Егоров Валентин Александрович : другие произведения.

Киев и Москва Глава 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Глава 4

- 1 -

   Грузовик ЗИС-6 с зенитным орудием стеснительно забился между двумя хатами села Верхояровка, а из его кузова на всю деревню разносилось веселое похрапывание разведчиков капитана Бове.
   Разведчики исполняли настоящий музыкальный храп, основную партию в котором вел густой, задиристый храп какого-то красноармейца. Он храпел широко и вольготно, словно в данный выступал солистом на большой оперной сцене. Его храп широко и раздольно разливался, чуть ли не по всему украинскому селу. Причем, в такие моменты явственно ощущалось, что солистом музыкальной партии храпа был опытным исполнителем. В нужном месте он умело поднимал свой храп до определенных высот, и тогда в нем как бы прослушивались переходы от одного сна к другому. Скажем, переход от легкого и фривольного сна к тяжелым ночным кошмарам. Когда храп густел, наливался внутренней силой, то в нем прослушивались радостные мажорные ноты, это когда солист видел хорошие сны. Но, когда его храп опускался на более низкие высоты, то веселое похрапывание сменялось грустным, печальным и минорным храпом. Видимо, солист в такие моменты боролся с кошмарами в своих снах.
   Время от времени к солисту присоединялись еще два других молодых храпа. Сразу же ощущалась существующая разница между этими храпами. Становилось ясным, что молодые голоса - это простые подмастерья, они только-только начинали учиться этому искусству музыкального храпа.
   Проходившие по деревенской улице штабные командиры часто останавливались, чтобы послушать и насладиться этим могучим русским храпом. Но долго у грузовика они задерживались, а были вынуждены продолжать свой путь. Перед грузовиком взад и вперед расхаживал сержант Когтев с немецким шмайсером в руках. Он, по-волчьи, скалил зубы на любого командира или красноармейца, которые задерживались перед грузовиком, чтобы в полной мере насладиться великолепным трио.
   Сержант Когтев явно обрадовался и облегчено задышал, когда увидел появившегося на улице и направляющегося к грузовику капитана Любимова. Он ловко вскочил на заднее колесо грузовика и, перегнувшись через его борт, своими руками произвел какие-то действия, после чего могучий храп сразу же прекратился. Когда сержант уже стоял на земле, то над бортом грузовика сначала показались три заспанных лица красноармейцев, а затем поползли три тощих зада, это таким неуклюжим способом прославленные разведчики капитана Бове спускались с небес на бренную землю.
   Когда Артур Любимов оказался у грузовика, то его уже встречала и приветствовала, приложением правой руки к виску головы, шеренга в четыре бойца разведчика. Сержант Когтев, сверкая кошачьими глазами, яростно отрапортовал, что вверенные ему красноармейцы отдохнули и готовы следовать в обратный путь, в Киев. Приняв рапорт сержанта, Артур прошелся вдоль строя все еще продолжающих спать разведчиков, он внимательно всматривался в заспанные лица лихих разведчиков. Но этот осмотр лиц ему ничего решительно не принес, тогда Артур взглянул на сержанта Когтева и вопросительно изогнул свою правую бровь. Тот мгновенно и правильно понял не озвученный голосом капитана вопрос. Небрежным кивком головы он показал на самого низкорослого красноармейца в строю, о которых людях всегда говорят "от горшка два вершка", который к тому же был шофером грузовика.
   С явным уважением посмотрев на этого ничем не примечательного бойца, Артур подумал о том, что "русская земля не одних только богатырей рождает". Вдоволь насмотревшись на русского гения храпа, капитан Любимов подал команду об отправлении в дорогу.
   Вскоре ЗИС-6 пылил по проселочной дороге, снова приближаясь к украинскому городку Пирятин. Городок только что пережил очередную вражескую бомбардировку. В огне пожарища были несколько домов, которых некому было тушить! Пару дней назад немецкие "Юнкерсы-87" разбомбили городское пожарное депо, уничтожив все три пожарные машины с четырьмя автоцистернами. Все еще остававшиеся в городке жители проходили мимо пожаров, а в их глазах их плескалось настоящее море грусти и сожаления. Женщины плакали кончиками платков аккуратно и часто вытирали слезы, но и они понимали, что слезами горю соседям не поможешь, а воды в городке практически не было.
   Перед самым поворотом на Харьковское шоссе, на выезде жирным пламенем догорал бензозаправщик. Шофер их грузовика, великолепный солист храпа, эдак осторожненько, бортом машины едва не касаясь пылающего жарким пламенем бензозаправщик, прополз мимо него и выехал на шоссе. На мощеном булыжником шоссе этот парень свой грузовик сумел разогнать аж до тридцати километров в час. Он уверенно держал руль в своих руках, которые были до ногтей на пальцах покрыты густой шерстью. Время от времени он выжимал педаль сцепления и с грохотом и каким-то странным металлическим звоном переключал рычаг скоростей. Скрипя и скрежеща всеми своими металлическими частями, ЗИС-6 мчался по харьковскому шоссе в сторону Киева, прошло около двадцати минут такой скоростной езды, когда из его кузова вдруг послышался мощный сержантский рев:
   - Тревога! Воздух! Воздушная тревога!
   Хотя кабина ЗИС-6 была относительно широкой и свободной, но из нее было невозможно рассмотреть, что же происходит в небе над головой. Поэтому Артур Любимов вылез из кабины и встал на подножку грузовика, в этом положении он хорошо видел одновременно три вещи одновременно. То, что происходит в воздухе над грузовиком. Какие дела творятся в кузове грузовика? Да и то, что в этот момент происходило на самом шоссе.
