Егоров Алексей : другие произведения.

4. Вор Города. Изменение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    4. Окончание


Возвращаются новые времена

Глава 1. Встреча после разлуки.

   В подземельях особняка Вейнтас субстанция, похожая на туман, растеклась по всем тоннелям. Это Нечто не имело запаха, его невозможно почувствовать; невесомая муть, не пропускающая света. Любое живое существо приходило в замешательство: глаза видят эту субстанцию, но остальные чувства молчат.
   Серая пелена, наталкиваясь на вертикальные плоскости, норовила взобраться выше. Ей удавалось, но ненамного - на каких-то два или три пальца. Поверхность не меняла свойств, ни цвет, ни структура не менялись. Дерево оставалось деревом, металл - металлом.
   Оказавшиеся на полу объекты исчезли под мистической пеленой. Серая перина скрывала от любопытных взглядов потерянные, забытые и выброшенные предметы. А так же кости пленных, настолько древние, что нынешняя хозяйка особняка не могла знать, кому они принадлежали.
   Семейные легенды говорили о многих поколениях владельцев строения, которое постоянно разрасталось. Асани не знала многих тоннелей, уходящих ниже первого яруса канализации. Туда не совались ее смелые наемники.
   Темницы, пыточные камеры и лаборатории давно не использовались. По виду этим помещениям никак не меньше трех веков. А некоторые залы древнее! Тоннели уходят вглубь подземелий и времен, к самым ранним упоминаниям о Городе.
   Это древние тоннели, но ржавые устройства и механизмы выглядят как современные. Дверные петли или замки отличались только возрастом от тех, что можно приобрести в мастерских Демиуса. В винном погребке за заколоченной дубовой дверью среди сгнивших бочек можно отыскать уцелевшие бутылки - этикетки на некоторых сохранились. Точно такое же дурманящее пойло продают на улице Цветов.
   Барабаны от пистолетов, погнутый нарезной ствол или части кремниевых ружей щедро разбросаны по всему подземелью.
   Лишь древностью они отличались от современных смертоносных орудий.
  
   До недавнего времени старые тоннели оставались недоступными. Смертные не проявляли любопытства. Владелица особняка боялась спуститься так глубоко, и где витал неубиваемый дух ее семейства. Слуги из страха не совались в темные, манящие глубины, где древние твари, подобные морским спрутам, спят.
   Пьяница мог сгинуть в этой темноте, дух его слаб и легко улавливает эманации древних существ. Вот только Асани быстро избавлялась от слабых духом слуг.
   Галент стал первым человеком за многие века, рухнувшим в объятия тьмы. Его появление не пробудило монстров или древнее зло. Зло, работавшее в подземельях, ставившее опыты на людях, давно покинуло свой дом и поселилось в Городе.
   В прошлом подземелья эти находились на поверхности земли, пока новый слой Города не раскинулся поверх руин. Прошлое скрывалось идеально, оно создавало легенды, обманывало современных горожан. Каждый житель получал свой набор мифов, в которые верил. Обманутый не задумывался о прошлом, он ведь не считал себя обманутым.
   Тем, кто поумнее, придумывали иные мифы. От правды их отвлекали иначе: или страхом, или отвращением к своему прошлому.
   Только свободный от мифов горожанин способен проникнуть в сердце тьмы, надевшей лучистую маску. Вот только этот свободный не станет пользоваться возможностью, короткая жизнь, детские проблемы - древний владыка подземелья умело выбирал слуг.
   Галент сел, делая глубокий, громкий вдох, похожий на стон одного из древних существ. Окажись кто-нибудь поблизости, наверняка бы принял вора за чудовище из тьмы. Отчасти - верно, Галент такое же чудовищное порождение Города, как и остальные горожане.
   Неправильные, болезненные, искаженные, не понимающие собственного уродства.
   Они слишком быстро жили, многие опасности мешали им осознать неправильность происходящего. Пока горожанин не столкнется лицом к лицу с правдой или ее тенью на стене, он не осознает мира, в котором живет.
   Галент был далек от понимания происходящего. В тот момент, когда он очнулся, не существовало ни Сайленса, ни жути, пробудившейся в пещере, где источник. Да и Города на поверхности, его проблем с дикарями и бунтами.
   Темнота вокруг, тишина, спокойствие.
   Очень похоже на смерть. Самая страшная пытка для души - никаких ощущений, пустота и забвение. Но Галент быстро справился с паникой. Ведь, если он паникует, значит, не превратился в тень.
   Да и пол грубый, холодный - зад болит, но вставать не хочется. Галент опирался на руки, ладони ощущали все тот же пол, грубые песчинки, впивающиеся в кожу. Нет, это точно не смерть.
   Хотя, в церковных книгах говорилось о пытках для грешников. Чтобы душу наказывали, она должна что-то испытывать. Ну и бред!
   Оказавшись в темноте подземелья, после вечности забвения Галент усомнился в бредовости этих рассуждений. Ведь никто там не был, отчетов не представил.
   Сглотнув - страшно до колик! - Галент поискал сумку с инструментами. Свет, свет ему нужен! А свечи и спички должны быть с собой. Иначе он сойдет с ума в этом загробном мире. Демоны лишатся потехи. Ведь какая им радость от мучений безумца?
   Вещей поблизости не оказалось. Галент на корточках принялся обшаривать все помещение. Вещи оказались брошенными возле входа - вор боязливо коснулся разбухшего косяка и куска ржавой петли.
   Спички отсырели, но с десятой попытки Галенту удалось зажечь огонь. Он не стал рассматривать пространство вокруг, поторопился запалить свечу. Но белесая муть, в которой купалась нижняя половина тела, сразу бросилась в глаза.
   Свеча едва освещала стену перед самым носом вора. Рассеянный свет неуверенно касался тумана, стелящегося по полу. Галент понимал, что погрузился в эту мерзость с головой, провел в ней достаточно времени, чтобы сдохнуть или отравиться. Потому не стал дергаться: легонько, пальцем провел по поверхности серой перины. Туман никак не отреагировал на прикосновение, он жил собственной жизнью, как отражение в зеркале безумца.
   Запахов от субстанции не исходило, ощущений никаких она не вызывала. Ну, очередная магия, что теперь орать на все подземелье? Галент не стал. Да, боязно, но раз не реагирует на присутствие человека или свечи в его руке, то чего дергаться.
   Галент тяжело поднялся на ноги, отряхнул покрытые паутиной штаны. Судя по ощущениям, паутине было не меньше тысячи лет. Вор понадеялся, что паук давно сгинул во тьме и не пробудится, ощутив тепло.
   Тишину ничто не нарушало, звуки из-под пелены не могли пробиться на поверхность. Ради интереса Галент щелкнул пальцем по дереву, звук появился. Ничто ему не препятствовало. Попробовал притопнуть - тишина.
   Ничего хорошего. Галент и так способен двигаться абсолютно бесшумно, а если Сайленс или что похуже... впрочем, что еще хуже тут водиться может? В общем, любой сможет подкрасться к вору в этом мраке.
   Значит, решил вор, задерживаться не стоит.
   Он схватил сумку и покинул комнату.
   Никаких следов обнаружить не удалось. Словно некая сила переместила бесчувственное тело Галента в эту комнату. Ни вправо, ни влево ничего не разглядеть. Мир очерчен скупым кольцом света.
   О загробном мире не хотелось и думать. Да вот только именно эта мысль засела в голове. На удивление свежая голова, кстати сказать, словно вор проспал на мягкой перине, да после посещения бани и харчевни.
   Синяки побаливали, но не так ощутимо, как должны были. Мозоли на ногах лопнули и болели - обычное дело. Галент устал обращать внимания на боль в ногах. В Городе это норма жизни, из-за больших расстояний и ограниченности механизированного транспорта.
   Снести бы половину домов, расширить улицы, чтобы проложить трамвайные пути. Да кто в старых районах этим будет заниматься? А в Красном собственники не позволят.
   Пожав плечами, вор пошел налево. Это направление в молве пользуется дурной славой, следовательно, никто не станет устраивать ловушки там. Монстры не глупы и хорошо изучили повадки дичи, они устроят засаду там, где тропа на водопой.
   Право и лево - понятия относительные, это нисколько не заботило Галента. Свеча и он сам очертили тот мир, который сейчас существовал.
   Пройдя немного, Галент останавливался. Рядом оказывался дверной проем, а за ним темная комната, в ней хранился мрак и ничего более. После третьей задержки вор махнул рукой и больше не останавливался. Со свечой все равно даже самого жирного демона не разглядеть.
   Десяток комнат слева, пяток справа, потом поворот, за ним очередной коридор, выходящий в природный грот.
   Природный, но входную арку подпирали полуколонны. Галент вышел в залу, развернулся к арке и поднял свечу. Он надеялся рассмотреть замковый камень, но света не хватало. Если там были какие-нибудь символы, тайну узнать не удалось.
   Вор не слишком расстроился. Он вообще пребывал в умиротворенном состоянии. Действительно похоже на смерть - ни страха, ни любопытства. Отголоски возбуждений не могли пробиться сквозь толщу камня, спуститься в подземелье, чтобы опять занять разум человека.
   Идти пришлось медленно, туман скрывал природные ловушки в широком зале. Боясь, что в центре окажется какая-нибудь дыра или иной сюрприз, Галент двинулся вдоль стены. Опять налево, вот понравилось ему это направление.
   Он наткнулся на тоннель и сразу же вошел в него. Чего искать другой? Во тьме все пути хороши. На этот раз арка не была украшена архитектурными элементами. Просто кирпич, поддерживающий свод.
   Дорога казалась удачной, потому что кирпичный тоннель напоминал о канализации. Возможно, вскоре почувствуется смрадный запах Города, а это спасение из лап подземелья Вейнтас.
   Галент вспомнил о нанимательнице. Вот ведь торговка! Выходит, Астрелий не бросал слов на ветер: женщина воистину ведьма! Такой особняк, огромные подземелья, темные дела с язычника. И чего там Сайленс ей говорил?
   Холодные коготки касаются хребта от этих размышлений.
   Папаша Сайленс, кому-то явно не повезло с родственниками.
   Эта мысль пробудила другой пласт воспоминаний - о собственном благородном семействе.
   Все-таки древнее зло таилось в подземелье. Вот оно, внутри человека. Пробудилось и теперь не дает покоя.
   И папаша ужасный, как Сайленс. Разве что магией не владел, но как выпьет, так сразу чудеса творит. Поговаривали, в мозгах у него завелись черви. Даже мелкий Галент понимал, что это значит. Безумная немотивированная агрессия выплескивалась как гной из зараженного тела.
   Впрочем, жители Гончарни были безумными или агрессивными без всяких червей. Да и выпивка тут не виновата. Пьяница стремится забыться, злится, когда его отвлекают от погружения в забвение.
   Отец был вершиной мира Галента, эдаким богом, который наказывал первого из стада. А тот уже спускал на братца помладше, тот отправлял заряд бодрости ниже по иерархической лестнице.
   И не понять, что получал в итоге Галент - десятикратно усиленную злобу и ненависть или же вдесятеро более слабый заряд. Те времена были намного хуже, чем года в монастыре.
   Там тоже хватало дерьма, да только это дерьмо удавалось приправить чем-то ярким.
   Нет, все-таки Галенту жилось хуже. Вейнтас не знала Сайленса до сего дня. И где она жила: такой дворец! Отлично устроилась: елось сытно, а спалось мягко, мелкие проблемы больших людей. Чем больше человек, тем мельче его проблемы, а он возводит их в абсолют.
   Галент почувствовал ненависть к Вейнтас. Приятное чувство. Наверное, из-за того, что это первая эмоция после пробуждения. Не лучшее начало дня, но Галент не собирался подниматься на кафедру и вести речь о добродетелях.
   Враг мог быть рядом, пусть лучше в барабане окажется заряд ненависти, чем дряблая добродетель.
   Ох, почему же опять приходится бродить в темноте? Как же это опротивело. Так часто даже "сборщики чистоты" не спускаются в подземелья.
   Видать судьба такая, с этим не поспорить. Галент, по крайней мере, не знал кому предъявить претензии. Сайленс слушать не будет, если это его действия привели бывшего монаха к нынешнему состоянию. Маг мог лгать; правды никогда не узнать.
   Из подземелья надо выбраться, а на вопрос "почему?!" можно найти ответы позднее. Обычно господа занимаются этим в старости; Галент полагал, что сможет избежать тяжелой старости.
   Свеча догорала, а другой Галент в сумке не нашел. Не предполагал опасности, вот и попался в ловушку. Ведь знал же - везде и всегда можно провалиться под землю и сгинуть во тьме!
   Корить себя легко, тем более других объектов вокруг не встречалось.
   Галент был один в подземелье. Шел по старым тоннелям, срывал древние паучьи драпировки со стен, пытался разогнать туман под ногами. Бестелесная субстанция никуда не подевалась, но хотя бы не увеличивалась в размерах.
   А если туман полностью заполнит тоннели? Физические законы над завесой не действовали, она не стремилась в реальный мир, что немного успокаивало. Галент некоторое время пролежал в ней, но вроде бы организм не пострадал.
   Разум? Ну, разум мог помутиться. От всех событий, скорее всего. Что винить мистический туман, если вся жизнь не располагает к здравомыслию. То древние чудовища, то механические создания, то бессмертный маг...
   Хотя, смертность Сайленса еще предстояло проверить. Если полностью распылить его тело? Растворить в кислоте или бросить мага в горн, сможет он тогда восстановиться?
   Попытаться стоило, решил Галент.
   Щепотка самоуверенности - отличная добавка к характеру. Без нее он бы не выжил.
   Трепещущий огонек свечи постоянно норовил затухнуть. Галент часто останавливался, чтобы подрезать фитиль, иначе пламя уменьшается. Зато по свече можно судить о времени, проведенном во тьме.
   Перспективы не радужные. Конца и края этому подземелью не видать, и, похоже, что Галент уходит вглубь времен. Каменные стены сменялись перекрытиями из массивных бревен, им здесь совсем не место!
   Щели между бревнами замазаны глиной, частично поросли бледным растением, похожим на мох. Стена из бревен упиралась в стену, сложенную из неотесанных камней, а затем снова бревна - и так на всем протяжении коридора.
   Справа оказался проход в другой тоннель, практически засыпанный землей. Из прохода дуло; сквозняк нес запах влаги и растительного тепла.
   Галент прошел мимо старого тоннеля и последовал за ветром.
   Он припомнил, что торговка вела дела с язычниками. Тот, засыпанный землей тоннель мог вести в убежище дикарей, и соваться туда совсем не следовало. Галент не собирался встречаться с шаманом, нарушившим свое слово. Ведь Алой обещал вызволить вора из темниц монастыря Антония.
   Наверняка шаман не упустит случая расправиться с наемником, который слишком много знает.
   Вот хорошо бы Сайленс уцелел, подумал Галент. Маг отправится в катакомбы, чтобы докончить разговор с вором, наткнется на Алоя и потолкует уже с ним. Одним врагом точно станет меньше.
   Судьба-злодейка наверняка не подбросит такого подарка, не стоит рассчитывать.
   Очередной дверной проем заинтересовал Галента. На всем протяжении тоннеля из бревен и бутового камня вор не встречал ни одной комнаты. Хотя за бревенчатыми стенами наверняка скрывались помещения с погребенными в них тайнами.
   И вот повезло - буквально наткнулся на дверной проем.
   Терять вору было нечего: жизнь и так пропащая. Чего беречь истрепанную тряпку?
   Он, пригнувшись, прошел за порог и оказался в комнате с низким потолком. Свод поддерживали деревянные брусья. Удивляло, что они не сгнили и не проломились под весом земли и камня. Все-таки до поверхности много метров, а сверху еще строение на массивном фундаменте.
   Подняв свечу, Галент осмотрел дерево. Белесый мох рос из стыков между бревнами, размером стебли превосходили обычный зеленый мох, знакомый всякому горожанину. В лесу такая пакость могла встречаться, но в городской черте Галент видел подобное впервые.
   Длинные не меньше десяти сантиметров бороды свисали из стыков бревен по всей комнате. От одного края и до другого, между каждым стыком, десятки непохожих друг на друга полотнищ. Уникальное зрелище! Ужасающее растение.
   Как все же хорошо, что одна свеча дает так мало света. Галент видел только две занавески перед своим лицом, о размерах зарослей мог только догадываться. Он захотел уйти и ушел бы, если бы блеск не привлек его внимание.
   Непрерывные линии белых кружев походили на языческие украшения или предостерегающий знак. Они могли быть ядовиты, иметь жгучие волоски на кончиках стеблей, и можно только гадать, опасны ли споры для человека. Так и должно было быть, но Галент к своему удивлению убедился, что щупальца мха безвредны.
   Блестящий предмет находился слева от входа, в глубине помещения. Судя по ощущениям, пол был деревянным - покрытие пружинило, но звуки пожирались туманом.
   Легкий сквозняк шевелил моховые бороды. Галент боязливо поглядывал на потолок, он все ожидал наткнуться взглядом на комок омерзительной шерсти - летучую мышь или паука. Что может быть страшнее, чем встретиться взглядом с мерзостью, веками таящейся в темноте. Эта пакость нашла себе дом среди бледных, похожих на высушенные потроха моховые стебли.
   Кончики стеблей оказались сухими - вот почему, решил Галент, они не причиняли вреда человеку. Ризоиды выглядели набухшими, влажно поблескивающими. Вот к ним-то прикасаться точно не стоит.
   У Галента зачесалось темечко. Он хорошо себе представлял, что будет, если хоть одна капля упадет ему на голову. И ткань наверняка не защитит от яда или кислоты - смотря чем питаются местные растения.
   Свет отражался от стеклянного горлышка колбы, оставленной в комнате. Туман скрывал запыленное брюхо сосуда, над поверхностью выступала незначительная часть. Сосуд был закупорен, глиняная пробка не выглядела нарушенной.
   Галент обернул руку тканью, схватил сосуд за горло и поднял. В нем что-то было. Галент поднес сосуд к лицу и стер пыль, лучи света проникли в мутную жидкость.
   В стеклянной темнице плавал небольшой человечек.
   Обычный такой человек - все на месте, разве что размерами не вышел. Галент был готов к тому, что пленник вдруг вздрогнет и прильнет к стеклу. Вполне ожидаемо, что еще может храниться в тайном подземелье?! Но человечек не двигался, его тельце шевелилось, отвечая на колебания самой колбы и жидкости в ней.
   Лицо рассмотреть не удавалось, как бы Галент не пытался. Он плюнул на колбу, протер ее тщательней, но все тщетно. Свои подозрения вор не мог подтвердить или опровергнуть.
   К тому же комната не слишком походила на колыбель.
   Ерунда, глупая мысль.
   Галент аккуратно поставил сосуд на пол и обернулся к выходу. Дверного проема он не увидел. Нет, никуда выход не делся, никто не пытался закрыть вора в комнате. Ерунда, просто темнота, тишина и две белесые субстанции: над головой и на полу.
   Облизнув губы, Галент прикинул в какую сторону идти. От колбы строго в обратную сторону.
   Вор не понимал, почему в помещении нет ни ловушек, ни омерзительных и опасных существ. Человечек в колбе, вроде бы, не представлял опасности - только для рассудка. И Галент не обратил внимания на реальную опасность, он думал только о лице существа, представлял какое оно на самом деле.
   Насколько может быть древним чудовище, живущее в этом подземелье? Ведь чудовищу надо питаться, ни одна тварь просто так не сунется в пустые катакомбы. Случайно - может такое быть. И как долго эта глупая тварь проживет? Дождется ли она добычу?
   Галент не гадал. Он думал о происхождении колбы. "Вот ведь глупый - укорил себя вор, - не догадался на затычку посмотреть". Как бы ни старался, он не мог вспомнить: был ли оттиск на глине или нет. Золотой или лесной, а может быть священный круг - могло ли нечто такое быть?
   Ему захотелось вернуться и найти колбу, утолить любопытство. А потом разбить сосуд! Вытащить мерзкую козявку и раздавить ее голову пальцами!
   Вор обернулся, но блеска не увидел. И дверного проема нет.
   Выругавшись, он продолжил идти, как казалось, вперед. Чуть не споткнулся о некий цилиндр, брошенный на полу. Предмет был длинным, легким и хрупким. Так разбивается древнее тело усопшего.
   Галент сплюнул, плевок потонул в тумане, а мертвяк не поднялся.
   Понять, что там внизу, не удавалось. Оттоптав подошвами предмет, Галент ничего толком не понял. Может и тело, да не все ли равно?! Он снова сплюнул и переступил через преграду.
   Он уперся в стену, внезапно возникшую на пути. Свеча доживала последние минуты. По правую руку угадывались очертания какого-то предмета, похоже, что стол. Да, так и оказалось. На нем ржавело множество удивительных инструментов. Галент понял назначение едва ли десятка: пилы, молоточки, шило и другие. Остальные инструменты выглядели удивительно и непохоже ни на что, изготавливаемое в Городе.
   Паутина опутала эти странные предметы. Нити отвратительного ткача тянулись от предметов к стене, уходили в выдолбленные отверстия.
   Галент сглотнул и пошел прочь. Он надеялся, что идет в верном направлении.
   На полу что-то надломилось и рассыпалось, вот только никакого звука не последовало. Похоже, гнилая деревяшка - слева из тумана торчала ножка стула. Лишь бы к ней не была подведена паутинная сигнализация.
   Галент вытер пот со лба, моргнул несколько раз и досчитал до десяти.
   Очередной стол стоял прямо на пути, словно пытался остановить смертного, задержать постороннего. Маленькие пожелтевшие черепа служили украшением столу. Не такие маленькие, как у человечка из колбы. Эти кости не принадлежали взрослым людям.
   Галент, не отрывая взгляда от стола, обошел его и отвернулся только тогда, когда тьма скрыла жуткую экспозицию. Больше стол с коллекцией не показывался, решив, что достаточно напугал смертного.
   Покрытый мхом шкаф стоял в углу, дверцы его были сорваны и скрывались под туманом. Все внутренности шкафа предстали взгляду человека: мешок из пропитавшейся кровью ткани, украшенный засохшими червями; стеклянная банка, полная золотистых жуков, так похожих на конфеты; высушенное тело небольшого человечка - Галент надеялся, что это существо подобно тому из колбы.
   За черным цилиндром сжигателя лежал погнутый медный змеевик, рядом с ними находились сборники, омыватели и четыре поврежденных кислотой слитка - серебро, медь, железо, золото. Золотой слиток душил покрытый шипами стебель вьюна, почерневший цветок украшал композицию.
   Инструменты были изуродованы нечитаемыми символами.
   Вид этих предметов вызывал тошноту. У Галента появилось щекочущее ощущение чужого взгляда. Избавиться от него не удавалось, даже отвернувшись от мерзких предметов. Хозяин комнаты любовался содержимым шкафа, он изо дня в день переставлял предметы, создавая новую гармоничную инсталляцию. Ни одного лишнего предмета, безумный баланс ужаса: какой толк от свихнувшегося смертного, а вот напуганный до смерти человек, намного полезней! Но, быть может, живший и трудившийся здесь монстр творил для самого себя.
   Что за предки у этой Вейнтас?! Сама торговка наверняка безумна.
   "Связался с кошмарной семейкой!" - подумал Галент.
   Что теперь делать, он не знал. Вдруг, эта безумная женщина вернулась в особняк и хуже того - помирилась с "папочкой".
   Если только эти подземелья построены родом Вейнтас, а не кем-то другим. Чем-то более мерзким.
   Галент сглотнул, представив татуированных людей в звериных шкурах. Двести, триста лет этим подземельям? Демиуса еще не было в Городе! Но и леса здесь быть не могло.
   Ничего не понять, как ни пытайся.
   Пальцы обожгло последними свечными слезами. Свет оплакивал глупца, растратившего время впустую.
   Огонек погас; поднявшийся от алой точки фитиля дымок был последним, что видел Галент. Красная точка погасла, в воздухе повис знакомый запах расплавленного воска и легкой гари. Мхи на потолке не источали запаха, их природа была подобна туману на полу.
   Вздох Галента отразился от склянок в шкафу. Вор сглотнул - этот звук показался невыносимо громким; все чудовища подземелья его слышали и теперь ползли, крались, извивались в сторону человека. Они хотели его крови, снять с черепа кожу, вытрясти бесполезное наполнение и поставить бело-красную кость на стол.
   Это место наверняка было лабораторий безумца, но какая теперь разница? Безумец мог сгинуть или уйти на поверхность, но вот его подопытные остались здесь. Либо их тела, либо изуродованные ужасами души.
   Если выставить руку вперед, можно нащупать стену перед собой. Галент не хотел прикасаться к омерзительному дереву, а пришлось. Он повернулся направо, уходя прочь от шкафа. Возможно, ему повезет, он дойдет до дверного проема и выйдет в коридор. Но дальше куда?
   Что толку думать о будущем, если опасности настоящего гораздо ближе. Галент не думал о том, что будет делать. Только брел вперед, прикасаясь кончиками пальцев к стене. Впервые зрение его подвело, тени не поддерживали ночного странника.
   Безумный хозяин лаборатории не собирался выпускать гостя просто так - Галент наткнулся на очередной стол, чуть не перевернув его. На пол скатились предметы, но звук удара потонул в тумане.
   Вор опять задумался о загробном мире. Нет, это место описывали совсем не так! Если это яма грешников, то где рогатые стражи с вилами? Неужто вымерли?! Было бы замечательно, ни один грешник не хотел убедиться в ошибочности собственных убеждений.
   Но боль от удара была настоящей, тело реагировало как живое! Впрочем, если демоны ямы пытают грешников, то какой-то смысл в их пытках должен быть. Душа должна ощущать боль, иначе наказание абсолютно бессмысленно.
   Галент выпрямился, проведя ладонями по столешнице. Его пальцы касались странных предметов безумной формы: острые многогранники; мягкие кубики; жидкости, которые принимают форму шара, стоит на них надавить.
   Ничего из этого не могло помочь спасению. Вот если бы хоть одна штука могла указать дорогу на поверхность...
   Галент попробовал на ощупь каждый предмет, но не нашел ничего подходящего. Он понимал, что мог просто не знать, как активировать предметы. Ничто из найденного не походило на тот светящийся шар, что давала Вейнтас.
   Разгневавшись, Галент смахнул все предметы на пол. Пусть сгинут в тумане! Жалкая надежда, ее тут бессмысленно искать.
   Он обошел стол, направился дальше. Галент постоянно наступал на предметы, сброшенные со стола. Нет, ничего из этого он брать не собирался. Предметы слишком непонятны, а значит опасны.
   Дверной проем оставался открытым. Галент опасливо высунул руку, боясь наткнуться на мохнатую грудь чудовища. Ничего не было, просто пустота и тьма - и так, пока не наткнулся на каменную стену коридора.
   Выбрался - промелькнула мысль.
   Но дальше дороги не было, только тьма и неизвестность. И почему-то Галент сомневался, что удача направит его ноги в верную сторону, отклонит от ловушек, проведет через лабиринты, мимо зубастых монстров.
   Не бывает такой удачи ни у кого.
   Галент не отнимал ладони от стены, он боялся, что она тут же испарится. Повернув голову направо, вор увидел только тьму. Налево - картина не изменилась.
   Раньше мир сжимался до сферы, центром которой была свеча. А сейчас... весь мир умещался в слабой, немощной телесной оболочке. Мысли Галента рвались наружу, душа требовала свободы, а тьма подобно тискам сжимала.
   Сила подземелий медленно, но неотвратимо выдавливала волю из тела человека. Вот почему все законники предпочитают бросать преступников под землю. Нет ничего страшнее темного Ничто.
   Под монастырем Антония Галент не оставался в абсолютном мраке, не переживал подлинного отчаяния. А здесь же безумие было как никогда близко.
   Повернувшись налево, Галент направился дальше по коридору. Он надеялся, что, следуя за сквозняком, доберется до выхода. Пройденные тоннели не имели ловушек, казались безопаснее, но и выхода там не было. Стоило рискнуть, тем более смерть на кольях не так страшна, как медленно рассыпающийся разум под натиском безумия, неутолимый голод, мучительная жажда.
   Кончиками пальцев Галент держался стены, так он мог оценить пройденное расстояние, изменение обстановки. Ни слух, ни зрение не помогали, только осязание доступно человеку.
   Вот камень в очередной раз сменился деревом, вот по правую руку появился провал - дверной проем в пустоту. Галент остановился, испугавшись, что осязаемый мир исчез окончательно. Как знать, быть может неверие и уничтожило демонов, палачей загробного мира. Пока люди в них верили, враги рода людского существовали. Как вера иссякла... но нет, стоило чуть сдвинуть руку, как удалось коснуться дерева.
   Безумие все настойчивей стучало в ворота. Таранный бой ужаса снесет преграды, растопчет разум человека.
   Ветер уходил туда - в пустующую тьму. Галент прошел мимо проема, почувствовав облегчение, когда вновь нащупал деревянную поверхность. Он решил идти дальше по коридору, где безопасней, где нет монстров и ловушек.
   Шагов через двадцать стены начали сужаться. Сначала они сдавили человека справа и слева, потом еще через пару шагов потолок опустился на макушку. Всего лишь сужение, успокаивал себя Галент. Подземелья, тоннели подвергаются давлению огромных масс земли, подземные толчки сдвигают целые пласты. Всего лишь сужение тоннеля.
   Дальше пришлось идти выгнувшись, боком. Даже тощему человеку стало неуютно от объятий мягкой земли. Настоящая могила, только ужасно холодная и без живых организмов. Хоть бы какой-нибудь червь нарушил звенящую тишину тоннеля.
   Дыхание единственного человека, стук его сердца отражались от мягких стен, словно это был камень. Галент шел вперед, надеясь выбраться из ловушки. Он нервничал, торопился и обмирал всякий раз, когда чувствовал осыпающуюся землю.
   Макушкой он сбивал камни на потолке, в земле они держались не крепче гнилого зуба.
   Судьба в очередной раз посмеялась над наивным смертным. Тоннель непроходим. Галенту пришлось лечь и ползти дальше по узкой кишке. Чуть ли не по локоть он зарывался в мягкую землю, как настоящая крыса, но лишенный уверенности этого мерзкого зверя.
   Приходилось ползти боком, извиваясь как червь. Теперь ты не крыса, а слизняк, и все вокруг доказывало это. Выбросив вперед руку, Галент ощутил впереди мягкую, податливую землю. В нее не составит труда зарыться, чтобы тихо умереть и превратиться в высушенный труп.
   Дальше пути не было. Галент достиг конца тоннеля.
   От ужаса он начал ворочаться в узком лазе, обрушивая на себя землю, смешанную с камнем. Тело норовило рвануться вперед, ведь назад оно будет двигаться медленней. Но что-то еще удерживало сознание от паники, Галент заставил себя ползти назад. Медленней, но только там спасение.
   Спасение от ужасной смерти от удушья и повреждения внутренних органов. Огромные массы земли раздавят человечка как букашку. Ведь эта земля держит на себе весь Город, всю его массу. Она пропитана его грехами, потому столь легко рушатся тоннели. Кровь граждан скрепляет камни наверху, защищает металлы от коррозии, но земля становится мягкой и рыхлой. Когда-нибудь вся конструкция рухнет.
   Горожанин должен быть наказан за все ужасы, что впитала в себя земля, окруженная морем. Но человечек вырвался из ловушки, влажный и рыхлый рот подземелья сомкнулся прямо у него перед лицом.
   Осколки камней, крупинки земли и влажное дыхание ударили Галенту в лицо. Последний вздох умирающего тоннеля.
   Паника не оставляла Галента, он не стал задерживаться и переводить дыхание. Ползком он вернулся до того места, где удалось встать в полный рост и, ковыляя, побрел прочь.
   Когда стены раздвинулись, тоннель расширился, Галент не почувствовал себя в безопасности. Здесь - невозможно избежать опасности.
   Галент шел по тоннелю, держась правой стороны. И возвращался назад, держась за обследованную часть. По другой стороне мог оказаться выход, безопасный проход - да мало ли что еще. Но Галент направился к тому проему, что обнаружил ранее. Он помнил только о нем.
   Разум трепыхался как птица, пойманная в силки. Силками были страх и паника.
   Вновь Галент испытал ужас, когда пальцы потеряли опору. Но это все тот же дверной проем. Уцепившись за косяк двумя пальцами, Галент вошел в комнату. Он боялся отпустить свою опору. Темнота в любой момент могла раскрыть свои объятия и схватить человека, увлекая в бездонную пропасть.
   Пол был прочным, ощущался как каменный - весьма ровный и скользкий, заметил Галент. Похоже на отполированную плитку, украшающую дома богачей. Туман никуда не делся, не пропускал звука.
   Неуверенный шаг вперед - Галент не отпускал косяка. Уйти туда, в неизвестность или пройти направо или налево вдоль стены? Галент выбрал второе, хоть какая-то опора гарантировала безопасность.
   Он двинулся вправо, как бы в обратную сторону, если ориентироваться по тоннелю. Прочь от той обвалившейся части тоннеля, в комнате могла оказаться подобная же земляная ловушка.
   Потолок находился на недосягаемой высоте. Дотянуться до него не удалось; это радовало, любая пакость могла там угнездиться.
   По правой стороне Галент прошел шагов двадцать, но не достиг угла комнаты. Он испугался, что она бесконечная, как ловушка у магов. Подумав, вор вернулся назад к дверному проему. Паника немного отпустила, и человек начал здраво рассуждать.
   Сквозняк - если следовать за ветром, удастся выбраться. Куда-то этот воздух выходил, проход должен оказаться достаточных размеров! Иначе конец.
   Галент не знал, сколько простоял у дверного проема. Ощущение времени совсем спуталось. Толька по касанию пальцев к дереву удавалось понять, сколько прошло мгновений.
   Простоял вор долго, собираясь с силами. Ведь ему предстояло прыгнуть вперед, сделать шаг в пропасть.
   Он и сделал этот шаг, после бесконечных раздумий и вечности сомнений.
   На поверхности могли пройти года, века. Сайленс мог провести задуманное, создать новых слуг. Весь Город мог быть уничтожен, а Галент все еще стоял у дверного проема.
   Его вечность существовала намного больше какого-то поселения на острове, окруженном морем.
  

Глава 2. Прообраз Города.

  
   Два шага ухватившись за хвост ветра; Галент боялся потерять опору. Ощутить пустоту под ногами, свалиться в яму, заполненную туманом. Это могло произойти; легко и без предупреждения. Случайность срывает человеческие жизни, уничтожает древние творения в считанные мгновения.
   Шагов не слышно, это значило, что туман не стекает в бездонную яму. Надежда не оставляла Галента. То, как поведет себя мистическая субстанция, не предскажет ни один маг. Галент старался предсказать, чтобы успокоиться.
   Представить, как падаешь в бесконечность - это ощущение, когда внезапно теряется опора, слишком страшно.
   Плитка прочная, выдержит вес человека. Ведь для того ее здесь положили, чтобы удобно ходить было. И кровь легко смывать с загрязненного пола.
   Галент наткнулся на что-то твердое и прочное, находящееся на уровне пояса. Удар оказался сильным, хотя вор шел медленно. Верхняя половина тела согнулась по инерции, Галент выпростал руки и сбил что-то с поверхности. Он успел заметить, поймать ощущение - стекло, он сбил что-то стеклянное.
   Звон от соударения сосудов подтвердил догадку. Галент лицом лежал на железной столешнице; вокруг крупные сосуды, похожие на пузатые бутылки из-под вина. Не хватало только пеньковой материи.
   Галент моргнул. Он видел эти бутылки. И что-то ослепляющее за ними.
   В центре металлического стола стояли пустые сосуды, пробки и осколки лежали рядом с ними. А по краям стояло десять, может больше сосудов чуть меньшего размера. Форму и габариты их рассмотреть не удалось - содержимое источало ослепительное сияние.
   После темноты этот свет ослеплял, но Галент боялся отвернуться от него. Так и пялился, пока сияние в бутылках не погасло. Стали видны форма и очертания.
   Тьма обрела бесконечно черное наполнение, как бывает после яркой вспышки. Галент не испугался, его ладони все еще прижимались к столу. Вор поднял одну руку и с силой ударил по столешнице.
   Раздался звонкий хлопок и тут же - звон стекла. В бутылках опять проснулся заточенный свет.
   Галент схватил спасительный фонарь за горлышко и поднял над головой. Встряхнув бутылку сильнее, вор заставил ее осветить весь стол и довольно большое пространство вокруг.
   Эту удачу вор не упустил.
   Он собрал все бутылки, пожертвовав частью снаряжения в сумке. Толку от инструментов нет, лишний груз, а место для осветительных сосудов нужно. Галент без раздумий избавился от бесполезных вещей.
   Неизвестно, сколько продержится заряд в бутылках, и не истощится ли он преждевременно от тряски. С этим ничего нельзя поделать, оставалось уповать на удачу и двигаться максимально осторожно.
   Держа над головой сосуд, Галент обошел стол и осмотрелся.
   Туман под ногами, потолок далеко, но уже просматривается. Тьма, недовольно шипя, отползала за границы круга. Ненадолго, но если не мешкать, можно избежать ее объятий.
   Направления Галент не увидел, проход в коридор - не удавалось рассмотреть. Да Галент и не стал бы возвращаться, тот путь уже проверен. Как он полагал.
   Сквозняк бесконечным потоком спешил куда-то вглубь территории. И Галент заметил, что поток чуть поднялся над поверхностью. Это значило, что воздух уходит не вниз, а, что логично, наверх! Вентиляционная шахта, спасение!
   Жидкость реагировала на вибрацию, чем сильнее тряхнуть бутылку, тем интенсивнее будет свечение. Галент не стал испытывать, насколько далеко может расширить круг света. Он помнил о конечности заряда - беда любого фонаря.
   Несколько десятков шагов ничего не изменили. Иногда из тьмы выныривали металлические верстаки со слесарными инструментами, но световых сосудов Галент более не встречал. Отклоняться от курса бессмысленно.
   Из тьмы вынырнул пугающий чурбан. Всего лишь деревяшка, обработанная неумелым плотником. Но с человека чурбан взял свою плату. Галент некоторое время рассматривал жуткую рожу, пока свет не стал меркнуть. Вор пошевелился и пошел дальше.
   Он прошел мимо ряда хирургических столов, на которых лежали маленькие кости. Сухая кожа, как пиджак, свисала со стульев, приставленных к койкам позади столов. Кандалы для пленников до сих пор блестят.
   Галент боялся побежать, чтобы не разбудить духов. Туман не испарялся, сводя с ума своим присутствием.
   Очередное препятствие - белый столб, прямо на пути. Галент присмотрелся, заметил движение. Весь столб двигался сверху вниз.
   Вблизи это оказался поток тумана, выходящий из отверстия наверху и падающий вниз.
   Поток не иссякал, если заткнуть эту дырку, туман найдет иную дорогу.
   А если весь Город наверху испарился? И эта субстанция всего лишь прах или что-то подобное.
   Галент отогнал эту мысль, не время и не место. Главное добраться до поверхности; предположив, что там уже ничего нет, Галент просто убьет себя. Его воле будет нанесен страшный удар, человек бросит попытки спастись.
   Сквозняк не задерживался у отверстия, ветерок двигался дальше, лишь лоскуток отправив в небольшую дыру в потолке. И никакого воздействия на туман.
   Огромный массив впереди Галент заметил сразу. Белая борода тумана по кривой спускалась по постройке, благодаря чему удавалось прикинуть форму и размер объекта. Огромная, толстая колонная, подпирающая потолок.
   Основание ее было в пять метров, к вершине сужаясь до двух. Каннелюры казались неровными, кривыми, словно стремились свести оказавшегося в помещении человека с ума. Украшений это неплохо получалось.
   Подойдя ближе, Галент остановился толи от ужаса, толи от удивления. Он не мог понять, все чувства вышибло из сознания. И опять, пока свет в бутылке не стал меркнуть, вор не приходил в себя.
   Слишком много бегал от опасностей, организм решил испробовать иную стратегию.
   Колона больше походила на дерево... да будь все проклято! Это и было дерево! Форма, размеры - все указывало на это. Вот и завитки на стволе, это всего лишь кора: старая, растрескавшаяся, от чего образовались гигантские трещины.
   Ветер двигался к дереву и забирался по лестнице к проходу на второй ярус. Лестница шла по спирали в вырубленной части ствола. По ней и стекал туман, частично выплескиваясь за пределы лестницы на ствол.
   Движение тумана завораживало, очень уж тело субстанции походило на подбирающуюся змею. Огромную и голодную, и чего она медлит, не хватает человека за пятки.
   Галент хорошенько потряс бутылку. Обзор улучшился, открыв другие странности. Часть потолка, окружающая ствол, бугрилась наростами, по которым змеились коричневые стебли. Это действительно походило на крону.
   Здесь? В Демиусе? Ну, немудрено. Язычники где-то рядом с Красным районом нашли Галента, когда он уходил от Фернаса. Так что ничего удивительного, Демиус район не такой старый.
   Но и здесь хранились отвратительные секреты. Секреты опасные для всякого, кто их обнаружит.
   Галент сглотнул, но бывшие хозяева мастерской пока не показывались. Их блестящие пилы, иглы и ножи ждали хозяев - вор видел только один набор, брошенный на стуле, чуть прикрытый содранной кожей. Но могли быть и другие инструменты: на полу, под туманом или вон в том дереве.
   Потолок, изображающий крону, не шевелился. Это ничего не значило, ловушки обычно так быстро не захлопываются.
   Галент обернулся, но обратный путь скрывал мрак. Дорога почернела и исчезла, пройти назад не удастся.
   Вблизи дерево уже не казалось таким страшным. Галент не мог назвать себя специалистом, но благодаря Алою кое в чем разбирался. Спасибо шаману и его деревянным стражам.
   Отличить камень и металл от дерева может всякий. Всего лишь искусная подделка, карикатура на настоящее дерево. Наверняка священное - его даже буря не смеет тревожить. И вот здесь, под землей стоит точная копия важного для дикарского культа дерева! Немыслимо! И кому это могло понадобиться?
   Галент не удивился бы, встретив подобное в Промзоне. Демиус же расположен слишком близко к границе, как язычники не уничтожили оскорбительную подделку?
   "О, я начинаю понимать этих оборванцев" - подумал Галент.
   Он действительно угадал ход мыслей язычников. Любой бы дикарь попытался уничтожить это дерево, чей ствол был из камня, а кора из металла. Вот только ни дикари, ни горожане, вообще ни один смертный не приходил сюда в течение двухсот лет. Да и бессмертные как-то не захаживали.
   Последняя попытка проникнуть в лабораторию была предпринята несколько десятилетий назад. Но любопытствующий был остановлен намного раньше, ему не дали спуститься ниже подвала особняка. На все двадцать с лишним лет... мгновение, для такого существа.
   Вор попытался отпороть кусок коры, но держалась она на удивление прочно. Ни заклепок, ни швов обнаружить не удавалось.
   Пожав плечами, Галент пошел к лестнице. Тайну этого строения он не сможет разгадать, а время вытекает из бутылки. Свет умирал в сосуде. Все-таки у него есть предел, с чем теперь придется считаться.
   Сколько бутылки тут простояли, как часто земля вздрагивала, заставляя просыпаться свет. Тьма могла выпить силу из жидкости, лишить ее светлой энергии. Как бы вор ни относился к теням, он не отрицал, что они враждебны всему живому. Это их сущность.
   Винтовая лестница вделана в боковую часть ствола: половина снаружи, половина внутри. Вор поднялся по лестнице, она не скрипела, не шаталась. Еще вечность простоит здесь! Металлические перила ограждали винтовую лестницу, находились на уровне пояса.
   Галент поднялся на один пролет, повернулся к каменному стволу. Он приложил ладонь, провел по гладкой и холодной поверхности: ни единой зарубки, ни одной трещинки. Абсолютно гладкая, матовая поверхность.
   Только магия могла сделать подобный срез. Или тысячи рабов, брошенных на полировку, ради развлечения экспериментаторов. Они здесь ставили весьма отвратительные опыты, а в материалах не были обделены.
   Ступени не имели разрывов, туман высыпался за перила и скатывался дальше по стволу или падал прямо на пол.
   Завеса не была сплошной, но рассеивала свет, которого и так мало. Все, что находилось за пределами лестницы, теперь недоступно взору. Галента это не беспокоило, слишком уж неприятное впечатление произвела на него мастерская.
   Винтовая лестница казалась бесконечной из-за туманной завесы по краям. К перилам вор боялся прикасаться, на них часто падали белые лоскуты. О ногах он старался не думать, но мысли об ампутации порой пробивались сквозь заслоны.
   Все удастся: и выбраться живым, и вынести все конечности в целости. Иначе не могло быть. Ведь удача вдоволь издевалась над человеком, пора уже повернуться лицом к нему.
   Галент остановился, увидев открытое отверстие, края которого скруглял падающий на лестницу туман. Вот он выход, осталось лишь подняться! Но Галент сначала поставил бутылку на край отверстия.
   Бутылка осталась стоять на месте, она не привлекла никого. Галент закрыл глаза и прислушался, а потом быстро поднялся по лестнице. Рюкзак задел край проема, от чего бутылки в нем засияли все разом. Свет пробивался сквозь ткань, на мгновение осветив просторную комнату.
   Из комнаты был выход - это первое, что бросилось в глаза.
   Свет погас, но вор запомнил каждый предмет, что находился в комнате. Удивительные, неожиданные вещи хранились здесь веками.
   Нагнувшись, Галент поднял бутылку с пола, встряхнул ее. Света из этого источника не хватало, чтобы вновь вернуть древние предметы из вековечной тьмы.
   Их не должны были видеть, их оставили здесь навсегда. Забвение - вот судьба вещей, что держал здесь неведомый житель. Хозяин покинул свой дом, мастерскую и игровую комнату.
   Галент сглотнул. Неудивительно, что хозяин покинул такую хорошую комнату, прекрасно обставленную - подобную мебель нестыдно предложить ратману. Уютно, хорошо и безопасно. Вот только крики людей, мучимых этажом ниже, должны отвлекать жителя от мудрых размышлений: о вечности, о земле вокруг и своем месте в мире.
   Свет из бутылки добрался до кожаного дивана, все еще мягкого, чьи деревянные части украшены позолотой и геометрическим орнаментом. Большого письменного стола с чертежной доской; пожелтевший лист бумаги все еще прикреплен к нему. А ведь этому столу не меньше двух сотен лет. Прекрасно сохранился. Подобные доски для черчения Галент видел у глухих монахов-переписчиков.
   Резной стул был отодвинут от стола; на мягком, продавленном сидении брошен скомканный платок, придавленный медным цилиндром. Сквозняк до сих пор пытался вытащить этот кусочек ткани и утащить в свое логово.
   Рядом с кроватью находился большой шкаф, открытый. В нем неопрятный хозяин бросил свои старые тряпки: потрепанные, нестиранные, чей запах до сих пор не выветрился. Из шкафа пахло обычным человеческим потом, кровью и слегка - гнилью. Демон оказался весьма похож на человека, раз так разит от него.
   Стоптанные сандалии лежали на табурете, приставленном к шкафу - их удалось рассмотреть, когда Галент подошел ближе. Ножом он поддел тряпье, вытащил необычного вида рубаху: длинную, бесформенную. Одежонка походила на детскую рубаху - перешитую из взрослой, сделанную на вырост. Вот только размером эта рубаха явно превосходила одежду ребенка.
   За рубахой увязался красный поясок, которым подвязывали лишнюю материю. Он упал на пол, пряжка в виде головы змеи отразила свет. Она была из золота, как и большинство украшений в комнате.
   Поворошив кучу тряпья, Галент нашел еще множество подобных рубах. А так же окровавленных фартуков. Нет, были и чистые, хоть сейчас одевай и спускайся вниз. Как раз любопыствующий пожаловал, хочет ознакомиться.
   Окровавленные фартуки были брошены будто бы впопыхах, словно мастер торопился. Вот и бросил, не залатав прорехи от кислоты и разрывы, явно свидетельствующие о длинных когтях подопытных.
   Нижнее белье мастер захватил с собой, правильно: сменку лучше носить с собой, в лавках продают уже ношенное. А пока на заказ изготовят...
   Но ни шкаф, ни диван или стол с чертежами заинтересовали вора. Заинтересовали и напугали, да так, что он решил покопаться в чужом грязном белье.
   В шкафу имелось еще несколько ящиков, Галент их осмотрел и нашел удивительные перстни из камней, невиданных в Городе. Из-за моря такие никогда не привозят, никто не торгует черными камнями, в которых таится огненная искра.
   Эти камни на ощупь были теплыми, пахло от них скверно. Ну, а чем еще должно пахнуть в убежище демона? Тем, что изрыгает земля за далекими Янтарными горами.
   Камни интересные, Галент взял их. Они несли частичку магии - огонь! Вот, что они могли родить. Нельзя оставлять чудесный камень в темноте, которая лишит сил.
   Все оправы: колец, подвесок или камей, были из золота. Превосходные трофеи для мелкого воришки, готового побороться с богами. На одной из камей вырезано миленькое женское личико. Что-то знакомое в этом профиле было, но Галент долго не понимал. На людские лица его память слабовата.
   Камея пролежала здесь сотни лет, портрет не мог принадлежать торговке. Однако, лицо на украшении очень напоминало Вейнтас.
   И эту безделушку вор взял с собой, ведь обязательно пригодится.
   На обратной стороне камеи имелись нечитаемые символы: знакомая уже клинопись. Галент очень пожалел, что не озаботился знакомством с древним языком. Ведь убитый им священник, занимался расшифровкой...
   Галент прикусил язык, почувствовал во рту привкус крови. Он понял, что его использовали.
   Не надо быть искусным в манипулировании, чтобы водить за нос такого дурачка. Галент осознал, насколько все хреново. Удар был тяжелым. Галент сел на пол, не заботясь более о действии призрачного тумана. Что за ублюдочный дух так растекся по подземельям?! Как же он надоел!
   Обхватив голову руками, Галент долго сидел без движения. Пока не появились зародыши мыслей, он не мог прийти в себя, вернуться в пустую оболочку. Лишнюю и бесполезную для кукловода, пытающегося избавиться от сломанной игрушки.
   Свет в бутылке иссяк, жидкость едва-едва искрилась от сильных вибраций. Может, она оживет, если не трогать некоторое время. Но у Галента хватало фонарей.
   В темноте он отцепил сумку, содержимое которой начало просвечивать сквозь ткань. Все светильники разом... да плевать!
   - Хрен бы с ним! - впервые за долгое время произнес вор.
   Голос разбил наваждение тьмы. Да, можно признать, что ты ничтожество и тебя все использовали. Но Галент с детства осознавал, какое место в мире занимает. Не так масштабно, конечно, однако особых иллюзий он не питал на свой счет.
   Редкие вспышки безумия, из-за которых он бросался в авантюры, не подвластны разуму. Когда такие моменты проходили, Галент возвращался в унылый, серый мир своего Я. Неудивительно, что он каждый раз бежал обратно, отдавался безумию.
   Вооружившись фонарем, Галент поднялся. Он решил покончить с этой тайной, обнаруженной им по случайности.
   Чертеж. Галент полагал, что это важный документ. Все оказалось прозаичнее: хозяин помещения считал себя хорошим архитектором. На чертежной доске он пытался изобразить сооружение, похожее на древние храмы. Таких в Городе практически не осталось. Массивная церковь, больше похожая на темницу для умалишенных, вот и все тайны на этом листе.
   Ни символов, ни знамен нет, просто камень, проект сооружения. Причем неудачный, если судить по многочисленным затертостям.
   В самом столе, по ящикам разложены бумаги. Беда только в том, что письмена на них - клинопись. Брать этого вор не стал, бумага, конечно, хорошее топливо, но какой смысл таскать с собой лишнее. Это только привлечет внимание к Галенту. Исследования древнего языка, если они когда-либо серьезно проводились, уже уничтожены, а мудрецы убиты. Такими же марионетками как Галент.
   Вор криво усмехнулся и бросил бумаги на место. Они важны, несомненно, но что толку? Пора прекращать гоняться за тенями прошлого и действовать разумно. Ведь враг не этого ждет от него! Он манипулировал злостью Галента и его страхом.
   И наконец-то Галент повернулся к главному, что находилось практически в центре комнаты. Как алтарь, вокруг которого мастер вертелся, колдовал, создавал свою реальность идей.
   Всего лишь стол, чуть сдвинутый к стене. Обычный предмет мебели, а на нем вроде бы ничего не значащая инсталляция. Модель или макет - кому как угодно, каждый подберет свое название.
   Галент подошел ближе, растряс бутылку. Он не хотел этого делать, но... убегать уже поздно. Галент увидел то, что не должен был видеть ни один горожанин. Самое страшное, что может увидеть всякий человек, не выходящий за стены Города.
   Всего лишь макет. Ратманы заказывают подобные, когда намереваются возвести помпезное и бесполезное строение. Механисты создают нечто подобное, чтобы лучше представлять то, что явилось им во снах.
   Круглый стол, не все его пространство занимает макет. Лишь часть. Дальняя от Галента сторона засыпана синим песком; этот песок окружает макет с двух сторон, кроме северной и восточной оконечности, как догадался Галент. Эти стороны ничем не отмечались, и Галент понимал почему.
   Пять частей разделяли макет, если не считать синего и неотмеченных участков. Центр, подобно молнии, прорезала река, отделившая четыре части от одной. Это пять поселений, каждое отличное от другого. Они почти не соприкасались границами, но петли дорог, стягивали разрозненные участки воедино.
   На дальней и ближней к морю стороне находились две прекрасно исполненные миниатюрные фабрики в окружении бараков. Каждая деталь отчетливо выделялась на маленьких зданиях, выполненных из черного камня. Того самого, что хранит в себе частичку огня и попахивает демонами. Изящные трубы, казалось, выдыхали серный запах.
   Галент обошел стол, чтобы находиться с южной стороны макета. Почему-то он полагал, что макет ориентирован верно. И южная сторона совпадала с южным направлением там... на поверхности.
   Фабрики оказались по левую руку, на западной стороне. К ним примыкали два поля: пшеницу и ячмень выращивали на них. С десяток огородиков разбросаны вокруг зерновых полей, а от губительного дыхания фабрик поля защищали деревья с раскидистыми кронами. От реки, расположенной справа от полей - синяя полоса указывала прямо на Галента - отходили каналы, образующие ирригационную сеть. Галент не понимал назначения этих голубых линий и махоньких водоподъемных сооружений: никакой механики, просто журавль с ведром.
   Всю эту красоту портило только одно - частично поля, огороды, каналы и фермерские домики были засыпаны песком. Самым обыкновенным, по такому песку Галент гулял в детстве в Гончарне. Он охотился на крабов, чтобы сварить их втайне от братьев. Дома и куска хлеба не перепадало.
   Галент боялся прикоснуться к песку, нарушить картину, созданную мастером. А еще его пугали другие элементы макета...
   Нагнувшись, Галент вдохнул. Его нос располагался как раз над песком, высыпавшемся из перевернутой колбы. Намеренно перевернутой!
   Да, несомненно: пахнет солью.
   Знакомый запах; давно Галент не ходил по побережью родного района, но все прекрасно помнил.
   А если представить демона, что ходит по берегу и собирает песок? Нет, это слишком жуткая картина...
   Над полями располагалась довольно странная композиция: несколько домиков, расположенных вокруг массивного собора. Жилые домики примыкали к лучам-улицам, исходящих из одного центра. Центром и был собор. Кольцевая дорога окружала этот маленький поселок. Небольшое поселение, несравненно меньшее, чем территория полей.
   Галент понял, что изображено зерно того, что в его время уничтожается. Идея, от которой решили избавиться. Что ж, ничего удивительного. Уже на заре Солнечный культ был довольно ущербным. Закономерный финал.
   За круглым районом, упорядочивающим жизнь его обитателей, располагалась высокая башня из желтовато-белого камня. Башня находилась на искусственном полуострове - река огибала насыпь по дуге, удерживаемая в новом русле с помощью дамбы. Вершину строения венчала конструкция, похожая на катушку механистов. Вот эту штуку Галент видел недавно. Уж больно запоминающаяся конструкция.
   Столько веков и ничего не изменилось. Ни землетрясения, ни подтопления не могли разрушить башню. Какое прочное строение! А ведь выглядит такой тонкой, неспособной выдержать даже легкого удара.
   А если представить, на какой глубине находится башня сейчас... что за силы могли насыпать столько "песка"?
   Галент боялся прикоснуться к башенке. Макет мог оказаться не таким уж прочным, как строения, ставшие его прообразом. И... к тому же вор боялся. Он боялся, что манипуляции с макетом могут отразиться на всем мире. Ведь так легко переломить тонкую шейку у башни, заставить ее обрушиться.
   Это был западный берег; имеющий что-то неумолимо знакомое. Не в форме строений или их назначении, а в духе тех районов, что они олицетворяли.
   На восточном берегу, который был ближе всего к лесу, но не являлся лесом, стоял только один бревенчатый домик. Это на макете он маленький, но размерами своими домик превосходил фабрики у реки или круглый район Культа. А уж башня вообще казалась иголочкой, по сравнению с домом на восточном берегу.
   Огромнейший особняк, занимающий обширную территорию. Разве можно из дерева создавать подобные конструкции? Дом не мог устоять, от него мало что осталось.
   Галент поднял голову и цокнул: нет, совсем не похоже на современную постройку. Однако, не стоит сомневаться, что строение на макете, точно совпадает с особняком на поверхности. Меньший, не такой вычурно-помпезный, но расположенный точно на месте старого особняка.
   Какой расклад! Удивительно, видеть все это здесь, там, где и начиналось.
   Стена защищала одинокое строение на восточном берегу реки, чтобы ни одна тварь со своими грязными мыслишками не могла пробраться в частные владения. Или стена защищали тех, кто снаружи? Макет прекрасно иллюстрировал черты характера того, кто обитал в этом месте. Его капризы и стремления, а главное - самолюбие.
   И не требовалось создавать образ владельца особняка. Как и его соседей. Зачем? Если создатель макета столь тщеславен, что оставил портреты соседей: небольшие бюсты из серого камня, теплого на ощупь.
   Три существа, жившие в трех районах, имели свои лица, и только хозяин полей был обозначен переломанным жезлом, увитым плющом. Жезл торчал прямо в центре пшеничного поля, как источник животворящей силы. А его слом... ну, очевидно, что это обозначало.
   У фабрик стояла фигурка механиста - Галент видел это лицо там, в оставленном квартале. Возле заброшенной фабрики именно этот субъект остановил Сайленса, сломал его защиту. Раз он справился с могущественным магом, то и сам не слабее его.
   Странными были следы краски на этой фигурке. Галент потряс бутыль и пристально всмотрелся в фигурку. Свет искажал оттенок краски, стершейся от частых прикосновений. Фигурку часто брали в руки, передвигали по макету - вот и следы в песке, засыпавшем поля.
   Вроде бы коричневый или медный оттенок, не разобрать. Материалы, что применяли в прошлом, могли отличаться от современных. Они не так хорошо держат цвет.
   Фигурка создателя культа пряталась под собором. Чтобы ее рассмотреть, приходилось заглядывать в узкие оконца культового сооружения. Деталей не разобрать, какой-то безволосый человек с морщинистым лицом. Совсем сухой, измотанный. Так часто изображают святых, можно сказать, каноничный образ.
   Галент пожал плечами. Чудака в соборе он не знал. Впрочем, не стоит сомневаться, что создатель культа намеренно скрыл свое имя. У фанатиков свой взгляд на жизнь.
   У башни ожидал своей участи располневший персонаж. Такой рыхлой роже позавидует всякий ратман. Больше всего толстяк походил на жабу, видать, среди предков его были земноводные.
   Галент не стал бы смеяться над этим существом, но ведь он все равно сгинул. Так чего беспокоиться? Вся их сила рассеяна, а следы из истории Города вычищены. Уж Сайленс постарался.
   А вот и он - в своей темнице или убежище. Это смотря с какой позиции оценивать. Фигурка мага отличалась тем, что изготовлена она была из дерева. Это что же получается, именно Сайленс и есть Родитель трав? Что-то не укладывается.
   Галент восхитился работой резчика, фигурка выглядела как живая. Дикари славились своим мастерством в обработке древесины, но даже они не способны создать такое чудо. Потому что презирают железо, используют, как говорят, каменные орудия.
   Сайленс в те времена был молод, резчик изобразил его заносчивым юнцом: вздернутый острый нос, прищуренный взгляд и кривая усмешка. Ни залысин, ни морщин, но может у мага и нет никаких старческих следов? Что мешало ему нацепить маску и ходить в ней по Городу, обманывая марионеток.
   Галент сожалел, что не было в Городе средства, способного сохранить увиденное на долгое время. Что-то вроде моментальной картины. Иллюзии магов не столь долговечны, и магов поблизости не видать.
   Если вынести этот макет на поверхность, то... то что? Галент не мог представить себе, что произойдет. Но голос рассудка утверждал, что горожане не обратят внимания на эту Правду. Кому она нужна? Всем плевать.
   Ткни их носом в собственную ущербность, так никто не ужаснется, не удивится. Им плевать! Как плевать самому Галенту.
   Страх прошел, ужас осознания поистрепался. Осталась только опустошенность, к счастью, без сильных последствий.
   Вор не отходил от макета, заставляя бутылку выблевывать свет раз за разом. Он заставлял себя запомнить каждую деталь, боялся, что воспоминание тут же исчезнет из его сознания. Спрячется, чтобы не сводить с ума.
   Обреченность была в этом макете, неминуемость. Всякое живое существо понимает, что смертно, но продолжает обманывать себя, создавая иллюзии. Галент не хотел идти этим путем, заставлял себя запомнить макет именно таким, каким его увидел.
   Не сложно пробудить воспоминание о пережитом, ведь на поверхности все в точности такое же. Иная форма, но содержание ничуть не изменилось.
   Осталось найти виновника и потребовать с него платы. Виновны все пятеро или только один?
   Двоих вор видел, где обитал третий - догадывался. Сайленс здесь, никуда он не делся. Убить его сразу не получилось, но ведь делись куда-то его подельники. И на богоподобных существ можно найти управу.
   Особенно на таких лживых, слабых и омерзительных. Они наслаждаются страданиями горожан, что ж, пора горожанам вооружаться.
   Привлечь бы на свою сторону всех людей, проживающих в Городе. Да кто ж поверит. Галент осознавал, что вся история звучит как бред сумасшедшего. Галент понимал и то, что его рассудок далек от нормальности. Потому что создатель его столь же ненормален, разве может этот тщеславный ублюдок, живущий в загоне, сделать хоть что-то стоящее?
   Нет, Городом должен править рассудительный мастер, а не жалкий, плешивый маг. Хватит уже безумств.
   Сайленс совершил фатальную ошибку, когда вмешался в судьбу оборванца из Гончарни. И Галент знал, с кем еще могущественный и гениальный маг так же просчитался.
   Осталось найти эту женщину.
   Галент воспользовался выходом из комнаты, не стал спускаться на первый этаж и возвращаться. Пройденное его не интересовало. Все пройденное было частью чьего-то плана, какой смысл оборачиваться. Только впереди есть вариативность, там-то хитрец не успел ничего задумать.
   Мог ли Сайленс спрогнозировать именно такое развитие событий - размышлял Галент. Ему казалось, что это маловероятно. Маг не походил на такого уж умелого лицедея, его мальчишеское безрассудство не показное. Об этом Галент мог судить, ведь он был точно таким же.
   От этого не избавиться, вор и не хотел. Зачем? Его вполне устраивало собственный образ мыслей, чего ж его ломать? Пусть остается безумным, как прежде.
   Расчеты Сайленса нарушит одна маленькая случайность. Он не должен был пренебрегать всесильным действием Случая - вот настоящий владыка этого мира, а не какой-то наглый маг.
   С этими силами маг не сможет справиться. А Галент стал проводником их воли, избранным, кем же еще!
   Тоннель из комнаты не выглядел безопасным: узкий, с низким потолком и бугристым полом. Того гляди обвалится. Галент усмехнулся, опасности его не страшили. Всю жизнь боишься, а потом привыкаешь, как на бойне к смрадному запаху.
   Над входом в тоннель сохранилась державка для драпировки, закрывающей проход. Может, тут была дверь, а проход ведет прямо на поверхность... хотя, это маловероятно - Город теперь расположен выше.
   Не беда, решил Галент. Он сможет выбраться.
   Направления в темноте он угадывал превосходно. Толи врожденное качество, толи червь в мозгу всегда указывает на юг - об этом можно спорить, но факт остается фактом. Главное без паники, спокойнее и глядеть под ноги.
   Ловушек Сайленс не оставил, и следов вокруг никаких. Что же, маг никогда не возвращался в уютную комнатушку? Галент был лишен таких излишеств, вот еще один повод потребовать платы за услуги.
   Вор не гадал о мотивах мага. Честолюбивые замыслы? Ерунда, кому это интересно?! Как и тот придурок в круглом поселении, прятавшийся в своем соборе, Сайленс всего лишь возомнивший о себе невесть что сумасшедший.
   Его мотивы так же безумны, и потому их невозможно осознать. Бессмысленно останавливаться, идет он к демону!
   Галент стрелял в Сайленса без всякого повода. Ничего особенного он не чувствовал в тот момент, а вот когда выстрел не возымел эффекта - вот тогда да! Тогда Галент наложил в штаны, вот и все его эмоции по поводу мага.
   Бешеный помойный пес, пора бы прикончить его. Кто-нибудь да поможет в этом благом деле.
   Здравомыслие оставило Галента, он опять поддался безумию и начал строить масштабные планы.
   Черный ход вывел Галента на один из нижних ярусов особняка. Знакомые каменные стены, запах тлена и семейных тайн. Так воняют призраки благородных семейств, из-за кирпичных стен попахивает скелетами.
   А проход-то ничем не прикрыт, только тьма отпугивает смертных. И чего ее все боятся? Галент, обернувшись, смотрел в темный зев прохода. Бутыль в его руках погасла, истощившись.
   Страх остался там, рядом с макетом Города.
   Загнать туда Сайленса, пусть покопается в брошенных вором эмоциях. Ему этот страх нужнее. Теперь Галент вооружен знанием и готов карать нечестивца!
   Надолго ли хватит запала? Но такого вопроса вор не задавал.
  

Глава 3. Остановившееся время.

   Подземелья под особняком были намного больше его подвала. Галент не сомневался, что легко найдет выход. Боялся он другого - мага, который где-то здесь бродит. Тумана под ногами больше нет, значит, вор на равных столкнется с магом, не способным передвигаться тихо.
   Темнота укроет Галента, но выдаст Сайленса. Он должен быть поблизости, бродит где-то здесь, рыщет в поисках человека, посмевшего поднять на него руку! Он разъярен, он слаб.
   Дырка в голове у Сайленса наверняка заросла. Да, нанесенный ущерб ослабит его, но ненамного. Взрыв в комнате с источником повредит его сильнее и все равно не остановит.
   Тайный выход у особняка должен быть, как же без этого, вот только где его искать? У местных жителей не спросить, Галент не обладал навыками, чтобы разговорить скелетов. Живые разбежались, они-то знали, как безопасно покинуть дом.
   Делать нечего, все надежды на свое мастерство.
   Ведь Сайленс плохо видит в темноте, не смотря на свою силу. Толи он не хотел использовать магию, толи тени надежно скрывали вора от взора врага. В любом случае, это был шанс, которым следовало воспользоваться.
   Галент вытащил большую часть бутылок со светом. Они загорались от любого, даже минимального сотрясения. Ткань не пропускала большую часть света, но кое-что все же просачивалось. В темноте и такие крохи заметны.
   Пришлось избавиться от лишнего груза. Ценного, который наверняка имеет хорошую цену.
   Может, удастся вернуться позднее - предположил Галент. Тогда он сможет забрать трофеи.
   Бутылки он спрятал в трещине в стене, присыпал грязью и камнями.
   Вроде бы подвал не оборудован ловушками, если не считать складских помещений. Но Галент не собирался наведываться в хранилища оружия и пороха. Взрыв у источника, похоже, не докатился до пороховых складов. Иначе этих подземелий - и самого Галента - уже не было.
   Пол был неровным, но без ям. Только острые камни мешали идти, с этим приходилось мириться.
   Галент медленно продвигался вперед, касаясь пальцами ближайшей стены. В подвале пахло влагой, солью - так похоже на кровь, - а так же плесенью и простой землей. Хотя бы не порохом или дымом, что могло значить страшную опасность.
   Бочки с порохом могли быть повреждены, их содержимое высыпаться и развеяться по подземелью.
   Галент не знал, какой вид пороха хранится на складах Вейнтас. Он предполагал худшее. Хотя, любой хозяин хранил бы составляющие по отдельности, чтобы, возникни такая нужда, быстро изготовить сухое вещество. Как не старайся, а влага на содержимое влияет.
   На худой конец, стоило бы хранить гранулированный порох. Как это делали в монастыре в Гончарне.
   Галент достиг развилки и остановился в нерешительности. Ветер не давал подсказки в какую сторону идти. А звуки и запахи что с одной стороны, что с другой не имели различий.
   Правый рукав оказался тупиковым, Галент не скоро узнал об этом. А когда узнал, вынужден был идти назад, негромко ругаясь. Вот за каким потребовалось строить это ответвление?! Не понять! Только лишняя путаница.
   В комнаты Галент не входил, справедливо опасаясь ловушек. С механикой он еще мог что-то решить, а как быть с магическими ловушками? Об их существовании так просто не догадаться. Они незаметны глазу простого горожанина.
   Только интуиция могла подсказать, что в этом конкретно месте установлена магическая ловушка. А интуиция у Галента что-то сбоила в последнее время. Он не хотел рисковать, проводя опыты на самом себе.
   По сквозному коридору, Галент выбрался на перекресток, один конец которого оканчивался лестницей. У подвала было несколько уровней, Галент об этом узнал, поднявшись выше.
   Далеко забрел, удивился вор, от страха совсем голову потерял. Вот, что случается, когда паникуешь.
   Этажом выше Галент заметил отдаленный свет. В кромешной темноте этот огонек казался ярким, а потому близким. Но все оказалось не столь хорошо - путеводная звезда, за которой гнался вор, располагалась на огромном расстоянии от него.
   Где-то поблизости струилась вода: колодец нужен всякой крепости. Источник пресной воды: пахло свежестью, отгоняющей нервирующий запах соли. Галент почувствовал, что хочет пить, но не стал сворачивать с пути.
   Источник света манил, словно это было окно в небо - выход из подземелья.
   Свет не менял своей интенсивности, источник его был слишком далеко, располагался за чередой поворотов и перепадов уровня поверхности. Галент пользовался этими крохами энергии по максимуму: он смог разглядеть очертания коридоров, закрытых комнат. Всего лишь очертания, но мрак отступил.
   Он шел дальше, прислушивался к каждому шороху, готовый спрятаться в тени. Маг не появлялся. Галент начал сомневаться, что мерзавец выжил. Сгинул, проблема рассосалась сама собой, разве не замечательно?
   И все практически так произошло.
   Источник света приближался, Галент пошел быстрее, забыв об опасности. Слишком светло вокруг, никаких укрытий! Хотя другой ни зги не видит в подобном мраке. Свет ослеплял вора, но только его, отвыкшего от яркого и раскрашенного цветами мира.
   Все-таки крысам самое место в подземельях, там они чувствуют себя уверенней. На свету испаряется иллюзия безопасности.
   Ни шагов, ни ропота - только резкие вдохи Галента и стук его сердца. Остальные звуки принадлежали подвалу, вечные звуки его жизнедеятельности. Отличие только в пустоте: живности никакой не было, вся разбежалась после взрыва. Они боялись мага, бывшего властелина катакомб, как боялся его Галент.
   Вроде бы там должен быть выход, оставалось сделать несколько шагов, чтобы взглянуть в лицо неба. На поверхности день, солнце светит вовсю! Опасно, необходимо поторапливаться.
   Галент перешел на бег, проскочил оставшееся пространство и остановился только, когда перед ним возникла светящаяся дуга.
   Свет больно ударил, заставил замереть. Его источник располагался не наверху, как надеялся человек, а сбоку - в одной из комнат подвала. Галент не прятался, он неотрывно смотрел на яркое пятно впереди.
   Глаза приспособились к освещению, появились не замеченные ранее детали.
   Из комнаты слева, разрушив дверной проем и часть стены, торчала сферическая поверхность. Она наполовину закрывала коридор. Прижавшись к противоположной стене, удастся пройти, не касаясь сферы.
   Поверхность походила на мыльный пузырь, по ней текли и смешивались всевозможные краски. От вида некоторых потоков слезились глаза, настолько они казались неприятными. Кровь или гной не вызывают такой тошноты, как неописуемая краска на поверхности сферы.
   Галент приблизился к опасному объекту, он боялся касаться ее, но изучить препятствие все-таки решился. Кое-какие догадки у него появились: выход с другой стороны подземелья.
   Свет находился в центре сферы, за радужно-безумной поверхностью скрывалось пространство, похожее на смолу. И две фигуры замерли в янтарном сердце. Одну фигуру Галент узнал, хотя Сайленс стоял к нему спиной. Существо, противостоящее магу, находилось возле разбитой стены. Оно смотрело на мага и походило на человека, но не могло им быть.
   Разве может на сухом корявом теле держаться такая огромная, болезненно раздутая голова. Лицо на разбухший череп натянули с такой силой, что кожа растянулась и провисала складками. Длинные спутанные волосы покрывали ужасный череп существа.
   Тонкие его руки были обращены к Сайленсу, словно существо приветствовало мага. Или мечтало сдавить пальцами шею ненавистного врага. Длинные, кажущиеся хрупкими пальцы переплетутся так, что не удастся вырваться из захвата.
   Осколки стены с ликами зависли в воздухе, некоторые достигли поверхности воды. Множество капель висело вокруг ног существа с огромной головой. Капли походили на пузырьки воздуха.
   Галент вспомнил, что кусочки янтаря с замурованными в них насекомыми были очень популярны у горожанок одно время. К счастью, эта ужасная мода быстро прошла.
   Из какого мира могло явиться подобное создание?! Галент не мог представить вселенной, где рождаются столь отвратительные чудовища. Будто бы его голова выпивает все соки из тела, потому плоть столь худа и выглядит хрупкой. Наверняка и кости пористые, как у птиц.
   А голова - как она вообще держится?!
   Галент помотал головой: бежать, пора валить из этого дома сумасшедшего. Что бы не связывало этих двух, вора это не должно интересовать.
   А еще пугало чувство, что кто-то смотрит. Нет, за ним наблюдали не из сферы. Галент сразу не почувствовал этого, слишком поражен был застывшими чудовищами. Какая ирония: два паука навеки окаменели.
   Хорошо бы эта сфера никогда не разрушилась и действительно превратилась в янтарь. И только свет противостоял власти сферы, он исходил от множества грибов, лишайников и хвощей, живших в комнате. Они засияли с новой силой, когда из стены явилось головастое существо.
   Недолго жить сфере, раз она пропускает излучение.
   Но все же... этот взгляд.
   Как обжигающие лучи летнего солнца он ощущался. На коже появится ожог, от которого не поможет ни одна мазь. Взгляд не был злым, скорее любопыственным. Но от этого не легче, котам тоже интересно поглазеть на мышку, потом поиграть с ней...
   Галент повернул голову направо; сначала он не смог ничего разглядеть. Свет отражался от глаз большого существа, терялся в порах его сальной кожи, которая сама должна была отражать свет. Настолько толстым был слой жира.
   Сфера снесла металлическую дверь, закрывающую проход в комнату. Покореженный металл частично скрывал огромное тело существа от взгляда вора. Воображение помогло восстановить образ магического существа.
   Они так же неестественны, как механисты нечеловеческого племени. Живут в Городе, творят свои темные дела. И не понять - каковы их цели.
   Существо с дальних рубежей Города; его племя обитает в многочисленных поселениях на окраинах сельскохозяйственных департаментах. Как раз на границе с лесом. Церковники их ненавидят, но стараются не упоминать в разговоре.
   Ведь они демоны, пожирающие детей. Они требуют жертв, чтобы Город процветал! Так говорят, а значит это истина.
   Огромная туша могла принадлежать только демону, но гном жил в этом мире, был плотью его и кормился за счет земли. Его знания необходимы, чтобы департаменты процветали, земля плодоносила. Но эти же знания еретичны, опасны для разума людей. Ни один полноправный гражданин не может воспользоваться знаниями гномов.
   На Галента пялился, похоже, самый отвратительный из возможных "добытчиков". Его черные волосы отражали свет из сферы, слой жира удерживал форму прически. Лишь темечко открыто для воздействия ветра - волосы гном выбрил. Зачем это понадобилось существу, копающемуся в земле, никто не сможет ответить.
   Существо оказалось здесь как раз вовремя. Похоже, прошлое решило ворваться в настоящее именно в этом месте.
   Что-то важное заставило гнома расстаться с киркой и мотыгой, покинуть любовно возделываемую землю и отправиться в каменно-железный Город. Они не боятся магии поселения, они обладают собственной, неподвластной тощим волшебникам, что живут за стеной.
   - Чего уставился, а? - спросил Галент.
   Гном приподнял одну бровь, удивился. Даже мимика его была массивной, неподъемной, бровь медленно, преодолевая притяжение, поднялась вверх, как плита, затронутая подземными ударами.
   Голос у существа был подстать внешности, так разговаривают духи, выбравшиеся из дыры в земле:
   - Мы не советуем тебе вмешиваться, - взгляд указал на фигуры в сфере, - и уходить по добру. Течение времени не затрагивает древних, вольны они выйти в любой миг.
   - Древние?
   Пояснений не последовало.
   - Эй! А ты чего здесь забыл? Сам-то не спешишь убраться!
   - Нам спешка не к лицу. Тебе же совет: покинуть узилище древнего.
   - Ага, вот взял и сбежал! - Галент сплюнул. - У меня претензии к тому субчику.
   Галент указал на мага в мантии. Фигуры не изменили своего положения, блистательные брызги не утратили красоты, сфера поддерживала их неизменность. Грибницы и травы не казались встревоженными, сияли все так же - голоса смертных не достигали их.
   - Претензии?
   Плита-бровь взметнулась еще выше, образовались складки на огромном лбу. Но удивлялся гном недолго, он принял слова Галента как данность.
   Гном кивнул:
   - У многих претензии к младшему. Я и род мой вместе обрадованы известием: свободен наш вождь. И ты мог бы примкнуть к славному племени, да затребовать награды за рвение.
   Галент моргнул, затем поморщился. Из сказанного он не понял ничего.
   - Извинения просим, - гном улыбнулся. - Забывается о слабости каменнолобых. Пояснить готов: наш вождь, что обращен к взорам спиной, претензии готов предъявить тому, кажущемуся старым. Готов ли ты примкнуть, чтобы требовать?
   - Э-э, ну... да, - неуверенно ответил Галент.
   - Славно - новый союзник. Мудро - поступок твой. Тогда ищи дальнего человека, чей каменный лоб увит весь плющом. С ним книга о железе и творении; труд изъять тебе требуется. Даже вождь мой не в силах остановить затворника, - толстый перст указал на Сайленса.
   Галент внимал, надеясь, что запомнит указания. Главное - запомнить, а понять удастся позже. Вот так он надеялся.
   - И женщина, направленная подобно тебе, помочь способна она, - продолжил гном. - Осторожно пламень ее направляй, топливо скармливай несмело.
   Это Галент уже понял, задача чуть прояснилась. Вот только последнее напутствие гнома казалось вообще бессмысленным:
   - Если направить ты течение рек изменений готов в русло творения стали, а не железа больного, то исполни намеки. Пятый хозяин железа противен натуре нашего племени, наследство изгнанников он забрал и отправился путем их. Вот ведь глупец!.. Однако он лучший кормчий, что к берегу этому приставал, - вздох, тяжелый и протяжный. - Его нам потребно вернуть, запомни, человече, намеки.
   - Ага, запомнил.
   Похоже, Галенту удалось узнать, у кого Вейнтас заказывала особые лекарства.
   - Адресок не оставишь свой? - полюбопытствовал вор. - Золотом при торговле не брезгуете?
   - Потребность твоя не ясна... иди! Оболочка узилища тончает.
   Гном отодвинулся к стене, даже втянул живот, чтобы пропустить вора. Его толстая как бревно рука указывала на противоположный конец коридора.
   Галент взглянул на сферу и не заметил никаких изменений. Не удивительно, читать магию его не учили; действовать - вот его удел! Галент, стараясь не касаться сферы, проскочил на другую сторону тоннеля, пробежал мимо гнома, не взглянув на него. Чего пялиться на сумасшедшего, не способного ясно выражаться. Они слишком много потребляют того, что дарует им земля.
   Слишком близко живут к лесу, магия дикарей отравляет союзных Городу существ. Это необходимо, чтобы выжить; их используют, чтобы самим не мараться. И слава Светилу, что гномы не способны понять мимики горожан.
  
   Галент не запомнил, пути вниз, в подвал особняка. Не помнил, какой дорогой добрался до источника с заточенным в нем демоном. Но гном указал верную дорогу, единственную.
   Тоннель не имел развилок, двери в помещения оставались закрытыми. И только ворота на цокольный этаж, где стояли старые, прогнившие бочки, оставались открыты. Свет струился сквозь проем, освещая весь остаток пути.
   Символично, весьма! Галент против воли почувствовал экстаз, который испытывал только в детстве, в лучшие моменты обучения в монастыре. Позднее, почему-то не удавалось испытать подобного наслаждения от веры в присутствие могущественных сил.
   Особняк пострадал от взрыва или гнева мага. Но разве были все эти трещины, когда Сайленс охотился на вора? Галент не мог припомнить. В тот момент он не обращал внимания на детали, как-то не до того было. Все эти повреждения могли появиться ранее, еще до игры в прятки с магом.
   С потолка, подобно снегу, сыпалась штукатурка. Частицы пыли задерживались лучами, проникающими в дом с улицы. Большинство ламп в коридорах и комнатах особняка были погашены или потухли, израсходовав все топливо. Слуги сбежали первыми, за ними последовали наемники, и теперь некому следить за домом.
   Хозяйка покинула свое убежище; куда она отправилась, не предскажет даже самый талантливый гадатель. "Искать Вейнтас?" - именно это понял Галент. А что еще? Какой-то увитый плющом человек с книгой...
   - А! - тут Галента осенило.
   Он остановился и ударил себя по лбу. Звон отразился от голых стен и укатился далеко в пустые коридоры, затухая по мере удаления. Не страшно, никто не услышит, никого здесь нет. Маг и его приятель в сфере еще не выбрались, гном просто запугивал вора.
   Тем более у Сайленса появились более насущные дела. Он не станет гоняться за человеком.
   Значит, про Вейнтас понятно; про Алоя - мерзкого предателя, догадался. Вроде бы можно начинать операцию по спасению Города. Прекрасная идея, любой горожанин последует примеру Галента. Как только раздастся клич, всякий горожанин вызовется добровольцем, чтобы спасти свой Город!
   Галент выбрался из особняка, он быстро нашел путь наружу - разбив окно.
   На территории было свежо и тихо, запах соли и воды усилился, но едва угадывался. Галент глубоко вдохнул, негромко рассмеялся.
   Ведь вырвался! Удалось!
   Удалось обмануть госпожу Тьму, вырваться из ее объятий. Приятных, любящих, но смертельно опасных. Галент вспомнил о пауках, о которых читал в монастыре. Тех самых: самка пожирает самца после спаривания. Чего только в лесу не водится...
   Обманывать такую любовницу не хорошо, она потребует возмещения за нанесенное оскорбление.
   Но это будет позже, а сейчас - Галент глубоко вдохнул и произнес отчетливо:
   - В задницу все эти глупости!
   От Сайленса он знал, как скрыться. Не сомневался, что удастся спрятаться от мага.
   Пора бежать и не только с территории особняка. И Галент не задерживался.
   До ограды он добрался стремительно, на одном дыхании. Мигом перемахнул через преграду, чуть не застряв между шипами, и бросился бежать прочь от особняка. Галент пронесся мимо разрушенного дома, вдоль каменных оград, за которыми прятались испуганные и голодные жители.
   Галент представлял, что за стенами живут подобные ему люди. Кто же еще населяет Город? Только такие, созданные Сайленсом убийцы, обманщики и грабители. Неизвестно, каким образом маг заставлял людей измениться, возможно, он тут не виноват. Галент по опыту знал, что люди без всяких магов способны на чудовищные дела. Не обязательно, чтобы они были одержимыми демонами.
   Разве можно честным трудом выстроить высокие дома, защищенные от всего мира каменными стенами? Галент не сомневался, какой ответ подходит.
   Он бежал долго, пока не выбился из сил. Его мысли оставались заключенными в коридорах лжи и камня. Раствор, на котором строился Город, воистину ужасен. С удовольствием Галент поддался усталости и забылся до утра в относительно безопасном месте.
   Если особняк Вейнтас провалится, как Рачий остров или территория, рядом с набережной, каких размеров будет провал? Галент не думал об этом. Прошло время размышлений, и пришел момент, когда забытье спасает от кошмаров наяву.
   Но и этот сладостный миг заканчивается. В Демиусе не так много мест, где беглец может найти приют. Искать ту женщину, что когда-то позаботилась о нем, Галент не посмел. Не хотел он приносить ей проблем на своем хвосту. Тем более, что кроме крова и теплой постели она могла ему дать?
   Галент думал о безопасности и, когда пробудился, мысли его вернулись к этому.
   Можно отравиться на запад, в дом на крыше. Там тихо, безопасно... пока земля не разверзнется. Преодолеть реку - та еще задача. Слишком рискованно и не принесет пользы, даже удачная переправа.
   Спасение на востоке. А восточнее Демиуса расположены только сельскохозяйственные департаменты. Стену и крепости Галент в расчет не брал, они принадлежали Городу, были частью его инфраструктуры.
   Территории полей и огородов за стеной так же принадлежали Городу, но сила Сайленса не могла распространяться на них. Там живут неполноправные граждане и такие уроды-чужаки, как гном.
   Проблемой будет Родитель трав и его ручные дикари. Кто знает, каким образом они перекрыли подвоз продовольствия в Город. Но близлежащие фермы продолжают снабжение, пока не иссякли их запасы, значит, удастся найти убежище хотя бы там.
   Галент никогда не бывал за стеной, но он родился в Гончарне, районе отличном от соседних. Дикое место, расположенное рядом с морем. На побережье некогда велась добыча особой глины, из которой изготавливались кирпичи для древних печей. Некоторые до сих пор обслуживаются, механисты берегут их как наследие предков.
   Над ними можно посмеяться, ведь это наследие ничего не стоило, как оказалось. Галент узнал тайны, которые способны обрушить Город быстрее, чем магия дикарей или Сайленса.
   Глину добывали до сих пор; в меньших количествах - запасы истощились, как-никак столетиями извлекали вещество. Не истощалась только агрессивность моря и его жителей, вечно голодных и требующих жертв. Порой совсем не фигуральных жертв.
   Как бы церковники ни старались, а в Гончарне процветали культы. Поклонников древних морских чудовищ в районе множество.
   Так что не составит труда обжиться в департаменте. Не важно, с кем будет соседствовать Галент, да хоть бы с язычниками! Он сможет приспособиться.
   Риск не столь большой, как при попытке пробраться на запад и найти убежище там. Все эти "изменения" - их лучше переждать вдали.
   В Демиусе сохранялся покой, но это обеспечивалось особым вниманием к праздношатающимся горожанам. Торговцы, ремесленники на свои средства вооружали наемников, которые обеспечивали покой. Даже не состоящие в гильдиях мастеровые вынуждены были объединиться.
   Ведь сейчас таких одиночек легко уничтожить. Любой здравомыслящий горожанин предпочтет примкнуть к большинству, потеряв часть дохода. Жизнь и здоровье дороже, чем золотые побрякушки, на которые в это время ничего не купишь.
   Золото не обеспечит гарантий, никакой неприкосновенности. Потому Галент не озаботился тем, что его карман пуст. Неграждане за стеной ценят золото, но в такое время они предпочтут мешок с зерном куче блестящих монет. А зерно раздобыть не удастся.
   Взять бы запасы, но ради десятка банок с мясом и двух бочонков с зерном соваться в голодающее Поле рискованно. Вдруг, горожане дошли до каннибализма. Подземелья затоплены, тамошние обитатели наверняка поднялись на поверхность. И если они не ослепли от яркого солнца, если смог и холодный воздух поверхности не придушили их...
   Пробираться сквозь Демиус Галенту пришлось в ночное время. Наемники берегли топливо, ограничивали патрули ночью. Это была единственная возможность для падших раздобыть пропитание. Или быструю смерть, смотря какую мишень для набега они выберут.
   Галент и сам испытывал голод, но торопился убраться из поселения. Терять быстролетящие ночные часы на утоление голода?! Что за глупость! Живот от хребта удастся оторвать в департаменте.
   Наверняка фермеры удерживают большую часть запасов для себя. В Город поступает только то, что удалось выцарапать военным. Которые еще пытаются отбить железнодорожные станции, отразить набеги дикарей. У них полно забот; Галент не мог представить истинную ситуацию за стеной.
   Наемники Демиуса нервничали. Господа так же голодали, как и вооруженные слуги. Но ситуация накалялась. Даже Галент почувствовал, что вскоре должно произойти разобщение.
   Эти настроения легко угадывались по тому, как члены одной коллегии относились к другой. Мастеровые или торговцы разных цехов волками смотрели друг на друга. Они ждали вспышки, когда кто-нибудь поднесет к хворосту огонь.
   И тогда район запылает. Даже здравомыслящие, образованные граждане звереют, если им напомнить о телесных желаниях.
   Некоторые умники организовывали рейды в подземелья. Но ближе к восточной границе Города сеть канализации упрощалась, вместо десятков уровней, тысяч тоннелей и множества неизвестных, забытых проходов, оставалось два-три яруса простой планировки.
   Галент заметил, что земля идет с уклоном на восток, это значило, что все стоки Демиуса должны выходить где-то за стеной. Естественный ров или река, уносящая все фекалии? О существовании реки Галент не слыхал. Каких-либо подробных карт восточного района и уж тем более - департаментов, не существовало.
   Настоящая неизведанная земля. И как же наивны ратманы, готовясь к новой войне с дикарями - советники намеревались пробиться к утраченным поселениям. Каким образом, если они не имеют представления о том, что творится за стеной?
   Были ли карты утрачены и существовали они когда-нибудь - Галент не знал. Старая война закончилась еще до его рождения, ветераны по большей части передохли, некому рассказать о событиях того десятилетия. Но Галент помнил искалеченных, больных нищих, которые наводнили Гончарню.
   Город быстро избавился от отработанного материала.
   Найти бы хоть одного, кто знает о сельскохозяйственных департаментах. Галент не обольщался - таких не осталось вовсе! "Не Сайленс ли поспособствовал этому?" - предположил вор. Теперь все беды можно списать на происки мага, его злой умысел виделся во всякой катастрофе, испытывающей Город на прочность.
   Скрываться становилось все сложнее: подземный путь не годился, все тоннели канализации сошлись в пару крупных стоков. На поверхности дома располагались на большом расстоянии, дороги пришли в негодность - кроме главного тракта, идущего к воротам. Но он слишком хорошо охранялся, Галент не стал соваться на него.
   Главную дорогу охраняли военные: отступившие с фронта части, понесшие большие потери. В строю стояли все, кто способен был держать оружие - ведь иначе воины не могли рассчитывать на тарелку с горячим. Раненные мерзли в палатках и заброшенных домах на окраине Демиуса.
   Из полевых госпиталей трупы вывозили на повозках, которые вместо лошадей тянули какие-то жуткие типы. То тройка тощих и длинных, то разбухшие, тучные, словно ратманы, люди. Куда девались тела неизвестно, но Галент предполагал, что зазря мясо не станут растрачивать.
   Оставшуюся в Городе живность необходимо кормить.
   Морской бриз беспокоил военных и в особенности раненных. От его прикосновений становилось зябко - по большей части от страха, что вместе с капельками влаги, ветер принесет заразу. Раненые становятся легкой жертвой для моровых поветрий.
   Но вскоре Галент понял, что юго-западный ветер не зло, а благо.
   Стена открылась его взору на третье утро. Чуть ли не всю ночь вор шел по лугу, который использовался для выпаса скота. Ограда луга была символичной, а его размеры - огромны. Для городского жителя, конечно, привыкшего к окружающим его со всех сторон каменным идолам цивилизации.
   Скот коротал ночь в хлеву, расположенном севернее. Галент чуял запах животных, испытал ужасный приступ голода. Жрать ему хотелось страшно, до обморочного состояния он оголодал. Живот более не поддавался обману, кипятком его не усмирить. Тем более на открытом пространстве вор не решался разводить костер, да и не из чего.
   Это среди домов, он мог найти деревяшку, поколдовать над ней, пока не высечет искру и спасет себя от жажды.
   Здесь же - только трава, уже зеленая, сочная. Можно ли ее есть? Галент не знал, и не стал пробовать. Умные монастырские книги предупреждали об опасности подобных опытов - на себе, конечно. Но под рукой не было никого, кто мог бы помочь Галенту в поисках съедобных растений.
   Добравшись до восточной стороны луга, где от ограды остались гнилые столбики, Галент и увидел прекрасную и монолитную Стену.
   Некоторые возвышенные натуры слагали о ней песни. Стена являлась основой городского мифа. Она предназначалась не для защиты от внешних угроз, а для сковывания граждан.
   Увидев ее, Галент понял ее истинное предназначение. Ну... еще помогло то, что он видел макет в подземелье под особняком Вейнтас.
   Сама стена выглядела... не особо. Ничего удивительного, редкий горожанин видел ее собственными глазами. Да, многие служили в фортах, расположенных на границе, торговцы преодолевали ее, видели внешний мир, но стоит задать вопрос - а была ли у них цель запомнить увиденное, понять это? Нет, конечно.
   Ветераны забывали о камнях, которые сторожили. Каменные блоки потрепало время и природа. Башни в большинстве обрушились, в провалах росли кривые деревья и цепляющиеся за жизнь растения. Вьюны покрывали целые участки стены, дикий виноград взбирался на огромную... ну, не такую уж огромную высоту - Ратуша намного выше, прикинул Галент.
   Стена располагалась на возвышенности, ее построили на вершине каменного хребта, служившего естественной границей Города. Архитекторы и стратеги лишь проложили удобную дорогу по ветвящемуся хребту. Проложить ее рядом не удалось бы.
   Между лугом и хребтом располагалась заболоченная низина. Дурной запах шел из темного месива внизу. По правую руку, вдалеке Галент заметил выход стока - кирпичная арка торчала на метр из склона, грязные воды бесконечным потоком стекали в низину. Реки или ручья там не было, небольшой уклон в сторону моря способствовал уходу излишков.
   Низина не была широкой, но достаточной, чтобы остановить всякого, кто попытается перебраться в Город.
   Или вырваться наружу - пришла Галенту мысль.
   Он присел на влажную от росы землю, прислонился спиной к трухлявому бревну и задумался. Вопрос этот мог бы взволновать церковных мудрецов. Если бы они видели стену, то какие мысли им могли бы прийти в голову? "Для чего построена эта преграда?" - всякий бы задал себе вопрос.
   Солнце поднялось над венцом стены, ударило в глаза. Густая тень накрыла низину, над которой подсвечивались испарения. Болотистый смрад отгоняло на восток, наверное, поэтому стена выглядит не лучшим образом и так обильно растут травы и вьюны на ее поверхности.
   Наружу из Демиуса вело с десяток дорог, расположенных на неравном расстоянии друг от друга. Какие-то могли охраняться, другие - нет. Галент поднялся, осмотрелся, но не заметил ни одного моста.
   Северную сторону закрывал выступ холма, на котором располагался выпас. С юга туман мешал оценить расстояние и защищенность коммуникаций. Но если военные так скопились вдоль дороги, то и мост должен охраняться не менее хорошо.
   Галент отправился на север, идя вдоль ограды, по самой кромке холма. Овраг не мог длиться бесконечно, где-то будет возвышенность, с которой стекает вода. Болото не сможет взобраться по наклонной поверхности, а быстрый поток не даст воде заставиться.
   Там можно поискать брод, наверняка используемый жителями окраин. Незаконная торговля с департаментами процветает несмотря на запреты ратманов. Не без попустительства контролирующих лиц, конечно. Все хотят жить хорошо, особенно если в ограде нашлась лазейка.
   Опасность представляли как раз местные. Свою переправу они будут охранять стойко, от любого вмешательства. В столь неспокойное время они предпочтут уничтожать всякого, кто пытается воспользоваться бродом: будь это хоть горожанин, хоть дикарь, участвующий в набеге.
   А еще голод и сопутствующая ему слабость. Отдых в подземелье принес свои плоды, однако Галент слишком ослаб, после путешествия в промзону. Бесполезное занятие, как оказалось.
   Все, что он нашел там, теперь никому не нужно. Все эти тайны... не полезнее макета в подвале особняка.
   За фермой располагался второй выход для сточных вод. Тоннель оказался забитым, большая часть стоков шла иным путем или уходила под землю. Что-то ведь заставляло плодоносить землю, расположенную в огороженном пространстве стен.
   Тоненькая струйка пробила себе путь сквозь завал и мусор, размыла часть склона. Образовался опасный овраг, через который Галенту пришлось перебираться с максимальной осторожностью.
   Желание гнало его вперед, темноты он не ждал. Тем более что толку? Местные лучше знают холм и прилегающие к нему земли. Они смогут поймать чужака даже ночью.
   Перебираясь через овраг, Галент постоянно ждал пули. Но фермеры упустили удачную возможность пристрелить мешок с костями - отличная поддержка для семьи в голодные времена, будет чем кормить свиней.
   Дальше холм пошел на спад, впереди показалась серебристая гладь заводи, в середине которой белели непонятные предметы. Галент не сразу сообразил, что это птицы - толи разводимые фермерами, толи перелетные. Дичь он никогда не видел так близко и в живом состоянии. Как оказалось, на окраинах кто-то имеет возможность поймать, а затем и ощипать жирную птицу.
   Галент и сам хотел бы примерить роль охотника. Да вот только птицы не приближались к берегу.
   Причал у пруда имелся, вот только трос, которым удерживалась лодка, был оборван. Так что добраться до еды не удастся, понял Галент. Да и какой смысл? Птица не крыса, ее обрабатывать надо иначе, а каким образом - Галент не знал.
   Солнце поднялось высоко над землей, но еще не добралось до зенита. Однако такой ясный, теплый день фермеры почему-то не использовали. Да и вообще: вокруг было слишком тихо.
   Излишки воды сбрасывались с помощью небольшой плотины, другой переправы на противоположный берег нет. Время еще недостаточно жаркое, чтобы ручей, уходящий в заболоченную низину, пересох. Воду берегли, но не знали, как ее использовать. Эти секреты находились по ту сторону стены, в Город не заносили.
   Галент перебрался через ручей и направился дальше, идя по искусственному берегу. Берега ручья поросли растениями с большими листьями, они не внушали доверия - ветер шевелил листву, иногда задирая изнанку. Снизу, листья покрывали белые нити, блестящие от влаги. Да, внизу влажность выше, но ветер почему-то не стряхивал капли.
   А так ли опасно было идти на запад? Галент уже сомневался. Все-таки опасности Города он знал и умел с ними бороться. А что противопоставить лесной магии? Ловушкам, что растут на земле, обладают иной логикой и механикой действия. Нет, слишком рискованно.
   Очередной холм, на котором расположились руины древнего храма. Архитектура незнакомая; священных символов, которые оставались всегда, Галент не заметил. Просто стены, никаких знаков. Однако, никаких сомнений, что это культовое сооружение.
   Две стены по длинным сторонам руин сохранились лучше. Фронтальная и тыловая практически сравнялись с землей. Засаду организовывать в этом месте никто не станет. Дикари при желании смогут спрятаться в зарослях, уж они-то знают, как не наступить на ядовитую ловушку.
   Высокая трава покрывала холм, заросшая тропинка сбегала от руин к искусственному берегу пруда. Видать, не только вор нашел удобным именно этот путь. На тропе не нашлось никаких следов, кроме старых, окислившихся предметов: гвозди от башмаков, пряжки, сухой кусок кожи. Талые воды не смыли эти богатства, цепляющиеся за длинные побеги травы.
   Трава обычная, растущая даже в промзоне. У стены она не голодала или чуяла лесную магию - вымахала по пояс Галенту. И такая сочная, зеленая, какую вор никогда в жизни не видывал! А ведь Гончарня считается самым плодородным районом в Городе; растения там действительно благоденствуют, если сравнить с иными местами.
   Время подходило к полудню, становилось жарко, тем более на макушке холма. Толстые стены древнего храма хранили прохладу, отбрасывали тень. И главное - там трава не нарушала целостность камня.
   Могущество растений оказалось не способно разбить эти древние камни. Порог поврежден больше всего, но дальше побеги не заглядывали. Некоторые плиты - без рисунка, просто камень, - вспучились, словно их пытаются отбросить в сторону, открыв проход для демонов. Плиты были слишком массивными, чтобы пропустить подземную силу на поверхность. Сквозь щели ничто не проникало, хотя камень не скреплялся раствором.
   В стенах окна имелись на уровне, выше человеческого роста. Узкие, знакомые бойницы старых храмов. В руинах витал дух древности, практически выветрившийся, едва угадывающийся.
   Спокойное место, чтобы передохнуть. И Галент решил им воспользоваться, усевшись в тени у южной стены. Остатки торцевой стенки прикрывали от палящего солнца; пройдет час, эта защита будет преодолена.
   Задремывая, Галент разглядывал остатки внутреннего свода арки, на которую опиралась крыша. Удивительно, насколько долго сохраняется камень. Чистый, не захваченный вьющимися растениями камень выглядел совершенным, приятным взгляду. Возможно, именно это и создавало неповторимую атмосферу в развалинах.
   В промозоне брошенные строения выглядят уныло, не вызывают подобных чувств. Из руин храма не хотелось выходить, так здесь было спокойно, но солнце неумолимо жгло. Без крыши над головой человек не может почувствовать себя в безопасности.
   Вздохнув, Галент поднялся и пересек пустое пространство, выбрался через восточную часть храма. Опять вокруг была шумящая, волнующаяся трава, опять приходилось куда-то идти.
   Все-таки во тьме подземелий не так плохо, решил Галент, там невозможно окинуть взглядом расстояние.
   На вершине холма удалось разглядеть мост, точнее обозначающую его надстройку в виде арки. Южный мост не имел подобной постройки, его использовали не для парадных выездов, а для перевозки продуктов и материалов. Требовалась широкая дорога, а не помпезность.
   За мостом с аркой располагался другой путепровод: для поездов. Столб дыма указывал на то, что одна машина сейчас активна. Военные отправляются на штурм, предположил Галент. Городу требуется топливо и продовольствие, блокаду необходимо прорвать как можно скорее.
   На воздушные линии горожане не рассчитывают. Перевозка по воздуху дорога, опасна и не для всех. Странным выглядело отсутствие летательных машин, неужели в Ратуше нашелся хоть один умный человек, предположивший, что вид заполненных зерном дирижаблей уничтожит весь Город.
   Простым горожанам требовался повод, чтобы начать громить особняки и штурмовать зернохранилища. Многие погибнут, но защита будет сломлена.
   "И какие изменения затеял Сайленс?" - удивился Галент.
   Ведь ничего по существу не изменится. Как не изменился маг-затворник за прошедшие века. Или годы... никто ведь не знает, способен Сайленс управлять временем или нет.
   Думать о главном источнике неприятностей не хотелось. Вот совсем. Зато воспоминания подтолкнули Галента. Ничто так лучше не стимулирует, чем страх смерти.
   До переправы далековато, за холмом начинается каменистое плато. Болото сменилось зажатым между камнями ручейком. Быстрый поток пенился среди камней, стирая острые грани.
   Не пройти, слишком крутые берега, мокрые камни и течение представляют опасность. Галент шел вдоль склона, потеряв из виду антаблемент арки. Это не страшно, сейчас невозможно ошибиться в направлении.
   Склон осыпался, камни уходили из-под ног и с грохотом сыпались вниз. Достигая дна, они или высекали искры, ударяясь о собратьев, или уходили под воду со звонким плеском. Ничто живое не реагировало на звуки, да и мертвецы тоже молчали.
   Галент увидел распростертые на склоне тела шагов за сто. Мертвецы были свалены без всякого порядка.
   Вор остановился, присел. Обнаружить тех, кто устроил побоище, не удалось. Над телами вились мухи, выдавая их несвежесть. На такой жаре и из-за близости к стене они могли появиться раньше, потому Галент не рисковал.
   Он слишком устал, чтобы двигаться на корточках, но направился к мертвецам медленной походкой. Стена и низина по правую руку казались безопасными, слева расстилалось пустующее плато, украшенное огромными глыбами. Судя по цвету, материал для стен добывали где-то поблизости. А насыпи на плато - следы выработок.
   Отряд убийц мог найти укрытие в одном из заброшенных карьеров, где есть тень. Наверняка их сморил сон, полуденный зной сразит даже самого ответственного стража. Так что Галент старался не шуметь. Тогда удастся пройти незамеченным.
   И почему-то он не сомневался, что убийцы давно покинули плато. Не похоже, что убийство дело рук военных.
   Подобравшись к распростертым телам поближе, Галент убедился - раны не огнестрельные, нанесенные рубящим или дробящим оружием. Причем орудовавший молотом человек (или демон?) с легкостью плющил человеческие головы, превращал грудную клетку в месиво из раздробленных костей и плоти.
   Кровь от таких ударов разбрызгивалась во все стороны. Наверняка молотобоец испытывал особое удовольствие, нанося такие удары.
   Неужто кузнецы сюда забрались? Ручные фанатики Сайленса, а ведь они могли. Чтобы закрепить успех по искоренению растительной заразы. Кто, как не они сможет снять осаду с Города, разорвать кольцо окружения.
   Хитер маг. Не первый год он занимается своим делом, обманывает горожан веками! Набрался опыту, это не тот малышок, запомнившийся гномьему племени. Нынешний владыка Города намного опаснее.
   Галент обрадовался, что решил бежать на восток - верное решение.
   Смущало только отсутствие следов машин, так любимых механистами. Ну и что? Кузнецы могли пешком сюда добраться, чтобы незаметно перебраться через стену. Ратманы боятся новой силы, но не смеют открыто ей противостоять. Наверняка они приказали военным не выпускать механистов в красных рясах за стену. Вот фанатикам и пришлось искать брод, а заодно расправиться с людьми, стерегущими переправу.
   Вот почему в окрестностях так тихо, вот почему все живое замерло: животные решили заткнуться, растения не поднимали бутонов. Они все боялись железных людей, идущих в бой без повелителя.
   Сайленс не рискнет лично возглавить атаку. Он любит загребать жар чужими руками, это понял Галент: "ожоги" на его руках еще болят.
   Переправа свободна - небольшой брод из сложенных камней, меж которыми бился поток. Растительный трос протянут от склона до склона, чтобы идущие по мокрым камням имели опору. Убийцы не перерубили трос, хотя назад они возвращаться намеревались через главные, триумфальные врата.
   Пройти под аркой, неся на плечах победу - таковы были их планы. Если Галент не ошибся. И почему убийцы не применяли огнестрельное оружие, понятно. До моста и блокпостов полдня пути, достаточно расстояние, чтобы заглушить крики, но выстрел будет замечен издалека.
   Галент скатился по склону, стараясь не задевать трупов. У переправы их навалили преогромное количество. Неизвестно, поддерживали местные жители дикарей или просто имели свои виды на переправу: семьи контрабандистов, - однако, они стойко защищали свой источник дохода. Мужчины полегли все.
   Они заняли удобную позицию под городской стеной, на плато погиб только арьергард. Основная масса приняла бой в низине, на мокрых камнях, у шумящего ручья. Они не боялись применять огнестрельное оружие - у многих сохранились дедовские стволы, старые и несовершенные фитильные ружья.
   Трупов нападавших нигде не было. Поле боя не давало ответа на случившееся, трупы хранили тайны.
   Галент, перебравшись на противоположный берег, остановился. Он увидел магазинную винтовку, решил ее взять, но она оказалась поврежденной - кто-то согнул ствол, теперь она не годилась для стрельбы.
   Да, только механисты могут влезть в осиное гнездо, где осы жалят свинцом, и пробиться наружу.
   Галент решил, что как только переберется через стену, будет сторониться протоптанных троп. Надеялся, что прошедший здесь отряд убийц, не отклонялся от троп и дорог департамента.
  

