Аннотация: И еще, здесь нет и быть не может никакой исторической достоверности. Это просто фантазия. Произведение не редактировалось...
Сноски в конце текста.
После второго глотка утенок слез с плеча, обхватил себя рукакрыльями за шляпу и, покачивая скорбно клювом, стал носиться по водной глади как угорелый. Это продолжалось довольно долго, ванна стала остывать, и мне пришлось долить из ведра кипятка. В какой-то момент я подумал: "может ли моя персональная галлюцинация сойти с ума?" В эту секунду я сам чуть было окончательно не рухнул в добрые ручки шизофрении, потому что Чепэ вскарабкался на меня, схватил (Ощутимо!) за уши и сильно дернул к себе, так, что клюв больно уперся в нос. Никогда еще рисунок не действовал так нагло и столь реально. Глядя в глаза утка захрипела:
- Валить, мотать, драпать, чапать, улизнуть, бежать, смываться, делать ноги, - тон начал срываться на визг. - Скрыться, дать стрекоча, утекать, спасаться, накивать пятками, улепетывать!
- Может хватит? - я безуспешно попытался схватить утенка за клюв - тщетно, пернатого понесло:
- Малина ты медвежья! Тебя убьют! Ты понимаешь, что это значит?
- Ну, это крайне не желательно...
- Гомодрил, австралопитек, питекантроп, неандерталец, кроманьонец, явантроп! Это значит, что я тоже погибну, а это недопустимо!
- Не драматизируй, если я все тщательно обдумаю...
- Сила давай серьезно! Вот кем ты меня считаешь? Порождением больного подсознания - верно?
- Допустим.
- А теперь вдумайся идиот, если тебе собственное подсознание вопит, - Чепэ набрал побольше воздуха и гаркнул, - смывайся!!! Что надо делать? Верно паковать чемоданы.
- Я не могу Чепэ.
- Ой ли, а почему?
- Хочу разобраться, кроме того у меня есть принципы...
На этот раз утенок прервал меня издевательским смехом. Крайне неприятно получать такие шпильки от глубоко интимной галлюцинации. Был еще один серьезный довод в пользу желания Чепэ: утенок обладал даром предвидения. К счастью его туманный бред не являлся истинной в последней инстанции, но иногда доморощенный оракул оказывался прав. Если Чепэ видел угрозу, то надо отнестись к ней серьезно. Что я и сделал.
- Ладно Чепэ, тебе и карты в руки. Ты знаешь кто убийца?
- Естественно!
- Кто?
- Мошух-нанрен!
- Черт подери тебя скотина, отвечай кто заказчик!
- Во-первых, оскорблений я не потерплю. Во-вторых, нет ничего глупее чем называть птицу скотиной. В-третьих, сам думай.
- Чепэ, ты обязан ответить на два моих вопроса. Таковы условия, иначе клянусь Парамешварой, я найду художника, и он превратит тебя в самочку!
- Ах, вот ты как! Значит, действуешь методом кровавого террора!
- У тебя будет отличная юбка и чепчик. Точно! - я хлопнул себя по лбу. - Ты станешь престарелой леди. Маразма тебе в любом случае не занимать, остается антураж.
- Значит, - вкрадчивым голосом прошептала галлюцинация, - собственной головой думать не хотим?
- Ты и есть часть моей головы.
- Угу... Хорошо отвечаю на второй вопрос. Первый ты уже бездарно профукал. Итак, заказчик убийства один из оставшихся кандидатов на пост губернатора.
- Чепэ, ты ведешь себя нелогично, ставя под удар меня, ты подвергаешь свою бессмысленную жизнь риску.
- Это все, - твердо уверила галлюцинация.
- В таком случае adieu!
Расстроенный я вылез из ванны, накинул халат и вызвал прислугу.
- Мне нужны три девочки, посмазливее, что бы массаж умели делать и побыстрее... дружок.
- Хорошо господин, - кивнул портье.
Я провел пятнадцать минут в ожидании, прежде чем они явились. Действительно девочки, азиаточки, накрашенные такие... Лет так 12-13. Дверь, отправленная моей ногой в нокаут, слетела с петель, наличники лопнули, штукатурка брызнула пыльным дымом, девочки с воплями побежали по этажу. Какие-то нехорошие слова летели за ними следом. А я в бессильной злобе рухнул на протестующее скрипнувшую кровать. Гнусный Чепэ хохотал, как дурачок при виде пальца и награждал неприятными эпитетами, самый невинный из которых был растлитель. Я твердо дал себе обещание при первой возможности, найти мастера художника и перерисовать, а то и свести Чепэ. Терпеть гадкую утку не было никаких сил.
5. Три ада.
Гонконг
Район Сентрал и Вестерн
1907 г. второе сентября
Здание оперы
- Слабая постановка, - генеральный консул презрительно скривил губы. В Санкт-Петербурге давно бы поднялся свист, а здесь в диковинку. Опера нынче не та.
На сцене пел комично известный мне Басо, признаюсь, на мой слух делал он это не плохо. Только слова, их последовательность, рифма - звучали отвратительно! Возможно, в оригинале все слушалось иначе, но безусловные и неоспоримые законы музыкального мира требуют, чтобы итальянский текст, о американо-японской любовной трагедии в исполнении российских певцов переводился на английский язык для удобства китайской аудитории.
- Мнение, будто опера нынче не та, - ошибочно. Она как раз та, что раньше, вот что плохо, - позволил я себе маленькую шпильку. - Я не вижу Глеба Арнольдовича, с ним все в порядке?
- Его Превосходительство неважно себя чувствует, мигрень разыгралась.
- Как жаль! Я не буду злоупотреблять вниманием господина посла, передайте мои пожелания его скорейшего выздоровления.
