Аннотация: Черновик седьмой главы. Первое знакомство с себе подобными, неприятности и воспоминания. Немного поредактировала.
Глава седьмая.
Бал-Маскарад.
Сто три золотых и жизнь прекрасна. Деревья в лесу опушились, тянут зелененькие тоненькие веточки к тепленькому солнышку, вдоль лесной дорожки журчит ручеек, задушенный с обеих сторон крокусами. Я одна и иду тратить деньги. Сто три золотых, тарам-пам-пам, сто за работу, три - за гномок. Шелест от своей доли отказался, они с Кларис договорились играть в принца и даму сердца - рыцарям благародным золото не полагается, сыты духовной пищей и денежки сохранились при графе. Сложившейся ситуацией Вогг был мягко сказать недоволен, но раз дочь расколдовал Шелест, то имеет право на ее руку и сердце в обход прежних обещаний. Наемник намекнул на гонорар от Кларис, хотя он кажется остался разбираться с этим не по этому, графиня ему после ночной вылазки резко понравилась, не знаю, что там у них произошло.
От графа, переваривающего новшества я, признаю, сбежала. Сначала хотела задержаться, с загадочной теткой познакомиться, но ворчание Тутти выжило быстрее чеснока. Кларисс мне про фей ничего не рассказала, она про них ничего и не слышала, а оборотень разводил тайны. Я так и не поняла, толи она одна из фей легенды, толи ребенок феи, толи станет ей. Черт их разберет, как феями становятся... В любом случае тетка не даст пропасть, и Шелест приглядит. Жениться он по настоящему не собирался, время потянет, на нервы Тутти подействует.
Таким образом иду я одна в недалекое графство Булж на книжную ярмарку. Кларис несколько раз ездила, говорит много магической литературы продают. Порыскаю, по артефактам или алхимии книжки посмотрю, вдруг повезет вернуться домой - переведусь на химическую артефактологию, куда сначала поступать планировала, или заново документы подам на второе высшее. Мальчикам моим умное чего-нибудь принесу, пусть порадуются. Развеюсь в общем, на других погляжу, себя покажу... Шучу, разумеется.
Умом я понимаю, что в вернисаже с парнями сейчас делать нечего и иду я на ярмарку почти по делу, однако некое гаденькое чувство подсказывает, что я бессознательно пытаюсь оттянуть возвращение. Джейк сообразит, что я все вспомнила с первого взгляда, я на него смотреть по старому не смогу... И Рамин... К ним по прошлому претензий не каких, но так странно считать их частью семьи, когда они не имеют понятия, что такое атом или самолет... Раньше меня это правда не цепляло, но раньше я и не помнила себя так целостно. Заняться их образованием? Просвящение Диких Земель запрещено от 2458 года и карается пожизненным... О чем это я, если поймают меня, то светить мне будут только лампы дневного света при правительственных лабах, и жесткие нары с шрамированными зэчками покажутся недосягаемым раем на земле.
Лесная тропка вьется и изгибается чуть ли не в мертвые петли - селяне с призамковой деревни подсказали, как дорогу до Булжа сократить и на тракте не засветиться. Солнце пропускает лучи сквозь смыкающиеся над дорожкой ветви, птички пеликают, кукушка кукает... Пробегусь, пожалею птичку. Замелькали деревья, восторг, подвешенный в пустоте, поселился в животе, и быстро расстворился... В лесу мошкары тучи, мелкой, не то что в Холодном Лесу, там комары с полпальца, их ветром сносит, а эту размазывает. Умыв лицо и почистив лопухами одежду я пошла человеческим шагом, к вечеру дочерепашила до поселка.
Село жило своей жизнью, пахали отвоеванные у леса кусочки земли, сажали рассаду. За комнату с едой в прокопченом постоялом дворе просили полсеребрушки, ужин заменили баней - персонально для меня растопили. Следующий день нещадно палило солнце, вампиры не сгорают, в смысле не загорают, а то еще неделя подобных солнечных ванн и стала бы походить на жителей островов океании, черненьких таких, с бусиками и пирсингами в самых неожиданных местах. Увеличив темпы до рысцы к закату, по тракту, в который ввилась тропа, подбежала к Полеску, первому городку графства Булж.
Полеск гудел как улей с рассерженными пчелами, ярмарка книгочеев поставила на уши все графство. По улочкам, украшенным разноцветными лентами и цветами маршеровали оркестранты с барабанами, литаврами и прочими ударными, пока не играли, репетировали развороты и движения. Комнату на ночь я еле успела снять, все трактиры оккупировали гости города. Ночевку под крышей обеспечил гарв, предъявив его трактирщику получила приличную веранду на втором этаже 'Вкуса крови'.
Питейно-спальное заведение обставили в духе охотников: вязанки чеснока и лука, распахнутые медвежьи капканы, прибитые к стенам, глинянные черепушки монстриков с фосфорецирующими глазницами по полкам. Эпатажненько.
На первом этаже распивали градусные напитки многочисленные поситители, свободный стул нашелся только у барной стойки, и то после клыкастой улыбки. Странный трактирщик, стребовавший гарв, услужливо принес с кухни... кровяной коктейль. Бокал по натертой стойке заскользил ко мне.
- Угощайтесь, за счет заведения. Треть человечьей и две трети овечей.
Глаза мои вылупились как у вареной креветки, только что не на стебельках и не качаются.
- Первый раз у нас? - Трактирщик усмехнулся в черный ус. Я кивнула. - Оно и видно. Я Жул, если что надо, свистите.
И ушел за пивом для бородатого дядьки. Человечище... Я уткнулась носом в стакан - ноздри с жадностью съели сладкий запах с нотками свежескошенной травы. Желудок по пищеварительному каналу пытался вылезти побыстрее к вожделенной жидкости. На вкус нямка, сладковато чуть, от барашка зеленью отдает, кайф. От напитка по венам потекло огненное тепло, забыла, что такое человеческая кровь. Где они доноров выкопали? Кровушка свеженькая, теплая, здоровая. Люблю этот город заочно. Коктейли для вампиров придумали...
До мягкого места, коим я по всей видимости думаю, дошла недалекая мысль - если тут вампирское спец-меню, то это значит, вампиры тут частые гости. Клановые вампиры, дикие на юге не пасутся... Коктейль разом потерял всю прелесть, не высовывая нос из бокала я незаметно огляделась. Все пьют, гомонят, обычные человеческие лица, всех видно. Ближайшая ко мне парочка вела разговор о предстоящем карнавальном шествии в честь ярмарки или чего-то похожего. Понятно, для чего по городу трубачи и цветочницы курсируют. В уголке, завернувшись в плащ сидит мужик и тихонько переговаривается с торговцем, подозрительно так... Невесь откуда взялся гном слева... Впасть в прогрессирующую параною не дал трактирщик, поставил свежий бокал и посоветовал уйти на верх, к полуночи в зале будет не протолкнуться. Положив под удивленным взором Жула на стойку пару серебрушек я поднялась на веранду. Доброту лучше оплачивать, чтобы она таковой и оставалась.
Ближе к утру я рискнула спуситься и послушать, что народ говорит о ярмарке, уши выцепили знакомую фамилию, четверо мужиков за столом у стены, наемников по виду, говорили о Рамин. Ушки я пригрела, подсела поближе со свежим коктельчиком. Бородатый и коренастый втолковывал своим собутыльникам, сопровождая художественную речь активной жестикуляцией и неопределенным артиклем нецензурного характера.
- последнй раз Рамин так и сказали ..., я им говорю, ..., сами ловите, а они, (собаки женского рода), говорят, деньги хочешь - поймаешь.
Младший из компании понимающе покивал и подтвердил, так и было. Собеседники напротив согласились, один из них ответил.
- Да эта троица ваще, в натуре, свихнулась, их новый старший зверь чисто. Слышал, они золото за бурянку отсыпают, по десятку за норму от клыкастого...
Фраза прервалась, сосед пихнул локтем в бок и огляделся по сторонам. На развязавшего язык зашикали и перевели разговор на другую тему, переодически кидая взгляд в зал. Я пересела обратно, заслонившись от наемников вчерашним гномом. Трое Рамин и новый старший, просто зверь. Золотые за некую бурянку, которую добывают из вампира. И у меня кровь сцеживали... Что они там химичат? Припомнился дергающийся мешок. Хочу домой, устроить разнос с битьем посуды, мебели и ором до хрипоты!
В перебирание кар, предлагаемых фантазией на выбор братишкам, вклинился трактирщик, углядевший стратегические перемещения и подслушанный разговор. Наклонившись к стойке в затирании невидимого пятна он тихо заговорил:
- Держитесь от охотников подальше, госпожа. От таких гарв не спасет, чистые головорезы.
Я заинтересовалась, что же он скажет про самих Рамин с Джейко, если речь шла о нем.
- А эти Рамин, их главный пониже того, который с косой и тоже чероволосый?
- А вы откуда знаете? Пересекались? - Трактирщик убрал тряпку и налил мне новый бокал.
- Видела мимоходом...
- Повезло тогда, что голова цела. С ними лучше вашей братии не пересекаться, за последний год в Булже много всякого странного произошло...