Глава 4. Промежуток.

  
   Участок стены, прилегающий к броду, контрабандисты и их родственники из местных жителей разрушили. Образовалась удобная лестница из каменных блоков - телега не проедет, но товар можно перенести на собственных плечах или носилках. Любой желающий мог совершить восхождение, чтобы перебраться на ту сторону или пройти на территорию Города.
   Если его пропустят стражи брода... но этой проблемы больше нет.
   Камни нагрелись на солнце, в крупных щелях между ними скопилась талая вода. Кое-где в тени покрытые черной вуалью сохранились снежные шапки. Юго-западный ветер поддерживал в них жизнь, боролся с солнцем за право власти на стене.
   Трупы остались у брода; Галент не видел следов прошедшего отряда. Таких явных, кровавых, а вот мелочи вроде следов в грязи или обрывков бумаги, в которую заворачивали вяленое мясо, попадались постоянно.
   Убийцы считали, что по их следам никто не последуют. И это верно - забравшись на стену, Галент не стал спускаться по рукотворной лестнице на ту сторону. Он пошел на юг, двигаясь вдоль восточной стороны стены.
   Стена была сооружена так, чтобы по ней мог двигаться конный отряд или телега с боеприпасами. Форты располагались на большом удалении друг от друга в этом сегменте стены. С восточной стороны атака дикарей не ожидалась, вот и не требовалось укреплять оборону.
   Потому стена пришла в негодность. А как оказалось, оборона восточной части Города жизненно необходима. Дикарям как-то удалось разорвать железнодорожное сообщение с дальними департаментами. И, очевидно, они напали на аэродромы. Ни одного дирижабля Галент не видел, а Демиус знаменит тем, что там находятся причальные мачты и эллинги.
   В иных районах построить крупные станции не удалось.
   На востоке за стеной текла широкая река в подправленном русле. Русло служило и в оборонительных целях и в снабженческих. Но Галент не понимал, зачем нужны каналы - большинство заросшие и брошенные, - по которым вода отводилась вглубь департамента.
   Галент городской житель и не мог знать этого. В книгах церковниках о подобном речи не велось.
   Да и департамент в представлении Галента выглядел иначе. Он ожидал увидеть золотое поле, как материальное свидетельство силы Светила. Однако, никаких полей поблизости не оказалось.
   Все, что видел Галент, свидетельствовало о разрухе и упадке.
   Параллельно реке шла дорога, используемая в оборонительных целях. Через отводные каналы некогда были перекинуты мостики, сами каналы снабжались из водонапорных станций - никакой механики, ручной труд.
   Строения с подъемниками обветшали и заросли вьюном, диким виноградом. Мостики обрушились, а те, что уцелели, выглядели прескверно. Вода в каналах позеленела, берега заросли высокой травой.
   Между оросительными каналами вместо пшеницы цвели луговые травы, но фермеры не пользовались территорией.
   Придорожные территории принадлежали военному ведомству, арендная плата для фермеров была непомерной. Город поплатился за свою жадность, вот только истинные виновники запустения не лишились хлеба.
   Галент шел на юг, пока не наступил вечер. Сошел бы со стены и раньше, да подходящего места не было. Река все еще неспокойная, после схода снега, течение слишком быстрое, и броды перекрыты. Опасно форсировать поток в незнакомом месте.
   К тому же спусков подходящих не было, скальное основание обтесано для создания неприятностей нападающим. В отличие от стены, камень не пострадал от времени.
   Шанс перебраться на ту сторону выдался у дозорной башни. Она не имела прямого соединения с восточным берегом, чтобы не создавать брешь в обороне. Но в данном месте имелся спуск к основанию стены. Галент надеялся, что все-таки найдет брод ниже.
   Лестница вниз уходила прямо под воду. Если проход вдоль среза холма и был, то его скрыла вода. В темноте пытать счастья в холодной воде Галент не рискнул. Он решил вернуться в башню и заночевать в укрытом от ветра месте.
   Проснулся он в середине ночи, от тяжелого удара - звук распространялся от основания лестницы. Галент тут же очнулся.
   Поднявшись и вооружившись, Галент прокрался к лестнице. Ночь была ясной, звезды отражались в плещущейся воде. Но никакие чудовища не взбирались в башню.
   Тень ударялась о камень - именно она рождала глухой звук и всплески. Течение пыталось оторвать тень и унести дальше, чтобы выбросить в море.
   По наитию Галент бросился по ступеням вниз, к воде. Он догадался, что принесла удача к воротам этого дома. Грех не воспользоваться подарком судьбы. Вор не вспоминал о риске, неминуемом при попытке окунуться в холодную воду.
   Опасность представляла не сама вода, а то, что могло в ней скрываться. Хотелось верить, что течение достаточно сильное. Повадки морских гадов Галент знал, те предпочитали тихие, стоячие водоемы. Вроде заполненных соленой водой выработок у берегов Гончарни.
   Галент нырнул в воду и обхватил руками бревно. Влажный, неприятный на ощупь ствол; любой горожанин брезговал прикасаться к разбухшему от долгого пребывания в воде дереву.
   Кто знает, что за существа могли находиться в сердцевине бревна. Черви любят трухлявую плоть, им все равно: человеческая это плоть или древесная. Темнота хранила, не давала брезгливости пищи. В бревне могли быть черви, что уж там - оно могло быть сплошь покрыто грибком, мхом или другой лесной грязью, но всего этого Галент не видел.
   Он оттолкнулся ногами от камня, заставляя бревно направиться вниз по течению. Перед закатом Галент осмотрел нижнее русло реки и не заметил порогов. Можно рассчитывать на спокойное плавание.
   Холодная вода, вытягивающая силы из человеческого тела, это даже хорошо. Не сезон для хищников. Морские существа, не смотря на свою опасность, довольно чувствительны к среде, в которой обитают. Они предпочитают определенный уровень солености, температуры. В устье стоит опасаться хищников; но здесь шанс стать добычей или рассадником паразитов довольно низкий.
   Но Галент не рискнул опорожнять мочевой пузырь в воде. В церковных книгах о таком не пишут, но некоторые моллюски или колючие рыбешки предпочитали всевозможные человеческие полости.
   Галент высоко держал нос над водой, специально задирая голову, чтобы в ноздри или рот ничего не попало. Он плотно сомкнул челюсти, губы превратились в узкую полоску. Каждая капля воды, попадающая на лицо, вызывала дрожь и желание отхлестать себя.
   Течение долгое время не позволяло приблизиться к восточному берегу. Бревно и прилепившегося к нему человечка река норовила бросить о стену. Поток менял направления, кружился , но был недостаточно силен, чтобы утопить смертного. Эта желанная добыча ушла от реки.
   Галенту удалось выбраться на берег после долгих мучений и борьбы со стихией. Купание в холодных водах напомнило ему о детстве - не самые лучшие воспоминания. Спасшийся от немилосердной стихии, вор поднялся по крутому берегу, упал в траву без сил. Опасности его не страшили, он тут же уснул.
   И снилось ему детство, те самые ужасные года, череда смертей, миновавших его. Спасло его тогда только вмешательство лысоватого монаха в необычной рясе. Лицо спасителя, приведшего мальчишку в монастырь Заступницы, не запомнилось, черты его скрывались в тени забвения. Но лицо это было неприятным, не вызывающим доверия.
   Это очередная попытка смерти добраться до него - полагал Галент. Смерть дала ему отсрочку почти на два десятилетия.
   Не нашла она его и на берегу, спрятавшегося в высокой траве. Она не хотела сменять маску, являться в ином обличие; в образе того монаха, что привел будущего вора в инквизиторскую обитель, под власть медленно сходящего с ума аббата.
   Берег холодила река, на стеблях трав конденсировалась влага. Галент проснулся от дрожи, мешающей сну. Он поднялся, поежился и огляделся: трава у склона невысокая, но дальше горизонт скрыли заросли.
   Настоящее море зелени, раскрашиваемой поднимающимся солнцем. На северо-востоке должны располагаться Янтарные горы, но книги врали - со стены их нельзя разглядеть. Горизонт сворачивался за зеленым ковром и ничего кроме него не существовало.
   То чувство, что испытал Галент, можно сравнить с паникой. Горожане не боялись открытых пространств, ведь в Городе имеются и площади и... да что же - вся Промзона по сути одна открытая производственная площадка. Горизонт там простирался на многие и многие километры.
   Луг у стены имел четко очерченную границу. Казалось, что ничего кроме него не существует. Стена выглядела иллюзорной, покачивающейся на туманной подушке. Плеск воды затухал и не достигал берегов.
   Ветер творил волны на лугу, Галента это не испугало - по ту сторону он видел подобное.
   Сельскохозяйственный департамент абсолютно не похож на то, что описывается, в очередной раз подумал Галент. Он постоянно будет возвращаться к этой мысли, привычная картина рушится, мир выглядит непривычно.
   Макет Города не столь поразителен, нечто подобное подозревает всякий горожанин, не обеденный воображением.
   Галент прорвался в иной мир, ощущал его и дышал его воздухом. Возможно, так и становятся отступниками, ренегатами, переметнувшимися на сторону дикарей. Было ли это плохо?
   Обернувшись, Галент посмотрел на стену, как на символ Города. Ничего он не почувствовал. Безумцы, вроде Алоя, наверняка испытывают экстаз, оказавшись на этой стороне. Галент не чувствовал ничего.
   Он устал, хотел жрать и согреться. Да и голова болела, нос чесался и - вор провел рукой, - сопли. Расчихаться никак не удавалось, в основном из-за того, что Галент сдерживался, боялся привлечь внимание хищников.
   Ужасное место, ничего возвышенного здесь испытать невозможно.
   Пожрать или отдохнуть на берегу не удастся, а чтобы согреться, у Галента имелось одно средство: топать отсюда.
   Жесткие травяные стебли задерживали солнце, не позволяя ему выплыть из-за горизонта. Небо не спешило перевернуться на бок, сбросить темное покрывало. Большинство звезд погасло, кроме ярчайшего созвездия навигаторов. Восемь точек потускнели, но ими еще можно воспользоваться.
   Галент выбрал восточное направление, чтобы идти параллельно каналам. В траве могли прятаться рвы, канавы от перпендикулярных водотоков, но со стены их не удалось рассмотреть.
   "При свете дня не свалюсь в канаву" - верил Галент.
   Солнце взошло, ударило раскаленным молотом по влажной траве. В воздух поднялись испарения, захватившие пыльцу. Ветер не в состоянии перевалить через стену; ничто не нарушает зеленоватый туман, стоящий над лугом.
   Туман мог быть плодом воображения, но действие его ощутимо. Человек чихал, он не привык к подобным загрязнениям. Это не пыль района, не ядовитый запах мебельного клея, не грязь и экскременты, размолотые колесами телег и сотен подошв. Воздух на лугу не нес в себе заразы едкого дыма, поднимающегося над фабриками Промзоны, но был столь же отвратителен и опасен для здоровья.
   Неудивительно, что крестьяне не считались за настоящих граждан. У них даже права голоса нет! Редкий гражданин пользовался этим правом, но это право неотъемлемая часть жизни горожан.
   Полудикие, получеловеческие существа, обслуживающие землю департаментов ушли дальше, прочь от стены. Галент понимал, что вынудило их уйти - не луговой тягучий зной, а презрение горожан.
   Ни один крестьянин не появлялся за стеной, торговлю на сельскохозяйственных ярмарках вели посредники, назначенные баронами. Бароны управляли своими вотчинами, на которых трудились дикие работники. Эта система не нарушали даже набеги дикарей, бароны редко теряли что-то из своих личных сбережений.
   Действительно: новый мир, с которым еще предстоит разобраться. Узнать механизмы его, алгоритмы действия. Если Галент намеревался здесь поселиться, чтобы переждать городские бедствия.
   Вору приходилось пробираться сквозь заросли; трава была жесткой, как кустарники, и затрудняла продвижение. И хуже всего, ориентироваться на местности удавалось лишь по звездам, а когда золотые лучи стерли их с небосвода - по солнцу. Стена скрылась за зеленым маревом, дурманящим голову.
   Солнце неторопливо сдвигалось с востока на юг, чтобы в полдень ударить прямыми лучами по лугу. Укрыться от его смертоносных молотов не удастся, трава исторгает слишком много яда.
   Кончики стеблей покрывали пушистые завязи или коробочки с пыльцой - стоит задеть, как в воздух поднимаются мириады крупинок. Острые стебли ранили незащищенную кожу, а крупные, жесткие корни подставлялись под ноги. Переплетения корней походили на ловушки, устроенные дикарями - многочисленные придатки цеплялись за сапоги и штаны, острые выступы действовали как капканы.
   От дурмана голова шла кругом, Галент спотыкался и часто падал, сминая травяной фронт. Стебли мстили человеку, осыпая его пыльцой, спорами и другими частицами, названия которых Галент не знал.
   Канавы водоснабжения были неглубоки, но в них обитали пиявки. Часто падая, Галент вынужден был останавливаться и разбираться с кровососущими. Омерзительные создания как специально выбирали самую нежную кожу, с каждым падением человека подбираясь все выше к паховой области. Штаны практически не защищали от голодных тварей, поселившихся в стоячей воде оросительных канав.
   Они не упускали своего шанса, ведь живность приспособлена к жизни на лугу. А человек двигался неосторожно, попадал в природные ловушки и отдавал дань кровью луговому божеству.
   Среди травы стоял один такой - опаленный и изрезанный, в лоб был вбит железный клин. Но, похоже, ритуал изгнания демона не удался, тварь продолжала издеваться над человеком, устраивая ему подлянки.
   Его могли установить дикари, но, скорее всего, кумир был воздвигнут крестьянами по приказу местного барона. Демон, требующий крови и пота, обеспечивал урожайность полей, пока отсюда не ушли люди. А теперь он совсем одичал и разобиделся на пытку огнем и железом, устроенную ему военными.
   Галент добрался до заросшей тропы, используемой для перемещения вдоль стены. За утро он прошел незначительное расстояние, затратил больше усилий, чем должен был. И еды не раздобыл, зато сам стал пищей.
   Оттаявшая мошкара принялась за него, но через час их отогнало солнце, принявшееся поджаривать глупого горожанина.
   Вор направился по дороге на юг, по мощеной тропе идти намного легче! Облегчение, которое испытал человек, ни с чем нельзя сравнить. Как будто он долго терпел и вдруг нашел выход, избавился от дискомфорта.
   Тропа оборвалась у обрушенного моста, но еще ранее Галент приметил ответвление, идущее диагонально вглубь луга. В прошлом здесь часто ходили, растения так и не разбили утоптанную тропку, лишь навалились на нее стеблями и засыпали преющей травой.
   Эта дорога привела к покосившейся крестьянской землянке. Небольшой домик на четверых, вкопанный в землю, построенный без применения гвоздей. Похоже, что сюда селили захваченных в лесу дикарей: поближе к стене, подальше от магии лесного бога.
   Строение из природных материалов оказалось прочнее, чем огромные каменные ульи, в которых проживали горожане. Галент предположил, что землянке несколько лет. Иначе ее бы давно смыло дождями, повалило ветром, и разрушили двуногие животные.
   Это было единственное укрытие от дневного зноя, сохранявшее прохладу даже в самые жаркие дни. Земляной пол отдавал прохладу, а так же влагу, подпитывающую грибки, лишайники или мелких лесных паразитов.
   Галент забрался внутрь. Глаза его привыкли к темноте, и он смог рассмотреть два скелета. Кости наполовину ушли под землю, черепа расколоты железными гвоздями, с помощью которых крепили рельсы к деревянным шпалам.
   Пытаясь выбраться наружу, вор споткнулся о низкий порог землянки, растянулся на земле, порезав лицо о траву. Он запаниковал, бессознательно рванулся вперед, представляя, будто это костлявая лапа схватила его за ногу. Снаружи еще хуже. Галент понял, что его страхи безосновательны.
   Если на заброшенной земле когда-то жили переселенные дикари, то железо навсегда лишило их магии. Причем особое железо - наличие гвоздя говорило о том, что где-то поблизости должна пролегать дорога, сохранились мосты через каналы.
   Пришлось вернуться в землянку и просидеть несколько часов у входа, пока жар не спадет. Возбуждение вскоре прошло, вора сморил сон, заполненный кошмарными образами. Дурманящий аромат трав проникал в сон, навевал странные образы, извивающиеся и прилипчивые, от которых невозможно отделаться.
   Лесной бог вполне мог подобным способом вербовать новых последователей. Из Города бегут в любые времена, вне зависимости от того, насколько комфортна жизнь за каменной оградой. Всегда найдутся неудовлетворенные, особенно среди тех, кому не требуется бороться за существование.
   Если Родитель трав и пользовался таким методом, то на Галента это не подействовало. Он сбежал от одного божества и ни при каких обстоятельствах не собирался вступать в новый орден.
   После полудня природа не испытала облегчения. Жар оказался законсервирован под колпаком остановившегося воздуха. Галент очнулся от того, что задыхался. В землянке стало душно, от земли поднимались отвратительные испарения... и, похоже, что-то мелкое копошилось возле рук.
   Пытаясь отдышаться, Галент побрел прочь от землянки. Все так же на восток, дальше от родных стен, забираясь вглубь нового ограниченного мирка.
   Почва стала каменистой, непригодной для пашни, но трава колосилась как на плодородном черноземе. Лишь вблизи железнодорожной колеи травяное море отступило, ударившись о невидимую преграду.
   Толи железо отпугивало растительность, толи угольная пыль и капли смазки отравили почву вдоль путей. Трава здесь росла плохо, едва добираясь до щиколоток. Такие чахлые, желтые стебельки, что на них жалко смотреть.
   Но Галент испытал облегчение, выбравшись на открытый участок. Знакомая обстановка, привычные материалы - он вновь в родной среде.
   На этот раз вор выбрал северное направление. Слишком близко к морю подходить рискованно: южнее пролегал главный тракт, ведущий в Демиус. Военные сочтут оборванца дикарем, шпионящим за передвижениями снабженческих караванов. Поймают, убьют, а потом вобьют в голову железный гвоздь.
   Перспектива безрадостная. Севернее, предполагал Галент, его ждет больший успех. Держаться меж двух дорог, не приближаясь ни к одной.
   Ржавые пути казались заброшенными, но головки рельса блестели. Что-то тут все же ходило, не так уж часто, чтобы привлечь внимание дикарей. К тому же орды захватчиков не достигали этой границы. Просека в траве протянулась до самого горизонта, Галент оглянулся - точно такая же колея, уходящая в бесконечность. Колея имела небольшую кривизну, словно проложена параллельно стене. Сомнительно, чтобы небольшие рельсы служили границей на пути язычников - трава ведь растет с двух сторон, одинаково буйно.
   Насекомые избегали путей из-за дурного запаха от шпал. На человека он так же оказывал вредное воздействие, но Галент испытывал наслаждение от этого воздуха. Лучше дышать этим, чем травяным дурманом, от которого все лицо зудит. Будто под кожей ползают муравьи! Жуткая пытка.
   Но и зверье не подходило к путепроводу, впрочем, Галент сомневался, что удастся подбить дичь среди луговых трав. А вот он станет прекрасной добычей для местных хищников. Пусть голодный, но живой, а идти по площадке, не изрытой природным хаосом, намного легче.
   Вдыхая запах шпал и ржавого металла, Галент ощущал, как к нему возвращаются силы. Так он сможет пройти многие километры, будет шагать дни и ночи напролет. Когда-нибудь достигнет обжитую местность, украдет у крестьян съестное.
   Мосты через каналы скрипели от ударов ветра, проснувшегося к заходу. На этот раз ветер изменил направление, уходил в сторону моря. С наступлением ночи он дул уже во всю мощь, вынуждая Галента остановиться на ночлег.
   Он не остановился, чтобы не замерзнуть, и брел дальше по путям, пересекая каналы и редкие тропы. В этой части департамента не встречались распаханные поля, но иногда вор замечал следы от прошедших животных. Стада ходили или самостоятельно или их водил по лугам пастух.
   К утру Галент добрался до большого канала, очевидно, судоходного. Водная артерия содержалась в лучшем состоянии, нежели иные каналы. Здесь водилась рыба, и Галенту наконец-то удалось пожрать. Но для начала он затратил много энергии на лов рыбы: сначала пытался выловить ее руками, потом обстругал палку, что не принесло никаких успехов. Наконец, вор просто сделал примитивную снасть из иголки и нитки.
   Опять вспомнилось детство, редкий счастливый момент. Ведь мальчишки всегда радуются, когда их старания приносят результат. Не проиграл Галент и в этот раз, в благодатном крае и растения цвели, и рыба торопилась жить и питаться.
   На удивление рыбина оказалась здоровой, без паразитов. Галент насобирал хвороста, сухого сена и с горем пополам развел костер. Получилось это намного хуже, чем лов рыбы.
   Первая еда за эти дни показалась божественной. Городские рестораны? Какая ерунда! Вот, где было истинное наслаждение, баловство вкуса и праздник живота! Наслаждение можно испытать, лишь претерпевая лишения; дающееся даром - пресно.
   Солнце поднялось высоко над землей и спугнуло удачу. Галент, как ни пытался, не мог выловить ни рыбки. Мелочь брезговала грубой наживкой, а крупная рыба улеглась. Боясь лишиться пищи, Галент провел весь день под мостом. Костер он не разводил, а от гнуса отбивался срезанным кустарником. Как оказалось, аллергенным - начали слезиться глаза.
   Вор переждал самую жару, которая и насекомых загнала в прохладные укрытия. Но сморивший человека сон защитил от ощущений. Галент так устал, что уже на все махнул рукой. Реакция на укусы, если она и последовала, была незаметна из-за кожных раздражений.
   Вечером удача вернулась к этому месту. Рыба вновь принялась брать наживку.
   Галент находился в низине, потому не беспокоился о разведении огня. Дым в темноте не будет так заметен. Он выпотрошил рыбу, наскоро закоптил ее и отправился в путь.
   Гулять ночью по заросшим травой лугам оказалось приятным занятием. Ночная прохлада усыпляла насекомых, предпочитающих ранние или вечерние часы. Найти бы еще логово, чтобы переждать дневную жару. Такой бы домик, где и насекомые не будут беспокоиться. Но в окрестностях ни одной лачуги.
   Крестьянские землянки есть здесь, наверняка. Но как их отыскать среди буйно растущей травы? Галент не знал примет, которые могли бы указать на наличие построек. Да и не хотел он проводить время на земляном полу.
   Пока дорога была легкой, он решил идти дальше. Благо колея не представляла большой опасности. Ржавые кусочки металла - какие-то обломки, иногда портили подошвы сапог, но до стоп не добирались. Это пока. Среди травяного моря еще хуже, там не только пропорешь стопу, но и переломаешь все кости, споткнувшись.
   Люди в окрестностях не встречались. Полотно не вибрировало от приближающегося поезда. Это было тем удивительней, что Галент видел явные следы воздействия на железо.
   Он подумал о поезде призраке - ночное время как раз подходящий период для появления духов машин. Если у машин есть какие-то нематериальные сущности.
   Если задуматься, такое вполне возможно. Ведь работают механизмы, созданные в Городе. Что-то их заставляет двигаться, выполнять заложенную программу. Галент отдавал себе отчет, что он темный человек, потому относится к технологиям механистов, как к магии.
   Всякий горожанин думает именно так. А как иначе?
   В предрассветное время стала видна стена, вырастающая за зеленым горизонтом. Похоже, каменное основание, на котором она возведена, на этом участке расположено высоко над уровнем моря.
   Стена содержалась в лучшем состоянии. Галент смекнул, что подходит к тем местам, где располагается крупный тракт - и ворота, и мост с аркой. Плохой знак, но уходить в зеленое море совсем не хотелось.
   Придется искать укрытие, а дальше по путям его точно не найти. Галент вынужденно сошел с колеи и направился вглубь луга. Трава здесь росла так же буйно, ничто ее не могло остановить.
   Деревянный кумир, совсем не подверженный гнили, на этом поле сохранился целехоньким. И, похоже, все так же благостно относился к простым людям. По крайней мере, Галента не донимали насекомые, корни не норовили свалить его на землю.
   Из осторожности Галент продвигался вперед неторопливо, чтобы ненароком не повредить какое-нибудь важное для духа растение. Говорят, они очень чувствительны, готовы обижаться на всякую мелочь. Зачем же рисковать? Лучше медленно, но осторожно.
   До полудня ничто не беспокоило вора. Землянку он так и не отыскал, но в этот день природа смилостивилась, пригнав тучи в этот участок неба. Душно, конечно, но хоть голову не прожигают золотые солнечные копья.
   "Может быть, - мелькнула у Галента мысль, - светило на самом деле карает еретиков"
   В таком случае, этот бог весьма слаб. Да, за неделю он бы расправился с ренегатом, да и то благодаря некомфортной обстановке вокруг. А ведь кроме Галента еще уйма еретиков и отступников, всех не перебьет.
   Дух этого поля оказался смирным не просто так. По его полю пролегало две железнодорожные колеи! Найденная вором ранее колея эксплуатировалась, по ней иногда гоняли составы; обслуживающий персонал Гильдии следил за изнашивающимися рельсами и шпалами. Нагрузки на колею небольшие, много им работы не приходилось делать.
   Вторая колея располагалась на большом удалении от первой. Она была старой, заброшенной, выглядела просто жалко. Железо усохло, похудело, шпалы по большей части сгнили или ушли под землю. Трава росла, не стесняясь; не слишком поднимаясь над землей, чтобы не унижать дух металла сверх меры.
   Рельсы вырастали из-под земли прямо на этом поле. Возможно, тут был тупик, но деревянные конструкции давно сгнили, а насыпь растащило дождями. Южнее эта колея не пролегала, вот и наглели животворящие полевые духи.
   Ради интереса Галент направился в северном направлении, двигаясь по найденной дороге. И не прогадал, чуть дальше начинался поворот, уводящий колею на северо-восток, прочь от стены. По рельсовым колеям можно всю границу обойти, от моря до моря.
   Мосты на этом участке не обслуживались, большинство разрушилось, создав заводи в каналах. Там водилась рыба, пернатая дичь находила здесь пропитание. А так же зеленовато-коричневые членистоногие существа прятались в грязи. Эти незнакомые, с виду грозные твари оказались довольно вкусными, но приходилось повозиться, чтобы добраться до мяса.
   Галент, насытившись, задумался о способах перебраться на противоположный берег. Обходить заводь рискованно - можно потерять путеводную железную нить. Да и не хотелось на сытый желудок тратить силы на борьбу с травой и кустарниками. А вот на рисковые предприятия тянуло неимоверно! Давно Галент не испытывал такого удовлетворения от жизни, что захотелось развлечься. С риском для жизни и здоровья, конечно.
   От моста мало что осталось, но рельсы все еще висели в воздухе, соединяя два противоположных берега. В прошлом водоток был небольшим, так что над пропастью висел цельный рельс, а на берегах он уже надежно крепился за другие.
   Погодное воздействие изуродовало металл, и дело было не только в ржавчине. Рельсы изогнулись, словно пытались закрутиться в узел. Но сцепки держали крепко, их еще не разорвало.
   Запасшись дичью, Галент встал на колею, примерился к дороге и бегом, чтобы не думать, устремился вперед. Он надеялся пересечь опасное место бездумно - если упадет, значит, на то воля случая, человеческой вины в этом нет.
   Бегом Галент пересек часть пути с сохранившимися шпалами. Жидкая грязь хлюпала под деревом, от сотрясений вздымались вонючие фонтанчики, забрызгивающие штаны. Сапоги отяжелели, но Галент этого не заметил, так разогнался.
   Дальше шпалы ушли под воду, открепились от рельсов и утонули. Или сгнили, это не так важно. Металл стонал, крепежные элементы звенели, шлепали по водной поверхности, распугивая живность и комарье. Галент запрыгнул на головку рельса, самый опасный участок совсем рядом.
   Сапоги заскользили, вор взмахнул руками, пытаясь вернуть равновесие. Инерция помогла восстановить его, падения удалось избежать. От напряжения мышцы и сухожилия ног готовы были лопнуть, но выдержали. Они еще пригодятся, для последнего рывка!
   Рельсу, висящему над водой, нет никакого доверия. Металл слишком размяк, утратил надежность, и опоры никакой под ним нет! Преодолеть этот участок придется одним прыжком.
   Оставалось мгновение, Галент потратил его на расчеты, но ноги сами сделали свое дело.
   Оказавшись на той стороне, рухнув в жидкую грязь, но на твердую опору, Галент испустил рык наслаждения. Как все чудесно, когда голова занята чем-то важным! Она совершенно не мешает остальным членам делать то, для чего они и созданы! Все беды от большого ума, говаривал папаня Галента. И, несмотря ни на что, этот старый, вечно пьяный ублюдок прав.
   В грязи жило семейство мелких черных существ с хвостами и лапками. С виду они не представляли опасности, но вор поторопился принять вертикальное положение. Не много радости, когда в твоем доме селятся непрошенные гости. К тому же, пытающиеся перехватить управление, отобрать тепло, пищу и воду с воздухом.
   Существа испугались Галента не меньше, чем он их.
   Но удалось! Все получилось, и это главное. Снаряжение не пострадало, Галент упал лицом в грязь, так что за упакованную снедь и инструменты бояться не приходилось. Лезвия ножей смазаны, они хранятся в ножнах, которые Галент тут же очистил от грязи с помощью травы.
   Заболоченная местность за запрудой протянулась на многие километры. Шпалы едва держали вес человека, гнулись и кряхтели. Слишком они стары, чтобы обслуживать такого юнца. Рельсовый металл пострадал намного сильнее. Дерево, даже обработанное вонючей пропиткой, все-таки родственный материал. Рельсы иные - как чужаки, на влажной почве им не рады.
   Здесь траву сменили довольно занятные растения, а так же вездесущие мхи, лишайники и папоротники. Иногда встречались грибы, но их скрывали широкие листья, так что Галент их не видел, а потому не опасался.
   Галент достиг стрелки, две одинаковые с виду колеи уходили в разные стороны. Северо-восточное направление выглядело суше, потому вор избрал его. Его ноги вновь вернулись на утрамбованную почву, которую портили невысокие травы. Уже знакомый, практически родной пейзаж.
   Два чурбана, расположенные на равных расстояниях, обозначали границы полей и расстояния. Галент достиг первого утром, а второго пропустил в полдень. Вроде бы неважная деталь, если бы не подпалины на втором кумире. Где-то поблизости люди, испытывающие страх от лесных божеств.
   Подпалины могли быть старыми, а могли оказаться вчерашними. За стеной царствовали иные законы, гражданина с ними не ознакомили. Такой обожженный чурбан мог стоять в Городе столетиями; при условии, что им побрезгуют люди. Фанатики или собиратели мусора, не важно... само по себе дерево не изменится.
   Магия Родителя трав влияла на жизненный цикл древесного материала. Срубленный ствол умирал так же быстро, как и не приспособленный к лесным условиям человек.
   Колея словно изменилась: над землей показались шпалы, запах пропитки усилился. Да и металл предстал в гораздо лучшем состоянии. Галент приободрился.
   К вечеру он добрел до сортировочной станции. Заброшенной, как оказалось, но через нее шли пути, по которым следовали поезда. Настоящие, а не призрачные.
  

Глава 5. Спаситель.

  
   Товарные составы проходили через станцию два раза в день - утром, сразу после восхода, и ближе к вечеру, пока еще не стемнело. Паровоз толкал перед собой две платформы, тянул за собой вереницу грузовых вагонов. Очередность разбивали боевые платформы, с установленными на них пушками или пулеметами.
   Составы защищались хорошо, солдаты не покидали постов и зорко поглядывали сквозь амбразуры, выглядывали из-за защитных экранов орудий.
   Хвостом шел бронированный вагон, из которого торчал ствол огромного орудия. Стальной монстр, изрыгающий пламя, способен разрушить гигантов, сотканных из магии и тел дикарей, рабов, пленных. Если потребовалось подобное орудие, то лесные жители действительно припомнили практики прошлых лет и вооружились всем, чем могли.
   Арсенал их магии поражал, но и у горожан есть, чем ответить.
   По уставу артиллеристы должны постоянно присутствовать у орудия, но жизненная практика редко согласуется с уставами и правилами. Хвостовой вагон ничем не защищен, орудийные платформы расположены ближе к голове состава. И жилой вагон - где тепло и безопасно, ведь его защищают стрелки, находится в середине состава. Артиллеристы обычно коротают время там.
   Галент догадался об этом, пропустив два поезда. Ночи были холодные, а в обшитом железом вагоне прохладно. Однако, хвостовой вагон не обогревался - из вытяжки не шел дым. Возможно, артиллеристам запрещалось разводить огонь в печке из-за опасности подрыва снарядов. Но зачем, в таком случае, вообще устанавливать печь в вагоне? Следовательно, все люди обитали дальше по составу.
   Пропустить один день, поглядывая на составы, Галент решил из-за усталости. Машины проходили быстро, замедляясь у поворота дальше за станцией. Так что потребуются все силы, сноровка, чтобы забраться в хвостовой вагон.
   Броневагоны были типовыми, удалось прикинуть, где и как зацепиться, чтобы не хлопнуться об рельс на полной скорости.
   На станции не водилась никакая живность, кроме крыс и мышей. Грызунов употреблять в пищу рискованно, они разносчики болезней. А вот за станцией, в высокой траве удалось подбить птицу, ближе к вечеру Галент наткнулся на гнездо и попробовал свежих яиц.
   Брошенные на раскаленный камень яйца лопались, расплескивая содержимое, которое тут же меняло свойства, коснувшись горячей поверхности. Галент чуть не прозевал момент, исследуя реакцию, еда слегка подгорела, но осталась годной к употреблению. Без соли вкус был не слишком хорош, зато удалось распробовать продукт во всей красе.
   В Городе яйца используются для готовки, а в чистом виде их практически не употребляют. Дороговато удовольствие, птицу в центральных районах никто не держит - издыхает быстро, от шума, грязи и городской вони.
   Все-таки в проживании за стеной были свои преимущества, решил Галент. Что нашел, то и разорил. За стеной тебя слишком ограничивают, разорять позволяется только по закону. А ведь не все способны играть по установленным правилам, единиц допускают до этой игры.
   Для быстрой жизни департаменты лучше подходили. По крайней мере, в подобных заброшенных местах.
   Галент решил, что забраться в поезд лучше утром. Если, конечно, в пути следования на состав не произойдет нападения. Не будет эксцессов - сопровождающие будут сонными, спокойными, меньше глазеть по сторонам.
   Надеясь, что расписание движения не изменится, Галент заночевал на станции. Проснулся он за час до нужного времени, организм достаточно отдохнул, и внутренние часы работали идеально. На зависть хрупким игрушкам механистов. Тело не боится ни влаги, ни пыли, способно функционировать в любой среде. Как этого не понимают городские мастера, удивительно.
   Дикари тоже гонятся за какой-то химерой, но их действия логичнее. Тело - вот единственный механизм, на который приходится полагаться человеку.
   Завтракать вор не стал, чтобы дым не привлек внимания солдат. Сомнительно, что они унюхают дым - поезд-то идет на полном ходу, но зачем рисковать? Да и на голодный желудок бегается лучше.
   У Галента оставалась вяленная рыба, он решил, что сможет перекусить уже в поезде.
   Он вышел на колею, прикоснулся к рельсам. Земля молчала, поезд не приближался. Галент пошел к повороту, не сходя с путей. Здесь пусто, его все равно никто не заметит.
   Спрятавшись в траве, Галент принялся ждать свой транспорт. Трава скрывала его, нависала над лежащим человеком, как крыша дома. Находясь здесь, Галент понимал, почему дикари так любят природные материалы.
   Все ведь просто - камень тоже природного происхождения. Так не все ли равно, из чего создается крыша над головой?
   Ни дикари, ни горожане не понимают, что родственны друг другу. Самая сильная ненависть рождается между близкими родичами, потому что они знают друг друга как никто другой. Их близость и рождает ненависть, ведь на лицо все недостатки, их невозможно скрыть.
   Написать мемуары, где выложить все эти мысли - решил Галент. Да кому они нужны? Единицы поймут, десятки перефразируют, сотни откажутся воспринимать, а все остальные просто пропустят. Как и макет Города, все это никому не нужно.
   Тайны самый дешевый товар. Лучше собирать золото.
   И повезло, что потребовалось несколько ударов по голове, чтобы понять истину. Галент может назвать себя счастливчиком.
   Насекомые держались в отдалении, не смели подойти вплотную к железной колее. Шум заставил их убраться дальше; Галент сам хотел бы сбежать подальше, но не двигался с места.
   Сначала зашевелилась земля, мелкие камешки подскакивали, крупные дергались. Хруст и стук раздавались со всех сторон. Казалось, что земля разверзнется; и из пролома выпрыгнет демон, чье имя страшно назвать.
   Черная громада приближалась с южного направления. Солнечные лучи били в верхушку дымного столба, поднимающегося над грохочущей топкой. Похожий на оживший вулкан состав приближался.
   Его очертания скрывал туман и дымо-паровая завеса. Толкаемые впереди платформы казались огромным серым рогом, готовым протаранить всякого. Никто не осмелится встать на пути огромного, грохочущего монстра. Созданное человеком наверняка имело душу, а желания его были алчными.
   Состав быстро приближался; шел он быстрее, чем поезда прошедшие днем ранее. Разгоряченный зверь спешил на войну, его невозможно остановить ни магией, ни волей человека.
   Галент отполз назад на десяток шагов. Слишком страшно находиться вблизи путей, по которым несется железное существо с огненным сердцем. Искры ярости вырывались из его трубы, разлетались во все стороны. Они сверкали красным, желтым, зеленым, смешиваясь в другие цвета, создавая чудные оттенки.
   Из сажи образовывались крупные снежинки, слепленные из разноцветных частиц. Преобладал серый и черный, но именно энергетические частицы придали саже такой вид. Неудивительно, что поезд шел так стремительно, его накормили тяжелой пищей.
   Галент взглянул на рельсы. Казалось, что они раздвигаются в стороны, будто со страхом ждут ударов, которые последуют вскоре. Поезд разобьет пути, нанесет страшные раны старому металлу. И такова его судьба.
   Скорость у поезда огромна, любая мелкая деталь, вылетевшая в пространство, пробьет тело насквозь. Галент захотел убраться подальше, найти укрытие за толстой кирпичной стеной.
   Порожние платформы пронеслись мимо, они едва держались в колее. Если колеса вылетят из колеи, локомотив даже не замедлится, снесет легкие вагоны, растопчет их в щепы.
   Поезд вошел в поворот на высокой скорости. От локомотива во все стороны полетели искры. Зверь зубами вгрызался в рельсы, не желая отцепляться от них под действием инерции. Он завопил как призрак, возвещающий о скорой смерти.
   Страшен не только звук, но и порождаемая им вибрация. Заткнув уши, Галент ощущал ту ярость, с которой били колеса по рельсам и со скрипом прижимались тормозные колодки к колесам.
   Машина смогла замедлиться и пройти по кривой. Сверкающий от свежей черной краски локомотив промелькнул мимо человека. Он походил на смерть, спешащую за умирающим.
   За тендером тянулись тяжелые вагоны, загруженные снарядами. Орудийных платформ не было, но сам состав растянулся на огромное расстояние. Середина состава кривую проходила с намного меньшей скоростью.
   Галент поднялся, глядя на хвост состава. Он приближался. Артиллерийский вагон был на месте, но не походил на те, что проследовали днем ранее. Орудие, находящееся в нем, имело двадцатиметровый ствол, сам вагон опирался на десяток осей; перед ним следовал кран и платформа, на которой лежал удлинитель для ствола.
   Артиллеристы ютились в одном, обшитом железе вагоне. Броня закрывала все люки и бойницы; ее крепили впопыхах.
   Пружинные рессоры у платформы полностью сжаты под непосильным весом могучего ствола. Боковые стороны броневагона уродовали огромные подпорки, поджатые в транспортном положении.
   То, что везли в хвосте состава, разрушительной силой могло напугать даже лесного бога.
   Это рукотворный вулкан, отправляющий раскаленные снаряды на многие-многие километры. Длинный ствол для того и создан, не для точности, но для дальности. Это чудо инженерной мысли, колоссальная машина. И она имела знак механистов, но не тех, что обитают в заброшенном квартале.
   Не призраки породили это устройство, а живые фанатично преданные ремеслу люди.
   Галент чуть не прозевал момент. Зрелище приближающегося монстра, гиганта войны заворожило его. Самая большая городская труба величественно следовала к линии фронта, чтобы своим грохотом напугать дикарей и вселить в сердца граждан-воинов уверенность в победе.
   Под эгидой нового культа Город устремится к победе и процветанию.
   Все, как и задумывалось. Неужели дикарям не надоело в который раз становиться мальчиками для битья, чтобы один единственный хитрец мог провернуть свои замыслы?! Как можно быть такими глупыми?!
   Эта машина следовала туда, где развернется самое зрелищное событие осады. Ее тащат к фронту, чтобы прорвать осаду. Подарить победные очки фанатикам из новосозданного ордена.
   Галент побежал наперерез составу, увязался за убегающим хвостом. Поезд начал ускоряться, дернул длинную сцепку из вагонов. Но Галент был уже рядом, он прыгнул и вцепился руками в гладкую, пахнущую свежей краской державку.
   Один конец державки обломился, его приклепали наскоро.
   Не ожидавший такого Галент не успел подтянуться, найти ногами опору. Он повис над рельсом, больно ударился ногами о металл. В тот момент он боли не почувствовал, но позже, когда смог оценить случившееся...
   Ладони раздавили дурно пахнущий слой краски, заскользили вниз, к обломанному концу державки.
   Машину торопились сдать в кратчайшие сроки, на незначительные недоработки механисты закрыли глаза. Множество недоделок не сказывались на общем качестве конструкции и главное - орудия, что перевозили в броневагоне.
   Из-за толстого слоя краски Галент не мог надежно уцепиться за державку. Тонкая ручка казалась хрупкой, от ударов она могла вот-вот отвалиться. Все же вору удалось оттолкнуться от рельса, подтянуть ноги и опереться на крюк сцепки.
   Извиваясь как червяк на крючке, Галент переместился на буфер и распрямился. Он схватился за державку, расположенную выше - предварительно проверив ее. Колени дрожали, вагон шатало из стороны в сторону. Стук колес походил на перезвон колокола крупнейшего собора Города.
   Сразу же искать укрытия Галент не стал. Он просто не мог слезть с буфера, разжать кулаки, вцепившиеся в ручку. Колени дрожали, ноги потеряли чувствительность, а от дурной краски в голове все мысли спутались. На одежде и лице вора остались следы от нее, его прекрасный лик отпечатался на задней стене вагона.
   Цеховики потом расценили появление образа как добрый знак. Что с них взять, фанатичность их известна всему Городу.
   Ветер пытался сорвать человечка, прилившего к торцевой стене. Галент понимал, что пора двигаться дальше: проделать весь путь на скользкой опоре, держась за хлипкую державку, он не сможет. Просто сил не хватит.
   Отлепив одну руку, Галент схватился за державку, расположенную на боковой стене вагона. Но дальше за ней не было пути, никаких опор, выступов. Выдвижные опоры располагались дальше, до них не дотянуться.
   У Галента был выбор: или оставаться на месте, или попытаться забраться на крышу. Оба варианта рискованные, но в конце второго пути награда казалась лучше. Галент его и избрал.
   Медленно, чтобы снизить риск, Галент подтягивался наверх. Он всегда сохранял три точки опоры, только тогда уверенно перемещался дальше. Тонкие державки шатались и давали мало площади для упора, но выбирать не приходилось. Стараясь не паниковать, вор добрался до крыши.
   Горизонтальная крыша имела множество выступов, за которые удалось уцепиться. Галент перевалился через край, оказался на плоской поверхности, рассеченной швами, стяжками и скобами. В центре находилось большое прямоугольное отверстие, из которого торчал зачехленный ствол орудия.
   Вблизи машина поражала; Галент задержался на прыгающей поверхности, рассматривая орудие.
   Оно должно пробить осаду, спасти Город. И пусть, орудие послужит исполнению ужасных планов, все-таки оно поразительно, а создатели его гениальны!
   Стены вагона ходили ходуном, крыша скрипела и плясала, а ствол мерно раскачивался из стороны в сторону: тяжело, нехотя. Ничто не способно поколебать столь могущественное орудие. Оно создано, чтобы сокрушать. Орудие не подчиняется стихии, оно само является стихией - рукотворной, вобравшей в себя энергии первоэлементов.
   Галент сглотнул и потерся щекой о рукав. От встречного ветра на глазах выступали слезы. Хотелось верить, что только от ветра они появились.
   Он пополз вперед, хватаясь за ледяные скобы, чтобы не сорваться. Прикосновения обжигали, металлические части холодны, как лед. Клепки ощущались сквозь слой одежды. Но ветер не в силах выморозить экипировку вора, почему-то она сохраняла относительное тепло. По сравнению с окружающим мрачным морозом.
   Галент сполз в отверстие, стараясь не касаться орудия. Невозможно предугадать, что последует от незначительного удара, как отреагирует спящий и укрытый чехлом монстр. Не пробудится ли, шипением пара и снопом искр напугав все живое.
   Мрак не покидал углов вагона, свет туда не мог забраться. Проходы заставлены ящиками, на которых удавалось разглядеть трафаретные рисунки - краска все еще не высохла. Алые символы новой городской партии. Скоро этот символ станет общеупотребимым, если план городского владыки не нарушится.
   Галент понимал, что победа дикарей не принесет Городу никакой пользы, но все же надеялся, что грохот колоссального чудовища не разгонит их. Пусть продержатся, затянут исполнение плана на долгие годы. Кто знает, что может произойти в итоге, рано или поздно механисты высосут все ресурсы и подохнут от голода.
   Ни один горожанин не в состоянии предугадать, что произойдет в дальнейшем. И Галент в том числе, он всего лишь человек. И как человек, он решил обратить внимание на насущные дела.
   Для покрытия пола механисты использовали удивительный материал: мягкий, но упругий, обеспечивающий отличное сцепление для обуви. Ходить по нему - одно удовольствие. Даже в тяжелых сапогах можно бесшумно красться. Артиллеристы не могли пожелать лучшего.
   Ящики закрывали проходы, а по бокам их ограничивали поручни. Забраться в пространство в углу удалось не сразу, к тому же Галента беспокоила прилипчивая краска. Найти что-либо, чтобы обтереться, не удалось. Пришлось коротать время в пути, вдыхая отвратительный запах. Пары краски, казалось, разъедают легкие.
   Вскоре Галент поплыл, надышавшись этой гадости. Он потерял ориентацию во времени и пространстве. Весь мир ограничился для него в монотонных колебаниях, сопровождаемых громовыми раскатами.
   Многократно усиленный звук вызывал тошноту и приступы паники. Галент высыпал содержимое сумки в своем закутке, но так и не нашел подходящего лекарства. Толи от паники, толи от тошноты. Но он растерял все то, что имел. Оставил на полу часть патронов, которые потом были найдены техниками.
   Поезд двигался сквозь вечный тоннель мрака, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно рыбацкой лодке. Галент вжался в стену, ожидая нападения морских титанов, покрытых хитиновой броней с огромными клешнями. Те самые гости из мифов, жители сказочной страны.
   Световой колодец угас, прекратил источать яростное, ослепляющее сияние весеннего солнца. На мир снизошла тьма, поглотившая единственный источник света в вагоне.
   Ствол орудия черным монолитом указывал во тьму. Его-то Галент явственно видел, словно это существо источало ауру черного цвета. Силы монстра росли по мере приближения к тому месту, где ему позволят выговориться. Он жаждал этого, хотел огласить своим ревом девственный мир.
   Выстрел из орудия наверняка будет слышен из Города. Как рассчитывали создатели: его неприцельная стрельба окажет скорее моральный эффект, чем нанесет реальные повреждения. Но кто из горожан этого знает?
   Дикари однажды нанесли удар в сердце промышленной зоны Города, повторно атаковали уже центр. Теперь пришел черед горожан вытащить за стену Трубу и отравить пороховой гарью осаждающих.
   Горожане знают врага, этот враг полностью занимает их внимание. Ведь для этого и нужны враги.
   Движение оживилось, параллельными линиями пошли вспомогательные поезда. Грохот от их движения напоминал бурю, ее молнии опасны для груза, но скорость сейчас важнее. Колеса высекают искры, чтобы осветить ночь, отогнать от путей демонов леса. Они издалека увидят то, что напугает их до смерти, низвергнет в болото ужаса, из которого уже не выбраться.
   Соседние поезда вклинились в песню состава, везущего главное орудие. Механизмы общались ударами железа о железо, поддерживали друг друга и желали славной победы колоссальному орудию.
   Они его поддерживают, своего родственника.
   Военные выбрали направление, с которого легче всего осуществить прорыв. Концентрировали силы у узловой станции - дальше связи нет, перегон захвачен, станции за ним оккупированы и сожжены.
   Зарево пожара видели со стены, эллинги для дирижаблей не пострадали, но воздушная машина была уничтожена. Другие не выходили из порта Янтарных гор, дожидаясь доброй вести.
   Захват эллинга, освобождение разрушенной станции и восстановление путей откроет Городу путь в средние департаменты. Тонкий ручеек ресурсов потечет в Город, спасет некоторых граждан, подарит надежду большинству.
   Путь не занял много времени, уже к утру состав остановился на перегоне, ведущем к узловой станции. Свободных путей для приемки сверхдлинного состава не имелось, существовал риск, что полотно не выдержит веса стольких вагонов.
   Состав начали разбирать, развозить вагоны по отдельным веткам. Маневровые работы заняли целый день. В это время артиллеристы из числа примкнувших к новому ордену мастеров осматривали орудие.
   Со ствола сняли чехол, обнажив огромную заглушку на дульном срезе. Цеховики копошились вокруг органов управления, переговаривались шепотом. Они занимались рутинной проверкой, но часто отвлекались, бросая восторженные взгляды на созданное орудие.
   При свете дня машина не внушала такого трепета, или поднявшийся ветер, включенная в вагоне вентиляция освежили голову вора. Галент не понимал, чего так возбудились механисты. Они прикасались к рычагам так нежно, как может прикасаться любовник к вожделенному телу.
   Все затворники немного такие, это Галент понимал хорошо. Вот и бедняги механисты нашли объект, достойный их внимания. Смешные они.
   Галент отвернулся, отполз подальше в тень. Ящики не разбирали, еще не пришло время для подготовки орудия к стрельбе. Так что можно скоротать время, дождаться ночи и покинуть вагон.
   Линия фронта где-то рядом, но дикари будут держать только станции и дороги. Родитель трав наконец-то догадался, что неэффективно распылять свои силы по огромной площади. Дикари лишились главной забавы - пограбить, но свою задачу выполнили.
   Как и рассчитывал Город. Достаточно одного громоподобного залпа, чтобы разогнать эту шушеру. Станция будет очищена, слава завоевана, а победители заслужено возьмут власть в свои руки.
   Потом будет море крови, но кровь течет всегда. Это закон жизни.
   Вот почему служащие Гильдии не торопились освобождать дорогу колоссальному орудию. Механисты не упустят времени, нанесут удар тогда, когда требуется. Дикари не способны скоординировать свои действия, нынешняя ситуация это нечто из ряда вон. Достаточно одного щелчка, чтобы разрушить карточный домик...
   Но его не потребовалось.
   Недостаток всех планов, что любая мелочь, может нарушить его исполнения.
   Случайность правит миром, ее божественная воля вынуждает правителей и простолюдинов падать ниц.
  
   Механисты испытывают особенную удрученность от того, что неспособны управлять стихиями. Человек благодаря знаниям подчинил многие аспекты жизни, но еще недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно. Он стоит на тонких ногах, держит небосвод собственной веры и ждет, когда тот обрушится.
   Закончив тесты, механисты покинули вагон и долго не появлялись возле орудия. Правильно, на святыню глазеть разрешается только в определенное время - переедание вредно.
   Вагон оставался нетронутым весь день, про него как будто забыли. Галент заскучал, заняться в укрытие нечем. От краски тошнило, сон никак не шел. Выбравшись из-за ящиков, Галент прошел к орудию, взглянул на консоль управления: рычаги с разноцветными пластинками под ними, неподписанные циферблаты, сигнальные лампы под армированным стеклом.
   Разве может демонология быть ужаснее этого? Сам Галент, и он не был одинок в этом мнении, считал, что создание механизмов сродни магии. Такая же отвратительная наука, но без нее живется весьма плохо. Пришлось бы осваивать землянки, сожительствовать со зверьем и растениями. Нет, горожане не согласятся.
   Казенник орудия располагался выше консоли, к нему вели рельсы и два подъемника. Зачем такие сложности вор не понимал, но раз так сделано - значит надо.
   Трогать чудо механистов Галент не осмелился; даже взгляд непричастного к культу мог осквернить огромный механизм. Но это уже чужая беда, осаду так или иначе пробьют, а горожанам легче сразу не станет. Еще многие помрут от голода.
   Ящики без пометок не могли заинтересовать Галента. Хотя в них наверняка хранились ценные вещи. Вот только никто, кроме кузнецов не мог оценить украденное. А они сразу поймут, где Галент нашел эти устройства. Поймут и прикончат, как врага коллегии.
   Или вернее - культа.
   Эти безумцы не хуже церковников. Вот и в рясы вырядились, наверняка уже нашли стихоплета, готово сочинить псалмы.
   Галент пробрался к длинной стене вагона. Толстый слой металла не пропускал звуки, но что-то отдаленное, чье-то присутствие все же угадывалось. Задержка нервировала вора, он не понимал, чего вагон так долго стоит.
   Он надеялся, что орудие откатят подальше от станции, где удастся выбраться наружу незаметно. Оцепление будет, но не такое плотное, как на станции. Теперь придется в сумрак бродить по освещенной узловой. Легко наткнуться на стражей, но что делать.
   На крышу можно выбраться, забравшись на ствол орудия, чего Галент явно не хотел. А поглядеть, что творится снаружи необходимо.
   Пробираясь в темноте, Галент искал хоть щелочку, так и добрел до торцевой стены. Чуть сбоку от оси вагона располагалась дверь - выход. Дальше располагалась платформа, как помнил Галент. Тут не так воняло краской, было темно, так что вор решил найти укрытие поблизости.
   Луч света из замочной скважины прорезал сумрак у двери. Пыли в вагоне не было, вся налипла на краску, хоть немного заглушив ее тошнотворный аромат. Галент бочком прислонился к косяку, заглянул в замочную скважину.
   Отверстие оказалось большим, под массивный ключ. Они специально сделали ключ таким громадным, чтобы его вес ощущался. Иначе какой-нибудь мелкий воришка осмелится украсть священный предмет. Ага, Галент так бы и поступил.
   Платформа с дополнительным стволом осталась на месте, за ней угадывалось наличие вагона с сопровождающими. Справа и слева обзор ограничен, но вроде снаружи никто не караулил. По крайней мере, Галент ничего не расслышал.
   Смотреть не на что.
   Галент остался у двери, уверенный, что успеет скрыться в случае опасности.
   Он провел несколько часов в ожидании, раздавливая валики краски и потеки на вагонной стене. Как же его бесило это занятие, но солнце не спешило скрываться за горизонт. Так и жарило вовсю.
   Ветер унялся, а вентиляцию артиллеристы выключили, когда уходили. Вскоре Галент опять "поплыл", надышавшись испарениями. И его наконец-то стошнило, желчью. Запас воды подходил к концу, а в нестерпимом жаре раскаленной печке это грозило потерей сознания.
   Галент услышал приближающиеся голоса, но не сразу понял, что надо делать. Он даже не обратил на них внимания, так хреново себя чувствовал.
   Когда он сообразил, что надо убираться, было уже поздно - люди подошли вплотную к торцевой стенке. Галент ничего не предпринял, потому что они не собирались заходить внутрь. Видать понимали, как жарко внутри.
   Подошедшие разговаривали о чем-то вполголоса. Их слова не достигали сознания Галента, застревали в патоке ядовитого дурмана.
   Вор на четвереньках добрался до двери, взглянул в замочную скважину. Алое пятно слева от входа, слишком размытое, чтобы угадать очертания. Но это был человек, в рясе. Он с кем-то разговаривал, кто оставался вне поля зрения.
   Галент уловил только, что они чем-то очень раздосадованы. Что дальше нет смысла ехать? Пути что ли разобрали. Это в духе дикарей; не способен захватить, так разрушай!
   Тот, что в красном, был назначен на пост, караулить вагон. А второй человек, очевидно, представитель Гильдии железнодорожников. С механистом он разговаривал на равных. Что ж, пройдет немного времени, и ребята в красном покажут, кто тут старший.
   Некоторое время эти двое переговаривались, затем механист забрался на платформу, а гильдиец отправился дальше. До наступления сумерек оставалось несколько часов. Галент решил обождать, что будет дальше.
   Вагон так и оставался нетронутым, а караульный не покидал поста. От скуки Галент чуть ли не каждые пять минут, превозмогая тяжесть, подходил к двери и выглядывал наружу.
   Караульный тоже маялся: то насвистывал, то шуршал пакетом с нехитрой снедью. Ел он неторопливо, растягивая удовольствие. Дремать он не осмеливался, полагая, что таким образом прогневает железного демона, чей перст указывает на небо.
   Артиллеристы не приходили, хотя самое время, чтобы поглазеть на культовый объект, уже наступило. Не будут же они ночью приходить, чтобы устроить разнузданную оргию! Цеховики предпочитают добродетели порядка, небесную эстетику, а не телесные наслаждения, которые они хитро маскируют, кстати, неистово следуя доктринам.
   Фанатики, ничуть не лучше старых.
   Галент с удовольствием плюнул на пол. Еще не видел, но уже презирал новоявленных доброхотов. И этот на платформе все никак не уймется: то шастает, то насвистывает. Спать уже давно пора!
   Нет, придется выбираться сейчас. Ночи стали короче, глупо расходовать час на ожидание.
   Дождавшись, когда караульный отойдет подальше, Галент принялся изучать замок. Он отличался размерами от тех, с которыми сталкивался вор, но механизм был нехитрым. Хоть в чем-то повезло, спасибо.
   Галент вскрыл замок, тронул дверь, пробуя ее на скрип - отлично смазано. Можно распахнуть настежь и никто не обратит внимания. Если повезет.
   Механист прошагал на другой край платформы, смачно зевнул. Тут-то Галент и распахнул дверь, перемахнул через сцепку и мягко подбежал к караульному, обращенному к нему спиной.
   Убивать его вор не стал: ударил в висок рукоятью кинжала. Может, станет дурачком или уснет надолго... навсегда, но Галент старался не убивать. Чтобы не слишком злить механистов.
   Они наверняка спишут происшествие на происки дикарей. Тех заинтересовало орудие, вот они и решили обследовать его. Потому Галент не стал закрывать вагонную дверь и избавляться от тела. Да и просто поленился, слишком много возни бестолковой.
   Обшарив карманы механиста, Галент нашел небольшую книжицу с личными заметками - ничего значимого, нож и миниатюрный пистолет. Нож вор выбросил, а пистолет с патронами взял. Больно понравилась вещица, рукоять из ценного дерева, украшена филигранной резьбой. Раскрытая волчья пасть охватывала дульный срез, серебра на украшения не пожалели.
   - Какие богатые у вас адепты служат, - подивился Галент.
   Впрочем, обслуживать пушку назначат только лучших из лучших.
   Разобравшись с караульным, Галент спрыгнул с платформы и скрылся в зарослях. Жесткая, высокая трава росла прямо возле насыпи, стебли пробивали себе путь сквозь гравий. Лес близко, растения оккупировали все возможное пространство, их не беспокоит наличие параллельных железнодорожных путей.
   Соседняя ветка вела в тупик, использовалась для маневровых работ. Галент пересек ее ползком, чтобы не быть замеченным с возвышения. Дальше располагался полуразрушенный склад, заросшая грунтовка, ведущая к нему.
   Галент пересек открытое пространство, скрылся в ветхом строении и перевел дух.
   От состава, на котором он прибыл, оставили хвостовую часть - с десяток вагонов, не считая трех хвостовых, принадлежащих артиллеристам. И так вы относитесь к могучему орудию? Где ваше почтение, почему оно стоит на задворках станции, а не сияет в самом ее центре?!
   Как будто орудие уже и не нужно.
   Огни на станции не давали никакой информации. Электрификации никакой, так что весь свет рождали костры полевого лагеря, масляные фонаря в станционных строениях, оккупированных офицерами.
   Палатки располагались у западной границы станции, окружали подъездные пути по всему периметру. Неудивительно, что механисты отрядили только одного караульного, чтобы сторожить вагон. Ни один язычник не сможет пройти по расположившимся на равнине солдатам.
   Галент тихонько застонал. Выбраться из окружения не удастся. Направляться на запад - гиблое дело, а с востока и севера наверняка устроены огневые точки, прорыты траншеи, и стрелки на линии фронта не спят.
   Куда податься?! Утром его наверняка обнаружат среди ветхих строений. Военные сюда не совались, боясь, что крыша обрушится им наголову. Погода теплая, так что лучше скоротать ночь на свежем воздухе. Небо уж точно на голову не упадет.
   Но патрули наверняка обходят станционные сооружения.
   Кроме здания вокзала самым высоким строением в окрестностях была часовня. За развалинами, в которых укрылся Галент, располагался поселок. Большинство домов разрушены, гарь ощущалась до сих пор. Но кое-где среди строений теплился огонек. Наверняка не все местные, занятые на обслуживании станции, покинули окрестности.
   Их удерживают здесь силой оружия, но не стоит рассчитывать на то, что они укроют постороннего. Сдав лазутчика, они неплохо подзаработают.
   Ближе к станции, на краю поселка и находилась часовня. Галент направился к ней по той причине, что хорошо знаком с архитектурой культовых сооружений. Вряд ли часовни департаментов чем-то отличаются от городских, они все типовые.
   Огонь горел и в часовне, множественные источники света окружали каменный палец. Тощее строение уцелело, оставались неповрежденными и монашеские казармы. Лучшего места, чтобы спрятаться, не найти - как раз под носом у стрелков.
   Часовню оккупировали совсем не военные. Галент это понял не сразу: вооруженные карабинами люди ничем не отличались от армейских. Броню вне боя они не надевали, как стрелки, но были не в пример внимательней и осторожней.
   Из часовни вынесли все священные предметы и сложили у торцевой стены. Над поверженным врагом водрузили знамя; победитель назвал свое имя: механисты захватили этот объект. Белое полотнище, на котором золотыми нитями вышит божественный покровитель, развевалось на ветру.
   Галент хмыкнул. Друзья в алых мантиях устали ждать, отбросили приличия и откровенно выступили против церковников. Пусть эта часовня располагалась вне стен Города, но весть о поругании святыни обязательно достигнет Астрелия. Вот только что он может сделать? Все его ресурсы так удачно сожраны бунтами, предательствами и неразрешенной проблемой на Рачьем.
   Даже если так, казалось странным, что мастера, фанатично следующие догмату сдержанности, вдруг откровенно вторглись на церковную землю. Поступок не рассудительного хитреца, опытного стратега, искушенного в боях. Так действуют глупцы, поддающиеся мимолетным порывам.
   Что ж, вот и цеховики показали свое истинное лицо. Всего лишь люди.
   За часовней и монашеским домом располагался постоялый двор для странствующих миссионеров. Но не всем механистам хватило места в здании, многие расположились на улице, разбив палаточный лагерь. Дым костров, запах отхожего места в отдалении, и никаких особых звуков. Лагерь молчал, нехарактерная тишина окружала скопление людей. Снявшие броню артиллеристы, инженеры и кузнецы спокойно расположились вокруг костров и молчали.
   Ведь они так любят сдержанность, вот и заткнулись, боясь снять маску.
   Они походили на изваяния, старались не кашлять, задремавшие не храпели, а утоляющие голод не чавкали. Удивительная тишина поразила этих людей.
   Галента затошнило, но в желудке пусто, так что реакция оказалась холостой.
   Механисты выставили караулы на каждой улице, примыкающей к часовне и постоялому двору. Они не испытывали недостатка в оружии, на перекрестке поставили пулемет, окруженный мешками с землей и переносными бронелистами. Караульные не покидали огневых позиций, насторожено смотрели вовне.
   На солдат они совсем не похожи, слишком серьезно относятся к происходящему. Для них это игра, а не что-то реальное. И не стоит сомневаться, что ни один воин цехового братства не рассчитывает столкнуться лицом к лицу с врагом.
   Пулемет удержит особо ретивых на подступах к лагерю, но никто из стрелков не сомневался, что пользоваться ручным оружием не придется. Это оружие устрашения, его поставили для отпугивания зевак.
   На артиллерию ставили механисты, только она позволяет вести огонь, находясь в относительной безопасности.
   С той позиции, где расположился Галент, вид на лагерь был ограничен. Он хотел поглядеть на перемещения патрулей, их реакции. Собственно лезть в осиное гнездо не имело смысла, но казалось, что кроме огневых точек, лагерь никак не защищен. А пулеметчиков обойти не составит труда.
   Топлива на освещение механисты не жалели, но между лагерем и огневыми точками патрульные не ходили. Полоса темноты разделяла островки света: один крупный, бурлящий котел и несколько незначительных огоньков на равном удалении от него.
   Преступная халатность, но механистам не требовалось защищать лагерь. Ведь они находятся в оцепленном районе, подступы к которому защищают военные. Это они должны проливать кровь, защищая прекрасные орудия цеховиков, а мастера будут тратить время на сочинения историй о собственной доблести.
   Разобравшись с маршрутом, Галент напрямую побежал к часовне. Он зашел к ней с той стороны, где были сложены символы культа. Механисты как будто страшились этих предметов: утварь была разбита или смята, книги изорваны. Лишь символы не постигла подобная участь.
   Дверка для прислужников находилась за знаменем, водруженным механистами. Навершие знамени изображало человека, создавшего себе крылья. Полет его, очевидно, будет недолгим, как и существование культа цехового братства.
   Проход на лестницу не заперли, механисты о нем даже не догадывались. Галент поднялся на второй этаж часовни, чуть более узкий, чем первый. На втором ярусе имелась площадка, с которой обозревался зал и алтарь внизу. Сквозь стрельчатые окна проникал дневной свет и ветер, чьи порывы легко убивали огонек свечей. Но собравшиеся в зале механисты вооружились фонарями, незнакомой конструкции.
   Свет фонарей был отвратительным, грубо разрывающим вуаль темноты. Тени в страхе бежали от блестящих лучей, колющих их в спины. И как загасить подобный источник света Галент не понимал, но наверняка можно - стоит только разобраться, понять секрет.
   В часовне находилось с десяток человек, сбросивших мантии. От их тел поднимался пар, они громко спорили, кричали и перебивали друг друга.
   Галент переместился ближе к перилам ограждения, спрятавшись за толстыми столбиками. Часовня внутри не имела украшений, зодчие не тратились на резьбу, фрески или мозаики. Пол был украшен спиральным орнаментом, центром которого являлся алтарь. В Городе подобный стиль не используют, но так и часовня вне стен расположена.
   Наверняка какой-то местный барон на свои деньги возвел, чтобы порадовать городскую власть.
   Крики мешали пониманию того, о чем спорили все эти люди. Их алые с белым мантии валялись на скамьях, примыкающих к стенам. Галент обратил внимания, что еще два или три человека расположились на этих скамьях, в темноте. Они не скрывались, но что тут делали, не ясно - толи наблюдают за спорщиками, толи руководят безумством.
   Алтарем служил каменный блок, в верхней части которого вырубили углубление для сбора жертвенной крови. В департаментах проживают настоящие дикари, если до сих пор не заменили кровавые подношения на символические. Ну, так они и не являются полноправными гражданами, способ отправления ритуалов лишь подчеркивает их статус.
   Зачем их цивилизовывать? Чтобы они сочли себя горожанами? Нет уж, пусть остаются в своем отсталом мирке, носят яркую одежду, бывшую в употреблении городскими модниками в прошлом сезоне. Этого им достаточно, чтобы считать себя полноправными.
   Свежая кровь скопилась в углублении, механисты не гнушались использовать жертвенник так, как им пользовались идейные враги. Галента опять замутило. Кричат о своем превосходстве, об отличиях, а на самом деле точно такие же. Так даже лучше: чем больше между церковниками и механистами сходства, тем больше они друг друга будут ненавидеть.
   Галент кивнул своим мыслям.
   Как бы заставить весь этот сброд заткнуться, а то орут, не разобрать совсем о чем речь. Под рукой ничего не было, чтобы бросить в жертвенник и сотворить чудо. А то - возгорись огонь в слитой крови, расцвети яркой вспышкой! Так сразу бы это сборище прекратило изъясняться лающим языком.
   Один из сидящих в темноте поднялся, на него не сразу обратили внимание. Он вышел из тени, приблизился к алтарю - Галент подумал, чтобы сотворить чудо, но ошибся. Человек этот крепкий, облаченный в простую, серую мантию провел кончиками пальцев по алтарю и обратил взгляд наверх.
   Галент отпрянул, вдруг этот человек заметит его.
   Негромкий голос механиста заставил всех замолчать, прислушаться к нему. Эффективный метод привлечь внимание, когда все говорят на повышенных тонах. Не все цеховики лишены риторского таланта, некоторые знают, как надо говорить.
   - Что вы лаетесь, как собаки? Разве на четвереньках вы ходите, а изъясняетесь на дикарском наречии?
   Механисты переглянулись, а затем все, как по команде, опустили взгляды в пол. Разрозненные группки объединились, полукругом выстроились вокруг алтаря. Галент пригляделся, но нет - эти сумасшедшие не смогли выстроиться по линии, прочерченной на полу.
   - Вот ты, Триэ, громче всех сотрясал воздух. А как он отражался от этих стен! Я почувствовал себя в Кафедральном соборе, а не в скромной часовенке. У тебя талант, твоя грудь способна раздувать огонь в сердцах многих. Но что ты сказать хотел? И не надо сейчас давить на мехи.
   - Я, слушай, старший, пытаюсь вот им всем втолковать, да ты погляди на этих остолопов, нельзя нам медлить! Нельзя!
   - И что же такое вынудило твое сердце биться столь стремительно? Что?!
   - А как бы ты не знаешь! Будто повторять надо. Старший, при всем уважении...
   - Молчи! - резко сказал механист.
   Триэ тут же умолк, словно из него выпустили воздух. Могучий голос лишился силы, оборвался на полуслове. Механист, к которому обращаются как к Старшему, обладал огромной властью. Его непримечательный вид ясно указывал на высоко занимаемое положение в сообществе.
   Для общения с публикой они используют иных членов организации, более ярких и харизматичных. Чтобы не дай бог, никто не подумал, что кто-то за харизматичным лидером может стоять.
   Галент усмехнулся, надо будет этого Старшего запомнить. Скромное звание, скромное платье, огромная власть.
   - Я знаю, что вас так возбудило, друзья, - механист по очереди заглянул в глаза всем присутствующим. - Понимаю, это печальное известие. Никто не ожидал, что подобное случится.
   Механист тяжело вздохнул и отвернулся. Он оперся ладонями о жертвенник, его пальцы сжались, мышцы челюсти напряглись. Галент смог хорошо рассмотреть его лицо: обычный человек, крупный, склонный к полноте, ничего выразительного. Разве что, в отличие от остальных механистов, Старший носил пышную шевелюру, которую лишь слегка тронула седина.
   Он не пытался скрыть своей ярости и сквозь зубы процедил:
   - Ну почему... почему всегда песчинка, попавшая меж зубьев, нарушает ход отлаженного механизма?!
   Его тяжелый вздох отразился от высоких стен часовни, поднялся до башенки и распугал птиц.
   Остальные наперебой принялись успокаивать мастера, прося его не убиваться, но все впустую. Старший поднял руку, когда все замолчали, он сказал:
   - Вот, Триэ, довольным будь. Наши чувства совпадают, но разве я поддаюсь опасным эмоциям?
   - Нет! - благоговейным шепотом ответил механист.
   - А ты, Фиктор, все еще готов поддаться панике и отступить?
   - Нет! - ответил другой, нескладный механист.
   - Я не буду поименно называть каждого, указывая на ваши слабости. Вы их знаете лучше, чем я. Я не намереваюсь вскрывать вашу грудь, чтобы прикоснуться к точно бьющемуся сердцу, нет. Не стану! Вы должны быть сдержанными, вы должны понимать это! Вы понимаете?
   Ответ он получил моментально.
   - Превосходно, а теперь, когда покой установился в нашем обществе, и изгнаны излишние эмоции, начнем. Наше прекрасное творение, в которое мы вложили общую душу и знания, а тихий добропорядочный гражданин свои средства, это чудесное устройство осталось не удел? Его славную победу украли? Вы готовы произнести эти слова?
   Механисты переглянулись и загалдели, с каждым мгновением наращивая обороты. Старший ухмыльнулся и покачал головой. Он хлопнул в ладоши и продолжил:
   - Я не мог предположить, что ущербный служитель преодолеет страх и пробьется сквозь орду идолопоклонников. Удивительно творение Созидателя, человек его лучший механизм.
   - Этот Грим, - один из механистов сплюнул, - такая мерзость не может быть создана Им.
   - Ты-то откуда знаешь? - прогневался Триэ.
   Вот кто - понял Галент, - в этой компашке обеспечивает силовую поддержку Старшего.
   - Верно, - кивнул Старший, - нам неведомо ничто из замысла Созидателя. Мы можем лишь следовать его плану, подтверждая Его существование. Разве не доказали мы божественность Знания и Опыта, создавая живые механизмы? Долгий путь мы проделали, чтобы слабые умом узрели наше превосходство.
   Старший прикрыл ладонью рот. Он так долго молчал, что едва сдерживался от желания говорить, говорить и говорить. Теперь-то его слушали, слова его колокольным звоном призывали паству на мессу. Соблазн слишком велик, но необходимо сдерживаться.
   - Вот ты, Цилент, считаешь служителя культа дикарским агентом? Удивительно суждение твое.
   - Старший, - тощий механист склонил голову, - разве способен один отряд пробиться на бронированном поезде сквозь заслоны дикарей? Восстановить пути без помощи служащих Гильдии, под постоянным обстрелом, без припасов... я не могу представить всех трудностей, с которыми столкнется безумец!
   - Ты прав, его успех кажется удивительным, чудесным. Церковь торжествует, как в тот миг, когда вознесся мастер в пламени ярком. - Старший усмехнулся, - Но почему вы, друзья, полагаете, что это его удача?
   Фиктор не удержался и выкрикнул:
   - А чья же?! Грим заслужил славу, профан этот! Мы должны расправиться с ним незамедлительно, как с предателем, опошляющим наше благое дело!
   - Уймись, дурак. Погоди, Триэ, не трогай его. Всех вас заразило огненное безумие, хотя чистые горны далеко от нас. Послушайте, что я скажу. Вы готовы?
   Единодушные кивки, разве что Фиктор чуть задержался. Галент усмехнулся, смертность среди "друзей" у таких безумцев крайне высока. А "друзья" этого еще не понимают, опыта и знания нет.
   - Нам не стоит торопиться, нельзя показывать, что как мы возбуждены. Наши враги примут это за слабость, покой и отрешенность - вот добродетель. Мы встретим Грима как друга, но его удача будет воспринята нами спокойно, как должное. Это мы - его ожидали и негодовали, что он задерживается. Разве не прибыл он на поезде?
   - Прибыл, - голоса механистов.
   - Разве не носит он доспехи из чистых материалов?
   - Носит, - ответили.
   - Разве его наставники не ценят Знание и Опыт механики?
   - Ценят!
   Механисты осознали к чему клонит их Старший. Они поняли, о чем тот говорит.
   - Следует ли нам торопиться, если мы знали, что он придет?
   Ответили они точно так, как хотел Старший. Его идея была воспринята и подхвачена, теперь они знали, что говорить младшим. Последователи, ученики, помощники откажутся от подавленности и разочарований, обретя уверенность, что их лидеры все знали наперед.
   И голос подал Цилент, самый прозорливый из них:
   - А случись такое, что служитель откажется делиться славой?
   Старший прикрыл глаза и улыбнулся. Он хотел этого, ведь герои должны быть мертвыми, чтобы жили легенды о них.
   - Тогда случится страшное, непоправимая трагедия.
   Они все поняли как надо и покинули часовню вдохновленные предводителем. Собрание окончилось успешно, как на то и рассчитывал Старший. Разве могло быть иначе?
   Оставшись один, механист продолжил прерванный ритуал, но Галент уже покинул часовню. Решение механистов привело его в ужас, и он решил, во что бы то ни стало помешать им. Могучую пушку он не мог уничтожить, но механисты сами создали ситуацию, чтобы очередная песчинка нарушила исполнение тщательно откалиброванного плана.
  

Глава 6. Тетраэдр.

   Никто не мог предположить, что засевшие в горах церковники найдут в себе силы и пробьются к линии фронта. А пробившись, разве могли они закрепить успех? Расширить прорыв, стать скалами, о которые разобьются дикарские волны.
   Ведь язычники не будут сидеть сложа руки и попробуют вернуть контроль над дорогой. Они не могут не понимать, что это необходимо сделать.
   Успех церковника временный - так рассуждал всякий, находящийся на станции.
   Галент понимал, почему механист не спешил устранять конкурента. Того вскоре раздавят приливные волны дикости.
   Никто не окажет ему поддержки, не придет на помощь. Язычники ринутся к прорыву со всех сторон, бросят любимое занятие: грабежи и насилие. И только ради того, чтобы стянуть петлю вокруг Города.
   Механисты ничем не рискуют. Даже Галент это понял.
   Пламя фонаря приманит всех мотыльков, а затем последует оглушительный удар - пушка изрыгнет тяжелый снаряд, прихлопнет всю нечисть одним ударом.
   Гениальное просто, выбранной тактики будут придерживаться механисты. Если смогут уговорить военных не оказывать Гриму помощи. А они смогут, кто бы сомневался. Армейские оружейники не настолько хороши, чтобы поддержать наступление. Тяжелые, усовершенствованные орудия подчиняются цеховикам.
   Военный штаб располагался в здании вокзала, Галент отличил его сразу: по штандартам, по усиленным патрулям и укреплениям. Пробраться внутрь не удастся, как ни пытайся. На поддержку городского владыки нельзя рассчитывать, всё - стоит забыть о былой удаче. Так что бессмысленно рисковать, надеясь покопаться в дневниках старших офицеров.
   А ведь хочется.
   Наверняка механисты уговорят их обождать. Их легко убедить. Один единственный поезд, прошедший через все препятствия и ловушки дикарей - разве это не чудо? Или предательство. Каждый солдат задумается об этом, когда первая радость пройдет.
   Беспорядочные передвижения солдат раздражали. На открытой местности они не придерживались одинаковых путей, разные группки стрелков могли пойти по тропе, а могли забраться в травяные заросли. Улицы ничем не ограничивались, дома не мешали проходам. Слишком большие расстояния между строениями, слишком много людей собралось на станции.
   Палаточный лагерь не в состоянии вместить всех солдат, потому многие расположились в удобных низинах, возле путей. Никакого порядка в размещении взводов - Галент даже взвыл, он-то полагал, что военные дисциплинированный народ.
   Тут же он наблюдал полный разброс и кавардак. Каша из людей, ожидающих боев. Вот тогда-то их перемелет, кости и мясо будут смешаны с землей и растениями. Солдат готовили к действиям вне городской стены, но не настолько хорошо, чтобы они чувствовали себя уютно посреди огромных, ничем не ограниченных пространств.
   Обходя группки, Галент удивлялся внешнему виду людей. Они совсем не походили на солдат. Без мундиров и брони это были самые обыкновенные люди. И их легко прихлопнуть, ведь они расслабились.
   Вот только им ничто не угрожает. Дикари атакуют Грима, а на станцию не обратят внимание. Везунчики какие.
   Ночью многие не спали, обсуждали прорыв. Простые солдаты были взбудоражены и рвались в бой. Младшие офицеры занимали более сдержанную позицию. Они осторожничали и не желали первыми идти на скотобойню.
   Галента иногда замечали, но не обращали внимания. В темноте никто не мог разглядеть деталей, а по станции и так беспорядочно бродят люди. Представители Гильдии принимали вора за стрелка, изнывающего от безделья, военные - за надменного служащего Гильдии.
   Ориентируясь по огням, Галент брел на северо-восток, в сторону выходящих со станции путей. Саму станцию с севера защищали долговременные огневые позиции. Их воздвигли вместе со станцией, дикари нередко проникают в окрестности.
   Со смотровых вышек велось наблюдение за окрестностями, мощные прожектора освещали фронтовую линию. Нападение дикарей ожидалось с севера, восточнее располагалась равнина, на которой сможет действовать техника. Дикари туда не сунутся, им нечего противопоставить железным машинам.
   Равнину распахали под зерновые, но весь урожай был уничтожен огнем. Местность очистили от растений, по выжженной земле никто незамеченным не пройдет.
   Галент расположился в засыпанной траншее на северной стороне станции. Он решил дождаться утра, когда будут сменяться караулы. Прожекторы освещали холмы перед станцией, жиденький лесок служил укрытием.
   Ночью слишком опасно пересекать пространство между холмами и станцией. Галента не пугала зоркость стрелков, наверняка те спят и не глядят на север, но вот мины...
   Днем удастся пробраться, не наступив на подарок военных.
   Западнее находились траншеи, в которых расположились фронтовые роты. Голоса сливались в гул, отдельных реплик не разобрать.
   Галент высунулся из своего укрытия и осмотрел местность впереди. Лучи прожекторов автоматически обшаривали пространство. Ночь раскрывала тайны: сцепленные смертью тела, перемолотые человеческие туши. И тут же световое пятно судорожно двигалось дальше, чтобы не раскрывать свидетельств войны.
   Не удавалось разглядеть, кого же там смяло, обрывки чьих жизней стали удобрением для голодной почвы. То могли быть дикари, а может и стрелки, отброшенные с передовых укреплений.
   Взвод разведчиков прошел мимо траншеи, в которой залег Галент. Они не заметили постороннего, не скрываясь разговаривали. Их отправили в лес, чтобы проверить позиции дикарей. Пленных они не взяли, но с удовольствием расправились с десятком-другим язычников. Огнестрельное оружие дает огромные преимущества, но в рукопашной схватке дикари превосходят горожан - двоих разведчиков оставили у кромки леса.
   Тела никто не спешил убирать, природа сама расправится с останками.
   Галент понял, что никаких мин впереди нет и, когда разведчики убрались, выбрался из укрытия. Он направился к лесу, следя, чтобы не попасть под лучи прожекторов. За перемещениями пятен света следить легко, механика не меняла цикла.
   Вор намеревался проскочить сквозь лес не останавливаясь. Он избежал одной опасности и не собирался пытать счастья среди дикарей. Обходя лес, Галент направился на восток к путям.
   Грим расположился на следующей станции. На каком расстоянии от лагеря военных, Галент не имел представления. Может пару часов пути, может сутки, если не недели.
   В департаментах расстояния совсем иные, нет привычных ориентиров, по которым можно судить о времени прохождения. С высоких точек удастся разглядеть сверкающие вершины Янтарных гор, но на самом деле они расположены на огромном расстоянии от Города.
   Дикари слыли превосходными следопытами, чьи навыки скрытности не идут ни в какие сравнения. Галент надеялся, что не хуже, а может быть и лучше этих людей. Надеяться надеялся, но следы оставлял. Он не догадался, да и не знал, как можно пройти среди растительного океана не оставив следов.
   По следам Галента и выследили. Дикари утром устроили засаду на чужака.
   Они расположились вдоль путей, среди высокой травы, наблюдая издалека за приближающимся незнакомцем. Галент не скрывался, он видел вокруг себя только сожранные огнем поля, луговую траву и трупы, аккуратно уложенные взрывами вдоль путей. Мундиры на телах утратили темно-синий цвет, но это не важно - дикари форму не носят. Понятно, кому принадлежали воины.
   Оторванные конечности, располовиненные тела, рваные раны и ожоги - следы применения демонического огня. Только порох мог оказать подобное воздействие. У Галента появилось неприятное ощущение, что солдаты погибли не от рук дикарей.
   Он чувствовал себя неуютно, ощущал, что за ним наблюдают. Но что вор мог поделать? Поворачивать назад уже поздно, река событий сорвалась с огромной высоты и обрушилась водопадом. На месте она не останется, потечет дальше. Только на это и остается уповать.
   Дикари выпрыгнули из зарослей в десяти шагах впереди и преградили путь горожанину. Галент держал руку на ноже, но не спешил пускать его в ход. Соотношение сил не в его пользу.
   Дикарей - настоящих, а не перебежчиков, он видел впервые. Их вид не вызывал страха, скорее заинтересовал вора. Он ведь и так понимал, что нарвется на засаду, так чего паниковать теперь?
   Десяток низкорослых, безбородых мужчин вооружились чем-то наподобие копий. Лезвия странной формы на длинном древке слишком громоздкие, чтобы таким оружием эффективно действовать. Однако дикари держали свои палки легко, одной рукой.
   Носили они кожаную броню, грудь защищала кора каменного дерева. Говорят, что не каждая пуля пробьет этот легкий доспех. Но от артиллерии она не защитит, снаряды главный аргумент горожан.
   Галенту предложили бросить оружие. Он подумал и отказался. Ребята хоть и выглядят внушительно, но сдаваться по первому требованию глупо. Дикари уважают только силу и не слишком умны. Бежать так же не имело смысла, хоть дикари и не преградили пути назад.
   К словам горожанина они не прислушались, да и обездвижили вора довольно быстро. Копьями язычники орудовали виртуозно, с неподвластной для человека стремительностью. Атаковали одновременно пятеро, да так слажено, что не было возможности оказать сопротивление: один выбил оружие, остальные ударами копий свалили вора на землю и прижали. Лезвия не пробили одежды, воздействие они оказывали совершенно иное.
   От прикосновений лезвий по телу пробежали волны холода. Конечности потеряли чувствительность, но мышцы не расслабились. Просто Галент не мог их более контролировать. Он осознавал положение, чувствовал руки и ноги, но никак не мог их заставить шевелиться.
   Зато какой-то разукрашенный дикарь легко управлял чужим телом! Всего лишь с помощью дурацкой палки из блестящего дерева. Палку украшала резьба, набалдашником служил кусок камня в виде змеиной головы. Он не прикасался жезлом к телу вора, самоцветные змеиные глазки неотрывно глядели на горожанина.
   Галента заставили подняться на ноги, дикарь зашел ему за спину и упер лезвие копья между лопатками. Остальные убрали свое оружие в сторону. Галент так и не вернул контроля над собственным мясом.
   Не переговариваясь, вся группа двинулась к холмам, прочь от путей. Сойдя со стальных лент, Галент утратил чувствительность. Осталась только голова, прикрепленная к деревянному телу.
   Кукольник шел сбоку, следил за пленником через глаза змеи. Обезоруживать горожанина они не стали, решили заняться этим в безопасном месте. Под кронами деревьев, не слишком закрывающих небо, отряд и расположился. Галента усадили спиной к железнодорожным путям и заставили бросить рюкзак в сторону.
   Галент неотрывно следил за тем, как дикари обшаривают его сумку. Револьвер и патроны к нему они с негодованием отбросили в сторону, подальше от зачарованного пленника. Метательным ножам и дротикам была уготована такая же судьба.
   Дикари сами использовали железо, по крайней мере, лезвия копий походили на металлические. Так чего они выбросили хорошие, качественные ножи? Глупые они люди, не иначе. Одно слово - дикари.
   Подсумки с оставшимися лекарствами не заинтересовали язычников, у них имелись средства намного эффективнее. Городские пилюли и микстуры их не интересовали.
   Это горожане скупали их зелья, порошки и лечебные амулеты, когда городская медицина отказывалась помогать.
   Они обнаружили наркотические вещества, которые Галент получил от Вейнтас. Находка поразила их, даже возбудила! Они явно хотели тут же попробовать волшебный порошок. Но дикарь с жезлом прикрикнул на них. Галент не понял его слов, говорили они на ином языке: ожидаемо грубом, походящим на лай собаки.
   Наркотик передали дикарю с жезлом, тот спрятал средство в поясной сумке. Девятерым другим дикарям это очень не понравилось; они продолжили потрошить сумку вора, но искоса поглядывали на колдуна.
   Дикари раскричались, когда нашли мешочек с драгоценностями, прихваченными из логова Сайленса. Вся ватага собралась вокруг рюкзака и принялась облаивать друг друга. Они явно спешили поделить вещи, отнятые у горожанина.
   Стоящий за спиной дикарь дернулся, хотел отнять свое копье, но колдун пригрозил ему. Остальные продолжали дележ добычи, дошло и до драки: двое схлестнулись; мешочек выпал из рук, и камни рассыпались по земле. Их яркий, огненный блеск отражал солнечные лучи и раскрашивал посеченные стволы деревьев в алый.
   Цвет не отражался на дикарях, но обволакивал их вокруг: травы, земля, деревья - все отблескивало багровым и антрацитовым.
   Эти камни рождали агрессию у всех, кто прикасался к ним. Разве что Галент не заметил тогда никакого особого эффекта, но в подземельях он был один. Не на кого было обратить ярость. Кроме Сайленса, покинувшего собственное жилище.
   Похоже, волшебник пользовался этими камнями. И использовать он их мог только для одной цели - чтобы возбуждать в людях агрессию.
   Колдун позволил умереть двум своим собратьям. Дикарей ничто, кроме общей цели, не связывало. У них нет общества в том значении, что употребляют горожане. Смерть одного воина ничего не значила для других. Орда не естественное для них образование.
   Чем меньше останется воинов в отряде, тем больше камней достанется всем остальным. Естественно дикарь с жезлом получит большую долю. Возможно, долю тех убитых дураков.
   Жаль, что камни не взбесили всех дикарей. Освободившийся от пут магии Галент смог бы достойно ответить этим безумцам.
   Умирающих добили, чтобы их крики не привлекали внимания. Тела оттащили в сторону, не удосужившись вырыть могилу, засыпать землей или камнями. Природа сама справится, прикоснувшись к ним рукой разложения.
   Колдун приказал выжившим, но помятым собратьям отойти в сторону и принялся собирать камни. Он ни на миг не отрывал взгляда жезла от пленника, хотя тот и так был обездвижен с помощью копья.
   Видать, не особо доверял своей магии поблизости от городской стены.
   Его собратья растеряли боевой пыл, устали, потому беспрекословно подчинились. Мастерство колдуна не в его силе, а в умении вовремя эту силу применить. Галент оценил хитрость этого язычника. Что ж, иной человек не достоин обучаться магии.
   Колдун нагнулся, чтобы подобрать кучку камней, но что-то заставило его отдернуть руку. Он испуганно бросил взгляд на Галента, потом снова глянул на камни. Галент не мог рассмотреть, что же так заинтересовало дикаря. Мешала трава, да и поза неудобная.
   Отступив на шаг, колдун что-то приказал язычнику с копьем. Тот возразил, принялся спорить, но колдун ударил его слегка магией - Галент почувствовал, как над головой что-то пронеслось. Будто мокрой тряпкой со всего размаха хлестнули. Дикарь отступился, отпустил пленника.
   Вор, ничего не понимая, повел плечами, сжал и разжал кулаки. Он оглянулся на дикаря, но тот стоял в трех шагах и был готов к нападению.
   - И чего это? - недоуменно спросил Галент.
   Колдун пристально смотрел на горожанина. Он мог и не понимать языка тех, кто живет за стеной.
   Галент поднялся на ноги, не делая резких движений. У него в запасе оставался небольшой нож, но против колдуна и его ручных дикарей это не поможет. Остальные копейщики поднялись на ноги, встали в защитную стойку и тихонько, недобро переговаривались.
   Они переводили взгляд с колдуна на горожанина.
   Галент поиграл желваками и негромко произнес:
   - Алой?
   Может быть, имя язычника что-то им скажет. Еще во время стычки на путях он произнес имя шамана, говорил, что является агентом. Имя шамана могло быть незнакомо колдуну.
   Нехарактерное для горожан имя должно показаться колдуну знакомым, привычным для слуха. Галент не собирался разыскивать нанимателя, просто у него не оставалось выбора.
   Колдун отступил на несколько шагов назад, что-то сказал дикарям. Они вступили в перепалку, но никто не захотел нападать на колдуна. Один на один он одолеет копейщика, отряд же не готов атаковать его. Они были в смятении.
   Копейщики направились вглубь леса, колдун последовал за ними, махнув Галенту. До железнодорожных путей недалеко, но удастся ли добраться до них? Колдун мог бросить свою "тряпку" в спину убегающего горожанина.
   Нет уж, лучше продолжать прикидываться своим. Если встретится Алой, то это не так уж страшно. Лазутчик и перебежчик ему может пригодиться.
   Рассуждая так, Галент почувствовал отвращение к самому себе. Он заставил совесть заткнуться, решив, что удастся сбежать от дикарей и шамана. Возьмет задание и скроется, не всесильны же эти язычники!
   Галент собрал свои вещи, подобрал револьвер. Отряд копейщиков оставался в поле зрения, они не ушли далеко и следили за действиями горожанина. Ему не доверяли - и верно поступали. Перебежчикам никто не доверяет.
   Вора не торопили, он смог собрать разбросанные по поляне камни. Эффекта от них он не почувствовал, но тепла они более не испускали. Выработались, хотелось верить, что энергию они постепенно восстанавливают.
   Среди десятка камней Галент нашел то, что заставило колдуна передумать - взятая в тайнике Сайленса камея.
   Она лежала рельефом к небу, так что дикарь наверняка рассмотрел портрет. Вор взглянул в ту сторону, где его ожидали конвоиры. Похоже, это лицо было им знакомо. Неудивительно, ведь Вейнтас вела дела с ними.
   Увидев камею, колдун решил, что горожанин действительно перебежчик. Или слуга торговки. Какие уж связывают отношения горожанку и дикарей - неизвестно. Главное, это спасло Галенту жизнь.
   Он подобрал камею и положил ее в карман, отдельно от злых камней.
  