- Обязательно. Глеб Арнольдыч велел вручить. - Консул протянул пакет скрепленный печатью с российским гербом. - Здесь мандат подписанный шефом полиции Гонконга, удостоверяющий ваши полномочия. Согласно ему вы можете проводить опрос свидетелей и пользоваться материалами дела, но только касаемо гибели Пенг Фея. Вас условно приняли на место стажера, это все чего удалось добиться. Добавлю, что ваш мандат будет действовать максимум пару дней, потом его аннулирует британский советник по вопросам безопасности.
- Благодарю.
- И еще Глеб Арнольдыч поручил обрисовать вам обстоятельства покушения.
- Я весь во внимании.
- Давайте выйдем в фойе. Здесь слишком шумно, главная цель постановщика оперы - устроить так, чтобы музыка никому не мешала. К сожалению, в данном случае он получил фиаско. Идемте, клянусь Конфуцием - вы ничего не потеряете, возможности оперы еще не исчерпаны: нет такой глупости, которую нельзя было бы спеть.
- Хорошо идемте.
Пока шли, я присмотрелся к консулу. Поджарый с пружинистой походкой он производил впечатление человека сильного, волевого, что еще больше подчеркивал выдающийся, почти на уровень носа, подбородок с ямочкой. Консул носил усы скобкой вниз и постоянно клал одноименную ладонь на левое бедро - создавалось впечатление, что он ищет пистолет либо саблю.
- Итак, - начал консул, подойдя к окну, понукая стать рядом. - Примерно в полдень Само Хунг вошел в принадлежащую ему плавучую забегаловку. Есть тут такая экзотика - кушаете, созерцая просторы моря. Рекомендую сходить, очень умиротворяющее. Ну, так вот, сел он в свое излюбленное бамбуковое кресло, приказал подать морских деликатесов, да и немного откинулся влево, кажется, за вином потянулся. В эту секунду его клюнула стрела - срезала кожу и немного мяса с плеча. По свидетельству очевидцев, если бы он, хоть на миг задержался - острие разворошило шею, как пить дать. Повезло чрезвычайно.
- Стрелка нашли?
- Куда там! Даже не смогли понять, откуда был произведен выстрел. Кстати вы ведь владеете китайским? Держите, - консул протянул два тонких листа, исписанных иероглифами. - Инспектор, ведущий расследование указал, что стрела была мокрой, как будто стреляли из-под воды. Согласитесь абсурдно в наш прогрессивный век пользоваться устаревшим оружием, гораздо надежнее и проще пустить в дело револьвер.
Консул отогнул полу пиджака, показывая шестизарядный Ремингтон с латунной спусковой скобой. На мой взгляд - хвастаться нечем. Другое дело мои ножи и меч кукри - идеальные помощники в решение житейских и бытовых проблем.
- Спасибо за помощь, - я замялся, пытаясь вспомнить имя.
- Акакий Несторович, - улыбнулся консул.
- Акакий Несторович, - повторил я. - Вернемся к опере?
- Увольте Сила Аркадьевич, нет сил слушать эту кошачью свадьбу. Я с вашего позволения отправлюсь в посольство. А вы развлекайтесь, когда еще выпадет шанс.
- Вы правы на кошачьей свадьбе я вряд ли когда-нибудь еще погуляю, всего доброго.
- До свидания Сила Аркадьевич.
* * *
В антракте убили Николоса Басо, пока он харкал кровью, я цинично следил за лицами кандидатов, те как нарочно оказались в числе зрителей трагедии. Не знаю почему я решил, что убийство Пенг Фея, покушение на Само Хунга и сегодняшнее отравление тенора звенья одной цепи, но твердо решил придерживаться этой версии.
Опиумный король, одетый как парижский денди, кончиками тонких губ странно улыбался. Создавалось впечатление, что он находится в наркотических грезах.
Полукровка предпочитал офицерский мундир в чине капитана первого ранга английского флота. Он, здоровенный мужик, пожалуй шумел громче чем случившиеся рядом дамы - орал, ругался на двух языках и даже пускал слезы, производя при этом гротескное впечатление неумелого комедианта.
Ип Мэн производил самое сильное впечатление. Это был абсолютно невозмутимый молодой человек с белоснежным под стать кимоно лицом. Мимика его была настолько обезличенна, что даже моменты дыхания не угадывались. Истинный камень. Даже когда все бросились к агонизирующему певцу, он даже не дрогнул. Лишь заметив мое внимание, коротко кивнул. Мне остро захотелось метнуть в него нож, а то и пару, правда не исключено, что эта змея в личине человека, просто увернется. Кивнув в ответ, переключил свое внимание на трагическую и бессмысленную суматоху.
Само Хунга естественно не было, его рана хотя и неопасна, но крайне болезненна и кто знает, вдруг убийцы смазали стрелы сложным ядом, проявляющим себя позже или активирующимся после приема пищи.
Крупный мужчина, который пел в опере партию японского принца, безуспешно старался воскресить Басо. Он весь испачкался, на его месте я бы поостерегся, кровь могла нести смертоносный яд.
Алена жалобно плакала, по-детски закрывая ладошками лицо. "Наверно весь грим насмарку" - некстати подумалось. Я пересилил себя (общаться крайне не хотелось), подошел и обнял ее за плечи. Она гневно вырвалась, резко царапнула когтями, да так, что под правым глазом лопнула щека, и стало мокро. Мгновенно все переменилось...
Нормальные (бывают и отклонения) женщины "любят" мужчин двух типов. Условно их можно назвать "отец" и "сынок". Отец - уверенный, успешный, который за нее решит любую проблему, с таким самцом не страшно заводить детей. Сынок - вечно нуждается в ласке, уходе, его патологически хочется накормить и желательно за что-нибудь пожалеть. Когда эти два типа перемешиваются, создается винегрет способный свести с ума даже коренное женское население острова лесбос. Что уж говорить об обычной смертной женщине.
