Еще раз мысленно перебрав в голове всё, что помнила о болезни и способах борьбы с ней, я наказала мужу поить женщину отваром каждые три часа и пошла устраиваться на ночлег - спать хотелось страшно, а помочь несчастной чем-то еще на данном этапе я не могла.
За порогом дома меня традиционно встречал уже ставший за последние сутки родным поселянин.
- И тебе не хворать, - я мимоходом кивнула рыжему верзиле и направилась к калитке. Парень не отставал.
- И куда вы теперича?
- Не знаю, - пребывая в задумчивости, честно призналась я.
- Может желаете поселиться в доме нашей Ханны?
- А она не будет против?
- Да кто ж знает? - философски пожал огромными плечами малый. - Да токмо до весны мы об энтом и не узнаем - обвал же в горах, я вам нынче сказывал.
- Да, точно. И ты думаешь она не обидится, если я у нее немного поживу? - на душе сразу полегчало от забрезжившей надежды благополучно перезимовать. Картины ночевок в сугробе чуть отступили.
- А чаво ей злиться-то? Вы ж тут почитай ее работу делаете. Все по-честному.
А все-таки он славный малый - я одарила парня благодарной улыбкой, от которой тот едва заметно пошатнулся. Ну еще бы, когда тебе та-ак скалится семидесятилетняя старуха - это, наверное, оччень трогает за душу, ххе.
- Уговорил. Только забегу в корчму за вещами.
- Дык... Я ж и не спешу никуда... Может не надо забегать, в ваши-то годы? Вам оно лучше не торопясь. А?
И правда, чего это я? Вечно забываю о результатах Моркиных надо мной опытов.
Избушка ведьмы находилась минутах в десяти ходьбы от деревни, среди густой живописной чащи. Высокие стройные тополя умиротворяюще шелестели еще не опавшей листвой на легком ветерке, полусонные шмели жужжащими кукурузниками вились вокруг поздних цветов. И не скажешь, что здесь
обитает колдунья - такая благодать вокруг.
Остановившись перед аккуратненьким бревенчатым домиком с покатой крышей, я принялась ждать тащившего мои пожитки поселянина с намереньем пропустить его вперед - как-то неудобно было вламываться в чужое жилище. А вот зайти по приглашению местного жителя - это уже, согласитесь, совсем другое дело.
Прождав пару минут, я оглянулась и обнаружила, что верзилушка мнется в пяти шагах позади меня.
- Ты чего?
- Дак... Эта. Заходьте что ль.
- Может сначала ты?
- Да неудобственно мне без приглашения, - озвучил мои мысли пацан. - Уж давайте вы спервоначалу.
Ладно, давайте, не зимовать же тут под кустиком?
Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, я решительно взобралась на крыльцо.
И тут же кубарем с него скатилась.
Приподняв голову, я с изумлением уставилась на негостеприимное строение, где-то на задворках сознания отметив, как селянин аккуратно, подмышки поднимает меня на ноги.
Ах ты ж зараза! Неужели старая перечница поставила сторожевое заклинание?
Отобрав у поселянина сумку с Моркиными травами, я проверила припасы и встала в метре перед избой, с подозрением оглядывая враждебное строение.
Строение выглядело до безобразия безобидно.
Вот значит мы какие? Ничего, еще поглядим чья возьмёт - в сугроб мне уж очень не хочется, так и знай, злобная сараюшка.
Я сосредоточилась и, перейдя на иной уровень восприятия, запустила в избушку пробным заклинанием.
Реакция не заставила себя ждать - заклятие срикошетило от стен и полетело прямо в вашу покорную слугу - я едва успела пригнуться.
Сзади послышался грохот и негромкие матюги - блин, забыла про поселянина.
Теперь уже я поднимала несчастного на ноги, мысленно радуясь, что запустила всего лишь слабенькой воздушной волной, а не, к примеру, огненным смерчем.
Дождавшись, пока перепуганный детина удалится метров на двадцать назад и - по моему настоянию - чуть в сторону, я продолжила методично прощупывать жилище-недотрогу.
Спустя полчаса разнообразных опытов над домишкой, с применением порошков и без оного, я, наконец, полностью разгадала схему защиты и в три минуты перенастроила ее на себя. Снимать заклинание я сочла неэтичным - мало того, что жить тут буду, так еще и разрушать хозяйкины чары... Это, как ни крути, где-то как бы наглость. Да и совсем без чар
нельзя, я конечно доверяла местным жителям, но мало ли что... Если подумать и мне защита от нежеланных визитеров не помешает.
