Удача была на стороне Харальда. Ветер, едва они вышли в море, дунул с северо-запада - не совсем попутный, конечно, но если развернуть парус под углом, то под ним вполне можно было идти вдоль берега. На юг, к Йорингарду.
И дуло хорошо, так что драккар рванулся по волнам, оставляя за собой пенный след, видимый даже в темноте. Лодки, привязанные сзади, темными пятнами запрыгали по бурунам.
- Всем спать, - сказал Харальд, пройдясь по драккару. - Если ветер переменится, я всех разбужу - и пойдем на веслах.
Он подошел к кормилу, у которого замер Кейлев. Сам положил руку на деревянную рукоять.
- Поспи и ты, Кейлев.
- А когда отдохнешь ты, ярл? - поинтересовался тот, отступая. - Смотри, свалишься...
Он потянул кормило, укладывая драккар на новый курс, ещё дальше от земли, и без того едва различимой во мраке. Луна укатывалась, скоро на небе останутся лишь звезды...
Ему хватит и их.
Каменный мыс, темной грядой вдававшийся в море перед фьордом Йорингарда, Харальд узнал сразу. Тот появился на горизонте, начал расти...
Сюда они добрались даже раньше, чем он рассчитывал - солнце сейчас висело над горизонтом в двух ладонях. До заката ещё оставалось время. Помог почти попутный ветер, дувший всю ночь и первую половину дня. Только после обеда воинам пришлось сесть на лавки и грести...
- Суши весла! - скомандовал Харальд.
И побежал от носа драккара к корме, по пути раздавая команды:
- Кетиль, Бъёрн, Ларс... и вы, двое! Берите оружие, пойдете со мной на лодке.
Он задержался возле чулана, где за занавесками сидела Добава. Пригнувшись, сунул туда голову.
И, ударив ладонью по доскам палубы, сказал на славянском:
- Дом.
Та, хлопнув ресницами, неуверенно кивнула. Харальд двинулся к корме, подхватил оставленные там копье и секиру. Сказал громко, встретившись взглядом с Кейлевом, опять стоявшим у кормила:
- Кейлев. Если что... я с собой на тот свет баб брать не хочу. Сам дойду, не заблужусь. Пусть девчонка живет. Присмотри за ней.
Старик глянул удивленно. Но кивнул с готовностью.
- Хорошо, ярл. Я запомню твои слова - и выполню твою волю.
Харальд уже разворачивался к одному из воинов, стоявших на корме.
- Ларс. Тяни лодку, на которой к нам прибыла Рангхильд. Она из здешних мест, глядишь, издалека сойдем за своих.
На весельные лодки, которые сторожат устье фьорда, подумал он, Гудрем мог набрать местных. И лодку, когда поплывут за мыс, могут узнать. А узнав - не всполошатся сразу...
Первому перебравшемуся в лодку скинули сверху копья, шлемы и щиты. Потом викинги один за другим скользнули вниз. Харальд тоже бросил вниз свое копье.
- Шлем, ярл, - Кейлев тронул его за плечо, другой рукой протянул простой железный шлем с пластиной для лица.
Харальд принял его молча - и тут же бросил вниз, в лодку, в руки одного из викингов. Глянул на Кейлева. Теперь, в отсутствие его помощника Свейна, ушедшего к своей семье на зимовье, старый викинг делал то, что обычно выполнял тот.
- Делай то, что я велел, - негромко напомнил Харальд старику. - Время от времени работайте веслами, чтобы вас не снесло к мысу. Будьте здесь и ждите.
Он перекинул ногу через планширь драккара, ухватился за веревку одной рукой - и спрыгнул, держа в другом кулаке рукоять секиры.
Забава, опять сидевшая за занавесками, осторожно выглянула в щель. Натолкнулась на любопытный взгляд какого-то мужика и отпрянула назад.
Харальд-чужанин, бросив все, решил куда-то уплыть. Наверно, спасаясь от войны.
Она этому была рада. Все лучше, чем воевать. Одно огорчало - что Харальд не взял с собой никого из рабынь.