   Язычники разбили стойбище в центре леса. Деревья не давали надежной защиты от снарядов, Галент по пути заметил множество поваленных и поврежденных стволов. Снаряды срезали кроны, взрывами срывало листву. Лагерь язычников находился практически под открытым небом.
   Много было тел. Никто их не собирался убирать.
   Уже на подступах к стойбищу Галент почувствовал, что задыхается. Воздух был плохим, даже хуже, чем в канализационном отстойнике. Ни одна крыса не выдержит этого запаха, сбежит, поджав хвост.
   Дикари будто и не боялись заразиться. Они спокойно соседствовали с разлагающимися собратьями. Тела лежали там, где их застала смерть. Разве что горожан оттаскивали в одну сторону - Галент не заметил ни одного мундира среди тел.
   Наверняка убитых уносили к жертвеннику, воздвигнутому где-то в безопасном месте. Возможно, их вывозили для каких-то дикарских ритуалов. Галент не мог этого знать, но он видел, что только лесные воины могли обрести покой после смерти.
   Тела их лежали не потревоженными, мародерство среди язычников не распространено. Воин уходит в землю вместе со своими сбережениями, оружием и одеждой. Предметы жизни становятся основой его смерти.
   Галент не хотел понимать философии извечных врагов, но он все видел - глаза закрыть невозможно! И понимал. Он получил образование в монастыре, не самое лучшее, но многие горожане лишены и этого. Галент способен логически мыслить... иногда.
   На горожанина и конвоиров обращали внимание. Многие дикари поднимались с земли и начинали кричать. Галент заметил, что в стойбище собрались разные племена. Представители разных народностей реагировали по-разному.
   Косматые и низкорослые в шкурах - потрясали топорами, чьи лезвия из камня. Они не желали находиться рядом с горожанином и его едкими металлами.
   Плосколицые люди в странных одежках даже не обращали на Галента внимания. Оказавшись в Городе, они привлекали бы внимание, но не вызывали агрессии.
   Племя охотников - копейщики были из них, остановило своих собратьев и принялось за расспросы. Колдун не стал дожидаться дикарей, в стойбище он утратил власть над представителями чужого племени.
   Колдун направился к своим - с виду таким же косматым, однако, носящим вполне приличные платья людям. Они носили кожаные штаны, броню из дерева и обсидиановые ножи.
   Галент предположил, что это племя поставляет в орду колдунов. Может быть, не самых лучших чарователей, но определенно большую часть. Это племя занимало центр стойбища и находилось в относительном комфорте: мертвецов они сжигали.
   Запах проникал и в их район, заклинать ветер они боялись, чтобы не привлекать внимание городских магов. Кое-что горожане знали об иерархии дикарей, догадаются, где центр стойбища, заметив магический вихрь.
   Колдун указал Галенту на место, очищенное от листвы и корней. Рядом валялись различные предметы, захваченные у горожан и жителей департаментов. Среди различных побрякушек, кусочков ткани и инструментов лежало огнестрельное оружие.
   За Галентом не следили, потому он потянулся к винтовке. Не могло все оказаться так просто, он решил проверить и убедился - орудие было испорчено: ствол забит землей и травой, мощным ударом его погнули, а затворная коробка смята ударом острого предмета. Оружие испортили именно так не случайно, это был ритуал, чтобы лишить механизм не только его физических возможностей.
   Колдуны хотели исследовать то, что производил Город. Надеялись создать аналоги, использующие не порох и свинец, а магию и какую-нибудь растительную гадость? Не хотелось бы, чтобы их опыты привели к успеху.
   Да они и не приведут, остальные племена косо поглядывают на колдунов. Пока орде сопутствовал успех, грабители подчинялись им. А теперь? Будут? Хорошо, что Грим успел спугнуть их раньше, чем залпы чудовища, созданного механистами.
   Колдун не появлялся час, быть может дольше. Галент следил за движением солнца по небу и рассматривал шрамы, оставленные шрапнелью на стволах. Лес обстреливали, но не прицельно. Для того разведчики и ходили сюда, чтобы отыскать логовище лесного зверя. Встречали они только завалы мертвецов, смердящих так, что дальше продвигаться не было никакого желания.
   Наверняка разведчики уносили с собой дары леса, а болезнь потом распространялась среди фронтовых бригад. На станции Галент заметил много палаток, где содержались раненные и заболевшие.
   Галент услышал шаги: к нему приближалось трое. Они не скрывались, полагаясь на магию, слабеющую по мере приближения к вещам из Города. Железо из раскаленных печей все-таки ослабляет их, понял вор. Если его попытаются убить, то дорого заплатят за это.
   В одной руке вор зажал потеплевшие красно-черные камни, в правую взял револьвер и взвел курок. Язычники наверняка слышали щелчок, это послужит им предупреждением.
   Давнишний колдун привел к горожанину седого мужчину и молодую, но потрепанную девку. Седой наверняка здесь был за старшего, а вот девка на что? Галент поднялся им на встречу, но с места не сдвинулся.
   Колдун указал на пленника и повернул в обратную сторону. Он не сделал никаких уважительных жестов, хотя седой наверняка старше его. Галент хмыкнул, эти парни начали ему нравиться.
   Седой остановился в двух шагах, на револьвер он бросил взгляд, но не предложил вору разоружиться. Вместо этого он потребовал:
   - Камень с лицом.
   Слова он произносил через силу, явно испытывая неудобство из-за того, что вынужден использовать речь горожан.
   Он повторил требование, девка испуганно глазела на ствол револьвера, будто ожидая пулю. Так не терпится словить свинец? Галент решил, что она нечто вроде телохранителя. Хотя больше походит на блудницу.
   Галент понял, что его не собираются пытать. Он убрал камни в карман, из другого достал камею и показал ее язычнику. Отдавать ее он не собирался, но язычник и не намеревался прикасаться к ней.
   Седой дикарь прищурился, разглядывая портрет. Губы его зашевелились; Галент услышал незнакомые слова.
   - Откуда взять? - спросил дикарь. - Где место?
   - Что ты хочешь? Узнать, где я это получил?
   Язычник кивнул и что-то сказал, слишком быстро и невнятно.
   - В месте, где общий враг жил.
   Галент решил забросить пробный камень. Он помнил старую максиму про врагов.
   - Оградный дом? Стены костьми возвышаться? - глаза дикаря заблестели.
   - Именно. Нашел на том месте, где он располагался. От дома остались подземелья.
   - Указать место!
   Галент уточнил, что ему за это будет, но дикарь как будто не расслышал вопроса. Карт Города у племени не имелось, а Галент сомневался, что стоит указывать на особняк Вейнтас. Подставлять торговку, несмотря ни на что, он все же не хотел.
   Вор рассказал о подземельях, дороги в которые стерегутся гномами. При упоминании о городских союзников дикарь поморщился и сплюнул.
   Показать дорогу мог только горожанин. Ему удалось убедить в этом колдуна, выторговать безопасность. Галент спросил, что же так заинтересовало в портрете.
   - Давно искать, теперь найти, - ответил дикарь.
   Как Галент ни добивался разъяснений, ответов он не получил. Он упорствовал, что для борьбы с общим врагом необходимо поделиться тайнами, но язычник не доверял горожанину. Наверняка понимал, что этот человек дурит его. Так зачем быть с ним откровенным?
   Имя торговки ни о чем не говорило дикарю, или он хорошо скрывал эмоции. Мимика и жесты лесных жителей заметно отличались от употребляемых горожанами. Вроде бы такие же люди, а кажутся странными, слишком чужими.
   Седой пошел прочь, а девка шла следом за ним, поглядывая на горожанина. Она словно опасалась нападения. Если эти дикари доверяют охрану женщинам, подумал Галент, то с ними легко разделаться. Как они еще уберегли своих женщин от посягательств иных племен, мужчины которых оставили женщин в родных чащобах.
   Размышления Галента прервал шум, доносившийся с границы лагеря. Ничего хорошего не предвещали звуки, разносившиеся среди деревьев.
   По душу горожанина пришли дикари-копейщики, вступившие в перепалку с колдунами. Они кричали, бряцали оружием и не собирались отступать. Их варварский диалект резал слух, звучал страшнее выстрелов из орудий. Ведь артиллерия хоть и обладает огромной мощностью, но неточна. А эти люди не упустят возможности пустить кровь одному из горожан.
   Галент не хотел попасть на алтарь дикарей, как пленники и убитые солдаты. Участь захваченных горожан предрешена, ее не избежать. И вряд ли копейщикам интересно, что Галент является перебежчиком. Их узколобое мышление не позволяет понять, что такое предательство.
   По крайней мере, так утверждают этнографы. Те, кому посчастливилось выбраться живым из чащоб.
   За горожанином явились порядком встревоженные дикари из племени колдунов. Они на ходу переговаривались, спорили, а на пленника не обращали внимания. Силком его подняли и потащили к огню спорщиков. Его либо бросят на съедение этим безумцам или отстоят, чтобы потом использовать.
   Галент сопротивлялся, однако это не возымело действия. Колдун воспользовался змеиным жезлом, но без помощи копья добился лишь того, что члены горожанина ослабли. Вор размяк, но не утратил ощущений. Если поднатужиться, то можно шевелить рукой или ногой. Отбиться не поможет, но кой-какой козырь у него оставался.
   Камни распри он сжал в кулаке и все силы направил на то, чтобы не утратить контроля над рукой.
   Из-за частых артиллеристских обстрелов в лесу образовалась прогалина, где собирались племена для советов. Вырванные с корнем деревья, сожженная трава и разбросанные по округи куски металла заглушали дикарскую магию.
   Воинственные племена чувствовали себя неуверенно на открытой местности, где пахло порохом. А колдуны были лишены своего основного оружия. Неудивительно, что все племена избирали это место для встреч и решения спорных вопросов. Городской металл охлаждает кровожадных дикарей, пугает их так, как пугает горожан запах леса.
   И, несомненно, дикари находили особое удовольствие, собираясь в месте, куда чаще всего падают снаряды. Пощекотать себе нервы, заодно доказать смелость - глупцы не удержатся от соблазна.
   Одна партия дикарей собралась на противоположной стороне прогалины. Там находились представители мелких племен: знакомые вору копейщики, лучники-охотники, какие-то еще хмурые ребята в собачьих шкурах на голое тело. Всякие разрисованные, исполосованные шрамами дикари. Как на подбор.
   С другой стороны, кажущиеся уже не столь многочисленными - колдуны.
   Галента вытолкали на прогалину, прямо между двумя враждебно настроенными толпами. Магия, удерживающая вора, иссякла, но куда тут бежать? Глянешь перед собой - хмурые парни с метательным оружием; оглянешься - ничуть не лучше ребята, разве что бородатых в их среде меньше.
   Из копейщиков вышел самый мордатый, явно главарь. Ступал он медленно, мощно, словно топтал поверженного врага, а ветер развивал его пышную гриву. Но он не разевал рта, не обращался к колдунам. Вместо него говорил скользкий, тощий тип, совсем не похожий на воина. Правильно, почтенный муж не должен попусту сотрясать воздух, в стае есть мелкая, особо брехливая шавка - вот это ее удел.
   Седой колдун не присутствовал, вместо него говорила девка. Эдакое изощренное оскорбление, решил Галент. Или колдун опасался, что пороховая гарь въестся в его хламиду.
   Разговаривали они на своем языке, Галент ничего не понимал. Лающий диалект копейщиков, против не слишком изящного языка колдунов, похожего на язык горожан, однако весьма исковерканного.
   Брехливый, выплевывая фразы, не мог устоять на месте. Он бегал туда-сюда, потрясал копьем (заметно меньшего размера, чем у воинов), но не удалялся от вожака. Когда один из колдунов делал резкое, угрожающее движение, брехливый тут же отпрыгивал в сторону и пытался скрыться за спиной вожака. Но тот подзатыльником выпихивал переговорщика обратно.
   Девка много жестикулировала, говорила то просительно, то угрожающе. Да что толку? Кто к ней будет прислушиваться. Галент вообще сомневался, что она имеет хоть какое-то право говорить с воинами. Даже если от копейщиков выступает жалкий полумуж.
   Сдать пленника решили - никаких сомнений у Галента не было. А все эти крики, вопли, чтобы сохранить лицо. Дескать, не уступили, а как бы пошли навстречу союзникам после долгих и жарких прений.
   И в чем же отличие дикарей от советников Города? Одежда паршивее, да манеры не утонченные, а внутри - такая же человеческая гниль.
   Вот почему горожане ненавидят дикарей, коварные они и вероломные - братья. Только братья могут ненавидеть друг друга столь сильно, что их ненависть переживет века.
   Братья язычники готовы столкнуться, разменяться жертвенной кровью, понести равные потери, чтобы принять общее решение. Подобные практики популярны всюду и во все времена, вот только дикарям помешали исполнить дипломатический ритуал. Размен не состоялся.
   Крики дикарей заглушили приближающийся шум, шипение и свист летящего снаряда оборвались ударом о землю. Удар пришелся по непотревоженной части леса, ударная волна обрушила деревья, взметнула комья земли вперемешку с ветками и листвой в небо. Стоящих на прогалине толкнула ударная волна, но не повалила - воздушный фронт ослаб.
   Остолбеневшие дикари не понимали, что происходит. Они уже привыкли, что горожане ведут обстрел по той части леса, в которой они находились. Стоящие лагерем у станции артиллеристы вели обстрел, не меняя наводки. Данных разведки у них нет, ориентиров никаких не видно, да и дикари не дураки - они разводили костры на прогалине, чтобы дымом привлекать внимание наводчиков.
   Этот же снаряд ударил по северо-восточной части леса, не по окраине, а по той ее части, где располагалось стойбище колдунов. Удар не в сердце их территории, но ощутимый шлепок по рукам.
   За первым снарядом пошел второй, затем третий. Земля сотрясалась от частых ударов, происходящих с периодичностью в минуту. Всего несколько орудий работало по восточной стороне леса, но и этого хватило, чтобы внести сумятицу в ряды дикарей.
   Колдуны в ужасе бросились через прогалину на ту сторону, где находились их собратья. Воины забыли о распрях, они боялись пошевелиться, застигнутые врасплох настоящих богом этих земель.
   Галент потерялся среди толп снующих в беспорядке дикарей. Но тощий полумуж не забыл о нем, он бросился следом и подобно змею лавировал между беснующимися язычниками. Галент достал револьвер, взвел на ходу курок. Он пристрелил преследователя, резко повернувшись. Отдача чуть не выбила револьвер из руки - Галент лихо выставил ее в сторону преследователя и не поддержал второй.
   Выстрел внес еще большую сумятицу. Копейщики раскричались и принялись размахивать копьями, сбивая на землю колдунов. О, теперь у них не оставалось никаких сомнений, что горожанин был шпионом. И вот результат! Колдуны поплатились за собственную неосмотрительность.
   Галент взял револьвер двумя руками и принялся стрелять поверх голов, целя в копейщиков. Колдуны сейчас были не так опасны, как воины.
   Лучники открыли огонь, но они не видели противника и просто развлекались стрельбой по уткам. Утки падали, сраженные многочисленными стрелами. Стрелки стреляли точно, поражали колдунов то в голову, то в грудь. Видать, у них накопились претензии к коллегам по грабительскому ремеслу.
   Галент присел на корточки, прикрываясь раненым колдуном. Тот извивался, но не пытался вырваться. Он умирал. Перезарядив пистолет, Галент вспомнил, что все еще сжимает черно-красные камни. В ладони у него осталось несколько штук, остальное растерял, пока размахивал огнестрелом.
   Эта парочка не самых крупных камней полетела в сторону лучников. Галент вложил все силы, размахнулся словно бросал гранату. Высоко взлетели камни, приманив проснувшихся на станции артиллеристов.
   Военные заметили обстрел на северо-востоке, но до того края леса дальнобойности их орудия не хватало. Они опять открыли огонь по прогалине. Первый снаряд падал на лучников, куда забросил Галент камни. Но он не полагал, что огонь откроют именно сейчас!
   Снаряд ударил в толпу, толкнул землю и смешал разорванные тела дикарей с ней. Он не взорвался.
   Галент мгновение смотрел на остывающую болванку, торчащую среди месива корней, человеческих тел и земли. Городской бог так недобро шутит?
   Не дожидаясь второго шанса, Галент побежал на северо-запад, вдоль прогалины.
   Южные артиллерийские расчеты открыли плотный огонь, но их снаряды ложились поперек прогалины. Они пытались нанести максимальный урон дикарям, которые побегут с северной стороны леса на юг.
   Галент ощущал, как под ногами дрожит земля; лес душило пороховым дымом и стонами умирающих. Галент бежал, не останавливаясь, падал и поднимался, между лопаток у него зудело - он ожидал, что вот-вот осколок прекратит его мучения.
   Но смерть миновала, удары молотов наносились в другой стороне.
   Северные артиллеристы начали смещать обстрел, сжимая тиски. О сколько бегущих дикарей погибнет в этот день! Галент действительно сыграл на руку городскому владыке, сам того не ведая. Возможно, городской владыка и не замышлял такого, его сознание не простирается на подобные расстояния.
   Галент бежал через лес, позволяя костлявым веткам царапать лицо и руки. Не удавалось избегать корней и ям, пот застилал глаза. Наконец, горожанин споткнулся и вывихнул ногу. Но не смертельно, страх и адреналин заставили его подняться и продолжить путь, хоть ковыляя, хоть ползком.
   Впереди вор увидел просвет. Он остановился, опасаясь, что это очередная точка, по которой ведется обстрел.
   Кора на деревьях вокруг не имела повреждений, Галент обнаружил царапины, оставленные ножами. Сюда забредали люди, но снаряды не долетали. Однако, это не говорит о том, что место безопасное. Деревья, стволы хоть как-то защищают от падающих стальных градин. Больше шанс выжить.
   Очередной снаряд упал где-то поблизости, и Галент прыгнул вперед, позабыв о вывихе. Он приземлился на край оврага, не удержался и поскользнулся. Склон был покрыт слоем грязи.
   По мягкой грязи Галент скатился на дно низины. Прошлогодние стволы папоротника с хрустом ломались под телом человека.
   Галент лежал на спине и смотрел на небо: ни одна птица не пролетала, грязно-белые облака затянули просвет, и дым поднимался к их брюху. Грязь что внизу, что на небе, не стоит даже стремиться достичь облаков.
   Поднявшись, стонущий Галент обтер лицо, но лишь размазал грязь. Все вещи были замараны, не сыскать ни одной чистой тряпицы. Не было у него времени, чтобы все платки и рубахи постирать. В дальний путь Галент отправился налегке, теперь вот сожалел.
   Револьвер он где-то выронил, но и не жалел о нем. Бесполезная, шумная штуковина. И чего стрелки так обожают дымящиеся палки? Это если сражаться отрядом против отряда, они эффективны, а дикари предпочитают действовать из засады, по одному. Какой толк от дальнобойных, мощных, но шумных винтовок?
   Галент взглянул на холм - грязь, грязь от подошвы до края. Как будто специально заливали и перемешивали. Трава не росла или была скошена. Папоротники срублены: на сухих стволах характерный срез. Мох утоп под слоем грязи.
   Вор не хотел смотреть в другую сторону, но понимал, что забрел в весьма неприятное место. Запах он сразу не почувствовал - пороховая гарь заглушала все. Но краем зрения Галент все же видел, что низина не просто клочок земли где-то в дремучем лесу.
   Если только не думать, что это страшно? Не пытаться убедить себя встретить страх лицом к лицу? Тогда удастся избежать паники? Галент не знал, старался не думать.
   На дне низине протекал ручей, но вода в нем была негодной. Потому что кругом лежали трупы; и Галент узнал мундиры на них, хотя гниль, грязь и кровь порядком испортили потрепанную униформу.
   Солдаты лежали ровными рядам, как в строю, вдоль ручья. Оружие - рядом с ними. Дикари снесли сюда большую часть сабель, карабинов и штыков. И не у кого было, крича, спросить: "зачем?!".
   Дикари бы не ответили, что за ритуал подготавливали. И зачем так близко от передовой? Чтобы нанести удар прямо по горожанам, или все еще проще: трупы далеко не возить.
   Насекомых в низине не водилось. Тела не гнили, а вонь они принесли с собой из других мест, где их застигла смерть.
   Галент, шатаясь, встал на ноги.
   Трупные черви передохли, здесь они не могли выжить.
   Галент сглотнул - он ведь тоже живой. А вдруг это какой-то алтарь смерти? Не чумной, когда человек становится питательной средой для лесной жизни. Эта смерть абсолютна! Вот и не растет трава по склону, а папоротники не зазеленели. Насекомые обходят теплое, влажное место, не суются сюда.
   Да и гниет здесь все медленно. Солдаты различных подразделений нашли здесь пристанище. Смерть уровняла и гвардейцев, и кавалеристов, и простых пехотинцев. Офицерские мундиры перемешались с солдатскими, но последних было намного больше.
   Вереница тел оканчивалась на севере, куда дикари укладывали свежую добычу. Сами же дикари не смели здесь навсегда ложиться.
   Другая сторона ряда мертвецов оканчивалась картиной, намного более ужасной: огромной пирамидой, собранной из неразорвавшихся снарядом. Кровь и плоть мертвецов служила раствором для скрепления металлических цилиндров.
   Галент чувствовал, что земля продолжает дрожать от падающих снарядов. Стальной дождь рушился с небес намного восточнее, но кто поручится, что в этой куче смертоносных болванок вдруг что-то не щелкнет?
   Бежать не имеет смысла, взрывчатки тут столько, что уничтожит все живое в радиусе километра. По крайней мере, так предположил Галент.
   А раз не имело смысла убегать, то можно и не волноваться попусту. Хорошая мысль; вот только, глядя на страшную пирамиду, Галент не мог не волноваться. И мертвые сторожили водную дорогу, что зарождалась под пороховым тетраэдром.
   Благородные этнологи постоянно указывали на презрение дикарей к наукам. Как мало, оказывается, горожане знают о своих соседях. Одни лишь заблуждения.
   Чтобы выбраться из низины, Галенту пришлось приблизиться к трупам. Идя вдоль ручья, возле рядов мертвецов, он сможет добраться до устья ручья. По скользким грязевым склонам не выбраться, только зря перемажешься в кровавой земле да потратишь силы.
   Галент понимал, что надо делать, но мешкал. Мертвые стражи пугали его, ведь они находились здесь, прямо перед ним. А взрыв мог произойти, а мог и не произойти.
   Удары становились все сильнее, вода из ручья брызгала во все стороны, заливая лица мертвецов. Галент едва держался на ногах. Он встал на четвереньки и пополз.
   Его руки глубоко утопали в окрашенной кровью земле. Грязь дурно пахла, не как плодородная почка, засыпанная перегноем. Землю изуродовали железом, и кровь использовалась для этих же целей.
   Вдоль мертвых берегов Галент уходил прочь от пирамиды. Он не мог двигаться быстро, постоянно оскальзывался, падая ничком в грязь. Поднимаясь, вор оглядывался назад, глядел на потрескивающую пирамиду.
   В плоскости, обращенной на ручей, дикари устроили портал. Свет уходил в темный зев тетраэдра, не отражался от гладких стенок снарядов. Ручей выходил словно из этого портала, как дорожка из иного мира.
   Из дыры веяло холодком, пропахшим железом. Но что-то у дикарей не задалось, ритуал не удался. Опасная пирамида стояла на крае реального мира и потустороннего. Не хватило нескольких штрихов, чтобы закончить ритуал.
   Среди дикарей нет механистов, никто не пришел им на помощь в расшифровке математической тайнописи.
   Галент в очередной раз упал. Он слишком устал, хотел лечь и уснуть. Но не здесь же, не среди мертвецов. Сев, Галент уставился на вершину пирамиды.
   Высокое строение, в два человеческих роста. Большие снаряды служили основанием, а мелкие образовывали вершину и затыкали дыры. Если присмотреться, то заметны щели и деформированные стенки снарядов. Но стоит отвести взгляд, как в памяти остается образ монолитной плоскости, гладкой и прочной.
   Удары артиллерии слабели, Галент устал обращать на них внимание. Он оглох, грязь забила уши.
   Превозмогая боль, человек встал, перешагнул через труп и взглянул на воду. Ручей казался самым обыкновенным; видно дно русла и кровавая грязь туда не попала. Галент присел, потянул руки к водной поверхности, но тут же отпрянул, почувствовав ее запах.
   Пахло хуже, чем от того угля, что применяли фабриканты.
   Галент взглянул в провал, но тьма не рассеивалась. Что он знал об энергетическом угле? Может быть, это топливо поглощает свет? Вот только как дикари смогли раздобыть хоть горку этого сверхценного топлива, загадка. Да и не понять: сам уголь мог звучать иначе. Горожане знакомились с его дымом и пылью.
   Время не полуденное, облака затянули небо, да еще дым. Но Галент не сомневался, что оси пирамиды сориентированы по солнцу.
   Солнечного бога дикари что ли вызывали? Зачем тогда весь этот порох и металл? Ничего не понять.
   Галент побрел дальше, останавливаясь каждые десять шагов, чтобы передохнуть. Земля высасывала из него силы, убивала человека так же легко, как и простейшие растения. Разве что времени это заняло больше.
   В устье ручья, в том месте, где он уходил под землю, дикари вбили меньшую пирамиду. Вбили они ее вершиной вниз, плоская подошва смотрела в небо. Трупы уже кончились, так что дорожка до пирамиды была намного лучше - земля плотная, никакой крови.
   Вокруг второй пирамидки, образовав ведьмин круг, росли грибы. Белые шляпки, высокие не без изящества ножки - совершенные грибы, лучшее, что мог создать Родитель трав. А воняли эти грибы нестерпимо, на вкус горожанина. Даже хуже, чем мертвецы у большой пирамиды. Приближаться к этому строению Галент не стал и не заметил многих его особенностей.
   На плоскости, обращенной к небу, дикари вырезали рельефное изображение корабля. Хорошо, хоть кровью не залили свой мерзкий алтарь. Под кораблем, чей нос указывал на север, располагалась выемка для овального предмета, вроде поделочного камня.
   Галент прошел мимо, покинул низину.
   Уцелевшая часть леса затихла в ожидании нового обстрела. Снаряды не долетали сюда, и редкая живность нашла здесь убежище. Зверьки не представляли опасности, они прятались, завидев человека. А насекомые не могли пробиться через слой грязи и лишь гудели вокруг Галента.
   Добравшись до кромки леса, Галент свалился без сил. Ужасный ручей утащил его силы под землю.
  
   Пение птиц разбудило горожанина. Он вскочил в ужасе, ожидая, что за свистом последует оглушительный удар. Громовая туча должна была рухнуть на землю, но Галент ошибся спросонок.
   Птицы - редкие гости в Городе. Фабричный воздух им не нравится; лесной покровитель редко отправляет пернатых соглядатаев в вотчину врага. Ему тяжело дается потеря детей, оставленных в чужом царстве.
   Горожане редко слышат пение птиц, чтобы не ощущать серости жизни, обделенной яркими красками. Зато они независимы от смерти, что подстерегает среди кустарников. Ни один прекрасный хищник не охотится за ними.
   Жителям департаментов повезло больше. Могут полюбоваться и на стремительных четвероногих охотников и послушать птичью трель.
   Галент выругался, ничего хорошего в пении лесных ублюдков он не слышал. Как горожанин он находил любопытным предложение одного цеховика - заменить городских пернатых на летающих механических воронов.
   Родителю трав подобное лучше не слышать.
   Вор усмехнулся. Скольких уже богов он разозлил?
   Наступила ночь, а насекомые вдоволь попировали городской кровью. Усталость и зуд сводили с ума. Но Галент не знал, как найти реку или ручей, чтобы умыться. Только не в низине с пирамидами!
   Соскоблив грязь, Галент кое-как привел себя в порядок. Он побрел к кромке леса, а когда выбрался на выжженное поле, повернул восточнее.
   Иногда встречались трупы - в основном дикари, сраженные точными выстрелами. На открытой местности язычники не могли соперничать с городскими стрелками. Выжженные поля просматривались на многие километры.
   Галент держался поблизости от леса, чтобы иметь возможность спрятаться. На неровной полевой равнине скрыться могли опытные воины, но Галент себя к таким не причислял.
   Он поглядывал в сторону почерневшей земли. Ветер гонял пыль и сажу, небольшие смерчи беспокоили уцелевшую растительность. Тактика выжженной земли эффективна, но после снятия осады, горожане встретятся с другим врагом. Намного более опасным.
   От голода не будет спасения. Весной рыбаки не выходят в море, если другой пищи у горожан в достатке. Слишком бурные воды, опасные ветра, но главная причина в паразитах, делающих пищу негодной. В иные сезоны паразиты не столь опасны, встречаются реже.
   Придется питаться вот этой золой, что осталась на полях. Жителям департаментов повезет больше: у них будет много мяса в этом году, а свинцовый дождь скосит большинство крестьян.
   Галент решил, что поступил верно, сбежав из Города. Неизвестно, что последует за осадой. Даже если план Сайленса не удастся, ничего хорошего все равно ожидать не стоит.
   Здесь хотя бы есть шанс выжить. А на консервах не прожить год, их бы на один сезон хватило.
   Грим мог бы и не геройствовать, спасая Город от дикарей. Открытая дорога лишь отстрочит неминуемое.
   Железнодорожные пути расположены восточнее, и идти до них предстояло до самого вечера. Чуть северней Галент заметил крыши строений, примыкающих к станции. Наверняка развалины, но именно там и должен располагаться штаб Грима.
   Час спустя Галент изменил направление движения, пошел прямо к строениям. Идти дальше вдоль леса слишком опасно. Из-за дикарей, что еще могли прятаться под кронами, и из-за артиллерии. Вор догадался, кто утром открыл огонь по северо-восточной стороне леса.
   Грим в очередной раз перебежал дорогу механистам. Своими орудиями он привлек внимание армейских артиллеристов. Церковник прям нарывается на неприятности, он еще не знает, с кем предстоит соперничать за геройскую славу.
   Такова судьба героев, они совершают великие поступки, а расчетливые люди возносят их на небо. Чтобы самим остаться на земле и получить все лучшее, что создал этот мир.
   Галент не рассчитывал, что сможет переубедить церковника. Как-никак они враги, опасно даже встречаться. Но пусть глупый инквизитор задумается об опасностях, подстерегающих его по ту сторону леса. И не язычники должны его страшить, совсем не дикари - агрессивные, но простоватые.
   Церковники разорвали осаду, нанеся удар в самое слабое место осаждающих. Кольцо вокруг Города слабело возле железнодорожных путей, радиальные металлические линии искажали магию язычников, мешали их волшбе.
   Именно по дороге и нанес удар Грим.
   У станции стоял огромный паровоз, размером с дом. Рельсы едва держали огромного монстра, достойного возить артиллерийский вагон с колоссальной пушкой механистов. Удивительно, что церковники обладают подобными машинами. Галент всегда полагал, что только цеховики способны приручить монстров.
   Существуют свободные мастера, но самородки среди них редкость. Цеховые братства или вынуждали конкурентов вступить в организацию, или устраняли - любым возможным способом.
   Видать, не всех смогли устранить.
   Теперь-то Галент понимал, что неспроста Грима отправили на восток. За стеной ни цеховики, ни тайные силы Города не могли проконтролировать действия церковников. Умирающая организация все еще трепыхалась.
   Галент кивнул, не без гордости за то, что когда-то был членом религиозного братства. Он и сам отличается упорством, многие списали его со счетов, однако, он не сдался.
   На подступах к станции лежали многочисленные тела. Еще свежие, большинство посеченные пулеметными выстрелами.
   Галент понял предупреждение и дальше продвигался максимально осторожно.
   Большинство тел принадлежало дикарям, покинувшим лес во время обстрела. Что их вынудило броситься к станции, только Родителю трав ведомо. Возможно, он-то их и направил на самоубийственную атаку.
   Среди убитых встречались и те, кто погибли несколькими днями ранее. Тела эти были разорваны, а часто встречающиеся воронки указывали на то, что Грим пробивался к станции с боем. Он задействовал свою артиллерию, когда поезд въезжал на станцию. И ведь удалось остановить наседающих со всех сторон дикарей, хотя у церковника всего пара орудий.
   Галент припомнил, что во время утреннего обстрела северо-восток обрабатывало два или три ствола. Больше поезд не мог привезти, но и этого вполне хватило.
   Боевые братья распределились по четырем огневым точкам, да на водонапорной башне сидел наблюдатель. Ни прожекторов, ни мин или заграждений - дорога открыта. У Грима не хватало людей.
   Технофанатики легко с ним расправятся, если решатся выбраться из хорошо укрепленного лагеря. Но они предпочтут стратегию выжидания; церковнику повезло, очень повезло.
   Но без ресурсов он обречен, оставаться на узловой смертельно опасно.
   Галент заметил странные следы в земле возле станции: словно гигант прошелся здесь в свинцовых сапогах. Похоже, Грим захватил с собой паровой доспех.
   Либо технофанатики не однородное общество, либо среди церковников есть талантливые мастера. Эксплуатировать паровой доспех в полевых условиях без обслуживания невозможно. Машина быстро выйдет из строя.
   Многое он не знает о родной организации. Церковь припасла достаточно козырей, чтобы выбросить их в последний день старого мира. Только это не спасет их, старое так или иначе умрет.
   Городу очень повезет, если на осколках старого вдруг вырастет что-то хорошее. Но на этот исход лучше не рассчитывать.
   Дикари спалили здание станции, уцелело лишь несколько пристроек, куда складировали тяжелые ценности. Дикари двигались налегке, чтобы с максимально возможной быстротой оккупировать территории вокруг Города. Били они по таким вот станциям, дорожным постам, где войска не успели занять оборону.
   Город быстро потерял ключевые позиции в среднем кольце, а дальше дикари не продвигались. Многочисленные железнодорожные ветки отпугивали колдунов и ездовых тварей.
   Поневоле Гриму с братьями пришлось остаться в поезде. Стесненные условия, недостаток воды и провианта, а главное - опасно, рядом ведь боеприпасы для артиллерии, пулеметов, уголь для доспеха. Но иначе пришлось бы ночевать под открытым небом.
   В голове и хвосте поезда дежурило по паре бойцов. Выглядели они не так внушительно, как монахи из монастыря Антония. Какие-то узкие, сутулые ребята. Длинные винтовки тянули их к земле, а больше они ничем не были вооружены. Броню не носили, полагаясь на божье провидение.
   Галент оценил шансы Грима, как очень низкие. Против механистов ему нечего выставить. Есть шанс склонить на свою сторону военных, но до них еще следует добраться. А мундирный люд не слишком хорошо относится к инквизиторам.
   Есть на то свои причины.
   Галент залег за камнями насыпи, дожидаясь темноты. На локомотиве установлено три прожектора, их не сняли, не зажигали на ночь, но развернули в разные стороны. Свет прожекторов мог привлечь дикарей... или не только дикарей, в таком случае Грим не дурак, раз не доверяет собратьям горожанам.
   Спутать карты Сайленсу он сможет. А большего Галент от него и не хотел. Пусть вмешается в игру мага, все шишки посыплются на его голову, а Галент в это время найдет логово, где переждет бурю.
   План, вроде бы, неплохой. Вот только убедить бы Грима, да еще пробраться к нему без неприятностей.
   Где располагался опальный инквизитор, вор установил легко. Церковники отказались от дурацкой привычки вешать всюду знамена. А механисты с радостью подхватили эту заразу, чтобы каждый диверсант знал, где сидит главарь. Галент заметил, как два послушника несут тяжелый ящик с топливом для доспеха. Где доспех, там и старший экспедиции.
   Нет ничего удивительного, что боевые братья Янтарных гор такие тощие. Угольная пыль убивает их. Надышавшись пыли или дыма, люди усыхают, теряют аппетит, а кожа их приобретает болезненно бледный цвет.
   Никакой разницы между обычным топливом и энергетическим Галент не заметил. Слишком большее расстояние, вполне объяснимо. Вблизи черные бруски наверняка покажутся необычными - не только формой.
   В темноте Галент ползком добрался до путей в середине состава. Жилые вагоны располагались в центре, печные трубы не дымили - церковники сохраняли тепло и не хотели демаскироваться. В хвосте располагались открытые платформы, на которых перевозили артиллерию.
   Гаубицы располагались за станцией в безопасном месте, под прикрытием холма. Орудия зачехлили и замаскировали. Только вблизи и заметишь.
   Большие мальчики никогда не выходят за порог без большого ствола.
   В двух вагонах горел свет. Один располагался ближе к хвосту, имел переходные площадки на платформы с пулеметными точками. С десяток окон, но только в двух или трех горел слабый огонек свечи. Пассажирский вагон для боевых братьев и простых монахов.
   Вагон Грима отличался от остальных большими воротами, расположенными у торца. Ворота раздвигались в сторону, имелись полозья, чтобы опустить наклонный пандус. По нему сходил паровой доспех. Значит, это штабной вагон. Грим не решится расположиться на отдых далеко от своей брони.
   Галент по лестнице забрался на крышу вагона. Вагон с виду обычный, кроме дополнительных дверей ничем не отличался, но если приглядеться - заметно, как сжаты рессоры. Вагон очень тяжелый, бронированный. К тому же доспех весит немало.
   Для контрольных пусков доспеха в вагоне оборудована выкидная труба. Люк в крыше закрыли, но Галенту удалось, расшатав, сбить защелки. Шум никто не услышал, отделение для доспеха изолировано от купе. Иначе, невозможно тестировать механизм, не выпуская его на волю.
   Отверстие для вытяжной трубы было узким, но Галент смог протиснуться в него. Нарушив святость охранных печатей, он пробрался в отделение.
   Доспех занимал большую часть пространства. Снятая вытяжная труба обвила массивные ноги брони, подобно хвосту. Ящик с углем поблескивал в темноте, топливо давало немного света.
   Неудивительно, что фабричный дым, оседая на крышах, начинал светиться. Доспех отражал зеленовато-желтый свет энергетического угля, крышка не была закрыта, и все помещение пропахло топливом.
   Запах удушал, хотелось чихать, тереть нос до крови. А к двери не пробраться так просто: у стены напротив угольного ящика располагался верстак. На подпорках к верстаку крепилось орудие, монтируемое на левый манипулятор доспеха.
   Машина без транспортера казалась меньше, но все равно внушала трепет. И эта-то штука стреляла по вору? Да уж, без магии Сайленса он был бы обречен.
   Переступив шуршащую вытяжку, Галент проскочил между ног у машины. Прижимаясь к воротам, он добрался до двери в коридор вагона. Дверь не была заперта - Грим хотел иметь возможность в любой момент, без задержки облачиться в движущуюся броню.
   За дверью располагался служебный коридор без окон, слева - дверь в котельное отделение и служебное купе. Другая дверь отделяла служебный коридор от пассажирского, ее тоже не заперли.
   В служебном купе было тихо. Внутри, вроде бы, никого. Хоть и ночь на дворе, но редкий человек спит как мертвец. Скрипы, храп и иные звуки все равно будут. Единственным звуком было негромкое гудение машины в соседней котельной.
   Служебный коридор освещался тусклой лампой, вторая перегорела, пассажирский - светом из окон. Ни стражей, ни охранных систем. Церковники не утруждали себя; никто же не предполагал, что в округе появится Галент и решит заскочить.
   Слуги давно не наводили порядка в коридоре, мусор в проходе лежал в два слоя: бумажные листы, обрывки упаковочной холстины, мотки проволоки и разорванные книги, всюду осколки стекла. Все плафоны разбиты, в углах лежали кучи бутылок. А пахло здесь соленой рыбой.
   Видать, у Грима под рукой не было лучшего вагона. Или он предпочитает грязь, как нечто более естественное для человеческого существа.
   В пассажирском коридоре первая дверь вела в туалетную комнату, где дорогой клиент мог совершить омовение. Вот только дверь не закрывалась, она слетела с направляющих и перекосилась в проеме. Внутри как пороховой пакет взорвали - все вверх дном.
   Остальное пространство занимали четыре просторных купе. Галент не знал, кто кроме Грима путешествует в этом вагоне. Могло статься, что никто другой.
   Первое купе заперли, замочная скважина была смята и поцарапана, изнутри не раздавалось ни звука. Следующая дверь открыта, Галент смог заглянуть внутрь. Он увидел большой диван с торчащими пружинами, шкаф для одежды, лишившийся створок, антресоли и разборный стол. Все пространство занимали большие ящики, некоторые распечатанные. Патроны в масляной пленке отражали свет.
   Под холстиной ожидал своего часа одинокий пулемет. В купе немного прибрались: смели весь мусор к шкафу. На стенах Галент заметил надписи, но не смог их прочитать, из-за освещения.
   Вагон был старым, брошенным на запасных путях. Похоже, что Грим брал первое, что попалось под руку. В его положении нельзя медлить, вот он и рискнул. Это не могло не вызывать уважения.
   Из-за двери третьего купе доносились звуки. Обычные звуки, говорящие о том, что внутри находится человек. И этот человек всеми силами старается уснуть, да вот только не удается. Слишком напряженным был день, кровь кипит, голова от мыслей пухнет.
   Галент проверил четвертое, но там путешествовали припасы экспедиции. Тамбурная дверь не закрывалась, кто-то подправил ее хорошими ударами топора. Протиснуться в тамбур можно, но бесшумно не удастся.
   Если этот церковник будет так же беспечен и в дальнейшем, то механистам его не стоит опасаться.
   Как честный человек, Галент решил предупредить инквизитора. Таким глупцам пока не объяснишь как надо действовать, они будут переть вперед, не задумываясь о последствиях. Вот чем плохи герои, слишком уж они прямолинейны.
  

Глава 7. Срединные департаменты.

  
   Галент решил, что вламываться в купе слишком рискованно. Так поступил бы убийца, и инквизитор наверняка готов к подобному.
   Слишком рискованно. А вот стук в дверь его не удивит, встревожит, конечно, но не слишком. Галент и постучал, не поднимаясь с корточек, держась подальше от двери. Он вооружился ножом, но не собирался использовать его.
   Если инквизитор захочет пленить предателя, то у него это может получиться. Галент пошел на этот риск, понимая, что инквизитору сейчас не до него. А уж после того, что Галент расскажет, Грим изменит свое решение.
   В купе все стихло. На мгновение Галент испугался, что застал инквизитора за чем-то срамным. Ну, мало ли, кто не без греха? Нет, все же инквизитор там один. Вот он поднялся, взял тяжелый металлический предмет со столика и мягко - как он думал, - направился к двери.
   Галент все это прекрасно слышал и потому не дергался. Он понимал, что контролирует ситуацию. Темнота и тишина вокруг - это его плащ.
   Остановившись у двери, Грим присел на корточки, от чего у него щелкнуло в ногах. Он негромко ругнулся, боясь, что спугнет гостя. Галент не стал томить и через дверь обратился к нему:
   - Револьвер убери, поговорить надо.
   Инквизитор мог и не узнать голоса предателя, убившего его брата. Однако, ночной гость не так прост, а сведения, что он принес, имеют определенную ценность. Хотел бы убить, так зачем раскрывать себя?
   Грим толкнул дверь, пистолет был направлен в коридор. Галент находился вне поля зрения инквизитора, и это могло привести к нежелательным последствиям. Стрельба в закрытом помещении оглушит двоих и переполошит церковников в соседних вагонах.
   Выпрямившись, Галент свободной рукой махнул в поле зрения инквизитора и повторил свои слова. Общаться с врагом он собирался только на равных, потому сам убрал нож.
   Раздался щелчок - инквизитор снял взвод курка, а затем убрал оружие. Он все равно опасен, но в рукопашной Галент надеялся справиться с ним. Если Грим решит помахать кулаками, конечно.
   Подняв руки, Галент встал напротив дверного проема. Грим некоторое время рассматривал его, прищурившись. За прошедшее время он сильно изменился: побледнел, лицо осунулось, но глаза оставались живыми. Вот только церковнику некогда было следить за собой, он оброс, отрастил кучерявую бороду. Не узнать, если встретиться с ним в другой ситуации.
   Галент и сам пострадал, потерял волосы, которые медленно отрастали, но в целом выглядел лучше.
   Янтарные горы чудовищное место. Сколько там провел Грим - пару месяцев, полгода? Галент не мог сказать точно, не знал, когда инквизитора отправили в ссылку. Но его не сломили, что доказывал подвиг Грима.
   Об этом и сказал Галент, потому что не знал, как еще начать разговор. Инквизитор что-то не спешил задавать вопросы. Он удивился, но молчал, давая возможность отступнику озвучить цель визита.
   Грим сухо поблагодарил отступника и спросил:
   - Явился, чтобы сдаться? Мне недосуг заниматься твоим вопросом.
   - Сдаваться? - усмехнулся Галент. - С чего бы мне сдаваться? Нет, я пришел, чтобы по-дружески предупредить тебя.
   - Смешно. Предупреждай, я жду.
   - Эх, не понимаешь ты, в какой ситуации оказался, а еще отказываешься от совета. Совет врага, но я не столь опасен для тебя. Может, впустишь в купе?
   Подумав, Грим кивнул и отступил вглубь помещения.
   Галент расположился на хлипком кресле и продолжил:
   - Не стану гадать, что ты знаешь. Просто расскажу о том, чему стал свидетелем. А ты делай выводы. Можешь верить, а можешь не верить. Мне как-то...
   И Галент рассказал. Кратко, по делу обо всем, что касалось инквизитора: о зыбкости того мира, в существование которого тот верил. Грим слушал исповедь отступника, не перебивая и не выказывая удивления. Его лицо сохраняло каменное выражение. Таких людей штормы жизни не способны поколебать.
   Это вызывает и уважение, и смех.
   Галент не мог утверждать, что Сайленс руководит технофанатиками, но он рассказал о тайном жилище волшебника. Обо всем, чему стал свидетелем. А главное - о золотом существе, что напало на хранилище Рачьего острова. Потом это существо агитировало мертвых рабочих с фабрик в Промзоне. И там Галент узнал, кто скрывается под вуалью из золотого света.
   Сказал он и о том, что Сайленс не всесильный. Не стоит полагаться на ружейные патроны, когда выходишь против него, но силы волшебника не безграничны. Какой-то эльф смог развеять его магию.
   А технофанатики походили на тех, кому по наследству должна перейти власть над металлом. Эльфы мертвы, их общество - разлагающийся труп, но механисты могут украсть их власть. Или же сделать вид, что они наследники древней культуры кузнецов.
   Для этого они построили колоссальные орудия, чтобы развеять лесную магию. А тут появился Грим...
   - Хочешь верь, а хочешь - нет, - закончил вор.
   Он встал, собираясь уходить. Сказать что-то еще, способное убедить инквизитора, он не мог. Галент не блистал красноречием, его не готовили для войны словесной.
   - По твоим словам выходит, - сказал Грим, - что все твои поступки так или иначе есть результат злого умысла могущественного волшебника?
   Галент не заметил, чтобы в словах инквизитора была насмешка. Казалось, что он просто задает вопрос, уточняет.
   Пожав плечами, Галент кивнул. Он так чувствовал, и его бесила эта правда. Его личная правда. У него имелось несколько косвенных доказательств, их он и предъявил.
   - Я не могу показать того макета, что нашел в подземельях, зато у меня есть вот это, - он показал камею, так понравившуюся язычникам. - Лицо узнаешь?
   Инквизитор чиркнул спичкой, зажег свечу и взглянул на украшение. Он покачал головой. Галенту пришлось объяснить. О событиях в лагере язычников он умолчал, не видел нужды сообщать. Вряд ли Грим что-то знал о ритуалах дикарей.
   - Как видишь, мои слова ничем не подтверждаются, - развел руками вор.
   - И это должно свидетельствовать в твою пользу?
   - Я откуда знаю, что ты себе надумаешь. Вот, выложил, а ты уж решай. В любом случае - там, - Галент махнул рукой, - сидят механисты. А они ребята ничуть не лучше вас. Имей это в виду. И можешь меня не благодарить, я действовал не ради тебя.
   Некоторое время они молчали, не зная, что делать дальше. Галент хотел уйти, но боялся, что его попробуют остановить. А Грим не знал, как поступить с отступником. Он не солгал, сказав, что тот появился не вовремя.
   По сути, церковники могли забыть о Галенте. Ведь формально он все еще числился узником Рачьего острова, ситуация на котором далека от разрешения. Грим не представлял, что там творится на самом деле. Кроме Галента с острова могли сбежать все пленники, а это значило крушение Города.
   Толпа дикарей, вырвавшихся на свободу, сметет цивилизованное поселение. Их магия истомилась в заключение и в волю отыграется за года в темноте среди камня и железа. Это крах, конец всему.
   Если их разом не уничтожат, обрушив остров.
   У Грима мелькнула мысль, что безумие отступника заразило и его. Но ведь Галент не мог выбраться с острова, он должен был погибнуть со всеми. Похоронив все то, что он только что рассказал.
   - Проваливай, - сказал Грим.
   Галента не пришлось упрашивать.
   Отступники владеют способностью внушать сомнения верным последователям культа. Но даже если предатель лгал, к его словам стоит прислушаться. Просто из осторожности, осмотрительность никогда не была лишней.
  
   Грим не стал поднимать тревогу и объявлять охоту на отступника. На станции все спокойно, Галент быстро и без помех покинул укрепленный лагерь церковников. Он прокрался мимо зачехленных орудий, расположенных вне поля зрения дикарей. Похоже, нападения с этой стороны церковники не ожидали. Направление стерег один пулеметный расчет, обращенный в сторону руин.
   Дикари не осмелятся пройти под прикрытием построек горожан, не доверят свои жизни камню и железу.
   За станцией находились развалины небольшого поселения, где жили служащие Гильдии. Предместья сожгли, но не разграбили, трупы оставались нетронутыми. Галент решил укрыться в этом месте.
   Одним мертвецом больше, никто не заметит.
   Двухэтажный дом, располагавшийся на возвышении, стал отличной наблюдательной позицией. Дом не пострадал от огня, так как находился далеко от окраин. Тел здесь не было, смерть поймала лишь тех, кто не успел вовремя сбежать из поселения. Оставались те, кому некуда уходить. Это их дом, все их имущество находится здесь. Пополнять армию бездомных они не хотели, вот и погибли, когда пришли дикари.
   По пути Галент обнаружил несколько воронок, оставленных артиллеристскими снарядами - похоже, стрелки проверяли развалины. Взрывы должны были напугать дикарей и заставить их выбежать на открытое место.
   Никого в развалинах не было, даже падальщики не являлись сюда.
   В доме нечем было поживиться. Оставшаяся еда не годилась в пищу, а долговременные запасы жители утащили с собой. Питьевую воду найти не удалось, поселение снабжалось водой по железной дороге.
   Естественно, что после начала осады, воду больше не привозили на станцию. Водонапорная у путей разрушена, и проходящие поезда не смогут пополнить запасы. Гриму ничего не оставалось, кроме как двигаться вперед. На обратный путь ему не хватит ни воды, ни топлива.
   Галент не сомневался, что инквизитор направится в военный лагерь. Однако, вор остался в здании до рассвета, наблюдая за станцией. Вид открывался превосходный. За развалинами начинались черные поля, редкие воронки и странные образования - вроде перепутанного клубка из коричнево-серых нитей.
   Бои велись за укрепленные точки - вроде станций или леса.
   С рассветом в лагере Грима началось движение. Караулы у пулеметов сменялись, боевые братья обходили позиции. И только к полудню началась погрузка артиллерии. Всего три орудия, по полчаса на каждый. Церковники не слишком торопились и не имели достаточно техники, чтобы ускорить работу.
   Локомотив отцепился от основного состава, его перегнали на другие пути. Он скрылся из виду, только дымный шлейф поднимался где-то за развалинами станции. Как раз у разрушенной водонапорной.
   Вернулся локомотив с тремя вагонами: две платформы с рельсами, один кран. Их прицепили впереди.
   Вечером, перед самым заходом сняли караулы, перенесли пулеметы на платформы и тронулись в путь. На станции осталось несколько вагонов, в которых, очевидно, везли топливо или снаряды. Большую часть запасов Грим истратил, не имело смысла тащить порожние вагоны.
   И все-таки церковник решил переть напролом, подумал Галент. Что ж, это его выбор. В любом случае, он займет механистов. Вот и пусть развлекается, быть может, ему повезет, он выживет.
   Но Галент не слишком верил в этот исход.
   С заходом он покинул развалины, отправился в поля, надеясь найти воду. Собственные запасы у него подходили к концу, а где ее раздобыть - неизвестно. Вокруг только сожженные поля, засыпанные каналы и редкие дороги.
   Жаль, все же, Грима. Хоть он враг, но достоин лучшей участи, какой-нибудь награды за свой подвиг. Все-таки он прорвал осаду. Интересно, что он испытает, когда механисты его подставят. Справедливое наказание. Однако, Галент не испытывал удовольствия.
   Потому что мертвецов оскорблять - не дело.
   Чтобы организовать осаду не требовалось строить внешнюю стену вдоль всех департаментов. Дикарям достаточно взять основные транспортные узлы, а остальное за них докончат - голод, жажда и болезни.
   Любой житель департамента мог покинуть родное поселение, уйти в поля. Но что он там найдет? Ни воды, ни еды - поля сожжены, а источники отравлены. Причем воду травили отступающие военные, не заботясь о том, что потребуется возвращаться на оставленные позиции.
   Тактика выжженной земли оправдана, но в данном случае армейские перехитрили сами себя. Галент сомневался, что осада будет снята в ближайшие месяцы.
   Да, ситуация улучшится, позволит выжить десяткам, но тысячи погибнут. Любой горожанин мог поименно назвать тех, кому посчастливится пережить страшные времена.
   Отбив несколько дорог, военные ничего не добьются. Галент шел по черной пустоши, где ветер гонял пепел. Он видел только запустение, разрушительный ураган пронесся по местности и не оставил ничего.
   Иногда горожанину удавалось найти запеченные в земле корнеплоды. Он не знал, ядовиты они или нет, годятся вообще в пищу - это не важно, необходимо бороться с голодом.
   С водой было хуже, намного.
   Через день Галент обнаружил, что на камнях накапливается роса. Конденсированной влаги хватало на один или два от силы стакана. Недостаточно, чтобы утолить жажду. Но хоть как-то протянуть можно.
   Ручьи и питающие поля каналы были замусорены, многие обмелели. Водонапорные, расположенные у крупных водоемов или на побережье, прекратили работу. Подачу воды оборвали дикари, начавшие осаду. Да, они прекрасно подготовились.
   Предатели вроде Алоя знали слабые стороны Города. Они-то наверняка и подсказали новым хозяевам, куда следует нанести удар. Дикари уже грезили о победе, но Галент сомневался, что разрушение и смерти тысяч горожан принесут им пользу.
   Голод поможет избавиться от лишних ртов, очистить территорию от надоедливых насекомых. Управление упростится, а именно это необходимо неразвитой организации. Молодая власть неспособна управлять телом огромного государства; жрецы нового культа предпочтут расчленить его, выбросив ненужные куски плоти за стену.
   Они могут не сознавать этого, но действуют инстинктивно. Многие мудрецы исследовали эти процессы, предупреждали граждан об опасности. Да что толку? Их книги пылятся в открытых хранилищах, но они бесполезны. Ведь горожанин не поймет, что явление прошлого может сменить имя и явиться в настоящее.
   Галент понял, у него было время, чтобы изучить книги немых предсказателей. И что? Разве он смог изменить ситуацию?
   Итогом его изысканий стало расстройство желудка. От растительной пищи совсем плохо стало. Вот до чего довели умные книги, приходится слоняться по пустоши, размышляя о собственной исключительности.
   Никаких ориентиров вокруг; огромные площади, бесконечные расстояния. Только обрыв мира на горизонте как-то ограничивал пространство. Но куда идти? Север, восток, запад?
   Галент заблудился, но не думал об этом. Он заблудился еще ранее, в Городе.
   Опытным путем он понял, что вода из ручья не годится. Даже если она течет и кажется чистой. А ведь найденная артерия казалась даром небес, настоящим чудом.
   Вода подвела, обманула. Галент промучился, не отходя от источника несколько дней. Он благодарил всех богов - и лесного, и городского, что пережил эти дни. Иначе вытекла бы из него вся жизнь.
   Кипяченая вода годилась, но перед кипячением ее все равно требовалось отфильтровать.
   Как же все проще делалось раньше.
   А ведь дикари живут в таких условиях постоянно! Разве не удивительно? Они большую часть времени тратят на поиски пищи и воды, потому не могут долгое время вести боевые действия.
   Галент направился дальше, идя к истоку ручья. Он надеялся найти там чистую воду, плодоносную землю и, если повезет, оставленный без присмотра домик. Почему бы истории не повториться, вдруг какой-нибудь сельский житель бросит свой дом, оставит все пожитки. Приходи - живи.
   Было бы чудесно, вот только удача не приходит дважды. И у Галента имелись сомнения в том, что первый дом, полностью готовый к употреблению, он нашел по чистой случайности. Без направляющей руки Сайленса тут не могло обойтись.
   В таком случае оставался только один вопрос: почему маг не пришел в тот дом и не прихлопнул ставленника? Он ведь имел такую возможность.
   Галент терялся в догадках.
   Растения у ручья буйно шли в рост. Огонь не задел их, колосья на соседних полях не сжигали, а срезали. Столько огненной смеси, чтобы уничтожить весь урожай в срединных департаментах, не было у военных. К тому же огонь пригодится им против дикарей, пользующихся растительной магией.
   Кто и каким образом срезал все колосья не известно. Могло быть и так, что крестьяне под прицелом армейских ружей уничтожали плоды своего труда. Или добровольно - дикари не освобождать их явились, а грабить.
   Галент не знал, что делать с колосьями. Догадывался, что в пищу употребляются зерна, но они были какими-то мелкими, слишком жесткими. Провозишься с ними дольше, чем получишь пищи.
   Приходилось питаться то лягушками, то полевыми мышами. Горожанин знал, какая часть земноводных наиболее пригодна в пищу. Лягушки были крупными, намного большими чем те, что водились в Гончарне. А мыши лишь размерами отличались от городских крыс, да нравом спокойнее.
   На мясе, корнеплодах Галент и продержался весь путь до истока ручья, зажатого между каменистыми склонами холма. Узкое неглубокое русло ручья завалило камнями, которые быстро огибала вода.
   Вода выходила из-под земли, а дальше располагалась каменистая возвышенность. Слой почвы на ней был недостаточным, чтобы крестьяне разбили здесь террасы для растений. Да и воды, похоже, не хватало.
   Галент рассчитывал выйти к озеру, какому-нибудь водоему. А рядом наверняка было бы селение, но что толку теперь об этом думать?
   Поднявшись по склону, Галент осмотрел местность. По левую руку рос чахлый кустарник, по правую - грядами располагались каменные насыпи. На горизонте к северу угадывались вершины деревьев.
   Ни морского побережья, ни селений, даже самой бесполезной тропы или дороги нет! Абсолютно голая и безжизненная местность.
   Но это даже хорошо, дикари сюда не пойдут. Стоило держаться этой местности и не уходить на север, где начинался лес и плодородная почва. Там будут дикари, военные или одна веселая компания смертников.
   По восходам и заходам Галент более-менее знал, в какой стороне север. Звезды помогали ориентированию, когда покрывало облаков разрывалось ветром. Сухой ветер, без привкуса соли. Почему-то, по одному ему ведомой причине, Галент стремился к побережью.
   Похоже, детские впечатления оказывали влияние. Галент знал жизнь у побережья, опасную и непростую. Он мог приспособиться к ней. Тем более воды залива Янтарных гор, говорят, намного безопаснее тех, что окружают Город.
   Он направился на восток, надеясь выйти к тракту. Ближе к побережью будет больше дорог, водный транспорт по скорости и объемам перевозок уступает только железнодорожному.
   Каменистые гряды непрерывными линиями уходили на северо-восток. Неведомая сила выложила камни в ровные шеренги, указывающие на одно направление. Взобравшись на вершину высокого холма, Галент оценил расстояние до древесных зарослей.
   Это не был тот самый лес, из которого пришли дикари. Рукотворная рощица, высаженные деревья стояли ровными рядами. Городу необходимо дерево для строительства, дерево же применяется как топливо. Где-то его необходимо брать, а лесная древесина не годится для этого.
   Вот и нашли место, достаточно удаленное от царства Родящего и от городских стен.
   Рядом должно находиться какое-нибудь селение, дорогая или канал для транспортировки стволов. Да хотя бы лесопилка.
   Галент не знал границ фронта, где остановились дикари, какую территорию контролировала армия горожан. Прекрасное укрытие на севере могли использовать как и те, так и другие. Военным тоже необходимо дерево, контролировать ресурсы будет та или иная сторона конфликта.
   Опасно уходить на север, хотя каменные гряды указывали именно в сторону деревьев. Гряды появились на каменистой поверхности неспроста, потому горожанин направился строго на восток. Встречаться с теми, кто способен управлять деревьями, камнями на возвышенности, безумно.
   Сбиться с пути Галент не мог. Его худшие опасения сбылись: облака наконец рассеялись, открыв местность палящим лучам солнца. Ночи стояли ясные, звезды указывали направление. Но приходилось совершать дневные переходы. Укрытий в округе почти не было, холмы остались позади, и Галент оказался в сухой пустоши.
   Редкие травы на лысой каменистой почве оставались желтыми. Они отцвели свое месяц назад, кочевая живность мигрировала в более благодатные места. Быть может, под сень деревьев.
   Галент рад был бы уйти туда, но уже поздно. Воды, чтобы добраться до леса, не хватит. И где гарантия, что он найдет источник там? Деревья могут питаться дождевой водой.
   С востока дул постоянный ветер, лишь в жаркие часы успокаивающийся. Там находилась вода - Галент прекрасно видел зеркальную гладь воды. Образ колебался, тревожимый поднимающимся с земли горячим воздухом, но никуда не исчезал.
   Истратив всю воду, измотанный Галент не нашел видимого им озера или морского побережья, но набрел на дорогу. Казалось бы, ничего особенного, но по дороге ходили люди - их следы сохранились среди камней.
   То были жестянки, в которых переносили еду, черепки посуды, различный мусор, оставляемый путниками, изнывающими от жажды. Среди камней застряла оберточная бумага, которую можно найти только в Городе. Дикари таким не пользуются и предпочтут захваченную снедь освободить от тесных одежек.
   Мусорный след указывал на юг, и Галенту не оставалось ничего другого, кроме как повернуть туда.
  
   У каменной гряды, защищающей плато от северо-западного ветра, располагались руины древнего поселения. Люди покинули его в стародавние времена, когда вода ушла из этой местности. Даже самые глубокие колодцы оставались сухими, дождевая вода давала редкую влагу, которой пользовались единицы, оставшиеся среди руин.
   Сухостой окружал древние постройки с южной стороны, отделяя развалины от палаточного городка.
   Именно сюда стремились люди со всей округи, надеющиеся переждать осаду.
   Множество палаток без порядка разбили по всей территории плато. До самых окраин, ограниченных южными грядами. Грунтовая дорога проложена между грядами, устремляется дальше в безопасные департаменты.
   Между возвышенностями находился пропускной пункт - армейский вымпел обвис на шесте. На правой гряде находилась смотровая башня, недавно построенная. Строили из сухостоя; годного леса в округе не имелось.
   С восточной стороны, где каменная гряда образовывала низину, к плато подходил водовод. Именно его наличие и привлекало всех беженцев, вот только этот водовод был давным-давно разрушен. Уцелевшая часть торчала из восточного склона и нависала над огромным бассейном, расположенном южнее руин.
   Вода ушла из этой местности давно, водоток обрубили в незапамятные времена.
   Галент бессильно рухнул на камни. Он изнывал от жажды и жары. Погода совсем испортилась и решила доконать беглеца. Пыльный ветер затруднял дыхание и высушивал глотку, без того мучимую от отсутствия влаги.
   Но такая прорва людей просто обязана питаться. Им не прожить без воды в этой местности, даже под тенями палаток. Воздух высушивает, извлекает из обожженных тел воду, как жестокий грабитель.
   Ближе к выходу с плато находился армейский лагерь, устроенный на выступающем балконе. Подниматься к нему приходится по узкой тропинке, идущей вдоль склона. Удобное расположение, чтобы исключить возможность захвата лагеря. Для его удержания не потребуются стены, только немного колючей проволоки. С огневых точек прекрасно контролируются подступы.
   Галента заинтересовал кран, стоящий на краю скального выступа.
   Все припасы доставлялись в лагерь, а поднимались в него не по тропе - увольте, это невозможно! С помощью крана и вода, и еда поднимались на безопасный балкон.
   Все сделано для того, чтобы военные могли контролировать раздачу припасов и не бояться бунта. Крестьяне департамента ничуть не лучше дикарей в представлении горожан, но их руки потребуются, чтобы восстановить поля, каналы и дамбы.
   Группа оборванцев появилась со стороны восточного хребта, в районе водотока. Похоже, их отправили на работы, чтобы восстановить русло канала. Если так, то в будущем в лагере появится вода! Беженцам не будет грозить смерть от жажды.
   Идти Галенту некуда. Единственное место, где он мог укрыться - вот здесь. Хочешь, не хочешь, а пришлось спускаться. Оружие горожанин не убирал, помня о диких нравах жителей департамента. Но если бы на него кто-то напал, разве смог бы он отбиться? Сил на это уже не было. Вор рассчитывал на то, что беженцы сами находятся в плачевном состоянии.
   Он спустился с северо-западной стороны хребта, более пологой и открытой. Пыльный ветер подгонял, бил в спину на прощание. Отпускать человека просто так, ветер не желал.
   На краю палаточного лагеря обитали исхудавшие люди. Упитанностью жители департамента никогда не страдали, как, впрочем, и большинство горожан. Но многие беженцы так обессилили, что не могли подняться на ноги. Ими интересовались только мухи и близкие родственники, еще не утратившие человеческие повадки.
   Некоторые обращали взгляд на Галента, но в их глазах читался один единственный вопрос. Дать этим людям то, что они молча требовали, вор не мог. Он и сам страдал не меньше.
   Такая ситуация не могла быть во всем лагере, наверняка кто-нибудь расположится в более комфортных условиях. Искать лучшей доли лучше среди тех, кто обитает поблизости от лагеря военных.
   От пункта у дороги, вдоль тропы до места, где разгружали грузы, собирались побирушки. Они надеялись разжалобить прибывающих в лагерь снабженцев или сменщиков. А если не удастся, то хотя бы получить кусок хлеба от скучающих военных, бросающих в толпу свои подачки.
   Проститутки принимали вновь прибывших в отдельном районе. К ним примыкали те, кто мог за себя постоять, но с кем не общались военные. Галент поразмыслил и передумал вступать в контакт с женщинами и их соседями. Увидев золото, те, конечно, дадут Галенту воду, но тут же отправят наверх доносчика. Или сами распотрошат оглушенного человека.
   Галент вернулся в ту часть лагеря, где умирали люди или высыхали умершие. В отравленном воздухе, окруженный мертвецами, Галент ждал ночи. Он не стал заходить в палатку, расположился у ее стены, но в тени. Внутри еще жарче, потому там бросали уже безнадежных. Вроде такое милосердие.
   Остальные беженцы собирались вокруг палаток и весь день перемещались вдоль стен, следуя за убегающей тенью. Полдень испытывал на прочность тех, кто еще уцелел.
   У этих людей не было единства и сил, чтобы объединиться и взять все, что им требовалось. Да, под огнем погибли бы сотни, но военных в лагере не могло быть много. Большинство крестьян доберутся до вершины и разоружат надзирателей.
   Вот только они не могут объединиться. Даже понимая, что вместе у них больше шансов избежать смерти. Просто не могут и все тут.
   Стены и скученность жизни в Городе вынуждает людей кооперироваться, но и там происходит разлад. Равновесия невозможно добиться, какими бы средствами не пытались объединить людей.
   Находясь в лагере, глядя на окружающих, Галент решил, что разгадал план Сайленса. Он кооперировал горожан, заставлял их объединяться, чтобы Город существовал. Зачем он ему - это уже другой вопрос.
   Первой - или уже не первой? - попыткой объединить людей была Церковь. Теперь на смену устаревшей структуре маг вел новый культ. Он сам не понимал, как ошибся. Ведь никакого прогресса в отношениях горожан не последует, они все так же будут молиться, но уже другому богу, все так же исполнять ритуалы - иные, но ритуалы. В их мировоззрении не произойдет кардинальных перемен, слом будет лишь иллюзорным.
   А может быть, древний затворник именно этого и добивался. Ведь нет ничего страшнее, чем резкие перемены. Вот он и кормит людей все той же кашей. Попытайся он изменить их мышление - утратит власть.
   Нет ничего страшнее для таких вросших в камень правителей, чем потеря власти. Их надо трясти, вынуждая меняться и менять методы. Чуть-чуть, но это изменит мир.
   Галент пожелал Гриму удачи: если он еще жив, то развлечет мага. Лучшей головной боли не сыскать для Сайленса.
   Время томительно медленно двигалось, тень от палатки перемещалась еле-еле. За движением тощих, похожих на кинжалы облаков и то интересней наблюдать. Но на небо больно смотреть: яркое, топазовое.
   Ночь приближалась медленно, гоня перед собой тяжелый фронт удушливого воздуха. Вечер выдался жарким, сухим, не все его выдерживали. Пришло второе испытание для беженцев, как и полуденная жара, вечерняя срезала колосья жизни и утаскивала в вечность.
   Галент забылся тяжелым сном, просто рухнул в забвение. Кто-то его беспокоил, надеясь снять с тела ценности, оружие. Но Галент прогонял настырных воришек, они уносили мелочи. Сумки хорошо приторочены к ремням, а ремни не так-то просто разрезать.
   Хорошую сбрую сделал Галент, надежную и удобную. Он выглядел как наемник и мог постоять за себя. Потому только отчаянные покушались на снаряжение. Их добычей стали два метательных ножа - их легко вынуть из ножен, в отличие от того, которым Галент фехтовал.
   Сон не принес отдыха, а жажда и голод стали совсем нестерпимыми. Бурчание в животе заставило Галента подняться. А вставать он не хотел, сил, чтобы двигаться не откуда взять.
   Горло распухло, казалось шершавым. Даже снаружи прикасаться к нему не было никакого желания.
   Протерев глаза, вор вспомнил, где находится. Лагерь ожил, с наступлением сумерек пришла и долгожданная прохлада. Тут и там вспыхивали огоньки вражды, голоса людей далеко разносились по окрестностям.
   Шум достаточный, чтобы скрытно передвигаться. А огня - настоящего, а не метафоричного, никто не разводил.
   Когда глаза привыкли к темноте, Галент направился к палаткам, в которых расположились проститутки. К кругу палаток вела единственная тропинка, проход перегораживали пустые коробки, небольшая траншея охватывала лагерь.
   Ближайшие соседи намерено расположились на отдалении от круга из десятка палаток.
   Вот что за люди - пользоваться услугами (и не только постельными) они не брезгуют, а селиться рядом считают ниже собственного достоинства. Хотя за душой еще меньше чем у этих женщин.
   Галент считал это несправедливым, но кто он такой, чтобы судить глупцов? Всего лишь один из этой толпы, плотью и духом принадлежащий ей.
   В темноте никто не заметил человека, обходящего круг палаток. Галент не пересекал невидимой границы, отделяющей женщин от других беженцев. Он наблюдал и прикидывал, с какой стороны подойти.
   Палатки старались поставить так, чтобы они максимально близко располагались друг к другу. Чем меньше пространство между ними, тем безопаснее. Ведь не один только Галент покушался на добро женщин, он не первый решил попытать счастья.
   У остальных шансов меньше, да и шумели они. Галент же двигался бесшумно, а звуки лагеря скрывали едва заметные шорохи и позвякивания его снаряжения. Ночь освещалась звездами, их сияния недостаточно, чтобы распухшие глаза беженцев заметили постороннего.
   На это Галент и рассчитывал. Он знал, на что способен, и действовал сообразно своему опыту. Не торопился, медленно обходил круг и приглядывался.
   Определить, где женщины хранят воду и пищу, не удалось. Из каждой палатки доносились то шорохи, то храп. Чудные и симпатичные при свете дня создания оглашали ночь медвежьим храпом. Не каждый монах обладает столь громогласным пением.
   Возможно, это следствие болезни. Галента не интересовали причины. Он оценивал только факты.
   Вряд ли женщины будут держать общие сбережения на окраине лагеря - выкрадут. Но и в центре круга не оставят, чтобы клиенты соблазнялись их телами, а не сбережениями.
   Была бы какая-нибудь возвышенность поблизости... со стороны прохода ничего не рассмотреть.
   Пришлось идти в круг, надеясь на удачу.
   Перешагнув траншею, из которой ощутимо пахло отбросами, Галент прокрался вдоль палатки. Он перешагивал через колья, к которым крепились растяжки, смотрел под ноги, чтобы не попасть в ловушку. Женщины установили нехитрую сигнализацию - проволоку с жестянками.
   В темноте невнимательный воришка зацепится и перебудит весь лагерь. Галент знал, чего ждать. Он точно рассчитал и предугадал все действия обитательниц лагеря. Ему удавалось обманывать мертвецов, инквизиторов, язычников, а уж горожан - не счесть! Десяток женщин перехитрить легче легкого.
   Хотя подготовились они основательно. Борьба за жизнь вынуждала их пользоваться умом и проявлять смекалку.
   Между палатками валялся капкан, совсем ржавый, но исправный. Галент заметил его по блеску смазки. Была бы темная ночь... но чего уж выдумывать.
   Галент остановился у торца палатки, высунул голову и осмотрелся. В центре лагеря находилось несколько лавочек, стоящих вокруг кострища. Галент не почувствовал запаха золы, значит, огонь давно не разводили. В этом не было смысла, привозную еду употребляли так, торопясь насытиться.
   Найти хранилище припасов на первый взгляд не удалось. Галент не хотел уходить ни с чем, тем более это его единственный шанс. Поживиться более негде, женщины хоть и смекалисты, но противники попроще, чем их соседи бандиты или военные в лагере наверху.
   Все палатки выглядели одинаково, одна чуть больше, но там наверняка принимали клиентов.
   Галент прокрался в центр круга и присмотрелся к следам. Он надеялся заметить что-нибудь, намекающее на направление поисков. В костре валялись рыбьи кости, под лавкой обнаружилась погнутая ложка и оторванная пуговица.
   Кости пахли вяленой рыбой и золой. У вора заурчало в животе, его ноги подкосились, в голове помутилось. Упав на колени, Галент оперся лбом о холодную доску, сжимая рвущийся из живота звук. Он боялся, что перебудит весь лагерь.
   Галент похолодел: выступил пот. Захотелось стонать и выть, но вор сдержался. Минуту он пережидал приступ, затем поднялся и утер пот со лба. В кулаке он все еще сжимал рыбьи кости, пребольно впившиеся в кожу. Паршивая рыба, костлявая и тощая, но другую и не используют для вяления.
   Военные могли в насмешку кормить женщин просоленной рыбой. А что? Жрать-то хочется. Они могли так поступить, чтобы вынудить проституток работать задешево. Зависимость от воды возрастала. Вполне в духе тех, кого отправляют в такие лагеря надзирать за беженцами и пленниками.
   Но пленников здесь не держали, от дикарей избавлялись быстро. Военные опасались, что те могут припасти какой-нибудь сюрприз. Так что пришлось обойтись без трофеев.
   Галент выпрямился, поднял голову к небу, надеясь, что пойдет дождь. Но он увидел звезды, ни одна капля не упадет с этого неба.
   Придется заглядывать в каждую палатку, а если ее обитательницы проснутся - у Галента найдется аргумент. Он уже дошел до края и больше не может терпеть.
   Он принялся вертеть головой, выбирая первую цель. На большую палатку не обращал внимания, как на явно бесперспективную. Зато та, где раздавался самый могучий храп, казалась привлекательной. Столь могучий сон даже война не спугнет.
   Из монастырской жизни Галент вынес одно полезное знание - храпящего, не разбудить ну никаким образом. Вот только его соседи...
   Но лезть в шатер не пришлось. У той самой, большой палатки Галент заметил скорчившегося человека, в темноте больше похожего на куль. Совсем небольшой человек, больше похожий на ребенка. Ну, правильно - кто-то ведь должен сторожить лагерь.
   Человек не заметил Галента. Как и все сторожа в любой точке вселенной - этот страж ночью спал. Галент присел на корточки, присмотрелся, но никаких деталей рассмотреть не смог. Голова все еще кружилась, а в глазах туман.
   Что может сторожить этот человек, само собой его поставят возле важного для всей общины места. Смерть одного, двух обитателей лагеря не отразится на всех остальных. В плане выживаемости. А потеря припасов - это намного страшнее.
   Этот человек сторожил припасы! Не могло быть иначе.
   Галент усмехнулся и подкрался к большой палатке. Не напрямую, двигаясь так, чтобы находиться вне поля зрения сторожа.
   Сторожем оказалась ветхая старуха, настолько бесполезная, что никто не позарится на ее жизнь и уж тем более честь. Таких извращенцев в лагере беженцев не найти, все остались в Городе.
   Старуха завалилась на стену палатки, натянув тент. Вход внутрь располагался возле нее, закрывался на шнуровку.
   Галент пригляделся к лицу спящей, но казалось, что ей наплевать на все происходящее вокруг. Она спала и ни человек рядом, ни насекомые, жужжащие у лица, ее не беспокоили. Вот и правильно, меньше трепыхаешься, дольше проживешь.
   Шнуровка легко не разрезать, проще было ее развязать. Галент в темноте на ощупь справился с преградой и проник внутрь. Он оказался в тамбуре, небольшом отделении, где складировалось бесполезное барахло: пустые ящики, дырявый бидон, битые бутылки и мотки веревки. Второй вход пришлось освобождать от вещей. Галент делал это максимально тихо, постоянно бросая взгляд на то место, где находилась старуха.
   Натяжение на тенте никуда не девалось.
   Закрыть вход в тамбур изнутри не удастся, да Галент не собирался. Брезент прочный, так просто его не разрезать. Если вора застанут за грабежом, то единственный выход будет в этой стороне. Придется пробиваться с боем.
   Освободив проход, Галент наконец-то проник в хранилище. Темнота не позволяла сориентироваться и понять - повезло или все усилия напрасны. Он одернул полог тамбура, чтобы внутрь проникало больше света, но входную не стал трогать. Раскрытую во всю ширь щель заметят, и про старуху нельзя забывать.
   Звездного света не хватало, чтобы осмотреться. Брезент не пропускал свет. Галенту пришлось на ощупь обследовать хранилище, но его нос уже уловил знакомые запахи.
   Опять замутило, выступил пот. Голод захватил разум, заставил Галента в припадке хвататься за ящики и вскрывать все, что попадалось под руку. Бросив вещи на пол, Галент принялся собирать припасы, половину еды отправляя в рот.
   Он нащупал холодные бока бидона, внутри что-то плескалось. Это оказалось крепкое вино, от которого дыхание схватывало. Только вино могло храниться при такой жаре достаточно долго. Вино и уксус, которыми разбавляли воду.
   Съеденное не находило места в животе, боль ударила под дых. Галент скрючился на полу и обхватил себя, он понял, что слишком быстро ел. Ему довелось не так долго голодать, чтобы кишки страдали от жесткой пищи. Просто не стоило спешить.
   Уняв боль, Галент запустил руки в ближайший ящик, сжал мягкий плод. Плод лопнул, его мякоть прошла сквозь пальцы. Липкая жидкость закапала на пол. Галент принялся облизывать пальцы. От вина в голове зашумело.
   Так бы и продолжалось вечность. Галент не мог насытиться, удовлетворить жадную страсть. Он походил на дикого зверя, забравшегося в чужой дом. Ни огнем, ни железом его не выкурить.
   Галент ел, не отвлекаясь, не обратил внимания на то, что стало светлее. Он ничего не видел, голод ослепил его окончательно. Только удар чем-то тяжелым по затылку вернул к действительности.
   Упав лицом вниз, Галент вскрикнул и замер, не шевелился. Пусть думают, что оглушили его. Это будет их ошибкой, главное дождаться, когда они отвлекутся. И действительно: к Галенту не приближались. Вор спиной чувствовал, что напавшие находятся у входа в хранилище. Четверо или трое, один держит светильник.
   Они начали говорить, взволнованно, негромко. Естественно, женские голоса. Сумки Галента привлекли их внимание, кто-то копался в тамбуре и повторял: "веревка, веревка, веревка".
   Женщины отвлеклись, их действия утратили порядок.
   Галент поднялся на четвереньки и прыгнул вперед, теперь он видел, что впереди узкий коридорчик. Юркнув за ящик, Галент вынул из ножен оружие и твердым голосом сказал:
   - А не поговорить ли нам? Или есть тут смельчаки?!
   В палатке воцарилась тишина, страх сковал всех присутствующих.
  

Глава 8. Царская лоза.

