Аннотация: В которой мы разживаемся недвижимостью.
Глава пятая.
Вернисажный дом.
- Лис?
Прежнее имя из уст Дима немного обескураживало. И что еще им известно обо мне, чего не знаю я? И имя, надо же было так с именем подгадать, что новое удобно вливалось в прежнее...
- М?
Мы возвращались к замку. Добропорядочная осень опадала листиками и накрапывала редким дождиком. Теплые штаны, куртка и сапоги до колен, отстукивающие каблуками мерные топы вернулись из сумок на законные места.
- Когда ты последний раз брала серебро в руки? До колодца.
- Давненько... - К разговору прислушались шагающие рядом Джей с Левом. Захр покинул нас сразу после выхода за черту рощи, спешил обналичить купчие... - Еще до первого посещения Вуруса. Потом как-то приноровилась монеты из горлышка выкидывать.
- Понятно.
И удалился к парням, оставив свой вопрос без комментариев. В этом весь Дим. Ничего, додумаются до чего, сами расскажут. Хвастать тут, кроме как передо мной, знаниями не перед кем.
Парни выдержали час обсуждений и еще половинку молчаливого наслаждения собственным превосходством. Лев сдался быстрее всех, и отстав от остальных зашагал со мной вровень.
- Мы тут посовещались, и решили, что тебе стоит знать... С деревом могут договариться только лесные духи и эльфы, с серебром - нимфы и гномы. Ко всему прочему произвести изменения в организме вампира очень сложно на это требуется длительный контакт, так что мы подумали на гарв и лешую. Сама говорила, у нее мать - нимфа. Зеленые глаза - явный признак передавшейся по наследству силы. Так что, видимо, это и есть обещанный тебе подарок.
Я только крякнула. И как сама не догадалась? Замагичить гарв, столько лет находящийся в собственном теле она могла и на расстоянии. Волшбу леших вампиры практически не чуяли, амулет я носила не снимая постоянно. Вот и одарилась!
От количества уменьшающихся способов собственного умерщвления голова пошла кругом. Подхватив Лева под руку я мечтательно закатила глаза. Превосходно. Теперь меня можно только сжечь, распилить на куски, отрезать голову, вырвать сердце или расстворить в кислоте... Словом, рано кажись обрадовалась...
...- еще научилась контролировать очарование, поздравляю.
Кинутый Джеем камушек упал в лужу и обрызгал только вычищенные сапоги. Возмутительно!
- За что?
- Лева слушай, ворон в замке посчитаешь. - Воспитательный тон от Джея я слышала впервые, но проглотив возмущение послушно вняла совету. Тянущаяся за вторым булыжником рука Дима остановилась, и я вытерла ботинок.
А младший Рамин напомнил о моем нездоровом гоготе у колодца. Ведь Захр был там, и ничего с ним не случилось. Тогда это от внимания ускользнуло, а сейчас... Расперло от чувства гордости за себя любимую. В замке барона еще попробую. Как сказал Лев - расту.
Жаль, Джейка не потрясти - условие незнакомства с собственным прошлым из чужих уст поставило крест заодно и на его собственном. И про источник силы и знаний об артефактотехнике не выведать, раздел техника-механика однозначно помечался грифом 'секретно'. В этом мире слово 'техника' вообще не употреблялось... Да, откуда кстати Джей так много знает о памяти и вампирах? Спереди послышался громкий шепот. Догадываюсь... Возглавляющие кавалькаду Дим с Солнечным увлеченно шушукались. После колодца прямо неразлучны, Лева наблюдать за мной определяют, что бы их вампирка чего не натворила, а сами секретничают. И не подслушать опять...
Чтобы не скучать по пути я развела Лева на рассказ о их прошлой жизни. Охотник травил превосходные байки, сочиненные прямо на ходу из полувымысла-полуправды. Отличить их не представлялось возможным, и я наслаждалась процессом, время от времени задавая Леву каверзные вопросы. Рамин выкручивался мастерски.
До замка мы добрались быстро - голодные парни по мере удаления от рощи и приближения к очагу практически перешли на бег. А я, наоборот, предпочла бы оттянуть возвращение, на птичьем дворе предстояло испытание гусиной кровью. Что делать, если она теперь не подойдет, непонятно.
На сей раз стражники встретили нас радушно и безотлагательно провели к Дальвину. Нашему приходу барон бурно и продолжительно радовался - вчера из эльфийского леса пришла первая нота недовольства, до заповедника остроухих допрыгали первые цветистые жабки. После разговора, стоило только за баронской спиной закрыться двери, Лев взял скорость призового элементаля-скакуна по направлению к кухне, Дим с Джейком приотстали, но не намного. Ждать до обещанной праздничной трапезы два часа они не стали и кинулись на штурм кухни, наводя оторопь зверским ликом на поварят и прислугу.
Пока мои вьюноши набивали желудки я бродила по коридорам и мило улыбалась служанкам. Первые две пробы окончились неудачно - девушек в себя привели пощечины, но потом дело пошло бойчее. Если не выплескивать чувства в окружающее и четко ограничивать их в себе, то можно и улыбаться, и смеяться и даже посылать воздушные поцелуи. Последние здешниму золотарю были как рыбе зонтик, дядька устало потирал лоб грязным полотенцем-шарфом, от копания выгребной ямы внешние раздражители трудягу не отвлекали. Теперь птичник... Загон с гогочущей сворой у корыта с отрубями пробудил раздражение. После возвращения запахи стали преобретать несколько резкие черты, издаваемые гусями звуки сталкивались с собственными мыслями, мешали думать. Разболелась голова. А, ну его, на кровушку сегодня нет настроения. На людей кидаться не тянуло, голод не проявлялся и опыт по возвращению на стандартную диету я отложила до следующего оголодания.
Весь обед, плавно перетекший в ужин, Латье трепал нас на предмет расписывания совершенных подвигов, умерщвленных монстров и спасенных невинных. Лев отдувался за всех и успевал при этом поглощать несметное количество блюд, преимущественно из мяса. Публика осталась довольна, баронесса не переставала охать и ахать на протяжении всего рассказа. Более всех радовался Бенэ. Предстоящая ночь представлялась мне все менее радужной, мальчишка пялился влюбленными глазами, барон же, занятый усвоением крупногабаритных подвигов все спускал сыну с рук. Запрусь сегодня ночью, или к парням напрошусь... Единственный выливающийся за рамки общего веселья за столом был нахохленный Полин. Он привык к вниманию к своим персонам, а со снятием проклятия его тело преобретало все более привычную форму - оно утягивалось, головы в основании шей уже начали потихонечку срастаться. Неделя - и станет заурядным одноголовым философом с большой дороги. Участливая боронесса после некоторой порции восклицаний в нашу честь принялась его ненавязчиво утешать подкладывая кусочки повкуснее, подливала вино. Полин пил, еще сильнее грустнел, открыто однако претензий не выказывал. После совещания по официальной версии колодец мы просто засыпали, а не расколдовали, кто его знает, не захотят ли его потом раскопать для личных нужд. Желания, они же всякие разные, и хорошие бывает боком выходят. Так что Полин страдал молча. А я предвкушала конец застолья и вручение долгожданной оплаты. К шестой перемене блюд Латье с супругой извинились и покинули гостевой зал. Пихания под столом принудили моих оглоедов прекратить пиршество и перейти к деловой стороне, троица с основательно распущенными поясами проследовала в кабинет барона, я поспешила следом. Бенэ увязался за нами. Эх, тумбочку под дверь придвину...
Дальвин рассчет в дальний ящик откладывать не стал. Пузатые мешочки с золотом рядочком выстроились на рабочем столе. Но отпускать работников барон не спешил, покончив с благодарственной речью он неожиданно поинтересовался на счет наших дальнейших планов по растрате и выдвинул встречное предложение:
- Господа и... сударыня вампира, я слышал, вы ищите дом. - На наших лицах выплыло заинтересованное выражение, зима наступала на пятки, и ее провести предпочтительнее в тепле и уюте. Видя отклик барон с воодушевлением продолжил. - Могу вам предложить кое что. Смотрите. - Развернутая карта легла на стол и палец Латье указал на круглешок в северо-востоке от Чистого. - Это старое поместье. Раньше там проводили выставки и передвижные картинные галереи, но сейчас здание пустует. К поместью прилагаются территории в двадцать верст вокруг. В полутора днях пути деревушка и Холодный лес, озеро опять же совсем близко. Место живописное и много за него не попрошу, всего шестьсот золотых и дом с прилегающими землями ваш. При необходимости небольшой ремонт за мой счет в подарок.