Получается, всех остальных он бросил на потеху врагу. И бабку Маленю, и Красаву. Хоть и вредная она, а все же - сестра. Не по-людски это.
Одну её зачем-то взял с собой. Пришел на рассвете, улегся рядом, облапив - и уснул. Но спал всего ничего. Вскинулся, не зевая, не потягиваясь, словно и не спал перед этим. Снова ушел, глянув на неё молча...
А Забава, хоть и подмывало поднять крик, в лицо ему бросить, в глаза его бесстыжие, серебряные, имя и бабки Малени, и Красавы - небось понял бы! - промолчала.
Жалко стало Харальда-чужанина, когда увидела, какие тени залегли под серебряными глазами.
И пока он спал, лежала тише тихого, уткнувшись лицом в его рубаху из темной, колючей шкуры - то ли волчьей, то ли медвежьей. Шевельнуться боялась, чтобы невзначай не разбудить, не потревожить...
- Кольчуги снимайте, - скомандовал Харальд, спустившись в лодку. - Если нас увидят с берега, пусть думают, что мы отправились набрать воды.
Когда гребцы сидят на веслах, воду они пьют в несколько раз больше обычной нормы, подумал он. Если кто-то и в самом деле смотрит со стороны скал, насторожится не сразу...
- Копья, щиты, мечи и шлемы - все на дно, чтобы из-за бортов не выглядывало. Меня называйте Сигвардом. Если что - мы люди Рюльви Длинноногого. Были во Фрогсгарде, идем в Хисальвинг, поместье Рюльви. Сам ярл на драккаре. Если к вам подойдут люди Гудрема, тяните время. Твердите, что ждете Сигварда, которого послали найти родник, а без него с места не сдвинетесь. Иначе ярл голову с вас снимет - поскольку на драккаре у гребцов пересохли глотки. А сейчас на весла...
Он расстегнул пояс с кинжалом, содрал с себя рубаху из медвежьей шкуры. Вывернул мехом внутрь, кожей наружу. Потом бережно завернул в неё секиру, пристроил рядом - и сел, кинув руку на кормило.
Воины, уже скинувшие кольчуги, налегли на весла. Лодка полетела по морской зыби, разрезая её наискосок - от драккара к тому месту, где от скал отходил мыс.
Харальд прищурился, вглядываясь в берег.
Все фьорды, на которых стояли крепости, охранялись одинаково. Весельные лодки ходили по устью, курсируя взад-вперед.
А на берегу, там, где море начинало вдаваться в сушу, ставили небольшие дозоры. С дровами для костра - чтобы запалить, если возле входа в гавань вдруг появятся чужие драккары. На закате стражу обычно меняли.
И Харальд, прежде чем взяться за Йорингард, хотел оставить небольшое приветствие тем, кого Гудрем оставил в крепости. А ещё оставить эту сторону фьорда без присмотра...
Вряд ли дозор выставлен ещё и на мысу, думал он, разглядывая быстро приближавшуюся каменную гряду. Скорее всего, стражники сидят только у входа во фьорд. Там, откуда дым или огонь из Йрингарда заметят сразу.
Однако в сторону мыса тоже следовало посматривать.
Когда лодка скребнула носом по валунам, о которые бились волны, Харальд поднялся. Взял завернутую в кожу секиру небрежным жестом - как подхватывают пустой мех для воды или эля.
И громко объявил:
- Пойду поищу родник.
- Топай, Сигвард, - покровительственно сказал один из воинов.
Он спрыгнул на берег, глядя под ноги - серебряные глаза ни с чем не спутаешь, поэтому ими лучше не сверкать, пялясь по сторонам. Зашагал к едва заметной тропке, которую заметил ещё с воды.
Если на мысу есть стража, наверху, на скалах, его могут встретить.
Дыхание учащалось в такт шагам...
Сейчас Харальд и сам желал, чтобы его встретили. Берсерк просыпался в нем, тихо, без слов и мыслей. Море сбоку уже посвечивало нехорошим светом, словно над ним разгорался закат.
Но он, даже не оборачиваясь в ту сторону, знал, что для заката ещё рано.