Истерикой не отделаются. Не объяснят все нормально не отвяжусь. Доун - старший Рамин, ухохотаться... Оплатив пару ночей вперед я направилась к выходу из города, ярмарка открывается сегодня днем в деревне неподалеку, успеть бы до вечера и толкучки.
От книжных развалов я ожидала большего, ничего впечатляющего. Обычный книжный рынок, магической литературы почти нет, та что есть - Мариссиной в подметки не годится. Народ в основном получает удовольствия от прогулок между рядами и продающихся с лотков сластей, покупают мало. С удручающим выражением вернулась в трактир, можно сказать - зря ехала. Мое настроение не укрылось от Жула и я рассказала о книгах, которые рассчитывала купить.
- Так вы не туда пошли, погодите до последнего дня с балом, там после маскарада аукцион граф устроит. Все мало-мальски редкое с молотка из замка сбывают.
Вот как. Кларис об этом не говорила.
- Приглашение нужно в замок?
- Только костюм маскарадный с маской и золото, вестимо. Разберетесь на месте.
Окрыленная я поспешила в комнату, прихватив пару бокалов. Попьянствую, дома человеческой крови взять не у кого, и завтра весь день на мансарде просиживать.
Больше суток я праздно потягивала коктейли у веранды на кресле качалке, домой такое же поискать надо. Верх-низ, верх-низ, очень умиротворяет, настраивает на мирный лад. На полу рядом скопились пустые фужеры, запойствую.
Вот стучится Жул, принесли наряд с маской. Выбор я доверила его невестке, сама решила не выходить лишний раз. Девушка, не мудрствуя и не изобретая вечный двигатель подобрала расходящееся к низу платье-корсет из кружев незамутненного черного цвета, что с уровнем местных красилен значимое достижение. Глаз не выцепил ни одного серого пятнышка. К платью прилагалась кружевная маска на пол-лица, оправленная перьями, тоже черная, с серебристой вышивкой и веер в комплект. За все провсе четыре золотых. Туфель нет, подол все закрыл - пойду в обычных. Одевшись и изобразив из волос прообраз прически зашла за контрольным взглядом к невестке Жула. Она дала совет набрызгаться духами, но я не захотела. Зачем душиться я поняла позже.
На улице сплошная какофония, людская толпа волнуется морем пестрых тряпок, маски прячут лица и иногда не понять мужчина то был или женщина. Изредка поток прорезают ледоколы из одетых в ливреи оркестрантов, во всеобщем реве не заметных, за их спинами разномастные волны смыкаются, шагу не ступить не наступив на кого-нибудь. Голову то и дело задевают низко навешенные между балконами гирлянды, хлопают хлопушки с бумажным конфети. Последний оплот здравого восприятия - нос, забит дикой смесью цветочных и мускусных запахов. К выездным воротам я перестала понимать, люди меня окружают или нелюди, органы чувств отказывались идентефицировать расовую принадлежность наряженных.
За городом поток поредел, и я пошла сама, до этого несла волна, ноги практически не касались земли. Подле ярмарочного поля построили помосты для музыкантов и циркачей, на них сейчас разыгрывали бесплатные представления. Прибывающий людской поток втягивался и ассимелировался среди освещенный разноцветными лампадами сценок. Почуяв под ногами твердую землю я двинулась к деревне, а оттуда к замку, людской поток почти иссяк.
Булжская крепостица алела в лучах садящегося солнышка. Приземистая в три этажа без башен, она остявляла в душе впечатление надежности и нерушимости. Немного похожа на Гареньскую тюрьму, могу поспорить, нижних этажей там больше чем верхних. Стражники в одинаковых по цвету с музыкантами доспехах встречали гостей у ворот. Меня в немногочисленной кучке попутчиков направили в большой зал на втором этаже, тут звучала более приемлемая музыка, кружились в вальсе русалки, лешие и пираты. Мой черненький костюм мерк по сравнению с ними, я рассчитывала не светиться. Однако, как всегда вышло наоборот, в пестрой попугайской массе я выделялась как черная вдова в ангельском хоре. Спасибо, новоприбывших не объявляли поименно. Долю внимания я получила с запасом на пятьдесят лет, глаза из-под масок танцующих стреляли изучающе до раздражения. Это я еще не дошла до уголка, где намеревалась дождаться окончания бала. Утянув со стола с угощениями бокал чего-то красного я села на скамью за колонной, отгородившись от танцевальной площадки. Рядом беседовали дамы и кавалеры, обмахивались веерами, разгоняя удушливый и приторный запах духов, лица многих укрывали маски на все лицо, руки обтягивали перчатки с массивными перстнями. Хочу тот рубинчик... Заметив мой взгляд владелец искомого пошел знакомиться. Блииин...
Первым в нос гвоздем вбился запах можжевельника, следом образовался и палач-клоун. Мешковатый костюм в зелено-красную клетку и колпак с прорезями для глаз иначе не идентефицировался. Бархатным до приторности баритоном он представился.
- Каратель, к вашим услугам, госпожа. - И не опуская зеленого взгляда поклонился.
- Печаль. - Я обозначила реверанс, играть так играть.
- Вы впервые в замке?
- Да, это так заметно? - Хамовато вышло, ну, сам напросился. Встал столбом и пялится.
- Позвольте сопровождать вас, одной даме в сегодняшнем вертепе быть не пристало.
Назойливый какой, наклонился еще ближе, всматривается сквозь прорези маски. Хлопком раскрыв веер я заслонилась от неприятного мужчины, и вежливо отказалась.
Как бы не так, от сопровождения я не отвертелась, настойчивости палачу-шуту не занимать. Полтора часа меня водили по залу вдоль развешенных по периметру картин, к которым после вернисажа прорезалась антипатия, поили и кормили несъедобной снедью и втаскивали на танцпол. Народ продолжал глазеть, держа дистанцию, мой кавалер неотступно нависал надо мной не давая смыться. В завершающий бал танец Каратель оттоптал мне ногу, сбивчиво извинился и отвел в аукционную, где и оставил. Я села, от танцулек поплохело, твердая человеческая пища в желудке лежала пудовым якорем. На постоялом дворе крови напьюсь. Зала понемногу заполнялась, сказочные персоны рассаживались на свободные стулья. Скоро вернулся палач и занял место по соседству, зашептал на ухо правила проведения и список лотов.
Полтора часа дали понять, что с моей суммой не развернешься, в основном книги уходили за пятнадцать-двадцать золотых. Магические сборники шли в самом конце, первую книгу по возгонкам я прозевала, но потом включилась. Цены взлетели до пятнадцати стартовых при прежних десяти, помогло, что росли они не так активно и продавались за тридцать пять максимум. К концу ночи я обзавелась тремя увесистыми томиками по предметной алхимии и маленькой брошюркой о теории элексиров на крови. Каратель молча наблюдал за ходом аукциона и иногда, когда я отворачивалась, сверлил меня взглядом. Зеркало на стене удачно повесили, уходить лесом буду, подол подвяжу и быстренько во 'Вкус крови'. Планы по мирному уходу восвояси в последний момент расстроились кровожадным клоуном. Схватил за руку и проникновенно так смотрит, народ растекается, не обращает внимания. Я хочу вырвать кисть, но держит хоть и мягко, но крепко.
- Графиня желает с вами познакомиться лично, ей интересны гости города.
- Давайте, я завтра днем зайду? Сегодня поздно уже, точнее рано... - Я сбиваюсь, потому что зрачки Карателя расширяются.
- В самый раз, не преживайте. Нам тут в глуши скучно, всех в лицо знаем, а вы - новый человек, - нелюдь встает и перехватив за локоть ведет к незаметной дверце в алькове, - точнее вампир.
Я не упираюсь, какой толк? Расширенные зрачки, сила, маска на лице, маскирующий запах - при всем уважении к позднему зажиганию, не понять кто передо мной нереально. Собратья вампиры в родном гнездышке.
За дверцей коридор с высоким арочным потолком и магическими светильниками, ковер бежит вперед исчезает под закрытыми боковыми дверьми. Палач ведет вглубь, иногда коридор петляет, между стен строили явно.
В освященную огромной хрустальной люстрой комнату мы выходим из-за зеркала-двери. Светло, как днем, без окон, но дышится вполне свободно, на полированной мебели из красного дерева вдоль стен отражается круглый стол и женщина на кресле посреди комнаты. Сиреневое с фиолетовыми вставками платье-колокольчик, крылья из прозрачных жил и маска из окрашенных перьев. Мой сопровождающий застывает в полупоклоне, я стою и некультурно пялюсь, пытаясь не морщиться. Запах сирени щекочит нос и я неприлично чихаю. Хозяйка смеется.
- Калев, можешь идти. - Сложенным веером графиня указывает мужчине на дверь, он колеблется.
- Мне не удалось ее подчинить, госпожа, это может быть опастно...
- Калев! - Повелительный тон заставляет мужчину подчиниться, он отпускает мою руку и уходит.
- Ну, здравствуй, Печаль. Я Булж Сави, жена графа. И, - маска опустилась на стол, - Старшая клана Тавгин. Представишься?
