Глава 2, из которой становиться понятно, что не все то золото, что блестит.
На рассвете мы были уже в пути. Дом с Золотым Флюгером так и остался стоять без Флюгера, а, меж тем, перед нами вновь простиралась хорошо знакомая проторенная дорога из Долины Зеленых Холмов в Купеческую Гавань.
Утро отодвинуло события вчерашнего дня за границы ночи и принесло облегчение, - этот отвратительный сухой дождь кончился, и теперь в долине моросил обычный мокрый холодный дождик, он ласково постукивал по нашим плащам, и это было приятно.
Жители долины проснулись рано, их не заботила сырая погода, они белили дома, возделывали огороды, и вовсю готовились к теплу. Холмы тонули в дожде, мир погрузился в тихое ожидание, и странным могло показаться то, что вчера здесь происходили какие-то примечательные события. Мы шли, и с каждым шагом становились бодрее. Тоска давно завладела сердцами, одной ведьме известно, что удерживало нас у тихого очага. Нас звали неведомые леса и жемчужные гавани, бурные реки и величественные горы. Нас ждали новые друзья, опасности, подвиги и просто летние ночи в полях. Нас ждало то, о чем мы не знали сами. Эмиль как-то сказал, что однажды мы окончательно повзрослеем и забудем об этой тоске, но, пока этого не произошло, мы шагаем мимо ухоженных садов, мимо деревянных изгородей, мимо чисто выбеленных домов, мимо туманных холмов, приютивших изголодавшихся по свежей траве овец, мимо низкого хмурого неба. Наши спины привычно оттягивают трофейные туоновские рюкзаки, нам уютно и тепло, а под капюшонами слышно только, как дождик, замечательный, настоящий дождик, шуршит по брезенту.
Оторваться от дома трудно, в этом секрета нет. Дома притягивают и цепко держат в своих теплых заботливых руках каждого, кто хотя бы однажды на свою беду задержался у камина. Не заметишь, как тоска по пути уймется и уснет, а дому только того и надо. Он завлечет тебя мягким креслом, горячим чаем и полкой любимых книг, ты сам покорно примешь его царские дары и будешь благодарным. Но стоит случайно выйти на дорогу и вложить в ножны меч, как дому уже не удержать тебя, и тогда ему ничего не останется делать, как ждать...
Мы умеем собираться очень быстро, выбирать только необходимые вещи, беречь еду и воду. Конечно, этому учат в Туоне, впрочем, как и многим другим житейским вещам. Нам известно как прокормиться в лесу или как построить плот, как выжить зимой в Дремучих каньонах или как обмануть кровожадную маигру. Кроме того, Белой Гильдии положено ездить на лошадях и уутурах, и, разумеется, владеть кое-каким оружием.
Из холодного оружия ребята предпочитают короткие клинки. Мечи мы жалуем от случая к случаю, а вот с арбалетами не расстаемся уже четыре весны. Арбалеты у нас отличные, просто замечательные, но нести их неудобно. Плетеная из арлиньего уса лямка то тяжелеет и врезается в плечи, а то, словно помасленная норовит соскользнуть вниз. Привыкнуть к этому трудно, и поэтому, позабыв о тяжелой поклаже, о музыкальных инструментах, провизии и воде, об арбалетах приходиться помнить всегда.
Оружейники нашего королевства давно не делают такого оружия, и уж тем более не плетут лямки из усов арлина. Этому оружию больше лет, чем трофейному клинку Эрика, и сделано оно на совесть. Арбалеты выделаны из темной породы крепкого гибкого дерева, стрелы прячутся в прикладе, а затвор впечатан в разводную часть тяжелой, почерневшей от времени, медной скобой. Когда-то на ней сверкала печать мастера, но теперь ее не разглядеть. Резьба разводной части выжжена узорами. Натягиваясь, узоры прогибаются, двигаются и уплывают прочь из-под упругой посеребренной стрелы.
Любое первоклассное оружие заслуживает истории, тут сомнения нет. История наших арбалетов - память о том, как мы смогли пересечь Черное ущелье и попасть на Остров мокролапых кунтов. Признаюсь, ничего особенного мы не совершили, и все же король решил, что мы достойны награды.... Давно это было, и много воды утекло с тех пор, но я все еще вижу перед собой это дивное чудо...