Его никто не встретил. Харальд, оглянувшись по сторонам, побежал вдоль края скал, поросших невысоким кустарником. Обрыв торчал далеко впереди сглаженным клином, отделяя гладь фьорда от моря. Стража должна сидеть именно там, присматривая и за лодками, и за устьем залива.
Он бежал и прислушивался. Даже собственное разгоряченное дыхание не мешало - Харальд различал, четко и громко, как волны внизу накатываются на каменистый берег, кричат чайки...
Серебряных глаз Харальд уже не скрывал - не до этого было. Да и при виде голого до пояса мужика, без кольчуги и оружия, встревожатся не сразу.
- Стой! - окликнули его наконец.
Он, прищурившись, сделал ещё несколько шагов, остановился. Развернулся спиной к солнцу, висевшему низко над морем, сказал приветливо, разводя и приподнимая руки, чтобы видели, что безоружный:
- Дружище! Где здесь родник?
Над невысокими кустами мелькнул шлем, бросил в лицо Харальду солнечный блик. Он наклонил голову, пряча серебро глаз под веками.
- Ты откуда? - напряжено спросил дозорный, по-прежнему не высовываясь из кустов.
- Мы идем из Фрогсгарда, - пробормотал Харальд, оглядываясь. - Весь день гребем, вода уже кончилась - а ярл, собака, не хочет останавливаться на ночевку. Говорит, у вас тут неспокойно.
Среди кустов по правую руку виднелась прогалина, над которой поднималась кучка дров...
Разжечь костер они уже не успеют. А укрепления Йорингарда далеко, крики не долетят.
Харальд вдохнул полной грудью - и взялся за рукоять секиры там, где её не прикрывали складки кожи. Тряхнул, скидывая рубаху.
И рванулся вперед, второй рукой перехватывая секиру уже ближе к лезвию.
Голову со шлемом, пустившим ему в глаза солнечный зайчик, он срубил, даже не примериваясь. Его окропило красным - щедро, ото лба до пояса. Харальд ощутил на губах пряный вкус чужой крови.
И берсерк в нем вырвался на свободу. Только где-то в уме колотилась мысль - костер, не дать разжечь костер...
Он увернулся от пары дротиков, вылетевших справа и слева, из зарослей. Метнулся к дровам, над которыми уже склонился один из дозорных.
Вторая голова скатилась с плеч, почти не обрызгав его кровью. Харальд обухом топора подправил упавшее тело - так, чтобы красные струи текли по куче поленьев, смачивая их.
Шагах в пятидесяти по кустам неслись двое, убегая в сторону Йорингарда. Молча, тихо...
Он понесся следом.
Когда ярл, до пояса залитый кровью, скатился с тропинки, ведущей от края скал к берегу, воины облегченно вздохнули. Харальд, не заходя в лодку, швырнул туда рубаху и секиру. Махнул рукой - отчаливай.
А сам, пробежав несколько шагов, тут же нырнул в набежавшую волну. Сделал несколько мощных гребков, поднырнул, смывая кровь с косиц.
Потом ухватился за планширь лодки на корме. Сидевший с той стороны Кетиль протянул руку, помогая ярлу забраться внутрь.
- Теперь надо встретится с одной из лодок, - объявил Харальд, отфыркиваясь - и взмахом руки отгоняя Кетиля от кормила. - Говорим уже другое. Вы из соседней деревушки, с Хрисмюра. Прослышали, что Гудрему нужны люди на новые драккары, идете узнать, сколько он обещает за службу... летом ходили на драккарах все того же Рюльви. Ну, к устью фьорда, быстро!
Весла слажено взлетели и вошли в воду. Лодка птицей рванулась к окончанию мыса, перепрыгивая с одной волны на другую.
Солнце висело уже над горизонтом, и нехороший свет Харальду больше не чудился - море и в самом деле полыхало красным.
Он глянул на свой драккар, всем телом налегая на рукоять кормила. Там сейчас тоже работали веслами, не давая снести корабль к мысу...
На патрульной лодке их заметили издалека. Шестивесельное суденышко развернулось, неторопливо поплыло к ним.
- И ведь не торопятся, - сквозь зубы сказал Харальд. - Добрый конунг Гудрем...
