Эльберд Гаврилович : другие произведения.

Степь и развлечения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Путешествие по степи имеет одну ярко выраженную особенность. Название ей монотонность.
  Нет, конечно, ты можешь нестись, загоняя коня, загоняя себя, однако единственным результатом подобной спешки будет то, что загонишь и себя и коня и будут ваши черепа мило лыбиться друг на друга, напоминая проезжающим о сугубой бренности бытия.
  Существуют веками отработанные методики перемещения, и ими стоит следовать неукоснительно. За исключением извините за тавтологию случаев исключительных. Когда, например, вам грозит смертельная опасность. Вот тогда вот да. Не стоит беречь ни себя, ни коня, ни эту самую опасность. И это вопорос еще, чей именно череп будет лыбиться, напоминая проезжающим о бренности бытия.
   Но именно монотонность способствует весьма отстраненному, и я бы сказал совершенно абстрактному осмыслению вещей привычных и в какой-то степени надоевших. Едешь, покачиваясь в седле, мысли текут неторопливые, ленивые и от безделья обстоятельные. И так посмотришь на ситуацию и так. И вот так. И вдруг открывается совершенно незнакомая сторона, с которой ты еще не смотрел. И через какое-то время убеждаешься, что взгляд именно с этой стороны открывает совершенно неизвестные детали того, что кажется уже давным-давно обдумал. И ты быстро сдаешь назад, восстанавливаешь картинку и рассматриваешь ситуацию уже с новыми красками.
  Еще одной милой особенностью такого путешествия является то, что торопиться некуда. Потому как скорость твоя личная ограничена скоростью каравана. А эта самая скорость каравана определяется людьми сведущими и бывает оптимальной именно для заявленного числа людей и животных и именно в этой самой местности.
  Все в соответствии с веками отработанной методикой. Сначала разведка. Потом передовое охранение. За ним мощный авангард, готовый встретить могучей плюхой любого противника. Основная колонна, готовая развернуть боевые порядки, хотя вроде, как и посольство. За ним арьергард. И уже потом прикрывающие марш разъезды, задачей которых является присматривать, не проявляет ли к нам кто-либо повышенный интерес.
  Такой порядок был заведен с самого первого дня и следовали ему неукоснительно. К гордости своей могу я сказать, что по моему настоянию. Но следуя принципам объективности, должен сказать, что проделал это после не останавливающегося в течении продолжительного времени, практически весь период подготовки к путешествию, настойчивого ворчания Джэлмэ Шаана. Зигба Нохор сначала недовольно бурчал, но по после первой же ночевки, когда ему были высказаны комплименты по поводу его героической постоянной готовности, ворчать перестал. Ведь все должны знать, что это идет посольство Северной Степи. Причем идет во всеоружии и бдительное подобно героям древности.
  А знаете, какие опасности могут подстерегать в цивилизованной и мирной степи. Не поверите. Никаких. Признаться, я по старой памяти предполагал, что нам предстоит опять прорываться сквозь сонмы весьма агрессивной живности и отбиваться от буйных и активных степных. Это с учетом воспоминаний нашего с Тивасом путешествия. Ничего подобного. Все было, как говорил классик, чинно и благородно. Думаю, что, если бы мы ехали с несколько иными и менее мирными намерениями прием был бы гораздо более живым, потому что земля была очень прилично заселена. Ночевки расположены на расстоянии дня пути. Хотя возможно это товарищи ответственные за прокладку маршрута постарались.
  В Северной Степи все было очень просто. Ехали мы по тем землям неделю. И каждый вечер подлетал конный дозор и сообщал, что люди очередного Нохора стоянку уже подготовили.
  И мы попадали на очередное застолье. Не подумайте ничего дурного. Степное застолье - это очень много мяса, кумыса, бузы, и длинных застольных разговорах о родственниках и воспоминания о разного рода геройствованиях. Да, кстати, никакой истерической неприязни к Империи не наблюдалось, уважение как к сильному и опасному врагу - да, некая тоска как к слабо достижимому объекту разграбления - да. Но ненависти не было. Такой как, например, в арабских странах к США. Не было. Воспоминания присутствовали. Скорее, как у нас. Давняя неприязнь к очень сильному и не обремененному воспитанием соседу. Который кроме всего прочего, иногда может и глаз заехать.
  Более того. Войны с Империей являлись темой для очень многих разговорах. Эдакие, знаете ли, малые командно-штабные игры.
   Завершало мероприятие, как правило, выступление местного акына. На тему естественно героическую. Поскольку тема была рыцарская, причем сугубо, то после того как один раз Алтын подзавис в переводе, часу этак на третьем поэтического изложения тактико-технических характеристик подразделения некоего героя древности, больше я его переводами этих милых песнопений не утруждал. Плыл так сказать в общей струе и наслаждался. А вот потом свое отношение к этому виду развлечений пересмотрел.
  Должен сказать, что меня с самого начала больше всего утомляло в нашем путешествии, так именно эти ежевечерние посиделки с гостеприимными хозяевами. По уму так лучше бы поспали или с умными людьми поговорил. Но нельзя. Законы гостеприимства. Не придешь на пьянку - обида большая будет, как говорил один кавказский человек. А отношения с местным населением портить не стоило. Зачем нам рассерженные и обиженные в лучших чувствах степняки? Так вот и сидел. Как уже выше упоминалось в первые пару вечеров попросил переводить песнопения акынов, а они были обязательным номером программы, Алтына. Но сжалился. Все это детальное перечисление вооружений и боевых действий, думал я, можно было и пропустить. Но поскольку все это развлечение было обязательным элементом, решил я и из этого обстоятельства извлечь некую пользу. В частности, усовершенствовать свое знание языка. На примитивном уровне я уже общался, но именно на примитивном. А я ведь посол как никак. Так что решил я начать понимать, что же рассказывают нараспев почтенные белобородые старцы. Признаюсь, сначала затея показалась мне малоперспективной. Поскольку говорили старцы, как уже упоминалось нараспев и эмоционально. Сначала так просто некие знакомые слова мелькали, но общий смысл не открывался. Я, конечно, все необходимые телодвижения совершал. Радовался, когда все радовались. Ну, или сокрушенно качал головой. Но постепенно количество перетекло в качество, и новый язык обрушился как лавина. А с ним вместе море информации. Интереснейшей, смею вам доложить.
  Просто к этим песнопениям стоило подходить с правильной стороны. У народа, который хранит информацию в формате сказаний, сказания эти сохраняются в неизменном виде поколениями. И если некие словесные украшения все же появляются, то фактология сохраняется со всей возможной тщательностью. И даже самый поверхностный анализ вызывал множество вопросов, поскольку возникало противоречие между уже имеющейся в сознании картиной мира.
  Так что слушал я песнопения старцев, слушал и пришел к выводу о необходимости более подробного знакомства с этим аспектом степного творчества. В результате, один из седобородых мудрецов получил предложение сопровождать посольство бой яра Силанта в Нагулан. Дедушка для приличия пококетничал. Но предложение на полном пансионе совершить путешествие в Нагулан ему настолько понравилось, что особо упорствовать он не стал. В результате все оказались в выигрыше. Дедушка на нас паразитировал, то есть питался и ехал за наш счет. Мои познания в области степного языка становился все изысканнее, а познания о здешнем представлении, о мире все многослойнее. Джелмэ Шаан получил возможность беседовать с престарелым историком. Беседы доставляли ему явное удовольствие. И неожиданно вырос наш авторитет. Факт того, что мы в гости приезжали со своим сказителем, приподнял и без того высокую репутацию. Ну, как в гости со своим оркестром заехать. Просто, но сурово.
  А я собирал информацию и её тщательно классифицировал.
  Все было совсем не так просто в королевстве датском. Имела место быть совершенно иная картина мироздания.
  Естественно, что первым различием, было отношение к личности Лихобора, Первого Императора. Как ни странно, он здесь был героем, подчеркиваю, именно героем местного эпоса. Не самым конечно положительным, но отнюдь не демонизированным. Ну, вот как у нас например, Тугарин Адихмантьев сын. И к проявлениям его коварства местный эпос относился с пониманием. Ну чего не сделаешь в целях достижения великой цели. В борьбе за такой приз все средства допустимы.
  Так вот на начальном этапе все было в полном соответствии с канонической версией. Сирота без роду, без племени. Но лихой и драчливый. И на момент своего появления в реальности уже прекрасно владеющий всеми видами степного вооружения. И дальше все в соответствии. Сколотил отряд удальцов и вместо того чтобы подобно глупцу разбойничать, привел его к престолу Отца Коней. Такая демократия в столь давние времена была вполне даже допустима. А потом началось. Успешное выполнение задания, стремительная карьера. Причем как на военном, так скажем и на научном поприще. Рос и его авторитет в местном государственном образовании. А как же иначе. Ведь предметом постоянной агрессии Лихобора были именно твердыни бой яров. А поскольку удалось этому в будущем августейшему непоседе отработать успешную методику захвата этих самых твердынь, то параллельно с ростом авторитета происходил и рост личного благосостояния. Поскольку бой яры идентифицировались как баснословно богатые люди. И совершенно естественно, что часть баснословного богатства оставалось у победителя. А поскольку имелась здесь милая традиция щедро делиться захваченной добычей с властными структурами, и властные структуры это приветствовали, то и место в иерархии становилось все выше. Делиться Лихобор умел. Правильно понимая имеющиеся реалии.
  И вот здесь вот выскакивает деталька, да нет деталище.
  Для начала выяснялось, что государственное формирование под названием Великая Степь организовалась не просто так. Вот просто весь мир захватить. Нет, подобного рода мелочи интересовали Владык Степи только лишь как метод концентрации ресурсов в своих руках для достижения гиперцели. И такая гиперцель присутствовала. Вот ни в жисть не догадаетесь. А я мучить не буду и скажу.
  Разгром и ликвидация вагигов. С последующей или сопутствующей экспроприацией имущества. Вот так вот. Ни больше ни меньше. И сразу возник вопрос о том какое же именно место в тогдашнем мироздании эти вагиги занимали?. Что к ним вот так вот агрессивно и однозначно решили отнестись? Об это имелись упоминания крайне косвенные. Причем настолько, что даже предположения, чтобы себя не путать, делать я не стал.
  Но вернемся пока к Великой Степи. Все эти кошмары на тему выдранных сердец присутствовали. Но совсем не в таких масштабах как декларировала это имперская наука. И эти акции устрашения проводились в рамках карательных операций против бой яров, которые оказывали поддержку вагигам. Такой вот маленький, но громкий звяк. За спиной бой яров стояли вагиги.
   Так вот сердца эти были не только для многажды упомянутого Отца Коней. Имелись в этой сказке персоны и помощнее. И, что характерно, позагдочнее. И назывались они без затей. Отцы Гнева.
  Отец Коней персоной конечно был мрачноватой. Ну что поделать. Государственный деятель. К Отцу Коней отношение было боязливое, но в то же время уважительное с серьезным флером симпатии. Суровый такой папаня большого и буйного семейства с соответствующим характером. В общем побаивались его, но и гордились.
  А вот портреты Отцов Гнева нарисованы были краской черной. Как печная сажа.
  История их появления была сложной и в соответствии с их названием мрачной. Появлюсь они тогда в махновской еще степи очень давно. И сразу трагично. Просто появились непонятно откуда. Просто. Как данность. Причем не просто появились. А сразу какое-то мечтное бандитско-семейное образование к праотцам отправил. Новости по Степи распространяються быстро. И нарушение сложившихся отношений совершенно посторонними людьми не приветсвуется. Своими - приветствуется. А вот чужими - нет. Чужаков по словам спасшихся очевидцев было немного. Всего пятеро. Но были они отменно вооружены. И судя по всему умелы. Поскольку изничтожили все мужское население упомянутого образования. В разных песнях звучали разные цифры. От приемлимых до совершенно фантастически. Но все же внушало. Где-то полторы сотни степных за одни раз они извели.
  И естественно жизнерадостные местные жители восприняли их как некий вызов. Они вообще всякое появление кого бы то ни было воспринимали как вызов. Так что появившегося в землях племени нахала надлежало или убить, или поработить, чтобы на пользу местных жителей трудился.
   А тут на тебе. Появились. Злодействуют.
  Местным был брошен вызов. И вызов они радостно приняли. Снарядили экспедицию для уничтожения и порабощения чужаков. Только вот экспедиция закончилась весьма трагично для местных жителей. Для начала великолепная пятерка напрочь выбила всю охотничье-военную партию, что направилась на их уничтожение и порабощение. Причем выбила показательно. Как говорилось в азане, так местные песнопения называются, разорвали энтузиастов в клочья. И пошли по степи потешаться. Репутацию зарабатывали.
  Была здесь правда любопытная деталька. Вообще то об Отцах этих в песнопениях говорилось как о вполне даже людях. Мудрых, хитрых, отважных, коварных. До непристойности жестоких. Так в частности, убивание путем разрывания трактовалось как легкая смерть. Наводит правда на размышления. Но вот в некоем азане встретилось мне описание подготовки одного из отцов к битве. В детстве, признаюсь, контуженный рыцарскими романами об Айвенго и Квентине Дорварде, про этих самых рыцарей всю доступную на тот момент информацию повычерпал. И для начала пришел к выводу, что авторы былин, сказаний и эпосов немного, но внешние характеристики преувеличивали. Тут тебе и косая сажень в плечах, и голова как пивной котел, и запястья толщиной в бедро обычного мужчины. Но вот в анализируемых азанах авторы решили вообще не скупиться. И герой именно этого эпоса был столь значительного роста, что даже высокий воин маковкой шлема доставал лишь до пояса. Для того чтобы отполировать доспех героя строился помост из драгоценного в этих краях дерева. Только для того чтобы дотянуться до плеч героя. Потому как снимать доспех герой не желал. Герою перед боем точили зубы напильниками из лучшей стали. Зубы, понимаете ли, тоже были элементом системы вооружений. И полировали когти. Никого не напоминает?
  Правда, свои кровавые инстинкты ублажали Отцы недолго. Убедили одно местное племенное формирование, что с ними лучше дружить. Потом в историях присутствует некая лакуна. Особенностью азанов является то, что песнопения это героические и всякие трудовые подвиги для сложения азана поводом не являются. Однако трудовой подвиг был тут налицо. Потому что примкнувшие к Отцам племена в последующих сказаниях рвали непослушных такими же стальными когтями, как и папеньки. А вот для оружия непослушных были неуязвимы. Нет, можно конечно допустить, что имела место вирусная мутация и последователи на период военных действий превращались в страшных чудовищ. Однако гораздо более приемлемым является несколько более обыденное объяснение. Похоже, пришельцы поделились с местными последователями, имевшимися у них технологиями металлургического характера. И превосходство в вооружении давало им серьезные преференции перед теми, кто подобными технологиями не располагал.
  Вот так вот, опираясь на силы последователей, число которых в процессе завоеваний постоянно росло, и завоевывали Отцы Гнева Великую Степь. А Отец Коней возник уже несколько позже. Предполагаю, я что это некое туземное руководство. Поскольку был Отец Коней носителем их воли.
  Ну, а упомянутый Лихобор пер во всей этой системе в его фавориты как танк. Потому что умен был, хитер, отважен и удачлив. Эти качества в Степи всегда были в большом почете. Ну и соответственно и герой нашего короткого исследования пребывал в почете. Еще большего почета ему удалось добиться, заманив в ловушку некоего злодея. Злодеем тот был, конечно условным. Просто удачливый оппозиционер, который сплотил вокруг себя лиц недовольных новым обликом Степи и активно демонстрировавшим свое недовольство совершенно непарламентскими методам. Еще следовало из упомянутых азанов, войско состояло не только из степных. Присутствовали в этом воинстве и бой яры. Причем в значительном числе. Бой яр и сейчас это профессиональная машина смерти, а уж что говорить о тех самых легендарных мастерах. Мне довелось увидеть выступающих в канонической традиции адептов этого умения. Очень впечатляюще. А воинстве злодея бой яров было немало. И посланные на разгром злодея войска каждый раз попадались в одну и ту же ловушку. Втягивались в рубку с пешей ратью, подставляясь под таранный удар тяжелой кавалерии, которая у злодея сформирована была как раз из упомянутых бой яров. Из наличествующих источников информации понять, сколько степных удальцов сложили буйные свои головы в попытках уконтрапупить злодея в целом было сложно. Но то, что несколько битв Степь проиграла - это, несомненно. Так что война там была. Самая настоящая, несомненная и взрослая война. Возможно, это были некие пограничные силы Степи. Возможно не самые лучшие. Но несколько серьезных шлепков по носу Степь получила.
  Стояли за злодеем вагиги или нет? Сложный скажу я вам вопрос.
  Но вернемся к основной канве событий.
   В одном из злополучных сражений погиб некто. Кто не очень понятно, однако гибель его серьезно не порадовала Отца Коней. В азанах то брат упоминался, то сын. В общем обиделось центральное руководство не по-детски. И на покусителя бросили воинство Лихобора. Как уже неоднократно упоминалось, он серьезное внимание уделял развитию пехоты. У Степных она не в чести была. А он вот и выделил её в отдельный род войск и серьезно специфицировал. Ну а поскольку пехота эта брала твердыни отважных и очень умелых бой яров, об уровне её подготовки судить можно в превосходной степени. У него и кавалерия другая была. Были у него удальцы, которые традиционно налетали, забрасывали противника дротиками, кого-то сдирали с седел арканами, в общем безобразничали всячески. Были ребята посерьезнее. Эти не только молодежными шалостями развлекались, типа лихих сшибок грудь в грудь. Эти уже могли и строй сбить и строем этим, наклонив длинные копья, так по противнику врезать, что от строя того оставались уже жалкие ошметки, которые рубили вдогон. А были у него и страшные сотни, и кони и всадники в которых были закованы в доспех из кожи, пролитой асфальтом. И вот их страшного удара выдержать не мог никто. Ну а потом еще в азанах говорилось о некоем нечестном оружии, которым впоследствии он вооружил всю свою конницу. Это как я понял, были луки. Формировал он свое воинство из изгоев, которых в Степи хватало. А вот пехоту он набирал из ребяток, бежавших из-под власти бой яров. Те к своим подданным тоже ведь странновато относились. По-эксплуататорски.
   В общем, реформатор военный.
   Он разгромил войска злодея. Как? Азаны умалчивают. А может просто наш дедушка именно эту песенку не знал. Но где-то с час возбужденно распевал историю о том, как Отец Коней прижал нашего героя к сердцу и назвал сыном. Больше того позволил голову главного на устои покусителя на стяг поместить. А поскольку голова эта подсохла, то стали звать Лихобора Сухой Головой. Хушшар. Ну а потом и представил его Отцам Гнева. Те юному дарованию порадовались, признали заслуги. И порекомендовали совершить подвиг. Как я понял прижиманием к груди и называнием сыном дело не ограничилось. Поскольку назвали нашего героя Шарашкаром. Это такой аналог главнокомандующего.
  Какое-то время он занимался слаживанием войск. А потом ударил. Ударил далеко на Север. И ударил крайне успешно. В Нагулан колоннами вели пленных, повозками везли добро из разграбленных твердынь. А потом появился и сам великий победитель. И вез он с собой плененного вагига. Для того чтобы бросить его сердце к подножию Отца Коней.
   Предполагалось проведение гигантского празднества. Как же древний враг разгромлен. Устрашен и ограблен. Ну и символическая казнь одного из представителей зловредного племени. А потом планов громадье. Владыки Степи всерьез задумывались о покорении мира.
  Ну а вот тут-то вот и начались неприятности.
  Поскольку Лихобор Хушшар задумал и осуществил военный переворот. Причем с великим изяществом. Уже тогда показав, что мыслить он умеет очень даже стратегически. Для начала в Нагулане были допушены все победоносные войска. Праздник ведь. До этого случая войска в таких количествах в столицу не допускались по понятным соображениям. Эти вот войска и выступили. При этом огромную поддержку им оказали те самые колонны пленных, сердца которых на следующий день должны были наполнить пресловутые чаши. Оружие им было очень своевременно доставлено, в ходе отдельной изящной операции. Дело должно было быть совсем кровавым, поскольку и верных правительству войск было в Нагулане достаточно. Однако у Лихобора в рукаве был еще один козырь. Джокер. Джокерище.
  Плененный вагиг, вместо того чтобы тихо дожидаться экзекуции, подло выбрался из узилища и коварно призвал дракона. Так что война в сердце Великой Степи пошла уже с применением тяжелой авиации.
  Успех был полный. Правительственные войска были деморализованы и рассеяны. Отец Коней бросился спасать некую загадочную библиотеку. Странноватое занятие для бездушного тирана. А вот из пяти Отцов Гнева пали четверо. Всей их невероятной мощи не хватило, чтобы справиться с рассвирепевшим высокоинтеллектуальным вертолетом огневой поддержки. Останки одного из них успели вывезти. А вот остальные сгорели совсем. Напалм - это вам не шутка. Вывезли эти остатки жалкие остатки гвардии Отцов Гнева. Их называли "туг а уд". Кровь и душа в переводе. Им и досталось то крепче всего. На них основной удар и был направлен. А вот охрана Отца Коней, барласы, "несущие волю", сквозь сонмы противников прорубиться смогли, продемонстрировав свои потрясающие воинские таланты. И сдержать их не удалось, несмотря на массовое применение нечестного оружия, луков.
  Один из Отцов Гнева не пострадал ввиду своего отсутствия в Нагулане. Он, конечно же, немедленно принялся собирать верные ему силы, дабы растоптать наглецов.
  И возможно растоптал бы. Поскольку воинов в Великой Степи было очень много.
  Но только все было учтено могучим ураганом. Одновременно с переворотом в столице началось массовое вторжение в Великую Степь. Шли вагиги. И не просто шли. Они шли во главе могучих армий, над головами которых реяли свирепые драконы. Армиям особой работы не было. Потому что вагиги, наконец, показали свою ярость. И давно декларируемое Отцами Гнева коварство.
   Когда на отряд Степных обрушивался извергающий огонь и смерть дракон, обращавшийся в пятиметрового великана крушащего все на своем пути. А насытившись кровью, он снова взмывал в небеса, высматривая добычу. И воинства их были не малыми и шли в их рядах не только люди. Думаю, что великая Степь за время своего могущества изрядно поднадоела своим соседям. С воинствами этими Степные бились. С переменным успехом. Но потом появлялась воздушная поддержка, и вопрос решался в пользу захватчиков. Горела Степь.
  Потому что, если вторгнувшимся поддержка небесная приходила не вовремя, приходилось очень не сладко.
  Эти мотания по степи продолжались достаточно продолжительное время. Конец им положил, конечно же, Лихобор. Азаны утверждали, что при помощи колдовства. А я вот думаю, что при помощи правильно поставленной воздушной и агентурной разведки. Он вычислил место дисклокации последнего оставшегося в живых Отца Гнева. И связал его войска боем до того самого грустного момента, когда подоспели вагиги. Они вот конец безобразиям этого товарища и положили. Причем насмерть. Насовсем.
  А вот оставшимся в живых сопровождающим его лицам мало того, что оставили жизнь, так и еще обязали на месте последней битвы построить город. При этом и спланировали и строить этот город начали сами. Правда, вскоре бросили. Наскучило, наверно. Но город достроить поручили. И правильно организовать государство. Причем наделили этим правом лишь потомков туг а удов. В качестве подтверждающих аргументов вручили они им оружие, сделанное из костей павших Отцов Гнева. Оружие, естественно происхождение имело самое божественное, поскольку сияло как яркий северный лед. У меня тут же в голове завертелись ассоциации. И Знак Блистательного Дома, вот уж действительно блескучая штучка, и почему-то оружие наших степных. Но покрутились и успокоились очень уж не походили потемневшие костяшки на до боли блестящие камни.
  А вот с барласами как-то у вагигов не задалось. Не понравились они им. Хотя и преподнесли новому Владыке Степи чашу с отрезанной головой Отца Коней. Кстати отношения у тургаудов и барласов по сю пору так окончательно и не наладились. Но это я узнал из другого источника. От Алтына.
  Дальше то все было в полном соответствии с канонической версией.
  Так вот мы и ехали. Постигая при этом местное видение истории.
  Граница Северной Степи оказалась совершенно наглядной. Знаменовала его крепость. Правда, крепостью это величественное строение было в далеком прошлом. Когда-то наверно жители центральных областей этого государственного образования ожидали нездоровой активности от своих северных собратьев. Но времена те давно уже прошли. И крепостью это строение можно было назвать с серьезной натяжкой. Нет, некий патруль у ворот присутствовал. Однако выполнял он совершенно прикладную функцию. Деньги собирал. Поскольку на сегодняшний день бывшая крепость выполняла функции торгово-развлекательного центра. Здесь имелась прекрасно развитая инфраструктура, которая вполне удовлетворяла всем требованиям путешественников. Ночлег, пища, техническое обслуживание средств передвижения и разные легкие развлечения. Опасности если и присутствовали, то разве что в злоупотреблении этими самыми легкими развлечениями. Что интересно, посольство наше целиком в центр этот и не направилось, начало размещаться в специально отведенных местах. Вопросы со стражей порешали специально отправленные для этого представители. И пока обустраивался лагерь, Зигба Нохор, с весьма заговорщической улыбочкой предложил нам таки крепость эту посетить. В смысле руководителям посольства и сопровождающим. Мы согласились, конечно. Как-то захотелось цивилизации после оздоровительного путешествия по просторам степи.
  И торгово-развлекательный центр репутацию свою оправдал полностью. Во всяком случае, во второй её части. Развлеклись мы со всем пролетарским пылом. Причем если я от развлечений убежал на второй день, невнятно сославшись на некие неотложные дела, то Зигба Нохор вернулся оттуда через пять дней. Осунувшийся, но довольный. При этом должен я отметить, посольские дела наши никоим образом не пострадали. Поскольку все это время посольства наши отдыхали и приводили в порядок все наши гужевые средства передвижения. Так что у тому моменту, как наш могучий руководитель отошел от столкновения с цивилизацией в развратной его форме, посольство было готово к передвижению. Скажу больше, горело азартом. Потому как с цивилизацией пообщались в необходимых размерах все участники путешествия.
  Ну а дальше все шло по накатанной.
  Что больше всего утомляло здесь так это некая плавность перемещений. Сразу после очередного мордобоя действует это конечно умиротворяюще, однако по прошествии нескольких дней, как минимум утомляет. Посудите сами. Одно дело любоваться видами из окна поезда, неспешно пожирающего расстояние со скоростью шестьдесят километров в час. Согласитесь, по нашим представлениям неспешно. И совсем другое дело, когда эти самые шестьдесят километров составляют половину дневного перехода. Есть ведь разница. При этом это хороший дневной переход.
  Путешествие, как уже говорилось выше, проходило однообразно. Без героизма. Человек понимающий скажет, что совсем это даже не плохо. Гораздо хуже всю дорогу рубиться. Это конечно героичнее, но согласитесь значительно утомительней. А так все шло по накатанной.
  Подлетал конный разъезд, проверял подорожную, указывал место ближайшей стоянки, и все. На этом формальности заканчивались. Изо дня в день, почти три недели, которые мы потратили, чтобы добраться до сердца степи, до славного Нагулана. Только физиономии патрульных менялись. Народов здесь жила пропасть. В основном соответствующие описаниям привычным в Империи, но встречались и достаточно экзотичные персонажи. Один раз вообще какие-то орки подъехали. Фейсы не такие склизкие и омерзительные, как в кино, но настолько разукрашены шрамированием и так, похоже, переболевшие чем-то вроде оспы в детстве, что смотреть на них не составляло никакого эстетического удовольствия. Но поскольку спутники наши к их появлению отнеслись спокойно то и я нервничать не стал. А один раз подъехали совсем уж экзотичные ребята. У каждого к задней луке седла был прикреплен шест с перекладиной. А на перекладине крепились черепа. Череп вообще сам по себе положительные эмоции у нормальных людей вызывает редко. А у этих вот мрачное это украшение было задрапировано в прозрачную такую черную марлю. Марля под непрекращающимся степным ветром играла, и казалось, что черепа живые. Пытаются то ли сказать, что, то ли подмигнуть. Произведенное впечатление ребятам понравилось. И они, сообщив нам место ночевки умчались. Мне пояснили, что мы проезжаем по территориям, на которых именно барласы пользуются достаточно серьезным влиянием. В этот момент я понял, почему вагиги не захотели с ними активно сотрудничать. Я бы, пожалуй, тоже не захотел.
  Огромным образованием оказалась эта самая Степь. И очень даже хорошо организованным. Перемещение только по разрешенным дорогам. В сторону отъезжать не стоило. Сразу появлялся разъезд и вполне доброжелательно, но непреклонно указывал на ошибку. Сказано в подорожной именно так, перемещаться, вот и перемещайся. Сопровождающий нас Зигба Нохор не хорохорился. Ну а мы благоразумно следовали его примеру. Спорить смысла не было. В общем было все очень организовано и на всякую дикую вольницу совершенно не походило. Нас разве что на ручках не носили и за ручку не водили. Нечего. А то можете споткнуться, упасть и коленку разбить.
  Так вот не торопясь, посольство все-таки, мы и продолжили свой путь. Так и ехали. Милейшая конная прогулка на пол дня. Обед с сиестой. И опять милейшая конная прогулка до вечера. Развлечений не было. Но я, например, повышал свою образованность, беседуя со спутниками.
  Джелмэ Шаад, оказался просто кладезем информации. Даже представить себе не можете насколько интересной оказалась история Степи в пересказе патриарха. И я с огромным удовольствием погружался в хитросплетения давних интриг и сражений. И как во всякой истории чего там только не было. И подлости великие и государи великие. И уничтожения целых народов в угоду другим. И порабощения. В общем все как у людей. Причем именно историографическое исследование оказывалось совсем не менее романтичным, чем у нашего великолепного престарелого певца. Так что можете смеяться, но со всей ответственностью заявляю, что несколько совершенно героичемких песнопений наш творческий спутник сваял именно после того как поучаствовал в нашем семинаре в качестве слушателя. Причем к огромному удовольствую автора лекции автор песнопения, в преамбуле или как этот там у поющих поэтов это там называется, однозначно упомянул, что автор песнопения услышал эту историю именно от Джелмэ Шаана в присутствии вашего покорного слуги. Так что и я в местные исторические баллады, хотя и не в качестве главного героя, но попал. С неменьшим удовольствием Джелмэ Шаан просвещал меня и относительно новейшей истории. Ограничивая свои рассказы периодом лет за пятьдесят до тех героических событий, участниками которых мы и являлись. История скажу я вам была сложной и совершенно точно подтверждала мою гипотезу относительно наличия нескольких группировок, которые основываясь на собственных интересах пытались, с разной степенью успешности, продвигать свои интересы. Кого тянуло на юг, кого - на север, кто собирался торговать, кто предпочитал повышать благосостояние путем привлечения воинской силы. Очень было интересно и познавательно. Однако все это, то что я с огромной внимательностью прослушивал, посол я в конце концов или как, приводило меня к тревожному выводу, что миссия моя может оказаться несколько более сложной, чем было озвучено. Тем более что крайне сомнительно что оскорбленный в своих лучших намерениях Ёсутай Шаан окажет в этой самой миссии содействие. Выдвинулся он, по моим сведениям, практически в тот же день что и мы. Однако мы двигались не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. Как и надлежало уважаемому посольству.
  Тем более думается мне, что спутников своих мы все же несколько задерживали. А вот ему никто не мешал перемещаться. С какой скоростью могут перемещаться степные пояснять, пожалуй, не надо.
   С огромным удовольствием болтал с Унго, по которому чисто по- человечески соскучился. Мы делились перипетиями наших приключений. Обычные рассказы в его исполнении начинали носить весьма эпический характер. Что делать. Особенности воспитания. Говорили часами. Раньше как-то признаться не до того было. Обстановка как вы помните, была несколько напряженная. Я внимательно слушал его, напирая все же на составляющую географическую. И сам себе давал слово хоть какой, но картой разжиться. А то ведь как вы помните, часть пути я нетрадиционными методами преодолел. Вот в голове некий винегрет и образовался. Где я? Куда я?
  Ну и советовался с милейшим Унго конечно. Его сентиментальный, но очень спокойный северный разум был прекрасным оселком, на котором можно было проверять свои умопостроения. Жестким и логичным таким оппонентом был мой верный соратник. Ох, не раз он, вздымая над головой палец, хвалили себя за упорство, проявленное в деле воссоздания отряда Глова. Только развалились как подразделения и сразу оказались пригодны лишь мечами махать, а теперь вот. Судьбы мира решаем.
   Много времени посвящал беседам с Алтыном, который оказался ценнейшим источником сведений о современном устройстве этого могучего государства. Юноша как выяснилось, и в Университетум поступил, чтобы написать соответствующий труд. Диссертацию. Так что располагал он массивом познаний просто удивительным для такого молодого человека. И это то, что он почерпнул из скажем так открытых источников. А ведь были еще и познания, почерпнутые из бесед с дедушкой. И сплав получился просто удивительный. Лекции молодой человек по этому предмету читать мог не останавливаясь. Правда, вот о поводе, по которому ему пришлось оставить учебное заведение распространяться он не любил. Замолкал.
  С его коллегами, которые поочередно ознакомили меня с экономикой, военным делом и историей искусства Степи.
  При этом анализ давался в сравнении с показателями Империи, что признаюсь, делало их рассказы еще более интересными, поскольку об указанных аспектах в приложении именно к Империи имел самое отдаленное представление. Информацию я поглощал с удовольствием. Хватит. Сунулся в Империю со сведениями идеалистического характера. Больше такой ошибки совершать я не собирался.
   Просто потрясен я был рассказами двух помолодевших профессоров. Боракорда с удовольствием делился со мной познаниями в сферах герметических. Орсориха же оказался большим знатоком в вопросах географии этого мира. Причем как физической и экономической, так и этнографической. Так что время я не терял по определению. А профессора, соскучившись по лекциям, и обнаружив такого благодарного слушателя, просто соловьями разливались. Что интересно к нашему импровизированному семинару буквально на второй день присоединились Хамыц и Эдгар. Причем великана приволок именно певун, немедленно растолковав ему необходимость обучения.
   - Старый станешь, внукам своим говорить сбудешь, что сам до мудрости такой дошел.
  Великан сначала позевывал, ему больше нравилось практиковаться в вольтижировке, но потом смирился и даже втянулся.
  Однако дело, конечно, не ограничивалось разговорами. Кони у всех были игривыми и простое передвижение даже в темпе рыси воспринимали как некий вызов. Мудрый Джелмэ Шаад ежедневно устраивал нам учения. При этом совершенно не обращал внимания, кому он отдает указания - сотрудникам отряда Голова или же сопровождающим лицам Зигбы Нохор. Гонял он нас и в хвост, и в гриву. И в индивидуальном порядке, и в коллективном. И замечу вам, результаты не замедлили сказаться. Все эти перестроения и перемещения. Так что стали мы опаснее и в индивидуальном плане. Я, например, наконец, научился нормально сливаться с конем. И не пугал окружающих внезапными падениями, а коню не морочил голову неожиданными телодвижениями. Благодаря постоянным издевательствам я овладел-таки непривычным для себя оружием - дротиком. А весь отряд стал на самом деле опасной и сбитой боевой единицей. Не было реальной боевой практики, но это было не фатально. Главнее был тот уровень боевой слаженности и сработанности, которого удалось достичь.
  Меня Джэлмэ Шаан гонял индивидуально. При этом он совершенно не был чужд педагогическим мерам прикладного характера. Не так уж и больно, но поучительно. Но результаты были. Причем уровень моего самомнения повышался решительно. Теперь я на коне носился с огромным удовольствием. Представляете, даже мог думать о чем-то отвлеченном. И начал уже правильно понимать фразу "слиться с конем". Так что я уже и пешком ходить стал с некоторым усилием. Лень, так сказать. Да и не по чину. Посол ведь я. И Степные у меня в друзьях.
   За день проезжали порядка упомянутых шестидесяти километров. Несколько однообразно, но не утомительно. И так изо дня в день. Именно благодаря всем этим экзерсисам и получалось особо не скучать. Времени особо не было.
   На шалости наши особо внимания никто и не обращал. Некому было. И в Северной Степи и Великой. И там, и там дорог никаких нет. Так, направления. При этом направления эти они украшают. такой вот местный обычай. Украшают просто и безыскусно. Стоит высокий каменный столб. На нем то ли лицо коня похожее на человечье, то ли морда человека похожая на конскую. Яростное такое выражение присутствует. Ноздри в пол лица. Зубы оскалены. Глаза, - серьезно на выкате. Красота эта уже в Великой Степи началась. Я первый раз увидел - удивился. Хотел улыбнуться, но поостерегся. Как выяснилось - очень правильно поступил. Потому как спутники мои к личине этой отнеслись с явным пиететом. Так что не стал я их религиозных основ оскорблять. Незачем это. Но потихоньку Алтына порасспрашивал. Тот религиозным дурманом затронут был в очень малой степени, именно в той доле, чтобы разбираться в хитросплетениях местного пантеона. И так. Совсем без фанатизма. Он меня и просветил, что это изображения Коня- Прародителя, которого в Степи очень чтут и уважают. Что характерно этот взбудораженный дядька, не поверите, он добрый. Животноводству покровительствует. И плодородию. Во всех его проявлениях. При этом выполняет еще целый ряд ответственных функций. Так вот есть еще и злой. Его изображения широко не распространены. От описанного отличаются тем, что зубки у этого изображения выкрашены в алый цвет. Так что, но если вдруг мне доведаться с таким изображением столкнуться, то с места встречи этой ноги стоит уносить побыстрее. Потому что у поклонников именно этого антипода очень странные представления о добре и зле. Интеллигентный человек назвал бы их размытыми, а поскольку я себя прямо вот здесь и сейчас к людям интеллигентным отнести не могу по целому ряду причин, могу откровенно сказать, что наши сатанисты оказывается совсем не самое плохое. Поскольку местные злодеи - вот вроде как считают, что жизнь после смерти не кончается. И не только считают, но и соответствующими технологиями подтверждения своей точки зрения располагают. В общем, мрачные такие ребята. И описанное изображение прямо указывает на наличие в самом ближайшем недалёке этих вот мрачных ребяток. Стоит ли говорить, что такие украшения встречаются на тех самых территориях где популярны барласы.
  И еще одно наблюдение зацепило занозкой. Причем неприятной такой. За все время путешествия мы не видели ни одного города. Крепости, эти самые помеси сторожевого поста и караван-сарая встречались с регулярностью, но города в том понимании к которому я привык, то есть центров производства материальных благ не было. Напрочь. В крепостях присутствовали какие-то мастерские. Но именно какие-то. А вот регулярные встречи с армейскими патрулями говорили о том, что и сбруя их коней, и доспех, и оружие унифицированы. То есть где-то есть крупное производство. Возникал естественный вопрос. Где? Ну, это я конечно в разведчика и дипломата заигрался. Те, кому надо наверно знают. И тут же я себя одернул. Один из самых информированных людей этого мира достаточно долго пропутешествовал рядом со мной. И просвещал меня об особенностях этого мира с серьезным энтузиазмом. Не очень вериться, чтобы аналитик его уровня не обратил бы внимание на такую деталь как унификация вооружений. Вывод паскуден до нельзя. Не знал он об означенной унификации. И вообще у меня сложилось стойкое убеждение, что в Империи Степь серьезно недооценивают. Увлеклись, скажем, так своим величием. Вам наверно надоели мои вопли по поводу этой самой унификации. Сейчас поясню. Наличие унитарного вооружение предполагает наличие технологичного производства. Наличие технологичного производства предполагает наличие серьезных объемов производства. Серьезные объемы производства разумны в случае если имеется намерение вооружить серьезное количество войск. Поскольку войска в больших дозах в мирное время содержать дорого, то вывод один. Война. Степь готовиться к войне. Только вот с кем? Куда ринуться степные удальцы. Очень интересный вопрос. Особенно в свете агрессивных заявлений Ёсутай Шаана. У которого Империя вызывает просто страшно негативные реакции. И интересно, сколько же здесь таких, на север сердитых. Боюсь, что много.
  Вот же опять на гранд-политик потянуло. Что это со мной? Следовало себя одернуть и себе же напомнить, что в дипломаты попал я случайно и все эти навороты ко мне касательство имеют самое относительное. И вообще мне надо здесь дела сворачивать и изыскивать возможности попасть домой. А то ведь, правда, натурализуюсь. А у меня дети дома растут.
  Да собственно и степных понять можно. Это же сколько лет они Империю терпели.
  А потом меня от этой мысли закоматозило. Чужие правы не бывают и двух правд не бывает. Правы только мы. А если не правы, то это не мы. Такая вот тупая горская правда. Правда народа, который пережив собственное величие, веками выживал во враждебном окружении. Думаю что аксиома эта приложима ко всем. А другие мысли просто мешают побеждать. Патетично, но верно.
  Нет, вы видите до каких странных мыслей безделье доводит. Так что пламенное мерси почтенному Джелмэ за плотный график тренировок. И не будем себя ругать за гранд политик. Просто будем смотреть мотать на ус и доводить до сведения людей принимающих решения. Благо доступ у нас к ним вроде как присутствует.
  Мы ехали, любовались раскинувшимся простором и бесчисленными стадами местных коров. Очень убедительное зрелище. Размером с носорога и лохматая такая. Стадами руководили пастухи и матриархи. Быков мы не видели. Я обратился за разъяснениями к престарелому певцу азанов и был подвергнут длинной и подробной информационной атаке на предмет того почему быки и коровы живут отдельно. Очень лиричное повествование, но ввиду наличия огромного количества физиологических пояснений детальный пересказ я опущу.
  А в один прекрасный день степь решительно переменилась. Накануне к очередному караван-сараю подъехали мы уже в сумерках. Переночевали. А вот утром были мы немало удивлены тем фактом, что ехать нам пришлось уже по дороге. Причем дорога эта шла посреди раскинувшихся до горизонта полей золотой пшеницы. Колосья которой навевали подозрения о неких генных мутациях. Настолько велики они были. Поля перемежалась фруктовыми садами, через которые текли многочисленные каналы. Да именно каналы. И это окончательно развеяло остатки уверенности в том, Степь является слабо цивилизованным, диким государственным образованием. Некое представление о правилах мелиорации волею судеб у меня присутствовало. И с уверенностью можно было сказать, что тот, кто копал эти каналы дел свое знал хорошо.
  Кстати спутники наши даже попыток не делали полакомиться фруктами или побаловать коней богатой пшеницей. Но подношения принимали. Подношений, к слову сказать, было немало. К отважным воинам Северной Степи здесь относились с большой симпатией.
   А потом вдали показалась огромная гора, увенчанная блестящей на солнце шапкой. И это был Нагулан.
  Признаюсь, был я просто поражен, поскольку не ожидал что это циклопическое сооружение дело рук человеческих. Нет, я прекрасно помню, как в азанах говорилось, что на месте последней битвы Отца Гнева по указанию странно мыслящих вагигов был возведен город. Но я даже в мыслях не мог себе представить, насколько он велик. Мы ехали целый день, остановились на ночлег. И только к полудню следующего дня город стал принимать относительно привычные очертания. Когда же мы подъехали ближе, удивлению моему просто не стало предела. Как без использования очень тяжелой строительной техники можно возвести столь величественное сооружение, в моем сознании не умещалось даже в принципе. Мои восторги прерваны были как всегда неожиданным появлением конного разъезда. Который так же вежливо, как собственно и всегда указал направление нашего дальнейшего путешествия.
  В то утро мы ехали по широченной дороге. Движение по дороге шло активнейшее. Причем как в столичный город, так и из него.
  Нагулан рос на глазах, но начался неожиданно.
  И начался он на заставе в километрах в десяти от города. Застава представляла собой одиноко стоящую в степи виллу. А как еще назвать этакое небольшое имение. Небольшой сад. Бассейн. Кстати доставившие нас именно на этот пост степные из разъезда коней из бассейна поить не стали, дисциплинированно отвели их к приятному такому мраморному желобу, по которому текла прозрачная вода.
  После чего руководителям делегации и было предложено зайти в помещение поста, остальным же пока отдохнуть под сенью деревьев.
  Вопросов относительно того, кто руководит делегацией, у нас не возникло. Так что, отдав указания относительно размещения, мы с Зигбой Нохор отправились на встречу с местными правоохранительными органами. Джелмэ Шаан тоже вознамерился посетить представителей этих самых органов. Причем на невнятные возражения Зигбы просто посмотрел на него. Внимательно. По-ленински. Двухметровый богатырь смутился и дискуссию продолжать не стал.
  Так вот мы и пошествовали. Впереди мы со степным военачальником. А за нами крепенький небогато одетый старичок. Совершенно степной. В наброшенном на голову капюшоне. То ли переводчик, то ли слуга. Кто поймет.
  Постом это строение можно было назвать достаточно условно. В других местах речь скорее пошла бы маленьком таком, но настоящем дворце.
  Как я понял здесь, в Нагулане на оформлении присутственных мест явно не экономили. Очень солидное здание в форме усеченной пирамиды. С колоннами, богато украшенное мрамором. Высокий коридор с многочисленными светильниками на стенах. Нас совершенно явно ждали. Так двустворчатую дверь резного дерева, с поклонами открыли двое слуг. И сам кабинет был организован так, чтобы внушать посетителю почтение. Весьма приличных размеров, без окон, но тщательно освещенный светильниками. Массивный стол, до которого пришлось идти шагов десять.
  За столом сидел человек, на степного похожий разве что специфичными чертами лица. Высокая рогатая шапка, украшенная кистями и позументами. Богатый шелковый халат, одетый далеко не на голое тело, как предпочитали его соплеменники. Присутствовала не менее богатая шелковая рубашка. Одежды эти покрывали широкие плечи и весьма заметный животик. Во что обут был местный чиновник, а это был именно чиновник, судя по скучающему виду с которым он разговаривал с нами, понять было невозможно, так как восседал он за столом, покрытом тоже богатой и тоже шелковой и тоже с кистями скатертью.
  И шесть закованных в сталь воинов, стоящих за спиной, сидящего в кресле с высокой спинкой представителя местных правоохранительных органов.
  - А вы, собственно кто, судари мои? - ленивым наглым тоном задал вопрос этот самый представитель.
  