Улыбка Латье, пребывающая на нем все время монолога померкла при взгляде на нас. Шестьсот золотых за поместье. И землю в двадцать верст. Плюс бесплатный ремонт. Попахивало традиционным гремлинским блюдом на органах слуха.
- Давайте обговорим поточнее, в подробностях... - Дим, поборов послеобеденную (послеужинную?) лень взял переговоры в свои руки. Через пятнадцать минут увиливаний и плавно обтекаемых ответов Дальвин сознался, что домик не пустует в полном смысле слова. Живут там привидения. Года четыре назад, с тех пор, как чудоковатый эльфийский художник провел свою последнюю выставку дом обрел самостоятельную жизнь. На второе утро открытия весь обслуживающий персонал неожиданно исчез, и последующие посетители, вздумавшие провести ночь на вернисаже также канули в лету. Эльфы исползали дом вдоль и поперек, но пропавших так и не нашли. Дом пробовали жечь - он не жегся, пробовали подрывать - не взрывался, пробовали сносить - все с тем же успехом. В дневное время поместье являло эталон безопасности и не вызывало признаков беспокойства, но с наступлением темноты... Охи, ахи, завывания, леденящие душу крики - доносились в избытке. Соседствующие эльфы сторонились его как скотобойни, деревня невдалеке зачахла и разорилась - крестьяне собрали скопом пожитки и переехали ближе к Холодному Лесу. Тварей в нем водится несметно, но их и вилами при случае приласкать можно. С призраками этот номер не прокатывал.
Вытянутый из мешка кот после бурного совещания нас устроил. Коли эльфы под ногами путаться не будут, то сойдет. Дальвин вытер со лба пот и сгреб часть золота в выдвинутый ящик обратно. А мы забрали выписанные бароном бумаги на поместье с оставшимися мешочками и пошли спать.
Вовремя предложение подвернулось, зима на носу, искать съемное жилье где-то еще некогда. Тысячи на зиму хватило бы, да свое в любом случае лучше - от пошлин барон милостиво освободил, сказав, что при случае опасности отработаем. Соседка вампирка с дампирами по здравому баронскому разумению долженствовала прикрыть замок со стороны опасного леса. Глядишь, и деревня поближе переберется, за оброком больше сборщиков добираться будет... Ну, а с призраками, разберемся.
Ночь преподнесла новенькие 'подарочки'. Не спалось категорически. Переворотив постель с бельем, попередвигав кровать от выглядывающей сквозь облака пятнистой луны я осталась сидеть и пялиться в затянутый чайной тканью потолок. Все шуршало: паучки на потолочном канделябре, полевки тремя этажами ниже, летучие мыши на балке чердака. Тумкало биение сердец в соседних комнатах... К двум часам душераздирающе зашкрябало за дверью. К трем - за гобеленом у потайного хода. Теперь шкрябало глуше, придвинутый к проходу дубовый шкаф повышению слышимости не поспособствовал. К половине пятого я смирилась, уселась подогнув ноги и выпрямила спину, глаза закрылись. В начале вампирской жизни изрядно помогли медитации, пора возобновить сие полезное занятие.
Первые петухи не успели прокукарекать а мы уже тронулись в путь к новообретенному жилью. Выросшие сумки стали напоминать баулы кочевых переселенцев, тянуло от них окорочками, вином и сыром - объели барона знатно, а унесли еще больше. Тяжесть нам неудобства не доставляла и двигались мы достаточно быстро.
Дорожка вилась вдоль озера, солнышко стелилось бликами по поверхности воды. Легкий ветерок поддувал в сторону степи, недалеко справа шатались макушки вставшей на праведный путь рощи. Сегодня мы не торопились и днем устроили привал с костром на берегу. Прихваченные шашлыки разлились по прогалине мужепривлекающим запахом, троица петлями шастала около кострища пока я орудовала с шампурами и нарезала овощи. После продолжительного обеда парни побежали купаться а я лежала на песке и наблюдала за впавшими в детство спутниками.
Крики чаек на сине-голубом горизонте, золотой песок и палящее солнце. Я сижу на корточках и старательно закапываю 'мину' - выловленную медузу. По правде, их там было с пяток. Больших, с бабушкину ладошку размером. Я их боялась, но ловила не я, а Доун.
Его голос. Идет. Приглаживаю ладошкой разровненный песок и еще слегка присыпаю сверху совсем сухим - белым. Бежит Джейк, я еле успеваю ухватить его за руку и отвести от незаметной ловушки. А вон и вредная буфетчица. Скорчив рожицы и высунув языки мы стоим за ничем не примечательным бурханчиком. Еще чуть-чуть... Мы пускаемся в бег, а толстая тетка проваливается по колено в водянисто-склизкую массу. Как она ругалась!!! Весь пляж повернул головы и не отворачивался до самого конца. Конца нашего... Подоспевшие бабушки схватив нас за уши долго и прилюдно отчитывали нашкодивших детей. Но не смотря на распухшие уши мы вышли победителями - буфетчица от лаза на батут нас больше не осмеливалась гонять. Медуз в море предостаточно.
Это было лето после окончания младшей школы. Два месяца моря без домашних заданий, продленок и учителей.
Я моргнула. Самое время, моржеватые парни несли в моем направлении кружку с водой. Вспрыгнув я под хохот убежала к костру. Однозначно, впали в детство. И на температуру воды им хоть бы хны, осень, а они плещутся аки русалы.
На море оказывается ездила... Мы ездили. Узнать во взъерошеном худющем пацаненке рассудительного Джея было сложно, но можно. И сейчас в его глазах то и дело проскальзывал озорной лучик, карий сироп ни чуть не изменился.
Пакуя вещи я заглядывала под первый пласт собственной памяти. Впервые видение случилось наяву а не во сне, и дало оно больше предыдущих вместе взятых. Вся жизнь до средней школы прокручивалась как лента кинофильма.
Я родилась в Фэлборне, штате Ахил. Вскоре после рождения мы с родителями переехали в небольшой городок - Гатток соседнего штата Этэн. Там проживала мать отца - моя любимая бабушка Ота. К четвертому Дню Рождения родители оставили нас. Мама с папой занимались профессиональным горным туризмом и скалолазанием, их забрал обвал на Кармалунском хребте. Сошедшая лавина тогда унесла жизнь сорока человек, из попавших под волну стихийного бедствия восьми групп вернулись лишь шестеро. Родителей среди них не было.
Потерю перенесли без сантиментов. Я в четыре года ничего практически не понимала, а бабушка была счастлива что на голову нездоровый сынуля не потащил с собой меня, раньше в рюкзаке с собой не единожды таскали. Чистый горный воздух, говорят, на детском здоровье очень хорошо сказывается.
Так я осталась с бабушкой. Доун из года в год черз забор кидал камушки в мое окошко, вытаскивал на карьер с друзьями и турпоходы в соседний огород, его родители возили нас в садик и из него же забирали вечерами, летом нас перевозили на ранчо и там мы терроризировали работников. После поступления в школу мама и отец Джейка приезжали к нам только по праздникам, работа отнимала много времени, кидала их по всей стране и даже загранице. Мы не скучали. Пакостиничали классной руководительнице смежного класса, подвешивали пакеты с водой во взрослой уборной, тырили журналы и раскладывали кнопки на стульях. В общем, вели себя как нормальные дети. Младшую школу мы закончили с тройками, на самом деле означающими двойки. Но перенести нас еще лишний год педсостав не мог, и скрепя сердцем нарисовал нужные баллы.
Прежние предположения о несоответствии миров подтвердились. Там - заводы, асфальт, машины и небоскребы, тут - фермы, двухколейки, лошади и срубы. Но все же... Это один мир. Просто существующие тут люди и нелюди не подозревают о соседстве. А они, тоесть мы, по каким-то пока не ясным причинам держим свое существование в тайне. Дожила, мелкая, до секретов планетарного масштаба... И как домой пробраться если даже не понимаю где это - дом?? Жаль, что дальше воспоминания так и остались отрывочными...
- Кончай в облаках витать. - Джей отобрал завязки и затянул сумку, переодетые собранные братья стояли поотдаль. Лев цивилизованно не требовал продолжить банкет с шашлыками и я закинула полегчавшую сумку на плечо. Новопреобретенная недвижимость ждет, а вопросы, рано или поздно найдут свои ответы.