  
   У входа раздался шум, Галент выглянул из-за ящиков, осторожно, чтобы не подставляться. Никого внутри не было, женщины выбежали прочь, как только поняли, что воришка в сознании.
   Ну, это вполне ожидаемая реакция. На что-то такое Галент и рассчитывал.
   Голова побаливала, в месте удара наливалась шишка. Но стукнули Галента слегка, он даже сознания не потерял. И ведь как удачно среагировал, притворился, затаился. Начал бы сопротивляться тут же на него все фурии набросились и принялись забивать поверженного мужчину.
   Шанс был упущен, страх разобщил обитательниц лагеря.
   Галент слушал голоса снаружи, никто не догадался обойти палатку, зайти с другой стороны. Нет, не напасть с тыла, а просто контролировать все стороны. Ведь если ты запер зверя в ловушке, проследи, чтобы из нее не было других выходов.
   Галент ухмыльнулся.
   Добрые женщины оставили один из светильников на ящике, в котором копался Галент. Видать, хотели оценить ущерб. Эх, лучше бы вы этим занялись позже. Сумки заинтересовали их намного больше чем сам воришка. Большая часть вещей оказалась на полу. То, что с таким тщанием Галент прятал, теперь валялось в грязи. Еда не пропала, но обидно, что с ней так поступили.
   Что пропало, Галент не знал, просто торопливо складывал вещички на место. Он постоянно поглядывал в сторону входа, опасался нападения. Судя по голосам снаружи, недолго Галенту отдыхать.
   Женщины обсуждали, стоит ли звать соседей. Большинство сходилось на том, что нет, не стоит. Ведь бандиты из соседнего лагеря наверняка затребуют доли, когда обнаружат склад. Женщин вынудят поделиться запасами, а они этого не хотели.
   Легко понять, что самые умные из них давали вору возможность сбежать. Пусть прихватит что-нибудь, тут уж ничего не поделать. Зато вор уйдет из лагеря и наверняка не вернется.
   Это был бы лучший выход для всех сторон. Да, существовал риск, что вор расскажет кому-то из местных о хранилище припасов. Уже группой грабители наведаются в лагерь, но их встретят во всеоружии. Старухе более не доверят охрану ценностей.
   Галент поднял открытый бидон с вином и отсалютовал своим благодетельницам. Они поступят мудро, сдержав особо ретивых соседушек, позволив вору просто уйти.
   Вино, кстати, паршивое.
   Закончив с вещами, Галент вернулся к задней стенке палатки. Он попробовал проколоть брезент ножом, но это не удалось. Слишком прочная материя. Вор провел кончиками пальцев по поверхности и не придумал ничего лучше, как повторить попытку. Раза с третьего удалось пробить дырку, увеличить отверстие.
   Но лихо разрезать материал не удастся. Толи нож недостаточно острый, толи материал слишком прочный. Галент пробовал и так, и эдак подступиться, но нож одинаково плохо шел под любым углом. Налегая всем весом, удалось чуть ускорить работу. Тент опасно натянулся, появился перекос в сторону торца.
   Растяжки удержат, не так-то просто колья выбить из земли. А вот каркас может не выдержать. Бог его знает, из чего он собран.
   Галент боялся, что его засекут. Бесшумно разрезать материал не получалось. Лишь бы тряска не была так заметна.
   С потолка палатки сыпалась труха, пыль танцевала вокруг лампы. Хотелось чихать и кашлять, пот постоянно заливал глаза. От выпитого бросило в жар, да и в палатке стоял тяжелый дух. Здесь хранились продукты не первой свежести.
   У входа все стихло, замер и Галент. Он обернулся в ту сторону, но никаких движений не заметил. Вор надеялся, что услышит, если кто-то будет идти к задней стенке палатки.
   Вытащив нож из прорехи, Галент прокрался к лампе, переставил ее в проход между ящиками и чуть наклонил. Чтобы огонь слепил всякого, кто войдет внутрь.
   Мгновение спустя к нему обратились:
   - Хотел поговорить? Ну, давай!
   Галент как-то не склонен был общаться, но так хоть время потянуть удастся.
   - Чего вам от меня надо?
   Вопрос смутил женщин, ведь не они к нему в дом забрались и воровали припасы. Это ему и сказали, потребовали, чтобы вышел.
   Галент отказался и в свою очередь потребовал, чтобы с ним вела разговоры только одна женщина. Опять раздалось гудение по ту сторону, а в это время вор усиленно работал ножом. Проклятый материал. Металл в нем словно вязнет, но не режет! Хуже не придумать; отверстия не хватит, чтобы голову просунуть.
   Откинулся полог у входа, несколько человек протиснулось в тамбур. Палками они раздвинули второй полог и увидели грабителя. Точнее его силуэт. Лампа ослепила их. Источник света находился в середине прохода, подходить близко к грабителю женщины опасались.
   Они были вооружены простыми ножами да палками. Самая рослая и крупная из троих держала импровизированное копье - к черенку примотали сломанное лезвие.
   Пришлось Галенту бросить свое занятие и вступить в переговоры. Что ж, придется пожертвовать малым.
   - Сударыни, - начал он, - понимаю, в каком вы находитесь положении. На вашем месте я бы тоже боялся чужака, но все же, давайте прислушаемся к голосу разума. Я кое-что у вас позаимствовал, сознаюсь, но у меня есть драгоценности. Могу поделиться, как вам такое предложение?
   - Откуда нам знать, что за стекляшки ты бросишь, - ответила рослая.
   Голос у нее был глубокий, но не грубый. В самый раз на вкус Галента. Эх, в другое бы время...
   Он мотнул головой. Без лишних слов запустил руку в сумку, нащупал камень и бросил его к ногам противниц. Одна вскрикнула и бросилась назад, боялась, что грабитель гранату с собой притащил? Ну, камешек совсем маленький, не перепутать.
   Рослая не спускала глаз с грабителя, щурясь, пыталась разглядеть его физиономию. Вторая схватила камень и принялась его рассматривать, поднося к светильнику, что держала в руках. По ее возбужденному шепоту Галент понял, что переговоры окончатся успешно.
   - И сколько у тебя таких? - потребовала ответа рослая.
   - Достаточно, чтобы выйти отсюда вместе со своими припасами.
   - Твоими? Не разевай роток... будто эти стекляшки тут имеют цену!
   - Не здесь, так за стеной. Разве нет?
   - Что же ты ими разбрасываешься? Шел бы в Город!
   - Эти разговоры ни к чему не приведут, - заключил Галент. - Либо принимайте предложение, либо я буду прорываться силой. Все вместе вы меня остановите, но кто из вас уцелеет? А профессия у вас очень требовательная...
   Отступив в тамбур, женщины принялись совещаться. Галент не прислушивался, и так знал, что они согласятся. Возиться с прорехой он не стал, бесполезное занятие. Лучше уж откупиться.
   Одернули полог, рослая недовольно сказала:
   - Ладно уж, выходи, поторгуемся на виду у всех.
   Галент поразмыслил и добавил:
   - Я выходить наружу не буду. Доверять вам не могу, как и вы мне.
   - Идет.
   Дождавшись, когда женщина уйдет, Галент подхватил лампу и направился к выходу. Он остановился у первого входа, полог был одернут, и Галент смог рассмотреть всех обитательниц лагеря.
   Три фонаря освещали всю компанию, большинство женщин вооружились камнями, но некоторые держали оружие. Все те же ножи и самодельные копья. Самое главное - эти женщины готовы пустить в ход оружие. Они смогут за себя постоять, только это и отпугивало соседей, среди которых нет никакого единства.
   Прикинув свои шансы, Галент не стал жадничать и предложил:
   - Дам десяток камней.
   - Нас тут больше десятка! - раздался голос из задних рядов.
   - И меня не забудьте, - растолкав собравшихся, вышла на передний край старуха.
   На нее шикнули, но не прогнали. Хоть бабка и проштрафилась, но доли ее никто лишать не будет.
   - Камни сможете сами раздробить. Если повезет, то разломаете. Больше десятка не дам - нету!
   - Тогда давай еще чего-нибудь, - не унимались.
   - Ну и жадные вы.
   Он сунул руку в сумку, принялся ворошить камни. Из-за всех невзгод они вывалились из мешочка и рассыпались по сумке, в слепую не угадать, какие камни ценные, а какие бесполезные.
   Разве его отпустят просто так? Женщины стояли полукругом у входа в палатку. Самые боевитые в первых рядах, остальные с камнями - в промежутках, чуть позади. Расклад неприятный, но выкрутиться из него удастся легко!
   Галент сжал кулак, захватив кучку камней. Он не гадал о том, что попалось под руку. Резко вынул руку из сумки и бросил камни вправо и вверх. Сверкающие драгоценности пролетели над головами женщин, взгляды которых проследили за искорками.
   Мгновение вор не двигался, ждал. И момент он угадал - побежал, когда гурьба женщин дернулась в ту сторону, куда улетели камни. А Галент бросился влево и вперед, пригнувшись, чтобы уйти от удара копьем.
   Рослая не отрывала взгляда от грабителя, и ее не удалось провести таким нехитрым трюком. Вот только она была одна, никто ее не поддержал. Галент проскочил мимо, оттолкнул девчонку и бросил лампу за спину.
   Лампа ударилась о землю и разбилась, огонь ярко вспыхнул и ослепил тех, кто попытался броситься за вором. Но женщины быстро оправились от шока. Они бросили драться за драгоценности и принялись бросать камни. Галент вжал голову в плечи, сгорбился.
   Два ощутимых удара заставили его свалиться, один камень ударил под колено. Вор поднялся и побежал дальше, до выхода из лагеря оставалось немного.
   Камень ударил в плечо, слегка задел. Галент только пошатнулся, чуть замешкался, но не упал. Боли он даже не почувствовал. Зато хорошо ощутил то, что схватило его по ногам и ударило в трех местах.
   Вор потерял равновесие и вновь рухнул лицом в землю. Его ноги были обездвижены, из-за болезненных ударов мышцы стали вялыми, конечности утратили чувствительность. Галент перевернулся на бок, протянул руку, нащупывая веревки.
   Срезать их он не успел. Рослая уже подбегала к нему, занося копье.
   Ее остановил крик старухи, которая, не отвлекаясь, поднимала брошенные камни.
   - Стой, не смей, глупая баба!
   Визг старухи почему-то остановил женщину, та буквально замерла на месте, вросла в землю. Галент мог ошибиться - все-таки темно, - но она побледнела. Дергая ногами, вор пытался освободиться от веревок с помощью ножа.
   Старуха, семеня ножками, приблизилась к вору, встав между ним и женщинами. Взглянув на оружие, она произнесла:
   - Это не требуется, пока не требуется. Лучше скажи-ка, что это за вещица.
   В вытянутой руке она держала камею. Галент поморщился.
   - Ты что ли из дикарей?
   - С чего ты так решил, парень? - возмутилась бабка. - Похожа что ль я на этих оборванцев?!
   Не дождавшись ответа, она предложила вору остаться, перекусить, отдохнуть, а ушибы она смажет лекарством. Чтобы не так болели, ведь болит же?
   Галент взглядом указал на остальных женщин, бабка оглянулась, шикнула на девок, те мигом разбежались по палаткам. Кроме трех воительниц, недобро глядящих и на старуху, и на пришлого.
   Рослая приблизилась и ткнула старуху обратным концом копья.
   - Слушай, с чего нам этого кормить? Я не собираюсь с ним любезничать.
   - Да, подожди ты, - зашипела старуха, отвернулась и увела ее в сторону.
   Она принялась что-то настойчиво ей втолковывать, бросая то удивленные, то возбужденные взгляда на Галента. Вор времени даром не терял, освободился от веревок, к которым крепились камни. Этой непонятной штукой его сбили с ног, Галент никогда не видал такого оружия.
   Он поднялся на ноги, но не сделал попытки убежать. А чего? Бежать не хотелось, тем более его приманили обещанием накормиться и напоить. Совладать с голодом, ничуть не успокоившимся, Галент не мог.
   Взяв нож, он принялся ждать развития событий. Разглядывал своих противниц. Кроме рослой, занятой перепалкой, с Галента не сводили взгляд две крепенькие девицы. На роль публичных женщин они не очень годились, хотя вкусы у всех разные, свой кусок хлеба женщины отрабатывали иначе.
   Выглядели они диковатыми, а татуировки на лицах не удалось скрыть белилами. Это были дикарки, захваченные в лесу, уведенные в рабство. Лучших защитниц лагеря не найти - они будут преданы, потому как рабынь дикарок отовсюду гонят. А дело свое они знали, раз смогли сбить с ног легконогого вора.
   Галент подмигнул одной, та не ответила. Их каменные лица ничего не выражали. Ну и пусть, Галент не из обидчивых.
   В споре победила старуха и тут же направилась к Галенту, принялась его убеждать, чтобы остался. Она жестом пригласила его пройти к лавкам. Рослая уже возилась с костром, без особого, впрочем, успеха. Экономя топливо, женщины не могли набить руку. Галент предложил не тратить время на церемонии и просто угостить его, чем придется.
   Ему принесли банку с консервированными бобами. Тяжелая еда, но вор не спорил, только попросил воды. Воды не дали, но принесли потревоженный бидон с вином. И все покорно ждали, пока гость насытится. Женщины никуда не отходили и пристально смотрели на него.
   Не прожевывая пищу, Галент торопливо расправился с порцией. От добавки отказался. Еда в горле вставала от такого внимания, так что - нет уж, спасибо обойдусь.
   - Может к делу? - спросил он. - Чего это украшение тебя заинтересовало?
   Старуха взглянула на камею, которую все еще сжимала в руках. Она боялась ее выпустить, вдруг та испарится вместе с надеждами. Не сам гость, а эта вещь ее заинтересовала, понял Галент. Это стоит учитывать.
   - Торговка из Города изображена? Из роду Вейнтас.
   Галент кивнул. Ну, изображение похоже в чем-то, отдаленное сходство есть. В иной ситуации Галент не стал бы утверждать, но сейчас счел за благо согласиться.
   - Кем она тебе приходится?
   - Да работаю на нее, - смутившись на мгновение, ответил Галент.
   И ведь не соврал.
   - И потому в кармане портрет ее таскаешь?
   Старуха прищурилась, ожидая толи ответа, толи реакции гостя. Галент не знал, чего ей надо. На что она вообще намекает? Лучше уж промолчать, вот пусть сама подбирает ответ.
   - Нет, тут не так просто, - проговорила старуха и поскребла подбородок.
   Руки ее были грязны, под ногтями чернела застарелая грязь. Она привыкла копаться в земле, хоть и утверждала, что не связана с дикарями.
   Она шевелила губами, развивая цепочку заблуждений. Правильно, так и надо! Галент едва заметно улыбнулся, а его собеседница иначе интерпретировала реакцию.
   - Зачем она отправила тебя сюда?
   - Я сам пошел, вольная птица. Что вижу, о том и говорю.
   Опять никакой лжи, Галент действительно не состоял на окладе у Вейнтас. Сам ходил, выискивал неприятности, а потом рассказывал о них, продавая свои истории за умеренную цену. Только и всего, это правда.
   Старуха кивнула, а затем, подумав, отдала камею Галенту. Что ж, это украшение второй раз помогает ему выбраться из передряги, не стоит расставаться с прекрасным амулетом. Он как заговоренный, делает обладателя привлекательным.
   - По ее воле в лагерь присылают продукты. Иные из вас не столь словоохотливы, надменные глупцы.
   - У них другой профиль работы, - пожал плечами Галент. - Так чего надо?
   - Увидеться хочу с твоей хозяйкой. И друзья мои хотят.
   - И зачем же? Она сюда никогда не поедет.
   Галент сообразил, о чем говорила старуха: торговка занималась распределением ресурсов в департаментах. Сейчас или вообще? Скорее всего, именно сейчас. В Городе ей оставаться опасно, вот и выбралась за стену. Не только Галент считал, что вне стен безопаснее. У торговки больше оснований опасаться мага, учитывая, кто он для нее такой.
   - Это необходимо! - воскликнула старуха.
   Галент вздрогнул.
   - Ей надо прибыть сюда! Как можно скорее.
   - Чушь, - фыркнул Галент. - Какая ей нужда тащиться в эту дыру?
   - О, она есть, эта нужда.
   Старуха сдалась, у нее не было выбора, кроме как рассказать гостю часть правды. Галент не обольщался, знал, что ему не будут говорить всего. Оказавшись в такой щекотливой ситуации, он скорее помышлял о побеге и не размышлял о том, что скрывала старуха и проститутки. Не все ли равно? Он хотел выбраться отсюда и уйти из лагеря.
   Если идти вдоль водопровода, то можно рано или поздно...
   Но сначала пришлось разобраться с этими женщинами. Галент кивал, выслушивая объяснения старухи. А та говорила о святилище, расположенном в руинах. Галент видел развалины, когда спускался в лагерь беженцев.
   Он и подумать не мог, что там кто-то обитает. Не говоря уже о том, что посреди руин находится какое-то святилище! Старуха утверждала, что священное место принадлежит не дикарям. А кому же еще? Уж не механистам ли?!
   Про механистов они не знали, еще не слышали благую весть, что в Городе народились очередные спасители. Ничего, придет их время, прознают.
   А пока что они надеялись на святилище. На то, что Вейнтас оно будет интересно. Торговка заберет с собой служителей культа и тех, кто им помогает - вот этих женщин, вынужденных заниматься презренным делом.
   Насчет проституток Галент сомневался, все-таки благородная женщина... вряд ли она смилостивится к стоящим ниже. Торговцы не такие, они жадные хапуги, так что не стоит и рассчитывать на подобное.
   Галент не разевал рта, боясь, что язык сболтнет лишнее. Право, не стоило озвучивать свои мысли.
   Кому и чему там святилище принадлежало, Галент не понял. Старуха все талдычила о тростниковом троне, высохшей виноградной лозе. Ерунда очередная, чушь. И что хуже всего - она не отпускала Галента, хотя тот уже согласился передать сообщение торговке. Ну, не могли его так просто отпустить, прилипли как грязь к подошве.
   Старая ведьма хотела, чтобы Галент сам посмотрел на этот алтарь. Увидев его, он поймет всю важность сообщения. Заодно переговорит с культистами.
   Какая-то прям насмешка судьбы. Недоучку инквизитора ведут в лагерь культистов, демонопоклонников! Ох, знали бы они всю правду... Но Галент вынужден был согласиться.
   Он хлопнул в ладони, призывая к тишине, и сказал:
   - Все хватит, давай, веди к своему дереву. Погляжу, что там у вас.
   У него уже не осталось сил, чтобы выглядеть заинтересованным. В сон клонило, еда утяжеляла сознание. Хотелось прилечь, забыться, но нет же - тащись к руинам, чтобы посмотреть на какой-то трон, лозу и тростник.
   Сопровождать Галента вызвались дикарки. Близилось утро, и работницы лагеря не могли позволить себе покинуть рабочее место. А дикарки могли, на время, но задерживаться им нельзя.
   Рослая проводила компанию до выхода из лагеря и на прощание сказала гостю:
   - Ты уж расскажи ей все.
   Ее слова смутили Галента, он кивнул и сбивчиво попрощался. На роль героя он никогда не покушался, а тут вынудили. Придется так или эдак выкрутиться, а то совесть заест. Но с ней удастся справиться, спасибо, наставнику монастырскому, он подкинул пару трюков.
   Лагерь беженцев замер в ожидании восхода. Звезды потускнели, воздух был свеж как никогда. Отличное время, чтобы вздремнуть, набраться сил перед очередным броском в жаркую вечность.
   Старуха боялась, что их заметят люди из соседних палаток. Она им не доверяла и боялась: настучат, сдадут за краюху хлеба. Что им этот хлеб в такую жару, воду бы просили!
   Все спали, но из палаток за ними могли следить. Этого не узнать. Галент не волновался, он собирался сбежать из лагеря, как только выдастся возможность. Его уверенность передалась дикаркам, те перестали коситься по сторонам и приняли лихой вид.
   Галент заметил, что дикарки несли свои метательные веревки. Хотелось бы узнать, как они ими пользуются, чтобы в следующий раз не дать им возможности использовать их. Но на расспросы женщины не отвечали, быть может, вообще не понимали язык настоящих людей.
   На полпути старуха сказала Галенту остановиться у палатки и обождать. Вор не хотел ничего ждать, но больно уж настаивала старая женщина. Пришлось пойти ей на встречу.
   Звезды исчезли с небосвода, стали заметны разорванные ветром облака. Они походили на осколки, не способные закрыть людей от солнечного гнева. Старая религия все еще сильна, ведь ее главный символ всегда на виду и продолжает пребольно гладить грешников по головам.
   Галент не заметил, куда ушла старуха. Что ей могло понадобиться, время-то поджимает. Поблизости просыпались люди, занятые на работах по восстановлению канала. Они питались лучше, потому не валились с ног от голода.
   В палатке ворочались люди, они не хотели просыпаться, выходить в новый, похожий на предыдущий день. Вор их понимал, сам долгое время не жил, а ожидал, но никакой жалости к беженцам он не испытывал.
   Сострадание подобно яду, разъедает человеческую волю - так говорили в монастыре, это Галент хорошо запомнил. Не так уж мало он запомнил из прошлой жизни, как оказалось.
   Галент нервничал, принялся расхаживать из стороны в сторону. Ноги болели, живот тянул к земле, но нервозность мешала насладиться кратким отдыхом. Где эта старуха бродит?! Может, наплела она, насочиняла сказок, обманула и проституток, и гостя с камушками! Выдумала все истории про магию и святилище, а сама решила заманить вора в ловушку, где его пристукнут...
   Вместе со старухой шел седовласый старец. Типичный, прям как с картинки волхв. Галент поморщился и украдкой сплюнул. Еще с такими персонажами не приходилось дела вести.
   Волхв профессионально изображал из себя носителя тайного знания.
   Галент подыграл ему, чтобы не вызвать подозрений. Он, разинув рот, глядел на мудрого человека и ловил каждое его слово. А говорить тот умел, голос вполне зычный - какой проповедник пропал!
   Конвой усилился, теперь можно выступать. Галента повели через лагерь, мимо сидящих на окраине голодающих. Умирающие семьи, загнанные сюда, желаниями двух всесильных ублюдков: городского и лесного.
   Мухи разносили заразу, торопились отведать горячей от лихорадки плоти, но обходили демонопоклонников, сопровождающих Галента. Ему пришлось прикрыть лицо платком, насекомые не давали покоя.
   Вот кто пирует на чужой беде, им привольно среди умирающих. Лесной бог много получил, взяв власть над насекомыми.
   Галента заинтересовал вопрос: "а спасет умирающих обращение к лесному?". Услышит ли он молитвы отступников, защитит их от мучений? Скорее всего да, но выход он найдет простой - умертвит всех, кто будет взывать к нему.
   И городской, и лесной действуют схоже. Они одинаково жестоки, с презрением относятся к букашкам, снующим по поверхности земли.
   Галент всем сердцем ненавидел что одного, что второго. Такой ненависти ни один фанатик не смог бы нести в себе.
   Наконец-то лагерь остался позади. Впереди виднелся частокол обгоревших деревьев, окружающих руины. Неужели надзиратели лагеря не узнали, что где-то там обосновались демонопоклонники? И как многочисленны их последователи.
   В этот момент Галент размышлял, как агент инквизиции. Он оценивал угрозу так, как его учили в монастыре.
   В прошлом роща горела, деревья так и не восстановились. Демон ограждал место от влияния Рождающего травы. Он был бы не столь могучим, если бы вода не оставила эту землю, и не был разрушен водопровод.
   Но сейчас крестьяне и рабы восстанавливают водоток. Вода вновь появится на плато.
   Оживет ли поселение? Это вряд ли, ушли те времена. Селение находится далеко от крупнейших трактов, местные скалы не содержат ценной руды, под землей не скрывается топливо, нужное Городу. А устраивать здесь форт, размещать гарнизон бессмысленно - дикари не способны пройти так далеко на юг. Их целью является Город, но не морское побережье.
   Деревья росли в беспорядке, не образуя структуры, похожей на лес дикарей. Стволы опалили намеренно, это не могло быть результатом природного пожара. Слишком далеко друг от друга отстоят деревья, чтобы огонь мог быстро распространиться.
   Троп, ведущих к руинам, не было. Галент не заметил ничего, похожего на дорогу. Развалины как отрезало от остального мира, вырвали и забросили на край полуострова.
   Галент не мог вспомнить никаких упоминаний об этом месте. В церковных хрониках есть заметки о департаментах, распространенных в них культах, но эпизодические, без подробностей. Что казалось странным не только Галенту.
   Вроде бы, стоит опасаться отступников, живущих за стеной. Им проще проникнуть в Город, чем дикарям. Однако, этот вопрос книги не освещали из-за недостаточности информации.
   Хотя миссионерская работа среди крестьян и пленных дикарей велась и ведется. Возможно, даже сейчас по внешним департаментам бродят церковники, несут слово темным людям из леса.
   Не всех же перебьют.
   Тем удивительней отсутствие сведений о местах, подобных этому.
   Галент остановился, взглянул в сторону проседающего хребта. Находясь на возвышении, он смог рассмотреть выступающую трубу водотока. Две арки поддерживали ее, поднимая на пару метров над уровнем земли.
   Так ли случайно разрушился водоток? Что-то Галент сомневался в этом.
   - Мы ее дождемся, - сказал старец.
   Галент взглянул на него и захотел сплюнуть. Сдержался. А глаза бородача горели. Старуха и дикарки не смели глядеть на высохший водопровод, но ждали они того же - воды.
   Демонопоклонники... жуткие. Галент поежился. В воздухе чувствовалась влага, солоноватая, но все же влага. Восточный ветер донес до лагеря беженцев дыхание моря. С той же стороны должна прийти пресная вода. Вот только когда? Галент надеялся, что очень не скоро.
   Они продолжили путь, прошли мимо опаленных колонн. Деревья могли пожечь и сто, и двести лет тому назад. А может - в прошлом году. Галент не знал, всегда ли в этой местности такая сухая погода, не мог оценить, сколько сезонов простояли стволы.
   Большинство деревьев лишилось ветвей - где не справился огонь, там люди порубили. Кто-то целенаправленно уничтожал заросли. Чтобы лишить демона силы? Такое могли сотворить церковники. И, похоже, они не уцелели после сражения с демоном. Культисты всех изловили и убили.
   Вот почему эти руины могли забыть, почему сведения не дошли до Архиепископа. И так ли значителен какой-то демон на окраине, даже за пределами плодородных земель.
   Галент ожидал увидеть остовы деревянных домов, до которых не успели добраться бригады церковных факельщиков. Он крайне удивился, увидев каменные постройки.
   Первый раз не обратил на это внимания, еще не знал, что в руинах обосновались идолопоклонники. Да, эти культисты не лесные дикари, но от этого они не становятся менее опасными.
   Стоящие по направлению к лагерю беженцев строения не уцелели. Дома обрушились, камень разнесло по округе. Казалось бы, стихийный беспорядок, следствие воздействия природных сил. Но Галент заметил, что окраинные руины дугой лежат между алтарем и лагерем беженцев. Как стена! Очередная стена, лежащая за деревьями.
   Походило на одного любителя стен, но это просто совпадение. Галент хмыкнул. Ведь верно, это совпадение? Но спросить у волхва или старухи он не мог, вдруг имя городского владыки запретно.
   За дугой из расколотого камня располагались дома. Уцелели первые этажи, да и то редко. От значительной части домов остались лишь фундаменты, заросшие травой и кустарником.
   Здесь бы живности какой-нибудь водиться... слишком сухо, растения умирают, не успев родиться. Какой-нибудь дикарь пришел бы в ужас от этого места. Растения прорастали в краткие периоды, когда идет дождь. И тут же умирают, стоит лишь солнцу показаться из-за туч.
   Будто Око на самом деле сжигает демонов, гонит растительность в резервации.
   Люди из лагеря не приходят сюда - местность на возвышении, слишком жарко, и пыльный ветер затрудняет дыхание. Люди боятся перейти границы из деревьев и каменных обломков. Культисты не показываются, им нет нужды пугать голодающих.
   А сами они чем питаются?
   Галент покосился на старуху, на волхва. С виду вполне здоровые, голодное детство оставляет неустранимые следы на человеке. От них не избавиться, какую бы жизнь не вел человек.
   Руины были пусты, культисты умело прятались. Или старики были единственными, кто уцелел после прихода церковников. Тогда на что они надеются? Даже если демон вылезет из своего алтаря, все равно он бесполезен. Потому что слаб.
   Атмосфера в развалинах не походила на ту, что ощущал вор в подземельях Города, когда встречался со странными символами. Вблизи убежищ язычников или отступников сразу чувствуется тяжелая, гнетущая атмосфера. Или витает дух спокойствия - обманчивый, мягкий, обволакивающий, подобно липкой жидкости, способной переварить пойманную добычу.
   Здесь же - пустота. Лучшее доказательство того, что церковники отлично выполнили свою работу. Они лишили демона силы, а его последователей оставили с ложными надеждами. Те сами сдохнут, не было нужды гоняться за всеми.
   - Мы не ожидали такой удачи, - заговорил волхв.
   Он почувствовал, что находится в безопасности, и заговорил.
   - Да? - спросил вор, чтобы подбодрить демонопоклонника.
   Пусть уж сам болтает, Галент не хотел лишний раз раскрывать рот. Наобещаешь им, а они потом проклянут. Наверняка старуха так или иначе прихватила его волос, будет потом ворожить, насылать кошмары. Так что лучше меньше им обещать.
   - Славный ныне день, поколения будут помнить о нем!
   - Это обязательно, - проговорил Галент.
   А старик как ни в чем не бывало продолжил. Разглагольствовал о знаках, их толковании. Ему особенно нравилось поминать, что этот день станет началом для ушедшего. Что возродится изгнанный. И так далее. Первый шаг на долгом пути к процветанию.
   Как и все фанатики, этот демонопоклонник жил прошлым и мечтал повернуть реку вспять. Церковники не препятствуют их попыткам, ведь истратив все силы на невозможный проект, враги не смогут направить их для достижения побед в будущем.
   Редкие победы таких глупцов становятся их проигрышем. Вечным проигрышем - колесо повторений, из которого они не могут выбраться.
   Осада Города такая же краткая победа, являющаяся частью вечного. Сайленс и его новые марионетки лишь выиграют. Им на руку и смерть тысяч горожан, ослабление военного сословия, ну и привычный щелчок по носу Родителю - всегда приятно указать дикарю на его место.
   Местность изменилась, а речи волхва - ничуть. Его песнь так же вечна, как и Город. Ничто не способно их изменить.
   Компания забралась глубоко в руины. Селение-то было большим, Галент и не предполагал. Каменные дома остались позади, каменистая почва сменилась высохшей и потрескавшейся. Трава здесь не росла, но из трещин то тут, то там торчал суставчатые побеги. Галент не видал подобных растений никогда.
   Они оказались на месте высохшего водоема, зажатого между скалами на севере и руинами на юге. На западе угадывалось высохшее русло реки. Быть может, в сезон дождей по нему уходит вода. Но это вряд ли, почва здесь столь жадна, что впитает всю влагу, сколько бы ее не обрушилось с небес.
   На восточной стороне, ближе к возвышенности располагались очередные руины. Уже не поселения, а культового места. К нему и повел старец, продолжая говорить о царе, единственном истинном правителе этой земли.
   Еще бы, все демоны прежде чем заморочить человечкам голову, показывают документы, подтверждающие их высокий статус. Без этого ни один демон не выходит в мир людей. Все они поголовно легитимные правители.
   Это так глупо, что уже не смешно.
   Но Галент не перебивал старца и пытался сохранить отрешенное выражение лица. Подыгрывать сумасшедшему культисту он больше не мог, это выше его сил.
   Они добрались до строения на восточной стороне высохшего водоема. Пустошь простиралась дальше, уходила к скалам, смешиваясь с камнями. Издалека сложно отделить желтый песок от таких же желтых камней, только серые вершины скалистой цепи отличались от поверхности. Они вонзались в мягкое подбрюшье неба, но не могли вскрыть его, заставить исторгнуть накопленную влагу.
   Одинокое строение, к которому вели Галента, находилось на островке, ощетинившемся высохшим тростником. Хрупкие побеги ломались от любого прикосновения. К зданию давно никто не подходил.
   Стены сооружения скрывались за многочисленными побегами винограда. Ягоды черными точками украшали ковер из сухих стеблей. Ни одна птица не прилетела, чтобы полакомиться плодами.
   Форму постройки понять с первого раза не удалось. Она не возвышалась над местностью, строители не пытались возвести храм, доминирующий над окрестностями. Наоборот, они создавали укромное место, тайник, расположенный посреди водоема. На остров не удастся добраться на лодке - слишком мелко. Пройти так же затруднительно: топкое место, а зеленый тростник крепкий и переплетенный.
   В те времена демонопоклонники могли глазеть на святыню издалека. Теперь же только суеверный трепет останавливал их. Но пришло время нарушить и этот запрет, ради чужака, ради его хозяйки.
   Имя торговки не упоминали, помалкивали пока. Рассказ о Вейнтас заинтересовал бы Галента, а приходилось слушать всю эту белиберду. Ну, не интересны ему подробности чудаковатого культа.
   Подойдя к строению, волхв остановился, повернулся к гостю. Шепотом старец сказал, чему именно поклонялись они, что берегут.
   Всего лишь часть демона, жалкий кусок, вынесенный из Города! И ради этого Галент проделал весь путь по жаре, дышал пылью и стариковыми баснями.
   Захотелось придушить бородача, повыдергивать ему волосы. А кровь всех этих отступников на время оживит остров. Растениям нужна влага, вот они ее и получат. Но нет, надо сдержаться: кровь могла пробудить силу демона.
   Та вырвется и ударит по всем, кто окажется поблизости. В том числе и по Галенту.
   Вор взглянул на солнце, поднявшееся на востоке. В полдень его лучи ударят точно по укрытию демона. Жаль, что не сожгут. Небесное Око не всесильно, всего лишь символ, бесполезный в борьбе с демонами.
   - Не беспокойся о светиле, - сказал волхв, - Круг не повредит частице Вечного.
   - Да? И почему же?
   - Часть вечного - вечна.
   - Очевидные истины, м-да. Так что ты хотел мне показать?
   Для начала старик подвел Галента к стене строения, отодвинул завесу из сухих стеблей. Под ней скрывалась прислоненная к стене плита, по которой змеей ползли курсивные письмена. Волхв указал на знаки, Галент кивнул - ага, оба поняли друг друга.
   Перевести написанное старик не подумал. А может, сам не знал языка, важен был сам рисунок, а не текст. Ох уж эти демонопоклоники.
   Табличку вновь спрятали за завесой, поместили в положенное для нее углубление. Похоже, это был ключ, потому что после всех манипуляций раздалось шипение и скрежет. Часть стены, прикрывающая проход, отодвинулась, обрывая стебли и ломая хрупкие тростинки.
   Жестом Галента пригласили войти. Он заупрямился, но дикарки как-то близко к нему подошли, у вора зачесалось между лопатками. Ладно, пришлось смириться и последовать за волхвом. Остальные остались у входа, видать, им понравилось утреннее солнце.
   Свет проникал в помещение через наклонный желоб. Галент не мог на глаз оценить угол наклона, но мог бы побиться об заклад, что он около тридцати градусов. Одна из сект в Городе, поклоняясь солнцу, исполняла иные ритуалы. Они были еретиками, полностью уничтоженными инквизицией. Вот те солнцепоклонники и строили подобные святилища.
   Свои храмы они сооружали с таким расчетом, чтобы в полдень свет падал точно на алтарь, статую или другую культовую штуку. В отличие от официального городского культа, еретики поклонялись не символу, а непосредственно солнцу. И чем же они лучше язычников? Идолопоклонники.
   Учение Церкви же абстрактно, важна его духовная составляющая, а не внешняя. Потому такие мелочи в разночтениях Писания и отличия в ритуалах становились поводом для беседы с применением холодного и огнестрельного оружия.
   Все во имя высшей цели, а как иначе.
   Ничего удивительного Галент не увидел. Ну, эти конкретно еретики использовали не алтарь, нет! Никакой статуи, изображающей божество, здесь не было. Но стоял трон, как раз в том месте, куда в полдень упадет солнечный луч. Трон пустовал, хозяин никогда его не занимал.
   Забавно, обычно культисты - как официальные, так и еретики, обожали укладывать свои белые ягодицы на всевозможные троны. Какая-то прям болезненная тяга к неудобным, жестким креслам.
   Все же люди, с искушением сложно совладать.
   Главы сект объявляли себя, кто понаглее - воплощениями божества, а кто скромнее - всего лишь его наместниками. Вроде чиновника, как на монетном дворе Города.
   Вокруг трона в вазах стояли увядшие цветы, высохший виноград усыпал ступеньки, ведущие к сидению. Пахучие травы служили украшениями мощных подлокотников. Поверхности кресла были отделаны костью, Галент надеялся, что не человеческой. Но еретики питают слабость к человеческой плоти, то трахаются подобно зверям неразумным, то упиваются кровью и насилием.
   Тоже ничего необычного.
   Во всем убранстве святилища не хватало одной детали - парочки скелетов. Скелеты могли быть вооружены мечами или опахалами, в зависимости от воображения ересиарха. Боковые стены строения не несли никаких украшений, были монолитными. Вход обрамляли две простые полуколонны.
   У входа разбросали удивительные перья, Галент таких никогда не видывал. Они были большими, переливающимися на свету. Большую сторону пера украшали подобия глаз. Галент не знал ни одного демона или птицы с подобным оперением.
   - М, симпатичный трон... - И чего еще надо? Галент замялся. - А где этот кусок плоти, о котором ты говорил.
   - Это не плоть! - воскликнул волхв.
   Галент пожал плечами. Может тут есть выход с другой стороны? Не хотелось бы убивать старика, а потом драться с дикарками. Придушить бы еретика да выскочить с черного входа.
   Обычно еретики строят запасные ходы.
   Но искать проход не потребовалось, волхв успокоился. Слова горожанина были не такими уж кощунственными. Он ведь не по своей воле рвался в святилище, в храм спасенного божества. Или божества-спасителя, вор уже не помнил, что брехал старик.
   Галента привели сюда, чтобы объяснить, почему еретикам понадобилась Вейнтас. Они хотели показать горожанину что-то, что заинтересует торговку. Заинтересует настолько, что она бросит все свои дела и примчится в богом забытый лагерь беженцев.
   Какие же они смешные, эти фанатики. Но Галент учтиво промолчал. Пусть волхв продолжает экскурсию, авось чего интересного расскажет.
   Под каменными сводами прохладно днем, так что покидать святилище не хотелось. Выходить в жару рассветного дня? Ужаснее, чем коротать ночь в компании мертвецов в темницах Рачьего.
   Старик подошел к трону, встал на колени и поклонился. Он хотя бы не требовал от гостя проделать тоже самое. Галент терпеливо ждал, пока глупец вдоволь намолится. Хоть бы он колени застудил, стоя на холодном камне.
   Подойдя ближе к трону, вор почувствовал незнакомые запахи. Нет, они не были неприятными, даже наоборот. Терпкие, щекочущие нос ароматы. У Галента заворчало в животе. Съеденное не успело перевариться, но пожрать бы вор не отказался. А тут так пахло, ароматы неплохо бы скрасили блюда.
   "Надеюсь, этот не услышал урчания" - Галент покосился на волхва.
   Тот продолжал бубнить, обращаясь к божеству. Видать испрашивал разрешения на вход гостя. Иначе демон разозлится, ударит молнией в постороннего. Нельзя же гневить могущественное божество, а то сбегутся его рабы, закидают камнями.
   Галент усмехнулся и пошел направо, обходя трон.
   Он заметил углубления в ручках кресла, там хранились пахучие порошки: темные, светлые, крупные или мелкие гранулы. А порой лежали листья. Галент подходил ближе, чтобы принюхаться. О волхве не думал, тот был слишком занят, находясь на связи с демоном.
   Украдкой, Галент послюнявил палец и сунул в одну из емкостей. Фаланга окрасилась в ярко красный цвет, пряный запах усилился. Галент не смог удержаться и попробовал - острое, даже обжигающее.
   И где они такую штуку берут. Что ж, если предложить Вейнтас эти вещества, она наверняка заинтересуется. Рано или поздно ситуация в Городе успокоится, появится новая знать, которой потребуются дорогие вкусности. Вот их-то Галент нашел в святилище. А демон... в крайнем случае его всегда можно изгнать.
   За троном находилось пустое пространство, где уместно было бы поставить хитрую машину для обмана культистов. Кроме ересиарха сюда, похоже, никто не заходил, вот и не было нужды в рукотворных чудесах. Впрочем, те запахи, что пропитывали трон, уже сами по себе чудесны.
   Галент взглянул на отверстие, но солнце стояло невысоко, свет оказался тусклым. Дальняя стена святилища оставалась во мраке, Галент не сразу заметил, что она полукруглая. Подойдя ближе, он увидел больше - стена на самом деле была стволом засохшего дерева.
   Галент отпрянул, словно натолкнулся на что-то опасное.
   Железная кора защищала ствол, глубокие морщины-трещины змеились по всей поверхности - от верха до низа. Корни скрывались под массивными плитами пола, лишь в месте перехода они показывались на поверхность. Кроны не было, скорее всего, ее срубили. Ствол использовался как колонна, подпирающая потолок.
   Странная архитектура... но если так, то должен быть другой зал. С обратной стороны ствола. Галент, сомневаясь, приблизился к углу между стеной и стволом, но ничего не понял. Он надеялся увидеть свет или почувствовать движение воздуха, но ничего не было. Дерево вобрало в себя камень, словно срослось с ним.
   Подобное в Городе не могло произойти, дерево отторгало металл и камень, умирало. Металл ржавел, камень крошился. Слияния никогда не происходило.
   Это конечно странно, однако ни о чем не свидетельствует.
   Галент почувствовал, что в святилище стало тихо, только ветер гонял пылинки по плитам да шевелил перьями у входа. Потрескивал и подвывал тростник на улице.
   Закончив молитву, волхв подошел к гостю. Он не возражал, что тот без спросу решил оглядеться. Как будто его мнение интересовало Галента.
   - Что у вас здесь? - спросил горожанин, указав на ствол.
   - Вижу, у вас разгорелся интерес. Это хранилище, то самое вместилище, что мы хотели показать.
   Волхв встал рядом с Галентом, положил ладонь на кору. Он запустил пальцы в трещины, словно гладил животное, покрытое густой шерстью. Кора не меняла своей структуры.
   Произойди такое, пришлось бы изменить свою оценку - демон опасен. Но нет, он не проявлял силы, спал или вообще умер.
   Поглаживая кору, наслаждаясь прикосновениями к ней, старец говорил:
   - Здесь и хранится часть от Вечного, от Него! Его убили в месте людей, пытаясь изгнать из дома.
   - Убили, но пытались изгнать?
   - Он же Вечный, вы понимаете.
   Галент кивнул: как хотите, могу и "понимать".
   - Части целого разбросали так. Мозг оказался здесь, среди этих руин. Мы унесли его прочь из подожженного дома, надеялись, что наш господин не погрузится в долгий сон.
   - А Вейнтас тут причем?
   - Кто?
   Оказалось, что старец не знает о торговке. Несколько минут Галент угробил, пытаясь поставить старика на правильный путь. Вор боялся, что, сболтнув лишнего, подставил себя. Но обошлось, в очередной раз пригодилась камея.
   Увидев изображение, волхв кивнул и улыбнулся.
   - Воплощение и есть. Не скажу точно, пока не увижу, но увижу обязательно.
   - Воплощение чего?
   Галент совсем запутался.
   - Сестры! - словно это так очевидно, воскликнул старик. - Только названная сестра способна собрать тело Вечного.
   - Ага, ну ясно.
   Что за глупости. Старик даже не особо интересную сказку рассказывает. Подобную историю Галент уже слышал, точнее читал. Вот только не мог вспомнить где. Может быть, "Мифы народов" или "О верованиях дикарей".
   Галент совсем не удивился, когда волхв рассказал, чем должно закончиться восстановление тела божества. И как он себе это представляет? Абсурд! Но старик верил, что сын "сестры" сможет победить узурпатора и вернуть отцовский трон.
   Вот только в их прекрасной истории не раскрыт важный момент. Без которого вся стройная картина разваливается. И Галент спросил:
   - А как вы намерены затащить сюда Вейнтас?
   - Рассказанное тобой приведет ее сюда. Она заинтересуется, она ищет способ победить узурпатора. Единственный способ, - волхв указал на ствол, - здесь.
   - А, ну да.
   Вот ведь дурак, а сам и не догадался.
   - Что ж, пойду и расскажу ей об этом. Нельзя терять времени.
   - Время - то, чего лишены смертные, - кивнул старик.
   Прекрасный момент, чтобы закончить встречу. Галент уже мысленно проигрывал, что предпримет дальше. В лагере беженцев оставаться рискованно. Ему недвусмысленно намекнули, что пора делать ноги - как бы к хозяйке отправляться, роль гонца сыграть.
   Землю тряхнуло, первый толчок был слабым - старик и Галент лишь слегка пошатнулись. Они не поняли, что произошло, не успели испугаться. От удара вокруг над троном поднялось облачко пыли, пахучие порошки смешались и кружились над спинкой кресла.
   Галент взглянул на это облачко, ожидая от него каких-нибудь откровений.
   Последовал второй толчок, намного более сильный, а за ним третий, четвертый. В панике Галент упал на пол, закрывая голову руками. С потолка сыпалась пыль, камень трещал, но пока держал.
   Волхв схватился за сердце и прыгнул к дереву, обхватывая ствол руками. Как будто он мог его защитить!
   Налетевший ветер ударил по сухому тростнику и смел все стебли прочь. В святилище проник вихрь, завывая, разносящий и пыль, и порошки, смешивающий их в единую массу.
   Галент закашлялся, приподнялся, ища выход. Пыль попала в глаза, выжигая их и причиняя страшную боль. Плюнув на руки, Галент пытался оттереть глаза, но ни слезы, ни слюна не могли помочь. Порошки оказались очень жгучими.
   Раздался треск, лопнул камень, но потолок держался и не рушился на головы людей. Галент ползком направился куда-то, он надеялся, что к выходу. Но добрался он только до трона, под который и сунул голову.
   По ногам что-то ударило, но не жесткое, а мягкое. Похоже, волхв свалился.
   Больше толчков не было, ветер стих.
   Галент, задыхаясь, выбрался из укрытия, держась за спинку царского кресла, поднялся. Глаза он не мог открыть, но он ведь помнил, где находится выход. Оставаться в святилище опасно, неизвестно, какой урон нанесли толчки. Галент встал перед троном и пошел вперед. Забыл о ступеньках, свалился и пребольно расшибся.
   На мгновение вор потерял сознание, а когда очнулся, проморгался, смог различить неясный силуэт дверного проема. Его ничто не загромождало. Вор пополз к выходу.
   Пыль забила уши, через эту пробку до вора донеслись звуки. Снаружи метались люди, кричали, вопили, в общем, паниковали. Не зашибли бы со страху, но внутри оставаться опаснее. Галент выполз наружу, прокашлялся и, держась за стену, поднялся на ноги.
   Глаза слезились, нос распух, едва удавалось хоть что-нибудь рассмотреть.
   Островок очистился от тростника, его смело налетевшим воздушным потоком. Ураган смел все, что веками здесь сохло. В том числе и людей: старуху нигде не видно, дикарки убегали прочь.
   Вот и славно, землетрясение весьма вовремя обрушилось на плато.
   Галент нащупал сумку, нашел флягу с водой, которую взял у проституток. Он не экономил, глаза слишком сильно жгло. Как бы не повредить их, лекарств нет.
   В святилище раздались стоны. Галент даже не повернулся, чтобы посмотреть как там волхв. Демоны с ним, пусть дохнет.
   Вейнтас, конечно, можно рассказать о пахучих порошках, но в такую годину ей не до этого.
   Галент вздохнул, ощутил, что в воздухе полно пыли: обычный песок, поднятый со дна высохшего озера. Кашляя и отплевываясь, вор побрел вдоль стены святилища. Прочь из этого места, но в обратную сторону от лагеря.
   Дикарки бежали в лагерь, не хотелось бы с ними встречаться. Как знать, еще обвинят гостя в случившемся, в том, что их демон разгневался. Нет, нельзя идти в лагерь беженцев.
   Придется идти на восток к скальным грядам. Перебраться через них и попытать счастья на той стороне. Вдруг удастся дойти до побережья.
   На север, где две гряды сходились, образовывая проход, Галент не пошел. Восточная гряда, казалось, находилась ближе, солнце поднималось с той стороны. Галент полагал, что вскоре войдет под тень хребта.
   Шум, идущий от лагеря, Галент сразу не расслышал. Прочистив уши, он услышал гул, напоминающий о растревоженном осином гнезде. Звук доносился со стороны лагеря беженцев, с восточной его стороны.
   Галент взглянул туда, но ничего особого не заметил. Высохшее озеро находилось в низине, за руинами селения. Палаточный лагерь оставался вне поля зрения, но звук удалось локализовать - он доносился от восточного хребта, южнее руин.
   Пожав плечами, вор двинулся дальше. Он шел по тенистой стороне святилища, касаясь стен, очищенных от стеблей. Вьющиеся стебли сорвало и унесло прочь от острова. Обнажился камень: гладкий, без рисунков.
   Остатки стеблей остались на крыше, так прочно они держались за поверхность. Если их полить водой, то они вновь начнут расти. Не с земли, как должно было быть.
   Глаза у Галент болели, в тени он чуть не рухнул в открывшееся в земле отверстие. Ветер открыл узкую шахту, уходящую глубоко под землю. Воздух из нее не шел, ничем не пахло.
   Действительно, святилище не так просто, как казалось. На поверхности лишь малая его часть, тело строения скрывается в недрах острова.
   А древние строители были не так просты. Это ж надо уметь построить, чтобы подземелья не заливало водой. И зачем вообще строить здесь подземелья? Если, конечно, святилище не возводили уже после того, как высохло озеро.
   Или строители оставили возможность затопить хранилище?
   Галент теперь догадался, куда подевалась старуха. Туда ей и дорога. Главное, самому не последовать за ней во тьму.
   Отверстия могли прикрываться высохшим деревом. Слишком хрупким, чтобы выдержать вес человека. Культисты наверняка использовали отверстия шахт, как ловушки для посторонних. Но ветер обнажил большую часть люков, смел песок в сторону.
   Выйдя на освещенный участок, Галент заметил несколько открытых ям. Дерево крышек высохло, образовались широкие щели, в которые сыпался песок. Обойти ловушки не составило труда.
   В восточной части святилища оказалась лестница, скрывавшаяся под оборванными стеблями дикого винограда. Там мог быть проход во вторую часть святилища. Но Галента интересовало не это, а шум, доносящийся со стороны лагеря.
   Гул пугал Галента, он не предвещал ничего хорошего. Напоминал о гуле пожара, растревоженной толпы, готовой пролиться крови.
   Может, не стоило идти на восток. Галент решил уточнить, безопасно ли то направление. Через хребет на лагерь могли напасть дикари, тогда не имело смысла идти на восток, где за хребтами располагались армии язычников.
   Галент вернулся к святилищу, подошел к лестнице и осмотрел ее. Обычный камень, ступени прочны и надежны. Вор взобрался на крышу строения, оказавшись выше уровня руин.
   Всю поверхность покрывали спутавшиеся клубки стеблей. Виноград образовывал хитрые узоры, плетение настолько прочное, что ураганный ветер даже не повредил его. Растительный ковер топорщился в центре крыши, обвивая края солнечного колодца, разбегаясь к окраинам с небольшим уклоном. Единственным выступом являлось наклонное оголовье колодца, ни один стебелек не торчал над покрывалом.
   Галент встал на верхнюю ступеньку лестницы, протер глаза. Единичные смерчи крутились возле руин, играя песком и сорванным тростником. Галент взглянул на запад, растительный мусором конусом разметало в той стороне. Ветер был сильным, но его силы не хватило, чтобы повредить святилищу.
   Некоторые строения в разрушенном селении обвалились. Они долго боролись с силами природы, противостояли времени. Теперь пришел их черед, борьба прекратилась. Уцелело не так много древних построек. Колоннада в восточной части руин рухнула, утонула в песке. Вот и образовалась новая засека для мародеров.
   Палаточный лагерь смело. Уцелела только южная и западная сторона.
   Неужто механисты стрельнули из своей штуки по плато, где прятались беженцы? Зачем?! А что еще могло произвести такие разрушения.
   Восточная часть лагеря смешалась с песком, осколками камней. Человеческие тела стали прекрасным связующим раствором для обломков. Один тент забросило на западный хребет, обрывки других аккуратно разметало по всему лагерю.
   Ветер продолжал гулять в лагере беженцев, насмехаясь над попытками людей прийти в себя. Смерчи носились по обломкам, раскидывали поднятые щепы.
   Но не это было удивительнее всего.
   Галент почувствовал слабость в ногах, тяжело упал на задницу. Жесткий ковер из спутанных виноградных стеблей прекрасно держал его вес.
   Водоток разрушился, выступающая часть, опиравшаяся на арки, развалилась.
   Обломки заливала вода.
   Косые лучи солнца, бьющие из-за ложбины, ударяли по струям, высекая яркие, блестящие искры. В лагере появилась вода, она пробилась в него по восстановленному водотоку.
   Похоже, те толчки, что застал Галент в святилище, были взрывами. Толи военные напутали в расчетах, толи рабочие переусердствовали, но воздушная волна от взрывов и обрушившейся породы понеслась в лагерь. Но какая теперь разница, раненые не умрут от жажды.
   Наверное, они должны радоваться.
   В уцелевшей части лагеря еще не поняли, что произошло. Галент заметил цепочку стрелков, быстро спускающихся с балкона западного хребта. Не похоже, что подрыв застал их врасплох. Разрушения - да, никто не предполагал, но свою задачу взрывы выполнили: открыли дорогу воде.
   Удивительное и пугающее зрелище. Но Галент прикинул, что лично ему следует делать. Будет ли опасно на востоке, где этот водоем находится, а где взрывали - много вопросов.
   Ответить на них Галент не успел. Он мог бы провалиться, растительный ковер мог раздастся в стороны, ловя человечка в сети. Ничего подобного не произошло.
   Глаза Галента все еще болели, слезились. Он постоянно их тер и моргал. Боль пульсировала, не имея четкого ритма. Привыкнуть к ней не удавалось. Слишком нежны и беззащитны глаза, любое повреждение крайне опасно.
   Этот приступ оказался самым болезненным из всех. Галент зажмурился - не помогло. Боль сверлила глазные яблоки, била прямо в мозг. Растирая веки ладонями, Галент пытался унять боль. Ничего не помогало, жжение только усиливалось. Галенту казалось, что его глаза нагреваются, горят не только внутри, но и снаружи.
   Само собой - он же их тер.
   Вор запаниковал, не размыкая век, потянулся к сумке, достал лекарство. Он не глядел какое, просто отправлял в рот порошки и микстуры, надеясь, что это принесет пользу. И, вроде бы, боль начала отступать.
   Сначала жжение сменилось приятной прохладой, потом вор почувствовал, как его штормит. Вино находилось в рюкзаке, но и микстуры в большинстве своей замешивались на спирту.
   Стало лучше, чуть-чуть, но лучше.
   Плача от облегчения, Галент осторожно разомкнул веки. Он принялся утирать слезы, взглянул на свои руки - исчезли царапины, грязь из-под ногтей вымылась. Неужто лекарства так действуют, или от микстур в голове помутилось? Опорожненные склянки валялись ступенькой ниже. Многие лекарства высыпались на поверхность, сумка валялась рядом.
   Галент вздохнул, ничего не поделать, такую боль никто не вытерпит.
   Подняв взгляд, Галент сначала не поверил тому, что увидел. Это так лекарства воздействуют, а может, едкая пыль из святилища испортила зрение? Но местность вокруг острова изменилась.
   Песок остался таким же - трещины, редкие дюны, сметенные к возвышенностям вроде островка со святилищем. Изменился его цвет: из желтого, коричневого он превратился в серый. Чистый серый цвет, без примесей.
   Руины исчезли, на их месте возвышались строения, среди которых бродили люди. Немного прозрачные, как и должны выглядеть призраки. Люди ходили, общались, танцевали, ругались - селение казалось живым.
   Жило оно беззвучно, столетний покой не нарушался. Призраки говорили, но их уста не рождали звуков. Они ходили - шаги не слышны. Ветер трепетал знамена, но не позволял им разговаривать с миром.
   Галент прищурился, пытаясь разглядеть знамена. Но ветер слишком сильный, постоянно трепал вышитые полотнища. К тому же они слегка просвечивали, как и люди, ходящие по улицам селения.
   Озеро и поселение ограничивали смерчи, чьи воронки закрутили серую пыль. Вырваться не удастся, преграда абсолютно надежна.
   Не хотелось и пытаться, в общем-то. Галент не собирался вставать с места, пока не пройдет наваждение.
   Хранимые в троне порошки вызвали эти галлюцинации. Наверняка очередной дурман, неизвестный в Городе, забытый у дикарей. Ловушку установили в незапамятные времена, чтобы демон ловил забравшихся в святилище смертных.
   Ловушка сработала, идеально. Но Галент себя не винил, не по своей воле он сюда явился. Что ж, не повезло, но еще есть шанс выбраться отсюда.
   Душонка какого-то смертного вряд ли нужна демону. Тем более такая душа, как у Галента. Демоны предпочитают искушать чистых духом, не любят они простые забавы. Вот и выбирают жертв, с которыми приходится долго возиться.
   Значит, можно будет договориться с демоном. Обмануть - маловероятно, все-таки сущность не одну сотню лет живет.
   Галент поднялся на ноги, стряхнул с одежды желтую пыль. Песок, окрасивший его штаны, не изменился. Все личные вещи сохранили настоящий вид. Только тело претерпело изменения, облагородилось. И глаза не болят. Выходить из реальности демона, Галент не хотел: опять боль, страдания и жара с песком. Но что делать? Не оставаться же здесь вечно. Телу нужна еда, вода и укрытие, время в реальности не остановилось.
   Все это могло быть плодом воображения. Упал, ударился головой, вот и навеяло.
   Галент решил действовать так, как его учили. Ни один монах не предполагает, что уроки могут ему пригодиться. А вот нате, пригодилось.
   Спустившись по лестнице, Галент направился к входу в святилище.
  

Глава 9. Старший.

   С острова исчез песок. Его вновь покрывала земля, на которой рос тростник и должен зеленеть виноград. Вот только краски были слишком тусклыми, растения как выцвели. Открытые участки стен окрасились в зеленый, но и этот цвет вымыло временем. Лишь в углублениях, между камнями застряли частицы краски.
   Явно демон не городской продукцией пользовался. Может, это ему и предложить? Указать парочку лавочников, торгующих прекрасными товарами для ремонта.
   Нет, не оценит.
   Тростник особенно буйно рос вокруг вентиляционных шахт. Вздохи подземелья доносились из отверстий, в прошлом воздух легко циркулировал по ходам и шахтам. Лишь в нынешние времена ходы завалило, и мусор закупорил проходы.
   Удары стеблей не рождали звуков. Растения такие же призрачные, как и люди в селении. Виноград плодоносил, Галент подошел и сорвал несколько ягод. Всегда мечтал проверить - удастся ли вынести иллюзию в материальный мир. Если удастся, станет хорошим доказательством того, что все это не привиделось.
   Как все же удивительна жизнь, стоило покинуть монастырь, заняться неправедным ремеслом, как уже борешься с демонами, древними богами и раскрываешь тайны Города.
   Этого Галент не желал, слишком многого от него просит родной мир. Он устал удивляться, диковинные вещи выжгли все эмоции. Устал он очень сильно, хотел побыстрее расправиться с проблемами.
   Вход в святилище был закрыт. Виноградная занавесь скрывала стену вокруг закрытого проема. Спутанные стебли спадали с крыши, образуя арку. Крупные, мясистые листья защищали камень от жаркого солнца. Некоторые ягоды уже сморщились.
   Выглядят прямо как настоящие, если не обращать внимания на цвет.
   Галент помнил, каким образом волхв открывал вход. Его, кстати, в округе нигде нет, хотя вдохнул порошка не меньше, чем Галент. Он, может, и в иное время баловался, вот и выработал привычку.
   Нашарив за занавесью плиту, Галент поднял ее, осмотрел. Сделал ровно тоже, что и волхв. Не помнил только - что-то произносить надо было? Обратиться как-нибудь к демону, испросить дозволения? Но и так сработало, дверь отползла в сторону с мерзким звуком.
   Галент вздрогнул, не ожидал, что в мире грез хоть что-то способно звучать.
   Свет заливал центр святилища, падая концентрированным лучом на трон. И на фигуру, сидящую на троне. Обычный человек, довольно молодой, даже юный. Задорные курчавые волосы кажутся лишними для могущественного существа. И выглядит его тело вполне здоровым: розовенький такой, не знающий голода, вот только любящий голышом посидеть на троне.
   Демон (а кто еще мог это быть?) заметил Галента, но не сделал попытки встать. Напасть он не мог, волхв не обманул, сказав, что его божество лишилось сил. Глаза у демона были совсем обычными, ни огня, ни молний. Галент даже разочаровался. Все-таки монастырские книги врут.
   - Все сказанное хранителем - правда!
   Галент вздрогнул. Так неожиданно прозвучал голос демона. В окружающей тишине он звучал оглушительно, но по правде был не таким уж сильным. Скорее как у смертельно уставшего человека, которого зачем-то вынудили пропеть церковный гимн.
   Вор отпрянул в сторону, притаился у входа. Он потрогал клинок - вроде, настоящий, металл жесткий, не изменил структуры. От демона это не спасет, но уверенности придаст.
   - Не бойся, я тебя не обижу. Дай мне докончить начатое.
   - И что же ты начал? - Галент прикусил язык.
   Вот зря, как утверждают, некоторые демоны превосходные мастера заговаривать. Будут бубнить, болтать, тормошить всячески, пока человек не свалится без сил.
   В этом святилище обитало совсем другое существо.
   - Хранитель не солгал, он не заблуждался, называя меня богом! - продолжил демон.
   - Вот как, хорошо, что сохранились честные люди.
   Никаких эмоций, этому все равно. Демон продолжал гнуть собственную линию:
   - Дай же мне закончить, и я отпущу тебя! Или ты желаешь испытать свои силы, пройдя долиной серой тени?
   - М, - Галент взглянул на север.
   Высохшее озеро все такое же неприветливое.
   - Предпочту послушать. Но знай - я готов ко всему.
   - Еще бы.
   Показалось, или в голосе существа появилась ирония? Нет, выдаешь желаемое за действительное. Оно мертво, и голос его безжизнен.
   Галент встал в дверном проеме, сложил руки на груди. Ну точно, человек, скептически ко всему настроенный.
   - Так и знай, смертный, я есть бог! Твой бог.
   У Галента возник вопрос, но он не позволил выбраться своему змеиному языку из частокола зубов. Гневить демонов да еще в тех местах, где они сильны, глупейший поступок. Даже глупее, чем попытка продырявить Сайленса.
   - Эта земля и все, растущее, всходящее на ней, принадлежит мне. Обманом меня лишили власти, тело расчленили, останки разбросали по миру. Сестра наша успела собрать части, но пропустила большинство - время догнало ее.
   Галент не перебивал, демон излагал занятно. Не понять, о чем, но уж как демон говорит! Он ведь действительно верит во все то, что говорит. Интересно, это безумцы культисты внушили своему божеству веру в собственную исключительность, или демон изначально был безумцем? Любопытнейший вопрос.
   А демон, назвавшийся богом, продолжал:
   - И теперь, я жду времени, когда придет сестра, закончит сбор божественных останков. Веками она продолжала обходить земли, пока не заточили ее за гнусными стенами!
   Демон сжал подлокотники трона, его костяшки побелели. Похоже, гневается. Ну, правильно, узурпатор какой-то и мешает ему.
   "О-хо-хо, - мелькнула ехидная мысль у Галента, - ко всем бедам церковным примешается еще безумный демон, спрятанный в руинах"
   Рассказ демона совпадал с тем, что говорил старик. Но к басням старика Галент не прислушивался, а тут решил уважить демона. Тот вечность сидит заточенным в этом месте, ему просто одиноко, не с кем поболтать.
   Однако, следующие слова заставили Галента изменить свое отношение.
   - Нас было пятеро: многомудрый, создающий и разгадывающий таинства жизни; чистый духом, породивший нечестивцев; изгнанник с его странным народом; я и мой брат. Я наблюдал за жизнью остальных, не вмешивался, не советовал. Их страшило мое положение. Подстрекателем был брат мой. Но недолго ликовали убийцы, вран клевал каждого, стравливая глупых псов.
   Он избавился от них: кого убил, кого лишил власти. Владения - чьи захватил силой, чьи отнял хитростью, а чьи огородил, окружив стеной забвения.
   - И... как же его зовут? - спросил Галент.
   - Он взял мое имя, назвал себя богом. Но быстро царский венец спадает с чела его, ковать приходится новый.
   - А этот узурпатор случаем не любитель огораживаться?
   Впервые на юном лице демона появилась эмоция - он усмехнулся. Ответ не потребовался.
   - А... а зачем вам девушка? Которая торговка, твой хранитель говорил, что девушку надо сюда привести.
   - Уши есть и у осла, но услышать слов простых он не может. Сестра! Пусть соберет мое тело, лишит врага власти! Я чувствую: ее это стремление, оно направлено впустую. Послужи же мне, направив поток не в пустыню засушливую, а на поля плодоносные! Поток дал мне сил, но слов жажда испила их... я сказал.
   И на этом аудиенция у демона закончилась. В мир вернулись краски, по голове ударил жаркий молот дня.
   Галент без сил рухнул в дверном проеме. Глаза опять жгло, но вор лишился чувств.
   Ночь разбудила его, прохладой погладив по раскрасневшимся щекам. Нос болел от солнечного ожога, раны не успели зажить, недолго Галент провел в лагере. Он проснулся, чувствуя боль во всем теле, сел.
   Вода во фляге нагрелась, но не испарилась. Вино тоже уцелело, открывать бутыль Галент не стал. Утолив страшную жажду теплой и противной водой, Галент вспомнил, что произошло.
   Трон пуст, разрушения, нанесенные ветром, никуда не делись. Запах трав и пряностей разметало по всему залу. Присутствие потустороннего существа не ощущалось. Галент не был жрецом, чтобы чуять этих тварей, но всегда верил, что обладает этой способностью.
   Или демон на самом деле вновь погрузился в сон? Его пробудил ударивший по лагерю ветер, взрыв в горах или хлынувший поток воды? Как бы то ни было, сил его хватило на краткую беседу.
   Галент поднялся, стряхнул с одежды песок и отошел от входа в святилище. Повернувшись на месте, Галент осмотрелся. От руин вытягивала голову огненная змея, состоящая из людей с факелами. Цепочка начала свой путь от недавно обрушившихся строений, словно разрушения не только взметнули пыль, но и выбросили людей из укрытий.
   Они поняли, что идол пробудился. Пришла пора не просто верить, а прикоснуться к потустороннему.
   Галент поежился, жутью веяло от всего этого. Слова? Сказанное демоном особенно, но сейчас не до этого.
   Безопаснее идти на север, туда Галент и направился. Самая короткая дорога к скалам, к укрытию. Фанатики долго будут подбираться к святилищу, удастся избежать встречи с ними.
   Если в темноте к культовому объекту не идут служители, иерархи спесивого демона. Эти культисты могут идти к острову без факелов и без сопровождения. Не так опасны они, как толпа, следующая по их следам.
   Но они могут задержать Галента, поднять шум, организовать облаву.
   Вор осмотрел место, где валялся.
   Все занесло песком. Галент засыпал то место, где валялся полдня. Теперь уж точно до утра никто, ничего не зкметит. А после службы возле святилища много чего обнаружится. Люди даже в священных для себя местах остаются людьми, так же гадят, как и на улицах Города.
   Тростник смело, стебли переломал ветер, но Галент нашел несколько целых. Пучком он сметал следы, дорожка все равно оставалась, но не такая явная. Пришедшие в возбуждение культисты не обратят внимания, а потом будет поздно. Или они решат, что это их демон вышел на прогулку.
   Ветер обнажил твердую породу на склоне острова. Галент бросил тростник и сбежал вниз. Заметил темное пятно, лежащее чуть поодаль. Из любопытства вор приблизился к замеченному объекту - мертвец.
   Вполне свежее тело, не подвергшееся гниению или усыханию. Галент присел на корточки, присмотрелся. Ночь скрывала черты лица, но даже в такую темень удалось заметить, что оно повреждено: нос пропал, челюсть перекошена, как будто ее пытались оторвать.
   Ощупав тело, Галент нашел несколько рваных ран, оставленных когтями. Какие-то твари все же обитали среди песка и потрескавшейся земли. Где они скрывались, каковы их размеры? Одна это тварь или стая? Да кто бы знал.
   Галент не видел никаких следов на песке. Как будто на человека напал дух и искромсал беднягу.
   Судя по одежде, это был волхв. Не повезло старику, вот так и закончилось его служение.
   Галент выпрямился, поглядел по сторонам. Вокруг никого, а сам он невредим - вор похлопал себя, выискивая раны. Нет, странный падальщик не позарился на оглушенного горожанина. Он предпочел мясо местной дичи, более привычное для желудка.
   Как зверь мог пройти мимо лишенного чувств Галента. Он упустил добычу! Но у него еще будет возможность наверстать упущенное. Галенту предстояло преодолеть безводную пустошь, по пятам за ним будет следовать зверь.
   Что-то холодно вокруг стало...
   Галент надеялся, что хищник убрался, почуяв приближение десятков, сотен культистов. Любое животное предпочтет убраться с пути фанатиков, шествующих на поклон к своему божеству.
   Стал слышен треск факелов, пение. Ветер утих и не смешивал голоса, не скрывал их за завесой пыли. Процессия еще далеко, они не торопятся. К божеству надлежит являться в определенный час, духовно приготовившись к ритуалу.
   Вор принялся обыскивать тело волхва, размышляя, стоит ли считать это мародерством. Или он только собирает трофеи? В засушливой местности любая мелочь может пригодиться. Так что все нормально, горожанин просто борется за выживание.
   Наградой за старание стала книжица в кожаном переплете. Явно самодельная продукция, но сделано с любовью, качественно. Если не удастся ознакомиться с текстом, пригодится для розжига костра. Фляги с водой старик при себе не носил, а стоило бы! Галент со злости пнул мертвеца.
   Больше ничего ценного у него не было. Кошелек с монетами на этот раз не заинтересовал вора. Если бы песок принимал медяки и серебро...
   Галент побрел на север. Кратким путем, прямо к скалам, надеясь, что они расположены именно там, где их видел человек. Жара уже обманывала его, наводя морок, удаляя объекты, которые, как казалось, вот прямо перед тобой. Еще одно усилие и ты дойдешь до желаемой цели.
   Цель же уходит все дальше и дальше - правда жизни, наглядно демонстрируемая в жестокой местности.
   Демон мог привидеться. Это самое логичное объяснение. Галент пытался сам себе доказать, что у него помутилось в голове. Даже в монастырских книгах не описан ни один случай прямого общения с демонами. Тем более такими наглыми, взявшими звание бога и владыки этой земли.
   Они являются в образах - прошлого или будущего, но никогда напрямую. Так говорят книги. А Галент видел незнакомого человека... ну, образ. Память может легко подвести, но вор не припоминал ни одного человека, со столь экстравагантным поведением. Среди горожан мало любителей походить нагишом. Недружественная среда убьет такого глупца.
   Только сумасшедший, обезумивший от паразитов в голове, способен забыть о нормах. Даже последний пропойца в Гончарне не доходил до такого состояния. Если его не поражали паразиты.
   Но молодых, юных среди них не было. И образ не походил на самого Галента, что было бы ожидаемо.
   Откуда же он явился? Галент сам себя загнал в ловушку, пытаясь логически разобрать случившееся. Если он не видел подобного человека, так откуда взялся образ? Но демоны лично не являются к людям. Впрочем, невозможно занести в книги все то, чем удивляет нас мир.
   Церковники мало знают о том, с чем взялись бороться. Нельзя опираться на знания из их книг. И языческие тексты неполны: что-то утрачено, что-то намеренно скрыто.
   Галент остановился, принялся обшаривать карманы. Он проверил сумку, сбросил рюкзак и изучил его содержимое. Нигде не было сорванного в иной реальности винограда. Испарился, как вода летом. Не осталось сморщенной, кислой оболочки.
   Дурманящие запахи святилища виноваты во всем этом. А странные слова демона легко объяснимы: много чему был свидетелем Галент. И в Промзоне, среди руин заброшенного квартала; под Рачьим, где гудит древняя машина; в подземелье под домом Вейнтас, где обитал бобылем волшебник.
   И видение назвало его узурпатором не случайно. Ведь Сайленс мнит себя владыкой Города, ставит себя выше ратманов, церковников и глав гильдий.
   Вот почему во сне все смешалось, причудливая мозаика собралась. Так всегда бывает во сне, особенно подкрепленном усталостью и дурманящими порошками. Жара могла оказать воздействие, в жару человек бредит.
   Нет, точно все это привиделось.
   Галент прислушался к своим ощущениям, не нашел ни испуга, ни удивления. А ведь что-то он должен ощущать после встречи с потусторонним существом. Хотя бы холодок в кишках, но и этого не было. Живот только потребность к утолению голода испытывал, на большее он не способен.
   Доводы, какими бы логичными они ни были, не смогли вернуть Галенту покой. Все попытки оказались тщетными, пустой тратой сил. В любом случае, вор не собирался вмешиваться в разборки могущественных существ.
   Песчинка страсть как боится попасть в жернова противоборствующих сил.
   Механисты придумали бы иное сравнение, ведь обе силы сцеплены в единое целое. Движение одной силы порождает движение другой, этот баланс не нарушался столетиями. Песчинка, попав в шестерни этого механизма, могла натворить большие дела.
  
   К утру Галент добрался до северной гряды. Высохшее озеро находилось метрах в ста от камней, песок слегка прикрывал булыжники. Ветра и песок сгладили камни, ходьба по ним хоть и сопряжена с риском поскользнуться, но не слишком утомительна.
   Взобравшись на склон, Галент наблюдал за шествием факельщиков, обхвативших остров. Как он и ожидал, цепочка людей спиралью обвила святилище. Иерархи находились на острие, стояли возле входа в святилище.
   С восходом истаял образ факельщиков. Гуляющий у скал ветер прикрыл их пыльной вуалью.
   Галент пожал плечами и пошел на восход. Он все же надеялся выбраться поближе к морю. Надежда обрести укрытие у моря никуда не делась. Рыбаки в Гончарне грезили о внутреннем море, утверждали, что оно спокойное, безопасное для плавания.
   Морские чудовища и паразиты встречаются на восточном побережье, но в меньшем количестве. Почему-то они избегали вод внутреннего моря. Среди рифов прибрежных департаментов обитали совсем иные твари: рыбы ценные, живьем доставляемые к столу ратманов.
   Благодатные земли, обитель достойных. О востоке грезили, мечтали побывать там. И рыбаки могли бы рискнуть, ведь не останавливает их стена, проложенная по твердой земле. Море свободно, но неизвестность отпугивает жаждущих покоя.
   Ходили легенды о тех, кто, взяв лодку, ушел на восток. Дальше фантазия творцов мифов рождала разные трактовки: кого разбивало течение, кто поворачивал назад и находил гибель у родных берегов, чудовища и духи воды пожирали других. Претерпевший все испытания, сильный духом добирался до благодатной земли.
   Вот почему так мало охочих воспользоваться морской дорогой. Рыбаки и простой люд Гончарни мечтали о дармовщине, награда за достойный труд их не интересует.
   Потому Галент не слишком надеялся, что услышанное в детстве окажется правдой. Обывателю ведь говорят, что в церкви смирные овцы и пастыри, чистые духом, а в Ратуше сплошь радетели за счастье народное.
   Но до побережья еще надо добраться, а это дело не из легких. Хоть склоны пологие, но взобраться на них нет никаких сил. Особенно в жару такую.
   Галент нашел укрытие, добрую тень и провел там все время. Он то дремал, то принимался прокручивать видение вновь и вновь. Игра нисколько не надоедала ему, могла продолжаться вечность, пока не истлеют кости.
   С заходом Галент продолжил путь. Он экономил воду, не прикасался к остаткам во фляге и не открывал вина.
   Удача улыбнулась ему, Галент нашел тропу, метнувшуюся в ночь, прячущуюся в камнях. Не раздумывая, горожанин свернул на тропу. Ей пользовались и часто.
   Кто ходил этим путем, удалось вскорости установить. Пользовались тайной тропой язычники, рожденные в лесу. Галент обнаружил их указывающие знаки, оставленные здесь для собратьев. Некоторые символы Галент помнил, но прочесть не смог.
   Не будь на дороге меток, Галент заблудился бы в горах. Дикари не пытались облегчить жизнь тем, кто решит воспользоваться их путями. Они же не знали, что церковники изучают врага. Не так хорошо, как хотелось бы, но все же среди инквизиторов есть люди, способные прочесть дикарские письмена.
   У Галента не было желания изучать чужой язык. Он никогда не предполагал, что окажется поблизости от дикарей. Впрочем, он не сильно расстроился, его знаний хватило ровно на то, чтобы найти дорогу через хребет.
   Зачем ходили дикари к руинам с одной стороны понятно - святилище. Пусть культисты считают своего демона первым среди духов, пусть заблуждаются в этом, но дикари все же почитали потустороннее существо. Наверняка они рисковали жизнью, чтобы прикоснуться к чуждому духу.
   Некоторые ритуалы дикарей требуют присутствия чуждого демона, не принадлежащего ни Городу, ни лесу.
   На первый взгляд, все так и есть. Простой ответ, видимый сразу. Однако, тропой пользовались часто - Галент находил множество свидетельств: кострища, обглоданные кости, обрывки кож и куски меха, просто листва неместных деревьев.
   Неужто столь велико число паломников среди дикарей. Они даже Родителя трав, своего покровителя не так рьяно почитают.
   Правда отыскалась не сразу. Галент лишь к заходу ночи дошел до отдаленного лагеря, где останавливались на своем пути дикари. Лагерь располагался на середине перехода, как раз, чтобы пройти всю ночь и не маяться на жаре.
   Стоянка находилась на возвышении, в стороне от тропы. Чтобы вставшие на отдых путешественники могли наблюдать за подходами в обе стороны. Господствующая высота, единственный проход к стоянке обеспечивали безопасность лагеря. Хватит одного дозорного, чтобы стеречь отдых остальных путешественников.
   Сейчас лагерь пустовал, что, несомненно, порадовало Галента. Он мог бы учуять дым, заметить отблески костра еще до выхода на простреливаемое место. Но вдруг не смог бы? Ведь дикари славятся умением скрываться на любой местности. Этому их обучил лес, навык неотъемлемый для каждого рожденного под кронами.
   Никакая опасность не угрожала и ладно. Галент приготовил камею, полезную при встрече с дикарями. Он готов к любым неприятностям.
   Стоянка на самом деле не была занята. Место для кострища было чистым, угли из него выгребали, чтобы не устраивать пожар в горах. Сухие травы легко воспламенятся, а ветер не упустит возможности разбросать оставленные угли.
   Взошло солнце, и Галент осмотрел место.
   Дикари приспособили несколько камней под сиденья, устроили место для большого костра. Видать, они не слишком беспокоились о том, что их заметят. Скрываться им не приходилось. Местность вокруг костра очищена от крупных камней, кустарники вырваны и сожжены. Площадку выровняли, чтобы с комфортом отдыхать.
   Припасы хранили во вкопанных в землю глиняных сосудах, расположенных в постоянной тени. Сверху их прикрывали охапки хвороста, крупные бревнышки лежали поблизости.
   В сосудах хранилось зерно - уже на самом донышке; вода - больше половины, да какая свежая! Удивительней всего было содержимое третьего сосуда, чуть меньшего размера с узким горлом. В последнем сосуде хранилось топливо, земляное масло, популярное среди дикарей.
   В Городе сплетничают, что язычники это вещество используют не только по прямому назначению. И применение его в ритуалах не самое худшее из возможных. Что правда, а что ложь в тех слухах, удалось установить защитникам удаленных поселений.
   Галент прикинул, понадобится ему это топливо или нет. Языческое масло не сразу брало огонь, оно долго просыпалось, но воспламенившись, горело долго и жарко.
   Лучше от греха закрыть эту емкость и забыть о ней. Галент так и поступил.
   Зато вода оказалась настоящим чудом. И чудесней всего были ее свойства. Неизвестно, сколько времени этот жбан не трогали, когда последний раз его чистили и наполняли свежей водой. Жидкость в нем не стухла, сохраняла прохладу и облегчала страдания измаявшегося человека.
   Галент сунул голову в емкость, пытаясь разглядеть дно. Сама по себе жидкость не могла оставаться такой свежей. Наверняка горшок лишь прикрытие, его дно дырявое и расположено над источником.
   Вода холодная, как из родника. Аж зубы ломит!
   Но дно не имело отверстий, было плоским. Неровные края горшка так же не имели отверстий, через которые может поступать вода. Посторонних предметов, способных сохранять воду, в сосуде не было.
   - Вот так задачка, - Галент присел возле горшка.
   Что-то да должно обнаружиться - какие-нибудь символы, магические знаки, зачарованная серебряная медаль. Но нет, вода свежая и холодная сама по себе, без видимых воздействий.
   Как будто дух лагеря услышал приближение человека, быстренько сбегал к роднику и вернулся с ведром воды. Именно так все и обстояло, не иначе.
   Галент махнул рукой, наполнить флягу решил перед тем, как покинет лагерь. Он опасался, что и так излишне замусорил жидкость. Сосуд мог утратить свои чудесные свойства, но даже если процесс начался, до вечера вода не стухнет. Тень и прохлада земли сохранят живительную влагу.
   Зерна в первом сосуде Галенту были незнакомы. Он вообще плохо разбирался в том, из чего производится городская еда. А эти зерна могли быть какими-то особыми, с дикарских полей в дальних регионах.
   Они могли предназначаться для мулов, дикари их в пищу не употребляли. Но это просто зерна, если растолочь их, смешать с водой и запечь, что-нибудь да получится. Галент не догадался, что с ними делать, потому просто достал пару чашек и принялся жевать.
   На вкус вполне годные, излишне маслянистые, но есть можно, а под кислое вино - вообще отлично идет.
   От вина Галента потянуло на приключения, он принялся обыскивать лагерь, переворачивать камни. Надеялся найти что-нибудь, принадлежавшее дикарям. Нашел рыбьи кости, обрывки кожи и сломанное лезвие.
   Лезвие оказалось металлическим. Вроде, ничего впечатляющего, не все же дикари отказываются от использования металлов. У людей большой выбор для производства ножей: множество видов металлов, камней, годились редкие сорта дерева. А уж простую дубину можно смастерить из чего угодно.
   Стальной нож не такая уж большая находка. Тем более ржавчина совсем испортила орудие.
   Ничего необычного... Галент повертел в руках обломок. Да, вполне обычный нож. Такой можно купить в Городе, привычная форма, вес и заточка. Он не знал всех тонкостей производства. Знаток мог бы найти отличительные признаки, но Галент держал в руках самый обыкновенный сломанный нож из Города.
   Логически он понимал всю несуразность подобного утверждения.
   Однако, не мог перебороть себя и отказаться от глупых мыслей. Дескать, душа его затрепетала. Хотелось касаться этого предмета, не отпускать его и не выбрасывать.
   Что за глупость?!
   Галент вскочил и закинул лезвие далеко в скопление камней. Оно даже не звякнуло, металл размяк и только глухо стукнул, приземлившись.
   Чего только не привидится. Нельзя доводить себя до такого состояния.
   Отдых не принес желаемого результата, вино только ухудшило состояние Галента. Зато вода в сосуде оставалась все такой же холодной и свежей, а уж как она бодрит! Так бы и пил, не отрываясь. Но желудок имеет пределы.
   Галент вылил остатки вина, наполнил бутылку водой и закупорил ее. Он надеялся, что жидкость сохранит свои качества как можно дольше.
   Не дожидаясь захода, Галент покинул лагерь. Оставаться в чужом доме сверх необходимого он не хотел.
   Ветер стих, прекратив бросаться пылью в путника. Дорога, несмотря на жару, стала вполне терпимой. Тем более у Галента теперь был запас воды и еды, он не постеснялся взять несколько мешочков с сытными зернами.
   Он не отравился, съев их утром. Зерна не проросли в его кишках - хороший знак. Жизнь, как казалось, начала налаживаться.
   Больше стоянок для отдыха Галент не встречал. Он прошел по тропе, не встретив дикарей. Все язычники были заняты войной с Городом и не помышляли о паломничестве к высохшему озеру. До них еще не долетела весть, что в руинах опять течет вода, что пробудился объект их поклонения...
   Никто и ничто не вызывали беспокойства. Только Галент рождал страхи для самого себя. Он встречал дорожные алтари, где покой духа сторожили умерщвленные воины. Их скелеты высохли, кожа потрескалась, и обнажилась кость. Они не могли встать, броситься за живым. Дух их пребывал в ином месте.
   Но Галент как огня боялся этих мертвецов - просто кости, высушенная на солнце кожа и потрескавшаяся броня.
   Чутье помогало Галенту найти тайники тех язычников, что постоянно ходили дорогой через горы. Как вор и полагал, они проделывали долгий и опасный путь не ради того, чтобы поклониться каменному дереву и пустому трону в святилище. В лесу полно собственных святилищ, путь к которым затруднен, а потому почетен и обязателен для каждого дикаря.
   В этих тайниках хранилось обработанное железо. И не только лезвия, наконечники стрел и копий. Механические ловушки, капканы, самострелы, детали к ним - именно это обнаружил Галент.
   Вот зачем дикари проделывали столь долгий путь. Они торговали с горожанами, возможно, при посредничестве культистов. Заброшенное селение возле побережья прекрасное место для того, чтобы торговцы из двух миров встретились.
   Власть леса здесь слаба, но не иссякла. Щупальца Города не дотягиваются до руин, но они расположены поблизости от побережья внутреннего моря, где стоят паровые лодки, созданные в Доках.
   Нейтральная территория, принадлежащая безумному культу, под спящим оком сумасшедшего демона.
   Агенты Вейнтас могли торговать с дикарями именно в этом месте. Потому у культистов возникло желание повстречаться с властной горожанкой. Они вбили себе в голову, что она мессия или должна родить мессию - Галент не мог упомнить точно, чего они там прогнозировали.
   Логичные объяснения лучше всего.
   Мелкие букашки - эти самые культисты, крутились у ног великих, ловили крохи с их стола. Горожане и язычники проворачивали свои дела на чужой территории, где коварству одних, могли противопоставить озлобленность других.
   Если демон не привиделся Галенту, если он на самом деле общался с ним, то у вора появилось логичное объяснение произошедшему. Демон возомнил о себе невесть что не случайно, наверняка владыка Города и Родитель трав заколдовали его. Пусть верит в собственную исключительность, чтобы торговцы из разных миров не перегрызлись. Демон их контролировал, на своей земле он кое на что способен.
   Галент остановился у спуска и проговорил:
   - Есть у кого-нибудь возражения?
   Он оглянулся, но ни камни, ни кустарники не посмели высказаться.
   Вот бы добраться до благодатной земли, где всегда тепло, не бывает "приливов", где солнце не лупит по голове дубиной, еды и питья вдоволь. Только бы добраться, взглянуть на морское побережье.
   Говорят, что с побережья открывается прекрасный вид на Янтарные горы, в ясную погоду видать берега далекой земли, расположенной по ту сторону моря. Взглянуть бы на это, вдруг, это действительно путь к счастью.
   Галент направился на северо-запад. Он оказался в распадке, протянувшемся на несколько километров. Возникни у Галента желание, он мог бы взобраться на пологие склоны, пересечь хребты, держась направления строго на восток. Но зачем себя утруждать?
   Низменность за века выровняли талые и дождевые воды. В сезон дождей или когда сходит снег по дну распадка стекает вода. Куда-то она должна выйти, как надеялся Галент - устье располагается у моря.
   Воздух ощутимо менялся, а вот земля оставалась прежней. Каменистая почва, высохшие растения на всем протяжении низменности. Меж камней порой стояли странные, невиданные растения. Галент их избегал, со стороны они выглядели грозными.
   Появились животные, птицы, что говорило о наличии воды в регионе. Галент считал, что не пропадет. Еще пересекая хребет, он уговорил все вино, а воду берег. Она утратила свои чудесные свойства. Протухнет она нескоро, ведь изначально была чистой, без примесей.
   На склонах порой встречались следы от талых вод, высохшие русло от сезонных ручейков. В тени в некоторых местах сохранилась вода, застоявшаяся и уже позеленевшая. Пить ее рискуют только животные или отчаявшиеся горожане. Запасы Галента еще не иссякли.
   Дальше рельеф изменился: склоны становились отвесными, а низина уходила все ниже, образуя ущелье. Галент задержался, раздумывая, стоит ли перебраться на ту сторону или продолжить путешествие по низине.
   Он остановился на втором варианте, лучше идти по ровной дороге, чем прыгать по камням. Тем более здесь, внизу больше шансов наткнуться на воду. А уходить далеко от источников Галент опасался, не ровен час, как возникнет нужда.
   Растительность так же начала меняться, приспосабливаться к новым условиям. Но не цепкость растений так заинтересовала Галента, а вот то, что среди колючек встречались лиственные, говорило о многом. Цвет склонов вдалеке изменился с желтого и коричневого на зеленовато-желтый. Солнце быстро выжигало листья, не позволяя жизни расплодиться.
   Это значило, что дальше дорога будет и прохладнее, и поблизости обнаружится вода.
   Только о воде Галент и думал, мысли о ней стали осью его мира.
   Ему удалось найти источники воды, вернуть сознание, избавиться от навязчивой идеи.
   Несколько родников питали тощий ручей, который постепенно расширился. Идя вдоль него, Галент вышел к заболоченному озеру, берега которого стерегли кривые деревца. Воздух над водой витал совсем иной, здесь он был дурным, с ощутимым солоноватым привкусом.
   Галент направился направо, обходя заболоченный участок. Он не знал направления, не видел никаких троп. Здесь могли быть звериные тропы, но горожанин не знал, как они выглядят, где их искать. Просто по правую руку находилась возвышенность - каменный зуб, кусок хребта, отколовшийся от основного массива.
   Природа забыла о нем, формы выступа все еще сохраняли твердость. Никаких мягких линий, только жесткие, резкие грани камня. На возвышенность взобраться гораздо проще, чем на дерево, если здесь вообще найдется крупное дерево. Тем более каменная вершина располагается выше крон.
   На вершину Галент не смог взобраться, но и с того выступа, где он расположился, открывался прекрасный вид на озеро.
   Заболоченная часть находилась на западе, ее размеры оказались не такими уж значительными. Озеро находилось в долине, укрытой скалами, но морской ветер пробирался и сюда, нарушая покой местных обитателей.
   На северном берегу располагалось несколько хижин, один причал. Возможно, где-то там была дорога, ведущая к восточным хребтам. С юга из озера брала начало речушка, проходящая по ущелью. Возле истока находилось еще несколько домишек.
   Путь до них проще и ближе, чем до расположенных на противоположной стороне озера.
   Галент отдохнул и вечером отправился к хижинам. К утру он добрался до строений.
  

Глава 10. Ферратиты.

   Хижины использовали как временное жилье местные рыбаки. Они приходили к озеру из ближайшего селения, занимались промыслом в течение сезона и возвращались назад. Озерную рыбу они предпочитали морской.
   Галент не смог понять, в чем причина. Он обнаружил несколько высушенных рыбин, вполне годного качества. На вкус они оказались неплохими, только пересоленными. Местные они или нет - не суть важно.
   В хижинах хранились некоторые инструменты - силки, материалы для изготовления ловушек, сети и удилища. Не так уж много и все в плохом состоянии. Промысловики приносили инструменты лова с собой, а здесь хранили то, что жалко выбросить, но уже не годное в дело.
   Галент решил отдохнуть день, попытать счастья у воды.
   С причала он пробовал рыбачить, по книгам знал, как это делается. Знал и нужное время. Он слышал всплески, видел отблески солнца от чешуи, но так ничего не поймал. Зато порадовал комарье, которое здесь кормилось и плодилось. Дымом отогнать насекомых не удалось, так что отдых в итоге не принес удовольствия.
   Продолжив путь, Галент начал спуск по ущелью. Склоны покрывали желтые - ближе к вершине, и зеленные - у реки, деревья. Растительность не представляла угрозы для человека, здесь, без присмотра лесного бога, она некрупная, чахлая. Зато мелкой живности спокойно, да и человек с удовольствием подышит местным воздухом.
   Дальше по течению Галент ощутил, как вибрирует земля. Едва заметно, на грани чувства. Склоны отражали шум падающей воды, дальше по течению должен располагаться водопад или пороги.
   Пока что русло реки занимает не всю низину, идти одно удовольствие. Ниже по течению придется искать путь через хребет. На вершине противоположного хребта Галент заметил постройку, явно возведенную горожанами. Там располагалась наблюдательная башня, сложенная из камня.
   Строение не выглядело заброшенным, но дозорных Галент не разглядел. Возможно, они укрылись от жары под каменными сводами. Все равно они не заметят одного человека, бредущего по берегу реки.
   Дозорные должны подать сигнал, если в округе появится отряд дикарей. Лесники хоть и мастера прятаться, но большой отряд не скроется, чем больше людей, тем сложнее им проникнуть вглубь департаментов. А отдельные отряды ничего не смогут сделать. Ну, убьют пару десятков крестьян, пойдут штурмом на особняк местного барона, так там же и погибнут на копьях наемников.
   Галент узнал, что охраняли дозорные. Наблюдательные башни располагались и на восточном хребте, и на западном. Ставили их на одном расстоянии, прокладывали тропы между ними.
   Дозорные наблюдали за озерной долиной, ущельем и главное - водохранилищем.
   Контроль над источником пресной воды важен для засушливого региона. Приморским жителям требуется вода для питья, а удаленным от моря регионам - для питания почвы.
   У этого водохранилища брал начало водоток, чей конец расположен в лагере беженцев. Вот откуда брали воду жители селения, когда высохло озеро. Линию повредили не здесь, у водохранилища сооружение в прекрасном состоянии. Где-то в середине пути водоток проходит по тоннелю, прорубленном в скалах. Камень мог обрушиться, дикари или церковники могли уничтожить водоток.
   Воду поднимали в водоток с помощью насосной станции, работала она без помощи механики. Городские технологии плохо уживались на земле департаментов, механику предпочитали прятать за стенами. Лишь изредка вывозили громыхающие трубы, чтобы потешить дикарей. Но машины войны немного времени проводят вне Города, не могут долго обходиться без ремонта.
   Воду поднимали вручную, с помощью цепи ведер, закрепленных на канатах. Простое и потому гениальное решение, рабы-дикари занимались тем, что постоянно крутили колеса на верхней площадке станции. За ними присматривали вооруженные люди.
   Станцию стерегли, не бросали на произвол судьбы. Она могла не функционировать ранее, пока не возникла нужда в снабжении оравы беженцев. Но военные всегда присутствовали в сторожках у начала водотока. Просто потому, что это важный объект, благодаря которому можно контролировать весь прибрежный департамент.
   Водохранилище находится в безопасности. Галент это уже понял, потому убрался под прикрытие деревьев и принялся взбираться по склону восточного хребта. Плотину наверняка охраняют и не десяток стрелков, а намного больше.
   Ночью Галент пересек тропу между дозорными вышками. На вышках западного хребта горели огни, на восточных - нет. Это еще не говорило о том, что они не охраняются. Потому Галент не останавливался и пошел на риск, затеяв спуск по склону ночью.
   По пологому склону Галент спустился вниз к побережью. Он все-таки достиг моря, избежал всех опасностей и наконец-то найдет убежище. Позабудет о Сайленсе, лесном боге, всяких механистах и их глупостях, все это останется в прошлом.
   Стоя на каменистом побережье, Галент верил в это. Хотел, потому и верил. Нельзя же без надежды на успех приступать к новому делу.
   Самого моря он не видел; ночь хмурилась. Звезды скрылись за тучами, невесомый туман наступал со стороны моря. Севернее Галент заметил огни, наверняка селение, порт для связи с Городом. Там будет безопасно, никто не спросит бегущего человека, откуда он взялся. Дикари заставили многих людей сорваться с насиженного места и искать новый дом.
   Дикари как брадобреи, они делают кровопускание Городу, оздоровляя его организм. Вот так, служащие иному божеству, люди другого мира исполняют задуманное Сайленсом. Неудивительно, что одурманенного Галента посещали странные видения, указывающие на то, что горожанин и так заметил.
   Здесь должно быть спокойно. Это селение - портовая деревушка, независимая от власти местного барона и городского Совета. Люди своенравные, но свободные, не зараженные идеей Города, не беспокоящиеся о вторжении язычников. Их жизнь подчинена одному ритму, неизменному циклу. Они нужны как Лесу, так и Городу, потому оба мира не пытаются захватить это селение, перевоспитав местных жителей.
   Они олицетворяли мечту Галента, мечтой они и остались.
   В реальности все оказалось намного хуже.
  
   Рассветные лучи рассеяли туман на побережье, открылся вид на окрестности. Изломанные хребты уходили в сторону Янтарных гор, чьи вершины удалось увидеть с рассветом.
   Белые шипы возвышались за северо-восточным краем моря, едва поднимаясь из воды. Толи высота гор не такая значительная, как утверждали путеводители, толи расположены горы слишком далеко.
   Галент спустился к заливу, отделенному хребтами и отвесными скалами. За утесом располагалось селение, чьи огни заметил горожанин. Сейчас его не видно, а подойти к нему не представляется возможным.
   По северному хребту не взобраться, Галент не видел дороги. Без снаряжения и подготовки он не рискнет штурмовать скалу. Можно уйти вверх по устью ручья, текущего в залив. Но исток ручья находился где-то западнее, возможно, в той самой долине, из которой пришел Галент.
   Возвращаться туда бессмысленно, много времени уйдет, пока удастся отыскать путь к прибрежному поселку. Единственная дорога, припоминал Галент, располагалась севернее озера.
   Южнее за водохранилищем могло располагаться другое селение, но там наверняка присутствуют военные из числа охраняющих водохранилище. Соваться туда опасно, не имея документов... да и имея нужные бумаги, Галента не пропустят караулы. Его арестуют, начнут допрашивать, подозревая в связях с дикарями.
   И эти связи несомненно обнаружатся. Даже не потому, что Галент связывался с дикарями, просто их требуется обнаружить. Кто же еще может спуститься с гор, придя с севера? Наверняка из тех краев, где бродят разбойничьи шайки лесников.
   Даже в Городе существуют закрытые кварталы, куда без спросу не пускают, а пойманного чужака от греха подальше пристукнут. Галент имел возможность убедиться в этом, глядя со стороны за наемными полицейскими и их методами работы.
   Мелкий залив отрезан от моря узкой полосой песка. Галент сомневался, что по ней удастся пройти, обойдя с востока скалу. Но попробовать стоило, этот путь казался короче и проще.
   Море действительно выглядело спокойнее, чем в родной Гончарне. Приветливая водная гладь, так и хотелось опробовать этот водоем, искупаться в нем.
   Вода оказалась слабосоленой, зеленоватой и непрозрачной. Пить ее нельзя. В прибрежном песке обитали крабы, слишком мелкие, чтобы представлять угрозу. В Гончарне такое добро не водится, говорят они вкусные, но Галент не смог поймать ни одного. Слишком быстро они перемещались по влажному песку, закапывались в него. Галент увязал в песке, не мог быстро и ловко перемещаться.
   Плюнув, он решил не возиться с поиском пищи. Кое-что в запасах осталось, так чего тратить силы на пустое занятие? Если его примут в поселке, то и так удастся отведать местной кухни. А ведь в Городе подобная снедь оплачивается золотом! Здесь же ее ест простой крестьянин, вот ведь как забавно.
   Галент вернулся к ручью, пересек его вброд. Полоса берега вдоль утеса была узкой, но проходимой. Среди камней гнила мелкая рыба, над которой летали крупные толи мухи, толи осы.
   Море пахло так же, как и в южной части Города. Разве что солоновато-тухлый запах не смешивался с гарью и нечистотами. Природная грязь хоть и неприятна, но ее запахи терпимы.
   Добравшись до края утеса, Галент оказался у места, где море отделено от залива полосой песка вперемешку с галькой.
   Утес закрывал вид на поселок, но дальше на восток над водной поверхностью белели паруса. Обычные рыбачьи лодки, возвращающиеся домой. Похоже, их улов сегодня удачен, раз они так рано возвращаются.
   Прибой мягко ударялся о камни, в вышине кричали птицы. Галент поднял голову и проследил за их полетом. Они гнездились на отвесной стороне утеса. Удачное решение, здесь их ни один хищник не побеспокоит. Кроме, человека - этого не остановят даже скалы.
   Галент заметил несколько веревок, болтающихся на ветру. Они были старыми, размолотыми и растрепанными. Ветер болтал ими из стороны в сторону. Хорошие веревки сборщики яиц утаскивали с собой, чтобы они не портились от погоды. А эти, возможно принадлежавшие тем, кто сорвался, никого не интересовали.
   Если догадка Галента верна, то другие сборщики боялись прикасаться к старым веревкам. Обычное суеверие, но на такой скале лучше быть суеверным, чем мертвым.
   Вот еще один продукт, который стоит попробовать. Галент поймал себя на мысли, что думает только о еде. Вроде не голоден, а только об этом и думает. Просто для него мерилом счастья был большой, заставленный тарелками стол. Он всегда завидовал монастырскому начальнику, который питался лучше других монахов. И ладно бы только питался, так Зверюга еще и не скрывал этого, заставлял послушников прислуживать во время трапезы... и после.
   В лагуну наверняка заходили местные жители. Собрать водорослей, наловить рыб, которые предпочитают пресную воду. А так же расставить силки для птиц, мелких грызунов, которые водились выше по течению ручья.
   Но ждать местных можно неделями, кто знает, каким путем они приходят в лагуну. Дорога могла быть западнее, ее легко не заметить. Галент отдавал отчет в том, что не знает местность.
   Рыбачьи лодки к мелководью не станут подходить. А по подошве утеса не пройти - его восточная сторона сильно выдается в море. Прибой бьет не сильно по выглаженным камням, не в этом беда. Камни сгладились, покрыты водой и тиной, на них легко поскользнуться. А прибрежное течение, кажущееся слабым, разобьет упавшее тело о подводную часть скалы.
   Своими силами не перебраться на ту сторону. Искать дорогу у ручья можно неделями. Быстрее наткнешься на капкан, оставленный местными.
   Галент решил, что проще привлечь внимание рыбаков, чем самому искать дорогу.
   На пересыпь выбросило плавун. Солнце подсушило дерево и ветки, из них получится прекрасный костер. А тина и мокрые бревна дадут дым, заметный с большого расстояния.
   Так Галент и поступил, заодно провел несколько часов в покое и уединении. Почувствовал знакомое ощущение, что-то вроде ностальгии. В детстве к морю хочешь не хочешь, а приходилось подходить, чтобы собрать дары моря.
   Топливо и еду на побережье Гончарни выбрасывало редко. Зато удавалось порой отыскать размытые ямы, в которых некогда добывали глину. Она высоко ценится в Городе, из нее делают качественную посуду.
   Вот только сами жители Гончарни не пользуются такой посудой. Глиняные разработки заброшены из-за поднявшегося моря. Работает только один карьер, дающий мало материала.
   Потому глина в цене, потому дети и женщины рискуют здоровьем, ища во время отливов открытые копанцы. Опасное занятие, но оно почему-то успокаивало Галента. Нет, он понимал, что ему угрожало. По крайней мере, сейчас он думал, что в детстве все понимал.
   Потому так приятно вновь оказаться на берегу моря. Спокойного и не угрожающего. Водная гладь не может постоянно быть тихой, но именно эти часы выдались самыми спокойными.
   Дым заметили рыбаки и приняли за сигнал о помощи. Привыкли, что в лагуне не бывает посторонних. Тем более сыграло обычное любопытство - зачем отпугивать добычу, разжигая костер у воды.
   Галент не сразу обратил внимание на лодку, ушел в свои мысли глубоко, буквально потонул в них. В последнее время он предпочитал созерцательную активность, нагулялся на свободе. А когда заметил гостей, то как-то лениво подумал, что совсем не представляет, чего им сказать.
   Кто он такой, откуда и какого демона сюда пришел. Бродяга, одним словом. Бродяг нигде не любят.
   Поморщившись, Галент почесал затылок и принялся засыпать костер песком. В нем уже не было нужды. Попутно он соображал, что соврать. Сказать правду - это на ум не пришло, не привык выбирать простые и очевидные решения.
   Перебрав уйму вариантов, Галент остановился на простом: опять назваться разведчиком Вейнтас. Почти не ложь, даже совсем не ложь. Тем проще рыбаки поверят в его слова. Они наверняка слышали о торговке. И если несколько раз упоминание рода Вейнтас спасало Галента, то почему сейчас не повезет?
   Лодка подошла, но не вплотную. Рыбаки знали это место, но боялись сесть на мель. До них можно доплыть, не слишком далеко. Но Галент не хотел мочить вещи в рюкзаке. Об этом он проорал своим спасителям, а те оказались столь добры, что на веслах переместились ближе к утесу.
   Там к лодке удалось пройти по мелководью. Галент снял рюкзак и нес его над головой, чтобы не замочить ценности. Он уже знал, что скажет рыбакам.
   Лодка у них была небольшой, под две пары весел и небольшую съемную мачту. Один рыбак сидел на центральной банке, второй держал руль. Галент забросил в лодку вещи, неуклюже забрался следом, опасно накренив ее. Рюкзак упал прямо на рыбу, от запаха не избавиться теперь.
   - Ох, благодарю, ребята, - отдуваясь, сказал горожанин.
   Находиться в воде, бороться с течениями он не привык, сильно боялся потерять опору и захлебнуться. Но ему повезло, набегающие волны слабо били по косе.
   - Кто такой? - задал вопрос рыбак у руля.
   - От разбойников спасался, сам служу у торговки из Города. Она сейчас дела ведет в департаментах, разослала своих людей по региону. Мне не посчастливилось столкнуться с дикарями.
   - Здесь? - удивился рыбак.
   - Да нет! Дальше на запад, в долине, где руины расположены. Там сейчас беженцы собираются. Странные дела там творятся.
   - Говорит точь-в-точь как городской, - встрял второй рыбак.
   - Ладно, у нас разберутся.
   Галент поблагодарил их за помощь, наградил монеткой, которую заранее приготовил. Рыбаки к серебру отнеслись без интереса, но монету приняли.
   "Может, стоило дать золотой?" - размышлял Галент.
   Но возможность уже упущена.
   Лодку направили прочь от утеса, борясь с течением. Достаточно удалившись, рыбаки поставили парус, отказавшись от помощи Галента. Ему рекомендовали сидеть на месте и не дергаться. Лодка качалась от любого движения, с третьим человеком на борту и уловом она ощутимо осела. Центр тяжести переместился, это пришлось учитывать.
   Рулевой направил лодку к открывшейся бухте, где расположен поселок. Ему пришлось лавировать, чтобы добраться до цели. Путь занял много времени, ветер был слаб. В бухту лодка входила на веслах, тут уж от помощи Галента не отказались.
   Галент быстро понял, что сглупил, взявшись за это дело. Его тощие пальцы не годились для тяжелой работы, но он держался и не сбавлял темпа, стараясь попадать в ритм рыбака.
   Селение расположилось в бухте, ограниченной с юга утесом. На севере размещалось каменистое побережье, протянувшееся на многие километры. На горизонте виден островок, вокруг которого сновали белые треугольники парусов.
   У воды располагались доки, причалы, оборудованные подъемниками. Судя по размерам, грузы здесь отгружались внушительные. Галент не представлял, что во внутреннем море процветает торговля. Полагал, что как и во внутренних департаментах, здесь товары обменивают, монеты не в ходу - почему рыбак не заинтересовался его серебром.
   Ошибочка вышла. Большинство причалов занимали большие корабли. Деревянные, двухмачтовые или пузатые, или узкие - всего около десятка. Галент впервые видел подобные машины, не представлял, как они работают.
   И только один корабль использовал паровую тягу. Он стоял отдельно от остальных кораблей, чтобы не повредить их - искры из трубы могли попасть на устаревшие корабли внутреннего моря.
   На пароходе красовался основной Городской символ - солнце.
   Галент поежился. Неужто церковники сюда пожаловали? Дело плохо, коли так.
   За пароходом на моле возвышалась сторожевая башня, где в темное время суток зажигали огни. Вход в бухту ничем не защищен, селение не подвергалось нападению равных по силе флотов.
   Дикари использовали длинные лодки на десять, пятнадцать человек, нападая на слабых соперников. Заморские гости предпочитают торговать, не связываясь с пушками полноправных и неполноправных горожан.
   Дома рыбаков примыкали к докам, западнее на возвышенности в центре селения располагались административные строения. Соборный шпиль возвышался над красными крышами домов.
   Галент не заметил у рыбаков нательных знаков, которые обычно носят горожане. Рыбаки полагались или на свое умение, или на помощь духов, чьи культы почитаются в селении.
   На периферии городская власть слаба, не способна стать стержнем, вокруг которого объединены все люди. Потому, собственно, Галент сюда бежал. Церковники здесь не имеют такого влияния, как в Городе.
   Они и не полагались на традиционные способы управления. Говорить об этом не принято, но прибывшие в селение служители культа знали, что к их словам никто не прислушается. Потому управляли самым простым, доступным способом - подкупали местных.
   Потому лодка прошла мимо свободного причала. Рулевой направил ее к пароходу. Галент бросил весла, рыбаки никак не прокомментировали его действия. Они молчали, Галент не задавал ненужных вопросов. Если он чист, не связан с дикарями, то и церковников бояться не будет. Какой же смысл дергаться?
   Прыгать в воду уже поздно, делать это на глазах у всех - верх глупости. Тем более Галент не мог назвать себя умелым пловцом.
   Он решил отдаться на милость судьбы, следуя той легенде, что сообщил рыбакам. Камея не подводила его столько раз, почему же сейчас все должно пойти не так?!
   Они подошли вплотную к пароходу, с борта которого за ними наблюдали боевые братья. Откуда им знать Галента? Ведь его портрет не тиражировали, не распространяли. Разве могут долететь слухи до этого отдаленного селения? Бояться нечего.
   Сидевший на веслах рыбак, сделал обратный гребок, замедляя лодку. Он встал и прокричал:
   - Тут чужака нашли!
   Боевой брат кивнул ему, исчез и пару минут спустя вернулся, указав в сторону причала. Туда рыбаки и направились.
   На причале их уже встречали стрелки, сопровождающие монахов. Галент присмотрелся к их оружию, казалось, что они не опасаются нападения. Все правильно, если чужак не видит за собой вины, то и дергаться не будет.
   Галент сохранял спокойствие. Внешне он выглядел сонным, разморенным долгой дорогой по морю. Жарковато становится, солнце печет голову. С виду он думает только о том, как побыстрее расправиться с формальностями и добраться до гостиницы.
   Сердце вора сбивалось с ритма, то колотилось в груди, то заикалось. Его лицо раскраснелось больше от волнения, чем от солнца. Но разве стрелки поймут это?
   Он сам выбрался из лодки, лениво и неторопливо поднялся по сходням. Стрелки его не торопили, казалось, что сами не слишком хотят заниматься этой рутиной. Они не задали никаких вопросов, кивнули горожанину в сторону парохода.
   Бежать с пристани некуда. Есть только два пути: к пароходу и от него. Не прыгать же в воду - стрелять начнут. Галент медленно шел к пароходу, чувствуя, как каждый шаг становится все тяжелее. Ноги наливались свинцом, мышцы деревенели. Он поглядывал на водную рябь, толи размышляя о возможности прыгнуть туда, толи просто для успокоения.
   По железным сходням Галент поднялся на борт парохода.
   Конструкция корабля оказалась нестандартной, в городских доках подобные машины не встречаются. Этот пароход был меньше, имел одну трубы и две мачты. Видать, для движения под парусом.
   Свободного места на палубе не было, все занимали морские принадлежности, назначение которых Галент не знал. Канаты, блоки, ведра с дурно пахнущей жижей. На носу расположились дозорные, вдоль бортов бродили стрелки и боевые братья, вполголоса ругаясь, когда запинались о разбросанные предметы. Моряков Галент не увидел.
   Горожанина встретил боевой брат, коротко расспросил его, потребовал сдать оружие. Галент попытался возразить, но из-за страха он не мог противостоять напору брата.
   Обезоружив чужака, церковник повел его к кормовой надстройке, уступавшей размеру надстройке вокруг трубы. Котельная, похоже, размерами превосходит помещение, где расположены каюты офицеров.
   Боковая дверь, расположенная у правого борта, вела в коридор, из которого можно попасть в капитанскую каюту. Откуда-то снизу пахло готовящейся едой, запах легко проходил через широкие щели в настиле.
   На двери капитанской каюты висел знак - солнечный крест, расположенный над пирамидой. В Городе подобный символ не встречался, но Галент догадался, откуда он взялся. Ближайшая база церковников находится относительно близко - в Янтарных горах. Вот пирамидка символизирует и горы, и культистов, прячущихся в них.
   Культисты с окраин разбираются в сложной технике. У них есть и артиллерия, если вспомнить поезд Грима, и морские машины. Что же еще они могут выставить, почему так долго молчали, не вступая в сражение с дикарями? Это же их прямая обязанность - защищать городскую цивилизацию от тьмы дикарского леса.
   Боевой брат постучал в дверь, из каюты раздался голос. Посторонившись, брат толкнул дверь и впустил Галента внутрь. Он удалился, офицерам давно сообщили о пойманном чужаке.
   Галент оказался в небольшой каюте, не слишком комфортной, заставленной всевозможными вещами. Центр занимал большой стол, заваленный картами, бумагами, прижатыми навигационными инструментами. Галент их знал по картинкам, виденных ранее в манускриптах.
   Место для сна использовалось как диван, по другую сторону стола располагался большой сундук. На нем сейчас восседал коренастый, бледный человек. Лучшие годы остались позади, он измотан жизнью, но все еще крепкий и опасный. Сражаться с ним в рукопашную нельзя; у Галента не было никакого оружия.
   Он перевел взгляд на тощего, седого человека. Такой же бледный, но сидящий прямо. В нем горожанин распознал капитана.
   - Кто такой? - в лоб спросил он.
   - Наемник, - пожал плечами Галент.
   Капитан сидел на краю дивана, подсесть к нему не удастся. А других мест, куда прижать задницу, Галент не видел. Не из наглости он искал стул - поджилки тряслись. Пришлось стоять, как на допросе.
   Вор положил ладони на ремень, засунув большие пальцы за него. Поза уверенности, говорят, помогает при ведении переговоров. Собеседнику не видно, как трясутся руки.
   - Имя-то у тебя есть? Или маманя так и назвала - наемник?
   - С таким именем никак оплаты не допросишься от нанимателя, - попытался пошутить Галент.
   Он тянул время, пытался припомнить хоть какое-нибудь имя. Как назло, все вылетело из головы. Запинаясь, он тихо проговорил пришедшее на ум имя и закончил:
   - Служу у торговки из Города. Сюда... вот, занесла нелегкая.
   - Да, - вставил коренастый, - департаменты не для нежных.
   Капитан бросил на него взгляд, прося помолчать.
   - Имя торговки? Выкладывай, не заставляй меня утруждаться, выдумывая вопросы!
   Галент повторил ту версию, что рассказал рыбакам. Он все еще цеплялся за надежду: должно получиться, просто обязано! Капитан порой задавал вопросы, уточнял подробности. По его лицу нельзя сказать, поверил он или нет. Галент мучился от страха и попыток скрыть его.
   - Слушайте, я устал, к чему этот допрос?! - не выдержал он.
   - Твоя правда, - кивнул капитан, - посидишь пока под замком, пока не проверится. Там заодно отдохнешь. Дикарей можешь не опасаться! - он усмехнулся.
   "Да, - подумал Галент, - дикарей мне точно опасаться не надо"
   Коренастый встал, приказал Галенту сдать вещи. От его протестов отмахнулись - коренастый взял со стола револьвер, брошенный под кипой бумаг, и взвел курок.
   - Вещи не мои, хоть не воруйте, - зло сказал Галент.
   Капитан кликнул братьев, приказал провести гостя в апартаменты, расположенные на нижней палубе. Пленнику связали руки за спиной, конец веревки держал один из братьев. Другой снял с предохранителя винтовку и пошел позади.
   На палубе Галент в последний раз взглянул на небо, вздохнул полной грудью. Когда еще доведется подышать воздухом свободы, к слову, попахивающим гнилой рыбой и тиной.
   Пленника повели на нос. Встречающиеся по пути стрелки и братья пропускали конвой, провожали взглядом. Их всех заинтересовал странный гость, неведомо откуда взявшийся в окрестностях селения.
   Один парень так вообще попытался остановить конвой, но его легко отогнали. Рожа у этого монаха была нехорошая - вся в шрамах, нос смят, один глаз скрывала повязка, а волосы росли неравномерно. Говорил и двигался он как больной.
   Не добившись ничего от конвоя, он ушел, хромая, в сторону кормы. Видать, донимать капитана дурацкими просьбами.
   Конвой вместе с пленником спустились на нижнюю палубу корабля. Галента взяли под руку, чтобы он не споткнулся о детали корпуса корабля. На носу от качки вора замутило, но он давно ничего существенного не ел, так что сдержался.
   Для гостя отвели уютную каюту: влажное помещение, доски пропахли дегтем. Темно, сумрачно и безнадежно. Галента заперли в трюме, где хранилась парусина. Его тщательно обыскали, заставили снять ремень и сапоги. На просьбу дать воды не ответили.
   Дверь захлопнулась, и Галент остался один в темноте. Если не считать мышей, попискивающих где-то за стеной или под свертками ткани. У него не осталось сил на обиду или злость, тяжело вздохнув, вор упал на жесткую ткань, попытался расслабиться.
   Вот так, сам загнал себя в ловушку. Но задача-то выполнена, здесь Сайленс никогда его не достанет. А утром - или вечером, - будет окончательно решен вопрос с ним. Возможно через повешение. Галент точно не знал, как расправляются с лазутчиками.
   В такой дикой местности чужаков могут распять, четвертовать, скормить крабам, оставить в полосе прилива. Да мало ли методов? Галент вспомнил один из редких видов казни, где требуется наличие корабля и пеньки. Хотя корпус парохода железный, морские твари вряд ли налипают на днище. Так все равно заклепки обдерут кожу.
   О госте забыли на долгое время. Ни воды, ни еды ему не давали - самим мало. Галент мучился от жажды в жарком, влажном помещении, мечтая о глотке воды или прохладном ветерке.
   Жара доконала его, высосала все силы. Галент забылся тяжелым, бредовым сном, из которого его удалось вывести с помощью лекарских снадобий.
   Потерявшего чувства пленника перенесли на корму, где колдовал лекарь. Тот быстро привел Галента в чувство. Вор очнулся, резко дернулся и принялся кашлять, растирая распухший нос. Толи снадобье так подействовало, толи от жары и солнечных ожогов нос распух.
   Дышать пришлось ртом, из глаз текли слезы. Пленнику дали воды - утолить жажду и умыться. Хлестнули по щеке, чтобы привести в чувство.
   - Чего-чего-чего?! - шептал Галент.
   - Ничего, вставай и иди за нами.
   Боевые братья были злы на пленника за то, что пришлось того тащить в лазарет. А путь неблизкий, пришлось на вторую палубу подниматься, стараясь не запнуться по пути.
   Галента спихнули с неподвижно закрепленной койки и потянули на верхнюю палубу. Он ничего не понимал, забыл о том, где находится. Сильнее всего он хотел пить, только вокруг этого крутились мысли.
   Его опять отвели в капитанскую каюту, где кроме седовласого офицера находился монах с порезанным лицом и желтокожий, круглолицый человек в простой одежде. Взгляд Галента сфокусировался на последнем. Он не без страха думал, что этот пухлый мужичок - инквизитор.
   - Вот, - капитан указал рукой на пленника, - его-то нам и доставили.
   - Вещи его? - спросил человек.
   Стол освободили от бумаг, рюкзак Галента выпотрошили, все вещи разложили на столешнице. Было тут и оружие, и воровские бумаги, и деньги, и магические светильники. Камею Галент не заметил, наверняка она погребена где-то под горкой оставшихся самоцветов.
   Вывод неутешительный - в лицо Вейнтас здесь не знали. Но хоть имя-то ее известно?!
   - Сколько можно надо мной издеваться! - воскликнул Галент.
   Только так и должен себя вести человек, не сомневающийся в собственной правоте.
   - Вам что, доставляет удовольствие пытать первого попавшегося в руки?! Проклятые фанатики, вы хуже дикарей, даром, что рясы понадевали!
   - Уймись, - бросил монах со шрамами. - Я бы с тобой поговорил...
   - Нет, - голос капитана.
   - Дайте ему стул и воды, - добавил третий. - Надо поговорить, потом решим.
   Принесли грубый табурет, прямо созданный для того, чтобы мучить человека. Сидеть на нем сможет только инвалид, у которого отстрелили зад. Вода была теплой, солоноватой, будто в миску наплевала вся команда, но Галент выпил не раздумывая.
   Выпив, он простонал от удовольствия.
   - Полегчало? - спросил человек. - Зовут меня Кепроп, знакомо имя?
   Галент помотал головой.
   - Я же говорил, - процедил шрамированный.
   Капитан приказал ему выйти. Нарочито медленно монах поднялся, прошел в опасной близости от пленника, поглаживая рукоять пистолета. Он не постеснялся вооружиться перед встречей с выжатым пленником, а это значило одно - у него были свои счеты к чужаку. Личные счета, а не просто желание позабавиться с вероятным перебежчиком.
   Галент кивнул в сторону двери:
   - Что за парень?
   По выражению лица капитана и Кепропа не удалось ничего прочитать. Желтокожий задал следующий вопрос, указав на лампу:
   - Откуда это взял.
   - Скажу только своей нанимательнице.
   - Ты не в том положении, а еще торгуешься. Уточнить угрозу, а?
   Галент пожал плечами и сказал правду, что взял светильники в подземельях Вейнтас, когда там принялся бесчинствовать маг.
   Капитан и Кепроп переглянулись. Галент удивленно приподнял брови:
   - Знаком этот... я в него всю обойму всадил! А он даже не свалился!
   Иногда хорошо показать собственную удаль. Полезно для дела.
   - Ты не мог взять этого в особняке, - возразил Кепроп.
   - Сходи да сам погляди. Там еще есть одна интересная штука, но о ней лучше не говорить. Не поверите! - Галент гаденько улыбнулся.
   - И чего там такого интересного?
   - Кроме ламп? О! Об этом нанимательница сама, поди, не подозревает. Вам в это дело влезать не следует.
   - Я ее представитель, - угрюмо сказал Кепроп, - так говори.
   Любой мог назваться наемником Вейнтас. Как сам Галент, например. Так что вор не поверил этому желтомордому и на разумные замечания: "ты не в том положении", не реагировал. Что ему собственно терять? Здоровья ни душевного, ни физического давно уже нет. Золото - и так изъято, свободы не видать. Пытки? Мелочи! По сравнению с тем ужасом, что довелось пережить в подземельях Рачьего острова.
   - Я работаю на Госнольда, лично не знаю, но в подчинении.
   - Да любой может назваться!..
   Кепроп потер виски, у него внезапно разболелась голова. Галент понял, что перегнул, но не мог сразу отступить.
   - А чего это вы двое сидите вместе, как друзья? С каких пор церковники дружат с торговкой? Не ее ли Астрелий с кафедры поносил?!
   - Мы не служим городскому культу, - ответил капитан, удивив горожанина. - А кому служим - не твоего ума дело, отвечай на вопросы уважаемого господина или отправишься за борт.
   - Неплохой вариант, кстати. Ну, ладно...
   До берега недалеко, но вещи оставлять в этой комнате нельзя. Без денег и инструментов не выжить в незнакомой местности. Здесь не Город, не удастся воровать еду с такой же легкостью. Домишки маленькие, люди не ленивые.
   Галент не рассказывал правду о том, что случилось в особняке. Многое уже позабыл, от страха слова Сайленса выветрились из головы. Про подземелья кое-что рассказал, про тот стол с любопытным макетом.
   Кепроп, похоже, не поверил услышанному. Вряд ли он бывал в Городе, посещал нанимательницу, потому не представлял: "как так можно, засунуть целый лабиринт под какой-то дом?!". Да, городские дома уникальны, а подземелья под ними - отдельный мир.
   "Нецерковник" наоборот крайне заинтересовался услышанным. Потребовал в подробностях описать макет, все то, что на нем находилось. В отличие от Галента он смог прочитать эти знаки, потому что пользовался "словарем", составленным среди родных безумцев.
   Что-то в последнее время ересей расплодилось, подумал Галент. То демонопоклонники, то механисты, то эти... демонопоклонники-механисты? Символику используют церковную, но выглядят намного адекватней городских братьев.
   Галент терялся в догадках.
   - Хорошо, - задумчиво сказал Кепроп, - теперь объясни, как занесло в эти края? Не надо сказок, никого вглубь не отправляли.
   - Решил сбежать из Города. Искал укрытие, вот и все.
   - Город далеко отсюда, в нескольких неделях пути, - он взглянул на капитана, - или месяцев?
   - Как идти, - тот пожал плечами.
   - А где укрыться? - развел руками Галент. - То язычники, то технофанатики, то церковники, кстати, с ваших гор.
   - Церковники? - заинтересовался капитан. - Грим? Он? Ты его видел?!
   Галент кивнул. Он не стал скрывать подробностей их встречи. Инквизитору он рассказал ровно тоже, что и этим двум. Так чего скрывать? Если эти "нецерковники" начнут вставлять палки в колеса магу, это же хорошо!
   - Замечательно, - улыбнулся капитан. - Хорошая весть.
   - А чего там язычники делали? - обратился Кепроп к капитану.
   Они принялись спорить, строя всевозможные теории. Словно по их оценкам, дикари не должны были встретиться Гриму. Вот ведь наивные, какой же цивилизованный человек способен понять мышление дикаря?
   Галента подмывало рассказать о странном ритуале, что совершали в лесу, но он сдержался. Не так оценят, могут счесть, что он подцепил магическую хворь. Вдруг, какой-нибудь демон незаметно проник в него. Лучше сжечь, безопасности ради!
   Именно такое решение примет командир корабля. Галент знал, как мыслят все фанатики, независимо от того, какого цвета их одежды.
   Чуть погодя они вспомнили о пленнике. С каким-то смущением Кепроп сказал:
   - В странное ты время появился.
   - Вы закончили? - капитан кивком указал на Галента.
   Кепроп пожал плечами, пробормотал невразумительно: "пока да". Передал эстафету своему собеседнику, теперь командир корабля принялся допрашивать вора.
   - Ты приходил на Рачий, зачем?
   - Мне уже задавали этот вопрос, - вздохнул Галент.
   Хотя он точно не помнил, что из него пытался вытащить дознаватель. Запомнился только визит Астрелия и его попытка нанять отступника. Где теперь Архиепископ и его тайная служба? Наверняка сгинули в урагане перемен.
   Пришлось отвечать. Связь с язычниками - нехорошо, но Галент напирал на то, что у него не было выбора. В свою защиту он сказал, что удалось выявить интерес Сайленса к хранилищу магических вещей.
   Церковник ухватил за конец цепочки и потребовал ответа:
   - Откуда ты знаешь, кто это был?
   Пришлось сознаться, что по заданию Вейнтас, он проник на брошенный завод Харана. Церковник опять оживился, услышав про кузнеца из племени чужаков. Галент понял, что много упустил, сведения прошли мимо его внимания.
   Невольно заинтересовавшись, Галент рассказал о том, что не успел передать Вейнтас. Он кивнул Кепропу - мол, передашь эти сведения, а то события начали развиваться стремительно.
   - И где те вещи, что ты утащил с завода?
   - Кое-что потерял в особняке, часть оставил в тайнике.
   - Где?! - требовал ответа церковник.
   - Эта информация принадлежит нанимательнице.
   - Поддерживаю, - вставил Кепроп, - мы обсудим, как поделиться. Не торопите.
   "Харан встретился с Сайленсом, переговорили" - услышав это, церковник и агент не на шутку разволновались.
   Больше Галенту нечего было сказать. Его тут же отослали на камбуз под усиленным конвоем, чтобы не мешал господам беседовать. А побеседовать им было о чем. Несмотря на обоюдное недоверие друг к другу, они вынуждены были сотрудничать. Так распорядились их руководители.
   Галент забыл о голоде, уныло жевал не самую худшую снедь, наскоро сготовленную коком. Вор хотел быть там - в капитанской каюте, послушать, что они там будут обсуждать. Нет, влезать в разговор он не собирался, тихонько посидеть в стороне и слушать. Но этого удовольствия его лишили.
   Ясно одно - эти двое знают больше, чем Галент. Вейнтас знает еще больше, она лгала (ожидаемо) наемнику: ты узнаешь правду, докопаешься до истины! Чушь. Ничего он не узнал, только глубже погрузился в нечистоты.
   У него имелись два козыря, которыми не удастся сыграть на этом столе: подземелья особняка и завод Харана. Ну, еще вещички, что он утащил для Вейнтас. Хотя бы не убьют сразу, пока не вернут трофеи.
   Безрадостная перспектива.
   С другой стороны, - размышлял Галент, уплетая обед, - у мага возникли серьезные проблемы.
   Надо бы еще про демонопоклонников из лагеря беженцев сказать. Пусть этот желтолицый шпион сходит, сам проверит. Ведь культисты искали контактов с Вейнтас, вот и найдут. Все это могло быть описано в книжице, что украл Галент у мертвого волхва.
   Ох, какой же занятный клубок получается.
   Галент надеялся, что только словами ему удастся спутать планы Сайленса. Он не надеялся победить мага, но отвлечь от собственной персоны - это может удастся. А большего и не требуется.
   Галент закончил обед вполне удовлетворенным. Безнадега отступила, впереди забрезжил свет надежды.
  