  Причем вопрос прозвучал на имперском. Пока я удивлялся совершенно не спровоцированному хамству, Зигба Нохор побурел, надулся, грохнул себя по грудной пластине панциря и проревел.
   - Эмме - Зигба Нохор.
  Как вы поняли, это он так бурно представился.
  Чиновник прореагировал на это просто потрясающе. Встал, обошел стол. Кряхтя, опустился на колени. Коснулся рогатой шапкой пола.
   - Эмме - Сакман Нохор Ши.
  Тоже представился. Тоже Нохор. Но, если для нашего Зигбы, Нохор - это звание, то для чиновника - это должность. Высокая, кстати. Но не в боях заслуженная. Потому и кланяется.
  Представитель местного чиновничества, кряхтя, воздел себя на ноги, опять обошел стол и уместил себя в кресло.
  А потом опять заговорил на имперском. Он оказывается, решил и на меня обратить внимание.
   - Ваш спутник, Зигба Нохор?
   - Саин, сын Фаразонда. Посол бой яра Силанта дома Чубатых.
  - Подорожную? - требовательно протянул руку Сакман Нохор Ши.
  Я глянул на Зигбу. Тот согласно кивнул головой. И я вложил в неё искомое. Представитель местного чиновничества, даже не взглянув в документ, глядя поверх моей головы куда-то в пространство начал зачитывать текст, который например, у меня вызвал самые негативные эмоции.
  - Яр Саин сын Фаразонда. Розыскной лист Блистательного Дома. Преступник Короны. По договору Великой Степи и Блистательного Дома, буде появиться в пределах Великой Степи, в железа забитым должен передан быть Блистательному Дому. Решение окончательное. Обсуждению не подлежащее.
  И шесть одоспешенных статуй, стоявших у стены, вдруг открыли глаза и с лязгом сделали шаг вперед.
  Отношение свое к путешествиям со странными металлическими украшениями как-то раньше высказывал. И потому спокойно положил ладони на пояс. Поближе к рукояткам гундабандов. А сын Степи Зигба Нохор, не торопясь выволок из заплечного мешка свою героическую палицу и водрузил её на плечо. Что привело меня к мысли, что не очень-то в Великой Степи присутствует единство и законопослушание.
   - Хах, - рявкнул чиновник. И вот сейчас совсем не выглядел он смешным толстячком. Шелковый халат натянулся на могучих мышцах тщательно разработанного плечевого пояса. А правая рука хлопнула по ладони левой широким изогнутым клинком. Откуда он его выволок я так и не понял.
  Джелмэ Шаан никаких агрессивных действий не предпринял. Невесомым облачком этот очень крепкий старик просочился меж нас широких и страшных и встал, уперев руки в боки.
   - Хах, - эхом рявкнул он, одним резким движением сбрасывая капюшон. Причем с такой экспрессией и энтузиазмом рявкнул, что мне захотелось немного присесть. На представителя местного чиновничества такое поведение малознакомого старика произвело крайне неожиданное впечатление.
  - Шаан, - рухнул он теперь на одно колено, приложив правую ладонь к сердцу. Широкий меч при этом оказался в закинутой за спину левой.
  На такую реакцию я не рассчитывал. Зигба Нохор тоже. Свое удивление он продемонстрировал путем задумчивого хмыканья.
   - Дозволяю встать, - голос нашего престарелого спутника тоже поменялся. Причем явно в сторону металлизации. Не сказал, лязгнул.
  Крепкий чиновник вскочил на ноги с неожиданной резвостью. Как мячик. Легко. А ведь мужчине явно лет за сорок. Хорошо за сорок. Опасный противник.
   - Разреши сопровождать тебя, - склонив голову на грудь, негромко спросил.
   - Не дал ли ты слово иному вождю?
  - Мой вождь вернулся. И всякий кому я служил, знал, чей я воин. За то и платили столько. И верили.
   - Можешь сопровождать меня, - сказал Джэлмэ Шаан. Развернулся и пошел прочь.
  Сакман Нохор Ши сорвал с плеч халат, бросил его на стол, шагнул было за обретенным руководством. Потом удивленно глянул на нас.
   - Да, - задумчиво сказал. Протянул руку, ухватил со стола стило, отметил что-то в моей подорожной, протянул мне.
   - Пойдем давай.
  И поспешил на выход.
  Такая вот неожиданная развязка. Мы задумчиво переглянулись и последовали за ним.
  
  Местные архитекторы, как я понял, признавали только циклопические формы. Могучие стены крепости вздымались на непристойную высоту метров в двадцать. Блоки были подогнаны так плотно, что в еле заметные щели даже лезвие бритвы пропихнуть бы не удалось. Да и вряд ли бы такой экспериментатор протянул бы долго. Сквозь зубцы крепостной стены то тут то там поблескивали тщательно надраенные шлемы крепостной стражи. К вопросам безопасности относились здесь со всей серьезностью.
  - Эту крепость взять штурмом будет не просто. Мне незнакомы люди, умеющие строить лестницы такой длины, - прокомментировал невероятное зрелище Унго.
  - Такие стены берут при помощи построенных передвижных башен. Или при помощи колдовства, - просветил нас Харанхай, один их спутников Джелмэ Шаан, тот, самый который прекрасно разбирался в финансово-банковской системе местной реальности. Увидев наше удивление, он пояснил.
   - Я молодым был, с фандо плавал. Лучше них никто стены не берет. Серебряные плечи разве что. Но эту крепость взять очень трудно. И воины здесь достойные.
  Такой вот многосторонний представитель древнего степного рода. Пират. Финасист.
  Он был прав.
  Действительно создатель этой крепости предпочитал решать вопросы комплексно. Рядом со створом величественных толстенных ворот из черного металла стоял жесткий квадрат панцирной пехоты. И это в мирное время. Такая демонстрация боеготовности очень успокоительно действовала на всех в эти ворота въезжавших.
  К нам, правда, отнеслись доброжелательно. Поскольку нас сопровождал Сакман Нохор Ши. Он, когда увидел персону нашего коллективного дедушки, то немедленно принял решение сопровождать нас до самого подворья, которое располагалось аж во Втором Городе. Таможенный толстячек высвистал себе смену. Одного их статуев. Тот снял с себя доспех и оказался таким же крепеньким коренастеньким и внешне не опасненьким. Такая вот взаимозаменяемость. После этого наш визави высвистал себе коня. Высвистал в совершенно непереносном смысле. Свистнул - и тот прискакал. Озвучил свое решение и поехал сопровождать. Думаю, решение это было для нас выгодным.
   - Привет тебе, Сакман Нохор Ши, - поздоровался с ним пожилой жилистый мужчина, одетый с той же основательностью, что и наш добровольный сопровождающий. - Что заставило тебя, известного своей нелюбовью к городам посетить нас. Этот день мы забудем не скоро.
   - Когда тебя утомят ароматы самого великого города мира, мудрейший Кайдулат, найди время и навести старого соратника. Мы посидим у сладкозвучного арыка. Насладимся молодым вином. Поедим пилау из молодого барашка. Такие маленькие радости смогут смыть тот панцирь язвительности и словомудрия который ты одеваешь каждое утро.
  Его собеседник церемонно приложил руку к сердцу.
   - Непременно приму твое предложение. Но все же познакомь меня с теми великими людьми, ради которых ты все же покинул столь милые твоему нежному сердцу просторы.
   - Как не сделать приятное старому соратнику, - и вдруг голос его мягкий и медоточивый, обрел звонкость стального клинка, покидающего ножны. - Возрадуйся Кайдулат, Хранитель Зеленных ворот. Перед тобой Посольство Северной Степи.
  Язвительный весельчак исчез.
  - Слава воинам Северной Степи, - с достоинством приложил он руку к сердцу.
  И без тени умора уставился на своего собеседника.
   - Подорожная?
  Тот склонил в некоем подобии поклона голову.
   - Гости Отца Коней.
   - Да будет ваше пребывание в Нагулане приятным, гости.
  И когда мы уже тронули коней опять окликнул.
   - Сакман Нохор Ши.
   - Да, достойный? - с неожиданной для своей комплекции ловкостью извернулся тот в седле.
   - Я не забуду твоего приглашения.
  А потом мы въехали под арку ворот. И тянулась она метров десять.
  За воротами открылся солидный захаб по которому нам пришлось ехать еще достаточно продолжительное время сопровождаемые бдительными взглядами воинов, которые разглядывали нас с высоченных стен, а потом проехали еще одни могучие ворота и оказались на широком проспекте.
  
  Сотрудники посольства Северной Степи, не скрывая удивления, пялились по сторонам. Смотреть было на что. Многоэтажные дома высилась по обе стороны ровного как стрела проспекта. Все первые этажи этих домов заняты были многочисленными магазинами, лавками назвать их просто не поворачивался язык. Народу на улицах толпилось море. Причем совершенно не мы были причиной этого столпотворения. Они все просто шли по своим делам.
  Так что Нагулан продолжал нас поражать.
  Причем весьма. Не только родичей Зигбы Нохор, которые в большинстве своем и городов-то как таковых не видели, и ехали сейчас, совершенно позабыв о репутации. Суровость конечно на лицах сохраняли, но регулярно отвлекались на очередную диковину и дружно на неё глазели, совершенно позабыв про свои высокие функции хранителей тела посла Северной Степи. Сотрудники посольства бой яра Силанта из рода Гриватых любовались красотами с не меньшим энтузиазмом. Ажиотации, кстати по поводу перемещения по территории столь значительной колонны совершенно не наблюдалось. Так едут себе и едут. Однако на отдельных зевак мы все же впечатление производили.
   - Слава отважным варварам с дикого Севера, - выкрикнул какой-то рослый дядька. На меня его приветствие произвело очень двойственное впечатление. Во-первых, я порадовался по поводу наличия в этом очаровательном городе своих диссидентов и демократов. А во-вторых, был очарован тем фактом, что здесь в дикой, по словам моих знакомцев из Империи, степи, нас, носителей северной культуры, на голубом глазу считают отважными варварами. Варвары, как известно к категории интеллектуальных оппонентов имеют отношение ну очень опосредованное. Что характерно орал мужчина с серьезной долей искренней симпатии.
   - А вот этот на большом черном коне - северный великан. Видишь огромный какой, - просвещал во весь голос мальчишка лет семи с виду совсем крохотную девчушку.
   - Где?
   - Вон.
   - Он не великан. Он просто большой. Наш сосед Осту Энне даже большего. А у него папа был ётте. Потому дядя Осту очень лохматый. А этот бритый и с топором и мне улыбается. - Голос у нее, кстати, был звонкий. Характер самостоятельный. Поскольку имелось собственное мнение.
   - Это северный великан, - попытался возразить юный интеллектуал,- а дядя Осту наш местный.
   - Нет. Северные великаны злые. А этот добрый. Видишь, яблоко ест. А великаны едят детей, - наставляла она своего соседа. Эдгар тем временем заработал критический взгляд Унго и во избежание воспитательных мер, проглотил остатки яблока целиком.
   - Вот - добрый, - обрадовалась девчушка.
  Чем закончилась дискуссия, мы не узнали. Проехали.
  Несколько неожиданную реакцию продемонстрировали двое кряжистых высоких мужчин. Они торговали фруктами с большой телеги. При этом торговцами фруктами выглядели в последнюю очередь. Выбритые их головы украшали алые ирокезы. Широкие плечи покрывали кожаные, больше похожие на доспех, куртки без рукавов. По отполированной рукоятке из-за каждого плеча. Бугрящиеся мышцам обнаженные руки. И фруктами себе торгуют. Увидев Хайгарда с украшавшим его Унго, они ухватили по здоровенной корзине с местными апельсинами, подошли, поставили на дорогу корзины, спокойно так опустились на колени и замерли. Не на пути. Немного в стороне. Все спокойно проехали мимо. Кроме Хайгарда, который очень любил апельсины. Он остановился и начал наслаждаться неожиданным лакомством. Тогда мужчины повели себя еще более странно. Оба взлетели с колен, одновременно вырывая из-за широких спин парные секиры. Хайгард отреагировал мгновенно. Он выстрелил своими костяными щитами, закрывая от возможной опасности Унго. А мужчины повели себя еще более странно. Вместо того чтобы, взвившись в воздух, рубить все до чего дотянешься, они опять коленопреклонились, сложив свое оружие к ногам Хайгарда. Тот смотрел на них все еще настороженно. Но в сторону лакомства все же косился.
  К месту инцидента подъехал Сакман Нохор Ши. Что-то спросил у коленопреклоненных. Те, не вставая с колен, ответили. Сакман Нохор Ши немного недоуменно пожал крутыми плечами и спросил у Унго, может ли его зверь коснуться вот этих вот двоих клыкам. Унго удивившись, сообщил что да, может. Что-то сказал своему отважному возителю и тот попеременно коснулся спин торговцев фруктами правым клыком.
  Это привело их в величайший восторг и они, подобрав свои секиры, крайне воодушевленные умчались, чтобы сразу вернуться с новыми корзинами, которые с невероятной почтительностью передали Унго. После чего очень вежливо спросили что-то у Сакман Нохор Ши. Тот ответил. И мы поехали дальше. Я не сдержал любопытства и спросил, чего хотели эти индейцы. Мне обстоятельно пояснили, что интересовались, где мы собираемся остановиться. По этому поводу им был дан подробный ответ.
  А больше никаких инцидентов не было.
  Вообще-то проезд наш никакого праздничного настроения в городе не создал. Просто перемещение внутри города достаточно многочисленной колонны привлекало определенное внимание. И массы на нас реагировали. Причем спокойно и буднично. Ажиотации особой у местного населения мы не породили. Кто-то внимание обращал. Кто-то просто скользил взглядом. Кому-то до нас не было вообще никакого дела. Некоторые нас даже обсуждали. А в основном спокойно так - все ну едут себе и едут. Даже в воротах особых вопросов не возникло. Тем более что Городов этих самых оказалось пять.
   Белый. Резиденция Отца Коней. Он располагался в самом центре города. А уж от него кругам шли остальные.
  Золотой. Место пребывания знати и жречества. А так же и представительств, в одно из которых мы направлялись.
  Торговый. Место пребывания сословия торгового.
  Железный. Место пребывания людей мастеровых.
  Ногоон. Зеленый город. Здесь как мне объяснили было все, что душе угодно. Развлекайся, веселись, но не забывай присматривать за карманами и кошельками. И за организмом тоже стоит присматривать, потому что частенько, говорят, использовался он в качестве оплаты за полученные развлечения.
   А еще здесь квартировали воинские подразделения, которые несли стражу на стенах. Местные властители прекрасно помнили печальный опыт, когда прежняя столица рухнула именно потому, что понадеялась местная элита на непроверенную пехоту. Пехота теперь у Степи имелась, как утверждают независимые источники, неплохая, пригодная даже города штурмовать. Север с этой проблемой еще не столкнулся в серьезных масштабах, а вот южные государства уже имели печальный опыт знакомства.
  Квартировали эти войска прямо в стенах, с учетом циклопичности которых разместить там можно было большие тысячи, да собственно малыми силами эту огромную окружность и не обслужить было.
  Просвещал меня, конечно же, Алтын. Воистину познания этого юноши были просто энциклопедическими. Кстати в Нагулане оригинальнейшим образом была решена проблема, от которой долгое время страдали практически все города, замкнутые кольцом стен. Здесь как вы поняли таких колец было пять.
  Земельный надел выделялся здесь раз и навсегда. Никаких споров не допускалось. Землю давали семье. А уж та сама решала, кому в городе жить. А кому наслаждаться просторами Степи. Если начинались споры по поводу означенного участка, этот самый участок изымался в пользу Отца Коней. Поскольку вся земля ему и принадлежала. И все. И дробить такой участок тоже не рекомендовалось.
  Однако у меня была прекрасная возможность познания теоретические подкрепить знаниями, полученными эмпирическим путем.
  Так что, как долго мы добирались до резиденции Северной Степи вы приблизительно поняли. Мы долго добирались.
  
  Великая Степь государством оказалась совершенно цивилизованным. Так что и к дипломатам относились здесь совершенно цивилизованно. То есть как к шпионам и доглядчикам. Потому собственно и выработали соответствующие правила, нарушать которые было крайне неполезно для здоровья.
  Именно по этой прозаической причине все посольство потомственного бой яра Силанта, несколько поотвыкшее на степных просторах от требований цивилизованного сообщества и излишне напитавшееся духом свободы, маялось на просторном дворе Походного Дома Северной Степи. Да все именно так с большой буквы. В общем, то в центре города, рукой подать до Престола Отца Коней, за высоким забором имел место быть здоровенный кусок степи, но со всеми с точки зрения степного возможными удобствами. С говорливой речушкой, несколькими рощицами, именно несколькими, про них я упоминаю именно потому, чтобы вы могли себе представить, насколько именно здоровенный кусок земли занимал этот самый походный дом, и небольшим озерцом. Домов здесь не было. Не должно степному нохору спать в доме. Оскорбительно. Только войлочный полог юрты может заслонять от него вечно синее небо. Ну и мы соответственно, как гости Северной Стены, по идее традицию такую должны были поддерживать.
  Как пояснил всезнающий Алтын не очень долго. Ровно до того момента пока переданные Зигбой Нохором наши сопроводительные документы не будут рассмотрены соответствующими инстанциями и не будет вынесен по нашему вопросу вердикт. Юноша утверждал, что все это формальность, просто элемент дипломатического протокола. Однако точка зрения эта была потоптана более весомыми экспертами. Так почтенный Джелмэ Шаан просветил руководителя посольства в моем лице что, в общем то не так уж и давно, практически на его памяти имелись прецеденты, когда вердикт выносился о сугубом нежелании видеть в гостях определенную дипломатическую миссию и тогда возможны были варианты. О вариантах с энтузиазмом и с глубоким знанием дела поведала другая группа экспертов. Помолодевшие, но отнюдь не утерявшие ни багажа знаний, ни тем более любви повыпендриваться перед аудиторией, Боракорда и Орсориха. Тут уж все зависело от множества факторов. И от предыдущего поведения стороны, направившей посольство и от настроения компетентных органов. Чтобы не растекаться мыслью по древу одно могу сказать точно. У этих компетентных органов фантазия была богатая, отнюдь не зажатая рамками обыденности. И потому очень хотелось, чтобы превалировала все же точка зрения молодого исследователя, незашоренного, так сказать. Этикет ведь веками складывается и совсем не стоит сейчас ковыряться в разного рода традициях и обычаях. А то ведь начнем сейчас вспоминать, что милейшая традиция соприкасаться бокалами, извлекая нежнейший хрустальный звон, возникла собственно из элементарного нежелания быть отравленным. Да именно так. Надо было так ловко треснуть своим кубком по кубку собеседника чтобы некоторое количество жидкости, содержащееся в вашем бокале, непременно перелилось бы в бокал собутыльника. Помирать, так сказать, так хоть не в одиночку. Да кстати можете задуматься с чего это не принято мужу с женой чокаться.
  Но это о великом.
  Пока же вернемся к протоколу, пока все же дипломатическому. Так вот, после рассмотрения наших документов эти вот самые компетентные органы и принимали основное решение. Как следовало со слов Алтына к которым очень хотелось прислушаться, послы принятые, получали статус гостя. И не просто гостя, а гостя Отца Коней. Со всеми вытекающими последствиями. Гостей как я уже успел понять в соответствии с традициями диких народов, почитали как посланцев богов. Так что гостеприимство могло принимать несколько навязчивые формы. Это я понял еще во время путешествия во время путешествия по Северной Степи, когда каждый у кого мы останавливались совершенно искренне печалился по тому поводу что погостить еще неделю мы не можем. При этом в качестве заманивательных аргументов предлагались все скромные мужские радости. Я имею в виду охоту и состязания. О чем подумали вы, мне остается только догадываться. Но это тоже входило в программу развлечений.
  Ожидание закончилось достаточно обыденно. Ближе к полудню, на четвертый день в ворота, которые всегда, кстати, были распахнуты, хотя возле них и играли ежедневно в альчики стражники, которые должны были беречь покой посланцев Северной Степи, спокойно заехал верховой, стек на землю. Конь при этом спокойно без чьего-либо участия зашел в тень деревьев, что росли вдоль стены. Верховой потер колени и направился в нашу сторону. Мы занимались истинно мужским делом. Пили прохладный кумыс, чертовски вкусная штуковина, и слушали очередную лекцию Джелмэ Шаан. Естественно о методах степной войны. Гость спокойно уселся в круг, с достоинством принял чашку кумыса, поданную юнаком и принялся слушать. Слушал с интересом, вопросы задавал по делу, чувствовалось, что в этих самых степных войнах он не новичок. Дослушал, представился и сообщил, что вопрос наш рассмотрен положительно, именно наш, поскольку посольство Северной Степи в подобного рода процедурах не нуждалось, свои ведь, и нам теперь позволялось выходить за пределы Походного Дома Северной Степи. Мы обрадовались, за четыре дня и выспаться успели и оружие перебрать и коней подкормить, так что откровенно маялись бездельем. Наши степные тоже обрадовались, поскольку из солидарности с нами тоже пределы свои не покидали. Приглашение на ужин гость принял с достоинством, сообщил нам, что достойное нас великих, помещение будет готово ну вот-вот, после чего раскланялся и пообещал вернуться после захода солнца и с друзьями. А то неудобно как-то. В гости и один. Не сирота же он.
  Конь из-под деревьев вышел неторопливо, но как-то так своевременно, что у ворот оказался одновременно с наездником. В седле тот оказался даже не прыжком, а просто уровнял с конем шаг и неким неуловимым движением оказался верхом. Обернулся, вскинул приветственно руку и одним движением бедер бросил коня вскачь. Не удержался.
  Джелмэ Шаан человек совершенно удивительный. Я только начал обдумывать, в какие именно формы облечь свое волюнтаристское решение направить именно себя на рекогносцировку местности, а, попросту говоря экскурсию, поскольку Нагулан видел ровно в той части, которая вела от ворот до подворья.
   - Лучше мне думается, будет, если пойдешь ты не один, - глянул он на меня своими бесстрастными раскосыми глазами. - в одиночестве, без достойной свиты гулять может простой воин, - это он Унго спровоцировал, для которого понижение, даже гипотетическое, моего статуса - острый нож в сердце. - Вождь же должен шествовать в блеске окружения своих воинов и тогда даже если одет он просто и незрячему станет ясно кто перед ним. - Это он так членов отряда "Голова" замотивировал.
  Хамыц радостно заулыбался, а Эдгар, тяжело вздохнув, начал собирать разложенные вокруг предметы своей амуниции. Великан явно предпочел бы поваляться в теньке. Но репутация командира - дороже.
  - Пусть Нагулан тебе покажут Улан и Алтын. Улан хорошо знает этот город. Алтын же читал о нем столько, что ходить может по нему и с завязанными глазами.
  Это очень хорошо. Улан - это наш финансист. Алтын - просто кладезь информации.
   - Остальные присмотрят здесь, - подавил он в зародыше надежды своих племянников, - мудрецы же найдут, о чем поговорить со старым степняком.
  Так изящно он решил не отпускать в город Хушшар. Вражда их со степными была очень уж старой и подсердечной. Мало ли.
  Крайне удобно иметь такого заместителя. На меня возможно и обиделись бы, а вот организационные идеи нашего патриарха даже и обсуждать никто не стал, просто приняли к исполнению и все.
  
  Посмотреть на самом деле было на что. Возможно, не строил столицу Великой Степи безумно талантливый архитектор, но те, кто строил, прекрасно понимал поставленную перед ними задачу. И город они возвели величественный, красивый и, как ни странно, весьма гармоничный. Во всяком случае, парков скверов и бульваров было здесь ну никак не меньше чем в Столице. Не могу сказать насколько больше или меньше было здесь разного рода торговых лавок. Одни лишь совершенно точно. Было их здесь великое множество, и владельцы их в отличие от своих собратьев в Столице, товар свой расхваливали самым активным образом. Это скорее походило на базар в какой-нибудь арабской стране. Потенциальных покупателей старались завлечь всеми способами. Не стесняясь методов тактильных. То есть этих потенциальных покупателей хватали за руки и орали им рекламные агитки прямо в ухо. А поскольку под категорию потенциальных покупателей попадали все, то и орали всем. Шум стоял невероятный. Как я понял, это была нормальная такая практика. И что здесь только не продавалось. Мегамаркет под открытым небом.
  На меня рекламно орать явно побаивались. Поскольку сопровождение у меня имелось куда как внушительное. Правда до подтверждения нашего статуса перемещаться верхом нам запрещалось, но признаюсь, что за время нашего путешествия очень намозолил некие мясистые части тела, так что прогулка пешком была мне очень даже комильфо. И хотя пешкодралом здесь путешествовали одни простолюдины, для меня, например, это принципиального значения не имело. А на то, что именно подумают о моем месте в социальной иерархии аборигены, мне было наплевать.
  Функции переводчика и экскурсовода взял на себя Улан. Город он знал просто превосходно. Так и подмывало спросить, откуда, но было как-то неудобно. Когда и если захочет, сам скажет. Тем более что он принял на себя руководство перестроениями нашего небольшого отряда. Дело в том, что в некоторых местах плотность народа просто зашкаливала. Это была не фланирующая публика, а просто толпа какая-то. Однако Улан прекрасно знал, где эта самая плотность могла оказаться достаточно невысокой, и разумно переставлял в авангард Эдгара. Вид этого великана заставлял убираться с дороги даже самых деятельных и энергичных. Именно тогда, когда он скомандовал очередное построение, все это и произошло. Напряглись? Не подумайте ничего дурного.
   Из-за поворота вылетела маленькая крайне деятельная девочка и с разгона треснулась прямо о колено Эдгара. И естественно шлепнулась на попу. Физика знаете ли...
  Однако конфуз ребенка не смутил. Дитя ловко поднялось на ноги, возмущенно топнуло хорошеньким сапожком, демонстрируя недовольство внезапно возникшим препятствием, и замерло, оценив размеры этого самого препятствия.
   - Уа, - маленький розовый ротик превратился в удивленный овал
  Девчушка разглядывала Эдгара, пребывая в состоянии полного восторга.
   - О, - сказала она и, раскинув ручонки, пожала плечами, демонстрируя непонимание, чего же это вот такое большое.
  Дите было совершенно очаровательное. Маленькие детки вообще не бывают некрасивыми. А эта же была чудо как хороша. Длинные серые глазища, бархатные щечки и пунцовый ротик прямо и однозначно указывали на то, что перед нами стоит будущая покорительница сердец. Одета она была в настоящее взрослое парадное одеяние степных женщин, только очень маленького размера. Одеяние кстати было украшено богатой и очень искусной вышивкой. Тюбетейка вот правда подгуляла. Нет, она тоже была тщательно и умело украшена, только вот держалась на густейших черных волосах, увязанных конечно же в косу, очень уж по- пиратски. Набекрень.
  Дитё, что-то очень требовательно спросило.
   - Ты злой горный великан, - перевел Улан. Мы, в общем-то, в процессе путешествия основному языку, на котором говорили в Степи поднаучились. Но тут было столько выговоров, что просто черт ногу сломит. Я вот, например, понял, что протараторила кроха с некоторым напряжением.
  Эдгар отрицательно и с некоторой долей возмущения покачал головой.
  Девчушка просияла. Логика ситуации стала для неё ясной как день.
   - Ты имперский злой горный великан, - выдала она уже на имперском.
   - Нет, - не разделил её порыва Эдгар.
  На очаровательной мордашке отразилась некоторая работа мысли. Но ребенок был сторонником стремительных решений. Девчушка сунула руку в поясную сумочку и добыла оттуда леденец.
   - На, - протянула она его имперскому злому горному великану.
  Тот угощение принял и с удовольствием засунул в рот. После этого достал уже из своей поясной сумки недавно приобретенное яблоко, до которых был большой охотник и протянул его очаровательному ребенку. Дите подношение приняло, задумалось, а потом просияло, так что аж глазам стало больно.
   - Ты имперский добрый горный великан, - озвучило оно свое заключение. Мы с облегчением вздохнули.
  Только вот идиллия на этом закончилась.
  В устье переулка, в котором проходила встреча высоких сторон, появилась странная фигура. Понятно было, что существо это рослое и достаточно широкоплечее. Остальные детали скрывались под необъятным серым блестящим плащом. Лица тоже невозможно было рассмотреть и не только из-за того, что капюшон был глубоким. Нет, с края натянутого почти до подбородка капюшона свисала густая непрозрачная кисея. Серый уставил на нас кисею и зашелестел. Именно зашелестел. Только вот шелест был таким, что руки сам уложились на рукоятку меча.
  Ребенок отреагировал мгновенно. Даже не оглядываясь, дите по пологой траектории забежало за Эдгара, по дороге проинформировав, что серые, очень злые, очень плохие. После чего выписал ребенок некий термин, после которого Улан мгновенно вырвал из-за пояса свой костяной меч, сделанный вроде из челюсти некоего животного. Алтын плавно шевельнул плечами, отчего тул с дротиками переместился прямо под руку. Дротики метал он отменно. И наверно потому немедленно вооружился сулицей, а остальные, оставшиеся в туле, нежно так стал поглаживать. Эти многозначительные жесты мы тоже оценили, как тревожные. Особо так паниковать не стали. Так, руки поближе к оружию подвинули.
   Все кроме Эдгара. Он явно встревожился. И немедленно предпринял активные действия по защите новой знакомой. Подхватил свою приятельницу под попку, та как раз в ладонь ему поместилась, и без затей опустил в заплечный короб. Дите пискнуло, но скорее довольно, чем испуганно. Тем более что в коробе было очень много всего интересного. Эдгар в силу своих могучих физических кондиций порой использовался и как средство перемещения грузов. Понятно, что дедовщина. Но ему все равно, а нам приятно. А еще он дите в коробе на всякий случай своим выпуклым круглым щитом прикрыл. А сам взял наизготовку секиру. Несмотря на все увещевания Унго, от своего чудовища он не отказался. Вид секиры, думаю, серого несколько смутил, и он зашелестел в более паническом ключе. И серых быстро стало четверо.
  Функции переговорщика взял на себя один из прибывших. Хотя дипломатом назвать его было сложно.
   - Люди Империи, - эти слова он прошелестел с плохо скрываемой ненавистью, - и их шавки, отдайте дитя и сохраните свои жизни.
  Я решил не пользоваться мечами. Много чести. Погладил один их ножей. Эти были новые. Вполне можно опробовать. Тем более что отдавать ребенка я не собирался. Очень уж противные были вот эти. От них омерзительно несло злым колдовством. Уж не знаю, как это объяснить. Отвратительное чувство. Мой инстинктивный душевный порыв немедленно был поддержан.
   - Не отдавайте меня им, - заверещало дитё. - Они плохие. Они злые. Они, - и добавило то самое слово.
  Переговорщик зашипел.
  Знаете, жизнь в степи, тем более под руководством такого наставника как наш, многому учит. Топот несущегося диким наметом коня я почуял пятками. Еще успел подумать, что столь стремительный способ перемещения здесь, в Нагулане вроде как не приветствуется, как за спинами серых появился вдруг золотой конь. Неоседланный. Что совершенно не мешало сидевшему у него на спине наезднику. Молодой парень, лет наверно шестнадцати, вообще чуть ли не на корточках ехал. Просто, но очень дорого одет. Для степных это особый шик. Рубаха без опояски, но перечеркнутая крест на крест ремнями, богатого шелка шаровары в простые потертые сапоги заправлены. Из-за каждого плеча по костяной рукоятке торчит.
  Юноша, так вообще, ни в какие переговоры вступать не стал. С коня он слетел как кот с забора. Крутанулся в воздухе, свистнули невесть как оказавшиеся в руках клинки и трое уже опускались на землю сломанными безжизненными куклами. А он, едва коснувшись земли, оттолкнулся и врезал ногой переговорщику с такой силой, что тот с грохотом влепился в стену здания. Бедолага даже сползти на землю не успел, как неистовый молодец оказался перед ним и удержал его от падения. Скрещенными клинками у горла.
   - Где. Моя. Сестра.
  Подлый серый немедленно простер в нашу сторону верхнюю конечность.
  Тот, кто спрашивал, даже не поблагодарил за сотрудничество и мягким кошачьим шагом двинул в нашу сторону. Не забыл, правда, одним из клинков провести по шее серого. Хороший клинок. Голова вместе с капюшоном отвалилась.
   - Атай, - заверещало из короба дитя. - Я здесь. Видишь, какие у меня друзья. Они меня от, - опять это сложное слово, - защитили. А еще я познакомилась с имперским добрым горным великаном. Я у него в кармане сижу. Доставай меня скорее, - потребовало дитё.
  И добрый горный великан запустил руку в короб и достал оттуда уцепившуюся за пальцы девчушку, которая от такого обращения со своей персоной просто хохотала от счастья. Эдгар усадил её на плечо, и та скатилась по гладкой коже доспеха прямо в его ладонь.
   - Видишь, как он умеет, - ликовал ребенок.
  Мечи направленные в нашу сторону опустились. На лице у молодого человека отразилось очень заметное облегчение. И счастье.
  Эдгар протянул ребенка.
   - У тебя очень добрая дочь, достойный, - прогудел.
   - Это не дочь, достойнейший. Это сестра. Была бы дочь - я бы её выпорол. Чтобы неделю сидеть не могла.
  Дите явно раздумало перебираться к родственнику на руки, хотя ручонки уже протянуло. Ножки в пальцы Эдгара уперло и подтянуло объект притязаний старшего родича поближе к запястью.
   - А, давай его к себе позовем. Ты меня с ним отпускать будешь. Нервничать перестанешь. Он видишь, какой большой и сильный. У него топор большой... - тут ребенок разглядел размеры секиры и немедленно озаботился новой идеей. - Ты меня посади на него и покатай.
  В этот раз реакция у обоих нянек оказалась одинаковой. Они практически в один голос выдали вердикт.
   - Уколешься.
  Переглянулись и расхохотались.
  