По рассчетам к ночи мы при таком темпе должны были подойти на место, и точно, вместе с луной над далеким пролеском показался ДОМ. Просто домом язык назвать ЭТО не поворачивался. Белокаменный фасад строения ширился метров на сто. Молочные громады колонн попирали козырек крыльца, рассчитанного на заезд кареты дальнего следования. На втором этаже всю ширину здания занял балкон с низким мраморным парапетом. Балкон поменьше украшал и третий этаж, венчала великолепие треугольная крыша с круглым витражом, изображающим цветущий ирис. Высокие арочные окна зияли темнотой. Особняк в целом для запущенного выглядил прилично, светлая краска нигде не облупилась, стекла в целости и сохранности. Вернисаж задумывался как минидворец, и надо сказать, задумка строителей удалась вполне. Умеют эльфы строить, когда захотят. Расколдуем, ипподром устроим. Что еще с такой территорией делать?..
Перво-наперво у поместья с кругом почета прошел Джейк с маленькой коробочкой, уместившейся на ладони. Над ней он тайком сидел с месяц, а когда закончил продемонстрировал нам детектор магоизлучения. Как он его умудрился собрать из местных подручных материалов остается для меня загадкой, но прибор работал. Наше жилище показывало умеренный магический фон без превышения нормы. Помимо наложенных при постройке заклятий ничего не выявилось. Где, спрашивается, призраки и прочая нечисть? Особняк молча возвышался над пролеском, оставляя ответ за новоприбывшими. Придется входить.
Облегчив сумки еще раз - голодные мужчины страшнее бесов, мы подступили вплотную к двустворчатой двери из черного дерева. Тяжелые бронзовые кольца блестели на лунном свете, будто только начищенные. Незапертую дверь мы дружно сочли плохим предзнаменованием, но иных вариантов не предвиделось и потянув кольца на себя мы вошли в дом. От магического фонаря Дима по бордовым обоям с золотисто-рыжим цветочным орнаментом пробежал свет, из темноты проступил теряющийся вдали коридор. Ровно сияющие голубоватым светом лампады в руках высветили длинный проход с закрытыми дверями по бокам. Мимо поплыли тени от настенных магических светильников. Заряд давно истощился и полые плошки, на которых обычно лежали светящиеся сферы, сейчас пустовали, напоминая собой мыльницы и опоржненные миски для подношений. Ажурные крепления сплетали на стенах дрожащие теневые орнаменты. Ворсистый ковер утопил гул шагов.
Дим возглавил шествие и первым попробовал открыть боковые двери, но ни одна из них не поддалась. Ломать что-либо в построенном эльфами доме было бесполезно - магия дома сохраняла целостность первичной формы, повредить такую практически не реально даже мне. В конце прохода оказался первый зал с так и не снятой прежними владельцами картиной. Полотно неизвестного художника висело над камином и изображало пустошь с заброшенным домом. Строение немного напоминало само поместье, но казалось более маленьким, обшарпанным и старым. На асфальтово-сером небе не проглядывало ни луны, ни солнца. Не возможно понять какое время суток и года хотел изобразить автор. Болотная трава прорастала сквозь мощеное крыльцо и доходила до занавешенных окон, за которыми происходило нечто откровенно страшное. Меня передернуло. Рыжие тени за мутно-желтыми шторами картины кромсали друг друга, за полукруглым окошком низкий мужчина в колпаке шута протыкал изогнутой саблей даму с пышной прической, с кинжала худого поситителя окошка поотдаль капали четко прорисованные капли, бочкоподобный усач в крайнем окне накидывал висилицу на шею спиной стоящей девушки. Не подозревающая об уготованной судьбе барышня беседовала с оторванной головой, коя держалась ей на вытянутой руке. В каждом окне первого этажа кто-то умирал. Окна второго не светились, а на третьем, чердачном, за раздвинутой шторой сидел художник и рисовал... Эту самую картину.
Холст произвел угнетающее впечатление, для дома с приведениями самое то. Странно, но кроме него стену украшали рамы с зеркалами разного размера. Бирка ниже единственного полотна была девственно чиста, без автора и названия, зато у каждого зеркала имелось и то и другое. Бродящие по залу Джей с Рамин исползали зал вдоль и поперек но источников магии не нашли. Вампирское чутье молчало. Картина с зеркалами вели себя прилично и мы двинулись дальше к дверям в другом конце зала. Рамин с Солнечным распахнули двери, за ними виднелся все тот же коридор. Спутники уже прошли вперед и я поспешила догнать их, как вдруг поняла что иду на одном месте, пардон, уже бегу на одном месте. Крик слился с треском захлопнувшейся за мужскими спинами створки. И наступила тишина. Внезапно возвращенная возможность передвижения вписала многострадальный лоб в несговорчивую деревяху. С той стороны не донеслось ни звука. Попытка достучаться ничего не принесла, окаменевшие ручки не двигались ни на миллиметр, на крики никто не отвечал. Я в панике оглянулась на дверь, через которую мы вошли. Добежать до нее я не успела, с похоронным стуком она закрылась прямо перед носом. Окон в зале не предусматривалось. Влипла так влипла.
Вытащенный нож из голенища сапога придал уверенности и я отступила на середину комнаты. На лбу наливалась шишка размером с яйцо. С шумом вырывалось дыхание, сердце бешено стучало, гнало прохладную кровь. Обычно лампада давала достаточно света, но по краям залы мрак начал принимать почти осязаемые очертания, придавая страху видимую форму. В панике я рванула к двери за которой скрылись мужчины и резко потянула ее на себя. Удивительно, но ручка подалась с легкостью, чуть не расшибив при этом лоб повторно. Коридор пустовал, и защелкнув за собой замок я пошла вперед. Замигал магический светильник, скрипнула, приоткрываясь, первая дверь справа. В образовавшуюся щель полился бледный свет. Приглашают... Слух и нос молчали, я толкнула рукоять. За исключением проникающего сквозь окно лунного света ничего. Ни Рамин ни Джея. С прежними помещениями коморка состояла в резком контрасте. Серые потрепанные обои, покрытый щербинами пыльный пол. За окном с бежевыми потрескавшимися рамами чернела непроглядная тьма. Тишину разорвал шкрябающе-пронзительный вой - с той стороны по стеклу кривыми грязно-коричневыми когтями провела шестипалая ладонь. Хозяина длани я не увидела а с визгом, неприличествующем вампирке, выскочила в коридор захлопнув дверцу. Погорячились с домиком, могли бы и в Гарень вернуться...
За время пребывания в комнате коридор неуловимо изменился, стены окрасились в болезненно желтый, исчез ковер, обнажив кривые скрипучие половицы, замерцали по бокам зеленоватые светильники. Только двери по бокам остались неизменными. В конце виднелся закрытый проход, вскрыть замок, ясно, не удалось. Подсказкой за спиной приоткрылась дверь, следующая за той, от куда я только сбежала. Хотите сказать, пока в каждую не загляну, на следующий уровень не пройти? Местный ужастик, однозначно, пересидел в онлайне...
Предоставленная к обследованию горница на первое впечатление смотрелась безобидной - детская с кучей игрушек и балдахином над пустой кроваткой. В углу стоит маленький комод с флакончиками и заколками для волос, с зеркала свисают разноцветные ленты. Что тут страшного? Комната юной модницы освещалась разреженным светом, лившимся ниоткуда, и я не сразу обратила внимания на кукол. Выколотые зрачки и нарисованные красной краской слезы на фарфоровых личиках с пухлыми губками вызвали судорогу. Ребенок маньяк... или... взгляд проследил направление, которое указывал перст самого большого пупса - куклы маньяки. Из-под края свешивающейся с кроватки на пол простыни торчала маленькая ножка в луже чего-то бурого. Сладкий запах. Кровь. Белая ткань стремительно пропитывалась алым, пятно расползалось. От удушающего запаха я отпрянула, над ухом просвистело - в противоположную стену над местом, где только что была моя голова, воткнулся кухонный тесак. Быстрый оборот назад выхватил перемены среди горы игрушек, рука пупса была отведена назад. Не отрывая взгляда я попятилась в коридор. Дверь закрылась. Фуф, пронесло.