   На этот раз его отвели не в трюм, а в одну из офицерских кают, из которой не успели выбросить некоторые вещи. Галент стал счастливым обладателем пары стоптанных мокасин, драной рубашки и бритвенного набора. Последнее он припрятал, а белье выбросил из каюты в коридор.
   Дверь не закрывали - замок все равно вырван, но у входа дежурил монах. И он готов пустить в ход оружие, если горожанин на словах не поймет. Но и Галент мог кое-что сделать, он закрыл дверь изнутри на засов, как бы указал стражу на его место.
   Смешно и бессмысленно.
   По коридору порой проходили люди. Галент не успевал вскочить с лежанки, чтобы подглядеть в дыру, расположенную под засовом. Толи караульные, толи связные несут донесения капитану.
   Корабль не двигался с места, но часа через два кочегары разогрели котлы. Палуба задрожала, постоянный гул и тяжелое уханье поднималось из глубины корабля, преодолевая все палубы, переборки, проникая в каждую каюту. За несколько часов этот ритмичный стук может свести с ума, если человек не привыкнет к нему.
   Галент не знал, способен он привыкнуть или нет. Но наверняка подобным образом пытают дикарей. Тех, что захватили верх по реке, перевозят во внутренние департаменты на железных кораблях. По пути они свихнутся, их личность разобьют стальные двигательные поршни.
   Как-нибудь так.
   Подушка не могла защитить от звука, слишком она тонкая. Галент ворочался, не находя места на короткой лежанке. В каюте гораздо уютней, чем в трюме на нижней палубе. Но здесь так тесно, стены буквально нависают. В иллюминатор не пролезет даже лучик солнца. В металлическом борту и так-то не допускаются лишние отверстия, но на рейде команда сойдет с ума, не видя солнца.
   Стекла в иллюминаторе не было, на ночь от сквозняка отверстие закрывалось бронированной створкой. В бою ее наверняка опускали и фиксировали, в любом случае, в каюте офицеру делать нечего.
   Галент сбросил набитый соломой матрас на пол, попробовал расположиться на новом месте. Его пятки упирались в дверной косяк, макушку сдавливала внутренняя обшивка. Помещение не самое лучшее, но и капитанская каюта всего лишь раза в три превосходит эту.
   Измаявшись, Галент вытащил из-под кровати бритвенный набор. В сумке лежала опасная бритва, ржавые ножницы и крем. Бритва - оружие неплохое, если удастся зафиксировать болтающееся лезвие. Стягивающий болт прокручивался. И если удастся сделать защиту для кисти, а то рукоять из рога слишком скользкая, оружие не удержать.
   Этим Галент и занялся, пытаясь при помощи ножниц изготовить переплет для рукояти. Кое-что ему удалось, времени ему выделили предостаточно.
   Никто о пленнике не беспокоился, лишь под вечер ему принесли таз и приказали - не просили! - справить нужду. Уговаривать горожанина не пришлось, он уже раздумывал о том, как бы приспособиться к иллюминатору, а тут такая щедрость. Целый таз принесли.
   На ужин его не пригласили. Видать считали, что питаться один раз в день вполне достаточно. Человек, прошедший через засушливую пустошь, выдержит и не такое.
   Предъявить свои претензии было некому. Разве что стражу - новому, смена пришла час назад. Но боевые братья были глухи к словам Галента. Даже в этой глуши они не забывали о тех навыках, что приобрели в Городе. Разве не вызывает это уважения?
   Галент поморщился и вернулся к своему занятию, закрыв дверь на засов.
   Ночью в дверь постучали. Галент дернулся, он задремал, продолжая сжимать бритву.
   - Кто там? - хрипло спросил он.
   Ответа не было. Галент поднялся, крепче сжал свое оружие и подошел к двери. Может, показалось? Он осторожно заглянул в дыру, но никого там не увидел. В коридоре было темно, свет нигде не горел.
   Стук раздался снова, прямо над ухом. Галент отскочил, сжимая свободной рукой рот, чтобы не вскрикнуть. Первая мысль: "неужто Сайленс сюда добрался?!" Ох, тогда он точно укоротит воришке язык.
   Тот, что был за дверью, не собирался никуда уходить. Галент его не чувствовал, догадывался о его существовании только по стукам. Это могло быть плодом его воображения, всего лишь безумием, прорвавшимся в сон.
   Дальнейшее подтвердило опасения.
   Засов начал сам по себе перемещаться. Со скрипом, тяжело, нехотя, но двигаться в сторону. Галент как зачарованный смотрел на него. Разве может железный штырь так просто сам по себе двигаться?! Никакая магия к нему не может быть приложена! Это же общеизвестный факт!
   Аксиом не существует, как утверждал настоятель монастыря Заступницы. Эти его еретические слова навсегда запомнил Галент. Вот и металл отдался во власть магии, подчинялся повелителю, который держал Город за горло, затягивал каменную петлю вокруг районов.
   В последний миг Галент понял, что нужно сделать - подбежать, дернуть засов в обратную сторону, повернуть его. И навалиться всем телом, прижать его к дереву! Но было поздно.
   Галент нос к носу столкнулся с человеком в капюшоне. Или не человеком, демоном, притворяющимся живым, натянувшим чужое тело, подобно костюму! Внутри ничего нет, ни органов, ни тканей, только неугомонный дух, жаждущий крови.
   Вошедший толкнул Галента в грудь, мягко, но сильно. Галент потерял равновесие и отступил на два шага. Он взмахнул бритвой, но промахнулся. Отступив еще на шаг, Галент почувствовал спиной железный край иллюминатора, поднял руку с оружием и изготовился к бою.
   Человек откинул капюшон, открывая лицо. Галент заслонил иллюминатор, но даже того света, что проникал в каюту, хватило. Вошедшим был Кепроп, тот самый якобы агент Вейнтас.
   Кепроп кивнул, захлопнул за собой дверь и задвинул засов. Он поднял руки, как бы говоря, что не собирается причинять вреда.
   - Просто поговорить, - одними губами прошептал он.
   - И для этого вломился сюда?
   - Стучал, - кивок на дверь, - не открыл. Слушай, надо переговорить, времени мало. Давно бы прикончил, если б хотел.
   Галент опустил руку с бритвой, но оружие убирать не стал. Он спросил о страже, постоянно дежурившем у двери - ушел погулять? Задремал?! Или его прикончили, а все шишки на голову Галента повалятся.
   - Нет, он там же и дышит. Говори тише, а то услышит.
   Стены в каюте и так тонкие, но это почему-то не смущало Кепропа.
   - А, - догадался Галент, - магия? Как же ты с замком сладил? Не из дерева оно!
   - Я тебе что, дикарь расписной?
   Кепроп, похоже, обиделся. Не спрашивая разрешения, он прошел к кровати и уселся на нее. Галент заметил, что его костюм украшали железные пластинки. Не для защиты, а для других целей.
   - Эта штука позволяет скрываться?
   - Типа того.
   Кепроп не хотел обсуждать свои инструменты и методы работы. Он сразу перешел к делу, потребовав от Галента подробного рассказа.
   - Все, без утайки! Хозяйке надо знать все в подробностях.
   - Я и так не слишком скрытничал, но ладно, - пожал плечами Галент.
   Но просто так он не собирался раскрывать свои секреты. Все имеет свою цену, а так как нет никаких гарантий, что Кепроп на самом деле служит Вейнтас, то пусть оплачивает информацию.
   Вздохнув, Кепроп согласился. Галент мог потребовать только одного - свободы. И своих вещей, которые необходимо вырвать из цепких лап капитана.
   - С вещами проблемка, - покачал головой Кепроп, - но кое-что изыму.
   - Вот кое-что от меня и получишь!
   - Не жмись, я страшно рискую, болтая с тобой. Давай-давай, у меня только два часа.
   Галент второй раз за день рассказал о прошедших событиях. Кепроп немного узнал от него, так, мелкие детали. Но эти детали были важны для понимания всей картины в целом. И он не уйдет из этой каюты, пока не расскажет Галенту все, что знал. Или решит нужным сообщить вору.
   - Занятно, - вздохнул Кепроп, когда умолк Галент. - Но мало чего проясняет.
   - Тут еще лагерь беженцев поблизости...
   И Галент рассказал о демоне, его поклонниках. Вот это не на шутку встревожило агента. Он не ожидал, что поблизости прячутся культисты, связанные с язычниками. Галент сомневался, что это дикари, но Кепроп разъяснил про культ. Он о них уже слышал, доводилось встречаться с ними. Встреча эта была не из приятных.
   - Так кто они такие?
   - Я бы знал! - воскликнул Кепроп и с испугом взглянул на дверь.
   Но его не услышали.
   Галент хмыкнул, он до этой минуты не верил, что агент смог пройти мимо стража, не прикончив его. Церковников - пусть и бывших, магия так просто не берет.
   - Как ты сюда пробрался, что за магия? Церковников-то не так просто, ну ты знаешь.
   - В департаментах городские маги сильнее.
   - А ты маг? Никогда, знаешь ли, не общался с ними... с вами.
   - Вроде того, а дальше - заткнись.
   Кепроп поднял руку, предупреждая, чтобы собеседник не переступал черты.
   - И чего, ты просто околдовал его? Усыпил?
   - На кой тебе это знать?! Все равно не сможешь повторить. - Он вздохнул. - Нет, отвел глаза, прошел мимо. Немного затемнил звуки. Не самого, это было бы слишком, к тому же заметно.
   Да, он не врал, повторить такой трюк Галент не сможет. Он вообще ничего не понял. Кепроп мог врать, не краснея, а Галент не поймет. Вор решил промолчать, чтобы сойти за умного.
   - А как там Госнольд?
   - Не видался, но, говорят, жив. Здоров ли - мне не докладывают, уж извините. Слушай, время уходит, а!
   - Ты сам сюда заявился...
   - Могу так же уйти, - проворчал Кепроп, - время-то ты теряешь.
   - Хорошо, чего мне делать? Сидеть взаперти?! Не забудь, ты обещал.
   - Что-нибудь сделаю, но... тут не так просто. Капитан Горшив тебя отпускать не желает.
   - С чего бы такая милость? А ты настои на своем! Я нужен в Городе.
   - Ага, то-то ты сбежал оттуда, - усмехнулся он и помрачнел. - Дело тут довольно хреновое. Кое-какую работенку придется для них выполнить.
   - Чего?! Какую еще работу? На кой они мне вообще?!
   Кепроп тяжело вздохнул и объяснил. Так как Галент назвался агентом Вейнтас, то придется ему эту роль играть. Иначе, из каюты он выйдет только на казнь, как изменник. Капитан придумает подходящий повод, чтобы расправиться с горожанином. Для него все, кто бежал с поля боя, стали предателями.
   - Упертый ублюдок, вот... - подытожил Кепроп. - Но ты же всегда можешь сбежать, шанс не упусти.
   Его улыбка была виноватой, не слишком-то он верил в свои слова. У Галента взыграла гордость. Чтобы он да не сбежал?! Вот еще! Ему удалось выбраться из темниц Рачьего острова!
   Галент без зазрения совести забыл о небольшой помощи Госнольда. Право же, сущий пустяк, не стоит даже вспоминать.
   - Кто они вообще такие? - спросил Галент.
   Кепроп ухмыльнулся, встал, стряхнул невидимую пыль. Он выдерживал паузу, явно получая удовольствие. Поддразнить собеседника Кепроп любил, если это не мешало делу.
   - Это долго объяснять, меня совсем не тянет тратить время на это.
   - Да, - Галент вздохнул, - тебе хочется, чтобы я упрашивал, ведь так?
   Кепроп смущенно улыбнулся и искренне ответил:
   - Ты просто не поверишь, я сам-то не слишком верю. Мир - он, знаешь ли, такой. Сложный. Но если настаиваешь, то слушай. Верить или нет - выбор за тобой, парень.
   Они называют себя ферратитами. Галент сначала не понял, что в этом названии такого. Мало ли как безумцы, основавшие культ, назовут себя. Наставления, что читал Галент в монастыре, приводили названия намного интереснее этого. И ритуалы описывали красочнее, чем распространены у этих недоцерковников.
   Вроде бы, это вот название произошло от древнего названия железа. Вот потому бывшие церковники путешествуют в железной коробке. Что же тут такого?
   Но ферратитами они назвались по другой причине, потому и пытались связаться с Вейнтас.
   - Тот кузнец? - удивился Галент. - Слышал о нем. Но этим он зачем?
   - Не знаю. Нет, они объяснились, но ты когда-нибудь верил сумасшедшим, просто прислушивался к их бредням? Они наплести могут так, что сам поверишь! Вот и эти такие же.
   - Все равно не понимаю.
   Кепроп пожал плечами: "я предупреждал". По его словам Вейнтас настороженно отнеслась к вниманию этих культистов. Сначала сочла это некрасивой шуткой. Но, разобравшись, от их помощи не отказалась.
   Бывшие церковники - это первое; они решили пойти против организации - второе. Зачем же им мешать? Наоборот, лучше протянуть им руку помощи. Пусть сцепятся с городскими братьями. Горожанам от этого будет только лучше.
   Мудрое решение, но ситуация все равно как-то дурно пахла. Галент сам не понимал, что тут не так. Возможно, россказни про торговку и ее амурные похождения всего лишь обычная кабацкая выдумка.
   - Они верят в прогресс, - говорил Кепроп, - а мастер Феррат доказал, что в человеческих силах сотворить подобие человека. Не просто машину, что служит хозяину, а нечто иное. С душой что ли. Сам я не присутствовал во время той бучи в Доках, но наслышан.
   - Слухи они... такие, - вставил Галент и фыркнул: - душа, как же!
   - Эт да, но я-то с хозяйкой знаком. Немного, но знаком. Короче, что-то там было. Или чего это одного кузнеца так гоняли?
   Галент не хотел вспоминать о делах давно минувших, тем более тут и своих проблем достаточно.
   - Так ли хорошо, общаться с еретиками? - задал он риторический вопрос.
   Агент Вейнтас не ответил, ему не раз и не два приходилось заключать сделки с дикарями, которые поклонялись разным идолам. Родитель трав объединял все культы, но лично ему поклонялись редко, его голос слаб, а магия рассеяна.
   Горожанин не понимает всех этих тонкостей, вот и объяснять бессмысленно. Разве плохо стравливать одних дикарей с другими. И церковники из Янтарных гор и Города ничем от дикарей не отличаются.
   - А этот Грим тоже из них? Он ведь инквизитор.
   Звучит дико, но капитан интересовался судьбой брата.
   - Инквизитор? Не знал, не знал. Короче, я сам не понял, все запутано у них. Цеховика одного почитают, взорвавшегося на площади доблести.
   - Дук, что ли? - удивился Галент.
   - Не знаю, мне какое дело до них. Ладно, мне пора.
   Он махнул рукой, пластинки на его плаще звякнули. В этом звоне угадывалась особая гармония, звучание не беспорядочное, похожее на журчание ручья. Мгновение спустя, Кепроп исчез.
   Отодвинулся засов, дверь отворилась и закрылась сама собой.
   Что за магия! Галент мог принять, что агента не видно, но ведь его и не слышно, почувствовать его не удалось. Он полностью растворился. С призраком его не сравнить, духи так или иначе выдают свое присутствие. Кепроп как будто провалился в другой мир, но остался в этом. Иначе, зачем ему дверью пользоваться - Галент усмехнулся, подошел и задвинул засов.
   А ведь его магия способна управлять металлом. Удивительно, неужели это Сайленс как-то ограничивает магов в Городе. Зачем тогда? Эх, не догадался спросить об этом агента. Он мог бы ответить или соврать, но главное - успокоить горожанина. Тому ведь требуется простой ответ, чтобы не мучиться всю ночь.
   Галент подумал, что как-то без эмоций воспринял слова агента. Устал что ли. Не было никакого желания разбираться во всем.
   В общем, пусть все идет самотеком. Ломать еще голову...
  

Глава 11. Предгорья.

   Кепроп не обманул Галента, сумел договориться с капитаном Горшивом, чтобы пленнику вернули вещи. Галент получил назад далеко не все. Ферратиты прикарманили волшебные лампы, взятые из подземелий Сайленса.
   Они думали, что эти предметы как-то связаны с той фигурой, которой они поклонялись. Быть может, Сайленс к этим событиям приложил руку, но лампы принадлежали ему, а не кузнецу. Впрочем, переубеждать фанатиков последнее дело, на которое согласился бы Галент.
   Прими их веру такой, какой они ее преподносят и - Галент изменил окончание, - не забивай голову.
   Да, фанатики опасны, опасны как ни один зверь этого мира! Опасны их догматы, слепая вера в них. Горожане рискуют, живя в одних стенах с фанатиками. Но еще опаснее - попытки переубедить дикарей, перековать их на новый лад. Можно заменить один фанатизм другим, что сейчас проделывал в Городе Сайленс.
   Многие церковники переметнутся к цеховикам, организовавшим новую структуру. Власть изменит свой светлый лик, но железная пята останется все той же.
   Галент понял, что Вейнтас поступила правильна, когда, закусив губу, подписала соглашение с этими цивилизованными дикарями. Принципы вещь хорошая, без эмоций человек не проживет, но для войны они не годятся.
   А Вейнтас намеревалась воевать. Пока что она с успехом справлялась со всеми невзгодами. Если лично Сайленс решил ее посетить и схватить за горло, разве это не доказательство того, что женщина поступает правильно?
   Ею можно гордиться, подумал Галент. Однако следовать за ней он не собирался. Не тот у него склад характера. Она поражает, ее личность подавляет, но не всех, как оказалось.
   Галент согласился подыграть ее партии, чуть-чуть, пока не удастся сбежать от ферратитов. По возможности он покинет их незаметно, чтобы не вызывать кривотолков. Все-таки подставлять торговку он не хотел.
   Похоже, Кепроп удачно спихнул неприятную обязанность на попавшегося под руку Галента. Против воли, Галент согласился на работу. Таковы были условия сделки: ему возвращают вещи, дают видимость свободы, но за это он последует с ферратитами на север.
   Куда, зачем? Обо всем этом Горшив лично рассказал горожанину.
   Для начала он попробовал убедить Галента, что под присмотром ферратитов он может ничего не опасаться. Ни язычников, ни технофанатиков...
   У Галента с языка чуть не сорвался вопрос: "а вы-то кто такие, технофанатики?".
   ...ни владыки Города. Слабое утешение, тем более казалось странным, что представители разных организаций вдруг основали похожие культы. Кузнецы из Цеха - организовались в механистов, а церковники, сосланные в Янтарные горы - в ферратитов. М-да, чем таким их накормил Сайленс, и когда он проделал этот трюк?
   Галент хотел бы обладать такой силой. Щелчком пальцев вызывать лавину чувств у горожан, срывать до основания здание власти, простоявшее много столетий.
   Все действия мага, казавшиеся бессмысленными, на самом деле что-то да символизировали. Как, например, исчезновение огромного храма: доказательство собственного могущества и тщеславное желание покрасоваться перед жалкими смертными.
   Галент притормозил поток мысленной брани, которой осыпал глупцов горожан. И себя в том числе.
   Капитан продолжал тихонько бухтеть, то разглаживая карту, то показывая какие-то схемы. Он не знал, что бывший монах обучился превосходному навыку, полезному во время бурных обсуждений в часы уроков. Навык этот сводился к умению изображать внимание, кивать в нужный момент, задумчиво мычать, изображая согласие или несогласие с лектором, а так же не закрывать глаза, не давая сну нарушить прекрасную игру.
   Если отжать воду, то задача казалась простой - найти книгу. Галент мысленно посмеялся. Он понял, что за книгу упустили из хранилища монахи Рачьего острова.
   Как язычники посылали своих агентов в Город, так и церковники искали ренегатов, готовых продаться за пару золотых. Язычники сдавали своих шаманов не из-за идейных соображений или по злому умыслу, а из простой жадности.
   Казалось бы, зачем им в лесу городские монеты. Но департаменты скрытно торговали с дикарями, да и те порой проникали в Город, чтобы покутить. Для них это считалось так же почетно, как и отрезать уши первой жертве.
   В общем, дикарей нельзя назвать предателями. Они никогда не стремились к объединению. Горожан объединяла нужда, а лес огромен, всякие народы населяют его. Галент сам был свидетелем теплых отношений, процветающих между разными кланами. До той поры он и не догадывался о разобщенности язычников.
   Не порох, не воинские умения сдерживают дикарей от возможности захватить Город. У них нет никакого желания захватывать его! Они пришли пограбить, побуянить и только.
   Нынешний набег отличался от предыдущих, объяснил капитан Горшив. Он был свидетелем десятка набегов, когда приходилось выводить войска за стену и отражать нападения. Обычно дикари наступали с одного направления, в этот же раз движения кланов и племен направляла невидимая рука.
   - Какой-то лидер? - заинтересовался Галент.
   - Наши... скажем так, специалисты полагают иное, - нехотя ответил ферратит.
   Небось какой-нибудь наркоман, способный вступать в ментальный контакт со сбежавшим из Города кузнецом. Вот многоуважаемый Квинт Феррат и посылает ему образы, разъясняя простые вещи.
   - И чего иное?
   - Поговаривают... нам удалось узнать у пленных... как бы говорят...
   - Ну?
   - Что пробудился дух леса, - выдохнул Горшив и зажмурился.
   - О как!
   Галент хохотнул, а потом у него по спине пробежала дрожь. Нет! Отогнать глупые мысли! Не может такого быть. Совсем не видения из лагеря беженцев Галент испугался, то был простой демон. Упоминание о Родителе трав всегда вызывает у горожан страх, это инстинкт. Такой же как - зимой взглянуть на карниз крыши, прежде чем подходить к парадной.
   Всего лишь инстинкт, как у животного, приученного реагировать на определенную команду. Горожанам с детства вбивали, что в лесу живет страшный царь-демон, стремящийся разрушить их уютный теплым мир с водоснабжением и канализацией. Детские сказки, описывающие кривеньких существ в золотых мантиях, которые похищали детей. Сплетни выпивох о живых растениях, ползущих по канализации, о гигантских крысах и рептилиях с большущими зубами.
   Для горожан создан миф и никакой логикой не удастся столкнуть его в бездну истории. Миф вечен, как извечен враг, описываемый в нем.
   И все же, этот враг реален.
   Его намеревались остановить Горшив и его бравая команда. Ну, кроме них еще несколько сотен безумцев, обосновавшихся в шахтах Янтарных гор. За последние десятилетия их орден успел возвести в безопасных долинах, расположенных между горных пиков несколько литейных.
   Орден этот, получивший теперь название, некогда входил в состав Церкви. Но как исчезла сама организация, так и отколовшиеся от нее куски обрели автономию. В общем, теперь ферратитов ничего не сдерживает. Они выбрали такое имя, чтобы лишить себя возможности отступить.
   - Сожгли корабли, - сказал Горшив, - пристав к иному берегу.
   Краткая история ордена вещь, конечно, интересная, но Галент предпочел бы послушать ее в другое время. Когда спокойней будет.
   - Верно, согласен, - вздохнул капитан. - Наши агенты донесли, что некий шаман спешно покинул Город.
   - Видать уникальный человек, раз о нем зашла речь, - не удержался от иронии Галент.
   - Именно. Верные нам люди...
   Точнее, "верные вашим деньгам", но эту мысль Галент не стал озвучивать.
   - ...следили за перемещениями шамана. Он давно известен Церкви, но инквизиция никак не могла добраться до него. Ренегат превосходно знал внутреннее устройство ордена.
   - Бывший инквизитор? - удивился Галент.
   Забавно совпадение, пугающе забавное. Не только Сайленс играл в эту игру, его идейный противник, собрат по власти применяет точно такие же методики. Возможно, он учился у более хитрого младшего соперника.
   - Именно, один из лучших. Пропал два десятилетия тому назад.
   - Большой срок, он...
   Галент прикусил язык, говорить о связях с Алойем нельзя. Да, культисты догадываются о них, но зачем усугублять собственное положение. Тем более, раз их интересует конкретно этот шаман, не стоит Галенту рассказывать о знакомстве с ним.
   - Большой. Не изучен механизм, позволяющий столь долго пребывать в здравом состоянии. Однако, не это нас интересует.
   - А что же.
   - По данным... говорят, он унес с собой важный предмет.
   Галент не удивился, когда речь зашла о книге. Вот только он сомневался, что содержащиеся в дневнике записи так уж важны для культа. Ферратиты ищут ее потому... ну, просто потому, что это их священный долг. Все-таки фанатики остаются фанатиками, какими бы лозунгами не прикрывались.
   А слова о знаниях, что заключены в железной книге - это только слова. Слухи! Откуда им знать, что там на самом деле содержится?
   Ерунда все это. Им нужен священный атрибут, физическое доказательство собственной исключительности. Технофанатики из Города избрали иной путь, более показательный - создали чудовищную пушку. Бесполезное, но устрашающее по своей мощи орудие.
   Эти же ищут "писание". Не самый простой путь они избрали, впрочем, что еще они могли предпринять? Не имея той производительной базы, что поддерживает бывших цеховиков, ферратиты вынуждены идти на риск, выдумывать идеологию.
   У них может получиться. Если повезет.
   В любом случае, они создадут проблему для механистов.
   По словам Горшива, члены их ордена разбросаны по департаментам. Многие остались в Городе. Очаги сопротивления вспыхнут повсеместно, как только устранят дикарскую опасность.
   И два облезлых пса вцепятся друг другу в глотки. Разве не забавно?
   Горшив неправильно понял усмешку горожанина. Он говорил о дикарях и их надеждах, возлагаемых на украденную книгу. Кодекс, как они считали, должен помочь им в борьбе с Городом.
   - Разве дикари могут понять написанное в кодексе? Нет! - с жаром заключил капитан.
   Галент кивнул как бы соглашаясь. А к следующим словам капитана прислушался.
   Дикари пытались применять чуждую магию на практике. Ренегаты помогают им в этом, их сознание живет как бы в двух мирах, позволяя синтезировать знания Города и леса, магию и технологию.
   - И попытки уже предпринимались? - переспросил Галент.
   - Да.
   Успеха они не принесли, что Галент сам мог видеть в том лесу. Железные пирамиды, ручей-дорога, по берегам которого мертвецы. Вот и разгадка этого ритуала.
   - Но чего они добиваются? - против воли заинтересовался Галент. - Вызвать этого кузнеца в наш мир?
   - На что им он? Нет, им требуется иное. Они желают овладеть методикой создания искусственных существ.
   - А демоны или зараженные не годятся? Зачем им железные люди?!
   - Чтобы возродить свое божество.
   Дикари ведут себя нетипично. Городской Совет назвал бы это патриотическим порывом. Это объясняло, почему дикари легко поддались управлению, объединились для совместной и продуманной осады.
   В былые годы набеги устраивал конгломерат из десятка племен. Сейчас же, по скромным оценкам ферратитов, на Город обрушились силы всего леса. Или большей его части - если не преувеличивать.
   Дикарей больше чем горожан, они разбросаны по всему миру. Многие удалены от Города на столь значительное расстояние, что не подозревают о существовании цивилизации.
   Нынешний набег объединил сотни, тысячи племен. Зов к победе достиг самых удаленных стойбищ и поселений. Независимо от культурного развития, дикари объединились в одну армию.
   - И при этом не имеют четко выраженного управления. Полководца выявить не удалось. Одно ясно - движение орды направляют шаманы.
   - Значит, - сказал Галент, - они видят возможность решить все свои проблемы. Одним махом.
   - Да, последнее усилие. Это ужасно.
   Так что же, они действительно намереваются возродить лесного бога? Чтобы он их всех сожрал, а потом опорожнил нутро. Образовавшаяся масса и будет их идеальным миром, утопией, о которой они грезили? Безумцы!
   Их надо остановить!
   Галент прикусил язык. Не время для лозунгов и патриотических выкриков. Он-то тут причем?! Нет, нет и нет! Не лезть!
   Инстинкт тяжело перебороть, это как пытаться делать привычные дела нерабочей рукой.
   Добивался ли Горшив этого, может - нет? Галент не поддался порыву.
   - Книгу необходимо вернуть. Она по праву принадлежит нашему ордену! Госпожа Вейнтас получит копию, как по праву близкого друга.
   - Для того я вам и понадобился?
   Горшив молча кивнул.
   Нашли кому доверить реликвию - вору! Но они не знали о роде занятий Галента. Горшив знал, что он ренегат, беглец и убийца. И только это. Наверняка Кепроп наплел ему, что Галент давно служит Вейнтас. Был ее штатным агентом, когда братья обратили взгляд на оборванца из Гончарни.
   Вот так и пришлось нехотя встать под знамена. Куда еще Галент мог приткнуться, кому доверится? Один человек не в состоянии выжить, приходится лавировать между разными группировками.
   Горшив заметил, как побледнел собеседник, и поспешил его уверить, что вот среди ферратитов ему точно ничего не грозит! Обнадежил, называется. Он сказал, что почетного гостя (и пленника) будут всегда сопровождать боевые братья. Галент важен для успеха миссии, его смерть разрушит едва-едва наметившееся сближение между орденом и Вейнтас.
   Торговка должна благословить их миссию, передать венец, который нес ее друг.
   Мысленно Галент обругал Кепропа, наверняка это ему следовало прогуляться с ферратитами. Никак иначе! И его нанимательница, и он сам без энтузиазма встретились с ферратитами, выслушали их и приняли решение. Вот и все, никакого доверия.
   Если потребуется, они убьют Галента. Ведь он всего лишь наемник, а не верноподданный. Галент никогда не собирался называть торговку "хозяйкой" или подобным образом. Слишком много хозяев развелось, всем не перекланяешься.
   Конвойные - ой, извините, телохранители сейчас волновали Галента больше. Он помнил о том изуродованном парне. О нем и спросил.
   - Его шрамы, - сказал Горшив, - твоих рук дело.
   Галент удивленно приподнял бровь. Когда это он умудрился поцарапать монаха?
   - Он встретил тебя в Промзоне, вы столкнулись в поезде.
   Теперь Галент вспомнил. Холодок пробежал по его спине. Экие эти монахи живучие! Взять хотя бы самого Галента, как бы его жизнь не била, а он все выплывает на поверхность. Стряхнул налипшее и пополз дальше.
   - И эти люди меня будут защищать?
   - Можешь не беспокоиться, я уже переговорил с ним. Он осознал, что ты поступал так, как нужно. У него нет претензий к тебе более.
   - Охотно верю, - скептически сказал Галент.
   Его оправили обратно в комнату, где друзья монахи успели прибраться. В комнату добавили мебели, от чего в ней стало еще теснее. Принесли поднос с едой - все для дорогого гостя.
   Чуть позже пришел парень с порезанным лицом и без эмоций сказал, что не держит зла за случившееся. Это война, а на войне возникают, порой, чудные союзы. Вчерашний необузданный противник может встать под твои знамена, и вы вместе выступите единым фронтом против большего зла.
   Все так, большее зло - действительно. Но Галент не собирался верить на слово парню. После неудачи в фабричном районе его отправили проповедовать в Янтарные горы, как поступали со всеми неугодными. Парень выжил, накопил злость, а ферратиты направили ее в нужное направление. Умелые ребята.
   Здесь собрались только фанатики, понял Галент. Они намного опаснее механистов, хоть и лишены возможности производить длинные пушки.
  
   Ночью пароход покинул тихую гавань. За все время море так и не изменило своей спокойной натуре, волнение ничуть не увеличилось. Воздух был свеж, приятен, Галент быстро привык к тухло-соленому запаху.
   Пароход неспешно удалился в море.
   Время отправления было выбрано не случайно, корабль направлялся не вдоль берега, а в открытое море. Вскоре пропали всякие ориентиры, остались лишь звезды, по которым команда сверяла путь.
   Путеводное созвездие сверкало в небе, Галент мог его видеть, лежа на кровати. Звездный свет косо падал в иллюминатор. Очень хотелось верить, что это символизирует удачу, светлый путь и другую чушь, которую люди называют надеждой.
   Через час созвездие покинуло окно, корабль сменил курс. Теперь они шли на север, понял Галент. К горам, как говорил капитан.
   Они не собирались пускать горожанина на территорию, подчиненную ордену. Вряд ли поиски реликвии заведут их в родные каменные узилища. Нет, ее будут искать в лесу, значит, корабль пойдет на запад, когда достигнет предгорий.
   Так и вышло.
   Путь занял несколько дней, команда экономила топливо, дожидаясь попутного ветра. Машину запускали в редкие моменты, когда это особенно требовалось. Бороться с волнами не приходилось, волнение было едва заметно.
   Галент не страдал от потери аппетита или морской болезни, ел за троих. Дорогого гостя не лишали единственного развлечения на корабле. На палубу он не выходил, боясь столкнуться еще с кем-нибудь, знакомым по прошлой жизни.
   Он раздумывал над тем, как его друзья собираются искать шамана. Если бы у них был в руках кто-нибудь, знакомый с повадками Алоя... Ферратитам придется рассчитывать на собственные силы. Галент усмехнулся, из него все равно советчик никакой, его знакомство с шаманом нельзя назвать близким.
   Вот так ни с кем дружить не хочешь, а под конец оказывается - все тебя знают, ты всех знаешь. Не удалось избежать проблем, как от них не беги.
   Возможно, все-таки в мире существует нечто, называемое судьбой. И вот его судьба как раз такая - попадать в неприятности. Остается только смириться и получать удовольствие. Хотя бы от еды.
   Ферратиты, похоже, захватили продовольственный склад где-то на оккупированной территории. Галента угощали рыбой, разными видами злаков, хлеб нескольких сортов - немного черствый, все же на судне его не пекли, хотя местный камбуз можно оборудовать печью.
   Город голодает, а его спасители не торопятся делиться ресурсами. Оно и понятно, кто из героев когда-либо спасал мир себе в ущерб?
   На рассвете третьего дня Галента позвали наверх. Под конвоем, вечно следующим позади, Галент проследовал на бак, где его уже ждал Горшив, вооруженный зрительной трубой. Она не потребовалась, горы прекрасно видно и без помощи оптики.
   Зрелище завораживающее, извилистый хребет расположившийся впереди, растянулся от запада на восток. Восточный изгиб переходил в берег, чужой берег, где живут чуждые и лесу, и Городу племена. Но о восточном побережье Галент не думал, он смотрел только на горы.
   Вершины заливало рассветное солнце, в тоже время подошва западной части скрывалась в тени. Снежные шапки ослепительно сверкали, отражались в спокойной глади внутреннего моря.
   Горожане видели вершины на картинах, гравюрах, но никогда вживую. Редкие счастливчики удостаивались чести быть сосланными в горы или шахты у их подножия. Там они добывали ценную руду и важнейшее топливо, на котором держался весь Город.
   От крайней западной вершины отделилась серебристая точка и заскользила на запад. Она походила на осколок льда, покрывающего горные пики, или на облака, цепляющие за каменные зубцы. Но это была человеческая машина.
   - Вы восстановили сообщение? - спросил Галент.
   Горшив обернулся, проследил за его взглядом и кивнул. Он не знал, насколько успешна была миссия Грима. Тому, похоже, удалось пробиться к военным и закрепиться. Означало ли это снятию осады? Вероятно, что нет.
   Открылась лишь одна дорога, по которой ручейком устремятся в Город - нет, не продукты. А топливо для механической армии.
   - Наш враг опережает, - проговорил он.
   - Ну да, - согласился Галент.
   Не будучи дураком он мог просчитать последствия. Ничего радужного одна победа не предвещает: один ручеек, узкая горловина, через которую будут питать истомившегося горожанина.
   Его согреют, ему выдадут оружие и отправят отбивать срединные департаменты к северу от Города. Отправят с надеждой, что отбив департаменты, он получит желанную пищу. Обнаружит он только черные поля, найдет сажу вместо зерен.
   Многие умрут, это и к лучшему. Вместе с ними уйдет память о былых временах. Чем серьезнее разрушение, тем надежнее новая структура. Именно таких соображений придерживался маг. Он собирался уничтожить лишние столпы, на которые опиралась власть Города. Достаточно одного - его ручных цеховиков, обретших догматы.
   Их немного, даже считая рабочих, занятых на фабриках цеховиков. Но это армия, руки и кулаки для будущей головы.
   - Что вы знаете о механистах? - спросил Галент.
   - Я давно не бывал на родине, это ты мне должен рассказывать.
   Галент и так сообщил все, что посчитал нужным. Не без иронии отметив некоторые сходства между орденом и цеховиками. Горшив как будто не обиделся на сравнение.
   - Цеховики всегда казались странными. Не глупо ли жить по правилам, установленным в древнейшие времена? Я полагал, что догматы ограничивают развитие. Выходит, я ошибся?
   - Вы сами следовали догматам.
   - Здесь? - Горшив посмеялся. - Какие догматы могут существовать здесь? - он указал на самый высокий пик Янтарных гор.
   Лучи подкрасили ледяные шапки в желтоватый свет. Чем выше человек забирается, тем быстрее он приближается к идеалу. Золотой образ в шпилях храмов, золотой образ в пиках этих гор.
   Галент спросил о Творце, придуманном пришлым народом. Он не собирался вступать в обсуждение чужих религий, но понять, какой вопрос следует задать, не мог. Возможно, Горшив не знал ответов, которые Галент хотел услышать. Он сказал только то, что сам знал.
   И среди людей нет Творца - услышав это, с души Галента свалился камень. Впрочем, пройдет не так много времени, и нужного человека назовут этим именем. Или механисты выберут счастливчика, мученика за идею, или ферратиты.
   Капитан попрощался с Галентом и отправился в рубку. Час спустя корабль изменил курс. Паруса убрали, запустили машину. Тяжелые удары поршней толкали корабль вперед, энергия чудесным образом преобразовывалась в котельном и машинном отделении.
   Спуститься бы туда, поглядеть, как все работает. Но Галент помнил изуродованное лицо проповедника. Внизу у него будет множество возможностей отомстить, не спасут и конвоиры.
   Галент вернулся в каюту и не высовывал носа наружу, пока судно не добралось до побережья.
   В отличие от берега, расположенного на противоположной стороне моря, это было изрезано скалами, между которыми располагались бухты. Где-то к северу должна находиться гавань, из которой ферратиты вышли в море, направляясь на юг. Пароход следовал в иную бухту.
   Лоцманы плохо знали прибрежные воды, куда вошло судно. Порой о дно что-то глухо ударяло. Галент надеялся только на то, что судно ниже ватерлинии защищено металлом. Нужды особой в этом не было, но ферратиты слишком любят металл, чтобы в их кораблях было больше дерева, чем металла. Так близко от леса это просто опасно, соотношение сил должно быть в пользу горожан.
   Галент не знал, что творилось на нижних палубах, не видел, как устраняются течи. Он замечал, когда корабль вставал на якорь, но не ведал о причинах остановки. Капитан все время был занят, у него не хватало времени на общение с невольным попутчиком. Хотя он наверняка стремился к этому, считая Галента влиятельным человеком среди агентов Вейнтас.
   Опять Кепроп. Дул в уши он превосходно, хоть крутился не среди городских риторов.
   Путь в извилистый залив моря, глубоко врезающийся в сушу, занял несколько дней. Гораздо дольше, чем судно прошло бы под паром от селения до гор.
   Солнце скрылось, когда корабль вошел в залив. Неприветливый сумрак холодом окружил корабль, вцепился в его металлические бока, замедляя ход.
   Галент поднялся с кровати, выглянул в иллюминатор, но увидел только серое тело скал, покрытых чудовищными трещинами. В каждой трещине мог спрятаться демон, да не один, а с семьей! У поверхности воды скалы зеленели, покрываемые слоем водорослей, мха и лишайника. Чтобы увидеть вершину, Галент вытянул шею, попытался просунуть голову в узкое отверстие. Вершину он увидал, ее покрывала темная, сочная зелень. И в трещинах действительно обитали существа, но самые обыкновенные - птицы.
   За краем виднелись вершины хвойных деревьев. Галенту почудилось, что он ощущает их запах, хотя не мог припомнить, как должны пахнуть подобные деревья. Это и есть лес? Тот самый, где обитает дух Родителя трав, отца всех дикарей. Это его магия заставляет душу трепетать, ощущая незнакомый запах?
   Галент вышел в коридор и спросил об этом у телохранителя. Тот рассмеялся, но по-доброму.
   - Не-а, обычная рощица, всех дикарей из нее изгнали, а гномы сюда не суются.
   - Гномы?
   - Ага, это ж приграничье, они предпочитают ничейную территорию.
   Вернувшись в каюту, Галент задумался, неужели ему предстоит опять встретиться с чуждыми созданиями? Тот пузан, встреченный в подземельях особняка, не показался приветливым. Зато он подкинул дельный совет о том, как побороть хитрющего мага.
   Тут выбирать не из чего: либо бежать и надеяться на то, что всемогущий обо всем забудет, либо бороться с ним. Пока попытки бегства не увенчались успеха. Бороться с ним... Галент готов поспорить, что будет точно такой же результат.
   Так что выбирать не из чего, надо просто сесть и ждать. Победит или Сайленс, или его дражайший лесной брат, либо вообще третья сила.
   Про третью силу гном и говорил. У Галента возникло смутное подозрение, что он разгадал ребус чужака. Вот бы обрадовались ферратиты, узнай они то, что узнал Галент.
   Так он думал, в это он верил.
   В глубине залива находился старый причал. Он не походил на что-то, изготовленное человеком. Вместо деревянных или металлических свай, удерживаемого ими покрытия из досок, причал был выполнен из камня. Не бетона, не составных блоков, а цельный каменный язык, вытянутый из тела скалы.
   Либо причал строили с расчетом на другие корабли, либо уровень моря поднялся. Вода доходила почти до края, будь в заливе сильное волнение, его бы точно заливало.
   Причал просуществовал века, может, тысячелетия. Постоянные удары воды подточили монолитное тело, сгладили края. Образовался изгиб в некогда плоских сторонах причала.
   Стоя на палубе, Галент неотрывно глядел на невиданную постройку. Она завораживала намного больше, чем Янтарные горы. Их-то Галент готов был увидеть, подсознательно знал, чего ожидать. Огромные просторы, неописуемая высота - в его языке нет слов, чтобы охарактеризовать простор, олицетворяемый горами.
   Горы понятны, хоть и удивительны, чужды человеку. А этот причал был просто чужеродным, лишним элементом в пейзаже. Цельный камень, ни трещинки. Только водоросли цеплялись за скользкий камень, надеясь удержаться на нем во время шторма.
   Никто из команды не знал истории этого причала, дороги идущей от него. А дорога хороша, таких не делают в департаментах. Она была такой же древней, как причал. Горняки ордена обнаружили подобную дорогу севернее, она обрывалась в пропасть. Ферратиты смогли изучить технологию древних строителей, осмотрели многослойную структуру дорожного полотна.
   Дорога уходила на северо-запад, Галенту сказали, что она проложена по прямой, наплевав на скалы и низменности. Где дорога упиралась в скалу, там прорублен тоннель, где змеится трещина - там за склоны уцепился мост.
   На причале располагалось с пяток битенгов. Каменные, похожие на сплюснутые колонны. С десяток матросов на лодке подошли вплотную к причалу. Они тянули за собой швартовы, которые закрепили на битенгах.
   Корабль подтянули, своим ходом он не мог подойти. Пространства для маневра в узком заливе для боевого судна не было.
   Спустили трап, принялись выгружать припасы, оружие. Боевые братья построились в две колонны и направились к дороге, вскоре они скрылись за скалами. Пыль осела, и о существовании отряда можно было догадаться только по грохоту сотни сапог и звяканью металла.
   Горшив покинул рубку и встал рядом с горожанином, следящим за разгрузкой.
   - Сожалею, но мне придется с вами расстаться.
   Какие уж тут сожаления. Галент рад был отвязаться от назойливого офицера. Он слишком умен, наблюдателен и фанатичен. От него не так просто скрыться. Сразу чувствуется выучка дознавателей. Только церковные следователи могут быть такими педантами.
   Потому Горшиву доверили управление кораблем. Другого человека, достойного принять командования, не найти.
   - Ваш отряд уже ушел, - сказал Галент, полагая, что он должен был идти с братьями.
   - О, не беспокойтесь. Они выдвинулись ранее, чтобы провести разведку. Мы же не хотим, чтобы вы пострадали.
   Он сказал, что Галент отправится с десятком телохранителей, которые неусыпно дежурили под его дверью. Ребята так прикипели к нему, что не желали расставаться.
   В кишках у Галента похолодело, вот не хотелось бы ему идти с такими преданными псами. Слишком они бешенные и явно себе на уме.
   - А других вариантов нет?
   - Все просчитано, выбран наилучший. Доверьтесь нам, мы вас не подведем. Мой эмиссар отправится с вами.
   - Это порезанный-то? Отлично.
   Горшив усмехнулся, поняв, чего боится горожанин. Но нет, с Галентом отправится другой член ордена. Картограф, с которым вор не встречался.
   - Его зовут Перигет, занимался составлением карт региона. Лучший знаток местности.
   - Очень мило, значит, опишет все достопримечательности.
   Капитан посмеялся, как-то недобро. Похоже, Галент попал точно, отметил не лучшее качество проводника.
   Распрощавшись с офицером, Галент забрал свои вещи, спустился на причал.
   Каменная поверхность была гладкой и скользкой, в штормовую погоду по ней опасно ходить. На сухой-то поверхности тяжело устоять, а если ее покроет вода... странно, что ферратиты не оборудовали причал ограждением. Что им стоило выстлать поверху настил из досок?
   Идя медленно, чтобы не упасть в воду, Галент выбрался на дорогу. При ближайшем рассмотрении она заметно отличалась от каменного языка, направленного в море.
   За водоотводной канавкой располагался фундамент небольшого строения. Пост охраны или просто дорожный столб. От постройки ничего не осталось, камни растащили местные жители.
   Если в округе есть жители, Галент полагал, что местно безлюдно. Но когда-то здесь обитали разумные существа, ведь кто-то проложил дорогу, сотворил этот причал.
   Скучая, Галент осматривал окрестности, но они оказались не такими уж впечатляющими. Вокруг только камень, изрезанный трещинами. Некоторые огромны, будто мировой змей прятался в них. Другие совсем незначительны, практически незаметны, но в них селился мох, рос лишайник.
   С корабля спустились телохранители. Они вооружились для дальней дороги - огромные рюкзаки, винтовки и патронташи. Галент с унылым видом глазел на них. Очевидно, что придется пройти пешком много километров. И почему ферратиты не захватили с собой какой-нибудь транспорт.
   Галент согласился бы на мула, все ж не свои пятки бить о камень.
   К боевым братьям присоединился картограф, о котором говорил капитан корабля. Долговязый парень с большой головой. Погода стояла теплая, но он все равно надел закругленный колпак из мягкой кожи.
   Откуда только откапали этого монаха? И за что его сослали в Янтарные горы.
   Галент не скрывался, его вскоре заметили, и отряд направился к нему. "Защитнички", - подумал Галент. Впрочем, от десяти братьев сбежать намного проще, чем от сотни. Вот только куда бежать?
   Пусть сначала приведут его в обжитые земли, к какому-нибудь селению. Это грустно, но от конвоя придется избавиться. Замести следы, чтобы ферратиты не знали, погиб агент Вейнтас или уцелел.
   Всему свое время.
   Перигет первым настиг Галента, он нес большой рюкзак, по весу уступающий тем, что снарядили братья. В рюкзаке картографа, что очевидно, находились карты. Парень был заражен энтузиазмом, и холодное приветствие горожанина его нисколько не оттолкнуло.
   Подошли телохранители, главного среди них не было, формально экспедицией руководил Перигет. Так понял Галент. Но кто доверит парню из переписчиков командование? Тот и сам понимал, что профан в этом деле, передал жезл другому.
   Братья спорили некоторое время, выбирая достойнейшего. К удивлению Галента спор их не был заражен агрессией. Так, дружеское подтрунивание, вполне уместное в коллективе безумцев.
   Закончив, они наконец-то были готовы к отправлению. Галент не лез со своим мнением, полностью доверился выбору братьев. Пусть идут куда хотят, шишки им собирать в дикарском лесу.
   Как и сказали, дорога была прямой с постоянным уклоном. Не слишком крутой, чтобы не возникло проблем со снабжением. Отсутствие поворотов удивляло, Галент не мог припомнить в Городе ни одной дороги, построенной так хорошо. На века, на тысячелетия! Не иначе.
   Галент старался придать лицу скучающее выражение, но это не помешало Перигету. Задыхаясь, он принялся рассказывать о дороге. Технология ее изготовления заметно отличалась от той, что применялась при создании причала. Употреблять слово "строительство" монах поостерегся. Причал выглядел так, будто он создан, мыслью или словом, но никак не рукой. И все равно, качество дороги поражало.
   Верхний слой дорожного полотна защищали булыжники, выровненные с одной стороны. Ниже, как сказал Перигет, шли слои бетона, щебня и опять булыжников. Дорогое в производстве полотно, однако, строительство оправдано, если дорогой предполагается пользоваться веками.
   И ею пользовались веками - присмотревшись, Галент заметил параллельные канавки по обеим сторонам. Получалось четыре штуки, как раз для двух телег. Сколько их тут прошло? Не меньше, чем упало дождевых капель на камень.
   - Кто же это соорудил? - из вежливости спросил Галент.
   Перигет тяжело вздохнул, набирая воздуха для очередной тирады. Его лицо раскраснелось, на кончике загнутого носа висела капля пота, губы блестели от слюны. Не слишком симпатичный собеседник, но кого еще выбрать? Идти рядом с братьями Галент опасался.
   Отряд ушел на десяток шагов вперед, растянувшись цепью. Трое держали винтовки наизготовку.
   - Неизвестно! - выплюнул Перигет и принялся расписывать то немногое, что обнаружили ферратиты.
   Их база располагалась значительно севернее залива, в котором причалил пароход. От орденских поселений в сторону Города и департаментов тянулось несколько дорог, железнодорожных и обычных. Главы ордена решили, что полезно найти иные пути для сообщения с департаментами.
   Они отправили головастиков, которые ранее запятнали себя только связью с чернилами. Те принялись рыть носом землю, ища удобные для стоянки бухты, из которых можно пройти в приграничные департаменты.
   И нашли причал, эту дорогу.
   - Очень интересно, так кто возвел?
   Перигет совсем выдохся и запросил отдыха, Галент вздохнул и прибавил шагу. Он нагнал замыкающего, сообщил ему о желании картографа. По цепочке оно достигло командира отряда.
   Полчаса спустя боевые братья нашли место для отдыха. Время приближалось к вечеру, потому они искали место для ночлега.
   Среди скал буянил ветер, ночью будет прохладно. Выбирать место для лагеря пришлось с учетом этого, удобства обороны и наличия топлива.
   К скале примыкала рощица из сотни деревьев. Отряд расположился на прогалине, оборудовал лагерь. Запалили костер, перекусили. Отдышавшись, Перигет стянул с головы колпак, обнажив плешивую голову.
   Галент поморщился, но не мог отвести взгляда. Волосы - блеклые, тонкие как паутина, клочками росли на изуродованной голове картографа.
   - Чем это тебя? - шепотом спросил горожанин.
   - Поцеловался с зубастой лилией.
   Перигет улыбнулся, но улыбка его была вымученной.
   Оказалось это растение, из которого добывают чернила и некоторые другие вещества для опытов. Галент предположил, что переписчики должны совершить подвиг и в одиночку отправиться на смертный бой с опасным растением! Добыть первую склянку чернил, как доказательство преданности мастерству. Но Перигет ни о чем таком не сказал, Галент просто выдумывал.
   Растение не просто приманивало насекомых и животных. Оно само охотилось, обрушиваясь сверху на жертву, вцепляясь в выступающую часть бутоном. В дело вступали мелкие крючковатые зубцы и пищеварительный сок.
   Ферратиты считали, что этот хищник был выведен специально для горожан. Иначе как объяснить его любовь к человеческим головам? Таким округлым и удобным для обхвата.
   - Мне повезло, уши не пострадали!
   Галент решил, что ни за что не согласится покидать приграничье. Лучше пусть пристрелят, он на такое не подписывался!
   Перигет решил сменить тему, неприятную для всех. Даже боевые братья, расположившиеся поодаль, как-то посмурнели и съежились. Их можно понять, поминать лесных духов, сидя под кронами - прохладно здесь становится.
   Картограф продолжил свой рассказ о дороге и обнаруженных памятниках старины. От построек остались только фундаменты, никаких обозначений найти не удалось. Местные жители растащили все, что удалось оторвать от земли. Не удалось найти ни одного камня с рисунком или подписью каменотеса.
   Прошлое смыло в море. Время вытоптало все свидетельства старины. В тоннелях удалось найти следы краски, въевшейся в щели между камнем, но сами рисунки или надписи испарились.
   Предгорья похоронили прошлое, но пришли люди и принялись творить настоящее. Они грезили о будущем, видение утопии не позволило им уснуть, несмотря на усталость. Спал один лишь Галент, он плевал на все мечтания, измотался от погони за иллюзиями.
  

Глава 12. Поселения гномов.

   День спустя они покинули предгорья, спустились на равнину. Зеленый стол раскинулся от горизонта до горизонта. На севере его ограничивал лес, практически тот самый, предместья дикарского мира. Южнее чернели сожженные поля, запад - бесконечен.
   Равнину надвое делили две дороги, идущие параллельно. По одной ходили поезда, встречным приходилось расходиться на разъездах, но в сторону Янтарных гор редко направлялись транспортники. Другая дорога использовалась для гужевого транспорта, по ней перегоняли скот, бродили крестьяне и представители дикарского племени.
   Древняя дорога обрывалась на выходе из тоннеля. Прибрежные скалы остались позади, долгий и тяжелый путь пройден. Спуск вниз легче, но идти придется по нехоженым тропам.
   - Гномы не пользуются этим путем, - сказал Перигет, встав рядом с Галентом.
   Пользуются или нет, какая собственно разница? Но картограф почему-то решил взяться за образование Галента.
   Галент слушал вполуха, бормотание монаха его не привлекало. Он посмотрел в ту сторону, куда указывал Перигет. На северо-западе у самой кромки леса находилась черная точка, почти неприметная, частично скрытая за холмом.
   Это и было селение, куда намеревался отправиться Перигет. Ничего, что бы свидетельствовало о селении, Галент не видел: ни дыма, ни движения. Картографу не довелось побывать непосредственно у гномов, все мимо и мимо ходил.
   - Значит, первый раз, да? - усмехнулся Галент.
   Где гарантия, что их встретят с распростертыми объятиями? Скорее угостят магией, бросят заряд прямо в лицо пришедшим.
   - С чего вы вообще решили, что надо туда?
   - Они нам помогают, - пожал плечами Перигет.
   Ага, вот еще одна компания выискалась, у которой свои интересы в этом мире. Никто не может успокоиться, всем чего-то надо добиться, отвоевать, доказать. Что за нудные создания, неудивительно, что они все оказались на полуострове. Только таких неудачников мог доставить Ковчег из-за моря.
   - Ну, пошли, - махнул рукой Галент.
   Путь вниз занял много времени, телохранители искали метки, оставленные отрядом. Сотня человек прошла по дороге, спустилась со склона и испарилась, никаких следов. Галент предполагал худшее, но его телохранители не выглядели встревоженными.
   Быть может, для этой миссии отрядили братьев, умеющих скрытно перемещаться. Со склона горной гряды Галент не смог увидеть никакого движения на равнине внизу.
   Дикари беснуются южнее и западнее, к побережью они не приближались. На востоке всего несколько поселений, множество заброшенных деревень. Портовые селения слишком хорошо укреплены, их бессмысленно осаждать - корабли обеспечат гарнизон продовольствием.
   Равнина не заинтересовала дикарей, они бы не смогли прокормиться на ней. Что тут может обитать? Только мелкое зверье, грызуны и пугливая птица. С гномами язычники не ссорились, хотя те не скрывали своих отношений с горожанами.
   Существа с нейтральной территории, предпочитающие угождать и тем, и другим. Отряду ферратитов ничего не угрожало.
   Хотелось бы в это верить.
   Отряд боевых братьев, скорее всего, уцелел. Даже попади они в засады, то дорого отдадут свои жизни. Нападающие не смогли бы устранить все свидетельства бойни. Кровь, гильзы, воронки от разорвавшихся гранат - это не удастся скрыть. Сотня человек уничтожит множество дикарей, даже поддерживаемых шаманами.
   Метки о своем продвижении братья если и оставляли, то совсем незаметные. Какие-нибудь особые знаки, которые могут увидеть только члены ордена. Это могла быть магия или просто воинская хитрость.
   Жители департаментов отличаются от горожан, они выработали свои привычки. Что отражалось на методах ведения войн. Ферратиты в этом отношении ничуть не отличались от баронских наемников и ополченцев. Разве что технологически лучше оснащены.
   Солнце не успело выжечь траву на равнине, предгорья располагались севернее. Приморский воздух остужал землю, падающий с горных пиков ветер нес в себе тяжелые холодные массы. Прохлада в воздухе приятна, пробираться через невысокую траву одно удовольствие.
   Галент порой оглядывался. Их десяток оставлял широкий след в травяном покрывале, но на километровом удалении трава вновь поднималась. Живучая она тут, совсем ничего не берет.
   Следы сотни братьев, прошедших ранее, давно исчезли. Галент не знал, да и Перигет не брался гадать, когда прошел разведывательный отряд.
   - Волноваться не о чем, - сказал Перигет на привале, - если их не видим, стычек никаких не произошло.
   Грохот выстрела будет слышен с расстояния десятка километров. Отряд удалился на порядочное расстояние, но в минуты затишья выстрелы все равно услышат. Только ветер нарушал покой равнины, да зверье пищало в траве.
   Порой Галент слышал шипение, треск где-то поодаль. Перигет, услышав этот шум, прибавлял шаг, явно чего-то опасался. Но на них никто не нападал.
   Тремя днями позже на привале Галент заметил, как стайка птиц взлетела. Это произошло совсем близко от них. Телохранители тоже заметили испуганных птиц, но это, похоже, охотился хищный зверь.
   - Дикарь - тот же зверь, - проговорил Галент.
   - Но они-то повадки птиц знают, - нашелся Перигет. - Не стали бы шуметь. Ведь верно?
   Отряд поспешил продолжить путь. Они пересекли заболоченный участок, расположенный между камней.
   Удачный бросок камня - на вечер братья обеспечили отряд свежим мясом, сбив птицу. Жирное мясо пришлось как нельзя кстати.
   На равнине зверье хорошо питалось, среди камней носились быстрые, покрытые густым мехом зверьки. Людей они совсем не боялись, но держались поодаль. За ними интересно наблюдать, пока сумерки не закрывали глаза горожанину.
   Галент не считал дни, что они провели в пути. Зачем? Он не тратил сил на лишние действия, эмоции. Все в отряде держались сдержанно, будто нечто большее, находящееся рядом заставляло их замолчать. Даже говорливый Перигет примолк, без его трелей отход ко сну стал тягостным и нервозным.
   Люди беспокоились, бледнели, заслышав легкий, едва уловимый треск. Их беспокоило присутствие могучей силы, способной растереть всякого. Смертные создания для нее, что пыль. Стоит дунуть, как все они разлетятся в сторону.
   Похоже, ушедшие вперед боевые братья испытывали нечто подобное. Галент стал замечать следы, оставленные разведчиками. То обглоданные кости, неудачно запрятанные среди камней, то след в песке на берегу ручья, то сломанный тростниковый стебель.
   Конец пути близок, люди торопились добраться до селения, где не было никаких гарантий безопасности. Но это огороженное место, в нем можно держать оборону. Открытая равнина подвластна ветрам, дующим с севера.
   Воздух пах влажным деревом, мхом и прелой листвой. Доносился запах грибов и косматых зверей, чей рост намного превышал человеческий. Или это все чудилось. Но во снах видения, посылаемые вечным противником, становились осязаемыми, реальными. Или это подсознание подсовывало страшные образы.
   Галент знал о лесе только из книг да по историям, что рассказывали горожане. Как и люди, книги врали, они не могли пролить свет на то, что происходит в реальности. Даже десяток очевидцев не сможет описать того, что они видели. Просто запутаются, пытаясь доказать друг другу, что они на самом деле видели.
   Зато Галент не беспокоился так, как ферратиты, проведшие несколько лет в предгорьях. Они хаживали в лес, охотились там, встречали язычников, порой общались с ними. Членам ордена есть что вспомнить, но они переживали молча. Их прошлое вторглось в настоящее, а Галента оно не трогало.
   Да, он сознавал опасность, но ему было как-то все равно. Родитель трав? Увольте, тут с городским владыкой сколько раз сталкивался. Двум смертям не бывать, а мучительная смерть ждет всякого. Ведь старость так же мучительна - это кому повезет узнать выдуманную природой пытку.
   Отряд достиг приграничья. Галент так и не понял, чем эта часть равнины отличалась от другой. Изменилась не она, а поведение ферратитов. Галент думал, что они не могут быть более нервными. Ан нет - еще как могут! Парни прям удивили горожанина, в них томился дух страха, который только сейчас вырвался на волю.
   Им осталось преодолеть холмы, чтобы добраться до селения гномов. Эти селения цепочкой протянулись по всему приграничью. Городской совет запретил магам чужого племени селиться в департаментах, а в городской черте они сами отказывались жить. Еще бы, Совет насмешки ради предложил гномам заброшенные территории в Промзоне. Предложение, от которого невозможно отказаться.
   Впрочем, бытует мнение, что чужаки только выиграли от этого. Они получили право селиться в приграничье, они этого хотели сами. Теперь они могли торговать с язычниками и цивилизованными людьми. Помогать последним выращивать еду, ведь без силы лесного духа ничего не растет.
   Существует другое мнение, относительно способности растений появляться на свет. Но кто будет к ним прислушиваться?
   Горожане не могли использовать чужую силу, разрушающую их собственную. А чужаки могут - и казалось, что им это нравится. Какую выгоду извлекают язычники от соседства с гномами неизвестно, но наверняка они не из уважения к магическим талантам гномов обходили их селения во время набегов.
   Прекрасная добыча, лежащая буквально у околицы - рукой подать! Но никто за ней не являлся.
   Странное дело, необъяснимое. Потому магам из чужого племени не доверяли.
   Галент находился в смятении, он не понимал, хочет или нет поглазеть на чужаков. Он никогда не бывал у эльфийских кузнецов, видел их издалека. Но кое-что об их обществе знал, был свидетелем тайной встречи их лидера с Сайленсом. Про гномов он не знал вообще ничего. Как-то не интересовался раньше.
   У подошвы холма их встретил боевой брат из отряда разведчиков. Он выглядел бледным - бледнее обычного. Списать на их обычную бледность не удастся.
   Мысленно Галент костерил этого брата. Не могли что ль успокоить своих коллег, зачем пугать их сверх меры?
   - Мы расположились за холмом, в излучине, - услышал Галент разговор разведчика и командира отряда. - Спускайтесь к нам, переговорим.
   - В селение не идти?
   Дальше они перешли на шепот.
   Да, похоже, они отыскали совсем не то, что рассчитывали. Вот и до гномов дотянулся проклятый дух леса. Орда ударила по ним, разграбила селение, мужчин перебили, женщин попортили, ну и так далее.
   Может теперь удастся вернуться назад? В теплые дома на побережье спокойного моря. Галент не смог побывать в домах портового селения, но не сомневался, что там уютно, тепло и мало клопов.
   Беды и страдания, обрушившиеся на чужаков, его не волновали. Как не взволновали бы никого в Городе. Даже ферратиты не обратили бы на них внимание, не будь заинтересованы в контактах с чужаками. И можно ли их всех за это винить?
   Взбирались на холм в сумерках, вершины достигли, когда звезды зажглись на небе. Путеводное созвездие переместилось с привычного места. Галент понял, что они находятся в другом месте. Далеко от Города, так далеко, что Галент не мог представить это расстояние.
   Но и эта бесконечность была ограничена стеной. Мир не обрывался в пропасть, омывающий мир океан не стекал с краев. Полуостров, на котором расположен Город, сельскохозяйственные департаменты, заброшенные селения и замки баронов ограничены морем и лесом.
   Две стихии сжимали кольцо вокруг цивилизации, грозя удушить ее.
   Вершина холма упиралась в черное тело неба, у подножия простиралась чернильная тьма, не пропускающая свет. Селение гномов не видно, все огни потонули во мраке, но Галент почувствовал запах дыма.
   По правую руку, в темноте различим алый язычок огня. Он располагался во впадине, чтобы с равнины его не могли рассмотреть.
   - Спускайтесь, - разведчик указал на огонек и растворился в темноте.
   Боевые братья встали лагерем в небольшой впадине, образованной протекающим по местности ручьем. Низкое место не лучшее для обороны, потому они укрепили территорию лагеря рвом, сделали насыпь, усиленную булыжниками и переплетенными ветками.
   У отряда разведчиков было несколько дней, прежде чем их нагнал Галент и Перигет. Братья потратили это время с умом.
   Расположились вне селения не случайно; Галент понимал, что никаких союзников они здесь не нашли. Быть может, враги тоже ушли. Иначе разведчики и отряд Перигета встретились бы раньше.
   В темноте Галент легко мог споткнуться о растяжки и штыри, потому его за руку провели к месту ночлега. Он увидел костерок, запаленный в центре лагеря, высокие в рост человека насыпи укроют его от любопытных взглядов. Да и само кострище располагалось в вырытом углублении. Только с холма их и удастся заметить, но на холме бродили караульные.
   Ферратиты использовали каждый метр в пространстве между укреплениями, расположили палатки так скученно, что их легко поджечь. Дикарям достаточно подобраться вплотную и обстрелять лагерь из-за укреплений. Огненные стрелы найдут цель, потушить все сразу не удастся. Вода из ручья не поможет членам ордена.
   Они не привыкли к открытым пространствам, боялись их так же, как и леса. Большинство братьев выросло в монстыре Антония, провели большую часть жизни в шахтах и карьерах Янтарных гор. Немудрено, что они предпочитают располагаться близко друг к другу.
   Галента, впрочем, это не слишком заботило. Его поселили в палатке вместе с его телохранителями. Перигет ушел, очевидно, отчитаться командиру отряда, сложить с себя полномочия. Теперь он будет подчиняться командиру, как и все остальные братья.
   Это и хорошо, его занудные речи будут радовать совсем другого человека.
  
   Проспав до полудня, Галент выбрался из палатки в самый разгар дня. Его телохранители давно убрались по своим делам. Только двое дежурили у входа. Один тут же увязался следом за дорогим гостем и следил за тем, чтобы из кустов никто не выпрыгнул, норовя продырявить бледный зад горожанина.
   Туалет располагался за насыпью, испражняться приходилось в специально вырытую канаву. Земля постоянно осыпалась, свалиться вниз проще простого, но Галент отказался от помощи брата. Уж сам как-нибудь сделает свои дела.
   Селение располагалось на противоположной стороне лагеря. Насыпи и вершины палаток скрывали строения гномов. Галент пытался вспомнить, как их дома вообще выглядят. Не удалось. Может, чужаки вообще живут в норах, стараясь не выбираться на свет.
   Он вернулся в лагерь, побродил вокруг, пиная вбитые в землю штыри. Переплетения растяжек мешали проходу, любой нападающий запутается в них, если не будет глядеть под ноги. А других дорог тут нет. Ферратиты ставили палатки беспорядочно, без четкого плана.
   Осталась незанята только южная сторона ручья, там сидел в цепях похожий на скелет дикарь. Он отдыхал под открытым небом обнаженным, словно считал вид обтянутых кожей костей соблазнительным для всех присутствующих. Его цепи крепились к штырям. Галент уже попробовал, их не так-то просто вырвать. И наверняка ферратиты постарались, чтобы пленник не смог сбежать. Да и смог бы он просто подняться на ноги?
   Галент направился к нему, попытался расспросить. Но язычник упорно молчал. Он выглядел здоровым, слегка исхудавшим. Ему не довелось еще пообщаться с заплечных дел мастером. Пытки и допрос оставили на потом, и чего ферратиты тянут?
   Не найдя Перигета, Галент вернулся в палатку. Какая из десятка палаток принадлежала командиру отряда - понять не удалось. Они все одинаковые, боевые братья сидят у каждой. Кто чинит обмундирование, кто занят чисткой оружия. Некоторые играли в карты, запрет на азартные игры их не касался, ведь они больше не подчинены Церкви.
   Галент не решился заговаривать с братьями. Вдруг, опять повстречается старый знакомый, желающий расквитаться с отступником. И в селение гномов горожанин не пошел. Ферратиты не совались туда, хотя были вооружены лучше вора.
   Снедаемый любопытством Галент не находил себе места. К командиру его пригласили только вечером. К этому времени дикарь, прикованный на своем берегу ручья куда-то подевался. Галент мысленно пожелал ему хорошей дороги, чтобы не заблудился по пути в бездну.
   Командовал отрядом ничем не примечательный человек. Точно такой же, как остальные боевые братья - крепкий, бледный и с мешками под глазами. Отличался он только могучей челюстью и приплюснутым носом.
   Перигет был тут же, молчал.
   - Вот мы и добрались, - резюмировал командир.
   Он назвал свое имя и наконец-то сообщил Галенту, что случилось.
   Отряд язычников шел западной дорогой в сторону леса, гномы атаковали их, захватили пленных и доставили в свое селение. Из всех пленных выжил только один дикарь, остальные скончались от ран. Их не пытали, не допрашивали, решили оставить на потом.
   - С явным намерением принести в жертву, - сказал Силан.
   Это только домыслы, но почему бы и нет? "Что мы знаем о чужаках?" - подумал Галент. Они живут на границе с лесом, на взгляд горожан это уже делает их дикарями. Язычники отдают предпочтение человеческим жертвоприношениям, вот и гномы могли для тех же целей оставить пленных.
   Но что-то не сложилось. Все пленные умерли от голода, кроме одного. Его-то и нашли ферратиты.
   - Как это все понимать? - спросил Галент.
   Перигет хмыкнул, его лицо потемнело.
   - Язычников держали в землянке на краю селения. Некоторое время кормили - мы нашли пустые миски. Потом прекратили.
   - И почему же? Да говорите уже!
   - Жители селения пропали. Все как один, - ответил Перигет.
   - Куда? - не понял Галент.
   - Никуда, просто пропали.
   - А дикарь? Он ведь должен был слышать что-нибудь! Вы его уже допросили?
   Допрашивать его оказалось бессмысленным. Он не понимал ни городского языка, ни любого другого. Лаял что-то по-своему, Перигет так и не смог понять, подобрать ключ к этому наречию. Он никогда не слышал подобной речи, хотя знал десятки языков дикарей.
   - Он ни из ближних, ни из дальних селений. Я считаю, - сказал Перигет, - он явился с другой стороны мира.
   - Абсурд, - вставил Силан, - но не будем спорить.
   Что за глупости? Галент об этом и сказал:
   - Может он врет, кто ж им на слово верит?!
   - Пытать его бессмысленно. Слишком ослаб, мы его поили и кормили, пока ожидали брата-переписчика, - командир кивнул Перигету. - От еды он и загнулся.
   - Жидкой пищей надо кормить, небольшие порции! - раздраженно бросил Перигет.
   Командир развел руками.
   Значит, дикарь помер и утащил свои тайны в бездну. Чего от него вообще добиться можно, если он не понимал язык цивилизованных людей? Туда ему и дорога.
   Отряд из сотни боевых братьев подошел к селению, уже зная, что там никого нет. Разведчики изучили окрестности, заглядывали в каждую яму, пугая зверей и змей, но не нашли ни язычников, ни гномов. Кроме тех пленных, что содержались в самом селении. Тела десяти язычников остались в землянке, они уже разбухли и воняли. Но Перигет приказал отвести его туда, чтобы обследовать тела.
   - Повезет, так найду что-нибудь, - сказал он.
   Никто возражать не стал. Опасности, казалось, никакой нет.
   Все остальные землянки, в которых обитали гномы, были пусты. Следов борьбы не было. Кровь, обломки стрел или гильзы - ничего подобного. Если бы все селение, вся сотня гномов взяла, да схватив пожитки, убралась из селения, то следопыты смогли бы найти их следы. Но следов не было, ничего не было.
   - Демоны пошалили, - сказал Галент.
   - Нет.
   И боевой брат объяснил, что они не нашли следов присутствия потустороннего существа. Галент не знал, что среди стрелков и следопытов был жрец. Его присутствие ферратиты умело скрывали.
   - Тогда пойдем туда и поглядим? - предложил Галент.
   Как агент Вейнтас он имел право посетить селение. На самом деле желал просто удовлетворить любопытство. Посмотреть вблизи на землянки гномов, на предметы быта, оставленные чужаками. Ведь ферратит утверждает, что все осталось на своих местах.
   Вот и поглядим.
   На экскурсию отправились все телохранители Галента, Перигет и несколько следопытов, которые рассредоточились по территории. Они караулили пространство, чтобы исключить опасность засады. Правильная тактика, неизвестно, что здесь произошло. Гномы могли уйти под землю, скрыться в тайных тоннелях, вырытых под поверхностью.
   Выскочат где-нибудь да бросятся на пришлых.
   Но что их могло вынудить спрятаться в тоннелях, подобно крысам?
   Селение располагалось метрах в двухстах от лагеря ордена, примыкало к склону холма. На самой высокой точке располагался бревенчатый сруб - единственное крупное строение во всем поселении. Остальные гномы жили в землянках, стены их обмазали глиной, смешной с соломой, крышу покрывали слоем срезанной почвы, на которой росла трава. Со стороны и не поймешь, что это жилье, кажется, будто небольшой холмик возвышается над землей.
   Укреплений вокруг селения не было, оно находилось на плоской местности, ограниченной с юго-востока склоном холма. Вот и все, любой отряд легко расправится с чужаками-нелюдями. Не устрашатся они магии, которой, как утверждается, в совершенстве овладели гномы.
   - Что там находится? - спросил Галент, указывая на сруб.
   - Жилище головы.
   Там мог быть вход в подземные тоннели, которые существовали в воображении Галента. Этот домик обязательно нужно осмотреть, заглянуть в каждую щель. Тогда-то они легко разгадают тайну случившегося.
   - И вы не нашли ничего, ничего странного? Вдруг они обратились в пепел!
   - Ничего. Вообще ничего.
   - Как туман, - восхищенно прошептал Галент.
   Ручей брал начало из колодца, вырытого на окраине селения. Там бил природный родник, образовался небольшой пруд, в котором наверняка резвилась домашняя птица.
   - А зверье? Или они не держат зверья, травкой да корешками питаются?
   - Зверья нет, загоны и клети пусты.
   - Увели с собой, не иначе.
   У пруда на земле Галент увидел птичьи следы, разбросанные перья. С другой стороны располагался пустой птичник с покосившейся оградой из плетеных сучьев. Да, гномы совсем не боялись ходить в лес за хворостом.
   - Сначала осмотрим хижину, где нашли дикарей, - сказал Перигет.
   Она располагалась на северной оконечности селения. Умно, расположили прямо на границе, чтобы дикари, если они придут отбивать собратьев, быстро их нашли, освободили и убрались по добру.
   Гномы кажутся странными, они и есть странные, но смекалки не лишены.
   Отряд не стал углубляться в селение, решили обойти вокруг. Та землянка стояла на отшибе, даже не землянка, а нора, вырытая в низине. К яме вела вытоптанная тропа, ее конец терялся где-то в зарослях. Перигет задал бессмысленный и ненужный вопрос - конечно боевые братья не ходили туда, не искали того, что расположено на другом конце тропы.
   Винить за это братьев никто не стал, но картограф сказал:
   - Придется проверить.
   - Зачем?! - хором отозвались бойцы.
   Галент не удержался, решил поучаствовать в дискуссии. Как будто не научился придерживать язык за зубами, разве розги не вбили ему это в голову?
   - Наверняка там алтарь, если это, - он указал на землянку, - для жертвоприношений.
   - Действительно! - хлопнул себя по лбу Перигет.
   Теперь его не остановить, полезет в самое пекло, пока очередная зубастая лилия не поцелует. Ну пусть одарит его кислотным поцелуем, кто ж против, но зачем тащить за собой всех остальных?
   Не обращая внимания на вонь, Перигет спрыгнул в вырытое углубление, возле входа в землянку. Она располагалась ниже уровня земли, скругленная крыша выглядела как незначительный холмик. Вход обращен на север, все возможности для бегства открыты.
   Дверь сорвали с петель и отбросили в сторону. Это сделали ферратиты, а не тот ужас, что выгнал всех гномов из этого мира.
   - Дайте свет! - потребовал картограф.
   Запалили фонарь, спустили в яму. Некоторое время Перигет пропадал в землянке, оттуда доносилось только тяжелое пыхтение, редкие ругательства да звук перемещаемых тел. Как мешки таскает.
   "Это тебе не в мастерской над книгами корпеть" - подумал Галент.
   Вот попробовал бы в доках отработать, или своими руками, без всяких инструментов попробуй вырыть яму в приливной полосе, чтобы добыть глины. Не знает он, что такое настоящий труд.
   - Он там не помрет? - спросил кто-то из братьев.
   - Да что ему!
   - А если мертвяк тяпнет? Эти-то беспокойные. Мешочки видели? А там семена скверны!
   Галент вспомнил, что язычник в подземельях Рачьего острова смог без всяких семян вырастить скверные растения. Было бы желание. Проклятая магия, выкорчевать ее надо, чтобы не пугала добрых людей.
   Появился Перигет, весь перемазанный землей. Крови на нем не было, он действовал осторожно, боясь заразиться. Но на него все равно глядели косо, с боязнью. Вдруг надышался скверны, несущей семена низших растений. Грибы какие-нибудь... а если прорастет?
   Но огнеметов у ферратитов не было, так что картографу повезло. Галент подал ему руку, помог выбраться из ямы.
   - И чего нашел? Кроме трупов, - он сделал вид, что отряхивает картографа.
   Два тела, как сказал Перигет, принадлежали племени из предгорий. Ферратиты с ними торговали. До тех пор, пока не начался набег.
   А Галент и не знал, что благонравные церковники торгуют с грязными язычниками. Эх, знали бы об этом в Городе. Странно, что фанатичный Грим согласился помогать этим еретикам. Быть может, он сам нестандартно мыслит.
   Остальные тела принадлежали незнакомым племенам.
   - Нашел женский труп, - Перигет сглотнул.
   - Женщину? Никогда не видел их в орде. Шаманка, наверняка.
   - Нет, не шаманка. Носителя магии они не рискнут есть...
   Молчание. Долгое, ледяное, разбить его не удалось.
   - А, так что там в хижине старосты? - спросил Галент.
   Только не думать, не вспоминать о том, что говорил этот болтливый недоносок. Проклятие, все-таки сорвался. Галент зажмурился и мысленно отсчитал до десяти, похоже, тот же самый прием проделали остальные.
   Галент открыл глаза, оглядел всех и мысленно засмеялся. Вот ведь судьба, все они еретики, все они были монахами. И приемы у них одинаковые, неужели во всем Городе не сыскалось ни одного ордена не связанного с Церковью. Все они заражены этим безумием, воспитаны ею.
   Забыть удалось, церковная наука помогла. Помогла им всем.
   - Вы колодец осмотрели, вода не отравлена? - спросил Перигет.
   Он все еще пытался докопаться до правды, узнать, куда подевались союзники. Копал он не там, искал очевидных ответов. Конечно, разведчики проверили воду. Жрец не увидел никаких следов магии, в ручье была только вода и немного примесей, которые легко отфильтровать.
   Они вошли в селение, пошли по дорожке. Земля высохла, влага испарилась, и все следы на дороге между огородами сохранились. Чужаки носили большую обувку или ходили босиком, огромные лапищи отпечатались в земле. Некоторые превосходили размером человеческую стопу в два раза.
   - Они такие высокие? - спросил Галент, примеряя след.
   - Нет, просто тяжелые, вот растоптали.
   - Что серьезно? Как они такие большие могут здесь прокормиться?
   Галент повертел головой. Огородики небольшие, на них рос лук, чеснок, ароматная трава, торчала ботва каких-то корнеплодов. Этим невозможно прокормиться, даже если каждый день ходить в лес, охотиться. Их столы не будут ломиться от мяса, домашней дичи не хватит для этого.
   - Магия их питает, - ответил боевой брат.
   - Что за чушь! - воскликнул Перигет. - Тучны от магии! Нет, вы слышали? Несусветная чушь.
   - Тогда чего же они такие?
   Они прошли чуть дальше, Галент мысленно примерял образ гнома ко входу в землянку. Ну, если пригнется, то войдет туда.
   - Я загляну? Там безопасно? - вор указал на строение.
   - Можешь сувениры взять, все равно за руку никто не схватит.
   Вот ведь дурачки, если бы Галент хотел, он бы украл все их сверкающее золотишко. На что ему глиняные миски, деревянные ложки и другой скарб чужаков? Жили они по-простому, как обычные крестьяне, прижатые к земле толстым задом баронов. В жилище гнома было просторно, это действительно оказалась нора. Неглубокая, но две комнаты имелись.
   В первой комнате располагалась кухня, мастерская и столовая. На полу валялась незаконченная корзина, мастер так и не успел ее сплести. Он делал ее на продажу, об этом говорило то, что в нише стояло еще три такие же корзины.
   Дом топился по-черному, очаг располагался в другой нише, с противоположной стороны. Грубый стол, огромный пень, используемый для сидения - по центру. Огибая стол, Галент подумал, что на нем легко можно разделать морского спрута, места хватит.
   Дальше располагалась спальня, земляную кровать покрывали шерстяные шкуры. От них ужасно несло, словно здесь померло с десяток гномов. Ночной горшок был полон до краев, его содержимое разве что не бурлило.
   Отплевываясь, Галент выбрался на свежий воздух.
   - Похоже, нашел я, от чего они все сдохли. Сходи, погляди, - посоветовал он Перигету.
   И тот пошел, на свою беду. Зато рассмешил весь отряд, помог забыть о том, что они не узнали у землянки. Не было никакого женского трупа там.
   - Они себе ни в чем не отказывают, - сказал Перигет, вспомнив о горшке. - Жрут постоянно, сколько я их видел, что-то жуют! Ужасно, смердит от них, а они жрут.
   - Чего тут такого?
   - Они не способны сопротивляться страстям...
   Ну, началось. Галент захотел схватить картографа и избить его. Так ведь помешают, другие члены ордена скрутят. Успеет только нос разбить да выбить передние зубы.
   - ...природа их создала такими, - продолжил Перигет.
   - Ага, кость широка.
   - Дебелые они, никакой магии, чушь это все. Невоздержанные они, самоограничения для них - пустой звук!
   Раз специалист сказал, значит, все так, а не иначе. Бесспорно так. Галент удовлетворил свое любопытство, ему этого вполне хватило.
   Они добрались до избы старосты. Отличался дом не только размерами и качеством исполнения, но и небольшой оградой вокруг. В случае чего, местные жители могли укрыться за стенами. Вероятность того, что дикари решатся на штурм, мала. Они не настолько безрассудны, чтобы драться с нищими за глиняный горшок.
   Перигет спросил у братьев, нашли ли они что-нибудь в доме. Кроме предметов быта, конечно. Как и Галент, он подумал о золоте, спрятанном под кроватью деревенского головы.
   Ферратиты тайник обнаружили, но там кроме магических предметов других ценностей не было. Инструменты для волшбы мало заинтересовали их, в руках людей они не настолько эффективны. К тому же, была вероятность, что это из-за неудачного ритуала пропали все гномы. Так зачем же лишний раз касаться предметов?
   Но Перигет осмотрел их, Галент тоже - заглядывая через плечо картографу. Непонятного назначения трубки, перья и кусочки кожи, несколько кривых ножей, с помощью которых срезали священные травы. И так далее, ничего примечательного.
   - Если бы они ушли, то не оставили бы это, - сказал Перигет, бросив нож в ящик.
   Логично, кто же станет бросать оружие, если отправляется в дальний путь. Только если этот путь в один конец, обратной дороги не будет и смерть уже не страшна. Что же здесь произошло не смог понять даже высоколобый Перигет, а он так надеялся, что обнаружит свидетельства в доме старосты.
   Он покинул дом, ватага телохранителей последовала за ним. Галент некоторое время бродил в избе, изучая обстановку. Вполне милый домик, здесь можно поселиться, находись он не в приграничье. Призраки хозяев не станут его донимать, Галент со всем уважением выбросил бы их вещи на свалке.
   Ведь он не испугался, когда забрался в другой заброшенный дом. Хозяин дома на крыше так и не вернулся, так чего опасаться заброшенных жилищ? Это просто стены, немного паутины и пыли.
   Жаль, что придется покинуть уютное место. Спать в палатке Галент не хотел, но оставаться одному в селении страшно. Уговорить ферратитов остаться не удастся.
   Галент вышел через кухню в огород, вырвал из земли несколько корнеплодов. Ботва тощая, а корень большой - значит, нужно есть нижнюю часть. Нехитрая наука, как оказывается.
   Зачем же бросать хорошие продукты? Растения подвяли, их давно не поливали.
   Перигет стоял на крыльце и смотрел на север. Выглядел как полководец, готовый росчерком пера отправить на смерть сотни бойцов. Такой же немощный и сыкливый. Наверняка сам он туда не пойдет, испугается. Лес отпугнет любого человека, а уж тех, кто познакомился с его флорой, он пугает до ужаса.
   В лагерь отряд возвращался в молчании, все понимали, что им предстоит. Каждый боец думал, как бы отказаться от обязанности, но так, чтобы никто не обвинил в трусости.
   Только Галент мог их счесть трусами. Ведь он сам не бывал в лесу, что он мог знать о нем.
  