  Эти двое появились разом. Только что не было - и появились, как будто соткались из ясного дня в своих серых балахонах. И пока мои компатриоты изгалялись в педагогических тонкостях, сразу и быстро оценили место происшествия. Тот, что повыше, широченных плеч которого не мог скрыть даже бесформенный балахон, повел упрятанной в капюшон головой. Чутко, как принюхивающийся пес. Раз, другой. Второй то раз зачем? И так вроде все понятно. Порубили коллег. Они и поняли. Сразу.
  Рослый шевельнул кистями и из широких рукавов, звонко шелестя, в пыль улицы гулко шлепнулись зубастые звенья цепей. Занг и маленькие облачка пыли взлетели, поднятые ребристой тяжестью.
  А тот, что поменьше выдернул из складок просторного одеяния кастет, похожий на ракушку и немедленно направил на нас. Признаюсь, цепи на меня, конечно, произвели впечатление, но вот, удерживаемый двумя руками кастет, очень уж пистолет напомнил. И ножи, рукоятки которых я уже пару минут согревал, слегка вжикнув о ножны, порхнули к этим двоим.
   Здоровенный начал движение, прежде чем ножи устремились в полет. Он взлетел в воздух, как будто и не весил ничего, крутанул высокое сальто через левое плечо, и внезапно удлинившиеся цепи, взвизгнув, рассекли воздух. Левая, устремилась прямо на голову нашего собеседника, а правая, параллельно земле, понеслась на нас. Молодой воин продемонстрировал прекрасную реакцию. Едва мои ножи сорвались с рук, он сначала, как волк, всем телом развернулся, оценил ситуацию, и длинным перекатом ушел в сторону, уклонившись от обеих атак.
  Первый удар цепи пришелся прямо по месту, где он только что стоят, оставив на земле обгорелую полосу, вторая пронеслась над его головой и ринулась в нашу сторону.
  Присесть я, конечно, мог, но тогда бы эта цепь хлестнула по людям, что стояли за моей спиной. А насколько волшебны их одеяния я не знал. Так что решил провести полевые испытания френчика, предварительно приняв глухую боксерскую стойку. Эксперимент не удался. Чистоте эксперимента помешала вылетевшая из-за моего плеча секира Эдгара. Неоднократно упоминались её героические параметры. Однако встречу с цепью, несмотря на параметры эти секира не пережила. Хотя наступательное движение остановила. Цепь не заревела как лесопилка, но могучий клинок и не менее могучее древко, тем не менее, пережгла. И вместе с великанским оружием упала в пыль улицы. Правда после этого, повинуясь руке господина, вспучилась колючей змеей.
  Но мы уже атаковали все сразу.
  Ножи, с которых все собственно и началось, успеха не достигли. Этот злыдень с кастетом, оказывается, генерировал некое защитное поле, проницаемое лишь для оружия его коллеги. Полыхнула грязно лиловое, и мои клинки оно отразило. Причем не с равнозначной силой. Просто уронило на землю. И тогда я сделал нечто, удивившее впоследствии меня самого. Вырвал из ножен и метнул свой полуторник. И обгоняя его в грязное лиловое препятствие, блеснув отточенной сталью ударил дротик. Ограды не преодолел, но видно нарушил некое равновесие. И крутящийся на замахе тяжеленный полуторник пленку эту омерзительную преодолеть смог. Мелькнуло удивление в спокойных до того глазах мужчины с ракушкой. Удивление мгновенно сменилось ужасом, когда полоса отточенной стали отсекла голову вместе с правой рукой сжимающей странной оружие. Враг фрагментами осыпался на землю.
  Мужчину с цепями гибель соратника отнюдь не смутила, и едва коснувшись земли, он вновь взвился в воздух, раскручивая свое смертоносное оружие.
  Нет, я знал, что Хамыц всегда был сторонником разнопланового применения самого разного оружия. Просто я как-то не предполагал, что копье можно применять еще и как городошную биту. Не припоминаю, упоминал ли я что в кроме ему в качестве награды было выдано ему оружие, несколько напоминающее утерянную Высокую Сестру. Правда это копье он так не любил, но холил и лелеял с завидным тщанием.
  Однако зафинтилил его именно как биту, сообразив видно, что шустрого противника с должной долей гарантии поразить традиционным способом будет трудно. И что вы думаете? Сшиб. Противник видно тоже не предполагал, что кидаться в него будут длинной оглоблей и уклониться не сумел. Тяжелое копье шарахнуло его окованным древком по ребрам. Не знаю, сломало ли оные, что при могутности Хамыца вполне допустимо, но об стену некоего строения приложило изрядно.
  И как волк к упавшему метнулся наш недавний собеседник. Почти с корточек выстрелил себя в длинном кувырке, крутанулся через голову, и едва коснувшись земли, рубанул своими клинками по безвольно раскинувшимся цепям. Признаться, думал я, конец наступит молочно-белым лезвиям. Ошибся, однако. С грустным звяком распались именно цепи. А обладатель цепей, демонстрируя отличную реакцию, одним движением вскинул себя на ноги, не забыв прихватить сшибшее его копье, и атаковал лишившего его оружия. Не большой знаток я боя на копьях, но то, что вытворял этом крупный мужчина, было явно за пределом разумного. Копье как злобное живое существо атаковало со всех сторон. И юноша показался проткнутым и изрубленным почти со всех сторон. Но именно показался. Потому что шустрости и решительности ему хватало с лихвой. Он вроде как протек по копью. Молочно блеснул его меч, нырнул под капюшон и вылетел. Окровавленный.
  Юноша одним движением стряхнул кровь с клинков, забросил их в спинные ножны отточенным движением, свидетельствующим о большой практике, а потом одним движением скользнул к тому, который пал от моего меча и быстренько меч подхватил. Тот послушно крутанулся и замер, уставив острие в зенит. Я признаться был удивлен столь вольным и крайне невоспитанным с точки зрения местной этики поведением, но остро реагировать не посчитал нужным, остановленный Алтыном. Тот положил мне руку на бицепс и многозначительно посмотрел в глаза. В этом явно был какой-то пока скрытый от меня смысл.
  По пяткам опять ударило сотрясением земли от скачущего коня, нет, пожалуй, не коня. Коней. И через пару секунд весь переулок был заполнен гарцующими всадниками с длинными пиками. Кони были красивые. Разных оттенков гнедой масти. Рослые игривые. Сказка, а не кони. Верховых отличала в первую очередь юность. При этом на уровень дисциплины это совершенно не влияло. Стремительные, яростные кони погарцевали и послушно замерли. Щетина копий уставилась в небосвод.
  Юноша довольно кивнул и направился ко мне.
   - Прими в подарок меч, которым я сразил злодеев - очень громко произнес он. Наездники что-то весело загомонили. - И прошу принять приглашение быть моими гостями. А то это маленькое чудо, - мотнул он подбородком в сторону сестрицы, встревоженная мордашка которой торчала из-за плеча Эдгара, - домой идти не согласиться.
  Мирной беседе помешали в очередной раз.
  С другой стороны улицы не столь стремительно, но весьма уверенно накатила волна серых всадников на серых конях. Однако, несмотря на то, что следы наших разногласий в виде трупов их собратьев были налицо, в драку они отнюдь не полезли. И замерли серой волной, готовой рухнуть в ударе. Однако идею красиво рухнуть в ударе не осуществили.
  Возможно, от такой мысли их отвращал вид юных копьеносцев. Несмотря на молодость, смотрелись кавалеристы внушительно. В массе своей ребята жилистые, доспехи сидят как вторая кожа. А уж всяких аргументов типа острых копий, арканов и кавалерийских секир, столь любимых степными, было на юных воителях более чем достаточно. При этом лица юных воителей горели нешуточным азартом и явным желанием учинить мордобой.
  Серые явно не чурались драки, но как люди более взрослые явно предпочитали драться по поводу. Тела порубатых, им таким поводом явно не казались. Поводом могла оказаться соответствующая точка зрения руководства. Но руководства пока не было.
  Так что серые продолжали являть собой эдакую нависшую волну. Волна эта вдруг дисциплинированно, демонстрируя при этом отличную подготовку и слаженность, раздалась в стороны, и по открывшемуся коридору проехал одинокий всадник. Похоже, прибыло ожидаемое руководство. Он остановил коня. Мягко спрыгнул на землю. И направился к телам павших. На нас при этом он не обращал ни малейшего внимания. Осмотрелся. Особое внимание уделил он разрубленному коллеге, тому самому, что пал жертвой моего порхающего меча.
  Одним движением он отбросил капюшон за спину. Предрассудков на тему своей маскировки он совершенно испытывал. Крепкая серолицая, как у породистых степных физиономия, обрамленная седыми волосами, заплетенными в две толстые косы, повернулась к нам. Очень слабо эмоциональная физиономии. Этакая серая сковородка с узкими, еще и прищуренными глазами, и тонким шрамом рта. Усажена сковородка была на толстую жилистую шею. Фигуру его скрывал широкий серый плащ. Однако плечи этот серый плащ укрывал весьма- таки широкие.
  Для начала он полоснул взглядом деятельного молодого человека.
   - Прекрасные удары племянник, - неожиданно глубоким басом рявкнул он.
   - Благодарю, дядя.
   - Однако этот человек, - небрежно пнул он останки дядьки с волшебным кастетом, - пал не от твоих клинков.
  Узкие глаза полыхнули нешуточной яростью.
   - Кто осмелился поднять руку на жреца Великой Памяти? - буквально проревел он, обводя окружающих взглядом. Тяжелым таким взглядом. Плита прямо бетонная, а не взгляд.
   - Мне стало интересно, как рубят прямые клинки, и я одолжил меч моего гостя, - надменно ответил наш недавний собеседник.
  - Гостя? Ты настолько потерял стыд, что всякого безродного бродягу называешь своим гостем?
  А вот теперь рявкнул юноша. И тоже мощно так.
   - А кто желает помешать мне, - очень заметный акцент на слове "мне". Кто же этот наш новый знакомец. Кто бы ни был амбиций ему явно не занимать. - Назвать гостем того, кого я пожелаю. А дядя?
  Сказана последняя фраза была очень тихо. Но в наступившей тишине раскатилась он очень широко. Мы, похоже, оказались свидетелями старого, хорошо выдержанного конфликта.
   Заволновались все. И серые, и юные. Между этими двумя компаниями явно имело место быть давняя и хорошо взлелеянная неприязнь.
   - А я желаю назвать гостем того, кто спас от твоих гишу мою сестру.
   - Не смей называть нечестивым именем святых!
  Дядя тоже оказался на излом крепок. И отступать от своей точки зрения явно не собирался.
  - Дитя Степи убито чужой сталью! - размеренно и грозно проговорил он, обводя нас тяжелым взглядом. - И кровь его на руках этих иноземцев. И после этого ты осмелишься назвать святотатца гостем!
  Голосом этим вполне можно было колоть орехи, настолько он был тяжел.
   Разгневанный взгляд дядюшки уперся в лицо молодого воина. Тот на хорошо отрепетированный гневный взгляд отреагировал с великолепным презрением.
  - Сим иноземным мечом я покарал покусителя на свободу и отвагу моей сестры. А то что не вынес он кары... Так оплачу я виру или семье его, или роду, если семьи он оставить не успел, - явно процитировал некой уложение молодой воин.
  Дядя кажется хотел что-то сказать. Однако осекся под тяжелым взглядом собеседника.
   - И если еще раз кто-либо из жрецов Великой Памяти осмелиться возжелать поделиться с моей сестрой мудростью Гневных Отцов, то клянусь силой Коня-Прародителя, не будет у Детей Гневных Отцов Дома в славном городе Нагулан. Дядя. А жрецы Великой Памяти не мне одному уже надоели.
  Такая вот однозначная и неприкрытая угроза.
  Смотрел при этом Атай на дядюшку своего очень вызывающе.
  Тот в дискуссию решил не вступать. Одарил нас крайне неприязненным взглядом, набросил капюшон и, молча развернувшись, направился к коню. Уже положив руку на луку седла, повернулся.
   - Ты повзрослел племянник, - констатировал. - Только помни, что со взрослых и спрос взрослый.
  А вот потом он очень острым взглядом скользнул по оружию, которое держал в руках Улан. Чему-то усмехнулся. Оскаленно. Странно, но уловив эту усмешку Улан убрал за пояс свой клинок. Носил он его без ножен. В обычной ременной петле. Так он выглядел еще опаснее. Темный, из потемневшей кости, на срезе тем не менее блистал он яростной белизной. И я в очередной раз задумался было о всех этих костяных оружиях, которые некогда были подарены достаточно ограниченному кругу лиц, как меня опять сбили с мысли.
  Дядюшка, не касаясь стремян, взлетел в седло. Коня он бросил в галоп с места. Через секунду серых не стало. Только пыль клубилась.
  Наш собеседник проводил их прицеливающимся таким взглядом.
   - Таргай, - бросил, не поворачивая головы.
  К нему подлетел верховой.
  - Мои гости путешествуют по моему городу пешком. Непорядок. Здесь недалеко торгуют конями воины рода Эрге. Возьми у них достойных коней.
   - Они рады будут дать мне хороших коней, мой шаан.
   - Возьми моим именем.
  На бесстрастном лице верхового проступило очень явное удивление, однако мысли свои вслух озвучивать он не стал. Вздыбил коня, развернул его на месте и умчался.
   Оставшиеся тоже без дела не стояли и быстро перекрыли с обеих сторон улицу, чтобы нам не мешали всякие разные прохожие и наверно, чтобы избежать неожиданного появления всяких там недорожелателей.
  Загадочный юноша повернулся к нам.
   - И где ты опять, - немного сварливо спросил.
   - Здесь в кармане у великана, - раздалось из-за спины Эдгара
   - Почему не вылезаешь, - парень уже явно развлекался.
   - А дядя уже уехал?
   -Уехал, - парень улыбался, уже совершенно не скрываясь.
  Из-за плеча Эдгара показалась настороженная детская мордашка. Бдительно осмотрелась.
   - Наступит день, и мы его убьем, - совершенно серьезно сообщило дитя. Обняла шею Эдгара и добавила. - Да, великан?
  Хохотали все. Нервы не железные.
   - Ты как убежала, бессовестная, - утирая слезы спросил брат.
  Сестрица, вдохновленная успехом, немедленно проболталась.
   - Через псарню. Карбо щенят принесла. Очень хорошенькие. Злые. Ротики черные. Лапки толстые. Три мальчика. Четыре девочки. Число хорошее семь. Тетушка Берекед с выжлятниками заболталась. Они у неё по выкормке спрашивать стали. Лучше неё кто знает, как гончих на ноги ставить? Они к ней и пристали. А я в возок запрыгнула и уехала. А потом меня, - опять непонятное слово, - увидели и опять ловить стали.
  Братец, едва сдерживая смех, угрожающе покачал пальцем.
   - Вот тетушка Берекед тебя поймает и горячих всыплет
  Дите поморщилось. Упомянутая тетушка явно не считала телесные наказания попранием прав ребенка.
  Отправленный за конями парень вернулся. Но уже не один. С компанией. Его сопровождало двое степных, но эти пока подходить не спешили. Потому что сначала к нам сквозь строй юных копьеносцев подъехала группа всадников, при виде которых шустрое дитя озабоченно ойкнуло и быстро спряталось обратно в карман к великану.
   Приехала тетушка Берекед.
  Тетушке Берекед было явно под восемьдесят. Судя по лицу. Однако ей это совершенно не мешало, как влитой сидеть на здоровенном черном как смоль жеребце. Понимающий человек поймет. Её совершенно не стесняла портупея с длинной кривой саблей. А лук в руке казался продолжением этой самой руки. Да именно лук. А чтобы развеять все остальные сомнения поспешу сообщить, что одета была тетушка в ярко синий, застегнутый под горло чапан. Признаюсь, встретить в сердце Степи Хушшар я совершенно не ожидал. А кто еще осмелиться одеть одеяние Хушшар, кроме Хушшар. Правда, восемь воинов сопровождавших её одеты были как степные, но вот лицами степных они совершенно не напоминали. Я упоминал уже, что в Степи встретилось нам множество генотипов, но эти узкие лютые физиономии вызывали только одну ассоциацию. Хушшар. В длинных черных кольчугах, в высоких шлемах с повязанными синими чалмами. И сагайдаки у седел.
   - Где? - коротко бросила тетеушка.
  Едва сдерживая улыбку молодой человек мотнул подбородком в сторону Эдгара.
  Тетушка секунду смотрела на нашего великана. А потом дала шекелей жеребцу. Конь выезжен был просто чудесно. В один прыжок он оказался рядом с Эдгаром. Тот начал отскакивать... Один удар сердца, и конь, оказался там, где только что начал свое стремительное движение. А в руках у тетушки оказалась выдернутая за шиворот юная, но деятельная девица. Озорства правда на лице уже не наблюдалось. Присутствовала покорность судьбе. Тетушка секунду разглядывала свою добычу, без напряжения удерживая её на вытянутой руке. Потом прижала к груди и крепко поцеловала.
  - Когда ты разрешишь мне пробить сердце этой змеи, что по некоему недоразумению зовется твоим дядюшкой, - ровным голосом поинтересовалась у нашего собеседника, усадив предварительно ребенка перед собой.
   - Это тетушка Берекед. Она очень добрая. А это добрый горный великан. А это его друзья. Они меня, - опять это непонятное слово, - спасли.- Немедленно начала церемонию представления неугомонное дитя.
  Сухие губы тетушки тронула легкая улыбка.
   - А эта трижды несносная девушка - несравненная Юлдуз, родная, самая младшая и самая непослушная дочь могучего Галея.
   Тетушка сделала паузу, слегка склонила голову.
   - Ушедшего к предкам месяц назад.
  Немного изменилось её надменное лицо. Но мне показалось что это была боль. Меня помниться тоже новость эта совсем не порадовала. Когда на одном из постоялых дворов нас настигло это известие, помниться вообще решил развернуть нашу часть посольства. Вспомнил все размышления своего наставника в дипломатическом деле, его собеседника Хушшар, вспомнил, как оба они совершенно не желали ехать в Нагулан. По разным конечно причинам, но не хотели совсем. При этом каждый привел очень весомые аргументы. Вспомнил, как неохотно шел на контакт настоящий Саин по сю пору, пребывающий в глубинах моего подсознания и с каким активным неприятием встретил он настигшую меня идею этого путешествия. В общем много что сложилось. Едва не уехал. Но. Много было этих самых но. И они мой первый порыв перевесили. Потому что тем же вечером подошел ко мне Джэлмэ Шаан и сообщил, что если не собираюсь я продолжать свой путь, то просит он освобождения от службы. Потому что его путь лежит в Нагулан. Ну я как-то уже бой яру пообещал. И уважаемым зеркалам. В общем очень мне за свое малодушие неудобно стало. Да и не приивык я дела на полпути бросать. Не имею такой дурной привычки.
   Да, уж, судьба великая шалунья. Значит эта маленькая скандалистка - дочь Отца Коней. Который почил в бозе. В соответствии с традицией о кончине его особо и не распространяются. Делов то. Отправился к предкам. Теперь другого назначат. Такие вот новости. И значит деятельный молодой человек...
  Я уже говорил, что периодически страдаю некоторой заторможенностью реакций?
  Когда я дошел вершины своих логических построений, выяснилось, что на ногах из всего нашего отряда стоит всего два человека. Я и Эдгар. Остальные уже преклонили колено. Неудивительно. Перед претендентом в новые-то Отцы Коней собственно стоило. А уж мне, как лицу, наделенному дипломатическими функциями... В целях выхода из ситуации пришлось импровизировать. Я поднес меч к губам и протянул его рукояткой в сторону юного претендента на трон.
  - Благодарю за подарок, однако, вправе ли я...
   - Вправе, - досадливо поморщившись, успокоил меня юноша. - Ты немало мне помог, чужеземец.
   - А кто эти отважные люди, - совершенно закономерный вопрос задала тетушка Берекед. Да действительно, этот вопрос в процессе всей суматохи как-то не поднимался.
   - Они, - подняв пальчик, начала пояснение несравненная Юлдуз, родная, самая младшая и самая непослушная дочь могучего Галея. Но получила легкий педагогический подзатыльник от тетушки и от разговора самоустранилась.
   - Они... - вопросительно протянул юноша.
   - Саин? - вступил Улан.
   - Возможно, стоит чтобы меня представили? - спросил я у нового августейшего знакомца.
  Тот фыркнул как камышовый кот.
   - Разреши говорить своему человеку. И встаньте все.
   - Улан, поименуй, - сделал я в воздухе некий величественный жест, изо всех сил при этом надеясь, что никаких дипломатических правил грубо не нарушаю.
  Молодой человек посмотрел на меня с несколько ехидной улыбкой. Власть в нем чувство юмора пока не погубила.
   - Посольство Северной Степи, - быстро и четко отрекомендовал нас Улан.
   - Посольство Северной Степи ведет имперец? - удивился юноша.
   - Саин, сын Фаразонда, старший лишь этого отряда, а не посольства, - немедленно дал пояснение Улан.
   - А кто ведет посольство?
   - Зигба Нохор.
   - Достойный воин, - задумчиво проговорил юноша.
   - А кто привел тебя в Северную Степь, удалец, - вмешалась вдруг тетушка Берекед. При этом она очень внимательно рассматривала оружие, которое Улан убрал за пояс. Оно у него без ножен висело. Просто в петле.
   - Мой вождь, экке. Его имя - Джелмэ Шаан, экке. Он великий мудрец и великий воин.
  Наш экскурсовод и тетушка обменялись взглядами
   - Ты - Улан, сын Марзоя.
  Улан приложил ладонь к груди.
   - Ты слышала обо мне, экке, - в голосе Улана прозвучало удивление.
   - Твой отец давно не был в этих землях.
   - Да, экке. По воле своего вождя.
   - Он здесь? - продолжила напирать тетушка Беркет.
   - Он там, где повелел его вождь, - мне показалось или в голосе Улана немного лязгнула сталь? Интересный такой диалог.
  - Вы остановились?.. - вдруг поменяла тему беседы тетушка.
   - В Походном Доме Северной Степи, экке.
  
  Обратно мы ехали уже верхом. Коней своим именем реквизировал, вернее принял в дар Атай. С конной же охраной. Табунщиков мобилизовал, а точнее принял их верность тот же Атай. Такой вот деятельный молодой человек. Кроме того, от разных неприятностей нас должна была оберечь золотая пайзца. А еще во избежание возможных неожиданностей нас неожиданно решила сопроводить тетушка Берекед собственной персоной. Деятельного Атая и несравненную Юлдуз, она отправила домой. Претендент он или не претендент, а слушался он эту решительную тетушку беспрекословно.
   А на просторном дворе Походного Дома Северной Степи нас ждали две новости.
  Во-первых, нас уже ждало сопровождение. И сопровождать нас должны были не куда-нибудь, а прямо к Престолу Отца Коней. И посольство Северной Степи и посольство Силанта Дома Чубатых. Именно там по распоряжению нашего августейшего знакомца мы и должны были гостевать.
  Вторая новость была не столь оптимистичной. Я бы отнес её к категории тревожных. Джэлмэ Шаан, сопровождающие его лица и Сакман Нохор Ши исчезли. Причем без всякой экзальтации. Вскоре после нашего ухода просто заседлали коней, сели и уехали. Предварительно Джэлмэ Шаан попросил Боракорда передать мне, что слово свое он помнит. И просит присмотреть меня за своими племянниками. А их за мной.
  Известие это произвело странное впечатление на тетушку Берекед. Ни слова не говоря, она вздыбила коня. Попотчевала несчастное животное плеткой и с грохотом копыт нас покинула. Такая вот странная реакция. Её удальцы последовали за ней. Привыкли уже, наверно к взрывному характеру престарелого принципала.
  Чтобы собраться времени нам понадобилось немного. Коней заседлать. Переметные сумы набросить. И отправиться к месту нового гостевания.
  Белый город от всего остального Нагулана отделяла самая настоящая, без дураков, крепостная стена. Со всеми необходимыми атрибутами, которые в очередной раз я описывать не буду. Другое дело, что стена эта была отполирована почти до зеркального состояния. Для чего это вот совсем другой вопрос. У невысоких, но очень толстых ворот, мы в очередной раз прошли процедуру идентификации. После чего нас пропустили внутрь. Могу отметить, что толщина стены впечатлила. К могутности своей цитадели Престол Отца Коней отнесся со всей серьезностью. А вот открывшаяся панорама заставляли сделать очень странный вывод. Большим ведь любителем прекрасного оказался этот самый Престол. Потому что красоты за стеной были ну совершенно дивные.
  Прямо от ворот Белого города дорога пошла наверх. Заструилась между каскадами пенящихся водопадов, упряталась в тень плодовых садов, пронеслась мимо нескольких невесомо тонких башен, украшенных разноцветными изразцами. И вырвалась на простор совершенно пустой площади, уложенной плитами белого камня. А на площади стоял он.
  Престол. Огромное квадратное строение со всеми атрибутами величия. Все эти колонны, статуи, лестницы, широкие высокие. Конечно, к величию ведь восходить надо. Дворец наверно выглядел бы страшновато, если бы не материал из которого был построен. Белый в голубизну камень. Полупрозрачный. Он и на закатном солнце сиял, подобно драгоценности. Это вот именно он наверно и блестит подобно снегу на горной вершине. Издалека именно так и кажется.
  К центральному входу нас не повезли. Так что парадными воротами мы любовались со стороны. Но врата, именно врата, по другому их просто язык не поворачивается называть впечатляли до дрожи в конечностях. Огроменные, литые. С очень угрожающими и впечатляющими барельефами. Как открывалось это циклопическое сооружение я даже, и представить не мог.
  Кавалькада обогнула здание и остановилась у подножия очередной величественной лестницы. Широкой, с пологими ступенями. С боих сторон высятся скульптуры чудовищ сказочных. Барельефы. На отделку не поступились. Я признаться засмотрелся. Голова чуть не отвалилась, когда на самый верх посмотрел.
  Говорю ведь, красоты пребывали здесь предивные. Белый полупрозрачный дворец играл всеми красками заката. Я к закатам вообще отношусь странно. Не любоваться ими невозможно. Но вот сам факт того, что солнце собирается покинуть небосвод, у меня, например, вызывает некое тревожное чувство. Атавизм наверно. Огляделся, чтобы красоту всю эту предвечернюю в себя вобрать... И вдруг увидел. Что вот оттуда сверху вроде кто-то зеркальце зайчик солнечный пустил. И мне прямо в глаз. Наверно отполированный изразец пошутить изволил. Поймал шаловливый лучик заходящего солнца и в глаз мне угодил. Пошалить захотел. Только не рассмешил меня этот лучик, совсем не рассмешил. Я осмотрелся. Уже не наслаждаясь красотой. А желая справиться с охватившей меня тревогой. До ближайшей башни - метров триста. Шалит наверно кто-то. Однако представить себе расшалившуюся стражу получалось с трудом. Возможно, солнце на начищенных деталях амуниции блестит. Возможно. Однако что-то все же меня встревожило. Бросил Хамыцу.
   - Ты лук приготовь.
  На что он мне, молча, кивнул.
  А командир конвоя уже спешился. Приложил руку к груди, второй указал наверх. В сторону больших парадных дверей, украшенных причудливым литьем. если это не парадный вход, то каков же парадный?
   - Вам туда достойные. За конями присмотрят.
  Как-то неожиданно. Я признаться за последнее время несколько остепнячился и чувствовал себя несколько неуютно, когда мой четвероногий друг оказывался от меня вдалеке. Коллеги тоже заволновались.
   - Они будут рядом достойные. Конюшни внизу. Позже вас проводят.
  Не знаю, что это за камень, но штуковина красоты невероятной. Даже наступать неудобно было. Казалось сейчас нога провалиться. Но оторвался и направился наверх по лестнице. В гости.
  Впереди Зигба Нохор. На полшага слева и сзади ваш покорный слуга. В нескольких шагах за нами все остальные соратники. Протокол, можно сказать. Немного приотстал Унго. Он убеждал Хайгарда отправиться с теми милыми молодыми людьми, которые должны были обеспечит размещение нашего подвижного состава.
  Мы уже почти достигли самой вершины лестницы, когда величественные двери начали раскрываться. А меня все нервировал пристальный взгляд, от которого просто чесалась спина.
  Наверно молодой потенциальный руководитель государства еще не проникся величием своей должности и к вопросам пышности относился достаточно спокойно. А к гостям - по-домашнему. Нас встречал не распорядитель, а тетушка Берекед. Она не торопясь вышла из дверей. По давней привычке похлопывая сложенной нагайкой по высокому сапогу. Надеюсь, она успокоилась. А то дама гневливая. И при власти. Малоприятный коктейль. Наверно, для того чтобы придать некоторую официальность, её сопровождали два великана. Оба с головы до ног закованные в пластинчатые доспехи, со щитами размером в дверь, с длинными копьями с мечевидными наконечниками. Рядом с ними весьма-таки высокая тетушка Берекед казалась девочкой-подростком.
  Несмотря на возраст, весьма подозреваю значительный, совершенно потрясающей царственной осанки она не утратила. И вот тут засмотревшись на эту вот осанку, я вспомнил один весьма немаловажный момент. Я вспомнил, что удостоверяющие мою личность документы находиться у добровольно взявшего на себя обязанности секретаря посольства Унго. Ему кстати очень нравилось новая должность. И название этой должности ему тоже очень нравилось. Ему вообще нравилась пышность и церемонность. Кстати именно благодаря этим его качествам практически везде, где мы бывали, относились к нам с серьезным пиететом.
  -Унго, - остановился на мгновение я, оборачиваясь, - будь добр мою подорожную и верительные грамоты.
  Для этого моего друга вопросы церемониала играли гораздо большее значение, чем для меня. И как неоднократно выяснялось, влекли за собой в основном последствия для нас позитивные. Именно поэтому он всегда меня муштровал. Вежливо, но непреклонно. Вот и сейчас его воспитательная деятельность дала свои плоды. Позитивные. Но несколько неожиданные.
  Унго вежливо поклонился и принялся доставать бумаги. Которые всегда держал при себе в некоем подобии портфеля. Я смотрел на него, заодно видами любовался. Посмотреть было на что. Некое подобие классического парка. Со скульптурами, памятниками, арками, прудами и протоками. Строения начинаться подальше. Метров за триста. Изящные, тонкие, похожие на минареты башни, покрытые разноцветными изразцами.
   И вдруг глаза заставил дернуться проблеск на одной из башен. Именно такой проблеск именно здесь увидеть я не ожидал. Поскольку это был совсем не надраенный до зеркального блеска элемент амуниции. Так оптика у неопытного стрелка бликует. Так что действовать начал сразу.
   Очень разные навыки живут в каждом из нас и порой очень радуешься, когда натасканное тело реагирует, не обращая внимания на команду сибаритствующего мозга.
  Вспышка - и ты уже летишь на землю, выцеливая стволом супостата.
  Так вот и я. Голова еще не успела сообразить, что происходит, а тело уже подхватило стоящую перед нами женщину и метнулось туда за спасительную мощь необъятных, полупрозрачных, но могучих каменных колонн. Падал на локти чтобы не придавить далеко не юную даму своими килограммами.
  За спиной взревела охрана, возмущенно заорал Зигба Нохор.
  Тетушка Берекед немедленно съязвила.
   - Витязь, ты воспылал к старухе, - и чем-то там острым пошевелила, желая охладить пылкость имперца.
  Мне стало страшно. А если я ошибся...
  Но было не до того. Я подхватился на ноги.
   И раздался гром выстрела. А потом сразу шарахнуло. И как шарахнуло. Мимо нас пролетел один из бодигардов. Ему не повезло оказаться на директрисе. Его влепило в одну половину огромных парадных дверей. Створку прошибло насквозь и мощным грохотом ударило о стену, едва не сорвав с могучих кованных петель.
  За колоннами долго от такого калибра не попрячешься. И подхватив свою спутницу, я рванулся туда, в дверной проем. Рассчитывая, что стрелок перенесет огонь на место нашего падения, и очень надеясь, что стрелятельное приспособление не способно будет пробить двухметровые каменные блоки, из которых были сложены стены дворца. Дама вывернулась из моих рук как ласка, однако мысль явно поняла, опытный воин, что сказать и кувырком укрылась в широком дверном проеме. Причем не просто так. Оттолкнувшись от полуразваленной створки ладонями, он одним кувырком исчезла в полумраке прихожей. Признаюсь, что повторил этот путь ни с таким изяществом, все же дама для своих гимнастических экзерсисов в качестве первоначального упора использовала именно меня, но своевременно. И краем глаза успел увидеть, как вторая пуля шарахнула именно по той колонне за которой мы и укрывались. А каменная шрапнель, полоснувшая по тому месту где мы только что пребывали, убедила меня в сугубой правильности принятого решения.
  - Ты ловок, имперец, - погрозила мне ножом тетушка Берекед. Очень при этом хищно улыбаясь. И мгновенно построжала лицом. - И знаешь, что это такое.
   Только было не до комплиментов. На улице больше не стреляли. Однако это мало что значило. Целью явно был не я. Хотя кто знает. Зато на улице знатно орали.
  Она одним движением вздела себя на ноги.
  - Хах, - пугнула стражников, которые приближались ко мне, недвусмысленно наставив копья. Те радостно остановилась, с недоумением посматривая на разбитую дверь.
  Поскольку нанизывать меня на копья уже никто не собирался, я тоже встал.
   - Туда надо послать людей. - высказал идею.
   - Куда, - не поняла старуха.
   - На башню.
   - Какую башню?
  - Саженей триста отсюда. Высокая. Тонкая башня. Голубые изразцы.
   - Это Башня Девы.
   - Да хоть кого. Стреляли оттуда.
   - Ты в своем уме?
   - Вы же сами сказали тетушка, что я знаю, что это. Я и знаю.
   - Но ты не умеешь стрелять, - покровительственно сказала язвительная старушенция. - Ни одна стрела не пролетит такое расстояние.
  В двери влетел Хамыц. В руках лук, стрела наложена. Мощный наконечник по очереди глянул всем в лицо. Глянул и на меня.
   - Я знал, что ты цел, - успокоил меня Хамыц. И сразу похвастался. - Я стрелял. Я попал.
   - Куда ты попал, - вмешалась тётушка Берекед. Посмотрела на могучий лук в руках Хамыца. на тяжеленую стрелу, что даже не дрожала на полунатянутой тетиве. И промолчала.
  Хамыц глянул на неё с некоторым сожалением.
   - В голову попал. Промахнулся. Туда идти надо. А второй убежал. По веревке спустился. В него я тоже стрелял. Не попал. Далеко.
  Тетушка Берекед смотрела на нас с несколько странным выражением лица. А потом ни слова не говоря, просто шагнула в дверь. Я охнул, дернулся, но выстрела не последовало. Я тоже вышел. На улице было тревожно. Оба наши посольства стояли на лестнице, напротив них стоял оставшийся в живых гигант и прикрывшись щитом раскручивал над головой свое страшное копье. Ну и наши выглядели несколько оскаленно. Ситуация была неприятной. Одно лишнее движение... Как Хамыц проскочил - даже не представляю.
   - Хах, - сразу наорала на воинственного охранника тетушка Берекед. Копье немедленно прекратило угрожающие движения и дисциплинировано уставилось в небо. Многоплановый какой возглас. Символический.
  Тетушка Берекед несколько секунд вглядывалась в башню с голубыми изразцами. Потом рука её нырнула в небольшую сумочку на поясе. И вынырнула оттуда с предметом, крайне напоминающим подзорную трубу в сложенном состоянии. Догадка моя подтвердилась самым решительным образом. Тетушка Берекед одним привычным движением разложила трубу и стала рассматривать башню уже при помощи оптического приспособления. Рассмотрела.
   - Он попал, - с серьезной долей изумления констатировала он.
   - Конечно, попал, - поддержал я реноме моего друга.
   - Съездим сами, - приняла решение тетушка, - осмотримся.
   - Туда надо срочно послать людей, оцепить территорию, чтобы следы не затоптали.
  Тетушка одобрительно на меня посмотрела и немедленно принялась распоряжаться.
   - Уртаг, гони своих к Башне Девы. Окружить. Внутрь не входить. Ближе сорока локтей к башне не подходить. Кого найдете, держите до моего приезда. Гайда.
  Её командный вопль еще не успел завершиться как половина нашего сопровождения сорвалась с места и с грохотом копыт по булыжной мостовой унеслась выполнять приказание.
   - Аран, малую свору к воротам. Никого не выпускать. А впускать всех. - очень хищно при этом улыбнулась старушенция. И уже обращаясь ко мне - Бери кого считаешь нужным.
  Я сразу последовал указаниям августейшей особы.
   - Мои - за мной, - и сразу понял, что сказал немного не то. Лицо Зигбы Нохор начало со страшной скоростью принимать тяжелый красный цвет. И я сразу исправился.
   - И если воины Северной Степи сочтут возможным оказать нам помощь...
  По тому, как Зигба Нохор перестал буреть, я понял, что принял правильное организационное решение.
   - Посольство, - с непонятным выражением протянула тетушка Берекед. Однако улыбка у нее была довольная.
  А потом она начла вытворять нечто странное. Подняла голову и заклекотала. Рычащее этак.Я заинтересовался странным экзерсисами дамы и начал оглядываться. Кого, интересно, зовем.
  Когда я разглядел кого именно она призывала идея еще раз спрятаться за колонну показалась мне весьма актуальной. Но репутацию надо было поддерживать соответствующую, и потому я остался на месте.
  Огромный седой кречет опустился на землю, его клювастая голова оказалась на уровне груди тетушки Берекед. Размах крыльев представили?
  Тетушка Берекед заклекотала. Кречет резко наклонил голову и уставился на неё своими фиалковыми глазами. Утвердительно гукнул, развернулся и взлетел. Обычно такие вот птички вроде как с возвышения взлетают. Для упора и разгона. Этой птичке упора не понадобилось. С места ввысь как ракета рванул.
   - Сказала ему раненного высматривать. Твой воин подонка зацепил-таки. Коней нам!
  