   Артур Любимов сразу же обратил свое внимание на то, что в этот момент их грузовик обгонял батальон пехоты, который двигался пешим порядком по обочине шоссе. Впереди и сзади, а также им навстречу двигались несколько других гражданских и военных грузовиков. В небе же два немецких истребителя "Мессершмидт 109" совершали заход в атаку на батальонную колонну красноармейцев. Они отлетели в сторону Киева, там развернулись и сейчас летели низко над шоссе, явно намереваясь пулеметно-пушечным огнем прочесать батальонную колонну красноармейцев. От вязкой злобы Артур Любимов стиснул зубы, но ему от этого стало еще хуже, он многое бы отдал, чтобы накостылять по загривкам этим немецким пилотам хулиганам.
   Командир батальона оказался совсем неподалеку от грузовика, его хорошо видел капитан Любимов и его разведчики, которые в этот момент широко раскрытыми глазами наблюдали за приближающейся катастрофой. Артур полагал, что в эту минуту командир батальона подаст команду, типа:
   - Внимание всем красноармейцам, враг в воздухе, рассредоточиться по укрытиям!
   Как это делали все командиры РККА при виде авиации противника. Но его страхи оказались напрасными! Командир батальона совершенно для него неожиданно вдруг подал следующую команду:
   - Внимание всем красноармейцам, ложись на землю! К открытию пулеметно-винтовочного огня по вражеским самолетам, готовсь! Огонь по противнику открывать только по моей команде.
   Команду комбата разноголосицей повторили командиры рот, взводов и отделений. К удивлению капитана Любимова красноармейцы этого батальона почему-то ложились на землю лицом к небу. Затем они по отдельной команде своего комбата к своим плечам приставили приклады своих трехлинеек, СВТ и РПД. Одни только красноармейцы, вооруженные автоматами, оставались без дела и оружия своего в небо не направляли. Было бы глупо вести огонь из автоматов по воздушным целям, когда прицельная дальность огня из такого оружия составляла всего триста - четыреста метров, а самолеты противника летели на высоте около километра. Очень скоро батальон, около пятисот красноармейцев, лежал на земле, готовый в любую секунду открыть залповый огонь по приближающимся вражеским истребителям.
   Наблюдая за действиями красноармейцев и командира пехотного батальона, капитан Любимов приказал своему шоферу храпуну вывернуть грузовик круто влево и тут же притормозить. В результате выполнения этого маневра грузовик с зенитным 30 мм орудием в кузове остановился рядом с этим необычным пехотным батальоном, но ближе к другой стороне харьковского шоссе. А время продолжало тикать, вражеские истребители по мере приблиэения начали увеличиваться в своих габаритах.
   Наводчиком к зенитной 30 мм автоматической пушке, укрепленной на специальной тумбе в кузове грузовика, встал сам сержант Когтев. Этот парень стоял, широко расставив ноги, опираясь телом на плечевые опоры зенитной установки, через прицел орудия он внимательно наблюдал за приближающимися вражескими истребителями.
   Впервые с самого начала войны капитан Любимов получил возможность понаблюдать за боем с воздушным противником со стороны, который, как, оказывается, продолжается всего малую долю секунды.
   Немецкие "Мессершмидты 109" шли вдоль шоссе на небольшой высоте и, понемногу снижаясь, выходили на батальон русской пехоты, залегшего в пыли харьковского шоссе. Пилоты истребителей хотели огнем своих бортовых пушек и пулеметов от начала и до конца пройтись по этому батальону русской пехоты. Пилоты немецких "Мессершмидтов 109" явно не ожидали увидеть того, что сейчас происходило на этом шоссе. Русские красноармейцы не испугались их появления над шоссе и не разбегались, сломя головы, по придорожным кустам и в обе стороны от шоссе, как это случалось всегда. Они все, как один, лежали на спинах, а свои винтовки направили в небо, видимо, собираясь открыть огонь из доисторических винтовок по приближающимся истребителям.
   Немецкие истребители чуть-чуть раньше времени открыли пулеметно- пушечный огонь, крупнокалиберными пулями и снарядами подметая это пыльное русское шоссе. Вот-вот этот вал пуль и снарядов должен был прокатиться по красноармейцам, но он так и не успел до них окатиться. Потому что в этот момент сержант Когтев открыл огонь из своей автоматической зенитной пушки. Трасса из пяти 30 мм снарядов устремилась навстречу и прямо в лоб вражеским истребителям.
   Послышался бешенным рев двигателей обоих "Мессершмидтов 109", немецкие машины стремительными тенями мелькнули над грузовиком с зенитной установкой и над русскими пехотинцами. Этот страшный и убийственный вал из пуль и снарядов так и не докатился до людей. Нервы немецких пилотов не выдержали неожиданности появления этой пушечной трассы, они отвернули в стороны с прямого пути своей атаки. Трудно было бы также утверждать, попали ли снаряды, выпущенные сержантом, хотя бы в один немецкий истребитель?! Слишком уж юрким и маневременной машиной оказался оба "Мессершмидта 109", которые до момента атаки веером разошлись в разные стороны и, быстро набирая высоту, вскоре скрылись из поля зрения и своих атак не повторяли.
   Пехотинцы поднимались на ноги и приводили себя в порядок, отряхивая свое обмундирование от дорожной пыли. Очень скоро красноармейцы встали в походную колонну и также дружно зашагали, запылили по харьковскому шоссе. К грузовику с зенитной установкой на низкорослой лошадке подскакал молодой капитан комбат и, озорно улыбаясь, громко прокричал:
   - Товарищ капитан и товарищи бойцы красноармейцы, большое вам спасибо за помощь и поддержку в трудную минуту. Если нам придется когда-нибудь встретиться, то свой долг мы воздадим сторицей! Мы, красноармейцы и командиры Красной армии, в долгу не любим оставаться!
   Комбат тут же развернул свою лошадку и, не дожидаясь ответа от ни капитана, ни от красноармейцев, одетых в форму войск НКВД, поскакал вслед за своим батальоном.
