Бывали времена, когда о людях, работавших в правоохранительных органах, часто говорили не с позиции совершаемых ими подвигов в борьбе с внешним и внутренним врагом, а о том, что они родом из семьи рабочих или крестьян. Да и на работу туда людей из интеллигенции особо и не приглашали, в правоохранительных органах всегда требовались люди, которые, ни секунды не раздумывая, могли по приказу свыше с чистой совестью нажать курок чекистского нагана. Людей интеллигентов обычно брали во внешнюю разведку, где нужно было иметь хорошо подвешенный язык, да и внешность человека, который был далеко не из рабочей династии. В наши же дни, это, примерно, лет двадцать назад, туда, по-прежнему, отбирали парней из рабочих династий, но уже правоохранительных органов. Одним словом, если папа полковник, то его сынок уже лейтенант в этих самых органах.
Но Сашка не был ни тем, ни другим человеком, хотя имел хорошо подвешенный язык, впечатляющий внешний облик и никакого отношения не имел ни к рабочим, ни к крестьянам и ни к интеллигенции.
Он был самым настоящим советским человеком!
Его папа был личным шофером одного члена Политбюро..., но, прошу извинения, рассказ не о его папе, а о самом Сашке, который был шкафообразной гориллой в образе человека под два метра ростом. Он был, Сашка и сейчас еще жив, но разговор идет о временах двадцатилетней давности, самым добродушнейшим на свете человеком с лицом злодея и страстным желанием выпить по делу и без дела. Еще во время учебы в одной из школ КГБ, он однажды настолько увлекся выпивкой и девушками, что неделю не ходил на занятия. Вы можете мне не поверить, чтобы подобное могло случиться, да еще в такой школе и в те времена?!
Но такое дело случилось, всякое бывает в нашем мире!
Сашка хотел почувствовать себя птицей, расправить крылья и уйти в свободный полет, но его все-таки нашли, посадили на губу. Но не судили и ни обвинили в дезертирстве, ведь папа все-таки личный шофер..., а отправили дослуживать гражданский долг советского человека простым сержантом в Советскую армию.
Вот тогда-то Сашка сумел продемонстрировать, что и у шкафов бывает характер!
Он не только честно отслужил дедом свой срок в СА, но и сумел восстановиться в школе, из которой его выбросили и одновременно заочно учиться в юридическом институте. Честно закончив оба высших учреждения и, получив, правда, в одном только случае красный диплом юриста, Сашка, как простой советский человек, пошел работать в Совмин. Но вскоре ему там стало скучно и не комфортно, тогда он привычно запил и почему-то снова перестал ходить на работу в этот же самый Совмин. Никакие отеческие увещевания, рождение первой дочери не помогали Сашке перебороть свой характер, чтобы снова стать нормальным человеком. В конце концов, он бросил свою первую квартиру с женой и перешел к нам на работу, вернее было бы сказать, что его с блестящего советского Олимпа отправили в захудалую оперативную ссылку.
Таким образом, юрист с кэгебешным образованием Александр Васильевич, появился на нашем десятом этаже. Первое время он держался в сторонке, не лез в нашу компанию, а как говорил он сам позже, вел глубинную разведку, выясняя, чем же мы занимаемся с нашими иностранными партнерами. Когда его переводили в наше Управление, то полковник в центральных кадрах ему сказал, чтобы он не искал приключений на собственную ж...у, а когда наступит время, то его найдут и подключат к работе. Но месяц проходил за месяцем, а Сашку никто не находил и он начал подумывать об очередном запое. С ума можно сойти, когда каждый день приходится приезжать на работу к десяти часам утра и день напролет сидеть в кабинете на десять человек, наблюдая за тем, как парни по соседству занимаются какими-то никому не понятными делами, а затем месяцами не появляются на работе.