  Осмотр места преступления дал и очень много и очень мало.
   Я присел на корточки перед убитым. Все-таки страшная это штука. Хороший лук в умелых руках. Стрела пробила голову насквозь и пришпилила убитого к кирпичной кладке. Я приподнял капюшон кончиком корда. Красноватая как опаленная кожа. Арфан. Здравствуйте. И здесь этот младший научный сотрудник. Да что же это такое делается. Просто в геометрической прогрессии размножаются. И вот в этой далеком далеке нашлись. И этот факт меня встревожил. Всякий раз, когда я сталкивался с этими милыми персонажами, ситуация становилась очень насыщенной и события начинали нестись вскачь. Учтем. Собственно, оставлять без внимания этот факт явно не стоило.
  Не вставая с корточек переместился к оружию. Я такой только в кино видел. Минипушка. По-другому и не скажешь. Калибр непристойный какой-то. На треноге. С оптическим прицелом. Дульный тормоз. Обрезиненный приклад. Магазин.
  Заглянул в прицел. Крылечко, на котором мы стояли прыжком приблизилось. Повезло. Мог бы всех положить.
   - А ты ведь нас спас, братка, - обратился к Хамыцу.
   - А, - раздосадовано отмахнулся тот, - второй ушел.
   - Ты попал в него воин, - успокоила тетушка Берекед, рассматривая длинный эластичный трос явно неместного изготовления, - на веревке кровь.
   - И на наконечнике кровь, - буркнул Хамыц, показывая вторую стрелу.
   - А кровь его есть - от нас не уйдет.
  Мы удивленно уставилась на кровожадную старушку. И ответ на невысказанный вопрос получили почти сразу. На балкон выскочил невысокий жилистый мужчина. Одет просто, не сказать, чтобы бедно. Домотканая одежда. Потертые замшевые сапоги. Правда, на поясе ножей штук шесть. Ножи богатые. На спине мешок.
  Быстро опустился на корточки.
   - Экке, я Урхуна принес.
  - Буди, - не отрывая взгляда от веревки, сказала тетушка Берекед.
  Мужчина скинул со спины мешок, аккуратно положил его на пол. Распустил завязки. И достал оттуда здоровенного красавца кота. Широкого и приплюснутого правда какого-то. Подул ему в нос. Тот нос потер, но глаза открывать не спешил.
   - Урхун - паршивец, - прокомментировала его действия тетушка Берекед.
  Котик открыл глаза. Совсем не томные кошачьи глаза. Глаза убийцы. И оскалился. Зубки у котяры были как у волкодава. И пасть такая широкая. Совсем не кошачья пасть. Стек с рук мужчины, подошел к тетушке Берекед. Совершенно по-кошачьи потерся о ногу.
   - Меня убить хотели, а ты спал, - попеняла тетушка пушистому душегубу. Куда скажите, делся тягучий лентяй. Он как будто еще шире стал. И не раздулся для солидности. Нет. Просто покрытое густым мехом некрупное, в общем-то тело налилось каменными шарами мускулов. Царапнул каждого из нас взглядом. Стремительно, как паук подлетел к убитому. Нюхнул. Отскочил, подлетел к веревке. Принюхался. Одним прыжком оказался у дверей, сурово глянул на мужчину.
   - Ты найди его, Урхун. Урхун, не убивай его. Посмотри где он. Скажешь Албаю. Албай, Аппа в небе.
  Котяра недовольно зыркнул на проводника. И стремительно исчез за дверью. Сухонький подхватил мешок и скользнул за ним.
  А тетушка Берекед устремила на меня весьма требовательный взгляд.
   - А теперь, имперец, расскажи мне, что это такое, - кивнула она на винтовку.
  Я уже набрал в грудь воздух, чтобы начать лекцию, но нас опять посетили. Из темного провала двери на неширокую площадку скользнула, именно скользнула, не смотря на совершенно модельно-гимнастические габариты, рослая и совсем не субтильная девица, одетая в лиловый балахон. Балахон был хаотично, но щедро украшен множеством ножен. При этом отнюдь не пустых ножен. Метательные ножи, заполнявшие указанные предметы туалета отличались размером, весом, формой клинка, формой рукоятки. Однако некое объединяющее начало в них присутствовало. При всей своей вычурности, и ножны и метательные ножи смотрелись органично на помпезном одеянии, причем отнюдь не в качестве украшений. Они отличались великолепной притертостью и чувствовалось, прежде чем добиться именно такого расположения, дама в изысканиях пролила не один стакан пота.
  Пришедшая барышня оглядела нас с высоты своего роста, сверху вниз, поскольку мы в процессе осмотра места происшествия сидели на корточках. И негромко сообщила в сторону дверного проема.
   - Здесь свои только, Шаан.
  После этого даму за талию отодвинула некая рука. За талию эту эта рука взялась с уверенной нежностью. И на нешироком балконе во всем блеске своего величия появился сам претендент на престол. Прямо перед всем Престолом Отца Коней, по которому теперь как тараканы носятся крупнокалиберные винтовки. Как вода просочился между нами, присел на корточки. Тронул стрелу.
   - Уау, это ты его, да., - уважительно глянул на Хамыца. - Ба, как он его, а?
  Я даже и не заматерился. Взвыл просто. У меня ведь бодигардского опыта - ноль. Я обычно с другой стороны бывал. Вот так вот завывая, взял я претендента на престол и обратно в дверь засунул. Ко всеобщему удивлению присутствующих. Атлетичная дама так обалдела, что на экзерсисы мои смотрела в священном оторопении. Тетушка Берекед тоже малость обалдела, но поскольку уже познакомилась с моей методикой спасательных мероприятий, особо не возмущалась. Претендент на престол тоже обалдел, но задать вопрос у него самообладания хватило. Вопрос, правда, был не протокольный.
   - Бабуля, он что делает?
   - Спасет он так тебя внучек.
  
  То, что мы в течение одного дня дважды оказали услуги спасательного характера членам царствующего пока дома на нашем положении наверно, сказалось. Хотя с полной уверенностью сказать не могу. Сравнить не с чем. А познания наших степных в сфере именно этого аспекта протокола имели, скажем так, некие лакуны. Нас разделили с посольством Северной Степи, но поместили рядом. Сначала перед ними раскрыли двери, и громко проорав, что именно этот покой является временным пристанищем посольства Северной Степи. А потом предложили именно этот покой и занять. А через несколько десятков шагов процедура повторилась. Только в этом случае орали уже относительно нашего посольства. Потом оравший, богато одетый дядька средних лет удалился с сопровождающими его лицами. Предупредил, правда, что по дворцу шляться особо не стоит. Все необходимое в покое имеется, а чего не имеется, того сейчас принесут. Когда в нас возникнет надобность - сообщат. Коней проведать можно, спустившись вниз по имеющейся в покое лестнице. Отдыхайте, в общем, дорогие товарищи.
  Ну, мы и вошли.
  К Востоку вообще отношение у меня сложное. Многоплановое такое отношение. Но вот за что я не могу не уважать представителей восточной культуры, так за их крайне ответственное отношение к вопросам получения удовольствия. На голом месте могут такой комфорт создать, что просто диву даешься.
  Первый этаж здоровенного зала был оформлен в виде одного здоровенного дивана. Ковры, шкуры, подушки. Никакой тебе в привычном виде мебели. Хочешь - сиди, хочешь - лежи. На множестве низких столиков - все, что душа пожелает с точки зрения кулинарной. И мясо, тебе, и рыба, и птица. И овощи и фрукты. Напитки всяческие. Ешь, пей, веселись.
  Посреди зала - большой фонтан. В жарких этих странах в небедных домах занимает он место очага, поскольку источник прохлады. Стены зала задрапированы тканями. Вместо окон - один широкий балкон. А вот там некая штуковина напоминающая очаг имеется. И дрова в ней сложены.
  Прямо от дверей по обе стены зала идут лестницы, ведущие на почти опоясывающий зал, балкон. А там вот и кресла видны и иные предметы интерьера. И двери. Это наверно для тех, кто от общества устанет. Привыкшие за время путешествия к степной простоте, мы несколько удивленно сгрудились на пороге всего этого великолепия.
  Но Хамыц очень быстро взял на себя руководство мероприятием.
   - Боракорда, Орсориха - контроль второго этажа. Улан, Алтын - первый этаж. Крыло - дверь.
  Крыло - это Магхар Два Крыла.
  Он у нас обладал самой серьезной огневой мощью. Поскольку кроме моей пищали добровольно навьючил на себя и наш трофей со всеми причиндалами. А это килограмм пятнадцать-двадцать. Но даже так вот навесу он вполне даже мог стрельнуть из этой минипушки. Силы он был невероятной.
  Активность Хамыца была вполне понятной. Он просто отрабатывал новые для себя военные технологии. А так во всем этом предварительном осмотре смысла собственно не было. Очень уж помещение было большое для такого не очень значительного числа людей. Хотя численность наша уменьшилась. Мы потеряли Эдгара. Его пленила несравненная Юлдуз. Просто вцепилась в него и сообщила, что спать без него не будет. Так что я откомандировал его в распоряжение местного руководства.
  Получив доклады на тему того что все чисто, Хамыц дал нам всем свое высочайшее распоряжение проходить и располагаться. И мы последовали приглашению.
  Признаюсь, по таким коврам в сапогах было вроде, как и неудобно. Но поскольку коренные степные по коврам этим двинули, совершенно не стесняясь, я тоже решил не стесняться и направился в сторону фонтана. Вся чаша его была покрыта искусной резьбой, из изящной колонны вверх била струя воды. Мастер, который создавал это чудо был настоящим мастером. Вода не просто возносилась в высоту, давая свежесть и прохладу. Она создавала эдакую водяную сферу, постоянно текучую, постоянно меняющую узор. И в самом фонтане вода играла, веселые пузырьки шалили в прозрачной толще воды. Ну, я и не удержался. Набрал полную пригоршню и умылся. Пузырьки весело пощипывали кожу. Прелесть просто - вода-то минеральная. Так что поплескал в лицо еще. Благодать. А потом опять засмотрелся на воду.
   Красиво было - глаз не оторвать. Но долго любоваться не стал. День выдался суматошный, и я, признаться, здорово устал и проголодался. А поскольку имелась возможность и отдохнуть, и поесть, то обоими этими важнейшими делами заняться решил я незамедлительно. А то, как он сложиться. Кто знает. Скинул седельные сумки, шинельку и уселся прямо на подушки. Подумал и все же начал стаскивать сапоги. Не камильфо как-то. Если что, то в фонтане конечности ополоснуть можно будет. Однако такому нахальному нарушению приличий сбыться было не суждено, поскольку Орсориха принес известие, что за одной из дверей скрывается бассейн. Но разного рода омывательные мероприятия мы активно провели по месту нашего предыдущего пребывания, купание было не к спеху. Другое дело, когда мы непосредственно со Степи прибыли. Вот тогда да. Ароматы мы несли, самые что ни на есть степные. Сложные такие ароматы многоплановые. Твой пот, конский, аромат сбруи - очень брутально. Сшибало с ног крутостью. Ну, мы на подворье отмылись. А сейчас ничего. Нормальные уже, отмытые. Так что решили мы посвятить время пропитанию и изучению трофейного вооружения. Два Крыла аккуратно освободил стол и водрузил на него эту бандуру. Каждый раз я с удивлением наблюдал, как он обращается с металлом. Казалось, холодное железо слушается его и поддается его рукам как пластилин. Ладно, крупные детали. Но и самые мелкие чуть ли не липли к его длинным чутким пальцам. Кстати этими самыми длинными аристократичными пальцами он без особого напряжения ломал подковы. Вот и сейчас винтовка казалось сама разбиралась. Что-то отщелкивалось, что-то отвинчивалось, и постепенно на белой столешнице разложилась странная, но завораживающая икебана. Меня всегда гипнотизировала магия этих отполированных железячек. Атавизм, наверно. Когда винтовка была разобрана до последнего винтика, Два Крыла выщелкнул оставшиеся патроны и установил их в рядок. Несколько плавных движений и магазин, лязгнув пружиной, улегся рядом.
   - Осталось только то, что я не смогу потом восстановить без инструментов - сказал Магхар.
   - Мда, - высказал общее мнение Унго. Он много увидел и услышал и его заключение почти ни у кого не вызвало удивления. - Серьезное инженерное сооружение.
  Я вот с одной стороны восхищался неведомым мне техническим гением. Ну а с другой стороны злился. Такой вот джокер в наших раскладах был совсем лишним. Сами посудите. Эта штука может стрелять похоже очень далеко. На километр, как минимум, судя по калибру. И что значит на этом расстоянии все наше личное геройство? И то, что у нас появилось такое вот преимущество совсем не преимущество. А печальный такой факт, что где-нибудь неподалеку бродят близкие родственники этой вот царь-пушки. И родственники эти сейчас совсем не пылают в наш адрес дружескими чувствами. Потому что в чужую свару мы уже вмешались. Причем с летальным для кого-то эффектом.
  Но профессор наш оторвал меня от мрачных размышлений, причем путем задавания вопроса отнюдь не мне.
   - А собрать сможешь - заинтересовано спросил у Магхара.
   - Собрать, - сказал тот задумчиво.
  И его руки замелькали над столом. Вы знаете, когда собираешь любой механизм, стоит такое полязгивание, пощелкивание, похрустывание. А вот в данном случае, казалось, что винтовка мурлыкала, пока её собирали. Через очень непродолжительное время винтовка хищно смотрела в сторону балкона, и было совершенно очевидно, что нового хозяина в обиду она давать не собирается. Магхар посмотрел на свои ладони, покрытые пороховым нагаром и оружейной смазкой, и они послушно стали чистыми.
   - Мне надо к ней немного привыкнуть, - задумчиво проговорил он. - Может раз, другой стрельнуть. И я смогу попасть в цель на тысячу шагов.- Помолчал, будто прислушиваясь. И порадовал нас. - А может быть и больше. И твою пищаль так стрелять научу. Она очень умная и научиться быстро. Правда она и так умениями богата, но лишние знания не помешают.
  Я в задумчивости посмотрел на открывающийся с балкона вид. До стен, окружающих Престол было километра два. Да и находились они гораздо ниже. Тоненькие красивые башни пока опасности не представляли. После случившегося инцидента каждая из них патрулировалась и взобраться на них, еще и с таким вот мультуком будет как минимум проблемно. Но что-то делать надо. Как минимум с утра переговорить с тетушкой Берекед. На предмет безопасности. Просочились ведь злодеи. Несмотря на нормальные такие меры безопасности, они оказались внутри периметра и учинили стрельбу. Которая едва не оказалась успешной. Мало того, что некто их провел, так ведь еще и скоординировал их действия. Четко привязав их выступление с выходом тетушки Берекед. Ну а это указывало на наличие некоей структуры. Враждебной структуры. Обычная логика указывала на то, что с враждебной структурой стоило разобраться гораздо раньше, чем она начнет враждебные действия в твой адрес.
  Я вышел на балкон, оперся на перила. Полюбовался закатом. Закаты в Степи были потрясающе красивы. Ну, а здесь это было просто загляденье. Все эти купола, тонкие минареты на фоне золота заходящего солнца. Восточная сказка. Тонкие минареты. Очень много тут этих самых тонких минаретов. Я как то не успел обратить на это внимание пребывая в городе. Но вот сейчас, отсюда, с высоты... Очень зрелищно. Только вот эффект портило ощущение того, что с каждого из этих изящных строений в меня могли целиться из такой вот очаровательной ружбайки, с которой на балкон вышел Два Крыла. Я уже говорил, что поражался его умению общаться с металлом. Но вот с навороченным прицелом...
  Он как-то искоса посмотрел на него и вроде как видел то, что обычный человек разглядеть бы не смог.
   - На нас никто не смотрит, - успокоил он меня.
   - Ну, в общем, ты посматривай, - дал я крайне актуальное поручение.
  Он согласно склонил голову.
   - Я буду держать его рядом.
  А я очень своевременно вспомнил о цели нашего визита в Нагулан.
   - Ты не чувствуешь никого из своих родичей?
  Он как будто прислушался к себе.
   - Странно, однако полное ощущение, что он где-то рядом. Но спит.
   - Разбудим, - уверенно сказал я и мы направились к нашим соратникам, которые в наше отсутствие активно начали отдавать должное местному гостеприимству. Его кулинарной части, как минимум.
  Наши друзья времени зря не теряли. Поскидывали верхнюю одежду и активно предавались греху чревоугодия. Но не все. Из-за полуоткрытых дверей раздавался довольный хохот Хамыца и веселые, звонкие девичьи голоса. Девичьи голоса...Как я уже упоминал выше восточное гостеприимство штуковина многоплановое и предусмотрительное. Долгое пребывшие на подворье конечно не могло поколебать моральных принципов таких столпов нашего общества как я и Два Крыла. Хотя и он последнее время стал относиться к этому аспекту человеческих отношений весьма одобрительно. В исследовательских, конечно целях. А вот помолодевшая профессура и другие члены посольства.. Они вот к вопросу телесных развлечений относились положительно. На что указывали нетерпеливые взгляды в сторону упомянутой уже полуоткрытой двери. В общем решил я дела отложить на ближайшее будущее и учинить помывочно- расслабляющий вечерок. И учинил. Подробности опущу.
  И вот когда мы довольные, размассированные и сытые во всех отношениях едва не приступили к малому военному совету, в дверь вежливо постучали. Даже поскреблись. Неожиданно так. И не вовремя.
  Поскольку местное обслуживание в номерах вело себя вежливо и учтиво, но отнюдь не робко, я несколько насторожился. Однако дверь открыл. Каково же было мое удивление, когда за дверью обнаружился Эдгар с оседлавшей его шею несравненной Юлдуз. Юная красавица активно терла глаза, однако, как и все детки принуждаемые ко сну, засыпать отказывалась принципиально. Этими познаниями я располагал из собственного отцовского опыта, хотя уже и несколько позабытого, но от того не менее сладкого.
   - Вот, - пожаловался Эдгар, - сказку просит. А то не спит.
   - Так расскажи дитю сказку, - буркнул я в ответ, но где-то под сердцем затеплело.
  А великан наш густо покраснел. Собственно, краснеть надо было мне. Поскольку как-то раз в некотором подпитии я выдал Эдгару эпическое повествование о славном Чебурашке и могучем Крокодиле Гене. Совесть надо иметь. Дело в том, что нашему великану было чуть больше восемнадцати лет и несмотря на могучие физические кондиции, мощные тактико -технические данные и участие во множестве локальных конфликтов, дитем он оставался совершеннейшим.
  Читать он оказывается сам научился, вернее заставил себя научить некоего коллегу. Понуждая того угрозой физической расправы и перспективой получения двух золотых. Информацию эту Эдгар выдал в ходе перекрёстного допроса. И потому его учили читать вторично. Прекрасные учителя. Унго и Граик. Вы представляете, какую именно литературу подсовывали ему эти два апологета дворцового церемониала и фехтования во всех его аспектах?
  А у Эдгара душа была нежная и ему хотелось сказок. Так что частенько на привалах я ему сказки и рассказывал. Поначалу некоторые члены отряда "Голова" относились к подобному времяпрепровождению скептически, однако постепенно и им понравилось. Тем более что неоднократно упомянутый Джелмэ Шаан нашел в сказках этих глубокий смысл. Так вот, сказок Эдгар знал немало. Но присутствовала одна деталь. У него были любимые сказки. И он их любил слушать. Так что...
   - Все что знал - рассказал, - выпалил он и покраснел еще гуще. Хотя это казалось уже невозможным. Царедворец из этого юноши получиться нескоро. Врать совсем не умеет.
   - Ну заходите, - пригласил я.
   - А ты говорил, ругаться будет, - тут же выдала Эдгара несравненная Юлдуз.
  Эдгар ничего не ответил, протиснулся в дверь, умостил свою драгоценную ношу в широкое кресло, в котором только что с комфортом располагался я сам.
  Дите тут же начало гнездиться и делать кроватку для какой-то странной куклы которую приволокло с собой. Что-то вроде буратино, но пострашнее. В деталях я не рассмотрел. Следом за этими двумя бесцеремонностями в дверь проскользнули два пса. Степных псов видеть надо. С короткой очень плотной шерстью, с метр в холке, широкогрудые, мощноногие, с тяжелеными челюстями без брылей. Голова на соответствующей шее сидит. Первое впечатление - акула. Только с ногами. При этом спокойные такие существа. Не сказать, чтобы излишне дружелюбные, не эрдель-терьер ведь, но и совершенно не истеричные. Правда вот в случае получения команды превращаются эти спокойные существа в весьма опасных монстров.
  Смешная штука мышечная память. Знаете, когда-то совсем давно, когда меня абсолютно алкогольным способом еще не закинуло на эти жизнерадостные просторы, я своим детям каждый вечер придумывал сказку и рассказывал её. Кроме дочерей крайне благодарным слушателем был мой пес. Парень он вообще-то суровый, но сказки слушать любил. При этом засунув мне голову подмышку, он просто замирал и превращался в слух. А я, сейчас немного сентиментально смахну не к времени набежавшую слезу, ностальгия, что поделать, гладил его лобастую могучую башку.
  Вот и сейчас рассказывая сказку, я сидел и гладил лобастую мощную башку. Взгляд скользил по слушателям.
  По засыпающей, но несравненной Юлдуз. По дремлющему у подножья её кресла Эдгару. По его словам, когда он дремлет то сказкам еще и сны видит. Такой вот у него природный бонус присутствует. Однако с точки зрения безопасности - это ничего не значит. Переход от состояния дремы к состоянию смертоубийственной атаки у него происходит мгновенно. Проверено на практике.
  На широкой тахте устроился Хамыц. Он совмещает приятное с полезным. Возиться с чем-то из нашего арсенала и слушает. Кстати, после того как он обнаружил во мне таланты сказочника относиться, он стал ко мне с еще большим уважением. Потому как умеющий создавать превыше умеющего лишь биться.
   Профессура спокойно и расслабленно наслаждалась моими мыслепостроениями. Они давно уже к сказкам этим относились как к некоему странному фольклору. Находили аналогии, философские аспекты и даже очень полезные методики действий. Изучали, в общем.
  Степные наши друзья сказки слушали с удовольствием. Просто с удовольствием. Не разбалованные телевидением и интернетом, хотя и несколько контуженные высшим образованием, слушателями они были превосходными, хотя и несколько излишне эмоциональными.
  Трындеть лучше всего, не напрягаясь, и я не напрягался. Взгляд расслабленно скользил. Зацепился за двух гончаков из свиты несравненой Юлдуз, на одного из которых оперся своим немалым весом наш ученик. После того раза как она ускользнула с псарни эти суровые псы от неё не отходили дальше чем на метр. Так, а если псы там, то чью лобастую, мощную голову я глажу?
  Глянул.
  Из-под ладони на меня благодарным, восторженным совершенно детским взглядом смотрел овеществленный кошмар. Безволосая кожа лобастой головы. Могучие надбровные дуги, под которыми прячутся алые глаза. Мощные челюсти так плотно усажены белоснежными, острыми, как иглы зубами, что челюсти это могучие и не смыкаются даже. Так и покоятся на кипенно-белых орудиях убийства. Там, где должны быть уши красуются мощные даже на вид костяные пластины. А на затылке жиденькая, с тщанием заплетенная беленькая косичка, украшенная красненьким бантиком. Очень креативненько.
   - Схазха, - сказал кошмар - Хоршш. Добрр, - и сунулся головой мне в ладонь.
  Сдержанность и еще раз сдержанность. Вот что украшает настоящего степного, не один раз говорил мне Джэлмэ Шаан. Именно это качество я из последних сил сейчас и проявлял, продолжая разглядывать это потрясающее порождение местной эволюции. Мощная шея уходила в узкие покатые плечи, которые крепились к узкой же, но очень глубокой груди. Длинные, перевитые даже на взгляд стальными жилами, ноги имели, не два, как это привычно, а, пожалуй, четыре сустава.
  - Ты рассказывай, Саин. Ангарик сказки сильно любит. Как меня, - заворочалась несравненная Юлдуз.
   - Схазха, - повторил кошмар. - Хоршш.
  И в подтверждение слов своей маленькой хозяйки и демонстрируя высшую степень доверия умостил свою тяжелую голову прямо мне на колени. И умильно посмотрел мне в глаза. Какой-то когнитивный диссонанс хродячий. Как страшненькая куколка превратилась в такой вот кошмар, я пока не понимал. Ну да и не к чему мне. Но любопытство...
   - А как это ты, - я сделал пальцами неопределенный жест.
  Чудище вздохнуло.
   - Пряшусь. Бхаяса.
  Оно опять вздохнуло.
  - Я добрр. Улдуз лубу. Берхет лубу. Сестхры лубу, - кивнуло зубастой головой в сторону гончаков. - Ты добр, - смущенно моргнуло алыми буркалами. И немного заискивающе попросило. - Схазха. Хоршш, - и умостило голову на колене.
   - Ангарик - хороший, - не открывая глаз выдала рекомендацию несравненная Юлдуз.
  Пришлось рассказывать дальше.
  
  Глава.
  Первое же утро после рассказанной скахки началось незабываемо. С могучего, бьющего прям по костям визга
  Заснул я прямо среди подушек, неудобно было в присутствии августейшей особы в кровать укладываться. А так вроде бдел и означенную персону охранял. Хотя и в кресле. Воплем меня из кресла просто вышвырнуло. Я очумело взлетел на ноги, судорожно нащупывая рукоятки гундабандов и понял, встревожился несколько зря.
  Орала с виду неопасная тетка. Рослая такая, основательная тетенька уже шагнувшая далеко за грань зрелости. При этом ругалась почему-то в адрес Эдгара, меня же явно призывала качестве свидетеля его безобразного поведения. Дама одета была богато. Сразу в несколько шелковых халатов. И шитую золотом рогатую шапку. Визжала она так, что аж кости ломило. Что характерно. Дикий этот акустический удар произвел впечатление только на меня и обалдело мотающего головой Эдгара. Августейшая персона, и собаки телохранители на орущую тетку не прореагировали совсем. Разве что несравненная Юлдуз еще разок закуталась в мой плед и продолжила пребывать в объятиях Морфея. А тётка голосила самозабвенно. Вопль лился из нее ровным потоком, лишь изредка сбивающимся на невнятное причитание. А потом тетенька перешла к активным действиям. Сначала закрыла свой акустический прибор и бодро прорысила в сторону Эдгара. Пока тот в полном обалдении смотрел на агрессивную даму, она добежала до него и абсолютно игнорируя его грозный вид и серьезную вооруженность, с немалым энтузиазмом принялась охаживать его по плечам извлечённой из-пояса нагайкой. Обычная нагайка, конечно, не могла нанести повреждений доспеху кожи огнистого змея, да собственно и без доспеха такая атака Эдгару бы повредила вряд ли. Псы телохранители проснулись и с предельным интересом принялись наблюдать за творящейся расправой. Но с деятельной тетенькой надо было что-то делать. Эдгар аккуратно переложил секиру в левую руку и приподнял тетеньку за шкирку, стараясь при этом держать ее подальше от себя. Тетенька прореагировала неожиданно. Он опустила нагайку и горько расплакалась.
  Несравненная Юлдуз проснулась. Очень по-взрослому покачала головой.
  - Отпусти ее, - попросила Эдгара, и немедленно выдала длинную возмущенную тираду поставленной на землю даме. Та залилась слезами еще пуще. Несравненная Юлдуз тяжело вздохнула и протянула ручки к расстроенной толстухе. Та немедленно прекратила рыдать и прижала дитя к необъятной груди.
  - Это Адижат-бабо - несколько гнусаво по причине прижатости к бюсту представила нам шумную даму несравненная Юлдуз, - она меня кормит. Вкусно.
  А тетенька, выяснив что ее никто убивать не будет, схватила меня за руку и целеустремленно поволокла за собой.
  Стоящий у дверей выделенных мне апартаментов караул на наше шумное появление прореагировал индифферентно. А вот на эту самую бобо посмотрел с не скрываемым уважением подтвердив мои подозрение в странной её компетенции. Такую боевую старушенцию без предупреждения пропустили. И теперь эта бодрая дама, регулярно подстегивая нас воплями, тащила за собой в неведомом нам пока направлении. Нам - это Эдгару и мне. Потому что собаки, например, уже давно умчались вперед. Возвращались, правда, регулярно, но явно просто по причине нетерпения кулинарного характера. Очень уж физиономии у них были хитрые
  Коридоры стали манятся. Если в наших пенатах были они суровы, аскетичны и покрыты страшными барельефами с военными сюжетами, то здесь вот присутствовали деревянные панели с симпатичными такими сюжетами растительного содержания. Травка, облачки, деревья. Пастораль всякая. Очень красивыми и почти совсем живыми были эти картинки, надо сказать.
  Заметив мой интерес к панелям, тетенька остановилась и, важно подняв указательный палец с большим пиететом проговорила.
  -Арнул-усто.
   И ломанулась дальше.
   А потом мы шли по аллее, ветви деревьев смыкались над нашими головами, между листьев порхали малюсенькие пташки. И опять важно поднятый указательный палец.
  -Арнул-усто.
  И по узкой тропе вдоль озера. За спинами нашими величаво колыхались огромные деревья. А над водой, в этот прекрасный восход над сонной совсем водой о чем-то своем шептали черноголовые камыши, а дремлющие на воде утки раздумывали, а стоит ли вообще просыпаться в этот прекрасный день.
  И опять важно поднятый указательный палец.
  -Арнул-усто.
  Короткую пещеру украшали казалось все, какие только возможные драгоценные камни. Их хитро прятала под собой текущая по стенам вода и потому притронутся к ним было невозможно. И пользуясь своей неприкосновенностью, бессовестные драгоценности шалили, кидались колкими лучами, норовя ущипнуть глаз.
  Пещера правда очень быстро кончилась. И мы оказались под звездным небосводом.
  В последний раз подняв свой указательный палец и проговорив загадочное Арнул-усто, активная дама отдернула широкие портьеры, в комнату хлынули лучи солнца. И на моих глазах произошло еще одно чудо. Звезды стали тускнеть и исчезать с небосвода, который в свою очередь с готовностью посветлел и принял вполне дневной голубой цвет. И не поверите, даже солнышко проявилось.
  Здесь несравненная Юлдуз решила взять бразды правления в свои несравненные ручки и с очередной тетушки своей слезла. Ловко так, как с коня. Только для того чтобы взобраться на облако. На совсем настоящее облако, которое висело прямо посреди комнаты. И немедленно начала устраивать Ангарика. Гончаки взлетели на облачко самостоятельно. Под возмущенное квохтание Адижат-бобо.
  Несравненная Юлдуз устроила наконец своего Ангарика. Аккуратно разложила полы своего красивого халатика, сделал свои соболиные брови домиком и возмущенно раскинула ручки.
   - А где кушать, Адижат-бобо?
  Такая вот малолетняя государышня.
  Что характерно, квохтание немедленно поменяло тональность. Нотки в нем появились озабоченные.
  В общем утреннюю ситуацию с оранием и визжанием я понял. Эдгара ругали за несравненную Юлдуз. За то, что она дома не ночевала.
   А потом Адижат-бобо повелительно заголосила. Народу на неё вопли набежало - море. Исключительно дамского пола. Юные, богато одетые и деловитые до невозможности. Они совершенно не заморачивались мелочами типа тарелок с едой. Они тащили столами. С невероятной скоростью перед облаком появился заставленный степными деликатесами стол. А нас мгновенно усадили на, по мановению ока неизвестно откуда взявшуюся широкую скамью. И перед нами тоже появился стол. Но с набором пищи уже мужского характера. И напитки присутствовали тоже мужского характера.
  
  Хорошо мы хоть немного поесть успели.
  В помещение, гремя доспехами, влетел великан и с грохотом обрушился перед несравненной Юлдуз на одно колено.
   - Несравненная, - ого, а это оказывается титул, - гостей твоих призывает почтенная жена твоего деда. Правом Слова.
  Нет, это не ребенок, это ниндзя какой-то. Не переставая жевать, она стремительно вытерла руки расшитой салфеткой. Подхватила своего Буратино. И вперед. С облака прямо на стол, с него - на наш. И оказалась на руках еще что-то жевавшего Эдгара.
   - Побежали, - заверещало неугомонное дитя.
  Я, было попытался возмутиться, но юный мой ученик уже попал под очарование харизмы этой маленькой бандитки. И едва не снеся меня со скамейки ломанулся за рванувшим с низкого старта посыльным. Пришлось бежать. Команды, как я понял, здесь исполнялись только по команде бегом. Кряжистый здоровяк в немалого веса доспехе по коридорам мчался с такой скоростью, что все наши спринтеры от зависти бы удавились. А я вот бежал уже с хорошо высунутым языком. Это вам не верхом скакать. При этом пытался не растрясти только что покушанное.
  К безопасности здесь относились с полным пиететом. По дороге к месту разговора мы пробежали с десяток пар закованных в сталь охранников. И стояли он скрестивши копья. На стражников они были не похожи. Больно уж с четким лязгом сдвигали они за нашими спинами хвостатые копья. Несравненная Юлдуз радостно визжала. Визг, надо полагать, носил опознавательный характер. Так что двери перед нами распахивались мгновенно. Хотя двери были массивные, дубовые распахивались они как пуховые. С такой же легкостью. Иначе вполне я допускаю возможность возникновения дорожно-транспортных происшествий с нашим участием. Или бы понукаемый несравненной Юлдуз Эдгар просто вышибал бы двери. Вот бы радости бы было.
  А несравненная Юлдуз в полной мере наслаждалась происходящим. Как уже было упомянуто, бежал я последним, так что в полной мере мог насладиться её наездническими талантами. Она как белка носилась по несущемуся стремглав Эдгару, то оказываясь у него на шее, то едва не касаясь земли. Зацепившись при этом за пояс великана. То оказывалась у него под мышкой, то наслаждалась скачкой, уцепившись за древко секиры. Секиру кстати поменяли. Вместо перепиленной зловредной цепью, сейчас на спине Эдгара красовалось некое творение секиростроительного искусства. Целиком оружие оценить я не мог по двум причинам. Во-первых, я бежал. В во-вторых само полотно секиры было упрятано в богато расшитую золотом кожаную сумку. А древко вообще не пойми из чего. Каменное вроде. Или костяное. На бегу понять было сложно.
  Особое оживление ситуации придавали гончаки. Они явно восприняли наш забег за некое развлечение, и активно в нем участвовали. Прыгали вокруг, веселились. То вперед убегали, то возвращались. В очередной раз они выскочили из какого-то зала двери которого были гостеприимно распахнуты. А стража была совсем даже не парадная. Какие-то зрелые, небогато одетые мужчины сидели у дверей и вроде как дремали.
  Не снижая ходу, посланец промчался внутрь и с грохотом уселся на пол. Даже толстый ковер не смягчил звенящий звук, который поплыл по просторному помещению.
  А я остановился с большой радостью. Попытался отдышаться и осмотреться.
   Помещение было просторное такое. Простой серый полупрозрачный камень. Вообще без мебели. У одной из стен был сложен скромный такой постамент из нескольких слоев войлока. Обычного серого войлока, никакой помпезности. На возвышении полулежа расположился наш давешний знакомец. Претендент на Престол Отца Коней юный, но деятельный и энергичный Атай Шаан. Перед ним стоял невысокий столик с чайником, пиалами и тарелочками с заедками. Претендент с удовольствием пил чай и закусывал. И вел он себя несерьезно, да и выглядел в некотором несоответствии с моими представлениями о придворном этикете. Широкие замшевые шаровары, свободная белая рубашка. Сапоги, тут же на войлоках валяются. Смешной неуклюжий щенок пальцы босых ног вылизывает. С большой ответственностью вылизывает. Претенденту на престол смешно и весело. Но щенку он не мешает.
  Перпендикулярно возвышению стоял еще один стол. Богато накрытый стол. Однако сидящие за столом изобилием не наслаждались. Сидели они по- восточному, выпрямив спины, развернув плечи. Друг на друга не смотрели. Столом любовались. Совершенно неудивительно, потому что сидели по разные стороны стола сидели тетушка Берекед и серолицый крепыш, тоже претендент, родной дядюшка Азамат Шаан.
  Тетушка Берекед стиль менять не стала. В своем наглухо застегнутом, пронзительно синем чапане, она сидела, выпрямив спину так, что казалось, к спине у неё привязана палка. Но сидела при этом с непередаваемым изяществом, разбросав длинные полы своего чапана как шелковые волны. Даже в своем далеко не юном возрасте навыков разбивательницы сердец она не утеряла. Раньше она явно производила эффект оружия массового поражения. Очень красивая дама.
  Азамат Шаан, в отличие от своей визави, свой блестящий серый плащ сменил на более праздничное одеяние. С полной ответственностью к вопросу подошел. Свои роскошные косы он спрятал под богато украшенную двурогую алую шапку. Золота и драгоценных камней на шапке было много и несмотря на количество, безвкусной она не казалась. Тот, кто изготовлял это произведение шляпного искусства явно обладал несколько чуждым, но, несомненно, безупречным вкусом. Произведение искусства, одним словом. Несколько странноватое на мой взгляд, но в чужой монастырь как известно со своим уставом соваться не стоит. Тем более как я понял, это не просто головной убор, но и отличительный знак чиновника. Но не будем делать скоропалительных выводов в условиях дефицита информации. Не менее богато расшит был чапан нескромной золотой парчи. Вот вопящая, не вопиющая, а именно вопящая роскошь. Он сделал все, чтобы его можно было принять за царедворца. Только у царедворца не может быть такая толстенная шея, плечи, широкие как перрон, и тяжеленого взгляда военачальника. Сейчас этот тяжеленный взгляд был уперт в меня. Я быстро осмотрелся. Конечно не для высокого совета я одет. Но вполне прилично. Хорошо хоть сапоги натянуть успел, когда вопящая дама за несравненной Юлдуз прибежала. А так блистал бы голыми пятками. Не камильфо. А так вполне. Сапоги, брюки, рубашка, френчик. Гундабанды на поясе. Вполне. Эдгар, так тот совсем молодец. Весь с ног до головы в доспехе кожи огнистого змея. Шлем за спиной, щит на боку. Во всеоружии парень.
  Посланец, кстати, уселся рядом с тетушкой Берекед. И сразу начал есть и пить. Очень непосредственный такой товарищ.
  - Приветствую гостя дома моего, - прозвучало с возвышения. - И хранителя сестры моей.
   И приглашающее повел рукой. Как только он заговорил, несравненная Юлдуз, пулей слетела с Эдгара и ловко вскарабкалась на возвышение. Уселась рядом с братом, непринужденно налила себе чаю и притихла. А собаки, напрыгавшись и набегавшись, последовали её примеру. Улеглись пообок брата с сестрой и затихли, остро поглядывая по сторонам. Щенок залег рядом. Всем своим видом демонстрируя свою сугубую опасность и готовность.
   - Дозволяю сесть, - заметив мое замешательство, подсказал хозяин. За это непродолжительное время я уже успел, и отдышаться. и осмотреться. Диспозиция была уже понятна. Так что спокойно подошел и устроился рядом с тетушкой Берекед, подчеркивая свои политические пристрастия. Осмотрел стол. Дело в том, что степные, как и многие считают гостя посланцем небес и относятся к такому подарку судьбы со всем возможным пиететом. Голодным не уйдешь. Тем не менее, умные степные оставляли за собой право высказать к такому гостю свое отношение. Так что знайте, если вам на стол поставили мясо, лепешки и бульон, - отношение к вам совершенно дежурное. Тонкости этикета открывал для меня Джелмэ Шаан.
  