Внутри домик оказался таким же уютным, как и снаружи. Тут и там были любовно разложены пестрые вязаные половички и белоснежные салфеточки, столешницу и старый, местами рассохшийся буфет украшали очаровательные композиции из засушенных цветов, заодно служившие защитой от злых духов
и кусачих насекомых. По углам красовались связки душистых трав самого обширного спектра применения. В кладовке, покопавшись, я обнаружила просто потрясающие воображение припасы разных всякостей от приправ в пищу до ингредиентов для мощнейших заклятий. А во вместительном рукомойнике самым волшебным образом не заканчивалась вода, что я
обнаружила, нечаянно вылив на пол добрых десяток литров прозрачной жидкости - да-да, я и вода дружим не очень хорошо.
В общем, новым жилищем Элечка осталась очень даже довольна.
Забрав у так и не отважившегося переступить порог моего нового пристанища поселянина вещи, я тепло попрощалась с детиной и принялась обустраиваться.
- Да пусти ты меня! - проворочавшись в полусне с минуту, окончательно я проснулась именно от этого, особенно громкого вопля.
Так как в избу никто кроме хозяйки и меня проникнуть теоретически не мог, я сонными мозгами здраво рассудила, что разговор слышится с улицы.
Осторожно приподнявшись, я аккуратно отодвинула занавеску и выглянула наружу.
Перед крыльцом, в красноватых отблесках рассвета жарко спорили шестеро. Я узнала старосту, рыжего детину и мужа давешней пациентки. Остальные мужчины были смутно знакомы, но навскидку вспомнить кто они не удалось.
Наскоро одевшись, я выскользнула наружу. Что удивительно, спорщики моего появления не заметили.
- Лаби, что за митинг с утра пораньше? - сложив руки на груди, хмуро поинтересовалась я.
Мужики разом притихли, испуганно вытаращившись на невыспавшуюся Элю. Нет, я понимаю, что и без Моркиных метаморфоз с утра выгляжу грозно, но зачем же так бледнеть?
После недолгой заминки вперед выступил староста.
- Беда у нас, госпожа ведьма, - почтительно поклонился он.
- Опять? - вяло удивилась еще толком не проснувшаяся я.
- Точно так. Пропали пятеро женщин: Жойсова жена, Тыдры, Браня и Валса. А еще моя сестра.
Ничего себе!
- Как пропали? Когда? Куда?
- Не можем знать, госпожа ведьма. Проснулись мы нонеча - а баб-то нет как нет.
Вот тебе и мирное селение. Может в округе шарил не один вурдалак.
- Ну может они за грибами пошли.В лесу-то не искали?
- Да какие уж тут, госпожа ведьма, грибы, - схватился за голову староста. - Моя-то сестра еще с вечера на жар жаловалась. Да и другие тоже.
- Почему же сразу за мной не послали? - идиоты! мысленно добавила я.
- Дак думали простуда это да и все, зачем же вас зазря беспокоить?
- А зачем сейчас ко мне тогда пришли? Ждали бы своих женщин дома, может им по холодку пройтись вздумалось, жар выстудить?
Мужики переглянулись и разом загомонили.
Жойс, муж моей пациентки, самый здоровый из присутствующих, выше рыжего на полголовы, вышел вперед и подступил к крыльцу с самым решительным выражением лица. Я бы его охарактеризовала как "дайте мне эту лутуолью ведьму, я ее в клочки порву!"
Понятное дело, далеко он не прошел - заклинание действовало по-прежнему безотказно.
Скатившийся, как и я накануне, мужик словно кегли раскидал товарищей по несчастью и сочувствующих. Я минут пять любовалась кряхтящими, копошащимися на земле местными жителями, что добавило Элечке немного оптимизма и настроило на позитивный лад, после чего неспеша спустилась с крыльца.
- Ладно, граждане, - вздохнула я, дождавшись, когда мужики наконец поднимутся на ноги. - Пойдемте, покажете мне откуда пропали ваши женщины.
Шли мы в напряженном молчании. Я думала о непонятностях, происходящих в мирном селении, сетуя на нелегкую судьбину и бестолковую Морку, решившую так не вовремя родить. О чем размышляли местные жители было для меня загадкой. Может оно и к лучшему.
Первым в списке осматриваемых мест оказался дом Жойса.
Зайдя внутрь, я сразу прошла к постели своей пациентки. Как и предполагалось, женщины в ней не оказалось. Я внимательно осмотрела простыни, прощупала поисковым заклинанием дом и окрестности - больная исчезла бесследно.