Однажды один из заместителей начальника Управления, этот последний в нашем сонме руководителей был только один гражданским человеком, попросил Сашку в связи с приближающимся визитом одной западной делегации подготовить справку по стране. Позже этот полковник признавался, что ему просто надоело видеть слоняющимся без дела этого шкафообразного человека с лицом злодея, вот он и решил его немного занять делом. Дня три Сашка сидел и пыхтел над запиской по этой стране, выискивая интересные факты из всем известного "Атласа мира". Я в то время находился в двухлетней командировке, поэтому не видел того, как Сашка создавал свой нетленный труд, поэтому о его работе над справкой рассказываю по воспоминаниям своих коллег и очевидцев.
На третий день, в двадцатый раз, перепечатав, в те времена компьютеры только зарождались, свою полуторастраничную справку, Сашка совсем уж собрался с ней идти к начальству на доклад, но на всякий пожарный случай решил свой опус показать парням, с которыми сидел в одном кабинете. Парни совершенно спокойно отнеслись к Сашкиной просьбе, внимательно ее читали, а затем просили пятнадцать минут, чтобы над справкой еще подумать. Все десять парней сделали свои дополнения в Сашкину справку, а Сашка каждый раз заново ее перепечатывал, тыкая одним толстым пальцам в регистр пишущей машинки. У него было дьявольские терпение, он корпел над пишущей машинкой до тех пор, пока не добивался высокой штабной культуры - одной помарки штрих кодом на одну страницу печатного теста.
Прочитав его справку, заместитель начальника побежал к начальнику Управления, а затем они оба вместе помчались к заместителю Председателя. Одним словом, прием этой делегации прошел на высшем уровне, с членами делегации было выпито много "Пшеничной" и съедено, минимум, полтонны королевских креветок. А главное наше начальство подписало с ними договор о крупном проекте! Сашке, когда иностранцы уехали, выдали положенные пятьдесят рублей премии, а также бумажку разрешение на ношение личного оружия, милицейского пистолета "Макаров". К тому же он прослыл прекрасным и знающим составителем любых справок начальству. Так у нас и получилось, что не Сашка нашел себе работу, а сама работа его нашла. Могу к этому только добавить. что по настоящее время не знаю, нравилось ли Сашке или нет составление таких справок.
Но еще об одном деле здесь следует упомянуть, с этого момента Сашка, наконец-то, вошел в мой отдел, элиту элит нашего Управления.
Вскоре и я вернулся из командировки, и в Ленинграде я на одном из задании познакомился с Александром Васильевичем, тогда он еще не носил своей почетной, заслуженной и уважительной клички "Сашка". Это случилось незадолго до того, как произошло "Ленинградское дело" (мой рассказ третий).
Сашка работал с каким-то немцем, который превосходно знал русский язык и был кому-то нужен. Главной задачей Сашки было перепить этого немца и, когда тот будет в невменяемом виде, того заставить подписать какую-то бумажку. День проходил за днем, вся "Астория" только и говорила об этих двух человеках, которые каким-то образом в два дня сумели опустошить недельный водочный запас гостиницы, а результата какого-либо даже близко не было видно. Пару раз я звонил по внутреннему телефону и Сашке говорил о том, что командировочные деньги кончаются, что вскоре ему будет не на что пить с этим проклятым немцем. Каждый раз Сашка грустным тоном мне отвечал, что ему нужно еще немного денег и этот немецкий гад все подпишет. Тогда в моей душе зародилось подозрение в том, что это не немец, а Сашка меня разыгрывает и затягивает требуемое подписание бумаг.
Ведь, он был страстным любителем выпить за казенный счет и поговорить!
Для прояснения ситуации с Сашкой я вызвал его к себе в номер. Через пять минут он уже стоял перед моими глазами трезвый, как стеклышко, и хмурый, как добрый слон. В течение целого часа он повторял и снова повторял свой рассказ о том, как поэтапно охмуряет этого немца и договаривается с ним о том, что тот должен подписать расписку о своем добровольном... . По словам Сашки получалось, что процесс начинался и, примерно, до своей середины тек самым нормальным образом. Немцу очень нравилась "халява" и он не пропускал ни единого тоста, не успокаивался до тех пор, пока из стопки не вылизывал последней капли "Пшеничной". А вот конец мероприятия Саша вспоминал с большим трудом, ему казалось, что немец всегда что-то подписывал. Но на следующий день из-за этой любимой "Пшеничной" у Сашки страшно болела голова и он ничего, никаких расписок, в своем номере не находил.