  Дпльше кусок в планшете под названием Совет.
  
  Однако сразу к разговору перейти не удалось. Тему сбил, ну а может и просто решил завести застольную беседу, Азамат Шаан.
   - Понравился ли тебе мой подарок, хранитель племянницы мой, - церемонно обратился он к Эдгару.
  Тот только открыл рот, чтобы ответить, как инициативу мгновенно перехватила несравненная Юлдуз. Мгновенно подскочив на месте, она стремительно затараторила.
   - Меня, когда вчера, - тут она запнулась, непристойности в высоком собрании использовать не решилась, - дядины люди, - опять запнулась, но дипломат ведь растет, - пригласить к себе хотели, - а вот тут вот сбилась, - один ему секиру жаркой цепью пережег. И я его в оружейную повела. А то как это - меня телохранитель, а большую секиру поломали. И я его к Хараману-улло повела. Новую секиру взять. А там мы дядю встретили. Он нам обрадовался и сказал, что герою нужна секира героя. Взял со стены секиру Этигея-баадура и Эдгару отдал. И денежку взял. Сказал, чтобы не думал, что дядя его за себя биться заставит.
  Тетушка Беркед на сообщение реагировала индифферентно, а вот Атай выглядел несколько удивленным.
   - Покажи, - потребовал он.
  И Эдгар с удовольствием показал. С некоторым смущением, но с несомненным довольствием и гордостью. Гордиться было чем.
  Та, предыдущая секира...Она была обычным честным северным оружием. Мощным и смертоносным. Толстое, окованное стальными полосами, древко. Сам клинок у меня, например, вызывал у меня ассоциации с плоской наковальней, столь он массивен был. Хотя с одной стороны наковальня эта была заточена до бритвенной остроты, была это секира и секира. Оружие в умелых руках страшное. Однако несмотря на свою остроту требовала эта секира силы великанской, поскольку тяжела была безмерно. И если в руках Эдгара разила подобно молнии, то в руках человека послабее могла человека такого просто придавить. Я пару раз попробовал. Незабываемые ощущения.
  А вот новое оружие было настоящим произведением искусства. Клинок секиры был украшен не только серебряной насечкой, так еще и многочисленные прорези не только облегчали широкое лезвие, но и создавали некий сложный узор. Узор был красивый, но странно неприятный.
  Да и форму клинок имел необычную. Верхний рог полумесяца, форму которого придал ему мастер, вытягивался далеко наверх. А вот нижний рог выдавался далеко вперед. Полотно клинка уравновешивал острый чекан. И очень красивое древко. Полное покрытое резьбой. То ли каменное, то ли костяное. Цвета какао. Даже с первого взгляда - очень дорогое оружие. Царский подарок.
  - Благодарю дядя за заботу о моей сестре, - воспитанно наклонил голову Атай. - И все же...
  И его опять перебил дядюшка. Инициативу он явно не собирался упускать.
   - Я понимаю, что здесь делает хранитель дочери брата моего. Но что делает здесь имперец.
  Имперец прозвучало как ругательство. Хотя на лице никаких эмоций не отразилось.
  Атай не нашелся что ответить, но тетушка Берекед показала себя опытным турнирным бойцом.
  Не повернув головы, она отрезала.
   - Он нужен мне.
  Дядя дискуссию продолжать не стал.
   А тетушка слегка качнула головой. Знак был воспринят мгновенно.
  Атай так стремительно поменял положение, что я слегка вздрогнул. Очень стремительный парень. Только вот лежал, довольный как кот, разве что не потягивался. И вот уже сидит, натянутый, как струна. Клинки, блистающие подобно бриллиантам, лежат на коленях. Рядом блистательная Юлдуз застыла микростолбиком. Первый раз вижу её в неподвижности. Даже за это стоит запомнить этот день. Даже собаки перестали валяться как мутаки. Сели, слегка вздыбив загривки. Щенок тоже старался выглядеть очень грозным.
  Начальник охраны, который активно ел, невероятным усилием проглотил здоровенный кусок, и тоже принял важную позу, уперев кулаки в колени. Мы с Эдгаром и без того сидели совершенно торжественно. Ну а Азамат Шаан вообще представлял собой говорящую статую.
   - Здесь члены семьи Галея Шаана и ближние. На члена семьи совершено покушение оружием неведомым, но смертоносным. И если бы не имперец, - коротко подколол дядю, - покушение увенчалось бы успехом. Пытавшийся исполнить свой долг Тенгей семьи Рамала убит. Большой полный доспех был пробит насквозь.
  
  
  Вид с высоты на Нагулан открывался фантастический. Хотя в моем случае и несколько ограниченный стеной какого-то там города. В общем того который для промышленников и купечества. Хотя с такой высоты некие кусочки Зеленного города видны были. Но так не очень. В основном крыши. Небольшие кусочки улиц, площадей и парков. Ну и конечно великолепные минареты Нагулана. Нет, в данном случае это не были инструментарии отправления религиозных обрядов. Отважные жители великолепной степной столицы готовились все эти долгие годы к нападению отцов основателей своего города. Вагигов. Надо полагать из поколения в поколение передавались жуткие рассказы об ужасных летающих чудовищах, пышущих огнем и несущих смерть и разрушение. Причем с неба. Смерть и разрушение с земной поверхности явлением были неприятным, но согласитесь привычным. Атака же с неба... Ну кроме неприятности несет она и некоторую мистичность. Однако степные были настоящими воинами и дом свой от нападения летающих чудовищ постарались обезопасить. В меру сил и возможностей. И того, и того приложено было немало. Наверно рассказы были страшными и образными.
  Минареты представляли собой огромную систему оборонительных сооружений. Предполагалось, что в случае налета, они будут объединены в единую сеть в совершенно прямом смысле. Тонкими, но невероятно прочными веревками. Которые не дадут неприятелю спокойно барражировать над степной столицей. Причем система обороны предполагалась не только пассивная, путем затруднения полетов, но и активная. В каждой башне присутствовала очень серьезно выглядящее метательное приспособление. Массивный такой стреломет и не знаю уж как правильно назвать, одним разом выпускающий на очень приличное расстояние пару внушающих всяческое уважение копий.
  Строительство минаретов было обязанностью каждого крупного городского землевладельца, но осуществлялось по некоему плану, чтобы не забивать сектора обстрела. На некрупных владениях строительство минаретов приветствовалось, но обязательным не считалось. Они были ограничены в высоте и создавали свою, пассивную систему, без стрелометов, но с веревками
  В какой-то степени жители Нагулана напоминали мне обитателей Японских островов, которые ежегодно проводили очень масштабные учения по отражению нападения Годзиллы. Которого сами и придумали. Ну как мне раньше, во всяком случае, казалось. Типа сами придумали, сами и отразим. Однако здесь я не мог не признать, что возможность появления вагигов хотя и не очень высокая, но могла присутствовать. Просто наивные местные жители не могли себе представить высочайшего коварства этих странных существ и возможности проникновения на охраняемую территорию в людском облике. Нет, все знали, что это пятиметровые великаны и, наверно имелись методы противостояния им и в этом обличии. Но вот сейчас один из предполагаемых агрессоров занимался изучением стреломета, причем под непосредственным руководством главного её оператора. Тот с огромным удовольствием расхваливал свой могучий агрегат, предназначенный для побивания собратьев моего спутника. Тот ахать не ахал, но вопросов задавал столько, что профессиональная гордость оператора едва не лопалась от счастья.
  Пребывание наше здесь было залегендировано очень грамотно. Дело в том, что тому самому большому курултаю, на котором предполагалось избрание нового Отца Коней, сопутствовал мощный праздник. Одним из элементов которого была тренировка по стрелянию из этих самых стрелометов по большим воздушным нарам, которые должны были бы изображать собой пресловутых вагигов в образе драконов. А вот мой вопрос о том, куда же деваются копья, что не поразили цель, мне с великолепным спокойствием объяснили, что они падают. Дурацкого вопроса о возможных потерях и повреждениях я задавать не стал. Степной народ. Фаталисты.
  И к учениям эти фаталисты относились чрезвычайно серьезно. Так что в течение всего сегодняшнего утра мы наслаждались слаженными действиями обслуживающего персонала этой и прилежащих башен. Они стремительно натягивали тонкие, но невероятно крепкие веревки сквозь многочисленные щели в башнях, которые я при первом обозрении принял за бойницы. При этом они перемещались по этим веревкам с невероятной ловкостью. Вниз они перемещались при помощи некоей снасти, которую просто перекидывали через веревку и неслись. При этом как они не разбивались об стены башен, а как-то очень ловко проскальзывали в щели башен. А для перемещения вверх использовали некое достаточно сложное устройство, похожее одновременно на велосипед и для рук, и для ног. А некоторые не использовали никаких приспособлений. Они просто бегали по этим туго натянутым тросам. Зрелище произвело на меня невероятное впечатление. А когда значительно более крупный Хамыц активнейшим образом принял участие в этом невероятном развлечении, я так уж просто онемел. Количество талантов моего дальнего предка просто пугало. Но сам от соблазна проехаться туда и обратно не избежал. Впечатлило. Адреналина было столько, что разве что из ушей не выплескивало.
  Развлекались мы здесь не просто так. Мы занимались здесь наблюдением.
  Сегодняшний утренний разговор особо не затянулся. С самого начала Азамат Шаан занял очень агрессивную позицию. Для начала в организации покушения он обвинил меня. Чем привел всех присутствующих в некоторое замешательство. А потом отхватил шквал возмущений. Возмущения его совершенно не смутили. Ко всему имперскому, насколько я понял, испытывал он активнейшую ненависть. И я исключением не явился. Такое вселенское зло в одном флаконе. И хотя сентенции свои он выдавал с совершенно невозмутимым выражением лица, но об взгляд его можно было порезаться. Острые очень были взгляды. И прекрасно они чувствовались даже сквозь полуопущенные его мясистые веки. Однако поскольку зарезан я не был, то в какой-то момент подумал, что носит эта ненависть несколько демонстративный характер. И вспомнил, что в момент покушения или очень скоро после него был он именно здесь. Поскольку неугомонная, но несравненная Юлдуз повела Эдгара к оружейнику и встретила там своего злокозненного и соответственно нелюбимого дядюшку. А кто-то стрелкам ведь сигналы подавал. С чего это дядюшка почти что сразу после конфликта с племянником в гости к нему прибыл? Конфликт то был серьезный. Едва до рукоприкладства не дошло. Сам ведь свидетелем был. Жестко там было. И вот так вот сразу в гости. Надо будет поинтересоваться где он вообще квартирует. Пока я размышлял, ситуация проще не становилась. Азамат Шаан наезжал. Причем наезжал как-то примитивно. Один пассаж о том, что я, предварительно раздвоившись, одновременно спасал тетушку Берекед и пустил бадахти стрелу, причем не одну, а две, чего стоил. Когда ему указали на некоторую фантастичность такого предположения, он отнюдь не смутившись выдал другую версию. О том, что стрелы пускал мой соратник. А сделано это было все для того, чтобы я втерся в доверие к августейшим персонам. Заявление о том, что подставляться под эти самые бадахти стрелы развлечение очень опасное, он отмел как несостоятельное. Поскольку имперцы готовы пойти на любую подлость, лишь бы очаровательным степным напакостить. Заявление руководителя охраны, о том, что эти саамы бадахти стрелы находятся для начала под самым строгим контролем, а во-вторых технология их производства совсем уж секретная, тоже было отметено ввиду исключительной злокозненности уже упомянутых имперцев.
  В общем, странно себя вел человек. Но это с моей точки зрения. А вот остальные участники процесса уже, похоже, к манере поведения родственника привыкли. Как к вечно пьяному родственнику, к выкрутасам которого давно привыкли, но все время пытались призвать к порядку. Так что на вредности его, совершенно бредовые, постоянно пытались давать ответы трезвые. А он их совершенно явно пытался рассердить. И потихоньку, по моим наблюдениям, ему это удавалось. Я как раз начал задумываться над тем, что же такое бадахти стрелы, как цели своей он добился.
  Тетушка Берекед рассердилась и, невежливо перебив родственника, выдала ему тайну следствия. Громко рассказала ему, что один из стрелков мало того, что убит, так еще и оказался одним из южных мудрецов, что гостят на подворье жрецов Великой Памяти. И Азамат Шаан был одним из тех, кто с удовольствием к мудрости этих самых мудрецов приникал.
  Как дядюшка рассердился. Вскочил как пардус, наверно. Не знаю я как пардусы вскакивают, просто форма речи такая, но быстро он так вскочил, стремительно. И фразами заговорил характера совершенно эпическими.
   - Кровь семьи священна для меня. Когда придет время, я сам возведу тебя на костер твоего господина. А до тех пор я вырву сердце любому, кто возжелает тебе зла.
  Вот так вот. Ни много ни мало.
  После этого совещание приняло более конструктивный характер. Азамат Шаан больше особо не вредничал. Внимательно слушал. Особенно рассказ об эффекте стрельбы. Он, оказывается, тоже осмотрел место происшествия. И тоже был впечатлен. И даже несколько устрашен. Я бы тоже испугался. Такие эффекты. Не знаю, как там эти бадахти стрелы, но последствия именно этого калибра штука страшная. Да я и сам прекрасно помню. Усиленную дверь едва с петель не сорвало, предварительно насквозь прошибив. А перед этим в брызги разнесло облеченного в полный пластинчатый доспех воина. Местный пластинчатый доспех - штуковина серьезное. Да и почти надвое разнесенная каменная колонна тоже задуматься заставляет. Так что внимательно он слушал. Как губка новые знания впитывал.
  Тут вот его начальник охраны и подколол. До этого самого момента в дискуссию он не вступал. Пил и закусывал. Не жадно. Но с удовольствием. А вот в этот момент от лукулловых своих развлечений он отвлекся и сообщил, что разрушения, которые организовывают уже упомянутые бадахти стрелы значительно слабее. И он, начальник охраны, очень удивлен как такой опытный воин как Азамат Шаан, отличия эти не углядел. После чего, совершенно проигнорировав свирепый взгляд поруганного им августейшего товарища, выбрал из миски баранью ногу и с удовольствием начал её обгладывать.
  В очередной раз Азамат Шаан оживился, когда тетушка Берекед сообщила, что её специально обученные звери нашли дом, в котором скрылся второй, раненный покуситель. Он опять вскочил и потребовал немедленно скакать и хватать злоумышленников. Тетушка Берекед возмутилась и в очень резких выражениях сообщила, что сама со злодеями разберется, а также сообщила, что её воины присматривают за змеиным за этим гнездом и она сама вполне даже может... Но дядюшка не отступал. Он настаивал, на том что очень ценной персоной является тетушка Берекед и ехать надо ему. Вот как-то не хотелось мне чтобы дядюшка сам с покусителем общался. Было у меня подозрение, что последствия для покусителя могут оказаться куда как летальные. И след прервется. А этого мне сугубо не хотелось.
   Так что я решительно вмешался. Несмотря на явное неудовольствие Азамат Шаана.
  Видел ли он как бьет неведомое оружие. И проявлял полную недипломатичность, даже не дожидаясь ответа, спросил, а приставляет ли он, что будет, если бабахнет сотня таких снарядов. Дядюшка задумался. После недолгого раздумья сообщил, что хотел бы, конечно хотел, но с безопасного расстояния. И не по причине трусливости. А ввиду собственной для мира ценности. Потому как некой крови он носитель. Вот тут уж я на дядюшке отыгрался. Если честно, то попытался. Очень уж собеседник сложный. Наперев для начала на тот факт, что привлечен в качестве специалиста по страшной стрелялке, я потребовал проведения доразведки объекта. Азамат Шаан в меня вцепился как бультерьер. И откуда я знаю про эту стрелялку, и откуда я знаю, как она стреляет, и откуда у меня такой стрелок в отряде, что на триста метров прямо в голову попасть может. Страшный человек. Ему бы в деникинской контрразведке служить. Но я по нему вдарил его же оружием. Злодейской и жуткой репутацией имперцев. Слегка надув щеки и, при этом через губу, именно через губу, я сообщил ему что у нас в Империи еще и не такое знают и умеют. Долю презрения очень сильно дозировал.
  В общении с примитивными народами надо быть очень аккуратным. Очень уж они обидчивы. При всем уважении к обитателям Великой Степи, ко всем их достижениям, к прекрасному городу Нагулан, были эти обитатели людьми прекрасными, гордыми, смелыми. Прекрасными они были людьми, но именно простыми. Примитивными. Коварными, хитрыми, вероломными интриганами. Но при этом примитивными. Потому, что это был народ воинов. Это была страна воинов. И поэтому они очень хорошо понимали силу. Если нет у тебя силы, то говорить с тобой не о чем. А вот если у тебя сила есть... То с тобой считаются. А все тайное - это сила. Вот сейчас я эту самую силу и демонстрировал. В Империи мое хамство расценили бы именно как хамство. А вот здесь я вел себя, как и подобает воину. Воину, за которым стоят многие.
  И Азамат Шаан решил ко мне прислушаться. Сломался. Самую малость, но сломался. Сам факт того что он ко мне прислушался был победой. Временной, но победой. И когда я рассказал все свои резоны, он даже удостоил меня похвалы.
  - Ты не похож на посла, - сказал он, - ты похож на воина. На ночного воина.
  
  Так что сейчас мы выполняли мой план по доразведке интересующего нас объекта. С высоты. В течении целого дня к дому никто не подъезжал, никто не выезжал. По двору активно так перемещались, но это была обычная хозяйственная активность. Обитатели двора тоже попринимали участие в учениях, но своих, для невысоких минаретов. Быстро поскидывали веревки, быстренько, бегом оттащили их к соседним минаретам, растянули, отпустили, убрали. Демонстрируя при этом отменную слаженность. А потом опять занялись своими делами. При этом на минарете кто-то остался, стараясь при этом остаться незамеченным. Что интересно, обитатели двора, провели некое маскировочное действо. Они очень шумно покрутились наверху минарета, а потом с шумом и гамом ушли оттуда. Если бы не острые глаза Магхара, возможно мы бы не разглядели оставшегося, но от такого специалиста укрыться было сложно. Я тоже поучаствовал в идентификации коварного наблюдателя. От винтовки я отказался, но прицел попросил снять и сейчас наслаждался благами прекрасной оптики. Режимов у прицела было множество, в том числе инфракрасный, так что любопытного товарища я видел, хотя он и старался не высовываться. По словам нашего снайпера, он вполне мог уконтрапупить наблюдателя и через стену, талантов для этого у мультука хватало. Так что засевшего на минарете, он уже держал на прицеле. Причем держал талантливо, рассказывая своему новому приятелю, оператору баллисты, о талантах нашего мультука. Тот, заслушавшись, заворожено молчал. Я не удержался и смотался к Хамыцу, который сидел на соседнем минарете. Могу сказать, что с двух наших башен двор простреливался полностью, мертвых зон почти не было. Хамыц от нового ружья отказался. Улыбнулся загадочно и лук свой роскошный погладил. Многозначительно так. Я тоже воспользоваться ружьем поопасался. Хуже нет, когда рассчитываешь на некое умение, а оно вдруг подводит. И тебя и людей тебе доверившихся. С такой минипушки я ни разу не стрелял, так что вариант неуспеха был достаточно высок. Рисковать в таких случаях не стоит.
  Совсем недавно заглянул к нам мускулистый котик тетушки Берекед. Еще с одним таким же. Пришел и подставил шею. Совершенно не для поглаживаний, показал всем видом. На толстой шее на ошейнике имелся карман, который Урхун мне всем своим видом и продемонстрировал. В кармашке оказался сложенный лист бумаги. На котором оказалось в наличии всего одно слово. Скоро. До этого мы таким же путем свою информацию по наблюдениям отправили.
  
  Так что пока нам оставалось ждать активной фазы операции. Мы были готовы.
  У тетушки Берекед все бывает просто. Сказала скоро, значит скоро. Действительно скоро по улице процокали копыта коней небольшого кавалерийского отряда. Сходство чисто внешне было абсолютное. На огромном вороном коне, стройный всадник в одеянии небесно-синего цвета, за ним восьмерка в одеяниях чернее ночи. Очень похоже.
  Причем настолько, что я поначалу даже всполошился. Могла ведь тетушка Берекед внука додавить и лично в мероприятии участие попринимать. Учитывая её харизму, привычку повелевать и влияние на внука. Вполне даже могла. Так что я быстренько начал прицел перенастраивать. Перенастроил, посмотрел и успокоился. Всадник был очень стройный, прекрасно держался он в седле и лицо его было по традиции Хушшар закрыто синей тканью, но это была не тетушка Берекед, это был мужчина. Это было видно по...В общем было видно. Остальные тоже ехали с замотанными физиономиями. Им, как я разглядел, даже луки дали.
  Кавалькада шла на рысях. Уверенно. А почему им собственно было ехать аккуратно. Хозяева. Прохожие привычно уступали им дорогу, так что до ворот доехали они достаточно быстро.
   - Смотри за всадники, Два Крыло, - негромко так я сказал. Он самолюбивый, на резкую команду и обидеться может. А мне сейчас не до обид. Мне за человеком на минарете смотреть надо. А то вдруг пальнуть надумает. Ну так и пусть пальнет, а мы за ним аккуратно проследим и дальше цепочку выстроим. А то с чего вы думали мне кошачью гвардию придали? Но человек на башне хотя и приподнялся, положение изменил и руку с какой-то штукой в окно выставил. Вроде как стрелять не собирался. Не лазером же он подсвечивает. Тогда совсем с нашей самодеятельностью заканчивать надо и бежать отсюда побыстрее с передовыми технологиями мечом особо не повоюешь. Что же он делает паскуда? Ну явно не стреляет. И я перевел окуляр на происходящее у ворот.
  А там все проходило в установленном давно порядке. По сценарию "Совсем нежданные гости". Конечно, сам командир к воротам и не подошел даже. Один из всадников подъехал, громко постучал в ворота плетью и что-то не менее громко прокричал. Что именно на таком расстоянии понять было трудно, но сам факт орания мы уловили. Из-за ворот тоже что-то проорали. Но дежурно так. Не скандально. Типа, откроем сейчас, нечего ворота ломать. Сами мы такие, кому ворота сломать.
  И в этот момент рвануло. Рвануло знатно. Минарет конечно устоял, но удар я всем телом через пятую точку, на которой сидел, ощутил.
  Там у ворот все заволокло пылью и дымом. Так что я перевел прицел на наблюдателя и обнаружил пренеприятнейшую новость. Тот убегал. Прямо по винтовой лестнице внутри минарета и убегал. В бойницах мелькал как стрела.
   - Только не стреляй в него, - успел проорать я, - он мне живой нужен.
   Нет я в этом средневековье решительно отупел. Этот гад, просто контролируя через подвижный экран ситуацию, в нужный момент нажал какую-то кнопочку и все рвануло. Какой я дурак! Увлекся магией меча, а эти паскудники просто пользуются нормальными технологиями. Он мне живой нужен. И остальные мне тоже живыми нужны. Все это я думал, перебрасывая себя через парапет. Нет я не собирался покончить жизнь самоубийством. Просто мне надо было оказаться на земле очень быстро. А в целях быстрой эвакуации, я спустил вниз веревку. Не такую потрясающая, которая могла бы остановить дракона, но хорошую и надежную. Такую, что могла бы выдержать мой немалый вес. Ну а поскольку за сегодняшний день я накатался по этим веревкам и вверх и вниз, то чувствовал себя настоящим канатоходцем и был уверен, что спущусь по ней без особого членовредительства.
  Руками и ногами закрепился и поехал вниз. Без приключений я спускался недолго. Потому что на голову мне обрушилась нешуточная тяжесть. Как в этот момент я хвалил себя за то, что последнее время почти никогда не снимал свои перчатки. Прекрасной кожи огнистого змея. Удалось не свалиться. В веревку я вцепился как в последнюю надежду. Неудивительно, поскольку до земли было еще метров шестьдесят. И на голову мне обрушилась еще одна тяжесть. А потом эти тяжести перетекли мне на плечи. И в голове ворохнулось.
   - Куда бежал?
  Урхун, паскуда.
  Я уравновесился и пошел снова вниз. Спуск много времени не занял. Коты соскочили метра за два до столкновения с землей. Так что, когда я спрыгнул, они меня уже ждали.
   - Куда бежал? - прошипел в голове Урхун.
   - Там был человек, который устроил бабах. Сейчас он бежит к тем, кто его послал, - быстро подумал я. Злющий кот смотрел на меня как на бифштекс. В желтых круглых глазах было ярости на пару ведер. - Он устроил бабах, чтобы убить тетушку.
  По телу котяры камнями покатились чудовищные мускулы.
   - Его надо поймать. И отдать его мне. Не убивать. Говорить.
  Урхун развернулся на месте и рванул вперед. Его напарник помчался за ним. Ну и я побежал
  Когда-то в детстве, когда никто не знал заморского слова паркур, мы в него, тем не менее играли. Правда называли мы её по-другому. Напрямик. Просто брался маршрут - и вперед. Не взирая ни на какие препятствия. Особенно популярны были пробежки через военные заводы. И попрыгаешь вволю и от охраны побегаешь. Адреналин - ведрами.
  Так вот коты мне именно такой забег и устроили.
  Ну коты ладно. Но этот злодей, что все это дело подорвал, тоже поклонником паркура оказался. Выяснил я это очень быстро, когда второй котик прибежал меня, отставшего искать. В скорости с этими мускулистыми шарами сравниться я не смог и несколько заплутал во всех этих дувалах. Котяра вылетел как меховое ядро, в голове у меня прооралось что-то героическое и подбадривающее и кот, обогнув меня по небольшой дуге, опять ломанулся в погоню, но уже так, чтобы я мог держать его в пределах видимости.
  Перелетев, ну а скорее перевалившись через очередной забор я обнаружил злоумышленника. Был он совсем даже не пленен. Просто загнан в угол и прижат к стене. Урхун стоял перед ним, раздувшись как меховой шар, громко орал на одной страшной низкой ноте, но нападать не спешил.
  Злодей стоял, прижавшись к стене. Он выставил перед собой два явно острых предмета, которые явно были оружием, но идентифицировать это оружие я не мог. Что-то вроде крыльев секиры, но удерживаемые как кастет. В лучах солнца они отсвечивали неким не очень симпатичным розоватым отблеском. И вот этого розоватого оружия котяра явно опасался. А злодей, весь в таком черном маскировочном бурнусе не просто стоял. Он медленно так продвигался вдоль стены. Почти незаметно. По миллиметрику. И судя по сетчатой маске на капюшоне относился к той самой категории, которую моя очаровательная приятельница несравненная Юлдуз называет неким неприятным словом.
  Мое появление злоумышленника отнюдь не порадовало. И он что-то угрожающее прошипел. Возможно и в мой адрес, но я не понял, что именно. Однако вступать в увещевательные беседы я не собирался. Хлопнул себя по животу, ножи довольно ткнулись в ладони, и почти сразу, с короткого замаха, сорвались в полет. Злодей оказался шустрым, как сколопендра. Размазался в воздухе и от одного ножа уклонился. Другой принял на широкое полотно экзотичного кастета. Вторым в это же время махнул на уровне пояса, отгоняя собравшегося воспользоваться оказией Урхуна. Котяра взвыл еще громче. Молниеносно метнулся вперед и не менее молниеносно отскочил, спасаясь от странного клинка. Мне показалось или от свистнувшей стали в воздухе рассыпались фиолетовые искры. Их стремительную схватку я использовал с пользой. Решил не тратить благородную сталь, а просто подхватил валявшийся под ногами булыжник и влепил супостату в живот. Это вам не легкие ножики на клинок принимать. Это с килограмм веса. Не ожидал он от меня такой подлости. И подставился. Не мне правда.
  Очень трудно поверить, что вальяжный Урхун столь молниеносен. Я и моргнуть не успел, как он повис на руке злодея. Хитро качнулся, растянулся как веревка и ухитрился ногами его еще и по боку полоснуть. В смысле когти его вполне под стать зубам были. Очень при этом на солнце блестящие. Теперь уже злодей взвыл и немедленно попытался достать своим колдовским оружием героического кота. Однако не учел, что котов двое. Пока мы отвлекали его внимание, второй, тот что бегал искал меня подобрался на расстояние атаки, очень командное существо. И вцепился в зловредную руку, угрожающую коллеге. Откуда-то с дерева он свалился. Немного не в той традиции, что Урхун, но очень точно. На мелочи разбрасываться не стал, щелкнул челюстями так, что сразу стало слышно, как страшно захрустели сломанные кости. Опасное оружие упало в пыль двора. Пыль зашипела.
  Я подхватил еще один камень и замахнулся. Понравилось мне оружие пролетариата.
  Однако сразу выяснилось, что злодей был совсем не один. И бежал он именно сюда совсем не просто так. Совершенно ровная стена вдруг дала трещину, которая быстро превратилась в дверной проем, до этого очень умело замаскированный. И в дверном проеме нарисовался представитель отсечной засады. Вообще не такой легконогий, как почти пленённый нашими совместными усилиями злоумышленник. Этот был тщательно облачен в полный доспех. Кираса, глухой шлем с забралом, кольчуга, юбка кольчужная, даже сапоги были железные. Броневик такой, в общем. Еще и с секирой в руках. Одним их этих сапогов, он второму коту и зарядил. Совершенно кстати о коллеге не подумав. Потому что кот вместе с полуотожранной рукой и улетел. Кровища так и хлынула. Он ведь сейчас кровью истечет. А мне терять такой полезный источник информации вообще никак не хотелось. Так что я поспешил было спасать, но вовремя остановился.
  Закованный в доспех крепыш оценил свои действия по спасению коллеги достаточными, типа пусть сам одной рукой от кота отбивается, огляделся и идентифицировал меня как угрозу. После чего шагнул в мою сторону, занося секиру.
  Каменюка как вы помните пребывала у меня в руке. Когда Джеме Шаан учил меня бросать дротики, то к вопросу обучения меня подошел он с большой ответственностью и объясняя издевательства надо мной необходимостью развития отдельных групп мышц, сначала учил меня кидать камни, правильно кидать камни. так что каменюка в моей руке вещью была достаточно опасной. В чем секироносец немедленно и убедился. Я ему так в лоб зарядил, что звон наверно по всему городу разнесся. Шлем, конечно штуковина надежная, но законы физики никто не отменял. Так что рухнул секироносец на попу. Со звоном и грохотом. Однако ситуацию это исправило не в решающей степени, потому что из дверного проема загнул еще одни такой же могучий, квадратный, и в доспех закованный. И не ко мне направился. А легконогого злодея спасать. Ухватил его за руку и собрался с руки этой несчастной Урхуна секирой срубить. Котяра такой судьбы себе не желал и быстренько в сторону отскочил. Крови из потерпевшего ливануло еще больше.
  Меня же секироносец игнорировал совсем не по причине тупости ил слепоты. Просто мной решили вплотную заняться еще двое. С сеточкой на капюшонах. Слово такое ругательное. Вылетели они из дверей шустро, слаженно. Ломанные такие, стремительные. И принялись воздух кривыми клинками пластать. Воздух так и завыл. Клинков и видно не было. Размазались. Но устроили они мне эту стальную метель не нападая, отпугивая.
  Мы, имперцы, как я уже понял, в этих краях славимся своей последовательностью. Так что и я отступать не собирался.
  Краем глаза уяснил, что секироносец сомлевшего спасенного в проем двери забросил, не торопясь сделал пару шагов, наклонился поднял оторванную руку, стряхнул с неё нокаутированного кота. Зашвырнул её вслед. После чего зацепил своего поверженного в лоб соратника и направился к дверям. Все это под ор Урхуна.
  А двое. уяснив из пояснительного вопля секироносца, что у него все в порядке, решили меня убить. Зачем свидетелей оставлять. И атаковали.
  Все эти прыгания и махания железом штука конечно опасная. Но один серьезным момент не учитывающая. Момент под названием полутораручный меч. И доспех кожи огнистого змея и угрожающих очертаний шлем. Как вы помните после некоторых событий зарекся я не в полном доспехе геройствовать. Так что был сейчас во всеоружии.
  Шлем, кстати, на агрессоров никакого впечатления не произвел, видали они наверно гномиков и пострашнее. Только пугать я их сосем не собирался. Не такие гуманные у меня присутствовали планы.
  Один из злодеев что-то сделал и из серой метели выскочил клинок и рубанул меня по шее. Пакости такой я ждал, отступил немного в сторону и пнул ногой сбоку в колено. Колено хрустнуло и сломалось. Хозяин колена заорал и упал. Сознание наверно потерял. Болевой шок такое состояние называется. Так что один источник информации у меня нарисовался. Второй взмыл в воздух и хотел меня то ли пнуть, то ли зарубить. Выяснить это не удалось. В него Урхун врезался. Им прямо как из пушки выстрелили. С очень похожим эффектом. Злодея так о дувал шандарахнуло, что на землю он стек уже почти вырубившись. Остатки сознания я милосердно вышиб из него пинком в голову. Сотрясение мозга совершенно не препятствие для проведения допроса. Тем более квалифицированными специалистами. А таковыми, я подозреваю, тетушка Берекед располагала.
  Исполнив малую социальную задачу, я наметился на великое и решил пленить всех, до кого руки дотягивались. И направился к панцирному спасателю.
  Мое столь стремительное появление для секироносца оказалось неожиданным. Он, пыхтя, затягивал коллегу в загадочный дверной проем. Судя по всему, он предполагал, что бьют меня и к иному развороту событий оказался не готов. Глухой шлем, он знаете ли, как положительные, так и отрицательные аспекты имеет. Так что не углядел. Стремительно больно уж мы с супостатами расправились.
  Однако встретил он меня со всем возможным пролетарским пылом. Ему, правда очень мешало, что пребывал он в этом самом проеме. Места для замаха не было. Однако, человеком он был бывалым, не растерялся и очень шустро ткнул меня в живот секирой. Уж не знаю за кого он мены принял, но контрмеры к такому поведению отрабатывал я уж не знаю сколько сотен раз. Унго меня обычно и тыкал. Большой, кстати в этом деле специалист.
  Так что увернулся я пируэтом, сильной частью клинка секиру придержал и этой самой сильной частью по забралу ему и зарядил. Шлем штуковина хорошая, но законы физики есть законы физики. Так что пока он на практике ими овладевал и пытался упасть, в деле этом я ему помог путем, исполнения злонамеренной подсечки. Рухнул он с грохотом. Секира с неменьшим грохотом треснула его по забралу. В принципе надо было бы его пленить. Но должен вам сказать вот что. Человек в доспехе, с секирой в руках, даже и слегка ошеломленный - существо крайне опасное. Потому что человек такой как правило очень сильный и оказываться в зоне доступа, что его рук, что его оружия, не стоит не в коем случае. Так что меч коротко блеснув, куснул под забрало и выскочил обратно очень довольный. Не ел давно. Крови, кстати сказать на клинке не было вовсе. Сталь работы вагига. А вы как хотели.
  Секироносец слегка дернулся. Запахло. Его ранее нокаутированный коллега начал подавать признаки жизни. Мы коротко посоветовались с Урхуном, причем он настаивал на более решительных мерах, но я все же указал ему на необходимость наличия источников информации. В результате консилиума больному был рекомендован рауш-наркоз. Который и был исполнен путем нанесения нескольких ударов по башке обухом трофейной секиры.
  Потом я проник в заклиненную дверь и без особого труда выволок за ногу того самого злоумышленника за которым мы изначально и гнались. Очень живучий оказался товарищ. И последовательный. И отгрызенную руку умудрился импровизированным жгутом затянуть и израненную руку перевязать. Но сейчас вроде как сомлел. Хотя кто их знает этих средневековых ребят. Может и прикидывался. Но уязвить меня не пытался. Да я бы и не дался.
  Пришлось резко разворачиваться. Меч я из рук не выпустил, так что к неожиданностям был готов. Но ничего страшного не случилось. Просто орал Урхун. Орал он, задрав вверх голову. Приветствовал своего крылатого собрата. Тот на небольшой высоте описывал круги.
   Я немного успокоился. По такому ориентиру найдут на скоро. Языков мы назахватывали богато. Так что работы на ближайшее время вроде как хватало.
   А теперь скажите мне хоть кто-нибудь. С какого перепуга мне приспичило обследовать этот вот домик?
  