Кто-то из воинов хохотнул, но тут же смолк.
- Значит, так, - объявил Харальд, когда уже можно было различить, как поблескивают шлемы сидящих в лодке - люди Гудрема, пока гребли, успели натянуть кольчуги и прочее. - Заговаривайте им зубы. Начинайте, когда упадет первый. Постарайтесь, чтобы было поменьше воплей. И ещё - двое из них мне нужны живыми.
Он протянул руку, нащупывая сброшенный пояс, выдернул из ножен кинжал. Качнулся назад, перегибаясь через борт лодки - и без всплеска ушел в воду.
На его место, к кормилу, тут же сел Кетиль.
Лодки сблизились, закачавшись на волнах в тридцати шагах друг от друга.
- Кто такие?! - зычно крикнул кто-то из людей Гудрема.
- Идем с Хрисмюра! - тут же отозвался Бъёрн. - Думали наняться к вашему конунгу... он как, берет людей?
Харальд, державшийся за борт, дальше слушать не стал. Набрал в грудь побольше воздуха и ушел в темную глубину, которой не касались красные отблески заката, уже разгоравшегося над морем.
Вынырнул он не слишком удачно - не у кормы чужой лодки, а в нескольких шагах от неё. Ему повезло, потому что люди Гудрема оказались слишком заняты разговором, чтобы смотреть на воду. Харальд торопливо вдохнул воздух, снова нырнул.
На этот раз он всплыл из глубины именно там, где хотел - у кормы, над которой виднелась спина одного из викингов Гудрема. Ухватился одной рукой о планширь, рванулся вверх...
Лезвие кинжала перерезало шею над кольчугой, сидевших впереди обрызгало кровью.
Сивард, один из людей Харальда, стоявший на носу, первым увидел, что все началось. И, выхватив из-под ног копье, швырнул в говорившего с Бъёрном.
Тот закричал, заваливаясь вперед. Ушел в воду, унося с собой копье Сиварда.
Ларс и Кетиль спрыгнули с лодки парой тюленей. Харальд уже был среди людей Гудрема...
Когда все кончилось, оказалось, что ему удалось сохранить даже трех человек. Правда, двое из них стонали, прижимая руки к животам. Из-под пальцев текла кровь, сейчас, на закате - почти черная. Третий валялся оглушенный.
Соль моря и пряный запах крови. Перед глазами у Харальда все плыло.
- Я тут слышал... - заявил он громко, перешагивая через лавку для гребцов и наклоняясь к раненому, лежавшему ближе всех.
Потом глубоко вздохнул, отгоняя красноватый туман, застилавший глаза - и продолжил:
- Что ваш конунг, Гудрем, приносит теперь жертвы Ёмунгарду. Не хочешь мне об этом рассказать?
Раненый, привалясь к борту лодки, выдавил ещё один стон. Прохрипел, скаля зубы и коротко втягивая воздух:
- Я ничего не скажу... мне все равно не жить. Убивай, чего ждешь?
- Хочешь легко уйти? - бросил Харальд, усаживаясь перед ним на лавку. - Знаешь, кто я?
- Зверь, - вытолкнули губы раненого. - Берсерк, который не совсем берсерк...
Харальд кивнул.
- Значит, узнал. Я тут подумал - вот уже и Гудрем приносит жертвы моему отцу. А я, его сын, так ни разу и не почтил своего родителя. Нехорошо.
Викинг молчал, глядя на него с ужасом.
Пытать бы его, подумал Харальд. Но времени нет, вот-вот могла появиться вторая лодка.
Он кивнул Бъёрну и Ларсу, стоявшим у мачты, указал тычком руки на оглушенного. Те сразу же ухватились за воина, валявшегося со спутанными руками. С азартом перевесили его через борт, макнули головой в воду, придерживая за пояс. Вытащили, похлестали по щекам...
Человек Гудрема замычал, приходя в себя.