Лампады по прежнему мигали зеленоватыми отсветами, и я погасила светильник, убрав его в сумку. Нечего зря магоэнергию переводить. Следующей подалась дверь напротив. Наученая горьким опытом, вначале посунула голову и огляделась. На очереди посещений рабочая мастерская токседермиста: меж уставленными шкафами стенами растянулись веревки со шкурками, пушистыми лапками, хвостами и кусками кожи пресмыкающихся. Стол с аккуратло разложенными инструментами блистал чистотой и порядком, многочисленные бутылочки с разноцветными жидкостями наполняли шкафы со стеклянными дверцами. Вдоль задней стенки стояли чучела животных от зайца до двухметрового бурого медведя, воздевающего лапы и щерящего пасть. Дабы исключить дальнейшие недоразумения по вредительству шкуры собственной я прошлась вдоль шеренги и обнюхала каждого. Стеклянные глаза оставались стеклянными, оживать никто не спешил. Ну и когда убивать начнут? Для проверки подергала ручку закрывшейся двери. Не подается. Значит, ждем.
Стоящая тишина и бездействие напрягали, от нечего делать я подошла к столу. На столешнице по центру возлежала недоделанная заготовка зубастого зверька, похожего на мангуста. Наполовину набитая шкурка смотрела провалами глазных впадин и маленькими острыми зубками в оскале. Мне что, доделывать за кем-то работу предлагается?
Прошло еще десять минут, все осталось по прежнему. Мангуст-хорек с собратьями не подавал признаков жизни, дверь не открывалась. Ждут от меня действий... Так и быть, рискну. Я прикоснулась к шкурке и перевернула ее спину. Не ожила. Уже без опаски я зачерпнула из мешка на полу опилки и стала набивать чучелко через разрез на животе, голубые глазки бусинки, найденные в коробочке внутри стола встали как родные. Иголки с нитями отыскались в шкафу, не церемонясь я вела себя по-хозяйски. Иголка с продетой жилкой воткнулась в плотную шкурку, и в этот момент глаза мигнули, а пасть острыми зубами с писком впилась мне в палец! От неожиданности я выпустила иголку из рук вместе с кусачей шкурой. Упав на стол, она мгновенно вернулась в неживое состояние. Чучела у стены дисциплинированно не шевелились, дверь тоже. Прокусанный палец кровил и вопиял о возмездии. Больно-то как!!!
Бинт из сумки с бальзамом кровотечение не остановил, кровь не сворачивалась. Выходит, зверюшка не так проста... Регенерация приказала долго жить. Замотанный на манер мумиии палец медленно но верно пропитывал бинт кровью. Выход из ситуации подсказала куча тряпья, сваленного за шкафом у чучела лисицы. Порвав его на ленты я плотно обмотала мордочку животного и когтистые лапки. Когда иголка воткнулась в кожу мой пациент заново задергался пытаясь вырваться, но я приготовилась к повороту событий и крепко прижимала шкурку к столу, делая неровные стежки на пузе. Обрезание узелка чучело упокоило. Мстительно я засунула зверушку в пасть медведя и вышла в открывшуюся дверь. А ведь кто-то косолапого шил...
Перед проходом в следующий зал оставалась последняя дверь. Будуар в лучших традициях публичного дома привел в замешательство. Я настороженно оглядывала ярко красные шторы и тяжелый бархатный балдахин с помпонами над просторным плацдармом для телесных утех. С занавесей и покрывал свешивалась золотая отделка бахромы, на смятом белье лежали разбросанной горкой пышные подушки. Помимо кровати и прикроватного столика комната была абсолютно голой. Помянуя детскую с куклами я заглянула под кровать, трупов нет. Теряюсь, прямо. Поработать горничной и застелить?
Забравшись с ногами на мягкую перину я откинулась на одеяло. Переведу дух и приступлю к уборке, что ожидает за дверями неизвестно. Надеюсь, парни как и я потратили время на каждое помещение. И на то, что они все вместе, а не по одиночке. Вместе любую нечить и чисть на место поставят. Я перевернулась на живот и подгребла подушку, нос уткнулся в бархат. Запах... Джейко...
... Солнечный, в расстегнутой шелковой рубашке и черных обтягивающих брюках входит в спальню и раскинув руки падает спиной на кровать, а следом вхожу... я в прозрачном пеньюаре. Необычно видеть себя со стороны с размытым пятном лица и одновременно с этим смотреть на Джея и комнату глазами вошедшей. Миг я выжидаю у прикроватного столбика, взгляд останавливается на закрывшем глаза мужчине, голой груди без единого волоска и четко прорисованных мускулах пресса. Просыпается желание и голод, поднимаясь на кровать я усаживаюсь верхом на Солнечного. Витающая сбоку я кричит чтобы мужчина убегал, а сидящая на его бедрах шепчет 'от судьбы не убежишь'... Контроль над телом принадлежит той, на кровати. Его кожа бледная и холодная, холоднее моей собственной. Поерзав и ощутив под собой отвердевшую мужскую плоть я наклоняюсь к уху мужчины и легонько прикусываю мочку, по коже незамедлительно сбегает струйка крови, теряясь в волосах. С губ Джейко срывается стон, пробуждающий внутри ком пламени и неуправляемой жажды, острые зубы впиваются в алебастровую кожу шеи. Теперь по горлу потекла холодная кровь, разливаясь по пищеводу и вызывая ненасытное желание. В это же время другой мне, наблюдающей происходящее от куда-то с потолка нутро свело от отвращения к самой себе. А Джей еще и рукой меня к себе прижал, не давая оторваться. По покрывалу у шеи поплыли темные пятна, не слишком заметные на красном, а я все продолжала пить. Вторая рука мужчины лежала на спине, спускаясь все ниже, холод чужой кожи на тонкой сорочке доводил до исступления.
Я не выдержала. Не знаю, как мне это удалось, но все существо рванулось на кровать, намереваясь прекратить беспредел. Миг, и я соприкасаюсь с собой, Джей внизу развеивается как краска на кисточке, погрузившейся в воду...
Глаза сосредоточились на складках балдахина. Ну и кошмар! Привидется же такое! О нет... Предательская сладость на подушках и покрывале рушит надежду. Прозрачный пеньюар при мне... Не привиделось... Руки нащупали испачканную кровью ткань. И странный запах Джея, реющий в комнате. Но как?! Ни в жизни не выпью Солнечного! Только не его! Или выпью, как в колодце... Запах говорит именно об этом... Мозг отключился и заморозился. Вскочив с кровати, будто за мной гнались как минимум пара драконов я рванулась к двери с намерением вышибить ее, но таранить не пришлось, дверь оказалась открытой. Коридор с радушно распахнутыми створками в конце приглашал к новым ужасам. Не чуя ног и стараясь не думать о только что случившимся я вбежала в зал.
Встретили меня с распростертыми объятиями и распоротым животом, на этот раз, ради разнообразия не люди или нелюди а обычные восковые фигуры. Все пространство зала уставлялось скульптурными композициями разной степени страшности. А вот и знакомая с картинки с отрубленной головой, хм, шут с саблей нашелся неподалеку, картину что, с этого зала рисовали? А натурщики сами где? Надеюсь не в следующем... Фигуры как и в мастерской не оживали но радовали глаз достоверностью, спасибо, хоть сердца и тока крови не было слышно. Без потрясений конечно не обошлось. Прямо у двери, справедливо названной входом на следующий уровень в двух персонажах неопровержимо опознавались Рамин. Обыгранные причины смерти братьев стали для меня сюрпризом - оба стояли с выражением невыразимого ужаса и перекошенными лицами. Странно, по неживым фигурам было четко видно что внешне непострадавшие люди именно мертвы. Причем мертвы от страха в прямом смысле. Скрюченные пальцы у лица и сжатые до синевы костяшки обоих стискивали поднятые до ушей воротники, перед смертью оба явно старались защитить шеи. Но видно не преуспели. В руке Дима нашелся маленький клочек ткани. Выдернув лоскут я облегченно выдохнула, не мой. Пахнет, однако, непонятно... Я принюхалась получше, странно, но запах кажется знакомым и незнакомым одновременно, немного родным... Вампир?... Откуда тут другой вампир и почему Рамин изображены мертвыми от страха от одного его вида? Что их так напугало?