- Ты поил ее отваром как я велела? - повернулась я к потерянно слонявшемуся по избе мужу.
- Поил. Каждые три часа! - зло зыркнул на меня мужик и плотно сжал губы, будто отказываясь говорить что-либо еще.
- Когда она пропала? - проигнорировала я молчаливый манифест бастующего селянина.
- Перед рассветом, - нехотя отозвался тот, тяжело вздохнув. - Только я прикорнул, просыпаюсь - петухи поют, жены нет.
- Ясно, - я еще раз осмотрела жилище и вышла на улицу. - Пошли дальше.
Прочие места обитания пропавших не добавили картине происшедшего ясности - те же пустые кровати, тот же кисловатый запах, который я учуяла в комнате своей пациентки.
Выйдя из последнего дома, я опустилась на лавочку и глубоко задумалась.
Притихшие мужики сгрудились вокруг и моим размышлениям не мешали.
- Так, - наконец поднялась я. - Мне нужно осмотреть всех женщин в деревне. Всех! - еще раз настойчиво уточнила я.
- Как скажете, госпожа ведьма, - поклонился староста, и мы пошли.
Закончив обход только к полудню, я насчитала еще пятнадцать гражданок с явными признаками красной лихорадки и десятерых с жаром. Наказав изолировать заболевших в отдельной избе и охранять денно и нощно, я отправилась за травками для лечения.
Когда отвар в здоровенном котле стал характерного буроватого оттенка, я распорядилась поить болезных им так же раз в три часа и пошла в лес - другого места для поиска беглянок я не видела, вся деревня была не единожды прощупана поисковыми импульсами.
Осмотрев чуть ли не каждый кустик, к ночи я кое-как приползла к деревенским воротам. С некоторым трудом поддев ножом запертый изнутри засов, добрым словом помянула местных поселян и устало поплелась к дому своей первой пациентки - не знаю зачем, наверное просто на автомате, надежды на то, что болезная вернулась в родные пенаты, почти не было.
Мышцы ломило от усталости, желудок громко и без вариантов заявлял, что больше такого издевательства как суточный голод не потерпит.
Дойдя до Жойсова дома, я прощупала дом поисковым заклинанием, убедилась, что женщины там нет, и присела на лавочку у околицы, чувствуя, как дрожит всё тело. Надо бы выдвигаться до свежеобжитой избы, толкнулась в сознании здравая мысль. Иду, вяло отозвался ноющей болью измотанный поисками беглянок организм. Вот только подожду, пока свора диких псов пробежит мимо, и сразу...
Кстати, любопытно, откуда в изолированном поселении взялись дикие псы? По идее их должны были давно истребить - это ж рассадник кусачих травм и возможного бешенства. Повернув голову в сторону, откуда доносились визг и подвывание приближающейся стаи, я икнула от неожиданности и в следующую секунду уже сидела на высоченном столбе, одном из трех в ближайшем заборе. Откуда только силы взялись!
- Мать-перемать! - глаза полезли из орбит, руки до онемения впились в широкий занозистый ствол неизвестного представителя флоры.
По улице, жутко завывая и зыркая по округе безумными глазами, шествовали пятеро женщин.
Свою пациентку я опознала с большим трудом - со времени нашей последней встречи она обзавелась огроменными клыками и длиннющими когтями. Лицо больной огрубело и потемнело, даже в темноте было заметно, что кожа женщины похожа на качественно запечённое яблоко.
Жуткие, в изодранных белых балахонах, в которых с некоторой долей воображения я опознала ночные рубашки, пропавшие были похожи на исполнительниц роли нежити одного из нашумевших блокбастеров о ходячих мертвецах. Да настолько похожи, что я неосознанно принялась высматривать поблизости Милу Йовович. Не высмотрела и впала в еще большую панику - мысль о том, что всё это мне просто снится, была принята сознанием с радостью, но пришлось её отбросить - руки от заноз во сне саднить не должны.
- Дина, - несмело позвала я Жойсову жену. - Диночка-а.
Одна из почти прошедших мимо женщин обернулась и дико выщерилась в мою сторону. И кто меня только за язык тянул?
В свете как по заказу выглянувшей из-за туч луны я отчётливо разглядела, что рот бывшей подопечной был основательно вымазан в чём-то, неприятно похожем на кровь.
Следом на меня обернулась вся свора.
Под их взглядами что-то во мне ёкнуло, встрепенулось и зубасто высунулось из глубин подсознания.
