Аннотация: В Элиморе призрак ходит стаей, герцог Франц раздумьями объят...
Глава седьмая. "Призраки Элимора".
Копыта Люра цокнули по камню, и Рут понял, что выехал из Переходных Врат.
В Безмирье, что царило за Вратами, ступать приходилось по мягкому. Неизвестно, чем было выстлано то небольшое пространство, что пересекали лошади и люди, проходя между Вратами - но таинственное нечто, что кидало Безмирье под ноги и копыта (а также под колеса) слегка прогибалось и пружинило на каждом шагу. И никогда не издавало ни звука.
Словно ступаешь по болоту, которое даже не чавкает.
Рут сдернул с глаз шарф и развязал повязку на морде Люра. Черный жеребец благодарно фыркнул.
Внутренность Вратной башни заливал свет из одинадцати высоких окон, идущих по кругу - Вратная башня была выстроена в форме громадного цилиндра. Рут обернулся к крохотной башенке у левого косяка Врат. В амбразуре выложенного из камней внутреннего укрепления торчала хмурая физиономия Глера, одного из старейших "боевых волков" герцога. Рут кивнул.
- Как там Энгер? - Спросил Привратник, косо улыбнувшись.
Когда-то ему выбили зуб в трактирной драке, и с тех пор он улыбался только одной половиной рта.
- Командует. - Спокойно сказал Рут. - А ещё грозится поймать того, кто сотворил с Яргом такое, и распотрошить так, что серендионские палачи заплачут от зависти.
Глер одобрительно хмыкнул. Рут спешился, взял под уздцы Люра и пошел к выезду на широкую крытую галерею, что соединяла Вратную башню с замком Вагран.
Сторожить галерею всегда ставили юнцов, не доросших ещё до герцогской стражи. У съезда с галереи в замок стояла целая стайка их, худых, угловатых, бряцающих даренными дедовскими мечами. Рут, который и сам недавно стоял вместе с ними - двадцать два ему исполнилось недавно, месяца три назад - перекинулся с ними приветствиями. Один из парней забрал у него поводья Люра.
От крытой галереи здесь начинался спуск во двор Ваграна. Рут зашагал к Главной башне, большому четырехугольному зданию, что стояло в центре замка. Стены Главной прорезали частые окна - Вагран построили Борески, и не так давно, всего каких-то пятьсот лет назад. А Борески любили свет - хотя многие считали их порождениями тьмы.
За дверями Главной башни навстречу Руту попалась служанка. Он спросил и узнал, что герцог сейчас в зале для приемов. Рут прошел до конца нижней залы, свернул на лестницу, что пряталась за тяжелыми двустворчатыми дверями. Ступени покрывали плитки белого и черного камня, образующие узор "келдиг". Он поднялся на третий этаж, скользя взглядом по узору. Толкнул резную дверь, ведущую в приемную залу, и вошел.
Здесь царили бело-красные тона - молочный потолок, вишневый пол, тонкие колонны из знаменитого мраморного дерева, белого в кровавых разводах. Стену в дальнем конце зала прорезали частые окна, идущие почти сплошь.
У входа в зал стояло несколько стариков в темных камзолах - старшие рода, которые всегда присутствовали, когда герцог принимал официальные посольства. Рут присоединился к стоявшим. Самые крайние обменялись с ним быстрыми кивками.
Отец сидел на красной герцогской скамье на возвышении, чуть склонив голову - знак того, что он внимательно слушал. На скамьях просителей перед ним сидели служители Семи Богов.
Семеро. И они были не из Таруса. Шелк, что пошел на их некрашеные желтоватые плащи, в Керсе был не в ходу - здесь предпочитали лен, спряденный с хлопком.
У всех семи были усталые лица с опухшими веками. Лобные перевязи несли знаки Богов. Рут пробежался взглядом.
Вот служитель Эригу - со знаком надорванного снизу сердца, символом честности. Служительница Алора Понимающего несла знак сердца, разомкнутого сверху. Служитель Унхора имел сердце с вписанным в него треугольником - основанием вниз, знак воздержаности. Служитель Иалди был единственным с целым сердцем, без дополнений - любви приличествует только такое сердце. Служитель Велаты - слеза в сердце. У служительницы Зойден Скромной на знаке изображалось сердце, расколотое сверху вниз. У служителя Коэни милосердного - на фоне сердца треугольник основанием вверх.
Ещё никогда на его памяти к отцу не приходили служители всех Семи Богов одновременно. Да ещё и издалека. Рут обратился в слух.
- Мы решились на небывалое. - Резко сказал один из служителей, тот, что нес знак Велаты Сострадающей. - Мы пришли умолять вас, герцог... ваше сиятельство...
- Что есть мои титулы перед лицом Семи Богов? - Герцог Франц ещё ниже склонил голову. - Называйте меня просто Франц. Великая честь, если так меня назовут люди, с которыми говорят сами Боги.