   До Киева осталось ехать совсем немного, как говорится, еще три поворота и Киев будет перед вами. К этому времени капитан Любимов совсем устал от картины полупустынного и пыльного харьковского шоссе, сейчас подремывал в водительской кабине. Но он моментально проснулся, когда в небе над шоссе вдруг появились три бомбардировщика "Юнкерс-87" с неубирающимися шасси.
   "Лапотники" неторопливо плыли над шоссе на высоте в полторы - две тысячи метров и, не обращая ни малейшего внимания на то, какая паника поднималась на шоссе при их появлении, они следовали своим курсом. У капитана Любимова создалось впечатление, что эти бомбардировщики явно что-то искали, ведь им по пути встречались достойные цели для атаки, но "Лапотники" их не атаковали. Совсем недавно встречным курсом прошла небольшая колонна артиллерии на гужевой тяге, и на эту цель немецкие бомбардировщики не обратили внимания. При появлении этих вражеских бомбардировщиков люди начинали сходить с ума и совершали глупейшие поступки. Они от немецких авиабомб искали укрытия в придорожных редких кустиках. Никто из красноармейцев не брался за винтовку или пулемет, чтобы огнем из оружия отпугнуть приближающиеся немецкие бомбардировщики.
   Видимо, в РККА было еще мало красных командиров, способных научить и заставить своих красноармейцев силой своего оружия противостоять воздушному противнику, успел подумать капитан Любимов. Он с искренним любопытством и интересом наблюдал за разбегающимися с шоссе красноармейцами, стариками, женщинами и детьми. Ведь, на окружающей местности не было ни одного настоящего укрытия от воздушного противника!
   Поведение пилотов немецких бомбардировщиков сразу же изменилось, когда на полотне харьковского шоссе они заметили грузовик ЗИС 6 с зенитной установкой в кузове, двигающийся по направлению к Киеву. Они явно оживились, походный порядок следования бомбардировщиков начали перестраивать в круг для бомбометания по цели. В голове капитана Любимова мгновенно сработали реле и чипы, в результате чего в его сознании появилось понимание происходящих на его глазах событий. По всей очевидности, пилоты "Мессершмидтов 109" не оставили без последствий свою сорванную атаку на батальон русской пехоты. По начальству они донесли о том, что основным виновником их сорванной атаки является этот грузовик с зенитным автоматом в кузове. Он не позволил им расстрелять целый пехотный батальон русских. Начальство тут же выделило звено бомбардировщиков и его командиру приказало найти и уничтожить этот грузовик.
   Артур Любимов совсем уж было собрался покинуть кабину водителя и лезть в кузов грузовика, чтобы встать наводчиком к зенитному автомату, но в заднее окошко кабины он увидел, что сержант Когтев уже занял место наводчика. У капитана не было морального права отставлять от боя этого бравого сержанта, но в то же время и самому капитану Любимову не хотелось оставаться в стороне от участия в этом бою. Но никакого оружия, помимо пистолета ТТ в кобуре у Артура Любимова не было.
   Внезапно он почувствовал толчок в бок, повернулся к шоферу и увидел, что тот ему протягивает свою винтовку СВТ40 с подсумком обойм с патронами. Всего полминуты у Артура Любимова ушло на то, чтобы проверить техническое состояние этой винтовки и загнать в ее магазин обойму патронов. Убедившись в том, что с винтовкой все в порядке, Артур Любимов покинул кабину грузовика и глазами обвел пространство вокруг себя, чтобы отыскать место, откуда ему было бы удобнее всего вести огонь из винтовки по вражеским бомбардировщикам.
   Первый "Юнкерс-87" уже вошел в крутое пике и камнем падал к земле, а его сирена завывала, разрывая на части, слух и душу людей. Сержант Когтев уже стоял в штангах зенитной автоматической пушки, вместе со своими разведчиками он был готов к открытию огня по вражеским бомбардировщикам. Но пока он не спешил открывать огня, ожидая более выгодного момента, когда его снаряды, наверняка, не пройдут мимо вражеского бомбардировщика. Оскалив зубы, подобно серому хищнику, сержант терпеливо выжидал своей минуты, не заметив того, что он сам превратился в серого зверя, жаждущего крови своего врага.
   Звук очереди из пяти выстрелов из винтовки СВТ40 совпал с рокотом пяти 30 мм снарядов, покинувших ствол зенитного автомата. Следует отметить, что и винтовочные пули, и снаряды зенитного орудия достигли цели, они попали в крыло вражеского штурмовика, превратив его в полное решето. "Лапотник" был устаревшей конструкции бомбардировщиком-штурмовиком, сделанный немецкими авиамастерами весьма крепким по своей конструкции. Этот прекрасный немецкий самолет умел хорошо летать и на одном крыле. Вот и сейчас бомбардировщик "Юнкерс 87", имея сильное повреждение крыла, с большим трудом набрал высоту, а его пилот, попрощавшись с товарищами, решил возвращаться на свой аэродром.
   Второй штурмовик, находясь в пике, успел прицелиться и сбросить пятидесятикилограммовую авиабомбу, которая взорвалась метрах в десяти впереди грузовика. В тот момент получилось так, что по бомбардировщику-штурмовику никто не вел огня. Сержант Когтев снова стоял в штангах зенитного автомата и терпеливо ожидал своей новой минуты, он жаждал крови, а в душе сержант был полностью уверен в том, что сегодня он ее получит. Когда немецкий штурмовик, сбросивший бомбу, пошел в набор высоты для того, чтобы пойти в новую атаку, то в эту минуту он себя подставил под вражеский огонь. Очередью из пяти 30 мм снарядов сержант Когтев прошелся по днищу его центроплана. Этой же очередью он вдребезги разнес кабину пилота, убив самого пилота. Один снаряд, видимо, попал и в бомбовой отсек бомбардировщика-штурмовика. В небе всеми цветами радуги расцвел взрыв, после которого бомбардировщика-штурмовика никто уже больше не видел.