- Заткните ему пока рот, чтоб не орал, - приказал Харальд. И снова посмотрел на раненого. - Умереть можно по-разному. Не думаю, что те, кто достается Ёрмунгарду, смогут войти в Вальгаллу. Жертвенное мясо, сам знаешь... боги его не любят. Если скажешь то, что я хочу знать, оставлю в живых. Даже в море не выкину. Только рот заткну. Кто знает, может, и выживешь. Не скажешь - принесу в жертву моему отцу. Здесь и сейчас. Ну?
Раненый молчал, глядя с ненавистью и коротко выдыхая. В угасавшем свете поблескивали белки глаз.
- Как знаешь, - Харальд встал, перехватывая кинжал по-другому - чтобы пользоваться уже не режущей кромкой, а острием.
И, задрав тому голову, опытной рукой ткнул два раза по бокам кадыка, пропуская лезвие под челюсть. Подрезая голосовые связки - чтобы не было лишнего крика.
Хотя лодку уже успело отнести в сторону открытого моря, да и оба раненых все равно не могли заорать достаточно громко, чтобы их услышали.
Но лишняя предосторожность не помешает. При виде топора над головой у многих прибавляется сил.
Он рванул забившегося человека вверх, перекидывая через борт лодки. Наступил ногой на низ живота, чтобы тот не смог выскользнуть из-под удара. Протянул правую руку назад.
Кто-то - кажется, Кетиль - вложил в неё рукоять секиры.
Голову Харальд снес привычным ударом. Пинком отправил тело за борт, сказал негромко:
- Ёрмунгард. Принимай жертву, это - тебе.
И сам тут же подумал, что было в этом что-то наигранное, как в сказаниях скальдов. И глубоко неправильное. Если вспомнить, как сам он разделывал своих баб - а ещё то, как конунг Гудрем разорвал надвое тело конунуга Ольвдана...
То и выходит, что змеиная сущность Ёрмунгарда требует не чистого, без мук, убийства - а разодранных тел и воплей.
Но времени размышлять не было. Харальд двинулся к следующему раненому.
- Ты берсерк Харальд? - вдруг выдохнул тот.
- Сомневаешься? - отозвался Харальд.
- Нет... - раненый неглубоко вздохнул, скривился. - Если ты - сын Ёрмунгарда... тогда кто его знает... отпустишь?
- Да, - пообещал Харальд. - И даже прикажу позаботиться, как о своем.
- Спрашивай...
- Гудрем во Фрогсгарде?
Викинг медленно, с усилием кивнул.
- Сколько драккаров ушло с ним?
- Пять...
Значит, три осталось, подумал Харальд.
- Сколько сейчас народу в Йорингарде? Имею в виду, воинов?
- Три сотни... и ещё пять-шесть десятков набрали в деревнях по соседству...
Примерно на столько я и рассчитывал, подумал Харальд. Выдохнул, пригибаясь к раненому:
- Сколько лодок охраняет фьорд?
- Две.
Значит, где-то у устья залива болтается ещё одна лодка. Но к месту дозора на скалах вот-вот явятся те, кто должен был сменить убитых. Возможно, они уже пришли - просто не могут разжечь дрова, влажные от крови...
Как только на скалах загорится костер, вторая лодка рванется к крепости. Он мог на неё наткнуться, идя к крепости, это следует помнить.
- Сколько драккаров Ольвдана вам досталось?
- Десять. Один сгорел...
Получается, вдоль берега сейчас должны стоять тринадцать драккаров, подумал Харальд. Учтем...
- И кто в крепости командует теперь, когда Гудрем во Фрогсгарде? Ярл Хрорик?
Раненый кивнул.
О Хрорике Харальд слышал. Прозвище Черный он получил, как и положено, за то, что быстро впадал в ярость. Не берсерк, конечно, но...
Но из себя выходил быстро. Именно такой ярл в крепости ему и был нужен - вспыльчивый, быстро теряющий голову. А думающий уже потом.
Ёрмунгард, подумал Харальд, бросая взгляд в море, начинавшее слегка светиться в сгущавшейся тьме. Мог бы и помочь хоть раз сыну. А то всей радости, что дурная слава - да бешенство в крови, заставляющее истязать баб...
Он тряхнул головой, бросил:
- Когда вам велели возвращаться назад?
- Сразу после заката...
