Приятный во всех отношениях человечек развалился на диване и подергивал дырявым носком в такт громыхающему сабвуферу. Его улыбка намертво приросла к блинообразному лицу, а картофельный нос обрамляла сыпь из задорных веснушек. В руках парень мял журнал "Интересно ни о чем", изучая любимую рубрику "Перлы знаменитых умников".
"Стоит на минутку отвлечься от завтрака и посчитать ворон, как кошка тут же стащит кусок колбасы у вас из-под носа".
"Никогда не спорьте с женщиной - все равно в итоге вам придется признать, что она красивее вас".
"Надо бы взять на заметку, мало ли какие в жизни подвыподверты бывают", - он записал прочитанное на левую руку в районе локтевого сгиба, где еще оставалось немного свободной от чернил кожи.
Сегодня Оська встал в семь и первым делом включил музыку. Зная, что бабушки в соседних квартирах плохо слышат, не забывал регулярно прибавлять звук. "Вот буду старым, мне тоже будут помогать следить за новинками поп-сцены", - рассуждал Оська. Как истинный альтруист, он готов был облагодетельствовать все человечество, если бы оно лично его попросило.
В дверь настойчиво тарабанили. "Опять жена на ночь закрыла, дура", - выругался Оська. "Наверное, пришли денег занять", - подумал он. Взял на всякий случай пачку пятисоток и пошел открывать.
Оська был человеком простой душевной организации, чужая боль никогда не оставляла его равнодушным. Поэтому он так любил сцены пыток и насилия. А если требовалось выручить ближнего своего, то всегда готов был предоставить надувной круг и пластмассовую руку помощи.
В глазке мелькали двое незнакомцев и один чемодан. Оська отворил дверь - бородатые мужчины с порога протянули Оське букет просроченных цветов:
- Привет, родимый ты наш! Мы твои дальние родственники по бабушкиной линии. Помнишь бабу Шуру? На мясокомбинате для твоих родителей фарш воровала? - начал психическую атаку незнакомец.
- А как подрос, постреленок! - вторил ему второй и кулаком пытался выбить из себя слезы радости.
Бородачи проскользнули в прихожую, а ошеломленный Оська в порыве радости кинулся целовать свежеиспеченную родню.
- Выпить есть? - поинтересовался, видимо, внучатый племянник, и деловито посмотрел в сторону кухни.
- Да не вопрос, проходите! Я как раз собирался пофантазировать насчет завтрака, - и, вспомнив о вежливости, бурлящей в самой оськиной крови, добавил: - Пожалуйста! Если пожелаете, я могу побрить вас.
- Нет, не нужно. Нам религия не позволяет, - уклончиво отвертелись гости и продолжали высматривать, где что плохо лежит.
"Веруют", подумал Оська. "Это хорошо. Были бы атеистами, пришлось бы их отравить".
Через час Лариса вернулась с ночной смены. Наспех скинув парик и сапоги на шпильках она рванулась на кухню, откуда доносились дикие кошачьи вопли. Оська держал потрепанного кота за шкирку и методично прикладывал к нему хлопалку для ковров.
- Как ты смеешь бить бедное животное, скотина? А ну сейчас же отпусти! - Лариса вырвала орудие экзекуции из рук мужа.
- Но, милая, он колбасу съел. Всякое зло должно быть наказано, иначе мир погрязнет в беспределе, - оправдывался Оська, но выпустил кота на пол. - И вообще, ты такая красивая...
Лариса схватила метнувшийся было кусок шерсти, прижала животное к щеке.
- Он тварь божья. Такая же, как и ты, между прочим. Как же мне его жалко, бедняжку. Вот если бы ты ему хвост отрубил, я бы разрыдалась, честное слово.
Бородачи не обращали внимания на семейную драму и опрокидывали стопку за стопкой. Оська решил взять ситуацию в свои неумелые, но цепкие руки.
- Познакомься, любовь всей моей жизни, это наши новые родственники. Я так рад, честное слово, сдохнуть мне на этом месте! Сейчас быстренько сбегаю в магазин за пельменями, а ты пока развлеки гостей, как ты умеешь.
Лариса окинула незнакомцев взглядом познавшей разврат женщины и быстро перешла в наступление.
- Здрасьте, ребятки, ужжасно приятно с вами познакомиться. А вы знаете нашего кузена Артура Ашотовича? Прекраснейшей человек, скажу я вам! У него своя фабрика по выращиванию отходов и сотня душ в подчинении.