За анализом представившейся картины я не сразу приметила последнего участника нашей экспедиции - Джейко. Вот он как раз был в вполне знакомой позе - лежал на низкой софе, потому и не заметила сразу. И смерть наступила ясно от чего. От меня. Я прекрасно помнила, как лежал Солнечный перед тем, как развеяться марью в комнате с балдахином. Точь в точь как тут. Меня затрясло, что если то, что мне привиделось было понастоящему и он умер от потери крови? Нет, не думать, не думать... Он живой, как и Рамин, где-то впереди и ждет меня или ищет. Все будет хорошо, я их найду. Повторяя мантру я поспешила к выходу и уже прямо у порога запнулась о невесь как оказавшийся под ногами гроб. От удара крышка открылась. Лежала там... я. Гадать, от чего скончалась я не было необходимости. Истощение. Череп с костями настолько плотно обтягивался кожей, что казалось она вот-вот порвется, запавшие глазницы и желтые клыки могли бы принадлежать и другому вамиру, но лешачихин шнурок от гарва со злополучным полуистлевшим пеньюаром не давали ошибиться. Иссохшие руки были подняты кверху, под загнутыми крючьями когтями явно виднелись деревянные занозы и обрывки ткани, подбивающей крышку деревянного гроба. Но сама крышка была девственно цела. Гремлинские эльфы, у них и домовины восстанавливаются? Вампирам однозначно с эльфами не попути. Собрав остатки самообладания я двинулась дальше.
Честно говоря, от нового коридора я ждала большего. Первая открытая дверь привела в комнату с посиневшим мужским трупом на кресле и опрокинутым с резного столика бокалом. Упав на ковер хрусталь не разбился, в пузатом фужере некогда еще оставалось достаточно жидкости, чтобы понять, что внутри содержалось ранее. Яд был настолько силен, что разьел стенки и вытек на ковер, ничуть, к слову, не пострадавший. Давность смерти бросалась в глаза, труп давно окоченел, но однако не пах и не разлагался, такое впечатление, что время встало спустя сутки после произошедшего. Пожав плечами я покинула комнату и пошла дальше. Далее потянулись комнаты с мертвецами. Давешняя покойница с удавкой на шее позволила догадаться, что ждет в конце коридора. После нашелся и хозяин отпиленной головы - мужчина в большеватом для его размера сюртуке и нелепых ботфортах с атласными лентами. Голова, кстати, так и не встретилась. Все эти кошмарики медленно но верно приближали к трем последним дверям, которые пугали больше всего. Вдохнув поглубже я толкнула третью дверь от конца. Если следовать традиции, то тут либо братья, либо Джей. Счастье от тела совершенно незнакомого утопленника в ванне несказанно обрадовало, но не на долго, ровно до следующей двери. Рамины, с точно повторяющими восковые фигуры гримасами сидели на коленях и пялились в пустоту. Мертвые. Подойти к Ним было страшно. Только успевшие стать друзьями, а теперь уже бывшие друзья, были честно и откровенно мертвы. Выдернув клок ткани у Дима я деревянно пошла в следующую дверь. Осталось последнее. Увидеть Джейко и ... Не знаю что. Почему-то именно сейчас стало понятно насколько он для меня важен. Можно сказать, незаменим, как легкие. Хотя, для вамира это не так необходимо. Тогда - как кровь. Он не только мое прошлое, но и настоящее. И будущее... Я поймала себя на том, что стою перед дверью и меня трясет. Бессмысленно, я лишь оттягиваю неизбежное, от того, что я открою дверь на пять секунд позже, ничего не измениться, все по прежнему будут мертвы. Выдох, толчок и дверь медленно открывается.
Солнечный лежит на простынях. Такой знакомый и нестерпимо мертвый. Я подхожу и сажусь рядом. Никуда больше не пойду. Лицо жжется, на руки и грудь капает жидкое бриллиантовое серебро, капельки собираются в маленькие озера и прорываются плотинами на бордовые покрывала. Леденящий душу своей однотонностью вой дополняет картину, но мне все равно. Я дошла до конца.
Способность мыслить возвращается не скоро. Прошла половина суток. Какая - непонятно. Единственное, что цепляет сознание, это маленькая нестыковочка, выплывшая на краю сознания. Когда я входила в комнату Рамин, они уже были мертвы как минимум семь часов. Как и Джей. Что не могло быть в принципе, так как в это время мы еще не вошли в особняк. От неожиданности рот захлопнулся и вой наконец-то стих. Это я такой концерт дала?...
Впервые затекшие ноги отказались вставать, но быстро размяв их я всеже двинулась дальше. Пока есть надежда буду идти. И когда ее не станет тоже буду. А если выберусь пойду к эльфам и погрызу кого-нибудь. Друзей не вернет, но хоть что-то. Умирать не так обидно.
Зала встретила традиционно трупами. Но как я была им рада! Все покойники были братьями и Солнечными, размноженными в огромном количестве и завершившими свой жизненный путь совершенно по разному: колья, копья, дыбы и прочие умертвительные орудия представились во всей красе. Не знаю на какой эффект рассчитывал тутошний ужастик, но мне изрядно полегчало. Никакой возможности отличить их от настоящих дампиров и Джея я не видела. А значит, возможно все еще живы. Счастливый и почти истеричный смех отразился от высокого потолка и заставил дребезжать хрусталь люстры. Бедняжка даже раскачиваться начала. А я поспешила в другой конец залы, где меня поджидал очередной подарок. Прохода в коридор не было, но зато обнаружилась незаметная боковая лестница на второй этаж. Перый уровень пройден.
Лестница под ногами жалобно скрипела, узкий витой проход освещался трепещущими от сквозняка маголампадами с малюсеньким магозапасом. Небольшие зеркала с табличками вернулись на стены и провожали гротескными отображениями до самого второго этажа. В конце лестницы свет сошел на нет и новый коридор утонул в полной темноте, вампирское зрение отключилось. Продолжало тянуть прохладой и... сырой затхлой землей. Неприятное сочетание заставило стадо мурашек пробежаться вдоль позвоночника и обратно, но отступать некуда. Наощупь так наощупь. Жаль, факел исчез вместе с прежней одеждой.
Коридор по видимому мало отличался от коридора первого этажа, первая же попавшаяся дверь открылась, стоило только ее тронуть пальцами. Внутри царила та же темень. Постояв для порядка внутри я вышла в коридор по стеночке к следующей двери. То же самое. Комнаты одна за одной были абсолютно пусты и темны, даже мебели никакой внутри не стояло. Закономерность появилась далеко не сразу, где-то к восьмой по счету двери стало понятно что комнаты постепенно становяться все меньше и меньше. К пятнадцатой по счету мне начало плохеть, комнатки перешли на каморки с низкими потолками без окон, перед девятнадцатой дверью пришлось себя долго уговаривать, а у двадцать первой я простояла полчаса. Страшно. Двери открываются в коридор совсем не сразу, то и дело в голове теперь выплывал образ в гробу, спокойствие и только вернувшаяся рассудительность потонули в хаотичных мыслях о заживо погребенных. Вампирское сознание всеми силами противилось нахождению в замкнутых пространствах, путало здравые рассуждения и прорывало волнами неуправляемого страха. За двадцать третьей по счету дверью оказался чулан. Руки локтями задевали противоположные стены, голова уперлась в потолок, стоило только привстать на носочки. Вышла я оттуда только благодаря знанию, что перед проходом в следущий зал чулан был последним.
От первобытного страха сердце теперь стучало как у человека быстро и гулко. Дверь в зал легко открывалась на себя но войти туда было нестерпимо страшно. Под стуки собственного сердца я простояла еще с полчаса. Но ведь ждать как и раньше нелепо. Зажмурить глаза, потянуть ручку на себя и сделать шажок. Несчастная голова встречается со стеной, на сей раз мягкой а за спиной захлопывается дверь. Невесь откуда появившиеся запоры защелкиваются и я понимаю что дошла до логического конца. Мой гроб. Стенки непостежимым образом сжимаются и развернуться удается с трудом, макушка касается потолка, под ногти болезненно впиваются первые занозы от двери-крышки, прокусанный палец грызется иглами сухого льда. Колотить бесполезно, процарапать проход нереально. Остается только ждать и постараться не сойти с ума. Тихо, тихо, это все нереально, я не в гробу, совсем не замурованна, и в зале была не я. И биться о стены тоже не следует, эльфы, так их, строили. Немногочисленные здравые мысли смело вихрем, поднявшимся из глубин сознания от ощущения перемещеия. Мое вместилище приняло горизонтальное положение. Вот теперь можно паниковать.