***
К концу первого курса Туона я могла с уверенностью сказать - мне повезло. В семинарии работало много учителей, и в большинстве своем это были очень достойные люди, но тем, кого учил Улен, повезло больше других. Кроме подготовки Белой Гильдии Улен вел класс рукопашного боя и стратегические игры в естественной среде. За этими нудными названиями, или такими, как военное дело и история оружия, стояли увлекательные занятия, каждое из которых осталось в памяти неоценимым открытием. Улен обладал безграничным чутьем ситуации, и даже мы, первоклашки с отделения искусств, мгновенно постигали премудрости разведки, дипломатии и стратегических тайн. То, что всегда скрывалось за семью печатями, представало перед подростками с ясностью таких простых вещей, как ноты или цветовая гамма. И все же как следует узнать Улена удалось только тем, кого готовили в королевскую разведку.
Один единственный из преподавателей Улен не имел расписания. Он исчезал из Туона на целые луны, и вызывал нас к себе с других уроков. О его прошлом никто не знал. О его делах в королевском Совете ходили жуткие слухи. Он весь состоял из слухов, но сам по себе представлял пример спокойствия и надежности. Огромный человек, ни сколько высокий, сколько широкий, весь рыжий с головы до пят, он носил бороду и курил трубку. Учитель говорил мало, в основном молча ухмылялся, но на шутки был щедр. Он всегда участвовал в играх вместе с нами, вместе с нами валялся в грязи северных болот и вместе с нами нырял в бурные реки юго-запада. Он убивал волколаков и мандгор и не пропускал ни одного концерта или выставки картин. В некотором роде Улен был ребенком, но мудрость его оставалась предметом невероятных историй, которые передавались, обрастая по пути из уст в уста невероятными подробностями. Поэтому и не только мы не просто любили своего учителя, мы готовы были подражать ему во всем и мечтали спасти из лап голодного зверя.
Со временем мы задавали себе вопросы, на которые так и не получили ответов. Эти вопросы не касались ни проблем мироздания, ни повадок волколаков. Любопытство заставляло нас думать о скрытном одиночестве учителя, о его страсти к говорящим красноглазым перепелкам и о хладнокровии по отношению к прекрасному полу. Но даже в этом мы видели особый отшельнический романтизм. Мы ловили каждое его слово, а он не прикладывал ни малейших усилий, чтобы понравиться нам. Чуткость и справедливость Улена выражалась не в словах, но в делах и поступках, хотя, что скрывать, среди прочих встречалось много странного и необъяснимого. Постигая цену дружбе и любви, мы без труда принимали от учителя и вопросы без ответов и ухмылки и странности. Уважение было превыше всего, а наука, которой он обучал нас ненавязчиво и незаметно, все чаще проявлялась в реальных событиях.
Посвящение в Белую Гильдию совпало с окончанием Туона. С того момента Улен стал нашим начальником и продолжал оставаться лучшим учителем в мире. Мы виделись все реже. Война с серными ведьмами повлекла за собой все новые и новые напасти. Не только королевской гвардии, но и нам, новичкам, вдруг досталось изведать крови. Улен старался уберечь нас от черной работы, но не в силах был изменить время. Тысячи полыньяков, обезумевшие от голода волколаки, червивые грибы Перепусков, - все это поторопило наш опыт.
Пять лун нам пришлось жить в дремучем лесу, строить камышовый плот и спасаться на нем от полыньяков, случалось попадать в зимнее движение песков Дремучих каньонов, биться с грибами и волкалаками. Но именно история с мокролапыми кунтами хранится в моей памяти восхитительным теплым воспоминанием. Это было нашим первым заданием и случилось оно как раз в то мирное время, когда война с серными ведьмами уже прошла, а полыньяки на радость нам еще не обнаружили чудесные земли нашего королевства.
***
Слухи о том, что кунты подворовывают королевских лошадей давно уже стали оскоминой на языках болтунов. Но когда пастухи из Суровых лугов не досчитались целого табуна, король Кавен порешил, что новым выпускникам Белой Гильдии пора взяться за дело. Лошадей надо было вернуть, а кунтов - призвать к порядку.