- Конечно, как же не знать. Милейшая душа, - кивнул бородатый. - Можно еще огурцов?
Оська стремглав мчался в ближайшую гастрономическую лавку. По дороге бросил пятачок в шляпу нищему, который по пятницам имитировал безрукого, а в остальные дни - эмигранта из Камбоджи. Делая небрежно широкий жест, Оська лукаво посмотрел в верхние слои стратосферы и мысленно обратился к тамошним обитателям: "Эй, крылатые отродья, запишите на мой счет. Уже 314 рублей 50 копеек". Оська не слишком то доверял ангелам, полагая, что они вполне могут схалтурить и не принять к сведению этот благородный поступок. Но на случай большого срача на Страстном суде у Оськи имелся свой вещдок - книга добрых дел, куда он регулярно записывал поступки, не хило добавлявшие кармы.
- Отвесьте мне килограмм пельменей, - кричал Оська, пробиваясь к прилавку и расталкивая руками очередь. На беспардонные возмущения пенсионеров отвечал колкими тактичными ругательствами. "Разорались тут, охламоны! Что с вас, невежеств, возьмешь?"
Титаническая продавщица, месяц отсидевшая на конфетной диете, насыпала ему в канистру желтые лякушки из теста и литр кислого молока в придачу.
По дороге домой половину продуктов он раздал бродячим псам. Оська знал, что собак отлавливают местные бомжи и поджаривают на костре. "Жирнее будут, а то кожа да кости, жрать нечего" - сетовал сердобольный герой и швырял пельмени, надеясь попасть псине в глаз.
Подходя к подъезду, он пнул синий "Жигуленок", принадлежавший соседу со странной фамилией Познавайко. Познавайко был его злейшим врагом, про которого Оська достоверно знал, что тот какой-то извращенец. Кажется, библиофил. По ночам Познавайко закрывался в своей конуре и слюнявыми пальцами терзал тела книжек, морща нос от удовольствия. Но Оська сразу раскусил его мерзкую душонку и при каждом удобном случае стремился показать превосходство грубой физической силы над интеллектом.
"Вот гад, опять на симпозиум собрался", - Оська разозлился не на шутку, разглядывая академиков в салоне автомобиля. Академики молчали и делали вид, что они лишь невинные жертвы обстоятельств и не замечали адресованные им фиги и оскорбления. Мол, ты уж нас извини, что мы такие умные, что тут поделаешь...
Когда Оська вернулся, Лариса как раз застегивала лифчик. Бородачей уже не было, только черные следы ботинок на полу и кровати напоминали о неожиданном визите.
- Брр, они такие неудержимые... Сколько ни пыталась удержать их хотя бы на полчасика, не получилось. Ося, они даже оставили нам праздничный подарок.
Душа Оськи возликовала. Больше всего на свете он любил праздники и адские карнавалы. Еще в детстве, во всемирный день отказа от здоровья, мама регулярно покупала Оське вату и обматывала бинтами, а потом они шли в парк и долго смеялись, глядя на березы.
Растерзав праздничную упаковку, супруги обнаружили статую женщины с факелом в руке и отходящий от нее шнур. Оська воткнул в розетку вилку от подарка и в следующую секунду статуя вспыхнула и загорелась. Две минуты они, затаив дыхание, наблюдали за этим зрелищем. Когда пламя перекинулось на шторы, супруги пришли в себя и стали тушить огонь.
- Сегодня же Международный день поджогов, - вспомнила Лариса, пуская струйку на пламя. Было неудобно и жарко попе, но пожар - дело серьезное.
- Плохо, что не Иван Купала, - кричал Оська и грудью принимал огонь на себя.
...Стряхнув пепел с обуглившейся столешницы, семья села завтракать. И пусть копоть немного очернила их лица, зато новое знакомство будоражило воображение.
- Слушай, Ося, давай съездим в деревню к тете Нюре. Помидоры поспели, а давить некому. Нужно помочь, она все-таки нам коня обещала, - Лариса приводила себя в порядок: приклеивала ресницы и рисовала губы вместо сгоревших.
- Да какой разговор! - Оська был безотказен в любых начинаниях, а потому страшен и могуч. Он выглянул в окно - академики безуспешно пытались вжаться в сиденья "Жигуленка". Потом по-молодецки хлопнул жену по спине, взял отвертку и молоток из ящика, и пошел заводить машину.