- Самка, пойдём с нами, - вышагнула вперёд рослая особа с бульдожьей челюстью.
Что?! Кого эта зараза назвала самкой?!
Слетев со столба, я неожиданно оскалилась и взрыкнула так, что жуткая стая мгновенно притихла.
Не понимая, что со мной творится, я дивилась чужим, диким образам в голове, только спустя минуту поняв, что иду к выходу из деревни. Стая, визжа и потявкивая на ходу, двигалась следом.
Путь до избы знахарки запомнился урывками. Вот я злобно перерыкиваюсь с той самой обладательницей бульдожьей челюсти. Потом провал - и мы уже царапаемся и визжим под хлынувшим как из ведра дождём, затем падаем в чавкающую грязь и катаемся в ней, исступлённо воя и раздирая друг друга когтями. Остальные прыгают вокруг и вторят нам громким тявканьем.
Следующим кадром возникает перед глазами домик ведьмы. Из последних сил удерживаясь в сознании, я отрывисто рычу, и девицы послушно поднимаются следом по деревянным ступенькам.
Дальше звук падения тела на пол. Кажется это было мое тело.
Яркое солнышко палило нещадно - я и с закрытыми глазами чувствовала, что лицо и шея обгорели капитально. Интересно, в Миркиной сумке найдётся снадобье от ожогов? Ну даже если и нет, у запасливой Ханны наверняка завалялось что-нибудь подходящее.
Как ни странно, жаром горели и части организма, обычно скрытые одеждой. Элечка, ты что - уснула на пляже? С другой стороны откуда в долине пляжи? Тем более осенняя погода не располагала к принятию солнечных ванн.
Шевелиться и даже открывать глаза совершенно не хотелось - в организме образовалась странная слабость. Однако еще пара минут загара - и я по цвету сравняюсь с пожарным щитом.
Я осторожно потрогала лицо и чуть слышно ойкнула - сколько же я здесь провалялась?
А интересно где это здесь?
Резко сев, я кое-как справилась с головокружением и наконец распахнула глаза. Эль, тебя потянуло к дремоте на свежем воздухе? Или до кровати после вчерашнего не дотянула?
В мозгах царила полная сумятица. Я осторожно тряхнула головой. Затылок отозвался тупой болью. Я что - вчера напилась? Интересно с кем и почему я ничего не помню.
Решив, что в мягкой постели мучиться похмельем куда удобнее, я с трудом поднялась на ноги и поплелась к избушке.
Двумя секундами позже, прислушиваясь к боли в отбитой от падения спине, я пыталась плохо работающими мозгами сообразить, почему защита опять на меня сработала. Взгляд неожиданно наткнулся на огромную дыру в правой штанине. Будто когтями разорвали. С кем же я пи...пипец!
Тут наконец вернулись воспоминания о прошедшей ночи.
Не без труда перенастроив защиту, я осторожно заглянула в послушно распахнувшуюся от легкого толчка дверь, готовая тут же её захлопнуть и бежать.
В доме было очень тихо.
Слегка напуганная этой тишиной, я всё же отважилась войти.
Мать честная!
Ханна по возвращении меня точно пристукнет.
Целыми в помещении остались только окна, наверное не пострадавшие исключительно благодаря наложенной на них защите. Я с тоской оглядела изорванные в клочья белые салфеточки и разноцветные половички, превратившиеся в труху пучки трав и разбросанные тут и там осколки павших жертвами вандализма вазочек.
Кровать перестала существовать, о ней напоминали только живописно валяющиеся по всем углам щепки и обрывки постели. Пух из перины и подушек белым покровом устилал всё помещение. Даже огромная, добротно сделанная печь покосилась, пугая следами зубов и когтей на белёных стенках.
Давешняя свора в полном составе валялась на полу в самых нелепых позах. Интересно как я умудрилась наложить заклятие сна, я ж его отродясь не знала?
Ладно, не будем искушать судьбу, неизвестно сколько это самое заклинание продержится.
Метнувшись к кладовой, по счастью не обнаруженной одержимыми, а потому оставшейся невредимой, я отыскала верёвку и принялась старательно связывать пациенток по рукам и ногам.
К концу действа я основательно вспотела, затылок ломило нещадно. Наверное приложилась им вчера обо что-то твёрдое.