* * *
- Али! Алиса!!!
Громкий стук с внешней стороны пробил серо-черный туман. Чего они хотят, я мертва, вот похоронили даже. Но голос Лева настырно продолжал звать и долбить черепную коробку.
- Хр... Отстань, я умерла...
Собственный голос вышел с надсадным хрипом.
- Лис!...
Долбежка не прекращалась и мутная круговерть прорезалась мыслью - Лев жив. А значит...
Я заколотила кулаками по крышке с незнамо откуда взявшейся силой.
- Вытащи меня отсюда!...
- Лис, послушай, успокойся и перестань биться! Только так можно выбраться! Лис, ты на самом деле сейчас просто висишь в воздухе! Но пока не поверишь в это, мне до тебя не добраться. Успокойся, со мной все в норме, с братом и Джеем думаю тоже, надо только их дождаться... Лис, ты меня слышишь?
- Слышу... - Гадский дом, ну и шутки у него.
Поверить в то, что я на самом деле свободна оказалось практически невозможно. Спасли медитации. Пальцы простреливали болью, бока сдавливали узкие стенки но под знакомые лекторские нотки я вскоре успокоилась и представила себя на поляне, где впервые очнулась после первой смерти. Тогда тоже казалось, что я только умерла, но за смертью последовала новая, полная приключений жизнь, новые и старые друзья. Все оказалось не так плохо, как на первый взгляд. И птицы тогда так громко пели, солнце жгло, а осенняя вода приятно холодила. Небо над головой простералось необьятным лазурно-синим куполом, невероятная сила наполняла тело и заставляла завороженно замирать на восходе пестрой луны. Капли росы отбивали чечетку о безумно быстро бегущее тело...
- Молодчина... Лис, здорово!
Я полулежала на коленях младшего Рамин и неразумно хлопала глазами. Когда истаяла моя тюрьма я не заметила, перед глазами еще стояла луна, но от удара о пол заныл копчик. На меня со смешенным чувством беспокойства и смущения смотрели синие глаза сквозь растрепанную челку. Я попробовала встать, получилось со второй попытки, Лев галантно поддержал за локоть.
- Где мы и где все остальные? - Вокруг, насколько хватало жиденького магосветильника возвышались стены пустой залы без окон.
Рамин, одетый в одни незнакомые черные шаровары пожал плечами.
- Наверно, где-то на втором этаже. А Дим с Джеем еще на первом или просто еще не дошли досюда. Меня отсекло от них в первой же комнате после тебя. Там, - он махнул в темноту за спиной, - лестница на третий, но дверь наверху заперта, я пробовал много раз. Догадываешься, куда мы угодили?
- Кажется да. - Оторвав от и без того короткой сорочки рюши я принялась бинтовать укушенный палец, после заноз он снова распух и даже простое касание приносило боль. - Картина, да?
- Ага. Я еще в конце первого этажа понял, у восковых фигур.
- Тоже там проходил? У меня еще мастерская с чучелами была, детская и комнаты с трупами. И спальня, где я съела... - конец фразы я заглотила.
Лев ободряюще похлопал по плечу.
- Думаю Джей в порядке и ты убила не его.
- А откуда ты...
Лев оказался на диво догадливым:
- Знаю? В музее понял. Мы все видим тут то, чего подсознательно боимся больше всего. Джей очень не хочет, чтобы ты забыла себя и превратилась в дикого вампира со слепой жаждой крови, и ты при этом боишься убить его. Дом играет на наших чувствах. Диму, например, скорее всего предстоит нечто аналогичное моему.
- Ты и Дим боитесь какого-то вампира?
Лоскут я потеряла в гробу, но запах еще достаточно свежо хранился в памяти.
- Этот какой-то вампир - наш отец. - Лев передернулся. - Одним богам известно, что у него на уме относительно нас помимо перерождения. Превратить в вампиров детей не самое для него важное...
Лев замолчал. Посвещать в коварные планы его папочки меня он явно не желал. Ну и ладно. Мне вот куда интересней, как Лев понял что нужно делать, чтобы выбраться. И как он дозвался меня. Все оказалось легко до безобразия, я появилась в комнате из ниоткуда и как муха в янтаре залипла в сгустившемся воздухе, который мне, видимо, представлялся гробом. В реальности его не существовало, Лев даже показал серебряные слезы, стекшие с парящей меня на пол. Если бы не вполне реальные занозы можно было бы произошедшее считать бредом. А вот как Лев догадался, что надо делать, чтобы освободиться?... Рамин молчал, как первосортный шпион и отшучивался.
Для порядка мы еще раз сходили к запертой двери на третий этаж и рассказали друг другу ужастики с первого. Помимо музея восковых фигур Лев посетил кабинет зубного лекаря и кухню с замаринованными головами. В чучельной ему достался барсук, а вместо моей детской - гостинная с кровожадным висельником. Зала трупов продемонстрировала ему, как и мне, кончину спутников. С фантазией у Дома туго, я видилась Рамин в разных вариациях гробов неизменно высохшей, пара кострищ с останками тактично чернели под лестицей и в углу. Тема второго этажа не поднималась, подробно описывать чувства замурованного вампира не хотелось - едва успокоилась. От нечего делать мы начали строить догадки о том, что нас может ожидать за дверью третьего этажа.
Когда мы сошлись во мнении, что там скорее всего увидим ту самую картину, в нашу компанию частично добавился Джейко. Частично, потому что нас он не замечал, а только сидел со стеклянной улыбкой и прижимал к себе кого-то невидимого. По шее медленно стекала кровь из двух аккуратных дырочек за артерией. Прикоснутся не удавалось, воздух пружинил на расстоянии пары сантиметров от тела, но Лев авторитетно заявил, что скоро можно будет попытаться его позвать, со мной то же самое происходило. Через полчаса наши крики услышали и Джейко медленно но верно начал приходить в себя. Нездоровая гримаса слезла, а когда он опустил руки, то вовсе вдруг упал на пол. Как могли мы перевязали рану, однако не успели обрадоваться и засыпать его вопросами, как рядышком соткался из тумана Дим. Лицо его воскового двойника портило радость от воссоединения и мы быстро рассказав Джейко о произошедшем с нами приступили к тормошению старшего Рамин.
Дим вернулся на грешную землю в рекордные сроки и первым делом осмотрел Джея - тот потерял много крови и выглядел бледнее, чем обычно. К чести старшего охотника он единственный остался в своей родной одежде, благодаря ему мы стали счастливыми обладателями пары бинтов и маленького свертка с сухарями. На поясе висела полупустая фляга, но по решению большинства (Доун протестовал) ее полностью споили Солнечному, из всей компании он пострадал больше всех, кровопотеря восстановится не скоро, а нам еще идти вперед. Лев радовался сухарям как родным детям, Дим хмурил брови а я незаметно пыталась выведать у Джейко что-нибудь на предмет того, что ему привиделось. Надо же узнать я виновата, или не я. Наивный вопрос, если я единственный знакомый ему вампир... Наш бледнолицый друг напару с Димом строил серьезные моськи и порывался самостоятельно наведаться на третий этаж, убегая от ответа.
Визги (мои), чавканье (Лева) и демонстративное игнорирование всех и вся (Дим и Джейко) перешли в уже не единожды обмусоленное обсуждение скупых догадок о том, что находится наверху. К первичному варианту присовокупили возможность появления и самого художника у полотна, но потом отмели, тот эльф может и псих, но жив и здравствует физически в своем лесу по сей день. Подъев все крошки Лев скомандовал выход, все в сборе и более менее отдохнули, так что ждать нечего. Подперев с двух сторон шатающегося Солнечного мы пошли к заветной двери.
Уже со ступенек виднелось отличие - из замочной скважины в темноту лестницы лился желтый свет. Не сговариваясь Лев с Димом встали по обе стороны от двери а я прикрыла собой протестующего Солнечного и толкнула ручку. Тоненький скрип, и дверь ползет внутрь, открывая расширяющуюся полосу света.