В двадцати метрах от тела бедного Николоса певица осыпала меня поцелуями, не стыдясь укоризненных взглядов. Чувствовал я себя, честно говоря, примерзко. Естественно все закончилось кружевами и атласом. Она, явно мстя, проявила бешеный пыл, заставив под предлогом естественного отлучения пить настойку. Разумеется, Чепэ не проявил деликатность, он нагло сел на кровать и принялся изобретательно комментировать процесс, при этом успевая оскорблять и пугать диагнозами из жизни врачей практикующих лечение веселых болезней.
К счастью настало время, когда она обессилела настолько, что попросила пощады. Как описать чувство приговоренного к смерти, когда за секунду до казни, запыхавшийся гонец машет указом о помиловании. Что-то подобное испытал я, падая на подушку с желанием умереть.
Но я не умер... А жаль. Вместо того, что бы отойти ко сну, Алена стала петь. Еще десять минут я мечтал задушить ее подушкой, это сцена стала настолько соблазнительной, что обрела почти законченную реальность, слава Парамешваре голос стал затихать, и она совсем не по-женски захрапела.
В коротких промежутках, "когда солдаты заряжали пушки", я пытался расспросить о Басо, его круге общения, в надежде зацепить ниточку. Алена восприняла мой интерес за какую-то извращенную ревность, отвечала жеманно, но с многочисленными ненужными подробностями. Единственное что мне удалось выяснить, покойный много общался с Пеницким - еще одним артистом оперы...
* * *
Море волновалось. Стихии не нравилось, что человек, сидящий на коленях, опустошал желудок прямо в недовольные таким святотатством воды. Море собралось, занесло пенный кулак и мощным ударом выбросило оглушенного Пеницкого, чуть не сбив прямо к моим ногам.
- Ааааа, - прохрипел пьяный тенор, обхватывая мокрыми пальцами мои лодыжки. - Явился, что тебе еще от меня надо демон? Жизнь? Бери, душу ты уже отнял.
- Это когда же я успел? - азарт охватил меня. Я решил подыграть пьяным бредням тенора, а вдруг споет красивую строфу про сивую дрофу.
- Не придуривайся, - Пеницкий неудачно погрозил пальцем и упал лицом в песок.
Так лежа, то плача, то обвиняя, он выложил историю своего падения. Что же за день сегодня такой! Все норовят с подробностями, с такими деталями, что любой исповедальник поседеет даже волосами в носу. По сердцу выходит, что артист соучастник убийства, а по уму - дурак. Что ж, не судия я, но возмездие. Пусть на сырости полежит, может простатит схватит, глядишь, и забудет забавы содомские.
Описать шантажиста тенор не смог, зато вспомнил прелюбопытную подробность: не с чем несравнимый запах опия, исходящий от утреннего гостя. А если учесть, что накануне Басо посетила "Дочь дракона" круг сужался.
Чувство опасности рвануло сердце через рот, падая с ног, перекатился через Пеницкого, метнул ножи в неясные тени, ощущая резь в левом бедре. Не обращая внимания на три свежих трупа, достал последний нож и расширил небольшую ранку, нанесенную чакрой . Кровь хлынула сильнее, вымывая возможный яд. Я вонзил лезвие чуть глубже, вырезая тонкий кусочек мяса, было дьявольски не комильфо. Почти теряя от боли сознание, полил рану морской водой, засунул в плоть палец и спешно прочёл мантру.
Сначала я подошел к убийцам. Оба моих ножа безошибочно отняли их жизнь. В романах редко описывают душевные терзания приключенцев, после смертельных схваток. Достаточно нанести пару штрихов: парни в белых шляпах хорошие, в черных - плохие. Других объяснение не надо. Я странный человек, Пеницкого мне было жаль, но и только. Умерщвленные моей рукой азиаты вызвали комок в горле. Совладав с минутной слабостью, я внимательно осмотрел и обыскал тела, зацепиться не за что. Обычные ничем не примечательные крестьяне, правда шибко жилистые со сбитыми костяшками и связкой чакр на поясе. Я вынул ножи, аккуратно насухо протер окровавленные лезвия и поместил их обратно в подмышечные держатели.
Спустя полчаса я уже не убивался, а проклинал незадачливых убийц, спрятать тела на побережье было решительно негде. Подходящих камней, что бы привязать их к ногам трупов, увы не наблюдалось. Кое-как закопав их в песок, я понадеялся на фору, хотя бы в сутки.
Несчастного Пеницкого пришлось так и оставить на песке с торчащим из горла смертоносным кольцом. У меня не было желания, объясняться с местной полицией даже имея на руках мандат стажера.
Чепэ оказался прав. Трупы множились с пугающей скоростью...
* * *
Гонконг
Район Сентрал и Вестерн
1907 г. третье сентября
Ночь
Узнать, кто ублажал Николоса в ночь перед убийством, не составило труда. Я просто сказал обслуге (именно они занимаются обеспечением мохнатого золота), что мой покойный друг был восхищен искусством посетившей его куртизанки и рекомендовал ее мне. Теперь, когда любимого друга нет, встреча с нимфой любви, один из лучших способов почтить его светлую память и поэтому срочно желаю ее видеть.
- Мне жаль, - сказал портье. - Но именно эта леди не сможет скрасить ваш досуг.
- Отчего же? - натурально удивился я.
- Баожей одна из самых востребованных дочерей дракона, этой ночью, хозяин, которому она принадлежит, устраивает бои на скамейках. Это потрясающее зрелище, достойное внимания господина. Там действует тотализатор, иногда за несколько часов люди теряют и приобретают целые состояния. Если господин позволит, я рекомендую ему посетить клуб уважаемого Зихао, там безопасно и можно найти удовольствия на любой вкус и кошелек. Или я могу пригласить для вас другую жрицу, не менее искусную.
- Это все конечно замечательно, однако, причем здесь Баожей?
- О, что бы подогреть интерес к боям, помимо денежного приза, лучшая дочь дракона скрасит ночь победителя!