- Боги говорят мало. - Вступила в разговор невысокая женщина с сердитым лицом - служительница Зойден Скромной. - Но много слушают. Я уверена, герцог, что Богиня оценит вашу скромность. Но все же мы будем именовать вас герцогом, чтобы явить ей и нашу скромность...
- Да будет так. - Торопливо перебил её служитель Сострадающей. - А теперь вернемся к нашим призракам. Все началось с двух мертвецов, которые вернулись домой после похорон, герцог. Мы их похоронили заново, и вновь освятили могилы камнем и ветвью из храма Семи. Но на следующую ночь они опять восстали, а вместе с ними поднялись семь похороненных в этот день... и девять похороненных до того. Каждую ночь мертвых поднималось все больше. Через три дня люди, доведенные до отчаяния неупокоенными мертвецами, начали сколачиваться в отряды и жечь трупы. Мы думали, что несчастные после этого обретут успокоение - но увы. Они вернулись в обличье призраков. С ними пришли свежие мертвецы и совсем уж древние останки. Нам не оставалось ничего другого, как жечь всех, кто мог гореть...
- Весьма разумное решение. - Пробормотал герцог Франц. - По крайней мере, вы избавили ваш город от заразы. И от вони.
- Это так. Хоть что-то нам удалось. - Согласился с некоторым облегчением в голосе служитель Велаты. И осторожно добавил после короткой паузы. - Герцог, беда не только в том, что призраков становиться все больше...
- Мне всегда казалось, что призраки довольно безобидный народ. - Заметил герцог. - Как-никак у них нет рук, чтобы творить зло, и ног, чтобы пинать упавших.
- Обычные призраки - да, безобидны. - Служитель Велаты вскинул голову. - Хотя при таком количестве... когда всю ночь напролет в каждой комнате твоего дома кто-нибудь да толчется, светя тебе в глаза, а на улице светло, как днем, от этих гнилушек, что толкаются туда-сюда...
- Брат, - резко оборвал его служитель Коэни Милосердного, - Будь милосерден и пожалей этих несчастных...
- Или вспомни, что бессонная ночь - это всего лишь воздержание, ещё одно, но уже от сна. - Поддержал его служитель Унхора Воздержанного. - А Воздержание ведет к Состраданию, к ипостаси твоей собственной Богини.
- Это я помню. - Огрызнулся служитель Велаты. - А вы лучше припомните, из какого места вышли некоторые из этих несчастных!
Служители Милосердного и Воздержанного дружно вздохнули и положили руки на камни из храма Семи, что висели у них на шеях.
- В итоге в Элиморе восстали все призраки за последнюю тысячу с лишним лет. - Мрачно сказал служитель Велаты Сострадающей. - Они заполонили страну. Наши женщины и дети перестали спать по ночам... но это был ещё не конец. Потом начали восставать те, кто жил в эпоху Ненасытного. Из бездн Семи Демонов пришли призраки адельбергских магов. Увы нам, ибо призраки кровавых колдунов сохранили знания, недоступные простым смертным. Теперь они творят ужасы по всему Элимору. И мы не знаем, как их остановить!
- Что же именно они творят? - Быстро спросил герцог Франц, поднимая голову.
Вокруг его рта пролегли две скорбные складки. Он знает, догадался Рут. Он уже знает, что собираются рассказать ему служители.
- Они входят ночами в тела людей. - Сказал служитель, и голос его дрогнул. - А те встают и идут творить черную магию. Кружевница Далина была первая, кто видел своими глазами зеленого призрака, вошедшего в её мужа. Муж встал и ушел, а поутру в соседнем доме нашли тела. Все знаки указывают, что там было совершено гаданье на крови. Основы мира сотрясаются, говорю я вам. Тела, которые мы находим, показывают, что призраки колдунов уже перешли от гаданий к простеньким обрядам. А что будет потом? Они возродят свою магию, вернут свою Силу - и на Анадее вновь настанет эпоха Ръяга Ненасытного?
Остальные служители тут же склонили головы и зашептали:
- От честности к скромности, от скромности к воздержанию, от воздержания к состраданию...
Герцог Франц дождался, пока те закончат молитву. Спросил:
- И что же вы хотите от меня, почтенные служители Семи?
Горестные складки вокруг его рта стали ещё глубже.
Он догадывается, что они хотят от него, осознал вдруг Рут. Догадывается - но ответит отказом.
- Вы - эрни! - Бросил служитель Велаты. - Вы были детьми Триры Мстительной, одной из Семи Демонов. Вы владеете умениями, недоступными простым людям...
- Да. - Согласился герцог Франц. - А Семь Богов владеют силами, которых боятся даже эрни. Ты - служитель, и знаешь о клятве, что мы принесли когда-то Богам. Ни один эрни никогда не использует своего дара против людей...
- Не против людей. - Тихо, со значением, сказал худой жрец Сострадающей. - Мы просим применить ваши силы и дар против призраков. Это не противоречит обету, не так ли, герцог?