Кунты, как представители древнего мира, были племенем, о котором ходило мало утешительных толков. Но все знали, что кунты питают безрассудную страсть к лошадям. Конечно, верхом кунты не ездят, зато сами не плохо бегают на своих трех широченных и постоянно мокрых лапах. До сих пор не удалось выяснить, насколько разумны эти огромные не то собаки, не то медведи, но в том, что они изобретательны на всякие колдовские штучки, мы убедились.
Улену и его ученикам предстояло перебраться на ту сторону Черного Ущелья и вернуть в Суровые луга всех королевских лошадей. Казалось бы - все ясно, но была одна сложность - попасть на ту сторону. Мы не достаточно хорошо представляли себе границы магии кунтов, и ломали головы, как они перебираются через Ущелье, да еще и переправляют лошадей.
Остров мокролапых кунтов лежал между Запретной Землей и Черным Ущельем, по всей вероятности, до нас там никто никогда и не был...
Черное Ущелье - это самая настоящая адская бездна! Обрывы его гладкие, как стекло, ни о каких уступах не может быть и речи. Кроме того, оно такое глубокое, что водопады, гремящие в его глубине, сравнимы с верху с весенними ручейками.
Ущелье опоясывает Горы со стародавних времен. На него, наверняка, были наложены старые древние чары, потому что ни одному королю и ни одному народу не удалось построить мост через него. Предания говорят, что с тех пор, как люди разучились летать, Горы для них не доступны. Думаю, это было слишком давно.
Эту ночь мы запомним навсегда. Стоял конец сентября, ночи давно похолодали. Хотя осень еще не воцарилась, а только примеривалась на лес, кулиягода уже налилась алым соком, поспела. День сентябрьского луностояния ознаменовался приятной безветренной погодой и тишиной. До вечера мы шли вдоль Черного Ущелья по направлению к Суровым лугам, но с первой звездой Улен остановил учеников. Распределили позиции, так, чтобы каждая группа могла видеть как можно более обширную часть ущелья, при этом оставаясь в полной недосягаемости. Ждали долго. Пока Малая луна не проявилась на темно-синем занавесе гор.
Взошла Малая луна, щедро полила холодный свет, заметив все, даже капельки пота на лбу Эмиля. Сидеть в кустах кулиягоды, поджидая кунтов, и таращиться на адскую бездну было жутковато, но не об этом были мысли Эмиля и тех двенадцати наших друзей, что в эту памятную ночь оказались рядом. Гора. Вечная гора загородила пол неба своей исполинской вершиной. Гора была прекрасна, таинственна и безжалостна к людям. Лет ей было - века, тайн в ней было - не счесть. Казалось, если луна спрячется в ее каменный панцирь, наступит кромешный мрак и тогда никто уже никогда не увидит Солнце. Туман стелился по лесу, полз из-под палой листвы и холодил спины охотников, времени для фантазий было сколько угодно...
С девятой звездой угас и растаял за Суровыми лугами последний отблеск заката, силуэты пасущихся лошадей поглотила ночь, Малая луна осталась безграничной владелицей ночи. Только она и Вечная Гора. Луна поднялась над Темным лесом и вспыхнула ярче...
Вдруг серебряные лучи потянулись к ущелью и сплелись между собой, точно в медленном танце. Луна принялась прясть дивную пряжу, впрядая в нее млечный путь и прозрачный воздух. Кулиягода зашуршала, не в силах сдержать восхищение Белая Гильдия заерзала в засаде, послышались удивленные возгласы, но цокнул манок Улена, и все затихло.
Лунный танец над ущельем был так прекрасен, что очаровывал без всяких чар. Движение света сплеталось в кружево сразу в двух точках над Ущельем, ближе к Суровым лугам, и по правую сторону Темных лесов. Луна покачивалась и как будто напевала, выписывая небесный узор из серебряных нитей. Увы, но эта игра лунного света продолжалась всего несколько минут, затем стала исчезать, растворяться в воздухе, и, наконец, не оставила о себе даже следа.
Никто не промолвил и слова, надолго потеряв не только дар речи, но и желание говорить. Мы ждали, точно наитие повелевало нам ждать. Через несколько мгновений, там, где только что танцевала луна, в самой черной черноте адской бездны, выросли изящные белые мосты. Они возникли из него, из лунного света, прямо в воздухе и перекинулись через Черное Ущелье легко и грациозно.