Ну что сказать, мы оказались правы. Маленькая мансарда с затемненным витражом ириса была уставлена типичной для мастерской простой не покрытой лаком деревянной мебелью, две стены завешивали шторы неясного назначения с пумпонами и резными гардинами. Посреди этого далекого от роскоши помещения стоял мольберт с собственно картиной. Пока я глубокомысленно задумывалась, куда подевался еще один этаж, с улицы-то дом четырех-этажным был, парни уселись перед полотном.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что полотно милостиво увековечило и нашу компанию. К теням первого этажа пририсовались узнаваемые прямоугольные очертания гробика, высокой мужской фигуры с двумя скрюченными перед ней и прислонившейся к окну тени, от которой по занавесям сбегали вниз темные струйки. Второй этаж по пержнему был укрыт мраком, зато на третьем обнаружилось самое интересное. За маленьким окошком до безобразия повторяя наши теперешние положения виднелись четыре фигуры. Только у Дима в руках на картине была кисть, и он явно склонялся к пустой табличке у мольберта. Мы переглянулись, а Рамин неуверенно покосился на эту самую табличку, она стояла ровно там, где была нарисованна - справа на табуретке. Рядом лежала кисть.
- Что, будем писать? - Дим явно сомневался.
- Похоже, у нас не остается выбора, - встав, я дошла до двери и попробовала ее открыть, - мы заперты.
Пока Лев пытался выбить стекло Джей нашел в тумбочке бутылек с жидкой черной краской и поставил ее на табурет.
- Кто-нибудь знает, как звали того сбрендившего эльфа?
Вопрос брата отвлек Лева от бессмысленного занятия.
- Даниэ Амитэль.
На Лева повернулись все.
- Что так смотрите, я может искусство люблю. - Рука с табуретом, занесенным над витражом замерла.
- Тогда может и название картины подскажешь? - Джей не обратил внимания на разбившийся в щепки предмет мебели, а Лев запоздало в досаде шипел и стряхивал опилки.
- Не знаю, это его последняя картина. Говорят, он так ее и не назвал, пока был в себе.
На мой сугубо вампирский взгляд, эльф, нарисовавший подобный кошмарик изначально не мог быть нормальным. По лицам Дима и Солнечного стало понятно, что они мое мнение разделяют.
- Тогда будем эксперементировать.
Взяв в руки кисть Дим макнул ее к открытый Джеем бутылек и аккуратно вывел имя художника в верхней части таблички. Ничего не произошло.
Дальше потянулись обсуждения, как назвал бы мастер свое сметроубийственное орудие искусства. Я предлагала 'Дом ужаса' или 'Дом смерти' - по крайней мере честно. Дим настаивал на нейтральном 'Вернисаже', Солнечный предложил ёмкий и содержательный 'Ужас'. Лев прыгал вокруг и убеждал, что эльф и смерть вещи не совместимые, на что мы дружно тыкали пальцем в холст. Лев принимался объяснять нечто экзестенциально-заумное и вещать о высоком и прекрасном. Слушали его не особо, но нарекли картину просто 'Дом'.
Каллиграфический подчерк ровно вписался под имя автора, опять ничего не произошло. Надпись не претерпевала изменений.
- И чего теперь? - Лев стоящий на страже у двери дергал ручку. - Что, если написали неверно?...
- Погодите, - взволнованный оклик Дима прервал словоизлияния, готовящиеся вылиться на недоброжелателей эльфийского таланта, - я ставил точку, но она исчезла. Ее нет!
Мы вчетвером уткнулись в пустое место, с коего пропал знак препинания.
- А ты точно ее ставил? - Джей выразил общее сомнение.
- Да.
- Тогда это значит, что часть названия верна...
- И можно попробовать мои варианты. - Я предвкушала скорый выход.
Но ни 'Дом смерти', ни 'ужаса' не подошел. Неправильные слова таяли на надписи почти сразу, как писались. Вначале мы волновались об ограничении количества попыток, но после десятой пришли к выводу, что скорее тут состаримся или помрем с голоду. 'Дом: цветов и радости (по просьбе Лева), убийцы, страха, испытаний, мук' и прочих подобных радостей табличку не устроил. Через час перебрав все убийственные названия пошли менее кровожадные предложения: 'Дом картин, творчества, художника'.
Трудно понять, кому из нас пришла идея написать просто 'Дом Даниэ Амитэль'. По-моему мы пришли к этой мысли синхронно. Удивительно, как такой простой вариант не пришел в голову сразу.
С последним касанием кисти мы неотрывая глаз и затая дыхание ждали, когда надпись начнет исчезать. А она все не таяла. Пока мы переглядывались и помогали встать Солнечному за дверью и со стороны окна раздалось шумное гудение, пол под ногами вдруг прогнулся, а потом вновь встал на место. Попадав на менее расторопного Лева мы поднимались с придавленного Рамин и заново осматривались. Комната преобразилась. Обветшалые и проеденные молью занавеси отделяли, как оказалось, место бывшей мастерской от остального просторного чердака, стены исчезли. Пустая тренога без холста, кособокий табурет и изгрызенные древоточцами тумбочки с свалявшимся половичком по ценру - вот и вся мансарда. Сквозь фиолетово-сиреневый витраж светило солнце, с улицы доносился щебет птиц и задумчивое кукуканье. От радости, что все наконец закончилось, я с визгом повисла сразу на всей троице, Доун от проявления чувств покачнулся, пришлось ловить.
Спуск вниз оказался ничем не примечательным, исключая потерянный мной третий этаж, на котором по-видимому располагались многочисленные гостевые спальни. Почти в каждой находился ссохшийся труп на кровати, ну хоть умерли, судя по всему, во сне. Никто из найденных не старался вставать или отбиваться от неведомого противника, покойники мирно потчевали под расползшимися покрывалами, ставшими саванами.
Второй этаж оказался менее приятным, в трех больших залах, занимающих целый этаж нашлись все тела, участвовавшие в наших похождениях, кроме собственно наших. И убиты они были явно не столь безболезненно. Первый этаж оказался чистым до безобразия, даже занавески истлели не до такого состояния, как наверху. Все окна сквозь слои многолетней грязи пускали в залы зайчиков, грели кожу, стоило только пройти по освещенному участку. На первом этаже также нашлись и бывшие зеркала, теперь ставшие полноценными картинами, а вот зловещий 'Дом' наоборот, теперь отражал наши удивленные лица. От греха зеркало решено было снять, вынести из дома и разбить, чем и занялся Дим. Лев отправился за ним нудить об 'уничтожениии культурных ценностей', но больше из принципа, нежели действительного желания оставить зеркало. Джей хотел побродить по дому но его никто не пустил.
Снаружи осенее солнце вспоминало бабье лето. Собранные неподалеку дрова с берестой и откопанное в неисчислимых карманах Дима простое огниво, невесть как затесавшееся вместо магического, быстро разожгли веселое пламя. Устроив Джейко у огня и оставив за ним наблюдать Лева я прошла на охоту. У парней животы не стесняясь учали во всю громкость, и мне самой пора было подкрепиться, когда ела в последний раз и не вспомню.
Молодая косуля в версте к Холодному лесу не успела понять, что ее убило. Кровь ее меня неприятно разочаровала, раньше звериная казалась более вкусной и сытной. Тем не менее, голод я утолила и принесла тушу к костру, у которого уже расположилась вся наша могучая кучка. Дим, как единственный владелец родной одежды отдавал куртку Джейко, щеголявшему в штанах, немного похожими на те, что носил Лев. Младшему Рамин после раздачи досталась кофта, так что Диму осталась только нательная рубашка. Мне, как единственной даме, не перепало ничего. Вампиры, по определению не мерзнут. Эх, не будем уточнять, что это правильные вампиры не мерзнут, а вот те, которые бобриков пьют - очень даже. Но просить последнюю рубашку не стала, пока действительно, не холодно, а ночью греться полезу на законных основаниях.
После всех переживаний косулю смолотили полусырой. Пока меня не было, братья настрогали сухого лапника и обустроили спальное место на вечер, первую ночь решено было провести для проверки снаружи. Уложив Джейко на лежак мы сменили ему бинты, ранки стали уже подживать. Собственный палец после дичи меня не беспокоил, еще в лесу я избавилась от ненужного бинта.
До захода солнца парни облазали все окрестности, вынесли из дома мертвых, и теперь делились идеями, кто что хочет где устроить. Для меня стала подарком найденная на первом этаже просторная кухня и широкий пруд на заднем дворе, между подступающим лесом и домом. К ночи мы похоронили глубоко в лесу всех прошлых обитателей дома устав до дрожи в коленках, и после ужина все без сантиментов улеглись спать вместе. Неблагонадежный кусательный элемент вытурили на краешек, под бок к Леву. Как мне не хотелось лечь между старшим Рамин и Джеем, а пришлось терпеть. Лева-то с просонок не укушу, не вкусный.