Вечно юные стальные глаза смотрят в упор, лицо в дымке. Я сглатываю и представляюсь, вытянув гарв из декольте.
- Вольнонаемный вампир Али с инициированым гарвом. Обращена более двух с половиной лет назад. Клана нет.
И сняла маску, терять нечего. Вопреки моему ожиданию, графиня на последнее высказывание и бровью не повела, только задумалась, глядя на подвеску.
- Трактирщик сказал, ты берешь в руки серебро и живешь днем под солнцем, хотя рождена недавно, я чую. - Веер на сей раз указывал мне, на стул рядом. Я подчинилась, таким тетенькам не перечат. - Рассказывай.
- Меня обратили во время стычки в Пустующих землях, кто - не знаю. Под солнцем я с перерождения, серебро переношу из-за гарва. Артефакт получила за службу под графством Турина, у лешей. С самого начала живу с людьми, других вапиров до вас я не встречала.
Про охотников я решила пока не упоминать, как и про устойчивость к дереву. У девушки должны быть секреты.
- Так-так, - острые ноготки пробарабанили по столу, - значит, это ты увела гарв из-под носа Калева... Вот он обрадуется, что его обошла новорожденная. Не шебутись, мне все равно. Виноват сам, полз как улитка. Я слышала о новом вампире из Холодного леса, но не думала, что это новообращенный. Дай руку.
Ага, а ты ее откусишь! Тяжело вапирке без клана, вступиться некому, трактирщики сдают... Но руку протянула, попробуй тут не согласиться. Графиня тем временем кольнула коготком мой палец и слизнула выступившую капельку крови. Зрачки расширились, заполонив весь белок. Грациозно поднявшись Сави зашагала по комнате из угла в угол, что-то бормоча под нос. Я убрала ноги под стул, итак сегодня пострадали уже.
- Ты не чувствуешь Старшего? - Графиня остановилась с занесенной ногой.
- Нет.
Хотьба по пересеченной местности возобновилась.
- Помнишь прошлое?
Покривим душой, я отрицательно помотала головой.
- Догадываешься, какой клан тебя мог обратить?
- Я вообще не знаю кланов, только то, что они вообще существуют. И что есть дикие вампиры. Это все.
Графиня споткнулась о несуществующий поребрик. Дальше вопросы посыпались как из мешка горох, почти на все я отвечала либо нет, либо не знаю. Вампирка пыталась поймать меня на лжи и выведать хоть толику информации. Относительно кланов и обращения я отвечала искренне - я в этом тоже заинтересованна, вдруг отпустят. Про охотников рассказала только первую нашу встречу, когда меня чуть не отправили на тот свет. Допрос кончился после рассвета, тогда графиня позвала Калева и он проводил меня до таверны, вселившись в соседний номер. Все мои вопросы, которые я решилась задать Старшей клана остались без ответа, она отпустила меня в город с наказом сидеть на месте и не рыпаться. Первое знакомство с себе подобными можно было считать состоявшимся. Жива осталась, но еще не вечер...
Днем, когда я коротала время за коктельчиком, в комнату вперся Калев, дескать я подозрительно тихо сижу, и заняв кровать развалился звездой. Либо это мне мужики такие попадаются наглые, либо они все такие? Переодевшися вампир из доступного обозрению кроме зеленых глаз обладал спрятанным вчера под балахон сухим и жилистым телосложением, при росте под метр восемьдесят пять почти некрасиво. Пепельные волосы дикообразом топорщились во все стороны, в левом ухе поблескивала бриллиантовая серьга с ноготь мизинца. Хочу...
- Эй-эй, полегче детка. - Незнамо как я стою на четвереньках на кровати и тяну руку к бриллиантику. У Калева квадратные глаза, его руки упираются мне в плечи. Х-р-р, который раз тяга к безделушкам ставит в неудобное положение...
- Прости, серьга твоя пленила. Не полностью еще контролирую себя.
- Нет проблем, - вампир отодвигается и усаживается, облакатившись на подушку. Я сажусь рядом. - Я после обращения год доставал Сави, чтоб убрала из моих аппортаментов картину на шелке. Мастер-скотина изумрудами расшил. Упадет глаз и встряну на полдня...
- И не говори. - Я вспомнила свои медитативные мучения. - Ночью луна отключает до восхода, днем пересчитывать все попавшееся... Ты счастливчик, за год привык...
Калев усмехается:
- Не привык, загородил ширмой. Спустя три года Старшая узнала и по шее надавала. Луна та вообще абзац полный, четыре месяца коту по хвост, солнце до сих пор палит, если больше шести часов не укрываться. А ведь пятнадцать лет прошло... Ты честно под солнцем с самого начала?
- Да, днем впервые и очнулась. - Коктейль заканчивается, позвать трактирщика за свежим в счет предательства? Словоохотливый вампир не прочь поболтать, надо пользоваться.
- Охренеть, повезло тебе. И с охотниками тоже, от самих Рамин уйти... Завидую. С такой удачей не мудрено и Старшей клана стать.
Отсюда поподробнее... Разговорчивый и свойский Калев не делал секрет из того, что сказала ему графиня и из того, что он знал сам. Я по незнанию приперлась в графство, уже семь сотен лет управляющееся вампирами клана Тавгин, люди о том за редким исключением не сном ни духом, а вампиры все знают. Клан не шибко многочисленен, человеков насмерть не жует, но чужих не жалует. Блюдет спокойствие на своей земле. На юго-востоке кланы не такие радушные, количеством семнадцать штук, на западе сколько - неясно. Западники часто дерутся между собой и их количество величина не постоянная, варьируется от трех до бесконечности. Вчера Сави не учуяла клан моего Старшего, что весьма странно, она знала все современные по 'вкусу'. Убивать меня графиня не спешит, диких дружественных кланов Тавгин обычно при хорошем поведении отпускают, на случай, если их потом признают. Со мной неувязочка, но я никого не покусала и вела себя мирно, так что надеюсь на лучшее. Мне по большому счету вчера одолжение сделали, послав со мной Калева, так охотники не нападут, по двое вампиров опасаются, с прошлогодней осени в Булже неспокойно.
В Старшие клана Калев меня возвел в шутку, ими становятся когда умирают все вышестоящие ваприры: тот, кто обратил, кто его обратил и так далее. Но из-за неясного кланства этот вопрос остается открытым...
В течении дня мы на двоих распили барана и полчеловека, Калев простил мне гарв и продолжал завидовать рекордной приспособляемости к солнцу, жажде крови и всяким отвлекающим факторам вроде луны. К вечеру он сдернул меня в замок, узнавать, что решила графиня. На всякий пожарный перед уходом я через проштрафившегося Шула отправила к Дальвину письмо и покупки, чтобы парням передал, мало ли что со мной в клане случиться, не до книжек может будет.
Вчерашняя толчея утихла, по улицам бродили редкие мусорщики с тележками, из которых сыпались пожухлые цветы и разноцветный бумажный мусор, единичные смурные прохожие светились пережитками празднества - помятыми зеленоватыми лицами, отекшими глазами и другими признаками подпорченного здоровья. Мы на их фоне смотрелись персиками, ей богу, было бы их побольше, нас бы за жизнелюбие побили.
Сегодня графиня приняла меня на втором подземном этаже, в уютно обставленной зале, куда мы попали по змеистому коридору. Женщина в спокойном темно-зеленом платье из бархата занимала место главы - высокое кресло в дальнем углу залы, по бокам от нее вытянулись идеально выверенными шеренгами вампиры. Клан Тавгин полным составом, по девять с каждой стороны. Семь женщин и одиннадцать мужчин. С Калевом и Сави двадцать вампиров. На маленькую меня более чем достаточно. Но сегодня Старшая демонстрировала приветливость - представила меня всем и попросила не обижать. Я остановилась перед ней, Калев встал за ее кресло.
- Мы посовещались и пришли ко мнению, что отпустим тебя. Твой Старший остается тайной и проблемы нам не нужны. Таково решение клана.
Кивнув своим мыслям она встала, вампиры повернувшись цепочкой вышли, не проронив ни слова. Дисциплина на грани фантастики... Когда за последним закрылась дверь графиня продолжила:
- Если вступишь в клан не забывай нашу доброту. Впрочем, в любом случае, не забывай. - пальчики Сави пробежались ногтями по локотку. - Будешь пробегать мимо - заходи, но будь добра сразу в замок, чтоб не полошить наших. Сейчас лучше будет если ты уйдешь домой, или где ты там живешь, в здешних краях сейчас неспокойно, самим не хватает сил следить за порядком. Калев, проводи ее до границы графства, я хочу быть уверенна, что она не пострадает на нашей территории.
- Слушаюсь госпожа..
Калев выступил из-за спины Старшей и положил руку мне на плечо.
- Пойдем, я же говорил, все рассосется...
На этом прием закончился. Я хотела поблагодарить Сави, но благодарить уже некого, хозяйка незаметно испарилась, я имею в виду - расстаяла туманом, старые вампиры так умеют.
- Передай ей от меня спасибо. - Я побрела к выходу за уходящим Калевом.
- Оно ей нужно? Котелок у переваливших за сотню варит по иному, а Сави двести шестьдесят восемь стукнуло. Шевелись там, арбуза, провожать еще тебя...