Тогда я решил провести эксперимент и из своего собственного довольствия выделил Сашке последний червонец на пропой души с немцем, а сам через портье заказал в ресторане рядом с ними себе столик. Ресторан был заполнен до края знакомыми и привычными лицами, спекулянтами фирменных шмоток, валютными брокерами, проститутками и их сутенерами. Со мной за столиком сидела эффектная блондинка, лейтенант из местного ГБ, она должны была меня разговаривать, но ее начальник запретил ей ночевать у меня и сказал, что сам за ней приедет на служебной Волге. Ну, в общем, девчонка трепалась, а я внимательно наблюдал за Сашкиным поведением. Причем, я настолько внимательно смотрел на этот Сашкин столик, что немец постоянно на меня оглядывался.
Ну, кому, скажите, будет приятно, когда какой-то остолоп не отрывает взгляда от вашей спины?!
А Сашка был в таком костюмчике, что пальчики оближешь, я, кроме свободных курток, пиджаков не носил, но я ему в этом не завидовал. У меня в наплечной кобуре были два пистолета "Desert Eagle", а у Сашки - какой ср...ный милицейский "Макаров". Да и то, вон пола его пиджака, как оттопыривается, сразу же было заметно, что он оружие прячет под своим фирменным пиджачком. Ну, одним словом, эти двое парней пили водку, красиво и здорово ее пили. Причем, пили планомерно и методично, чтобы напиться.
Моя лейтенантша обратила внимание на направление моего взгляда, затем она томно вздохнула и прошептала:
- Какие мальчики, я бы сразу бы дала...
- Кому и чего ты собираешься давать? -
Тут же я среагировал, но блондинку уже за руку волок из зала ресторана ее непосредственный начальник, который, оказывается, с самого начала сидел с нами рядом за соседним столиком и за нами же шпионил. Немец сразу же заметил, что меня бросила блондинка и, улыбнувшись, пригласил меня за их стол. Я и не отказался, ведь нет ничего лучше русской "халявы", выпить водки за счет Сашки. Веселились мы так до самого закрытия ресторана в одиннадцать часов вечера, я лично наблюдал за тем, как немец, ржа, подписывал расписку о добровольном...
На следующее утро ко мне пришел Сашка и сказал, что мероприятие нужно продлить еще на один день, так как он не может найти подписанного документа. Он божился, что это будет последнее продление, но я ему уже не верил. Вчера собственными глазами я наблюдал за тем, как под мою диктовку, этот немец собственноручно писал расписку. Я собственными глазами видел, как Саша взял подписанную немцем расписку и положил ее в левый внутренний карман пиджака, при этом наружу чуть-чуть не вывалился его "Макаров". Мне ничего не оставалось делать, как подняться в Сашкин номер и его тщательно обыскать.
Расписки нигде не было, ни в костюме, ни в столе, ни под кроватью, ни в личных вещах Сашки!
Словно пораженный ударом электрического тока, я стоял посреди номера и задумчиво чесал свой затылок. Послышался стук в дверь, затем она сама открылась и с тележкой в номер въехала всем известная официантка Света. Молча, она подъехала к чайному столику и сервировала его на двоих, из тележки вытащила бутылку раскупоренную "Пшеничной" и поставила на столик, а также два граненых стакана. Затем Света подумала немного и добавила маленький пакетик фисташек, пробормотав:
- За счет заведения!
И с тележкой поплыла на выход из номера. Я как стоял, так и застыл на своем месте. Ну, вы понимаете, когда стройная женщина к вам спиной и слегка согнувшись, ручки тележки были для нее слегка низковаты, то ни один мужчина, даже я и Сашка, этого выдержать не могут! Сашка побежал в ванну менять брюки, а сел за столик и из раскупоренной бутылки набулькал себе стакан водки или водочной смеси. Когда совсем собрался его выпить, то тут мой взгляд остановился на мусорной корзине, доверху заполненной какой-то бумаги. Представляете, какой у меня железный характер, ведь я не выпил тогда стакана водки, а снова поставил его на стол, и подошел к мусорной корзине, которая до краев была заполнена расписками немца.
