Приехал в свой родной колониальный поселок. Не, не в Африку, не подумайте чего. В поселок Моторный в городе Тавда Свердловской области. Колониальным я его про себя называю, потому что принадлежал он колонии номер шесть Северлага, по-нонешнему - УФСИНа.
Наше российское место по уровню жизни и масштабам экономического роста глубоко эрудированные специалисты определили где-то между Угандой и Габоном, а как там люди живут, в Габоне этом?
Да отлично живут!
Запарковался в центре поселка напротив бывшей колониальной конторы по сплаву леса, сижу, думаю, куда отправиться, к кому из "африканцев"? Появляются две женщины и мужик с разноцветными шарами в руках, начинают их привязывать к шлагбауму у конторы прямо перед мордой моего автомобиля.
Чувствую, неспроста аборигены за шарики взялись: праздник с плясками вокруг костровища намечается. По случаю моего приезда? Так я не вошьдь. А по какому тогда случаю?
Закрытие навигации? Её и не открывали, так как ни одного кораблика по реке уже лет двадцать не плавает. И плавать нечему: лес из бушей и саван сплавили, катера распилили на куски и утащили в индустриально развитые очаги цивилизации, то есть в Екатеринбург.
Замечаю на стене конторы баннер не хилых размеров: метра три в высоту и около пяти в длину. На нем изображен какой-то водоем с кувшинками и по линии горизонта слоган, знакомый всем жителям Африки - "Я люблю Тавду".
Вокруг поселка с трех сторон бегут особенно нынче полноводные потоки реки Тавды, а на плакате - болотце с кувшинками. Тот, кто подбирал фотообои для баннера - парень не без юмора. А может, фотозаплатку на контору подбирала женщина, и ей очень кувшинки понравились.
Ладно, Тавду здесь любят, а шарики почему именно сегодня притащили?
Справа от кувшинок висит бумажка с объявлением. Из машины мне буквы не разглядеть, поэтому выбрался из неё и пошел в сторону кувшинок разминать ноги и проникать в суть события.
Читаю маляву на стене: "10 сентября - выборы губернатора Свердловской области". Ясно, губернатора Куйвашева переутверждать вошьдем будут. Это понятно, но сегодня - 13 августа, а выборы 10 сентября - не рановато шарики подвязывать?
Надо бы у местных спросить, чего они засуетились. Их, как я уже сосчитал, всего трое - мужик и бабы. Направился я к мужику. Он наклонился к шлагбауму - вижу лишь штаны на ляшках и шарик красный вместо головы. Вдруг бах - хлопок со стороны штанов на ляшках, я аж вздрогнул. Шарик лопнул.
Бабы хохочут и просят мужика быть осторожней - побереги свои шары, мол. Понимаю женский юмор.
Шарики я тоже решил сосчитать на всякий случай - сколько осталось. Как в школе учили: было в руках два яблока, одно забрали, другое съели, сколько яблок у тебя в руке. Шаров - 13. Нехорошее число. Было, значит, - 14. Теперь надо бы еще один проткнуть, чтобы добиться позитива - цифры 12. Мы, как-никак, страна цифровой экономики.
Хотел это бабам и посоветовать, но тут мой телефончик в кармане брюк зашевелился мелкой дрожью - Саша Кудымов, одноклассник мой, звонит: ты где? Ждем, стол накрыт, подкатывай.
Так и не узнал я поутру, зачем в поселке шарики.
Подкатываю к указанному адресу, стол действительно накрыт: на столе три рюмки и два самогонных аппарата. Я не шучу. На абсолютно пустом столе в гараже три крохотных рюмки и два перегонных агрегата заводского изготовления для возгонки бражки.
Так начинается утро между Габоном и Угандой.
Шарики меня перестали интересовать, я засыпал друзей детства вопросами: сколько сахара нужно на одну заправку, какие закладываются дрожжи, чем фильтруем, что на выходе?
На столе появляется стеклянный штоф, в рюмках - ответы на все вопросы. Производственная мощность одного агрегата - 3 литра ответов с десятилитрового замеса вопросов. Агрегатов в "цехе" два.
Пробовать "изделие" я не стал, так как за рулем, но губы помочил.
- 46 градусов, не сомневайся, - развеяли ребята мои сомнения.