Графинское веление Калев торопился исполнить безотлагательно, сказанно проводить - проводит, я только и успела за сумкой на мансарду забежать. Вспомнила про книжки, а их за наше недолгое отсутствие Шул с крестьянином выслал. Надо думать, дойдут без моего учстия. Рано или поздно.
За городом Калев нахлобучил смешную шляпу с сеткой, затянул под подбородком завязки. Я посмеялась - смотрится как пасечник. Четверть часа бега по пересеченной местности и мне не смешно, мошки оставались мошками. Я взмолилась снизить темпы. Бестолку, Калев желал вернуться в родной замок, что возможно только после того, как я пересеку границы Булжа. К трем часам по полуночи меня напутствовали дружеским шлепком пониже спины и выпихнули из ельника на проезжий тракт, вьющийся вдаль. Начинаю скучать по коктельчикам...
Тракт пролегал по Воггу, я решила по неясной причине к Тутти не заглядывать и свернуть к соседнему графству. Шелеста проведать хочется, но дорога тогда почти прямая до дома получается, а домой чегой-то не тянет... По-любому, не так быстро. Восточнее эльфийского леса обойду, там озер мелких много на карте обозначенно, людей мало, деревни две-три на сотни верст. А сейчас навостю лапки в графство Чарри, мошкара пластами отваливается, ноги в руки и бегом до ванны.
Изгваздавшись по пути в болоте, расцвеченная лягушачьей икрой и тиной я приковыляла к веси. С трех сторон широкое плато, на котором лежало селение, обступил буреломный лес, не пойму, чем они на пропитание зарабатывают. Ни полей, ни пастбищ в обозримом пространстве не было, охотятся разве что. Домов с пятьдесят, добротные и зажиточные, трактир в два этажа напротив избы головы с петухом на коньке крыши. Сняв у сонного весчанина комнатку я влезла в холодную баню растирать ногу - в топи я провалилась по горло и за коленку цапнул завсегдашний обитатель омутов - зажорник. Конечность болела и заживала медленно, сухожилия не задел, и то хорошо... В комнате я укуталась в одеяла и закуклившись села у окна. За стеклом накрапывал дождик, усиливаясь минуту от минуты. Косые струи вбивали пыль в деревенскую проселку, стучали об листья плодовых деревьев в полисадниках у срубов, стекались в бурные потоки придорожной канавы. Через полчаса дождь слился в монолитную стену, яблоня за три метра от трактира стерлась за водной преградой. Как дома в Этене, сейчас тостами еще запахнет и клубничным джемом с апельсиновой коркой - по фирменному бабушкиному рецепту. Запиликает у изголовья кровати телефон, позвонит Доун. Мы в дождь такой вечно созваниваемся, нос-то на улицу не высунуть. Повезет - и сосед под гигантским семейным зонтиком из 'Астерии'* (* Гостинница Гаттока) прибежит на чашку цветочного чая, украдет из-под руки последний бутер. Бабуля Ота сядет к старенькому телевизору с вязанем или журналом 'Сад-огород', одним глазом поглядывая за нами - готовить еще или обойдемся? Забалагурим - будут в добавку блины, отвалимся как сытые пиявки - бабушка отдыхает. Счастливое детство тепла и уюта... Как она без меня одна?
Неподдающийся дресировке зверь - тоска, вгрызлась в размеренно тукающее сердце, сдавила загребущими цапками. За тысячи киллометров живут мои друзья, родные, одногрупники, уже закончившие универ и работающие по мелким конторам. Каждый день они встают по будильнику, готовят завтрак, умываются и садятся за руль. Бегают на ланч, сводят отчеты, или проводят дома бесчисленные дни пенсий. Могу поспорить, бабулин розарий под окнами вымахал до подоконников. Вернусь - подстригу без понуканий, не сбегу от грядок как раньше.
Дождь тем временем выдохся, прикованный мутью взгляд сместился на клечато-бурый плед. Труба зовет, колено не ноет. Спущусь в обеденную, как говорила моя Гареньская домовладелица - пошукаю.
Внизу скучно, мокро, по залу развезли грязи. Между столами сердито махает половой тряпкой тетка в засаленном переднике. Занята половина мест, но не гомонят, не перебрасываются шутками, молчаливо поднимают ноги и опускают, стоит уборщице отойти. Я замерла на середине лестницы. Подсознание отчетливо шептало скорую опастность и неприятности. Впервые прочувствованное ощущение не понравилось - будто точно знаешь, что за шиворот выльется едкая кислота, а ты ничего не можешь сделать, только заранее предвкушаешь что будет больно и хреново. Сердце с головой чувствуют, а ноги бегут, так, сумка разобранна? Пихаем все подряд, и куртку и сапоги, побегу через лес, обувь только мешать будет... Кошелек, где ты, черт подери?... Время стремительно истекало, двадцать секунд, пятнадцать, десять... Я выбегаю в коридор, скатываюсь по лестнице, трактирщик ловит золотой и рука рывком открывает входную дверь. Яркий свет первого дня перерождения ослепляет глаза, не заслониться, кисть просвечивается до кости как на рентгеновском снимке. Ноль. Мир сжирает беспощадный свет.
* * *
- ... Не обгорела, гляньте... Живучая тварь! Старая, верно...
- Золотишка надбавку получим!
- Эй, Хек, сыпани еще, шевелиться начинает...
Свет.
- ... Врешь, она ж полудохлая. Гляди.
Запястье протыкает инородное тело и руку поднимает в воздух. Боли нет, тело онемело.
- Положь, грю, (прилагательное от собаки женского пола) потрох. Дохлая, не дохлая, на тебя ее хватит!
Рука падает с крюком внутри, бряцает о пол. Запах соли и металла. Тут много железа...
Темно... Света нет. Щенячье счастье! Выключили поганую лампочку! Но все равно нифига не видать... Эврика, глаза надо открыть! Помаленьку, чтобы не просекли. Лучше, на улице ночь, звезды просвечивают сквозь дыры навеса, радужно светят пятнышками на деревянном дне повозки. По бокам сваленны тюки, по высоким бортикам развешенны цепи, крюки, щипцы и штыри. Серебро и железо. Никого нет. Двери тоже.
Я шевельнула рукой, которую вроде протыкали. Й-й-й, птыж!!! Больше не шевелюсь, пошутила, поняла, исправилась! Осматриваться не так болезненно. На руках и ногах оковы из первородного серебра, не плавленного, от матушки природы без посредников. Благодаря лешей - не проблема. Проблема в том, что я суха как осенний лист - из сгибов локтей торчат трубки, воткнутые в металлическую конструкцию, попахивающую доморощенным самогонным аппаратом. Кровь ме-е-едленно тянет туда. Из рогатой прозрачной шапки капает в вязкую киселеобразную жидкость, прогоняется по фильтрам и смешивается с серебристым молоком. Что потом происходит мешают понять железные стенки, слышно шипяще-шуршащее гудение. В нижней части собирается по каплям возгонка. Высокой плотности, капли быстро падают и тяжело ударяются о накопившееся на донышке...
Снаружи всхрапнула сонная лошадь, ей снится бег - сердце стучит быстро-быстро. Спит на козлах мужчина с больными легкими, дыхание вырывается неравномерно и с хрипами. Еще двое лежат у костра, почти потухшего, головешки прогорели, отстреливают последние искры. Все спят. По ощущениям три ночи, в отключке я четыре дня. Уберите кто-нибудь эти трубки... Кажется, если пошевелюсь, то заскриплю как старая дверь или рассыплюсь на косточки. Крюк из руки вытащили не полностью, зажить не дает острие, зацепившееся за связку. Я вся белее смерти, приближаюсь к синему и местами фиолетовому, дряблая усохшая кожа висит на скелете, покойник годовой давности обзавидуется. Тошно от самой себя, надеюсь это не от от обескровливания а от ударов и дряни, которой они меня травили. Девушке претит такой естественный вид. Оцепенение тела спало, внутренние органы более-менее в порядке, сердце стучит непростительно медленно, будто обвиняя, что ему гнать-то? Шевелю пальцами здоровой руки, колется иголками, пронзительно режет до предплечья. Онемение вспоминаю с некоторым сожалением... Наплевать, задача - крюк и трубки. Выдернутой железяке сопутствует немой вопль, до трубок я старательно дышу и расслабляю искорежевшиеся в спазме мышцы. Кисть держится на честном слове, кончик крюка усеивали мелкие ветвистые зубчики, они выдернулись с мясом. Не забинтовать, разбросанные тряпки на бинты не сойдут, а рвать - услышат. Просто лежу и молюсь, чтобы и рука, и я остались вместе. Следующей черед трубки на сгибе локтя повыше, с левой больше крови утекает, из-за близости с сердцем. Заррразы... И здесь не без подарков, толстое горлышко держалось внутри артерии за сходное с рыболовным крючком крепление. Пришлось перекусывать трубку и протаскивать за острием сквозь новую дырку. И тоже самое с правой рукой, как только изодранная левая вернула частичку подвижности. Еще час. Скоро проснутся охотники, или кто там они. Разорвать оковы можно и не пытаться, трубки мягкие еле перегрызла. Так далеко не уйду, нужно кровь, человеческую. В полутора метрах впереди, на козлах, спит один... Полтора метра... Ползу полупопиями, прижав к груди цепи, методом императорских пингвинов. Вот, стук в десятке сантиметров за деревяшкой стенки. На уровне пояса, мне по макушку, занавешенно ветошью смотровое окошечко. Его затягивает бычий пузырь и серебряные прутья, открывается с той стороны, ну, мы сейчас подтянемся, подденем гвоздиком запор в щели и будем таковы!