Надо торопиться, подумал Харальд. Где там костер на скалах? Если он так и не загорится, сюда подойдет ещё одна лодка - а вот эту, плававшую целый день, будут ждать в Йорингарде. Спросил напоследок:
- Ты человек Гудрема? Или ярла Хрорика?
- Гудрема...
- Пришел с ним из Вёлинхела?
- Да.
- Хорошо, - удовлетворенно сказал Харальд. - Раз так, ты мне ещё понадобишься. Кишки задело?
- Да... но могу... могу и выжить.
- Я тебе в этом мешать не буду.
Он поднялся на ноги. Оглушенный викинг, которому заткнули рот какой-то тряпкой, таращил на него глаза, но лежал смирно. Не дергаясь.
Закат уже догорел, по ту сторону моря дотлевали последние красные полосы. Скоро на скалах загорится костер - должен же он когда-нибудь загореться?
И начнется то, что он задумал.
- Как тебя зовут?
- Хъёрвард.
- Кто у вас на лодке был главный?
- Торир. Торир Плосконосый...
Надо думать, именно Торир и унес с собой в море копье Сиварда, подумал Харальд. Двух имен ему было достаточно - так что он распорядился:
- Этих двух - в нашу лодку. Сивард, ты тоже туда. Греби к нашим. Пусть зайдут на эту сторону мыса. Скажи Кейлеву - ярл приказал пока держаться в стороне, в открытом море, напротив устья. Во фьорд заходить только тогда, когда в Йорингарде запылают огни. Но пусть не торопиться. Нужно дождаться, чтобы драккары, которых пошлют к устью, сами вернулись к крепости. И помни - спиной к пленным не поворачивайся. Справишься один?
- Да, ярл, - с готовностью ответил Сивард.
Пленных людей Гудрема уже тащили в лодку.
Ну вот и все, подумал Харальд. Ощупью нашел кинжал, оставленный на лавке перед тем, как взяться за секиру. Зашагал к кормилу. С их суденышка споро перекидывали на эту сторону кольчуги, шлемы и щиты.
- Надевайте, - распорядился он.
Бъёрн сунул ему в руки медвежью рубаху. Звякнул брошенный рядом на лавку пояс. Харальд натянул рубаху, сунул кинжал в ножны, застегнул пряжку пояса.
Сивард отчалил - и торопливо погреб к мысу.
- Ставьте парус, - скомандовал Харальд.
Ветер устойчиво дул в сторону суши, и это было хорошо - можно пока не утомлять людей, сажая их на весла. Силы им скоро понадобятся.
- Кетиль, у тебя вроде бы самый зоркий глаз? Садись на нос. Если что, окликнешь меня, но тихо.
Харальд налег на кормило, поворачивая к устью залива.
Каждый миг он ждал, что с левой стороны, где перед этим снял стражу, запылает тревожный огонь. Должны же люди Гудрема, посланные сменить часовых, обнаружить гибель своих?
Но огня все не было.
Скалы, поднимавшиеся с двух сторон фьорда, приближались. Вырисовывались на фоне темного неба, на котором уже начинали вылупляться звезды.
Широкое полотнище воды перед лодкой серебрилось, ограниченное стенами берегов, словно отлитыми из мрака. Посверкивали вдали огоньки Йорингарда...
А потом слева наконец запалили костер.
Вот и хорошо, подумал Харальд. Сейчас в Йорингарде сделают то, что положено - снарядят пару драккаров к устью фьорда, чтобы закупорить вход в гавань. Но в море не сунутся.
Ночь - не время для охоты за чужими драккарами.
Потом те, кого послали сменить убитых им дозорных, отправят человека в крепость. Он расскажет, как страшно зарубили часовых. Тела бросили нагло, на виду.
Если Хрорик Черный рассвирепеет достаточно, то пошлет небольшой отряд прочесать скалы с этой стороны тут же. Но драккары с воинами сразу не вернет - мало ли что.
И в Йорингарде может остаться около сотни народу. Десятков шесть-семь поставят на стены, опасаясь нападения с суши...
Ещё где-то три-четыре десятка будут болтаться у причалов. С них он и начнет.