Глава 13. Круг.

   Ферратиты совещались до ночи. Галент не присоединился к ним, дебаты фанатиков не привлекательны. В лагере делать было нечего, перепроверять в сотый раз снаряжение не имело смысла. Выйти за территорию, побродить по окрестностям? В принципе, ничего не мешает так поступить.
   На равнинной местности легко заметить приближающегося противника. Наблюдатели на холме подадут сигнал, как только заметят движение.
   Неплохо бы пощекотать себе нервы, а то надоело болтаться на дне лодки, плывя по течению.
   Галент решился, взял оружие, кое-чего для перекуса и покинул лагерь. Его никто не остановил, караульные уважительно кивали, ничего не спрашивали. Ведь это идет агент, он знает, что делать! Знали бы, что на самом деле этот самозванец...
   До захода оставалось несколько часов, Галент решил, что успеет вернуться в лагерь в сумерках. Он пошел вниз по течению ручья, поглядывая на лениво текущую воду. Надеялся, что блеснет на дне что-нибудь металлическое, или удастся заметить стрелу с каменным наконечником.
   Вода выглядела чистой, но поблизости из травы поднялись тучи насекомых. Галент больше времени тратил, чтобы отогнать их, чем на осмотр окрестностей.
   А посмотреть было на что: простор департаментов до сих пор вызывал восхищение у горожанина. Даже равнина, почти плоская, но каждый ее метр отличался от другого. Высокая трава раскачивалась под порывами ветра. На возвышенностях ветер теребил пучки коротких, колючих растений. Какие-то местные кустарники, быть может, ядовитые. Галент старался обходить их стороной.
   Простая трава казалась безопасной, насекомые докучливые, но им редко удавалось пробиться сквозь защиту и укусить горожанина. Тот отбивался от наседающих орд, как стрелок-ветеран от дикарей. Сравнение Галенту понравилось, но битва с кровососущими далека от завершения.
   Ручей повернул на юго-восток, в сторону предгорий. Там он соединится с другими ручьями, пойдет параллельно хребту, отделяющему департаменты от побережья. Огромные расстояния, безграничные просторы.
   Неужели здесь так много людей - и в Городе, и в лесу, чтобы заселить весь полуостров. Чего бороться за жалкие клочки земли, кому они вообще нужны? Стоят вот, необрабатываемые.
   Впрочем, дикари довольствовались иными мотивами. Обрабатывать землю? Что за чушь, это же надо свои силы приложить, доверить жизнь земле, которая может и подвести. Лучше уж рискнуть здесь и сейчас, ограбить соседа, взять все.
   Такая мотивация понятна Галенту. Он осознал, почему Алой и его друзья выбрали из всех отступников именно его. Другие не подходили по образу мыслей.
   Просека, оставленная отрядом, заросла. Стебли выпрямились, от росы размякла земля, от чего стерлись следы. Ни дорог, ни направлений. Приграничье - узкая полоса незанятой земли между департаментами и лесом, но из-за отсутствия дорог кажется бесконечным.
   Вспорхнула птица, Галент вздрогнул и взглянул туда, откуда она взлетела. Это мог зверь, охотящийся за ней. Только зверь и ничего более. Галент погладил рукоять ножа, надежный клинок защитит.
   Ведь не гномы это вылезли из нор, не могли они перекопать всю равнину, чтобы провести тоннели на такие расстояния.
   Пора возвращаться, равнина нервировала. Галент получил то, что хотел, он испытал каково это оказаться одному на бескрайней равнине. В пустыне на юге он брел по дороге, знал, что доберется до селения. Здесь же нет абсолютно ничего.
   Вновь поднялась птица, второй раз это уже не случайность. Взяв нож, Галент попятился назад. Он вертел головой, щурился, но не мог разглядеть ни гномов, ни язычников.
   Оглянувшись, Галент заметил на холме одинокую фигуру. Караульный не двигался, глядел на юг, быть может, мечтал вернуться в Город. Или все его мечты были оборваны, когда дикарь перерезал ему глотку. С такого расстояния не понять.
   Лагерь близко, до него рукой подать. Вон на северной стороне двое караульных идут, это не могут быть дикари. Они ни за что не станут носить с собой винтовки.
   Галент вспомнил об алтаре, устроенном в лесу возле железнодорожных путей. Так ли дикари брезгливы, как считают горожане? Боятся они оружия или нет? Ведь язычники могли убить ферратитов, переодеться. А сейчас они направляются в лагерь, в сумерках никто не обратит внимания на кое-какие странности.
   Например, как они держат винтовки.
   Страх захватил Галента, он бросился бежать, а позади послышался громкий хруст и шелест. Словно через заросли травы пробирался тучный чужак.
   Галент не оборачивался, но его преследователь не отставал. С собой кроме ножей ничего не было, ни бомб, ни стрелкового оружия. Все это растерялось по пути сюда. Он понадеялся на ферратитов, вот и поплатился.
   Но еще рано сдаваться! Галент отпрыгнул в сторону, почувствовав, что в него что-то бросили. Копье пролетело мимо, просвистев, упало в траве. Галент перемахнул через ручей, оказался на другом берегу и поскользнулся.
   Язычник счел это удачей, прыгнул следом и поскользнулся на том же самом месте. Галент, не поднимаясь, ударил дикаря, помогая тому упасть, а затем навалился сверху, нанося удары в незащищенный бок.
   Они не носят брони, это превосходно! Их так легко убивать, даже если у тебя нож. И кровь самая обыкновенная, горячая, пьянящая.
   Галент поднялся и заорал, не от страха, а от возбуждения. На помощь собрату спешило еще трое, они не стали расставаться с копьями, решили держать зубастого противника на расстоянии. Они позабыли о том, что на насыпи сидят часовые.
   Два выстрела - два попадания. Одного дикаря отбросило назад, пуля попала ему в центр груди. Второго убили метким выстрелом в голову. Неплохо стреляют эти фанатики.
   Третий бросился бежать, но ему не позволили скрыться в зарослях. Одна пуля поразила дикаря в плечо, другая в бедро. Галент понял, что это удача и подбежал к раненному. Оглушил его. Раны кровоточили, но кровь лилась не так сильно, как если бы были повреждены артерии. Продержится пару часов, пока не допросят.
   Галент за ноги потащил дикаря к лагерю, ему навстречу бежали часовые. Лагерь просыпался, насыпь ощетинилась стволами. С северной стороны лагеря послышалась стрельба, немного беспорядочная, вскоре прекратившаяся.
   Маскировка язычникам не помогла.
   Стрелки помогли утащить пленного в лагерь, проход перегородили рогаткой. Они опаснее для кавалерии, но и пехотинцу будет не так-то просто протиснуться в узкий промежуток. Попробуй обойди заграждение, не напорись на острые колья, когда по тебе стреляют.
   Бой закончился, не успев начаться. Галент заметил разведчиков, основной отряд язычников или оставался в траве, ожидая темноты, или уже отошел в леса. Галент взглянул на холм, караульный исчез. Все-таки показалось, парень остался жив.
   - Не задело? - участливо спросил ферратит у Галента.
   Вор был весь в грязи, перемазался в глине. Трава и тина налипла на одежду. Но в остальном все отлично. Приключение удалось на славу.
   Гордо улыбнувшись - как-никак спас их всех, Галент отправился к воде. Переодеваться еще рано, вдруг язычники рискнут повторить нападение. А лишней одежды у вора не было, и так придется просить у ферратитов.
   Пленника оттащили в одну из палаток, где обретался жрец. Он сведущ не только в магии, наверняка, изучал медицинскую науку. Может не только лечить, но и калечить. Дикаря удастся разговорить, даже если он не знает языка цивилизованных людей. Научат!
   Перигет и командир отряда нашли Галента у ручья, расспросили обо всем, что он видел. Галент не без иронии думал, что эти глупцы теперь ему будут доверять. Ведь верно - агент ради общего блага рискнул, пошел за пределы лагеря и обнаружил врага! Это усыпит их бдительность и, быть может, вынудит Перигета отказаться от прогулки в лес.
   Все же командир рекомендовал горожанину одному не ходить за пределы лагеря.
   На допрос горожанина не пустили. Ферратиты полагали, что нельзя агенту Вейнтас знать, какими методами они добывают правду. Какой смысл в этой скрытности, Галент и так знаком с инквизиторскими приемами.
   Но за все время допроса из палатки не доносилось ни звука. Галент слышал невнятное бормотание, казалось, что с дикарем просто общаются, как со старым другом. Может, его пытались подкупить? Орден из Янтарных гор не первый раз нарушает церковные запреты.
   Часть отряда ушла на равнину, обшаривать окрестности. Они искали дикарей и ловушки, оставленные ими. Галент не стал дожидаться окончания допроса и возвращения людей. Пусть уж, все равно он утром узнает все, что нужно.
   Галент отправился в свою палатку, чтобы скоротать ночь.
   Возбуждения он не испытывал, огонь в крови быстро угас. Словно и не было никакой стычки с дикарями. Похоже, привык.
  
   Галент проснулся от шума в лагере. Он вскочил, думая, что на них опять напали. Но это всего лишь боевые братья готовились к походу. Они проверяли снаряжение и оружие, отчего шум стоял как во время битвы.
   В командирскую палатку вора не пустили. Караульные сообщили, что офицеры удалились из лагеря. Они должны находиться где-то в селении гномов. Галент догадывался где, подумал и не пошел к ним. И так ясно, что Перигет пытается уговорить командира отряда на поход в лес.
   Они вскоре вернулись. Лицо командира было хмурым, недовольным, зато Перигет аж лучился от радости. Его переполняла энергия, не находящая выхода.
   Командир приказал трубить общий сбор. В лагере не было площадки, где могли собраться все бойцы, потому многие расположились в палатках или в промежутках между ними. Помня это, офицер не жалел голоса, чтобы каждый услышал, какую дурь им предстоит совершить.
   Галент не собирался вызываться добровольцем и идти в лес вместе с Перигетом. Тот сам справится, найдет, что хотел, и вернется. Если погибнет, тем лучше для всех.
   Ферратит говорил о долге, необходимости бороться с тьмой незнания и так далее. Обычный набор, должный пробудить в бойцах патриотические чувства. Видать, это не слишком получилось. Боевые братья слушали командира, хмурились и негромко переговаривались.
   Все это вскоре наскучило Галенту, он вернулся к себе и решил дождаться, когда все будет хорошо.
   В лагере началось движение, беспорядочные звуки сливались в монотонный шум. Как может всего сотня человек создавать такой гам? Кто-то работал топором по дереву; хрустели ветками, заготавливая хворост. Воины надевали нагрудники, в них им будет жарко, но броня защитит от стрел. По тенту метались тени пробегающих мимо людей. Они несли винтовки, ящики с патронами.
   В палатку Галента влетел один из телохранителей и приказал подниматься.
   - Я остаюсь, мне неинтересно, что там найдет картограф, - сказал Галент.
   Заявление очень удивило ферратита. Он почесал в затылке, вышел прочь из палатки, ничего не сказав. Ну, вот и все, пусть сами разбираются.
   Через некоторое время пришел Перигет, Галент думал, что его будут уговаривать, упрашивать как барышню. Все оказалось хуже.
   - Гражданин! - официальным тоном обратился Перигет. - Вы не понимаете всей ситуации.
   - Я все прекрасно понял, мне в лесу делать нечего.
   - Но здесь оставаться опасно!
   - Там еще опаснее, тут за стенами как-нибудь справимся.
   - Справимся? - удивился Перигет и понял. - Гражданин, из лагеря выступает весь отряд. Все братья отправляются в лес, командир Силан решил, дробить силы слишком опасно. Лагерь будет сожжен, чтобы язычники не могли использовать его. Вы вольны сами выбирать, но я не думаю...
   Кивнув, Перигет развернулся и вышел. Телохранители приступили к разбору палатки. Галент сел и громко выругался. Ну, почему они не могут поступать так, как хочется ему?! Почему он должен подстраиваться под них.
   Все еще ругаясь, Галент принялся запихивать в свободный рюкзак вещи. Грязную одежду он отбросил в сторону - бесполезна, в лесу от нее никакого толку. Лишний вес убьет, Галент не знал, каким опасностям подвергнется.
   Ферратитам не потребовалось много времени, чтобы разобраться лагерь. Тенты для палаток они решили оставить в одной из землянок гномов.
   Насыпи срыли, дерево для палисада подожгли. Разве что в ручей не бросили гниющий труп.
   Отряд построился в две колонны и направился к одинокой землянке, где нашли язычников. Галент расположился между колонн, дорогого гостя не собирались подвергать лишнему риску.
   Судьба дикаря, пойманного накануне, выяснилась вскоре. Его подлатали, да так хорошо, что он мог идти, почти не хромая. Плечо просто перевязали, не стали тратить лекарств. Дикарь показывал дорогу, хотя тропа отчетливо видна в траве.
   Почему-то гномы не любили ходить в лес по прямой. Им не требовалось огибать возвышенности, перепрыгивать через промоины, можно было идти прямо. Но тропа змеилась по земле, то удаляясь от цели, то бросаясь к ней.
   Можно предположить, что гномы боялись идти в лес, но не могли не пойти. Потому такие петли они выделывали, словно боролись со своим страхом. Какая же нужда их могла туда погнать?
   Галент прибавил шагу и догнал запыхавшегося Перигета. Он пытался идти вровень с братьями, поспешать за широким шагом командира. Теперь отстал, начинает сдавать.
   - Так что узнали от него? - Галент кивнул в сторону язычника.
   - Шаман был здесь.
   Тяжело дыша, давая себе передышку, Перигет рассказал. Язычник не стал таиться от ферратитов, он пришел сюда не с теми дикарями, что сопровождали шамана. Галент не знал, был ли это Алой. С шаманом язычник не встречался.
   - Так откуда вы знаете, что шаман был тут? - спросил Галент.
   - Он тут. Мертв.
   Приграничье есть не только у департаментов, но и у леса. В рощах обитало племя, занимающееся торговлей с горожанами. Они-то и пришли посмотреть, кто обосновался возле селения гномов.
   В лесу находится алтарь, куда ходили гномы. Местные дикари обходили стороной это место, там обитали духи, подвластные племени чужаков. А недавно обосновалось что-то еще - оно громыхает, звенит и шипит. Словно рухнул кусок неба, и гроза разразилась на этом месте.
   Так сравнил это язычник.
   Парий племени отправили проверить, что там творится, пора ли собирать манатки и валить, пока не поздно. Издалека они заметили странную пирамидальную конструкцию, - у Галента екнуло сердце, когда Перигет упомянул о ней. За пирамидой начиналось болото, где-то там нашли тела.
   Погибшими были дикари из чужого племени, но один из мертвецов был одет в одежду, как у горожан.
   Наверняка это тот самый шаман, которого хотели отыскать ферратиты с помощью гномов. И надо же - гномы помогли его найти. Была ли у шамана с собой книга или нет, пленник сказать не мог, они издалека глазели на мертвецов.
   Это все, что удалось узнать. Силан не беспокоился, что у ферратитов возникнут проблемы с местными племенами. Как сказал пленный, его народ уже покинул это место. Пирамида внушала им страх; исчезновение нелюдей язычники трактовали однозначно - духи леса разгневались на них, утащили в бездну.
   Здесь остались лишь изгнанные из племени люди. Так что убивать их можно без боязни, никто за них не потребует виры.
   Перигет замолчал, решил поберечь дыхание. Головные уже достигли леса, рассыпались в стороны, осматривая окрестности. Галент замешкался, сбавил шаг, картограф, казалось, тоже.
   Галент впервые видел лес, увиденное не обмануло ожидания. Лес казался могучим, живым и разумным существом. Деревья стоят отдельно, они не переплетаются ветвями, как утверждают книги, но от этого они не казались одинокими.
   Подлесок проходим, отряд рассыпался цепью и вошел под кроны.
   Галент на некоторое время задержался на границе. Вот так просто - войти и все? Разве может такое быть, ведь это граница, разлом между мирами. Невозможно сделать этот шаг, переступить невидимую черту, проложенную не по земле, а внутри человека.
   С Галентом остался телохранитель, он явно нервничал, не хотел отставать от отряда. Не выдержав, он толкнул горожанина в спину, разрушая чары, спутавшие мысли Галента.
   Шаг был сделан, гром не грянул. Галент ничего не почувствовал, хотя мысленно готовился к этому. Он ждал изменения, как дикарь вечно ждет падения небес.
   Все оказалось до банальности просто. Граница не была границей, не отгораживала один мир от другого. Миры взаимопроникали друг в друга, смешиваясь частностями, но храня основу раздельно.
   Тропа никуда не делась, словно доказывала нерушимость связей между чужими вселенными. Отряд не мог идти по тропе, братья ожидали нападения, потому широким фронтом пошли под кронами.
   На острие шел язычник, показывал дорогу. Силан во главе десятка лучших стрелков следовал за ним. Его оружие было взведено и направлено в спину пленника, пусть попробует дернуться, сбежать. Тут же поплатится за попытку!
   Другой десяток страховал картографа, его жизнь берегли. Перигет шел, тяжело ссутулившись и задыхаясь, его лицо пошло пятнами, но он не останавливался. Его бормотание наполняло лес, картограф пытался запомнить дорогу, ориентиры, чтобы потом перенести на пергамент тропу.
   Галент шел в хвосте, кроме телохранителя никто не берег его ценную жизнь. Что ж они так, нельзя же верить рассказу язычника. Он мог наврать, что здесь остались только парии племени, бесполезные неумехи.
   Вдруг охотники сейчас выползают из вырытых нор на равнине, да бегут вслед отряду. Ферратиты окружены, они погибнут!
   Но людей слишком мало, чтобы правильно построиться для марша.
   Лес не пустовал, зверье и птицы попадали в поле зрение людей. Треск веток, шелест листьев нервировал братьев, но они знали, когда открывать огонь. Опасности воины не замечали, но не убирали оружие, держали винтовки наготове.
   Не пройдя и сотни метров, отряд добрался до алтаря гномов. Пирамида, о которой говорил язычник, располагалась на северо-востоке, примерно в километре. Галент взглянул в ту сторону, но увидел только частокол стволов.
   Разве смогут они пройти, подумал вор, мимо стражей, выставленных Родителем трав? Разве не задохнутся они в этом влажном воздухе, надышавшись выделяемых корой испарений. Это яд, он вреден для дыхания горожанина!
   Как тяжело приходится ферратитам. Многие из них месяцами жили в шахтах, дыша угольной пылью. Сейчас их легкие подвергаются тяжелому испытанию, поврежденные пылью они станут легкой добычей для лесного воздуха.
   Шелест листвы сплетался в недобрый, предупреждающий голос. Люди слышали его, но делали вид, что не понимают. Они боялись поделиться друг с другом мыслями, не хотели будить лихо. "Не замечаешь - не существует" - такова аксиома, всякий горожанин должен в нее верить.
   Перигет осмотрел алтарь, не нашел ничего ценного. С верованиями гномов он знаком, представлял, как выглядят их алтари. Здесь ферратиты не могли найти ничего важного для ордена.
   Отправились дальше, пленный язычник показывал дорогу. Он легко ориентировался в лесу, намного быстрее находил дорогу, чем горожане. Отряд едва поспевал за раненным дикарем, бойцам приходилось прорубаться через заросли. Высокую траву приминали, кустарники срубали, молодые деревца приходилось обходить.
   Густой подлесок мешал проходу, с веток постоянно сыпалась какая-то гадость. Галент часто протирал лицо, что-то невесомое и липкое, казалось, падает на кожу. Паутина росла везде, но выглядела не так пугающе, как ее описывали в книгах. И все равно, касаться ловчих сетей не стоило. Галент не знал, ядовиты ли нити, из которых пауки плетут сети.
   Мало света доходило до подлеска, но из-за влажности воздух казался густым. Дышалось тяжело, Перигет опять отстал, он сильно задыхался. Его порой трясло из-за сдерживаемого кашля.
   Кустарники отцвели, но в воздухе все еще ощущался запах пыльцы. Или он чудился горожанам. Мелкие и несъедобные ягоды украшали кустарники. Ими питалось только зверье.
   Пройдя половину пути, отряд остановился. Командир обратил внимание, что вокруг тихо. Исчезли пронзительные вопли птиц, стрекот и шорох в траве, убежало все зверье. Только ветер продолжал ударять по лесному пологу, вызывая треск веток и шелест листьев.
   Перигет воспользовался заминкой и тяжело сел на землю. Он утер пот со лба и одними губами сказал, обращаясь к Галенту:
   - Уже близко.
   Это очевидно всякому, кто шел в отряде. Они подошли к тому место, где погибли пришлые язычники. Вскоре из-за деревьев будет видна пирамида. Не она интересовала ферратитов, а шаман, чье тело лежит где-то за болотом. Топь начиналась от устья ручья, пирамида стояла над его истоком. Как и в той роще, где Галент впервые увидел подобное сооружение.
   В другой ситуации бойцы решили бы обойти сооружение, но Перигет настоял на своем. Он полагал, что увидит постройку, характерную для дикарей. Какого же было его удивление, когда он увидел, из чего состоит пирамида.
   Как и первая постройка, она была изготовлена из металла. В этот раз использовали не снаряды, а листы жести. Похоже, дикари тащили их от самого Города, чтобы возвести алтарь.
   Пирамида стояла в ложбине с пологими склонами. Склоны заросли папоротником и колючим кустарником, звериная тропа к ручью слишком узкая для отряда.
   Отряд остановился на возвышенности, распределился между естественными укрытиями. Стрелки взяли под прицел противоположную сторону оврага, прикрывали фланги.
   Вниз решили спуститься Перигет и Силан, пленный язычник остался под присмотром охраны. Галент отказался от сомнительной чести, чем вызвал немалое удивление ферратитов. Они полагали, что агент Вейнтас не упустит возможности прикоснуться к чему-то новому.
   Даже будь Галент настоящим агентом, он бы не рискнул спускаться. И не потому что уже встречался с этой конструкцией. Зачем рисковать самому, если и так есть добровольцы? Героем Галент себя не считал, но и осторожным никогда не был.
   По тропе, раздвигая кусты, спустились вниз ферратиты. Вот бы их там прихлопнули, тогда весь отряд рассеется по лесу, оставшись без командиров. Галент так и не понял, какая иерархия в ордене. Командовал отрядом только Силан, остальные члены ордена как будто не нуждались в младших офицерах.
   Они не похожи на военное формирование.
   Может, не разбегутся, подумал Галент. Остаться одному под пологом леса - смерть. Бойцы это понимают, даже потеря командира не смутит их.
   Галент не покидал укрытия, боясь подставиться под стрелы дикарей. Он не верил тому, что рассказал пленный. Да и никто в ордене не верил. Посмотрев по сторонам, Галент увидел, что бойцы залегли и не высовываются.
   Но раз они не кричат, то тел никаких не обнаружили. Язычники могли бы принести металл, но такую прорву тел... где они найдут? Разве что притащат сюда гномов, но пленный о мертвецах ничего не говорил.
   От ручья послышался плеск - это Силан и Перигет шагали по дну к пирамиде. Они достигли ее, принялись обходить, рассматривая. Галент услышал звон от удара по металлу. Пирамиду построили с таким расчетом, чтобы она реагировала на каждый удар. Звук резонировал, отражался от внутренних стен, преобразовывался в странное дребезжащее пение.
   На миг все стихло. Лес замер в ожидании, бойцы напряженно вглядывались в пространство перед собой. Их не страшило нападение дикарей, они готовы и хотят стрелять. Чтобы грохот выстрелов разбил мертвенную тишину, отогнал духов леса - лесные существа боятся порохового дыма.
   Галент услышал шаги, по склону быстро поднимался Силан. Картограф не смог бы поспеть за ним, он остался на дне ложбины.
   Силан приподнялся так, чтобы его голова виднелась над травой. Он не хотел поворачиваться спиной к противоположной стороне оврага, но пришлось. Махнув рукой, командир позвал:
   - Галент, ты нужен здесь!
   Вор прекрасно слышал его, но дождался, когда командир повторит просьбу. Или приказ? По голосу не понять, Силан пытался говорить негромко, но отчетливо.
   Братья зашевелились, принялись вертеть головой, высматривая вора. Телохранитель, расположившийся рядом с Галентом, толкнул его в спину. Вор ответил ему недобрым взглядом, некоторое время они смотрели друг на друга.
   - Тогда пойдешь со мной, - сдался Галент.
   Телохранитель кивнул, что ему еще оставалось.
   Галент, пригибаясь, выбежал из укрытия, направился к звериной тропе, спустился по склону вниз. Там его ожидал командир, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу.
   - Чего так долго? Мне торчать на открытом месте?!
   - Чего звали?!
   Силан указал на пирамиду, возле которой на корточках сидел картограф. "И чего?" - мысленно спросил Галент, но направился к нему. Ладно уж, пусть покажет, что там обнаружил такого важного.
   Пришлось замочить сапоги, берега плотно заросли зеленью. На кустарниках висели плоды, покрытые шипами, они легко цеплялись за одежду и пробивали кожу, когда их пытаешься оторвать.
   Глинистое дно ручья было скользким, если придется спешно выбираться, то легко поскользнешься. Галент взглянул на склон, откуда наверняка за ними наблюдают дикари. Если их не видят ферратиты, это еще не значит, что засады нет.
   Пирамида отличалась от той, что видел Галент. И немудрено - материал совсем другой, вокруг никаких тел. Но от воды попахивает гнилым железом, а еще чем-то прелым и неприятным. Она была теплой, словно ручей протекал по равнине, где нагревался под жаркими лучами солнца.
   Галент оглянулся, позади шел Силан, замыкал боевой брат. Стрелок смотрел только на склон холма, пирамида его может и удивила, но безопасность важнее. Галент пытался разглядеть, что находится на другой стороне ручья. Но устье располагалось дальше, ложбина сходила на нет, переходя в болотистую местность.
   В той стороне росло меньше деревьев, солнце поливало землю, отчего она парила.
   - Там ничего нет? - спросил Галент.
   Командир удивился - а разве должно что-то быть? Но в любом случае отряду придется пересечь топь, если они хотят найти шамана и книгу Феррата.
   Вблизи пирамида совсем не поражала. Составленная из снарядов была раза в три больше, внушала ужас. А эта - ерунда какая-то, разве что звучит интересно. На пробу Галент щелкнул пальцем по листу, металл завибрировал, звук преобразился как в прошлый раз.
   Перигет прижал пластину ладонью и взглянул на вора. В его глазах читался ужас.
   - Да что такого? - пожал плечами Галент.
   Силан встал между ним и картографом, он расположился напротив входа в пирамиду. В этом сооружении портал был совсем небольшим, даже язычник не пролезет в него. В арку мог проникнуть только какой-нибудь зверь не из крупных. Но можно сунуть туда голову, что Галент предложил сделать Перигету. Он все еще был недоволен тем, что пришлось спускаться вниз, рискуя жизнью.
   - У нас тоже, - перебил Силан, - есть повод, чтобы злиться на тебя.
   - Не я же вас сюда привел!
   - Узнаешь?
   Командир указал на вход в пирамиду. Галент поморщился.
   - Нет, ты загляни. Ты наверняка узнаешь эту вещь.
   Галент присел на корточки и заглянул внутрь. Силан посторонился, чтобы не загораживать свет.
   - Ну, видишь? А говоришь, что не ты привел нас сюда.
   Пирамиду построили над бревном, врытым в дно ручья стоймя. На плоском срезе лежал предмет, которому здесь совсем не место. Последний раз Галент видел его в подземельях Города, когда убегал от Фернаса.
   Язычники забрали реликвию, которую Галент похитил из храма Кёра.
   Он не ожидал найти "Круг искушения" здесь в лесу, рядом с приграничьем. Его должны были утащить в самое сердце леса, в самую темную рощу, где растут древнейшие деревья, где солнечный свет никогда не достигает земли! Он не мог оказаться здесь, никак не мог.
   Галент медленно выпрямился, зажмурился и потер глаза.
   - Вижу, что узнал, - сказал Силан.
   Чего он хотел добиться? Извинений? Ну, Галент мог бы извиниться, но какая разница. Эта штука здесь, теперь с этим надо что-то делать.
   Ферратиты обнаружили совсем не то, что рассчитывали найти. Никакой книги шаман не тащил, она наверняка осталась в Городе. Язычники могли подумать, что кодекс развалится, как только его вынесут за стены.
   Может быть, это все же не Круг? Очень качественная имитация. Символ чем-то важен для дикарей или он их пугает? Почему они поместили его под железо, зачем все это?
   Галент открыл глаза, заглянул внутрь. Бревно, на котором располагалась реликвия, обтесано и зашкурено. Язычники изрезали бревно, чередуя ветвящиеся и змеящиеся линии орнамента с клинописью.
   - Я видел эти знаки, - Галент указал на слова. - Язычники ими пользуются?
   Перигет присел рядом, взглянул на них и покачал головой. Он видел их впервые, а вот орнамент вполне обычный, характерный для культуры дикарей. Язычники опасаются антропоморфных изображений, полагая, что в них может вселиться Родитель.
   - Что правда? - заинтересовался Галент. - В смысле, правда может?
   - Так они утверждают.
   - Именно родитель или кто-то другой?
   - Что ты имеешь в виду?
   Галент вспомнил изображения, которые видел в канализации, когда обрушился квартал и образовался провал. Там изображение было позолоченным, казалось живым и реагировало на свет.
   - Ничего, - проговорил Галент.
   - Где ты видел эти резы? - спросил Силан.
   Галент рассказал, что ему попал в руки свиток, который пытался перевести убитый им аббат. Текст не оригинальный, всего лишь копия, Галент так и не удосужился разобраться с ним. Наверняка до сих пор валяется в доме на крыше. Галент о нем совсем забыл, хотя клинопись встречал уже много раз.
   Откуда у аббата эти записи, он не знал. Наверняка раздобыл у еретика, захваченного его ребятами. Оригинал сдали в хранилище на Рачьем острове, где он и погиб. Зверюга оставил у себя копию - явное нарушение и повод задуматься о его благонравии. Но какая теперь разница, бешеный аббат давно издох, спасибо Галенту.
   - И вам это ни о чем не говорит, - заключил Галент.
   Силан и Перигет хмуро кивнули. Вот и они поняли, что лишь глупо бьются в стекло, за которым горит свет. Отойдя в сторону от вора, они о чем-то переговорили, телохранитель Галента в это время разглядывал пирамиду, посмотрел на Круг. Он казался возбужденным, заинтересованным сверх меры.
   Галент грубо спросил его:
   - Что, тебе-то знаки о многом говорят?
   - Это наш жрец, - сказал Силан, услышав эти слова.
   - Ага, значит, вы присматривать за мной поставили этого? Спасибо за доверие. - Галент вздохнул и указал на реликвию, - вытаскивать можно или тут бросим, кому она нужна...
   Он ее украл, он ее и вернул. Какие теперь претензии могут быть к нему? Галент взвесил на руках реликвию - совсем легкая, как сотканная из видений. Но она была настоящей, находилась в его руках.
   Зачем она язычникам? Перигет не мог дать ответов на вопросы.
   - Сколько себя помню, - сказал брат-жрец, - всегда хранилась в храме Кёра.
   Ее пробовали уничтожать, пытались узнать ее возможности. Но реликвия молчала, единственно удалось узнать, что она создана из незнакомого металла. Легкий, но прочный, выдерживающий высокие температуры.
   - Будь у нас силы, чтобы прокопать землю, увидеть сердце мира, - жрец вздохнул. - Реликвия была бы уничтожена, и ничего этого не произошло бы.
   - Чего "этого"?
   Галент посчитал, что это камень в его огород. Он сообразил, что проблемы в Городе начались после смерти епископа и похищения реликвии. Галент служил, но не Вейнтас, служил совсем другому могущественному существу. Хаос в Городе играл на руку ему.
   - Ушедшее не вернуть, - блеснул знаниями Перигет.
   Как бы закрыл вопрос, с ним согласились. Галент передал реликвию Силану - новому хранителю этой штуки.
   Для дикарей солнце и творящее, и разрушающее начало - объяснил Перигет. Сходство с церковной символикой случайно. И горожане, и дикари одинаково относились к солнцу, почитали его и боялись. Потому так совпало.
   Галент мог бы поспорить: "чего же круг точно такой же, как изображается на храмах?". Но кто он такой, чтобы устраивать теологические диспуты.
   Находка реликвии важна, но Перигет не закончил осматривать пирамиду. Спор на некоторое время отвлек его, но он вернулся к своему занятию. Языческие ритуалы всегда притягивали его, возбуждали интерес. В другое время это привело бы его на костер, даже сохрани картограф благонравие, его бы все равно устранили.
   Теперь ничто не сдерживало полет разума. Птаха Перигета в любой момент могла залететь в темную клетку, никого это больше не волновало.
   Галент мучился сомнениями, хотел помочь картографу, рассказать про пирамиду из снарядов. Сдержаться, не поддаваться желанию - чувство вины не должно взять верх над разумом. Эмоции необходимо сдерживать, так считал Галент. Он избавился от внешнего давления Церкви, но внутри него выстроена высокая ограда. Понять этого Галент не в силах.
   Что-то обнаружив, Перигет попросил у Галента нож и попытался поддеть металлический лист.
   - Ой, дай я! - воскликнул Галент.
   Пока этот парень провозится... на шорох все дикари леса сбегутся.
   У Галента работа пошла быстрее, он легко вогнал лезвие в пространство между пластинами. Надавив, он заставил лист изогнуться. Слой ржавчины осыпался с него, обнажились крепежи - ремешки, крепящие лист через кольца на нижней стороне. Их легко удалось срезать.
   - На, забирай свой трофей, - Галент передал кусок жести картографу.
   Тот принял металл как драгоценность, перевернул его другой стороной и тяжело выдохнул. Его лицо побледнело. Силан подступил сзади, готовый поддержать картографа. В обморок он не упал, нашел в себе силу устоять.
   Галент подумал, что подобное должно было произойти после того, как они нашли реликвию. Чем же так приглянулся кусок металла? Эти ферратиты действительно странные.
   Томить спутников Перигет не стал, показал командиру бойцов, что обнаружил на листе. На обратной стороне помещен геометрический рисунок - квадрат с двумя диагоналями. Силан удивленно уставился на рисунок, недоверчиво посмотрел на картографа, будто это он шутки ради нарисовал знак.
   - Это символ, оставленный первыми мастерами, чьи деяния прославились на века! - прошептал Перигет, обращаясь к Галенту.
   Вор устало вздохнул. Он полностью в их власти, с ними не поспоришь.
   - Мастера разведали богатства Янтарных гор! Эта пластина из поселения пионеров!
   - И что теперь? - со страхом спросил Галент.
   Куда его теперь потащат эти сумасшедшие. Ну почему они не могут оставить его в покое?! Он ведь не запрещает им безумствовать! Чем он провинился перед ними.
   Отодрав другую пластину, Перигет ничего не обнаружил, настолько ржавой она была. Дальше разбирать пирамиду было опасно, она могла развалиться. Жрец не рекомендовал разрушать алтарь. Не зная, как это работает, нельзя лезть в механизм.
   Хоть одна здравая мысль за весь день, подумал Галент.
   Но Перигету и этого куска бесполезного железа хватило. Он нес ее как реликвию, она и была реликвией для людей слишком долго проведших в шахтах.
   Теперь понятно, что шаман и его подручные не несли этот металл из Города. Они собрали его где-то здесь. А это значило, что развалины должны находиться поблизости.
   Галент с тяжелым сердцем ждал, пока ферратиты допросят пленника. Тот не стал скрывать, что руины действительно существуют. Расположены далеко отсюда, но существуют, они реальны! Добраться до них тяжело - вот печаль, но можно пробраться через топь, если знать как.
   Ни уговорами, ни запугиванием ферратиты не смогли уговорить пленника. Он просто не знал этой тропы и не мог сказать, кто знает. К руинам не ходят, там живут демоны. Силан в упор посмотрел на Перигета, они обменялись взглядами и синхронно кивнули.
   Галент наблюдал за всем этим и уже знал, что предстоит. Про книгу они забыли, найденная реликвия никого не взволновала. Это церковники будут трепетно дышать, прикасаясь к ней, а еретикам плевать. Галента ведь не заботила сохранность реликвии, так почему другие еретики должны иначе смотреть на нее? Ведь ересь ферратитов не в какой-то мелочи, вроде разночтений Писания.
   Но про шамана Перигет не забыл. До места, где погибли язычники, рукой подать. Отряд собрался и последовал за хромающим и запуганным пленным. Этот язычник никогда не встречался с подобными горожанами. Галент не без злорадства думал, что это его первая встреча с церковниками. Узнал, с чем постоянно приходится сталкиваться горожанам. После этого он не будет называть горожан мягкотелыми.
   Дорога через топь была трудной, на нее потратили много времени. Идти быстро отряд не мог, приходилось подстраиваться под ковыляние Перигета. Картограф совсем сдал, хромой язычник легко бы победил его в соревновании по бегу.
   Кроме этих трудностей, ничто не мешало продвижению отряда.
   Галент ожидал, что на них нападут страшнейшие обитатели леса - насекомые. На болоте им самое место, но топь молчала. На мягких кочках отпечатались человеческие и звериные следы, но ни тех, ни других отряд не встречал. Как сказал пленный язычник следы оставили те, кто прошел здесь раньше: шаман и его люди. Больше в топь никто не совался.
   Местные приходят сюда, чтобы собрать ягод, лекарственных растений. Захаживают и гномы... приходили, ведь теперь это дело прошлого.
   Могла ли реликвия их уничтожить? Каким-то образом, почему бы и нет. Или шаман утопил всех гномов в топи, что впрочем не объясняет сохранности селения.
   На открытом месте горожане чувствовали себя уверенней, хоть и понимали, что топь опасна. Мало того, что молчали насекомые, не утихал ветер, да еще где-то расположились мертвецы. Пока еще не ходячие, но все равно опасные. Язычники так просто не подыхают, их тела необходимо сжигать, иначе жди беды.
   Потому местные ушли. Они боялись гнева убитых, потому не прикасались к телам, не могли от них избавиться.
   За топью находилось небольшое озерцо со стоящей водой. Берега заросли высокой режущей травой. Проводник пошел вдоль зеленой стены. Лодки по этому озеру не ходили, дикари опасались духов, утопленников, просто ядовитых зверей.
   Вода парила, дышалось тяжело, но отряд упорно продвигался вперед. Сапоги месили грязь, нарушали травяной покров, под которым не было прочной опоры. В самом топком месте люди проваливались по колено - участок был небольшим, его быстро преодолели.
   Добравшись до большой кочки, бойцы заметили примятую траву, в которой чернели тела. Еще подходя к месту, они учуяли запах разложения. Животные не воспользовались возможностью и не тронули мертвецов, они лежали так, как умерли.
   Отряд остановился поодаль, на соседней кочке, где тоже нашлось несколько мертвецов. Осмотрев тела, Перигет приказал столкнуть их в воду.
   - Вот еще одним утопленником больше, - проговорил Галент.
   Местные обрадуются, когда узнают об этом. Если они вернутся, конечно.
   - Что нашли? - спросил вор, подойдя к Перигету.
   - Стрелами, в спину.
   Еще рано о чем-то говорить, но выводы картограф уже сделал. Командир отряда с ним согласился, разрешил проверить соседнюю кочку, отыскать тело шамана. Сделать это требовалось до захода. Отряд должен покинуть топкое место, пока не наступит ночь.
   Галент взглянул на соседнюю кочку, пространство между островками разделяла вода. Как утверждал пленник, место не глубокое, но придется по пояс погрузиться в мерзкую жижу. На дне наверняка гниют убитые дикари, приятного мало.
   Шаман лежал на лысой макушке кочки лицом вниз. Смерть исказила его черты, если это на самом деле Алой, то от него осталась только гниющая плоть. Гневный дух может быть опасен, но с ферратитами жрец, он должен защитить от призраков.
   Вот так бесславно закончил свой путь ренегат. А как он угрожал Галенту, как насмехался над ним, показывая собственную силу. И чем все это кончилось - поражение, болото, гниль. Он не нужен своему лесу, не нужен ни насекомым, ни зверям. Даже подох не в траве, а на голой земле, покрытой мхом.
   Не пойти с Перигетом Галент не мог, он должен был удостовериться. Он хотел увидеть поверженного шамана, освободиться от него. Потому Галент увязался за картографом и его людьми. Все тот же десяток, включая жреца.
   Пленник остался с Силаном, явно нервничал и бормотал на своем дикарском наречии. Галент понимал, чего боится дикарь, но уходить отсюда ни с чем ферратиты не намерены.
   Галент шел последним, присматриваясь, как переходят мокрое место бойцы. Перигет сам не смог перебраться, дно скользкое, удержаться на нем нелегко, опоры никакой. Бойцы держались уверенней, будучи физически крепче картографа.
   Пройти по их следам для вора было плевым делом. Да, промок, когда вернутся, он переоденется. В воде, как казалось, ничего страшного не было. Галент боялся, что его схватят за ногу, цапнут за мясо, или он просто напорется на острый шип. Тогда точно смерть, жрец не сможет вылечить заражение.
   Они обнаружили с десяток тел, пролежавших здесь не меньше недели. У большинства были вспороты животы, что даже хорошо. Вонь стояла ужасная, но тела хоть не деформировались, трупным газам было, куда выходить.
   Не было ни мух, ни их детишек.
   - Как наказали, - сказал ферратит из бойцов.
   - Похоже на то, - согласился Перигет.
   Он ткнул мыском сапога тело, пытаясь его перевернуть. Мертвец прошипел в ответ, отчего картограф побледнел и чуть не упал в обморок.
   - Уймись, - сказал Галент, - только газы. Болота вон тоже говорят.
   И правда, со стороны топи доносилось бульканье, шипение. Со дна поднимались газы; звук из-за больших расстояний искажался, походил на вопли призрака. Галент видел подобное в Гончарне, там не встречаются лесные болота, но топкие места в прибрежных районах есть.
   Наступив на тело, вор заставил его заговорить. Кожа мертвеца влажно блестела, под давлением отслаивалась от мяса, жир отвердел и походил на мыло.
   Перигета закономерно стошнило. Галент и сам почувствовал тошноту, но подобное он уже видел. В детстве с другими мальчишками бегали смотреть на покойников. Гончарня не лишала детвору занимательного зрелища.
   Галент перевернул тело, чтобы картограф мог его осмотреть. Лицо дикаря распухло, глаза походили на бельма, к ним прилипли травинки и мертвые насекомые. Дикарю перерезали горло, вспороли живот и - Галент присмотрелся, - похоже, лишили достоинства.
   - Гляди-ка, оскопили.
   - Надеюсь, после смерти, - проговорил Перигет.
   Весь зеленый, такой забавный. Он снял свою шапку, клочки волос вздыбились, между шрамов, как по канавкам, стекал пот. Картограф обмирал от ужаса, он еще никогда не видел так близко мертвецов в подобном состоянии. Все-таки анатомирование трупов не его задача. Но от дела он не отлынивал, решил довести до конца.
   Галент хлопнул его по плечу, указал на другое тело.
   Боевые братья разбрелись по кочке, осматривали мертвецов, искали приметные вещи. Перигет не мог, да и не хотел осматривать каждого.
   У другого дикаря вместе с причиндалами отрубили пальцы. Чтобы в загробном мире этот парень не мог держать в руках оружие. Оскорбили воина посмертно. Дикарские у них обычаи и верования.
   - Кто это сделал? - спросил Галент.
   - Понятия не имею. Не местные, это точно.
   - С чего так решил? Им верить та еще... ну, ты понимаешь.
   - От шамана не так-то просто избавиться, думаю, свои его и прирезали. Первым, а потом этих.
   - Ага, бунт! - сообразил Галент.
   Перигет пожал плечами.
   Шаман лежал неподвижно, Галент и Перигет медленно, с осторожностью подходили к нему. Они разделились, зашли с фланга, как будто на самом деле верили, что мертвец поднимется. Тогда у одного из людей будет шанс спастись, мертвец не сможет атаковать сразу двоих. Кому-нибудь повезет.
   Орденский жрец стоял в пяти шагах, искоса поглядывая на вершину кочки. Он достал короткий жезл, не похожий на те, что используют церковные маги. Галент не обратил на него внимания, думать о жреце забыл, хотя мучился вопросом, почему тот скрывал символ своего мастерства.
   Причина смерти шамана стала ясна, как только горожане подошли к телу. Не надо быть хирургом, чтобы понять, как его убили. Голову размозжили, черепная коробка была смята, содержимое отсутствовала.
   - Вот и доказательство - дикари без мозгов, - прошептал Галент.
   Перигет невесело усмехнулся и спросил:
   - Ну, кто рискнет?
   Галент, ничего не говоря, перевернул тело. Он боялся, что оно приросло к земле. Шаманы любят такой трюк совершать, чтобы испугать горожан. Мертвец был тяжелым, но больше никаких трудностей не возникло. Он не пророс, просто подгнил.
   Одежда на нем была городской, вся в грязи. Штаны и исподнее почему-то приспущены, бледный зад обнажен. Обуви нет, видно, что ее сняли уже с мертвого. Похоже, он носил сапоги - выше голени штаны покрывала грязь. Лицо мертвеца почернело, его покрывал слой грязи, смешанной с запекшейся кровью.
   Вроде бы, действительно Алой. Галент присел на корточки, пригляделся. Но что тут понять? Затылочная часть черепа смята, лицевая хоть и не повреждена, но смерть украсила ее по-своему.
   - Вода есть? - спросил вор.
   Перигет передал ему флягу с вином. Галент сначала сам отпил крепкого напитка, потом полил лицо мертвеца.
   Он пытался вспомнить, такую одежду носил Алой или другую. Почему-то вспоминалась их самая первая встреча в подземельях Города. Тогда шаман гордо предстал в обнаженном виде, если не считать татуировок.
   А вот это уже лучше. Галент снова отхлебнул из фляги, вернул ее хозяину и ножом срезал пуговицы с рубахи. Пуговицы, м-да, дикарские застежки обычно грубее, а тут явно мануфактурное производство. Да и так понятно, что костюм не дикарский.
   Тело шамана украшали змеящиеся татуировки, вроде точно такие же, как помнил Галент. Выходит, это был действительно Алой. Вот ведь повезло приятелю.
   Перигет встал рядом с вором, попросил открыть грудь мертвеца. Он умел читать, что написано на телах. Татуировки для дикарей как одежда для горожан: чем затейливее вязь, дороже и разнообразнее краски, тем более уважаем дикарь. Рисунки на теле шамана были бедны, не отличались яркостью рисунка.
   - Почему же ты решил, что это шаман? - спросил Галент.
   Перигет указал на рисунок в виде сплетенных линий: змеи или корни. Рисунок хитрый: глаза болят, если смотреть на него, пытаться проследить за линиями.
   - Таким маркируют шаманов. А бедность рисунка значит, что он горожанин.
   - Ренегатов никто не любит, - кивнул Галент.
   - Тебе ли не знать.
   Галент не понял, намеренно картограф его уколол или случайно. Решил, что не время выяснять отношения. Сейчас его заботило другое. Да, все сходится, это Алой. Но стопроцентной уверенности не было. Лицо искажено, одежда такая или нет, татуировки Галент тоже не мог припомнить.
   - Обыщи его, - сказал Перигет.
   - Сам возись с трупаком!
   Галент поднялся, отряхнул руки, а нож, которым прикасался к мертвецу, забросил далеко в топь. Он убрался на другую сторону островка, вонь мертвецов чувствовалась везде, никуда от нее не деться.
   Вот что ни делай, а результат один.
   Задумавшись о смерти, Галент глядел на топь, лучшего места для таких мыслей не найти. В воде у кочки могли бы отразиться лица умерших, но их не было, призраки ждали темного часа или вообще не собирались являться в мир живых. Дела смертных их более не касаются, а мстить ради развлечения они не могут. Без чувств сложно развлекаться.
   Это демоны могут поиграть с человеком, но демоны встречаются редко.
   На вершине кочки Перигет потрошил мертвеца, забыв про ужасный лик смерти. Любопытство исследователя возобладало, помогло забыть, что видят глаза, что чует нос. Руки знают свое дело, без брезгливости прикасаются к мертвой плоти.
   Он мог бы заразиться, подумал Галент. Но вряд ли судьба преподнесет такой подарок. Однажды лес пометил картографа, второй раз не станет обращать на него внимание. Человечку хватит ужасов, что приходят к нему во снах. Он сожжет себя сам, измучившись вконец.
   - Не сегодня, так завтра, - проговорил Галент и кивнул.
   А он сам, когда безумие мира поглотит его? На этот вопрос не хотелось отвечать.
   Перигет вскрикнул; люди повернулись на его голос, а мертвецы остались лежать. Вот ведь проклятые трупы, даже не хотят сделать то, что от них так ожидаешь. Галент убрал руку с ножа. Перигет в безопасности, возглас не испуга они слышали, а удивления, радости.
   Похоже, он обнаружил что-то интересное ордену. Ну, вот и молодец.
   Галент сплюнул, хотя делать этого не стоило, и направился к перешейку, чтобы перебраться на соседнюю кочку. Основной отряд ферратитов собрал сухую траву, разжег огонь. Трава быстро прогорит, от кострища поднимался густой дым, что-то трещало. Галент подумал, что бойцы бросили в огонь влажное бревно. Если просохнет, то будет долго гореть.
   Огонь они разожгли, чтобы их товарищи могли обсушиться. Кроме того, огонь прекрасное оружие против духов и мертвецов. Члены ордена знали свое дело, работали сноровисто и без страха.
   Оказавшись у огня, Галент сбросил мокрое. Перигет все козлом прыгал вокруг мертвого шамана, в его руках белели листы бумаги. Это могла быть часть той книги, что они искали. Язычники распотрошили ее, выбросили железо, а содержимое распределили между собой - чем не версия. Вряд ли их интересует книга сама по себе, а вот некоторые записи кузнеца ценны.
   Наверняка и ферратиты искали эти записи с той же целью. Хотели обнаружить описание технологий, описанных там. А религиозный фасад удобен для управления низшими членами ордена.
   Силан прохаживался от одного поста к другому, проверял и перепроверял своих людей. Он что-то сильно разнервничался, не похоже, что тому виной находка картографа. Галент заметил, что командир придерживает сумку, где держал языческую реликвию. Как церковник, хоть и бывший, он беспокоился за ее сохранность.
   Но зачем эти пугливые прикосновения к предмету, зачем он каждый раз откидывает верх у сумки и запускает руку внутрь. Вожделеет? Думает о могуществе? Ведь реликвия может ему что-то нашептать, мечты о власти и могуществе к примеру.
   Галент оглянулся, окинул взглядом кочку с мертвыми язычниками. Быть может, ферратитов ждет такая же судьба. Борьба за власть ослепляет, дробит союзы, из мелких осколков и крови которых потом вырастает новая власть.
   Ничто не пропадает впустую, каждый убитый или выживший становится кирпичиком в фундаменте власти. Не важно, обвинят ли их в ересях или поднимут над облаками, чтобы сияли рядом с солнцем.
   "Хорошо, что я выше всего этого" - не без гордости подумал вор.
   Уж он-то не заразится подобными мыслями. Власть его не интересовала, она связывает по рукам и ногам страшнее, чем ржавые кандалы.
   С Перигетом остался только жрец, страхующий картографа от воздействия вражеской магии. Остальные перебрались к основному отряду, обсыхали вокруг костра, не снимая штанов. Они явно ожидали нападения и не хотели быть застигнутыми врасплох.
   Отряд занял кочку, организовав круговую оборону. Дикари не вооружаются ружьями, так что опасаться здесь нечего. Впрочем, ранее считалось, что дикари не прикасаются к железу вообще.
   Галент быстро натянул все еще влажные штаны, сапоги очистил от прилипшей грязи и тоже надел. Внутри не успело высохнуть, если предстоит долгий марш, то за час натрет страшные мозоли.
   Картографа поторапливали, однако он еще долго возился с мертвецом, раскладывая его личные вещи. Он отбирал существенные находки, остальное описывал в дневнике и бросал на землю.
   - Его вернуть? - Галент спросил у командира.
   Тот что-то пробурчал в ответ и приказал картографу идти к огню. Немедленно.
   Все вздохнули с облегчением.
   - Что там у тебя? - спросил Силан, когда Перигет бросил вещи подле него.
   Обнаруженные записи картограф аккуратно сложил в планшет, защитив непромокаемой тканью. Кроме того он за каким-то демоном притащил с собой костяные амулеты дикарей. От этих предметов веяло недоброй силой, зеленоватый дымок, казалось, курится над ними.
   Обман зрения. Галент сморгнул. Вот, пропало. Всего лишь воображение не дает покоя, оно-то и создает реальность, в которой они все пребывают. Но в любом случае предметы странные, вырезанные из крупных костей. Такие можно вытащить только из тел морских чудовищ.
   Галент ни за что бы не поверил, что такого размера кость может принадлежать сухопутному существу. В таком случае, это существо огромно! А где ему жить, что есть, как защищаться от врагов - нет, глупости.
   - Убери это, - брезгливо приказал Силан.
   Амулет ему тоже не понравился.
   - Это не дикарский! - воскликнул Перигет.
   - Да какая разница, просто убери. Лучше погляди на это.
   Он открыл сумку, извлек из нее замотанную в тряпицу реликвию. Ткани не хватало, чтобы скрыть все лучи рукотворного солнца.
   Перигет непонимающе взглянул на командира, а потом, повинуясь взгляду, прикоснулся к реликвии.
   - Теплая! Отчего так?
   - Вот и я хотел бы спросить, - взгляд обратился к жрецу.
   Мастер по магии взял Круг, освободил его от тряпки и принялся изучать. Крутил и так, и эдак, но безуспешно. Если он не обнаружил ничего, когда ее нашли у пирамиды, так чего надеяться, что он сейчас сможет понять устройство реликвии.
   - Одно могу сказать, - жрец протянул вещь командиру, - оно выше людского понимания.
   Такой ответ не устраивал Силана, но он не рассчитывал, что во время путешествия им понадобятся услуги мага теоретика. Боевой брат обучен борьбе с демонами, знаком с дикарскими ритуалами не хуже Перигета, но он практик, а не теоретик магической науки.
   - Это можно нести в дом? - спросил командир.
   Дом, понял Галент, не какое-то строение, а особенное, важное для ордена. Штаб квартира, если проще. Естественно, принести туда опасный артефакт, который, быть может, открывает врата в мир демонов, никто бы не хотел.
   Жрец сначала хотел пожать плечами, уже дернулся, но передумал и кивнул.
   - В спецхране и не такое хранится.
   - У вас есть такие хранилища? - удивился Галент. - Зачем они вам здесь?!
   - Они везде есть, - ответил Силан.
   - Готов поспорить, язычники тоже что-то подобное организовали у себя, - поддакнул Перигет.
   Ну, конечно, чтобы организовать хранилище запрещенных предметов, надо сначала создать организацию. А кто-нибудь видел зачатки организации у дикарей? Это же дикари!
   - Отчего оно нагрелось, - прошептал Силан, взвешивая на руках реликвию.
   Галент поднялся взгляд на небо, солнце видно. Жарит во всю, над болотом удушающая дымка поднялась.
   - Ладно, что ты там обнаружил?
   Дошли до трофеев картографа. Амулет скрылся в его рюкзаке, никому не нужный, никого не заинтересовавший. А ведь Перигет полагал, что эта вещь намного важнее, чем бумаги. Поначалу он восхитился, обнаружив бумаги, но потом нашел этот предмет, привлекший его внимание: прохладный, почти круглый, изящно выделенный, а какая на нем резьба!
   Но командира интересовали бумаги. Перигет вынул их из планшета, развернул ткань и показал.
   Галент пристроился рядом, окинул взглядом бумагу. Городская явно, а вот рисунок на ней совсем не городской. Ну, точнее, техника знакома картографам Города, но вот изображение относилось не к Городу, а к лесу. Это была карта, а читать их Галент не умел.
   Какое разочарование! Из-за этого вся суматоха.
   Разноцветные значки, волнистые линии, точки с цифрами возле них командира ферратитов заинтересовали. А потом, разобравшись в знаках, он издал почти такой же возглас, что и Перигет.
   - Да это то самое место, откуда они железо воровали!
   - Вот оно как? - сказал Галент, хмурясь. - Просто чудо.
   - Мы должны отправиться туда! Братья! - Силан закричал, обращаясь к своим бойцам. - В этот день нам посчастливилось отыскать одно из дальних поселений! Мы первыми вступим на территорию, утраченную Городом в двухлетней войне!
   Раздались возгласы радости, бойцы подбрасывали шапки в воздух, потрясали оружием, но к счастью не палили попусту.
   Галент зажмурился, чтобы не видеть этой пляски безумия. Почему Алой не воскрес и не придушил картографа! Тогда бы их двоих просто сожгли, вместе с картой и амулетами. И не было бы никаких проблем.
  

Глава 14. Болота леса.

   Путь был неблизким. Когда первая радость прошла, Силан поспешил организовать отход с болота. Судя по карте, им следовало идти на северо-восток, прямо через озеро. Самоубийственный вариант.
   Отправленные по маршруту разведчики успели выбраться с болота до темноты и рассказали, что удалось обнаружить. Карта достоверная. Им удалось обнаружить место, где язычники прятали лодки. Трава в этом месте примята, стебли рогоза сломаны, найдены следы обуви - дикарской, мусор и остатки еды - явно городской. Лодок обнаружить не удалось.
   - Очевидно, после стычки, - высказался Перигет, - часть дикарей ушла на лодках.
   - Тебе-то очевидно, - бормотал из своего угла Галент.
   Очевидней то, что эти дикари могли отправиться в место, отмеченное на карте.
   К счастью для ферратитов, их командир сделал такой же вывод. Хоть один из фанатиков сохраняет здравомыслие.
   Зачем им туда идти? Галенту ответили на этот вопрос, скрывать никто не стал своих мотивов. Они все еще верили, что книга не утонула в болоте, где навечно будет сохранена в толще торфа. Нет, ее наверняка утащили в то селение.
   Дикари проводили странные ритуалы, не описанные ни в одной книге. Они хотели завладеть силой, технологией, ключ к которой описан в книге. Магия шамана не помогла открыть двери в будущее леса, потому дикари решили попытать счастья в одном из оставленных селений Города.
   Внешние поселения в прошлом использовались для добычи ценных ресурсов, коими богато царство Родителя трав. Форпосты обеспечивали защиту внешних департаментов, предупреждали об активности дикарей и подготовкам к набегам. Дикари их уничтожили. Всех или почти всех защитников, жителей внешних поселений перебили.
   Территория эта не нужна более ни лесу, ни Городу по понятным причинам.
   Дикари рассчитывали активировать технологию именно в этом месте. Что ж, это не лишено смысла.
   Но Галент все равно настаивал на том, что нельзя туда идти.
   Это опасно, отряд может попасть в засаду дикарей - ему возражали. Они уже в лесу, здесь постоянно есть вероятность подвергнуться нападению. Да, но в том месте, куда вы собрались наверняка сидят дикари. И что с того, они не ожидают гостей, местные разбежались, шаман и его люди перебиты, гномы? Те тоже куда-то подевались.
   Перигет считал, что они встретят чужаков в оставленном поселении. Они вступили в союз с дикарями, но на что они надеялись, этого картограф объяснить не мог.
   Тяжелый путь им пришлось пройти. Времени затрачено оказалось много, а Галент так и не понимал, ради чего они туда ломятся. Технологии, какими бы они ни были, того не стоят.
   Он подумал, что Силана удастся уговорить, воззвав к долгу. Их отряд разведывательный, обнаружение книги было главной задачей. Но они обнаружили совсем не книгу, а реликвию, продолжающую нагреваться.
   Сведения о поселении необходимо доставить в дом ферратитов! Реликвию необходимо спрятать за бетонными стенами!
   Но тут-то Галент и промахнулся. Силан объяснил горожанину, что пока они проделают путь до предгорий, выйдут к штабу, передадут реликвию... в общем, процесс затянется надолго. Боевой отряд не успеет собраться и выступить к лесу, дикари уже овладеют опасной технологией.
   - Это невозможно, не могу представить, чтобы дикари, - развивал мысль Галент, когда отряд встал на ночлег, - сумели хоть что-то понять. Я горожанин, а я не способен разобраться в значках мастеровых!
   - Они не такие дикари, другое племя, - возразил Перигет. - Что мы о них знаем?
   - Вот именно! Что?! Я не верю в такую возможность.
   - Если есть вероятность того, что они овладеют технологией, научатся создавать механических людей, то я могу предположить, куда они направят орду.
   Силан в упор посмотрел на вора, в его взгляде читалось презрение воина ко всякому трусу.
   - Мне какое дело до этого? - фыркнул Галент.
   Он ничуть не обиделся. Когда его интересовало мнение самоубийц? Глупости да и только, а самое плохое, что он не может покинуть отряд. И дело не в том, что его удерживали силой. Решетки у клетки невидимые. Силан еще в первый день пути намекнул вору, что тот может быть свободен.
   Прекрасно, иди куда хочешь! Вот только идти тут некуда. Слишком большие расстояния, даже ориентируясь по звездам, без опыта легко заблудиться. Галент понимал, каковы его шансы. Из леса он может выбраться, но в приграничье точно погибнет, наткнувшись на дикарей.
   Своей настойчивостью Галент добился только того, что отряд ослаб. Силан согласился, что необходимо передать сведения командирам, отправил десяток бойцов назад.
   Казалось, что он намеренно ослабил отряд, чтобы поддразнить Галента. У него это получилось. Ночной сон и так не приносил вору отдыха, а после того, как их силы поредели, он вообще не мог сомкнуть глаз.
   Силан добился своего, говорливый и нервный агент Вейнтас от усталости пребывал в полусонном состоянии. Его реакция замедлилась, что плохо, конечно, но сохранять ему жизнь уже не было приоритетной задачей командира отряда.
   Разведчики искали сухой путь, к болоту отряд старался не подходить. Это не всегда получалось. Слишком далеко отклониться от цели они не могли, время поджимало. Отряд шел по мокрому участку леса, где деревья произрастали слишком уродливые, чтобы их описывать.
   От вида растений мари у Перигета случилась истерика. Жрец что-то дал картографу, что-то опьяняющее и дарующее забвение. Лекарство успокоило его, но ненадолго. Тем более командир не мог позволить себе лишиться единственного картографа.
   Их проводник дикарь наотрез отказался вести отряд к оставленному селению. О его судьбе старались не вспоминать. Когда цель замаячила вдалеке, командир стал резким и скорым на расправу.
   Бойцы не падали духом, прорубали дорогу через подлесок, сминая или выжигая кустарники. Они смело штурмовали кочки, защищая лица респираторами, чтобы не надышаться опасной пыльцы болотных трав.
   Марь протянулась на многие километры, идти по ней сущее наказание. Влажно, душно, земля парит и стоит звон бесконечных орд насекомых. Защищаться от них не было никаких сил. Лица каждого члена отряда побагровели и распухли, но не это самое опасное. Перигет решил поделиться с Галентом знаниями об опасности леса.
   Орден не так часто сталкивался с ужасной силой Родителя трав. Большая удача в том, что в предгорьях почвы каменистые, вода не задерживается. Нет ни болот, ни медленных рек. Большую опасность представляют дикари, охотящиеся за припасами горняков.
   Но дикари могут утащить своих пленников сюда, привязать обнаженными к стволу дерева. Смерть от болезней, что переносят насекомые, наступит нескоро. Человека ждет другая, мучительная смерть.
   - Ты не можешь рассказать что-нибудь позитивное? - спросил Галент.
   От подобных рассказов уже зубы сводит! Держал бы он рот на замке, чтобы гнус не набился. Но Перигет не останавливался, болтовня помогала сохранить рассудок, отвлекала от окружающего мрака.
   Утром и вечером - туман. Днем страшная духота, что никто не мог идти, но бойцы не могли уйти в тень. Полдень для них единственное время, чтобы отдохнуть от насекомых. Те не переносили дневной жары, но тут же набрасывались на людей, стоило им расположиться под тенистыми кронами.
   Ни минуты покоя, вечное напряжение. Только Силан как будто не обращает внимания на эти мелочи. Но если приглядеться, то можно заметить, как тяжело он отрывает ноги от липкой земли, делает шаг, падая вперед, и тянет за собой отряд.
   К концу пути командир издохнет. Он все больше походил на мула, которого злой хозяин гонит на рынок по жаре, подбадривая палкой. Галент не мог понять, так ли на самом деле, или это он хочет представить командира в неприглядном свете. Это путешествие ему порядком надоело!
   Оборачиваясь назад, Галент думал, что стоило рискнуть, вернуться на равнину. Зря он понадеялся на этих людей, верил в их силу. Всё, нет больше никакой силы. Они измотаны усталостью и жаждой. Питьевую воду все сложнее добывать: родники встречаются редко, топливо для костра влажное.
   Кого такой отряд может победить? Если бы за ними шла армия, тогда другое дело.
   Их меньше ста человек, бойцы позабыли про осторожность, глядят под ноги, винтовки тянут их к земле. Они бы бросили оружие, не присматривай за ними Силан.
   Галент сбился со счета, сколько прошло дней. Они шли днями, шли ночами, пытаясь поймать такой момент, когда природа будет милосердней к ним. Напрасно, в любое время одинаково плохо.
   У кого-то уже начались проблемы с внутренностями. Кого рвало, а кто не мог подняться с корточек. Вода все хуже и хуже, а штаны сменить не получится. Отряд полностью автономен, должен рассчитывать на припасы, что несет с собой.
   Самые стойкие начали подавать признаки неповиновения. Бойцы, не дожидаясь команды, падали на землю, но чтобы их поднять требовался час. Галент поглядывал на боевых братьев - у каждого оружие, не только винтовки и клинки, некоторые несли с собой еще и пистолеты. Оружие они не бросали, зря Галент думал, что бойцы способны на такое.
   Скорее уж они Силана бросят в топь, чем свои винтовки.
   Во время остановок Силан показывал реликвию жрецу. Предмет менял температуру, не составило труда увязать цикл с движением солнца по небу. Утром она грела слабо, а еще туман порой закрывал от реликвии солнце. Ночью она холодна как лед, даровала желанное облегчение разгоряченным бойцам.
   Ее бросали в центр лагеря на место, где должно огню находиться. Но тепла людям хватало, земля к утру остывала, но вечером она была мерзостно теплой.
   Их не заботило, почему реликвия так действует. Усталость лишила людей любопытства. Если бы из предмета вылез демон, его вид не испугал бы бойцов. Они готовы встретить смерть с распростертыми объятиями, лишь бы избавиться от мучений долго пути.
   Галент в минуты просветления проклинал Силана. Пусть в полдень не будет ни облачка! Реликвия так нагреется, что глупый, спесивый ферратит сгорит моментально.
   Не один Галент мечтал об этом, но никто не высказывался вслух.
   От расправы Силана спасло удачное стечение обстоятельств. Он давно прекратил высылать вперед разведку, чтобы те искали дорогу, высматривали засады. Это бессмысленно, бойцы не в силах поднять взгляда, солнце ослепило людей.
   Он пер во главе отряда, шагах в десяти от бойцов. Постоянно ждал выстрела в спину, но его люди слишком отупели, чтобы сообразить, как это легко убить командира. И ведь никто не скажет осуждающего слова!
   Добровольцы оказались в ситуации, к которой не готовились. Ни морально, ни физически, потому они пребывали в ужасном состоянии. Деморализованы и небоеспособны.
   Они могли бы добраться до селения. Там бы и погибли.
   Силан запнулся и полетел на землю. Он уронил в грязь оружие, свое бесценное оружие. Не один час ему придется заниматься чисткой - мысленно злорадствовали люди в отряде.
   Отряд остановился. Силан негромко постанывал и прикидывался, что потерял сознание. Подниматься самостоятельно он не хотел, надеялся на то, что бойцы придут на помощь. Они ведь его уважают, любят как отца!
   Не в этом месте, только не здесь.
   Перевернувшись на спину, командир тяжело сел, подобрал ноги. Он сорвал слой мха с предмета, об который запнулся.
   Усталость как рукой сняло. Силан неотрывно глядел на обнажившийся кусок дерева. Он боялся отвести взгляд - вдруг пропадет! Тогда он прямо тут и помрет, сердце разорвется от расстройства.
   В такой среде дерево давно должно было сгнить. Это в толще торфа, на дне болота оно бы сохранилось. Но деревяшка лежала у самой поверхности, до середины погрузившись в грязь, заросла мхом.
   Головные бойцы тоже заметили этот предмет.
   Галент отступил в сторону, выходя из маршевой колонны. Ему показалось или нет, но бойцы впереди оживились. Нет, они не кричали, не радовались, но их спины выпрямились, головы больше не висели безвольно. Их руки лежали на прикладах винтовок, сжимали их со всей силой, оставшейся в пальцах.
   Остальные повалились на землю, как поленья. Галент продвинулся вперед, ушел в тень, где пришлось отбиваться от наседающих насекомых.
   Силан скоблил заросший мхом брус, дерево почернело, но не от времени и пропитавшей его влаги. Пропитка была совсем другой, вор почувствовал ее запах, ноздри легко уловили знакомый, нехарактерный для леса аромат.
   Пахло домом.
   Казалось, все в отряде почуяли знакомый запах. Лесное многообразие ароматов стало для людей фоном, они утратили способность ощущать симфонию деревьев. Ни резкие, ни нежные запахи не привлекали их внимания.
   Люди оказались как на пустыре, освещенном полуденным солнцем.
   Стоило в эту симфонию влиться диссонансной нотке, как ослепленное обоняние вдруг проснулось. Люди почувствовали запах креозота. Вещество, получаемое из тех же деревьев, но абсолютно чуждое лесному духу.
   Все как один люди заулыбались.
   Командир отскоблил большую часть бревна; все уже знали, что это шпала. Под слоем грязи могли отыскаться еще брусья, но это не требовалось.
   - Мы добрались, - глупо улыбаясь, сказал Силан.
   Перигет задал вопрос, а куда они собственно добрались. Но его никто не слушал. Люди возликовали, найдя предмет Города.
   Галент испытывал смешанные чувства. Вроде и ничего особенного, однако, эта находка означала конец мучениям.
   Пройти придется еще с километр, а потом предстояла стычка с дикарями. Бойцы вспомнили о них, на привале принялись чистить и перепроверять оружие. Пристрелку устроить они не могли, опасались привлечь внимание дикарей. Враг наверняка выставил заслоны по пути, не могут же они оставить подходы к селению без присмотра.
   На следующий день выяснилось, что дикари не беспокоились о возможном ударе с тыла. Подобное просто невозможно.
   Между селением и марью протянулась бесконечная топь, в которой одинокими гнилушками торчали покосившиеся деревья. Листва с них облетела, кора слезла, обнажив сотни дыр и ходов, проделанных червями. Эти деревья умерли давно, захлебнулись совсем как люди.
   Перигет глядел в карту, будто надеялся, что местность переменится. Никакого болота здесь не должно быть.
   - Поищем проводника? - спросил боевой брат.
   - Где?
   Силы покинули Силана, столько усилий: вот она цель, уже близко, но между ними это проклятое болото. Топь непроходима, разведчики полдня пытались найти путь через него.
   По их оценкам, чтобы найти безопасный путь, пройти от кочки до кочки им потребуется неделя, не меньше. Все это время необходимо питаться, следить за здоровьем и чистить оружие.
   Припасы подходили к концу. Дичь подбить не удавалось.
   - Говорят, болото - кладезь все, - сказал Перигет.
   И сам понял, какую глупость сморозил. Это болото им не по зубам. Оно одинаково не нравится как людям, так и животным.
   - Что будем делать? - спросил картограф.
   Силан с сомнением посмотрел на юг, где в туманной дымке прятались чахлые деревца. Они-то привычны к влажной почве, не то что люди. У бойцов начались проблемы с ногами, да и кожа покрылась неприятным налетом.
   - Мы ржавеем, - прошептал командир.
   - Потому необходимо убраться из этого места, - влез Галент.
   - Да, только не этим путем. Пойдем на восток, западнее лежит то озеро.
   - И оно догнало нас, - кивнул Перигет.
   Решение казалось здравым, восточнее местность будет суше. Когда они доберутся до сухой почвы, войдут под полог больших деревьев, которые в прошлом росли на этом месте...
   Силан так и не решил, идти им назад или пытаться обойти топь. Он сомневался до последнего мига. Выслав вперед разведчиков, он ожидал хороших вестей, надеялся, что следопыты помогут решить задачку.
   Должен быть путь через топь, должен! Иначе командир застрелится, когда выведет отряд в предгорья.
   Надежды Силана оправдались, неожиданная находка спасла его от позора. Все-таки не зря говорят, что в военном деле важна удача. Она-то и бросает монетку, вынося решение по каждому делу.
   Разведчики обнаружили очередное свидетельство, что селение горожан находится рядом. Но в этот раз они обнаружили не бесполезный кусок дерева, а настоящее сокровище! Впрочем, сначала они не обратили внимания на ржавый транспортер, заваленный ветками и заросший вьюном.
   Лес пытался избавиться от машины. Не той, чьи колеса увязли в жиже.
   Силан принял сообщение без особого интереса. Он тоже не сразу оценил, какой шанс ему выпал. Чуть было не упустил удачу. Ведь его люди измотаны, сам он едва передвигает ноги. Сапоги стали малы, натирали и деформировали стопу. Проклятая влажность, у костра не удается обсушиться.
   Отряд прошел дальше, нашел сухое место, где встал на привал. Местность изменилась, но до сухого леса еще с километр пути. Обнаружились следы человеческой деятельности, две прорытые канавы, почти заросшие.
   Люди удовлетворенно повалились на землю, кто-то отправился собирать хворост. Развели огонь, не забывая о безопасности.
   В это время Силан с разведчиком, стонущим от такой несправедливости, отправился к машине. Его гнало к ней чувство долга, ведь машины защищают людей от жестокости мира, грех не проявить уважение к погибшему воину.
   Вернулся Силан бегом и без брата. Бойцы отряда схватились за оружие, но командир вроде бы не от дикарей спасался. Большинство братьев с недобрым предчувствием следили за командиром. Долг - это свято, но так не хочется подниматься, идти по грязи. Здесь костер, сухо, а дым отгоняет комарье.
   Силан позвал жреца и картографа, что-то сбивчиво им говорил. Сначала они смотрели на командира недоверчиво, с легким испугом, а потом сами загорелись. Слова Силана возбудили их не на шутку. Перигет, позабыв о телохранителях, побежал к машине.
   Во всей этой суматохе Галент смог проспать до того момента, когда отряд собрался и выдвинулся в обратный путь. Вора разбудил жрец и обрисовал ситуацию.
   - Мы нашли способ переправиться через топь.
   - Да? Вот чудо.
   Галент не задавал вопросов, надоело. Опять плестись, опять по грязи, скорей бы уже их обнаружили язычники. Если повезет, то убьют сразу. И всем мучениям придет конец.
   Арьергард отряда втягивался в рощицу кривых деревьев. Бойцам приходилось прорубать путь, чахлые деревца раскинули ветки во все стороны, цеплялись за проходящих бойцов. Их корни не могли надежно удержаться в грязи.
   Могучих лесных красавцев люди не могли здесь встретить. Им повезло, что эта местность одинаково опасна как для горожан, так и для дикарей. Болотные племена обитают на северной стороне мира, редко выбираются из своих лягушатников.
   Отряд дожидался дорогого гостя, агента Вейнтас. Силан хотел похвастаться, показать то, что обнаружили ферратиты. Это творение человека, которое по праву принадлежит цивилизованным людям. Да не абы каким, а лишь тем, кто с уважением относится к машинам - то есть членам этого ордена.
   Галент увидел то же, что и разведчики: грузовик, легший на пузо, в грязи. Вытянуть из ямы его не удастся, никак, даже не пытайтесь.
   Ферратиты принялись счищать с машины грязь, отбрасывать ветки в сторону. На платформе для груза находилось нечто иное.
   Нахмурившись, Галент подошел ближе. Боевые братья негромко переговаривались за его спиной, подшучивая над несмышленым агентом.
   Он ведь не мог знать, что это. Никогда прежде Галент не встречал подобную машину. Сверху коробка с низкими бортами, лобовые и боковые стекла выбиты, рамы погнуты, а тент, защищающий салон, прорван. Внутрь забралось крупное животное и оборвало обивку с сидений. Да еще оставило после себя подарок, чтобы люди знали, кому это устройство на самом деле принадлежит. И ведь не побоялось лезть туда, совсем ни в грош не ставит людскую технику.
   Одна фара машины уцелела. Лампа выглядела вполне современно, хотя на вид машине лет двадцать или тридцать. Стара она, давно брошена тут. Видать, еще с тех времен, когда дальние поселения функционировали.
   Но самым удивительным в машине был низ. Там должны были находиться движители, Галент это понимал, но выглядели они весьма странно. Непривычно на человеческий взгляд. Вместо колес или гусеничных лент машина по задумке конструкторов должна двигаться на двух цилиндров с винтовой поверхностью.
   Устройство изумило Галента. Он не ожидал, что еще сохранил способность удивляться.
   - Это вездеход, - ответил Перигет на вопрос-восклицание вора. - Перемещение осуществляется посредством шнекороторного движителя. Вот эта штука, - он положил ладонь на огромный винт.
   Ласково и нежно он поглаживал древнее устройство.
   - Мы так и не смогли повторить это устройство, - прошептал Силан.
   - Почему?
   От шока Галент смог задать только этот вопрос.
   - По сути, - чтобы не падать лицом в грязь, соврал Силан, - у нас не было нужды в подобных механизмах. Специфические они.
   - Прекрасно преодолевают грязь.
   Перигет с осуждением поглядел на вора. В отряде ни от кого не укрылось его нежелание идти в оставленное селение. Он хотел сбежать, потому к нему относились как к предателю, слабаку.
   И это Перигет, который сам со стоном отрывается от земли, когда необходимо отправляться дальше! Быстро же он забыл о своей слабости, нашел возможность клюнуть союзника.
   Ферратиты пытались объяснить Галенту, как вездеход движется. Все без толку. Оно движется, ползет вперед - какая разница почему? Галента никогда не волновали вопросы, как кузнецы оживляют свои творения. Магия не иначе.
   Когда поток слов иссяк, еретики выдохлись, блаженно зажмурились, Галент нанес удар.
   - Прекрасное устройство, но топливо?
   Лица переменились. Как же легко разрушить воображаемый мир, в котором живут фанатики. Было бы желание, доводами удастся разрушить купол заблуждений вдребезги.
   Сняли тент, полезли внутрь, позабыв о благоговейном отношении к древнему механизму.
   Тот же зверь выпотрошил приборную панель. Не иначе сам дух леса явился в образе когтистой юркой твари, влез в машину и не оставил ничего целого. Датчики остались на месте, но стекла разбиты, стрелки вырваны, а шкалы исцарапаны.
   Бородой свисали оборванные провода под приборной панелью. Но педали и рычаг остались целыми. Трубы, подводящие пар к манометрам, имели множество повреждений. Зверь пытался перегрызть медные трубопроводы да не совладал с ними.
   Котел располагался в центре салона, совсем небольшой. Часа на два или три работы, а этот вездеход не славится своей скоростью. Его преимущество в проходимости, скорость для машины не требовалась. Зато топка была наполнена углем. Когда открыли ее, то все собравшиеся вокруг люди облегченно вздохнули.
   Тот самый яд, не простой уголь, как опасались, а высокоэнергетический. На простом угле машина не сможет преодолеть грязь, не факт, что вообще раскрутит движители.
   Им повезло, подумал вор, но машина все равно не на ходу. Силан не предполагал, что придется восстанавливать технику, не брал в отряд ремонтников. Однако, ферратиты убедили вора, что смогут восстановить вездеход. Не за неделю, даже не за день. Всем отрядом они управятся часов за двенадцать.
   В путь - благословил их Галент и полез в кабину грузовика, чтобы подремать. Вполне комфортно, если не обращать внимания на торчащие пружины и запах мочи. Быстро же человек ко всему привыкает.
   Сквозь дремоту Галент слышал, как еретики занимаются ремонтом. Как жаль, что эти звуки не могут остаться во сне, почему-то они должны выбраться в реальность.
   Конечно, у ферратитов получилось восстановить машину. Их удача, что в грузовике сохранилось много деталей. Галента потревожили, попросили покинуть кабину, но вор не подчинился. Пришлось братьям снимать приборную панель, стараясь не задеть агента.
   Силан поторапливал людей, но все равно ремонт затянулся. Расчетное время было превышено. Все точно так, как ожидал вор. Потому его не особо захватило всеобщее возбуждение.
   Работали они несмотря на дневной зной, потратили весь вечер, отбиваясь от гнуса, и ночь - половина ушла на доводку. Темное время суток не позволило закончить ремонт, мастерам приходилось на ощупь соединять трубопроводы, провода и многое другое. Галент не мог дать название многим операциям.
   Лежа на лапнике, он наблюдал за работой. Задремывал, снова просыпался, когда затекал бок. Никакого комфорта, но вор не упускал возможности отдохнуть. Тем более, приятно побездельничать, когда другие все силы бросили на работу. Как они ему завидуют, наверное! Пусть, это полезно, чтобы энтузиазм поубавился.
   Силан держал в резерве десяток бойцов, как понял Галент, именно они поедут на машине в оставленное селение. В болотоход весь отряд не сможет забраться. Перигет сказал, что скорость машины невысокая, так что именно десяти бойцам предстоит сразиться с неисчислимой ордой язычников.
   Утром для иронии не осталось места. Силан решил взять с собой Галента, не обращая внимания на его возражения.
   - Будешь возражать, привяжу к бойлеру, - пригрозил Силан, устав от крикливого горожанина.
   Но Галент не унялся, пока ему не дали припасенных для такого случая лекарств.
   Чтобы спустить болотоход с платформы применялся кран. Он питался от бойлера грузовика, который по понятным причинам не мог быть запущен. Ферратиты нашли простое решение - использовали гибкий шланг, который каким-то чудом сохранился в подобных условиях. Он был весь в прорехах, которые пришлось спешно латать, используя липкий древесный сок и кору. Сам шланг задубел, оболочка облетала, когда его пытались развернуть.
   Шланг подсоединили к бойлеру вездехода. На всякий случай люди отошли на безопасное расстояние, гибкую подводку легко могло вырвать, надежно закрепить ее не удалось.
   Из машины на самодельные сани погрузили все топливо, что удалось добыть из грузовика и вездехода. В топку забросили пробную партию, запалили и наполнили бойлер водой, которую тем вечером отфильтровали.
   Галент не верил, что столь сложную машину удастся запустить в полевых условиях. Подручные материалы не годились для ремонта, ферратиты не обладали достаточным опытом, да и машина простояла здесь не меньше двух десятилетий.
   Братья это прекрасно понимали, многие из них склонили головы, сложили руки на груди. Молились они молча, но их жесты и позы были весьма характерны.
   От бойлера повалил пар, проходящий через многочисленные отверстия. Заклепки не обеспечивали надежное соединение, уплотняющая резина пропускала пар. Потери мощности весьма ощутимы, но машина ожила, столкнула старый, массивный поршень. Галент не видел, в каком он состоянии.
   Из выхлопной трубы повалил дым, дневной свет скрывал искры, характерные при применении особого топлива. Поршень работал без нагрузки около получаса. В это время командир с оператором осматривали патрубки и трубопроводы. Утечки были везде, но не это страшно - Силан беспокоился, что машина осталась без крови.
   Масло оказалось в системе. Появившуюся каплю оператор снял пальцем и поднял высоко, словно драгоценность. Ферратиты разразились возгласами радости. Улыбнулся и Силан, обождал еще минуту, затем приказал:
   - Включай нагрузку.
   Несмотря на опасность, он не отходил от машины, касался кончиками пальцев дрожащего борта.
   Оператор кивнул командиру, перебрался вперед и дернул рычаг. Раздался скрежет сцепившихся шестерней, запахло гарью; затем натужно, со скрипом шнеки принялись раскручиваться.
   От подшипников поднимался дымок, быстро развеянный ветром. Силан с тревогой смотрел на крутящийся вал. Он не мог видеть поршня, оценивал его работы по вибрации. Биения сердца были ритмичными, но тяжелыми, натужными.
   - Переключай, - скомандовал командир.
   Снова оператор дернул тугой рычаг, на него приходилось налегать всем весом. Виноват не возраст машины, а сама конструкция коробки.
   Свободные шнеки раскрутились на полную скорость, выглядели они устрашающе. Грозная машина легко будет рвать болотистую почву, прогрызая путь вперед к цели. Торжество гения горожан! Язычники будут сломлены, увидав это чудо.
   Перигет приблизился, все еще опасливо поглядывая на машину. Он спросил у Силана:
   - Подшипники не заклинит от грязи?
   Командир взглянул на них, покачал головой, Галент ответа не услышал. Подошел ближе и он, все-таки ему предстояло путешествие на этом пыхтящем, трясущемся чудище.
   Пассажиры расположатся на скамьях, установленных вдоль бортов. Между ними будет бойлер. Отличная конструкция! Учитывая ее возраст, Галент решил, что не от дикарской стрелы помрет. Как пить дать, бойлер взорвется, осколками и заклепками поубивает всех.
   Но ферратиты не боялись этого, надеясь на свои молитвы. А на что им еще надеяться, ремонт не капитальный, лучшего сделать они не могли. Стоит надеяться на то, что конструкторы заложили большой предел прочности в машину.
   - Останавливай, - скомандовал Силан.
   Они приготовились к снятию машин со стапеля. Оператор по команде открыл кран. Шланг дернулся как живой, в него влили энергию, он зашевелился и задергался. Центральная часть скрутилась в петлю, но это не мешало проходу пара. Открыв кран на полную, оператор выпрыгнул из машины и перешел к рычагам управления подъемником.
   Галент удивился, что эти очумелые ручки не разобрали подъемник. Его бы детали пригодились в ремонте. Вор крайне бы удивился, узнав, что ферратиты именно это и сделали. Они оставили самый минимум, чтобы снять вездеход с платформы.
   Тяжелый рычаг пошел вниз, стрела поднялась сбоку от грузовика, а затем встала над вездеходом. Четверка братьев с цепями подбежали к машине, торопясь подцепить ее. Давление в любой момент могло вырвать кишку, приходилось торопиться.
   Оператор колдовал над пультом, пытаясь разобраться в рычагах. Конструкция похожая, вот только назначение рычагов иное. На табличках с обозначениями облупилась краска, в те времена машины еще пытались делать комфортными, радующими глаз.
   Сейчас же, наученные горьким опытом, цеховики старались делать машины на века. Иные в лесу не выживут. Вездеход был переходным типом таких машин, но и у него органы управления размечались красками, а не чеканкой.
   Стрела подъемника дернулась вправо; транспортер накренился, опор он не имел.
   Крен усиливался, в пустоты потекла грязь, которая хлюпала из-за раскачиваний машины. Силан крикнул оператору, чтобы тот опускал вездеход. Легко сказать. Не зная назначения рычагов, он принялся дергать каждый. Стрелу дергало из стороны в сторону, вездеход начал раскачиваться, а левый его бок ударялся о платформу.
   Шнеки не пострадали, они должны быть прочными для прохождения через трясину. Но валики, подшипники и другие детали могли выйти из строя, заклинить.
   Грузовик кренился все сильнее, вездеход висел над поверхностью. Он мог в любой момент коснуться шнеками грязи, но это нехорошо. Ведь стрела по инерции продолжит движение вниз и повредит бойлер.
   Тогда все их путешествие закончится, так и не начавшись. Галент согласен позабыть о мучительном пути через топь, если этот вездеход сломается.
   Не повезло, точнее, повезло, но не ему. Оператор нашел рычаг, опускающий стрелу. Он не знал, какого рода усилие требовалось, но бог ферратитов опять услышал их мольбы.
   Оператор дернул рычаг, шланг отсоединился, отчего стрела медленно, а не резко опустила вездеход в грязь. Она раскачивалась над макушкой бойлера, чуть не касаясь его.
   Ферратиты выдохнули, самая страшная часть операции прошла.
   - Не могли пандус сделать, - зло проговорил Перигет.
   - Достаточно простого ската, - кивнул Силан.
   Но нет, древним мастерам захотелось сделать подъемник! Чтобы с комфортом обслуживать машину. Они не учитывали специфики леса. Опять же - не комфорт тут нужен, а надежность и простота.
   Без подъемника снять вездеход со стапеля не удастся. Он брюхом сидел на восьми стойках, ограничители блокировали перемещение машины по плоскости, чтобы вездеход не вывалился во время транспортировки.
   Силан поспешил к вездеходу, закрыл вентиль и отсоединил шипящий шланг. Лишившись энергии, черная змея перестала дергаться из стороны в сторону, норовя цапнуть зазевавшегося человека.
   - Так, не тратим времени!
   Оператор забрался в водительское сидение, рычаги управления машины он опробовал заранее. Оценить маневренность болотохода он не мог, но хоть разобрался что к чему тут.
   В топку подбросили топлива. Бойлер раскалился, подобно маячку его макушка торчала над бортом.
   Галент поежился, оглянулся по сторонам. Не было здесь путей отступления, бежать некуда. А остаться с братьями не позволяли. Силану требовались бойцы, способные противостоять язычникам, знакомые с их тактикой. К тому же, Галент выглядел свежее, он легче перенес долгую прогулку.
   - Нам потребуются запасы воды, - прокричал Перигет, забравшись на грузовую платформу.
   С нее лучше видно вездеход и бойлер.
   Силан расположился в задней части машины, скомандовал оператору.
   Шнеки раскрутились, принялись зарываться в землю. Болотоход двигался вперед и будто вниз, но вскоре движение пошло по плоскости. Ферратиты проверяли работоспособность машины, не пытались выжать из нее максимум скорости.
   Впрочем, скорость в любом случае не впечатляла. Зато машина отлично справлялась с болотистой местностью. Не понять, чем лучше, толи ее проходимость удивляла, толи способность разрушать верхний слой топи.
   Жесткая трава, мелкие камни и грязь легко перемешивались, проходя как через мясорубку. Сравнение Галенту показалось уместным, винты действительно походили на мясорубку.
   Было бы интересно посмотреть, что станет с язычником, попавшим под шнеки. Галент ухмыльнулся. Вот только где найти колченогого глухого и слепого язычника? Другие легко убегут от машины.
   Вездеход сделал круг, подполз к саням. Ферратиты ломали голову, думая из чего сделать емкость для воды. Подошел бы бойлер грузовика, но он был весь в дырах, наполовину забит грязью.
   - Может, хватит? - спросил Перигет.
   И он и Силан сомневались, что воды хватит на весь путь.
   - Дальше пойдем пехом, в машину!
   На возражения Галента опять не обратили внимания. Его подтолкнули, усадили прямо напротив бойлера. Ферратиты пытались очистить позеленевшую поверхность сосуда от окиси, но ничего у них не получилось.
   - Начнут стрелять, падай, - шепнули справа.
   Ага, прямо на котел, тут так много места, чтобы спрятаться от стрел. Галент ткнул локтем борт вездехода - простая жесть, покрытая водонепроницаемой тканью. От пуль не защитит, если эти дикари будут применять огнестрельное оружие.
   Прицепили салазки, но оказалось, что полозья падают прямо в вырытые колеи, оставляемые болотоходом. Силан выругался, но сделать уже ничего не мог. Решили оставить сани так. Они не перевернутся в движении, брюхом сани будут скользить по грязи, а салазки двигаться как по направляющим.
   Достаточно не делать резких поворотов.
   С тем и отправились в путь. Пассажиры почувствовали, как удары поршня изменили интенсивность. Машина начала набирать ход, устремилась прямо в топь.
  

Глава 15. Оставленное поселение.