- За...За...Заманчиво. Подскажи любезный, адрес клуба уважаемого Зихао?
* * *
Клуб, совмещавший в себе игровой дом, опиумный притон, ресторан и храм порока, находился в районе Вестерн. Я оплатил рикшу, служившего при гостинице и уже через полчаса стоял напротив двухэтажного кирпичного особняка. Улица, несмотря на поздний час, была оживленной. Пока я изучал окрестности, к зданию подъехало два автомобиля марки Bentley, с еще более сумасшедшим гербом на дверях и капоте, чем двуглавый российский мутант. Бесполый лев и бесполый единорог сжимали в конечностях окружность, на которой сидел еще один лев только маленький. К моему удивлению водителем первого автомобиля был кандидат в губернаторы острова Грэй. Вместе с тремя сопровождающими он обогнул длинную очередь, небрежно кивнув двум вышибалам, и беспрепятственно прошел в клуб.
Мне ждать было не с руки. Твердым шагом, нацепив маску тупого быка, специально расталкивая людей, двинулся прямиком к входу. Охранники напряглись, здоровенные такие, интересно, где их выращивают? Обычно китайцы не бывают двух метров росту и полутора в плечах. Не пытаясь завязать разговор, я просто шел себе, пока в грудь не уперлись две огромные пятерни. Проигнорировав грубость (терпеть, не могу, когда до меня дотрагиваются без спросу) я двинулся дальше. Не знаю почему, но меня пропустили, хотя может причиной стали вывихнутые большие пальцы?
Охрана Зихао сработала профессионально, они не стали поднимать шум, просто за мной некоторое время следовали два неприметных китайца. Я их понимаю, поэтому не препятствую, мало ли что может учудить странный чужак, а здесь люди приличные отдыхают.
Широкий вестибюль, украшенный картинами из китайского сказочного эпоса, вел в большой двухуровневый зал, битком набитый народом. Я огляделся, возле стен по периметру стояли столики, две огромные лестницы по бокам вели наверх. Там наверняка располагались приватные комнаты для удовлетворения различных пороков. Еще одна лестница, расположенная напротив входа, терялась во мраке, хотя остальное помещение было ярко освещено электрическими лампами.
В центре зала располагалась грубо сколоченная скамейка: два столба, посередке полуторная доска. Вокруг столпились крепкие обнаженные до пояса мужчины, среди них играя мышцами живота, красовался Грэй. Подтяжки он почему-то не снял, наверно думал, что так выгляди мужественнее. Ну не знаю, когда он оттягивал лямки, и они звонко били его по безволосой груди, впечатление складывалось комичное.
Недолго думая я подошел к бойцам и представился.
- А! - белоснежно улыбнулся полубритан. - Водка-медведь, я вас помню. Видел при российском после. Что привело вас в клуб моего друга Зихао, хотите разжиться лишним фунтом, это вы зря, деньги мои! Или ищите острых развлечений? Говорят в Московии с этим все отлично. Чего стоит одна русская баня, в которой женщины и мужчины предаются свальному греху или гуляния несравненного Распутина, похождения которого стали притчей во языцех. Чувствую, пока не грянул гром, надо посетить Россию, иначе при таком старании русского царя и его склонной к мистике супруги, от государства останется только название, и покуролесить толком уже не удастся.
Ганг Грэй с чувством расхохотался, запрокидывая шею. Конечно, в его речи было много истины, правда - это хамство? Я не смог отказать себе в удовольствии и нанес щелбан в четко очерченный кадык. Смех резко захлебнулся. Англичанин выпучил глаза, в попытках вдохнуть воздух, несколько секунд ему казалось, что он умирает. Его товарищи, растерялись, замерли, не зная на что решиться. Наконец он закашлялся, слезы обильно потекли по коже и Грэй со злобой взглянул на меня. Дружки подобрались и двинулись ко мне с несозидательными намерениями. Англичанин остановил их взмахом ладони.
- Подлая шутка водка-медведь.
- Следи за своим поганым языком лайм. В следующий раз так легко не отделаешься.
- А зачем ждать? - Грэй кивнул на скамейку. - Покажи себя мужиком, а то дерешься, как баба.
- Бу! - сделал я им козу, заставив отшатнуться, потом развернулся и под зловещие шипение - "Крейзи рашшен", отправился бродить по клубу. Меня не оставляла надежда найти Баожей и перекинуться парой слов. Драться, сидя на скамейке с озабоченными дураками, не было никакого желания. Однако мои желания пошли вразрез с реальностью.
Центральная лестница осветилась сотнями огней. Наверху в окружении телохранителей стоял Зихао, под руку его держала Баожей. А кто же еще? Безвкусно раздетая азиатка, - на сосках обнаженной груди зонтики, полненький в складочках живот неосмотрительно открыт, лоно прикрыто змей, похожей на удава. Лицо, наверно, чтобы не пугать клиентов, скрыто маской дракона. На мой взгляд зрелище взывающее не к чувственным проявлением плоти, а к основному человеческому инстинкту, который вопреки забавнику Фрейду - самосохранение. Короче, хотелось от такого зрелища бежать куда глаза глядят.
Вой из криков, аплодисментов и других проявлений восторга, показал, что я одинок в своем суждении. Посетители ликовали, они стали единым организмом, подчиненным фигуре Зихао. Насладившись обожанием, босс триады успокаивающе поднял руку, тот час воцарилась торжественная тишина.
- Уважаемые гости! - хорошо поставленный голос прогремел со всех сторон. - Я счастлив принимать столь достойных людей у себя дома...
Хороший политик должен уметь разговаривать ни о чем часами при этом, не утомляя аудиторию. Зихао выступал минут пятнадцать и за это время я успел его проклясть десятки раз. У меня аж кожа зудела от желания метнуть в него нож, что бы остановить слащавый поток уважительных синонимов, а остальные ничего слушали затая дыханье. Вот что значит дикие азиаты.