   Пришел я в себя потому что мне очень хотелось чихнуть. Кто-то злонамеренно щекотал мне нос. Я открыл глаза, отчего у меня стали вдобавок чесаться глаза. Кроме того, было темно. На забрале кто-то сидел. Увесистый такой.
  Проблемы, говорят надо решать по мере их возникновения. Никогда не был сторонником этой концепции, но чихнуть хотелось неимоверно. Я решил над собой не глумиться. И чихнул.
  Эффектов это дало сразу несколько. Для начала кто-то истошно заорал и оттолкнулся от забрала. Проделал он это с немалым энтузиазмом. Так что голову неслабо мотнуло.
  Но были и положительные моменты. Чихать расхотелось. Глаза чесаться перестали. Но светлее не стало. После того как с чесучим удавлением я разобрался, настало время прозвонить и весь организм. Пошевелил руками и ногами. Все работало вроде. Тогда я сел. Процедура эта прошла с некоторым шумом. С груди у меня что-то свалилось. Естественно на ноги. Спихнул я это что-то и огляделся по сторонам. Отшатнулся. Потому что единственным источником света оказались два светящихся зеленных фонаря.
   = Живой ты, - радостно прогремело у меня в голове.
   - Живой я, - солидарно порадовался. И понял, что радуется мне сварливый Урхун. Хоть одна живая душа рядом.
   - Мы где, - осторожно поинтересовался.
   - В яме. Упали мы, - горестно просветил меня котяра. - А потом все сверху упало.
   - Значит будем выбираться.
   Постарался встать. Не получилось. Пребывал я на какой-то очень непонятной очень условной поверхности.
  - Погляди-ка мне под ноги, - скомандовал я котяре. Чудеса, у него и правда глаза светились. Пребывал я на куче каких-то обломков. Но хотя куча была значительная, края у неё все же присутствовали. И я осторожно к ближайшему краю направился. До относительно ровной поверхности я успешно добрался и понял, некоторый, хотя и весьма приблизительный свет в месте нашего пребывания присутствовал.
  Я задрал голову и понял, что свет льется именно оттуда. Но радости это прибавило немного. Радости. Да я похолодел просто. Над нами нависала очень угрожающе выглядевшая страшная мешанина бревен, палок и еще каких-то штуковин. Держалась вся эта куча непонятно каким образом.
  - Урхун, - позвал я.
   - Здесь я, - отозвался боевой кот.
   - Тут выход есть?
   - Я уже нашел.
   - Выводи нас, дружище.
  Кот метнулся куда-то в сторону, и я послушно последовал за ним. По пути охлопывая себя в целях инвентаризации.
  Урхун вывел нас в некий коридор. Солидный вполне такой коридор. И что интересно, освещенный. Какие-то светящиеся узоры света давали немного. Но видно было нормально. Как в сумерках. Коридор полутьме. Но уходить было надо. Мы и пошли. Я по дороге вспоминал как дошел до жизни такой.
  Образованный ведь человек. И книги читал и фильмы смотрел. Да что там фильмы. Я в игры играл. То есть опытом соответствующим, вроде как обладал. И жизнь честно говоря всякие уроки преподала. Сам не знаю, что на меня нашло. Эйфория победы надо полагать.
  В общем сунулся я в этот домик. Часть пола оказалась входом в подполье. Грамотно устроенным. Не люблю я подземелья. Ввиду собственных размеров. Не помешаюсь я в узких проходах. Крупный потому как. Но в подполье просто тянуло. Я и поддался этому странному влечению. Было темно, как... Ну вы понимаете. Но где-то вдали присутствовало некое свечение.
  Хотя поставленную самим собой боевую задачу по поимке языков выполнил я полностью, но хотелось свершений. Однако в темноте без фонаря. Не кошка же я в конце концов. Кошка... Постойте, постойте. И я последовал на выход.
  Урхун сидел возле нокаутированного коллеги и грустно на него смотрел. Тот признаков жизни не подавал. Но это с первого взгляда. Я убрал меч. Присел рядом. Где тут у нас пульс. Ого. Я вообще то читал, что у кошек мышцы во сколько там раз плотнее чем у человека. У этих кошечек были они гораздо плотнее, пожалуй, в десятки раз, плотнее. Но на шее пульс нащупался. Жив курилка. Почесал я коту животик, Тот разве что не замурлыкал. Потянулся. Урхун обрадовался. Потерся о коллегу. И вроде как с благодарностью посмотрел на меня. А может это не кот, а кошка? Возможно.
   - Урхун, пойдем посмотрим. Там вроде дорога к тем, кто тетушку Берекед убить хотел.
  Очень стремительное существо. Он как будто внутри себя извернулся. И уставился на меня. Я мотнул подбородком в сторону дверного проема...
  Это оказалась лестница. Деревянная, ярусами уходящая куда-то вглубь. Даже с освещением. Оно свет и давало.
  Сначала все шло очень даже хорошо. Урхун шел впереди. Мягонько проверяя. Я его о возможностях разного рода гадостей типа ловушек предупредил. Собственно, боевому коту о такого рода неприятностях прекрасно было известно Он и бдил. Угадывая своим кошачьим чутьем возможные неприятности. Уходил вперед, возвращался. Указывал на опасные ступеньки, и я их послушно переступал. Опустились достаточно далеко. До конца было еще далеко и я решил вернуться. До сих пор не понимаю, что именно мы сделали неправильно... Была какая-то насторожка, которую мы благополучно пропустили. Все произошло совершенно без всякой экзальтации. Просто я наступил на ступеньку, и лестница стала разваливаться. А мы с Урхуном, крайне удивленные происходящим дружно полетели вниз.
  Хорошая все-таки щтуковина - доспех кожи огнистого змея.
  Так что я сейчас шел кряхтел, инвентаризировался и очень активно возглашал хвалу инженерному гению подземных рудокопов. Не будь доспеха - пришел бы мне каюк.
  Коридор, в который мы попали был вполне даже приличных размеров. Это я выяснил, когда глаза немного привыкли к полумраку. Даже не знаю, как сказать. некое серебристое свечение. Оно исходило от стен коридора и с какой-то степени разглядеть окружающую действительность позволяло.
  Признаюсь, сначала мы крались. Крались грамотно. В правильном порядке. Урхун впереди, я сзади. И дело не в невероятной отваге кота, а в том, что он выполнял задачи передового охранения, а я основных сил. Тем более что Урхун как выяснилось был специалистом в поиске разного рода коварных неприятностей. А я таким приятным бонусом не располагал. В то же время функции сил основных выполнить я мог со всей ответственностью. И в силу физических размеров и характеристик. И в силу высокой своей оснащенности разного рода смертоносными приспособлениями. В процессе инвентаризации я выяснил, что ничего из моего арсенала не потеряно. Так что мог я, так сказать. в случае необходимости. Но коридор длился и длился. А из темноты на нас никто не выскакивал и не нападал. Наверно, с полчаса мы так перемещались. А потом у коридора начало прорисовываться некое окончание, которое выглядело как источник света. Отличающийся от окружающего нас полумрака в сторону яркости.
  Новость эта была очень хорошей. Потому что минут за десять до этого, с той стороны, с которой мы ушли, что-то грохнуло и торкнуло. По коридору пронесся порыв ветра, очень приличной силы. Видно вся та гора древесины, что нависала над нашими головами, все же грохнулась. Так что пути назад не было. Сквозь такие завалы протиснуться явно не представлялось возможным.
  - Урхун, - в голове позвал я. Это я так телепатией овладевал.
  Котяра отвечать не стал, просто повернулся ко мне и вопросительно уставился своими огромными глазищами. А они и правда у него светились. Что, я говорил уже об этом? Просто светились классно.
  - А почему ты у меня на голове сидел? - просто так спросил со скуки.
  - Защищал. - немного смущенно отозвалось в голове.
  - А чего не ушел? Вдруг бы эта штука обвалилась?
  Говорят, же, что всякий вопрос несет в себе ответ.
  Кот посмотрел на меня как на полоумного.
   - Ты был как котенок маленький..
   И вот так одной фразой просто убил. Убил и пошел себе. Этот сварливый ворчун рисковал своей жизнью чтобы меня защитить. И хотя защита был очень уж гипотетическая, но очень высокий уровень воинского благородства котяра продемонстрировал. Я начал подыскивать правильные слова. В минуты сильного душевного волнения я решительно тупею. От внезапно возникшей заботы меня отвлекло очень знаковое явление. Мы пришли. Очень обыденно пришли. Сначала коридор сузился и стал выше. Потом потолок вовсе исчез, и мы обнаружили, что идем не по коридору, а просто между двумя стенами, сложенными из камня. И характер света изменился. Из рассеянного сероватого он стал немного похож на дневной, изменив немного свой спектр в сторону некоей теплой желтизны. А потом мы уткнулись в дверь, совершенно обычную дверь.
  Урхун одним прыжком взлетел на забор. Огляделся. И несколько удивленно доложил.
   - Тут улица. Людей нет. Кони есть.
  Дверь была закрыта с нашей стороны. Солидным, но вполне обычным кованным засовом. Наученный горьким опытом, засов я дергать не стал. Уперся ногой в стену и быстро оказался рядом с котом. Уместился на заборе, осмотрелся. Зрелище на самом деле было странное. Это было действительно улица. Двухэтажные дома. Нормальные такие дома. С окнами, закрытыми ставнями. С прикрытыми дверями. Между каменным сводом и крышами расстояние не больше метра. Сам свод со следами обработки. Явно рукотворный. И освещение на улице. Почти у каждого дома на невысокой подставке горит светильник. Интересное такое сооружение. Металлический шест, усаженный множеством круглых шариков. Они и светятся. Знакомое, но совершенно не понятное мне устройство. Шарики эти я уже встречал. Вроде обычные стекляшки. Но если потереть. Дают свет. Мы такими в походе пользовались. Один раз я такой разбил. Из исследовательских соображений. Просто стеклянный шар. Увесистый, крепкий. Совершенно без каких бы то ни было наполнителей. Загадка чужого мира.
  Тишина и полное отсутствие людей. Жутковато.
  Присмотрелся. Мостовая чистая. Клубов пыли нет. Явно кто-то присматривает за порядком. Странно все это. Самое главное, следов тех злодеев, которые попали в наши нежные руки не видно. Так, следы в пыли бы, конечно, остались. Но пыли нет и следов соответственно - тоже не видно. А улица уходила куда-то вдаль и там потихоньку в пространстве терялась. Дефекты освещения, надо полагать. Около устроенной у дома коновязи стояло пять коней. Оседланных. С торбами. В которых они чем-то меланхолично хрумкали.
  Урхун покрутил головой, явно к чему-то принюхиваясь. А потом решительно спрыгнул на мостовую. Легко так, с трех метров. Опустив нос прошелся несколько шагов. Остановился, посмотрел на меня.
   - Они оттуда приехали, - раздалось в голове.
  Ну это я предположим и сам понял. И признаться посетила меня мысль просто сесть на лошадку, отдать поводья. и лошадка меня прямо в конюшню и привезет. А вот насколько мне в этой конюшне будут рады. Это уже другой вопрос.
  У меня от паления с высоты, наверно, такая нестремительность мысли образовалась. У меня ведь свой личный следопыт имеется.
   - Урхун, а другие такие входы есть?
  Кот явно задумался.
   - Здесь не бывал.
  Что же честный ответ. Стоит уже включить логику. Если здесь присутствует такое благоустроенно подземелье, его явно кто-то должен обслуживать. Предположить, что вход здесь единственный... Допустимое предположение, но очень уж маловероятное. Злодеи же откуда-то приехали. Значит есть еще как минимум один вход. Ну а там, где есть парадный...
   - Урхун, другой выход найдем?
   Кот в ответ значительно фыркнул.
  - Только давай обратно наверх. Мало ли что.
  Кот на меня посмотрел с некоторым вызовом. А я в голове сложил конструкцию. Те, кого мы взяли приехали верхом. И их возможно в скором времени ждут. Если к этому времени они не вернутся, то их соучастники пожелают узнать об их дальнейшей судьбе и тоже надумают приехать конечно же верхом. И зачем нам маячить на дороге. Ожидая неприятностей в виде атаки. Мы лучше пойдем вот так. По кошачьи. С калитки, на крышу. С калитки на крышу. сверху и видно дальше и спрятаться легче. Лег на крыше и нет тебя. А человек наверх смотрит нечасто.
  Взгляд, которым меня наградил кот, можно было расценить как уважительный. Урхун в несколько стремительных бросков оказался на крыше. Удивительное существо. Пухлый такой, а шустрый. После чего посмотрел на меня. Командуй, типа давай.
  Мой рейтинг рос. И мы, следуя заявленной концепции, отправились в путь.
  
  Плотное тело нагайки раз за разом со свистящим звоном обвивалось вокруг голенища высокого кавалерийского сапога. Голенищу было все равно, а нагайке нет. Она очень хотела обвиться вокруг шеи. А еще лучше, с визгом вспоров воздух вбить в некую голову маленький кистенек, что венчал мускулистое тело.
  И шея, и голов, и их хозяин присутствовали прямо здесь. Стояли, напротив. И сейчас невозмутимая физиономия Азамат Шаана была как обычно бесстрастной. Но почему-то чувтвовалось что он несколько растерян. За спиной его стояла четверка его гвардейцев в клобуках, так что по идее он должен был бы чувствовать себя уверенно. Но имелось и некое обстоятельство.
  Выглядело это обстоятельство убедительно. И представляло собой четверых его же гвардейцев разной степени поврежденности. И еще одного человека с отодранной рукой. Хотя и без клобука, но тоже одетого как член водительсвуемого им ордена. При этом именно на покалеченного указывали как на человека, который пытался сбежать, сразу после вполне удавшегося покушения.
   Вообще атмосфера в небольшом дворике царила предгрозовая. Напротив Азамат Шаана стояла тетушка Берекед. И была она взбешена. Это её нагайка так яростно обвивалась вокруг её же голенища. Состояние её было вполне объяснимо. Покушение удалось. В процессе его погибли её люди. Все те, кто изображал ея саму и её гоард были разорваны в клочья. А тот, кто сделал столь правильное предположение, пленив злоумышленников, которые оказались бойцами остро ненавидимого сводного брата, её погибшего при очень странных обстоятельствах сына, канул. Почти в полном смысле этого слова. Его понесло в нижние уровни. Эти самые уровни представляли собой обычные убежища, в давние времена, в те самые, когда закладывался город. Убежища были предназначены для спасения от яростных драконов, в которых обращались разгневанные вагиги. Обычные эти убежища эти были весьма-таки просторны и тянулись почти под всем Нагуланом. Сейчас, поскольку объявлены учения, убежища открыты. Только для специально посвященных, конечно. То есть лиц, готовность проверяющих. За убежищами и в обычные дни следят со всем тщанием. Убежищами по традиции ведали именно жрецы Вечной Памяти.
  Злодеи пытались использовать их для того чтобы скрыться с места покушения. И это им почти удалось. Однако имперец им помешал. Потом зачем-то сунулся на лестницу. Дурак. Учения - это не шутка. Говоря привычным нам языком проводятся они с максимальной приближенностью к реальным действиям. И лестница бывает насторожена. Это тоже элемент учений. Если враг обнаружит такую лестницу и попытается воспользоваться ею, она должна обвалиться. И если не похоронить под своими обломками врага, то во всяком случае перекрыть ему дорогу вниз. Железное дерево из которого собрана лестница, не горит. А чтобы разобрать с большим умом устроенный завал потребуется нечто большее чем неистовство и сила вагига. Так что путь вниз с очень серьезной долей надежности оказывается перекрыт.
  Имперец сунулся. И провалился. Жив ли он? Кто знает. В любом случае Урхун выберется. И принесет весть.
  Пока же стоило порасспросить пленников. Но только милый родственничек собрался утащить их в свои любимые Сады Правосудия. А этого допустить тетушка Берекед не собиралась. Потому что с большой долей вероятности предполагала, что их же соратники или прикончат их или даст возможность бежать.
   - Нет, родственничек, я забираю их в Престол.
  Если бы можно было убить взглядом... Тетушка Берекед конечно же пала бы прямо здесь. Но к взглядам она была привычна. Родича своего терпеть не могла. И в силах своих была совершенно уверена. С ней были её воины. Соратники имперца тоже были на её стороне. Причем настроение свое демонстрировали с полной ответственностью. Прибить её родственничка готовы они были прямо сейчас.
  - Этих, - нагайка качнулась в сторону пленников, - в седла.
  Посмотрела на реакцию Азамат Шаана. Тот хотя и катнул желваки, но смолчал. но издевки не сдержала.
   - А ты все же среди своих разберись. По коням.
   = А - вопросительно указал в сторону обвалившейся лестницы лучник.
   - Урхун выведет, - сказала это с полной уверенностью. Хотя уверенности в ней никакой не было. Но что делать. Такова доля повелителя.
  
  Перемещаться было совсем не трудно, но все же несколько утомительно. То на четвереньках, горда как лев идешь, то по заборам скачешь. Но я решил этот вояж обозвать тренировкой для развития гибкости членов. Легче не стало, но все-таки некая определенность. В дома мы не заходили ввиду отсутствия мародерских настроений. Несколько раз обнаружились широкие такие лазы, что уходили вверх. Урхун был направлен на разведку. Вернувшись он сообщил, что лаз этот перекрыт решеткой из толстенного железа. Решетка заперта. Но в сторону от лаза отходят несколько ходов. Для него ходя вполне проходимы. А такой толстяк как я, имеет все шансы застрять.
  Я провел собственное исследование. Скинул шинельку и отправился в экспедицию. По основному лазу перемещаться было вполне даже комфортно. Скобы в стены были крепкие, основательные, ухоженные. И вообще очень солидное сооружение. Судя по заметному току воздуха была это какая-то вентиляция. Причем создатели этого сооружения позаботились не только о токе воздуха, но и о безопасности. Пока я добрался до решетки закрытой, мне пришлось миновать штук пять таких же открытых, закрепленных в стопорах, что были устроены прямо в стене. Очень солидные такие решетки. Из толстого металла. Какого именно сказать не решусь, потому как не кузнец. Что интересно замки на решетках были пружинные. В смысле, только урони, она и закроется. И без ключа её не открыть. Язычки у замков были очень солидные с хороший колун толщиной. Масштабы препятствия представили? Та решётка, которая преградила нам путь к свободе была еще более солидной, мелкоячеистой и запертой могучим засовом, запертым на замок. Явно не для моих инженерных талантов задачка. А выше виднелись еще решетки. Серьезно кто-то своей безопасностью озаботился.
   Поперечные штреки оказались тоже вполне даже проходимыми. Даже с моими параметрами. Но, исключительно на четвереньках. Правда углубляться я в них не стал. Куда ведут неизвестно. Так что спустился и с прежней осмотрительностью отправился, используя прежний метод. Да, кстати еще один момент. Когда Урхун обследование этого штрека пользовался, то он не по скобам скакал. Прямо по стене карабкался. И в крепком, блестящем на изломе камне остались следы его когтей. Такие вот тактико-технические таланты.
  Предусмотрительность наша оправдалась в самом скором времени. Урхун подал сигнал тревоги, и мы улеглись на крышу дома, по которому сейчас шли.
   Затопали тяжелые шаги, отзываясь эхом в этом странном пространстве. Зазвучали голоса. Послышался смех. Одна из калиток отворилась. И их неё вышла небольшая такая процессия. Несколько крепких мужичков. Причем совсем не в доспехах. А некоей рабочей одежде. Именно рабочей. Со множеством нашитых петель и карманов. С инструментами в руках. Тоже явно невоенного назначения. Молотки, кирки. Обычные такие работяги. Правда в шлемах. Но тоже совсем ни разу не военных. Шлемы были на привычные мне по прошлой жизни строительные каски, правда вроде как железные, а не пластмассовые. Техника безопасности, надо полагать. Шли они неторопливо, немного устало, но привычно. Так мужчины со смены идут. И устали немного и с чувством выполненного долга.
  Признаюсь, возникла у меня мысль просто спуститься и расспросить сотрудников подземных сооружений о возможных путях выхода. Но я усомнился. А вдруг они с теми злодеями одним миром мазаны. Тогда они или в драку полезут, или супостатов наведут. Так что решил я их пропустить и обождать немного, чтобы подальше отошли.
  Пропустить мы их пропустили. Только догнали достаточно быстро и остановились. Но не по причине радости по поводу встречи, а по причине улицы. Которая перпендикулярно пересекала ту, по которой мы так экзотично перемещались. Оказалось, что избрание этого странного метода перемещения оказалось вполне оправданным.
  Потому что на перекрестке стоял патруль. Причем конный. Те самые основательные солидные мужчины. Ну или очень похожие на тех, что прибыли на место того самого инцидента, в процессе которого мы познакомились с местной царствующей семьей. Патруль расспрашивал рабочих. Причем мне хорошо было видно, что такое внимание тружеников совсем не радовало. Более того крепкие мужчины были заметно напуганы. Потому что расспрашивал их некто облаченный в черный плащ с капюшоном с уже неоднократно упомянутой сеткой, скрывающей лицо.
  Урхун еде слышно зашипел. Похоже к этому пытливому товарищу симпатии он не испытывал.
  А тот шипел и заглядывал труженикам в лица, как будто что-то вынюхивал. А второй, как локатором крутил головой. Разглядеть он меня по идее не мог. Были мы не близко и смотрел я на происходящее не как дилетант с края крыши. А устроившись куске глубокой тени с самого центра крыши. Между зубцов мне все было хорошо видно, а вот меня разглядеть было вполне даже проблематично. Так что причиной нашего провала явился не я. А, как ни странно, Урхун.
  Человек в клобуке удовлетворился наконец ответами, но рабочих отпускать не поспешил. Повернулся в сторону патрульных. И наверно что-то сказал, потому что трое запрыгнули на коней и отправились в нашу сторону. Явно не с целью изловления именно нас. А просто проверить куда же задевались потерявшиеся коллеги.
  Случайность - это такая штуковина, которая в жизни происходит неожиданно. Вот и сейчас трое верховых совершенно спокойно проезжали мимо нас, когда Урхун вдруг забеспокоился. Я успокаивающе положил руку на загривок своего соратника.
   - Халдырь, - непонятно раздалось у меня в голове. - Лучше уйдем. А то не стерплю.
  Что именно он не собирался терпеть выяснить я не успел. Да и не об этом в тот момент лихорадочно думал.
  А уходить особо было некуда. Обратно по крышам бежать. Теперь то уж точно заметят. Я вспомнил, что с соседней крыши есть выход в вентиляцию, когда все и закрутилось.
  Сумка одного из всадников задергалась. И из неё показалась башка. Иначе и не назовешь. Страшная, блестящая. Открыла пасть, украшенную невероятным множеством зубов. Покрутилась, как будто пытаясь поймать что-то невидимое. Поймала. Запах. Уставилась в нашу сторону. И издала громкий визг. Совершенно дикий, истошный, просто молотом бьющий по ушным перепонкам. И такой же яростный вой раздался рядом со мной. Меня акустическим ударом чуть не перевернуло.
  Башка из сумки покрутилась, дернулась. Сумка как будто взорвалась изнутри и на мостовой оказался вполне себе тираннозавр. Правда, некрупный. Где-то по пояс. Но эманации ярости от него исходили такой силы, как если бы он был размером с океанский лайнер. Он свирепо крутил башкой и уже не визжал, а хрипел. Урхуном как из пушки выстрелили. И он, пролетев по пологой такой дуге, оказался на мостовой, прямо напротив тираннозавра. И тоже начал орать и вертеть головой.
  Всадники осадили коней и радостно загомонили. Один из всадников, тот самый, в сумке которого оказалась пресмыкающаяся тварь, что-то сунул в руку одного из своих соратников. Тот принял, они хлопнули в ладони, явно о чем-то договариваясь. Похоже подобная встреча явлением была не частым. И зрители явно собирались им насладится. Не смотря кстати на недовольные вопли гражданина в клобуке. На его замечания отреагировали они пренебрежительными взмахами. Отмахнулись, то есть. Тот особо не настаивал его явно тоже заинтересовало предполагаемое зрелище. Нечастое, говорю же вам явление.
   В общем все складывалось ко всеобщему удовольствию. Урхун с тираннозавром явно были искренне рады встрече друг с другом. Враги мои получали возможность насладиться редким зрелищем. В числе недовольных развитием ситуации оказался только я. По очень простой причине. Мне надо было делать отсюда ноги. Со всей возможной поспешностью. Так что надо было ситуацию менять.
   Я тихонько осмотрелся. Зев воздухозабора продолжал оставаться там, где я его и обнаружил. Прямо над соседней крышей. Осталось малое. Выдернуть Урхуна и добраться до люка. Ну а там - как карта ляжет. Лучшего плана у меня на данный момент не было. Так что стоило придерживаться именно этого.
  Сладкая парочка продолжала свои ритуальные мотания башками, и я понял, что настала пора вмешаться. Сейчас я очень негативными словами вспоминал Межамера, который исходя из некоего ложного понимания моего личного величия, уничтожил весь мой стрелковый арсенал. Сейчас бы пересчитал сладкую троицу, выдернул бы заигравшегося котяру, в люк - и поминай как звали. Ну что же, за отсутствием гербовой будем писать на чем есть.
  Собственно, план был прост, как и все гениальное. Спрыгнуть вниз. Пнуть по башке рептилию. Схватить застрявшего в боевом оргазме кота и забросить его обратно на крышу. Взлететь туда самому. Это был самый сложный момент плана. Для начала ввиду моих летательных талантов. А также стоило учитывать реакции обманутых зрителей. Возможно, а если честно, то скорее всего, они попытаются мне воспрепятствовать. Ну что же, возложим надежды на их возможную растерянность и замедленность реакции. Ох, зря так я про незнакомых людей.
  Но все сразу пошло наперекосяк. Нет. Спрыгнул, я несмотря на высоту, удачно. Кувыркнулся, гася силу удара, второй этаж, это вам не хухры-мухры. Влекомый инерцией воздел себя на ноги. Зрелищно, наверно, со стороны было. И сразу столкнулся с фактором вообще ни разу мной не учтенным.
  Я вызвал просто дикий восторг у рептилии. Как только я смог навести взгляд на поле моего будущего геройствования, то первое что я увидел так это обожающий взгляд микротираннозавра. Мне даже на доли секунды за намерения свои неудобно стало. Надо полагать, он был тайным поклонником огнистых змеев. Я ведь именно в таком одеянии пребывал. Но где-то в подкорке всплыло воспоминание, что восторг у рептилий вызывают исключительно кулинарные аспекты предмета обожания. Только вот правильных решений принять уже не успел.
  Потому, что ящер заорал так яростно, что кони зрителей заплясали и заиграли, перепуганные до полусмерти. Их видно и прежние звуки не радовали. А здесь он просто превзошел сам себя. Так что даже если до этого каким-нибудь загадочным образом верховые меня не видели, то теперь внимание обратят непременно. После этого акта акустического восторга, он бессовестно перескочил кота и бросился к новому предмету своего обожания, распахнув пасть и демонстрируя явно острые, но отнюдь не белоснежные зубы. При этом он совершенно проигнорировал возмущение своего оппонента, которое выразилось в том, что Урхун успел полоснуть рептилию по заднице. Солидно полоснул, прямо аж фонтанчики крови плеснули. Но не удержал.
  Пнуть как я понял, уже не удастся. Бежит очень быстро. Тогда я решил задействовать национальный ресурс. Применить тайные приемы вольной борьбы. И если вы думаете, что вообще-то борьба - это спортивное развлечение, то вы жестоко ошибаетесь. Некогда боролись именно до смерти. В объятиях противника удавливая. А проходу в ноги мы обучены на каком-то генетическом уровне. Так что я нырнул немного вниз, поближе к поклоннику и поймал его за шею. Зверушка была против и пыталась цапнуть. Но красивые острые зубы бессильно скользнули по коже доспеха. А вот я преуспел. Поймал за шею. Но об землю через себя бросать не стал. Наоборот. Раскрутил по образу метательного молота и швырнул. Как раз в гарцующих зрителей и швырнул.
  Тираннозавр явно не привык к такому обращению. Так что в воздух он взмыл в некотором изумлении. Несколько нелепо поводя конечностями, как будто в поисках опоры. Он также крутил головой. Явно пытаясь обнаружить предмет своего обожания в моем лице.
  Полет был недолог. Рептилия с громким чмоком врезалась в грудь вставшей на дыбы от такого невероятного зрелища лошади. Лошадь, и без того пребывавшая в состоянии неуверенного равновесия, лошади, они обычно на четырех ногах перемещаются, в истерике забила копытами. В результате чего, соседний всадник, тоже пытавшийся успокоить расходившегося скакуна, получил копытом по голове и вылетел из седла. Рептилия инстинктивно, наверно цапнула коня за храп. Возбужденное животное забилось еще пуще, пытаясь избавиться от этого зубастого подарка судьбы. Очень лихо мотнуло головой, извернулась всем телом. В общем, что-то мощное совершило. Рептилия сорвалась и отправилась во вторичный полет. А лошадь хлопнулась на спину. Всадник при этом соскочить успел частично. То есть соскочить он соскочил, но конь прямо на него и грохнулся. Забился пытаясь встать. Такое неожиданное применения рептилий в качестве оружия массового поражения произвело на всех присутствующих, в том числе и на меня огромное впечатление. За осуществляемыми полетами, все, в том числе и патруль, и возглавляющие его черные клобуки, и допрашиваемые труженики, и Урхун следили с нескрываемым интересом, сопровождая перемещения в воздухе движениями голов. Признаю, зрелище было незабываемое.
  Рептилию зашвырнуло на крышу дома на противоположной стороне улицы. И в полет отправился второй участник несостоявшейся схватки. И инициатором полета вторично оказался именно я.
  Кот лапами не махал. Он летел молча, целеустремленно и обреченно. Явно понимая глубину своей неправоты. За котом направился я. Хотя полетом это назвать было сложно. Просто стремительное такое бегство. Неорганизованное. И как всякое неорганизованное бегство было оно подвергнуто критике. Критика выразилась в сильнейшем ударе в спину, который придал мне столь значительное ускорение, что в калитку, которая предполагалась в качестве упора для дальнейшего перемещения на крышу, врезался я с решительным грохотом. Но с умом. Погасив силу удара руками. Признаюсь, тряхнуло. Но оттолкнувшись, я приготовился встретить угрозу грудью. Угроза продолжала пытаться успокоить возбужденного коня, гарцующего посередине улицы. Но пику, зараза, швырнул вполне даже успешно. Пика, дребезжа, подпрыгивала на мостовой. Я её с благодарностью подхватил. Прекрасное оружие с древком, отполированным частыми приспособлениями. Верховой глянул на меня с некой долей фатализма. Коня он успокоить пока не мог и представлял очень близкую, хотя и крутящуюся, и крупную мишень. Однако я удивлять его точными и смертоносными бросками и не собирался. Вспомнил опыт Хамыца и зафинтили пику как городошную биту. Острием я бы скорее всего не попал. Больно уж вертелся злодей. А вот таким макаром вышиб из седла как миленького.
   Только после этого основная масса зрителей, уже перечисленная выше, направилась в нашу сторону. Даже пролетарии, вскинув свои орудия труда. Про остальных и говорить нечего. Встреча с ними к категории долгожданных для меня не относилась и потому я со все поспешностью решил покинуть место происшествия. Заскочил на калитку. Подпрыгнул, зацепился, подтянулся и залез на крышу. Я испытывал в этот момент настоящий триумф и начал поворачиваться к преследователям, чтобы картинно показать им неприличный жест, как выпендрежность моя была оценена по достоинству. За полу плаща дернуло с такой силой, что едва не полетел обратно на мостовую.
   Это был мой поклонник. Стремительный тираннозавр. Как эта гадюка так быстро припрыгала с противоположной крыши понять я не мог даже в принципе. Он вцепился в полу плаща, уперся нижними конечностями в край крыши и пытался уронить меня на мостовую. То ли яростно, то радостно заорал Урхун. Вторичного его умопомрачения я допустить не мог. Резко припал на одно колено, отчего тираннозавра аж выдернуло на крышу, вырвал из ножен полуторник и полоснул рептилию по шее. Страшная все-таки штуковина. Он просто немного дернулся в руке, и основная часть агрессора с громким шлепком упала на мостовую. А башка с вожделенно горящими глазами так и осталась висеть на элементе моего туалета. Урхун подскочил к краю крыши, с некоторым разочарованием мявкнул, констатируя гибель оппонента и с ожиданием, разбавленным немалой долей возмущения, уставился на меня. Типа, чего стоим, кого ждем?
  