Харальд оскалился в темноте.
На берегу Йорингарда метались огни. Потом два драккара отошли от берега. Над бортами каждого жарко горели зрачки запаленных факелов - на кораблях готовились к нападению с воды.
Раз так, подумал Харальд, близко к ним лучше не подходить.
- Вижу лодку, - негромко бросил вдруг Кетиль.
- Бъёрн, давай к кормилу, - приказал Харальд.
И, прихватив секиру, перебрался на нос, к Кетилю.
Впереди, где-то в одном полете стрелы от них, на серебристой воде темнело небольшое пятно. Или лодка, уже отправившаяся на смену дневным караульным - и теперь спешно выгребавшая назад, к крепости. Или второе суденышко, сторожившее фьорд.
Оттуда, через полосу воды, что-то крикнули. Их заметили.
- На весла, - бросил Харальд. - И гребите так, словно торопитесь на пирушку. Я начинаю, вы помогаете. Лодку держите борт к борту. Ларс, лук с тобой? Натягивай тетиву.
На этот раз на его стороне был мрак, так что нырять в воду не было нужды. Плевать, что кто-то успеет крикнуть - со стороны крепости и так долетали вопли, приглушенные расстоянием. Парой больше, парой меньше...
И бежала цепочка далеких огней по скалам с левой стороны, где он снял стражу. Хрорик все-таки послал людей прочесать берег. Вот и хорошо. Ещё меньше людей останется в крепости.
- Торир? - окликнули их с подплывавшей лодки.
- Что стряслось? - рявкнул в ответ Харальд.
И, не слушая, что кричат в ответ, проворчал, обращаясь к своим:
- Налегли на весла, живо...
Его люди вложили в следующие гребки все, что могли. Ясеневые древки весел скрипнули, прогибаясь - но лодка рванулась вперед птицей, быстро сокращая расстояние.
Харальд привстал.
И когда до суденышка с людьми Гудрема оставалось всего шага четыре, прыгнул вперед, пригибаясь. На нос.
Приземлился он удачно. Только коленом напоролся на подвернувшуюся лавку. Но боли не почувствовал.
В бою для него боли нет - это Харальд узнал ещё в четырнадцать лет. Серебристая гладь фьорда уже отливала перед глазами багровым. Тело ощущалось невесомым. Его распирало от силы, от бешенного азарта, от ожидания нового боя и чужих захлебывающихся воплей...
Желваки на щеках поддергивались от судорог, заставляя скалить зубы.
Лодку от его прыжка мощно качнуло. Пара воинов упала, потеряв равновесие. Харальд, выпрямляясь, рубанул влево и вправо, особо не приглядываясь, куда ляжет удар. Рубил-то все равно на уровне пояса...
Хруст под секирой. Кровь на лице и губах. Во рту - пьяный привкус красного эля, как это называют болтливые скальды.
А для Харальда просто вкус чужой крови. Сладкий, пряный, круживший голову...
Над его плечом свистнула стрела - и человек, поднявшийся с лавки навстречу, тут же завалился на спину. В одной из прорезей личины шлема торчало тонкое, оперенное на конце древко.
Харальд, оскальзываясь на кишках, вывалившихся из первых убитых, ринулся вперед. Отмахнулся от чьего-то меча, рубанул уже на уровне плеч.
Несколько утробных криков захлебнулись под ударами - и Харальда, и его людей. На этот раз пленных они не брали. Перебравшийся следом Бъёрн добил двоих, что ещё дышали.
Когда все кончилось, Харальд махнул секирой, вскрывая днище под ногами. Метнулся обратно на лодку со своими людьми. Бросил хрипло:
- На весла. Уберите парус - он заметен издалека. Бъёрн, правь к скалам по правую руку - не хочу повстречаться с драккарами. У них там огни, так что они хорошо видят то, что вблизи - но плохо то, что вдали.
Кетиль, самый молодой из его воинов, хохотнул. Остальные молчали.
Однако молчание их было сосредоточенным, а не испуганным. И Харальда оно не озаботило.