Из речи я вычленил главное. Противник садятся на скамейку друг напротив друга и мутузят почем зря. Кто первый упадет с бревна, тот проиграл. Правил нет, ограничения по времени тоже. Единственно условие участия - на бойца должны делать ставки, причем самому на себя ставить нельзя. Ну и приз конечно, куда ж без него. Тысяча английских фунтов и ночь в шикарных апартаментах в объятиях живой самки дракона.
Зрители отошли к стенам, некоторые поднялись наверх и, облокотившись о перила стали наблюдать. Среди них я заметил Само Хунга, - "а он что здесь делает"? Толстячок выглядел неважно, бледно. Ему принесли кресло, в которое он с видимым облегчением уселся.
Страждущих до тела Баожей оказалось шесть, включая меня. Местные букмекеры начала принимать ставки. Поднялся такой вой и галдеж, что у меня заложило уши. Вдруг один договорняк закричал мерзким голосом, перекрывая шум.
- Кто ставит на белую обезьяну? Найдется смельчак? Что никто не хочет? Извини лаовай , ты выбываешь из игры. Таковы правила.
Это он мне?
- Я поставлю, - из толпы, медленно выступила тень. Лицо человека желавшего рискнуть деньгами, полностью скрывала соломенная шляпа, глубоко надвинутая на глаза. Он протянул пачку местных банкнот.
- Спасибо, - поблагодарил я незнакомца.
- Сочтемся, - не понравился мне ответ. Шляпа кивнул и присоединился к участникам боев.
Первыми дрались двое туземцев. Они уселись на скамью, поклонились и под удар гонга начали бой. Мне не понравилось. Во-первых, они громко кричали, во-вторых, абсолютно не думали о тактики и стратегии, наносили удары лишь бы куда. В результате через несколько минут они были покрыты кровью, измождены и больше висли друг на друге, по-видимому, мечтая что бы бой наконец закончился. К счастью один из китайцев широко, как у нас в деревне размахнулся, но в цель не попал, а сам слетел со скамьи. У меня создалось впечатление, что он сделал это специально. Второй, пораженный коварством противника, явно расстроился, что эта гениальная мысль не посетила его раньше. Но делать нечего, пришлось победно вскидывать руку и гордо сползти.
Второй поединок был мой. Я расположился на скамье, свесив ноги как на коне. И стал ждать что будет. Напротив уселся здоровенный китаец. Опередив звук гонга на пару секунд, скрючив нелепо пальцы, с гортанным криком он выбросил руку, целясь куда-то в меня. Я поймал конечность, поставил пальцы на место, при этом соперник выразил недовольство словосочетанием "черепашье яйцо" и легонько толкнул его от себя. Поединщик кособоко слетел со скамьи, на эмоциях с выражением лица - "молись контра", влетел обратно, скривился занеся больную лапку и слез уже самостоятельно. Я пожал плечами, освобождая место для остальных шутов. Когда отходил Ганг Грэй сильно задел меня плечом, нарушив приватность мыслей.
Англичанин оказался неплохим боксером. Не прошло и минуты, как он нокаутировал своего оппонента и довольно скалясь, смотрел на меня. "Выбить, что ли ему зубы? Смотрятся неестественно" - подумал я.
Следующий бой был между Шляпой и изможденным китайцем. Шляпа, не снимая головного убора уселся боком, позволил противнику нанести удар, поднырнул под него. Ладонью захватил шею, кажется потянул за кожу и вот уж соперник лежит на полу удивленно хлопая глазами. Какой интересный человек...
Пришло время стоматологии...
- Ну что водка-медведь, сразимся?
Ганг Грэй шлепнул себя подтяжками и провел несколько ударов руками возле моего носа.
- Между прочим, я чемпион флота по боксу, - похвастался он.
- Никто с тобой лайм сражаться не собирается, тебя просто будут бить. На дантиста деньги есть?
Вскидывая коленки к ушам, вот какой нетерпеливый человек, Ганг Грей прыгнул на скамью. И за те пять секунд, что я спокойно усаживался, сумел назвать меня трусом, негодяем, вонючим мужиком и еще десятком эпитетов. Надо было его сильнее приложить, что бы речевой аппарат повредить.
Первым делом я встретил его джеб, встречным ударом кулак в кулак. Кости хрустнули. Он схватился за искалеченную руку, а я спокойно выбил ему передние зубы. Кандидат в губернаторы Гонконга от золотой молодежи, слетел со скамьи, находясь в глубоком нокауте.
Передохнуть мне дали всего-то пару минут пока принимали ставки.
- Я знаю, что вы шпион, - тихо сказал Шляпа, садясь напротив меня. - Точно так же, как вы знаете, что я агент китайской разведки.
Ип Мэн отбросил в сторону головной убор и невозмутимо уставился на меня.
- Откуда такая информация?
- Неважно. Я хочу предложить вам сделку.
- Какую?
- Если выигрываю я, вы сегодня же уезжаете из Гонконга. Если вы, я снимаю свою кандидатуру. Вы ведь именно этого добиваетесь.
- Не только, я хочу знать, кто убил Пенг Фея.
- Не я...
- Какие гарантии, что вы сдержите слово и снимите кандидатуру?
- Честь, - спокойно произнес Ип Мэн.
- Устраивает, - ответил я.