Пропитав верёвки примеченным еще при первом осмотре настоем железной травы, я решила, что теперь пациентки точно никуда не денутся, а вот деревне может настать конец, если не принять меры против возможных вновьзаболевших, и закопалась в сумку. Надо бы переодеться, идти в тех лохмотьях, которыми стал еще вчера весьма приличный комплект одежды, было верхом неприличия для пожилой степенной дамы, коей я нынче являлась.
Путь до селения запомнился смутно - я пыталась восстановить в мозгу события вчерашней ночи. Получалось не очень.
Ну с домом всё понятно - благодаря наложенным старой Ханной заклятиям в её избу не только не могли войти, но и пропущенные защитой не имели шанса самостоятельно выйти. На это я, видимо, и рассчитывала, когда привела стаю в дом. Тогда же и перенастроила защиту против себя, справедливо опасаясь, что в беспамятстве могу выпустить подопечных на
волю.
Кстати почему стая меня признала, всё еще было загадкой. Но я кажется начала понимать, что здесь творится.
Это была какая-то странная мутация красной лихорадки. Я могла только предполагать, что причиной послужило сильное заклятие - видимо сестра Дины кому-то конкретно насолила, подобные заклятия под силу очень мощному магу. Заказчик, должно быть, выложил за него немалые деньги. Одного злыдни не учли - красной лихорадки, благодаря которой магия из
направленной на одного человека стала эпидемией.
Видимо, после контакта с больной я тоже заразилась. Если бы это была просто красная лихорадка, Элечке она была бы не страшна - Сорини в своё время, говоря современным языком, привила нас с Моркой от абсолютно всех подобных напастей, известных ей. Но благодаря магии зараза стала опасной и для вашей покорной слуги.
Почему я не потеряла рассудок, как прочие заболевшие и так быстро исцелилась? Ведь исцелилась же - я первым делом протестировала себя на предмет возможных проявлений болезни, и пришла к выводу, что абсолютно здорова. Наверное кровь оборотней, сразу двух, текшая с некоторых пор в Элечкиных жилах, видоизменила вирус, дав мне возможность в период кризиса сохранить разум...почти... и после так быстро выздороветь.
Выходило, что замешанная на магии зараза грозила всем женщинам селения, и я со всем основанием предполагала, что прекрасная половина местных уже больна. Значит надо торопиться.
В деревне царила страшная суматоха. По улицам бегали встрёпанные мужики с совершенно ошалелыми глазами. Следом за ними носились обезумевшие куры и гуси, и крестьяне то и дело о них спотыкались, с матюгами отшвыривая живность с дороги.
- Ролен? - поймала я за рукав пробегавшего мимо верзилу. - Ролен, что тут творится?
- Бабы обезумели! - выдохнул запыхавшийся детина. - Те, которых вы велели давеча запереть, царапаются в стены и страшно воют. Мы не решились заглядывать, токмо подпёрли двери дубьём. Прочие валяются в беспамятстве, горячие, в пятнах и стонут. Отвар ваш кончился ужо, токмо обтираем болезных.
- Ясно. Найди мне старосту.
- Как скажете, нуови, - малый едва заметно поклонился и повернулся было бежать. - А что у вас с лицом?
Любопытный какой!
- Покраснела от смущения! Ты идёшь за старостой или нет?!
- Иду! - гаркнул верзила и со всех ног припустил прочь, а я присела на лавочку - всё-таки вчерашняя ночь далась нелегко, все мышцы дрожали, кости ломило, лицо несмотря на наложенную мазь горело нещадно. Пора что ли на заслуженный отдых, а, Эль?
Староста нашёлся довольно быстро - я даже передохнуть толком не успела.
- Госпожа ведьма, что ж это деется? - мужчина выглядел перепуганным, но старался держаться.
- У вас эпидемия, - увидев непонимание на лице мужчины, я поспешила пояснить. - Женщины ваши больны. Все, - уточнила я.
Староста заметно побледнел и схватился за голову.
- Я ж так, госпожа, и думал. Ох за что ж нам такие напасти?!. И что ж теперича делать?
- Всех женщин - тех, кто еще не заперт - собрать вместе, уложить на кровати и привязать за ноги и за руки к ножкам.
- Да Духи с вами!
- Делайте что велено! Или вам мало воющих в ангаре?
Мужчина побледнел до синевы и суматошно замотал головой.
- Сделаем всё как скажете, госпожа ведьма! Что еще?
- Сторожить и беспамятных, и запертых старательно. Такой заразы доселе в ваших местах не было. Да и в других тоже... Ступайте! Я буду думать.