Он искушал его. Это понял Рут, но сам служитель навряд ли знал, какое большое искушение он только что предложил герцогу Францу. Испробовать силу эрни на привидениях - такого и впрямь не было в клятве, которую каждый эрни знал с пеленок. Испытать силу эрни на призраках. Ощутить, что такое их дар в полной мере. Узнать, каково быть истинным эрни.
Несколько долгих мгновений в зале висела тишина.
- Нет. - Наконец сказал герцог. С тенью сожаленья в голосе. - Пусть призраки и бестелесны, но они есть посмертные личины когда-то живших людей. Пока сами боги не явятся ко мне и не скажут, что я не должен считать их людьми, мой ответ будет "нет". Я не могу рисковать судьбой моего рода.
- А если эта зараза перекинется на вашу страну? - Тихо спросил старик с простодушным лицом, служитель Иалди Любящей. - Вы и тогда будете твердить "нет"?
Герцог вскинул кустистые, как у Рута, брови, ответил:
- У меня есть небольшая надежда. В земле Керсы нашли свой последний приют очень многие эрни. Если сначала восстают те, кто умер раньше... тогда целое войско наших призрачных родичей соберется здесь ещё до того, как восстанут адельбергские маги. Я верю, что предки эрни не оставят свой род в беде.
- А если вернется время Ненасытного? И вместо Бога вновь воцарится Демон? - Ожесточенно бросил служитель Велаты.
Тут он допустил оплошность, и герцог мягко пожурил его:
- Велата Сострадающая, главенствующая над Богами, царит над нами всеми. Никакой Демон - а уж тем более побежденный в прошлом - не может изменить этого. Или вы не верите больше во всемогущество вашей Богини-покровительницы?
- Верю. - Огрызнулся служитель.
Прочие шесть слабо откликнулись:
- От воздержания к состраданию, от сострадания к милосердию...
Герцог Франц выждал, пока служители закончат свой речитатив. Предложил:
- Пригласите магов из Кир-Авера. Уверен, в их арсенале найдутся заклятья, способные усмирить колдовских призраков...
Служитель Велаты вскинул подбородок.
- Четыре члена Совета Магов уже посетили Элимор в начале этой седьмицы. Они провели у нас одну ночь. А наутро убрались через Врата в свой безопасный Алый Замок. Оказалось, что заклятья, действующие на обычных призраков, на наших не действуют.
- Это печально. - Взгляд герцога скользнул над головами служителей к окнам, прорезавшим дальнюю стену. Сквозь синеватые стекла был виден верх замковой стены с бойницами, и город Тарус, стекающий по склонам холмов потоком желтых черепичных крыш, с купами деревьев в крохотных садиках, с беседками и фонтанами. - Но мы не можем помочь вам. Ничем. Я сожалею.
- Не так, как мы. - С горечью сказал служитель Иалди Любящей.
Служители поднялись, трое из них все-таки нашли в себе силы, чтобы пробормотать на прощанье:
- Благословенье Семи на ваш дом, герцог, на ваш род, на вашу семью...
- Да помогут вам Семеро. - Пожелал герцог в спины, укрытые грязно-желтыми плащами.
Старшие эрни, кучкой стоявшие у входа, подались в разные стороны, пропуская уходящих служителей. Рут, не отрываясь, глядел на них.
По лицам было видно, что служители уже много ночей не спали. Шли они тяжело и медленно. Как люди, которым некуда идти.
Когда за последним некрашеным плащом захлопнулась дверь, герцог обратился к старшим:
-Вы слышали все. Если кто из рода не согласен с тем, как я ответил на просьбу служителей, пусть скажет.
Старшие рода стояли неподвижно. Один сказал ровно:
- Обет нерушим.
- Вовеки. - Кивнул герцог. - Я рад, что вы согласны со мной, уважаемые отцы. Теперь я желал бы остаться с сыном.
Те согласно склонили головы, разворачиваясь. Самый старый из них, Латр, проходя мимо Рута, поинтересовался:
- Как там, в Ярге?
Рут смешался на мгновенье, не зная, с чего начать. Случившееся в окраинном селе нельзя было описать в двух словах, оно требовало пространного повествования... а времени не было, отец ждал, чтобы поговорить наедине. Из замешательства его вывел сам Латр, спросивший с гримасой печали:
- Настолько плохо?
Рут кивнул. Латр задумчиво прищурился, собрав вокруг глаз сеточки морщин, и молча похромал в дверь. Его мучила подагра с прошлой весны.
- Рут. - Отец кивком указал на скамью рядом с собой.
Рут сел, чуть склонив голову, бессознательно повторяя отца. Спросил:
- Ты знал о призраках магов до прихода служителей из Элимора?
Герцог поморщился.
- Хорош бы я был, если бы не знал последних слухов и сплетен, что ходят по рынку Таруса. К тому же утром, когда ты отправился в Фенрихт, я принимал другого посла. Даур Гонса, из благородных людей Элимора, приближенных к тамошнему властителю. Он рассказал то же самое, вот только не просил меня отправляться на бой с призраками. Властитель Гуар Валер устами Даур Гонсы просит у нас убежища.