   И тогда день мгновенно превратился в ночь!
   Пилот последнего немецкого штурмовика не бросил поля боя, а сразу же бросился в отчаянную атаку на грузовик, который в тот момент стоял в центре харьковского шоссе. Его зенитный автомат встречал атаки немецкого штурмовика редкими и часто одиночными, но очень злобными выстрелами. Пилот бомбардировщика-штурмовика почувствовал, что у красноармейцев кончались снаряды к этому зенитному автомату. Немецкий пилот продемонстрировал весь свой приобретенный опыт ведения штурмовок наземных целей, атакуя грузовик с зениткой из различных положений. Иногда авиабомбы рвались от него так близко, что осколки бомб звонко стучали по решетке автомобильного радиатора, а сам грузовик содрогался от близких к нему разрывов авиабомб.
   Сержант Когтев увидел, что штурмовик скользнул к земле и начал выходить на него в атаку, стелясь всего в десяти метрах над землей. А у него к этому времени совсем закончились снаряды. От полного отчаяния и нежелания умирать, сержант Когтев подскочил к борту грузовика и с разбега сиганул из его кузова на землю. Достигнув земли, Когтев несколькими перекатами добрался до обочины шоссе и забрался в самую глубину придорожного кустарника. В этот момент добрый и деревянный советский грузовик ЗИС-6 вдруг расцвел ярким бутоном пламени и... перестал существовать.
   На том месте, где только что стоял ЗИС-6, осталось черное пятно с неглубокими воронками от разрывов двух авиабомб, пятидесяти и ста килограмм. Уничтожением грузовика бой сразу же закончился! Немецкий бомбардировщик-штурмовик с торжествующим подвыванием двигателя пошел в набор высоты. В связи с только что одержанной очередной победой над противником, его пилот решил возвращаться на свой аэродром.
   С матюками и громкими стонами из кустов выбрался весь поцарапанный и в синяках сержант Когтев. В ста метрах от места, где стоял и с воздушным противником дрался ЗИС-6, он нашел капитана Любимова, который был без сознания, и труп шофера грузовика, великого храпуна маленького роста. У этого парня еще в начале боя разрывом авиабомбы оторвало ногу, но он, истекая кровью, так никого не позвал на помощь, видя, что его друзья разведчики по горло заняты отражением воздушных атак противника. Еще один красноармеец из их группы пропал без вести, сколько бы его не искали, но так и не смогли найти. Пятый член их группы, молодой пулеметчик, уже стоял на дороге и ожидал своего сержанта и капитана. В душе он уже в пух и прах изругал самого себя за то, что не взял с собой пулемета и в этой связи он всю дорогу был вынужден прятаться от воздушного противника.
   Вскоре по Харьковскому шоссе брели очень странно выглядевшие люди. Впереди медленно шел совсем молодой, но какой-то разбитый, капитан НКВД, который во время ходьбы опирался на винтовку СВТ40. Рядом с ним шел красноармеец, который на своем плече тащил какого-то раненого бойца, последним шел и громко ругался сержант цыганистого типа.
   Нашелся-таки сердобольный дедуля украинец, который этих болезненных красноармейцев и их молодца командира подсадил себе в телегу и довез, чуть ли не до самого Киева. Но в Киев, даже за большие деньги этот дед украинец категорически отказался везти, все время, крестясь и повторяя, что это чертово и проклятое место, что никого он туда не повезет. Капитану Любимову и его разведчикам пришлось пройти пару километров, прежде чем они достигли энкеведешной заставы, где часовые проверили их документы и помогли найти транспорт, который и довез их до самой гостиницы на Крещатике.
   Таким образом, перед тем, как ночная темнота опустилась на Киев, капитан Артур Любимов, сержант Сергей Когтев, рядовой пулеметчик Сергей Руднев вошли в вестибюль своей гостиницы "Спортивная".

- 2 -

   Сержанта Когтева уложили на матрас и выдали самое действенное в мире для советского гражданина и красноармейца лекарство, полкружки неразбавленного медицинского спирта. После этой кружки, опустошенной чуть ли не одним глотком, избитый и поцарапанный Константин Когтев перевернулся на другой бок и попытался заснуть, но так и не смог, его будоражили мысли о погибших товарищах. Сегодня взвод тактической разведки капитана Бове понес первые боевые потери. Два бойца не вернулись из боя, один красноармеец истек кровью, а второй - пропал без вести.
   Узнав от сержанта о подробностях столкновения с воздушным противником, капитан Бове категорически отказался верить в то, что какой-либо боец его взвода мог бы дезертировать. Ведь, с каждым бойцом он лично беседовал тет-а-тет, прежде чем принимал решение о его зачислении в свой взвод тактической разведки. К тому же капитан Бове был сильно взволнован всеми этими обстоятельствами поездки своего друга и командира в штаб Юго-Западного фронта. Поэтому капитана Артура Любимова вместо желаемой кружки молока он угостил и практически силой заставил того выпить полкружки неразбавленного спирта. Если от такой лекарственной дозы у капитана Бове только повысилось настроение, разгорелся аппетит, и окрепло неукротимое желание повторить лекарственную дозу, то у капитана Любимова напрочь испортилось настроение.
   Артуру Любимову удалось, несмотря на яростное сопротивление орангутанга Бове, подняться в свой номер и, быстро раздевшись, броситься в нежнейшие объятия своей по-солдатски узкой гостиничной кровати. Как только голова молодого человека коснуться подушки, капитан Любимов уже крепко спал. Молодость взяла свое, на следующее утро Артур проснулся совершенно другим человеком. Он отлично выспался, голова была свежей и хорошо работала. Да и утро выдалось жарким и солнечным. Под окном номера снова слышался шум проходящих мимо по Крещатику трамваев и гвалт киевлян, спешащих на работу. Только на крыше соседнего дома на этот раз не было видно молодого солдатика в большой каске, да и зенитный счетверенный пулемет куда-то исчез.