Тонкие, точно граненые хрусталем перила вензелем трогали серебряную дорогу. В чашах высоких фонарей горели ни что иное, как самые яркие звезды. Мосты дышали лунным сиянием. Волшебства красивее этого представить было невозможно, тем более что чудо, родившееся из лунного света, лежало на ладони Запретной Земли...
Вот, значит, как кунты обманывают короля...
Они могли появиться с минуты на минуту, но мы и думать забыли о кунтах. Туман пополз из Ущелья, окутал подножье волшебных мостов, и они повисли в воздухе, точно превознеслись, опираясь на облака. Эрик все ворчал и ерзал в кустах, точно дикий кабан. Поначалу он жаловался, что ужасно отсидел ноги, а лодыжки покалывают и отнимаются так, что невозможно терпеть, и, наконец, выпалив: "Все! Привет кунтам!", Эрик вскочил и принялся разминать икры, во весь голос поливая проклятьями и кунтов, и мосты, и свои длинные ноги. Эрик часто страдал оттого, что сначала делал, а потом думал. Это был один из тех случаев, когда его смелость слишком близко граничила с глупостью. Его долговязую фигуру стало видно на много верст вокруг, и мосты, испугавшись Эрика, растаяли тот час...
Эмиль от души выругался и безжалостно повалил брата за ноги прямо в куст кулиягоды. Эрик с треском и воплями переломал куст, Эмиль погрозил ему кулаком, но было поздно. Черное Ущелье по-прежнему зияло перед нами непроходимой бездной...
Впрочем, Эрик оказался совсем ни при чем и пострадал незаслуженно. Мосты, подумав, появились вновь, только уже совершенно в других местах. Померцали, замерли и вновь пропали.
Мосты появлялись и исчезали, они блуждали по Ущелью до тех пор, пока Малая луна не втиснула в Вечную гору свои золотые бока. Мы любовались этим дивом и позабыли обо всем, в том числе и о долге.
В ту ночь кунтов мы не дождались, но нам и без того хватило переживаний и полезных для себя открытий. Поутру Белая Гильдия развела костры и согрелась, а после доброй порции гурской каши, созрел план, за который мы и получили королевские арбалеты.
Честно говоря, нашими арбалетами мы обязаны Ив. Хотя она и не в ладах с математикой, зато очень внимательна и точна, в том, что касается законов природы. Ив заметила, что мосты блуждают с определенной закономерностью, она начертила план их движения, получился очень сложный рисунок.
Если бежать что есть мочи по мосту, то успеешь оказаться на Острове кунтов раньше, чем мост исчезнет. На следующую ночь Гильдия подтвердила расчеты. Группа за группой мы выбегали к Ущелью в точности с планом, и мосты вырастали прямо у наших ног. Шатким и ненадежным казалось волшебное серебро пути. Страшно было ступить на него, очень страшно, но еще страшнее было не успеть добежать до другого края вовремя, и провалиться в Черное Ущелье.
- Фью-у-у... - свистнул Эрик, заглянув за край бездны. - Удастся насладиться свободным полетом!
Но Улен одобрил план, это, как ни крути, оставляло за нами только один выбор - шаг вперед. И вот, как только перед нами возникла лунная дорога, мы с Эмилем набрали полные легкие ночного воздуха и... побежали. Пятки Эрика и Ив уже сверкали перед нами. Клянусь, я никогда так быстро не бегала, и теперь утверждаю, что через адскую бездну можно перенестись только так, потому что, когда несешься со всех сил, некогда бояться, и некогда смотреть в низ.
За нами больше никто не бежал, наши товарищи ожидали следующих мостов. Мы знали - звенящая серебряная дорога вот-вот исчезнет под нашими ногами. Страх весь переместился в ноги, и только он нес вперед, ведь стоило почувствовать твердую землю, как мы вдруг повалились от нечеловеческой усталости и от судорог в ногах.
Мост позади растаял ...
Можно было смело говорить, что мы - настоящие первопроходцы, но это никак не решало исхода мероприятия. У нас был только один солнечный день, а остров кунтов вовсе не напоминал королевский парк. Равнина лилась и мягко перетекала в редколесье, скалистое, полное каменных насыпей и котлованов. За ней лес густел. А впрочем, густел он недолго. Пристанище кунтов лежало на противоположном краю острова. Там бурлила и круговертила река Мирная, несущаяся сорви головой с Вечной горы в Море. Учитель сказал, что кунты, скорее, всего днем спят, но это не значит, что мы можем танцевать на кострище пред их шалашами. Нам следовало быть осторожнее.