Рут глянул на отца искоса.
- Он хочет бросить свою страну, своих людей - и бежать?
- Возможно, он просто желает отослать из Элимора семью. - Ответил герцог. - В Керсу уже несколько дней прибывают люди из Элимора, как простые, так и благородные. Я не могу отказать властителю в том, в чём не отказываю простым гражданам. Да, а что в Ярге? Ты здесь, значит...
- Там плохо. - Сказал Рут.
Он описал, как они шли по Яргу, слова, услышанные княжной Татьяной, потом то, как все село по камешку взлетело в воздух. Передал и то, что сказала под конец Арлена - что это ещё не конец. Герцог Франц слушал молча, с неподвижным лицом. Рут закончил. В зале на какое-то время воцарилась тишина.
Потом герцог пошевелился и пробормотал:
- Да пребудут с нами все Семь Богов... Бедное сельцо. А кто такая княжна Татьяна, что услышала "отмщение Нисайе"?
Рут вдруг осознал, что до сих пор почти ничего не сказал о юной родственнице Арлены Тарланьской. Замок, возникающий и распадающийся в небе над Яргом, занимал его неизмеримо больше, чем какая-то девица.
- Одна из княжон, живущих в Фенрихте. Благородная Арлена взяла княжну Татьяну с собой, опасаясь, что ей вдруг понадобится ослабить корсаж. Эти благородные дамы так утягиваются ...
Рут смолк, не зная, что ещё сказать.
- Для этого берут служанок, Рут. - Тихо сказал герцог Франц. - Твой учитель истории говорил тебе, кто в доме Тарланей имеет право именоваться княжной?
Рут слегка покраснел.
- Мы не очень много времени уделяли Тарланьскому дому. Они низложены и изгнаны...
- Те, кто изгнан, иногда опаснее тех, кто остался, Рут. Княжна - это та, кого от светлейшего князя отделяет не более трех поколений. От нынешнего ли светлейшего князя, от прежнего ли, не имеет значения. И если одна из этих девиц сопровождает благородную Арлену, одну из лучших магов дома Тарланей, под таким унизительным предлогом, то это по меньшей мере странно. Причем странно не только это...
Рут склонил голову ещё ниже.
- Когда мне в последний раз довелось быть в Фенрихте на званом ужине, - задумчиво сказал герцог, - там насчитывалось одиннадцать княжон. Но Татьяны среди них не было.
- Может, она только что вышла из детской? - Предположил Рут.
- В детской замка Фенрихт тогда было восемь детей. - Заметил герцог Франц. - Полгода назад самым старшим там был мальчик, Мар, сын Инга Цирал-Тарланьского. Очень разумный парень для своих четырнадцати лет. Если только его не переодели в женское платье...
- Нет. - Рут мотнул головой. - Эта Татьяна девица. У неё на платье был вырез, в нем были видны... доказательства.
Про то, что означенная княжна Татьяна ещё и юбки в его присутствии задирала два раза, и ножки под юбками были вполне женские, он решил не упоминать. Это были мелочи. Наличия груди достаточно.
- Вот как.
Герцог встал, размашисто дошагал до ряда окон напротив, толкнул тяжелую створку, крикнул:
- Ирили ко мне!
И пожаловался, возвращаясь к Руту:
- Вот вроде бы герцог, а чтобы кого-то призвать пред мои герцогские очи, приходится бегать к окну. Говорят, во дворце кагана Серендиона в каждой комнате висят шнурки. Дернешь за такой шнур, а в комнатах прислуги внизу тут же начинает звонить колокол. И кто-нибудь из слуг мчится узнать, чего изволят наверху. У них много чего есть, они это именуют простой магией...
- Я могу сегодня же распорядиться. - С готовностью сказал Рут. - Шнур пропустим через окно, колокол повесим во дворе.
Отец улыбнулся краем рта.
- Месяц назад я беседовал по блюдцу с Пресветлым Герго из Совета Магов. И он мягко намекнул мне, что Кир-Авер не потерпит распространения простой магии. По неизвестной причине Совет Магов не хочет, чтобы мы вешали шнурки и колокола. А вот и наш маг...
За дверями зала послышались шаги. Ирили летящими шагами подошел к скамье, склонил голову перед герцогом, косо глянул на его сына.
Боится, что я привез новости о событиях, которые он не сможет объяснить - после того, как не смог предугадать, подумал Рут.
Придворный маг герцога, лет тридцати с небольшим, черты лица имел приятные - ровный нос, аккуратный подбородок и гладкий лоб без морщин. Торс туго обтягивал фиолетовый камзол со свободными полотнищами вместо рукавов - эта мода недавно пришла из Халкидии. Пышные штаны до колен делали фигуру странно женственной. На голове у мага была перевязь с пером и брошью, тоже в халкидикийском стиле.