Открытая дверца норовила хлопнуть, я ее поймала за миллиметр до столкновения и растворила до упора, решетка намертво вделанная в раму отворилась следом. В окошке виднеются макушки елового леса, звездочки знакомых созвездий, и... мой ужин-завтрак. Мужик в походной куртке, нахлобучив капюшон спал, устроив голову на вилах. Не сельских, в четыре зуба, а в два, с серебряными оконечниками. Караулит, значит.
Один Всевышний знает с помощью каких слов я перелезла на козлы. На бис не повторю. Солнце вот-вот взойдет, ну-с, Алисонька, приятного аппетита. Завтрак судорожно вздохнул, и дернулся, но я клещом впилась в артерию, убивайте, не оторвусь. Крик застрял под ладошкой, помолчи, дяденька, шебутить поздно. Еда... Сладкая, горячая, живительная и пьянящая!... Спасительная.
Жилка понемногу сбавляла биения, хватка охотника на моих волосах ослабла, наемник до последней секунды старался оттащить меня от горла. Дурак, если артерию не закрывать, то напор крови не остановить, там такое давление, сам не удержит. Он был еще жив, когда я поняла, что смогу убежать, выпитой крови хватит. Звенья цепи на ногах разогнулись еле-еле, перевязав не стараясь шею наемника я навертела на обрывки цепи с целой, сковывающей руки, его рубашку и сверзилась на землю. Кромка леса в пяти метрах призывно колыхала густыми кустиками.
Везунчик выжил. С моего насеста на сосне преотлично просматривался весь лагерь. Зеленый Гарг валялся на лежаке из шмоток и клянчил поесть у целых сотоварищей, обустраивающих лагерь. Все знакомые лица, эту троицу я встретила в Полеске, только тогда их было четверо. Те самые наемники, промышляющие бурянкой. Отряд после моего побега задержался на двое суток, пока не очнулся обморочный. Залили его бутыльками неясного происхождения и он пошел на поправку быстрее меня. Три дня на колесах симулирует беспомощность и слабость. Сволочь он, но рада, что он жив. Не убила... После ведьмы тенью преследовал страх убийства, понимаю, он бы не заморачивался попадись ему под руку кол, но то он.
Бородатый предводитель шайки - Пуриш, отнес страдающему Гаргу шашлык, и стенания утопли в чавканье. Вевик, третий член команды был нем, или просто не говорил. Высокий и жилистый, со смуглой кожей, обрит налысо, затылок опечатывает синий крендель татуировки. Скуластый, глаза всегда щурит и на лес косится, меня высматривает. Пальнул из арбалета разок, когда я пробовала ближе подползти. Втык Гаргу неслабый вставили - за живого вампира золотишко обещали ого-го, рассчитывали-то на барыш, а вышел кукиш с маслом. Но в принципе, наемники настроились пофигистично, сбежала, и хрен со мной, кровь откачать успели.
Руководствуясь чувством самосохранения я следовала за повозкой, костяк ее, кстати, составляли железные прутья с серебряной внутреней стороной. Антивампирский катафалк терять из виду я боялась, вдруг со спины нагонят. К тому же, я собиралась с духом или, честно говоря, выжидала удачный момент для кражи крови. Моя кровь не должна попасть в чужие руки, не на декокты, не на иные пакости. Продавать везли неким охотникам в город Самсек, в северо-восточных землях. По подслушанным разговорам не ясно, перегнанный продукт - бурянка или нет. И я не знала, кто покупатель. Возможно, Рамин. Если не они, кровь предназначена другим. Другие меня не устраивают абсолютно, по правде и Рамин не устраивают, но лучше знакомое зло, чем с потолка свалившееся новое.
В день лес терял по кабанчику, иссохшее тело по капле наливалось крепостью. Левая рука от свидания с заклюкой регенерировалась мстительно-неспешно, большой палец с мезинцем не двигались. Края кожи стянулись, обрывки сухожилий срастались, но нервные окончания запаздывали. Кожа уже не синюшная, нормальная, но тощая я все равно, отъедаться, чувствую, долго предстоит.
Мои бараны тем часом отобедали и свернулись. Повозка покатила дальше по узкой двухколейке на северо-восток. Я неотступно бежала метрах в семистах вглубь леса. Впереди в тридцати киллометрах журчала река, дорога если не свернет, упрется в нее. Шанс кражи замахал руками и запрыгал, привлекая внимание, ускоримся.
Колея и вправду подходила к неширокому и хлипенькому мосту, узкая, глубокая речка несла черные воды словно горная. Лучше не придумаешь. Подправим балочку тут, эту укрепим, чтоб раньше времени не забеспокоились и бобрика запасем живого. Бобр не находился долго, запруд речка не терпела. К самому подъезду подоспела, мужики вдвоем стояли у моста и чесали репы, позади лошадь меланхолично жевала подорожую осоку. Наемники к моему сожалению прямо так не поехали, все, что было подьемным, включая раненного, перекочевало на другой берег. Агрегат, в котором хранилась кровь остался внутри, слишком неподъемен и сквозь дверь, которую я вначале не рассмотрела, пролезал еле-еле. Лошадь выпрягли и перевели отдельно от воза, немой оседлал ее и привязал длинные веревки, тянущиеся от телеги. Хитрые, один вес телеги и остался... Пуриш страховал сзади, поправлял, если колеса съезжали или заедали. Гениальный план оборачивался провалом, доски мостка скрипели, трещали, но держались. Эх, была, не была! Тряхну вампирской силушкой. И побежала. Разбег - двести метров по извивистому бережку, цель - опорный столб на глубине трех метров. Вода погасила основную мощность броска, с бревном поцеловалась черепушка нежно. Для вампира нежно, дерево рассекла косая трещина и мост, увлекая с собой телегу пополз вниз. Заржала лошадь, заорали наемники, с двухметровой высоты просевшей части моста над водой навис задок подвода. За него цеплялся Пуриш, перебирал ногами в воздухе, стараясь закинуть их на уцелевшие поперечины. Его потуги только делали хуже, копыта лошади от дерганий съезжали назад, а вместе с тем и сама телега, задние колеса наполовину нависли над бурлящей речкой.
- Не дай ей открыть дверь! (Просто нецензурное слово), слышишь, не дай открыть дверь!! - Предусмотрительный Гарг дает советы! Воспользуемся.
Я залезла на торчащий из воды обломок и подтянулась к дрыгающим ногам, подергала для верности. Сапоги заколотили усиленней, посыпались маты, жаль, голову не видно над балками. Уцепившись понадежнее я полезла по наемнику, червячьи извивания удесятирились. Надо же, какая жертва, руки отпустил, только поздняк, я успела обхватить ось. С бранью наемник полетел в воду, а я добралась к двери. К слову, избавление от лишнего груза задачи лошади не облегчило, и деревяное днище повозки царапало место слома, неотступно склоняясь к вертикали падения. О створку с той стороны ударило, чудесненько, только дверь открыть и остается... Оторванный с гвоздями замок сдается в две секунды, не чета кандалам...
С плюхом и звоном разбившегося стекла штукенция воссоединяется с первородной стихией, вскоре всплывает, и игривым поплавком, то показываясь, то вновь исчезая сплавляется вниз по течению, я рыбкой сигаю следом под вопли мужиков и арбалетные болты, один легонько задевает предплечье. Не добрые нынче люди, я убила хоть одного? Надгрызла и бросила, он живой, скоро и здоровый станет. Первая встреча с Рамин в свете последних событий и не так кровожадна, выходит. От греха и наемников я поплыла под водой. Закоптелый 'самогонный аппарат' мелькает и дразнится впереди, рывок и кончики пальцев ухватывают металлическую трубку. Приблизительно двести метров спустя показывается запруда с оглушенным бобриком, прости усатый, послужишь спасению невинных и обездоленных... Вскрыть бандуру легко - с пузатых бочков закрепы отщелкиваются легко и непринужденно, теперь сливаем густую кровь-некровь, черно-вишневую кисельную жидкость со знакомым призапахом, и выцеживаем речного жителя. Дело сделанно, в верхних трубках все вымыло водой, а нижняя часть заменена, сообразят, что кровь подменили, не беда, не сообразят, понесут заказчику. Вытолкнув поплавок в стремнину я залегла в засаде. Буквально сразу на противоположном берегу показался Вевик, вскоре за ним мокрый Пуриш, оба следовали за уплывающей кровью. Пойду пошебутю в стане, надкусанный один-оденешенек. Есть шанс, что аварию спишут на него, мало-ли доесть захотелось.