- Я подумал, что немец расписки пишет на немецком языке, поэтому всю бумагу на русском языке из карманов выбрасывал в корзину! - Сзади меня как-то спокойно прогудел Сашка.
С того времени мы как-то сильно подружились, ведь Сашка, хоть и имел выражение лица злодея, на деле был добрейшим человеком. Три раза в жизни по любви женился, три раза рожал одних только девчонок, которых называл одним и тем же именем Еленка. И все три раза разводился, он уходил и оставлял женам с дочерьми на свои деньги купленные квартиры, слава богу, что в те времена они не столько стоили, сколько стоят сегодня. И сегодня друзья, поговаривают о том, что Сашка собирается жениться в четвертый раз, он на квартиру денег собирает.
Весь российский народ, наверняка, хорошо должен помнить октябрьское противостояние девяносто третьего года нашего тогда демократически избранного президента Бориса Ельцина не демократическому Верховному Совету Хасбулатова и Руцкого. Или наоборот, октябрьское противостояние демократического Верховного Совета Хасбулатова не демократическому президенту Ельцину, Честно говоря, в те времена было невозможно разобраться, кто демократ, а кто не демократ. Кто и за что борется! Просто шла большая борьба за верховную политическую власть, а простому народу мутили мозги! Тогда все перемешалось в русском народе, народ начал выходить на улицу, поддерживая то одну, то другую сторону. Но самое страшное в те дни заключалось в том, что наступали смутные времена. Я ненавижу те времена из-за того, что меня и моих товарищей за быдло принимали, и из-за того, что милиции раздали автоматы, вот они и принялись народу автоматом в живот тыкать, так и хочется этим автоматчикам все зубы пересчитать.
Я с семьей отдыхал в Болгарии, когда вдруг приходит вызов "срочно в Москву". Бросил жену с ребенком под Варной и оказией, армейским самолетом, вернулся в Москву. Чтобы понять и хотя бы немного разобраться в том, что же происходит в Москве, сел на свою девятку и немного поездил по городу. Чем больше я видел, тем страшнее становилось. впервые во мне родилось чувство, что эту смуту просто так не остановить. Ведь мы, советский народ, были какими-то странными людьми, для нас все хорошо и замечательно, если соседу плохо. Но если ему хорошо, я полтонны соли съем, но добьюсь, чтобы ему стало совсем плохо. Ездил я по Москве и наблюдал за тем, как соседи друг другу плохо делали. Все кругом орали, матюгались, толпами по скверам ходили и старались друг другу морду набить.
На Пушкинской площади двоим горным человекам, хасбулатовцам, моя девятка понравилась. Они очень устали по такому большому городу пешком ходить, поэтому почему-то решили я готов их добровольно по городу возить. Пока я выходил и звонил по телефону автомату, они подошли к моей машине, и своими тощими задницами уперлись в ее бока, ожидая, когда владелец машины сам придет и им ключи принесет. Отдыхая за границей, я забыл о некоторых появившихся тогда правилах общественного проживания в Москве, поэтому зашел в кафе кофейку попить, ожидая, пока Сашка приедет.
Это я ему звонить из машины выходил. Когда Сашка тихим и нежным голосом мне сообщил о том, что опять жениться, тогда это была лишь вторая женитьбы, но все равно я решил на новую квартиру к нему не ездить. Знакомство с новой квартирой, знакомство со второй женой, а также посошок на дорогу, - все это могло на час времени потянуть и на совещание мы бы точно опоздали. Поэтому я приказал Сашке срочно одеваться и ехать ко мне на Пушкинскую, туда от него прямая ветка метрополитена вела.
