравый пенсионер мочил албанцев в Турции, спасая дочь из борделя. Не мой вариант. А куда отправляют заложников в реальной жизни? Раньше я с этим не сталкивался, моя задача ликвидация, зато теперь мой опыт станет исчерпывающим. Бирюлево-восточное, ул. Лебедянского, панельная обшарпанная многоэтажка, рассадник наркоманов и алкашей.
Господа полицаи уже очнулись и безуспешно пытались покинуть служебный автомобиль.
- Куда же вы, глупыши? Там же холодно, а вы голые.
Не слушая версию моей родословной, характеристику сексуальных отклонений и угрозы расправы через гомосексуализм, почти нежно вырубил их ударами в кончик бороды. Куда же деть болезных? Убивать, как-то не комильфо. Отпускать? Сразу побегут жаловаться. Мне же на полицайской машине все сподручней добраться. Не надо от камер прятаться. Что там с багажником? Ага. Молодцы корейцы, толстый сотрудник внутреннего органа поместился легко, вошел, как родной, без смазки. Второй не укладывался. Слушайте, как же трудно бесчувственные тела кантовать! Делать нечего. Завязал ему ноги ремнём, руки в наручники, в рот... не надо подробностей, кляп он и в Белорусии кляп. Для его же безопасности, нанес еще один удар в челюсть, но от души, на среднее сотрясение мозга, после чего поместил назад. Все лучше, чем смерть. Офигев от своей доброты, набрал маршрут на навигаторе. Двадцать пять минут, как раз будет время подумать.
Думаю...
Пока растекался мыслями по Москве, включил радио громко, не знаю, как кому мне что бы сосредоточиться нужен шум. Посторонний отвлекающий источник, тогда мозг отфильтровывает лишнее, и я лучше соображаю. Помню в студенческой жизни, приехал к девушке на дачу с целью доставления взаимного удовольствия, она выжала из меня все соки и отбыла ко сну. Лежу усталый и как-то даже недовольный, чуть живота не лишили. Спать хочется ужасно - не могу. Минут десять пытался понять, что не так? Наконец дошло! Ничего не мешает. Никаких посторонних звуков. Штиль, почти абсолютная тишина и темень. Пришлось растолкать подругу и пока она безнадежно искала мою потенцию - заснуть.
Из динамиков полилась полная ахинея. Славянское ретро-радио, то что надо.
Все произошло из-за какой-то хрени, вынесенной из химической лаборатории Уханя. Назовем эту хрень - вирус бессмертия. Вин-Чунь исполняет клиента и вкалывает вирбесс себе. Штука, по-видимому мощная. Вин-Чунь с половиной башки выжил. Теперь надо понять, как эту штуку подхватил я. Скорее всего когда дрался с ним в турецком туалете. Да, точно! Тот момент, когда его кровь попала мне в рот. Вопрос? Как я его грохнул? Вернее, как - понятно. Боевым электрошокером, выставленным на ликвидацию. Вот почему он такой неуничтожимый умер? Стоп! А почему в меня стреляли из прототипов электро-пушек? Вывод очевиден. Электрический импульс каким-то образом нивелирует действие вирбесса. Тогда почему я выжил, после потери почти всей крови? Может нужен именно смертельный разряд? Похоже на то. Интересно моя неуязвимость навсегда? Какие побочки? Вопросы-вопросы-вопросы. Если я что-то понимаю в этой жизни, то теперь моя туша - бродячее сокровище, стоящее дороже, чем все золото мира. Ну, если не считать Хельгу, которую я убью. К черту медсестричку. Подумай о себе Губин! Ты смахнул походя с шахматной доски ферзя, убив Луч. Игрок, двигающий фигуры будет очень недоволен, а вот обрадуются ли другие? Кто же в этой игре я? Сознаю, что некоторое время назад пешка. Зато теперь мой статус повысился: для одних "король", которого будут оберегать, пока не сцедят, как жертвенного телка, для других - отравленная пешка. Незащищенная боевая единица - взятие (ликвидация) которой, ведет к катастрофическим последствиям. И какой же их этого вывод? Тебе конец Губин!
Полчаса пролетели незаметно. Я припарковался возле дома номер двадцать три. Закрыл глаза, положил голову на руль, пытаясь успокоить ворох мыслей. Будущие меня ни капли не страшило. Не страшила возможная неудача при освобождении сына. Я просто не рассматриваю такую ситуацию, ее не существует в моей вселенной. Я боюсь самой встречи, спустя бесконечность отрицания. Радио прорвалось сквозь мой страх. Дрожу. Ненавистный голос пропел строки, ненавистной песни...
Мой Бог, сколько строк посвятить тебе я мог,
Сколько нежных слов отыскал бы я.
Вдоль и поперек я прошел бы сто дорог,
Лишь бы знать, что ты где-то ждешь меня.
Губин... Кто-то умрет обязательно. Опять стрелять, убивать. Да мне эта кровь на стенах, как обои.
***
Опять лифт. Хорошо, что этот более привычный с запахом мочи, дребезжанием и крылатыми пенисами, нарисованными на стенах. Ушастый зашел в него первым. Ну как зашёл? Влетел носом крася декорированное наклейками, треснувшее зеркало.
