Аннотация: Глава, в которой Арания печалится, а потом ведет себя неспортивно. Но в конце концов все налаживается...
Глава четырнадцатая. Клятва в доме короля.
Как только куча углей опала, став мне по щиколотку, пожилые норвины ушли вместе с Ургъером. А я осталась с Аранией на острове. Сокуг с Рогором тоже с места не сдвинулись.
Речка плескалась о берег, играла на солнце бликами, точно рыба чешуей. Ива пускала по ветру длинные ветки, как девка кудри, листья шептались, остатки костра постреливали угольками. Страшный запах горелого уже не бил в ноздри, теперь пахло просто кострищем.
Арания задрала голову, уткнулась взглядом в небо. Сказала с надрывом:
- Вот бы крикнуть туда - матушка! И чтоб ответила. И чтобы всякий раз отвечала! Эх...
- Не думайте об этом, госпожа. - Поспешно заявил Рогор из-за её спины. - Ваша мать уже в чертоге луногрудой Трарин, пьет заздравную чашу со своей родительницей и бабками. Ей не до нас. Но потом госпожа Морислейг непременно бросит взгляд на землю и порадуется, как достойно вы за неё мстите. Пойдемте-ка лучше отсюда. Огонь погас, здесь нет никого, кроме нас...
- Лучше уйти. - Неожиданно поддакнул Сокуг. - У меня на ноге старый шрам начал ныть. Быть дождю.
Говорил он верно. Ветер задул сильнее, облака на небе выросли, вздулись, ива зашелестела громче и тревожнее. Угли меж тем покрылись темно-синей окалиной, сверху погасли последние красные огоньки...
Арания шагнула к воде.
В дом детей возвращаться она не пожелала, вместо этого молча направилась к общинному дому. Рогор, шагая сзади, одобрительно сказал:
- Вот и правильно. После вчерашнего прощанья живот держать пустым ни к чему...
- Замолчи. - Зло рявкнула Арания.
Норвин покорно смолк. Я глянула на госпожу сестрицу сбоку.
Губы сжаты в ниточку, брови сведены на переносице. От горестной оторопи, что была у неё на лице с утра, не осталось и следа. Даже платье не пожелала сменить, мокрое по самую сидушку. А ведь господские девки завсегда в чистом и теплом ходят, на то они и господские.
Все у нас с ней было по-разному. Моё горе уже стихало. Да и не горе это, если вдуматься, а печаль по матери, которую я так и не узнала.
Арания - дело другое. Её родимая матушка тетешкала с малых лет, растила-баловала. Опять же решала, за кого замуж отдать, и не последнего жениха в Чистограде выбрала для дочки.
А теперь девка осталась без матери. И несло её, как гальку по волнам, от тихого горя к злобному. Дело понятное, только как бы не наделала чего. Я на ходу пробормотала:
Та ответила косым взглядом, но туго сжатых губ не разлепила. Зашагала размашисто - пришлось бежать, чтобы за ней поспеть. Ростом-то госпожа сестрица повыше меня, и шаги её длинней моих.
В общинный дом Арания залетела бурей, даже мокрый подол от ног отлип. Шлепнулась на скамейку перед первым столом, тем самым, за которым мы вчера сидели. Только теперь он стоял гораздо ближе к дверям. И прочие столы к выходу подтянулись.
На голые доски стола - здешние хозяйки скатерок не стелили - кто-то выставил два большущих блюда. Одно с кусками хлеба, другое наполненное мелкой вяленой рыбешкой. Рядом стояла громадная, полная до краев ендова, в окружении железных кубков. Свет, падавший из дверей за нашими спинами, полосками высвечивал налитое в ендову питье до самого дна. Цвет не тот, что у вчерашнего зимнего эля, и я сначала было подумала, что это квас...
Арания схватила пузатый кубок, наплескала туда черпачком, жадно выпила. Донесся запах - и живот у меня опять сжался. Эль. Может, не такой крепкий, как вчерашний, но уж точно не квас.
Вот чего удумала девка - похмельным боль заглушить. Рогор и Сокуг, не обращая на неё внимания, уселись по другую сторону стола, придвинули к себе оба блюда и принялись дружно чистить рыбешку.
Я сморщилась. Живот ныл, головушка болела, сердце колотилось... мне бы сейчас отвара из семян априхи, или из чудовой травки. И кашки жидкой.
Арания снова наполнила кубок. Я шагнула вперед, положила ей на плечо ладонь.
- Госпожа Арания, может, не надо?
Та дернула плечом, сбрасывая руку.