Вдвоем мы с ним к моей девятке и подходим, а тут нам тянут грязную лапу и требуют ключи от машины. Я от удивления остолбенел, у меня, у майора... требуют ключи от моей же машины в самом центре города, в котором я родился и вырос. Ну, ладно, когда это делают арабские боевики, то они борются... хм, хрен знает, за что они борются, но, кажется, они все-таки борются против мирового капитализма. А эти двое мне говорят, что они, мол, хасбулатовцы и машина им нужна для ведения боевых действий. Эти гады воевать на моей машине вздумали, но пока я кипятился, из-за моего плеча вылетел Сашкин кулачище и одного из горцев хрястнул по правой скуле. Второй позеленел и затрясся от злобы, как это могло такое случиться, чтобы его кунака русские по морде бьют, да еще в центре их столицы. Он из заднего кармана своих черных джинсов вытащил наган еще бельгийского производства и на Сашку с ним в открытую попер. Но и я не стал особо церемониться, вытащил свой "Desert Eagle", но убивать не стал, а просто задницу ему прострелил.
На совещание мы все-таки опоздали, но всего на пять минут, извинились и наврали, что Сашка меня в аэропорту встречал, а борт с посадкой задержался. Но успели узнать самое главное, что нас не собираются активно задействовать, что оба здания телецентра будут оборонять милиционеры и отряд спецназа "Витязь". Мы же остаемся на подхвате, на всякий случай ночь мы проведем время на дежурстве в летнем саду второго здания телецентра, нас также на всякий случай вооружат автоматическими винтовками. Правда, не уточнили, какими именно, но опять-таки мы учились стрелять только из одних пистолетов, а к винтовкам не знали, с какого конца подходить. Поэтому нам было совершенно безразлично, какие винтовки или карабины нам привезут.
Одним словом, нас было восемь человек и мы эдак очень хорошо с пивком расположились в летнем саду на диванчиках, наблюдая по телевизору, как наше здание штурмуют со стороны главного входа. Вместе со всем великим советским народом мы переживали происходящие на улице боевые действия.
Одновременно удивляясь военному таланту генерала Макашовому!
До сих пор не могу понять, зачем надо было штурмовать телецентр с тысячами журналистами, когда проще простого было бы захватить соседний коммуникационный центр и все телевидение Советского Союза сразу бы оказалось бы у твоих ног. Коммунисты, строя советское общество и государство, были предусмотрительными людьми и всегда готовились к войне. Вот и, создавая советское телевидение, они организационно устроили так, чтобы выйти в общественный эфир, любой канал должен был бы свой сигнал протолкнуть через этот коммуникационный центр. Возьми его в свои руки и командуй, кому выходить в эфир, а кому этого делать нельзя. А Макашов устроил чистую бойню с перестрелкой и жертвами.
В глубине души всем нам было смешно, горько и очень больно за то, что это с нами и нашим великим народом происходит, поэтому мы глушили водку стаканами и не заметили, как напились. Мы не отключались, а один за другим просто засыпали. Один только Сашка был неугомонен, он пил водку и приставал к Светке. В конце концов, он ее достал и она, выпив первый и единственный в своей жизни стакан водки, отключилась, а Сашке стало совсем скучно.
Сначала он бродил по Зимнему саду и размышлял над тем, как же это получилось, что второе здание телецентра в Останкино, который мы называли Олимпийским, построили шиворот-навыворот. Ведь, та часть этого здания, которая выходит на улицу Королева, является его задней частью, а передняя с Зимним садом почему-то выходит к железнодорожной платформе. Никакого объяснения этому советско-русскому архитектурному феномену Сашка так и не смог придумать. Он принял очередной стакан и по привычке решил немного прогуляться перед сном по коридорам олимпийского телецентра, чтобы покодриться к девчонкам.
Но сейчас были тревожные времена, и телецентр был практически пуст, никаких девчонок ему по пути не встречалось. Обиженный до глубины души, человекообразный шкаф развернулся и пошел в Зимний сад допивать водку и ложиться спать. Водки оставалось еще бутылки две-три, а Сашка спать не ляжет, пока не допьет последний стакан.
Такая уж у парня идиотская натура!
И тут хмурому и обиженному Сашке у заднего входа в телецентр, который никто не охранял, встретилось четверо парней с автоматами в руках и зелеными банданами на голове. Сашка бы никогда в жизни не обратил внимания ни на парней, ни на их автоматы, это ему, поддатому тогда парню, все было по хрень! Но уж очень Сашке не понравились цвет бандан на головах у парней! Ни слово не говоря, Сашка одного парня хрястнул кулаком по скуле и строго потребовал:
- Всем снять банданы, гавнюки?!