А что тут думать? Раз благодаря покусавшим меня оборотням мой организм поборол заразу, значит и с остальными женщинами это должно сработать. Только вкачать всем больным мою кровь вряд ли представлялось возможным. Значит что?.. Я кажется придумала.
Ухватив за локоть пробегавшего мимо мальца, я велела привести старосту и еще несколько дюжих мужиков.
Если выкачать из Элечки некоторое, несмертельное для организма, количество крови, и усилить воздействие находящейся в ней крови оборотней магическим путём - я читала что-то о подобных методиках в Темисиных книгах, когда готовилась к экзамену - то пары капель на душу населения должно хватить для того, чтобы побороть болезнь. Не сразу, конечно. Но шанс был.
- Принесите мне большую глиняную чашу и несколько кружек, - распорядилась я, едва староста с мужиками приблизились. - Соберите всех мужчин. Пусть прихватят с собой ножи с узким острием и что-то, чтобы перевязать раны.
Глаза мужиков округлились от изумления, рты разом раскрылись, но я не дала народу высказаться: - Живо! Если не хотите, чтобы все ваши женщины погибли!
Приказание было выполнено в рекордные сроки.
Велев всем прибывшим ждать, я удалилась за сарай и, присев на лавочку во избежание, аккуратно надрезала вену на сгибе левой руки. Выругавшись от боли, тут же подставила под стекающую струйку чашу и, подождав, пока наберется достаточное количество густой тёмной жидкости, зажала порез бинтом, который до того момента держала в зубах, и согнула поврежденную руку.
Кое-как справившись с головокружением, я принялась читать над добытой кровью зубодробительное заклинание. Закончив, внимательно вгляделась в жидкость. Которая не замедлила подложить горе-магичке свинью - кровь внезапно вскипела и брызнула мне в лицо.
Отфыркиваясь и кое-как отеревшись рукавом, я с облегчением обнаружила, что выплеснулось совсем немного, и поковыляла к ожидающим за углом местным.
Когда всё женское поголовье, включая валявшихся в моей избе, было привито этой своеобразной вакциной, о чём радостно доложил всё тот же рыжий верзила, я утёрла выступившую на лбу от переживаний испарину и внезапно поняла, что просто зверски голодна.
Будто прочитавшие мои мысли селяне дружно под белы руки проводили героиню дня до корчмы, где каким-то чудесным образом уже были накрыты столы, и Эля оторвалась по-полной. Как я провалилась в сон, помнилось смутно.
Странный сон держал цепко, не отпуская ни на секунду и все сильнее затягивая. Волны тумана качали меня, баюкали, тело было невесомым, в голове царила приятная пустота.
- Ты пришла... Я так устал звать тебя... Как же долго тебя не было... - знакомый и такой далекий голос сводил с ума. Что за сладостный сон? Я не хочу просыпаться... Любимый... Мы снова вместе... Ах...
Туман вокруг стал гуще, подхватывая меня и унося прочь с такой невероятной скоростью, что в ушах засвистел ветер.
Нет! Нил!! Я так соскучилась!! Верните взад, немедля-а!!!
Внезапный рывок едва не оторвал мне голову. Взвыв от боли, я заорала во весь голос - боль в отбитой при падении спине была столь резкой и сильной, что в следующую секунду я провалилась в беспамятство.
Пробуждение было неприятным. Спину нещадно ломило, шея ныла, голова раскалывалась. Впервые с момента Моркиного эксперимента я чувствовала себя на столько лет, на сколько выглядела. Ох, до чего ж плохо!
Кое-как поднявшись на ноги, я обнаружила, что стою посреди заснеженной пустоши. Небо, с одной стороны тёмное, в противоположном крае заливалось багрянцем. Определить с ходу, восход это или закат, не удалось.
Зябко укутавшись в шерстяную накидку старой ведьмы, я с трудом пораскинула мозгами и решила двигаться отсюда - спать на земле было равносильно самоубийству, околею быстрее, чем сумею осознать, что смерть пришла. Правда с направлением я так и не определилась. А куда прикажете идти? Пейзаж со всех сторон совершенно одинаковый.
Так как думать и Эля - вещи суть малосовместные, я попросту зажмурилась, крутнулась на месте и слепо тыкнула пальцем вперед. Палец указывал в сторону багрового зарева. Ну что ж - это направление не лучше и не хуже прочих.
Вяло перебирая ногами и кривясь от боли в ноющем копчике, я внезапно услышала тихое позвякивание. Споро себя ощупав, неожиданно наткнулась на потайной кармашек. Ай да ведьма! Запасливая - в полумраке на ладони поблескивали золотые монеты. Оставалось только дивиться, откуда у старой карги подобные богатства.