- Чего ждем? - мягко спросил я бандита.
Тот охотно нажал цифру девять, и мы вознеслись...
Припарковался у двадцать третьего дома, а нужен мне двадцать первый. Хотел попрощаться с друзьями, но передумал, еще пригодятся.
Вот теперь одежда полицая была мне не к лицу, может заставить напрячься наблюдателей. А они должны быть, двое или хотя бы сменяемый один. Всегда желательно выбирать максимально негативный вариант, это позволяет прожить дольше.
Как вычислить гниду? Да нет ничего проще. Нахрапом. Это единственный вариант. Я, конечно, немного понаблюдал за нужным мне подъездом, но ничего подозрительного не заметил. Или напротив - все мне было подозрительно.
Бодрым шагом направился к номеру один. Как на счастье, там сидели терминаторы - бабульки, в количестве двух штук. Мента они естественно запомнят. Шубу и ленинский прищур с картавостью, которая из меня сейчас попрет.
- День добрый сударыни, - нанёс первый сокрушительный удар. - Я ваш новый участковый, Радик Сергеевич Спасокукоцкий, вот решил узнать про наркоманов, проституток и бомжей. Поможете?
Бабульки переглянулись. Их лица, приобрели сразу какую-то несвойственную гладкость, глаза заблестели, я прям ощутил поток позитивной энергии. Но первый вопрос был недоверчивый, от благообразной леди, закутанной в копию оренбургского платка.
- Милостивый государь, - вернула мне удар хорошо поставленным театральным голосом старушка, - позвольте полюбопытствовать, что случилось с Арменом Ивановичем, я давеча с ним разговаривала. Никаких признаков отставки не наблюдалось.
- Как вас зовут?
- Алена Евгеньевна, а это моя сестра Ольга, тоже Евгеньевна.
Вторая старушка, сдержано кивнула, блеснув очками на веревочках.
- Как неожиданно. Увы, я не могу вам назвать причины отставки Армена Ивановича, но... - я указал пальцем наверх, - дело серьезное.
- Да чего уж там, - вступила контральто Ольга. - Всем известно, что участковый имел гешефт с самопальной алкогольной продукции, брал мзду с живущих в подвале таджиков и охранял азербайджанцев из третьего подъезда. Вот они как раз наркотики распространяют. Небось и вы Радик Сергеевич, глаза на произвол закроете?
- Что вы, Бог с вами Ольга тоже Евгеньевна, как можно!? Честь мундира...
- Честь честью, а шубка-то на вас заграничная - сударь, - с презреньем произнесла сестра.
Расстались мы довольные друг другом, минут через пятнадцать. Я тем, что наконец покинул этот тандем, они моей куртуазностью и твердыми убеждениями в моем полнейшем грехопадении.
Второй подъезд был сирот старушками, т.е. никто на скамейке не сидел. Я набрал в домофон какую-то квартиру, представившись участковым, попросил открыть дверь и срисовал неприметного типа, который о чем-то увлеченно беседовал с бабульками. Зайдя в подъезд, принялся наблюдать за улицей сквозь частично остекленную дверь. Идиотизм полнейший, хлопни сильнее и труба - собирай осколки. Но сейчас мне это на руку.
Не прошло и минуты, как объект быстрым шагом прошел мимо. Я тихонько выскользнул, очутившись за ушастой спиной, аккурат в тот момент, когда он набрал код домофона. Мы вошли, почти слившись в единый организм. Он хотел возмутиться, но я так восхитился его лопухами, что нанес по ним двусторонний удар. Что за не пруха! На ладонях осталась сера. Как работать с этими людьми, без убийств?
Наблюдатель или нет? Сейчас выясним. Наблюдатель осел на пол и завыл. Понимаю больно. Достал ствол и предельно корректно ввел в рот. Думаете это так просто? Сопротивляющемуся мужчине сделать такую операцию безболезненно, но я справился, просто ударив коленом в пах.
- Ты же хочешь, чтобы я убрал пушку? Вижу, что хочешь. Если я прав моргни дважды. Умничка. Я сейчас достану пистолето, а ты просто станешь отвечать на мои вопросы. Понятно? Ах ты умница, опять моргнул.
- Сссука-а-а-аааа.
- Переоценил я твои интеллектуальные способности. Хотя, что с тебя взять? С такими ушами любят хм...ушами? Вижу ты извращенец. Мне конечно претят некоторые европейские ценности, но раз ты настаиваешь - бери ствол.
- Не надааа, чего надо?
- Это заразно? Повторять одно слово в одном предложении дважды?
- Ты чё, филолог?
Я искренне балдею с этой неприкрытой борзоты.
- Значит так, друг крокодила, сколько человек в квартире?
- Трое.
- Это с заложником?
- А ты откуда знаешь? - искренне удивился ганстерито.
- Работа у меня такая и не надо делать глаза как в хентае. Четко и подробно даешь справку по расположению комнат, наличию оружия у твоих подельников. Самое главное указываешь точку, где держат заложника. Пой Чебурашка, про своих крокодилов.