- Прощаю твою дерзость только потому, что ты тоже горевала по моей матери. Но не смей мне указывать, что делать. И касаться меня без разрешения тоже не смей. - Она задержала дыхание, потом добавила с пьяной усмешкой: - Ты, г-госпожа Триша. Помни, кто тебя в госпожи-то произвел...
Госпожа сестрица опрокинула кубок, а я прикусила губу. И что с ней теперь делать?
Норвины тем временем тоже налили себе эля, выпили.
Арания после второго кубка застыла за столом, опустив голову и чуть покачиваясь. Пить она вроде больше не собиралась. Рогор и Сокуг увлеченно жевали рыбешку. А мне хотелось пить, но только не эля. Горло пересохло, в голове бухало.
На скамейке у каменной опоры стояло ведро, прикрытое доской. Там должна была быть вода - не всем же элем пробавляться в этом доме? Я прихватила от стола кубок, сдвинула доску. И впрямь вода, хорошо-то как.
А как напилась, глянула вверх, на крышу.
На каменных опорах косо лежали гигантские стволы, поверх шли доски. Настеленные не от конька к стрехе, а вдоль стены. Сверху, выходит, земля насыпана? А в дождь крыша не протекает?
Рогор, которого я об этом спросила, хмыкнул.
- Все-то тебя интересует... там бересты семь слоев, как положено. Внахлест. Вот и не проходит вода.
- Хитро. - Я примостилась рядом с поникшей Аранией. Мокрое платье начало обсыхать и уже не так липло к ногам.
Госпожа сестрица вдруг вскинулась.
- Я тоже хочу спросить! Ты, Рогор, вчера сказал, что найдешь убийцу моей матери. Выходит, ты его знаешь? Знаешь и молчишь?
Рогор замер с надкушенной рыбкой во рту. Неспешно вытащил изо рта полуобглоданный скелет.
- Так ведь одно дело знать, другое болтать, госпожа Аранслейг. Я вам имя, а вы к тому человечку убийцу отправите, ведь так? Сами или дядю своего попросите. Умно задумано - один наемник завсегда дешевле легеда. А я останусь без денег. Мало того, в меня начнут тыкать пальцем - глядите, это Ргъёр, который мог бы заработать себе на безбедную старость, но не смог промолчать...
- А если убийца прикончит меня раньше, чем ты до него доберешься? - Выкрикнула Арания. Икнула - то ли от страха, то ли от пьяной отрыжки. - И вообще, я теперь твоя хозяйка. Приказываю тебе рассказать все. Забыл, с чьего стола хлеб столько лет ешь?
Рогор вдруг встал. Навис над столом. Арания икнула ещё раз, глянула на него оторопело.
- Хлеб, госпожа Аранслейг, я ел со стола твоей матери, достойной и щедрой Морислейг. Я об этом помню, поэтому сам отвезу тебя домой, в Неверовку. Но бояться тебе не надо - ты для убийцы ничего не значишь. После того, как ты окажешься дома, я уйду. И в следующий раз мы увидимся в тот день, когда я призову тебя поглядеть в лицо убийцы. Я, Ргъёр, сказал.
Он с силой хлопнул обеими ладонями по столу и вышел из общинного дома. Сокуг невозмутимо дожевал очищенную рыбу, встал.
И тоже вышел, не сказав ни слова.
Арания снова икнула.
- Это они что? Они всё? Уходят со службы?
Я вздохнула.
- Видно так, госпожа Арания.
Она всхлипнула, нижняя губа у неё задрожала.
- Бросили... А в Неверовке и защитить меня некому - отец на границе, мать умерла... может, остаться здесь? Стать женой одного из Ирдрааров? И провести всю жизнь в здешнем семейном доме, ужас-то какой...
Госпожа сестрица опустила голову, вцепилась в платье на коленках. Жалко дуру, а ничем не поможешь. Даже по головке её не погладить - раз уж касаться себя запретила.
- Я с тобой останусь. - Пообещала я. - Поеду в Неверовку, дождусь там возвращенья господина Эреша. Одна не останешься.
Госпожа сестрица опустила голову и икнула. А со двора вдруг донесся неясный грохот, голоса. Мигнул свет, падавший из раскрытых дверей - влетела незнакомая бабища, суматошно взмахнула руками, запричитала:
- Там из королевского дворца приехала карета с дятлом! За вами!
Арания, до этого мешком сидевшая на лавке, словно у неё не осталось никаких сил, вскочила на ноги.
- Из королевского дворца? Зачем? Кто...