Через час вдали показался частокол деревни, не той, где я уснула, но в моем положении не след привередничать.
К тому времени я настолько промерзла, что сил на даже небольшую радость в себе просто не обнаружила - лишь вяло отметила для себя, что сегодня, кажется, не умру. По крайней мере от холода. Наверное.
Войдя в здание корчмы, обнаружившейся буквально сразу за околицей, я огляделась.
Корчмы этого мира были, похоже, везде одинаковы - удушливый запах прогорклого жира и специй, за столами разношёрстная публика, в помещении царит галдёж и звон посуды. Всё как всегда.
Найдя глазами свободный столик, я направилась было к нему, как вдруг споткнулась на ровном месте - внизу живота будто кто-то дёрнул за прочную нить. Поморщившись от боли, я огляделась и обмерла - за столиком, мимо которого я проходила, сидел... Нил!
Загоревший почти до черноты, в странном мешковатом балахоне, с накинутым на голову капюшоном, все же это был он! Господи, любимый, неужели это ты?!
Не в силах справиться с собой, я затопталась на месте. Сердце защемило болью, на глазах выступили слёзы. Как же вовремя и как некстати! И вообще - что он здесь делает?
Очень вовремя вспомнив, как сейчас выгляжу, я в каком-то полузабытьи добралась до примеченного столика и рухнула на скамью.
- Что будете есть? - неожиданно быстро выросла передо мной разносчица.
Но как?.. И почему именно тогда, когда я в результате Моркиного эксперимента!
От нестерпимого желания обнять любимого заболели руки. Блин, что за жизнь?!.. Ну Морка! Убью!.. Вот только встречу и сразу!
Оприходовав добрую половину заказа за один присест, я, как ни странно, наконец обрела ясность мыслей. Взгляд в который раз нашел столик, где ненаглядный белобрысик мирно распивал что-то пенное в компании троих молодцев подозрительно приятной наружности - тут что - сходка красавчиков? А я как всегда не в форме!
В животе внезапно заурчало, очень вовремя отвлекая от мрачных мыслей. Решив, что сердечные муки это, конечно, хорошо, но есть всё же необходимо, я нашла глазами пышногрудую разносчицу.
- Эй! - окликнула я шуструю девицу в на удивление чистеньком переднике. - Э-эй!
На окрик, к сожалению, совершенно неожиданно для меня обернулась вся корчма.
Результат заставил меня слегка опешить - вместо ожидаемой разносчицы перед столом выросли трое молодцев самой что ни на есть неблагонадёжной наружности. Блин, я в любом обличье привлекаю к себе внимание преимущественно антиобщественных элементов!.. Карма, что ль, такая?
- Бабусь, чего энто ты тут шум подымаешь? - выдвинулся вперёд щербатый детина крепкого телосложения.
Какого хрена ты приперся, мысленно добавила я? Не видишь, бабушка в печали. Шёл бы своей дорогой.
- Шла бы ты отсель, - озвучил мои мысли детина. - Тут приличные люди выпивают.
- Ну дак и выпивайте, хто ж вам мешат?
- Да ты мешаешь, карга старая! - не выдержал второй, щуплый брюнет с изъеденным оспой лицом. - Сидишь, аппетит своей харей портишь!
Даже так?
Я, конечно, подозревала, что нравы здесь далеки от великосветских, но чтобы вот так, посредь народа, внаглую оскорблять безобидную старушку...
- А чаво ж поделаешь, сынок, ежели у меня такая харя? - попыталась я избежать конфронтации в кои-то веки, сама себя не узнавая.
- Как чаво? Вали, говорят! - наконец присоединился к ним третий.
Ну как же у них тут всё запущено. Что характерно, в корчме воцарилась практически мертвая тишина - даже корчмарь перестал греметь старательно натираемыми грязным полотенцем кружками. Все прислушивались к разговору. Никто, однако, не выражал намерения вступиться за слабую старую женщину. О темпоре, о море.
Значит мирно не получится. Ну как всегда! Собственно чему я удивляюсь? Ничего ж нового.
Незаметно подобравшись, я нащупала единственное имеющееся под рукой оружие - здоровенную палку, подобранную по дороге в качестве посоха, слабое, но утешение для отбитой спины. Которая, кстати, после принятия горячительного абсолютно перестала ныть. Ощупав хамов взглядом, я приготовилась к худшему - с этими уродами, по всему видать, договориться точно не выйдет, а валить, как рекомендовали, я, ясное дело, не собиралась - жрать охота, да и холодно снаружи-то, не май месяц.