   Одевшись и умывшись, капитан Любимов спустился этажом ниже, где только что проснувшиеся бойцы разведгруппы одевались и готовили завтрак для себя и своих командиров. Капитан Бове, в позе Будды, восседал в центре коридора-спальни, он, видимо, медитировал. Одновременно он своими глазами, слегка прикрытыми веками, наблюдал за тем, как просыпались и готовили завтрак бойцы его взвода. Сам он вчера сильно закорешил с полковником Строкачом и был рад тому, что сегодня ему предстояла новая встреча с этим неординарным человеком. Об этом его только что проинформировал Артур, как только оказался в коридоре, который одновременно служил общей казармой, общей спальней для бойцов взвода тактической разведки.
   Перед тем, как спуститься на пятый этаж Артур Любимов достал и внимательно прочитал текст, напечатанный на двух листочках бумаги. Генерал-майор Тупиков информировал Москву об обстановке в киевском выступе, отмечая большую опасность расположений армий Юго-Западного фронта. Начальник штаба Юго-Западного фронта предлагал, чтобы избежать возможного окружения войск фронта, усилить его фланги несколькими стрелковыми дивизиями и артиллерийскими полками. И только затем главные силы фронта отводить за Днепр. Генерал-майор Василий Тупиков искренне верил в то, что осуществление предлагаемых им мер, могло бы предотвратить окружение пяти армий Юго-Западного фронта. Он пока еще не знал о том, что немцы уже закончили концентрацию своих дивизий и были готовы в любой момент перейти в решающее наступление.
   Подумав, Артур решил докладную записку генерал-майора Тупикова отправить в Москву без дополнительной правки и своего к ней комментария. Она, по его мнению, по сути, верно, отражала ситуацию, которая к настоящему моменту сложилась в Киеве и под Киевом. Аккуратно сложив листки с генеральской докладной запиской, он ее передал капитану Бове для последующей шифровки. А сам решил, не теряя времени, написать рапорт наркому внутренних дел в связи с событиями вчерашнего дня, основным героем которых был предатель Ягодкин.
   Вскоре закончив с рапортом, Артур Любимов подошел к окну, раскрытому настежь и расположенному в торце гостиничного коридора, и из него выглянул. Сейчас на киевских улицах все еще не было видно автоколонн с суровыми красноармейцами в кузовах, отправляющимися на фронт. По улицам и проспектам не шли колонны ополченцев и добровольцев в гражданской одежде и с трехлинейками за плечами. В городе, по-прежнему, по рельсам туда и сюда бежали киевские трамвайчики, весело и беззаботно перезванивавшиеся друг с другом. Киевляне, по-прежнему, торопились на работу, спешили в магазины за продуктами или просто шли по своим делам.
   В этот момент за его спиной капитан Бове вполголоса вел рассказ о своей первой встрече с полковником Тимофеем Строкачом и о том, как они крепко скорешились и каким умным и гостеприимным оказался этот украинский полковник. Артур Любимов слушал рассказ друга в пол уха, одновременно размышляя о своих делах. Личное задание Иосифа Виссарионовича Сталина его группа как бы уже выполнила. Она собрала и направила в Москву достоверную информацию о положении под Киевом, на фронте. Теперь пора было бы подумать и о возвращении разведгруппы в Москву, но какое-то внутреннее чувство обеспокоенности сейчас терзало душу капитана Любимова. Это чувство не давало ему возможности почувствовать себя человеком, честно и до конца выполнившего приказ своего командира. Через минуту Артур Любимов все же сообразил, что эта обеспокоенность в основном была связана со встречей с бывшим красноармейцем, бывшим вторым номером его пулеметного расчета, - Ростиславом Ягодкиным.
   Ягодкин был не тем человеком, чтобы вместе с немецкими полевыми разведчиками случайно появиться в районе штаба Юго-Западного фронта. Господин Ягодкин был слишком большим трусом и весьма предосторожным человеком, чтобы поступить на службу в вермахт и воевать на фронте рядовым стрелком в какой-либо немецкой пехотной части! Капитан Любимов не верил и п то, чтобы этот трус и предатель рядовым немецким разведчиком мог бы отправиться за линию фронта, в тыл советских армий!
   Артур хорошо помнил также и о том, что в их последнюю встречу, Ягодкин уже командовал взводом или ротой полиции. За полтора месяца службы у немцев этот гадский человек с его изворотливым умом и талантом вовремя оказать услугу нужному человечку, наверняка, добился чего-нибудь большего. Ведь, недаром прагматичные немцы перебросили его с одного фронта на другой.
   И причиной этого могла быть только одна, на Украине Ягодкин был никому не знаком?!
   Это в свою очередь могло означать, что в районе штаба Юго-Западного фронта предатель Ягодкин появился не случайно, что там он выполнял важное задание немцев. Сейчас Артур Любимов, не обладая всей полнотой информации, сейчас он мог бы только предполагать, что Ягодкин должен был или до своего ареста уже встречался с немецким агентом. Этим же агентом мог быть командир РККА в высоком звании, с которым сами немцы по многим причинам не могли встретиться.
   В этот момент за спиной капитана Любимова послышался жеребячий хохот разведчиков капитана Бове. Повернувшись к ним лицом, Артур тихо поинтересовался, что это за шум, а драки нет?! Старшина Желудь тут же поднялся на ноги, продолжая громко смеяться. Он шел по направлению к капитану Любимову, неся на руках небольшой квадрат доски, который сметливый парень использовал в качестве подноса. На этом квадрате яростно шипела на сковороде яичница из десяти яиц, пожаренная на украинском сале. На доске подносе лежал большой ломоть белого хлеба, стояла кружка, до краев наполненная молоком.