Он дождался, пока лодка, обойдя с правой стороны быстро идущие корабли, вернется на прежний курс. Объявил, слизывая с губ кровь и сплевывая:
- Теперь слушайте меня. Нас слишком мало, их слишком много. Но в крепости неразбериха. Весь берег заставлен кораблями Ольвдана... значит, лодки причаливают справа и слева от них. Сейчас идем туда у всех на виду. Я хочу, чтобы на берегу узнали эту лодку. Но за половину полета стрелы сворачиваем вправо, словно собираемся причалить за драккарами. Гавань их, поэтому на кораблях стражу не поставят - ни к чему. Когда пойдем вдоль кораблей, спрыгивайте по одному. Как только я выскочу на берег, начнется заваруха. Вам придется их пугнуть - так, чтобы часть людей начала таращиться на воду и кинулась к драккарам, не спеша брать меня в кольцо... выскакивайте, убивайте, кого сможете, и снова прячьтесь между кораблями. Меняйте укрытия, не стойте на одном месте.
Харальд помолчал. Добавил:
- Когда все кончится, все вы станете хирдманами. Слово ярла. А остальное пусть решат боги.
Хорошо, что в поместье у меня на зимовье остались лишь молодые, подумал вдруг он. Молодость не верит в собственную смерть - только в чужую...
Кровь, которой его залило, пока он расправлялся с людьми Гудрема, подсыхала на лице. Ноздри улавливали её запах - и голова кружилась, не переставая. Огни на берегу казались не желтыми, как им положено, а светло-красными.
Берсерк остервенело ворочался в нем, требуя боя. Боя, чужой крови, знакомого хруста костей под лезвием секиры...
Строй драккаров приближался. Харальд вдруг разглядел за ним группу людей с факелами. В середине ярко блестела пара шлемов, то ли посеребренных, то ли покрытых золотом - ему сейчас всякий блеск казался одинаково кровавым.
И все же шлемы сияли на этих двоих так, что взгляд притягивало. Ярл Хрорик? И с ним или сын, или близкий родич...
Бъёрн сзади навалился на кормило - лодка свернула, приближаясь к кораблям. Харальд взмахом руки согнал с передней лавки своих людей, сам сел на весла.
Кто-то сзади - кажется, Кетиль - нахлобучил ему на голову шлем. Он пробурчал, не размениваясь на благодарности:
- Ну, пошли...
Первым в тени, лежавшей между драккарами, исчез Кетиль. Следом спрыгнул Ларс.
Харальд, оставшись один, в два гребка развернул лодку и повел её вдоль кораблей назад, туда, где стоял в окружении своих воинов ярл Хрорик. Бросил весла, когда в прогалине между драккарами замелькали огни - близко, призывно. И метнулся за борт, глотнув напоследок воздуха.
Под воду он ушел сразу, и с головой. Секира потянула вниз. Харальд послушно позволил ногам коснуться дна, потом оттолкнулся от него, свободной рукой погреб вперед. Снова опустился на дно, оттолкнулся...
Из воды он вынырнул уже в десятке шагов от берега. Фыркнул, отдышался. Вода смыла с него кровь - и вместе с ней красноту, стоявшую перед глазами. Рядом плескались, облизывая борта кораблей, мелкие волны. Со стороны людей, стоявших впереди, на камнях, доносились голоса...
Харальд двинулся, держась в черной тени под бортом драккара. И когда она оборвалась, молча рванулся вперед. Вылетел из воды, ринулся туда, где в окружении воинов стояли те двое, с ярко блестевшими шлемами. Они были недалеко, в двух сотнях шагов выше по берегу.
Хрорик, стучало в голове. Если убить его в самом начале - все получится даже легче, чем он надеялся.
Несколько воинов, стоявших справа и слева у самой воды, всполошились. Развернулись к странной тени, вынырнувшей откуда-то из середины строя драккаров. Один из людей Гудрема бросил копье в спину бегущему, но не попал...
Из темноты, таившейся между кораблями, в них слаженно швырнули копья. Запели стрелы, пущенные Ларсом - тот уже успел выбраться на мелководье и натянуть на лук запасную тетиву, хранившуюся в вощеном мешочке, чтобы уберечь от воды.