Гарг обретался у вытянутого воза, попеременно проверял запряженную заново лошадь и суетливо сваливал вещи внутрь. За создаваемым шумом я беззвучно подобралась к нему практически вплотную, встав рядышком с сосной в паре шагов.
- Га-а-арг, посмотри на меня...
Идиотизм в традициях дешевых ужастиков, соображалка в стрессовых ситуациях у меня тормозит. Наемник оборачивается черезчур быстро, пытаясь ухватить арбалет на облучке, я успеваю быстрее - обхватываю его лицо обеими руками и принуждаю... Только бы получилось, с заколдованной рощи не пробовала.
- Успокойся.
На адреналине получается без сучка и задоринки, взляд стекленеет, морщины на лице наемника разглаживаются.
- Я твой друг, и я голодна. Дай мне испить своей крови.
Мужчина зачарованно склоняет голову. Сегодня я не пью из артерии, а кусаю ближе к загривку, но не черезчур далеко, чтобы не подумали, что стараюсь сохранить его жизнь. Тепло и сладость уносят на волнах неги...
Закругляемся, за спиной в сотне метров пыхтит бородач с немым. Надламываются ветки папортников - наемники тащат добычу. Подождем еще, чтобы увидели.
- Я еще к тебе приду, запомни.
Кусив для порядка еще раз я с демоническим хохотом (признаюсь, истерическим), под лирические напутствия подбежавшей подмоги скрылась в лесу.
- Говорил, надо было в лес за ней добивать бежать, а вы нет, сбежала - хрен с ней! Теперь не успокоится, покуда не сожрет меня! - Гарг патетически бил себя кулаком в волосатую грудь разодранной рубашки. Полная вина кружка мотылялась в другой, выплескивая виноградные капли на собутыльников.
К вечеру дня незаланированного купания наемники набрели на малюсенькое поселение - десяток дворов. Промышляющие пушниной звероловы их не приютили, но снабдили на их взгляд всем необходимым, а именно спиртным и закуской. Безвозмездно и обильно.
Охотники без расшаркиваний разложились под стенами частокола и досрочно отмечали выгодную сделку. Мой 'друг' нудел, сотрапезники отказывались вникать в суть проблемы, кусали не их. Игнорируя пьяного Гарга Пуриш оглашал дальнейшие планы. По разговорам понятно, что конечный город стоит почти на самой северо-восточной границе человеческих земель, вплотную к Холодному Лесу, и мы подойдем туда через неделю, если поднажать. Маловероятно, что там я обнаружу Рамин и Доуна, очень далеко от дома... Встреча назначена в, внимание, кабаке 'Тухлый ежик'. Каждый последний день месяца наниматель появляется и забирает заказы у всех пришедших, тоесть, помимо моих там еще пасется хренова туча агрессивно настроенных гавриков. Неприятная новость.
Место в злачном заведении несвежего зверика логичнее оккупировать пораньше под видом той же охотницы за головами, обвешаюсь серебром и не буду улыбаться. Эхм... Серебра-то нет... Тогда романтично появлюсь под лучами восходящего солнца, сойдет на крайняк. А деньги на прожитье у ловчих сейчас пошурую, покуда они наемников под околицей стерегут. Грабила честно - с каждого двора по три серебрухи, итого тридцать, на недельку с хвостиком в захолустном городке достаточно. В процессе в голову пришла идея и я стащила кожанную куртку с меховой отделкой, как у Шелеста, пахнуть будет чем угодно, но не вампиром. Глянулись штаны с сапогами в комплект... О, рубашечка... А, была не была... Беру все.
Вылазка облегчила поселение на легкие сапоги, коричневые брюки из плотной ткани, зеленую хлопчатую рубашку, вышеупомянутую куртку и чудо из чудес - кожанный капор с дырчатым орнаментом по краю. Кто носит этот выверт дизайнерской мысли, ума не приложу, но волосы и глаза скроет, на них падал небольшой козырек шапочки. Экипировку Мальвины-охотника с деньгами я упихала в трофейную суму и побежала в город. Надоело плестись за наемниками, до дня 'Х' остается неделя с хвостиком, без меня доедут. Крови во мне достаточно, чтобы отбиться от прямой атаки, вздумай они еще раз напасть, а в городе буду во всеоружии. Гарг поможет, сам того не желая, он свято видит меня за каждым кустом, первое время скучать не даст. А потом они кровь не бросят...
Немыслимо, городские миазмы закрались в нос на следующий полдень. Подумать только, люди будут ползти это расстояние на лошади целую неделю... В два часа расступился лес и от высокого лысого пригорка до чащи, в ложбине, выросли дома. Бедняцкие, полуразрушенные и не жилые. А пахло городом, запах тянул из-за деревьев впереди.
Коварное нечто, сереющее у опушки отводило глаз от реального селища, выстроенного глубже в лесу, и морально готовило к нему же. Городок щетинился копьями и амбразурами по всей деревянной стене, окольцовывающей добрый десяток квадратных километров, незаметные ворота с севера плотно закрывались. Дружелюбное местечко, так и хочется остаться.
Под покровом леса я сменила одежду и размашистым шагом заносчивой малявки почапала к бастилии. Брать будем гонором, как говорил наш незабвенный препод по 'контактам', не важно что ты выделяешься, важно, что акцент внимания доступен для смещения, (это цитата, не думайте что я сама способна такое завернуть).
Колочу в гномскую дверцу якобы изо всей мочи, на ультрочастотах требую впустить главного борца с нечистью всех времен и народов, ведь у меня тут Встреча... Ить. Открывается смотровое окошко, высовывается нос картошкой в оспинах и вислые усы. Заплывшие глазки из-под кирасы смотрят снисходительно.
- Чаво мелкая надобно? Шуруй отседова домой к мамке.
Я продолжаю колотить кулачком.
- Впускайте, ить, мне в кабак надо. Ва-а-жные люди ждут, ить, не советую наживать себе проблемы.
И нос задрала повыше, хотя кажись, выше некуда.
- Кто тебя ждет-то?
Глазки проблеснули подозрительностью.
- Все вам скажи. Мне в 'Тухлый ежик'.
- А... - Стражник успокоился, - А че так рано приперлась?
- Дык нумер снять пораньше, после мужиков набежит, ить...
Шмыг носом решил спор в мою пользу, дверь приоткрылась и я протиснулась внутрь.
- В следующий раз низом иди, а то шляются всякие, траву топчут...
Под это странное напутствие я вышла на тесную улочку. Стражник сел на табурет лузгать семечки и выкинул мелкую девченку из головы. А я пошла искать 'ежика'. Редкие жители были немногословными и посылали в наугад указанном направлении, что я поняла с энного раза, закончив путь в обписанном тупичке. Класс...
Прохожие в массе составляли лица небритые и побитые жизнью, женщин раз-два и обчелся, и те, облегченного поведения. Кабак попался на глаза случайно, привлекла внимание авангардная скульптурная композиция из крашенной глины у входа в питейное заведение. Двухметровый толи тролль, толи орк в обнимку с бутылью во весь рост. При чем тут 'Тухлый ежик'?... Внутри, как и снаружи, классический трактир - столы, скамьи и барная стойка в восточном углу у кухни, слева лестница на второй этаж в комнаты. Ранние посетители как один повернулись на звук открывающейся двери, проигнорировав взгляды я прошлепала к стойке и заказала картошки с мясом. Подавлюсь, деваться некуда.
Расплатилась серебром, долго возя в кошеле рукой, якобы в поиске. Кушала в общем зале, с чавканьем и зюканьем бесплатно принесенной воды. Народ постепенно оттаивал, поползли шопотки, возобновились прерванные беседы. С сытой отрыжкой кабак принял обычный облик. Я, не стесняясь торговаться с кабацким, и перемежая говор 'итьканьем' сбила цену на комнатку втрое. Восемь дней влетели в шестнадцать монет, и то без еды. Кушать придется один раз в день в зале как минимум, это еще с четыре серебрянных, про живых курочек и зайчиков временно придется забыть. Колечко бы серебряное заиметь, по типу глушанского, которое дома валяется. Решено, пойду 'батькины' денюжки тратить на побрякушки. И баньку по пути посмотрю, скребком скрести кожу можно... Факт, как только попадаю в засады, о чистоте забываю начисто, но как выберусь, сразу умираю от брезгливости к самой себе.
Помыться получилось только в доме красных фонарей, ушаты подходящего размера сыскались лишь тут. Мадам заинтересованно поглядывала на меня, не предлагая пополнить их стройные и дружные ряды. Полсеребрушки и я чиста, как первый снег. Аляповатое колечко мне сторговал за три полновесных монеты барыга-старьевщик. Ясно, оно пяток медек стоило, не более. Но в моем случае не до перебора, какое есть, то и сойдет. Нацепив его на большой палец, с остальных сваливалось, я вернулась в кабак.