Бабища снова взмахнула руками:
- Не знаю... а платье-то у тебя какое! Мятое, мокрое, грязное! Как ты в нем во дворец...
В дом вошла Ослейг, глянула зло.
- Аранслейг, не знаю, что ты натворила, но за тобой приехали четверо жильцов из королевского дворца. С каретой. Хотят увезти тебя и эту... - обе норвинки дружно глянули на меня с презрением. - Госпожу Тришу. Платье у тебя, конечно, испорчено, но какова госпожа, таков и наряд...
Арания глянула себе на подол. Ощутимо вздрогнула.
- Нет, такой я не поеду. Триша, за мной!
И вылетела из общинного дома. Я побежала следом, не удостоив норвинок ни прощальным словом, ни взглядом.
Перед вратами стояла карета темного резного дерева. В медных накладках в виде березовых листьев. На дверце сидел серебряный с чернью дятел, прилепившись к косой медной пластине, наставив клюв на расщелину в пластине.
Рядом гарцевали на гнедых конях четверо всадников, в темных коротких полукафтаньях с серебряной тесьмой по вороту и рукавам. Я, пока бежала, мазнула по ним взглядом.
Сухие лица со впалыми щеками, подрезанные снизу короткими бородками, у одного серьга в ухе. И у всех к кожаным поясам подвешены длинные мечи - к концу сужаются, ровно шило. Вот они какие, королевские жильцы. А мой отец, господин Добута, был таким же?
Один из жильцов увидал бегущую по двору Аранию, дернул повод - конь рванулся вперед, перегородил девке путь.
- Ты штоль Арания, дочка Кэмеш-Бури? Куда бежишь, скрыться хочешь? А ну встала!
Арания замерла на месте. Спросила чуть дрожащим с похмелья голосом:
- Почто нас требуют во дворец?
- А я знаю? - Всадник упер одну руку в бок, вольно развалился в седле. - Из королевских покоев прислали, сказали - вези. Так что давай в карету, девка, и не рыпайся. А та, вторая - Триша, верно? Лезьте обе, не задерживайте.
Арания вдруг выкрикнула:
- Не сметь... не сметь говорить мне ты! Я для тебя госпожа Арания, дочь рода Кэмеш-Бури! Понял? И во дворец в этом платье я не поеду! Подождешь, пока переоденусь!
Всадник понукнул коня, тот пошел боком, напирая на Аранию.
- Непослушание? Слово короля - явиться немедленно...
И тут случилось странное. Арания вскинула голову и взвыла. По-волчьи, один в один. Конь всхрапнул, отпрыгнул назад. Всадник закачался в седле, рванул поводья, осаживая гнедого жеребца. Госпожа сестрица тут же смолкла и побежала вперед, к дому детей. Я рванулась следом, услышав за спиной:
- Силой везти приказа не было, как теперь? Вязать их, штоль? Так норвины враз набегут...
В закуток мы ввалились вдвоем. Девки сидели рядком, как куры на жердочке - и все на моей постели. Понятно, кто ж посмеет сесть на топчан госпожи Арании...
- Встали! За дело! - От вопля госпожи сестрицы даже полог вздрогнул. Или ему моя дрожь передалась? - Мне темно-синее платье и свежую сорочицу, госпоже Трише сорочицу и темно-желтое платье! Волосы чесать, никаких украшений, свежие туфли нам обеим! Достаньте благовоний из мамкиного ларца - мне аромат сирени, Трише - розовый. Живо!
Девки с топчана взлетели вспугнутыми курями. Заметались.
Готовы мы были враз. Саньша кинула мне сорочицу и свежее платье - я спешно переоблакалась. Она затянула шнуровку по разрезам и причесала меня в четыре взмаха гребнем. Потом мазнула по шее какой-то мазью из флакончика, который швырнула ей Алюня.
От меня вдруг запахло. Сладко до приторности, тревожно и незнакомо. От запаха защекотало в носу, я чихнула - Саньша тут же пихнула мне в руку кусок чисто-белого полотна, шитый по краям незабудками.
- Прикрывайся платком, когда кашляешь. - Резко сказала Арания. - И постарайся в королевском дворце вести себя, как госпожа. Ходи ровно, глаза опускай вниз, улыбайся сладенько, рот платком прикрывай, если что. Сопли утирай им же. Ну, готова?
Вельша сунула мне в руки гребень, которым чесала Аранию. Меж зубьев застряло всего три волоска. А вот огня не было - дна дворе стоял день, и свечей никто не жег. Я скатала волосы, завязала их в край платка. Вечером спалю...