   Но, не смотря на то, что этот завтрак выглядел аппетитно, он так и притягивал к себе глаза капитана Любимова, тот все же пересилил свое внутреннее желание, все это съесть одним махом. Капитан для начала взял в свои руки экземпляр киевской газеты, развернул ее и глазами пробежал газетные заголовки, которые ничего ему не говорили. Но на развороте он увидел большую фотографию, на которой бравые и весело смеющиеся красноармейцы сидели на броне и стояли рядом с немецким бронеавтомобилем. Под фотографией была подпись, в которой говорилось: "Немецкий бронетранспортер SdKfz-231, захваченный солдатами 1-го дивизиона 4-го батальона особого назначения НКВД".
   Присмотревшись более внимательно к этой плохо отпечатавшейся в газете фотографии, Артур Любимов вдруг на ней нашел и узнал знакомые лица: старшины Желудя, сержанта Когтева, рядового Руднева, а также лицо коренастого красноармейца, шофера грузовика ЗИС-6, который вчера на харьковском шоссе истек кровью. Одним словом, на фотографии в полном составе красовался взвод тактической разведки капитана Бове, но на фотографии не было самого командира взвода. Тогда Артуру стало понятно, почему так весело смеялись разведчики. Он также вспомнил о том, что несколько минут назад капитан Бове ему уши оборвал рассказом о том, что именно полковник Строкач ему предложил, чтобы бойцы его взвода сфотографировались бы на память у захваченного немецкого бронеавтомобиля.
   По мнению Любимова, это была не совсем хорошая идея, чтобы взвод тактической разведки в полном составе фотографировался бы на память. Чтобы эта фотография через газету выставлялась бы на обозрение разведки противника. Немецкая разведка, наверняка, внимательно читала и перечитывала все издаваемые в Киеве газеты в поисках крупиц информации о городе и его горожанах.
   Но сейчас, капитан Любимов хорошо понимал, что было уже поздно искать и наказывать виновника этой фотоавантюры. Тем более, что главный виновник уже предпринял определенные шаги для защиты своего тощего зада. Виновато улыбаясь, капитан Бове подошел к капитану Любимову и протянул ему небольшой, но тщательно запечатанный конверт. Распечатав конверт, Артур обнаружил внутри его листок бумаги с коротким текстом, написанный от руки и следующего содержания:
   "Большое спасибо, товарищ Любимов. Полученная информация интересна и нужна. Продолжайте в том же духе. Мне бы хотелось, чтобы вы в ближайшие дни лично посетили бы 37-ю армию и познакомились бы с ее командармом. Сталин"
   Еще раз, прочитав записку, капитан Любимов аккуратно ее сложил и убрал в нагрудный карман гимнастерки, а подошел к капитану Бове и ему приказал:
   - Собирайся, капитан! Приказ товарища Сталина следует выполнять, не откладывая дела в долгий ящик. Подумай, на чем поедем в 37-ю армию. Грузовик дело хорошее, но уж очень он неповоротлив под атаками вражеской авиации. Может быть, ты свяжешься с тем майором милиции, с которым встретились, когда въезжали в Киев. Кажется, он тогда назвал себя майором милиции Артемом Ящиковым, и говорил, что работает начальником отделения милиции. Он здорово нам помог с гостиницей, может быть, и сейчас поможет нам в том, чтобы достать штук десять - двадцать мотоциклов?! Наверняка, в таком большом городе, как Киев, имеется свое собственное производство мотоциклов.
   К концу дня, 9-го сентября, колонна из десяти мотоциклов "Днепр 10М" с колясками двигалась по украинскому шляху Киев - Вишневое - Тарасовка. Мотоциклы были новыми машинами, только что полученными с Киевского мотоциклетного завода, директором которого оказался киевлянин, друживший много лет с майором милиции Артемом Ящиковым.
   Когда капитан Бове нашел Артема Ящикова, то тот сразу же вспомнил о своем старом друге. В разговоре с капитаном Бове, директор завода заявил, что в случае разнарядки он готов выдать армии любое количество мотоциклов, но предупредил, что на заводе нет ни капли горючего. Полковник Строкач помог получить разнарядку на двадцать мотоциклов "Днепр" с колясками и, практически в мгновения ока, мотоциклы были доставлены во внутренний дворик гостиницы "Спортивная".
   Капитану Бове страшно хотелось вместе со всеми своими бойцами и капитаном Любимовым отправиться в 37-ю армию, чтобы там познакомиться с ее командармом, генерал-майором Андреем Власовым. Командарм 37-й армии прославился в августовских боях за Киев, когда едва было не начались бои на территории самого этого города. В начале августа немецкие дивизии вышли на окраину Киева, перед ними уже не было подразделений РККА, способных противостоять их натиску. Из глубины страны железнодорожными составами прибывали отдельные дивизии, которые тут же бросали в бой против немцев. Тогда среди высшего командного состава РККА не нашлось генерала, который смог своей волей и под своим командованием объединить эти дивизии, взять под свое начало тридцать пять тысяч киевлян ополченцев.
   Таким генералом оказался Андрей Власов, который железной рукой подчинил себе эти разрозненные дивизии и киевское ополчение. Он организовал и осуществил контрудар, части немецкого вермахта были отброшены от Киева на пятнадцать - двадцать километров. Эти дивизии теперь были объединены в армию, которая стала называться 37-й армией, которая прорвали блокаду Киевского укрепленного района, по настоящее время его удерживала в своих руках.

- 3 -

   Украинские села вдоль шляха Киев - Тарасовка неоднократно подвергались вражеским бомбардировкам. С шоссе было хорошо видно, как много сельских хат сгорело в этих селах. Днем было практически невозможно проехать по этой дороге, вражеская истребительная и штурмовая авиация моментально реагировала на любое малейшее движение на всех дорогах перед Киевом. Иногда можно было бы наблюдать, как пилоты немецких штурмовиков наносят бомбоштурмовые удары по красноармейским частям и подразделениям, меняющим свои позиции. Или как они гоняются за отдельными красноармейцами и гражданскими лицами. Вся дорога Киев - Тарасовка сплошь и рядом была усеяна воронками от разрыва авиабомб, некоторые из которых уже были засыпаны гравием специальными крестьянскими командами, а некоторые продолжали чернеть свежими воронками. Все это говорило о полном господстве немецкой авиации в воздухе, о полной безнаказанности действий немецких люфтваффе под Киевом.