К пяти подтянулись разбойного вида личности, поковырявшись в носу и спульнув несуществующую казявку на пол я ушла в комнату. Кабатчик выдохнул с облегчением, я его мучила на предмет баек и городских историй, я же 'из глубинки', все должно быть интересно. В подобном режиме ожидания прошли следующие шесть дней, время от времени прибывали новенькие, глазели на меня за обедами, но их одергивали былые постояльцы, я правильно решила приехать пораньше, народ привык ко мне, как к предмету обстановки. Через неделю, к полудню, причапали мои пленители, еле смотаться наверх успела. По удачному стечению обстоятельств, комнат в кабаке свободных не оказалось и наемники ушли несолоно хлебавши искать жилье в другом месте. С нетерпением я ждала следующего вечера, когда приедет таинственный заказчик. Ожидание скрашивал взбунтовавшийся живот, кровь незаметно достать в этом городке было совершенно не возможно, нутро крыло неразмую вампирку нехорошими словами, булькало и пучилось.
И вот, долгожданный вечер настал. У дверей с полудня ошивался шкафообразный вышибала грозного вида, весь первый этаж переполнили личности в сером. Пустовал только столик у северной стены. Я заранее притулилась на скамейке под лестницй, отсюда просматривался весь зал, ступеньки надежно скрывали меня от Пуриша и Вевика, усевшихся неподалеку. Гарга по всей видимости определили сторожить драгоценную кровушку бобра. К десяти в помещении само собой установилось напряженное молчание. К половине десятого, когда тишина готовилась зазвенеть вошли Они. Пара высоких мужчин в пыльных кожанных плащах со стоячими воротниками до самых глаз и шляпах-треуголках. Страшно смешно. В смысле, если бы не испугалась, то непремено бы рассмеялась. Сбитый нюх засигнализировал о знакомом запахе, шляпки, господа, снимите пожалуйста, а то глазок не видно...
Мужчины по-хозяйски прошли к свободному столу и похлопав по столешнице кабацкому расположились на скамьях. По мановению ока стол заполнился отменным вином и свежей дымящейся дичью. Ну, раздевайтесь же... Первым снял шляпу мужчина пониже, под пламенем свечей заиграли отблесками льняные волосы, блеснули синие глаза. Дайте угадаю, что под второй шляпкой... Угу, не промахнулась.
Дим и Лев как дома хрустели уткой, макали в соус картошку, разливали по стаканам вино, не стесняясь абсолтной тишины. План выяснения отношений в вернисаже отменяется. Выяснять все будем сейчас, не отходя от кассы. Я тут понимаете ли по кустам от наемников бегаю, а они, они... Их нанимают! Ненавистный капор и вонючая куртка полетели под лавку, народ поближе начал коситься и опускать руки под стол в поисках оружия. А я встала и пошла выставлять точки над 'i'. За едой мальчики не сразу смекнули, кто грядет. Воззрились только когда я плюхнулась рядышком с Левом, изрядно его потеснив. Выражение сурового недовольства в карих и синих глазках быстро сменилось недоумением и некоторой паникой.
- Ну, будем тут объясняться или выдем?
- Алисонька, что ты тут делаешь? - Дим оставил ножку в покое и смял полотенце, правильно, сейчас кого-то будут бить. Я маленькая, слабенькая вампирка, но меня разозлили!
- О, я провожу выходные, увлекательно очень, по лесу вот побегала, совершила ознакомительное путешествие в клетке, оздоровилась переливанием крови. Железячки модные из себя повыковыривала, тоже исключительно полезно, говорят!
Парни на глазах сдувались и теряли все величие, наемники, поближе к двери, тихонечко покидали место назревающего скандала.
- А мы тут проездом тоже, заскочили по пути домой, ты же знаешь, мы люди теперь семейные, остепенились с тобой, заказами не промышляем...
Неумелый съезд с темы Лева меня уверил на все возможные проценты, братья в этом компосте по уши.
- Значит, это из-за вас меня нашпиговали серебром и высушили до скелета.
Преувеличила, для эффекта. Стрелы вскользь прошли, а про скелет почти правда... Лев продолжал лупать глазками, а Дим начал угрожающе приподниматься.
- Кто из них?
Голос старшего Рамин приобрел зловещие нотки. Я бездумно тыкнула пальцем в дающих задний ход из кабака Пуриша и Вевика. Те замерли в скрученном состоянии, моля взглядами дверь приблизиться. Узнали, родимые... Ну нет, таким образом Дим с разговора не съедет. Я дернулась за ним. А потом началась форменная котовасия с битьем посуды, столов, лавок и попадающихся под ноги костей. Мои пленители побежали к заветной двери, Дим за ним, а я за Рамин. Лев замыкал паровозик, увещивая спустить пар и притормозить.
- А я и спускаю пар! - Бах, тарелка полетела в спину Дима и осыпалась осколками. Дверь, к которой стремились наемники, заторили тела старающихся покинуть поле боевых действий мужиков, и Пуриш со товарищем пустились по кругу, мы следом. Вокруг грохот, визги и ругань, некий смекалистый забрался на люстру и раскачивался на ней, вход на второй также заполнили, сам кабатчик оставил попытки протолкаться, упрятался в кухню, заперев дверь на засов. Мы продолжили скачки по пересеченной местности.
Через пять минут народ разобрался что к чему и наблюдал из окон за нашим дружественным забегом. Выбравшиеся наемники не желая расставаться с развлечением держали дверь с той стороны и в зале остались только Пуриш с Вевиком с небольшой кучкой не особо ретивых. Из всей мебели уцелела лавка под лестницей и барная стойка, остальное пребывало в разрухе на полу. Битое стекло вперемешку с щепками и остатками еды. Витали винные пары, чел на люстре подбадривал улюлуканьем выдыхающегося Пуриша. Лев сзади жаловался на прерванный ужин, в пылу растоптали абсолютно все. Дим, не столько бегающий за бородачем, сколько убегающий от меня держался за поясницу, менее крепкая расколотая табуретка частями погреблась под ногами.
Голодный Лев сдался первым, нагнал и поймал в захват, как некогда в Гарени. Я злобно замотыляла ногам и врезала Рамин по коленке, Лев крякнул, но рук не разомкнул. Дим остановился и оглядел место битвы, пленители на трясущихся ногах забились под лестницу.
- Долго до тебя, братец, доходит...
- Дим, не переводи стрелки! - Я продолжила кипеть. - Объясните, за каким чертом вы это заварили! И с какой стати Джейко ваш б...
Договорить помешалала рука Лева. Затыкают! В свободной стране лишают права голоса! Ой, это не отсюда... Руку я тем не менее укусила. Распускают грабки, тьфу, немытые... Лев разжал руки и я отплевалась. Дим задумчиво смотрел на брата за моей спиной.
- Поговорим, но не сейчас.
- Лис, ты нам весь авторитет испортила... - Лев страдальчески закатил глаза к потолку.
- Нечего за моей спиной шашни выстраивать!
- Лисонька, такая большая, а разницы не понимаешь, шашни, это когда молодой человек своей де...
- Лев, я думаю вы поняли, что я хочу сказать.
- Мы поняли, поняли! - Дим поднял руки. - Сдаемся, но не сею секунду. Сейчас нам надо закончить начатое.
И ушел выстукивать корчмаря из кухни. Лев же согнал с уцелевшей лавки наемников и передвинув ее к стойке потребовал мяса. Хозяин, боявшийся выходить открыл дверь автоматически, а залицезрев Дима поробовал захлопнуть опять, но его жестоко выловили и велели навести порядок. Десять золотых ускорили понимание, в дело впрягли неудел оставшихся наемников. Буквально через пятнадцать минут зал уставили новые столы и стулья, ничем от прежних не отличающиеся. Через двадцать поднесли запеченого поросенка и стакан крови для меня. Счастье пришло неожиданно.
В кабак потянулись сбежавшие наемники, и вскоре ничего не напоминало о произошедшем, за тем исключением, что все шепотом обсуждали каким боком я отношусь к Рамин и почему они за меня бьют морду. Ни на один из этих вопросов братья по очереди подсаживающимся к нашему столику не ответили, вели себя, будто все в порядке вещей. Наемники передавали нам бутыльки, Лев за каждый отсыпал по десять золотых. Бурянка, ага. Некоторые договаривались на позднюю ночь, если приносили много. Им Дим называл время и просил подойти к моей комнате позже. Я пробовала подавать голос, но предупредительный Лев сразу подскакивал и приносил кровь, я замолкала.
Процесс купли-продажи затягивался, махнув рукой братьям я ушла наверх, предупредив, что на Пуриша деньги тратить не стоит. И где они золота набрали столько? Распласталась на кровати звездой, не тут то было, отдохнуть от сумашедшего дня не суждено судьбой. Приперся Лев и принялся на свой лад развлекать меня, тыкать в спину и щипаться.
- Елки, Лев, только сухожилия срослись! Больно!
Я пнула Рамин ногой, попала по многострадальной коленке.
- А..., мне тоже больно!
- Прекрати, дай отдохнуть. Что за цирк на колесиках вы устроили?
- У брата с Джейко спроси, они замутили, я на посылках, задним числом ввязался.
Лев плюхнулся рядом на кровать, от чего меня снесло на краешек. Задери вас, все не как у людей!
- Развели секреты вселенские, ну ничего, я отомщу вам. Я прошлое свое вспомнила.
- Да, и откуда вы? - Лев живо подкотился под бок и пытливо-преданно заглянул мне в глаза. Я сложила руки на груди и состроила обиженную мордашку.