Спустя двадцать минут все уснули, а я пялила глаза в звездное небо. Усталость гнездилась тяжестью в каждой первой косточке, но сон не шел. Рядом громадой возвышался дом с закрытой на всякий случай снаружи дверью. Как обычно, после заварушки пришла мудрость, что жилье нам могло стоить жизни. Рядышком знакомо тумкали сердца, с леса доносились крики ночных птиц и шелест опавших листьев под лапками мелких зверушек. Взошедшая луна по-родному переливалась перламутрами. В трех верстах через кусты ломился лось-лунатик. Идилия... Завтра, если с домом все останется по-прежнему, мы с Димом пойдем к барону за оставшимися в замке вещами и местными мебельщиками. Днем выяснилось, что в доме, исключая стены, лестницы, двери и косяки с окнами, то-есть собственно само строение, все пришло в негодность, будто прошло не четыре года, а вся сотня. Сорванные занавески даже на половые тряпки не годились, расползались буквально под пальцами, зато под ними пестрели растительным орнаментом нежно-чайные обои без единого пятнышка.
Джей ближе к вечеру нашел тайный ход в подвал и застолбил его под будущую мастерскую. Особо его радовали укрепленные окаменевшим деревом стенки. Рамин на втором этаже собирались оборудовать тренировочный зал и библиотеку, мне на растерзание выделили почти весь третий этаж. А я бы на мансарде не отказалась жить, но ее так просил Джейко, что пришлось уступить. Какая мне разница, где спать? Кстати, о недостижимом. Сон не шел ни в какую. Усталость постепенно расстворялась, и от нечего делать я выползла из-под горячившей руки Лева. Пойду, прогуляюсь.
За ночь я успела побродить по ставшему совсем безобидным дому и пережитые раньше в нем ужасы казались иллюзией и сном. Я-то боялась, жить в нем будет страшно после всего. Ан нет, все спокойно...
Заснуть так и не удалось, сколько ни старалась, и остаток ночи я прошлялась по лесу. В часе бега нашлось прекрасное теплое озеро, глубокое и не заросшее тиной. Непуганные рыбки деловито сновали между водорослями на глубине, но ловить их было лень - слишком мелкие. С первыми лучами я вернулась к костру и принесла грибов с дровами. Мои спутники еще спали, и я развела костер. Утро обещало быть холодным.
Не нужно было быть провидцем, чтобы предсказать, кто первым встанет на запах грибов и вчерашней косули. За поеживающимся Левом подтянулся Доун, а за ним и Дим. Солнечный за ночь почти пришел в форму и перестал походить на бледную немочь. После сражения за самый последний шампур Дим стал собираться в дорогу а я перебинтовала напоследок Джея. Перед уходом мы перебазировали лагерь внутрь дома на кухню, во всем доме она оставалась самой чистой.
Лев с Джеем после еды нашли где-то бумагу и ушли на верхние этажи рисовать план. Дим после раздумий отдал мне рубашку, в оборванной прозрачной ночнушке я выглядела больно неприлично, и всю дорогу до замка мне досталось счастье исподтишка любоваться полураздетым Рамин.
Зубцы стены показались после обеда - путь мы проделали бегом, потратив на дорогу не больше пяти часов. Сегодня нас встречали за чертой замка - дежуривший на смотровой башенке Бенэ позвал отца с матерью, высыпали многочисленные домочадцы, прислуга. Лица у всех были скорбные, наша малочисленность и потрепанность была расценена как провал, жена Латье, расчувствовавшись, пустила слезу.
Покинули мы замок не раньше, чем рассказали о наших злоключениях и не уверили всех, что все живы и почти здоровы. Нам в догонку отправили с десяток мастеровых из ближайшей девевни и несколько лошадей с поклажей, купленной там же. Сбежать мы торопились и к вечеру пришли обратно к дому.
Особняк претерпел изменения - перед проросшим осокой подьездом на месте прошлой стоянки теперь высилась гора мусора в два моих роста - сломанная мебель, тряпки, от куда-то выгребли ржавое и сломанное оружие. Словом, без нас не скучали. Из-за приоткрытой двери тянуло шашлыком. Мы подоспели вовремя, к ужину, на общий стол Дим выложил передачку от хозяйки - сыр с подкопчеными окорочками, свежий хлеб и молоко, которое сразу прихватизировал Джейко. Пока мои мужчины хрустели косточками я пошла обходить наши подчищенные владения. Парни просто герои, стащили почти всю рухлядь с мусором.
К следующему полудню подоспели мастеровые, а за ними подошла стайка девушек, снаряженных догадливой баронессой вениками, ведрами и беленой ветошью. К тому времени мы как раз расчистили дом от остатков мебели, и молоденькие служанки старательно вертели попами и махали метелками перед мужским составом нашей семейки. Я была с ними солидарна, парни разобрали принесенную одежду, но убирать в чистом было несподручно и они все бегали голыми по пояс. Мастеровые на это усмехались в бороды и усы, добродушно стучали молотками. Через пару дней особняк принял приличный вид, а через неделю, когда на обозе привезли еще мебели стал казаться жилым.
Вскоре присланные Дальвином люди ушли, пара служанок конечно просилась остаться, но под моим взглядом стушевались, итак некоторые паркеты натерли до гладкого катка. Не знаю, как так получилось - в итоге всех наших стараний жилой по настоящему оказалась только мансарда, туда все складывали вещи до окончания уборки, и там мы вчетвером и ночевали на разных кроватях. Точнее, парни спали, а я делала вид, после крови Джейко еще ни разу не удавалось заснуть. Ко времени завершения и частичного обставления спален на третьем этаже выяснилось, что можно было не стараться, переезжать ниже никто не захотел.
Через две недели ощутимо похоладало и в дело пошли дрова, заготовленные из бывшей обстановки дома, позже к нам самолично приехал Дальвин и забрал картины, оставшиеся от вернисажа, сына он предусмотрительно не захватил. Так потянулись обычные будни, переодически Рамин или Джейко уезжали на пару-тройку дней, я продолжала обустраивать особняк, память изредка радовала всплывающими видениями о пушистой четверолапой подруге, оставшейся где-то в недосягаемом прошлом. В приступе ностальгии я притащила домой из леса попавшего в капкан здоровенного лесного кота. Он вечно грыз наложенный на сломанную лапу бандаж, пробовал царапаться и кусаться. Однако после того, как отведал сарделек моего изготовления смирился со своей участью и притворился почти домашним. К ласкам он как дикий относился с прохладицей, зато взял в привычку урчать и покусывать кончики пальцев, которые не успевали от него убрать.
В середине зимы наше мирное существование нарушил странный эльф, сероватый лицом. Надо было видеть, какое ему удовольствие доставляло общение с вампиркой. От висящего на шее гарва Светлого Туаля здорово перекосило. Сквозь зубы произнесенные благодарности за возвращение полотен мы приняли, не отказались и от церемонии 'знакомства' с собственным домом. Эльф провел обряд, связавшей особняк с его единоличным хозяином - мной. По решению Рамин и Солнечного единоправной владелицей дома считалась я, а я, в свою очередь сразу произнесла вечное приглашение для них. После того, как еще более зеленый Туаль ушел - на последок его скрал с высокого шкафа выздоровевший и отъевшийся кошак, стало заметно, что обряд не прошел зря. Ненужные маленькие комнаты на третьем ночью перестроились в еще одну залу, кухня на первом объединилась со столовой - парни предпочитали наблюдать за моей готовкой, а Лев переодически влезал в процесс и добавлял навезенные из ближнего города специи.
Солнечный братишка долгими зимними днями торчал с Димом напару в выросшей мастерской, походящей на лабораторию, однажды они и вовсе приволокли дергающийся мешок. Ради сохранения спокойствия я не стала интересоваться, кто там. Как и обещал, после наступления нового года Джей покинул нас на месяц с лишним. По возвращении у меня стребовали мензурку вампирьей крови. Для чего - так и не признались. К весне я перестала видеть парней на верхних этажах, не иначе чем обедающих, Лев теперь уходил вместе с остальными. От нечего делать я напросилась в гости к барону, Бене в сопровождении Полина переслали в город учиться, и замок не страшил.