Агент слитным движением вскочил на скамью и стал осыпать ударами ног сверху, не давая перевести дыхание. Обычные удары я бы смог отражать долго, даже в таком бешенном темпе, но Ип Мэн обладал вторым уровнем посвящения (как минимум) и своей атакой воздействовал на мою энергетическую оболочку, медленно разрушая ее. Для обычного человека любое касание Им Мэна привело бы к смерти, от какой-нибудь естественной причины. Мне пока удавалось держаться, но и противник не мог вечно творить "касание смерти", энергия которую он поглощал, мгновенно тратилась и скоро его "чи" стало тускнеть. Теперь на меня обрушивались удары первого уровня, но и этого достаточно, что бы победить. За весь поединок я не нанес ни одного удара, только защищался, и медленно сдвигался к краю скамьи. Положение становилось катастрофическим, я не мог уловить момент для контратаки. Пришлось рисковать, я сознательно пропустил удар сверху, который сломал мне ключицу, упал лицом в дерево, нелепо разбив нос, и со всех сил дернул скамью, развернув ее на сто восемьдесят градусов. В итоге я оказался спиной к Ип Мэну, но атаки не было. Я остался на доске, мой противник стоял на ногах вне скамьи.
С трудом развернувшись в абсолютной тишине, я увидел лицо агента, оно утратило невозмутимость и стало ярко красным. Ип Мэн, положил правую руку на сердце и низко поклонился. Тишина лопнула...
5. Трематод
Мы живем в очень удивительном мире, о котором успеваем узнать ничтожно мало. В природе существует плоский микроскопический червь - трематод. Живет он в организме муравья, но размножаться способен только в печени овцы. Представляете насколько сложный механизм выбрала природа, и насколько иррациональна задача, поставленная перед трематодом! Ведь, насколько мне известно, овцы не собираются в отары для ловли муравьев и поодиночке тоже не устраивают охоту, готов поставить тельца против яйца, что ходячее "руно" специально муравьев не ест. Логично было, если паразит размножался в теле муравьеда, но где логика в природе? Кто-то "там" сильно перебрал амброзии, создавая Землю. Далеко за примером ходить не надо - женщины! Полуразумные (комплимент) существа, портящие жизнь людям.
Но вернемся к нашей овце. Трематод достигший стадии размножения проникает в мозг муравья. После чего насекомое начинает вести себя девиантно: не участвуют в жизни муравейника, полностью исключает себя из социума и вместо своей обычной трудовой жизни, лезет на стебель растения и ждет овцу до победного. Иными словами трематод порабощает муравья, начинает руководить его телом...
Гонконг
Район Вестерн
1907 г. третье сентября
Ночь
Я лег на огромную кровать, под красным балдахином, устланную алым бельем и принялся размышлять. Само Хунга естественно из заказчиков убийства исключаем. Ганг Грэя тоже, слишком глуп и беден, раз принимает участие в шоу ради денег. Его еще можно было подцепить в качестве исполнителя, но уровень подготовки ничтожен. Конечно, друзья могли бы собрать денег, что бы нанять Мошух-нанрена, однако вряд ли представители ордена убийц связались с англичанами. Далее, Ип Мэн, конечно, мог солгать, но я предпочитаю верить в его искренность. Остается Зихао... Единственный кто меня устраивает в качестве губернатора Гонконга. Да, задача...
Вошла Баожей и сходу потянула с меня штаны. Я вцепился в них с силой тигра и неистовством дракона.
- Что-то не так, мой господин? - мелодично спросила она по-английски.
- Сними пожалуйста маску и избавься от этой дурацкой змеи, - ответил я на ее родном языке.
Баожей кивнула. Маска полетела под кровать, змею она посадила в клетку. Усевшись рядом, принялась массировать мои ступни, против чего я не возражал. Первое впечатление о ней было верным, она была уже стареющей уставшей куртизанкой, не в лучшей форме и неправильными чертами лица, но она владела "магией", тем, что мужчины называют женственностью. Можно быть невероятной красавицей - снежной королевой, или повелительницей огненной страсти, но при этом быть желанной лишь телом, не духом. Такая страсть бушует ярко, но быстро, а к Баожей захочется вернуться и не раз, но не мне...
Несмотря на то, что я прочел мантру, плечо сильно болело, кости начали сращиваться, но для полного восстановления нужен эликсир и день покоя.
- Помассируй мне спину.
Я лег на живот и расслабился. Женские руки такие слабые, но знающие снимали боль и напряжение уставшего тела.
- Что ты сказала Николосу Басо?
Она не удивилась, лишь немного помедлила с ответом.
- Многое господин отмеченный роком.
Я не стал жарко и нудно выяснять ее слова про печать рока. Не можешь заинтересовать собой, зажги интерес клиента к мистике, связанной с ним. Стандартная и отработанная тысячелетиями практика.
- Меня интересует фраза, услышав которую он был обречен.
- Простите, я не думала, что он где-то повторит ее, - Баожей вздохнула.
- Я жду...
- После того как Басо удовлетворил свою страсть ему захотелось обсудить местные сплетни. Он начал рассуждать об убийстве Пенг Фейя и покушении на Само Хунга...
- И?
- Я сказала, что Мошух-нанрен не промахивается.
- Что!?
- Да господин, выводы делайте сами.
Черт подери! Само Хунг! Смешной толстячок, вот лиса, а как все очевидно!
В дверь внезапно постучали. Я прибывал в некотором просветленном состоянии шока, поэтому позволил Баожей открыть. Несколько секунд я не обращал внимание на реальность, за что поплатился. Куртизанка шла, ко мне зажимая руками, сквозь которые вытекала кровь, горло. Не дойдя двух шагов, она упала на белый ковер, перекрашивая его в цвет жизни. Не успел я отойти от шока, как в номер ворвались полицейские, размахивая дубинками. Меня охватила такая злость, что я готов был рвать себе жилы.
Чтобы не поубивать этих олухов, я упал на пол, прикрыл руками лицо и затылок, зажал между ног "цзин" и стал мелко, но очень быстро перебирать пятками, таким образом вертясь вокруг оси, не давая наносить концентрированные удары. Несколько раз дубинки находили прореху в защите, я разозлился, прочел мантру и стал Сэн-О-Сэн - камнем в каучуковой оболочке. К сожалению японские боевые практики не мой конек, в этом состоянии я мог находится всего пару минут, да и то не без последствий. Кроме того сильная усталость за бесконечную ночь, истощила мои силы. Зато увлекшиеся полицейские, в азарте норовя пнуть ногой, а то и дотянуться рукой, разбивали конечности в кровь, словно били не по ненавистному лаоваю, а испытывали на прочность каменную стену.