- Ирили, друг мой. - Сказал герцог. - Я помню, вы когда-то любили хаживать в Фенрихт...
Ирили приподнял одну бровь, по гладкому лбу пошла рябь морщинок.
- Ваше сиятельство, стоит ли об этом говорить теперь?
- О некоторых случаях говорить не стоит, но вспоминать нужно. - Равнодушно заметил герцог. - Тут до нас дошли слухи, что в те времена, когда вас ещё пускали в Фенрихт, вы поглядывали как на княжну Элисию, так и на другую особу. Мне называли такое забавное имя - Татьяна, кажется...
- Это ложь! - Возмутился Ирили. - Этот полоумный Тарлань просто не знает, как бы содрать с меня ещё одну серебрушку! Никакой Татьяны у них в Фенрихте не было!
- Вот как? - Тоном чуть глубже прежнего спросил герцог. - Стало быть, мне наврали? Ах эти люди, они так, гм... лживы. Но вернемся к нашим делам, Ирили. Мой сын принес вести из Ярга. Неутешительные вести.
Рассказ герцога был значительно короче рассказа Рута. Из него исчезла не только княжна Татьяна, но и слова, что она услышала. Закончив, его сиятельство спросили с легкой печалью:
- Ирили, у вас есть какие-нибудь идеи?
Ирили глянул на герцога с мрачным воодушевлением.
- Конечно, есть, мой повелитель. Князь Тарлань, я уверен, давно замышляет отплатить вам злом за добро. Хоть Тарланьский дом и не владеет более единолично Источником Силы, у него имеется кое-что из прежней эпохи. Вы знаете, как Тарланьский дом избежал полного уничтожения в ночь Восставших Магов? Они применили нечто, что Дар Тарлань тысячу с лишним лет назад забрал у адельбергских магов, основу их злой магии...
- Да-да. - Перебил его герцог Франц. - А как вы думаете, Ирили, зачем им понадобилось уничтожать Ярг?
- Они потеряли свой престол, а теперь зарятся на вашу герцогскую скамью! - Выпалил Ирили. - Ярг был пробой, мой герцог. Теперь Тарлани убедились, что наследие злых магов может уничтожать людей внутри строений, и от этого нет защиты. Мой повелитель, на вашем месте я бы срочно покинул Вагран. В любой момент Тарлани могут применить здесь то, что опробовали в Ярге...
- Звучит разумно. - Задумчиво ответил герцог. - Но вы же понимаете, Ирили, если я уйду отсюда, я потеряю свою герцогскую скамью. С другой стороны, оставшись, я могу потерять жизнь. Знаете, Ирили, мне надо подумать над этим. Благодарю вас за совет и предупреждение. Ступайте, я буду размышлять.
Ирили поклонился и вышел.
- Он и вправду верит, что мы можем сбежать из Ваграна? - Спросил Рут с плохо замаскированным изумлением.
Вокруг глаз его сиятельства собрались насмешливые морщинки.
- Ирили верит в то, во что ему хочется верить. С другой стороны, я два года искал среди выпускников Академии Магов именно такого, как он. Насмешек над ним я не потерплю. Маг, которым можно управлять - это достояние. Обычно они сами стараются управлять своими властителями...
Рут сдвинул брови, шевельнулся на скамье.
- А история с княжной Элисией? Как-то это слабо соединяется со словами "можно управлять".
- Я управляю магом, Рут. А вот мужчиной, в котором этот маг обитает - нет. Но поговорим лучше о Нисайе.
- То есть это слово - или имя - вам знакомо? - С расстановкой спросил Рут.
- И тебе должно быть знакомо. В тайной комнате в нашей библиотеке лежат записи одного из твоих предков, первых Боресков нашей крови. В них описана история с королевой Нисайей.
Рут прикусил губу, глянул в окно, снова на отца.
- Ну... я до этих записей ещё не дошел. То одно случится, то другое. А когда ничего не случается, так полдня отнимают тренировки на мечах, с Кристаллами и без. Опять-таки, по твоему настоянию, я теперь усиленно изучаю истории других государств Анадеи - и истинные, и политические, которые они сами себе придумали...
- Ты теперь совершеннолетний, Рут. - С упреком сказал отец. - Если завтра со мной что-то случиться, ты сядешь на скамью. И ты должен знать, как мы заняли этот престол. Даже теперь, по прошествии пятьсот восьмидесяти шести лет, история с королевой Нисайей - это тлеющий уголь под моей герцогской скамьей. И под всем родом эрни. Да, мы сделали все, чтобы люди не помнили эту историю - но это не значит, что и нам следует забыть её.
- Я сегодня же... - Рут виновато кивнул. - Исправлю свое упущение. Мой герцог.
- Сегодня ты будешь занят. - Отозвался герцог Франц. - Твоя мать желает тебя видеть. Кроме того...
Герцог на мгновенье задумался.
- Кроме того, вечером мы отправимся в Фенрихт. Вдвоем. Я хочу посмотреть на эту Татьяну. И хочу, чтобы ты завязал с ней разговор, если представиться случай. Посмотрим, что она из себя представляет...