Жильцы ждали нас у кареты с надутыми лицами, рядом стояли Рогор и Сокуг, несколько насупившихся норвинов во главе с Ургъером, стайка перешептывающихся баб. Слуги Морисланы глядели спокойно, вроде ничего и не случилось. Едва Арания подошла, Рогор выступил вперед, услужливо распахнул перед ней дверцу кареты.
- Что-нибудь прикажете, госпожа Аранслейг?
У Арании, лезшей в карету, дрогнули плечи.
- Да. Ждите меня тут...
Когда дверца захлопнулась, Ургъер проревел:
- Мы будем ждать тебя, внучка моего брата!
Карета тронулась. Едва мы выехали со двора, я спросила:
- Слышь, госпожа Арания... а ты где так научилась по-волчьи выть?
Госпожа сестрица вскинула глаза от колен.
- Что, похоже? Отец заставил. Сказал, что это одно из двадцати обязательных умений женщин рода Кэмеш-Бури, серебряного волка. Я и не хотела, да матушка велела делать все, что он прикажет. И вот поди ж ты - пригодилось. Хорошо хоть взвыла-то?
- Чисто волк в ночи. - С восхищением сказала я.
И Арания вдруг улыбнулась.
Едва въехали в ворота кремля, дробный стук колес сразу помягчел - здесь брусчатку уложили получше, чем в городе, дорога под возок стелилась ровной скатертью. Кони облетели кремль по кругу, прижимаясь к стене, подскакали к королевскому дворцу. Мы вышли.
У распахнутых дверей застыли жильцы с уложенными на плечи копьями. Рядом поджидал немолодой мужик в белой рубахе. Поклонился, пробасил:
- Госпожа Триша? Госпожа Арания? Следуйте за мной.
Повел он нас по лестнице, спрятанной в покоях по другую сторону от парадной светлицы. Той самой, в которой второго дня шел королевский пир. На четвертом поверхе немолодой мужик свернул со ступенек в малый проход, остановился перед дверкой, расписанной цветами и птицами.
- Ждите, сейчас о вас доложу.
Он исчез и снова появился.
- Вас ждут. Идите обе.
Арания чуть сгорбилась и пошла вперед. Я зашагала следом. В первой горнице нас встретили двое жильцов - у этих на плечах лежали не копья, а обнаженные мечи. Один мотнул головой, указывая на дверь, украшенную резными дятлами.
Вторая горница оказалась угловой. По двум стенам шли решетчатые окна, а за ними за стеной кремля расплеснулась в берегах зелено-голубая лента громадной реки. Солнце её серебрило, белые просинки пятнали - должно быть, лодки плыли.
У стены напротив окон на небольшом возвышении стоял громадный стул. Чудной такой - подлокотники навроде выпущенных вперед птичьих крыл, заместо ножек вырезанные из дерева большущие птичьи лапы. На высокой спинке сидели двое серебряных дятлов, повернутых друг к другу. Меж ними к потолку поднималась железная ветка, в медной березовой листве.
На стуле расслабленно развалился король Досвет. На этот раз с непокрытой головой, без собольей шапки со стрелой. Под темными густыми волосами просвечивали две залысины, поднимающиеся от висков к затылку, под глазами набухли мешки - нехорошо выглядел король, нездорово. И на того молодцеватого мужика, что вошел в залу для пира два дня назад, уже не походил.
В руке, небрежно разложенной по подлокотнику-крылу, король держал грамоту с алой ленточкой по изнанке пергамента. Глядя на неё усталым, мутным взглядом.
Арания, вошедшая первой, отвесила поясной поклон, я сделала то же самое.
- Подобру, король-батюшка! - Повторила я, тоже опуская голову.
Cказано держать глаза опущенными вниз, вот и будем. Только сладенько улыбаться не тянуло. Да ладно, чай, не выгонят...
Король шевельнулся на своем стуле с дятлами - я услышала, как хрустнули у него в спине позвонки.
- Поздорову вам, девицы. Кто из вас Арания, дочь Морисланы?
- Я, батюшка. - Тихо ответила Арания, не поднимая головы.
- Печалюсь вместе с тобой о твоей матушке. - Немного невнятно сказал Досвет. - Морислана была славной госпожой, вечная ей память. И за мой род в свое время пострадала. Так что за мной должок, Арания, дочь Морисланы. Но об этом потом...
И он обратился ко мне, но уже другим голосом, построже:
- А ты, стало быть, госпожа Триша?
- Она, король-батюшка. - Я не выдержала и подняла голову. Несподручно разговаривать, упершись взглядом в пол.