   Под вечер таких пока еще не зарытых воронок от немецких авиабомб было так много, что многие грузовики стояли и ожидали, когда ремонтно-дорожные команды забросают воронки гравием и по ним можно будет проехать.
   Небольшая колонна из десяти мотоциклов спокойно пробиралась среди воронок на дороге, придерживаясь средней скорости двадцати километров в час. На каждом мотоцикле было два седока красноармейца, один был рулевым, а другой сидел в коляске мотоцикла. Таким образом, двадцать бойцов взвода тактической разведки капитана Бове сопровождали капитана Любимова в его поездке в 37-й армии. По тем временам красноармейцы этой колонны были неплохо вооружены, они имели винтовки и карабины СВТ38 или СВТ40, а также несколько немецких автоматов МП38 или МП40. Помимо этого бойцы имели два пулемета РПД с несколькими сменными дисками.
   Сегодня утром в Киеве, провожая их в путь, киевлянин Артем Ящиков, который пришел проверить, получили ли они мотоциклы с завода, внимательно посмотрел в глаза Артуру Любимову, и сказал:
   - Артур, постарайся, сегодня быть более внимательным на наших украинских дорогах. Обстановка на фронте под Киевом ухудшается день ото дня! С каждым днем все больше и больше красноармейцев и гражданских лиц гибнет на дорогах Киевщины. Понятно, что, когда люди гибнут от авиации противника, это и есть война. Но по последним нашим милицейским ориентировкам, большим скачком увеличилось число нападений лиц в гражданской одежде на небольшие подразделения красноармейцев. Причем, мы точно знаем о том, что на дорогах действуют не переодетые в гражданскую одежду немецкие диверсанты.
   Поэтому, когда группа проехала большое украинское село Крюковщина, капитан Любимов приказал паре мотоциклистов оторваться от основной группы их колонны и уйти вперед в дозор. Эта пара мотоциклистов передового дозора только начала увеличивать скорость движения своих мотоциклов, как пулеметная очередь взбила перед ними полотно дороги. Это было так неожиданно, глупо и непонятно, почему, кто-то мог решиться открыть огонь по его мотоциклистам со столь большого расстояния. Любимов услышал звук выстрелов, на так и не увидел наствольных вспышек пламени при стрельбе из пулемета.
   Но его парни, не даром были разведчиками, они моментально отреагировали на этот обстрел. Прямо на мотоциклах съехали с дороги и по обочине устремились вперед. Вскоре старшина Желудь обнаружил позицию вражеского пулемета, которая была расположена, примерно, в метрах восьмистах впереди.
   - Товарищ капитан, вражеский пулемет вел огонь вон из той расщелины. Но это не вражеская засада, это самый настоящий наш дот. Что-то во всем этом не так?! Позвольте мне разобраться до конца в этой проблеме?
   Капитан Любимов утвердительно кивнул головой. Сейчас он в бинокль хорошо видел впереди плохо замаскированную амбразуру нашего дота, замаскированного под обычную украинскую хату. Артур Любимов не понимал, почему этот дот открыл пулеметный огонь по его красноармейцам. Единственным объяснением этого могли стать только их мотоциклы, немцы по настоящую пору повсеместно пользовались мотоциклами для проведения разведывательных операций и сопровождения своих бронетанковых и транспортных колон. Можно было предположить, что гарнизон этого дота, заметив, что по шляху движется колонна мотоциклистов в красноармейской форме, на всякий случай дал предупредительную очередь из пулемета. Парни гарнизона хотели остановить колонну, а затем уже проверить, что же это за колонна?!
   В этот момент старшина Желудь уже подобрался к доту и начал что кричать в его амбразуру. Старшина тоже догадался о том, что гарнизон этого дота стрелял не прицельно, а только в целях предупреждения, поэтому и решил с этим гарнизоном установить дипломатические отношения. Вскоре на крик старшины неизвестно откуда, никто не успел этого заметить, появился помятый пехотный сержант. Старшина Желудь и этот сержант о чем-то немного побалакали, затем сержант махнул рукой, словно разрешая следовать дальше, и тут же снова исчез в неизвестном направлении.
   Старшина Желудь вышел на дорогу и начал так призывно и отчаянно махать своим шмайсером, что любому бойцу взвода стало понятным, что проблема с гарнизоном этого дота положительно разрешена. Когда бойцы группы капитана Любимова подъехали, чуть ли не вплотную к доту, то в нем сохранялась полная тишина, ни один боец его гарнизона не подал голоса. Когда группа двинулась в путь, до штаба 37-й армии оставалась каких-то пара километров, то, прежде чем тронуться в путь, старшина Желудь нагнулся и в пыльную дорогу вдавил белоголовую бутылку "Московской". Это был знак благодарности за понимание и быстрое разрешение возникшей проблемы.
   Штаб 37-й армии располагался в нескольких деревенских хатах, примерно, в трех - четырех километрах от деревушки Тарасовка. Армия генерала Власова занимала правый фланг Киевского выступа и своими зубами, вернее, 147-й стрелковой дивизией, вцепившись в Киевский укрепрайон, успешно отбивала атаки противника и даже сама изредка контратаковала. В отличие от трех других армий Киевского выступа Юго-Западного фронта, командарм 37-й армии освоил искусство массированного применения войск своей армии. В этих целях отдельные армейские подразделения транспортными средствами мгновенно перебрасывались из одного района в другой, где успешно отбив вражескую атаку, они тут же перемещались на третье опасное направление, которое подверглось атакам превосходящих сил противника.