Трое парней оцепенели и крайне удивленно смотрели на разгневанного Сашку, от которого за версту несло водочным перегаром. После выяснилось, что эта тройка русского языка не знала. А тот который уже получил оплеуху от Сашки, еще лежа на полу коридора, взялся за автомат, и звонкую тишину телестудийного комплекса взорвала цокающая автоматная очередь. Человек стрелял по Сашке, но ни одна пуля в шкаф не попала. Вы представляете, насколько Сашка был пьян, что он не бросился бежать, а выхватил свой задрипанный милицейский "Макаров" и все его пули обоймы выпустил по стрелявшему в него автоматчику.
Тот одну пулю, но получил-таки в живот, чтобы тут же разораться на непонятном языке. К автоматной очереди голос этого раненого чудака разнесся по всему телецентру. Только после этого начали оживать его собратья автоматчики, которые свои автоматы начали направлять на Сашку. А у того в свою очередь вдруг проснулось страстное желание сохранить свою жизнь. Тогда он просто шагнул в сторону и сразу же провалился в лестничный пролет. Не в прямом смысле этого слова, разумеется, а в том понимании, что скрылся с глаз неизвестного противника на лестничном пролете. Где тут же, быстро перебирая ногами по лестнице, помчался наверх.
Но не забудьте, что Сашка был весом со слона, и бегал, тем более, вверх по лестнице, весьма условно. Одним словом, когда все еще пьяный Сашка по лестнице поднялся на следующий этаж, то там его уже ожидали. Это был уже другой мужик с автоматом в руках. Этот банданистый мужик немного знал русский язык, поэтому хотел этим немного побахвалиться, а заодно поиздеваться над загнанным в угол человеком. Он наставил свой автомат на Сашку и проорал:
- А ну, на колени и своему богу молись, а я буду тебя стрелять!
Сашка после вспоминал, что бег по лестнице ему дался с большим трудом. Сердце так и бухало, заглушая весь шум вокруг него, поэтому он не понял, что этот банданистый говорил. Он свой разряженный "Макаров" швырнул банданистому в морду. Тот громко расхохотался и, не отрывая укороченный "Калашников" от бедра, слегка повел его стволом, прицеливаясь. В эту минуту, незаметно появившийся сзади Захар, который был из длинной династии русских и советских адмиралов, со спокойным видом нажал спусковой курок своего "Стечкина". Очередь в пять патронов разнесла голову боевику, а Сашка потерял сознание и свалился на лестничный пролет.
Сашка так и провалялся беспамятства весь этот пятнадцатиминутный бой у заднего входа в олимпийский телецентр.
Как всегда случается в боях, сначала была бесголовая суматоха, но затем мы организовались и быстро прочесали коридоры здания нашей зоны ответственности. Огневой контакт возник только у заднего выхода, через которые боевики убегали. Они оставили двух автоматчиков, чтобы те преградили нам путь, а самим успеть добежать до автомобилей и скрыться. Они то скрылись и нам не было на чем их преследовать, да и Борис сказал, что мы свою задачу выполнили.
К этому времени на шум выстрелов набежали милиционеры с автоматами на толстых пузах и пара офицеров "Витязя", которым несколько не понравилось сама ситуация. Мы могли украсть у них лавры защитников телецентра, но у нас и в мыслях этого не было.
В тот момент иметь дело с милицией и трупами боевиков остался наш начальник Борис, а мы с деловыми лицами исчезли из зоны ненужного нам внимания. Захар проводил нас к месту, где, как он думал, погиб наш любимый орангутанг Сашка, чтобы мы могли бы попрощаться с ним. Но к великому нашему облегчению, он сидел на ступенях лестницы и матерно орал на работников телецентра, которым почему-то очень хотелось посмотреть на безголовый труп боевика. Когда мы через оцепление "Витязя" покидали олимпийский телецентр, то столкнулись с каким-то парнишкой, который искал какого-то Бориса и говорил, что для бойцов этого Бориса привез винтовки.