Наконец им это надоело. Какая-то светлая голова остановила бессмысленную комедию, защелкнула наручники и меня вконец обессиленного потащили, наверно награждать.
* * *
Гонконг
Район Вестерн
1907 г. четвертое сентября
Центральная тюрьма
Общая камера 16
Утро
Без всякого дознания, проигнорировав мои попытки воззвать к ласу рассудка и порвав на сотню маленьких клочков мандат, меня проводили в камеру. Конечно, я бы мог действовать предельно жестко, убив полицейских, мне удалось бы бежать. Но, во-первых, я не убийца, а во-вторых, совершив такое злодеяние, мне вряд ли удалось покинуть Гонконг.
Камера в которую меня впихнули была просторной...наверно. Потому, что все заключенные стояли плотно прижавшись к друг другу, голыми телами, в прямом смысле, как сельди в бочке. Только в конце камеры справа от окна было свободно, лежала циновка и несколько подушек, на них возлежал "Папа". Благодаря своему росту, я возвышался над китайцами почти на полметра, поэтому имел возможность внимательно разглядеть хозяина камеры, а он меня. Лицо "Папы" было похоже на сморщенную красную попку макаки, глубокие толи шрамы толи морщины полностью изменили мимику лица, поэтому читать эмоции этой высохшей мумии было невозможно. Он играл в карты еще с двумя привилегированными заключенными. Клянусь Бывшим Принцем с такой рожей надо играть в покер на контбет, т.е. продолжать ставки до флопа.
При хозяине находился "дежурный", на мой взгляд гадский и опасный тип, когда я посмотрел на него, он улыбнулся спиленными до состояния острых треугольников зубами.
Тут кто-то укусил за большой палец левой ноги (обувь с меня сняли, как и верхнее белье), применив титанические усилия - растолкав соседей, я посмотрел вниз, увиденное расстроило. В ногах заключенных, по деревянному настилу, деловито сновали здоровенные крысы и лениво покусывали грязные пятки. Палец саднило и отдавать его не хотелось, прикипел я к нему что ли, как и к другим конечностям.
- Эй, лаовай! Толкайся сюда, - позвал дежурный.
С трудом, ощущая тычки, и слыша злобное шипение, я протиснулся на свободный пяточек. "Папа" и остальные игроки не обратили на меня ровным счетом никакого внимания.
- Ты хороший ! - покривив душой, сказал я.
- Слушай правила. Говорить можешь, только если тебя спросят люди. Гадить только раз в день, предварительно получив разрешение у меня, отливать можно дважды: утром и вечером.
Дежурный кивнул на красивой русское имя Парашу - дырку в полу на противоположенной от "Папы" стороне. Над ней в поте лица трудился китаец, в том смысле, что мыл пространство вокруг. Его усилия были не напрасны, потом в камере воняло жутко, а вот испражнениями терпимо.
- Ложиться даже не пытайся, за это наказание - любить тебя будем всей камерой. Хотя и противно. Что еще... Мастурбировать можно три раза в день, если больше плати деньги. А сейчас иди к параше, все не стоять в толпе.
- Эх, господа. А порядки у вас драконовские! Нет, меня все устраивает, но столь ничтожное количество мастурбаций просто губительно скажется на моем здоровье. Разрешите хотя бы девять раз, ну восемь!?
- Чего? - выпучил глаза дежурный.
- Того! - сказал я слегка ткнув пальцами в его уши. Да что за жизнь пошла? Уши оказались омерзительно грязными. Я спешно вытер руки об плачущего товарища и, сдерживая рвотный спазм, присел на корточки к игрокам.
- Ну что? Время закусить, расписать пулю и разыграть карты ...
Игроки, кроме "Папы", агрессивно уставились на меня, в их мозолистых руках вместо только что находящихся карт оказались длинные гвозди. Хозяин покачал седой головой, и свита мгновенно успокоилась. Оклемавшийся дежурный опустил занесенный над моей головой камень (как могло интересно все выйти, я его не видел) аккуратно на пол и пошел мыть уши.
Лицо "Папы" странным образом стало двигаться, морщины и шрамы долго и мучительно собирались в улыбку - страшное зрелище. Старик вытянул когтистый, заточенный как стилет палец и ткнул меня в Чепэ.
- Дух Хранитель! Приветствую тебя!
После чего "Папа" упал в глубокий поклон, сначала свита, потом и все заключенные последовали его примеру. Сидели они долго, минут двадцать, пока я не сообразил их освободить.
- Вставайте уважаемые!
Вздох смиренного облегчения прошелся по камере. Они не кряхтели, не роптали, но смотрели красноречиво. Мне оставалось только мысленно пожать плечами и поблагодарить Чепэ.
Время пребывания в камере шло, нет - правильнее сказать плелось со скоростью умирающей черепахи. Мне выделили циновку - великая честь, учитывая, что белых обезьян, в их редкое появление обычно усиленно бьют.
В отличие от общества, которое питалось в основном смоченным в кипятке рисом, "Папа" мог заказывать неплохое меню, чем я беззастенчиво пользовался, объедая старика. Вообще хозяин камеры оказался ценным кладезем знаний. Он мне поведал о Зихао такие вещи, что я крепко задумался: нужен ли красной России такой союзник. Наркоторговец не щадил никого, при первой возможности он сажал на опий всех до кого мог дотянуться и с удовольствием манипулировал "обреченными на грезы". От его деятельности погибло на порядок больше людей, чем от несчастных случаев и убийств разом. Английская политика сдерживала его экспансию, но если Зихао станет губернатором, то при поддержке российских революционеров и германского капитала, тоже заинтересованного в ослаблении лаймов, его возможности расширятся. Возможно, но станет проводником коммунизма в Гонконге, а возможно и нет. Однако в любом случае в Россию при попустительстве камарильи и с помощью борцов за свободы хлынет губительная отрава. Наш народ веками пьющий, не выдержит еще более страшного соблазна. Империя может погибнуть, раздираемая сразу несколькими напастями: губительной политикой Императора, внутренними противоречиями между нищим народом и жирующими буржуа, что приведет к гражданской войне и не менее страшной бедой наркотиками.