Утро далеко отступило за полдень, когда Ванда и Луку вернулись и принесли вести о лошадях. Лошади паслись на зеленых пастбищах, пили из реки воду, и диким неприрученным табуном носились по берегам. Если бы не королевское клеймо, мы бы, право слово, засомневались. Мокролапые кунты любовно пестовали своих пленников, лошади выглядели ухоженными и довольными, но все же красть королевских лошадей - преступление, а наворовать кунтам удалось немало, целый табун. Пока мы обдумывали стратегию завоевания лошадиного доверия, Улен нашел вожака, рыжего и гривастого, как и сам учитель, нашептал ему чего-то в мохнатое ухо, потрепал могучую холку, и как ни в чем не бывало сообщил ученикам, что лошади готовы вернуться домой. Не знай мы своего учителя, мы, возможно, и удивились бы...
Однако отправиться в обратный путь через мосты можно было только ночью. Улен сказал, что после луна уйдет на убыль, и мосты могут не появиться вовсе. Кто знает это древнее волшебство? Рисковать не хотелось. Впереди был остаток дня, - вполне достаточно, чтобы наделать глупостей.
Будь мы хоть немного разумнее и опытнее, мы бы не стали играть с огнем, а умчали бы подальше от кунтов, затаились до ночи, и потом "фьють", и только нас и видели... Но... путь легкий никогда не манил ни нас, ни наших друзей...
Кунты шастают только ночью, днем они спят в своих шалашах, смердят и похрапывают. Искушение их подразнить было велико. Что скрывать, пробраться в их логово, и начертить на вытоптанной мокрой земле Розу Ветров, было идеей Эрика. Ему тотчас нашлись единомышленники, и послушные лошади понесли пятерых дурней к логову, а точнее стойбищу этих удивительных тварей. Все что мы знали о кунтах - то, что они подколдовывают, и то, что редко выбираются на Большую Землю. Увидев их шалаши, кострища, припасы и прорву странных вещей, мы поняли, что ошибались, считая кунтов дикими тварями. Они жили общиной, знали огонь и, что самое главное - спали днем.
Чтобы предупредить кунтов о том, кто забрал назад наворованных лошадей, а заодно и попасть в переделку много времени не потребовалось. У кунтов отличное чутье, а у Эрика никаких партизанских способностей! Пробираясь у самого шалаша, меж поваленных бревен, выдолбленных так, чтобы на них можно было сидеть, а так же ставить разную незамысловатую утварь, Эрик зацепил ногой какой-то дрын. Дрын качнулся и тотчас рухнул прямо на пустой ушат, который отозвался по всему логову недовольным басом. Следом взвыли мы и бросились к лошадям.
Но хозяева острова уже проснулись, завозились и зафыркали. Один за другим кунты полезли из своих шалашей, принюхиваясь влажными усатыми носами.
Проклиная свое безрассудство, мы что есть духу понеслись прочь.
Наше счастье, что кунты не колдуют днем, мохнатые трехлапые медведи вытягивали морды по ветру и издавали зловещий скрежет. Они слышали лошадиное ржание и стук копыт, это разъярило их животную слабость и придало сил. Кунты бросились в погоню.
Кто может похвастать, что за ним неслась дюжина злющих здоровенных животных, не отставая ни на шаг? Кунты мчали за нами, глубоко втаптывая траву огромными мокрыми лапами. Лошади отрывались от земли, замирая в полете над редколесьем, это были воистину королевские лошади, ибо неслись они быстрее, чем ветер и чем порожистая Мирная река.
Проскакав перелесок, мы вынырнули на пологий склон, дальше лежала равнина, а за ней - Черное Ущелье. Крепко-накрепко обхватив за шею своего коня, я оглянулась. За мной, припав к крупу белой лошади, скакал Эмиль, он глядел через плечо, высматривая в завесе поднятой пыли Эрика и Ив.
Кунты старались заходить по бокам, жали лошадей друг к другу, заставляя терять скорость. Еще немного и мы бы попались, но тут лес на пологом склоне истощал, и перед нами раскинулась каменистая равнина. Лошади почуяли свободу.