  Они интересно, когда свой город строили, подземными изысканиями озаботились? Скорее всего нет, потому что скорее всего нашли бы эти невероятные красоты, в окружении которых я сейчас пребывал. Хотя, впрочем, как покопавшись в памяти вспомнил я, что, Нагулан строился на какой-то горе ли небольшой горной системе. Но поскольку познания мои были крайне отрывочны, какой-то четкой концепции у меня не выстраивалось.
  Пребывал я в очень красивой пещере. Большой назвать её было нельзя, но к категории средних она скорее всего относилась. Хотя, впрочем, с полной ответственностью заявлять это не могу. Не специалист я по пещерам. Но метров шестьдесят в диаметре она была. Точнее сказать было трудно. потому что часть пещеры была занята водоемом с приятной температуры шипящей минеральной водой. И пещеру, и водоем я уже обследовал. Использовал при этом похищенные в подземном городе шары эти осветительные. Подумывал я ими по супостатам популять. Но обошлось. А здесь они вполне пригодились. Я, когда в эту пещеру выпал и немного покувыркавшись по склону, об камень врезавшись остановился, то один из шаров из кармана и выкатился. Он наверно достаточно потерся у меня в кармане за время наших стремительных перемещений. Так что выкатившись светиться начал практически сразу. И всю пещеру осветил. Симпатично тут был. А еще сухо и тепло. Признаюсь, я сразу даже не собой падением ударенным озаботился. Отважный Урхун был не то чтобы совсем плох. Но за время наших подземных метаний ему досталось изрядно. Первый этап нашего бегства прошел вполне успешно. Потому что путь, хотя бы и относительно, но был разведан. Так что в систему вентиляции пробрались мы, если и не легко, то быстро. Мы немного задерживались, для того чтобы опустить и закрыть за собой солидные решетки, которыми была украшена эта самая система и преуспели. Закрыли. А потом решительно полезли в поперечные штреки, потому что другого пути бегства просто не было. Идея прорубаться через сонмища врагов выглядела конечно перспективной, но меня смущала тенденция. Отдача могла замучать.
  Если бы я знал какие нам предстоят испытания, то возможно и попытался бы прорубиться. Но в тот момент бегство показалось наилучшим выходом.
  Сначала мы были атакованы сонмищем очень зубастых летучих мышей.
   Очень давно, в части первой части своего повествования, я упоминал, что животный мир Степи чудесен и удивителен. И весьма опасен. Второе мое путешествие по Степи происходило в сопровождении степных и потому эксцессов с животным миром, кроме достаточно обычных охот особых не было. И с разного рода экзотичными существами мы не встречались. Так что я слегка порасслабился. А вот здесь в этих пещерах с местной фауной познакомился я в очень значительной степени.
  Про зубастых летучих мышей я уже сказал. С ними мы разминулись очень просто. Я залег и укрыл собой притихшего Урхуна. И летучие агрессоры просто пролетели надо мной. О зубастости я говорил не просто так. Первая же попыталась вцепиться мне в глаз. Могу точно сказать, что при своих незначительных размерах пасть у неё была очень внушительная. Да и зубы производили впечатление. Гораздо хуже стало, когда нас налетела орда неких грызунов. С ними, используя уже упомянутый метод расправиться не удалось. Я попытался опять залечь. Но они решили просто проесть во мне дырки. А дальше двигаться и не подумали. Судя по всему, мы с Урхуном, в качестве добычи полностью их удовлетворяли. Пришлось воевать. Причем если Урхун задействовал свои природные таланты, то я в данном случае оказался стороной защищаемой. Потому что воспользоваться своим арсеналом в этой тесноте не было никакой возможности. Руками и отбивался. В общем отмахались и разбежались. Мы, в смысле с грызунами. Те поняли, что обедом быть мы отказываемся, оценили уровень потерь и отправились искать более удобную добычу.
  Потом мы куда-то провалились. И на нас напал какой-то местный крот. Очень деятельный зверь. Меня он игнорировал, но со сладострастным урчанием гонялся за моим соратником. Соратник возмущенно орал и метался по помещению. Именно по помещению, это была какая-то здоровенная камера правильных очертаний. Потом глаза у меня привыкли к наличию освещения, светилась тем же самым серым полусветом полоса на стене и злого крота я радостно разрубил. А потом на нас напало несколько кротов. И вот они уже хотели сожрать и меня, но не преуспели. Хищные оказались кроты и крупные, но против стали работы вагига не устояли.
  Только мы расправились с кротами на нас напали кабаны. Крупные, клыкастые и зубасты. Вымчались они толпой из коридора, который я отдышавшись выбрал направлением нашего дальнейшего движения. Хорошо, что не пошли. Там лишенные маневра, как бы мы вывернулись не знаю. Меня с ног живой волной снесло сразу. Ох и потоптались на мне. Если бы не скачущий по их загривкам Урхун, встать бы вряд ли удалось. В камень бы и вбили. Но я встал и героически животных изрубил.
  Только отдышались, как из того же коридора раздался лай. Урхун мявкнул и ломанулся в коридор противоположный. Мне он не понравился своей гораздо более слабой освещенностью. Но по зрелому размышлению идею кота я все же принял. У него инстинкты, которые я в процессе эволюции утерял. Бежали мы быстро. Лай прервался и сменился громким чавканьем. Которое эхо с удовольствием несло по коридору, избранному нами для бегства. Впечатляющие звуки. Наверно незнакомые существа, столкнувшись с сервированным столом, планы по нашей поимке решили отложить.
  Оказалось, что слабая освещенность тревожила меня зря. Следующей неприятностью, с которой мы столкнулись оказались сородичи Урхуна, только размерами поменьше. К нему они отнеслись со всем возможным уважением, а на меня своими огромными светящимися глазами пялились с явно выражением кулинарным интересом. Но мой соратник на них сердито намявкал и они решили посидеть и послушать новости из большого мира. Пока продолжался незапланированный совет стаи, я даже немного поспал. Потом сородичи проводили нас до границы своей территории. Дальше идти не согласились. Скорее даже заопасались. А нас спровадили. Типа мы слабеньки, а вы герои. Вон куда аж забрались. Сами с дальнейшими неприятностями и разбирайтесь.
  На чужой территории было несколько светлее. Но вот кости, валявшиеся, то там, то тут спокойствия не прибавляли. Вообще во всех этих коридорах видны были следы некоей организации. В потолке с некоторой регулярностью имелись отверстия. В которые надо полагать сбрасывалась пища. А в стенах с не меньшей регулярностью присутствовали перекрытые решетками выходы. В зоопарке мы что ли были? Думаю, что не довольствуясь выделяемым рационом, местные обитатели регулярно друг на друга охотились. И естественный отбор и адреналинчик.
   Соседи котов оказались существами неприятными во всех отношениях. Достаточно рослые кенгуру. В отличие от своих земных собратьев - саблезубые. Мощные нижние конечности были их украшены немалых размеров когтями. Такие же украшения имелись и на верхних конечностях. Эти верхние конечности выглядели бледновато. На фоне могучих-то ног. Однако я помнил, что эволюция большая затейница. И бессмысленные и хилые с виду ручки просто так, даже с виду бритвенной остроты когтями украшать не будет.
  При этом кенгуру эти оказались совсем не чужды воинского этикета. Самый крупненький не бросился сразу. Он несколько раз провел ножкой по полу. Когти со скрежетом сняли каменную стружку. Я вообще такие звуки никогда не любил. А сейчас мне просто реально поплохело. Но расслабляться времени не было. Вскипела схватка. Очень шустрыми оказались эти звери. Но, к счастью, со шкурой, вполне поддающейся хорошо отточенной стали. И когда мордобитие завершилось, некоторому моему удивлению нашей победой, выяснилось, что плащ мой серьезно изорван. Я конкретно отлуплен, а Урхун ранен. Причем серьезно. Враги отступили. А мы ушли. Они не стали нас преследовать.
  Как я уже говорил Урхун оказался ранен серьезно. Ему вспороли бок. И кровь текла просто потоком. Потому я принял решение несколько ослабить наш отряд. Засыпал ему бок алым порошком Хушшар. Но к моему удивлению, кот не уснул. Стал немного замедленнее. Но шел своими ногами.
  Граница пребывания кенгуру оканчивалась провалом. Который украшен был бревнами в беспорядке на него сваленными. Кенгуру в отдалении следовали за нами. Потому отступал я лицом к ним. Удивительно быстрыми были эти существа и как показала практика, прыгать могли очень далеко.
  Вперед пошел Урхун. Осторожно потрогал бревно, в чем-то убедился и пошел. Мявкнул мне приглашающе. Я погрозил мечом кенгуру и ступил на бревно. Отступал я тоже лицом к ним. Не самое, доложу вам, приятное развлечение. Поскольку к собратству канатоходцев отношение я имею самое приблизительное. В цирке видел, по телевизору. Так что шел с огромной осторожность. Посекундно оглядываясь. Только все мои предосторожности оказались бессмысленными.
  Злодейской животное вылетело из оставленного нами прохода. Атаковала тварь не меня. А бревно. Просто лупануло по комлю, лежащему на краю провала, своими могучими ножищами. Бревно вниз и обрушилось. Ну, а мы вместе с ним. Правда лететь оказалось невысоко. Пару секунд и я врезался ногами во что-то сыпучее, ноги почти по щиколотку ушли. Но почти сразу в это что-то сыпучее врезалось бревно. Воткнулось. Потом мне на руки свалился Урхун. А потом внизу что-то неприятно хрустнуло, бревно стало стремительно проваливаться в образовавшуюся воронку. Ну а мы за ним.
  Так мы в этой пещере и нарисовались. То, что вода здесь лечебная выяснилось сразу. Урхун, как только водоем обнаружил, так тут же в него и погрузился, опрокидывая насмерть стереотипы о нелюбви котов к воде. Поплескался блаженно мявкая, поворочался и захрапел. Пришлось его спасать и вытаскивать. Минеральная вода и лечебный порошок вместе победили-таки могучий организм пушистого воителя.
   После того как я расположил своего соратника на изодранной шинельке, так немедленно отправился обследовать место нашего проникновения. На месте прохода торчал солидных размеров камень. Так что даже со своими коготочками злобным сумчатым до нас надо было ковыряться и ковыряться.
  Так что я тоже решил порадовать себя водными процедурами. Прорубить или прокусить мои доспехи животным не удалось, но вот побит я был изрядно. Сначала правда одежды свои постарался отмыть. В ручеечке, что их водоемы вытекал. А потом и сам со все своим удовольствие погрузился в воду. Она на самом деле была лечебной и успокаивающей. Так что боль поутихла. Спать правда, хотелось невероятно. Но возможности такой не было. Надо было и осмотреться и оружие обиходить и, вообще, бдить кому-то было надо. Урхун не мог.
  Так что я постоял немного на песочке, дождался пока вода стечет и стал одеваться. Всю амуницию, правда на себя одевать не стал. Надо ведь и отдохнуть немного. А то день уж больно насыщенный удался. Влез в брюки, натянул сапоги, набросил рубаху и уселся рядом с храпящим Урхуном. Спать по моим прикидкам ему предстояло еще долго. Пока не заживет. Наклонился к раненому соратнику, подул на шесть. Шерсть, кстати уже высохла. Меха раздались и стала видна уже поджившая рана. Великая это все-таки вещь. Алый порошок Хушшар. Цены ему просто нет.
  Теперь стоило позаботиться и о себе. Есть хотелось зверски. Сородичи Урхуна провиант нам, конечно, в рамках гостеприимства, предоставили. Кот подношения с достоинством принял. А я, как вы понимаете, воздержался. Так что есть хотелось. Одним из главных достоинств воина, по словам нашего наставника, Джэлмэ Шаан, была предусмотрительность. И всякий раз, даже просто выходя из дома, воин должен быть готов к походу. Даже если выходишь не на долго. Так что имелись у меня небольшие припасы.
   Дело в том, что некогда я получил возможность воспользоваться благодарностью некоего семейства подземных рудокопов и получил в подарок, достаточно много разного рода очень полезных вещей. Однако будучи человеком своего мира, попросил моих щедрых хозяев внести в базовую комплектацию некоторые усовершенствования. Комплект одеяний кожи огнистого змея у меня был, но при всех своих достоинствах он страдал и некоторыми недостатками. Для начала в этом мире почти не знали или во всяком случае в тех кругах в которых мне пришлось повращаться по каким-то причинам совсем не пользовались карманами. А карманы это такая удобная штука в которые можно рассовать множество всяких полезных вещей, не обременяя своих благородных плеч разного рода торбами. Подземные мастера - большие специалисты в области обработки кожи огнистого змея. И умудряются вытворять с этим невероятно прочным материалом настоящие чудеса. Так что неразумно было не воспользоваться случаем. Для начала мы несколько усовершенствовали пояс с гундабандами. На него нашили множество карманов. Очень такие удобные небольшие подсумки. Как и все что делали подземные рудокопы, сделаны были они на высоком художественном уровне. И мало того, что представляли собой дополнительную защиту, так еще и давали возможность разместить в них множество полезных предметов, просто необходимых в моей новой профессии. До этого вшитые кармашки присутствовали, но в малом количестве и использоваться могли исключительно для переноски денег.
   Подтянул пояс поближе и уложил его на колени. Из одного подсумка появились кусочки хурта. Это такой степной сыр. Очень сухой и очень вкусный. В походе его размешивают с горячей водой. Получается очень сытная штуковина. Чтобы хурт не крошился, я попросил завернуть его в кусочки бумаги. Таких странных конфеток у меня было штук сорок. Этого должно было надолго хватить.
  В другом прятались также завернутые в бумагу полоски вяленного мяса.
   Так что я немного перекусил. Из внутреннего кармана френчика извлек флягу. Плоская, хорошей стали она вмещала в себя приличное количество жидкости. В данном случае настойки очень полезных степных листьев. Внутренние карманы некогда придумали не только для скрытного ношения всяких полезных вещей, но и для того чтобы носить стальные пластины. Очень для здоровья полезная вещь. А мои фляги выполняли сразу две функции. И жидкость в себе содержали и защитой дополнительной служили. Вообще то френч мне тоже подарили подземные рудокопы. За благодарность их сородича. Стильная вещь. И чрезвычайно полезная. Мне её преподнесли вместо кирасы. Времени для её изготовления по мерке не было, вот френч и подарили. Вещь невероятно крепкая. В свое время мне говорили, что доспех кожи огнистого змея ничем не просечь и не пробить. Практика показала несколько иное. Имелись в этом мире соответствующие предметы. Вот и встреча с агрессивными кенгуру подтвердила именно эту точку зрения. Пораспороли одежку. Не фатально, но неприятно. Есть ли здесь мастера способные починить такой доспех было мне неизвестно.
  После еды опять стало клонить в сон.
   Но как с такой напастью бороться мы были обучены. И, чтобы взбодрить себя достал серебряный футлярчик, выкатил оттуда зелененьки такой шарик. Небольшой с половину ногтя размером. Прекрасная штуковина. Её степные делают именно для того чтобы взбодриться и сон отбить. Действует почище кофе. Пару дней только на этой штуковине можно прожить. Без всякого ущерба для здоровья и снижения тактико-технических характеристик. А если растворить, то и напиток вполне даже приятный получается. С тем же эффектом. Напиток делать я не решился. Потому, что если просто полежав, я едва не заснул, то какой же эффект произведет эта лечебная вода, попав в организм. Вот и я не знал. А проведение опытов посчитал несвоевременным.
  А так взбодрился и принялся обихаживать оружие. Его я омыл сразу. Кто его знает, что за кровь у всех тех тварей, что сегодня повстречались у нас на пути. Очень уж животные были зловредные. Я хмыкнул. Анекдот вспомнил. Это, когда подгулявший мужчина проблемами своего пробуждения с товарищем делился. Не помните? Сейчас расскажу.
  "Только проснулся - и меня конь как вдарил. И с ног сбил. Только встал - и слон меня сбивает. Я поднялся - и тут ракета. Приятель совсем офанарел. Ладно, говорит, заливать, ракета-то откуда. Да как откуда, подгулявший отвечает. Я ведь на карусели заснул".
  Очень мне этот анекдот наши приключения напомнил. Похохотался я про себя и вернулся к насущным проблемам.
  Осмотрел клинок меча. Удивительная сталь. Ни зазубрин, ни сколов. Работа вагига, одним словом. Точить его было сложно. Но и эту проблему в свое время я разрешил. Опять же при помощи подарка подземных рудокопов. Дело в том, что я был еще и в семью принят. И как член семьи не мог не располагать соответствующими платежными средствами. Это были монеты из некоего сплава. Разного размера и надо полагать разного достоинства. Установить их реальную стоимость случая мне не представилось. Обычно как-то других денег хватало. А потому я использовал их для ухода за клинками. Отменной крепости были монетки. Одни здоровенные, на нагрудный знак своими размерами похожие. С ладонь взрослого мужчины размером. Другие тоже не маленькие. Большим и указательным пальцем обхватить их не удавалось. Еще где-то сантиметр неохваченным оставался. Остальные были размером с советский юбилейный рубль.
  Самые крупные, размером с ладонь я использовал для наводки клинка. Клинку это очень нравилось. Гундабандам - тоже. Остальные клинки относились к этому вопросу индифферентно. Более мелкие монеты использовал для полировки. Так что какое-то время в пещере раздавались присущие уходу за оружием звуки. Скормил каждому клинку по капельке крови. Клинки отблагодарили привычными всполохами. После чего, приступил к завершающему штриху. Умасливанию.
  Я приласкал клинки специально обученной тряпочкой и положил их рядом с собой, чтобы отдышались. Масло у меня с собой было. Было и немного ветоши. Конечно, в соответствии с канонами эту операцию надлежало производить специальной кисточкой. Но вот кисточки у меня с собой не было. Поскольку кисточка содержалась в специальном футляре, для которого в моих подсумках места не нашлось. Я гневно себя осудил и твердо пообещал себе, что обязательно пресеку такое безобразие. И в следующий раз... После чего трижды суеверно сплюнул через левое плечо и очень постарался захотеть, чтобы столь насыщенных негативными событиями следующих разов, больше не было.
  Посмотрел на клинки. Вот странно, была у меня некая ассоциация, которая откуда взялась даже не знаю. У меня было ощущение, что прошедшие заточку и полировку клинки чувствуют себя как человек после парилки и обработки вениками. Такие же разнеженные. И трогать их в это время не надо. Надо дать насладиться всей этой негой. Этой уже потом и чаек, и пивко, а вот именно в этот момент трогать не надо. Пусть полежат пузом кверху, расслабятся.
   Внимание мое от банно-точильных абстракций что-то отвлекло. Заворочался Урхун. Странно. Судя по глубине повреждении ему еще пару часов восстанавливаться. А это не Урхун, это шинелька шевелится. Ну-ка, ну-ка, кто это у нас? Расслабился я что-то. Подхватил один из светильничков, поднял повыше, меч ухватил другой рукой. И внутренне ахнул. Опять агрессоры.
  Помните, меня за полу шинельки тираннозавр мелкий такой ухватил. Основную часть его организма я удалил, а вот башка так и осталась. Всю дорогу по ногам била, бежать все мешала. Нормально ею заняться все времени не было. И даже когда мы у родичей Урхуна гостили, отрубить её я возможности не нашел. Крепко вцепилась, зараза. Кстати, когда эти сородичи украшение рассмотрели, то на меня с кулинарным интересом смотреть перестали. Больше все с уважением поглядывали. Так вот я и носился по подземельям с этим сомнительным украшением.
  Сейчас это сомнительное украшение трясло и раскачивало. По очень простой причине. Его дербанили. Делом этим занимались здоровенные черные муравьи. С указательный палец размером. Отдирали по куску и куда-то стремительно утаскивали. Работа осуществлялась организовано и под управлением. Руководил один особо солидных размеров муравей. Не один, а в сопровождении еще пятерых. Командная группа просто стояла в стороне и наблюдала за процессом. Привет старые знакомые. Это явно были мирмики.
  
  
  Во время первого путешествия по Степи я столкнулся с удивительными существами. С муравьями. Здесь их называли мирмики. Солидных размеров, где-то с указательный палец взрослого мужчины. Мощные такие. Как закованные в латы рыцари. Я их печеньем угостил. Просто так. А один из мирмиков одарил меня капелькой. Какой-то смолы. Потом она превратилась в милый такой солнечный камешек, похожий на янтарь из моего мира. Мой тогдашний гуру рассказал, что при помощи этого подарка можно вскрыть любой замок. Но необходимости такой за все время моих странствований не возникло ни разу. Но вскрылась любопытнейшая особенность. Если оставить это янтарь в помещении тщательно задымленным благовониями или просто излишне пахучем, то все эти ароматы куда-то деваются. Через очень непродолжительное время в помещении становилось свежо, как утром в горах. Так что я посчитал этот девайс очень ценным и всегда носил с собой. Он и сейчас пребывал в одном из кармашков пояса в специальном серебряном футлярчик. Именно для него и купленном. Так что я футлярчик достал. Для достижения успеха в переговорах. А то что они последуют я не сомневался. Ребятами мирники были суровыми. По словам Идонговича, в Степи дорогу никому не уступали. Как термиты в моем мире.
  Мое внимание руководящая группа отметила сразу. Наблюдение за процессом прекратила и направилась в мою сторону. Остановился в паре шагов. И главный выбежал чуть вперед. Остановился, привстал на задних лапках. Чего, мол. Гражданин, в процесс вмешиваетесь.
  Я присел на корточки. Положил рядом шарик, чтобы светлее было, меч на коленях умостил. Открыл футлярчик и положил на песок. Еще их одного кармашка достал кусочек местного лакомства. Такая масса из меда, орехов и сухофруктов. Очень вкусная штуковина. Отломил половинку от плитки и положил рядом. Мирмик сразу заинтересовался именно капелькой. Сунул башку в футлярчик. Принюхался. И явно отдал какую-то команду. Потому что его спутники. готовые сорваться в атаку, расслабились. И это было очень видно. Только потом он осторожно обнюхал лежащее рядом лакомство. И поднял литую голову, глядя на меня. Вот хоть верьте, хоть не верьте, он явно меня спрашивал. Муравьиного я точно не понимаю. Но вопрос был настолько явный, что не понять его было невозможно. Я пальцем подвинул лакомство в его сторону.
  Опять беззвучная команда и часть тех, что дербанили башку, изменили маршрут и деловито двинули в сторону подношения. Разобрали в миг и утащили. Я взял и остатки плиточки положил. Забавно было. Когда с моими подарками было покончено, один из сопровождающих развернулся и умчался.
  Я подождал какое-то время. Ничего не происходило. Так что я решил довершить начатое дело. Мирмики подошли поближе. Явно в размышлениях составить мне компанию. Времени прошло немало. Я уже мечи полностью обиходил. Убрал в ножны. Имущество свое собрал. Мирмиков еще раз угостил. Хуртом уже в этот раз. Хурт они сами съели. Рабочих привлекать не стали. Им как раз одного шарика на весь отряд хватило.
  Рабочие мирники к этому времени башку снаружи уже ободрали и сейчас отчищали череп изнутри. Сейчас стало понятно почему башка эта, не смотря на мои усилия не отваливалась. У неё зубы были узорные. И узоры эти друг в друга как пазлы входили.
   - Ну, и кто тут у нас, - голос был гулким, широким и раскатистым. Я закрутил головой в поисках владельца этого красивого голоса. Выяснилось, что не туда смотрел. Смотреть надо было на пол.
  Там стоял могучий подземный рудокоп. Весь с ног до головы закованный в угловатый доспех. Обвешанный оружием. Откинутое забрало открывает крепкое сердитое лицо, украшенное длинными, заплетенными в косицы усами. Руки в боки уткнул и нахально так на меня смотрит. Снизу в верх. Потому, что роста в подземном рудокопе сантиметров пятнадцать. А самомнения на пару километров. Вообще местные подземные рудокопы существа крупные. Где-то метр восемьдесят ростом. И в ширину в половину роста. Очень основательные существа. Однако, встретить мне пришлось и рудокопа другого размера. Тот, которого я как-то раз видел был значительно меньше. Но активности ему было не занимать. Очень, помню он быстро родичей своих полноразмерных построил.
  - Я, Джервальф из семьи Ширхтуг. И это мои владения. Назови себя, получивший благоволение Антов и скажи, что привело тебя в наши земли, - тут мне показалось, что рудокоп нахмурился, - и скажи, почему облек ты плечи свои в одеяние древнее родни моей дальней. Не доводилось мне слышать, чтобы одаривали кого из людей столь щедро.
  Когда человек располагает столь серьезным самомнением, ему надо соответствовать. В смысле человеку.
  Руки в боки вставлять я не стал. Наоборот ответил крайне вежливо. Хотя и твердо. Встал. Церемонно приложил руку к груди, слегка наклонил голову. Ничто так не обходиться нам так легко, как вежливость. И ничто так дорого не ценится окружающими. Афоризм. Не мой. Но вполне я с ним согласен.
   - Меня зовут Саин сын Фаразонда. Благоволение Антов я получил, разделив с ними победу, добычу и стол. Древнее это одеяние я получил в дар из рук мастера по имени Саукарон из семьи Саурон. За спасение воина по имени Саугрим из семьи Саурон. И за это же принят в семью.
   Мой собеседник хмыкнул.
   - Победу, добычу и стол с народом Ант ты разделил и на это раз. Чем несказанно их удивил. И меня, впрочем, тоже. Обычно появляющиеся в моих землях твои собратья пугливы и жадны. И все ищут чужие сокровища. Тебе, я вижу сокровища не нужны, - кивнул он в сторону моих точильных приспособлений. Разделить победу, добычу и стол с народом Ант было мудро с твоей стороны. И я приношу тебе свое уважение, ибо ты достойный гость. И все же, человек, спасший жизнь воину подземного народа...Эта история достойна сказания. Расскажи же мне эту историю, человек пришедший в мои владения сверху. Присядем же и насладимся беседой.
   С этими словами он огляделся, выбрал подходящий по размеру камешек и с достоинством на него уселся. После чего величественным мановением руки предложил присесть и мне.
  В данный момент я никуда не торопился. Потому принял предложение и начал рассказ. Затянулся он надолго. Потому, что начать его пришлось с момента нашего знакомства с Саугримом. Ну а потом все приключения с его участием. А потом знакомство с Саукароном. Ну а потом мои личные приключения, которые и привели меня во владения уважаемого Джервальфа из семьи Ширхтуг. Слушатель у меня оказался очень внимательный. Неоднократно и очень своевременно задавал вопросы. Именно тогда, как мне уже явно требовалось перевести дух и отвлечься от повествования. Вопросы были уточняющие, но очень грамотные. На детальках. Интересный кузнец. С навыками оперативно-розыскной работы. И умением вести настоящую светскую беседу.
  Особенно он меня по охоте на огнистого змея погонял. Все выспросил. Что интересно, когда он начал расспрашивать что же именно явилось объектом агрессии подземного пресмыкающегося, то все вопросы задавал очень вскользь. А вместо самого главного, кто же в лампе сидел, просто пристально посмотрел в глаза. И я очень медленно глаза прикрыл. Мой рейтинг несколько повысился. Тем более, что детали и амуниции и вооружения подземной братии описал я со всей возможной подробностью.
  Часть своих похождений я опустил. А он собственно и не интересовался.
  Оживился правда, когда я начал о перипетиях местной политики говорить. Дело в том, что Азамат Шаан был ему знаком. И тоже с точки зрения проблемной. И характеристику он ему дал очень краткую, точную, но неодобрительную.
  - Он все видит только в одном цвете. В сером. И если дать ему волю, то все многоцветие великолепного Нагулана он измажет одной краской. Когда человек говорит о величии только своих собратьев, то сразу записывает всех остальных в некую пыль. А пыль - это не то, что стоило бы учитывать. Такие слова многими кажутся приятными. Радостно осознавать собственное величие. Только они не понимают, что, когда пыль будет стерта, начнутся поиски иной грязи, иного врага. Таким людям всегда надо кого-то ненавидеть. Не он сам, но думаю, по его слову пленили одного из наших родичей, что торгуют в Нагулане. Пытали. Желали узнать про наши древние проходы. Но бессмысленно пытать камень. Мы выкрали нашего родича. А Серым сделали предупреждение, - рудокоп жестоковато улыбнулся. - Тогда они его поняли. Сейчас, ты говоришь, он жаждет власти. Такой человек во власти - это плохо. Для всех плохо. И для людей, и для иных.
  После этой формулировки он надолго замолчал.
  Я был совершенно солидарен с ним. Было очень неприятно осознавать, что водоворот событий затягивает меня все глубже. Все ведь таким простым казалось. Приехал, купил, уехал. Но не вышло. Мы опять оказались на некой стороне. И естественно против стороны иной. Тетушка Берекед, молодой Атай Шаан и несравненная малышка Юлдуз оказались мне гораздо больше по сердцу, чем их дядюшка со сковородкой вместо лица. Да мы собственно ему сразу дорогу перешли. А такие паскудники обид не прощают. Так что надлежало биться, не жалея чужого живота. Так я новоявленному родичу и сказал.
  Да, кстати, родичем он меня признал уже в процессе беседы. В детальках и их точности оказался я могуч. Так что рудокоп потребовал себя поднять и потерся своей щекой о мою. Вот же на самом деле, как из камня сделанный. Вроде как пулей щеку почесал.
  А с моей оценкой ситуации он согласился. Поскольку не сильно то она от его собственной точки зрения отличалась. В общем о многом поговорили. Долго. Пищу и питье успели разделить. Джервальф зачерпнул своим кубком моего питья и ему понравилось. Родичем брезговать грешно. Он и не побрезговал. Всем моим припасам воздал должное. Но только из вежливости. Чтобы не обидеть. Сам он со смешком пояснил, что угостить меня не сможет. Но по обычаю рудокопов обещался отдариться. Все- таки скопидомисты мои родичи. А впрочем, все горцы такие. Прижимисты и домовиты. Но исключительно в силу скудности окружающей их действительности. Правда, когда дорываются до возможности проявить гостеприимство и щедрость...Вот тогда берегите печень и воображение. И то, и то может быть подвергнуто очень серьезному испытанию.
  Очень хвалил он мой френчик. Шинелькой же пообещал заняться. И панцырь какой-нибудь подобрать. А то хожу как голый. Даже стыдно за меня.
  Получило совершенно рациональное объяснение мое переполненное сюрреалистических явлений путешествие. Оказывается, я просто провалился в древнюю систему убежищ. Которую строители города в незапамятные времена возвели для защиты от нападения вагигов. Местный житель в здравом уме и твердой памяти сюда бы и не сунулся. Потому что Учения. И как на поверхности местные жители готовят свои оружия, так и в подземелье проверяют насколько эффективны древние механизмы. Потом по системе воздуховодов я провалился еще раз. В зверинцы местной арены. Так что, то что я считал героизмом, на самом деле было чистой воды вредительством. Зверушек этих выпускали на арену подраться. А мы прошлись по их спаленкам весьма шумно и летально. Так что по идее у нас должны были гореть уши. Упоминали, наверно, нас хозяева животинок с некоей экспрессией.
  Пока беседовали - Урхун проснулся. На неведомую зверушку кидаться не стал. А вполне даже вежливо поздоровался. Мысленно конечно. Родич мой удивился, но ответил не менее церемонно. Посетовал правда. Что те котярины родичи что повыше живут не очень-то склонны к беседам. Урхун пообещал сделать им соответствующие внушение. И пояснил, что, неволя к добросердечию располагает не очень.
   Потом мы рассматривали мои клинки. Рудокоп их без всякого стеснения и нюхал, и лизал и палец традиционно порезал. Повосхищался. И стал выяснить, чем я их навожу и полирую. Когда выяснил, впал в некий гнев. По причине неразумной моей расточительности. Однако подумав, похвалил. И сказал, что стоит задуматься над плюсами и минусами придуманной мной технологии. Под этим соусом я попытался всучить ему одну из монет. Но он успокоил меня, сообщив, что этого добра у него хватает. И в случае необходимости он меня и сам просубсидировать сможет. Услышав об отсутствии такой надобности, несколько расслабился.
  Была у него мысль как-нибудь отодрать кусочек от моего френчика. Но поколдовав над материалом, он с сожалением констатировал, что без серьезных инструментов сделать ничего не получится. Но не расстроился. А принялся собираться. Встал со своего камня и сказал, что, поскольку мы все отдохнули, то и собираться пора. Я честно говоря собрался было возразить по поводу все отдохнули. Но проведя инспекцию организма, почувствовал себя очень даже бодрым. О чем ему с некоторым удивлением и поведал. На что получил пояснения, что вода в источнике действительно лечебная. А потом хохотнув спросил, а не случалось ли за время моих странствий что-либо подобное. И опять очень значительно на меня посмотрел. Я припомнил, но сказал, что обстоятельства вот позабыл. Довольный тем что урок о всяческой тайне воспоминаний о некрупных рудокопах я усвоил накрепко, Джервальф повелел собираться. Отполированную башку рептилии я презентовал новому родичу, чем вызвал его удовольствие. А мне такое сомнительное украшение как-то без надобности было.
  Сборы, как вы понимаете были недолгими. Джервальф скептично осмотрел мою порезанную в нескольких местах шинельку, недовольно покачал головой, уточнил какие именно скотинки нанесли эти повреждения и пообещал присмотреться к ним повнимательнее. Мне скотинок даже жалко немного стало. Но не сильно.
   - Вывести я тебя, родич, конечно выведу. Но есть у меня одна идея.
   Идея показалась мне очень интересной. Дело в том, что моего родича заинтересовала история покушения на тетушку Берекед. Вернее, не сама история, а применённое в процессе его оружие. С меня конечно были взяты все возможные обещания, что с трофейной винтовкой Джервальф познакомлен будет в самое ближайшее время. Однако очень его заинтересовало оружие, сходное по своим характеристикам со стрелами Бадахди. Эти стрелы, как я понял из его пояснений, созданы некогда были неким беглым вагигом. По причинам неизвестным, ибо кто поймет ход мыслей этих странных существ. Однако придуманы, разработаны и представлены Престолу Коней они были именно с целью борьбы с вагигами. Да. Именно так. И никак иначе. Возможности испытать это оружие против вагигов у новых владельцев не было. Но полевые испытания во время одного из мятежей проведены были. На мятежниках, как вы понимаете новое оружие и испытали. С ошеломительным успехом, конечно. И появление аналога этого местного оружия массового поражения родича моего серьезно взволновала. А поскольку я поделился своими соображениями по поводу того, кто именно мог использовать такое оружие, то получил я предложение интереснейшее. Посетить Дворы Правосудия. Те самые где и обосновались эти самые Дети Гневные Отцы и близкие им по духу жрецы Великой Памяти. И пошарить в закромах. А нет ли там еще каких интересных захоронок. Не самим конечно, а при помощи воинов народа Ант. Ну как отказаться от такой заманчивой авантюры. Вот и я не стал.
  Вообще мой новый родич оказался просто кладезем сюрпризов.
  Для начала. Он на самом деле разговаривал с мирниками. Причем не отдавал команды, а беседовал на достаточно отвлеченные темы. К примеру, он провел с ними беседу о предмете нашего интереса. О винтовках. Сначала он очень обстоятельно выспросил меня на тему внешнего вида и механизма огнестрельного оружия. После этого разразился перед строем мирмиков длинной речью, которая состояла из перетоптываний на месте и длинных, достаточно связных, хотя на мой взгляд излишне скрежещущих предложений. Мирники реагировали оригинально. Тот, что стоял впереди строя, отдельно, внимательно наблюдал за этой пантомимой. После завершения каждой фразы, мирмик внимательно смотрел на Джервальфа. Именно так. Внимательно смотрел своей мощной черной башкой. После чего на некоторое время зависал. Нормально так зависал. Замирал, опустив голову. Вроде как осознавая. После чего активно тряс головой. От этого движения зависал весь строй. Точно так же. Опустив долу голову. Потом синхронно все мирмики трясли головой, после чего внимательно слушали продолжение инструктажа. По завершении, они разом развернулись и исчезли в камне. Я не оговорился. Именно исчезли в камне.
  После чего в качестве транспортного средства он избрал меня. Я уже говорил, что ростом он был сантиметров пятнадцать. И в ширину, сантиметров десять. То есть параметрами он с абсолютной точностью повторял своих сородичей. Во всяком случае тех, с кем мне приходилось встречаться. Но маленький. Очень маленький. Однако, когда я усадил его себе на плечо, мне показалось, что весит он килограмм десять. Неплохо для такого некрупного существа, согласитесь. Он, поерзав, устроился поудобнее. А потом как будто прилип к коже шинельки. Но это был очередной любопытный, но отнюдь не самый интересный факт. Другое плечо оседлал Урхун. Он тоже оказался более чем увесистым.
   А дальше началось самое интересное. Мы пошли сквозь скалу. Родич показал куда идти. Я послушно пошел и уперся прямо в скалу. Без малейшего зазора. Джервальф потребовал, чтобы я встал несколько иначе. Под другим углом. И я увидел проход. Сам бы я его до скончания века искал. И, скорее всего не нашел бы. Не могу сказать, что выглядел проход очень уж широким. Но боком я в него вполне мог преодолеть. Урхун муркнул, соскочил с плеча нырнул в проход. Исчез в темноте и через пару секунд у меня в голове прозвучало сообщение что идти можно. Так и двинулись.
  Джерфальф то ли взглядом раздвигал стены, то ли вся скала была пронизана абсолютно незаметными взгляду нормального человека ходами. Который и были здесь от начала времен. Смотришь на стену и видишь камень. А потом смотришь на то же самый камень, но под неким странным углом и видишь проход. А новоявленный родич сидит у тебя на плече и похохатывает. Попутно объясняя совершенно очевидные для рудокопа истины. Знаете, я пробовал. Иногда получалось. Иногда не получалось. И тогда следовал педагогический момент. Несмотря на размеры, рука у моего родича была увесистая. Потихоньку стало получаться. Даже интересно стало. Но, по трезвому размышлению, не советовал бы я подобным образом экспериментировать в отсутствии такого мудрого наставника как мой родич.
  Регулярно мы оказывались в каких-то коридорах. То ли природных, то ли рукотворных. Какое-то время шли по ним, а потом Джерфальд опять смотрел на скалу, и она послушно показывала новый проход. Иногда говорил посмотреть мне. О результатах моей горнопроходческой деятельности я уже говорил выше. Могу только сказать, что к концу путешествия воспитывали меня реже. В таком порядке перемещались достаточно долго. Мирмики, то появлялись, то пропадали вновь. Как пояснил Джерфальв, они таким образом проявляли беспокойство. Они тревожились. За меня и за Урхуна.
   В конце концов наше путешествие закончилось. Закончилось оно в некоем проходе, что ли. Галереей назвать его было трудно. Это был именно проход. Грубо сделанный, извилистый. Творение совсем не в стиле рудокопов. И заканчивался этот проход глухим тупиком. Просто упирался в камень. Недавно похоже был этот проход сделан. Сколы были совсем свежие. Оседлавшего мое плечо рудокопа препятствие это совершенно не смутило. Он ощутимо напрягся и камень разошелся, открывая каменную кладку.
   - А вот здесь ты уже сам, - рокотнул он мне в ухо.
  