Старым он мне показался, король Досвет. Вроде как ещё больше постарел, пока с нами разговаривал.
- Пришел ко мне вчера верч Яруня. Криком кричал, охальник, что притаилась в моем королевском дворце измена. Мол, смерть славной госпожи Морисланы не от болезни воспоследовала, а от некой травы. Кричал ещё, что в тереме еду госпожи всегда отведывала травница Триша, родственница из семьи Ирдрааров. И выходит, что ту траву госпоже Морислане могли подсунуть только у меня на пиру. За моим королевским столом. Ещё верч Яруня заявил, что госпожа Триша Ирдраар, стоявшая у ложа Морисланы в её последний час, может подтвердить его слова. Так ли это, девица?
- Так. - Громко сказала я.
Арания рядом ворохнулась, глянула со значением. Я торопливо добавила:
- Король-батюшка.
- Поклянись. - Потребовал король.
- Клянусь Кириметью-матушкой.
Король Досвет глянул на меня удивленно. Ну да, я ж для него Триша Ирдраар, а норвинки должны клясться Дином или Трарин...
- Клянусь Кириметью-кормилицей. - Упрямо повторила я. - Я пробовала еду госпожи в терему. Но на пиру мы сели отдельно. И на следующий день госпожа Морислана умерла, потому что ей разодрало нутро крючками из травы кольши.
Он глянул остро, а мне вдруг стало страшновато. Ведь самому королю говорю сейчас, что в его дому, за его столом совершилось злодейство. А ну как все не так? Я вдруг ощутила, как заныла моя усохшая левая. И поспешно добавила, отводя её за спину:
- Конечно, если госпожа Морислана лакомилась между едой заедками какими, то...
Арания меня перебила:
- Нет! Матушка в рот ничего не брала между едой, говорила, что брюхо нельзя баловать. Простите меня, король-батюшка, но...
Досвет повел по воздуху кистью руки, госпожа сестрица смолкла.
- Я понял. Значит, все за то, что в моем дворце и впрямь измена.
Он откинулся на спинку, обмяк.
- Пусть будет так. Я этого не оставлю и виновных разыщу. Знаете ли вы, кто мог желать зла Морислане? Ведь не зря же она велела пробовать свою еду?
Рогор, вспомнила я. Вот уж кто точно знает. Скажет ли Арания об этом королю?
Да и Ерислана, думалось мне, вполне могла быть к этому причастна. Норвин ведь мог и врать, чтобы отвести от неё подозрения. Ради немалого легеда.
- Нет, король-батюшка, мы ничего не знаем. - Голос у Арании прозвенел колокольчиком. - Правда, один раз матушка упоминала о том, что в Чистограде с ней что-то случилось. Может, это, а может, кто-то хотел отомстить моему отцу через его жену...
- За то, что с ней случилось в Чистограде, никто не стал бы ей мстить. - Устало сказал король. - Ведь в конце концов у злодеев все вышло. А у Морисланы нет. Месть Эрешу Кэмеш-Бури... что ж, посмотрим.
Он отбросил свиток пергамента, который все ещё держал в руке. Встал, тяжело выпрямившись.
- Вот вам моя королевская воля. Ты, девица Арания, дочка славной Морисланы, и ты девица Триша, её родственница, останетесь жить в моем дворце. Будете услужать моей дочери, королевишне Зоряне. И вместе с ней учиться приличному обхождению, а также всяким наукам, положенным девицам. Когда же настанет время, вам будут найдены женихи...
Он мимоходом глянул на мое лицо, поспешно отвел глаза.
- И назначено приданое - в благодарность за заслуги Морисланы перед моей королевской семьей. Да будет так.
Король Досвет тронул перо на подлокотнике-крыле, тут же зазвенели невесть где спрятанные колокольцы. Дверь скрипнула, в горницу сунулся давешний немолодой мужик в белой рубахе.
- Чего изволите, король-батюшка?
- Девицы будут жить тут. И прислуживать королевишне Зоряне. - Негромким голосом распорядился король. - Пусть их вещи доставят сюда. И дадут все нужное. Скажите также госпоже Любаве, что девиц нужно обучать вместе с моей дочерью - в знак моей великой милости к покойной госпоже Морислане. Поручаю их тебе, Держа.
Он вышел из комнаты, даже не глянув больше в нашу сторону. Арания придвинулась и выдохнула мне в ухо:
- Мы будем жить во дворце! Слышь, Тришка, во самом дворце! И с королевишной знаться! Ох, любота!