С политической точки зрения опиумный король был невероятно полезен. Через своих рабынь - дочерей дракона, он знал тайны или имел компромат почти на каждого чиновника побывавшего в Гонконге. Эти знания могли пригодиться для шантажа самого высокого уровня, эти знания могли поменять мир. И Зихао готов поделиться своими сокровищами в обмен на тысячи смертей. Что делать?
На третий день пребывания в тюрьме меня попытались убить. Рано утром в камеру привели новенького. Обычный китаец, только через чур крепкий. Дежурный зачитал ему порядок и дал мощного пинка в сторону туалета - любой вновь пребывший проходил через процедуру гигиенических работ. Некоторое время новичок покорно трудился, видимо относясь к процессу с буддийской выдержкой, а я от нечего делать играл в сянцы . Мой генерал находился под шахом и я не мог решить, парировать атаку конем, либо переместить фигуру... "Папа" на уровне недостаточным для прямого обвинения в издевке, усмехался кончиками губ, наверно уже предвкушал, как проучит тупого лаовая. В этот момент новичок закончил мыть пол, опустив голову подошел к нам, зачем-то держа вонючую тряпку в руках.
- Эй, идиот! - закричал дежурный. - Пошел вон, пока я тебе ноги не переломал.
Новенький метнул тряпку в меня на уровень глаз, наверно, что бы перекрыть обзор, после чего в игорную доску, которую я инстинктивно поднял, вонзились две маленькие иголки. Если бы убийца сразу плюнул, я наверно уже был трупом. А так мне удалось среагировать. Во рту негодяя находилась маленькая метательная трубка, заряженная отравленными иглами. Любое попадание могло закончиться летально, мне дьявольски повезло. А вот дежурному - нет. Когда он пытался схватить нападавшего, тот отправил последнюю иглу прямо в глаз. Били убийцу долго всей камерой, только мое вмешательство временно спасло его. Я должен выяснить, кто оказывает мой персоне столь высокую честь. Откровения не вышло, наниматель - Само Хунг. И хотя я был против (мне нужен свидетель) убийца при помощи сокамерников разогнался и расшиб себе голову о стену. Только после этого появилась полиция.
Меня споро проводили в кабинет местного шефа. Усталый, в пигментных пятнах китаец, немного поиграв в гляделки, сообщил, что я свободен. Для разнообразия я не стал задавать глупых вопросов, чему несказанно удивил. Просто поднялся, собираясь уйти.
- Позвольте дать вам совет, - остановил у двери его тихий голос. - Убирайтесь из Гонконга.
- Кто сидит на тигре, тому сложно с него слезть...
Голова опять дико болела...
* * *
Гонконг
Район Сентрал и Вестерн
1907 г.
седьмое сентября
Дом Само Хунга
На плетеном кресле сидел гонконгский тритон. Рептилия внимательно следила за схваткой двуногих существ. Тритон видел, что теплое круглое пятно, на котором так приятно сидеть и которое кормит маленькими рыбками, а иногда приносит умопомрачительно вкусные хрустящие креветки, теряет жизнь. Второе пятно высокое и холодное стремительно отращивало конечности, которые касаясь круглого, причиняли боль. Земноводное понимало, еще немного, и теплое пятно уйдет из жизни, чувство самосохранения требовало двух разных вещей: помочь кормушке и бежать, спасая хвост. Но тритон остался на месте. Маленький мозг обладал зачатками преданности, которой в помине нет у некоторых людей.
- Я не хочу вас убивать. Только откажитесь от выборов, - издало непонятные звуки холодное пятно.
Теплое пятно внезапно набрав скорость очутилось в противоположенном конце помещения и вырастило неживой, но смертельно опасный хвост.
- Пришло тебе время узнать лаовай, что такое китайская опера , - пробулькал круглый.
- Тогда познакомься с Летящим на Крыльях Ночи, он тоже острый, - выдав непонятный набор звуков, холодное пятно вырастило не менее смертоносный сегмент.
Красная полоса на вентральной стороне хвоста рептилии налилась красным. Тритон осознал, что сейчас решится его судьба. Неживые конечности противников встретилась несколько раз, издавая противные звуки, будто две иероглифые гадюки раскрыли шипящие пасти. От страха холодное сердце рептилии сжалось, захотелось нырнуть в прохладную воду, но для этого надо пробежать между танцующими пятнами, а сил на это просто не было.
Внезапно круглое пятно, сделав невероятное движение - подпрыгнуло вверх и быстро выстрелило неживой смертью, как ящерица, ловя муху. Длинное пятно качнулось в сторону и махнуло своей смертью... От теплой доброй кормушки отделился маленький кусочек. Круглое пятно расплылось по поверхности, стремительно теряя краски и запахи. Тритон, сломав страх, бросился к холодному пятну, когда он подбежал вплотную, сумел своими глазами различить вертикальные конечности убийцы. Вне себя от ярости маленький мститель длинной чуть больше ладони неистово кусал враждебную плоть. Резко пространство изменило ракурс, что-то подняло отчаянно сопротивлявшуюся рептилию в воздух, понесло в сторону доброй воды и наконец, аккуратно опустило. Тритон ушел под воду, ощущая облегчение и грусть. Он знал, что теперь вряд ли когда-нибудь на его зубах сладко захрустят креветки.