- Воля герцога - закон. - Рут склонил голову.
Отец хмыкнул.
- Энгеру я сообщу, чтобы обошелся пока без тебя. Все равно мои волки там просто сидят и глядят, как я понимаю.
- Долг ваших подданных - сидеть там, где вы прикажете, и глядеть туда, куда вы прикажете, ваше сиятельство.
- Не ерничай. - Поморщился герцог Франц. - А историю королевы Нисайи я тебе сейчас расскажу сам. Вкратце. Потому что неизвестно, когда ты доберешься наконец до потайной комнаты...
Рут ещё ниже склонил голову.
Взгляд герцога снова уплыл за окно, к панораме Таруса, раскинувшегося над стенами Ваграна.
- Некогда Керса была не герцогством, а королевством. Правили здесь короли Борески. Которые, кстати говоря, были нашими далекими предками по материнской линии - то есть по одной из материнских линий. Но те Борески были людьми по крови и по рождению, в отличие от нас. Тогда, в те года эрни были изгоями. На них в королевстве Керса охотились. Нещадно. Благородные - чтобы прославиться, простые - чтобы совершить богоугодное дело...
Герцог передернул бровями. Рут глянул на отца исподлобья.
- В то время, о котором идет речь, Керсой правил король Кенлок. У него был сын, Хадрат. Старая королева, мать принца Хадрата, умерла за два года до описываемых событий. Наш предок упоминает о слухах, винивших в её смерти короля Кенлока. Но доказательств тому не было, да их и не искал никто, самоубийц не нашлось. Хадрату было уже сорок, а Кенлоку - пятьдесят девять. После смерти жены Кенлок сразу же женился на юной девице по имени Нисайя, и молодая королева вскоре родила девочку. Кенлок на радостях отписал новорожденной принцессе несколько имений в приданное. Вот только именья эти он отрезал от земель, что когда-то передал во владение сыну-наследнику... Между тем королева Нисайя, едва оправившись от родов, тут же забеременела снова. Несправедливость отца, плодовитость юной королевы - и ещё то, что Хадрат устал дожидаться отцовского трона - все это привело к гибели короля...
- Добрыми бывают сказки, а милыми девки. - Наставительно сказал герцог. - Истинная же история каждого государства обычно неприглядна. И местами даже пованивает. Так вот, после радостного известия о второй беременности король с королевой отбыли в провинцию. Решили дождаться появления ребенка в одном из королевских замков, на лоне природы, так сказать. А Хадрат, сын и наследник, тем временем тайно сговорился с илазирским королем. Тот давно уже заглядывался на приграничные провинции Керсы. В одну из ночей Хадрат с несколькими полками, что пришли из Илазира через Врата, обложил замок Альцен. Маги Илазира поставили сплошной заслон вокруг замка, и король не смог призвать себе помощь по блюдцу. Силы его собственных магов уступали илазирским. Осада длилась несколько месяцев. Хадрат за это время подкупил командующего королевскими войсками, и тот отсиживался на границе Керсы с Веантом. Делая вид, что с королем все в порядке...
- И что, никто в королевстве ничего не заподозрил? - Недоверчиво спросил Рут. - С королем же были придворные. Их семьи должны были поднять тревогу.
- Поднимали. - Ответил герцог Франц. - И исчезали. Тогда, без малого шестьсот лет назад, в Керсе произошла смена поместных властителей. Очень многие линии благородных вдруг пресеклись. По разным причинам - пожар в замке, разбой на дороге. Дальние родственники, в один день унаследовавшие чужие поместья, тревогу уже не поднимали.
- Замок пал? - Спросил Рут.
Герцог кивнул.
- Кладовые Альцена не были рассчитаны на то, чтобы долго кормить такую толпу народа - королевская чета, маги-медики, поварихи, горничные, белошвейки, две роты охраны. В замке начался голод. Что точно случилось в Альцене, неизвестно, но в одну из ночей ворота его растворились изнутри. И сделала это королева Нисайя.
- Это можно понять. - Медленно сказал Рут. - Она была беременна, с ней было дитя, они голодали...
- Король Кенлок этого не понял, однако. - Герцог, прищурившись, поглядел на сына. - Хадрат хотел объявить, что отец его скончался от некой болезни - и похоронить его публично, с выставлением тела в главном храме. Поэтому Кенлока обрекли на мучительную смерть. Его привязали к королевскому ложу и оставили без воды и еды. Через трое суток король скончался. Хадрат отдал илазирскому королю две провинции и сел на трон.
Рут слушал, покусывая губу. Герцог сделал паузу и продолжил:
- Умирая, король Кенлок проклял жену за её предательство. Он пожелал, что бы пища, за которую она его продала, не пошла ей впрок. Проклятье сбылось. Королева Нисайя ела без остановки, и при этом мучилась от голода. Она умерла, родив мертвого ребенка и отощав так, что походила на скелет. Так, по крайней мере, сказано в записях нашего предка. Его, кстати, звали Олер.