   Вездеход двигался медленно, преодолевая нескончаемые пространства мари. Его не страшила ни грязь, ни кочки. Машина одинаково хорошо двигалась как по плоской поверхности топи, так и карабкалась на сухие возвышенности. Оставляя за собой две параллельные колеи, она двигалась, и казалось, что ничего ее не остановит.
   Бойлер разогрелся, отчего пар начал просачиваться из многочисленных отверстий. Масло нагревалось медленней, дымило. Ремонтники забыли про охлаждение или не смогли восстановить систему.
   Силан с тревогой поглядывал на бак с кипящей водой. Индикатор на его поверхности был разбит, подсчитать потери жидкости не удастся без снятия верхней крышки бойлера.
   Оставалось молиться, что селение находится ближе, чем казалось.
   Перигет обращался к картам, настаивал на кратком пути. Ему возражали, на пути машины вставали деревья. Их приходилось обходить, искать ровные участки. На поиск путей затрачивалось уйма времени, пока водитель не установил, что машина легко штурмует крутые склоны.
   Разобрались и с деревьями. Тоненькие деревца не были препятствием для вездехода. Машина сминала стволы, проходила по ним, размалывая и смешивая с грязью. Проходимость ее удивительна, если бы водитель не петлял по мари, то они по болоту прошли бы быстрее пешего.
   На открытых участках вездеход не поражал скоростью. Не в этом его достоинство. Суммарно он проходил путь по болоту быстрее, учитывая сухие, заболоченные и участки с препятствиями.
   - Поразительно! Мы должны сохранить ее, - Перигет погладил бок болотохода, - ордену потребуются такие машины, когда...
   - Когда вы пойдете штурмом на лес, да, - злорадно закончил Галент.
   - Городской Совет планировал штурм, но не успели. Нам нужны дальние поселения!
   - Как удачно армию подготовили, - хмыкнул Галент.
   - Да, совпадение удачное, - согласился Силан.
   Ферратиты продолжили разговор, а Галент отвернулся и глядел назад. Все-таки в машине любое путешествие становится комфортным. Вездеход шел мягко, только преодолевая препятствия раскачивался и кренился. Широкой грудью машина раздвигала частокол тощих деревьев, их ветки не могли дотянуться до пассажиров.
   Бойцы чистили оружие, его скоро придется пустить в ход. Галент глядел на них, а потом попросил у командира что-нибудь для себя.
   Запасного оружия не было. Ослаблять отряд, оставшийся на границе болотистой местности, командир не захотел. Им потребуется любой ствол. К тому же, с личным оружием ни один боец не расстанется.
   Галент не настаивал, все равно ничего не добиться. У него был нож, но это ерундовое оружие против дикарей. В ближнем бою они легко справятся с вором, тому не поможет инквизиторская выучка. Галент улыбнулся соседу, поглаживающему свое оружие. Когда его убьют, эта винтовка достанется Галенту.
   Скорость вездехода начала снижаться, в движениях поршня появились неприятные признаки. Толчки слабели с каждым пройденным километром. Вода в бойлере подходила к концу, но по оценкам Перигета они были близко от селения.
   Привстав, Силан осмотрелся, но окружающие деревья закрывали обзор. Перигет, сверяясь с картой, указывал дорогу. Он использовал инструменты, которые применяют операторы небесных кораблей.
   Окружающее пространство было мертво, лишь краснели болотные ягоды. Но ни один зверь не пришел, чтобы ими полакомиться - один из признаков того, что отряд поблизости от селения.
   Изменилась почва: отяжелела, стала суше. Опора достаточная, чтобы на ней держались высокие деревья с густой кроной, привычные к влаге. Они были, но какие-то чахлые, будто лишенные жизни.
   Галент цокнул языком. А ведь и правда, они все ближе и ближе. И где-то там дикари, ждут гостей.
   Оставшийся путь прошли молча, поглядывали в сторону леса. Галент не знал, что высматривают бойцы - ориентиры или врагов. Он не беспокоился за свое будущее. Неужели после всех этих мучений он вот так просто погибнет? Нет, не может быть. Судьба ни с кем не шутит так зло.
   Скорость снизилась настолько, что машина едва ползла вперед. Угля израсходовали только на треть, но воды взять неоткуда. Силан приказал поставить машину на возвышении, где до нее не доберется вода. Кое-как вездеход вполз на кочку, поросшую основательными деревьями.
   - Там что-то есть, - водитель бросил рычаги и указал в сторону.
   Подчиняясь приказу, пара бойцов отправилась на разведку. Обнаружили они алтарь, измазанный свежей кровью.
   - Будем искать другое место? - с тревогой спросил Перигет.
   Оставаться в машине опасно, он хотел покинуть ее как можно быстрее. Прекрасная мишень для дикарей, все стрелки в одном месте, не надо даже целиться.
   - Нет, сил уже нет, - сказал Силан и легонько хлопнул по бойлеру.
   Прикосновение к крышке мимолетное, не оставляющее ожогов. Разве может прекрасный механизм причинить вред тому, кто относится к нему с таким благоговением.
   - Усыпи пламя, - приказал командир и выпрыгнул за борт.
   Языческий алтарь подпитывал деревья в этом регионе. У ферратитов не было времени, чтобы обследовать весь район. Иначе они бы обнаружили, что подобные алтари расставлены вокруг селения горожан.
   Деревья росли, их густые кроны скрывали руины. Их пытались спрятать, навеки запечатать в теле леса. Но жемчужина из этого камешка не получилась, городской яд проникал сквозь заслон и растекался во все стороны.
   Язву не удалить, потому-то ее пытались использовать на благо леса.
   Деревья склонили свои влажные листья к самой земле. От дождя они не защитят, но лучшего места, где можно оставить машину, Силан не нашел. Здесь везде или топь, или чаща с языческими алтарями.
   Он надеялся вернуться сюда, вывести болотоход на территорию ордена. Организовать экспедицию не составит труда, если орден овладеет знаниями по созданию големов. Железные люди нужны Городу, только они могут противостоять дикарям.
   Но сначала необходимо уничтожить дикарей, что решили осквернить землю машин. Люди вернут то, что им принадлежит по праву, их готовили к этому, их создавали для борьбы.
   Братья последовали за командиром, их оружие уже готово к стрельбе. Они шли на смерть, но кто-нибудь останется. И этот человек - несчастный, на кого смерть не обратила взора, - вернет домой утраченное.
   Церковники намеревались использовать наработки кузнеца, но мастера Рачьего острова не смогли разобраться в сложном процессе. Книга была спрятана и закономерно утеряна, а теперь она попадет в руки к тем, кто достоин ее тайн.
   Галент следовал в десяти шагах от цепочки бойцов. Перигет был где-то впереди, он полагал, что стрелы язычников не поразят его, яд не попадет в кровь. Ему не угрожает смерть, каменные клинки дикарей не поранят его. Он будет тем, кто преодолеет огонь битвы, выйдет обновленным и получит награду - он достоин!
   Остальные погибнут, кроме, быть может, агента Вейнтас. Если он выживет, то разнесет весть о триумфе ордена. Город падет к их ногам, горожане будут молить их взять в руки власть.
   Ну, и все в таком духе.
   Галент не сомневался, что безумство заведет еретиков в дальние дали. Туда, где обитают призраки. Все без разбору отправятся вниз, в бездну. Быть может, и он с ними взглянет на потусторонний мир.
   Впереди появился просвет. Деревья разбивали массив света на отдельные лучи, под которыми нежились языческие травы. Отцветшие кустарники приятно пахли, казались неопасными, но горожанам подходить к ним запрещено. Стебли кустарников оплели рельсы; бесплодны надежды Родителя, пытающегося скрыть дорогу к язве.
   Селение держали в осаде, частокол окружал его по всему периметру. Часовые деревья возвышались над склонившимися влажными деревцами. Разнородность не мешало мирному соседству деревьев, здесь росли и любящие влагу, и привыкшие к сухой почве. Алтари обеспечивали энергией всех - вон он, виден в глубине массива.
   Каменная пирамида из оранжевого материала. Темные потеки на нем - следы жертвенной крови.
   Боевые братья остановились на краю чащи, встав над оврагом, по дну которого протекал ручей. Сыпучие берега были голыми, корни торчали из склона, принадлежавшего лесу.
   Галент остановился в десяти шагах от границы. Пусть разведчики сначала проверят. Кто кого заметит первым - дикари или горожане? Галент делал ставку на язычников, это их земля, родные стены им помогут. Пусть эти стены не такие монолитные и надежные, как у горожан.
   Перигет оглянулся и махнул Галенту, но он не пошевелился. Отряд парами начал спуск к ручью.
   Галент остался один в зарослях, оглянулся на яркую пирамиду. Первое впечатление не обмануло, она действительно походила на те металлические постройки. Возможно, у дикарей не вышел ритуал, потому что они забыли окропить кровью сооружения? В любом случае, это конец всем их попыткам.
   Ферратиты помешают им закончить ритуал. Само их присутствие нарушит потоки энергий, которыми управляли дикари. Галент знал, в чем заключается принцип их магии, но не понимал ее. Понимание от монаха, готовящегося стать инквизитором, не требовалось.
   Бойцы вошли в селение, а Галент все еще оставался на границе двух миров. Как это место похоже на приграничье. Такое же травяное плато, чахлые деревца, кустарники и руины.
   Селение располагалось на возвышенности, место выбирали с учетом того, чтобы вода не заливала сооружения. Потому болото не смогло взобраться на холм, по склонам которого были разбросаны постройки горожан.
   Большинство домов сооружали из дерева, они не устояли перед пламенем, пришедшим с ордой дикарей. Хижины поселенцев сожгли, землянки срыли, уцелели лишь каменные постройки на вершине холма.
   Окружающий селение лес мешал увидеть причальную башню, обрушившуюся от магического удара. Ее вершина была смята, чуть оплавлена, потому ее не могли обнаружить наблюдатели ордена.
   Воздушный транспорт орден использовал для связи с Городом, для разведки его не применяли. Уходить вглубь леса на хрупких машинах ферратиты не рисковали, потому не могли обнаружить селения.
   До сего момента это не требовалось. В хрониках сохранились рассказы о том, какое оружие использовали язычники. Предполагалось, что ничего ценного в оставленных селениях нет.
   Кроме причальной мачты уцелел эллинг, сквозь распахнутые ворота которого виден каркас дирижабля. Машина стояла на ремонте, когда началась атака на селение. Столь сложные устройства здесь не производили.
   Галент не видел нигде следов язычников. Было бы хорошо, если ферратиты ошиблись, никаких дикарей они не встретят. Братья, конечно, расстроятся от осознания, что благородная смерть их миновала, но зато они обеспечат безопасность Галента. И наконец-то они все возвратятся в предгорья.
   Отряд быстро перемещался по склону, перебежками переходя от укрытия к укрытию. Уцелевшие фундаменты использовались как окопы, но никто не атаковал бойцов.
   Галент пересек ручей, не скрываясь, начал подъем на холм. Вскоре он обнаружил гравийную дорогу, заросшую пожухлой травой. Обгоревшие деревья украшали пейзаж и без того серый, безжизненный. Их верхушки были срезаны ударом, стволы разбухли от огромного количества свинца, попавшего в тело дерева. Уцелевшие ветви зонтиком направлены вниз к земле, отчего черные деревья походили на грибы.
   В ямах, оставшихся от землянок, белели кости. Черепов Галент не видел, так что кости могли принадлежать животным. Поселенцы должны были уйти из опасного района или скрыться под стенами эллинга. Там безопасней, камень и металл защитит от дикарского оружия и магии.
   Впрочем, металлическая мачта не устояла.
   Галент прислушивался, надеялся обнаружить дикарей раньше, чем они заметят отряд. Но вор слышал только шуршание травы, по которой перемещались ферратиты, да собственные шаги.
   Пахло болотом, вспаханной землей и мокрой соломой. Ни дыма, ни крови - а ведь должны быть! Тот алтарь обагрили кровью, вряд ли это какой-то смотритель обходит рощицы, принося жертвы для поддержания жизни деревьев.
   Кровь совсем свежая, но иных следов нет. Дикари такие же люди, так же страдают от повышенной влажности мари. Им нужен огонь, чтобы обогреться и обсохнуть.
   Каким селение было в лучшие годы, Галент не мог представить. Фундаменты заросли травой и кустарником, а ямы могли быть естественными образованиями. Свидетельств недостаточно, а имеющимися Галент не умел пользоваться.
   Он потерял из виду ферратитов, но слышал, что они шуршат где-то выше по склону. Все еще ползают на брюхе, пробираясь через колючие заросли. Дикарям не нужно строить заслоны из колючей проволоки, делать насыпи и возводить стены. Растения защитят язычником лучше, чем рукотворные заграждения.
   Эти кустарники могли быть ядовитыми, вон какие большие шипы. Они отцвели, завязались ягоды. Наверняка ядовитые, но такие соблазнительные для голодных путников или сидящих в окружении горожан.
   Гравийная дорога зигзагом поднималась по склону. Камни глубоко засели в земляной поверхности, лежали плотно пригнанными друг к другу. Идти по ним легко и приятно, сапоги защищают от острых стеблей трав.
   Галент не видел, откуда к селению подходит железная дорога. Наверняка рельсы сняли или закопали под землю. Насыпь по правую руку тянется по пологому склону - под ней могли находиться пути. Дикари уничтожили все, что могли. Не справились только с эллингом, его основание оплели стебли вьющихся растений, а дорогу преграждали кустистые заросли.
   Направившись к насыпи, Галент нашел еще костей. Запах гнили почти выветрился, кости были обглоданы. Кто-то со слабыми зубами пытался добыть костный мозг, у него ничего не получалось, пока в ход не пошли металлические болванки.
   Галент пнул одну, ржавая труба со звоном покатилась вниз.
   На звук отреагировали выстрелом, пуля ударилась в насыпь над головой вора, подняв фонтанчик пыли. Галент тут же рухнул на землю, прямо в груду костей. Любой другой сразу дернется, испытывая ужас от прикосновений к разбитым и обглоданным костям. Такой человек закричит, вскочит, привлечет к себе внимание. Это и нужно стрелку, он тут же воспользуется паникой противника и прихлопнет его.
   Галент вжался в землю, будто пытался утонуть в ней. Это не болото, каменистая почва под ним не разошлась. Трава недостаточно высока, чтобы скрыть человека, Галент это понимал, пополз к насыпи, вдоль которой тянулась канавка, образованная стоками дождевых вод.
   Земля в ней была влажной, смешанной с глиной и камнем. Ползти одно удовольствие.
   Раздались выстрелы, сначала один - неуверенный, а потом огонь открыли сразу из десяти стволов. Галент понял, что первый раз в него стреляли все же не ферратиты. Выстрел пришел откуда-то снизу, от подошвы склона.
   Язычники загнали их на вершину, чтобы там окружить? Довольно странная тактика, не похоже на дикарей. Те попытались бы прикончить горожан в лесу - родные стены, не стоит забывать об этом.
   Огонь ферратитов подавил стрелков дикарей. Или одного стрелка. Галент не слышал, чтобы кто-нибудь еще открывал огонь.
   Он приподнял голову, надеясь осмотреться. Лоб чесался, виски пульсировали. Галент ждал, что на этот раз любопытство точно окончится плохо. Но пули летели с вершины склона. Ферратиты постреливая туда, где залег дикарь, спускались вниз.
   Не весь отряд, они не настолько глупы, чтобы их выманил из укрытия какой-то дикарь.
   Два бойца достигли середины склона, оказались примерно на том уровне, где прятался Галент. В это время раздались выстрелы, доносящиеся с вершины холма. Язычники поняли, что выманить ферратитов на открытый участок не удалось, и решили прикончить хотя бы тех двоих.
   Завязалась перестрелка, довольно вялая со стороны еретиков. Дикари занимали удобную позицию, сидели под прикрытием не жалких руин из дерева, а за стальными стенами эллинга, опутанных лозой.
   Металл строения обеспечивал защиту от пуль, а лоза скрывала позиции стрелков, которые постоянно перемещались между амбразурами.
   Галент хмыкнул и уронил голову в грязь, пополз вдоль насыпи прочь от места боя. Эти дикари все же догадались, что объединив прочность металла и гибкость растений, они сразят вечного противника.
   Или же эти дикари были такими же еретиками для леса, как и ферратиты для Церкви Города. Вот только лес нерушим, а Город и его институты переживают пору изменения.
   Огонь продолжался, с одной и с другой стороны использовали винтовки. Пулеметы в эллинге были, но они не пережили периода запустения, в дело уже не годились. На стороне язычников было преимущество в хорошей позиции, возможно, численное превосходство. Зато ферратиты опытнее в стрельбе и сохраняли мобильность - перемещаться их вынуждала ненадежность укрытий.
   Тут поневоле придется отвлекать противника огнем с разных направлений.
   Перестрелка продолжалась, про вора все забыли. А он в это время добрался до конца насыпи, из-под которой торчали обломки рельс. Дальше начинался замусоренный овраг, по нему перемещался язычник. Похоже, тот самый заинтересовавшийся вором. Что ж, пришла пора платить по счетам.
   Галент не любит, когда в него стреляют. Он дождался момента, дикарь продирался через кустарник. Он не глядел наверх, позабыл о том, что где-то здесь бродит враг. Или думал, что попал вору в голову, как и целился.
   Его ошибка. Галент выхватил нож, поднялся на ноги и легко побежал вниз по склону. Ему казалось, что он летит. Ноги почти не ощущали опоры, крутой склон оврага направлял его резко вниз, это было почти управляемое падение.
   Дикарь оглушительно топал через кустарник, его спина была обращена к беззвучно спускающемуся вору. Галент был выше его, инерция добавила силы удара. Нож вошел по самую рукоятку где-то выше кости. Пробил легкое, артерии, дикарь не смог крикнуть. Галент затормозил об него, повалил вниз, прямо в русло ручейка, протекающего по оврагу.
   Крик дикаря потонул в этой мутной, грязной жиже.
   Галент дождался, когда тело прекратит трепыхаться. Только тогда разжал побелевшие пальцы. Нож засел глубоко.
   - Каков удар! - восхитился вор.
   И никто этого не видел, даже обидно. Его мастерство достойно того, чтобы быть воспетым в легендах. Но ни одного барда почему-то нет поблизости, а ведь им самое место - быть на передовой, чтобы из огня тащить оды и дифирамбы.
   Уперев колено в спину мертвеца, Галент выдернул нож. Убитый одет был в походный костюм из отличной материи. Явно городская работа, но фасон совсем незнакомый. Похоже, мастер выполнил заказ по лекалам язычников. Уж они-то знают, в какой одежде удобней путешествовать по лесу.
   Вооружен враг был карабином армейского образца. Дешевое орудие, которое охотно продают со складов ответственные за сохранность каптенармусы.
   Галент передернул затвор, получилось это у него неуклюже - никогда не любил громоздких и шумных воинских орудий. Нелюбовь к ним прививалась в монастыре, чтобы будущие убийцы и дознаватели не тяготели к подобным орудиям. Инквизиторы и так опасны, зачем же их обучать стрельбе из огнестрельного оружия? Вот наставники, сами того не понимая, обучали учеников так, как обучали их самих - цепочку можно протянуть до древнейших времен. Так было задумано.
   В другой ситуации Галент предпочел бы нож. Но если пытаешься влезть в драку, где все вооружены такими шумелками, не стоит брезговать ими. Галент зарядил карабин, обшарил карманы язычника, снял один подсумок. Запасной ему все равно не пригодится.
   Дикарь не носил с собой взрывчатки, а она бы в этом деле очень пригодилась.
   Галент не собирался геройствовать, но выбраться из передряги можно только с ферратитами. Язычники никого не оставят в живых. Даже если сдаться им в плен. Сначала допросят, а потом отправят на болото - ползком, потому что перережут сухожилия.
   Придется помочь ферратитам, сделать доброе дело, хоть и гадко на душе от этого. Дикари не ожидают нападения со стороны оврага. Иначе, убитый шел бы по дну тихо, не шумя.
   Галент забрался на склон, оказался у основания лестницы, спиралью поднимающейся на вершину к эллингу. Причальная мачта возвышалась над головой, ополовиненная она не производила былого впечатления. Это обломок прошлого, похожий на огарок свечи.
   Опоры пирамидального основания смяты, будто башню пытались удушить огромной, толстой веревкой. На своде первого яруса и платформе висели толстые стебли, похожие на огромные кабели. Они не представляли опасности, давно мертвы. С башни обвалились все наросты, созданные магией дикарей.
   Металл башни был темен, не давал отблесков. Он не гнил и выдержал двадцать лет без ремонта под открытым небом.
   Эллинг располагался за башней, там расположились язычники.
   Галент поднялся по лестнице, перебежал к опоре и осмотрелся. Он ожидал увидеть лагерь дикарей, место для раненных или склад боеприпасов. Ничего такого - обычный пустырь, лысая макушка холма. Из всех построек сохранился только эллинг да два яруса причальной мачты.
   Язычники сами были гостями в этом месте. Галент не понимал, что погнало их сюда, они наверняка заметили приближение отряда, но почему-то решили устроить засаду здесь. Глупо, бессмысленно. Они ломали свою тактику.
   Удостоверившись в безопасности пути, Галент перебежал к заднему торцу эллинга. Ворота в этом месте были закрыты, створки смяты, часть петель сорвана. В образовавшиеся щели пролезли растительные жгуты, состоящие из множества свитых стеблей. Их по всей длине покрывали кинжальные шипы.
   Галент поежился. Растения выглядели угрожающе.
   Они непрочно держались в земле, корни у них слабые. Язычники использовали это оружие с осторожностью, ведь после битвы им самим придется иметь дело с убийственными стеблями. Потому корневая система у них слабая, чтобы, лишившись подпитки, оружие высохло и навеки остановилось.
   Стебли обладали огромной силой, навалившись скопом на ворота, они смяли толстые створки. Сами ворота не выломали, но закрыли выход для защитников, зажатых внутри.
   Прекрасная возможность для атаки. Боковые стороны эллинга обвили стебли, образовав надежную защиту для тех, кто в нем скрывался. Но из этого укрепления был только один путь для выхода - через передние ворота, прямо под огонь ферратитов.
   Галент покачал карабином в руках, примеряясь к его весу. Приставил приклад к плечу, целиться не требовалось, достаточно найти одну дырку в стене из металла и стеблей.
   Отверстий полно. Галент просунул в ближайшее ствол, глубоко вздохнул и закричал. Его крик потонул в грохоте выстрела. Армейское оружие использовало не лучший порох, дающее много дыма. Стреляло оно шумно, неточно, зато в производстве дешево - не жалко потерять, если боец не вернется из рейда.
   В ситуации Галента все эти недостатки становились преимуществами. Он собирался пошуметь, а громыхающая палка для этого прекрасно походила.
   Перебегая от отверстия к отверстию, Галент стрелял в каждое, не целясь, кричал невпопад и улюлюкал.
   Вскоре, язычники посыпались из эллинга, как муравьи из подпаленного муравейника.
   С десяток, может больше, дикарей выбежали из открытых ворот, паля и крича на ходу. Никакой тактики, простое бегство и надежда на то, что шальная пуля в кого-нибудь да попадет. Если осаждающих много, то точно найдет.
   Ферратитов было меньше десятка, они рассредоточились по склону и устроили стрельбу по куропаткам. Дикари бегали быстро, но беспорядочно, из-за паники они не искали укрытий, а надеялись дорого продать свою жизнь.
   В эллинге остались сохранившие рассудок. Они развернули огонь в обратную сторону, поливали смятые ворота из всех стволов. Помещение наполнилось пороховыми газами, люди ничего не видели, стрельба и рикошеты оглушили их.
   Галент залег в яме у стены, боясь поймать пулю. Но ни одна не пробивалась через заросли; с глухим ударом свинцовые осы бились о металл. Вор слышал кашель, ругань дикарей - они ругались, городские ругательства узнать легко.
   Стрельба на склоне стихла, все птички, поднятые из травы, были сбиты. Теперь ферратиты смогут закончить атаку сами.
   Галент пополз назад, неотрывно глядя на эллинг. Он ожидал, что справа или слева кто-нибудь выпрыгнет. Дикари оставались внутри, предпочтя отравиться газами, чем быть подстреленными на открытой местности.
   Со стороны ворот прозвучало два выстрела, потом команды. Галент не ожидал, что ферратиты предложат язычникам сдаться. Это было странно, необычно, вообще не укладывалось в голове.
   Но минуту спустя, когда все стихло, Галент понял, что бойцы поступили умно. Во-первых, язычники хоть и деморализованы, но находились в укрепленном месте. Неизвестно, сколько еще их там. Штурмовать укрепление с одними винтовками слишком рискованно.
   И во-вторых, допросить пленников не помешает. Иначе не разобраться во всем случившемся.
   Галент ожидал, находясь в укрытие. Ферратиты повторили команду и для острастки постреляли в сторону строения. Им ответили, дикари согласились на сдачу, только затребовали гарантий, что их не прикончат.
   Какие наивные, действительно необычные язычники.
   Они начали выходить, держа оружие над головой, у входа бросая его в кучу. Бойцы Силана расположились за укрытиями среди руин, не высовывались. Все верно, если дикари увидят, сколько стрелков им противостоит...
   - В линию! - скомандовал Силан. - Это все? Говорите!
   Похоже, ему ответили.
   - Ритцер и Сиг, проверить ангар!
   Галент поднялся на ноги и крикнул, чтобы в него не стреляли. Указал, где он находится. Дождался ответа и направился к отряду, держа оружие над головой.
   Перед пятеркой ферратитов выстроилось семеро дикарей. Их оружие было сложено у входа в эллинг, в десяти шагах от пленных. Силан осматривал оружие - все армейские образцы: карабины, один пистолет, десятка два разных ножей. Никаких гранат или любой другой взрывчатки.
   - Вот наш герой, - с ухмылкой сказал Силан, заметив вора.
   Он был закономерно послан, но не обиделся на грубость Галента.
   - Командир! - прокричал один из бойцов, отправленный проверить строение. - Тут есть одно, поглядеть надо.
   - Жди там, чисто вообще?
   - Ага!
   - Так, - Силан повернулся к пленным и приказал: - этих связать; один держит; раненного сюда; наблюдателя на вышку, остальные по периметру.
   Отряд потерял одного бойца, а Перигет был ранен. Из-за своей нерасторопности он догнал пулю и теперь пребывал в бессознательном состоянии.
   Силан кивнул вору, отправился в эллинг. А Галент поднял пистолет, покрутил его в руках - не, это совсем не армейское оружие. Небольшой, компактный, два ствола на два патрона. Дурацкое оружие, но удобное для скрытного ношения.
   Галент нашел патроны к нему, забрал трофей себе. Заодно снарядил магазин карабина, пополнил боезапас в подсумке и взял запасной. Дикарей отвели к длинной стене эллинга, связали им руки и ноги, усадили в тени. Бойцы рассредоточились по местности, через минуту Галент потерял их из виду. Видел только наблюдателя на причальной мачте, да того бойца у пленных.
   Перигета ранили в бок, пуля прошла навылет, рану уже перевязали. Повязка потемнела от крови и грязи. Перевязочного материала у ферратитов не было, они знали, что не все вернутся.
   Галент направился к пленным, прошел мимо них, вглядываясь в каждое лицо. Язычники были мелкими, тощими, кожа загоревшая, пальцы кривые и привычные к тяжелой работе.
   Они походили на докеров, что обитали на юге Города, а не на дикарей. Галент присел перед одним и попытался разговорить. Язык цивилизованных людей им знаком, Галент спрашивал о припасах, лекарствах, но дикари сами явились сюда, имея только оружие и кое-какую еду.
   Силана он застал у раненного картографа, бойцы отправились вниз, прикрывать бреши в обороне.
   - Он нам нужен, - сказал командир. - Сходи, посмотри.
   В дальнем конце ангара за стапелем, на котором стоял каркас дирижабля, возвышалась пирамида. Точно такая же, как виденная ими ранее. Галент даже не удивился.
   Язычники пытались изменить ритуал. Возводя пирамиды на ручьях, они не добились успеха. Вот и попробовали соорудить постройку из металла в городском месте. Эллинг подходил, попробовали здесь провести ритуал.
   Видать, они дожидались возвращения шамана. Дождались.
   Галент присел на корточки перед порталом пирамиды, заглянул внутрь. Постамент из металла был, на нем покоилась книга.
   Хмыкнув, Галент пошел к выходу. Он отбросил все сомнения - Алой погиб и не представляет более угрозы.
   Силан пытался облегчить страдания картографа, но тот умирал. Лесная зараза быстро распространялась по крови. Остатки лекарств, что были у отряда, могли лишь оттянуть неминуемое.
   - Бесполезно, - сказал Галент.
   - Что предложишь?
   - Очнулся бы, посоветовал чего. Нам нужен не он, а хранящееся здесь, - Галент постучал себя по лбу.
   Силан кивнул, как бы цинично это не звучало, но это правда. Все они лишь инструменты в руках творца; инструменты, бывает, ломаются. Но под рукой нет другого молотка, придется воспользоваться этим, сломанным.
   - Допрошу дикарей, наверняка раздобудем что-нибудь.
   Галент кивнул, пусть попробует.
   Специалисты по ритуалам выбыли из игры, теперь можно ставить крест на всех попытках дикарей, овладеть тайным знанием. Галент поправил оружие и побрел подальше от ферратитов.
   Он знал, чего хочет Силан, догадался, почему тот не вытащил книгу из пирамиды. Знания для ордена? Конечно, кто же против. Это знания ордена, по праву принадлежащие организации. А направляет организацию лидер, настоящий воин, смелый и решительный полководец, готовый в нужный момент воспользоваться шансом.
   Ведь судьба предоставляет такие шансы раз в жизни. А для этого нужен Перигет. Сможет ли он повторить ритуал дикарей, закончить его? Попробовать стоило, Силан ничего не теряет.
   Замыслил ли Силан предательство давно или это решение выпестовано за время пути - не зря же он так гнал отряд вперед по топям и чащам... не важно, когда возникли у него такие мысли. В том слабость еретиков, власть в их организациях весьма шаткая.
   Все это неважно. Страшнее другое - передавать Вейнтас эти записи они не будут. Агента уберут сразу же, как только завершится ритуал. Знал ли это Горшив или нет, уже не важно.
   Галент скрылся с другой стороны эллинга, вышел к смятым воротам. Наблюдатель с вышки его не заметит, теперь самое время рвануть в лес, что Галент и сделал.
   Проклятие, придется все же самостоятельно выбираться из западни.
  

Глава 16. Скиталец.

   Люди Силана быстро заметили исчезновение Галента. Несложно заметить пропажу человека, если в отряде меньше десятка. Куда он мог уйти, осматривать окрестности? Руины ограничены поддерживаемыми магией насаждениями. Любой горожанин как от огня будет бежать от созданных волей шаманов деревьев.
   Силан быстро прикинул, что мог предпринять Галент. Сгинуть где-то здесь он не мог, люди тихо не умирают. Крик, выстрел или какой-нибудь другой нехарактерный звук все равно услышали бы. Ничего не было, значит, горожанин ушел сознательно.
   Отпускать его нельзя.
   Лес может похоронить этого человека вместе с тайнами, что он унес. А вдруг не похоронит, что тогда делать?
   Пять человек отравились по следам Галента. Силан остался в лагере, допрашивал дикарей, воспользовавшись советом агента. Удалось узнать, какие травы годились для задуманного.
   Необходимо привести Перигета в чувство. Он все равно умрет, так что придется побеспокоить его, приблизив момент смерти.
   Галент полагал, что до вечера его никто не хватится. Как он ошибся. Преследователей он заметил только через час. Ферратиты лес знали лучше, привыкли к его правилам, умели ходить быстро и бесшумно. Не как дикари, но намного лучше горожанина, впервые попавшего под вечные кроны.
   Поняв, что уйти не удастся, Галент засел на холме, огороженном деревьями. Место для засады казалось удачным; заметив движущиеся тени, Галент открыл огонь. Первый магазин он расстрелял сразу, не экономя боеприпасы, а потом сидел на месте, постреливая, когда замечал движение.
   Так его и взяли. Вор был один, никто его не прикрывал. Один боец мог отвлекать его, перемещаясь в зоне видимости. Остальные зашли с флангов, по возможности тихо и без стрельбы.
   Галент не умел вести бой и стрелял паршиво. Никого он не задел, его пули нанесли урон деревьям, но не бойцам ордена.
   Пленив беглеца, его повели в лагерь. Галент не отбивался, не спорил и не требовал. Все понятно и так, слова бессмысленны, а силы могут пригодиться. Остается уповать на удачу, вдруг подвернется шанс сбежать.
   Ритуалы - штука ненадежная. Силан готов рискнуть, его пленник - тоже.
   - Что ж вы, господин, ушли, - спросил Силан, когда беглеца привели в эллинг.
   По пути к ангару Галент заметил, что к причальной мачте добавили новый декоративный элемент. Мачту очистили от сухих стеблей, под арками, которые опирались на опоры, висели дикари.
   Для виселиц срубили дерево, но стволы оказались тонкими и кривыми, малопригодными для такого важного дела. К тому же, вешать дикарей на дереве? Нет, это глупо. Потому бревна валялись возле эллинга.
   Горожане заявили свои права на эту землю и ее богатства. Лесу придется смириться с этим. Опоры мачты стали виселицей для детей леса.
   Галента бросили под стапелем. Каркас дирижабля нависал над его головой и тихонько гудел. Недобрый звук не имел мистической природы, он рождался от воздействия ветра. Но все равно было жутко.
   Раненного картографа унесли. Галент спросил у стража, куда подевался Перигет. Ответа не было. О пленнике забыли до вечера. Его не выводили наружу, чтобы облегчиться, и не кормили.
   В дальнем конце эллинга собрались ферратиты, свободные от караулов и работ, назначенных командиром. Они шумели и спорили. Звякали соударяющиеся металлические предметы.
   Похоже, они читали книгу. Судя по накаляющейся атмосфере, Силан не обнаружил того, что хотел.
   Перед заходом командир удосужился переговорить с пленником. Ему просто хотелось развеяться, окунуться в другую атмосферу, заведя разговор на постороннюю тему. Книга и ее тайны отравили весь день, у Силана голова разболелась.
   Но Галент обманул ожидания ферратита. Слово за слово, они все равно коснулись в разговоре запретной темы.
   Узнав, что Перигет еще не умер, Галент сначала обрадовался. Но Силан заверил, что картограф долго не протянет. Его бьет лихорадка, а стимуляторы лишь ускорили окончательное выздоровление от всех болезней.
   - Теперь у него плешь не будет чесаться, - недобро пошутил Силан.
   Найдя в Галенте внимательного слушателя, ферратит рассказал, почему их орден взял такое имя. Не имело смысла этого скрывать, Силан издалека подходил к теме, которая точно не понравится Галенту.
   Ферратитами они назвались неслучайно. Агент Вейнтас, связавшийся с Горшивом, не ошибся, предположив, что люди ордена банально врут. Они следуют собственной цели, а имя им требовалось только для того, чтобы узнать подробности о работах Феррата.
   - Понимаешь, какая вещь, - говорил Силан, - это ведь не просто машины, это нечто способное перевернуть наш мир! Толчок, который требуется горожанам, чтобы обрушиться на врагов и втоптать их в землю. Родитель трав? Что Лесной Брат сможет сделать с людьми из железа, в чьих жилах течет холодная кровь? Их не купишь, не испугаешь, они будут идти вперед, сминая все на пути.
   Дивную картину представил Галент. Его колотило от ужаса. Нет, все-таки еретики безумны. Да, они рациональны, но безумны. Эдакое рациональное безумие, будто они сознательно сошли с ума, чтобы их планы увенчались успехом.
   Это и страшно.
   Торговка из рода Вейнтас плотно общалась как с дикарями, так и с кузнецом Ферратом. Редкостная удача для ордена. Отцы ордена, живущие на Рачьем острове, снарядили миссию к торговке. Эмиссары прибыли не из Города, а из Янтарных гор. Чтобы произвести нужное впечатление.
   Другие люди - другое мышление и цели.
   Они представились последователями великого мастера, упомянули всех кузнецов, что за последнее время превратились в живые факелы. Как оказалось, кроме Дука сгорели заживо еще с десяток мастеров.
   Сайленс работал по этому направлению, создавая собственный культ. Об этом эмиссары ферратитов рассказали Вейнтас. Она ухватилась за эту информацию, как собака, берущая след. Ее увели в другую сторону, хитростью вынудили рассказать о мастере по имени Квинт Феррат и его разработках.
   Торговка рассказала. Мастер ушел, унес с собой все тайны. Так чего же скрывать?
   Его дневник попал в руки церковников. К сожалению, не к тем, кто курировал Янтарные горы. Артефакт затерялся в хранилище, а потом сгинул вместе с нижними ярусами острова.
   Как оказалось, книгу вывезли из Города. Язычники намеревались провести тоже, что и ферратиты. Только они были недостаточно осторожными, когда пошли на поклон к Вейнтас. Торговка узнала, что замышляют дикари, попыталась остановить их.
   Но кое-кто намеревался скрыть опасную книгу в Городе. Но и он ошибся, напал не на того. Сайленс раскрыл себя, поторопившись расправиться с торговкой. Она сбежала, а маг на некоторое время пропал из поля зрения. Его ручные цеховики продолжили игру Сайленса, но, не имея руководства, уже без прошлого успеха.
   Разве можно представить, что кроме власть имущих какие-то свои интриги крутят маги, дикари и церковники отщепенцы.
   - Мне нужно освежиться, - взмолился Галент.
   Он не хотел прерывать Силана, но уже не воспринимал информацию. Тем более командир путался, порой сбивался, а иногда откровенно говорил, что подробностей не знает.
   Он кто такой? Мелкая фигура в игре. Знает об этом постольку, поскольку кто-то ведь должен отыскать книгу. Или хотя бы найти ее след.
   Умер Перигет, тихо и незаметно ушел он. О погибшем никто не всплакнул, бойцы никогда не любили болтливого и неуклюжего переписчика. Он инструмент в руках иерархов ордена. Теперь сломался, его следует выбросить.
   Силан отвлекся от разговора, приказал вывести Галента на улицу и дать ему чего просит. Сам же он занялся похоронами. Хороший мастер любит свои инструменты. Перигет верно служил ордену, отдавал всего себя, не требуя ничего взамен. Лучше него никто не знал дикарей, их обычаев и главное - ритуалов.
   О ритуалах Силан заговорил, когда с похоронами было покончено, и вернулся Галент.
   Была глубокая ночь, в эллинге развели огонь. Чадящее пламя давало мало света, создавая мрачную атмосферу тайн. Силан взялся вытащить тайны из мешка, где они томились все время.
   Пришла пора! Галент получит то, что желал.
   Кепроп - агент Вейнтас, подставил Галента.
   - Не со зла, ты не думай, - сказал Силан. - Он догадывался о наших мотивах, потому хотел передать Вейнтас все, что узнал о нас.
   - Вы сразу собирались убить его... меня? Зачем же тащиться сюда?! Проклятие!
   - Ой, не заблуждайся. Найти книгу это редкая удача. Мы не рассчитывали, что удастся так скоро ее раздобыть. А если бы не нашли? Кто имеет связи с язычниками, кто знает про книгу? Глупо рвать связующую ниточку.
   Галент кивнул. Звучит разумно: если книгу не найдут, то агент расскажет, как самозабвенно бойцы ее искали. Типа доказательство их преданности идеалам ордена и взятого имени.
   Проклятые лицемеры.
   Но Кепропу попался Галент. Он подтвердил, что вор является его наемником, хотя никогда прежде о нем не слышал. Горшив не мог отказать агенту, не разрушив легенду. Еще не пришло время вскрывать карты.
   - Ты не беспокойся, его остановят по пути на юг, - зло ухмыльнулся Силан. - Представят как нападение язычников... или механистов, как думаешь?
   Галент ухмыльнулся в ответ. Он-то знал, что у Кепропа в загашнике припрятано многое. Пусть попробуют, кто кого еще пристукнет.
   А раз книгу нашли, то и держать связь с Вейнтас бессмысленно. Галент должен умереть, ничего личного, все на благо Города. Ведь все мы граждане и должны быть готовы в любой момент отдать свои жизни за...
   Галент отправил ферратита с его пропагандой куда подальше.
   - Дорогу найдешь, тебя часто туда отправляли!
   - Я не обижен, понимаю, что ты испытываешь.
   Он плотоядно ухмыльнулся. Свет костра падал на нижнюю половину лица, отчего казалось, что челюсть парит в воздухе. Мерзкая, уродливая с обвисшей кожей - она должна принадлежать мертвецу, но принадлежала безумцу. Живому безумцу.
   В книге не было того, что они ожидали найти. Галент хмыкнул - рано радовался. В книге имелись описания отдельных элементов механизма, описывался принцип действия систем, но целостной картины установить не удалось.
   По крайней мере, Силан не смог этого сделать здесь. Он ведь не технолог высшего уровня. Всего лишь боевой брат, приближенный к иерархам. Ему достаются крохи знания, золотые брызги из полноводной реки.
   Казалось, что пора возвращаться в штаб, преподнести трофей.
   Разве мог он отказаться от той силы, что хранится под железным переплетом книги. Кто же добровольно отдаст заряженный пистолет в чужие руки, доверит свою жизнь другому. Силан знал, как поступают с теми, кто много знает. Он многих убил по приказу высших. Пришел и его черед.
   Если только не докончить ритуал, что замыслили дикари.
   Вот тут-то и пригодился Перигет. А так же Галент, но его роли в предстоящем Силан умолчал. Тянул время, чтобы не лишать себя удовольствия.
   У Галента появилось неприятное предчувствие. Будто эти разумные любители механики принесут его в жертву. Просто и незатейливо вскроют живот, вытащат кишки и обмотают ими пирамиду.
   Прям как язычники, ненавидимые членами ордена.
   Дикари пытались изучить книгу, но поняли еще меньше, чем ферратиты. Горожане хотя бы знакомы с механикой, поклоняются этой силе. А что могут язычники понять из записей кузнеца? Ничего они не поняли, как ожидалось.
   Они пошли другим путем, решили использовать привычные методы. Провести ритуал, с помощью которого сила и знания достанутся им.
   Предполагалось, что через портал пирамиды это знание как-то выйдет в материальный мир. Возможно в виде тех самых механических людей. Но извращенные магией они будут уже не теми, как предполагал мастер.
   Проведя ритуал, язычники хотели обрести армию рабов, подчиняющуюся им безоговорочно. Полуразумные машины, прекрасные исполнители, но не способные принимать решения. Достаточно поставить им задачу, они начнут ее выполнять.
   - В чем же отличие от других механизмов, спросишь ты, - говорил Силан. - Чем эти големы отличаются от других? Внешним видом, да? Киваешь. Но кроме того им не требуются наставления!
   Проще говоря, им давали задачу, они ее выполняли. Методы выбирали самостоятельно, руководствуясь опытом или каким-то мистическим видением ситуации.
   Галент догадался, почему у дикарей ничего не вышло. Еще бы! Они хотели получить оружие, которое само заряжается, стреляет и ложится в кобуру. При этом не раня владельца и полностью привязанное к нему.
   Такое невозможно, абсолютно! Глупо даже пытаться.
   Силан из таких глупцов. Возможность обрести власть опьянила его, вскружила голову так же, как людям Алоя. Все они заразились рисковыми идеями, не в состоянии избежать искушения.
   Шанс, что ритуал пройдет так, как задумано - мизерный. Но он есть! А вдруг получится! Именно так думал Силан и Алой. Язычника это погубило, а теперь и горожанина сгубит.
   Перигет рассказал, что знал. Объяснил суть ритуала Силану, а когда понял, что задумал его командир... в общем, было поздно, и говорить раненный уже не мог. Теперь он умер, и ничто не мешало исполнению задуманного. Ни моральных, ни иных препятствий не осталось.
   Кроме Галента, но и с ним разберутся.
   - Хочешь узнать, как? - Силан улыбнулся.
   Галент не хотел, зачем ему это? Он узнал, что замыслил Силан. Пленные язычники уже давно болтались в петлях, так что они не годились для окончания ритуала. Своих бойцов Силан не хотел убивать - пока не вышли железные люди. Вот выйдут, и нужда в человеческом материале исчезнет.
   - А твои люди догадываются об этом? - спросил Галент и покосился в сторону выхода.
   Ничего не видно, где-то там бродят ферратиты и не знают, что задумал их командир. Отец командир, как же. А ведь они верны ему.
   - Кто знает, - пожал плечами Силан, достал нож, - ты же не скажешь им?
   Галент хмуро глядел на лезвие, отражающего свет костра. Хватит мгновения, чтобы погрузить острие в плоть. Крик оборвется, Галент не успеет предупредить бойцов. Даже геройски умереть не удастся - а он и не хотел.
   - Ты должен закончить ритуал, - сказал Силан.
   - И погибнуть во имя высшей цели?
   - Об этом многоуважаемый переписчик ничего не сказал.
   По улыбке ферратита Галент понял, что Перигет успел предупредить об опасности ритуала. Какого демона этот ублюдок не подох раньше. Зачем болтать языком, если ты все равно ползешь в могилу?! Теперь из-за болтливости Перигета пострадает Галент.
   - Ты хоть придумал, во имя чего все это устроил? Предательство и убийства - совесть замучает, если не придумаешь. Так что поспеши, мой тебе совет.
   Терять уже нечего, хоть так подпортить Силану игру.
   Ферратит нахмурился и приказал вору подниматься. Он и не думал развязывать путы, пусть пленник семенит к пирамиде так. А то еще удумает сбежать или напасть на него. Нет, рисковать ни к чему. Приговоренные к смерти, порой, излишне смелы.
   Из-за дыма слезились глаза, Галент все равно ничего не сможет сделать. Он покорно поплелся в дальний конец ангара.
   Добравшись до пирамиды, Силан разрезал путы, связывающие запястья вора. Пленника он подтолкнул к пирамиде, развернул лицом к ней. В темноте магический тетраэдр казался полностью черным, не отражающим света.
   На его вершине водружен круг, звездой горящий от накопленной за день силы. Без него ритуал не провести, Перигет понял, что это ключ, открывающий путь потокам, истоки чьи вне материального мира. Круг создан не дикарями и не горожанами, в те времена еще не существовало враждующих братьев.
   Галент тяжело вздохнул. Со своей участью он не смирился, но не видел пути к спасению. Ферратит, похоже, принял возбуждающих средств, что давал картографу. Глаза у Силана сверкают, слезятся не от дыма, а от дурмана. Он слишком возбужден и говорлив. Боли не почувствует, если вор на него нападет.
   Потирая запястья, Галент вертел головой. Поблизости ничего не было, его самого обезоружили. Кисти онемели, так что не стоит надеяться, что удастся нанести точный удар по роже Силана.
   Все это ферратит знал, потому не слишком беспокоился о безопасности. Иначе позвал бы пару тройку бойцов. Во имя высшей цели они согласятся присутствовать при богомерзком ритуале, не понимая, что их командир вытаскивает машины не для ордена. Для себя он это делает, теперь он - орден.
   Из тени вышел Силан, неся в руках книгу кузнеца.
   - Бери!
   Галент подчинился, покрутил в руках кодекс, погладил железо обложки. Ничуть не изменилась за прошедшее время. Галент во время суматохи на Рачьем не успел ее рассмотреть. Обычная книга, тяжелая из-за особенности переплета. Низ корешка оказался замаран, Галент поскреб ногтем - оказалось кровь, частицы чего-то твердого.
   Ах да, Алою, брошенному на болотах, проломили голову. Как забавно, похоже, этой самой книгой. Как же она сюда попала, и чего ждали те язычники, что так мило раскачиваются на ветру?
   Нет, не Алоя они ждали! Галент зажмурился и глубоко вздохнул. Тянуть время - надо тянуть время.
   Язычники ждали другого шамана. Алой поплатился за то, что две попытки исполнить ритуал провалились. Мысль эта взбудоражила вора. Его сердце забилось с удвоенной силой, на лбу выступил пот. Лишь бы никто не заметил...
   - Не беспокойся ты так, - заговорил Силан, вернувшийся с факелом, - ритуал не сложен! Любой с ним справиться сумеет, ты мне верь.
   - Ага, верю как слепой одноглазому.
   - А вот так шутить нельзя!
   Силан ударил Галента, попал в болевую точку, отчего вор согнулся и выпустил из рук книгу. Ферратит поймал ее налету и погладил, с нежностью глядя на обложку.
   Его сила! Принадлежит ему! И никому больше - ее нельзя дробить. Какая же это сила, если принадлежит всем. У силы должен быть владыка. Тот кузнец упустил ее, бросил по своей глупости. Силан подберет ее и приспособит.
   - Держи крепко!
   Силан передал книгу вору и погрозил пальцем.
   - Кодекс дорог нам всем, это заря человека цивилизованного!
   Его голос менялся, происходило искажение, появились истерические нотки. А только ли за факелами он ходил? Ведь и ему могут проломить голову, если ритуал не заладится. Страшно ведь, открывать порталы в потусторонний мир.
   Что он там пожевал, чтобы набраться смелости, но это работало. Силан ошалел, его безумие прогрессировало. Во время марша по топи он походил на упертого барана, но это даже вызывало уважение. Сейчас же безумие разбило маску, которую носил все это время ферратит.
   И не только он один такой, под каждой рожей благообразия скрывается такая вот зверюга, у которой из пасти идет пена.
   - Какое же ты говно, - не удержался Галент.
   Силан оскалился от удовольствия и покивал. Что в этом плохого? Все мы говно, так чего же скрытничать! Пора уже переходить к делу.
   - Сегодняшняя ночь все изменит, изменит нас - людей.
   - Я заметил, уже вижу.
   - Глупец, ты не представляешь, какие времена наступают...
   Какие он книжки в детстве читал, Галент понять не мог, но его не покидало ощущение, что все эти слова он где-то уже слышал. Или вычитал. Мало ли в монастырских библиотеках трудов миротворцев и изменятелей.
   Закончив речь, больше похожую на рычание - треск костра и факелов, красноватый свет от них, чем не демоническая обстановка? Закончив речь, Силан закрыл глаза и поднял лицо к небу. Ждал, наверное, рукоплесканий и восхищенных криков.
   Дождался, его опьяненный разум готов создать не только толпу последователей, адептов Его культа.
   Но про Галента ферратит не забыл. Без него ритуал закончить не удастся. Право, не станет же владыка Города лично рисковать? Для этого есть пешки, вроде Галента.
   Суть ритуала проста: книга находится в тетраэдре; заклинатель напротив портала; смотрит не отрываясь на книгу и произносит нужные слова, сопровождая их знаками.
   В заклинании упоминались стороны света, Родитель трав под различными именами, меньшие демоны, служащие стражами миров. Знаки соответствовали словам полностью, хотя местные дикари не употребляли подобных.
   Перигет долго бился над задачей, сверяя свои записи с символами, расположенными по бокам пирамиды. Племя, что сопровождало Алоя, были чужаками как для Города, так и для леса. Они использовали древние формы слов, из которых образовались современные.
   Мог ли раненый ошибиться? Конечно, мог. Перигет знал многое о дикарях, изучал их историю, языки, вообще культуру от начала времен и до сего дня. Разве мог он знать абсолютно все? Даже шаман, обязанный разбираться в ритуалах, не знал значения многих слов.
   Произойти могло все, что угодно. И где-то маячил призрачный шанс, способный опьянить безумца и увлечь его в танец греха. Безумец ничем не рискует, он это знает. Не удастся - что ж, заберет книгу и покинет селение, он выполнил задачу и будет вознагражден. Сразу от героя не станут избавляться, его будут ставить в пример, чеканить его профиль на монетах...
   Силан не прекращал строить планы на будущее, а Галент приступил к чтению заклинания. Перигет составил подробную инструкцию, вот ведь какой энтузиаст. При смерти, а строчит как пулемет. Как же он не вовремя подох, это ему следовало присутствовать во время ритуала.
   Творилось нечто ужасное, не поддающееся пониманию. Пламя обжигало, кара за грехи близко - но это всего лишь Силан держит факел за правым плечом вора. От огня волосы тлели, запахло паленым.
   Слишком поздно, остановиться вор не мог. Он бы с радостью бросился на клинок, позволил Силану убить себя. Да пусть пытает! Режет на кусочки! Но только не это.
   Рот стал дырой, из которой лился поток слов, не принадлежащих этому миру. Дыхание отравлено чуждой речью. Пальцы костенеют, но творят омерзительные знаки. И глаза все видят - эту книгу, раскалившуюся добела, отчетливо проступающие в воздухи языческие символы, скалящегося Силана.
   Он позади и перед ним, стоит у пирамиды и за ней, он везде и нигде. Его мечта осуществляется, он становится всем, что заложено в книге.
   Сила ее перетекает в мир. Наследство древних мастеров, пришедших в Город, в надежде обрести плоть - оно воплощается здесь, в портале тетраэдра. Сила досталась человеку, чтобы он исполнил мечту народа, лишенного дома и собственных тел.
   Он сотворил для них тела, но лишить его силы древние кузнецы не успели. Из-за вмешательства владыки Города, кузнец сбежал, а наследство древних было рассеяно в мире.
   Теперь энергия творения сосредотачивалась в оставленном селении, у пирамиды грязных дикарей. Скверна - вопит металл, из которого построен эллинг. Каркас дирижабля скрипит и воет, взывая к справедливости.
   Вход открывается, когда с губ вора слетают последние слова, состоящие из яда и скверны. Его душу вывалили в грязи, напоили болотной жижей, а тело бросили на поживу насекомым.
   Остался последний штрих, красная точка заклинания, чтобы сосредоточить силу, скопившуюся у входа в тетраэдр.
   Силан бросил факел - теперь не нужен, схватил двумя руками обломок ржавой трубы и замахнулся. Пробить голову жертве, обагрить кровью синтетическое творение Леса и Города. Объединить их силу, воспользовавшись наследством древних кузнецов.
   Перед порталом появилась человеческая фигура - сосредоточение сил, направленных в место перехода. Миг ликования уже близок, первый из непобедимой армии выходит на свет.
   Мощный голем, прекрасно его тело. Фигура творения воплощала все мечты горожан. Он идеален, он непобедим.
   И он достанется Силану, осталось лишь нанести удар.
   Фигура обретала форму, призрачный образ обрастал мясом, становился объемным. Его рост увеличился, плечи раздались в стороны. Именно так должен выглядеть воин, один из тысячи воителей, направляемых на завоевание прекрасного мира. Его поступь сотрясает настоящее, приближает яркое будущее.
   Труба в руках Силана начала движение, ее конец должен ударить Галента по затылку. Проломит череп, вышибет мозги и его жалкую жизнь, чтобы открыть врата для железной братии, которая заменит слабых и немощных.
   Будущее на мгновение стало реальным, ощутимым. Силан завыл, почуяв запах власти. Его орудие приближалось к затылку жертвы - Галент уже замолчал, обессилел, но не рухнул. Заклятие держало его, словно куклу. Невидимые нити силы опоясывали фигуру живого существа, тянулись в бесконечность портала, перед которым стоял оживший призрак.
   Нет, не призрак, а воитель. Он был даже прекраснее, чем предполагал Силан. За мгновение до того, как ржавая труба разбила череп жертвы, Силан взглянул на железного человека. Он увидел то будущее, о котором грезил, и стал его частью - навечно.
   Выстрел был глухим, почти беззвучным. Огнестрельное оружие не может быть таким тихим, оно не скромничает, когда забирает человеческую жизнь.
   Пуля ударила Силана в грудь, отбросила его назад с такой силой, что удар трубы лишь содрал кожу с затылка Галента.
   Галент очнулся от транса, в котором пребывал, жгучая боль заставила его обернуться. Вор закричал от неожиданности. Он видел, как Силан отлетает назад, медленно, будто оказался под водой.
   В груди ферратита зияла страшная рана, куски костей смешаны с плотью, кровавые брызги разлетелись во все стороны. Алые капли ореолом следовали за летящим ферратитом.
   Его неторопливый полет завершился ужасным грохотом: тело наткнулось на стапель, затряслась металлическая конструкция, установленная на нем. Но грохот был от выстрела, звук догнал убитого и ударил по нему.
   Галент рухнул на колени, зажимая кровоточащий затылок. Его дыхание было тяжелым, глаза слезились от дыма и страха. В животе было пусто, а в штанах неприятно тяжело.
   Тело сползло на пол, оставив на металле кровавый след. Похоже, и у этого "шамана" ритуал не задался. Галент хохотнул и повернул голову, боязливо взглянул на железного человека, вышедшего из иного мира.
   Жертва не была принесена - мертвый ферратит не в счет, - потому портал в пирамиде закрылся. Но его энергии хватило, чтобы пропустить в мир горожан и дикарей странника, заблудившегося в стране снов.
   Сейчас он сидел на корточках перед тетраэдром, забыв об убитом еретике и его жертве.
   Галент отнял руку от затылка, взглянул на ладонь. В темноте кровь казалась черной, к ладони прилипли кусочки волос, обрывки кожи. Платок был не чище руки, но ничего другого под рукой не оказалось. Галент прижал рану, чувствуя пульсирующую в затылке боль.
   Призванное существо осматривало пирамиду, а затем потянулось к книге, оставшейся лежать на пьедестале.
   - Надо же, - прогудел он, - совпадение, где я бывало бегал, там и труд мой сыскался.
   Галент посмотрел на мертвеца. У Силана не было с собой оружия, а выходить с ржавым обломком против громадного демона... нет уж! Пока он еще не смотрит в сторону горожанина, можно сбежать.
   Из-за потери крови или последствий ритуала Галента шатало. Он пытался как можно тише отойти подальше, чтобы раствориться в тенях. Демон в темноте наверняка не испытывает неудобств; Галент действовал привычным шаблоном, придумать ничего лучше не смог.
   Раздобыть бы оружие, что-нибудь посущественнее пистолетов. Вдруг, ритуал хоть частично, но был успешен - тогда этот монстр полностью железный. Винтовочный патрон, быть может, пробьет его броню, а пистолетный лишь разозлит.
   - Его соратники сейчас придут, ты желаешь их встретить? - раздался голос демона.
   Галент вздохнул и замер, не решаясь пошевелиться.
   - Быть первым? Ты этого хочешь? - в голосе монстра слышалась насмешка.
   Ну, он-то может насмехаться. Все эти ублюдки любят над слабыми издеваться. Забавно им, видите ли!
   Галент обмер, когда ему на плечо опустилась тяжелая ладонь. Покосившись на пятерню, Галент повернулся, но взглянуть в лицо существа не желал. Разве должны они быть разумными? Силан утверждал, что инициативными они быть не могут! Проклятый дурак, как этот Перигет.
   - Не трясись ты так, лучше голову обработай. В его вещах спирт погляди.
   Сказал, а сам пошел к выходу, покачивая палкой, из которой прикончил еретика. Галент не смотрел на оружие, да и на монстра старался не глазеть, тот наверняка почувствует взгляд. А вот совет его - дельный.
   Отдышавшись, Галент поднял тлеющий факел, сунул его в огонь и направился на поиски лекарства. Сначала он примет его вовнутрь, а потом уж обработает рану. Наружная рана не так опасна, а вот ужас, поразивший разум, может свести с ума. Единственное лекарство спасет от него, микстура смелости.
   Силан свое барахло бросил в углу строения. Галент остановился, разглядывая грязные тряпки, выпотрошенные сумки, разобранное оружие и патроны, разложенные везде, куда только падал взгляд. Так и представлялось: Силан бегает по ангару, готовясь к ритуалу, бросает все лишнее сюда, потом хватает, думает - а пригодится ли.
   От дикарского средства у него случилось помутнение. И он кончил как всякий еретик, далеко зашедший в своих изысканиях. Получил то, что вожделел.
   Галент ухмыльнулся. Зато ферратит не прикоснулся к пойлу, что таскал с собой, как неприкосновенный запас.
   Пока Галент осушал бутыль, призванный демон пытался дипломатически разрешить конфликт с ферратитами. Потом последовала стрельба. Галент забыл, что вторую часть выпивки намеревался употребить для промывки раны.
   В сосуде оказался не спирт, как говорил демон. Но пойло было крепким. Галент осушил бутыль, не поперхнувшись. Так торопился избавиться от навязчивого ужаса, память о ритуале все еще не отпускала его.
   А главное - выстрелы прекратились, существо возвращается в эллинг.
   Крепкий напиток ударил в голову. Галент добился желаемого эффекта и свалился без чувств.
  
   Проснулся Галент от ужасной боли, голова раскалывалась. Но это ожидаемо - его крепко приложили по голове, и он сам убился крепким напитком. Удивительнее то, что он все еще жив, и даже не связан.
   Галент сел, тяжело охнув. Голова тяжелая и неподъемная, ей место на чем-то мягком, а не на жестком поле возле эллинга. И не в воздухе, куда дурак хозяин ее только что поднял.
   - Я уж думал, не проснешься, - пробасил демон, оказавшийся рядом.
   Галент не испугался только потому, что в этот момент мечтал о спасительном забвении смерти. Но этот демон оказался из самых жестоких, он не проявил милосердия к смертному.
   - Выпей, - демон протянул кружку с кипяченой водой.
   Она была теплой, мерзкой, но пришлось выпить. Организм истощен.
   - Я уж думал, ты все кишки себе сжег. Чего делать, совсем не знал.
   Смочив пальцы, Галент протер глаза. Чтобы разлепить веки, пришлось проявить недюжинную волю.
   Уже полдень, солнце нещадно било по макушке холма. Лучи отражались от всего, что находилось поблизости. Даже на дне кружке были яркие блики.
   Галент взглянул на призванного демона. Тот сидел на бревне, подготовленном ферратитами. Одежду демон носил, некоторые из их племени любят тряпки сертных. На нем был комбинезон армейского образца, немного устаревшего - лишние нашивки, нестандартная портупея.
   Демон выглядел как человек, не отличить. Немногие из потусторонних существ, пробравшись в материальный мир, оставляют такие атрибуты как рога, копыта, хвосты и кожистые крылья. Но под одежкой наверняка скрываются звериные приметы существа, и речь идет не о метках, которые тщатся обнаружить инквизиторы.
   Метку любой дурак поставит, что в ней такого особого?
   Галент допил воду, поверх чашки разглядывая существо из иного мира. Потустороннего в нем не было ничего. Ну, размером большой, будто не голодал в детстве, а питался весьма хорошо. Так станет ли демон одевать тощую оболочку? Нет, ему пойдет как раз такая, большая и мускулистая.
   Короткие волосы росли клочками на голове демона, будто он как Перигет поцеловался с местной лилией. Хорошее, видать, растение.
   Разве демон не мог себе наколдовать пышную шевелюру или обойтись без приметных шрамов. Чего к себе внимание привлекать? Или это такая плата - если уж ты везде красив и могуч, то надо в чем-то быть уродливым. Вот демон и выбрал свою макушку.
   Странный в общем-то выбор.
   Демон перехватил взгляд горожанина и провел по макушке.
   - Бритвы нет, так бы подправил. Есть будешь? Тут кое-что завалялось.
   В оболочке из листьев лежал кусок прожаренного мяса, уже остывший, но все равно вкусный. Галент при иных обстоятельствах отказался бы от тяжелой пищи. С похмелья она идет плохо. Но он давно ничего существенного не жрал и набросился на предложенный кусок, даже не поинтересовавшись, откуда он взялся.
   Если это Силан поделился провиантом, что с того? Он очень вкусным оказался.
   - Не человечина, не беспокойся, - улыбнулся демон.
   И разъяснил, что пока вор был без сознания, он сбегал в лес, сбил какую-то зверюшку, принес сюда, обработал и поставил на огонь. Как кусок руды, добытый из болота.
   - Я-то получше вашего знаю лес, вижу то, что скрыто от ваших глаз! - с гордостью сказал демон. - А то: "пусто тут, нет дичи". Ерунда. Смотреть лучше, и все будет.
   Галент урчал, поглощая кусок. Закончив, повалился на спину, ударившись затылком. Вздох облегчения перешел в крик боли. Совсем забыл о ране, полученной вчера.
   На затылке обнаружился тканевый валик, пропитанный пахучей жидкостью. Валик держался сам по себе, как будто его приклеили к волосам. Никакой повязки не потребовалось.
   - Жить будешь.
   - Долго ли, - прохрипел в ответ Галент.
   - Есть тебя не буду, кто ж костлявых таких в пищу употребляет. На тебе кроме жил и порченой кожи ничего нет. Не потешить живота твоим мясом.
   Галент покосился на демона. Он шутит или нет? Его речь больше походила на дурашливую насмешку, но не на угрозу. Однако, это демон. С ним нужно держать ухо востро.
   А демон между тем занимался трофейными винтовками.
   Осматривал он оружие с недовольной гримасой, будто его вынудили взять в руки какую-то пакость. А Галент считал эти стрелялы отличным, дорогим оружием.
   - Что-то понимаешь в этом? - с сомнением спросил вор.
   - Поболее твоего.
   - С каких пор демоны ходят на стрельбище?
   - И вот теперь ты должен объяснить, почему это я должен быть демоном.
   Демон вздохнул, отложил винтовку и поднялся. Он смотрел куда-то вперед, словно видел вдалеке Город, который предстояло завоевать. И ждал слов от Галента: что да почему. Но вор молчал, у него голова болела, и играть в навязанную игру не было никакого желания.
   Не дождавшись ответа, призванный демон сказал:
   - Я человек, покинувший эту землю года так два тому назад. Вернулся. А как вернулся? Кого, по-твоему, могут приманить этой книгой?
   Он указал на раскрытый кодекс, лежащий у костра. Теплый воздух, идущий от огня, переворачивал страницы.
   - Кого же? - спросил Галент, все еще не понимая.
   - Дурья твоя голова. Ох, конечно же меня - Феррата!
   Он в упор смотрел на Галента, а тот сидел, раскрыв рот от удивления. Потом засмеялся, от всей души расхохотался. Беготня с этой книгой, доведшая до смерти Силана и Алоя, бесчисленное множество дикарей и еретиков. Итогом всему этому - вот он, кузнец!
   Разве не смешно это?!
   Галент считал, что смешно, и смеялся от души. А потом пришло время, и Феррат все объяснил ему.
  

Глава 17. Освещение.

   Весь день Феррат занимался трупами - копал могилы и для церковников, и для язычников. Не разборчивый он какой-то, подумал Галент. Помогать кузнецу в его нелегком труде, вор не собирался. Какой смысл? Зверье все равно разроет могилы, чтобы поживиться плотью мертвых.
   Копать могилы пришлось в каменистой почве; в ангаре нашлась только лопата. Феррат обнаружил инструмент сразу, будто знал, где он хранится. Галент наблюдал за пришельцем с интересом, ждал момента, когда тот сломается. Должен сломаться! Жара его выжмет, выдавит все силы, какими бы он не обладал. Это смертная плоть, она подвержена воздействию природных сил.
   Феррат работал без остановки, создавалось впечатление, что он получает от этого удовольствие. Напевал под нос незнакомую песенку, чей ритм подходил к монотонному труду.
   Галент задумался, сколько времени кузнец провел в изгнании. И где он пребывал все это время. В Городе муссировались различные слухи: убит, сбежал к дикарям, прячется в катакомбах или уплыл за море.
   Некоторые осмеливались шепотом говорить, что их знакомый видел белые паруса потустороннего корабля. Они говорили про Ковчег. Это плохо, просто ужасно. Но время шло, а никаких изменений не происходило до этого года.
   Если не считать беды с церковниками, но кризис в организации намечался давно. Потому-то Галент сбежал, а не из-за принципов, которые он называл. Принципы это тряпка, которой прикрывают человеческий срам.
   Глупо прятаться под крышей здания, готового вот-вот обвалиться. Пора бежать, что и сделал Галент.
   Он не сомневался, что поступил правильно, и никогда не усомнится.
   Кузнец вернулся благодаря ритуалу, а это значит, что он действительно побывал на Ковчеге. Корабль не приставал к берегу, но был вблизи от Города. Могло ли его появление послужить катализатором происходящего? Сайленсу пришлось спешно браться за дело; не думая о последствиях бросать на карту все. Впрочем, что он терял?
   Дикари, ферратиты, цеховики и владыка-маг - у каждого были свои причины вступать в игру. Игра смешала их всех, приковала к столу. Сайленс задумал изменение, но стал зависеть от собственной идеи.
   Галент догадывался, чего они все хотели. Все просто: им нужна власть.
   Абсолютная!
   Случайно появление Ковчега или нет, но группировки решили, что пришло время побороться за право владения. Не Город, не лес их интересовал, а весь мир.
   Наступил вечер, кузнец расправился с мертвецами. Казалось, что он ничуть не устал, после целого дня тяжелых трудов. В жару он сбросил одежду, смущая Галента мощными мышцами. Можно позавидовать, природный дар.
   - Ну, так, - подступился Галент, - расскажешь, что обещал?
   Феррат ополоснул руки, намочил тряпку и принялся обтираться. Он не спешил с ответом.
   - Так что же?
   - Погоди, необходимо нам насытиться. Я запасов сделать не успел, не могу, понимаешь, два дела производить сразу.
   - Все упреки, - усмехнулся Галент.
   Поверив, что его никто не будет убивать, вор осмелел.
   - Я все-таки ранен. До сих пор кровоточит, взгляни сам. Это благодаря мне, ты вернулся.
   - Спасибо, благодетель.
   Он что-то пробормотал, вроде как: "бездельник"; Галент сделал вид, что не расслышал. Зачем же обижаться на такого большого и всесильного. Тем более, богоподобный, как называли его члены ордена, решил отправиться на охоту.
   В животе заурчало, что наверняка слышал кузнец.
   И в этот раз он возвратился с добычей. Феррат поймал зверька, покрытого прочной броней. Пуля пробьет, конечно, но зубами до мяса не добраться. Галент с сомнением глядел на добычу, как ее есть?
   Пресмыкающееся было запечено в костре прямо так, а панцирь просто расколот. Мясо оказалось на удивление вкусным и нежным. Галент подобного никогда не пробовал. Чудные деликатесы рождаются в чащобах.
   Утолив голод плоти, Галент вспомнил, что хотел удовлетворить любопытство.
   Пожалуй, пришло самое время, чтобы послушать могучего человека. Или бога? Галент с интересом поглядывал на кузнеца. Демон мог соврать, назваться именем ушедшего в небытие человека. Но зачем ему это? Может, он сам верит в то, что является кузнецом. В любом случае, угрозы он не представляет. Пока не представляет.
   Потому Галент не сбежал, пока кузнец ходил на болото за добычей. С пустым брюхом бегать по лесу нет желания. Если слова Феррата не понравятся Галенту, он решил, что сможет его покинуть ночью.
   Дня два прошагает на юг, возможно, удастся выбраться с болота.
   - Так ты бог? - ляпнул Галент и прикусил язык.
   Феррат удивленно посмотрел на него. Он сидел спиной к западу, и лучи заходящего солнца создавали специфический ореол.
   - Что за бред! - воскликнул кузнец. - Просто слов нет, как ты до этого додумался? Неужто сам?
   - Нет, как бы эти говорили.
   Галент указал на безымянные могилы. Не понять, где язычник, а где еретик. Но кузнец наверняка догадается, что речь идет о членах ордена, взявших его имя.
   - В таком случае - они заблуждались! И заруби это себе на носу. - Феррат фыркнул, потом усмехнулся. - Скажешь, м-да. Или у тебя свое мнение?
   - Я не знаю, что и думать. Запутался.
   Галент вздохнул и откинул голову. Небо чернело, появились звезды. Путеводные были почему-то тусклее обычного, словно их закрыли вуалью.
   - Запомни, - заговорил Феррат, когда молчание затянулось, - богов в нашем мире нет и не было никогда! Что касается меня, то тут все просто. Я знаю вещи, недоступные другим. В этом моя сила, ничего больше.
   - А как же?.. - Галент указал на лес.
   - Лесной брат? Понимаю твой вопрос. Вспомни, есть еще владыка Города.
   - Хочешь сказать, что они братья?
   Феррат улыбнулся: "ты сам догадался, так признайся себе в этом". Галент покачал головой, он отказывался принимать это как факт.
   - Заблуждения твои и горожан понятны, вы неверно интерпретируете наблюдения. Вот, что ты знаешь? Есть лес и Город, они враждуют. Ты знал про Родителя трав, недавно узнал про мага, ведь это ты проник в его дом? Я ведь прав, ты?
   Галент кивнул, открыл рот, чтобы спросить, как кузнец узнал об этом. Он не успел задать вопрос, Феррат поднял руку.
   - Для начала уясни вот что. Эти двое не являются богами, они не создавали этот мир, не обладают сверхвозможностями, чтобы взглядом рушить горы и поднимать острова из моря, рассеивать материю и творить ее заново. Обладай они такими силами, тянулась бы эта вражда столько времени?
   Звучит разумно, но Галент не понимал, к чему клонит кузнец.
   - Но их силы...
   - Что их силы?! Да как ты не понимаешь! Сила - это как оружие. Вот представь, артиллерийское орудие. Способен обычный горожанин или дикарь изготовить орудие к бою? Да никогда,- смех. - Они даже не смогут верный снаряд выбрать. Вот, ты киваешь, уже понял, к чему я клоню. Владыки обладают орудием и знают, как его применять. В этом их превосходство над простыми смертными. Найди способного человека, обучи его и приставь к орудию - он будет успешно вести огонь! И снаряд поразит врага, а потом стрелок развернет орудие и направит его...
   Феррат вздохнул и замолчал, так и не договорив. Галент пристально глядел на кузнеца, до него дошел смысл сказанного. Намек кузнеца прозрачен, и не потребовалось разжевывать очевидное.
   Галент покачал головой.
   - Не веришь? - спросил Феррат. - Понимаю, отрицание истины помогает защититься от нее. Погоди, все встанет на свои места.
   Он не хотел об этом говорить, но пришлось. Одиночество страшное испытание. Галент был первым человеком, кто готов слушать. Он находился рядом, был открыт для того, что скажет скиталец.
   Феррат долго путешествовал, пытался найти выход из места, в котором оказался. Пока не понял, что сам виновен в своих невзгодах.
   Ковчег - корабль странник, перемещается по волнам вселенной, берет на борт изгнанников, авантюристов всех мастей, и спасающихся от ужасов родного мира. Все, кто искал новый дом, обретали его, перебравшись в новый мир. Корабль сам выбирал, куда направить странников. Он давал им то, что они жаждали.
   - Если называть что-то богом, то эту машину, - невесело оскалился кузнец. - Непознаваемо ее естество.
   Он глубоко задумался, из размышлений его вырвала просьба Галента:
   - Продолжай.
   Феррат считал, что все кончено, что он потерял все, чем обладал. Погнался за иллюзиями, поддался соблазну. Создал то, что у него и так было. В итоге проиграл - так он думал, когда оказался на борту корабля, странствующего не по морским, и не по воздушным путям.
   Безжизненная пустошь, где нет времени, и умерли эмоции, стала пристанищем кузнеца на долгие годы. Там могла пройти вечность, но Феррат не ощущал течения времени. Его мысли не менялись, чувства притупились, но не исчезли. Кузнец не превратился в мумию, брошенную среди серых песков.
   Находясь там, он размышлял о прошлом, но мысли его бежали по кругу уныния.
   До тех пор, пока молния не ударила с неба. По крайней мере, это выглядело так.
   - Ритуал? - спросил Галент.
   Он взглянул на эллинг, где все еще стояла пирамида, из которой вышел кузнец. Прямо как возрожденный бог. Хотя нет - он же сказал: никаких богов. Галент мотнул головой, заметил насмешливый взгляд Феррата.
   - До твоего ритуала мы еще дойдем.
   - Он не мой, - огрызнулся Галент и коснулся затылка.
   Рана пульсировала, постоянно напоминала о себе. Феррат говорил, а его слова падали в промежутки между пульсациями. Галент вновь мотнул головой, туман застлал глаза, создавая ощутимое неудобство.
   Вспышка, что видел или ощущал - тут не важно, являлась собой энергией, поступившей в чистое пространство. Серая пустошь оказалась заготовкой для мира, кусочком стекла в витраже вселенной.
   То тут, то там разбросаны эти кусочки. Заготовок полно, замысел мироздания очерчен редкими вспышками красок - живых миров, где проживают разумные или не очень создания. Чем они там занимаются - какая разница. Вселенная движется независимо от этого: черный и красный цвет или золотой и белый - суть мироздания от этого не изменится.
   Феррат не смог ответить на вопрос, что это за вспышка вдруг пронзила серое небо того места, где он оказался. Да, это очень похоже на загробный мир. Такой бесконечный, что души не встречаются друг с другом. Невообразимое пространство, имеющее только серый песочный низ и тусклый верх.
   - Возможно, мне все это привиделось, и на самом деле я банально умер, - пожал плечами Феррат. - Сознанию потребовалось создать что-то логичное, вот мой разум и выдумал витраж мироздания, а то место, как отдельный элемент огромного окна в соборе вселенной.
   Тогда, соглашусь, ритуал вернул меня из царства мертвых. Возможна такая трактовка, но мне больше нравится моя. Согласись, она гораздо масштабнее!
   Галент кивнул, легко принял теорию Феррата, взбудораженный его рассказом. Описанная кузнецом вселенная хоть и странная, но не такая глупая, как выдуманная церковниками бездна. Кстати, про серость они никогда не говорили. Где же тут наказание, если души грешников не испытывают эмоций? Как же они тогда боль ощутят?
   Впрочем, Феррат говорил, что из-за постоянных размышлений об упущенных возможностях пребывал в прострации.
   - Возможность еще здесь, - елейным голосом заметил Галент.
   - Вы знакомы?
   - Доводилось встречаться, кажется, я не понравился благородной даме.
   - Она такая, да, - вздохнул Феррат и махнул рукой, отгоняя назойливые мысли.
   После вспышки та серость начала меняться, происходили огромные изменения: серый песок спекался под ногами, образуя твердые компоненты мира; грохот, от которого содрогалась вселенная, знаменовал рождение огня, возникшего от трения вновь образовавшейся материи. Те небеса, что казались бесцветными, но непрозрачными, вдруг потемнели, на них засверкали звезды - таких созвездий Феррат не видел.
   Полился ядовитый дождь, едкие капли которого меняли горящий металл, на котором стоял Феррат. Материя плавилась, меняла свои свойства, молекулы разлетались и сталкивались.
   - Земля горела, хочешь сказать? - спросил Феррат, глядя на ерзающего слушателя. - Нет, такое сравнение не годится. Брось мне под ноги гранату - не то! Не найдешь ты сравнений. Порох не способен произвести подобных разрушений. От вспышки слепило глаза, взрыв рождал ветры, которые требовались этому миру. Это был крик новорожденного, вышедшего из утробы вселенной. Это было прекрасно, но я понял, что пройдет мгновение и наступит конец: за родившейся материей возникнет время и иные силы.
   Меня не станет, я не желал этого. Взрыв очистил мой разум, и я направил свою дорогу домой. Шел по путеводной ниточке, блуждал, но выбрался. Это походило на сон, а я знаю, какой силой обладает пространство сна. Видел ее в действии, потому нашел путь обратно. Через сны, похоже. Но вернуться я не мог, блуждал где-то, где стекло разбросано, где разбито зеркало, и в осколках я отражаюсь. Переступить грань - не в силах моих.
   Не знаю, сколько я блуждал, а потом меня дернули за руку. Я оказался здесь, увидел тебя, Силана и трубу. Моя деточка была со мной, она изменилась за время странствий. - Феррат поднял оружие, погладил его. - Красавица, согласен?
   Галент кивнул. С такой красавицей сожительствовать может только безумец.
   - Я тебя видел в этих осколках, и Силана видел, и других. Вы яркие, отражаете свет творения. Потому я вас видел, вы все связаны. Поток разнородных сил, вы сошлись в точке бифуркации. Пора изменения наступила.
   - Изменение, - прошептал Галент, - об этом говорил Сайленс.
   - Быть может.
   - Я понял, что они сильны, ну... маги, пусть будут магами. Я это не понимаю, потому назову их так. Но кто ты, что за демоническая сила?!
   Феррат кивнул и сказал:
   - Я тоже в точке, я тоже сила. Если говорить грубо, ты понимаешь.
   - Но откуда?!
   Дело было в Харане. В той тайне, что хранил его народ.
   Корабль привозил из-за моря различных пассажиров, все об этом знали. Эльфы были изгнанниками, но они не стремились найти новый дом. Дом им не нужен, ведь они утратили то единственное, что их делало живыми существами.
   Собственно, они утратили жизнь. Свои тела.
   Феррат не мог назвать причины, из-за которой их род был проклят и изгнан из родного мира. Никто об этом не говорит, тема запретная для народа.
   - Хочешь сказать, они духи? - не поверил Галент.
   - Их тела - машины. Это заменители, неправильный сосуд. Его форма неподходящая, но иной они не смогли создать.
   Изгнанники поселились на западном побережье полуострова, как можно дальше от всех остальных.
   Феррат перечислил всех тех, кого Галент видел на столе в подземельях особняка Вейнтас.
   Поле принадлежало Лесному брату; в башне обитали мудрецы, пытающиеся разгадать тайну жизни и смерти - они пользовались иными способами, отличными от тех, что применяли пришлые кузнецы.
   - Та реликвия, изображающая солнце, некогда принадлежала им. Запускала созданную машину.
   - Серьезно? - поразился Галент. - Я полагал, языческая штуковина.
   - Нет, это вроде ключа. Открывает канал для прохода энергии... - Он заметил взгляд Галента. - Не важно.
   - А башня, что она?
   Феррат пожал плечами, сказал, что точно не знает, но думает, башня была чем-то вроде оси. Вокруг нее закручивалась энергия, которую потом пускали на преобразование местности.
   - Изменение? Ну, точно! - Галент хлопнул себя по лбу.
   - Маг использовал ее через дикарей. Дикари думали, что устройство поможет им разрушить Город.
   - А в итоге сыграли на руку Сайленсу. Те провалы, это действие машины?
   Про провалы Феррат не знал, происходящее в Городе ему известно по обрывкам, что встречались во снах дорогих его сердцу людей. Галент решил рассказать все факты, что нанизал на одну ниточку: исчезновение огромного собора...
   - Дикари пытались добраться до Сайленса!
   ... образовавшиеся в земле провалы, появившиеся за одну ночь, без единого звука; да еще та дыра в Промзоне, больно похожее исполнение. Феррат согласился, выводы Галента звучали логично, но напомнил, что не знает в точности, как работает машина.
   - А еще фигурка у собора. На макете, ты помнишь?
   Фигурка у собора - Предок, о котором изредка упоминается в церковных книгах. Кроме имени Феррат не знал ничего. Был ли он святым, всесильным демоном или кем-то, кто обладал особым "орудием", сказать нельзя. Упоминания о нем были уничтожены, похоже, он исчез из истории Города одним из первых после убийства Лесного.
   Галент не мог припомнить ни одной книги, где бы упоминался Предок, но Феррат утверждал, что они есть. Просто к ним редко обращаются, а существо, скрывающееся под именем Предка, переписчики считают святым или мучеником.
   - А кто они такие? Куда подевались люди из башни, собора?
   - Быть может и не люди это совсем. Они жили здесь в стародавние времена, упоминаний почти не сохранилось. Хочешь, я дам тебе возможность угадать, кто с ними всеми расправился?
   Покачав головой, Галент назвал имя мага, с которым имел дело. Маг, что носил рясу, заправлял всеми делами Города.
   - Но как он власть захватил? Один против всех! Немыслимо.
   - Не имею представления, - пожал плечами Феррат. - Я хочу сказать, метод захвата власти назвать не могу, их много. Дело ведь нехитрое: сговориться с четырьмя против одного, потом с тремя и так далее, пока не останется конкурентов. Ему это удалось, как видишь.
   - Кроме эльфа! - Галент вскочил, глаза его загорелись. - Я видел, как он пытался убедить духов с завода вступить в союз с ним. Не удалось! А потом появился эльф, и его сопровождали демоны с золотыми лицами.
   - Вот-вот. Это был Харан, первый кузнец народа эльфов. Я так понимаю, из-за него народ был проклят и изгнан. Он их низложенный царь, не утративший собственной силы.
   Обосновавшись на западном побережье, эльфы, обладающие механической оболочкой, принялись строить поселение. Привезенные с собой души падшего народа они хранили в особых сосудах, с помощью которых оживляли механизмы.
   - В ту пору еще не были исследованы богатства нашего мира.
   Механизмы даровали умершим иллюзию жизни, что сильнее угнетало их, напоминая о прошлом. Многие сошли с ума. Они по сей день бродят по Промзоне, в границах старого поселения, распространяя скверну. Именно их Галент видел. Это были сторожа, безумные и утратившие все навыки, но верные народу. Потому они подчинялись Харану, они забыли о его вине.
   - Заблудшие дети они, вот кто.
   Харан хотел возродить народ, его не интересовала власть и возможность вновь стать первым кузнецом племени. Первую попытку он предпринял, сговорившись с Сайленсом.
   Феррат не знал, что обещал Сайленс духу, заключенному в металлическую оболочку. В любом случае, он обманул его, бросил и лишил возможности сотворить идеальную оболочку.
   - Надежды не оставили его, - продолжал Феррат. - Прошли века, мастер разработал план, по которому его сила, умения - дух механики, что олицетворял эльф, должны перейти живому наследнику. Да, ты верно понял. Я только наследник.
   Галент хмыкнул и спросил:
   - Не из альтруизма, наверняка.
   - Еще бы, кто отдаст наследство чужаку? Замыслил он, что я должен создать тело, подходящее для эльфийского духа, все еще пребывающего в заключении. Конкретный дух, но познакомиться с ним мне не довелось. В уравнении Харан забыл об одной переменной, - Феррат улыбнулся с грустью и через минуту закончил мысль: - А после моей смерти, наследником становится эта ожившая машина. Сотворив оболочку, достойную благородного духа, я должен уйти в тень, оставив силу возрожденному народу.
   Феррат замолчал, давая собеседнику время, чтобы переварить услышанное. Он не вдавался в подробности, не пытался объяснить всю механику процесса. Это слишком сложно, горожанин не поймет. Это знание не принадлежит смертным, чтобы осмыслить его, необходимо подняться выше, забыв о том, кем ты был. Феррат не желал забывать и бросать свою память, чувства в оплату знания.
   - Откуда ты все это знаешь? - качая головой, спросил Галент.
   Против воли он верил кузнецу, хотя все сказанное звучало абсурдно. Поверить в это еще сложнее, чем принять написанное в священных книгах. Но кузнец говорил так легко, его слова проникали глубоко и тревожили душу.
   Галент подумал, что есть важное отличие - он видел все то, что рассказывал кузнец. Видел макет Города, пять концов, ставших впоследствии районами. Ведь много споров ходит о том, почему Старое поле зовется именно так.
   - У меня было много времени, чтобы все обдумать, - со смехом ответил Феррат.
   Что-то он видел во время странствия, о чем-то догадался, другое ему сказали существа, повстречавшиеся по пути домой. Представленная картина не соответствовала тому миру, в котором жили горожане. Их субъективное представление о реальности слишком отличалось от того, о чем рассказал Феррат.
   Услышь иной человек рассказ кузнеца, он никогда не поверит ему. Какие бы доказательства не приводил Феррат.
   Галент давно избавился от заблуждений, не боялся задавать вопросы и ставить под сомнения прописные истины. Это хорошее качество не раз приводило к беде.
   - Ты мог ошибиться, - сказал Галент.
   - Да, мог.
   Они молчали, смотря на остывающие угли.
   Ошибка не так страшна, как бездействие. Галент всегда об этом помнил, потому предпочитал прыгать вперед, чем стоять на месте. Можно упасть в пропасть, но тогда смерть будет быстрой. Можно оказаться в светлом будущем, тогда и говорить не о чем. Но стоя на месте, не удастся сбежать от окружающей грязи.
   - Я устал от всего этого! - быстрым шепотом заговорил Галент. - Мне опротивело все это.
   Он вскочил и взмахнул руками.
   - Я больше не желаю пребывать здесь. Так скажи, что нужно сделать, чтобы раз и навсегда поставить точку?!
   - Тебе пистолет передать? - Феррат заметил, как побагровело лицо собеседника. - Ладно, но это самый быстрый путь. Точка, которую уже не стереть. Или дождись Ковчега, быть может, еще в нашем веке он вернется.
   - Прекрати. Ты все это рассказывал не для того, чтобы я спятил.
   Феррат пожал плечами и отвернулся. Галент не рвался в герои, кузнец это понимал, но он прав, если ничего не предпринять, дальше будет только хуже. Сайленс не в первый раз проводит свои опыты по перестройке городской структуры. В его планы не входит изменение жизни горожан, за которым последует некий выход на качественно новый путь.
   Нет, это все для уличных горлопанов. Сайленсу нужна стабильность, обновление фасада древнего здания, чьи опоры совсем сгнили.
   Здание каменное, железом скрепляются элементы, но опоры у него из дерева и кости. Кровь, мертвечина прошлого разъедают ненадежные опоры.
   - Лесной брат хочет вернуть свою власть, - заговорил Феррат, - ему достаточно лесного царства. Его удовлетворит трон, увитый плющом. В руках он будет держать тирс, а звериные шкуры прикроют наготу. Он будет здесь царствовать, Город ему не интересен.
   - Зачем же дикари лезут к нам.
   - Это мы к ним лезем. К тому же, чтобы вернуть власть, необходимо вернуть свою силу. А это невозможно, пока тело Родителя трав разрублено. Его необходимо собрать.
   Феррат прошелся вокруг костра, формируя окончание фразы.
   - Или создать новое тело, новый сосуд, куда стечет разорванный дух Лесного брата.
   - Ты, вот почему ритуал этот!
   - Точнее, моя сила. Лично я им не нужен, как ребятам из Янтарных гор. В общем, чтобы прекратить все это, вечную борьбу, на которой пирует городской стервятник, необходимо вернуть Лесному его тело.
   Галент сказал то, что слышал от существа в поселении беженцев. Он говорил осторожно, не называя имен, боясь обидеть кузнеца.
   Для возрождения нужна сестра, одна из божественной троицы.
   Феррат махнул рукой.
   - Это не проблема, дикари слишком любят ритуалы. Они не способны мыслить иными категориями. Единственный, кто обладал этим даром, лежит на болоте с проломленной головой.
   Большой комплимент он сделал Алою, подумал Галент. Шаман получил то, что заслуживал. Он все-таки ренегат. Галент не подумал о том, что сам нарушил заветы, исполнять которые клялся.
   - И где его останки? - спросил вор.
   - В Городе, где им еще быть.
   Язычники искали останки с давних времен, нашли почти все. Осталось несколько органов, которые хранятся в тайниках: крупнейший под Старым полем. Сердце Родителя трав в Ратуше.
   - Мозг где-то здесь, - с сомнением сказал Феррат. - Дикари не уносят его, чтобы не лишать землю, окружающую Город родящих сил.
   Галент не поверил этому, пока кузнец не объяснил, что не из человеколюбия они это сделали.
   - Им требуется сила в Городе, потому мозг находится так близко от его стен. Как узел, по которому проходит энергия, понимаешь?
   Иначе дикарям не удавалось бы творить магию, находясь за стенами Города. Сайленс знает об этом, но не стремился уничтожить врагов. Ведь благодаря их магии Город снабжается пищей.
   - Я не гарантирую тебе, что задуманное мной приведет Город к процветанию. Я не стремлюсь к трону. Я указал путь, пойдя по которому, мы вырвемся из порочного круга, созданного умыслом трусливого честолюбивца. Уясни это и прими решение.
   Галент давно выбрал путь, по которому шел.
   Он поднялся, чтобы отправиться в Город и заставить других горожан прыгнуть вперед. В пропасть, в болото, в золото и счастье - какая разница?! Выбор не в награде, идущей за действием.
  

Глава 18. Ключи от будущего.