- Не скажу.
Рамин возмутился и защипал по новой, свалившись с кровати я спаслась за креслом, Лев за мной. Бег с препятствиями возобновился на новой площади. Шаги за дверью и ее открытие мы пропустили, в попыхах я угодила с разбегу в объятия Дима.
- Балагурим?
Приподняв над полом охотник усадил меня на кровать, туда же присел Лев и мы оба уставились на его брата, занявшего кресло напротив. Дим наклонился вперед и поставив локти на колени устало потер виски.
- Алис, ты так не вовремя сегодня... Но ничего не поправить, рано или поздно нас бы увидели вместе. Теперь откладывать не стоит...
- Что откладывать? - Я заинтересованно приподнялась. Дим молчал, Лев сморщился и отвернулся к стенке. Я повторила вопрос.
- Выдем в лес, расскажу, тут ушей много. По хорошему это бы Джейко тебе рассказывать, но до дома ты не доживешь, лопнешь от любопытства. - Дим невесело усмехнулся.
- Она прошлое вспомнила.
Язык мой - враг мой. А Лева дома ждут вареники с перцем.
- Не скажу, вы первые.
- Как скажешь.
Ночь покладистости, чисто.
С утречка, едва затеплился рассвет, братья упаковали нанесенные за ночь склянки и выдвинулись в обратный путь. Покидали город мы через подземный ход, начавшийся рядом с публичным домом и выходящий на поверхность в развалинах лощины, таинственное 'иди низом' преобрело смысл. До леса я в красках описала свое первое знакомство с клановыми вампирами, братья переглянулись, когда я дошла до письма с посылкой. Лев забеспокоился, что Доун мог в одиночку отправиться мне на выручку, Рамин то ушли из дома гораздо раньше. Темпы ускорились, надеюсь с Джейко все в порядке и он ждет возвращения братьев.
Шли мы напрямую через лес, Рамин безошибочно держали направление, не сверяясь с картой. Я изнывала от любопытства, вокруг одни деревья на много километров, лишних слушателей нет, а они тянут. На привале днем я сдалась и выдержка полетела далеко на мою историческую родину, припертый к дереву Лев пошел уговаривать брата быстрее посвятить меня в их тайны.
- До дома точно никак? Джей меня с братом просил подождать до осени...
- Никак не подождать! Колитесь!
- ?!
Я поправилась, принадлежность к субкультурам Внутреней Земли нанесла неисгладимый отпечаток.
- Рассказывайте.
- Обещай не предъявлять претензий. Предложил все твой Солнечный.
Я кивнула и услышала захватывающую и душещепательную легенду о... Итак, все по порядку. Как мы знаем, батя Рамин гоняется за детишками, и не делает секрет, чем это для них кончится. Некоторое количество лет они удачно убегали и жили в целом неплохо, пока не встретили меня. Встретили, и зажили еще лучше. Плавно и неотвратимо влившийся в компанию Джейко, знающий о моем прошлом на пару со мной хорошей переворошил мировоззрение братьев с первых дней общения. Изначально Рамин знали, что я не отсюда, а откуда-то о-о-чень далёко. Прокололась я на словах, киллометрах вместо верст и подобных мелочах. Доун существенно помог в идентификации 'не от мира сего', прекрасно помню, как он первые месяцы слонялся по дому и вешался от ничегонеделанья. Мы с ним даже думаем не теми категориями, что жители Дикой Земли. Без памяти это в глаза не бросалось, а теперь... Вернемся обратно. Рамин перво-наперво решили попутешествовать на мою историческую родину, но добрый Джей подсказал, что с их рылами туда не пустят, как и с моим теперешним - завампиренным. И тогда мои недалекие умом мужчинки с подачи Солнечного почли не убегать от судьбы, а пойти ей на встречу. То-есть - завампириться. Домашняя вампирка-наседка, которая не будет злоупотреблять властью над новообращенными - вот она я. Из каких соображений Доун пошел на такой шаг, Дим умалчивал до последнего. Джей всеже хотел попытаться вернуть меня домой, с новыми способностями ему это провернуть существенно легче, чем простым образом. Бедные бабушки и родители, сынуля вампир из Диких Земель с приветом... Ушел - кицунэ, вернулся - кровосос...
Проблемы перерождения: потерю памяти, неудержимого голода и солнца заговорщики устранили почти полностью, в подвале на основе моей крови и прочих несчастных вампиров проводили тесты, варили эликсиры и испытывали их на живом материале. Я вспомнила дергающийся мешок, который несли в лабораторию, мензурку сцеженной крови... Из-за гарва, рождения во Внутренних землях и определенных особенностей моя кровь сильно отличалась. Предположительно, мои обращенные не сгорят на солнце и адаптируются так же быстро как я сама, на эликсирах - еще быстрей. Магия лешей отпечаталась в генетике, перестроив вампирскую ДНК, серебро им не повредит. Риск естественно остается, и в обычного вампира обращается не каждый человек, процентов тридцать умирают. Но мою кровь они уже пили и она ассимилировалась. Зимой в неподозревающего Лева Дим собственноручно запихал исподтишка пробник, даже у него усвоилась как миленькая.
Некоторое время пути я молчала, и открывала рот только при крайней необходимости. Эмоции и мысли в несметном количестве бились и выстукивались наружу, вначале бушевали разрушительные - погрызть всех и разнести дом, чтобы почувствовали, насколько гнустно, когда за спиной за тебя решают Такое. Потом пришло понимание, что от своей идеи они не отступятся, и скандалить - не решение проблемы а нагнетание обстановки. Порядок наводить опять же мне. Гнев сменила на посту обида на ту же тему. Держат за несмышленного ребенка, строют свои взрослые воздушные замки. На мне между прочим строят.
Рамин держались спокойно и предупредительно, готовили сами, ждали, когда я охотилась и делали минимум остановок, тратя на сон не более четырех часов. Двое суток я тихо кипела, остывала, и принимала суровую действительность. Братьев можно понять - папочка не подарок, а Джейко... Ради меня или просьбы бабушки пойти на практически самоубийство... В пору памятник ставить, а я его пилить собираюсь. На нормальном будущем в нашем обществе он поставил жирный крест. Здоровье портит элексирами - кицунэ глушит, и как пить дать, сыворотки усиления принимает, а они самые ядовитые...
К вернисажу через четыре дня я дошла с виноватым видом, будто лично повинна во всех пригрешениях вампирских: горло сама подставила, батю укусила и на догонялки с сыновьями подговорила. Рамин тушевались в собственном соку, не зная, что еще сказать. Никто не виноват, так сложилось.
Нашу похоронную процессию перегонишил кошак - километров за пятнадцать от дома выскочил с заунывным мявом из колючего малинника, заюлил под ногами, оплетая хвостом. Я взяла на руки отощавшее животное, от счастья он и не вырывался, а лез целоваться и нюхать, чем вкусным мы пахнем.
Кот выпускал когти и урчаще мурчал, стоически переносил потрепывания загривка. От меня пахло не съедобно и он перепрыгнул на ходу к Леву, выклянчил вяленный кусок оленины, проглотил не жуя. Голодный кот навел на мысли, что дома не все гладко. Когда задний двор с прудом выплыл меж деревьев, кошак спрыгнул и пошел первым, как полагается истинному хозяину. Прямо как моя пушистая Эсфи... Надеюсь, бабушка ее не раскормила до беременной таксы...
Обойдя дом мы как бараны уставились на дверь. По лакированной древесине ползли высохшие бурые потеки, четко отпечатались три пальца, остальное уехало мазком к косяку. Джейк! Пахнет его кровью!
Дверь не сорвалась с петель, да здравствуют эльфы! Втроем, наступив на мяфкнувшего кота мы помчались на мансарду. Эпическая картина, представшая перед глазами огорошила, и не только меня. Джей, полуголый сидел на кровати и обнимал такую же 'одетую' девицу, нашептывая ей на ушко всякие глупости. История повторяется: три, два, один... Коньячные глаза Доун поднимаются на нас, девушка испуганно оборачивается.
Подол платья нервно мялся под рукой, Мэрил, перехватив пилочку для ногтей, недовольно стукнула меня по пальцам.
- Не егози и не порти мою работу, гладильня загружена. - Подруга сосредоточено обтачивала мой указательный палец. Ее наряд - нежно-зеленое облегающее платье чуть ниже колен с желтой вышивкой сидело с иголочки. Она балансировала на краешке стула, стараясь его не смять. Собственная прическа и боевой раскрас давно были доведены до совершенства, начала с утра...
- А может лучше я дома посижу... - Я заныла по десятому кругу.
- И до начала учебы в универе будешь неприкаяным призраком стенать об отсутствии личной жизни?
Мэл неумолима...
- Ну, у меня есть ты и Джей...
- Я похожа на твоего парня? - Подруга скептически подняла идеально выщипанную бровь.
- Нет... И Доун не похож. - Печально вышло, с выдохом.
- Ну так сделай, чтоб был похож. Отдай палец!
- Больно! - Выкорчеванная заусеница закровила, Мэл приложила тампон с пропиткой, ранку залепила еле видная капелька медицинской смолы.