- То есть... - с расстановкой спросил Рут. - Кенлок этим проклятьем обрек на смерть своего собственного ребенка?
- Есть люди, которые любят своих детей ровно настолько, насколько они льстят их самолюбию. - Ответил герцог. - Похоже, король относился к этой категории. Он любил своих детей, потому что они подтверждали - он ещё мужчина. А когда пришел его смертный час, все это ушло. И осталась лишь обида на женщину, что посмела поставить собственную жизнь и жизнь детей выше его жизни и смерти.
- Итак, Хадрат стал королем... - задумчиво сказал Рут.
Он попытался представить, как это было - принц въезжает в Тарус, развеваются знамена чужеземных полков, маги короля-соседа сгрудились вокруг отцеубийцы, чтобы в нужный момент заслонить его от летящего копья или стрелы. А где-то сзади, на богато украшенном возке, трясется тело отца, которого сын обрек на смерть...
- И он стал довольно неплохим королем. - Заметил герцог. - Плохо лишь то, что при Хадрате гонения эрни достигли апогея. Хадрат решил искупить грех отцеубийства перед Семью Богами, преследуя детей одного из демонов. Он сжег шесть сел эрни, после чего оставшиеся в живых сбежали в соседние государства. Но и там нашим предкам не сильно обрадовались. И тогда эрни поняли, что жить спокойно они смогут лишь в той стране, что принадлежит им самим.
- Звучит несколько самонадеянно. - Сказал Рут.
- Отчаянный план. - Кивнул герцог. - Но то были отчаянные времена, и жили в них отчаянные люди... Время шло. Маленькой принцессе, дочери Нисайи, исполнилось шестнадцать лет. Она знала, что отец лишил её матери, а брат - отца. Король Хадрат поселил сестричку в Фенрихте - и от столицы близко, и от двора далеко. За ней приглядывали две служанки и четыре роты стражников. Как-то раз к ней пришли двое торговцев из Серендиона - на самом деле это были двое эрни, которые старательно коверкали язык, изображая серендионский акцент. Они предложили девочке некий план, и та согласилась. Через три дня Хадрата и его двух сыновей убили во время торжественного шествия. Не помогли ни маги-защитники, ни три ряда стражи. Те трое, что сделали это, проходили выучку не на плацах, а в ночных отрядах эрни. Убийцы спрыгнули на короля и принцев с крыши дома, возле которого проезжал королевский кортеж. И убили своих жертв одним ударом - боковой в шею, лучшее при нападении сверху.
Это хороший удар, подумал Рут. Хороший, но требующий непрестанных тренировок. Если месяца два не практиковаться, хотя бы на чучелах, поставленных под деревьями, точность удара пропадает.
Но те, кто пошел на это, наверняка тренировались непрерывно.
- Понятно, что стража растерзала убийц на куски - но дело было сделано. - Взгляд герцога слегка затуманился. - И дочь Нисайи, принцесса Янзель Бореск стала наследницей трона и последней из династии Боресков. Конечно, никто бы не позволил малолетней принцессе править. Её перевезли в королевский замок Таруса, что стоял когда-то на месте Ваграна, и приставили к ней уже шесть рот стражников. Но на рассвете следующего дня в замок пробрались восемьсот эрни, завязалась короткая битва, в которой победили наши предки. И вскоре принцесса выехала на площадь перед замком верхом на кобыле с позолоченной гривой. Именно на такой лошади должна выезжать новобрачная знатного рода в первый месяц после свадьбы... Принцесса объявила люду о том, что вышла замуж - и что избранником её стал один из эрни, которому она, как наследница трона, только что даровала титул герцога. Эрни взял родовое имя своей жены, чтобы выбить почву из-под ног тех, кто будет кричать об узурпации власти. Вот так вместо королей Керсой начали править герцоги. Правда, тоже Борески - как наследники принцессы Янзель.
- А местные благородные не взбунтовались? - Нерешительно спросил Рут.
Он подумал, что на юную принцессу в древней Керсе у кого-то точно имелись свои виды и планы, раз уж её содержали под стражей...
- А как же. - Герцог насмешливо улыбнулся. - Но нашим предкам некуда было отступать. Они держались сплоченно, а их противники грызлись между собой - кто из них жениться на принцессе, когда та станет вдовой. К тому же предки-эрни отворили королевскую сокровищницу и явили свою неслыханную щедрость керсийским магам и войскам. Так что победа - и принцесса - в конечном счете остались за ними.
Рут немного помолчал, пытаясь представить, какой была принцесса Янзель, его далекая пра-пра-пра... в общем, его бабка с очень многими "пра".
- А почему принцесса выбрала из множества эрни именно нашего предка? Или у неё не было выбора?
Герцог принял серьезный вид, но уголки его губ подрагивали, словно он подавлял ухмылку.