  
   Феррат провел два дня в оставленном селении. Галент не видел причин для задержки, но не торопил кузнеца. Все-таки церковники не врали, в этом мастере было что-то необычное. Он не от мира сего.
   С виду кузнец просто бродил по поселению, заглядывал в руины, осматривал надгробия, обнаруженные за развалинами домов. Он опять заблудился в прошлом, блуждая вокруг предметов, способных оживить воспоминания.
   Галент удовлетворялся припасенной едой, отдыхал. Работа предстояла сложная, но и награда за нее бесценна - прекращение всего этого. Он устал, ярмо на шее невыносимо давит. Сбросить его удастся только с помощью кузнеца.
   Обнаружить останки, отдать их язычникам. С восстановлением Родителя они справятся самостоятельно. Так полагал Феррат. И Галент не видел причин для возражений. Разве можно спорить с мудрым человеком, побывавшим на том свете. Чтобы он ни говорил, но назвать его просто человеком невозможно.
   Вспомнив о камее, подобранной в особняке, Галент преподнес украшение в дар мастеру. Феррат узнал лицо, не мог не узнать, но предпочел скрыть эмоции.
   Сдержанно поблагодарив вора, Феррат вспомнил о том, что они решили, и поспешил закончить обход. Он отдавал дань уважения друзьям, погибшим во время обороны поселения. Они лежали все здесь, кроме Феррата никто не вырвался из окружения. Все погибли, и погибнет еще множество хороших людей, если не прекратить войну.
   - Пора, - шепотом сказал Феррат.
   Галент кивнул и собрал вещи, оружие. Они оставили винтовки боевых братьев - оружие больше подходящее для похода через топь. Карабины язычников заклинивало из-за попавшей внутрь грязи.
   Феррат перенес лишнее оружие под крышу эллинга. Вдруг кому пригодится, если горожанин окажется в этих местах, спасаясь от преследующих его язычников.
   Реликвию и книгу Феррат, подумав, взял с собой. Книга дорога для него, а реликвия слишком опасная штука, чтобы ее бросать здесь.
   Они спустились с холма, пересекли заросли и нашли оставленную ферратитами машину. С вездеходом ничего не случилось, куда он мог подеваться из леса, на границе с поселением.
   Галент хлопнул себя по лбу.
   - Забыл, воды надо было!
   - Придется вернуться.
   Феррат спокойно воспринял задержку, в отличие от Галента. Его натура предпочитала постоянное движение, созерцание и размышление не подходят ему. Не тот склад характера. Однако перечить мастеру Галент не стал, немного ворчал, тем и удовлетворился.
   В поселении нашлись емкости и материалы для грубого фильтра. Феррат быстро и легко очистил воду, а потом вернулся к машине. Подготовка к пуску у него не заняла много времени. Вездеход под управлением мастера двигался, казалось, быстрее. Галент глядел на оставленный позади след, разрыхленную почву и смятые деревца.
   Он спросил у кузнеца, на самом деле они быстрее перемещаются или нет. Феррат пожал плечами и напомнил о том, что говорил раньше про божественные сущности.
   - Ты же говорил про наследство, дар механики.
   Крыть нечем; потому Феррат оставил вопрос без ответа. Галент негромко рассмеялся. Машина действительно двигалась быстрее, утечек практически не было. Под управлением ферратитов у машины из каждого трубопровода сочилась жидкость, пар вырывался из образовавшихся щелей. А тут держит, ничего не теряет. Да и котел блестит как новенький, будто отлили и собрали вчера, не забыв покрыть лаком.
   Галент напомнил о бойцах, оставленных Силаном.
   - Что думаешь насчет них? - перекрикивая шум двигателя, спросил Феррат.
   - Это ты у нас голова.
   - А ты с ними провел не одну неделю.
   Рассказать было о чем, они преданы Силану, но казались адекватными людьми. Но как они отреагируют на появление Феррата в своем лагере? Нет, это нельзя предсказать. Придется ведь сочинить что-то правдоподобное о смерти командира и отряда.
   Феррат согласился с тем, что бойцов лучше не трогать. Пройдет время, отмеренное Силаном, и они покинут лагерь.
   Но избежать встречи не удалось.
   Вездеход двигался вперед, а за ним тянулся заметный шлейф дыма. Деревья скрывали его от наблюдателей, расположенных на земле, но ферратиты с деревьев рассматривали окрестности.
   Расположившись на сухом месте, они организовали лагерь по всем правилам. Оставшийся за старшего брат нарушил приказание Силана и не отправился в горы. Он дожидался вестей от отряда, ушедшего в селение. Если они не вернутся, то все бойцы направятся туда, чтобы с боем вернуть тело командира.
   Заметив шлейф дыма, отряд снялся и направился наперерез. Определить точное местоположение машины не удалось, но шум работающего механизма выдал ее.
   Феррат почувствовал засаду еще до того, как ловушка захлопнулась. Он слышал, как пели винтовки, подготавливаемые к бою. Патроны жужжали, когда стрелки снаряжали магазины. Бойцы готовились или встретить командира, вернувшего реликвию, или уничтожить тех, кто захватил ее.
   Грешили на Галента, агента Вейнтас.
   Предупредив вора об опасности, Феррат остановил машину и заглушил двигатель. Он не двигался с места и не брался за оружие, ожидая, пока бойцы подойдут.
   Сначала поблизости появились разведчики. Они пытались быть незаметными, но даже Галент заметил их среди тощих деревьев. Затем появились остальные бойцы, полукольцом обхватывая машину.
   Феррат поднялся, держа руки над головой. Галент лег на пол вездехода, прижимаясь к горячему брюху котла. Он трясся от страха, но в то же время не сомневался в благополучном исходе. Разве можно усомниться в том, что мастер легко разрешит конфликт.
   На переговоры отправился разведчик. Феррата он не узнал - откуда ему знать ушельца, - и долго не мог понять, о чем толкует он. Говорил он правду, о замышленном Силаном предательстве, его попытке завладеть знаниями, обратить их во зло.
   Галент тихонько застонал, в данном случае требовалась не правда, а ложь. Она бы звучала намного правдоподобнее.
   - Как хотите! - вспылил Феррат, опуская руки. - Я устал от этих прений!
   Он прокричал, обращаясь к бойцам, скрывающимся за деревьями:
   - Можете открывать огонь, право ваше на глупость я признаю.
   Оживив паровик, кузнец направил вездеход вперед, стоя во весь рост - прекрасная мишень. Галент жмурился и ждал, когда на них обрушится рой из свинцовых ос.
   Разведчик отпрыгнул в сторону, уходя с пути вездехода. Он упал в грязь, оружие пострадало.
   Галент услышал щелчки. Начавшиеся неуверенно, потом они слились в один сплошной гул. За щелчками не следовало выстрелов, только ругань и звяканье металлических частей оружия. Бойцы вынимали магазины, вставляли новые.
   Они полагали, что патроны в магазине подмокли, порох испортился. Но и запасные не изменили ситуации. Оружие - чищенное, смазанное, давало осечку. Боек ударялся по капсюлю, ничего не происходило.
   Десяток бойцов, побросав винтовки, побежали за вездеходом. В руках у них были ножи, короткие мечи - холодное оружие. Любое, какое оказалось под рукой.
   Феррат не стал стрелять по ним и Галенту велел не трогать винтовок.
   Машина двигалась вперед, превосходя свой предел скорости. Она просто летела, прорезая почву, отплевываясь от камней, попадающих под шнеки. Резко дергалась вверх, затем ныряла вниз, сходя с кочки.
   Люди утопали в грязи, они оскальзывались на склонах, застревали в ямах и калечились. Поспеть за летящим вездеходом не могли.
   - Во даешь! - воскликнул вор.
   Феррат с достоинством кивнул, чего тут скрывать - его работа.
   Они ушли далеко, из-за гула машины не была слышна ругань оставленных позади людей.
   Потеряв из виду беглецов, ферратиты вновь взялись за оружие. На этот раз винтовки не подвели. Беспорядочный огонь по лесу не принес никакого результата, но помог справиться с шоком.
   Галент слышал выстрелы, пригнулся на всякий случай. Они были уже в километре от места, где наткнулись на засаду. Феррат прорвался через нее лихо и без каких-либо потерь.
   - Была бы в прошлые годы такая прыть, - негромко сказал он.
   Прошлое не изменить, и не могло быть в те времена у него способностей, украденных у Харана. Впрочем, эльф сам их передал. Незаметно направляя работу мастера-человека, он обучал его, помог ощутить дух машин и впустить его в себя.
   Феррат жалел мастера, как может жалеть достойного коллегу, оступившегося из-за собственной спеси. Это ничего не меняло. Холодно рассчитав последствия, Феррат остановился на избранном плане действий.
   По нему выходило, что эльфы получат часть того, что жаждут. Этого им хватят. Пусть убираются из Города, если их что-то не устраивает.
   Остановок не делали, Феррат заставил Галента подсыпать топливо прямо на ходу. Поначалу он снижал скорость, чтобы вор не сковырнулся в грязь, пока орудовал лопатой. Галент чувствовал себя неуверенно, опираясь только на ноги. Хотелось схватиться за поручень, машину постоянно бросало, но в руках была только проклятая лопата.
   Он приноровился, все-таки ловкость никуда не делась. Ни усталость, ни опала Сайленса не изменили его.
   Феррат больше не давал поблажек вору, пусть тренируется. Вскоре ему это пригодится.
   Проникнуть в могильник Феррат не мог. Он бы лишился той силы, что обрел благодаря ритуалу. Теперь он мог управлять тем, что принес с собой народ Харана. В золотые времена они могли большее, но лишившись плоти, утратили свой дар. Дух остался с ними, а управлять им было некому. Только Харан сохранил способности, весьма ограниченные.
   Чтобы изъять останки Родителя трав из заточения, мастеру требовался ловкий парень. Галент как раз оказался под рукой. Кроме того, он лично заинтересован в успехе миссии. Наемники Асани не годились для этого, они преданы ей душой и телом, но мыслят иначе.
   Лучшей кандидатуры, чем Галент, не найти. Сайленс сам создал оружие, которое погубит его.
   Вездеход потреблял меньше топлива и воды, чем ему требовалось. Машина будто пыталась угодить мастеру, держащему руки на рычагах управления. Галенту чудилось, что в ударах поршня есть что-то осмысленное: пение или речь.
   Жуть какая-то, но своя жуть, городская. Это не лес, создающий чудовищ, и не бездна, откуда появляются демоны.
   Магия, оживляющая металлы, прибыла из-за моря, ее можно счесть чуждой духу Города. Так ведь все горожане были чужаками на этих берегах. Возможно, Лесной брат прибыл сюда вместе родичами из-за моря. Неведомо.
   Но Галент не мог назвать его родным и понятным. Лес чужд, а вот поющая машина, ползущая по болоту, кажется дружелюбной. Немного чудная, но все же дружественная материя.
   Галент выбросил из головы все эти глупости. Магия, какой бы она ни была, опасна. В иной ситуации он бы никогда не связался с кузнецом. Как впрочем, со всеми другими людьми и нелюдьми, с которыми имел счастье познакомиться.
   Феррат не останавливал вездеход даже по ночам. В темное время он снижал скорость, боясь наткнуться на непроходимое препятствие. Земля стала суше, машина ехала тяжело, пробираясь к границе леса. Галент спал, прижимаясь к бойлеру, просыпался только под утро, или когда его толкал Феррат - подбрось топлива.
   На второй день они выбрались к ручью, истоком которого было озеро, расположенное в глубине леса. Феррат оставил машину на кочке, чтобы ее не заливало весенними водами.
   Двинулись на юго-запад, идя вдоль ручья. Им пришлось пробивать дорогу сквозь заросли жесткой травы, растущей по берегам ручья. Галент узнал от Феррата, что этот ручей питает реку, протекающую через Город и впадающую в океан.
   Удивительно, как из незначительного вырастает нечто огромное. Галенту казалось это значимым и важным.
   Темп задавал Феррат, Галент едва поспевал за кузнецом. Мастер хорошо знал повадки леса, умел находить с ним общий язык. Он шел впереди, проводя разведку местности, выискивая опасности.
   Порой они находили следы присутствия язычников: кострища, шалаши и силки. Дикари бродили поблизости, наверняка приметили двух путников, но в драку не вступали. Они были обычными охотниками, вели дела с горожанами, потому не проявляли агрессивности. Им не нужна дурная слава, иначе пострадает торговля. Кому тогда сбывать шкуры и мясо, добытые за сезон.
   Добравшись до приграничья, Феррат наконец-то объявил привал. Галент повалился наземь прямо там, где стоял. Он пребывал все это время в прострации. За Ферратом едва поспевал.
   Долго ему отдыхать не позволили. На следующее утро после сытного завтрака двое отправились дальше.
   Галент заметил, что они вышли в ином месте. Западнее селения гномов. Феррат не хотел пересекать пути, по которым ходили язычники и маги чужого племени.
   - Их больше нет, - сказал Галент, указывая на восток.
   Информация нисколько не заинтересовала кузнеца. И вскоре Галент понял, почему мастер выбрал это направление. Феррат знал эти места, уже бывал здесь. Как говорится - в другой жизни.
   Дальнейший их путь проходил по заросшей травой дороге. Почти и не угадаешь, что это дорога, а не каменистый след в плодородной земле. Феррат сказал, что это старая военная дорога, связывающая дальние поселения с департаментами. Ею не пользовались более ста лет, основной тракт проходил западнее: вдоль ручья шла железная и шоссейная дорога. По ручью ходили на лодках, разведывательные посты прикрывали условную границу, образованную берегами.
   Про старую дорогу знали поселенцы да, быть может, гномы. Это кратчайший путь до ближайшего поместья, которое ныне стоит в руинах. Последний барон приграничья был убит лет пятьдесят назад. Войны за наследство не последовало, что неудивительно.
   Галент прикинул, что удастся отдохнуть среди развалин. Хоть какая-то огороженная местность, от сна на траве у Галента вся спина покрылась сыпью. Да еще мерзкие гады норовят заползти в сапоги, никакого покоя!
   Он ошибся, полагая, что Феррат держит путь к руинам. Пройдя километров пять на юг, он сориентировался по солнцу, оглядел окрестности и свернул в заросли. Галент застонал, но последовал за ним.
   Столько километров пешком он не проходил никогда, даже в бытность свою послушником. И угораздило ведь столкнуться сначала с еретиками, а потом и попасть под влияние всесильного мастера. Здесь, в степи чары кузнеца рассеялись, Галенту вернулось здравомыслие.
   Еще несколько километров на запад, пробивая путь грудью через заросли. Хорошо, что кузнец шел первым. Он как бык раздвигал траву, оставляя широкую просеку и след из пушинок, кружащихся в воздухе. Стебельки трав покрывал белый пушок, который легко поднимался в воздух, стоило задеть растение.
   От пуха слезились глаза, чесался нос. Лицо Галента опухло, он дышал ртом, постоянно отплевываясь от попадающих туда пушинок.
   - Сколько можно?! - взмолился он.
   - Потерпи немного, страдания твои достойно вознаградятся.
   Не очень-то верится. Что он мог найти в степи? Железнодорожные пути?! Так ведь сам говорил, что они проходят по приграничью, как бы опоясывая равнину. А потом ныряют в лес и исчезают под кронами.
   Даже если пути, то поезда здесь давно не ходят. Или он припрятал дрезину где-то под насыпью? Вот тоже удовольствие весь путь работать, чтобы ехать.
   Феррат действительно хотел найти машину, чтобы не плестись до предгорий в надежде отыскать там корабль. Все корабли принадлежали ферратитам, а сталкиваться с ними мастер не хотел. А то потребуют у него силы, что досталась в наследство от эльфа.
   До тайника они добрались ближе к вечеру, когда запас сарказма Галента иссяк. Он угрюмо брел вперед, полностью покрытый пухом, репейником и семенами трав. Рот его походил на дупло, в котором свито гнездо - полностью забито грязью. Галент дышал тяжело, чувствуя только, как пух попадает в горло.
   Феррат остановился посреди степи, дал спутнику свою флягу с водой. Галент уже все выпил, а кузнец не притронулся к собственным запасам.
   Походив по окрестностям, он нашел, что искал.
   В земле был оборудован лаз, засыпанный землей и сухой травой. Именно по сушняку Феррат и нашел вход. Место было огорожено камнями, чтобы трава не падала на метку. На самом пяточке ничего не росло, под слоем земли и травы находился бетон, железо.
   Раскопав вход, Феррат долго возился с замком. Открыть его не удалось, жизнь из металла вышла. Он полностью проржавел и не поддавался.
   Потребовалось три выстрела, чтобы сломать механизм. Грохот от выстрелов наверняка услышали в Городе. Галент не на шутку перепугался, вскочил и, позабыв об усталости, подбежал к кузнецу. Он думал, что на него напали подземные твари.
   Феррат уже скрылся в темном проходе, ведущем, казалось, в бездну. Галент заглянул в темный зев провала, провел рукой по металлическим скобам люка. Люди его делали! Цивилизованные!
   Да, не зря кузнец топал сюда.
   Найдя фонарь и топливо, Феррат зажег светильник. Галент спустился по бетонной лестнице вниз.
   - Закрой люк, - попросил кузнец.
   Галент захлопнул крышку, не зная, что еще нужно сделать. Он побежал по тоннелю, уходящему глубоко под землю.
   Тоннель был узким, потолок низким. Нападающие, если проникнут сюда будут встречены плотным огнем. Ни один не уйдет, рикошетящие пули посекут всех. Ближе к концу коридора Галент заметил отверстия в стене. Как раз хватит, чтобы просунуть в них ствол винтовки.
   Из отверстий дуло, по ту сторону находились помещения для стрелков. И наверняка не только это. Им ведь требуется место для сна, приема пищи, отхожее место. В общем, стоит рассчитывать на то, что удастся пополнить припасы и наконец-то выспаться!
   Феррат возился с замком двери, отделяющей коридор от караульного помещения.
   - Дай-ка я, - предложил Галент.
   - Не получится, механизм сломан. И у тебя нет отмычек.
   В этом он прав, Галент не мог показать свое мастерство, не имея нужных инструментов. Почти все потерял пока бродил с бойцами из отряда Силана. Во время марша пришлось избавиться от лишнего веса.
   Набор воровских инструментов хранился дома в Городе. Галент полагал, что они не потребуются в департаментах, брал только вещи первой необходимости.
   Вооружившись стальным прутом, Феррат пытался отогнуть пластину, закрывающую замок. Стрелять в узком коридоре он не стал, боясь рикошетов. Пуля его не заденет, но может пострадать спутник, полезший следом, не спросив дозволения.
   Галент заскучал и расположился на холодном полу. После жаркого дня приятно окунуться в прохладную атмосферу темного бункера. Шипел огонек в фонаре, воздуха вполне хватало, зад и спину холодил бетон.
   Положив ножи на пол, Галент охладил лезвия, а потом приложил их к щекам. Приятно, но от аллергии это не избавит.
   Мастер возился долго, он умел создавать, но разбирать у него получалось хуже. Тем более из инструментов у него был только лом да винтовка.
   - Нет, так дело не пойдет, - упарившись, сказал он.
   Поразмыслив, он разобрал часть патронов, вытряс из них порох в футляр из-под чистящих принадлежностей. Галент понял, что пора уносить ноги; не дожидаясь команды, поднялся и побрел назад.
   Феррат закончил монтировать импровизированную бомбу. Для ее поджига пришлось выкрутить фитиль из светильника. Тоннель погрузился в темноту, но предупрежденный Галент не стал дергаться.
   Закончив, Феррат поджег фитиль и побежал назад. Шагов через пятьдесят наткнулся на Галента, повалил его на пол и прикрыл собой.
   Раздался взрыв, поток воздуха толкнул кузнеца в спину, осколков не было.
   Чтобы осмотреть результаты, Феррат отдал спутнику кремень. Галент понял, чего от него требуется и начал бить камнями друг о друга, высекая искры.
   Взрыв вывернул замок наизнанку, механизм был полностью уничтожен. Расширив дыру, феррат нащупал язычок, вытолкнул его из паза. Изнутри дверь была закрыта на засов, его удалось отомкнуть с помощью веревки.
   Под землей располагался военный склад, казармы на сотню человек и гараж. Объект использовался для наблюдения за дикарями, когда эта земля принадлежала им. После завоевания приграничья и основания дальних поселений, склад стали использовать как перевалочный пункт. Здесь хранили припасы, запчасти и топливо для техники. Гарнизон патрулировал дорогу - единственную в то время связующую нить поселений с департаментами.
   Уже позднее построили железную дорогу и параллельную ей шоссейную, а в поселении построили причальную башню и эллинг. Значение старой дороги упало, но укрепленный пункт не забросили. Его оставили как резервную базу.
   Феррат знал, что здесь хранились запасы воды, топлива и главное - в гараже находилось два грузовика. Точнее, уже один.
   Галент разочаровался, узнав, что здесь не хранится иных припасов. Мясо и зерно не имело смысла хранить в степи, до него быстро доберутся мыши. Патроны и оружие оставлять здесь опасно, склад могли обнаружить дикари, а он не оборудован ловушками. За судьбу машин не беспокоились, язычники все равно побрезгуют ими пользоваться.
   В мастерских находились верстаки для снаряжения патронов, ремонтные наборы, химические реагенты, но ничего, что могло быть использовано как оружие. Качественный порох изготовить из доступных материалов не удастся.
   - Можно воспользоваться старинным рецептом, чтобы изготовить бомбу, - сказал Феррат, осматривая сосуды с селитрой.
   Галент вздохнул и сказал, что не намерен ждать. Бомбы им не нужны в любом случае, от кого отбиваться?
   Чтобы подготовить машину, Феррату потребовалось несколько часов. Зато Галент смог отдохнуть, мастеру его услуги не потребовались. Подавать и подносить ничего не пришлось. Для снаряжения тендера углем использовалась автоматика, бойлеры были съемными, для их транспортировки использовались кран-балки.
   Из гаража раздавался звон металла. Галент прохаживался по казарме, выискивая чего бы утащить. Кровати стояли голые, спать на полу - холодно. Наконец-то он завалился на ящики, закрывающие проход к караульному помещению. Дерево разбухло от влаги, но прикорнуть больше негде.
   - Вставай, - Феррат толкнул вора, - уже готово.
   - Сколько времени прошло? - разлепив глаза, промямлил Галент.
   Феррат пожал плечами и ушел в гараж, чтобы проверить подъемный механизм.
   Машины на поверхность поднимались подъемником, чтобы не раскрывать положение склада. Для активации механизма требовалось запустить паровую машину. Феррат сомневался, что она все еще в рабочем состоянии. В прошлый раз ему приходилось вручную открывать створки люка, расположенного на потолке. Подъемник, скрипя, поднимал машину наверх.
   Опасения не оправдались. Паровое сердце после выхода на рабочий режим билось стабильно. Давление в системе менялось в пределах нормы, скачки не происходили.
   Феррат облегченно вздохнул и утер лоб. Его спутник уже сидел на заднем сиденье машины, поглядывая по сторонам. Галент не представлял, где расположен выход из гаража.
   Расположившись в кресле водителя, Феррат проверил машину. Управлялась она превосходно, будто и не простояла два десятилетия во влажном помещении. Лак на ее медном котле не потускнел, утечки по трубопроводам были в пределах нормы, давление прыгало, но стрелки на манометрах до критичного значения не добирались.
   Остановить реакцию в пулях, ускорить вездеход, а теперь и оживить оставленные без присмотра механизмы - хорошо, что Галент немного понимает во всем этом. Пойми он, что происходит, Феррат уже не отделается от звания нового городского бога.
   Машина поехала по направлению к подъемнику, поднялась по пандусу и остановилась на решетчатой площадке. Вибрация работающего механизма передавалась на подъемник. Звуки отражались от бетонных стен, создавалось оглушительное эхо.
   По правилам полагалось машину выводить на площадку с помощью лебедки, но она заклинила еще в прошлый раз.
   Не заглушая двигатель, Феррат выпрыгнул из машины, побежал к консоли управления подъемником. Галент крикнул ему что-то в след, но из-за грохота ничего не удалось услышать. Кузнец махнул ему рукой и дернул последовательно все рычаги.
   Зашипел пар, подаваемый по старым трубопроводам. Соединения не выдерживали давления, давали заметную утечку. Воздух наполнился раскаленным паром, струйки воды брызгали из скрытых под решетками трубопроводов. Искрили кабели, проложенные рядом с ними. Обмотка плавилась из-за высокой температуры, искры падали вниз, осыпая машину и людей.
   Пожар не начался, воздух слишком влажный. Уголь в тендерах отсырел, Феррату пришлось потратить уйму времени, прежде чем подготовить топливо.
   Натужно взвыли двигатели, со скрипом крутанулись валы. Звякнула пара натягиваемых тросов, передавая на зубчатые колеса усилие. Створки люка начали медленно расходиться; в открытое отверстие посыпалась земля и трава.
   Подъемник дернулся, площадка просела. Двигатель, расположенный под ним, завыл, ремни на шкиве проскальзывали и дымили. В воздухе запахло паленым. Феррат выругался, снизил давление, уменьшая скорость вращения машины.
   Дополнительный двигатель вышел из строя давно, еще до того, как Феррату понадобилось вывести первую машину на поверхность. Все надежды он возлагал на оставшийся механизм, он не должен повести.
   Галент высунулся из кабины и прокричал что-то. Он опасался, что площадка под машиной провалится вниз в шахту.
   Феррат занимался своим делом, все внимание сконцентрировав на управлении. Меняя давление, он заставил подъемник работать. Площадка медленно поехала наверх. Феррат считал щелчки, означающие прохождение определенного уровня. Если ремни слетят со шкива или сломается двигатель, то площадка не рухнет вниз. Она останется на том уровне, до которого добралась.
   Площадка подъемника закрыла собой открытый люк. Помещение гаража погрузилось в темноту, разбиваемую только искрами, быстро гаснущими из-за бьющих со всех сторон струй пара.
   Щелкнул последний предохранитель; Феррат медленно снизил давление в двигателе, следя за его работой. Он опасался, что на этом этапе произойдет разрушение механизма.
   Все обошлось.
   Облегченно вздохнув, Феррат пробежался по гаражу от одной консоли к другой, проверяя манометры и снижая давление в системах.
   Наверх он поднялся по лестнице, увидел бледного от ужаса Галента, убежавшего далеко. Надо было его по лестнице отправить, а то перепугался парень. Феррат перегнал машину на плоское место и вернулся в гараж, чтобы вернуть подъемник на место и закрыть люк.
   Когда он закончил, Галент уже пришел в себя и сидел возле пыхтящего грузовика. Он совладал со страхом. Непосвященному тяжело перенести то, что происходило в гараже. Подземный склад проектировался с таким учетом, чтобы посторонние не могли использовать его для своих нужд. Ни один язычник не выдержит грохота и шипения разбуженных двигателей, сопровождающих работу подъемника.
   По мере сил Феррат засыпал землей закрывшиеся створки, срезал с луга травы и рассыпал ее на участке. С воздуха пятак сухой травы, на котором ничего не растет, прекрасно заметен, но дикари не пользуются дирижаблями.
   - Забирайся, - сказал Феррат, располагаясь в кресле водителя.
   Галент тяжело вздохнул, сплюнул через левое плечо и полез в кабину. Начался долгий путь через степь, поля и хребты. Поездка продолжалась до вечера, Галент следил за проносящимися окрестностями в окно, забранное решеткой. Стекла не было, насекомые и пыль легко проникали в кабину.
   - Нам повезло, не сезон дождей, - сказал Феррат.
   Он остановился не для отдыха, а для проверки механизма. Вибрация в задней части его нервировали.
   Ночью они продолжили путь, выехав на военную дорогу. Миновали развалины, за которыми тянулись поля дикой пшеницы.
   Машина оставляла за собой след из светящейся пыли. Преследователи легко могли обнаружить их, пыль оседала на пространстве в километр вдоль дороги. Интенсивность ее свечения поражала.
   Выглянув наружу, Галент следил за шлейфом, состоящим из всевозможных цветов. Ночная радуга, подумал он и, пытаясь перекричать гул двигателя, спросил у Феррата:
   - Что ты такое сделал?!
   Феррат ничего особенного не делал, просто отобрал подготовленные брикеты, подсушил их и сложил в тендер машины. В гараже не было средств, необходимых для увеличения активности топлива.
   - Нас ведь заметят! - продолжал Галент.
   Феррат оценил скорость и крикнул в ответ:
   - Кто нас догонит?
   Быстрее только по воздуху или рельсам. Ни одна колесная или гусеничная машина не поспеет за той, которой управлял Феррат. Волноваться не о чем, а вот высовываться наружу не следует. Впереди могли поджидать дикари, остановить машину они не смогут, но обстреляют ее стрелами и дротиками.
   Галент сполз на пол, чтобы его голова была ниже окна, и закрыл решетку.
   Утром открылся вид на разрушенные крестьянские поселения. Машина пронеслась по разбитой дороге, окруженной черными полями. На горизонте Феррат увидел развалины поместья распорядителя работ. Там горел свет.
   Они не остановились, чтобы подбросить в топку топлива. Давление в системе снизилось, но скорость движения от этого не пострадала.
   Феррат больше беспокоился за запасы воды. Машины для поселенцев из дальних регионов проектировались с таким расчетом, чтобы они были надежны, просты и экономичны. Утечки в системе минимализировались, но все равно происходили.
   Найдя планшет и карандаш, Феррат принялся за расчеты. Одним глазом смотрел на дорогу, другим на лист с записями.
   Галент выпрямился на сиденье и через плечо заглянул в лист. Каракули мастера расшифровать не удалось, они походили на магические письмена.
   - Я думал, вы все на глазок делаете! - сказал вор.
   Машина работала заметно тише, тряска и шум работающего механизма снизились. Необходимо остановиться, чтобы пополнить запасы.
   - Это только в особо сложных случаях, - улыбнувшись, ответил Феррат.
   Где не хватало разума и логики, приходилось передоверять управление интуиции. Иначе, многие творения механистов так и не были бы изобретены.
   В прошлый раз запасов топлива хватило, чтобы добраться до железнодорожной колеи, по которой Феррат уже пешком достиг станции. Но от склада он ехал строго на запад. В нынешней ситуации это бессмысленно, дикари наверняка разрушили станцию. Пополнить запас воды не удастся.
   Если поискать что-нибудь на фермах? Рискованно, но ничего другого не остается. Воды хватит до вечера, машина старалась потреблять меньше, чем ей требовалось. Феррат с благодарностью погладил приборную панель. Где еще найти такого верного соратника?
   В сумерках они достигли ручья, через который перекинут мост. На противоположной стороне располагалось поселение. Пахло гарью. Дикари уничтожили переправу, и Феррату пришлось искать брод. Котел у машины располагался низко, вода легко бы залила его.
   Перебравшись на другой берег, Феррат остановил машину, заглушил двигатель и забрался на крышу кабины. Он дождался темноты и во все глаза следил за развалинами. Галент спал, полностью доверившись мастеру.
   Крестьяне покинули поселение; дикари унесли все, что могли, и отправились дальше - кто грабить южные поселения, кто вернулся на землю племени.
   В предрассветных сумерках машина въехала в развалины, остановилась на площади возле колодца. Вода в нем была чистой, дикари редко отравляли колодцы.
   Наполнив бойлер, они продолжили путь после плотного завтрака. Запасы их подходили к концу, в департаментах поживиться не удалось. Местность опустела из-за пожаров и прохождения орды. Крестьяне унесли весь свой скарб и увели скот.
   - Через пару дней доберемся до кольцевой линии, - сказал Феррат. - Гильдийцы строили срединное кольцо для снабжения фортов. На этой границе остановилась орда, войска держат ее на этом направлении.
   Галент кивнул, где-то здесь он встретился с Гримом и механистами.
   - Туда не пойдем, слишком рискованно. Я высажу тебя возле станции Марнет, там сядешь на поезд или пешком доберешься до северо-восточных окраин.
   - Как, ты покинешь меня? - ужаснулся Галент.
   - Нам нет смысла путешествовать совместно. У тебя свой путь, у меня свой. Разве могу я помочь тебе в том, в чем ты мастер? Попробуй сесть за рычаги, - Феррат указал на машину.
   Справедливые слова, Галент не мог помочь Феррату в том, что он замышлял. И Феррат не сможет незаметно проникнуть в Город, а потом пробраться в могильник Родителя трав, минуя цеховиков, оставшихся церковников, да и приятеля Сайленса.
   - Нам придется разделиться, - повторил кузнец.
   - Ну, а мне чего делать?
   - Иди и выполни то, что должен. Судьба вселенной зависит от тебя! Ты чувствуешь себя героем?
   - Не смешно, - поморщился Галент.
   Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Мысленные упражнения не помогли в этот раз, отвлечься не удалось.
   - Что мне с останками делать?
   - Понятия не имею, реши сам по ситуации.
   - Эй! - вскрикнул Галент. - Это же твоя идея! Твой план! Значит, ты должен знать, чего делать с кусками.
   Феррат помахал рукой, будто прощается с вором. Отвечать на его вопрос он не собирался, потому что не знал ответа. Никто во всем мире не знал этого, даже Родитель трав, возродить которого собрались они.
   Так Галент ничего и не добился от мастера. Весь оставшийся путь он угрюмо просидел, уставившись в окно. Холмы и горные гряды вносили разнообразие в унылую природу департаментов, разрушенных ордой.
   Машина пролетала сквозь селения, не останавливаясь. Несколько раз их пытались задержать, обстреливая из примитивного оружия. Часть, оказавшаяся в глубоком тылу противника, открыла огонь по машине из огнестрельного оружия. Стрелки не могли представить, что с севера идет что-то кроме орды язычников.
   Пули пробивали тонкий металл, повредили бойлер, но людей не задели. В безопасном месте Феррату пришлось остановиться, чтобы отремонтировать машину. Галент расположился на крыше, глядя на дорогу через прорезь прицела.
   Запустение внешних департаментов осталось позади. Все чаще попадались крестьяне, не успевшие уйти к Городу. Дикари убивали не всех, а рабы им не требовались. Взяв все, что возможно, они уходили дальше, оставляя крестьян дожидаться голодной смерти.
   Помочь им нечем, Галент торопил кузнеца, не позволял ему останавливаться. У них кроме угля и пары винтовок ничего не осталось. А эти припасы им самим пригодятся, придется крестьянам дожидаться времени, когда в департаменты вернутся их добрые бароны.
   Селений по пути встречалось все больше, но ни одно из них не пощадили дикари. Все разграбляли и предавали огню. Восстановить поселения и фермы не удастся и за пять лет. Город ждет долгое десятилетие голода, болезней и восстаний.
   - Ну и учинил Сайленс, - шептал Галент, поглядывая в окно.
   Он не мог поверить, что все это было задумано заранее. Скорее всего, всесильный маг, мнивший себя богом, просто просчитался. Он открыл шлюзы, хлынувшая вода смыла его родной дом.
   - Упаси нас солнце от самоуверенных владык.
   Но поздно взывать к небесам, лавину не остановят даже они.
   Город горел, зарево пожара Феррат и Галент увидели из срединных департаментов. Ни кузнец, ни вор ничуть не удивились. Только огонь мог изменить Город, полностью уничтожить его, чтобы из пепла возродилось что-нибудь: чумазое и чахлое. Прекрасная птица, которая полетит в пропасть будущего.
   - Это надо остановить, - сказал Феррат.
   Галент фыркнул, он готов был опустить руки. Какой смысл давать дикарям то, что они желают. Восстановившись, Родитель трав наверняка сметет цивилизацию с лица земли.
   - Они не успокоятся, - покачал головой Галент.
   - У нас будет другой вариант. Нам требуется здравомыслие - а этого Город был лишен.
   Галент не захотел спорить. Он готов сделать для кузнеца то, что он просил. С последствиями разбираться ему. Это его замысел, его ответственность. Взглянув на Феррата, Галент подумал, что того ждут незабываемые времена и скорая смерть. От истощения, яд и кинжал не страшны этому человеку.
   Что ж, каждому свое.
   Они продолжили путь, торопясь ворваться в охваченный пламенем Город. Разными путями, через различные ворота они вернутся в родной дом, чтобы потушить пожар. Или хотя бы вынести из огня дорогие сердцу вещи, воспоминания.
   Машина ехала по дороге, параллельно которой проложены железнодорожные пути. Феррат прикинул, что они выйдут к второстепенной станции - резервный пункт на кольцевой линии.
   Добравшись до холмов, Феррат направил машину в чащу, где остановился. Дальше Галент пойдет пешком, чтобы незаметно пересечь линию фронта.
   - Постарайся не попасться.
   - Да уж я не попадусь, за себя беспокойся.
   Галент оставил винтовку кузнецу. Против орды и армии один ствол бессилен, Галент полагался на свое тело. Вот оно-то не подведет.
   - Так что мне делать с этими останками? - в который раз спросил он.
   Феррат пожал плечами и крикнул из кабины:
   - Удачи, увидимся!
   Он развернул машину, выехал из леса и направился на восток. Путь его лежал к побережью, где должна находиться Асани.
   Галент вздохнул, поправил лямки рюкзака и пошел на юг. Ему предстояло преодолеть огромное пространство, проскочить между молотом и наковальней и добраться до объятого пожара дома. Чтобы умереть под обвалившейся кровлей? Галент надеялся, что сумеет избежать опасности.
   Ведь ему не впервой рисковать жизнью. А теперь и дело предстоит героическое! Не такое как в прошлом.
  

Глава 19. Канопы.

  
   Пожар в Городе продолжался. Днем над юго-западной стороной полуострова поднимался дым от многочисленных очагов, ночью - горизонт освещался заревом. Галент неотрывно глядел на зарево, пока брел на юг. Пешком он прошествовал немного, вскоре набрел на станцию, где стоял под парами состав.
   За заревом вор следил из люка вагона, состав шел в Город. Вместе с вором на юг везли уголь, так необходимый городским машинам, и раненых солдат - обуза для Города.
   Стонали только те, кого пожирала лихорадка. Раны не затягивались, перевязочного материала не хватало, а все лекари остались на линии фронта. Солдатам самим приходилось следить за теми, кто уже не мог контролировать себя. Выжившие не разговаривали, исполняли свои мрачные обязанности молча, без единого звука. Они смотрели сквозь щели в стенах вагона и открытые люки. Видели тоже, что и вор, думали о том же, о чем размышлял Галент.
   Город горел от Демиуса до Промозоны, ни один район не остался незатронутым. Разве что в доках могло сохраниться подобие спокойствия. Но это потому что, люди покинули Порт, ожидая прилива.
   Риск пожара существовал всегда из-за скученности построек. Дома жались друг к другу, соединялись крышами и балконами. Пламя легко перекидывалось с одной постройки на другую.
   Выгорал Город постоянно, это обыденность для горожан. Страшная, но привычная как приливная волна.
   Этот пожар был другим, масштаб его сопоставим с катастрофой вселенского масштаба. На глазах рушился цивилизованный мир, ему приходил конец.
   Стена стояла незыблемо, не выпуская горожан из охваченного пламенем Города. Над разрушенными парапетами поднимались столбы дыма, угольная пыль вырвалась из Промзоны и засыпала все постройки. Стена ночью светилась, затмевая пламя пожарищ.
   Фабрики не останавливались ни на миг, было объявлено военное положение. План предприятий увеличен, рабочих буквально приковали к станкам. У них не было выбора, только рабский труд гарантировал, что их семьи получат горсть зерна и кружку чистой воды.
   Городские службы работали в авральном режиме, но конечно не справлялись. Водой снабжался Красный и часть Извилка, остальные районы вымирали без воды. Пожар тушили нечистотами, песком; люди изнывали от жара.
   Состав остановился на станции, ожидая расформирования. Галент выбрался из вагона и незаметно покинул опасную зону. Рабочие Гильдии походили на оживших мертвецов, передвигались как сомнамбулы.
   Хаос не вырвался за стены, но его щупальца уже охватили станцию, проникли в ее сердце. Диспетчеры не справлялись с возросшим объемом перевозок, пути не выдерживали сверхтяжелых составов. А еще раненные, разносящие болезни и уныние - их требовалось как можно быстрее переправить в палаточный лагерь, обустроенный к востоку от стены.
   Советники проявили редкую для них догадливость, не пустив раненных в Город. И без них хватало проблем с голодающими горожанами, вспыхнувшими повсеместно бунтами и очагами эпидемий.
   Галент перебрался через неохраняемый участок стены и направился на запад. Он не узнавал мест, мимо которых проходил. Дома Демиуса превратились в осажденные крепости или руины. Толпы, состоящие из вооруженной бедноты, прорвавшихся внутрь дикарей и хорошо вооруженных дезертиров, по праву сильного требовали еды, воды и лекарств.
   Других законов более не существует. Кто в мирные годы успел накопить запас вооружения, тот теперь и правил. Огнеборцы топорами разбирали не те дома, что располагались возле очага пламени, а другие - где надеялись поживиться. Полиция была уничтожена, синюю униформу можно увидеть только в Ратуше, где располагался последний арсенал, не захваченный еще толпой. Работники доков и рыбацких артелей объединились; образовавшееся пиратское братство совершало нападения на прибрежные земли.
   Но единственной группой, сохранившей порядок, оставались механисты. Атаковали они слажено, поддерживали связь между вооруженными отрядами, совместно отбивали нападения на контролируемые ими укрепления и арсеналы. Медленно они затягивали петлю вокруг Красного, подбираясь все ближе к Ратуше.
   Отдельные волны достигали здания Совета, разбиваясь о неприступные стены. До начала массированного наступления оставалось несколько дней. Механисты укрепляли тылы, пытались расправиться с отдельными группками церковников.
   Рачий остров исчез, на его месте образовался котлован, тут же заполненный водой. Но лишившись центральной обители, церковники не прекратили сопротивления. Кафедральный собор использовали лояльные Совету военные, с него артиллеристские наблюдатели выискивали цели. Механистам так и не удалось заткнуть орудия, установленные на центральной площади Города.
   Главное орудие механистов вернулось в Город, расположилось на южной окраине Демиуса. Он производило выстрелы раз в сутки, но точность попаданий желала лучшего. Психологического эффекта огромная пушка не оказывала вовсе. Многотонный снаряд разрушал жилые кварталы, под развалинами погибали нобили и их слуги. Попасть в Ратушу или собор артиллеристам не удалось.
   Все мосты через реку были взорваны, районы разбились на кварталы, удерживаемые различными группировками. Галент не разбирался, кто и где расположился, он пер вперед, не обращая внимания на обстрел. Если снаряд упадет рядом, то в любом случае сдохнешь, чего нырять в грязь тогда.
   Время поджимало, а найти путь через баррикады и развалины задачка не простая.
   В уцелевших участках подземелий скопились беженцы, прячущиеся здесь от вооруженных банд и обстрелов. Обстановка уныния царила здесь, голод и болезни распространялись со скоростью пожаров. Две смерти шли рука об руку. Подземный воздух пропитался миазмами.
   Наверху пахло гарью, тухлой водой и углем, из-за чего Галент постоянно кашлял. Через пару дней с кашлем стала выходить кровь.
   На другой берег Галент перебрался, спрятавшись в лодке, с которой охотились на морских титанов. Гарпун на носу использовался теперь для иных целей. Команда корабля жрала сырой рыбу - Галент не мог припомнить, чтобы даже в Гончарне времен его детства такое происходило. Рыбу всегда обрабатывали, опасаясь паразитов.
   Люди совсем обезумили от голода, если вынуждены есть только что выловленную добычу. Моряки дрались за скудный улов, у них не было времени, чтобы расположиться возле костра и хотя бы сварить рыбу. Вода на вес золота; рыбьи потроха, полные паразитов, просто деликатес.
   Старое поле пострадало от обстрела, а не от огня. Многие кварталы выгорели десять лет назад, не успели восстановиться. Огонь, нажравшись, быстро унимался, не имея возможности дотянуться до соседних построек.
   С водой здесь были такие же проблемы, что и везде. Улица Цветов посерела, испарилась ее карнавальная пестрота. Дома были заколочены, трупы валялись неубранные, обглоданные кости лежали кругом.
   Могильник близко, Галент видел следы языческого пиршества - кости, разложение, запустение. Феррат не ошибся, указав, где находятся останки дикарского демона.
   Галент нашел дом, на крыше которого было его логово. Снаряд разрушил верхние этажи, не уцелело ничего. Ни книги с клинописью, ни дневники епископа и аббата, ни инструментов - все погибло под развалинами.
   Надежды на то, что уцелел второй дом, нет. Галент понимал, что его нехитрый тайник наверняка обнаружили, содержимое вынесли. Или оно просто сгорело в пламени, а взрывом разнесло то, что могло уцелеть. Все его бомбы, яды, стрелы, ножи и отмычки - все пропало, их не вернуть.
   Каких трудов стоило все это собрать, снести в одно место, а погибло оно в один момент. Так просто, разметалось в пух и прах.
   А как же лезть в могильник? Ведь там наверняка будут ловушки, демоны и неупокоенные. Пара ножей да оскудевший запас лекарств. Да и какие это лекарства - обезболивающие.
   Была бы Вейнтас в Городе, но Феррат сказал, что она на побережье в одном из баронских поместий, уцелевших во время осады. Знакомый ее семьи приютил торговку и ее ватагу бойцов. Она ему предоставила вооруженный отряд, состоящий из профессиональных бойцов, а он ей - пищу, кров и свое доверие. Торговка быстро перехватила рычаги управления поместьем, раздача продуктов теперь велась через нее.
   Хитра, что и говорить. Но Галенту она нужна здесь, а не за стеной.
   По всему Городу на уцелевших строениях Галент видел плакаты, на которых прославлялись подвиги механистов. Вот у них-то есть время и средства, чтобы печатать пропагандистскую продукцию. Город горит и мрет от болезней и голода, а они печатают свои писульки.
   В газетах говорилось о виновниках беспорядков. Обвинения звучали абсурдно, но кто будет размышлять сейчас, когда его затягивает в воронку хаоса. Чем абсурднее, тем лучше. Горожане реагировали только на такие заявления, из-за которых в них пробуждалась звериная ярость, доводящая до исступления.
   Пройдут года, а они даже не вспомнят эти события, эти рисунки и надписи на стенах. Призывы жечь и распинать врагов Города улетучатся, как пепел после пожара.
   Самопожертвования механистов описывались с должным пафосом, каждая смерть цеховика преподносилась как проявление доблести и принципов. Даже если этот дурак погиб под крышей собственного дома. В таком случае в статье писалось, что герой не прекращал работу над новым оружием, несмотря на падающие вокруг снаряды. И артиллеристы врага пытались достать именно его.
   Галент подумал, что тут следовало бы конкретней обозначить врага. Церковники никогда не владели артиллеристскими орудиями и не умели ими пользоваться. Или здесь подразумевается орден из Янтарных гор?
   Обнаружить базу механистов не составило труда, на каждой листовке от руки было написано, куда следует горожанам свозить патроны, еду, топливо. Это место располагалось на площади Доблести, в одном из домов старой постройки.
   Сгоревшие трамваи встали поперек улицы, закрывая подходы. Орудийные платформы и боевые машины были разбиты прямым попаданием. Скульптурная группа в центре площади взорвана, обломки разобраны для баррикады. Фонтаны замолчали, по единственной трубе подавалась вода. Видать отравленная, потому что вокруг разрытой ямы лежали распухшие тела.
   Механистов нигде не было и вокруг бушевало пламя. Совсем недавно здесь шел бой; приближаясь к площади, Галент слышал выстрелы. Теперь все стихло, нападающие скрылись в переулках. На площади остались лежать механисты, их штаб пылал.
   Дом, превращенный в оборонительную точку, исчез в пламени. Многочисленные взрывы обрушили верхние этажи, разрушили огневые точки. Первый этаж был в дыму, здесь шел рукопашный бой, пулевые отверстия испещрили заднюю стену.
   Ни один механист не ушел, не выпустили из рук оружие. Галент нашел, что хотел. Вооружился пистолетом, карабином и взял несколько гранат. У командира механистов вор позаимствовал короткий меч - прекрасная работа, одинаково хорошо ранящее и живую и мертвую плоть.
   Галент узнал того, кто владел этим мечом. Он видел этого механиста в разрушенной часовне на узловой станции. Все-таки смерть нашла одного из заговорщиков, это хорошо, но бессмысленно. Один мертвец не изменит ситуации, их следовало перебить всех.
   На площади опять начали пальбу, Галент ринулся прочь из горящего здания. Он прыгнул прямо в огонь, надеясь, что гранаты и патроны не взорвутся прямо на нем. Пробежав сквозь задымленный коридор, Галент поднялся по лестнице на второй этаж и выпрыгнул в окно. Приземлился на кучу мусора, распугал группу мародеров, тащивших лестницу к горящему зданию.
   Огонь добрался до взрывчатки, лежащей в подвале штаба механистов, но Галент уже был далеко. Он направлялся к арке призраков, к воющему туннелю. Пройдя по ней, он окажется у котельной, а потом вниз, в темноту. Могильник там, под землей. Над ним надгробием возвышается насосная станция, где механизмы сами себя обслуживают.
   Только так удалось Сайленсу заглушить магию своего брата, спрятать его плоть в Старом поле. Дикари так и не нашли вход в склеп своего божества, но нашел другой, способный слышать пение механизмов.
   Но явился иной, кто всегда знал о существовании могильника. Харан не подходил к насосной из-за опасений, что утратит силы. Он ослабел, потому поджидал вора.
   Ему не удалось скрыть своих тяжелых детишек, чьи медные лбы сверкали из-под накинутых на голову капюшонов. Массивные машины вышли из родного дома, последовали за создателем и вождем, чтобы наказать нечестивцев.
   Галент схоронился в темноте арки, рассматривая троицу. Идеи у него кончились. Гранаты здесь не помогут, машины двигаются быстро, броня у них прочная. И если Феррат обладал способностью останавливать механизмы, то и Харан должен.
   Они ждали именно его. Может быть, чтобы поговорить, убедить вора, что не следует спускаться вниз и вынимать останки Лесного. Харан хочет вернуть себе силу или хотя бы передать ее собственному народу. Он не может знать планов кузнеца, потому поджидает вора или кого-нибудь другого, посланного за останками.
   Не к месту Галента посетила мысль, что Феррат ищет силу Лесного брата, чтобы присвоить себе. В Городе всякий гражданин думает о том, как подняться выше. Даже ратманы не удовлетворены собственными креслами.
   Но тогда бы Феррат дал вору четкие инструкции, а не это - "сам придумай что-нибудь".
   В проходе выл ветер, в его пении чудились голоса. Или голос - теперь-то все ясно. Время шло, ночь не могла продлиться вечно. Если перебраться по крыше? Спуститься сверху? Галент размышлял об этом, но почему-то не хотел идти наверх.
   Интуиция подсказывала, что единственный путь внутрь - здесь, через воющий тоннель. Магия? Быть может, здесь невидимая стена, пройти которую необходимо.
   Галент не понимал, что его заставляет выжидать.
   А троица не сдвигалась с места, только эльф выражал беспокойство. Медные создания готовы ждать хоть всю ночь. Почему они не спустятся вниз, не уничтожат останки - выбросить их в море! Почему Харан не пытается завладеть этой силой? Она ему настолько чужда, что уничтожит его?
   Големы прыгнули к арке синхронно, как будто подчинялись одной команде. Но это не Харан послал их за человеком. Эльф крутил головой, всматривался в темноту, но не видел того, что видели его дети.
   Галент решил, что они обнаружили его. Но вместо того, чтобы убегать со всех ног, он остолбенел и прирос к стене, к которой прижимался. В хитросплетениях труб, среди теней они не могут его увидеть. Не могут!
   Они не его увидели, а другую тень, пытавшуюся подобраться к котельной поверху. Големы, оставляя глубокие следы в мостовой, следовали за метающимся по крышам человеком. Тот понял, что его заметили, но не собирался отступать. Машины казались ему неповоротливыми, слишком тяжелыми, чтобы покорять городские высоты.
   Один из них остался внизу, другой с места подпрыгнул до уровня второго этажа, влетел в окно, разрушив перекрытия комнаты. Дом содрогнулся, как от попадания снаряда.
   Оставшийся внизу голем, сбросил с себя рубище, обнажая медный торс, на котором изображены мускулы. Его тощие руки не имели брони, все сочленения, тросы и трубопроводы были открыты. Но Галент помнил, насколько опасны эти руки.
   Пальцы машины были удлинены и напоминали клинки. Лицо плоское - это маска, лучи которой раскинулись на ширину плеч. Ноги машины имели несколько изгибов, их покрывал толстый слой металла.
   Галент вздрогнул и отвел взгляд.
   Голем не отрывал взгляда от тени, бегущей по воровской дороге к котельной. Харан заметил чужака, оружия не доставал. Если человека заметили его детки, ему не уйти.
   Дом содрогался, внутри него поселилось чудовище, пробивающееся к крыше. Его не останавливали стены, он пробивался напрямик. От грохота бежали крысы, попрятавшиеся в подвале дома. Люди убежать не успели.
   Добравшись до чердака, голем затаился. Он прислушивался к едва уловимым шажкам человека. Галент не знал, кто это, но двигался он превосходно, не хуже его самого. Лишь бы это не Госнольд - Галент молил только об этом. Но кто еще может поспорить в легконогости с вором, выбранным из тысяч самим владыкой Города.
   Человек бежал, но шаги его выдавали. Невиданные машины смутили его, если не привели в ужас. Он забыл об осторожности и поплатился за это.
   Затаившийся голем прыгнул, пробивая крышу. Во все стороны разлетелась черепица, подобно шрапнели поражающая все вокруг. Крыша закачалась, стены дома накренились, оставшиеся в рамах стекла трескались и осыпались осколками вниз.
   Человек потерял равновесие и скатился по гуляющей крыше. Осколки черепицы накрыли его, порезали и оглушили. Он рухнул рядом с целью - упал у дверей котельной. Добивать его не пришлось.
   Галент открыл глаза и увидел, как к трупу подходит эльф и его машины, управляемые безумными духами.
   Лицо мертвеца было изуродовано, одет он был в темный облегающий костюм. Галент опустил взгляд, разглядывая свой ремень и сумки. Точь-в-точь как у погибшего, наверняка.
   Харан не доверял случайностям. Одно создание осталось на улице, ведущей к котельной.
   Галент прождал еще час, подобравшись ближе к выходу из арки. Он встал так, чтобы видеть небо. Крыши поблескивали, это не звездный свет отражался от поверхности. Ветер смел сажу с черепицы, но ее частицы въелись в промежутки. Смог Промзоны накрыл Город, осыпал светящейся гадостью каждый дом.
   Вот почему так не хотелось идти верхней дорогой. Наличия сажи не учел тот несчастный, что шел первым.
   Он облегчил задачу вору, но не устранил проблему. Оставалась еще одна машина. Но они смертны! Голема можно обездвижить. Или просто обойти.
   Галент осмотрелся, но безопасной дороги не увидел. Разве что пробегающие крысы нервировали механизм. Метнуть гранату? Заметит, услышит замах. Взвести оружие вор не успеет, голем услышит щелчок. И отвлечь его никак не получится.
   Если только идти не от него, а к нему.
   Нож - лучшее оружие, что дарил Город своим детям. Галент умел им пользоваться. Хоть и редко пускал в ход.
   Он пошел вперед, неслышно как тень. Его шаги прятались за крысиным писком, шорохом осыпающейся штукатурки, воем ветра и стуками в металлическом сердце машины.
   Слух у голема превосходной, намного лучше чем у машин из Промзоны. Харан улучшил своих деток, чтобы отловить одного ловкача. Самоуверенность погубила мастера.
   Галент стоял за спиной машины на расстоянии вытянутой руки. Массивная спина влажно поблескивала, словно существо могло потеть. Его торс был выполнен из редкого материала, что нечасто попадает в руки кузнецов. Торс имитировал живую плоть - вот мышцы, текстура как у кожи, под ней узловатые вены. Но металл не способен двигаться подобно живой и слабой плоти.
   Ниже торс защищала юбка из ремешков с нашитыми на них пластинами. Хребет тянулся от низа до верха, но это была имитация. Не имеет смысла царапать пластину, вогнать нож между позвонками не удастся.
   Шея слишком высоко, придется подпрыгнуть, чтобы нанести удар. Вслепую? Нет, это слишком рискованно. Да и существо почует движение у себя за спиной.
   Галент присел, боясь, что щелкнет в коленях. Но тело не подводило. Как будто не было всех испытаний, что выдались на долю вора. Кровь в жилах кипела, накапливая энергию для одного единственного броска и удара. После него последует или тьма смерти, или безмолвное торжество.
   Недостаток голема в его высоте. В открытом противостоянии рост машины будет ее преимуществом, но только не против удара в спину. Впрочем, Галент не собирался бить между лопатками.
   Спереди низ машины защищал удлиненный фартук, задняя часть юбки была коротка. Открывался прекрасный вид на то, что находилось там. Почему-то Галент полагал, что увидит железные причиндалы.
   Харан не настолько безумен, чтобы прикручивать машине бесполезные болты. Для этого ему понадобился Феррат.
   К тому же, лишние детали хоть и украшают механизм, но утяжеляют его. Харан проектировал первых големов как защитников, бойцов. Наверное, он полагал, что помещенная внутрь душа вскоре свихнется.
   Галент увидел шарниры, которыми крепились ноги к торсу. Там много чего еще, но Галент видел только одно место - идеальное для его удара. Именно туда он и вонзил клинок.
   Лезвие перерезало трубопровод, брызнула маслянистая кровь. Терпко пахнущая жидкость обагрила руки убийцы машины. Галент отпрянул в сторону, уходя от удара, который не был нанесен. Лезвие заклинило беспрерывно вертящиеся шестерни, погнуло тяги и срезало изоляцию кабелей.
   Низ машины задымился, посыпались искры; хрустнули шестерни, сорвав зубцы, слились в протяжном свисте, похожем на вой умирающего.
   Машина остановлена, она не сделает и шагу. Но инстинкт, программа или душа пытались сдвинуть обездвиженные конечности.
   От искр воспламенилось масло, заменяющее кровь машины. Она не взорвалась, сработали предохранительные клапаны. Голем превратился в огненную статую, прижавшую руки к груди. Лицо его обращено к небу; не мольбу он возносил создателю, а защищал окуляры маски.
   Галент сбросил перчатки, срезал рукава, заляпанные маслом. Он долго смотрел на горящую машину, не в силах оторваться от величественного и ужасного зрелища.
   Вход в котельную открыт, мертвое тело оставлено у дверного проема. Кровь его растеклась вокруг места падения, образовав круг с кровавыми лучами. Это безумное солнце, которому поклонялся погибший.
   Галент остановился у мертвеца. Лицо обезображено, конечности переломаны, но пальцы совсем не такие, как у Госнольда. Галент всегда обращал внимание на чужие руки. Для вора руки - главный инструмент. У наемника торговки руки были приметными, грубоватыми, а у мертвеца - тонкие и бледные, как у отравителя. И важнее всего, что Госнольд не носил церковного кулона.
   Обругав себя, Галент вошел в котельную. Здесь все так же дурно пахло, мертвецов никто не убрал. Тела сгнили, их лица почернели, животы вздулись. Кровь на стенах превратилась в черные пятна, на которых сидели мухи.
   Здесь пировали деточки другого божественного - Родителя трав.
   Один мертвец не изменился. Галент остановился перед телом, разглядывая его. Танцующие лучи света падали прямо на него.
   Это голем, но не такой большой, более похожий на человека. С машинами Харана его роднил медный цвет и лицевая маска, разбитая крупнокалиберной пулей.
   Галент выглянул из котельной, сравнил одну машину с другой. Похожи как дальние родственники. Выходит, эльф уже пытался проникнуть вниз. Что же его остановило?
   Ребята в спецовках не могли взяться из воздуха. Галент выругался, догадавшись, с кем предстоит столкнуться.
   Он быстро нашел путь вниз. Проход в могильник остался открытым.
   За насосами скрывалась тайная дверь. Никто из горожан не знал о ее существовании.
   Вниз уходила лестница с высокими ступенями. Проход освещен, света достаточно. На пути вниз встречались тела, отравленные испарениями подземельях. Одни лежали лицом вниз, другие глядели в каменный потолок. Их лица почернели и выражали муку, на губах запеклась кровь.
   Не всматриваясь в лица умерших, Галент спускался в освещенную фонарями бездну. От светильника к светильнику шел кабель, в котором таилась таинственная, невидимая энергия. Редкий горожанин понимает, что это за сила оживляет творения механистов, дает свет или раскручивает двигатели.
   Хранители могильника не были язычниками. Они не носили символов характерных для дикарей и не почитали останки существа, которые охраняли. Наверняка они даже не подозревали, что здесь хранится.
   Галент не находил ответа, почему эти люди не покинули свою темницу. Быть может, они вообще не подозревали о существовании мира за стенами могильника? Это были обычные люди, заточенные в пещере собственного невежества. Когда эльф попытался проникнуть в могильник, вырвалась сила Лесного.
   Хранители обезумили, вкусив ядовитое дыхание Родителя трав. Начались стычки и паника; их общество, не знавшее волнений, разрушилось в один миг. Идеальная среда погибла от одного единственного чиха.
   Кто выжил, попытался спастись на поверхности. Яд разъедал легкие, наверху людей встретили чудовищные дети эльфа. Несчастные вышли на поверхность ночью, они так и не увидели солнца.
   Галент стоял в зале, заваленном телами. Общинный зал, главная площадь их города. Улицы-тоннели расходятся лучами в разные стороны, там расположены кельи, где жили затворники. Сумрачное освещение скрывало материал, из которого сложены стены - это кости, миллионы человеческих костей.
   Главный тоннель вел к сердцу подземного мира, металлические створки были сорваны с петель - путь открыт. Арку входа сложили из черепов, скрепили материал раствором, замешанным на крови.
   Хранители не имели огнестрельного оружия, они не воины, а ремонтники. Их община веками обслуживала громоздкие машины, в руках хранителей были тяжелые инструменты. Этими орудиями они ломали самих себя, но не обращали против машин даже в ту ночь, когда явился Харан.
   С той ночи машины замолчали. Навсегда потух огонь в печах бывшего дома Лесного. Защита склепа разрушилась, магия леса вырвалась на волю. Она обрела разум, а воля у нее существовала всегда.
   Сайленс так и не осмелился перебраться в цитадель брата. Страх перед его могуществом не ослаб за прошедшие века - или тысячелетия? Вся история ложь, написанная одним существом. Факты извращены до неузнаваемости.
   Из-за этого страха маг не смел прийти сюда, оживить машины и заселить зал. В прошлый раз ему помогал мастер, но теперь о союзе с ним не могло идти речи. Не помогут и призраки его народа; они отказались, памятую о предательстве мага. Механисты-люди не способны помочь, по крайней мере, сейчас. Он рассчитывал, что после кризиса направит сюда орден.
   Сайленс выпустил из рук силу, которой обладал все это время. Он заперся в цитадели, возведенной подобно дворцу в центре Города. В районе, созданном после убийства собственного брата - в Красном. Он заперся в Ратуше и с ужасом ожидает, когда на него обрушится гнев лесного царя.
   Прошло не так много времени с момента открытия зала, но машины покрылись налетом. Тела не проросли, мертвая плоть заражена силой металла. Галент пошел к циклопическим машинам, прошел мимо огромных зубчатых колес. Под уходящей под землю башней скрывался огромный маятник.
   Только механизм, напоминающий огромные часы, способен сдержать силу Лесного. Остановка механизма еще не означала конец Города, ведь подобное устройство располагается в Ратуше, в ее часовой башне.
   Теперь Галент знал, где искать последний кусок божественной мозаики.
   Останки Лесного хранились на вершине постройки, под потолком могильника. Харан сделал все, чтобы хранители не могли добраться до ларя с останками. Но механизмы остановились, колеса замерли навек и покрылись ржавчиной.
   Галент поднимался наверх, цеплялся руками и ногами за страшные шестерни. Металл холодил, от него веяло смертью. На дне башни, под маятником лежат кости тех, кто пытался пойти против общины, изменить ее вековой уклад. Их сбрасывали в темноту, прямо на работающие колеса.
   Механизмы легко перемалывали тех, кто пытался разжечь огонь в сердцах людей, или тех, кто стремился добраться до неба - черного потолка. На нем нет рисунков, это небо не знает ни созвездий, ни божественного солнца.
   Но люди все равно стремились, пытались обмануть механизм, созданный гениальным творцом. Они рождались без страха, не ведая о том, чему бросают вызов. В незнании была их сила.
   Быть может, именно в эпоху изменения нашелся человек, забравшийся наверх и открывший ларец тайн.
   Потому-то механизм остановился, а из открытого ларя вырвалась ярость Родителя трав.
   Путь наверх был тяжелым, долгим. Он напоминал о том походе на болото, по завершении которого все люди нашли совсем не то, что ожидали. Но наверху, среди мертвых частей машины стоял открытым ларь, где хранился обрубок живой плоти.
   Галент пробрался к нему, заглянул внутрь. Он ожидал увидеть сердце, все еще бьющееся, или легкие, из которых выходит страшное дыхание. Но там лежал керамический сосуд. На нем не было символов, крышку заменяло изображение птичьей головы.
   Облизнув губы, Галент хрипло сказал:
   - Я не друг и не враг тебе, но собираюсь вынести тебя, не делай мне зла.
   Он потянул руку, собираясь взять сосуд, но остановился. Страшно прикасаться к нему, ведь в этом сосуде хранится источник магии. Из этого сосуда на мир взирает страшное существо, о котором горожане говорят шепотом.
   Вспомнились все страшилки, что дети Гончарни сочиняли о дикарях и их демоне. Старшие товарищи высмеивали эти истории - не потому что считали их глупыми выдумками.
   Если Феррат вернет Лесного, подпишет с ним мирный договор - вдруг, это его план! Даже если так, то ничего не изменится. Горожане заражены страхом, упоминание о дикарях сводит их с ума, лишает разума.
   Взяв из сумки холстину, Галент набросил ее на сосуд и только тогда взял его в руки. Он спрятал сосуд в рюкзак, ощущая через слой ткани его твердые стенки и нечто, лежащее внутри. Оно не высохло, все еще свежее, будто только вчера кусок плоти вложили в сосуд.
   Из могильника Галент выбирался не помня себя. Не понадобилось все то барахло, что Галент взял у механистов. Сражаться ни с кем не пришлось, все уже давно мертвы. Века, тысячу лет - давно.
   Остался один, кто еще не получил свою пулю. И вор направлялся к нему, даже не надеясь на то, что сможет с ним справиться.
  
   В Красном шли бои: вооруженные группы атаковали, отбивали атаки, люди умирали, совершали героические поступки и трусливо бежали. Зверства совершались там же, где проявлялось милосердие.
   Галент не реагировал на то, что видел. Он шел к Ратуше, минуя посты, обходя бойцов, без боязни пересекал улицы, простреливаемые с крыш. Проходил сквозь дома, за этажи которого боролись механисты, церковники или бандиты. Все эти наименования уже ничего не значили. Порядок механистов разбивался волнами боя, атаки накатывали на их укрепления, снаряды падали возле огневых позиций, рвались линии связистов, снабжение запаздывало.
   Бой выбил из них полюбившиеся догматы, веру в некий идеальный механизм, чью работу ничто не способно нарушить. Подобное не может существовать, оно мертво уже по своей сути.
   Часы создают не ради них самих, а для того, чтобы люди могли упорядочить свою жизнь. Потому и идеи должны работать на людей, а не наоборот. Даже самые фанатичные механисты поняли это, а других скосило свинцовым дождем.
   Но поздно, орден упустил из рук власть, предназначенную для городского владыки.
   Напротив Ратуши, с другой стороны площади располагался штаб ферратитов, к которым примкнули церковники Рачьего. Галент не удивился бы, узнав, что эти две группы прекрасно знают друг друга. Среди монахов давно существовал культ, подобный цеховому братству, они обслуживали сложные машины острова, не ведая, что таится под ним.
   Сосланные в горы братья работали с машинами, добывающими для Города ресурсы. Их общество и уклад похожи на тот, что в ходу среди цеховиков. Это необходимый шаг назад, чтобы сохранить общину. В горах у леса иначе не выжить.
   Здесь на площади перед Ратушей механисты еще пытались удержать знамя, намалеванное кровью на стенах. Принесенные орденом жертвы смотрели со стен домов то на одних, то на других глупцов, борющихся за трон, стоящий в горящем доме.
   Колокольня уцелела. Обстрел разрушил фронтон Ратуши, в куполе застряло с десяток неразорвавшихся снарядов. Защитники здания считали это чудом, проявлением воли Творца, которому они поклонялись.
   Механизм в часовой башне блокировал энергию, угрожающую строению. Но ресурсы его истаивали, вскоре снаряды начнут взрываться, ударяя по дворцу Сайленса. Площадь перед Ратушей перепахали снарядами, скульптуры уничтожило, их постаменты не уцелели.
   Галент остался на крыше здания, где раньше вершилось городское правосудие. Под кровлей сновали муравьи, передающие патроны и распоряжения, ферратиты готовились к штурму. Площадь между зданиями завалена телами, раненные стонали, укрывшись в воронках. Цеховики лежали рядом с церковниками, умирали они одинаково.
   Артиллерию Сайленса уничтожили, машины разрушили штурмовые бригады, организованные Гримом. Галент заметил бывшего инквизитора в первых рядах наступающих. Его доспех вышел из строя еще на подступах к Городу. Он не лез под пули, но и не прятался в тылу. Берег себя, но проявлял смелость, как настоящий полководец.
   Все-таки дожил до возвращения в Город. Его приятели горцы наверняка будут счастливы, если бывший инквизитор сможет захватить цитадель врага. Помышляет он о том, чтобы пленить мага, или этот штурм отчаянная попытка?
   Галент ожидал, когда Грим поведет своих людей в бой.
   Артиллерия механистов слепо била по Красному, только на окраинах остались эти машины. Но они не могли нанести урон ферратитам. Наводчиков ловили, выявляли наблюдательные позиции. Даже странно, что неорганизованная толпа способна так эффективно работать.
   Захваченный механистами дирижабль пролетел над Демиусом. Циклопическая машина выбросила над районом не бомбы, а листовки. Механисты все еще надеялись, что их пропаганда способна повлиять на исход боя. В том районе не осталось никого, кто готов поддаться их влиянию.
   Дирижабль пропустили, его не пытались сбить. Защитники района и их противники потеряли тяжелые орудия, имели на руках только ручное оружие.
   Галент не спускался вниз, предпочитая оставаться на крыше, с которой все прекрасно видно. Наблюдатели механистов расположились на разбитом фронтоне Ратуши, ожидая атаки. Они не видели вора, спрятавшегося в тени и прикрытого козырьком.
   Снаряды редко попадали по базилике, ложились далеко в стороне. Ближе к вечеру небо огласил вой, раздавшийся за горизонтом. Пропела труба механистов, их любимое детище. Снаряд упал где-то в северной части Города, за фортами.
   Галент покачал головой. Вот так фантазеры тратят собственные силы на создание бесполезных орудий. Ферратиты поступили мудрее, они не гонялись за творениями древних, если не считать книги кузнеца. Они тратили средства на вооружение и подготовку отрядов, накапливали ресурсы. У них не было необходимости подкупать ратманов и баронов, они просто ждали своего часа.
   И дождались, потому они добрались так далеко, стояли перед ратушей. А вокруг были только развалины и простреливаемое пространство между двумя строениями.
   Начался штурм, вперед понеслись те, кто спешил получить награды. У Грима хорошая память, он не забудет имен погибших, если сам уцелеет.
   Прошла первая волна, срезанная свинцовыми молами. У ферратитов чувствовался недостаток снарядов, артиллерия хило поливала позиции врагов, а точность попаданий вызывала смех. Но штурмующих было больше, бывшие церковники бросили попытки захватить укрепленные позиции в других частях Города, стянули все силы в центр.
   На что они рассчитывали - не ясно.
   Галент спустился вниз на площадь, расположившись за разбитым постаментом. На расколотом камне уцелели листовки, призывы к оружию. Механисты развешивали их днем ранее, когда еще контролировали базилику. На листовке был изображен один из лидеров механистов, Галент видел его тело, когда шел к котельной. Но имени припомнить не мог.
   Похоже, они заранее знали, что их соратник погибнет, потому развесили плакаты двумя днями ранее. Галент рассмеялся, но не слышал собственного смеха из-за шума боя.
   Вторая волна наступающих заняла позиции где-то в середине площади. Бойцы лежали в воронках или среди развалин, стреляли по обороняющимся, метали гранаты. Стволов у ферратитов намного больше, их огонь подавлял обороняющихся.
   Один за другим умолкали пулеметы. Механисты изнывали от жажды, в кожуха пулеметов налить нечего. Стволы накалялись, оружие выходило из строя. Патронов не хватало, чтобы удержать волну наступающих.
   Гранаты ферратитов не взрывались, осечку давала каждая третья. Но пуль у них много, свинцовые осы жалили обороняющихся цеховиков. Рядовые бойцы обычные ополченцы, стреляли хуже, чем многоопытные ферратиты.
   Грим поднял в атаку штурмовой отряд, шел среди бойцов, облаченных в стальные нагрудники и шлемы, будто сам надел паровой доспех. Пули его не брали, осколки лишь слегка царапали.
   В этом не было никакого чуда, бойцы прикрывали командира своими телами. Гибли вместо него.
   Галент поспешил за ними, спрятался в воронке перед бруствером.
   Отряд ферратитов расклинил обороняющихся, в образовавшийся проход хлынули осаждающие. Их оружие отказало, но в рукопашной ферратиты были сильнее.
   Галент выбросил бесполезную винтовку, но оставил гранаты и пистолет, просто позабыв о них. Стрельба переместилась в Ратушу, передний край обороны закрутило в вихре из сцепившихся людей. Отличить врага от друга невозможно, все смешалось, дым опустился на площадь, и пыль покрыла тела людей.
   Ловко проскользнув в главный зал, Галент бросился в проход, ведущий в правое крыло. Парадную лестницу устилали тела, со второго этажа по наступающим открыли огонь. Бой за этажи начался, наступление захлебнулось, Грим занял позиции у входа, направляя своих подчиненных в разные стороны.
   В его действии, казалось, не было никакой логики, но Грим намеревался окружить оставшихся защитников Ратуши. Их осталось немного, бездарное руководство Сайленса погубит их.
   Маг расположил верных ему механистов на втором этаже, перед входом. Боковые проходы перегораживали баррикады, мины и несколько десятков бойцов. Все это могло лишь сдержать наступление, но не остановить его.
   Из-за козней Сайленса ратманы начали чистку в армейской среде. Уцелевшие были отправлены за стены Города, отражать нашествие дикарей. Маг полагался на выпестованных механистов, но цеховики оказались паршивыми бойцами и тактиками. Они ничего не смыслили в воинском искусстве, сражались самозабвенно и бесстрашно, но без умело руководства были обречены на гибель.
   Следуя по пятам наступающих, Галент добрался до лестницы на второй этаж. Этаж охраняли, ферратиты были остановлены ружейным огнем. Они не могли подойти обойти преграду, чтобы в рукопашную схлестнуться с врагами.
   Их оружие все еще молчало, порох не воспламенялся. Наступающие пробовали прикрыться экраном и так подойти вплотную к баррикаде, но гранаты механистов уничтожили смельчаков.
   Галент решил действовать самостоятельно. Ферратитов он использовал, чтобы самому добраться до крыльев строения.
   Вор бросился к окну, разбитому взрывом. Ударная волна сорвала щит; подобными щитами закрывались все окна первого этажа, чтобы штурмующие не могли пробраться внутрь.
   Его пытались остановить, ферратиты заметили незнакомца, одетого не как они. Бойцы окликали вора, бежали следом за ним, но пули догоняли их. Галент выпрыгнул в окно, вжался в землю, пока не пройдет свинцовый дождь.
   Защитников здания немного, только это спасло его от смерти.
   Галент отполз от проема, затем поднялся и побежал по узкому проходу между развалинами и Ратушей. Близкие взрывы разрушили украшения стен, лепнину сорвало повсеместно.
   Взобраться на крышу крыла Галент смог благодаря завалу. Соседнее здание обрушилось, образовалась кирпичная горка. Это место никто не охранял, крупные отряды все равно не смогут пройти этим путем. Без пуль и взрывчатки одиночки не страшны защитникам.
   Оказавшись на крыше, Галент переждал некоторое время. Он не верил в собственную удачу: пересек площадь, уцелел на первом этаже и на крыше не столкнулся ни с кем.
   К башне удастся подойти, вот она возвышается над куполом, позади него.
   Часовую башню возвели у правого крыла Ратуши, нарушая симметрию архитектурного комплекса. Она казалась лишним элементом, хоть и полезной структурой. Галент посмотрел на циферблат, прождал минуту - стрелка сдвинулась.
   Механизм все еще исправен, блокирует враждебную энергию.
   Маг не заметит, что кто-то по крыше подбирается в часовую башню. Он слишком занят, поддерживая ритуал, чтобы не дать прорваться магии лесного, направляя энергию для создания купола.
   Сохраняя надежду, Галент поспешил к башне. Ему пришлось идти по шаткой крыше, поврежденной снарядами. Проходя мимо неразорвавшихся стальных градин, он ожидал взрыва, магический купол мог в любой момент испариться.
   Звуки боя доносились с площади; под куполом Ратуши, казалось, все тихо. Камень заглушает звуки, механисты экономят патроны. Галент не мог знать, что там творится.
   Он добрался до башни, примыкающей к зданию. На уровне крыши не было парапетов, ведущих к окнам. Окон вообще не было, только часы на вершине. Галент выругался, он-то полагал, что найдет дверку, оставленную открытой.
   Сайленс не совершил такой оплошности.
   Основание башни засыпано битым камнем. Если там и был вход, его уже не удастся обнаружить. Галент взглянул наверх, оценил высоту: по стене не забраться, башня не имела украшений.
   Выругавшись, Галент закрепил веревку за выступ крыши, спустился к окнам третьего этажа. Казалось, что в помещении никого нет, бой шел уровнем ниже. Галент приблизился к окну, попытался его открыть. Стекло пришлось выбить, иначе не попасть внутрь.
   Под ногами хрустело битое стекло, Галент огляделся. Свет падал из окон, освещая коридор с подпаленными коврами. На стенах остались следы от висящих здесь картин, всю мебель сгребли к лестницам, чтобы соорудить баррикады.
   В торце коридора не было никаких проходов. Галент подошел к стене, провел рукой по тому месту, где висела картина. Светлый след четко выделялся, но за картиной не скрывалось тайных дверей или рычагов.
   Галент услышал, как с другого конца коридора кто-то приближается. Взяв в руки бесполезное оружие, вор отошел в нишу и затаился.
   Из-за поворота выбежали два человека, вооруженные винтовками. Они направлялись не к тому концу коридора, за которым возвышалась башня. Их привлек шум бьющегося стекла. Мысленно вор выругался, взвел курок пистолета.
   Оружие не выстрелит, но его вид смутит врагов. Галент надеялся, что сможет завладеть оружием механистов.
   Противники остановились возле разбитого окна, смотрели под ноги, забыв о тылах. Галент направился к ним, не скрываясь. Он находился вне их поля зрения, механисты были слишком возбуждены, чтобы рассуждать здраво.
   Галент рассчитывал на одно мгновение, и он его получил. Толи почувствовав приближение опасности, толи еще почему, но механисты синхронно обернулись. Они увидели постороннего, сделали движение, намереваясь развернуться к нему. И сцепились длинными стволами винтовок, слишком близко они стояли друг к другу.
   Прыгнув, Галент повалил одного противника, наставил на другого револьвер. Оружие в руках вора не смутило механиста, он ударил по пальцам стволом винтовки. Не слишком удачный удар, но попавший точно по костяшкам. Галент выпустил из рук пистолет.
   Механист под ним дернулся, сбрасывая вора. Он не пытался высвободиться, наоборот сцепился с противником, не давая соратнику выстрелить в вора. Галент и механист катались по полу, нанося друг другу удары, позабыв о том, что у окна остался человек с винтовкой.
   Галент был сильнее и ловчее, он прижал противника лопатками к полу и принялся его душить. Его спина была открыта, но выстрела не происходило. Только придушив противника, Галент вспомнил, что находится под прицелом.
   Он медленно обернулся. Второй механист лежал лицом вниз, будто упал в обморок. Крови Галент не заметил, удар был нанесен точно и расчетливо, а на подоконнике стоял Госнольд.
   Немного потрепанный, но живой. Стилет в его руках был в крови.
   Госнольд бросил оружие, спрыгнул на пол и подобрал винтовку. Осмотрев ее, он подмигнул вору.
   - Откуда ты тут взялся?! - отдышавшись, спросил Галент.
   - Ты что ли не рад меня видеть?
   Галент выпрямился, посмотрел на убитого механиста и покачал головой.
   - Моя хозяйка здесь, вот я и пришел. Ждал штурма, заметил тебя, смелый ты парень, через площадь топать. Я по развалинам пробирался.
   Его одежда вся повреждена и в пыли, что доказывало рассказ. Но Галент не мог поверить в такое удивительное совпадение. Гораздо логичней казалось, что шпион работает на Сайленса. Тогда понятно, как он оказался здесь.
   - Возьми винтовку, - сказал Госнольд, - так тебе спокойней будет.
   Галент поднял оружие - оно было взведено и готово к бою.
   - Надо попасть внутрь, - Госнольд указал на монолитную стену, за которой располагалась башня.
   - И как же это сделать?
   - Через подвал, очевидно. Мне не удалось раздобыть планы.
   Иного пути нет, если конечно у Галента нет с собой летающей машины. Вдруг, он оставил ее где-нибудь в переулке.
   - Почему я тебя не видел?
   - Себя и спроси, я не лез на глаза.
   Не дожидаясь вора, он направился в противоположный конец коридора. Госнольду доводилось бывать в Ратуше по поручениям хозяйки. Сейчас работа будет проще, сигнализация и ловушки отключена, все защитники сосредоточены на втором этаже.
   В подвал можно попасть, спустившись по главной лестнице, а там через неприметную дверь за портьерой. Госнольд знал другой путь, более безопасный.
   В залы совещания Совета еда и напитки из кухни доставлялись с помощью лифтов. Шахты узкие, темные - везде оголенные провода, искрящие скрутки, но проползти можно. Скорее всего, генераторы внизу отключены, так что опасаться нечего.
   Зал Совета располагался на втором этаже; сейчас в нем штаб обороны. Малые совещательные залы расположены над ним. В мирные годы там собирались ратманы, бароны, армейские чины для приватных бесед.
   Напитки туда носили слуги, оставляя подносы и тележки в приемной перед кабинетами.
   За декоративными панелями в одном из кабинетов располагался шкив подъемника, если его отодвинуть, удастся пролезть в шахту и спуститься в подвал.
   Госнольд рассказ свой план спутнику.
   - Я никогда не пользовался этим путем, но попробовать стоит. Иначе придется пробираться вниз.
   - Ты знал о ферратитах? - спросил Галент.
   - Об этих? - он указал вниз. - Впервые вижу, но Грим состоял в особом ордене, расположенном на Рачьем. Помолчи пока.
   Галент заткнулся, прислушиваясь к происходящему. От голых стен звуки отражались, рождая многоголосое эхо. Нельзя угадать, где идет бой, откуда доносятся голоса.
   Защитники Ратуши расположились на втором этаже, третий патрулировали бригады, несущие облегченное снаряжение. Наемники последних дней, тощие неучи и слабаки, с ними легко справиться.
   Госнольд не отстреливал патрульных. Он старался действовать бесшумно, но убивал быстро и без раздумий. Удивительный талант, Галент не смог бы с таким изяществом расправляться с противником.
   Им удалось застать механистов врасплох, никто из них не убежал, не поднял тревоги. По пути к совещательным комнатам Госнольд оставил пять трупов. Их не выследят, патрульных хватятся нескоро.
   Все кабинеты были заперты, Галент предложил свои услуги. Это не потребовалось, Госнольд выбивал замки, не заботясь о скрытности. Он не боялся оставить следы.
   Найдя нужную комнату, он сказал:
   - Забаррикадируй дверь, я пока поищу... где ж оно...
   Галент сдвинул тяжелый комод, перекрывая проход. Двери открывались наружу, но хоть какое-то препятствие на пути механистов он смог сделать.
   В это время Госнольд обшаривал панели, отрывал их от стен. Он искал дверцу, за которой расположен механизм. Этот люк должен быть, иначе как ремонтники будут исправлять поломки?
   Точное расположение подъемника Госнольд не знал, просто позабыл о нем. Не думал, что эта информация может пригодиться. Он надеялся, что люк будет и будет именно здесь.
   Он был вознагражден за труды.
   Утирая пот, Госнольд отломал последнюю панель. Ему на помощь пришел Галент, вместе они нашли дверцу, за которой располагался большой шкив. Трос перекинут через него, и спускался вниз во тьму.
   Света в шахте не было. Госнольд с облегчением вздохнул.
   - Закрыли, значит, на своем уровне проем.
   Было бы хуже, оставь механисты открытым люк в шахту. Тогда бы они заметили двух ловкачей, спускающихся вниз, держась за тросы.
   - Я первым, - сказал Госнольд, передавая оружие вору.
   Пространство между нижним краем шкива и рамами едва хватало, чтобы пролезть. Госнольд сунул в проем ноги, протиснулся внутрь, схватившись за раму. Многочисленные карабины, петли его снаряжения цеплялись и шоркали по металлу.
   Ему удалось, он схватился обеими руками за трос, нашел ногами опору и протянул руку вору. Галент передал ему оружие, сумки. Госнольд все это закрепил на себе и пополз вниз, сказав напоследок:
   - Свет не зажигай и не шуми.
   Галент кивнул, дождался, когда в темноте скроется шпион и полез следом. Винтовку ему никто не мог передать, потому длинное оружие пришлось оставить. Галент не доверял своему спутнику, но ничего не мог поделать.
   Спускался он на ощупь, двигался предельно осторожно. Больше боялся упасть, чем быть обнаруженным механистами. На уровне второго этажа его привыкшие к темноте глаза заметили лучик света. Тот едва пробивался сквозь щель между люком и рамой.
   Ратманы не желали, чтобы из кухни доносился запах готовящейся пищи, потому мастера изготовили массивный люк, уплотненный резиной. Снаружи доносились голоса, топот ног, но не было стрельбы.
   Галент прислушался, надеясь услышать знакомый голос: может быть Сайленса, или хотя бы его последователей. Ничего разобрать не удалось.
   На уровне подвала Госнольд чем-то гремел, звук отражался от стенок шахты и поднимался наверх подобно дыму. Галент негромко выругался, он остановился на уровне первого этажа.
   Чем он там грохочет?! В темноте разобрать ничего не удалось.
   Наконец, шум стих, резко по глазам ударил свет. Госнольд открыл люк и выбрался наружу. Галент поспешил за ним, тяжело ударился подошвами о подъемник. Вор вывалился из шахты, оказавшись в кухне.
   Здесь горел свет, включено аварийное освещение, но никого не было. Слуги разбежались давно, их комнаты отдали механистам, когда явился Сайленс. Когда он сбросил все свои маски и начал играть в открытую. Блефовать уже не имело смысла, бои шли в Красном.
   - Чем ты там гремел?! - сквозь зубы спросил Галент.
   Госнольд кивком указал на шахту и пошел прочь из кухни.
   Тоннель уходил глубоко под землю, проход в него остался открыт. Вековую пыль потревожили - недавно по коридору ходили люди. Следов не было, но тропинка в пыли была отчетливой.
   - Видать много их будет, - прошептал Госнольд.
   Он выставил винтовку перед собой, держал ее неуклюже. Как и Галент, он не очень доверял огнестрельному оружию. Предпочитал компактные образцы, которые можно скрытно носить с собой.
   Коридор освещался электрическими фонарями, точно такими же, что видел Галент в котельной. Он вновь подумал, что слова шпиона сомнительны.
   - Почему ты решил, что твоя хозяйка здесь?
   - Помолчи.
   - И все же.
   Галент остановился, демонстративно обнажил нож. В узком коридоре винтовка бесполезна, два человека стоят близко друг к другу. Госнольд остановился, обернувшись, взглянул на лезвие.
   - Мне сказал кузнец. Удовлетворен?
   - И все?
   - Еще он сказал, что тебя найду тут. Я нашел, разве нет?
   Галент опустил руку с оружием и кивнул.
   Облегченно вздохнув, Госнольд направился дальше. Он не знал, куда идет, и очень удивился, обнаружив общинный зал.
   Хранители часовой башни были мертвы.
   - Кто все эти?! - шепотом спросил Госнольд.
   Он крутился на месте, глядел на тела, щурился от яркого света, заливающего зал. Впереди за массивными дверями работал механизм, сдерживающий магию Лесного. Биение машины отдавалось в полу, с потолка сыпалась пыль. Машина работала на пределе возможности, вскоре она выйдет из строя.
   Многочисленные черепа смотрели на вошедших. Черепа украшали бетонные стены, костяные пластины покрывали коридоры и помещения, где обитали хранители. Община жила среди мертвецов и сама, по сути, мертва. Сайленс просто убрал бесполезных теперь ремонтников.
   Галент указал на створки:
   - Нам туда.
   - Что это за место?
   Госнольд направился к воротам, бубня под нос. Галент делал вид, что не знает ответов. Если им повезет, то пусть кузнец сам рассказывает обо всем. Вот он любит потрепать языком, Галент предпочитает молчать.
   Ворота были заперты, но сбоку имелась дверца. Через нее проходили рабочие, когда требовалось обслуживать машину. Или сбросить под маятник очередного еретика.
   В машинном зале мигал свет, лампы горели тускло, провода искрились. Воздух был сух, несмотря на утечки в трубопроводах. Низ машины покрывал иней, а вершина горела ярким, неестественным светом. Угольная пыль покрывала стены.
   Машина работала тихо, не было знакомого грохота. Маятник величественно колебался под башней, толкая воздух. Сквозняк ударил по вошедшим, чуть не сбил их с ног.
   Госнольд прижался к стене, глядел на машину. А Галент прислушивался к тому, что происходит позади. Ему показалось или нет, но кто-то приближался. Положив ладонь на плечо спутника, Галент привлек его внимание.
   Они встали в затененном участке по обе стороны от двери. Послышались торопливые шаги. Незнакомец не бежал, старался двигаться бесшумно, чтобы не потревожить убитых.
   Когда он переступил порог, Госнольд нанес удар. Ему удалось сразу ликвидировать противника, не дав ему даже пискнуть.
   Судя по форме, это был механист. В его руках был смятый, грязный пакет.
   Госнольд пробежал строки, сказал Галенту, что ничего важного для них здесь нет. Сайленсу передавали, что механисты потеряли контроль над укреплениями Демиуса. Там стояла колоссальная пушка. Ее потеря наверняка не переломит ход боя.
   Подперев дверь, чтобы им никто не мешал, Галент и Госнольд направились к башне. Колеса машины крутились с огромной скоростью, зубья на поверхности слились в одну линию. От подшипников пахло горящей смазкой и раскаленным металлом.
   На этой башне была лестница, ведущая до второго яруса. Только вершина, где располагался часовой механизм с ларцом, была недоступна хранителям. Эту часть механизма не требовалось ремонтировать, магия Лесного поддерживала металл в рабочем состоянии. Туда и уходила энергия, содержащаяся в сосуде с останками.
   Лестница ходила ходуном, из-за усилившейся вибрации крепежи разболтались. Спуститься по ней безопасно не удастся, Сайленс не намеревался уходить из зала, пока его приспешники не возьмут контроль хотя бы над Красным.
   О большем он уже не мечтал. Его план провалился, и крах казался неминуемым. Но маг все еще боролся, поддерживая работу механизма, чтобы лишить дикарей силы Лесного. Его не беспокоили ферратиты и сам вернувшийся кузнец, хотя он наверняка знал о том, что в Ратуше идет бой. Сайленс страшился гнева своего родственника больше, чем людей с огнестрельным оружием.
   Защитный купол был побочным действием заклинания. Сайленс пытался сдержать рвущуюся из ларя энергию. Он плел заклятия, скручивая потоки и запутывая их. Он балансировал на грани, но еще надеялся сохранить власть.
   А уж потом он легко отвоюет все районы Города. Его подопечные будут объявлены спасителями, и на долгие годы воцарится их вечное царство. До тех пор, пока не потребуется новое изменение. Ведь Лесной брат не прекращает попытки сбежать из плена.
   Галент добрался до платформы, в центре которой стоял маг. Госнольд поднялся следом за ним, но искал не Сайленса, а свою хозяйку. Он четко исполнял поручение, не отвлекался на стороннее.
   Вейнтас была в сознании и глядела на раскинувшего руки мага. Казалось, что тот просто стоит и смотрит в потолок. Неспециалист не мог видеть, как потоки энергии крутятся вокруг него, пытаясь пробиться к нему, разорвать его плоть и испепелить душу. Сайленс боролся с энергией, на его лице отражена мука и отчаяние.
   Госнольд запрыгнул на платформу и побежал к торговке, прикованной к перилам площадки. Сайленс утащил ее в башню, чтобы она не попала в руки дикарям. Механисты в последний момент успели отбить женщину, понесли огромные потери, но привели ее в Ратушу.
   А теперь еще Феррат появился, так что торговку лучше держать под рукой. Ее присутствие сдерживает как дикарей, так и кузнеца. Они не осмелятся разрушить башню, женщина нужна им живой.
   Он не учел, что люди готовы рисковать. В особенности, когда им нечего терять. Сила не волновала Феррата, он готов с ней расстаться в любой момент. Потому он шел на риск.
   Колоссальную пушку подготовили к выстрелу, но он задерживался. Донесение не дошло до Сайленса, он бы его все равно не прочитал.
   Выстрел последовал с задержкой, снаряд вылетел из ствола позже, чем рассчитывали механисты, засевшие в Ратуше. Они все еще питали иллюзии по поводу орудия, сотворенного их лучшим умом.
   Госнольд был уже рядом с Вейнтас, срезал ее путы, когда снаряд долетел до цели. На этот раз он попал точно, куда целил наводчик. Потому что наводчик в этот раз был особенным.
   Снаряд пробил стену башни, но не взорвался - машина все еще работала, купол блокировал энергию. Вспышка света, когда стена развалилась, обломки камня разлетелись во все стороны, ударили по колесам машины. А снаряд попал точно в того, кого и должен был. Пулей его не убить, да и этим снарядом - вряд ли. Снаряд врезался в мага, унес его в противоположную сторону и пробил стену напротив.
   Заклинание прервалось моментально, на крыше Ратуши послышались взрывы. А машина в часовой башне вспыхнула, лопнули лампы и на людей посыпался дождь искр. С потолка падали обломки, искрящиеся провода опутывали опоры, лестница с отвратительным скрежетом сложилась.
   Башня все еще стояла, она сделана на совесть. Опоры не были повреждены.
   Маятник совершил последние движение; воздух толкнулся в образовавшееся отверстия, сметая пыль. Со стороны казалось, будто башня выплюнула накопившуюся за века грязь.
   - Туда, - закричал Госнольд, поднимая на ноги Вейнтас.
   Галент позабыл о них, его оглушило, осталось только одна мысль - наверх, к ларцу с сосудом.
   Колеса остановились, дорога на вершину появилась. Галент бесстрашно поднимался наверх. Он помнил слова Феррата - все должно кончиться. Это не обман, все действительно кончится, как только эту дрянь вынесут за стены Города.
   Его спутники выпрыгнули в пролом в стене, упали на крышу правого крыла. Она уцелела, но продержится недолго.
   Галент поднялся на вершину часовой башни, не похожей ни на одну другую в Городе. Здесь не требовались хитрые приспособления для регулирования точности хода. Не считая маятника, конструкция была предельно проста.
   Ларь находился под валом стрелок, был закрыт. Спина Галента покрылась мурашками, он чувствовал энергию, бьющую из ларя. С потолка сыпались искры, освещая пространство призрачным светом. Мерцание сводило с ума, вводило сознание в транс. Галент на ватных ногах подошел к ларю, позабыв об опасности, положил руки на крышку.
   В сухом воздухе горючие материалы воспламенялись легко, дым поднимался к крыше. Низ башни, расположенный под поверхностью земли озарило алое пламя. Нестерпимый жар прокатился по башне, вылетел в отверстия, опаляя внешнюю поверхность башни.
   Галент видел перед собой только крышку. Он открыл ее, высвободив энергию. В потолок ударил яркий столб света, ослепивший человека. Энергия была осязаема, ее можно увидеть, она имеет вес. Ее удар снес крышу башни, ее вершина раскрылась подобно цветку, из которого в небо ударил многоцветный столб света.
   Башня шаталась, начала крениться. Сорвавшиеся с опор колеса ударили в опоры, ломая крепежи и сминая балки. Огонь нагревал металл, из-за расширения которого вся махина начала танцевать.
   Строение раскачивалось, сбрасывая с себя каменную шелуху. Обнажились опорные балки, блестящие и тут же покрывающиеся копотью. Угольная пыль окрашивала раму, сверкала в сумраке вечера.
   Валилась башня в сторону купола.
   Галент находился на ее вершине, очнулся и взял сияющий сосуд. Бросив его в рюкзак, вор схватился за заклинившую шестерню. Он искал выхода, но выхода нигде не было.
   Стены башни обрушились, вершина торчала подобно гнилому зубу. Уцелел циферблат, наполовину смятый, с сорванными стрелками. Поблизости не было дирижабля с добрым капитаном, мечтающим спасти чью-нибудь бесполезную жизнь.
   Крен усиливался, башня ложилась на купол, который пока держал. Камень трескался под стальными опорами, черепица со скатов крыш сыпалась вниз. Галент наблюдал, как медленно приближается кривой свод. Высота еще слишком велика, обломки с часовой башни бомбардируют Ратушу.
   Галент зажмурился, ожидая неминуемого конца. Вот так его и раздавит здесь, вместе с останками Лесного. Станет он частью божества, демона леса. Будут дикари поклоняться ему, быть может, какое-то подобие послежизни продолжится.
   Смерть не торопилась приходить. Галент повис на руках, когда наклон башни стал крутым.
   Он открыл глаза - все еще высоко, легко ноги переломать, но иначе раздавит. Решившись, Галент разжал руки и упал на свод, кубарем скатился с него и ударился о плоскую поверхность.
   На мгновение вор потерял сознание, но его без конца осыпало обломками. Башня нависала над куполом, легла на него всем телом. Трещины змеились по камню, напряжение возрастало.
   Вор очнулся, мотнул головой и на четвереньках пополз прочь от купола. Он угодил в какую-то яму, провалился сквозь отверстие в крыше правого крыла. Упал на черепицу и кое-как поднялся.
   Была сломана рука, болела грудь, на губах кровь и ничего не видно, но Галент поднялся и побрел к окну, маячившему впереди. Это был выход, спасение. Пусть и придется упасть с высоты третьего этажа.
   Он добрался до окна, стекло выбило взрывами. Взобравшись на подоконник, Галент не успел оценить, что находится внизу.
   Купол не выдержал, обрушился под весом башни. Сдетонировали снаряды, торчавшие в крыше Ратуши. Ударная волна толкнула вора в спину, словно поторапливала замешкавшегося человека. Галент вылетел наружу и потерял сознание.
  

Окончание.

   Его оттаскивали прочь от разрушающегося здания. Перед глазами все плыло, мир крутился в вихре, звуки были приглушенными. Галент застонал, попытался что-то сказать, быть может, поблагодарить человека.
   Он считал, что это Госнольд вернулся. Пылевое облако накрыло площадь, земля тряслась из-за взрывов, происходящих под поверхностью. Башня обрушилась, машина остановилась и разваливалась. Ратуша прекратила свое существование, под обломками погибли многие, но только не зачинщики всего этого.
   Галента оставили в развалинах, человек убежал к Ратуше, надеясь вытащить кого-нибудь еще. Был он механистом или церковником из горного ордена - уже не важно.
   Хотелось пить, грудь обжигала боль. Галент, опираясь на одну руку, поднялся на ноги, побрел прочь. Воды нигде не было, базилика обрушилась, вся площадь исчезла в дыму.
   Из провала поднимался дым, подземелья забрали остатки современного Города. Пройдут века, над обломками вознесутся ввысь новые строения. О сегодняшних великих событиях все позабудут, они уже не важны.
   Шатаясь, Галент выбрался из развалин. Вокруг были одни только руины, Красный смело взрывами, снаряды перепахали район.
   Галент остановился в центре улицы. Перед ним накренившееся строение, позади - гора битого камня. По улице ни одна машина не проедет: кругом завалы.
   Над рекой висел дирижабль. Галент взглянул на него. Машина не двигалась, остановилась над рекой и тем местом, где находился Рачий остров. С гондолы наблюдали за происходящим в Красном. Галент заметил отблеск, будто кто-то глядит в зрительную трубу.
   Вот откуда наводчик наблюдал за башней, но все равно, точность попадания удивляла. Галент вспомнил о Сайленсе; куда он подевался, выжил ли. Все это не важно, маг распылил свои силы, уже не представлял опасности.
   Галент побрел к реке, он не знал, что предпринять, каким образом избавиться от проклятых сосудов. Быть может, его заметят с дирижабля, машина снизится и подберет его. Вот было бы замечательно, окажись у экипажа обезболивающие. Галент мечтал о забвении, передохнуть неделю, не думая о происходящем.
   Машина оставалась на том же месте. Будто ее не трогали воздушные течения, она не подчинялась неистовому ветру.
   В беспамятстве Галент брел до реки. Он все ожидал, что на него нападут: приспешники мага, дикари или просто обезумившие от войны граждане. Никого не было, район опустел. Богатые дома сгорели, ограды снесены взрывами, в воронках от снарядов гнили трупы.
   Осела пыль, и ночью развалины засияли. Угольная пыль, прорвавшаяся из фабричного района, отравила Город, но без ее света ночь была бы ужаснее. Дорога к реке была освещена, ничто не нарушало покой ночи.
   Дирижабль находился на том же самом месте, будто операторы в рубке управления не знали, что предпринять дальше.
   Галент с тоской глядел на машину, ведь она может преодолеть это расстояние за какой-то час, а человеку идти еще долго. Через развалины, обходя воронки и неразорвавшиеся снаряды. Порохом уже не пахло, трупный запах смешался с каменой пылью.
   Если разобрать развалины, то камня хватит на восстановление зданий в других районах. Город еще может возродиться, если оставшиеся граждане не перегрызутся.
   Вид разрушенного Города угнетал, Галент не верил, что его удастся восстановить. Придется горожанам привыкать к новому миру, что расположен за стеной. Это не так уж страшно, вор был там и видел, из чего состоит этот мир.
   Он не надеялся на лучшее, все вернется к тому же циклу, что и был до этих событий. Только названия у них будут другие. Но пару десятилетий покоя он точно получит, о большем вор не желал. Потомков Галент не оставит, а судьбы других граждан его не заботят.
   Так что, все закончилось относительно неплохо. Пусть даже дикари захватят полуостров, поработят всех горожан и уведут в лесу, это не так уж плохо. К рабству им не привыкать. Но дикари так не поступят.
   Галент добрался до реки, боль к тому времени стала совсем невыносимой. Сосуды с останками жгли сквозь ткань, как будто это тепло могло восстановить повреждения тела. Глупая магия, думал Галент, не может отдать чуточку силы, чтобы вылечить своего мула.
   Все эти владыки жадные, не расстанутся даже с каплей силы, полученной нечестным путем. Наверняка до Лесного и Сайленса здесь обитали другие племена, и владыки у них были иные. Они сгинули, их обманом лишили силы. Маятник достиг крайней точки, завис на мгновение.
   Галент сделает, что должен, и маятник продолжит движение. Высвободится энергия, начнутся изменения.
   На месте Рачьего острова образовался котлован, заполненный водой. Кольцо рифов окружало лагуну, указывая то место, где находилась обитель церковников и Цитадель. От городской тюрьмы ничего не осталось, остров исчез. Не без помощи Круга, активировавшего машину под островом.
   Вода залила машину, выключила ее навечно. Нынешнее поколение не сможет раскопать устройство, восстановить его работу. Столетие покоя обеспечено.
   На реке бесчинствовали дикари, построившие множество лодок. Они переправлялись с берега на берег, грабили окрестности и обследовали развалины. Нашли они совсем не то, что рассчитывали. Вместо несметных богатств, золотых побрякушек и металлических инструментов дикари нашли разбитый камень и мертвецов.
   Потому-то они не пошли вглубь Города, не добрались до Красного.
   Занявшиеся пиратством рыбаки нападали на дикарские лодки, завязывались потасовки. Пока одна группа не уничтожала другую, никто не отступал. Вся речная гладь была заполнена лодками, в которых лежали мертвецы. Среди них рыбаков из Гончарни и дикарей было равное число.
   У рифов стояло с десяток лодок, часть из них залило водой. У побережья еще несколько. Галент подошел к набережной, разбитой снарядами. От моста, ведущего к острову, остались быки. Все остальное обрушилось в воду.
   К набережной пришлось спускаться ползком, камень осыпался вниз, опора ненадежная. Галент спустился по влажным камням, тихонько охая от боли. Передвигаясь, он тревожил руку.
   На волнах качалось несколько лодок, экипаж большинства составляли мертвецы. Возле берега на боку лежал пароход, взрывом его раскололо надвое. Команда пыталась спасти, но из-за взрыва их лодки перевернулись, многие утонули.
   Вода выбросила тела на берег, рядом приткнулись перевернутые шлюпки.
   Галент прошелся вдоль берега, ноги его тряслись. Он остановился у лежащей на боку шлюпки, оперся на нее, переводя дыхание. Затем толкнул, пытаясь столкнуть ее, и взвыл от боли.
   Лодка сдвинулась, но чуть-чуть. Галент пробормотал нечленораздельно:
   - На помощь бы кто...
   Дирижабль не двигался с места, он висел точно над разрушенным островом. Наблюдатели в зрительную трубу следили за человеком и его борьбой.
   - Ублюдки! - Галент погрозил им кулаком и принялся за дело.
   Лишний груз мешал, вор бросил в лодку рюкзак со всем содержимым. Были там и личные вещи, и два сосуда, с которыми демоны знают, что нужно сделать. Галент толкнул лодку, в глазах его потемнело от боли. Он поскользнулся на мокрых камнях и упал на них, лодка сползла воду.
   Рыдая от боли, Галент перевернулся на бок, прижимая раненую руку к груди. Он кашлял, харкал кровью, но почему-то все еще был в сознании. Спасительное забвение не наступало.
   А лодка между тем коснулась воды, набегающие волны приподняли ее и утянули в реку.
   Она отдалилась на десяток метров от берега, прежде чем Галент вспомнил о ней. Превозмогая боль, он сел и чуть ли не плача следил за удаляющейся шлюпкой. Вот так, все мучения напрасны. Останки уйдут в море, где и сгинут.
   Теперь уже ничего не поделать. Галент подполз к камню, оперся на него спиной и следил за шлюпкой.
   В рюкзаке ничего ценного. Лекарств там нет, а золото пусть отправляется в пасть к морским тварям! Толку от него никакого.
   Шлюпка вышла на середину реки, остановилась, а затем, нарушая все законы, пошла верх по реке.
   Галент открыл рот от изумления, долго следил за набирающей скорость шлюпкой.
   - Мне чего - скинуть одежду и обмотаться лозой?! - кашляя, рассмеялся он. - О чудо! Я узрел чудо!
   Проклятая магия, почему именно сейчас. Вор испытывал обиду. Зачем все эти мучения, если сосуды могли сами... ну, перелететь за стену. Так нет же, они ехали на горбу человека, который вообще никаким боком не относится к язычникам. Все-таки эти владыки редкостные мрази.
   Шлюпка скрылась за кольцом рифов. Галенту показалось, или севернее послышались крики, вопли, тысячегласое гудение труб. Дикари почуяли, что их владыка возвращается. Они радовались. Еще бы! И никто из них даже спасибо не скажет человеку, который задницу рвал ради них.
   - Ублюдки, - сказал Галент, закрывая глаза.
   Наблюдатель с дирижабля обратил свой взор к стене, под которой сквозь зарешеченную арку проходила река. Лодке по ней не пройти, даже если выломать арку. Но можно разрушить стену.
   Колоссальная пушка механистов была готова к стрельбе. Артиллеристы ожидали указаний наводчика. Получив координаты, они произвели выстрел. И снаряд попал точно туда, куда направляла его воля наводчика.
   Стена была разрушена, камни завалили реку, разбив ее течение на множество ручьев. По одному из них лодка вышла за стены Города, направилась к лесу, к своему истоку. Так завершилась многовековая борьба горожан и язычников.
  
   Галент услышал шаги, кто-то приближался к нему, шел по камню. Человек тяжелый, шагал уверенно, хоть и устало. Галент догадывался, кто это, потому не открывал глаз.
   Рядом с ним бросили сумку, Феррат произнес:
   - Бери, тебе б подлечиться надо.
   Не глядя, Галент запустил руку в сумку, нашел пузырек, заполненный темной жидкостью.
   - Язычники изготавливают весьма интересные снадобья.
   Галента не волновало наркотик это или восстановитель. Он желал только избавления от боли. Жидкость была тошнотворно горькой. Морщась, вор выпил все.
   - Это так требовалось, чтобы я, страдая, дополз сюда? - делая паузы, спросил Галент.
   - Я ведь не знал, успешно ли завершилось предприятие. Теперь вижу, успешно. Дикари покинут Город, затаятся в лесу. Им предстоит сложная работа, важная часть Лесного была выброшена в море, морской титан пожрал этот орган.
   - Могу порекомендовать знакомых из Гончарни.
   Феррат из вежливости посмеялся.
   - Я помогу им восстановить Родителя трав. Асани не отдам, обойдутся без ее помощи! Они примут мою помощь, я смогу воссоздать недостающую часть.
   Галент хотел спросить, а зачем ему помогать язычникам? Но махнул рукой, пусть кузнец делает то, что считает нужным. Боль наконец-то отступила, вор вздохнул с облегчением. Конечности похолодели, утратили чувствительность.
   Подойдя к нему, Феррат наложил на сломанную руку шину, перетянул грудь бинтами. Иначе кости срастутся плохо, лекарство хоть и уникальное, но чудес не творит.
   Он продолжил говорить, рассказывая о будущем, живописуя картину вселенского счастья и гармонии. Галент все это слышал, но делал вид, что лекарство одурманило его.
   Пусть этот чудак мелит, что хочет. Если он верит в эту чушь, его право. Уверенность Галента не поколебать - их будущее ничем не будет отличаться от прошлого. Все та же вражда, взаимная ненависть, а затем маятник достигнет пиковой точки.
   Но это будет нескоро, и пусть об этом думают мудрецы.
   - Мне еще предстоит разобраться с Хараном.
   - Прикончишь его? - Галент открыл один глаз.
   - Нет, он ведь давно мертв. Мастер получит, что потребно его народу. Это не совсем то, чего он желал, но...
   - Но желаемое мы никогда не получаем, - закончил Галент.
   Феррат кивнул и сказал, что народ Харана сможет покинуть Город, если их что-то не устраивает.
   Еще оставался вопрос о Сайленсе, как поступить с магом. Но Феррат не знал, жив он или мертв. Сказал, что не чувствует мага.
   - А ты, что предпримешь ты? - спросил Феррат.
   Быть может, он надеялся перетянуть Галента на свою сторону. Ловкач ему бы пригодился, но Галент, поморщившись, покачал головой. Он ничего не хотел, только покоя.
   - Я бы покинул это место, устал от всего.
   - Тогда тебе придется прожить лет пятьдесят, а быть может - сто. Пока не придет Ковчег.
   Галент пожал плечами, и без корабля-странника можно выбраться из этих развалин. Ведь мир огромен, а за внутренним морем лежит неведомая страна, обжигаемая яростными лучами солнца.
   Там не будет ни дикарей, ни горожан. И пять десятилетий покоя вор получит. А больше он не проживет, будущее не заботит маленьких людей.
   Феррат оставил его и направился к дирижаблю. Машина доставит его в штаб в Демиусе, откуда начнется восстановление Города. Ему предстоит много сделать, замесить раствор, который скрепит и граждан, и чужаков. Это работа на века, ее не сделать за одну жизнь, но тем она интереснее.
   Он не один пойдет по этому пути, в Городе у него остались близкие. С ними он пройдет этот путь до конца. Все должно получиться, их старания не пропадут втуне.


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"