Здесь нас ждали друзья. Увидав погоню, Улен вскочил верхом на вожака и пронзительно свистнул. Тотчас весь табун поднялся, встрепенулся и ринулся вперед, показывая дорогу к Черному Ущелью.
Едва за острым хребтом Инкабара скрылось солнце, кунты погнали на нас завесу песка. Теперь они могли колдовать. Песок попадал в глаза, и ни мы, ни лошади не видели дороги. Ворохи волшебной пыли хлестали по лицам, сбивая нас с неоседланных лошадиных спин. Кунты наслали сон, почти усыпив нас, а лошади чуть не валились от усталости. Затем начались видения. Равнина плющилась и качалась, точно зыбучие пески Дремучих Каньонов. Нам казалось, что лошади еле плетутся, и вязнут копытами в болоте Желтого леса. Сквозь колдовское забытье, едва доносились заклинания защиты, которые выкрикивал Улен. Благодаря учителю лошади не остановились, а силы кунтов иссякли и они не успели опередить луну, уже выплетающую над ущельем прекрасные мосты. Это нас спасло.
Мосты вырастали в лунном сиянии, когда, настигаемые кунтами, табун и мы, верхом на лучших жеребцах, пересекли равнину и оказались у Черного Ущелья. Лошади, без всякого страха взлетели на мост и понесли. Ущелье раскатилось хрустальным эхом копыт, бьющихся в серебряную дорогу. Эхо звенело и терялось в глубинах бездны, готовой проглотить и лошадей и всадников в одночасье. Впереди мчал Улен на огромном рыжем коне, затем - табун, а позади - вся Белая Гильдия. Королевские лошади перенесли нас на тот берег в один миг. Едва только мы достигли земли, мосты пропали и кунты остались ни с чем на другом краю бездны. Огромные мохнатые твари, живущие своей таинственной жизнью, не стали спешить за пределы острова, а только раз взглянули вслед прекрасным лошадям, и исчезли...
Холодной осенней ночью лошади принесли нас в свой дом. Просторные пастбища Суровых лугов утонули в измороси слишком близко от опасного острова и Черного Ущелья. Оставалось надеяться, что Роза Ветров, начерченная в логове мокролапых кунтов, надолго остудит их страсть к королевским лошадям.... На поверку времени, так и вышло.
Мы часто рассуждали о том, кто такие кунты, но, главное, мы поняли, - кунты знают толк в волшебстве. И конечно, ни страх, ни азарт погони, ни угрызение собственной глупости не могли затмить прекрасное чудо, открывшееся нам в эти беспокойные ночи. С тех дней Блуждающие мосты снятся нам в самых тайных утренних снах, мосты сияют, манят и томят душу так, как может томить только истинная красота...
"Белая Гильдия из долины Зеленых Холмов! Вы молоды и беспечны...", - сказал тогда король Кавен, снял очки и пристально посмотрел в глаза каждому. - "Но вы первые, кому удалось пересечь Черное Ущелье и не испугаться древнего волшебства. Думаю, вы достойны того, чтобы принять на хранение волшебное оружие. Пусть стрелы этих арбалетов послужат в ваших руках миру, чести и справедливости!"
С тех пор арбалеты короля Кавена, пусть и доставляют массу неудобств, но служат нам верой и правдой. Подобное оружие не сыщешь и в лучших отрядах Королевской гвардии. Дедушка Феодор признался, что всегда мечтал иметь такой арбалет. Стрелы, которые сами чуют цель! Стрелы, которые, настигнув жертву, всякий раз возвращаются! Предположим, тут есть, о чем помечтать...
***
Холмы Долины тянутся от леса до леса вдоль побережья. Здесь часто плутает северный ветер, распевает песню волн и оставляет на языке соленый привкус моря. Он, северный ветер, может поручиться, что я и мои друзья-музыканты не раз проходили этой дорогой, покидая дом. Мы уходили летом, и возвращались весной, мы приводили с собой друзей и добрые вести, но северный ветер ждал нас, играя флюгерами на черепичных крышах. Я спрашивала себя, мог ли он сорвать наш Золотой Флюгер и вороньи гнезда на тополе-Великане? Как знать? Северный ветер волен.... И все-таки что-то подсказывало мне, что забавы морских ветров тут не при чем...