Губы обожгло спиртовым жаром, в нос потянуло сладковатым ароматом.
- Пар прогнали через апельсиновые корки в специальной емкости перед змеевиком, - приоткрыли мастера особенности африканской технологии достижения индекса счастья.
Рядом со столом в гараже стоит раскладушка с матрацом и цветастым одеялом.
- Для начальника цеха после смены? - спрашиваю ребят, кивая в сторону раскладушки.
- Для тебя, сегодня ты - директор, - смеются.
Ребята пару раз к штофу приложились, но углубляться в него не стали. Объяснили, что через час нас троих ждут девчонки - настряпали, наготовили, будет что-то вроде встречи одноклассников.
- А шарики в поселке развешивают в честь нашей встречи? - спрашиваю цеховиков.
- Какие шарики? - не поняли меня друзья.
- Надувные.
- Кто развешивает?
- Две женщины лет тридцати и мужчина при них. Там объявление про выборы.
- Где там?
- У конторы, где плакат с кувшинками.
- Если у конторы, то это единоросы, - сделали заключение собеседники.
- Агитировать будут?
- Ага, надувать и развешивать.
Оставшееся время до встречи с девчонками мы славно провели втроем у "самовара". Мне принесли крохотный агрегатик - электрокружку. "Чаек, только чаек", - повторял я фразу вошьдя из "Комедии строгого режима", и было нам хорошо.
А затем мы прошли сто метров и оказались в просторном дворе у Гали Шутро, нашей школьной подруги. А там нас ждали Света Абушкевич и Люда Сухач. А чуть погодя подбежали Таня Лалетина, Таня Демкина и Надя Шишалова. И наш третий мужик - Вова Цуканов. Короче все, кто в поселке. И на столе у нас был мед с пасеки, пироги с рыбой и мясом, малосольные огурчики, свежая картошечка, сухое вино и две бутылки коньяка.
И стало нам гораздо более лучше, чем просто хорошо. Во дворе стоял непрерывный смех, переходящий в другие, еще более веселые воспоминания. Вспомнили, например,
как кто-то из мальчиков подымал карандашом платьице девочке, когда она идет по проходу между парт. Поглядели на Сашу Кудымова, а у того на лице смущение, и вилка из рук выпала. А вот карандаш то не падал, когда трусики разглядывал! - кричим ему через стол. Саша ерзает на табурете, девочки смеются. Через сорок лет.
Ладно, карандаш, трусики, падал не падал. Даже о делах нынешних и то без смеха не могли говорить. О том, что в городе 500 метров асфапьта отремонтировали и объявили общегородским праздничным событием. О губернаторе Куйвашеве, который назвал Тавду городом передового сельского хозяйства. "Ты когда к нам ехал на поля около деревни Васьково смотрел? - кричит мне одноклассник Миша Артюхов через стол.- да на полях уже березы выросли пятиметровые, его в Тавду, наверное, ночью привозили. Ночью к нам, ночью от нас, чтобы он по сторонам не смотрел",
В моменты застолья в колониальном поселке между Габоном и Угандой звучит дружный смех.
Смеются над всем: над здешним электротарифом почти 4 рубля за киловатт, над ежемесячным сбором по 500 рублей на капремонт в поселке, где деревянные бараки управляющие компании не ремонтировали и никогда ремонтировать не будут, над зарплатой Саши, которая меньше, чем пособие по безработице у Миши.
Над тем, что в день выборов надо позвонить начальству и сообщить, что был и голосовал, хотя ездил в Тюмень к дочерям и на выборы клал прибор, больше, чем вот эта миска на столе. Над начальником, который проверять списки проголосовавших не будет, потому что на реальные цифры тоже давно все положили прибор еще больше, чем на данном столе.
Хорошие люди хорошо смеются. Могли бы уехать и смеяться в Европе, например, но они остались там, где выросли. Не горюют и не проклинают себя за это. По-моему, наоборот.
Часа через три застолья во двор вбежали две маленькие девочки и давай рассказывать бабушкам, что видели на празднике. И тут я слышу, что там какие-то подарки раздавали, какие-то шарики.
- Где внучата были? - спрашиваю бабушек-одноклассниц.
- На дне поселка.
- На дне?
- У нас сегодня - день поселка.
Вона как! Ну, на дне так на дне. А мне понравилось быть в родном поселке на дне.