- Чаво ты сказал, касатик?
- Бабусь, ты недопоняла или недослышала?
- Милок, я не дошла, - задумчиво прислушиваясь к треску ломающейся о спину бугая клюки, вздохнула я.
Двое дружков камнем рухнувшего к моим престарелым ногам шкафчика с невероятным изумлением смотрели на внезапно очутившуюся по их сторону стола бабулю. Я же с сожалением покосилась на обломки уже ставшей за последние пару часов почти родной палки и едва слышно вздохнула, неожиданно заностальгировав по тихим спокойным вечерам без мордобоя.
- Ах ты ж стервь морщинистая! - взревел черноволосый щуплик. - Да я за брата...
Я не стала слушать, что он там за брата, и без предупреждения треснула идиота кружкой с остатками сливянки по пустой башке. Готов.
- У-убью-у-у! - взвыли над ухом, и я не глядя впечатала локоть в челюсть третьему грубияну, попав точно в цель - бугай послушно присоединился к отдыхавшим у моих ног дружкам.
- Ну, старая!.. - взревели уже где-то в стороне, и с мест повскакали сразу человек десять. Я невольно обомлела от такого аншлага - столько внимания, и всё мне!
Понимая, что в любом случае вряд ли справлюсь со всеми, я начала перебирать в голове доступные заклинания, как вдруг ряды агрессоров нетрезвых резко начали редеть. Да так резко, что я обомлела повторно. Косой их косят, что ли?
Внимательно приглядевшись к носящемуся между уродов смерчу, я невольно заулыбалась во весь рот. Нил. Лапочка моя, он конечно же не мог бросить в беде женщину, тем более престарелую.
Нападавшие разлетались от его ударов как кегли. Страйк! мысленно завопила я, обнаружив, что в корчме не осталось ни одного стоячего человека кроме нас с темным.
- Уважаемая, вы в порядке? - от звука любимого голоса захолонуло в груди, на глаза снова навернулись слезы.
Ты ж мое солнце!
Я сморгнула непрошеную влагу и повернулась к стоящему по левую руку ненаглядному.
Как всегда невероятно прекрасный, он все же неуловимо изменился. И виной тому был не только африканский загар.
- Что с твоими волосами?
- Эмм... Мы знакомы?
Вспомнив наконец, кем я сейчас являюсь, я в очередной раз мысленно помянула Морку и, медленно выдохнув, так же медленно ссутулилась, с тоской глядя на подошедшего эльфа.
- Не в этой жизни, касатик, - сердце вновь зашлось жгучей болью, рука сама собой потянулась погладить любимого.
Сжав зубы, я одёрнула себя и старательно разулыбалась.
- Позволь узнать, как тебя звать-величать-то, милок.
- Агыдын, - не моргнув глазом соврал ненаглядный.
Аг...ы-ы?? Кхх...ну нифига себе!
- Зосинья, - не осталась в долгу я.
- Позвольте вам помочь, - учтиво поклонился милый и, осторожно подхватив меня под локоть, бережно проводил к скамье, с которой я только что сорвалась. Эх, ненаглядный, повезло тебе - да и мне - что ты не видел, как я эту скамью покинула. Думается, бабок-ниндзя ты, счастье мое, точно не видел.
- Куда вы держите путь, уважаемая? - вежливо осведомился любимый, присаживаясь напротив.
- А с чаво ты взял, что я не с этой ды...деревни?
- Уважаемая, будь вы отсюда, вы вряд ли вошли бы в стены этого...ээ...заведения.
Как всегда прав, мой хороший... Нет, ну до чего же хорош!
- В Деанию, касатик - честно призналась я. А куда еще держать путь? Если уж я каким-то странным образом вырвалась из осаженной нечистью долины, надо попытать счастья - ходить старухой мне уже изрядно надоело. Сунуться к вампирам было не самаой лучшей идеей, искать Темису - заведомая авантюра, волшебница никогда не любила сидеть на месте. Так что помощь я надеялась найти у темных эльфов. Все же не чужие люди. Вроде. Да и про Морку вызнать был шанс, пусть небольшой. К тому же очень уж чесались руки начистить рыло одному не в меру пронырливому магу.
- Если позволите, я буду вас сопровождать - нам по пути, - какая прелесть! - А сейчас не желаете ли присоединиться ко мне и моим друзьям? Мы будем рады обществу мудрой женщины.