Что мы имеем? Квартиру распашонку. Слева комната с заложником. Тот сидит прикованный к батарее. Состояние удовлетворительное. С ним в комнате должен постоянно находится гадский гад, но со слов Чебурашки он третий день квасит со вторым подельником на кухне, которая аккурат напротив двери. Конечно, если все это не брехня. Что-то я очень сомневаюсь, что люди покойного Эффекта сплошь пропойцы, даже мой ушастый приятель не так уж и плох. Не сломался, зыркает своими глазками, повод ищет нагадить. И повод конечно нашелся в виде молодой семейной пары, спускающейся по лестнице.
- Помогите, - заверещал Чебурашка, пытаясь ударить меня в пах, - полицейский произвол. Избивают просто так!
- "Простотак" на зоне называют задницу, тебе стыдно этого не знать! Надо говорить - без причины. Все нормально граждане, наркоманский притон закрываем. В связи с закрытием скидки на уголовный срок до тридцати процентов, оформить желаете?
Мужчина не желал, а дамочка оказалась глупая, полезла за смартфоном - век эмансипации!
С мысленными проклятиями нажал кнопку вызова пепелаца...
***
Дверь, отделяющая меня от трупов, была впечатляющая. Толстая, немецкая из цельного куска стали, с хорошими замками. Такую нахрапом не вскрыть. Любой слесарь загнется. Не ставят такие двери в панельные двушки. Это как монгольское порно - не бывает.
- Нажми на кнопку - получишь результат и давай без глупостей.
Один Макаров я упер ему в область гонад.
- Жить-то ты останешься, если кровью не истечешь, а вот любить больше не сможешь.
- Ты же мент, сам проблем огребёшь.
- Глупый Чебурашка, если у тебя уши большие значит ты враг Шопоклякам? Элитный киллер я и сейчас очень хочу кого-нибудь убить.
Ква-ква-ква-ва-ва-ва-аа-а, раздалось в квартире.
Жил одно время у меня попугай сволочь. Наотрез отказывался говорить, только орал, как Жирик в Думе и кусался, как питбуль. Все бы ничего. Жили бы хоть плохо, но долго. Как-то ночью раздался звонок в дверь, а это уже провал. Нет таких людей и нелюдей, кто мог так гадко со мной поступить. Естественно я напрягся, взял пистолет, активизировал наружные камеры и еще полчаса сидел у двери. Через пару недель ситуация повторилась. А затем издевательство стало происходить каждую ночь. Любому событию должно быть рациональное объяснение. Самое простое, что кто-то из мелкоты балуется. Но дело в том, что ни одна камера не зафиксировала посторонних и не очень людей возле моей двери. Очередной раз ругаясь, как дьявол на пенсии, ставший священником, побрел к двери как...Трель звонка раздалась из комнаты. Осененной догадкой включил свет. Пернатый издевательски "позвонил" в дверь и захохотал. Этого я простить не мог. Скрывать таланты, самое тяжкое преступление. А вот суп за сто тысяч оказался не плох...
Ква-ква-ква, разнеслось в моей душе. Звонок был точно таким же.
- Разговор есть, тут мент подозрительный трется, по подъездам с обходом квартир шныряет, говорит, что участковый новый.
Слышу, как личинка замка медленно проворачивается, как мир замер перед прыжком. Вот дверь приоткрылась всего на сантиметр, вот сдвинулась до пяти, вот лоб Чебурашки ударяется о металлическую кромку и он с каким-то обиженным всхлипом оседает на пол. Ствол пистолета прижимается к животу очередной гориллы, я дважды нажимаю на спуск и не слышу выстрелов. Вопреки словам ушастого, иду в правую комнату и оказываюсь прав.
Я его совсем не знаю. Здоровенный, жилистый детина, к шее которого прижимается мачете.
- Ты серьезно? - говорю маленькому злобному кавказцу, глаза которого горят ненавистью. - Мы же не в Мексике. Брось какашку и я тебя убью больно. Ой! Я вслух сказал? Ну извини, чего теперь.
- Я парэжу его, - заверещал нехороший человек. Очень нехороший, ведь слово он коверкал специально.
- Тагды я пуль-пуль твоя башка, - стараюсь не смотреть на заложника - страшно.
- Ты знаешь в чьи дела влез ментяра? Твоя начальника тебя иметь будет, так что новый дырка сделает.
- Про дырка ты хорошо сказала, как в воду глядела.
- Чего!? - успел оскорбиться труп и начал заваливаться.
С дыркой в башке не живут, наверно, а то были преценденты. Рука, сжимающая мачете дернулась, но к счастью слегонца пустив кровь. Ничего царапина.
- Почему так долго? - спросил сын. Спросил знакомым голосом, знакомыми чертами лица, сощурив серые, как цвет мира, глаза.
Я хотел сказать ему, что-то про пробки, но эту фразу уже украл Шварценеггер. Может пафосно сощуриться, челюсть выпятить и выдать что-то типа: мигалка сломалась. Нет. Вместо этого я просто подошёл к нему, сел рядом на пол, обнял. И почувствовал, как меня сотрясают рыдания. Губин? Ты плачешь?