   Такая мгновенная по тем временам переброска частей и подразделений 37-й армии, не смотря на полное господство вражеской авиации в воздухе, позволяла генералу Власову своевременно реагировать на возникающую опасность прорыва обороны своей армию. Если бы этот генерал имел бы большее число армейских подразделений, то он, наверняка, перешел бы к построению глубоко эшелонируемой обороны своей армии. Такую информацию капитан Любимов получал из бесед и разговоров с командирами РККА. Во время короткого разговора с начштаба Юго-Западного фронта, генерал-майором Тупиковым, у Любимова сложилось впечатление, что ни начштаба, ни командующий Юго-Западным фронтом генерал полковник Кирпанос не очень-то любят генерала Власова. Они с явной неохотой вообще говорили об этом генерале.
   Начальник Особого отдела 37-й армии майор НКВД Земнов встретил капитана Любимова и его группу красноармейцев во дворе и с большим любопытством наблюдал за тем, как бойцы соскакивали с мотоциклов и закатывали их в большой сарай. Он коротко распорядился о том, чтобы бойцов покормили, а сам капитана Любимова повел в свой так называемый кабинет. Самая большая комната хаты была поделена на комнатушки, в которых работали командиры Особого отдела. Одна из таких комнатушек со стенами из деревенского белья и служила отдельным кабинетом начальника Особого отдела 37-й армии.
   Принесли чайную заварку, за чаем пошла неспешная беседа о делах на фронте 37-й армии. Майор Земнов оказался патриотом своей армии и своего командования, поэтому о 37-й армии он говорил одно только положительное. Но и в его рассказе прослеживалась тенденция обеспокоенности развитием ситуации и обстановки за последние дни. Майор Земнов очень беспокоился по поводу только что пришедшего приказа генерал-полковника Кирпаноса о передислокации 147-й стрелковой дивизии из Киевском укрепрайоне. По словам майора, обстановка под Киевом сложилась такая сложная, что из-за отсутствия стратегических резервов у фронта, любой немецкий прорыв мог бы обернуться катастрофой для всей войск, сосредоточенных под Киевом.
   Артур Любимов вежливо полюбопытствовал по поводу того, можно ли ему посетить какой-либо полк 147-й или 171-й стрелковой дивизии, чтобы на месте ознакомиться с положением на фронте. Майор Земнов на секунду задумался, а затем сказал, а почему бы и нет, и начал собираться в дорогу. Он кому-то крикнул о том, чтобы принесли его автомат и предупредили бы сержанта Моисеенкова о том, чтобы он должен его сопровождать в 600-й стрелковый полк 147-й дивизии полковника Потехина. А затем майор Земнов поинтересовался, не мог бы капитан Любимов в свою очередь выделить для него и сержанта Моисеенко мотоцикл с пулеметом. По его мнению, добираться до расположения 600-го полка мотоциклом было бы гораздо легче и быстрее. Разумеется, обе стороны мгновенно договорились о поездке в 600-й полк двумя мотоциклами.
   Перед отъездом майор Земнов вкратце рассказал о том, что ровно месяц назад именно этот полк оказался на острие главного удара 1-й немецкой танковой армии. Он отступал до самых корпусов Киевской сельскохозяйственной академии, расположенной на Юго-западе Киева и ожесточенно дрался за каждое здание академии, не позволяя немцам проникнуть в город. Воздушно-десантная бригада поддержала этот полк и вместе с ним перешла к контратаку, которая отбросила немцев на двадцать километров от города.
   В районе одиннадцати часов вечера, майор Земнов и капитан Любимов входили в помещение штаба полка. Тут же выяснилось, что командир дивизии срочно вызвал к себе командира полка. Но майор Серебрянников, заместитель командира полка, гостеприимно встретил прибывших и выделил им лейтенанта для сопровождения до штаба второго батальона, где они могли ознакомится с деталями батальонной обороны. Лейтенант, Любимов почему-то тут же забыл его имя и фамилию, сумел их быстро провести в штаб батальона. Там молодой парень, старший лейтенант Корнилов, ознакомил их со схемой обороны своего батальона и сказал, что в настоящее время в батальоне всего 140 активных штыков, четыре станковых пулемета "Максим" и восемь РПД, есть гранаты и бутылки с коктейлем "молотова".
   Втроем они прошлись по батальонным траншеям, на постах были одни только дежурные, которые вели внимательное наблюдением за противником. Капитан Любимов сразу же обратил внимание на то, что траншеи были вырыты неполного профиля. Вначале рылись одиночные окопы бойцов, а потом уж они соединялись не очень глубокими проходами. Таким образом, появились траншеи, по которым во время боя бойцам приходилось перемещаться ползком. Но пулеметные гнезда были расположено очень толково, имели запасные позиции, чувствовалось, что старший лейтенант Корнилов успел повоевать. Он хорошо знал, как строить сектор обстрела из пулемета и как беречь своих бойцов. Тихим голосом Артур Любимов ему посоветовал, чтобы завтра поутру он приказал бы своим бойцам прорыть траншеи полного профиля и тогда на личном опыте тот сможет убедиться в том, насколько траншеи эффективно сокращают потери в живой силе.
   По возвращению в штаб 600-го полка, а это было уже около трех часов утра, капитан Любимов вместе с майором Земновым решил сразу же возвращаться в штаб 37-й армии. Сержанты Когтев и Моисеенко за время их пребывания в 600-м полку выспались и были готовы хоть сию минуту отправляться в обратную дорогу. Они заняли места за рулями мотоциклов, а капитан Любимов и майор Земнов устроились в колясках мотоциклов, чтобы немного подремать по дороге в штаб армии.
  
   Мосинские трехлинейные винтовки, винтовки СВТ38 и СВТ40, а также ручные пулеметы Дягтерева пехотные.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"