  
  Отряд Голова пребывал в отведенных ему покоях и занимался совершенно привычным делом. Обихаживал оружие. Это на самом деле самое лучшее дело. В период уныния, унынию этому не поддаваться стоит, а стоит заниматься делом привычным. А повод для этого сложного и неприятного душевного состояния присутствовал. Причем были он весьма-таки весомыми.
  У отряда Голова в очередной раз потерялся командир. В истории этого славного подразделения были очень разные страницы. Были решительные победы. Бывали и поражения, которые вернее было бы назвать разгромами. В общем нормальная такая военная история. Однако была и традиция. С удивительной регулярностью терялся командир. Это всегда вызывало беспокойство. Однако с неизменным постоянством командир находился, причем как правило с кучей полезных приобретений. Однако в этот раз командир умудрился кануть в какую-то дикую мешанину могучих бревен. Все конечно старались думать о хорошем. Но объективная оценка ситуации заставлял задумываться о всяком.
  Так что народ отвлекался.
  Унго разобрал, смазал и зарядил свой голькас. Положил его рядом с собой и принялся натирать до блеска шипастое оголовье верной Брунгильды. Для этого у него имелся специальный кусок замши и совершенно восхитительная полировочная мазь. Брунгильда просто слепила глаза. Однако мысли Унго были не столь блестящими как верное оружие. Он не был царедворцем, но был очень наблюдательным человеком.
  Он заметил взгляд. Легкий, почти незаметный. Который тетушка Берекед бросила на завал, под который попал его друг и командир. В нем скользнуло сожаление и искренняя грусть. Вместе с Саином под этим завалом оказался и кот тетушки Берекед. Которого она в отличии от малознакомого северянина искренне любила. Так вот, во взгляде этом было прощание. Не верила тетушка Берекед, что под этим завалом можно выжить. А им она не лгала, ни капельки и не чуточки. Она вверяла в них уверенность. Такова тяжелая доля руководителя. Вселять оптимизм в подчиненных для поддержания в них высокого уровня эффективности. На сегодняшний день предполагалось проведение очередного Совета, на котором должны были решаться некие вопросы. Какие именно до них не довели, но сообщили что рассматриваться будет и вопрос с их посольством. Так что им рекомендовали пребывать в готовности. Они и пребывали.
   Рядом сидел Хамыц. Он конечно тоже был несколько встревожен. Но находил успокоение в воспоминаниях о редкой удачливости своего побратима. Так что он сидел и наигрывал некую мелодию, романтичного такого направления на своем музыкальном инструменте. Мелодия была приятненькой и негромкой. К представлению Совету с его точки зрения, он был готов. Дело в том, что там, где-то далеко на родине был он обычным воином. Ну не совсем обычным. Высококвалифицированным. И даже командиром. Но на высокие советы не попадал. А вот здесь на советах ему побывать пришлось самых разных уровней. И все они с удивительным постоянством заканчивались смертельным мордобоем. Так что к совету в своем понимании он уже был готов. Меч навел. На лук набросил новую провощенную тетиву. Перебрал и проверил стрелы. Так что сидел и играл. И себе и коллегам настроение поднимал.
  Эдгар по поводу командира совсем не беспокоился и отнюдь не по причине душевной черствости. Он просто совершенно точно знал, что командир в огне не горит, в воде не тонет. А если его закопать под землю, то он в скором времени откопается и принесет с собой множество полезных вещей. Вот, например, как это чудесное одеяние кожи огнистого змея, которое так приятно облегало его размашистые плечи и все иные части тела. Эдгар пребывал в состоянии конфликта совершенно по другому поводу. Его мучала необходимость выбора. Дело в том, что в пику дядюшке с мордой как серая сковородка, который подарил Эдгару совершенно роскошную секиру, Атай тоже подарил ему некое оружие. Это было длинное изогнутое лезвие на изогнутой рукояти такой же длины, увенчанной очень солидным противовесом. Идентифицировать это оружие экспертам отряда "Голова" не удалось. Тем не менее оружие Эдгару очень нравилось. Было оно прекрасно сбалансировано, очень разворотисто и удары выдавало при само небольшом усилии просто невероятные. Техника использования была приблизительно такая же как у оленей бой яров, которую Эдгар подсмотрел и старался повторить своей секирой. Получалось не очень. А вот этим оружием вполне даже очень. Так что нравилось ему оружие.
  Но не меньше ему нравилась и секира. Очень удобное слегка изогнутое древко, которое так и просилось в руки. Когда надо она просто влипала в ладонь, когда надо скользило. Очень странный материал. То ли кость, то ли дерево, то ли камень. Но крепкое невероятно. Даже поковырять не удавалось нормально. Одно крыло широкое, с вытянутым вверх клинком. Которым можно не только рубить и резать, но и колоть. Второе узкое, заточенное под чекан, способное прошибить любой доспех. Не секира, а просто произведение секирного искусства. Однако по словам Атая эта секира имела одно странное свойство. Её владельцы с неприятной регулярностью впадали в бешенство. И обращали свое оружие как против противников, так и соратников. Об этом аспекте дядюшка с мордой как сковородка дядюшка умолчал. Так что сидел сейчас Эдгар и его давила жаба. Потому сейчас он сидел и полировал подаренный Атаем щит. Который являл собой тоже произведение искусства. При этом не смотря на невероятную художественную ценность был этот щит еще и очень крепким. По возвращении со вчерашней почти удавшейся операции были проведены испытания. Даже узор был не покарябан. Хотя усилия для этого прилагались немалые. Ремни Эдгар под себя уже подогнал. Так что занимался полировкой и описанными выше раздумьями.
  Алтын сидел рядом и рассматривал подарки. Не забывая при этом полировать костяной наконечник одного из дротиков. Потемневшая кость довольно поблескивала. Остальные дротики он уже обиходил и проверил, и они довольно лежали в костяном туле. Улан сидел рядом и что-то записывал в любимой тетради. Его оружие лениво свисало с пояса, осматривая окружение всем своим шоколадным телом. И только иногда поблескивало, бросая очень тонкий лучик с остро заточенной кромки.
  Два Крыла занят был необычным для него делом. Он стоял и улыбался. Да именно так. Его всегда неподвижное, тяжеленое, как будто даже не высеченной из камня, а выкованное из стали лицо, украшал сейчас легкая, немного мечтательная улыбка. Он стоял, улыбался и смотрел. Смотрел как его котята игрались. Когда-то давно их подарил ему отец. Двух маленьких котят-хранителей. Смешных и заботливых, созданных чтобы уберечь маленького вагига от всех тех опасностей, которыми грозил ему огромный, прекрасный и опасный мир в котором жили эти невероятные существа. И такой огромной была любовь создателя этих смешных на вид, но весьма-таки действенных созданий, что стали они расти со своим маленьким хозяином. Оберегая и храня его, Дело в что вещи, которые выходили из рук вагигов, были немного разумными. Каждая по-своему. Они учились, совершенствовались. И росли. А вагиги учили свои вещи. Учили, каждый по мере собственных взглядов на жизнь. Жизнь Магхара была сложной. И два маленьких смешных котенка, созданные искусством его отца, сначала превратились в Два Кота, невероятный доспех, что прославил его среди родичей. Два оплечья с изображением ухмыляющихся кошачьих мордах. Они просто жили на его плечах, в нужный момент, укрывая тело своего хозяина чем-то, чему не было объяснения. Это нечто было непроницаемо ни для какого оружия, что выходили из многомудрых рук этого изобретательного племени. И даже когда Магхар принимал свой обыденный облик и шалил в свойственной его племени манере., Вагаги любили поединки. И что за поединок, который не грозит смертью. Как это пресно. Магхар по младости лет любил эти простые развлечения и не избегал их. Записным драчуном он был некогда. Однако ни зубы, что с легкостью крушили любой доспех ни когти, что снимали стружку с алмаза не могли пробить это неизвестно что. И никто не мог понять что же это за материал. Столь странный и непроницаемый. И лишь Магхар подозревал что это. Очень странная субстванция. Отцовская любовь. Отца давно уже не было. Очень давно. Еще до того странного времени, когда зеленная комета решила прекратить существование невероятного мира вагигов. Великий ученный, он ушел в некие неизвестные дали в ходе некоего странного эксперимента, которые так любили устраивать свихнувшиеся на познании пытливые драконы. А любовь осталась. Воплощенная в двух маленьких смешных игрушках. Которые росли вместе с хозяином. Защищали его. И все для того, чтобы в один прекрасный момент превратиться в совершенное оружие, которое и дало ему второе прозвище. Два Крыла. И совсем незадолго до прибытия в Нагулан, он вспомнил почему. Спутники были впечатлены.
  Все время, то время, что прошло с момента обретения тела, с момента освобождения от странного, долгого плена, Магхар вспоминал. Вспоминал. Вспоминал. Он вспомнил, что знает много. Но не помнил, как пробудить это многое. Сначала его толкнуло то странное оружие, что доверил ему человек пробудивший его от многовекового сна в облике древнего зеркала. Он вдруг вспомнил, что может с металлом. И вспоминал это умение. Не мешал ему просыпаться и совершенствоваться. Про котят и вспоминать не надо было. Все эти века они только и берегли его разум, что норовил раствориться в бронзовой толще. Вспомнил, почему его зовут Два Крыла. Странное ведь название для дракона. Но прозвище это было не дракона. Это было прозвище его человеческого облика. Он не мешал своему телу, не старался понять разумом процесс своего пробуждения. Шел долгий процесс узнавания себя. А потом по каким-то причинам происходил резкий скачок. И всякий раз причины этого толчка были разными. То заунывная песня степного менестреля, то мрачный закат над необъятным простором. То зрелище, приникшей к прозрачному зеркалу небольшого озера в старом оазисе, ивы. То хохот Эдгара, вызванный очередной байкой Саина. Разное. А вчера зрелище завала образовавшегося на месте лестницы куда неосмотрительно сунулся пробудивший его человек вызвал у него ощущение хорошо забытое, непривычное, но удивительно приятное. Пробудившись, он ведь не так уж много времени провел со своей мудрой сестрой, со взбалмошным братом. И потому чувства и эмоции его были чувствами, которые он наблюдал у своих спутников. Чувства и эмоции обычного человека. Могучего, мудрого, в ластного, но человека.
  А вот в тот момент когда он решил, что судьба забрала у него человека, перед которым он в неоплатном долгу, его обуяла ярость. Не та, что туманит голову и застилает глаза аым туманом. А та что чиста и прозрачна как горный воздух над самыми прозрачными вершинами, та, что обращает тьму и горечь ненависти с свет захватывающей дух атаки. И плевать что ведет она к смерти.
  Эта ярость смела все препоны, что застилали его память, смели, как сметает могучий горный поток смешную плоитну, возведенную руками смешных людишек, решивших что они в силах остановить нечто созданное руками Создателя. И он понял, что он может. Понял и ярость растворилась, оставив уверенность в своих силах, и он понял. Что подаривший ему вторую жизнь цел и невредим. И совсем пройдет немного времени, как вернется он в силе и ярости. Он понял, что ему делать с тем великолепным оружием которым его одарили. Он тогда просто помотрел на мультук и тот послушно обратился в привычный самострел и просто перетек ему на спину превратившисл в изображение арбалета. Но он знал, что лишь услышав его желание, это могучее оружие серьезнейшим образом удивит всякого, кто реопрометчиво решит, что это просто украшение. Он услышал, наконец как орут котята. Привыкнув к его глухоте, они именно орали. Причем ползовались в его адрес выражениями очень эмоциональными, можно даже сказать грубыми. И он встряхнул маленьких нахалов. И те на долю лишь секунды утихнув, обрадовались и полезли ластиться. И он отпустил их погулять, немедленно как они вернулись в место их временного пребывания. И те сразу затеяли вознб с настоящим сарагхором, воином племени издавна дружественного вагигам. Не мог он правда понять какими неведомыми путями оказался тот в такой дали от родных палестин. Но это была тема уже другого разговора.
  Котята носились за сарагхором. Все трое были счастливы. И их счасть е так фонтанировало, что Магхар буквально купался в нем.
  Но не забывал он присматривать за учениками. Ученики у него были непростые. Целых два профессора.
  Оба профессора изучали захваченное накануне оружие. Вагиг его уже изучил досконально, показал как пользоватьс и теперь контролировал процесс.. Сейчас Орсориха тренировался в снаряжении магазина, а Боракорда наблюдал за процессом и вощил тетиву. Он уже несколько раз разобрал и собрал это сооружение и сейчас проверял, насколько правильно запомнил порядок сборки. Ну а так же думал как такое великолепие воспроизвести. Каких мастеров для решения этой задачи привлечь. Сложным, как мы уже говорили, учреждением был Университетум. Сама ситуация ему не нравилась очень. Он привык доверять своей интуиции, профессор, что тут скажешь. Тревожил его предстоящий совет, тревожил. И ситуация с Саином ему не нравилась. Он тоже обратил внимание на странные взгляды тетушки Берекед. Потому особого оптимизма в отношении судьбы своего временного руководства не испытывал. И сейчас слабо представлял, как же именно они будут справлять посольство без главного дипломата. Историей он занимался профессионально и прекрасно знал как легко размалываются судьбы маленьких людей в жерновах большой политики. Была бы его воля, он бы приказал седлать коней. Но подобная перспектива могла быть отнесена к категории мечтаний. Не выпустят. И не по природной злонамеренности, а в соотвествии с действующим законодательством. Кроме всего прочего из бесед с Джэлмэ Шааном он уяснил, что законы в Великой Степи не отменяются вообще. И странные традиции относительно принесения в жертву иноземцев при восхождении на престол нового руководства никто не отменял. Так что он меланхолично вощил тетиву и наблюдал за процессом. Орсориха старательно учился. Так что мысли его сейчас были заняты именно этим делом.
  В общем все пребывали в некоторой задумчивости и отсранености.
  Только один участник собрания был полон энергии и энтузиазма. Сейчас этот участник мероприятия расхаживал по парапету фонтана и вещал. Вообще-то несравненной Юлдуз очень хотелось присоединиться к котятам и Ангарику. Она уже немного поиграла с ними, котята сначала даже поцарапали её, нет не коготками, шёрсткой. Но потом надулись, потом сдулись и шерстка у них сделалсь мягкой и пушистой. А царапинки зализал Ангарик. Они пощипали немножко и пропали. Но сейчас несравненная Юлдуз видела, что её большие друзья опечалены пропажей своего друга и считала необходимым поддержать их в трудный момент. И потому она вещала. Она рассказывала насколько могуч Урхун, сколько раз он спасал, выручал, находил. Как изворотлив он и как стремителен. Могло показаться, что земля содрогается от поступи могучего кота, который несет за загривок маленького Саина и при этом повергает сонмы и сонмы врагов. В словах своих до конца она уверена не была, но друзей поддержать стоило. Потому говорила она очень эмоционально. Подпрыгивала и размахивала ручками.
  Её прочувственное речь было прервана самым непочтительным образом.
  Двери, что вели в покои. Отведенные для проживания отряду "Голова", распахнулись. Двери эти были тяжелыми, резными и производили ощущение солидности. Они были настолько основательными, что всякий шум, что происходил в коридоре в покои просто не доносился. Всем было хорошо известно, что за дверями находилась стража. И в случае, когда отряд хотели посетить, раздавался удар гонга. Такая вот основательная степная учтивость. В этот раз учтивость была проигнорирована. По двери несколько раз хаотично стукнули. На гонг это было не очень похоже. А потом на двери с той стороны кто-то поднажал и створки начали распахиваться. Сначала между створок спиной вперед упал один из стражников. Упал плохо. Живые так не падают. Створки распахнулись и в помешщение хлынули люди. Часть была с серых клобуках Детей Гневных отцов, но они как-то вперед не лезли, а другие щеголяли в длинных меховых безрукавках. Бритые головы, обнаженные мускулистые руки, множество оружия в руках и на поясах. Вломились и остановились.
  Потому что их ждали. Отряд "Голова" начал реагировать сразу как только раздались непривычные звуки. Воины этого отряда, хотя являли собой собрание прекрасных бойцов индивидуального боя, были сосем неплохо натасканы для мероприятий коллективных отдельное за это спасибо товарищу Саину. Это он, доставая всех непонятным словом "алгоритм" приставал и приставал, доставал и доставал всех этих непонятным сначала термином. до тех самых пор, пока не вколотил этот самый алгоритм на все случаи жизни. Так что когда в дверь раздался первый удар все, уде разворачиваясь к двери, подхватили и одели шлем. Поскольку все экипированы были в традициях отряда "Голова". Саин еще в кроме бой яра Силанта об унификации снаряжения позаботился. Экономить не стал. За счет бой яра, правда. Даже перед Джэлмэ Шааном был поставлен соответствующий выбор. Другое дело, что носили свое снаряжение не всегда. Но сейчас, в преддверии участия в большом совете по приказу Унго все унифицировались. Для того чтобы соответствующее впечатление произвести. Большим поборником порядка и патриотом родного отряда был Унго.
  Когда раздался второй удар, все шагнули к командиру, приводя в боевое положение оружие.
  К третьему удару уже был сформирован строй.
  К четвертому удару Алтын подхватил продолжавшую вещать несравненную ораторшу и сунул её в короб Эдгара, который деловито пристраивался слева от Унго. Ангарик с удивлением пронаблюдал акт столь неуважительного отношения к маленькой охраняемой особе. Но возражать не стал. Эдгара он уже признал. Так что просто пристроился рядом с великаном, который поудобнее перехватывал свое странное оружие. Его он все же предпочел секире. Позицию справа занял Два Крыла. Оружия у енго в руках не было. Никакого. Он просто стоял, скрестив руки на груди.За ними встали лучники. Было их немного. Трое. Но на таком расстоянии... Степные контролировали балкон. Отряд "Голова" за четыре удара оскалился во все стороны.
  В общем остановилась незваные гости. Потому что смотрели на них страшные личины огнистых змеев, а не растерянные лица удивленных неожиданным вторжением людей. В глубине строя кто-то захлопал в ладоши. Громко, размеренно. И толпа начала раздаваться. Несколько хлопков. Несколько шагов . и перед отрядом "Голова" нарисовался человек. Среднего роста, очень широкоплечий, очень тонкий в талии, очень красивое лицо. Алый чапан, застегнутый под горло. Знающие люди признали бы в нем Есутай Шаана. Он остановился. Хлопнул еще несколько раз. И заговорил в наступившей тишине.
  - Я восхищен. Мне много говорили об этом вольном отряде. И я вижу, что все что говорили - правда.
  Он сделал паузу.
   - Вольные отряду бьются за деньги. Я покупаю вашу верность.
  Пауза. Но если он ждал ответа, то не дождался. Он нервно дернул уголком рта..
   - Архай.
  Сквозь толпу протолкался коренастый степной и протянул кожаный мешок. Большой. Есутай Шаан коротко мотнул головой и мешок, описав короткую дугу, шленнулся на мозаичный пол. Завязки лопнули и золото ручейком потекло на волю.
   - Десять тысяч имперских золотых.
  Это было мощно. Это было масштабно.
   - Отдайте мне мою сестру и уходите.
  Из мешка деловито раздалось. Уже достаточно привычно.
   - Не отдавайте меня этому, - и опять то самое непонятное слово. Но продолжить спич августейшей красавице не дали.
  - Наша верность не продается, - раздался глубокий баритон Унго.
   Есутай Шаан пожал плечами.
  - Вы выбрали, - констатировал. - Хармуз, - бросил за спину. И ему передали нечто завернутое в алую ткань. Наверно, это был его любимый свет. Есутай Шаан тряхнул и алая ткань красиво опала на мозаичный пол. А в руках его оказалась родная сестра той самой винтовки, что стояла сейчас на столе. Совершенно не востребованная. Есть такая особенность у человека к огнестрельному оружию непривычному. Не воспринимает он его как оружие. Вот и профессора прокукурузили этот серьезнейший аргумент.
  Есутай Шаан сноровисто передернул затвор, тот довольно чавкнул, досылая патрон. Есутай Шаан улыбнулся и нажал курок.
  Курок послушно щелкнул.
  И все.
  
   - Ну вот просто посмотри и ты все увидишь.
  Как я уже говорил уроки перемещени я под землей давались мне с трудом. Иногда получалось, а иногда не очень. То есть не получалось вовсе. В этот раз не получалось. Хотя вроде как делал я все в соотвествии с выданными инструкциями. А может просто не получалось нормально сосрелоточиться. Потому что всю дорогу я мало того что учился отыскивать под землей невидимые глазу человеческому проходы, так езе и подвергался усиленным расспросам. При чем коственным и опосредованным. Как я понял у ряда метсных существ общаться при помощи телепатии было в порядке вещей. Открытие это произошло для меня недавно, но головных болей только прибавило. Причем как в прямом, так и в переносном смысле. Моего нового родственника очень заинтересовало описанное мной оружие и он буквально забросал меня вопросами. Знаете, я не большой специалист в технике и на словах объяснить устройство достаточного сложного сооружения у меня не получалось. Тогда он великодушно разрешил мне винтовку представлять, а он же пользуясь своими талантами все увидит и поймет. Фигулечки. Не получилось ничего. В смысле представлял я все с тщанием, как на плакатах в оружейных комнатах. Только вот родич ничего не видел в моей голове. Потом в моей голове разорался Урхун. На тему что он видит ввсякие странные непотребства. Так мы эеспериментальным ообразом выяснили, что воображаемые мной детали каким-то неведомым образом проецируються в мозг несчастного кота. В общем воспользовались мы именно этим алгоритмом. Я представлял, Урхун страдал во имя великой цели, а родич мой наслаждался встречей с техническими новинками. Так что мозг Урхуна у нас чкм-то вроде предметной доски был. Кот сначала страдал, но потом стал прислушиваться. Конечно, Джервальф был настоящим техническим гением. Методику взаимодействия механизмов он понял достаточно ыстро. Потом какое-то время задумчиво молчал. А потом сообщил, что все это прекрасно. Но воспроизвести такую штуковину будет невероятно сложно. По очень простой причине. Материалов соответствующих нет. Создать их конечно можно. Но времени это потребует немало. А так сооружение конечно сложное. Но не намного сложнее часов. И в голове несчастного кота появилось изображение часов. Урхун было недовольно мявкнул, но замол пораженный величественностью зрелища. Я тоже впечатлился. Потом Джерфальв скромно дал комментарий, что на это творение ему понадобилось шесть лет. К моменту пока мы окончательно прониклись величием ситуации, выяснилось что мы прибыли, правда на промежуточную станцию. Встречал нас тут одинокий мирмик. Он отдал некий молчаливый доклад моему родичу. Разве что по стойке смирно не встал. Джерфальв внимательно его выслушал.
   - Воины племени Ант нашли эти винтовки, - последнее слово он проговорил очень членораздельно. Ему явно нравилось звучание термина. - они здесь недалеко. Известие меня с одной стороны порадовало. Ну не хотелось мне, совсем не хотелось, чтобы в этом мире, очень милос, симпатичном, средневековом мире, разгуливали эти совершенные орудия убийства.
  - А они не могут их вывести из строя? А мы дойдем и правильность выполнения задачт проконтролируем, - с надеждой спросил я.
  - Как? - сразу перевел разговор в рабочую плоскость мой родич.
  Я объяснил как. Опять путем глумления над мозгом Урхуна. В этот раз он перенес операцию без малейших признаков недовольства. Похоже мы присутствовали при становлении кота - любителя механики. Получив указания мирмик умчался. А мы действительно в скором времени оказались в этом проходе. Джерфальв., легким усилием воли раздвинул камень и сейчас издевался надо мной настаивая чтобы я раздвинул кладку. Пока не получалось.
  Тужился я тужился, напрягался я напрягался... А потом наверно все сразу подействовало. И желание, чтобы эта щтука открылась, и нешуточная на тот момень злостьи возможно капелькрови рудокопов, что заплутала в моем организме с момента принятия побратимской чаши на Ненужном Доле. Получилось, когда я приняв решение послать все это развлечение по известному адресу. И все эти Сады Правосудия, и Детей этих Гневных родителей, и кладку эту трижды. Куда, я думаю, вы поняли. В какой-то момент все стало абсолютно неинтересно, И желание, которое я все пытался как-то сформулировать, взяло и сформулировалось. Абсолютно параллельно моему сознанию. Кладка взяли и стала раздаватьсяя. При этом солидные тесанные камни, заиграли как в головоломке, переформатировались и не просто раздались со стоном и скрипом, а с легким похрустыванием и пощелкиванием начали заново раскладываться, причем заодно украсили стены прохода предварительно сделанного Джнрфальвом.
  Деятельность эта была прокомментирована удивленным хмыканем моего наставника.
   - Ты мне покажешь потом как это делается.
  Я предпочел ответить только многозначительным взглядом. Потому что механизма этого действа пока понять не мог.
   А потом с гордостью посмотрел на дело рук своих. Гордится чем было, но недоделки имелись. Проход я открыл прямо за какой-то картиной. Картина была здоровенная и оканчивалась на полметра от пола. Так что пришлось лезть в помещение гордо, на четверенька. При этом мои спутиники в процессе именно этого перемещения меня оставили и двигались в индивидуальном порядке. И должен заметить,, что двигались они значительно быстрее.
  В общем, какое-то время я кряхтя и матюгаясь прополз под нижним краем картины, мои компатриоты уже куда-то делись. Надо полагать, обеспечивали мою безопасность. Выполз, встал.
   И замер в восхищении. Я оказался в некоем роскошном хранилище. Огромным назвать его было нельзя, но просторным оно было однозначно. При эитом заполненным со всей возможной тщательность.. прямо передо мной в серьезном отдалении имелись солидные двустворчатые двери. без всяких украшений, чистая прагматика. Из металла, даже на вид были они очень солидными и толстыми. Внутренних запоров не было. Да и зачем в хранилище внутренние запоры. Прямо над дверями был закреплен меч совершенно великанских размеров. И сразу было видно, что предназначен он не для человеческой руки. Хотя клинок был вполне даже приемлимый, конечно для человека могучих параметров, но вот рукоятка... Её самый рослый и длиннопалый человек просто обхватить бы не смог. Сантиметров тридцать в диаметре. Но богато украшенная.
  Меч был прикован к стене цепями и почему-то казалось. Что он дрожит и все время норовит вырваться. Особенности освещения наверно.
  А вся немаленькая территория была заставлена. Множество витрин, застекленных полок, множество неких экспонатов на стенах. Даже на потолке висели некие образчики вооружения весьма-таки великанских размеров. Наверно ввиду злокозненности этого оружия было оно зафиксированно могучими цепями. Наверно аналоги местного меча-кладенца, и копья-самотык. Богатая такая коллекция. В общем наверно, очень много всего интересного. Искомое, винтовки, в центральном проходе отсутсвовали. Надо полагать в силу неэпичности и нелегендарности. Я собрался уже начать планомерные поиски, но быстро получил целеуказание от Урхуна и всамомо скром времени обнаружил искомое. Винтовки стояли в каком-то закутке образованном стелажами, заполнеными какими-то диковинками. Меня диковинки пока не интеревовали. Не мародер я и не похититель, честный диверсант.
  Винтовок было аж четыре. Очень красивые и очень футуристичнык. Со всеми этими стальными ложами и супер прицелами. Мощно они выглядели и грозно. Каждая стояла на отдельном столе. Сопутствующие предметы были сложены рядом на отдельных столиках поменьше. Времени любоваться окружающими интересностями не было. Задачи, к сожалению другие стояли. Так что быстро разобрал одну и убедился, что выданные мной указания исполнены скрупулезнейшим образом. И еще раз убедился в совершенно невероятных талантах мирмиков. Это что же за существа, такие самую лучшую сталь просто взяли и сгрызли. И великолепнейшее это сооружение привели в полную негодность. Я не поленился и проверил оставшиеся три винтовки. После чего все же нашел возможность осмотреться. Первое что привлекло мое внимание, так это та самая картина из-под которой явылез в этот полный диковин зал.
  Это была не картина. Это был огромный гобелен, забранный в раму. И изображал он некую церемонию. Вроде как передачи власти. Или наделения властью. Пятеро здоровенных рептилоидов, без дураков здоровенных, судя по окружающим пятиметровых, как минимум. Крылатые, мускулистые, крайне зубастые. Похоже я наконец удостоился ознакомиться с какноническим изображение Гневных Отцов о которых очень много слышал. Гобелен был старым. Но роскошной при этом работы. Я все больше убеждался что в Империи серьезно недооценивают Степь. В том смысле и с точки зрения художественной. А уж с точки зрения этих вот харь, другое определение дать в общем-то сложно, могу сказать одно. Судя по размерам, они вагигам доводятся некими родственниками. Судя, как минимум по размерам. Такие же пятиметровые красавцы. Правда не с такой модельной внешностью.
  Я уже собирался перейти к более подробному изучению окружающих меня редкостей, когда в голове прозвучал сигнал тревоги, транслированный Урхуном. Воины племени Ант сообщали, что сюда кто-то идет. Времени собираться и сбегать не было. Посетителей обнаружили слишком поздно. Так что надлежало затаится. Ну а потом в случае необходимости и правильно оценив ситуацию посетителей можно было победить и убраться путем использования имеющегося пути эвакуации.
  Но бросив взгляд по сторонам, я понял, что раскрыто наше присутсвие будет со сто процентной вероятностью. Дырень под величественным гобеленом была просто зияющей. И не заметить её неожиданные посетители не могли просто по определению. Тем более. Что из неё ощутимо дуло. Находился я от этого элемента моего собственного дизайнерского решения метрах в двадцати и заткунть её при помощи разного рода взглядов искоса у меня не было никакой возможности.
  Однако решение проблемы произошло вообще неожиданно. От осознания нерешаемости проблемы я злобно фыркнул. Фырк, наверно был очень убедительный, потому что каменья кладки с тем же самым деловитым похрустыванием и постукиванием заняли предназначенные им каменщиком места. Я замер в восторге от собственного величия и осознания факта, что дверку-то я закрыл. А вот как открывать буду не знал. Но приняв решение заниматься проблемами по мере их возникновения, я пока просто затаился.
  Врата открылись без лишней экзальтации грохота и представлений. Просто отворили их сильные уверенные руки. И помещение прошествовала процессия. Центром процесси был хорошо мне известный Азамат Шаан. А рядом с ним шествовал не менее хорошо мне известный Есутай Шаан, привычкам своими пижонским он не изменял. Одет был в золото. Скромно и со вкусом. Они шли рядом. По бокам их сопровождало восемь воинов с обнаженными саблями уложенными на плечо. Раньше Азамат Шаан представлялся мне приверженцем более демократичных традиций. Но это на людях. А вот дома он кажется уже примерял на себя соответствующие одежды. К церемониалам готовился. Дял степных восьмерка - всященное число. И столько сопровождающих может позволить себе только Отец Коней. Или лица, когда лиюо занимавшие эту должность или исполнявшие обязанности. А вот самочинное использование такого количества сопровождающих в соответсвии с простыми средневековыми законами попахивало изменой и мятежом. Так что в родных пенатах примерял к плечам мантию или что там носят Отцы Коней на своих августейших плечах. Причем судя по тому как слаженно перемещалось это сопровождение, видно было, что слаживание это осуществляется давно и относятся к процедуре с большой ответственностью. Восьмерка охранников в дверь просочилась ни с шагу не сбившись, ни сопровождаемых лиц не потревожив, ни за косяки плечами ни зацепившись. Прошли. И когда остановился главный сопровождемый. Остановились. Но не просто так. Первая и последняя двойка развернулись вперед и назад. А две средние повернулись в сторону внешнюю. Создали периметр. И хотя огнестрельного оружия у охраны не было, ни малейшего сомнения, что они изгубят в хлам любую возможную угрозу у меня не возникло.
  Вторым сопровождаемым лицом был еще один знакомый Есутай Шаан. И если Азамат Шаан шел и вещал, то Есутай Шаан шел и слушал. Причем слушал внимательно и не перебивал. Было совершенно ясно, что воспитательная беседа в этом помещении просто продолжилась. А началась она в каких-то других местах. За процессией одиноко шла еще одна фигура. Некто высокий, необъятный, в накинутом клобуке. Только вот клобук был без капюшона, что сразу меня насторожило. Высокий, немедленно как остановилась процессия, повел себя странно. Неторопливо и недовольно опустился на колени. То что поза ему не нравилась было очень заметно. Вот и еще одна черточка в уголовное дело по обвинению Азамат Шаана в государственной измене. На коленях что подданные, что иноземцы пребываю, во избежание крайне негативных последствий, только в присутствии Отца Коней. И никак иначе.
  А грузный был недоволен. Но деваться некуда. Традиция с вырыванием сердца, говорят ответственные источники, в глубь веков пока не канула.
  Азамат Шаан между тем продолжал свою речь
  - Только чистая победа, сын мой, возвысит Степь. Только чистая. Только лишь сцедив священную кровь до капли и принеся её в дар Гневным Отцам ты сможешь возвеличить Степь и вернуть ей то величие, которого она заслуживает. Да, я дозволил твоему нечестивцу лишить жизни своего единоутробного брата пошедшего по пути измены, - не похоже было, что он играл в этот момент. Или актер в нем великий помирает. Но внутренний напор, но интонации. - Он посмел заговорить о примирении с Древним Злом, с Нечестивой Империей повергшей величие Степи, с этим гнусным порождением трижды проклятого в веках подонка. - Как я понял, это он о Лихоборе говорит. Отходит, можно сказать от канонической концепции. Хотя, что я собственно об этой канонической концепции знаю. - И твой человек удивил меня. Никто бы не подумал, что можно с мтакой точностью поразить коня в голову на таком расстоянии. Конечно ничем как волей богов низвержение нечестивого Галея объяснить никто и не может. - он поучительно поднял палец. - Тем более в День Великой Скачки по Окоему.
  Что-то я такое слышал. В этот самый праздник Отец Коней должен проскакать верхом по краю некой пропасти, совершенно циклопических параметров. Раскинув руки, отпустив узду, отдавшись на волю богов. Что для степного это совсем не сложная задача. В нашем случае богам Галей Шаан покаким-то причинам пришелся не по нраву. Могу точно сказать. И они его в края обрыва низринули. Только маленькая закавыка. Я видел, как степные выезжают коней. Там связь наездник-всадник просто телепатическая. А каких коней себе может позволить Отец Коней. вы представляете. Так что сомневались многое, очень сомневались. А тут вот и разгадка ситуации нашлась. С пары километров коню в голову влепить и списать все на волю богов. Из такой винтовки что я видел, при наличии настоящего специалиста - вполне решаемая задача.
  Я даже пожалел, что не было здесь тетушки Берекед. Она бы откровения эти с интересом послушала. Другое дел что думаю не затянулись бы надолго эти откровения. Ввиду прекращения существования источника.
  Азамат Шаан тем временем вещал.
   - И покушение на эту старую гадюку тоже сорвалось по воле богов. Потому что кровь её принадлежит им и не вместно малым мира этого вмешиваться в волю Гневных Отцов.
  Такой вот сложный оборот выдал. И не подумаешь ведь, глядя на его серую и эмоциональную, как сковородка, физиономию. После чего выдал сентенцию, которая меня чрезвычайно встревожила.
  - Тебе не понадобится это оружие. В Престоле достаточно людей, верных Гневным Отцам. Пойди и принесу ту кровь о которой я говорю.
   - Да, отец, - склонил голову Есутай Шаан, - но может все же стоит воспользоваться тем, что послали нам Отцы.
   - Иди, - строго сказал Азамат Шаан, - общение с чужаками не пошло тебе на пользу.
  - Правильно. Иди. И завали коридоры телами своих воинов. Верных тебе. А потом когда ты вернешся, то вдруг поймешь, что власть к которой ты стремишься, ускользнула у тебя из рук. А сил поймать её уже нет. Всех воинов твоих убили. И ты один на один с Детьми Гневных Отцов. Сынок, власть любит только одни руки. Только одни.
  Это говорил тот самый высокий и грузный, что до этого самого момента стоял на коленях и молчал.
  - Твой иноземец осмелился прервать меня! Вырви ему язык, - разъярился Азамат Шаан.
   Признаки мании величия были налицо. А может традиция была такая. И соответствующие формы критики.
   - Отец, - начал было Есутай Шаан. Он очень заметно растерялся. У него были явно совершенно иные планы по поводу этого грузного
  Но Азамат Шаан уже впал в полный административный восторг по поводу своего величия. В роль вошел и крови жаждал немедленно.
  И потому конкретизировал свое пожелание. Причем в тонах очень императивных. Обращаясь уже к своей охране.
   - Принесите мне его язык.
   Я бы вот не стал так себя вести с человеком, который может попасть в голову коня с двух километров.
   - Как вы мне все надоели.
  Грузный поднялся с колен одним тягучим движением. Мягким и стремительным. Повел плечами и выпростал из широких рукавов два неких предмета. У меня они вызвали ассоциации с пистолетами, украшенными интегрированными глушителями. Ассоциация оказалась правильной.
  Местный соответствующим опытом общения с огнестрельным оружием не располагали и потому отнеслись к грузному с недостаточной объективностью. Они ретиво шагнули к нему, занося свои страшные сабли.
  Грузный стрелял очень умело. Можно даже сказать, что с некоторым артистизмом. Правда особой необходимости в великом мастерстве не было. Но все же с двух рук. По разным направлениям. Это знаете ли впечатляет. Мишени стояли почти на одной линии. И он с двух рук уложил все, наверно, за пару секунд. Украшения на стволах оказались именно глушителями. Причем очень качественными. Вместо выстрелов раздавлюсь очень негромкое шипение. Стражники наверно даже не успели понять, что произошло, как повалились с пробитыми головами. В заключении он бестрепетно всадил пулю в правое плечо Азамат Шаана. Того не опрокинуло, наоборот он набычился, принял упор на левую ногу и только после этого вскинул руку к раненному плечу. Лицо его исказила гримаса боли. Но быстро растаяла. Владел лицом претендент. И очень настороженно смотрел на грузного. Видно хорошо был знаком с талантами огнестрельного оружия. Кидаться не спешил. Хотя по бугристости его коренастой фигуры было понятно. Только отвернись, внимание отвлеки - кинется и сметет.
  - Вот так, - сообщил грузный, обводя взглядом место происшествия. Оружие при этом он не убрал. И один из пистолетов смотрел прямо в лоб Есутай Шаану.
  - Власть переменилась. Что стоим? Ты ведь хотел винтовку? Бери. И иди. А я задержусь.
  Конечно по лицу Есутай Шаана не было видно никаких эмоций. И наследственность, и хорошая школа. Но капелька пота по виску скатилась. Блеснула в счете фонарей. Но все же выдержку он проявил. Подошел к столу с винтовкой. Сначала грамотно навесил на себя подсумок с магазинами, потом подхватил оружие. Вопросительно посмотрел на грузного.
  - Начинайте без меня. Мне надо поговорить с почтенным Азамат Шааном. Не хотелось бы чтобы у тебя потом были проблемы с его сторонниками. Мне почему- то кажется, что заговор имеет совсем не одно дно. А, старичок?
  По лицу Азамат Шаана тоже мало что можно было понять. Но вот по тому как остро блеснули глаза... Выводы модно было делать всякие. Я не знал многого, а ребятки были давно погружены в тему.
  Есутай Шаан довольно подкинул в руках винтовку, негромко хмыкнул и направился к выходу.
   - Сын мой, - кликнул его Азамат Шаан.
   - Да возвеличится Степь, - не оборачиваясь бросил молодой претендент на престол.
   - Будь ты проклят, - прошипел ему вслед папенька.
   - Достойный сынок, - прокомментировал ситуацию грузный.
  Есутай Шаан, спокойно перешагивая трупы дошел до грузного, обернулся, посмотрел на родителя, коротко глянул на грузного.
  Тот, не отводя пистолетов от Азамат Шаана, бросил.
   - Власть любит одни руки.
  Есутай Шаан согласно кивнул и пошел дальше. Размеренным спокойным шагом дошел до дверей, поудобнее перехватил винтовку, плечом толкнул дверь и освободившейся рукой ткнул куда-то в косяк. И ничего не произошло. Я ведь грешным делом подумал о нем хорошо. Решил, что пристрелит он грузного мужчину на родителя руку поднявшего. Даже немного пожалел, что оружие уже из строя выведено. Вот ведь конфуз может получиться. Однако, судя по тому как злорадно полыхнуло лицо Азамат Шаана, понял я, что его сынок просто решил злокозненность проявить. Сам он благополучно миновал дверь и стоило ей закрыться, как висевший над ней огроменный меч вдруг сорвался с одной из удерживающих его цепей и начал активно раскачиваться. Причем так интенсивно, что пройти в эту дверь теперь не было никакой возможности. Потому что раскачивался меч с все увеличивающейся скоростью, очень скоро превратившись в почти прозрачную, но от этого не менее не проницаемую преграду.
  Почувствовав изменение ситуации наверно спиной и правильно оценив довольную гримасу своего визави, грузный сделал короткий полушаг, не отводя от цели пистолетов, глянул, оценил.
   - Власть любит одни руки. Но все же гаденыш.
  И одним стремительным движением убрал оружие в недра своего балахона. Шевельнул плечам и балахон мягко сполз на пол. Выяснилось, что вся это грузность - просто камуфляж. Избавившись от балахона философствующий стрелок, оказался стройным, подтянутым и мускулистым гимнастом. Но скорее производил впечатление акробата или мима. Может потому что был затянут в трико. Или потому что движения его были органичными и экономными. Понять было сложно. Но стало понятно зачем он прятал себя в балахон. Его затянутая в трико фигура порождала ощущение опасности. Есть такие люди. И одного из них мы все имели возможность сейчас наблюдать. Широченные плечи, тонкая талия. Длинные руки и ноги. В трико утянут весь. Даже перчатки кажутся просто неотделимы от всего костюма. Широкий пояс с длинным тонким мечом и кинжалом. Свободна от ткани только головы. Породистая, горбоносая с вьющимися маслянистыми черными волосами. Тяжелая челюсть, солидный левантийский нос. Очень породистый мужчина. И высокий. Очень высокий. Такой знаете ли атлет-акробат.
  Он уложил руки на пояс.
   - Уважаемый Азамат Шаан, мне совершенно не интересны тонкости вашего дурацкого заговора. Я все и так прекрасно знаю. Но не могу себе отказать в удовольствии надавать тебе по твоей омерзительной, высокомерной роже. Ну как, ты готов?
  Несмотря на простреленное плечо...А, не было никакого простреленного плеча. Азамат. Шаан подернул рукой и из недр его просторного одеяния выпал шарик, с глухим стуком упал на пол. Подскочил несколько раз на каменном полу и укатился куда-то за стеллажи.
  Оба противника проводили взглядом этот шарик.
  - Ну что же тем интереснее.
  Интересно ему стало немедленно. Азамат Шаан толкнулся двумя ногами. Подпрыгнул, крутанул сальто и в полете выхватив из недр своего многослойного одеяния скрытую до времени саблю попытался гимнаста зарубить. Судя по всему, такой метод побивания супостатов был им прекрасно отработан, поскольку не достигнув результата немедленно, злокозненный гимнаст в совершенно невероятном шпагате уклонился от встречи с остро заточенной сталью, тут же попытался его проткнуть уже в глубоком выпаде. В общем очень умело степной воитель сочетал в своих атаках как рубящую, так и колющую технику. Промахнулся и сразу попытался рубануть врага на противоходе, тут же крутанулся вокруг себя, пируэт и в руках у него уже не одна а две сабли и обе как пропеллеры крутятся.
  Похоже немедленной смерти своему противнику он не желал, тоже явно решил немного спустить пар. Поскольку вдруг остановил свистящие клинки. Мгновенно. они и миллиметра лишнего не сделали.
  -Набить морду. Я посмотрю какого цвета твоя требуха, иноземец и ты будешь жрать её, чтобы прожить лишнюю секунду. А о смерти ты меня будешь умолять.
   Гимнаст от атак ушел, с немалым трудом. стоит отметить. То в шпагат падал, то колесом крутился. Высшая акробатика одним словом. Расстояние он смог разорвать лишь совершить несколько флягов. И уже без всякой рисовки обнажил коинки. Угрозами и оскорблениями он больше сыпал. Явно отнесся к своему противнику со всей серьезность. Признаться я тоже от коренастого здоровяка такой воздушности не ожидал. А уж зол как был гимнаст, но похоже, больше на себя самого. Самоуверенность не одного человека сгубила.
  А потом они без всяких предисловий друг на друга кинулись. Описать происходящее не берусь, но фехтовали они просто восхитительно. Законы гравитации они при этом почти игнорировали. То по столам и витринам скакали, то обменивались ударами на полу. Не подумайте, продолжалось все это совсем не долго. Минуты две может быть не дольше, но минуты эти были переполнены блеском стали и разного рода акробатизмами. Когда они на какие-то секунды застывали становилось видно, что гимнаст все же аборигена классом превосходит. Сначала он ему косу отрубил. Потом украсил его плоскую физиономию длинным порезом. А когда они, в очередной раз обменявшись ударами, отпрянули друг от друга, выяснилось, что левый рукав Азамат Шаана висит полуотсеченный, а по руке обильно течет кровь. А вот ему до головы гимнаста дотянуться не удалось, несмотря на все мастерство. Все удары по телу отразило такое несерьезное с виду трико. А удары были. Однозначно были, потому что отлетал от этих ударов гимнаст очень заметно, но каждый такой удар использовал для нового акробатического трюка, который заканчивался новой атакой. Просто невероятно. И атаки эти становились все успешнее. И его эсток смог сделать то чего не удалось добиться пистолету. Одна из сшибок закончилась тем, что клинок гимнаста окрасился алым, а по левая сторона груди украсилась кровью. Насколько опасна рана было не понятно. Но Азамат Шаан посерел еще сильнее.
  И ему все это безобразие надоело. Он как-то заплел клинки противника своими саблями, подбросил все это стальное великолепие и не выпуская оружия из рук саданул своим литым плечом врага в грудь. Очень рискованное, оказалось это действо эффективным. Гимнаста отбросило. Сбило выверенный рисунок перемещений. Азамат Шаан как-то хитро дернул одной из сабель и она буквально влипнув в длинный эсток гимнаста, отлетела в сторону, оставляя каждого из противников вооруженным только одним клинком. Сабля и эсток. немузыкально звеня заскользили по каменному полу. А степной, закрепляя достигнутый успех, упер гарду своей сабли в кинжал. Крутанулся. Сабля полоснула по шее гимнаста. И его величественная голова взлетела в воздух. Тренированное тело, затянутое в трико, задумчиво постояло еще какое-то время, фонтанируя кровью. И упало навзничь.
  Азамат Шаан посмотрел на дело рук своих. А потом устало опустился на колено.
   Я завороженно наблюдал за этой великолепной схваткой. И потому кое что пропустил.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"