- Ну почему же? Выбор принцессе Янзель был предоставлен. И она выбрала сына того, кто убил её брата, короля Хадрата.
- Плата за кровь...
- Именно. - Сказал герцог. - А теперь хватит лирики, вернемся к нашему Яргу. В записках Олера сказано, что помимо проклятья королеве Нисайе, король Кенлок озвучил ещё два проклятья. Одно касалось принца Хадрата. Король предрек ему скорую смерть. Правда, это проклятье задержалось на пятнадцать лет...
Герцог Франц вдруг стремительно наклонился вперед, опер локоть правой руки о колено, утвердил на ладони этой руки свой подбородок. Сказал задумчиво:
- Мне тут пришло в голову... может, проклятье и не задержалось вовсе? Скорая смерть - это ведь не только та смерть, что наступает на следующий день. Это ещё и быстрая смерть, то есть - молниеносная. Тогда отцовское проклятье сбылось в точности. Хадрата убили ударом в шею, думаю, он умер мгновенно...
- Вот только не думаю, что король Кенлок желал своему сыну именно этого. - Вставил Рут в паузу.
- Надо быть внимательнее со словами, когда проклинаешь. - Заметил герцог, выпрямляясь. - Проклятье - дело тонкое. А третье проклятье короля Кенлока касалось замка Альцен. Помню, там были напыщенные слова насчет того, чтобы замок никогда больше не служил приютом человеку. Но Хадрат уехал, увозя тело отца, а перед этим убил всех его людей, что ещё оставались в замке. Так что Альцен опустел. Олер, наш предок, пишет, что после смерти королевы Нисайи перепуганный Хадрат приказал разобрать этот замок по камушку. Король боялся, что кто-нибудь из его потомков забредет туда в далеком будущем, и стены замка вспомнят про проклятье. Похоже, что Ярг возвели как раз там, где стоял Альцен. И дома свои крестьяне построили из камней разрушенного замка. Ярг впервые упоминается в наших поселенских списках триста сорок один год назад, значит, крестьяне поселились там лет этак через двести после всех событий. Получается, три с лишним столетья проклятье спало, и вот теперь проснулось. Почему, вот в чем вопрос... К тому же сама формула проклятия простенькая и мало напоминает то, что случилось с поселянами. А ополоумевшие камни, танцующие в воздухе, и сами по себе создающие замок, в это проклятье и вовсе не вписываются.
- Зато по крайней мере ясно, в какой замок они складываются... - медленно сказал Рут. - Альцен. И Нисайя, получается, тоже одна из наших прапрабабок...
- Именно. - Герцог повернул голову, глянул на сына. - Это одна из причин, по которым эта история должна хранится в потайной комнате. А теперь, после истории с Яргом - особенно.
Рут изумился вслух:
- Но не может же быть, чтобы за пределами Керсы об этом никто не помнил! Я слышал, некоторые ученые записывают в свои книги все, даже то, какая была сегодня погода. Говорят, что потомкам это может пригодится, уж не знаю, зачем. Записи их, по слухам, уходят в глубь веков, и там не только погода, но и все новости и сплетни. А почему Энгер и другие из твоих "боевых волков" не вспомнили об этой истории? Они же должны были знать, они тоже совершеннолетние и право доступа в потайную комнату давно уже получили...
- Иметь право не значит использовать его, Рут. - Мягко отозвался герцог. - Они - мои "боевые волки", герцогская гвардия. Это означает, что они безупречны в бою, но я не требую от них тяги к знаниям. Те эрни, что имеют интерес к буквам, обычно идут в герцогские управы. Даже ты, мой наследник, тоже успевший получить право доступа в потайную комнату, почему-то не торопишься им воспользоваться...
На этот раз Рут склонил лицо, чтобы скрыть смущение. Герцог, словно бы ничего не заметив, продолжил:
- А что насчет вечно пишущих ученых... Олер - он, кстати, был сыном первого герцога Бореска и принцессы Янзель - упоминает, что уже при его отце делалось все, чтобы стереть из людской памяти эту историю. Книги выкупались, ученым давали взятки. Наши предки обнаружили, что ученым мужам тоже хочется кушать, а рукописи чудеснейшим образом горят. И не мы единственные, кто это обнаружил. Соседние государи тоже давно причесали свою историю - и убрали из неё нехорошие моменты. К примеру, в истории Илазира две керсийские провинции значатся как исконно илазирские земли, а помощь королю Хадрату расписана как небольшая освободительная война, в которой доблестные илазирские войска победили злобную Керсу, и именно после этого, дескать, презренные керсийские короли порастеряли свою спесь и стали называться герцогами...
Рут фыркнул.
- А теперь ступай к матери. - Объявил отец. И строго сдвинул брови. - Она мне жалуется, что почти не видит тебя. И вечером будь готов. За полсила до заката, стало быть, где-то на исходе восьмого вечернего сила мы отправимся в Фенрихт, поглядеть на эту Татьяну...
Рут глубоко поклонился отцу, и отправился выполнять его приказание.