Поднявшись на вершину Последнего холма, мы сразу увидели Дымную равнину. Она раскинулась почти до самой Купеческой Гавани. С запада ее теснил Хвойный лес, он словно безмолвный стражник охранял равнину от внешнего мира. Мы остановились, Эмиль указал на юго-восток.
-- Вон, видите Молочный хутор? За ним повернем налево и срежем путь по берегу.
Никто не возражал. Сегодня Дымные равнины и впрямь казались дымными. Дождевая пыль туманом застлала поля, сизое небо прижалось к самой земле, а воздух был такой влажный, что его можно было пить.
Под ватным одеялом дремлющих туч вздыхало море. Вздыхало и потерянным стальным пояском, слезою Угрюмой феи поблескивало вдалеке. Печальное, уставшее от долгой зимы, море тоже терпеливо ожидало перемену погоды.
Мы поудобнее вскинули арбалеты и зашагали дальше. Хотелось поскорее добраться до Купеческой Гавани, а там - купить лошадей, и только нас и видели! Дорога пошла под уклон, и пришлось невольно ускорить шаг.
- Какие сомнения, Эм? Тигиль наверняка еще не ушел в море! Весна то холодная, а кахлы капризные, как девчонки! - рассуждал Эрик. - Найдем его в Гавани, коли повезет. Верно? Ставлю дедушкино огниво, ему известно об Улене. У Тигиля свои секреты... И источники свои... - Эрик скинул капюшон и стряхнул с него дождевую морось. - И, вообще, скрытный он парень...
- Не без того, - согласился Эмиль. - В любом случаи Тигиль не станет нас ждать! Может, если весточку оставит... Что касается меня, я бы поспешил...
Все-таки Эрик - наивный человек. Да, если Тигиль еще не ушел по весне в море, он наверняка что-нибудь да знал. Но, в таком случае, ставлю все что угодно, он давно уже в Синем лесу, или даже в Перепусках....
- Ух ты?! - резко остановился Эрик. - Да глядите же вы!!! Стойте! Ведьма вас!
Преодолев неведомую силу, что сама несет ноги по спуску, я врезалась в Эрика, он ухватил меня за локоть и ткнул пальцем в небо.
- Смотри!
Со стороны Хвойного леса, точно парус, колышимый ветром из стороны в сторону, приближалась гигантская черная туча. Сначала она была похожа на огромный рой мух, но когда она накрыла собой пол неба, стало ясно, что это галки. Тысяча галок, десятки тысяч! Они понеслись над нашими головами, и тишина садов и полей вздрогнула от их пронзительных криков. Галки будто вырвались из плена, так они спешили!
- Разорались-то! Весне что ли радуются? - проговорил Эрик.
Мы запрокинули головы и пораженно смотрели, как силуэты встревоженных птиц разрезают занавес дождевой пыли. Темным маревом окинулось небо, сотнями пролетали они над Последним холмом, проносили блеск тугих крыльев, и ныряли в долину. Галки вовсе не радовались весне, что-то подгоняло, что-то несло их, я чуяла этот неуловимый с горечью вкус - вкус тревоги... Галки летели и летели...
- Ладно тебе, - махнул рукой Эрик. - Дождем смоет, ерунда! - он помолчал, смотря, как черное облако птиц качается над долиной. - Я вот что думаю, Эм, надоела эта долина до ведьмы. Если удастся сторговать лошадей на Молочном хуторе, могли бы поспеть в Гавань к завтрашнему утру!
- Размечтался! До Купеческой Гавани можешь даже не вспоминать про лошадь. Весна! Все до единой - в полях, так что терпи, братишка! - Эмиль потрепал брата по плечу и зашагал вперед.
Птичий ковер над головами поредел, разбился на пары, и, наконец, последняя галка унеслась в долину Зеленых Холмов. Тогда внезапный порыв ветра дождем ударил нам в лица, один порыв...
Не только Эрику хотелось поскорее оторваться от родных земель и умчаться в неведомые леса, из которых Синий - самый прекрасный. Но Эмиль, конечно, прав, - весной у крестьян свободных коней не найти. Да и в Гавани, думаю, они сильно подорожали.
Дорога спускалась с Последнего холма и бежала вниз, вдоль черных с прогалинами полей, в самую чащу Хвойного леса.